Аннотация: Полный текст первой части книги. Зойка наконец узнает об истинной причине постоянных отлучек своего отчима...
Мой отчим - советский пенсионер - Глава 1
В тот год я закончила техникум связи в Ростове. На работу мне нужно было выходить в сентябре. У матери, работающей пенсионерки, "подоспел" отпуск. Она трудится в местной администрации служащей. Должность, конечно, не руководящая... Но и не уборщица. Зачем вам всё о моей мамочке рассказывать? Пусть её должность останется в секрете...Достаточно сказать, что зарабатывает она достаточно, а на меня долгие годы пенсию получала: отец погиб на войне, на Курской дуге. Маму мою зовут Аграфеной Васильевной,- друзья зовут ее Груней или Грушей,- выглядит она для своих пятидесяти шести - расчудесно, стройна и до сих пор хороша собой. Жаль, из-за меня мать так судьбу более и не устроила, а может, сама не хотела...Но внимание мужчины ей всегда оказывают! Достаточно сказать, что в кисловодском санатории им. С.Орджоникидзе, что на Ленина, где мы с мамой отдыхали в августе, её на танцах чаще приглашали, чем меня. Оно и понятно: в свои восемнадцать я до сих пор - "гадкий утёнок" с худыми коленками, длиннющими ногами и рукавами, да еще рост выше среднего, - кому охота танцевать с девушкой, которая сверху вниз на кавалера смотрит? Трудно мне придётся с мужчинами...Но пока меня это мало волнует, рано мне еще о любви-то думать! Так мама говорит, а я - не спорю...Я читать люблю, даже поэзию читаю. Работа на почте - хорошая работа: можно будет и на рабочем месте иной раз почитать...Мама говорит, что я - сущее дитя...Ничего в жизни не понимаю...
Кисловодск - город-сказка: он расположен в долине, окруженной с севера и с востока склонами Пастбищного хребта, с юга Кабардинским хребтом. Город находится в 65 километрах от Эльбруса. Долина образована ущельями 2 речек --Ольховки и Березовки, которые впадают в реку Подкумок. Я, втихаря от мамы, съездила посмотреть на тот самый Подкумок...С востока город защищен холмами, с запада долина ограничена высоким кряжем холмов, образующих Березовую балку, с юга -- Кабардинским хребтом и с севера -- цепью террасообразных меловых гор Боргустанского хребта. Эти горы являются отрогами Пастбищного хребта, которые взяли Кисловодск под надежную охрану от холодных ветров, обеспечив ему неповторимый, чудеснейший микроклимат. В Ребровой балке располагается главный санаторный район курорта. Песчаные и меловые горы вокруг Кисловодска образуют террасы с пещерами и гротами. Отдельные глыбы красных песчаников при выветривании приняли причудливую форму. Несмотря на то, что город расположен в долине среди гор, воздух не застаивается, - в долине постоянно циркулирует поток горного воздуха, который идет по ущельям рек. Районы города находятся на разной высоте над уровнем моря, например, район Нарзанной галереи, которую отдыхающие называют "водопой", где мы постоянно воду пили -- на высоте 813 м. На склонах гор, окружающих Кисловодск, раскинулись субальпийские луга, в окрестностях -- горно-степная растительность. Город утопает в зелени скверов. Украшением и гордостью Кисловодска является Курортный парк: в нём свыше 250 видов деревьев и кустарников, в том числе кедр, пихта, берёза, сосна, ель, орех, павлония китайская, пробковое дерево и пр. В парке куча смешных и доверчивых белок. Я их сама кормила кедровыми орешками, - они бесстрашно ели...
На курорте время всегда проходит быстро и весело. Съездили на несколько экскурсий, посмотрели Ессентуки, Пятигорск, сфотографировались возле бесконечных каменных орлов, полазили по горам, - вот и подошло время уезжать. Перед отъездом из Кисловодска у нас возникли некоторые проблемы: не купили мы заранее обратных билетов, и пришлось отстаивать огромную очередь в вокзальной кассе. Рядом с нами в очереди стоял высокий дяденька, непонятного возраста, лет за пятьдесят, или старше, не смогла я понять. Долго смотрел на мою мать, потом вступил в беседу и так у них "забеседилось": я даже в сторону отошла, чтобы не мешать. Оказалось, дяденька собирается ехать к родственникам в Пролетарск, здесь был в санатории им. Кирова, билет ему нужен на завтра, то есть ехать он предполагает вместе с нами. В дяденьке оказалась масса обаяния: моя мать, обычно неразговорчивая, тихая женщина, с ним вдруг разговорилась, заулыбалась даже, наверное, он говорил ей только приятные вещи. Она ему и меня уже представила, будто в том какая необходимость была: ""Это - моя дочка, Зоя. Будет работать на почте в Сальске. Надеюсь, со временем окончит и институт связи..." Я просто глазам поверить не могла: матушку словно подменили! Дядька говорил ей "правильные", реальные комплименты: и про рыжие косы, и про зеленые изумрудные глаза, - он мне показался похож на массовика-затейника или завклуба: так язык "подвешен"...Признаться, я рассердилась, что мать с незнакомым человеком так мило общается. С другой стороны, я - уже взрослая, смешно ревновать по-детски...Привыкла я, что мать только мне принадлежит...
Звали седовласого и благообразного нашего товарища по несчастью-стоянию в очереди, - Семеном Васильевичем, даже отчество у него с мамой совпало! Он представился бывшим шахтёром, бывшим фронтовиком, бывшим "счастливым человеком", - недавно, сказал, умерла горячо любимая супруга. В санатории хоть немного удалось развеяться от душевной тоски...Только я что-то в его грусть-печаль не поверила: такой цветущий вид был у дяди Семёна, - так он велел мне себя называть, - что ни о каком унынии и речи идти не могло! Но мать кивала сочувственно, принялась говорить слова поддержки, будто они ему нужны были...
Дядя Семён завладел инициативой покупки билетов: мать ему вручила деньги за два наших билета и он тут же сплёл кассирше душераздирающую историю, что он с семьёй едет навестить тяжело больную тётю, что все мы так переживаем о ней...Тут же, незаметно и ловко, он просунул в окошко шоколадку "Алёнка", которая так же незаметно исчезла, - и мы стали счастливыми обладателями трёх билетов в купе на завтрашний поезд. Мама счастливо смеялась: она стояла в сторонке и не слышала сказочной истории о "больной тётке", а мне такая хитрая политика на пустом месте не понравилась. Глупа я еще, это точно...
В поезде нам с дядей Семёном хорошо было: он и койки опустил, и вещи донёс, и потом сводил в вагон-ресторан ужинать. Удивительное дело, но мать согласилась...А меня без устали поил сладким "Байкалом" и минеральной водой "Бжни", - что-то, но в жадности его не обвинишь, это точно!
Я раньше залезла на свою верхнюю полку и сделала вид, что сплю, чтобы не мешать общению двух "голубков", а они допоздна играли в карты, - у дяди Семёна они с собой были, разговаривали "за жизнь", она ему рассказывала про оккупацию Сальска, в котором "стояли фашисты" с 31 июля 1942 года по 22 января 1943 года, "все это время мы жили в сарае в доме моей матери, бабушки Зои, в селе Воронцово-Николаевское, которое лишь сейчас включили в городскую черту", потом она ему о пребывании Шолохова в нашем городе говорила, о первом Сальском городском фестивале молодёжи, а он всё хвалил и хвалил маму, ее мужество, стойкость и неувядающую красоту, - о себе почти не упоминал, словно весь мир для него на маме сомкнулся...Не заметила я, как и на самом деле уснула...В нашем Сальске поезд стоит долго: дядя Семён вынес наши вещи , и долго прощался с мамой. Обещал скоро приехать в гости...Похоже, он в нее влюбился. Или делал вид. А она - точно влюбилась, это надо же...За сколько лет впервые...
Пришли домой. Такси брать не стали: было у нас всего две небольшие сумки, мы с мамой никогда "мешочницами" не были, и я ее отговорила брать такси. Недалеко идти...Сальск - городок небольшой. Он и городом считается всего с 1926 года. Первым поселением на территории современного Сальска был хутор Юдичев. Хутор этот постепенно разрастался, так как в безводные, сухие сальские степи бежали свободолюбивые крепостные крестьяне из Воронежской, Курской, Харьковской, Херсонской и других губерний царской России. В 1849 на хуторе построили церковь и переименовали его в село Воронцовское, в начале XX века село стало называться Воронцово-Николаевским в честь царя Николая II. В конце XIX века через сальские степи пролегла железнодорожная магистраль, в километре от Воронцовки возникла станция Торговая. 1 марта 1926 года посёлок Торговый преобразовали в город Сальск, однако, само село Воронцово-Николаевское вошло в черту города Сальска лишь в текущем году. Квартира наша - недалеко от вокзала, по улице Ленина. Покидали вещи, чаю напились и я убежала к бабушке, - она тоже живет в Сальске, в том самом бывшем Воронцово-Николаевске, которое теперь является составной частью города. Мама прилегла отдохнуть.
Бабушка моя, Мария Тимофеевна, - уникальная женщина: бывшая учительница начальных классов, вот сейчас ей семьдесят пять, а она недавно овдовела. В шестой раз. Представьте себе! Но не унывает: вдовый сосед к ней стал захаживать чайку попить и в "ведьму" с "дураком" сыграть, а она с ним "сокорит" так, словно девчонка молодая. Он её на пять лет моложе, но внешне эта разница не видна. Они вдвоем ездят в конезавод им. Будённого, что в девяти километрах от Сальска, кататься на лошадях: у соседа там "конмальчик" знакомый, он им коней даёт. И меня с собой берут по выходным...Похоже, одна я в роду не умею с мужчинами шуры-муры водить, неудачная я получилась...Словом, рассказала я милой бабуле про путешествие в Кисловодск, про горы, как мы на Эльбрус ездили, как на Машуке близ Пятигорска были, как мне тот нарзан хвалёный почему-то не понравился , в отличие от мамы, - она пила с удовольствием, сказала, что "помогает". И про дядю Семёна тоже бабушке всё сказала: уж она так обрадовалась за мамочку, мне даже стыдно стало, что я такая...себялюбивая, что ли...Наверно, нужно пересматривать взгляды на жизнь: я уже выросла, приобрела профессию, нужно начинать собственную жизнь, - нельзя же всю жизнь волочиться хвостиком за мамочкой!...И так в школе меня класса до девятого дразнили "маминой дочкой", - другие девчата помогали родителям по дому, смотрели за младшими братишками-сестренками, а меня лишь перекидывали как неотъемлемую обузу от бабушки к матери и обратно. Хватит! Я - взрослая... Через несколько дней мама вышла на работу. А мы с бабушкой и её "другом" ездили несколько раз в конезавод им. Буденного, кататься на лошадях. Страсть как коней люблю! С раннего детства умею верхом ездить, благодарение бабушке!.. В десятом, выпускном классе мне представилась прекрасная возможность еще более развить способности к верховой езде: матери пришлось много работать по командировкам, с этими бесконечными ревизиями, ночевать я одна боялась, и бабушка взяла меня пожить к себе, она тогда жила с очередным мужем именно в конезаводе. Конезавод N 158 им. Буденного основан в 1921 как военный конезавод. Первоначально в него поступили лошади из частей 1-й Конной армии. Там разводили донскую и буденовскую породы. Потом уже и других разводить начали...В 1950-е гг. сам С.М. Будённый сюда приезжал. Конезавод - как маленький городок. Там все как из старого мира: люди, кони, конюшни, деревья, птицы. Конюшни - большие, перед аллеей, ведущей к зданию конюшни, - две конные статуи. Слева от конюшни - трибуны и поле для конных забегов. Неподалеку - сенники, лари для овса. В специальном лазарете лечат занедуживших коней. В карантинном блоке кони после ипподромного забега три недели проходят восстановление, набирают сил для новых показательных выступлений. На левадах - огороженных загонах под открытым небом - стоят на привязи орловские и арабские лошади. Выкроена маленькая левада для пони, - они, диковинные лошадёнки, малы ростом, но такие важные и забавные, а дети их любят, - не описать!... Тренерский корпус, склады, шорня, кузница, сварка, пильня - всё это конезаводу необходимо. Шорня - в закуточке, там набросаны поломанные недоуздки, вожжи, седла. Руки у шорника к делу привычные, но только сыромятные ремни в наши дни - большая редкость, а если крепить уже использованным старьем - риск большой: порвется, едва за ворота выедешь..
И в школу я там несколько месяцев ходила: до сих пор помню фамилию директора, - Жижкин...Учителя там были чудесные...Правда, с учителем физики и астрономии были небольшие проблемы, но бабушку, его хорошую знакомую, просить не стала, - сама разобралась...
Если коротко: не было у меня раньше никакого интереса к небу звёздному, и все! Отсюда и все проблемы... "Астроном" - дядька увлеченный, уроки вел со светящимися глазами, весь сиял и становился похож на мальчишку из романов Жюль Верна. Однажды он меня вызвал к доске и начал спрашивать что-то о Луне. А зачем? Домашнее задание я не выполнила, текст не прочла, но сразу в этом не призналась. Думала, пронесёт, да куда там!... " А скажи-ка мне, Зоенька, какая сила тяжести на луне?", - хитро так спрашивает. "Лунная", отвечаю. "А на Земле какая?" - "Земная!..." Поставил двойку, велел выучить к следующему уроку, а я не выучила: дел много было, - картошку копать ездили и до вечера копали, потом спина не разгибалась, но разве же это - объяснение для "астронома"? Надеялась я, что он меня назавтра не вызовет: обычно он не спрашивал быстро тех, кому "двойбан влупил", думал, что двоечники сами обязаны руку тянуть, стремясь "исправиться", но мне-то чего было беспокоиться? Всё равно экзамены я собиралась сдавать в школе в Сальске, что мне до оценок деревенского педагога!...
Но Он - вызвал. И опять начал про свою силу тяжести. "Давайте я Вам подскажу, Зоенька: там сила тяжести шестикратно от земной отличается. Вы мне только подскажите, в какую сторону...Больше она, чем земная, как думаете?" - "Точно, - отвечаю, - больше!" Тут все как заржут, точно как те кони конезаводские перед водопоем...Поставил он мне аж единицу! Оказывается, на Луне все предметы весят в шесть раз меньше, чем на Земле... "Вот тебе, Зоенька, там и жить надо, будешь "тяжеленькая", а здесь тебя просто ветром колышет..." Ну, откуда же мне про ту тяжесть знать, спрашивается? Я в свободное время бабушке помогаю. Иногда еще вот классику читаю, - наших авторов советских всех перечитала, даже в очереди писалась в своё время на Николая Островского, иной раз и Бальзака читаю, и Золя, - например, "Лурд" - очень прогрессивный роман. Читали? А на книжки по астрономии нет у меня ни желания, ни терпения, - не собираюсь звезды по ночам лицезреть... И тут старый "астроном" просит меня подойти к нему после уроков. Подошла. Дал он мне книгу почитать. Сказал, убедительно "просит" прочесть... Засела после уроков в амбаре, начала читать. Понравилось! Книжка называлась "Туманность Андромеды", и еще там несколько повестей и рассказов было. Слов мудрёных - уйма, но в сюжете - целый мир неизведанный, совсем непохожий на мир Островского с его "Как закалялась сталь", или же на загребущего Гобсека бальзаковского...Совсем иной мир...Все выходные читала я ту книжку, а потом "астроном" устроил мне допрос форменный, "о чем книга", я ему все ответила, как он и ждал. А он - мне: "Зоенька, так можно ли к другим планетам летать, не зная силы тяжести на родном и единственном спутнике?" И правда...
Фантастику я полюбила благодаря "астроному", расширила горизонты познания. Библиотекарьша в конезаводе - чудесная, Элькой зовут, молодая еще, она мне помогала книжки хорошие брать и даже в очереди передвигала. На книжки-то - очередь, каждый, кто хочет популярную книгу прочесть, записывается в специальном формуляре, пишет свою фамилию и получает номер по списку.
Словом, с конезаводом для меня многое связано. На всю жизнь запомнила про ту силу тяжести...А какие там были скачки, - вы таких не видели в своих душно-шумных городах! В тени старого дуба мы с девчонками секретничали...
1 сентября наступил мой первый рабочий день. Почему-то на практике мне казалось, что быть почтовым работником - интересно, а в реальности всё оказалось не совсем так. Коллектив меня воспринял, как "пигалицу", старались на меня самую тяжелую работу "повесить", проверяли на боеспособность, - к концу рабочего дня от оформления этих бесчисленных посылок у меня руки дрожать начали и в пот бросило. А "местные" работницы только смеялись: "ты бы, девонька, шла б лучше в библиотекари или бухгалтера, пока не поздно. У нас таскать нужно!" В общем, пришла я домой и расплакалась. Хорошо, что мама позже пришла, не видела слез глупой девочки. Но она, похоже, в тот день и вовсе ничего не замечала, не то, что моих красных глаз: жарила картошку, а сама под нос "Подмосковные вечера" напевала, как девчонка просто. А потом возьми и скажи: "Письмо получила: Семён Васильевич, по пути из Пролетарска, к нам в гости заедет. Вот радость-то! Такой очаровательный, милый человек, одно удовольствие с ним беседовать..." Оказалось, дядя Семён к нам приедет в субботу. Про себя я подумала, что придется мне в субботу после работы идти ночевать к бабушке, или как оно там сложится...
А работа на почте мне разонравилась. Сотрудницы все - пожилые или среднего возраста, ни одной молоденькой, словом не с кем перемолвиться; мне так и казалось, что они каждый мой шаг обсуждают и смеются за спиной... Наверное, в первые дни так и было, а женщины просто не умели, - или не хотели, - таиться...
Семён Васильевич приехал в субботу на автобусе. Сказал, что ехал уже не из Пролетарска, а с Маныча, где рыбку ловил. В доказательство привёз сушеной и копченой рыбы вязанку целую. На Маныче - рыбалка знатная, сама с бабушкой там не раз была, любим мы рыбалку. Тот факт, что дядя Семён - еще и рыбак, - несколько более меня к нему расположил...Только я было сказала, что пойду к бабушке ночевать, как гость всполошился, воспротивился, сказал, что хочет нас с мамой - обеих! - вести в ресторан ужинать. Признаться, я удивилась, а мать обрадовалась, что кавалер стремится и с дочерью контакт наладить. Серьёзный, значит, интерес имеет...
В ресторане гостиницы "Юбилейная" дядя Семен накормил нас так, как мы, никогда с мамой, корме военных лет, не бедствовавшие, никогда не ели: вкусно и очень дорого. Очень. Нам подали салат "Мимоза", холодец, - дядь Семен убедительно требовал, чтобы "нежирный", куриный суп с фрикадельками, гречку с лососем, свиные "медальоны" с сухофруктами, отварную осетрину, бутерброды с черной и красной икрой, а на десерт - торт "Прага", свежий и изумительный. От котлет по-киевски и цыплёнка табака, убедительно навязываемых дядь Семёном, нам с мамой пришлось отказаться, - мы же не Гулливеры, а две стройные дамы. То есть она, конечно, - дама, а я - так, сбоку - припёка...Пили мы все шампанское, а дядя Семен с мамой еще и коньяк армянский "пятизвездочный".
Дядя Семён в ресторане разительно переменился: он был поразительно галантен, весел, сыпал анекдотами и забавными рассказами, несколько раз танцевал с мамой вальс и танго, - они оказались чудесной парой, она ему даже ни разу ног не отдавила, и он - ей...И меня хотел пригласить один молодой парень из-за соседнего столика, грузин или осетин, - непонятно, но я отказалась, сказав, что не танцую, а мама зачем-то извиняющимся тоном попросила за меня прощения, пустившись в совершенно излишние комментарии, что "девочка только вышла на работу на почте, только окончила техникум, и правда не умеет танцевать совершенно..." Она только не добавила "гадкий утенок не танцует..." но намёк был. Или мне так показалось, - раньше я никогда столько не пила, как в тот вечер, - может, утратила уже реальное отношение к происходящему. Рассердилась я на мать так, что встала, и сказала, что если Он, то есть тот, кто меня пригласил, не боится, что я ему все пальцы ног отдавлю, то я готова попробовать. И пошла танцевать. Вот только мама не знала, что в Ростове я в танцевальный кружок ходила, не удосужилась я ей это сообщить, - то-то она должна была удивиться, когда мы с Грантом, - парень оказался армянином, а вовсе не грузином, - лихо принялись отплясывать под Лале Андерсон...
Только мама не удивилась. Она даже и не смотрела в нашу сторону, она на своего Семёна смотрела влюблёнными глазами. Как маленькая глупая девочка.
К концу вечера мы многое знали о дяде Семёне: оказалось, он работал забойщиком в угольных шахтах Кузнецкого и Карагандинского бассейнов, несколько подорвал здоровье, но сейчас, выйдя на пенсию, чувствует себя несколько лучше. Ранее он жил в более северном районе страны, но с возрастом начал чувствовать стремление переселиться в более южный край. Например, как наши Сальские степи...
За вечер дядя Семён заплатил огромнейшую, на мой взгляд, сумму, в 940 рублей. Давно поговаривают, что пора деньги уменьшить, провести реформу, но я такие речи слышу, начиная класса с седьмого, но реформы - все нет...
Дядя Семён вызвал, с помощью официанта, такси, - мама пыталась отказываться, говоря, что "дом наш - рядом...", но он её слушал не стал, меня же такое его отношение только порадовало: он всячески старался маме угодить. Значит, и впрямь - всерьёз...
Такси довезло нас до дома. Мы вышли, а дядя Семён отправился обратно в гостиницу, оказалось, у него там номер забронирован, и он вовсе не намерен причинять нам беспокойства лишнего своим проживанием. Меня это порадовало.
На следующий день мы с бабулей и ее кавалером, по моей инициативе, на мотоцикле с коляской, - меня в коляску посадили! - поехали на Маныч, рыбачить, правда, толком ничего не поймали. Чтобы обидно не было, - купили у рыбаков, сидевших с уловом вдоль дороги, пару сазанов да одного судака, нажарили, как приехали, вкусно было!
Мама то воскресенье с кавалером провела, по городу его водила, в "Дружбе" были, в клуб железнодорожников зашли, - не скучали...
В понедельник вновь начались трудовые будни. Тоска зеленая...Почему так говорят, интересно, - "зелёная"? Серая тоска, беспросветная...Я-то раньше мечтала на работе книжки читать, а сама к вечеру еле на ногах стояла от усталости. Похоже, неправильную я себе работу выбрала. Или характер мой плох, ничего не нравится...Но раньше времени не стала о своём недовольстве распространяться ни маме, ни бабушке, вначале нужно понять, что не так, - работа мне не нравится или коллектив, или просто нужно время ко всему привыкнуть...Одно - жить в общежитии, сидеть на занятиях до обеда, каждый вечер бегать в ростовские кинотеатры, а по выходным - "тиянтеры" посещать, и другое - реальная жизнь: маленький город, подружки - далеко, развлечений - мало, а тут еще и мама с бабушкой снова замуж собрались, одна я - никому не нужная худосочная дылда с трудным, замкнутым характером...
В конце следующей недели мама мне сообщила сразу две новости: что дядя Семён покупает дом в центре Сальска и что он хочет на ней жениться. А она думает принять его предложение. Он ей по сердцу, притом жить они будут у него, то есть я остаюсь единственной обитательницей нашей "двушки"; соответственно, мои шансы встретить спутника жизни, при таких жилищных обстоятельствах, многократно возрастут.
То есть меня поставили перед фактом: заявление-то они уже подали...
Глава 2.
Оказывается, дом купить не так и легко в наши дни, - как полагал Семён Васильевич. Расписали их с мамой очень быстро, наверно, мамины связи помогли: всего через неделю после того, как "молодые" в ЗАГС заявление подали. Однако, дом к тому времени дядя Семён еще так и не купил: то цена не устраивала, то размеры дома, то удалённость от центра, то соседи рядом не те проживали. Похоже, хорошие дома никто продавать и не собирался.
Удивительно, но деньги у дяди Семена имелись немалые: он желал приобрести благоустроенное строение, с центральным водоснабжением, желательно из кирпича, в крайнем случае, - обложенное кирпичом. Газ он планировал использовать баллонный. Но, пока все его планы оставались лишь благими намерениями, мне все-таки пришлось уйти пожить к бабушке, чтобы не мешать "молодым". Бабушка была мне искренне рада, чего я бы не сказала об ее соседе Владимире Петровиче, любезно позволившем именовать его "дядей Вовой": хотела я звать его "дедом Вовой", но мою инициативу встретили в штыки, бабулькин сосед возразил, что он, "так сказать, еще молод"...Получалось забавно: бабушку я зову "бабушкой", её кавалера - "дядей Вовой"...Словом, везде я чувствовала себя ненужной: в нашу квартиру вселился дядя Семён, в доме бабушки дядя Вова чувствовал себя "завсегдатаем" с явно серьёзными намерениями. Прямо хоть замуж выходи! Только вот никто не берёт...
От такой грустной жизни я даже с женщинами на работе немного сблизилась. На почте у нас работает немало народа: пять постоянных сотрудниц, несколько сортировщиц, с которыми мне мало приходилось общаться, - они приходили в пятом часу утра для разбора свежей корреспонденции, и часов в восемь уже домой уходили, - больше десятка почтальонок, с которыми так же мы, "постоянные" почти не разговаривали: они по несколько раз в день прибегали за газетами-журналами, забирали огромадные сумчищи с почтой, и снова убегали. Работе почтальонок я нисколько не завидовала: тяжелый физический труд, ходить нужно по грязи в любую непогоду, - трудно! Правда, другая сотрудница, Полина Герасимовна, просившая звать ее попросту Полей, сообщила, что в работе почтальонок есть некоторый "плюс": в дни, когда они носят пенсии, им хорошо "перепадает" от получателей пенсий. Я вначале не поняла, о чём речь, - оказалось, старики им копейки дарят...Иногда за день этих "копеек" столько набегает, - приличная прибавка к зарплате выходит!... Поля над моей "невинностью" рассмеялась, назвав "девочкой"...
Многое мне коллеги о сущности нашей работы объяснили. Главное: создать видимость невероятной загруженности и любому посетителю смотреть в глаза пристально, казаться для него "начальником". Так, на днях пришёл один дяденька в мятом пиджаке, явно чуть навеселе, хотел посылку отправить, в тот день на приемке посылок Поля сидела. А она в тот момент "Огонёк" читала, - он только что пришёл, а почтальонка во внутреннем помещении почты письма укладывала в сумку "почтарскую", то есть у Поли было всего ничего времени на чтение последнего номера, и она так торопилась! А тут тот, "поддатый", пришел, с посылкой своей. Полина ему сказала: "подождите несколько минут, я очень занята, работы много!" И пренахально продолжала "Огонёк" читать. Дядька ждал, ждал, десять минут, а Поля, видимо, статьей зачиталась. Перед дядькой на конторке стояла привязанная ленточкой чернильница с чернилами, тут он её как пихнёт словно бы ненароком! Спасибо, не опрокинулась чернильница, лишь несколько капелек чернил пролилось, но Поля вмиг от журнала оторвалась, строго так спросила: "Гражданин, Вы что хулиганите?" А дядька тоже не лыком шит: "А почем Вы знаете, что это я хулиганю? Тут народа много, а у Вас - много работы, - как можете Вы, занятая своей работой, видеть, что вокруг происходит?" Словом, пришлось Поле "Огонёк" Машке-почтальонке отдать и уделить нахальному дядьке внимание. Похоже, он не из "работяг" оказался. Долго потом Поля чернила оттирала с конторки...
Рассказала я Поле и еще одной женщине - Вале, тоже относительно молодой, лет тридцати пяти (мне они обе в тот момент казались древними старушками) о своем невеселом житье-бытье. Женщины меня на смех подняли, обвинили в себялюбии и детскости. Поля, почти высокая, чернявая и худенькая "казачка", - она сказала, что все её предки по обеим линиям - из "казаков" происходят, пояснила, что мне жаловаться не на что, - одна дочь у матери, а как купит отчим дом, - вовсе жизнь начнётся райская: мужа можно искать по собственному выбору. Где это видано, чтобы у девушки восемнадцати лет своя квартира была? Радоваться нужно такому "раскладу"! Вот у неё в доме - тьма народу: мать вдовая, старая, двое детей-подростков бесконечно "тянут" на кино да на мороженое, муж исчез, - то есть бросил без развода, уволился втихаря с работы, и куда делся, - ищи-свищи!...А она живёт и не горюет, - такая весёлая и жизнелюбивая! Даже в клуб на танцы ходит!
Позже, правда, мне Валя пояснила, что муж Полины недалеко ушел: живет на соседней улице, с бывшей подругой Полининой, деньги шлёт сам по почте, чтобы она на алименты не подавала через суд. Подлый человек оказался...Мне, правда, показалось, что здесь вина еще более на той подруге лежит, - как можно уводить человека из семьи, - это же так дурно!...Но я же многого не понимаю: сейчас мужчин мало среднего возраста, много их на войне погибло, в плен попало, без вести исчезло, а сколькие вернулись безнадежно больными инвалидами, - война была!...Даже я немножко войну помню, пусть крохой была. Но то - другой сказ...Брат мой старший, например, в войну без вести пропал, так и не удалось матери его разыскать, сколько лет она искала да надеялась, все связи использовала, - не судьба, значит. Мне мать говорила, что сердце ей подсказывает: жив мой старший брат Вадим, жив!...Но я своего брата вовсе не помню...
Валя, хрупкая миниатюрная блондиночка, похожая на Дюймовочку из сказки Андерсена, "старая дева", как она себя сама отрекомендовала ( но мне показалось, что мужчин она знает и любит, не зря с ней раз другая женщина на почте ругалась, обвиняла Валю в том, что та "мужа уводит да детей сиротит", а Валя лишь смеялась и отрицала все), веселая и выносливая, решила меня взять под свою опеку:
- Понимаешь, Зоя, у тебя есть всё для того, чтобы быть счастливой, а ты только сидишь и ешь себя поедом. Ты на себя посмотри: у тебя волосы - рыжие, королевские, глаза - как луг зеленый, а ты что с собой делаешь? Ты зачем так тщательно укладываешь волосы, словно монашка прилизанная? Ты хоть один завиток выпусти на лоб, да щечки подкрась, что ты такая бледная? И губы надо подкрашивать, - мало ли что там тебе профорг или комсорг скажет, - надо быть красивой, нравиться людям, - тогда и сама счастливее будешь! Вот скажи: мать твоя, наверняка, красится да мажется? А она ведь уже старая! И ничего, помнит о себе...
Я задумалась. Мне всегда казалось, что мама - "взрослая", может делать, что хочет, а я - маленькая, серенькая мышка. Поэтому и одежки мои все напоминали мышиную шкурку, и вот теперь уже сторонние люди мне на это указали. Нужно меняться, и впрямь!...И вот в один обеденный перерыв "девчата", - так они сами себя называли, - с моего согласия, произвели маленькую революцию в моём облике: напудрили розовой пудрой, подровняли и чуть подкрасили брови, удлинили ресницы смешной щеточкой, которую совали в невозможную сухую тушь, поплевав в нее как следует, накрасили губы красным "кармином", подрумянили, а двум косам, которые я вечно убирала "короной", позволили свободно спадать вдоль щек. Потом сунули под нос зеркальцо: "Смотри!" Я посмотрела, - вздрогнула: лицо мое словно чужим сделалось, яркие краски приобрело, но, одновременно, помолодело благодаря двум озорным косичкам. И похорошела я, почему-то...
- Вот так и ходи! Да купи себе платье нормальное: твоё тебе велико!
- Как же: я его сама выбирала, чтобы движений не сковывало...
- Ты бы еще мешок на себя напялила и подушку под него подложила, чтобы талию обрисовать...Куда твоя мать смотрит? Неужели не видит, что ты - выросла? И туфли нужно купить нормальные, на каблуках, что за стариковский подбор? -
- Да у меня есть на шпильках, но на них ходить неудобно. А эти - удобные, в них нога дышит. Мне их бабушка отдала, у неё другие есть...-
- Вот-вот: бабушка отдала! - И девчата зашлись в безудержном смехе.
Непонятно почему, но я и сама засмеялась. Над собой смеялась...
Пришла домой, к бабушке, она меня вначале блинчиками усадила потчевать, про день рабочий расспросила, только потом заметила перемены во внешности, заохала, запричитала, что "девочка, оказывается, выросла..." Я ей сказала, что хотела бы приобрести новое модное платье с рукавчиками-"фонариком", с расклешенной юбкой до колена, с рисунком в крупный горох. А еще хочу корсет! Чтобы талию подчеркнуть. Бабушка так смеялась, чуть не упала, сказала, что корсета на меня не сыщешь, такая талия у меня тонкая...
Доела я блинчики и мы побежали в универмаг, он еще открыт был. У бабушки там соседка работала продавщицей. О чем-то бабушка с ней пошепталась, и соседка меня отвела в "подсобку"-склад, где оказалось товара больше, чем на прилавке. Все нашлось, что я хотела. В общем, сделали из "гадкого утёнка" принцессу, только не могу сказать, что я себя уютно почувствовала во всем этом. Словно на пугало огородное кафтан сафьяновый нарядили, вот так мне казалось...
Но, так или иначе, но "девчата" меня уговорили изменить внешний вид, и подсказали, что идёт. Они пытались еще уговорить меня волосы подстричь повыше плеч, и носить их распущенными, по моде, - волосы у меня кудрявые, никакой перманент не нужен, но тут я воспротивилась: представила себе жуткую мороку с вечерним распутыванием спутанных узелков...Ни за что косички не обрежу!
Стала я ходить на работу в "новом виде". Старым сотрудницам до моей внешности дела не было, а вот заведующая разок внимание уделила:
- Что-то Вы, Зоя, такой помадой вульгарной краситесь, просто как...Сами понимаете...Вам такой яркий цвет еще не по возрасту!...Восемнадцать-то есть?...
"Девчата", как услышали мою жалобы на заведующую, Владлену Карповну, которая меня распекала "по-отечески", прыснули со смеху: "значит, все как надо! Она ж не собирается вопрос на профком выносить? Состава преступления нет! " И я их послушала, ничего менять не стала в своём облике. С красной помадой чувствуешь себя увереннее, что ли... Это как маска от неуверенности...
Жизнь тем временем шла себе "помаленьку", как дед ( он же "дядя") Вова говаривал. Дядь Семён все бегал по улицам Сальска, приставал ко всем старушкам, упоенно лузгавшим семечки, с одним вопросом, - не продаёт ли кто дом хороший?
За пару недель я научилась "носить" своё "новое" лицо, топать на шпильках и строить томные взгляды посетителям. "Девчата" внушали: "ты представь, что перед тобой - манекен: смотри на него тридцать секунд, взор не отводи, можешь считать про себя, - он первым взгляд потупит..." Вот я и тренируюсь "на манекенах" живых, на некоторых действует. Правда, один посетитель спросил, не плохо ли мне, - оказался врачом местной больницы. Но он один такой попался...
Ближе к концу сентября, - рабочий день уже к исходу близился, - в помещение почты влетел молодой человек светлом пиджаке и жутких брючках, - "прекрасно одетый стиляга", и попросил конверт маркированный. Я ему конверт подала и уставилась на него как кукла "моргучая". Смотрю, и вижу: он меня не узнаёт, и я его не сразу узнала: это был Грант, тот парень-армянин, что меня танцевать пригласил в ресторане, где мы отмечали приезд дяди Семёна. Сдержанности во мне никакой женской, я ему и брякнула искренне:
- Грант, до чего же я рада Вас видеть! Как поживаете?
Парень обомлел. Похоже, пытался меня "опознать", да никак не мог. Лоб наморщил старательно...Пришлось напомнить. Тут он рассмеялся:
- До чего же я рад ! Как Вы тогда прекрасно танцевали...И до чего же Вы изменились! Похорошели...Просто Вас не узнать! Красавицей стали настоящей...
Тут я уже по-настоящему зарделась: еще бы, такой красавец - и такие комплименты сыплет "Зойке-мышке"...А он меня начал обо всём расспрашивать: как да что, и как здоровье моей маменьки, и бабушки ( когда это он успел узнать, что у меня бабушка есть?), и дедушки...А дедушки мои оба - давно померли! Тут-то я и поняла, что Грант ведёт себя в рамках вежливости, и немного вышла из ступора. Рассказала я Гранту про то, что моя мать замуж вышла, а я сейчас живу у бабушки, что отчим мой пытается дом собственный купить, но никак "вариант" нормальный не подберёт, и я теперь редко хожу домой, чтобы "молодым" не мешать...Зачем я ему про все это рассказала, - не знаю, наверно, от отсутствия опыта общения с молодыми людьми. В техникуме в нашей группе ни одного "мальчика" не было. Были, правда, на другом потоке киномеханики, но мне с ними пересекаться не приходилось...А в танцевальном кружке мы, девчонки, все больше друг с дружкой танцевали...
Грант почему-то моим словам невероятно обрадовался, даже про конверт позабыл, - пришлось напомнить, чтобы он его с прилавка-то убрал. Спрятал он конверт в карман, решил объяснить причину своей радости:
- Дорогая Зоя! Простите мою фамильярность... Дело в том, что моя семья как раз ищет покупателя на дом и никак не может найти: дом - большой, стоит недёшево, но зато кирпичный, и вода есть, и отделан чудесно, замечательный дом! Вы не представляете, как я счастлив видеть Вас после столь долгой разлуки, и еще слышать от Вас столь приятную новость. Воистину, тогда, в ресторане, наша встреча явилась подарком судьбы! А не знаете ли Вы, какой именно дом подыскивает Ваш новый батюшка? Какой суммой он располагает с целью покупки?
Речь Гранта была столь витиевата, что я поневоле вспомнила свою сокурсницу Цовик, - та не менее Гранта обожала прибегать к подобным словесным выкрутасам, любила льстить преподавателям, а те любили Цовик, и завышали ей оценки за "очаровательное" поведение. Но, если манеры Цовик, ее вкрадчивая хитрость меня раздражали, то против обаяния Гранта я не смогла устоять. После того, как мой армянский друг услышал, что отчим "за ценой не постоит", он чуть не подпрыгнул от радости. И немедленно пригласил меня к себе "на кофе", - дом посмотреть, чтобы было о чем дома рассказать матери и отчиму . Я было воспротивилась, - неприлично! - но Полька из другого конца зала принялась убедительно жестикулировать, мол, надо идти! И я пошла...
По пути в тот переулок, где стоял дом родителей Гранта, мы оживленно беседовали. Грант мне рассказал, что после службы в армии, - служил он якобы в ГДР, в маленьком городке, в русской воинской части, при штабе, писарем, - благодаря исключительно красивому, "каллиграфическому" почерку и высокой грамотности. Потом поступил учиться в торговый институт, но после третьего курса перевёлся на заочное отделение "ввиду некоторых обстоятельств", и жил у родственников в городке Неркин Ахта, что на берегу реки Раздан, в 50 км от Еревана, - ходят слухи, что тот городок хотят переименовать, в честь названия реки, в одноименный Раздан... Якобы он хотел быть музыкантом, а не "подлым торгашом", но семья настояла, так у них заведено. Сейчас ему двадцать четыре, не женат, и пока и невесты нет: армянок в округе не так мало, но ему бы хотелось по любви жениться, не обязательно "на своей", лишь бы по любви, но для женитьбы в любом случае нужно обрести материальную независимость. Тут я Гранта словно бы увидела с другой стороны: он имел серьёзные взгляды на жизнь, не то, что некоторые русские, которые женятся, а потом убегают из семей, вот как муж Полины, например...Прежде я в армянских домах никогда не бывала, поэтому у спросила у своего спутника:
- Правда ли, что армяне - невероятно щедры и гостеприимны, вплоть до транжирства? Что они тратят огромные деньги на угощение, еду и напитки?
Грант засмеялся, смутился несколько:
- Как Вам сказать, милая Зоя...И да, и нет...Вот Вы видели хотя бы раз одного армянина, который бы что-нибудь положил в чужую корзину?
- Я вообще армян в массе не видела. И ответа Вашего не поняла, честно.
- Наверное, неудачный пример подобрал...Отвечу так: армяне -как все люди.
Словом, так он мне и не ответил нормально...Или я такая тупая. Еще или вообще...Но только мы тем временем к дому подошли. Я его издали увидела: архитектура - интересная, красный кирпич, высоченный первый этаж, и маленькая пристроенная мансарда с удивительным окошечком-иллюминатором. Не удержалась, спросила, кем работают родители Гранта, и он спокойно так ответил, что отец - прораб, а мать "числится уборщицей по трудовой книжке", а на самом деле - домашняя хозяйка...Похоже, Грант мне совершенно доверял. Или проверял?... Дом они хотят продать, потому как уже присмотрели на другой улице участок, вплотную примыкающий к дому дяди Гранта, там отец Гранта "мигом" новый дом выстроит, - хотят его отец и дядя жить еще более дружно и сплоченно...Почему-то у меня возникла мысль нехорошая, - слышала еще в техникуме сплетни о прорабах, - что дом отец Гранта выстроил из "левых" стройматериалов, потому-то и продаёт этот дом, что и строительство нового ему практически ничего не будет стоить, а деньги от продажи дома он положит в карман...Удивительное дело, но у меня хватило ума не брякнуть вслух глупость.
Пришли. Вначале Грант обвел меня со всех сторон дома, показал, объяснил, куда какие комнаты выходят, где кухня и т.д. Выскочила величавая женщина, мать Гранта, судя по всему - с частью русской или украинской крови в жилах, - высокая, рыжая, зеленоглазая, - красивая!...Я на неё так удивленно смотрела...Это потом мне Грант объяснил, что внешность его матери, напротив, типично армянская, именно такими и должны быть настоящие армяне, - рыжими!...Грант представил маму как "тетю Галю", чтобы не путаться с произношением...Она, без лишних вопросов, сварила изумительный чёрный кофе в турке, подала его с сладким блюдом, о котором мне пояснили, что оно называется "гата", а иные говорят "кята", но это - одно и то же...Сладкое напоминало чудесное пирожное: внутри было столько вкусных грецких орехов! Но слишком много сливочного масла, пожалуй...Однако, мне гата очень понравилась, я с удовольствием смолотила свою порцию, даже позабыв о необходимости скромничать и делать вид, что у меня нет аппетита, да и зачем? Меня привели дом смотреть, а вовсе не на смотрины, - у них, оказывается, принято сыновей на "своих" же армянках женить...И правильно: так национальные черты будут сбережены и через много поколений...
Тётя Галя выспросила у меня все о покупательной способности отчима, потом перешла к вопросам о моей семье. Я ей почти честно ответила, что - одна дочь в семье, что мать на пенсии, но еще работает, если они купят наконец дом, то останусь я в пустой квартире неподалёку от кинотеатра...Далее меня и вовсе понесло: зачем-то я призналась, что не нравится мне на почте работать, "не творческая это работа!",скучно, лучше уже быть домохозяйкой или библиотекарем. Ответ мой тете Гале явно чем-то понравился, она даже Гранту что-то по-своему сказала с улыбочкой, а он весь зарозовелся как девица...Отца Гранта, дядю Ару, мы в тот вечер ждать не стали: у него был какой-то "аврал", близилась сдача "объекта".
Грант проводил меня к бабушке и пригласил в воскресенье к двум часам пожаловать дом смотреть вместе с мамой и отчимом, которого он упорно продолжал "за глаза" именовать моим "батюшкой", что несколько раздражало.
Несколько дней быстро пробежали, наступил выходной. Домашним я так и не сказала, что это именно родители того парня, с которым я в ресторане танцевала, дом продают, - сказала, что мне на работе наши женщины все рассказали и показали. В положенное время "моя семья", - бабушка тоже "увязалась" дом смотреть, - позвонили в дом Матевосянов, такой была фамилия семьи Гранта.
Нам открыли дверь и мы обомлели: перед домом были поставлены столы с яствами и всё благоухало. Оказывается, нас ждали...
Нам по-быстрому дом показали и повели за стол. Отказаться возможности не было никакой, мы с мамой порядком растерялись, тогда как дядя Семён пришел в полный восторг от подобной неожиданности, начал сыпать анекдотами и рассказывать о своей любви к армянской культуре. Оказывается, он побывал всюду в Армении, поклонился святыням Эчмиадзина, видел тот самый храм Ары, в честь которого и назван был хозяин дома, Ара Хачикович, или просто "дядя Ара", как он милостиво мне разрешил...Вскоре дядь Семен совершенно очаровал наших хозяев, а как дошло до еды, - тут мы все будто родные стали...
Да, скажу вам: так вкусно я никогда прежде не едала! На столе лежало множество пышек - толстых и тоненьких - под названием "лаваш" и "матнакаш". Вначале подали суп под названием "яйни" - в говяжий бульон добавили кубиками картофель, томат-пюре, перец и, как ни странно, курагу. Есть было непривычно такое "первое", но понравилось всем. Затем угощали нас изумительным армянским хоровацем - шашлыком в кастрюле: куски курдючной молодой барашки - на косточке! - плавали в смеси топленого масла, небольшой доли коньяка и собственного сока, с добавлением перца и разной зелени, - укропа,мяты, кинзы, еще чего-то вкусно-пахучего, и репчатого лука, порезанного кольцами, - это блюдо было такое "домашнее", что ли...Чудо просто! Я так поняла, что вначале мясо - вместе с овощами, - помидорами, перцем сладким и баклажанами, - жарили на вертеле, а потом, сняв с овощей кожицу, все сложили в кастрюлю, и получилось, - чудо! А еще тут же благоухала чарующе жареная на вертеле форель, политая соком граната...
Еще на столе стояли коньяки производства Ереванского коньячного завода : "Арарат", "Праздничный", "Наири", "Васпуракан" и "Ахтамар", все - больших сроков выдержки. Раньше никогда я коньяк не пила, но тут ТАК наливали и уговаривали, - нельзя было отказаться. Правдой оказалась легенда об армянском гостеприимстве...Мне по вкусу пришелся "Васпуракан", а маме с дядей Семёном более понравился "Ахтамар", - может, из-за древней легенды, с ним связанной? Ее нам хозяин рассказал, я в первый раз эту чудесную сказку слышала...Еще дядя Ара прочёл гостям краткую лекцию о судьбе армянского коньяка, и даже "грамотный" дядя Семен, который "жизнь прожил", и тот слушал внимательно. Дядя Ара сказал:
- Во времена Великого потопа Ноев ковчег причалил к великой горе Арарат. Вскоре голубочек, которого послал Ной искать землю, вернулся к нему с оливковой ветвью. Значит, земля была близка...Когда воды схлынули, Ной спустился с горы, стал жить в долине, занялся выращиванием винограда. И тогда люди впервые познали вкус вина...В Армении ныне выращивают шесть сортов винограда, пять армянских --мсхали, гаран, дмак, воскеат, кангун, один грузинский - ркацители. Производство коньяка в Армении наладил в девятнадцатом веке купец первой гильдии Нерсес Таирян в Ереване по знаменитой французской технологии. Сейчас купажированием и розливом нашего армянского, советского коньяка занимаются на Ереванском коньячном заводе, и такой коньяк там производят...Сами видите, осязаете и вдыхаете...Так выпьем же за армянский коньяк !
Слушала я дивные словеса дяди Ары, хмелела понемножку, восхищалась и гостеприимством сказочным, и коньяком ароматным, - радовалась жизни. Грант рядом сидел, отца не прерывал. Смотрел на меня...неправильно ! Мы же пришли дом смотреть, прицениваться, - зачем так пристально на меня смотреть?...
Тем временем мужчины старшие отошли в сторону, а женщины взрослые между собой беседу завели. Грант подле меня остался, повел меня в беседку, сказал, что негоже молодёжи во взрослые дела вмешиваться. Короче, вскоре о цене было мужчинами сговорено, женщины поделились рецептами самых лучших блюд, - наступил заключительный этап пира. И снова коньяк лился рекой...Потом был кофе и какое-то чудесное печенье: тонкое, хрустящее, тоже, как и гата, с добавлением чищеных грецких орехов. Как зовут, забыла спросить. Домой нас развозили на такси, дядя Ара вызвал по телефону, - сбегал в соседнюю двухэтажку многоквартирную, вызвал прямо к дому.
Дядя Семён купил дом Матевосянов. Думаю, дорого. Я не спрашивала, за сколько, а мне и не сказали. Зачем мне это знать?
Мои "молодые" вскоре переселились на новое место жительства. Дядя Семён через несколько дней еще и машину прикупил подержанную, но не старую, 1953 г. Выпуска. Это была красавица "Волга", автомобиль, собранный на Горьковском автозаводе им. Молотова; эта машина должна была потеснить "устаревшую" к тому времени "Победу". Оказалось: права у маминого мужа есть, просто он нам про них вначале не сказал. Как он умел ездить, оказывается! Дядя Семён чуть ли не прыгал над своим "железным конём", твердил, что тот "похож на "Форд", - что мне ни о чём не говорило, - быстренько "свою радость" оформил, с гаражом проблем не возникло, - дядя Ара раньше здесь , во дворе, гараж поставил железный и ворота... Просто нас в тот памятный день он не мог на машине отвезти, сами понимаете...
Я осталась полновластной хозяйкой в квартире на втором этаже. Грустно порой было. Часто ходила к бабушке ночевать от тоски. Но и там чувствовала себя обузой: бабушка тоже замуж собралась, чтобы от дочери не отстать...
Нередко ко мне на почту захаживал Грант. "Девчата" посмеивались, что он в меня влюблен...Не думаю. Во всяком случае, вел он себя прилично, с поцелуями не лез, в гости не напрашивался. Правда, после второго свидания попытался было напроситься "кофе попить", но я его осадила:
- Да ты что, Грант? Я - девушка порядочная! В квартире нет никого, как я тебя туда приведу? Неприлично это! Если хочешь в гости, пойдём к бабушке моей, - она завсегда гостям рада, наготовлено-намариновано у неё разносолов. - пальчики оближешь! Или хоть к родителям (я уже стала называть маму и дядю Семёна "родителями") пойдём, - только мама работает допоздна, у неё нет таких вкусностей, как у твоей матери-кудесницы...А только чтобы ко мне больше не напрашивался!
Гранту, похоже, моя сердитая отповедь по вкусу пришлась. Он засмеялся, повёл меня в кафе кофе пить. Потом домой проводил, улыбался...Странные эти мужчины...
А только через некоторое время мама стала меня приглашать к себе в дом ночевать. Звонила мне на почту днём с работы, звала к ней вечером. Оказалось, что дядя Семён начал куда-то уезжать, на день, на два, - на машине, иногда и на поезде. Маме ничего не говорил толком: то отнекивался, что по делам едет, то бурчал, что это со здоровьем связано, а если мама принималась тревожиться, - принимался успокаивать.
Мама, конечно, принялась невесть какие мысли брать в голову, подозрения начали появляться одно хуже другого. Может, он ей изменяет? Может, он неизлечимо болен? Зачем он уезжает так часто?
Я понимала мамину тревогу: выглядели эти отлучки странными, но мне не казалось, что дядя Семён, с его лучистыми голубыми глазами и седым детски-залихватским кучерявым чубом, - ей неверен. Быть того не может...Я-то свидетель: влюбился он в маму с первого взгляда и накрепко! Вон и дом купил, и машину, и возит нас каждый выходной на Маныч рыбачить и "воздухом дышать", и уговаривает маму оставить наконец работу и выйти " на заслуженный отдых", даже поговаривал на днях домик дачный купить где-нибудь на Черноморском побережье, - деньги-то у него, бывшего шахтёра, видать, немалые "на книжке" лежат...
Нет, дядя Семён маму любит...Тогда зачем же он с такой методичностью уезжает каждый месяц по нескольку раз? Непонятно... Любопытство во мне взыграло: тут какая-то тайна, и мне очень хочется её раскрыть!
Глава 3.
Как-то утром прихожу на работу, а "девчата" чему-то радуются, смеются так, что остановиться не в силах. Меня увидели, - перестали смеяться. Подозрение взяло: не надо мной ли они смеются? Вон как быстро замолчали! Или мнительная я?...Все мне кажется, что у меня всё не так: и одежда помята, и шов на чулке сполз в сторону, или прическа накренилась как та башня Пизанская...Одно слово: мнительная!
Валька, освободилась от посетителя, ко мне подбежала, зашептала горячо:
- Ты, Зой, анекдоты любишь? Полька рассказывала, - к ней родня из Москвы припожаловала погостить пару дней (это ж додуматься: из Москвы ехать в Сальск гостить?! И ехала бы себе на море, а то у них, москвичей, денег нет будто!...Ой, отвлеклась я...), подарков привезла ( не знаю каких, будет теперь Полька перепродавать, поди!), и кучу свеженьких анекдотов. Знаешь, как теперь формула коммунизма расшифровывается? Ты старое-то определение коммунизма помнишь?
- Это ты, Валь,- член партии, а я - что? Комсомолка! Моё дело - взносы платить, да в курсе политинформации быть, я пока в партию не собираюсь. Не помню...
- Да ты и так поймешь! Ну, слушай: коммунизм - это советская власть плюс кукурузизация всего Советского Союза! Правда, здорово! Ты была когда "на кукурузе"? Упахалась, небось...
Смотрела я на беленькую веселушку Вальку как барашек на железные врата: тупо и неосмысленно. Она сызнова рассмеялась:
- Зой, ты так смотришь, словно сама из анекдота...Ну хоть улыбнись, что ли!
- А мне не смешно...Ничего я не поняла...
- Маленькая ты еще, Зойка, не видишь смешных моментов в жизни! Не смеёшься...
- Да за такие анекдоты вас, глупых, могут так далеко упечь! Сама знаю...
Вспомнился мне бабушкин пятый муж, Степан Евгеньевич, его аккурат за анекдоты и посадили в далеком пятьдесят втором. Назад он не вернулся. Сталин тогда вскоре умер, амнистия вышла "таким" осуждённым, но дед Степан не дожил. Инфаркт был.
Тоже мне, нашли чем шутить, анекдотчицы почтовые!
- А ты, оказывается, серьёзная, Зойка, но с чувством юмора у тебя туговато... Красотулю мы из тебя сделали, теперь будем учить смеяться...- И Валька мне еще с десяток анекдотов рассказала, мотивировав тем, что мать с отчимом наверняка посмеются: они-то понимают, что жизнь в стране изменилась...
Вечером я пошла в гости к "родителям": купила фирменного печенья в кулинарии неподалеку от нашей почты, - сдобное, свежевыпеченное, крохотными кругляшами из белого и коричневого, - с добавлением какао, - теста, - оно так и таяло во рту. Я даже по пути сама съела несколько штук: не могла удержаться. Дядя Семён - охоч до всяких вкусностей, быстро "оприходует" моё подношение, но я сама сладкое люблю, угроза сесть на диету мне, похоже, до пенсии не светит: мне бы поправиться немного...Может, Грант сочтёт мою рыжину похожей на армянскую...
В киоске еще сладкой ваты прикупила за рубль, - дорого, конечно, как мороженое стоит, но вкусно - обалденно!...Слопала на скамейке в парке, и к маме...
За ужином - дядя Семён готовил, он теперь всю готовку в доме на себя взял, раз мама до пяти работает, а он - "ленивый пенсионер", - рассказывала Валькины анекдоты, поедая жареную мойву и свеженькое пюре на сливочном масле и молоке:
- Этот анекдот придумало какое-то "армянское радио"...
Тут мама с дядей Семёном так и покатились со смеху, причитая: "какое-то!..." Что смешного нашли в моих словах, - не знаю... Продолжала:
- Армянское радио спросило : почему в СССР нет мяса в магазинах? А ему ответили: потому что все курдючные бараны в науку полезли, коровы и гусыни замуж за генералов пошли, быки спортом занялись, овцы уехали целину осваивать, поросята стали партработниками, а прочая живность тоже вся "в люди" вылезла, даже кур в стране не осталось: все от смеха подохли.
Родители от смеху за животики взялись, а я на них смотрела с непониманием. Дядя Семён сказал, отсмеявшись:
- Хорошая ты девчонка, Зоя, но смеяться не умеешь! Придётся мне за твоё воспитание взяться. Понимаешь: анекдот в нашей стране -великое и дальнобойное оружие, средство воспитания народа а теперь еще за него, за анекдот-то, и не сажают. Только кукурузу сажают на Севере.
И они опять стали чему-то смеяться. После битый час мне пытались объяснить, в чём суть этих самых анекдотов. Дядя Семён даже употребил такой термин, как "малый жанр советского народного фольклора", и так складно ввернул, что я просто восхитилась его ученостью. Вот тебе и забойщик простой! Впрочем, он и сам не раз признавался, что в шахте работал не по призванию шахтерскому: хотел, мол, раньше на пенсию выйти, да деньги большие зарабатывать. Ведь шахтер в нашей стране куда больше инженера получает...Почему-то у меня создалось мнение, что дядя Семён - не простой шахтер, явно у него и высшее образование есть, просто вот такой он скромный советский человек, не любит бравировать учёностью, не хвастун. А еще вспомнились мне виденные на письменном столе его карандашные наброски: на них он маму рисовал, да так правдоподобно, как на фотографии...
В общем, на примере простейших анекдотов из бытовой жизни они мне объяснили суть этих самых анекдотов, даже я рассмеялась. Но чувство юмора еще не вполне оформилось, явно...Не так легко его выработать, но, однако, оно мне необходимо чтобы стать интересной для молодых людей. И для Гранта...
Тем временем, жизнь текла своим чередом. 4 октября случилось грандиозное событие, потрясшее всех советских людей, весь мир, а меня - так в особенности, - начал сбывался великий план моего любимого Ивана Ефремова: в космос, на околоземную орбиту, запустили "Спутник - 1" - первый искусственный спутник Земли. Началась космическая эра. Люди ликовали, говорили, что мы в этом "обогнали Америку". Мама к космосу относилась равнодушно, её эта тема интересовала меньше хороших духов или последних разработок в области кремов для лица, - хотела она подольше оставаться молодой!.. Дядя Семён махнул рукой, объяснил, что его освоение космоса ничуть не радует, и не так это замечательно, как кажется "простому народу". А дальше еще хуже будет. Он мне говорил:
- Ты представь, Зоя, летает над тобой, именно над тобой, спутник высоко в небе. Всё-то ему с неба в особые приборы видно: как ты утром одеваешься, идёшь на работу, даже что ты там, на работе той, делаешь...Как ты вечером целуешься...Ты не красней, это я так, для примера. Пойми: мы потеряем со временем возможность чувствовать себя уверенно даже в одиночестве. Повсюду будут неусыпные глаза и уши, возможно, даже иностранные. Приятен тебе будет незаметный тот надзор? А ведь тут может и прямая угроза таиться для всех...
Слушала я дядю Семёна, дивилась его уму-разуму: он для меня открывался всё с новой стороны. Похоже, он ничуть не глупей моего астронома- "Маскадона"...
Какой всё-таки странный мой отчим...Но маму он, кажется, любит по-настоящему...
Однако, постоянные отлучки отчима из дому продолжались. И объяснения он всегда излагал складно, но мы с мамой ему не верили. Что-то дядя Семён скрывал от нас! Но, т.к. на одежде его не было следов помады, запах чужих дамских духов не окутывал шлейфом салон его "Волги", - мама говорила, что это - обязательные приметы супружеских измен: мужья не изменяют с женщинами, которые не душатся и не красятся, это точно известно! -мы отбросили мысль о "походах налево" как не выдержавшую нашей дамской критики. Но подозрения оставались: может, у него - больная мать где-нибудь в интернате и он скрывает от нас её существование? Или, например, иной какой родственник болен? Или член семьи - заключенный, и дядя Семён ездит его навещать? Но эти не объяснения не подходили: дядя Семён отлучался из дома именно регулярно. В определённые дни. Нужно что-то еще придумать в качестве объяснения. А еще лучше : просто проследить, куда именно ездит дядя Семён. Но как это сделать, если он ездит на машине, как правило, а если использует поезд или автобус, то всегда собирается в поездку втайне от мамы, и она никогда не знает, когда он исчезнет неожиданно в очередной раз. Мама даже пыталась брать отгулы, и быть дома в предполагаемые дни отлучек мужа, но он, как нарочно, в те ее свободные дни никуда не ехал, а уезжал на следующий день или позже. Очевидно, один-два дня для него не много значили...
Был единственный выход: проследить за поездками дяди Семёна на другой легковой автомашине. Но в нашей семье машина была только у отчима! Правда, у дядь Вовы, бабушкиного "пока гражданского мужа" - не торопилась бабуля расписываться, - есть мотоцикл, но не погонишься же за "Волгой" на мотоцикле с коляской, причем знакомом отчиму...Что же делать?
И тут мне пришла идея: довериться Гранту! Он недавно "побитую" порядком "Победу" (ГАЗ М-20) где-то удачно приобрёл, только мне было жутко интересно, где Грант деньги взял? Отец, Ара Хачикович, дал, наверняка, но Грант клялся и божился, что сам, "кровно" заработал, но как, где и когда? Раз Грант, как мне прекрасно известно, нигде не работал (отец ему явно "рисовал" стаж, необходимый для учёбы на заочном отделении, но денег такая фикции Гранту явно не доставляла), как он мог отложить средства на покупку машины? Еще один нераскрытый секрет...Грант, правда, уверял, что заработал всю сумму в Армении нынешним летом, с конца апреля по август...Но чем он там занимался, не говорил: краснел, взгляд в сторону отводил, - скрытничал! Но не вор же он, не похож...Отношения наши с Грантом развивались странно: ко мне он "не приставал", но симпатизировал. Словом, мы с ним были дружны как брат с сестрой. Не раз он повторял, что я неуловимо напоминаю его любимую старшую сестру, жившую с мужем в Армении. И родители Гранта прекрасно ко мне относились: он меня водил пару раз к "своим" в новый дом, - оказывается, когда дядя Семён покупал их "старый дом", новый дом был уже в стадии завершения, что ничуть не удивительно при отце-прорабе...
Решено: доверюсь Гранту!...Но, стоило мне принять такое решение, как на следующий же октябрьский день дядя Семён исчез в очередной раз, так я и не успела ничего Гранту рассказать. А я в день исчезновения отчима, как нарочно, расхворалась, сотрудницы меня прямо днём отправили в поликлинику, пришлось взять больничный лист: голос пропал почти напрочь и трясло меня как кленовый листок. Оказалось: температура высокая и какая-то "лакунарная ангина", врач сказал, что нужно лечиться, т.к. это - "гадость порядочная", может дать осложнения сильные, и даже "привести к летальному исходу, если не лечиться". Пугал, конечно.
От больничного я не стала отказываться, зашла на работу уведомить, что меня не будет минимум пять дней, что я - "заразная", и меня тут же с почетом выпроводили на временный заслуженный отдых...
Выйдя с почты, я пошла в бывший дом семьи Гранта, к маме, - она была на работе, но я полагала, что отчим дома и откроет. Он сроду с своей "железной любимицей" возился во дворе...Хотела я взять, не заходя, разных лекарственных травок, которых мать всегда имела в домашней аптечке немереное количество, и чабреца, и багульника, и корня солодки, и мать-и-мачехи, и мяты перечной, и сушеных листьев чёрной смородины и малины, и еще всякой прочей целебной сушенины. Пришла, а отчим мне дверь не открыл, дома нет. Но ключ запасной мне мать сразу при покупке дома дала, на всякий случай, вот я тем ключом и воспользовалась. Вошла, увидела на кухонном столе записку от дяди Семена для мамы. Записка гласила: "Любимая Грушенька! Не сердись. Срочно нужно отлучиться по делам. Не бери в голову лишнего. Целую тебя и обнимаю крепко-накрепко. Твой любящий Семён". И все. Даже приблизительный срок возвращения не упомянут: наверно, дядь Семён и сам его не знал...Нет, определенно он что-то скрывает от нас. Но что?
На кухне я наложила в бумажные пакетики несколько разных видов трав и собиралась уже потихоньку, незамеченной, уйти, не дожидаясь возвращения мамы с работы, раз уже я такая опасная переносчица инфекции, зачем мамочку заражать, но тут меня осенила навязчивая почти идея...Наверное, это температура придала смелости... Знаю: нехорошо по чужим вещам рыскать, но решила попробовать. Некрасиво, но это - ради мамы!
У дяди Семёна семейного альбома здесь не было. А где был, неизвестно...Но возле шкафа хранились два его чемодана с вещами, - часть вещей давно перекочевала в модный светлый шифоньер двустворчатый, местного нашего производства, но часть, редко используемая, хранилась в тех чемоданах. Все эти вещи я быстро просмотрела, но ничего необычного или интересного не обнаружила: рубашки, носки, прочие предметы личного пользования, и ничего больше. Еще какие-то чистые открытки японские, очень старые, военных лет, - он их коллекционировал, не раз слышала рассказы дяди Семёна о японской культуре, - он ведь участвовал в т.н. "японской войне", в которую Россия непонятно зачем вступила, вот и привёз оттуда всякие отрезы тканей, альбомы для фото и открыток, и картинки с японскими феями...Дядя Семён говорил: "это - гейши Японии". Не пояснял, что за "гейши"...
В общем, на эти его чемоданы я рукой махнула. Залезла еще в дерматиновую папку для документов, там мама всякие бумажки хранила, но и там ничего интересного не оказалось: абсолютно ничего, что могло бы пролить свет на загадочные отлучки отчима. От отчаяния я решилась еще на один нехороший жест: полезла по карманам пиджаков и рубашек дяди Семёна, чистеньких и отутюженных этим "аккуратистом" до скрипа зубовного. В чистых одежках, конечно, ничего не нашлось. Тогда я залезла в ящик для белья и грязной одежды, стоявший в шикарной, просторной ванной комнате, которой я не перестаю восхищаться. И что вы думаете: в потайном кармане светло-серого пиджака обнаружился паспорт в красной кожаной обложке!
Как же это дядя Семён уехал на машине, не взяв паспорт, а только одни водительские права? Либо он поехал куда-то близко, либо просто забыл паспорт, а значит, он может скоро вернуться...
С жадностью принялась я изучать найденный документ : Семён Васильевич Савчук, русский (странно, фамилия будто украинская, но отчим всегда утверждал, что его род - из запорожских да донских казаков, а среди казаков столько кровей намешано, - никто не разберёт!), 19 апреля 1897 года рождения (ага, значит, он все-таки старше моей мамочки!), место рождения - село Воронцово-Николаевское ( дядя Семён не говорил, что он тут и родился, вот скрытный-то!), предыдущее место жительство - зерносовхоз "Гигант" Сальского района Ростовской области. Вот так-так: не говорил дядя Семён, что в Гиганте жил. Знаю я эту бо-ольшую деревню прекрасно...Вот почему он тогда и на вокзале с мамой разговорился: наверно, родной диалект неповторимый услыхал, сердце потянулось...Вот он артист...
И в этот момент в соседнем доме залаяли, "забрехали" собаки. Кто-то подошел к дому "родителей". Наверно, дядя Семен вернулся захватить свой паспорт...Я сунула назад в карман пиджака обнаруженный паспорт, пихнула пиджак на прежнее место в сундуке для белья и заметалась в поисках спасения, - решила спрятаться, чтобы меня дядя Семён не увидел, совесть шпика во мне взыграла. Молнией я поднырнула в спальне под двуспальную супружескую кровать мамы и дяди Семена: кровать была прикрыта сверху плюшевым аляписто-красивым покрывалом "с оленями", край покрывала свешивался до пола. Залезла и замерла. Вскоре послышались легкие шаги, это, оказывается, мама вернулась, а я, как глупая, под кроватью сижу...Глупая и есть: нафантазировала невесть что...Но как же мне отсюда выбраться, чтобы мама не решила, что я с ума сошла окончательно?
Мама тихо, под нос, напевала частушки. Я видела, как передвигаются её ноги: вот она зашла в спальню, замерла, явно снимая одежду, потом с разбега, как девчонка, прыгнула на кровать с металлическими пружинами, которые жалобно заскрипели и слегка меня придавили, - я едва не взвизгнула. Но через пару минут мама встала, пошла в ванну, послышался отдалённый плеск журчащей из крана воды. Я быстро вылезла из-под кровати, оправила безнадежно примятую одежду и пошла на кухню собирать свои газетные пакетики с травками. Все равно у меня не было шанса проскользнуть мимо ванны незамеченной, - она ближе к коридору и входной двери.
Удивительно, но мама не заметила моих туфель: я поставила их на этажерку для обуви в коридоре и прикрыла занавеской, словно нарочно...
Через пару минут мама зашла на кухню босая и в одном махровом халатике до колен, - выглядела она прекрасно, как молодая женщина...Увидев меня, она вся передернулась в изумлении, словно я ей привидением кентервильским показалась:
- Зоя! А ты что здесь делаешь? Когда я входила, тебя не было...Откуда ты взялась? И почему ты не на работе, у тебя же еще рабочий день не закончился?
Я старательно прохрипела ей в ответ, еще более утрируя своя хрипоту необычную:
- У меня ангина. Больничный. Прямо с работы к врачу отправили: не захотели с больной на работе вместе сидеть...Вот, пришла взять лекарственных трав...Мама, это очень заразно, ты ко мне близко не подходи даже, не то заразишься...Все гланды попухли и покрылись ужасным зеленым налетом...
Похоже, меня просто "несло" в описании ужасов своей болезни, но мать только улыбнулась мне в ответ, рукой махнула, что, мол, глупости! И оставила у себя лечиться, велела к бабушке не ходить, - та старая уже, ей еще опаснее. И я осталась у мамы. Тем более, что она только сейчас увидела записку дяди Семёна на кухне, - я сделала вид, что совсем больна, ничего вокруг себя не вижу и не соображаю, и никаких записок в глаза не видывала...Мама явно расстроилась этой записке, но виду не подала: хорошо, что меня нелегкая принесла, иначе бы она точно расплакалась как маленькая...Слишком мама ранима и впечатлительна...
Начала меня мама лечить: впихнула аспирин, заставила горло полоскать содой и фурацилином, воды нагрела в ведре, насыпала туда горчицы, велела ноги парить...Потом велела, хочу-не хочу, но садиться с нею ужинать. Правда, не стала понимающе мучить больное горло твёрдой пищей: подогрела куриный бульон, набросала туда белого хлеба и заставила все съесть до капельки. Словом, никакого покоя заботой не давала, а так хотелось прилечь и просто расслабиться...Постелила она мне в пристройке на втором этаже: на мансарде с очаровательным балкончиком...Там стоял чудесный маленький "гостевой" диван, и так мне там понравилось...Хорошо, что дядя Семён сегодня уехал, - спокойно и тихо, как в добрые старые времена. Хорошая все-таки у меня мама...Хорошо, что она - есть...
На следующий день я поздно проснулась, когда мама уже на работу ушла: все-таки ангина сказывалась. Состояние было не из самых восхитительных: горло саднило, першило, чесалось и хрипело, глотать было труднее вчерашнего, сил никаких не было. Пришлось принять таблетки и снова улечься. Есть не хотелось совершенно. Когда мама вернулась вечером, она меня выругала нехорошо, снова принялась за моё лечение. Похоже, мне в её присутствии лучше становилось сразу.
Только спать я легла почти здоровенькой и более бодрой, только почти безголосой по-прежнему. Ночью неожиданно проснулась, - от чая с малиновым вареньем пот прошиб, - пришла мысль: нужно съездить в "Гигант". Я там была в детстве, бабушка в гости к знакомым возила, - не потеряюсь. Надо постараться выяснить, где, с кем жил и чем занимался дядя Семён, почему выписался и уехал...Плохо, что адрес конкретный не указан в паспорте, написано лишь "совхоз Гигант", придётся искать через случайных людей, шанс подобен тому письму "на деревню дедушке"...
Глава 4.
Утром проснулась я совершенно бодрой и отдохнувшей, даже петь хотелось. Попробовала: а голоса - нет. Хрипит, как у прокуренного грузчика. Ну и ладно: с таким сиплым голосом только старше буду казаться.
Мама давно ушла: на часах - девятый час. Если и дальше буду столько спать, - совершенно разучусь вовремя просыпаться на работу. И уволят, - по статье...Вот какая я грамотная стала за месяц с небольшим работы на трудовом фронте: даже знаю, что уволить могу по собственному желанию, по "статье" нехорошей, а еще - "по состоянию здоровья". Интересно, почему при упоминания последнего пункта об увольнении "девчата" всегда оглушительно смеются? Помнится, Полька говорила, что одну из заведующих когда-то тихо "проводили" на пенсию "по состоянию здоровья", несмотря на ее отменную физическую крепость и бодрость. Спросила у них: "за что же ее тогда уволили?", а они в ответ: "за то, что посылки с Севера чехвостила!" Я опять спросила: "зачем?" Тут они чуть не полегли от смеха...Когда же все-таки то вожделенное чувство юмора во мне проснётся, жду не дождусь...
Надо собираться: раз решила ехать, нечего откладывать дело в долгий ящик. Поеду, поспрашиваю у местных, может, и разузнаю что интересное о подноготной дяди Семёна: все-таки он что-то от нас скрывает! Если человек жену не обманывает ни в чем, не станет он ей из "командировок в никуда" привозить дорогие подарки, а вот дядя Семён маме привозит то бусы малахитовые, то колечко с невиданным поделочным камнем чароитом, - отродясь о таком камне бабушка моя не слыхивала, а она ведь - дама "шибко грамотная": гимназию закончила, даже на Бестужевские курсы поступала, правда, не окончила их до конца, замуж пошла за первого своего мужа...Насколько знаю, ее "первый" - мне еще не дед...Да, бабушка моя - "не соскучишься": её ведь в своё время даже посадить хотели, - но не посадили все-таки, вывернулась, а еще как-то я в детстве подслушала разговор мамы с бабушкой: мама бабулю обвиняла в том, что та в своё время "вернулась в Россию. А зачем?" Правда, спрашивать я ничего не стала, - может, и нет чувства юмора, но и не дурнее других...
По-быстрому оделась и побежала на вокзал билет покупать до Трубецкой: посёлок-то Гигантом называют, но станция - Трубецкая! Интересная особенность многих станций: разночтение с наименованием населённого пункта. И таких примеров можно немало подыскать: например, в Волгоградской (Сталинградской) области есть такая станция Жутово, - но селение - Октябрьская. Вот зачем такую путаницу производить, - непонятно...
Билет я купить не успевала: в кассу стояла немалая очередь советских граждан, собравшихся ехать: кто - в дальние края, кто - по области...Но явно никому не нужно было проехать всего ничего, как мне, - по железной дороге, помнится, до Гиганта около 18 км. Так и зачем билет покупать, очередь выстаивать? Махнула я рукой на эту затею: не люблю в очередях томиться, и раньше не любила, а как дядя Семён в нашем доме появился, так я и за мясом больше не стою: он так умеет всех уговаривать и "обаивать", что ему всё на блюдечке с "золотой каемочкой" сами принесут и положат с преданными лицами. А вроде на Остапа не похож, - с виду...
Тут как раз поезд объявили по линии Сальск-Ростов, и я ломанулась на перрон, где уже толпились граждане в дорожной одежде, с дорожными баулами, с авоськами...И еще бабушки тут же сидели, - семечки предлагали, и другую чепуху...Помню, в конце сталинских лет гоняли милиционеры местных мелких спекулянток, а сами преспокойно подбирали оставленные старушками мешки с жареными семечками, - милиционеры тоже лузгать хотят, особенно тыквенные кто же не любит? Конечно, привокзальная торговля в Сальске - скудна, широкий ассортимент отсутствует, а вот в Котельниково, помню, на станции чего только не было: рыбка сушеная, жареная, вяленая, котлеты рыбные, икра жареная, пирожки с беляшами, а самое главное - настоящее море черных, серых, белых пуховых платков и косынок. Понравилось мне Котельниково: такая на вкус хорошая икра сазанья была и раки...
Тем временем посадка шла к завершению, что мне и нужно было: не проситься же к проводнице "провести меня безбилетной" при всем честном народе? Решила: вернее всего проситься в последний, шестнадцатый вагон, - там спокойнее "зайцем" ехать...Мы раз с мамой "безбилетниками" ехали с моря по окончании "бархатного сезона", я в Сочи в санатории лечилась после воспаления лёгких, а мама - "дикарём", за компанию, жила, чтобы мне не одиноко было: поезда шли в начале октября полупустыми, а билеты нам достались бестолковые: плацкартные "боковушки" непутевые, мимо которых вечно народ шляется туда-сюда...Мама и "подвалила" к проводнице: так и так, ребёнок (то есть я) болен, сбоку - сквозняк, переведите на "нормальные" места, отблагодарим. Проводница обещала подумать, и через несколько минут явилась с проводницей другого вагона, купейного, - та нам тихонько предложила "перебазироваться" за определенную мзду в отдельное купе. Мы, конечно, не отказались: доплатили самую малость, зато ехали "кум-королём" вдвоем в купе...Проводница та еще нам "пеняла": зачем мы вообще билеты плацкартные купили? Надо было сразу подходить к проводникам, спрашивать: "нет ли свободного местечка?" Места-то, всегда есть...Так что в межсезонье, вот как сейчас, только глупые люди и командировочные по необходимости , - для отчетности, - билеты покупают на вокзале, не давая заработать бедным проводникам с маленькой зарплатой. Так было и будет всегда... И через пятьдесят лет, и через сто, пока поезда ходить будут. Интересно, на самолетах "зайцев" провозят? Наверное, там строго...Давно не летала...
Проводница шестнадцатого вагона, пухлявая да веселая коротконожка, оказалась понятливой, без лишних рассусоливаний обозвала меня "племяшкой" и завела в своё купе, - есть такое особое двухместное "купе проводников". Там уже сидели две тетеньки неопределенных лет и комплекции: утянутые в корсеты, талии казались тонкими, но на ручках жир валиками нависал...Фф-фи...Тетки тоже особого энтузиазма не выказали при виде моей рыжекудрой особы, но проводница им зашептала, что я - только до Трубецкой...Они махнули ручками и забыли обо мне на какое-то время. Продолжили свой разговор, прерванный моим вторжением:
- Так вот, вызвала Юля Ляксандровна родителев на собрание. Родительское то бишь. Ну, сидим все на партах своих оболтусов. Она и давай чирикать: мол, Иванова Катька, сикельда ветрогонная,- "отличница" да умница, первей всех руку тянет да ишшо и правильно завсегда отвечает, - но чаво ж-то ей, Катьке, и не отвечать, когда у ней мать - бухгалтерша главная, а отец - парторг? Она только и училась, по стопам начальников-родителев пойдёт...Потом Юль Ляксандровна стала Петьку Корнейчука нахваливать: он звезд с неба не хватает, хорошист, но мальчик старательный, только вот поймала она его на днях с махрой в парке. Ему старшие пацаны цигарку скрутили, - не отказался...В общем, эн-то она так намек отцу Петькину давала,чтобы "повоспитывал" сыночку свово...А потом Юль, значицца, грит: можете, товарищи, быть свободны, собрание окончено. Я, конечно, взвилась: как так, про всех сказали, а что же мой Васенька, хуже всех? Что же про него-то ни слова? А учительница удивилась: что, грит, могу сказать про вашего, когда он в школе вторую неделю не появляется...И давай спрашивать, чем дитё мое болеет так долго...Я и говорю: ох, болеет, лежит, сидеть не может...Теперь-то он и впрямь сидит с трудом, всыпала ему по первое число...Ох, и позеленела я тогда от злости: это ж вон, паразит, с начала учебного года в школу не ходит! Мне брешет, что на уроки, а у самого удочка в лесополосе припрятана с ножичком: червяков накопает, и айда на рыбалку с друганами бестолковыми, которые ужо семилетку кончили, и никуда...Еле добилась, чтоб его в восьмой класс взяли, а он - так...Ох, и нелегко мне было, а он, паразит, волынку тянет, учиться не хочет...Чуть не убила сыночку...
Рассказала бедная женщина про своего cына-лентяя, чуть не прослезилась, а потом внимание обеих пассажирок на меня переключилось. И давай приставать:
- Ты, девонька, чавой-то в Гигант намылилась? Была ли там раньше? Чой-то на деревенскую ты не того...Не похожа ничуть!
- Была, - говорю, - в детстве, лет десять назад. Плохо помню и совхоз, и станцию.
- Так зачем едешь? Али родственники там живут?
Тут меня осенило и насочиняла я теткам сказку про "белого бычка": мол, еду узнать насчет работы на тамошнем заводике сельскохозяйственного оборудования, - тетки закивали: "Сельмаш" знают, ну да...Меня дальше прорвало: я, говорю, будущий инженер-технолог, учусь в самой Москве заочно, в Сальске работа у меня "не по душе", не стала уточнять, где именно работаю, - не выдумала еще.. Но, говорят, в Гиганте хорошо платят. Только вот плохо я те места знаю...
И тут их водопадом понесло на красноречие: всё они мне выложили про Гигант. И узнала я, что " самую большую роль в социалистическом преобразовании сельского хозяйства Сальского района сыграл зерносовхоз "Гигант", организованный в июне 1928 г. Первым его директором был Г. А. Юрхин. Оказывается, одной из моих попутчиц, - не "васькиной" маменьке, - довелось под его чутким руководством работать. В 1929 г. совхоз имел аж 600 тракторов и 25 комбайнов, - одно слово: "Гигант"! Во время уборки первого урожая в 1929 г. Совхоз "Гигант" посетил великий писатель пролетарский - Алексей Максимович Горький, и заложил первый камушек в фундамент местной школы, которую потом окончательно достраивали пленные немцы, уже по окончании Великой Отечественной... В 1929 г. совхоз посетили 55 ( или более!) тыс. крестьян, с целью ознакомиться с передовым опытом сальских хлеборобов-тружеников полей. В 1934 г. "Гигант" был разукрупнен на 4 совхоза -- "Гигант", "Целинский", "Юговский" и "Сальский"...На этом месте я спросила, что же дальше-то было? Оказывается, дальше она замуж пошла в станицу Пролетарскую, - бывшую Великокняжескую... Но может сказать, что в Гиганте делают лучшее в стране сельхозоборудование, самое чудесное растительное масло...И вообще: любит она Гигант до сих пор, помнит...
И тут мы до Трубецкой доехали. Поблагодарила веселых "дам-зайцев" из Пролетарской, пожелала счастливо доехать до Ростова, спрыгнула из вагона.
Вот я и у цели. Что делать? Куда идти? О чем спрашивать, и у кого?
Вначале хотела было идти напрямую в правление, но тут же от этой мысли отказалась: нет, не скажу же я председателю, как глупенькая, что приехала узнавать подробности биографии скрытного отчима, который постоянно куда-то исчезает, и вся моя цель - убедиться, что его отлучки не означают супружеских измен...Значит, официальный путь добычи сведений полностью отпадает. Куда дальше идти? Можно в магазины зайти: продавцы завсегда все сплетни собирают, и живут ими так же, как сдачей недоданной и колбасой недовешенной. Можно пойти на местный колхозный рыночек, подойти к самым старым бабушкам, - они всё про всех знают, с ними приятнее разговаривать, чем с молодыми продавщицами из магазина, - проще: старушкам достаточно уважение выказать и о здоровье искренно спросить, - они все расскажут сами, и за спрос денег не возьмут, а продавщице непременно придётся делать "презент", - корыстные люди...
Шла я, шла себе по улице центральной, называвшейся, само собой, улицей Ленина. Как же иначе? Везде, в каждом поселке и городе, обязательно есть такая улица или проспект. Скажете, нет? Есть и будет...Всё-таки, Ленин по себе огромную память оставил. Бабушка говорит: "немалую, разную, но он - человек эпохи!"...Бабушку не поймёшь: где она говорит искренне, где шутит с прищуром...
Неудобно просто так идти по длинной улице. Решила я обратиться с вопросом о дороге к колхозному рынку к первой встреченной старушке. Ею оказалась маленькая, очень старая, лет под девяносто, согбенная, с лакированной клюкой сухонькая бабуля в черном платочке в игривый цветочек, в длинной расклешенной юбке и узкой "казачьей" приталенной кофточке времен начала двадцатого века.
- Здравствуйте, бабушка! Доброго Вам здоровьичка и долгих лет жизни! Позвольте спросить: как мне до рынка дойти? Заблудилась я...
- Милая! Вот спасибо за слова добрые...еще остались на Руси нашей детки воспитанные, сердце радуется...- Старушка разговаривала на удивление бодро, с четкой дикцией, оказалось, что у нее даже зубы - все...- А что на рынке хочешь, - купить чего? Если за маслом приехала, так с канистрой надоть...Маслице у нас - очищенное, мягкое, лучшее на Дону...Или тебе медку надобно? Так у меня тоже ульи есть, у сынка два стоят на "двори"...Могу продать по дешевке такой славной девушке, даже и деревянный бочонок впридачу подарю такой славной девочке...а, может, вначале в храм зайдешь, доченька? Перекрестишься с дороги, чтоб все пути твои были открытыми? Я только с молитвенного дома вышла...Часовенка наша посвящена Божией Матери Владимирской, вот она - рядом совсем...Не зайдешь? - Ну да, понимаю: комсомолка, небось, нельзя вам креститься-то...Поганое время...Что смотришь: жизнь старуха прожила, что хочу, то и говорю...Мы - трудно жили, вы - скудно живете, а ваши дети да внуки будут жить хуже вас! Попомнишь...Да не бойся: в своём уме, просто так с собой порой болтаю...Стара стала Матвеевна, но еще разум не потеряла: все помню, все вижу...
- Далеко ли Вы, бабушка, живете? Медку бы я, пожалуй, купила: ангина вот...- Кстати я про свою болезнь вспомнила...И почему бы, действительно, не прикупить сельского мёда? Наверняка, старушка продаст дешево и "незасахарённый", раз со своего двора...И если мать, не дай Бог, прибежит проведать "дочь болящую" в обеденный перерыв, чтобы проследить за непрерывностью приёма мною лекарств, - у меня будет хорошая отговорка о причине отлучки: за медом на рынок ходила...Что-то я стала сама выдумать обманные отговорки, прямо как дядя Семён...
Завела меня старушка в дом бревенчатый, красивый, со ставнями резными, пожаловалась, что сынок-строитель мечтает дом кирпичом "подлым" обложить, а от того кирпича вся красота исчезнет...Вынесла мне деревянный жбанчик медку "разнотравного", сказала, что этого года, дала откушать. Чаем напоила с медом и кореньями. Понравилось. Старушка еще авоську-самовязку к жбану подарила, чтоб было в чем нести. Отдала я ей сущие копейки за мед, поражаясь щедрости старушкиной, а она стала уговаривать меня остаться еще, все равно сынок ( который на самом деле оказался внуком пятидесятилетним) на работе, а ей так одиноко!..
Тогда я решилась. Робко, похрипывая и запинаясь, спросила:
- Бабушка Матвеевна! Подскажите, где бы мне узнать кое-что о человеке одном? Он здесь всего год назад жил. Я ему немного денег должна, он меня в Москве выручил очень, помог билет домой купить, когда хулиганы кошелёк отняли...
- Так ты, деточка, у меня и спроси! Женка-то мово внучика в сельсовете работает, все сведения нашенские к ней идут, а я все слышу и на ус мотаю...Где ж ус мой? -
И старуха так залихватски засмеялась, ровно как молодая озорница...Не в первый раз восхищаюсь крепостью духа и тела многих представителей старшего поколения...
И рассказала я бабуське про Савчука Семёна Васильевича, который, якобы, выручил меня когда-то в Москве, и сказал лишь, что живет в Гиганте, даже улицу не назвал, - рукой махнул...А сейчас вот приехала я к родным на родину, в милый Сальск, и сразу поспешила разыскать своего спасителя и долг возвратить.
- Так зачем тебе его искать, время тратить понапрасну, милая? Ты мне деньги давай, а уж я его и разыщу, и должок твой ворочу, и поклонюсь от тебя! - И старушка закатилась визгливо-девичьим озорным смехом. - Шучу, милая...Позднёхонько только ты, голуба моя, к нам наведалась. Не отыщешь ты своего здесь Семёна Васильевича. Он, почитай как год тому, дом закрыл да и уехал отсюда куда глаза глядят. Да только красивые его глазоньки на небушко глядели...Что смотришь? Ты слухай сюда: года два тому назад приехали в нашу сторонушку из далекой Сибири-матушки муж да жена, высоченный Семён и жена его Алевтина, красавица писаная, рыжая, как вот ты, глаза переменчивые - то зеленые, то серые, то синие...Красавица, одно слово: статная, высокая, смешливая...Немолода уж была, но - красавица... А только вскоре по приезде заболела Алевтина болезнью неведомой: рыжий волос седым сделался, высохла вся, как в сказке. Доктора не могли никакой болезни найти, никаких опухолей или там чахотки, - ничего! Говорили "упадок сил", и всё. Умерла она быстро, уснула во сне однажды, - не проснулася...Семён ее и в Сальск, и в Ростов, и в Москву возил, но умирать она сюда возвратилася, так и сидела на солнышке, грелась кошкою, так и уснула на крылечке... Семён, почитай, ополоумел: не стало его красавицы писаной, любушки-голубушки...А детей у них не было, поди, а, может, война отняла...Выстроил он ей памятник как дом гранитный, - неправильный, скажу тебе, памятник, - последний приют должен быть скромным и незаметным, без крику...Кажный божий день ходил на могилу и плакал...Думали, сам помрёт или вовсе ума лишится, в больницу попадёт, но он оклемался, успокоился вроде, с виду-то...или задумал чего, не ведаю...Приходил ко мне последний раз, чаю испил с пирогом яблочным да медом, помягчел, поведал странную байку, будто заболела его женушка, искупавшись в "проклятом" озере, оно все её силы забрало и кровь высушило. Наверно, помешался он все-таки чуток, думаю...Так что ты, милая, спокойно оставь те деньги себе: Семёна здесь нет более, да и не последнюю копейку он тебе отдал, почитай...А ты, милая, - славная девочка, понравилась мне: скромная, тихая, глазки опускаешь, словно из былых времен родом. Всегда, как окажешься в Гиганте, приходи! Рада буду душою!
Вскоре я уже возвращалась домой в другом поезде. Снова "зайчиком" попросилась, - отказу не было. Ехала и думала, почему же дядя Семён нам с мамой ничего не рассказал, что совсем рядом его бывшая жена захоронена, и дом стоит заколоченный...Мама его так любит! Какой он гордый...Может, он всё время ездит на могилу, ухаживает и тоскует? Я-то думала, что веселее дядь Семёна в мире нет...
Но вряд ли он сюда ездит: дом - заколочен, где бы он ночевал по стольку ночей? Бабуся бы непременно сказала, если бы у него здесь друзья были или "женщина"...Значит, все-таки дядь Семён куда-то еще наведывается...То есть о прошлом его я малую толику сведений вызнала, но настоящее - мраком покрыто...Куда вот мог он деться, если его паспорт остался лежать в кармане мятого пиджака в ящике для грязной одежды? Как можно ездить без паспорта?
А мама-то моя, оказывается, судя по описанию Матвеевны, донельзя похожа на бывшую жену дяди Семёна, один к одному...
Добралась в Сальск успешно. Мама так и не вызнала ничего о моей разведке...
Мёд она нахваливала невероятно и все просила меня потом ту загадочную бабулю-торговку ей указать: мама думала, что мёд-то я в Сальске прикупила...
Дядя Семён вернулся только дней через десять. Изменился поразительно. Будто на десять лет состарился. Волосы окончательно поседели, седой чуб придавал ему удивительно интеллигентный вид. Исхудал, словно после тифа или другой тяжелой болезни. Глаза болезненно светились красным огнём, слезились, будто он плакал каждую минуту, не переставая. Пиджак, в котором уезжал, висел на нём, как на вешалке. Дядю Семёна словно подменили: руки тряслись как у пьющего, вена на шее билась, лицо покрылось сетью резких морщин. Словно другой человек вошел в дом: опустившийся или больной.
От дяди Семёна в день возвращения пахло перегаром. Раньше он пил лишь коньяк дорогой да вина марочные, - умеренно. Когда он вошел, мамы не было. Он меня обнял за плечи как-то почти по-стариковски. Рукой махнул: мол, ни о чем не спрашивай...Сел на диван, вытащил из кармана пузырек с тёмной жидкостью, вытащил из кармана кусочек сахара-рафинада, накапал сколько-то капель на сахар и в рот положил. Потом пошёл на кухню, вытащил початую бутыль водки, отпил без закуси, запил молоком. Совсем будто с ума сошел... Сказал, заикаясь:
- Зоя! Как все-таки хорошо, что я вас с мамой нашел... Есть, куда возвращаться...
Лег, не переодеваясь, на диван и тихонько задремал, то ли вид делал, что спит...
Глава 5.
Почему я в тот день находилась в доме "родителей" в послеобеденное время? Объяснение простое: почту в тот день закрыли на два часа раньше, по производственной необходимости. Две наши уборщицы, баба Дуся и баба Люба, - громкогласные толстухи предпенсионного возраста, поставили перед заведующей вопрос ребром: мол, не будут они задерживаться на работе дольше положенного срока. Или обе уволятся и сторожихами пойдут, сторожа везде требуются...Или уж лучше убирать продмаг: там дефицит дают...И зарплата везде одинаковая, - минимальная, государством установленная... А только сейчас им "вынь да положь" пустое, без сотрудников, помещение, так как морить тараканов, - дело первостепенной важности, и так все клиенты, кто ходит к нам за квартиру платить и открытки с посылками получать, сплетни о почте нашей распускают, что из чернильниц тараканы чернильные вылезают и ползают по квитанциям. Скоро обещает начальство нагрянуть с проверками, - нужно тараканов "поморить"...И наше высшее начальство, как ни странно, согласилось с доводами уборщиц, поскольку работа "хранительниц чистоты"- самая ответственная и важная. Потому что почтальонок найти куда как проще, чем уборщиц, - труд последних оплачивается столь низко, что никто не идёт полы мыть. Кадры - серьёзный вопрос наших дней: инженеров и бухгалтеров становится всё больше, а пол мыть и цеха убирать, или там у станка стоять и работать в три смены , - никто не хочет... Энтузиазм первых пятилеток, тридцатых "стахановских" годов, - давно пошел на убыль...
В общем, распустили нас по домам в начале четвёртого. И я опять к мамочке пошла, ей же одной одиноко, она себе покоя не находит из-за отсутствия горячо любимого дяди Семёна, которого называет ласково "Сёмушкой", - смешно даже...
Решила я испечь маме блинчиков. Мёд Матвеевны еще остался, можно блинчики с мёдом кушать...Купила по пути в продмаге литровую бутыль молока, муки, десяток яиц, дешевой трески мороженой для котёнка моего, - Мотьку я пока к маме перетащила, не сидеть же ему одному в пустой квартире, пока я у мамы живу...
Пришла, начала печь. Жар, чад стоят на кухне, и тут отчим появился. Ну, да вы уже знаете, в каком он был состоянии. Сразу лег да и уснул. Правда, через несколько минут он вдруг резко очнулся, оперся на локоть, посмотрел на меня так-то муторно да и говорит что-то невразумительное, четко так и красиво, бабушка меня в детстве многим словам разных языков учила, хотя я и мало способная к языкам, но ума достало понять: по-французски отчим "жеркочет"...Потом он по-русски сказал:
- Совсем люди ничего не стоят! Прав был великий просветитель Руссо, прав, когда полагал, что в одной стране человек стоит столько-то, в другой стране человек ничего не стоит, не имеет цены никакой, а просто живёт, - в третьей же стране жизнь человеческая стоит куда как меньше, чем то ничего...Имеет скорее минусовое значение, прямо как в математике...Мудрый был провидец Жан-Жак...Что смотришь, Зойка? Думаешь, пьян я? Ан нет! Вспоминается порой родные пенаты, alma mater моя милая, Сорбонна, родной философский факультет...Я ведь до революции не где-нибудь учился, а в Париже, так-то вот...Давно это было, и неправда...И недоучился я...Спать хочу!
Не стала я ему докучать: хочет спать человек после дороги, - пусть себе поспит. Вон какую ахинею несусветную стал нести: про Сорбонну...Бабушка сказывала, что тоже несколько месяцев посещала лекции в Сорбонне, под видом мальчика-студента...Она когда-то в бегах была, еще при царизме...О каких бегах речь, - понятия не имею: бабуля не принадлежала к революционному движению, имела взгляды аполитичные, "никакие", - зачем ей был нужен тот Париж?
Отчим засопел носом, как свистком игрушечным, перевернулся на бочок. Может, всю ночь ехал, не выспался, или простудился в пути от сквозняка...Допекла по-быстрому блинцы, - тонкие получились, прозрачные, некоторые чуть посильнее зарумянила, люблю такие...Потом зашла я в зал, -дядя Семён так и лежал на диване, не переодевшись, - похоже, и впрямь спал. Рот - приоткрыт, дышит со свистом: похоже, действительно заболел. Вначале, как вошел в дом, он мне пьяным показался...Но каким-то странно пьяным, - многих пьющих я в деревнях видела, - отличается от них дядя Семён...
Присела на корточки возле спящего, пригляделась к нему поближе: смотрю, - на коже какие-то пупырышки странные, и на шее по-над рубашкой, и на щеках со следами трехдневной небритости. Как-то эту штуку называют? В техникуме Машка у нас училась, так у нее такое же от меда приключалось: поест меда с любовью, и вся мелкой красной сыпью покроется и давай чесаться, но все равно ела...Вспомнила: дерматит!...А еще вон жилка у отчима на шее бьётся усиленно, как белка в колесе прыгает, - это пульс частит, сама знаю, что такое пульс...
Тут во дворах собаки забрехали, зашлись надсадно: мама с работы идет, калитку открывает. Побежала я к дверям, чтобы ее предупредить. Мама даже не рассердилась, что муж выпивши, - удивилась скорее: никогда мы его пьяным не видели, он всегда так пил умеренно...чисто как разведчик в кино...
Мама не стала будить отчима, махнула тихо рукой: пусть спит. Послушала его сиплое дыхание, покачала головой удрученно. Пошли мы с ней на кухню. Она блинцы увидела, порадовалась, сказала, что меня уже замуж выдавать можно, муж с голоду не помрёт. Только я еще не готова к постоянной обузе, характер не тот, люблю одиночество и свободу.
Поели мы блинчиков с мёдом, обсудили приезд отчима. Мама мне велела не уходить, мол, нужно отчима на серьёзный разговор вызвать о его постоянных поездках неведомо куда, в моём присутствии она увереннее себя будет чувствовать.-
- Доездился ведь! Ты подумай, Зоя: наверно, воспаление лёгких у него...Давай-ка мы с тобой термометр найдем, как проснётся, пусть температуру измерит. Если будет высокая, - сдам его в больницу, нечего шляться бог знает где от "молодой" жены...- И грустно так засмеялась.
Проснулся отчим часиков в восемь вечера. Резко сел на диване, оглянулся дико по сторонам, головой потряс, словно пытаясь ее всю растрясти, будто она и не голова вовсе, а тюк с травой...Вспомнила я некстати старинную "ругачку", которой меня бабушка научила: у тебя в голове - "мешок травы"! Значит, пустоты - много...
- Семушка, пойдем вечерять! - Мама нарочно по-деревенски, по-хохляцки так заговорила, чтобы показать своё спокойствие и незлобивость на мужа, пропадавшего чуть не две недели. - Зойка-то наша совсем хозяюшкой стала, представляешь: блинчиков напекла, а к блинчикам - еще и медку купила чудесного...
Не противореча жене, отчим встал. Сейчас он показался мне трезв совершенно, только красные глаза слезились, и щеки рдели ярко-розовой сыпью. Поднёс обе руки к голове, виски потёр, сказал глухо:
- Груня, ты мне постели, голубушка, в другой комнате...Да не подумай чего: болен я. Простыл тяжело...Вдруг, как заразен...И обе вы, девочки, слишком близко ко мне не приближайтесь, не знаю, как далеко зараза доходит...А Зойке лучше бы к бабульке идти, - не по злобе говорю, она - молодая еще, все растёт, не ровен час, худо подхватит от меня...
- Еще чего, - говорю. - Ты, дядь Семён, меня не заразишь: меня только пять дней как на работу выписали, я на больничном была. Мама за мной ухаживала. Теперь вот за тобой ей смотреть придётся...А зараза к заразе, - то есть ко мне, - не пристанет! Потому как у меня теперичча этот, как его...иммунитет!
Дядь Семён вымученно как-то улыбнулся: - Не хочешь, - не надо. А иммунитет после скарлатины бывает или ветрянки...У меня - другая болезнь...
Решила я поумничать: - Не лепра же у тебя, дядь Семён, в самом деле!
- Точно, Зойка, не проказа...От той медленно мрут, но верно...Ладно, девочки, не хочется мне есть, но надо немного...Кормите меня, так и быть...А нет, погодьте: я же Вам подарки привёз, - вот тебе, Зоя, колечко серебряное, ручной работы, идеал твой размер - шестнадцатый...Редкий, скажу вам, девочки, размерчик это...Вот тебе, Грунюшка, рушник необычный, вышитый: сторговал в дальнем селе у старушки-вековушки...Вышивка - ручная, дивная...Мулине сколько пошло...
Полотенчик-рушничок и вправду оказался дивной красоты: развернул его дядь Семён, а на нём - горы дивные, деревья настоящие, цветы к деревьям прижимаются, ветер шумит...Отчиму бы в музее работать, - собирать рукотворные памятники старины, - у него просто чутьё художественное...Где мог редкость такую взять?
Моё колечко оказалось типа печаточки: странные узоры сканые, сразу видно, что ручная работа и старинная. Такие колечки я только в Эрмитаже видывала, под стеклянными витринами, - похоже на мастеров доисторической эпохи. Примерила: впору пришлось...Волшебник мой отчим: знает же, что хотим его "разобрать", как на партсобрании, вот и преподносит подарочки, чтобы праведный гнев смягчить...
Сели ужинать. Дядя Семён как-то странно себя вёл: то головой непроизвольно подёргивал, то слёзы вытирал, но не плакал ведь, - точно с глазами что-то...Помню, у меня в детстве часто были ячмени, а у другана Петьки - тому конъюнктивит врач написал, мы то слово запомнили, как необыкновенно умное и "ненаше"...Вот и у дяди Семёна, похоже, Петькина болезнь. Нельзя ему глаза тереть...Так я отчиму и сказала, что он только инфекции помогает, конъюнктивит - болезнь тонкая, её надо лечить, а не расчёсывать очаг воспаления. И щеки чесать нечего, - дерматит не любит прикосновений. Нужно в аптеке специальную "болтушку" купить, если стесняется идти к кожнику... Он на меня глянул с уважением:
- Точно, Зой, и врач мне о глазах и про кожу то же самое сказал...Умная ты, гляжу...Просто удивляюсь порой, сколько в тебе неожиданных знаний...Я, случаем, во сне сам с собой не разговаривал? Бывает такое со мной, когда болею...
- А как же, - отвечаю. - Еще как разговаривал: Руссо цитировал. По-французски. И теперь я знаю, что ты, дядь Семён, - агент французской разведки!
Мама глаза вытаращила, потом засмеялась, решила, что я опять нелепо пошутила, не умея шутить, только отчим смеяться не стал, вымученно так спросил:
- А ты откуда знаешь, что я - тот самый агент?
- Еще бы мне не знать! Нас один и тот же француз на службе у фашистов завербовал. Мне тогда четыре года исполнилось, но он почувствовал мои детективные способности и завербовал...- Мама просто нервным смехом зашлась, но отчим только за голову взялся. Потом вдруг попросил мать налить ему "стопарик", выпил одним махом, налил в тот же стакан молочка, запил молоком водку и зачал уплетать блины с мёдом. Заинтересовался было жбаном деревянным, из которого мёд черпали, - и так, и этак жбан покрутил, похвалил работу резчика и сам мёд.
- Где, - говорит, - чудесный медок брали? Кажется мне, что нечто подобное мне уже приходилось испробовать...Или видения начались...
Мама ему объяснила, что я мёд на рынке брала, дешево! Видно, торговка торопилась. А я от себя добавила, что мёд купила у очень старенькой бабушки, лет "под сто", она сказала, что приехала на базар со станции Трубецкая. Из Гиганта. И при этих словах я взгляд опустила и искоса на отчима поглядела. Никакой реакции. Или он и правда не помнит ничего, или вид делает...Всё-то он помнит...
Дядь Семён всего два блина съел, сказал, что больше не хочется, хотя - вкусные...Не может есть много, глотать больно...Мама тут же ему градусник сунула, он не сопротивлялся. Намерили 37,9. Температура, однако. Мама сказала, назавтра врача вызовет. Дядя Семён начал отнекиваться, тогда мама пообещала ему знакомую фельдшерицу привести в дом, - она её давно знает. Тогда он сказал, что вряд ли ее "медичка" определит причину его болезни.
Перешли в зал, включили радио. Мама наконец набралась мужества, спрашивает:
- Сёмушка, скажи ты нам: куда ездил? Где был так долго? Истосковалась я, ожидаючи...Зачем заставляешь меня беспокоиться? Вот и сейчас: не объяснишь ничего, весь больной воротился: что думать я должна? Ты же мне вроде муж... Именно "вроде", получается! Жена имеет право знать о причинах длительных отлучек мужа из дома! Или нравится тебе моё бесконечное беспокойство? Спасибо Зойке: со мной была, подбадривала да веселила, не позволяла грустить...
- Ласточки мои, об этой моей поездке, пожалуй, я вам расскажу. Пусть не всю правду, - часть наиболее важную. Был я под Челябинском. Дело у меня там имелось.
Челябинск, как знаете, важный для страны город. Местные его называют "Челяба", от старого тюркского слова, переводящегося как "благовоспитанный". Заложили крепость в восемнадцатом столетии. В старину он был приписан к Оренбургской губернии. В первое советское время входил в состав Уральской области, с 1934 стал областным городом. Велик Челябинск по населению и значимости для страны: в Великую Отечественную называли город "Танкоградом"...Много туда эвакуировали заводов и институтов из европейской части страны, спасая от оккупантов. Председателем горисполкома там ныне Конопасов Георгий Николаевич, - лично его не знаю, но друг мой лучший был с ним лично знаком, - хороший человек...
- А что же, - говорю, - этот председатель умер или отстранили его? Раз "был"?
Воистину: язык мой - враг мой! Часто, что думаю, то и говорю...
- Да нет, глава горисполкома жив и здравствует. А друг мой - умер. Схоронил я друга, несколько дней ждал и надеялся, что он выживет, но чуда не произошло.
- Отчего же он умер? - Опять спрашиваю, не подумав.
- О том и речь дальше пойдёт...- дядь Семён даже и не подумал мне замечание длать, что перебиваю старшего от любопытства...- Вначале летел я из Москвы самолетом до Свердловска, оттуда пересел на рейс до Челябинска. Машину загодя в Москве оставил, снял у знакомых гараж на несколько дней: Москва ведь большая деревня...Необходимо мне было с другом встретиться: я ему звонил в начале октября, в день, когда искусственный спутник Земли запустили, он сказал, что тяжело болен и просил меня приехать, и потом, мне и самому нужно было туда съездить: мне там деньги должны. Не стал я вам, девочки, ничего говорить, куда и зачем еду. А на сколько, - и сам не знал: понял, что Ванька, мой друг фронтовой, тяжко болен, понял, что буду ждать, чтобы ему лучше стало, или уж не стало совсем...Ивана-то я давно знал: он мне был почти родным, зятем моим, - братом покойной жены моей. Потом и в часть одну нас направили, но его вскоре забрали в тот Челябинск, насильно, почитай, дали "бронь"...И меня хотели, но я удержался, остался на фронте, сумел убедить начальство в моей незначительности: лучше на фронте врага бить, чем в дальнем тылу над наукой горбиться...И нет во мне тех талантов, что у Ивана...
Короче, прилетел я в Челябинск. Пошел к нему в реанимацию. Меня пускать не хотели: сказали, что он - "плохой", хотя и в сознании. Или уж так засекретили его болезнь...А только он меня попросил его оттуда забрать и отвезти в ближнюю деревню, там живёт семья его знакомых татар, - но люди хорошие, хотя и татары, - чувствовал Ванька, что плохо ему, вот и хотел на селе побыть последние дни и молочка парного испить. Татары те - они ему как родные, он им в своё время хорошо помог, когда их с родных земель места отдалённые выселили, они не отказали принять больного. Только Ваня захотел жить в отдельном флигеле, не в их доме, - через три дня и помер, как я его туда привёз на такси из Челябы...
Так я не о том вам хотел сказать, девочки, как мой друг умер...Все люди смертны, и уходят в свой черёд, лишь бы он, тот "черёд", наступал в своё время, вовремя...Друг мой умер по халатности да небрежению к жизни человеческой, к ее неоцённости да небрежению к каждой судьбе человека в наши дни...В войну людей гитлеровцы сжигали в печах варварских, а и сейчас почти то же происходит, но еще страшнее...
Вот ты, Зоя, ответь мне, что ты знаешь о понятии "радиация"? Ты же в школе хорошо училась, физику проходила со своим смешным "Маскадоном", натаскал он тебя порядочно, наслышан...
Растерялась я. Слышать-то слышала, но такие смутные воспоминания в голове.
- Автором термина "радиоактивность" является Мари Кюри, она, вместе с мужем Полем, занимались исследованием этого странного явления. В 1898 г. они обнаружили, что в результате излучения уран превращается в другие элементы, которые назвали полонием и радием. Они выявили, что радиоактивность опасна. Мария умерла от постоянного контакта с радиоактивными веществами. Есть радиация солнечная, есть рентгеновская...Э-ээ...Воздействие радиации на организм может быть различным, но почти всегда негативно. В малых дозах радиационное излучение может стать катализатором процессов, приводящих к раку или мутациям организмов, в больших дозах приводит к гибели организма вследствие разрушения клеток тканей...
- Зойка! Просто я поражён твоими знаниями...Умная ты девчонка, что в свой техникум связи пошла? Могла бы стать физиком...Хорошо, что не стала!
Так вот, у Ивана была лучевая болезнь. Вы, наверное, ничего и не слышали о таком?
Работал он в городе Озёрске, там закрытый объект по переработке отработанного ядерного топлива. Режимный объект, поэтому о том городочке никто слыхом не слыхивал: его и на карте мира нет. Город - есть, но как бы и нет его...Но скоро начнут спутники не только наши над планетой кружить, никакая режимность не спасёт закрытые зоны, всё рассекретят...Американцы, поди, больше нашего знают о горюшке, что случилось в Озерске, а накрыло облаком смерти немало земель и подальше Челябинской области...Ближайший город там Кыштым - он есть на карте.
Давно уже Озерск - беда большая...Ссороковых годов там ведут работы над атомом на т.н. плутониевом" комбинате N 817. Это секретное предприятие по производству оружейного плутония для атомных зарядов. Комбинат состоит из трех объектов - ядерного реактора для наработки плутония , радиотехнического завода для его выделения и очистки и химико-металлургического завода для изготовления деталей зарядов . Еще до пуска комбината руководители проекта понимали, что аварии придется устранять в условиях радиационного высокого фона и примирились
с мыслями о возможных будущих жертвах. Жертвы эти даже планировались, можно сказать. А работали там отнюдь не заключённые, - объект-то режимный, секретный! Только свои инженеры да техники, да солдаты-десорбщики...Что смотрите? Не слышали такого слова? Считайте, все равно, что смертники...
Приезжали мы с женой несколько лет назад в Кыштым, очень жена рвалась брата повидать. Шесть лет назад это было. Приехал он, засиделись мы с ним за разговорами...А она, дурочка, вздумала с одной местной девкой пойти искупаться в озере, словно их туда черт тянул...Озеро то соединено системой подземных вод с другими озёрами, я в том плохо понимаю. Только неподалёку там озеро Карачай, куда сливают отходы атомного производства, - зачем жена в реку Течу полезла...
По глупости: откуда ей было знать, что в том озере "зашкаливает"? Искупалась, да и всё, уехали. А вскоре она заболела...Вроде излечилась...Но через несколько лет опять хуже ей стало, и умерла...Не понимал я раньше ничего, что с ней творится, всё ж в секрете держали, а теперь Иван, умирая, мне объяснил, что причина всему - радиация...И зачем только мы туда с ней поехали, не знаю...Всю землю там превратили в мёртвый край: рыба дохнет, а зелень растёт необъятная, как чудовище ровно, а где - сохнет и жухнет поникшая...Мертвая земля из русских сказок...Проклятье на голову семейке Кюри, - они открыли тот атом ! Сколько горя от них по земле пошло!...
Слушали мы с мамой дядю Семёна, головами качали, поддакивали, а сами переглядывались: не бредит ли? Может, он просто с ума сошёл? А он продолжал:
- причинами большого числа жертв среди работников атомных производств,
проживающего вблизи населения были авральные методы работы, наличие режима секретности, заниженные показатели ценности жизни , оборудование ценилось выше здоровья и жизни персонала, о влиянии ядерных объектов на природную среду и население деревень вопрос не ставился вовсе, многие работы производились вручную, с превышением норм облучения. Уже не раз там случались страшные аварии, о которых даже в Челябинске мало кто знает: шепчутся люди тихо, но толком ничего не известно...Люди в том Озёрске все похожи на худых, нахохлившихся серых муравьев в осеннюю непогоду...И на природу так же удручающе атом действует...29 сентября в хранилище радиоактивных отходов взорвалась ёмкость, содержащая 20 миллионов Кюри радиоактивности. Не понимаете? Это Хиросима и Нагасаки, но куда мощнее! За 10 часов облако от взрыва прошло над Челябинской, Свердловской и Тюменской областями, - это облако было в 23 тысячи квадратных километров... И вся природа, которая соприкоснулась с тем облаком, - убитая природа: живая, но изменённая, мутировавшая. Иван - рентгенолог, специалист по измерению доз радиоактивности, он был инженер, но ТАМ его скорее как врача использовали... След радиации коснулся предположительно 250-270 тысяч человек. Что будет с ними, - неизвестно. Я видел, как моя жена умирала: у нее кровь изменилась, теперь знаю, что то была лейкемия искусственная. Она же почти в хранилище отходов искупалась...
Мама смотрела на отчима молча . Не верила, но я-то, наслушавшись россказней бабули Матвеевны, знала, что жена отчима и впрямь умирала страшно. Я ему поверила. Но зачем он всё это нам рассказывает? Неужели хочет просто поделиться?
- Радиоактивные вещества выпали дождём ближайшие часы на территории в 350 км, и никто народ не предупредил, а они, те вещества, Иван сказал, остаточно будут распадаться и вредить десятки, если не сотни лет...И природа, и люди будут болеть, умирать, и никто не сказал народу правду, никто не эвакуировал даже детей! Страшно!...От той радиации кожа вспучивается волдырями, кровь меняется, волосы выпадают, печень распадается, сердце барахлит, - это если доза невелика...Вот как у меня...Я же не знал, что сам Иван - источник радиации...Как авария случилась, он там всё и всех дозиметром мерил. Говорил, ему начальство велело людям, которых посылали аварию ликвидировать, реальные цифры радиации не называть. И сам он ТАМ был, - всё измерял. Но он знал опасность...В итоге он стал носителем плутониевой радиации в собственном теле...
В день аварии почти 200 человек погибли, участвовавшие в той "ликвидации". Как тараканы или муравьи, как песчинки ровно...Думаю, теперь уже их, тех жертв, куда как больше...Друг мой страшно умирал: казалось, что кожа его вся обгорела, местами облезла, волосы все выпали, а были рыжими да кудрявыми...Глаза почти ослепли, смотреть страшно было на эти бесконечные слёзы...Мне бы подальше от него держаться: он мне говорил, что опасно к нему прикасаться, но я не верил...А как схоронил да в Москву прилетел машину забирать, так в Москве меня и скрутило...Температура была высоченная, глаза все заслезились, как видите...Да еще вот эта сыпь.. Так что, Грушенька, у меня небольшая степень лучевой болезни, которую я воспринял от друга любимого, - в теле его был плутоний, оказывается...Смотрите, девочки, и запоминайте, до чего наука и стремление к военной обороне доводит человека и природу несчастную, - до смерти !
Похоже, мама начала дядь Семёну немного верить: выглядел он и правда ужасно, да еще эта седина и лицо красное, с сыпью...Но что же нам-то делать?...
- Иван сказал: йод нужен...Да вот водка и молоко...А так - никаких средств лечения пока нет... - Мама встала и бегом принесла с кухни бутылку водки. Дядя Семён засмеялся, отрицательно головой покачал, мол, не хочу больше. Вытащил вновь кусок рафинада, накапал на него йод из пузырька, в рот положил.
- Не бойся, Грушенька: то, что со мной, сейчас со многими. Жители более чем 200 деревень в день трагедии видели желтое облако на небе и странный туман...Рано или поздно все они заболеют. А я, может, и выживу, сильный я! Только вот не люблю эту водку проклятую хлестать...Так что ты сама решай: вызывать ко мне фельдшерицу или нет: болезнь-то - новая, неизвестная нашим медикам...Да и секретности много в отношении радиации: вряд ли что твоя "медичка" знает...
Мама в ужасе смотрела на отчима. Полюбила она его, несмотря на все его странности. И вот теперь может потерять...Так быстро...И так странно...И зачем только он в тот Кыштым или Озёрск поехал...К другу...
Легли мы с мамой поздно. Отчим заснул беспокойным сном в маленькой, отдельно расположенной комнате. Спал тихо, беспокойно, точно как больной ребёнок. Мама себе места не находила: поверила мужу любимому. И я поверила дяде Семёну, что на сей раз он ездил в далекую Челябинскую область: такое нарочно не придумаешь...Дай бог, чтобы выжил! Маму жаль...Но только вопрос передо мной маячил: как он мог летать на самолёте, где всегда паспортный контроль, если его паспорт преспокойно лежит в кармане грязного пиджака? Или...у него есть другой паспорт? Но ведь тот, который я нашла, - действующий!...Как такое может быть?
Я побежала в ванну, подняла крышку ящика с грязным бельём, перевернула пиджак мятый, залезла в карман, - паспорта там не оказалось. Дядя Семён его уже убрал...И когда только успел? И...зачем?
Глава 6.
И все-таки мама пригласила на следующий день свою знакомую "фельдшерицу" Маину Филипповну, - забавную женщину постарше средних лет, в меру упитанную, весёлую и восхитительно глуховатую, вследствие имевшей место на фронте давней контузии. Была Маина, - как она всем велела себя называть, невзирая на солидный возраст, - веселушкой неповторимой, умела вселить в любого больного удивительную уверенность в скором выздоровлении и надежду на долгое и счастливое будущее житие в здравии и довольстве. Маина смеялась, что, как выйдет на пенсию, так пойдёт в бабки-знахарки, и говаривала при этом: "Я же не член партии, - мне можно народ лечить и народными средствами..." В прежние времена мама её ко мне привозила, - Маина была не сальчанка, а из конезавода, но она прикатывала на автобусе по первому приглашению, и не потому вовсе, что маму уважала, - она мою бабушку любила непонятно за что...Что бабушка моя, - "душенька" - про то все знают, но Маина же не мужчина, чтоб бабушку так просто любить: видно, помогла ей бабуля в чем-то в давние времена...А только приехала Маина Филипповна уже на следующий день. Не стала ничего спрашивать. Ручкой пухлявой махнула, нас с мамой из комнатёнки дяди Семёна выпроводила. Осталась "осмотр" проводить. Потом вышла, ласково нам улыбнулась успокаивающе:
- Что могу сказать? Интересный случай...Новый для меня! Что же ты, Груша, и не намекнула даже, что к чему?...Может, я б с собой главврача нашего привезла: он - мужик на селе новый, неглупый, "ищущий", всем интересно посмотреть на такое...Не буду спрашивать: что и где, - и ты не скажешь, и я кое-что слыхивала, а земля Русская с давних пор полнится...Кто-нибудь из вас умеет уколы делать?
- Я умею, -говорю. - Когда бабушка болела, делала ей пенициллин с новокаином. И разводить умею, и иглы кипятить. А что надо-то?
- Что надо...Пенициллин да стрептомицин...Пенициллин - четыре раза в день будешь ширять. Сможешь? Или не уверена? Тогда нужно кого-нибудь нанять, - регулярность важна. Потом необходимо стерильность в его комнате поддерживать, проветривать несколько раз в день. Некротической энтеропатии, по-моему, нет...Так что кушать ему можно, раз нет орального синдрома, - рвоты, - "кошачьими" дозами. Кровь нужно сдать. Если не хотите здесь, так привезите на такси в конезаводскую амбулаторию,- талон выпишу и сама забор крови сделаю, посмотрим гемоглобин... Умеренная астения может несколько лет сохраняться, - он уже немолод. И какая была необходимость человеку в таком возрасте тащиться в очаг поражения, скажите на милость? Да ладно, вы, поди, ничего и не знаете...Я-то знаю старых фронтовиков, - строят из себя, не берегут организм...Моя бы воля: всех приковала к трубе запечной и пусть дома сидят...Вспоминают былые дни... Имеет место некоторое поражение сетчатки, - не рекомендовала бы больному сейчас на машинке кататься самостоятельно...Говоришь, из самой Москвы на машинке катился? Убийственно и самонадеянно до глупости! Катаракта может развиться, но не так сразу...Короче, поняли: кровь сдать, уколы колоть, свежий воздух, молоко пить, мёд есть, балластную пищу - поменьше...Посмотрим, что с кровью, - лишь бы переливание не потребовалось, не рекомендую для старых!...
Слышал бы её дядя Семён, наверняка бы обиделся, но Маина отличалась трезвым реализмом и неженской грубоватостью, да еще и курила... Зато знания ее были на высоте: и журналы по медицине выписывала, и справочники новые читала регулярно, и даже на семинары в Ростов её направляли...