Много, действительно очень много было написано Константином Синеусом. Когда-то, в детстве и юности он страдал ленью. Тогда, в юности он не мог заставить себя довести какое-либо дело до конца, и всё у него буквально валилось из рук. Причём от лени он уставал гораздо сильнее, чем от тяжёлого физического труда. И вот однажды понял, что так дальше продолжаться не может, что он, либо изничтожит свою лень, либо ничего в жизни не добьётся.
А ничего не добиваться и вести жалкое существование - это было для Константина Синеуса неприемлемо. Он чувствовал в себе большой творческий потенциал.
И, выбрав для себя писательскую стезю, он поставил для себя такую задачу - в день писать по десять страниц. Задачу он исполнил, и даже когда был очень усталым, и больше всего хотел спать, всё равно вырабатывал эти свои положенные десять страниц.
Но и этого было для Константина Синеуса мало, и постепенно он поднимал рамку своих ежедневных писательских достижений, пока, наконец, не остановился на отметке в один авторский лист (сорок тысяч знаков) в сутки. Дальше двигаться было бесполезно, так как это могло привести к физическому и нервному истощению, чего Синеус вовсе не желал, так как всё-таки грезил о счастливой и светлой жизни.
При такой скорости письма Константин выдавал по два романа в месяц, и за один год написал сорок восемь романов. Два романа из этой графоманической руды всё же привлекли внимание какого-то издательства, и Синеуса начали печатать. Поначалу гонорары, вправду сказать, были не жирными, но Синеус не жаловался, так как привык жить впроголодь.
Но, как говорится, "терпение и труд всё перетрут", так что Синеуса начали печатать регулярно, и платили уже прилично, так что он был хоть и не богачом, но, по крайней мере, состоятельным человеком.
Но материальное благополучие совсем не радовало Константина.
Как-то раз, в разговоре с приятелем, он спросил:
- Вот, как ты думаешь - я известный человек?
- О, да, - наливая себе очередную рюмку красного вина, кивнул приятель. - Ведь твой последний роман попал на девятое место в числе самых популярных романов месяца.
- А вот через сто лет, как думаешь, вспомнят обо мне? - спросил Синеус.
- А я вот, думаю, нет, - мрачно произнёс Константин. - А если и вспомнят, то так - мельком, в числе многих и многих. И всё знаешь, почему?
- Ну, и почему же? - спросил и икнул приятель.
- А потому, что в моих произведениях нет вечности.
- То есть, как это?
- Вот сам не знаю, - вздохнул Константин. - Всё думаю-думаю, как эту вечность запечатлеть...
- Да, ладно - ты выпей ещё, - протянул ему полную рюмку приятель.
- Спасибо, - поблагодарил Константин и одним залпом поглотил содержимое рюмки.
Помолчал немного писатель и произнёс:
- А вот, давеча, мне такая фантазия в голову пришла. Вот, представь, будущее. Век, эдак, пятидесятый. Люди живут в огромных городах. В среднем таком городе проживает по десять миллиардов человек. И вот в одном из этих железобетонных колоссов, есть очень популярная программа новостей, которую ведёт обаятельная девушка. Она умница, любимица многих. У неё берут автографы, и ей грезится, что она самая известная личность на всём белом свете. Но вот, по какому-то делу, попадает она в другой мега-город, и там у неё крадут все документы и деньги. Конечно, девушка огорчена, но всё же она уверена, что её узнают. Но, оказывается, в этом городе никто её не знает. Потому что в городе этом - сотни своих сверхпопулярных программ новостей, и люди просто физически не успевают смотреть программы, даже и самые лучшие из иных городов. Ну, дальше можно придумать приключения-матырства этой девушки. Не в том суть...
Константин печально вздохнул и подлил себе ещё вина.
- Ну, а в чём же? - поинтересовался приятель.
- А в том, что в том мире будут создаваться не только тысячи передач новостей, но и сотни романов в каждую минуту, причём романов не плохих, и не выдающихся, а таких, как мои романы. То есть - это будут романы обречённые практически на мгновенное забвение. Понимаешь: те люди из-за массовости своей даже и современников своих знать не будут, не то, что предков. Да и зачем им меня знать?
Приятель не нашёлся, что ответить, и только пожал плечами.
Синеус сжал кулаки, и проговорил медленно:
- А я вечности жажду. Понимаешь ли - ве-чно-сти...
- А зачем тебе вечность? Живи сегодняшним днём. Радуйся жизни. Вон, посмотри, какое солнышко яркое, облачка белые, травка зеленеет, птички чирикают, - сказал приятель.
- И всё же я жажду вечности, - произнёс Константин Синеус.
* * *
С некоторых пор Синеус начал пробовать себя в самых разных формах литературного творчества. Так писал он пьесы, эссе, стихи, поэмы, романы в стихах и просто романы, критические обзоры, статьи на злободневные темы, работы по оккультизму, чёрной магии, шаманству, восхищался христианством, буддизмом и сатанизмом, и каждый день создавал по три коротеньких рассказа на самые разные темы.
Но ничто из созданного не радовало Синеуса: он чувствовал, что это всё произведения однодневки, ну, в лучшем случае - останутся они на десять-пятнадцать лет, а потом всё равно - забвение.
- Зачем же я живу? Зачем переводят на мои произведения бумагу? Ради чего я отнимаю своей пустотой время неизвестных мне людей? - такими мыслями терзал себя Синеус, и добавлял с едкой горечью. - Уж лучше бы я, такой бездарный, и вовсе не рождался!
И однажды, пребывая в особенно дурном состоянии, когда в квартире его по причине жаркого лета, было душно, и когда он долго не мог заснуть ночью, и метался с одной подушки на другую, и думал, когда же всё-всё-всё! - это закончится, - решил Синеус написать ещё один рассказик.
Встал, написал быстро, и в ещё более дурном настроении, чем прежде, повалился на свою измятую кровать, и промучался бессонницей до самого утра.
И на следующей день он в муке завершал очередной роман, понимая, что за роман этот он денежек конечно получит, и даже кому-то автографы раздаст, но что роман этот - так, нудный труд, и очередное, уже сотое или двухсотое копошение в чём-то вязком, ему самому не нужном, и, конечно же, обречённом на забвение.
И он закончил этот роман, и следующий за ним, и до самого конца жизни штамповал романы, рассказы и поэмы. Он так и не нашёл покоя, и к концу жизни стал совсем нервным, болезненным и задёрганным.
Однажды, уже глубоким старцем Синеус сказал единственному оставшемуся в живых другу детства:
- Я чувствую, будто моя душа на железном раскалённом кресте растянута и распята. И страшная, и мучительная, и беспокойная у меня душа. Так что по итогу этой греховной жизни, попаду я в ад. Прощай.
Вскоре после Константин Синеус умер. И в минуту его смерти, в глазах его была боль, тоска и невыносимое напряжение.
* * *
Все произведения Константина Синеуса действительно были со временем забыты - просто погребены под массой новых, таких же, или более выдающихся рассказов, стихов, романов и поэм.
Остался только один рассказик. Тот рассказик, который Синеус написал в особенно дурном настроении, страдая от бессонницы и духоты, ночью, в своей неухоженной квартирке. Сам Синеус про существование этого рассказика забыл, так же как он забыл и про существование тысяч иных рассказиков и стихов - просто немыслимо было все их в голове удержать.
Константин Синеус даже забыл, что, страдая от горькой иронии к самому себе, мучительно ухмыляясь, и скрежеща зубами, назвал этот рассказ "Самый главный рассказ", при этом будучи убеждён, что этот рассказ окажется даже более плохеньким, чем все его предшественники.
Он написал этот рассказик быстро - примерно за полчаса, думая о том только, как бы побыстрее избавиться от этого нудного занятия и всё таки - чёрт подери! - заснуть. Рассказик он написал, и навсегда закрыл файл.
Рассказик нашли по чистой случайности, уже после смерти Константина Синеуса. При прочтении его оказалось, что слова в нём выстроены так, что читатель волей-неволей, как бы возносится на более высокую ступень духовного восприятия мира. И рассказик Константина Синеуса "Самый главный рассказ" навсегда вошёл в историю человечества, как первый рассказ в перерождённой литературе - так называемой, литературе души.
А в пятидесятом веке, о котором как-то мрачно грезил Синеус, каждый трёхлетний малыш уже мог писать не хуже Толстого, а настоящими писателями назывались только те, благодаря чьим произведениям любая душа возносилась в рай. Рассказик Синеуса изучался как первый, весьма неумелый, но показательный образчик литературы души.
О Синеусе людям пятидесятого человека было известно только то, что такого человека не было, но под этим псевдонимом творила целая группа авторов. И "Самый главный рассказ" был итогом их творчества, после чего группа распалась, и следы её окончательно затерялись во мраке истории.