Аннотация: Сырник. Ещё одна попытка новеллизации игры
Рига, прифронтовой город.
Май 1895 года
Гайдис Аболтиньш мертвецов не любил и боялся. Хотя нет, не боялся, правильнее сказать - побаивался. Все же он был не каким-нибудь темным забитым батраком, и даже не владельцем хутора, а городским человеком, продавцом в лавке москательных товаров. Школы нормальной, правда, не закончил, но своим умом дошел до многого, читал-считал не хуже тех, у кого за плечами четыре класса. И природного латышского здравомыслия по дороге не растерял.
Так что на жизнь Гайдис смотрел понимающе и трезво. И доподлинно знал, что мертвецы людям зла не делают, а потому и бояться их смысла, вроде как, нет. Но с другой стороны, в сказаниях да преданиях про злокозненных мертвецов говорится немало. Старики-то не глупыми были людьми, не из пальца все бывальщины высасывали. Да и небывальщины тоже не на пустом месте возникали, пусть не так, как теперь говорят, но что-то всё же было.
Да и к тому же на иного покойника посмотришь, и ноги сами прочь подальше несут. Неспроста же.
В общем, подальше от них, подальше держаться надо, если только можно. Но сейчас как раз выходило нельзя. С военными не поспоришь, у них сила и власть. Одно слово - оккупанты. Мобилизовали Гайдиса на уборку города от трупов - никуда не денешься, пришлось работать. Вдвоем с напарником, которым оказался слегка знакомый Яцек, тоже продавец из соседней скобяной лавки, они грузили трупы на телегу, которая отвозила их в мертвецкую при Александровской больнице.
Вроде и долгих боев за Ригу не было, а трупов в окрестности улицы Меркеля скопилось порядочно. В основном солдаты: королевские в светло-зеленых мундирах и германские в синих. Изредка попадались и офицеры. Были и гражданские. И чего им на месте не сиделось? Стреляют на улице, так спрячься в доме поглубже, да к окнам не подходи. От снаряда это, конечно, не спасет, ну так ведь из орудий по городу не стреляли. А ружейная пуля стен не пробьёт. Разве что осколок ручной бомбы, но о них Аболтиньш имел самое смутное представление. Чего гадать? В любом случае дома больше шансов выжить, чем на улице. Гайдис перележал штурм Риги под кроватью, и был уверен, что поступил исключительно умно.
...Очередной гражданский лежал в арке дома. Пуля в спину настигла его, когда он пытался убежать с улицы во двор.
- Отстреливался, - мрачно констатировал Яцек, указывая на зажатый в руке мертвеца револьвер.
Аболтиньш молча кивнул.
- Пойду пану офицеру скажу, - решил поляк. - Мало ли чего.
Москательщик снова кивнул. В Королевстве законы строгие, а в Германской Империи, говорят, ещё строже. И первые дни при новой власти это подтверждали.
Яцек отправился докладывать надзиравшему за похоронной командой германцу, а Гайдис вдруг, повинуясь безотчетному чувству, присел на корточки надо трупом. Из кармана пальто торчал листок бумаги. Оглянувшись и убедившись, что его никто не видит, Аболтиньш выдернул лист из кармана. На бумаге был изображен план Верциги.
- Приггодиттцааа... - задумчиво протянул Гайдис на русськой мове, и упрятал бумагу в собственный карман...
Предчувствие его не обмануло. Вечером тщательно разглядывая дома трофейный план, он обнаружил две несомненных странности. Во-первых, нарисован он был явно недавно, но при этом на нем была нанесена Ридзене, упрятанная под землю ещё до рождения Гайдиса. Во-вторых, помимо верцигских храмов на карте присутствовал еще один, совершенно лишний крест. Как раз "на берегу" этой самой Ридзене.
Дело пахло серьезной тайной, а за тайны прилично платят. Если, конечно, не глупить и не торопиться. Но Гайдис Аболтиньш был человеком умным и основательным...
- Рад вас видеть, майор, - произнес лорд Джон, поднимаясь из недр большого мягкого кресла. - Проходите, присаживайтесь. Хотите вот тут, у стола, хотите - поближе к камину.
Вошедший был мужчина в расцвете сил, прекрасно физически развитый и очень высокий: пожалуй, выше шести футов ростом. В криминальных кругах таких называют обычно громилами, среди простонародья - верзилами, но визитер был несомненно, джентльменом. Костюм табачного цвета был явно пошит на заказ, а не приобретен в магазине готового платья, а манеры - безукоризненны. Без сомнений, перед этим человеком легко открылись бы двери любого ( точнее всё же - почти любого ) столичного клуба, но лорд Джон предпочел принять его в своём особняке в Челси. Были на то причины.
После обмена приветствиями мужчины расположились в креслах возле камина. Дворецкий, без лишних напоминаний покинул комнату: не дело слуги слушать, о чем говорят джентльмены. А разговор в этот раз предстоял действительно об очень важных вещах. Но лорд не спешил переходить к делу.
- Хотите сигару, майор? Или немного выпить? Виски? Шерри?
Лорд Джон кивнул на маленький столик, на котором стояло несколько бутылок, стаканы и, несколько неожиданно, шахматная доска с недоигранной партией.
- Не откажусь от бренди, - решил майор, бросив короткий взгляд на этикетки. - Что-то сегодня вечер совсем не апрельский.
- Лондонский, - вздохнул лорд Джон. - Вы, наверное, просто отвыкли от родного климата в Южной Африке.
- Пожалуй да, - легко согласился визитер. - Вернуться на Родину приятно, но заново привыкнуть к туманам и дождям не так-то просто.
- Бренди немного скрасит этот трудный процесс, - слегка улыбнулся лорд Джон, поднимаясь на ноги. - Прошу, Вас. И, кстати, Вы играете в шахматы?
- Немного, - Айронсайд тоже улыбнулся, при этом улыбка у него получилась слегка виноватая. - Для развлечения.
- Разумеется, не ради денег. Я тоже слегка поигрываю, и до мистера Стаунтона мне далеко. Так и что Вы думаете об этой позиции?
Айронсайд плеснул немного бренди в широкий бокал и некоторое время внимательно изучал позицию.
- Сложная позиция, - изрек он, наконец. - Сложная и неоднозначная. Но думаю, что скорее всего тут будет ничья. Или же победят черные.
- Да, позиция производит именно такое впечатление, - согласно кивнул головой лорд Джон. - Но, тем не менее, черные здесь обречены. Как говорится "белые начинают и выигрывают".
Гость еще минуту внимательно всматривался в позицию, но анонсированного разгрома черных не заметил.
- В это трудно поверить, - изрек он после паузы и поднял взгляд на хозяина особняка.
- И тем не менее это так.
Айронсайд скептически покачал головой и принялся рассуждать вслух.
- Единственная надежда белых на победу в их проходной пешке, но чтобы ее сохранить, нужно двигать ее вперед, иначе последует размен. В этом случае черные успевают забрать замок, а после того, как белые ставят королеву, рыцарь успевает дать шах, а после размена на е8 он встает на е6. Дальше черные двинут пешку f и принудят белых разменять свою последнюю пешку. Если этого не сделать, то они ее просто выиграют. После этих разменов выиграть могут разве что черные, но уж никак не белые.
- И тем не менее это так.
Лорд Джон торжественно перенес белый замок на первую горизонталь.
- Вот так.
- И чего Вы этим добились, сэр? - недоуменно повел широкими плечами Айронсайд. - Теперь у черных приятный выбор: брать пешку или замок.
- Кто не умеет жертвовать, тот не побеждает! - лаконично пояснил лорд Джон.
- При всем уважении к Вам, сэр, одного умения жертвовать для победы недостаточно.
- Согласен с Вами, майор: жертве должен предшествовать точный расчет. Но, сознайтесь, Вы этого хода не ожидали. И теперь принимать решение придется вам. Пешка или замок? Что выберет опытный разведчик?
- Нелегкий выбор, - предельно серьезно ответил гость. - Тут момент психологический. Но если выбирать приходится мне.... Я предпочту рискнуть. Именно потому, что столь явно подставляя свой замок, играющий за белых наверняка учитывает психологический эффект. Играющий черными не может не понимать, что его завлекают, провоцируют. И поскольку инициатива принадлежит не ему, он опасается, что последствия провокации тщательно продуманы и его оппонент видит то, чего не видит он сам. Такое со мной однажды случилось в Южной Африке. Но я рискнул пойти навстречу судьбе, и оказалось, что мой оппонент просчитал далеко не все. Поэтому...
Майор решительно снял с доски белый замок и передвинул на освободившуюся клетку черный.
- Ника весьма требовательная богиня, - согласился лорд Джон. - И потому в жертву ей я приношу ещё и епископа. Шах!
Он передвинул фигуру.
- Гм...
Этого хода Айронсайд предварительно не рассматривал, поскольку поле, на которое лорд водрузил своего епископа, находилось под боем черной пешки. Теперь же стало ясно, что неожиданное продолжение имело немало плюсов. Бишоп перекрывал линию е, на которой стояла основная надежда белых - рвущаяся в королевы пешка. И в случае отступления короля замок уже никак не успевал её остановить: ему требовался лишний темп для того, чтобы пробить епископа. А если не отступать королем, а брать епископа пешкой, то она сама превратиться в помеху для замка.
Правда, был и плюс: в случае взятия епископа у белых становилось ещё на фигуру меньше: король, рыцарь и две пешки.
- Да воздастся! - произнес, решительно ставя на место епископа своего коня. Партия занимала его все больше и больше. К тому же он заметил одну интересную возможность защиты за чёрных. Возможность весьма неочевидную, изучая позицию, лорд мог вполне пройти мимо. И когда соперник предсказуемо двинул пешку вперёд, майор пробил замком другую белую пешку.
- Ждёте, что я поставлю королеву, чтобы объявить своим рыцарем шах и вилку? - улыбнулся хозяин особняка.
- Боюсь, что у вас нет выхода, сэр, - вежливо ответил офицер. - Если Вы не сделаете этого, то я всё равно поставлю рыцаря на f6 и рано или поздно разменяю на него Вашу пешку. А дальше всё просто: у меня замок и четыре пешки, у вас один лишь рыцарь. Чёрные выигрывают.
- Не торопитесь, майор, есть и другие варианты, - возразил аристократ, подтягивая своего рыцаря поближе к месту действия.
- Это ничего не меняет. Контролировать поле f6 у Вас не получится: не хватит ресурсов. Вы пошли на слишком большие жертвы, и теперь я могу себе позволить просто разменять рыцарей.
Айронсайд сделал соответствующий ход.
- Пусть у Вас всё же будет королева, но у меня против неё замок и четыре пешки. Может это не победа, но уж точно не поражение. И, кстати, Вам шах.
- И всё же я попробую, - лорд Джон поставил своего рыцаря на место черного, только для того, чтобы противник тут же убрал его королём. - Знаете, майор, Вы абсолютно правы в том, что одной королевой против замка и четырех пешек мне не выиграть. Но ведь я не обязан ставить королеву, верно?
Белая пешка достигла восьмой горизонтали и покинула доску, а на её место хозяин дома поставил рыцаря.
- Мат!
- О Боже!
Давненько майор Айронсайд не выглядел столь изумленным. Причем изумление было ничуть не наигранным, он на самом деле был поражен до глубины души.
- Действительно мат! Потрясающе, сэр! Мат при таком материальном перевесе у противника... одним только рыцарем... да ещё и превращенным... Признаюсь, чистая победа.
- Это называется "этюд", майор, - усмехнулся лорд Джон. - Позиция кажется равной, но это лишь иллюзия. Мираж. Одна сторона уже обречена на победу, а другая на поражение. Разумеется, при правильной игре. Белые должны заставить черных играть по своим правилам и тогда черным никуда не деться.
- Этюд, - гость напрягся, припоминая недавно прочитанную книгу. - Как там у Конан Дойля? "Этюд в оттенках алого", кажется?
- Кстати да, очень хорошо, что вы вспомнили об этом произведении. Исследование, которое в итоге приводит к совершенно неожиданной развязке. Но неожиданная она только для тех, кто не смог глубоко вникнуть в ситуацию. А для тех, кто сделал это, исход предопределен. Нужно только сделать верные ходы, и победа сама опустится на ваши плечи. Понимаете, о чем я говорю, майор?
- Да тут все яснее ясного, сэр.
Лорд Джон улыбнулся и указал рукой на кресло.
- Садитесь, майор. Перейдем от шахматного этюда к тому, который вам и вашим подопечным предстоит разыграть в ближайшее время в непосредственной реальности. Официальная задача до Вас была доведена ещё вчера.
Эти слова заставили гостя моментально напрячься и устремить на собеседника пристальный взгляд.
- Официальная? Значит есть и неофициальная?
Хозяин особняка спокойно кивнул.
- Есть. И именно об это я хотел с Вами поговорить. Присаживайтесь, присаживайтесь, майор, и сразу перейдем к делу.
Айронсайд опустился в кресло, даже не пытаясь скрыть свою обеспокоенность. А лорд Джон, напротив, олицетворял собой британскую невозмутимость.
- Итак, официально Вы будете проводить операцию прикрытия. Лично Вы, мистер Клеверли и трое ваших юных воспитанников отправляетесь по подложным документам в Ригу, где будете должны провести примерно декаду. В течение этого времени наши агенты совершат изъятие из тайника секретных документов, к чему Ваша группа не будет иметь ни малейшего отношения. Перед законами Германской Империи вы будете чисты и невинны, как младенцы, что гарантирует ваше возвращение домой по окончании миссии. Ну а то, что во время пребывания в Риге в действиях воспитанников внимательные взгляды германских контрразведчиков смогут усмотреть поиск упрятанных секретов... Дети на то и дети, чтобы выдумывать и играть. Я все верно изложил?
Лорд Джон потянулся к бокалу с бренди.
- В общих чертах - абсолютно верно, - подтвердил гость.
- Подробности неважны, - откинулся на спинку кресла хозяин дома. - После Южной Африки у Вас репутация профессионала, майор. Из этого я заключаю, что все необходимые детали Вы выяснили и все необходимые вопросы задали.
Айронсайд слегка склонил голову в знак признательности.
- Но у меня и моих друзей, - лорд Джон легким жестом указал бокалом в потолок, - есть несколько иные планы. Я не сомневаюсь, майор, что Вы понимаете, что эта операция весьма ответственная.
- Разумеется, сэр, - кивнул гость.
- Но дело в том, что она не просто важна, а очень важна, - лорд Джон особо выделил голосом слово "очень". - Большая война на континенте становится неотвратимой, это понятно уже многим. Но немногие понимают, какая это будет война. Большая Европейская по сравнению с ней покажется невзрачной кампанией.
- У лорда Велингтона не было таких орудий, таких винтовок и пулеметов.
- Их не было ни у одной из воюющих сторон, а теперь они есть у всех. И это далеко не единственное отличие. Ставки крайне высоки, друг мой, а Великобритания в Африканской войне проявила себя не лучшим образом, увы. Вы же понимаете, что подобное не проходит бесследно, поул-позишн сегодня не у нас, а у германцев и примкнувшей к ним Москворуссии. Отсюда наша задача.
Лорд Джон отставил бокал на столик.
- Во-первых, не позволить Рейху усилить свои позиции ещё больше. Во-вторых, нам нужны козыри, с которыми можно искать контактов с Союзом и Королевством. Если удастся собрать коалицию против Германии, это будет половина победы. Если удастся хотя бы наладить сотрудничество, это уже будет большое дело.
- Понимаю, - медленно протянул Айронсайд. - Прорыв германцев к Риге в девяносто четвертом был для Королевства полной неожиданностью. Видимо, они не сумели вывезти из города очень важные документы. Если документы попадут в руки к немцам, это усилит их позиции в Курляндии. Если к нам, то будет чем торговаться с Киевом.
- Вы всё верно рассчитали, майор. Браво! Я вижу, что наше дело в надежных руках.
- К сожалению, сэр, пока я не вижу в своих руках дела. Кроме того, которое объявлено мне официально.
- Я продолжаю. Итак, диспозиция совсем недавно была такова. В Киеве знали, что бумаги могут существовать, но не имели возможности организовать поиск. Германцы ничего не знали о бумагах, но контролировали Ригу. Мы ничего не знали и ничего не контролировали.
- Самая проигрышная позиция, - констатировал Айронсайд.
Лорд Джон кивнул и продолжил.
- Все изменилось, когда в наши руки попала карта. Очевидно, ее нарисовал кто-то из тех, кто прятал документы, для того, чтобы потом доставить на контролируемую войсками Королевства территорию. Но этот человек был убит, карта попала к человеку совершенно постороннему, который недавно продал её нам.
- Разумное решение.
- Более чем. Итак, теперь мы точно знаем, где документы. Осталось их только вывезти в Британию.
- Задача не кажется мне сложной. В отношении путешественников германская таможня не отличается свирепостью. А контрразведка не станет противодействовать нашей операции, не зная ничего ни о наших планах, ни о наших мотивах.
- Вы уверены, в том, что германская контрразведка ничего о них не знает?
- Простите, сэр?...
Айронсайд с недоумением поглядел на хозяина дома.
- У нас есть довольно серьезные основания сомневаться, что в Германии об этом неизвестно вообще ничего. Слишком извилисты были пути информатора. Есть основания подозревать, что с ним успели поработать скандинавы, а с германцами они работают плотно.
- Они со всеми работают плотно, у них нет другого выхода, - констатировал майор.
- Верно, - согласился лорд Джон. - Но это не гарантирует нас от возможной утечки информации. Самое неприятное, что мы не знаем объемов этой утечки.
- И каков же выход?
- Мы его только что видели: этюд. Необходимо идти на жертвы, которые в итоге принесут победу.
- Жертвы? - с сомнением переспросил гость.
- Жертвы, - убежденно повторил лорд Джон. - Мы позволим германцам в этом деле усилить свои позиции, но при этом навяжем им нашу игру. А дальше все будет на шахматной доске: правильные ходы приведут наших оппонентов к полному поражению.
- Честно сказать, сэр, я пока мало что понимаю. При всем уважении, вы излагаете ваш план слишком сумбурно.
- Я не излагаю вам плана, сэр. Я всего лишь обрисовываю ситуацию. А что касается плана, то он предельно прост: именно вы с вашими мальчиками добудете бумаги и доставите их в Великобританию.
- Для этого мы должны минимум знать местонахождение тайника...
- Перед отправкой вы получите эту информацию.
- А противодействие германской контрразведки...
- Будет сведено на "нет". Они будут ждать прибытия основной группы наших разведчиков, а так же группы бой-скаутов в рамках операции прикрытия.
- Будут ждать?..
Как настоящий джентльмен майор одновременно сумел продемонстрировать и предельную озабоченность и хладнокровие. Лорд Джон был только хладнокровен.
- Обязательно будут ждать. Организована утечка информации об этой операции. Полагаю, что в "красном доме" над ней уже работают. Или работа начнется через несколько часов.
- Но сэр... Это похоже на измену.
- Да, майор, если мы потерпим неудачу, именно так это и будет трактоваться. Отступать некуда, часы заведены.
- Вы хотите поставить меня перед фактом?
- Именно, - спокойно кивнул хозяин особняка. - Вас рекомендовали как блестящего профессионала, майор, поэтому я стараюсь быть с вами предельно откровенным. У вас нет другого выхода, кроме как вернуться с победой. И вы способны добиться победы, как не раз добивались её в Южной Африке.
- То есть, если я попытаюсь доложить о нашем сегодняшнем разговоре...
Айронсайд выдержал многозначительную паузу.
- Для вас это закончится очень плохо, а я отделаюсь парой недель скверного настроения, - лорд Джон казался воплощением обезоруживающей прямоты. - Это не моя личная партия, в игру просвещены люди на самом верху.
Он возвел глаза к потолку и добавил:
- Хотя вслух, разумеется, об этом никто не скажет.
- А если я вернусь с победой?
- То в Лондоне вас будут ожидать продвижение по службе и солидное денежное вознаграждение. Сами понимаете, официального триумфа после таких операций не проводится.
- Я не тщеславен, - парировал майор. - Меня интересуют гарантии.
Лорд с грустным видом покачал головой.
- Вас рекомендовали как профессионала...
- Вот я и говорю с вами, как профессионал, сэр. Вы, не спросив моего мнения, поставили меня в ситуацию, когда я не могу не выполнить эту работу. Поэтому я спрашиваю: какие гарантии?
- Никаких, - отрубил лорд Джон. - Я не могу предоставить вам никаких гарантий, майор. Могу лишь только заверить, что успех в этой операции откроет вам двери в очень влиятельный клуб. Понимаете?
- Потому что тайная война с Германской Империей на этой операции не заканчивается?
- И не только с Германской Империей.
- И не только с Германской, и не только с Империей, не так ли?
- Я вижу, что вы все правильно поняли, майор.
- Не стану утверждать, что понял все, но смею думать, что я понял главное, сэр. И на этом основании принял для себя решение.
Лицо лорда Джона еле заметно дрогнуло, но голос остался абсолютно бесстрастным:
- И каково же это решение, майор?
- Я готов сыграть этот этюд, сэр. И твердо намерен отметить его победное завершение бокалом шерри в этой гостиной.
- Если завершение будет победным, то мы, разумеется, его отпразднуем, - уверенно кивнул хозяин особняка. - Я очень рад, майор, что мы с вами нашли общий язык и пришли к полному взаимопониманию.
- Не совсем, сэр. До полного взаимопонимания у меня к вам есть минимум два вопроса.
- Внимательно слушаю, сэр.
- Роль мистера Клеверли в этой истории?
- Он мой человек. Вы можете на него всецело положиться, но командовать в операции будете вы. При всех достоинствах мистера Клеверли, он никогда не выполнял подобных поручений на территории иностранных государств и не сможет самостоятельно вытянуть операцию.
- Когда я получу карту и дополнительную информацию?
- В самое ближайшее время.
- Но не сейчас?
- Не сейчас и не от меня, майор. В этом этюде, - лорд Джон указал на доску, - у каждой фигуры своя роль. Моя скромная задача заключалась в том, чтобы открыть вам правильную дорогу. Остальное сделают другие. Так что, у вас есть несколько дней, чтобы насладиться столичной жизнью. Где вы остановились?
- В Кенсингтоне.
- Отличный выбор. Если только ваши подопечные не упорхнут, подобно Питеру Пэну.
- Они для этого слишком взрослые, самому младшему уже давно исполнилось девять, - улыбнулся в ответ майор, ненавязчиво показав, что и в колониях джентльмен остается джентльменом, знатоком и ценителем высокой литературы. - Но присматривать за ними нужно, поэтому, если мы с вами завершили разговор, то позвольте мне откланяться, сэр.
- Не смею вас задерживать, - произнес лорд Джон, поднимаясь из кресла, чтобы попрощаться с визитером.
На выходе из особняка в голове у майора всплыла фраза, встреченная им в каком-то из бесчисленных авантюрных романов, до которых Айронсайд был большим охотником.
"- Шагай вперед, пешка! Если ты дойдешь до восьмой линии, ты, конечно, не станешь ферзем. Но, может, тебе позволят снять вражеского короля. Ведь королей бьют именно пешки, как бы это ни не нравилось королям."
А потом пришла самостоятельная мысль, что королей бьют не только пешки, в этюде с этим отлично справился рыцарь. Почему бы и нет? "Сэр Эдмунд Айронсайд" звучит ничуть не хуже, чем "сэр Джон Слесор".
ПРИМЕЧАНИЯ.
В тексте использован этюд А.Казанцева из повести "Гость Бастилии".
Лорд Джон и его гость читали повесть Дж.Барри "Маленькая белая птичка", в которой Питер Пэн - грудной младенец. Пьесса "Питер Пэн и Кенсингтонские сады" на момент разговора еще не начала свое триумфальное шествие по театрам Лондона.
В нашем мире мысль о пешке включена в роман А.Уланова и В.Серебрякова "Из Америки с любовью" (2001). Очевидно, в описываемом мире ее сформулировал кто-то другой примерно на сто лет вперед.
Замок Эчештайн, Южный Тироль, Германская Империя
8 апреля 1904 года
Фехтовальный зал замка был в числе наиболее посещаемых помещений: занятия в нем проходили практически каждый день.
- Ан гард!
Друг напротив друга две худощавых детских фигурки в защитных белых жилетах и сетчатых масках с легкими рапирами в руках. Традиционный салют и поединок начинается...
Финт, выпад, парировано...
Финт, выпад, клинок слегка касается плеча.
- А друат!
Арбитр, хозяин замка, Вольфганг-Гиацинт-Амадей Фрайхерр фон Шлоссер унд цу Эчештайн, бесстрастно зафиксировал тот факт, что его одиннадцатилетний сын Людвиг-Эрик-Альберт добыл в поединке первое очко. Для победы нужно было заработать еще два.
- Алле!
Настроенный развить успех, Людвиг устремился вперед, проведя сдвоенную атаку - репризу. Первый удар был направлен в грудь, второй в правое плечо.
Но получилось совсем не так как задумывалось: противник парировал один удар, уклонился от второго, а потом провел ответную атаку, отразить которую мальчик не успел. Клинок рапиры слегка ткнул Людвига в живот.
- Альт! - остановил поединок барон. И тут же возобновил его:- А гош! Алле!
Соперники замерли в стойке, а затем по команде возобновили бой.
Счет равный, все с начала. Людвиг снова успел первым перейти к атаке. Не надо слишком хитрить, просто траверс и финт. Клинок направленный в правый бок в последний момент устремился к груди.
Но удар был парирован и оба клинка взмыли вверх. При этом рапира Людвига коснулась маски оппонента. В спортивном фехтовании на рапирах такие удары не категорически запрещены правилами.
- Альт! - снова остановил бой Шлоссер. - Па конте! Эт ву пре?
У него не было ни малейшего сомнения, что с детьми все в порядке, но барон соблюдал правила до мелочей и их учил тому же.
- Пре! - Людвиг чуть отступил и принял нижнюю стойку.
- Пре! - донеслось из-под второй маски.
- Алле! - разрешил арбитр новую схватку. До конца поединка было еще далеко.
Атака - блок. Атака - блок. Атака - блок... Нет, не получилось. Людвиг на мгновение опоздал и почувствовал, как клинок ткнулся в защитный жилет на левом плече.
- Альт! А гош!
Шлоссер хотел подать сигнал к продолжению поединка, но тут в зал вошел камердинер.
- Прошу прощения, господин барон, но в замок прибыли гости.
- Гости? - Шлоссер несколько удивленно повернулся к слуге. - Разве я приглашал гостей?
Гости в Эчештайне бывали крайне редко. Это объяснялось как расположением замка, так и образом жизни его хозяина. Барон фон Шлоссер не разъезжал с визитами, да и особо было не к кому: большинство владельцев южнотирольских замков лишь изредка посещали свои обители, основное время проводя в городах поближе к центру Империи.
- Приехал генерал фон Люкен в сопровождении адъютанта.
Лицо Шлоссера озарила радостная улыбка. Вернер фон Люкен был его ближайшим другом с момента поступления в Берлинскую Военную Академию. Но даже и его Вольфганг не видел уже больше года. Вернер продолжал военную карьеру и сумел реализовать свою мечту жизни: вскоре после окончания Остзейской войны он получил назначение в Большой Генеральный штаб. Поэтому генерал практически не покидал Берлина. Там, во время редких визитов семейства фон Шлоссеров в столицу друзья и встречались. Пару раз встречи проходили поближе к Эчештайну - в Вене. Но визитов в удаленный почти на самую границу империи маленький замок Люкен никогда прежде не наносил, ограничивался письмами.
- Пригласите генерала, - распорядился хозяин замка, а затем повернулся к детям. - Габи, Людвиг! Фехтование на сегодня окончено.
Соперники отсалютовали клинками арбитру и друг другу, и сняли маски, ожидая дальнейших распоряжений.
При этом Людвиг, уступавший по ходу незавершенного поединка, украдкой бросил ревнивый взгляд на сестру-близняшку Габриэль-Ирму-Лотту фон Шлоссер. Габи, скорее почувствовав, чем перехватив этот взгляд, насмешливо вздернула носик.
- Сейчас вы поздороваетесь с нашим гостем, а затем переодевайтесь и идите в свои комнаты, - решил барон. - До ужина у вас будет свободное время.
- Да, папа, - дети синхронно склонили головы.
- Извини, что я так внезапно нагрянул, Вольфганг, - произнес генерал, проходя в зал. - Когда я узнал, что назначена инспекция в Трент, сразу понял: надо ехать. Когда я еще смогу навестить своего старого друга. И вот я здесь!
Он обменялся с хозяином замка крепким рукопожатием.
- Людвиг, Габи... Как летит время. Когда я видел вас последний раз, вы были очаровательными малышами, а сейчас львята подросли. Вольфганг, ты обучаешь фехтованию не только сына, но и дочь?
Довольная тем, что гость обратил на неё внимание, девочка с улыбкой присела в книксене. Мальчик слегка нахмурился и ревниво засопел.
- Да. И Габриэль делает успехи, - позволил себе немного похвастаться Шлоссер, отвечая на рукопожатия. - Но о детях мы поговорим за ужином, ведь ты отужинаешь с нами?
- Благодарю за предложение и не могу тебе отказать. Но сразу после ужина я вернусь в Трент: долг превыше всего.
- Тогда не будем терять времени, пройдем в мой кабинет.
Генерал бросил ещё один поощрительный взгляд на детей и вслед Шлоссером направился к дверям.
А дети прошли к шкафчикам. Впереди довольная легконогая Габи, позади насупленный Людвиг.
Ну вот, опять "Габриэль делает успехи". Радость Людвига от прибытия гостей была серьезно подпорчена. Конечно, сестре все внимание, ведь она же девчонка. А ведь они фехтуют на одном уровне, и не потому, что он плохо, а из-за того, что Габи хорошо. Где-то в глубине души Людвиг даже радовался, что у него такая сестра, но это было очень глубоко. Потому что успехи Габи вызывали бурное одобрение отца, а его успехи лишь сдержанные похвалы: молодец, достойно носишь фамилию фон Шлоссера, но ты мальчик, тебе положено. А почему сестрица не занимается чем положено? Играла бы в куклы, боялась темноты и мечтала о принце на белом коне, как нормальная девчонка. Вместо этого она фехтует не хуже Людвига, умеет управлять лошадью не хуже Людвига, и может переплыть Эч так же как Людвиг. Один раз Людвиг об этом спросил Габи напрямик. Так посмотрела на брата широко раскрытыми глазами, пощупала ему лоб, пожала плечами и после этого голосом терпеливой няни в общении с капризным малышом объяснила, что раз папа так её воспитывает, значит, так надо.
Можно подумать, что она хоть раз просила папу, чтобы её воспитывали иначе...
Нет, мир все же ужасно несправедлив.
Тяжело вздохнув, мальчик снял и убрал в шкаф защитный костюм, и отправился во двор. Интересно, как добрался из города до замка генерал фон Люкен: в конном экипаже или на автомобиле?
Шлоссер отложил внимательно изученные бумаги и поднял взгляд на сидящего напротив генерала.
- Значит, в Красном Доме полагают, что игра идет по самой высокой ставке?
- Очевидно, это так, - согласился Люкен. - Для британцев проводить операцию на нашей территории - огромный риск, который может быть оправдан лишь одним: огромной выгодой в случае успеха. А из того, что нам известно, неопровержимо следует, что речь идет о секретах Королевства.
- Если это не мистификация, то это, безусловно, так, - согласно кивнул хозяин замка. - Это не могут быть британские секреты, поскольку Рига никогда не была британским городом. Это не могут быть наши секреты, иначе бы об их наличии было тебе известно.
- Можешь не сомневаться, мы тщательно отработали эту версию, - заверил генерал. - Прямо скажем, взаимодействие разных ведомств в Империи оставляет желать лучшего, но проверка была санкционирована самим Кайзером. Никаких сколько-нибудь серьезных наших секретов в Риге нет. Зато слухи о том, что при спешном отступлении от города королевских войск была спрятана важная документация, появились сразу же после его взятия.
- Эти слухи тщательно проверялись, но всякий раз оказывались только слухами, - парировал барон.
- Будем держаться фактов, - предложил фон Люкен. - Первое, наступление армии генерала фон Блюменталя на первом этапе было исключительно успешным. Появление наших частей под Ригой стало для врага полной неожиданностью.
- Согласен.
- Второе. Королевские войска, чиновники и гражданские службы покинули Ригу в страшной спешке, о сколько-нибудь подготовленной эвакуации говорить не приходится.
- Согласен.
- Третье. Рига в Королевстве была штабом военного округа, базой Военно-Морского Флота и серьезным узлом военной промышленности.
- Согласен.
- Отсюда мы можем сделать выводы. Первое: вероятность наличия в городе секретной документации, представляющей и сегодня, девять лет спустя, серьезный интерес для нас, для британцев и для самого Королевства весьма велика. Второе: велика вероятность того, что эта информация не вывезена вглубь Королевства и не уничтожена, а спрятана в подземельях Риги. Третье: из первого и второго непосредственно следует, что вероятность того, что планируемая британцами операция "Подземный город" ставит своей целью овладение этими секретами, тоже весьма велика.
- Согласен, но, - хозяин замка сделал небольшую паузу. - Но нет конкретики. Всё это только предположения. Логичные предположения, но не больше. Нужна дополнительная информация.
- Нужна, - согласился генерал. - Поэтому принято решение о проведении контроперации. И экселенц решил поручить её проведение тебе.
- Я должен выйти из тени?
Официально оберст-лейтенант фон Шлоссер вышел в отставку в девяносто шестом, сразу после безвременной кончины любимой супруги, и посветил себя уходу за детьми. И только нескольким офицерам и генералам в структуре разведки Большого Генерального Штаба было известно, что он продолжал служить Фатерлянду в качестве военного аналитика и произведен в оберста. Конечно, обеспечение секретности и организация работы потребовали существенных усилий, включая, например, не очень понятную должность офицера аналитического отдела Генштаба по направлению Италия-Швейцария-Пьемонт с постоянной резиденцией в Боцене, через которого барон получал материалы на изучение и передавал свои выводы.
- Нет, об этом речи не идет, - энергично возразил фон Люкен. - В наших планах сохранять твою секретность как можно дольше. Сейчас, в предвоенное время, её польза для нас возрастает с каждым днем. Поэтому ты будешь осуществлять общее руководство, а непосредственную организационную работу и контакты с контрразведкой на месте, с полицией, и, если потребуется, с другими службами, будет осуществлять твой заместитель. Он же будет в полном объеме отвечать за техническое обеспечение операции. Надеюсь, у вас сложится контакт.
- Для этого я, как минимум, должен знать, кто будет этот человек, - лицо Шлоссера тронула легкая улыбка.
- Гауптман Юрген Сломка. Тот самый, что сейчас изображает из себя моего адъютанта.
- Так он не твой адъютант?
- Только на эту поездку.
- Это говорит в его пользу. Адъютант, ответственный за техническое обеспечение контрразведовательной операции...
Шлоссер не закончил фразу, но его молчание было красноречивее всяких слов.
- Вольфганг, о чем ты говоришь? - возмутился Люкен. - Ты полагаешь, кто-то способен доверить такую операцию обыкновенному адъютанту?
Хозяин замка невозмутимо пожал плечами.
- Я стараюсь иметь дело только с фактами. А про твоего адъютанта можно сказать только то, что он уроженец Силезии, какую-то часть Остзейской войны провел непосредственно на фронте, воевал достойно, но больших подвигов за ним не числится.
- Маскируется, - хитро улыбнулся генерал.
Шлоссер удивленно изогнул бровь.
- Он силезец, это верно.
- Силезец или силезский поляк? - педантично уточнил барон. Вариант "силезский немец" аналитик не стал озвучивать по причине его практически нулевой вероятности: слишком уж большим оригиналом нужно в этом случае быть, чтобы носить такую фамилию, а не изменить её на германский лад - Сломке. Подобные оригиналы идут в искусство, а не в Армию.
- Силезец, - уточнил Люкен.
Прусский аристократ по рождению и воспитанию, он неодобрительно относился к вошедшим в моду в последнее время в Империи демонстрациям своих негерманских корней. Что-то вроде "По крови я не германец, но за Великую Германию готов...". Слов нет, звучит очень красиво и патриотично, но откуда столько негерманцев вдруг сразу обнаружилось на исконно немецких землях? Ладно на окраинах, где-нибудь в Зеландии или Хорватии. Но уж, простите, в Силезии... Да сами же силезцы не стесняются говорить про себя: "Что такое силезец? Черти что, но больше немец".
Однако ж, если во вложенной в личное дело автобиографии офицер пишет о своей национальности "силезец", то немцем его не назовешь.
- В военное училище, не поступал, ушел на Остзейскую войну с первого курса Бреславского университета, вольноопределяющимся, - продолжал рассказ генерал. Собеседник внимательно слушал. - А в управлении кадров сунули недолейтенанта в первую попавшуюся часть для комплекта. Вот так и получилось, что с самого начала он оказался командиром взвода у Оппельн-Брониковского.
- Того самого?
- Именно.
- Гм...
Выдержка выдержкой, но барон не мог не отреагировать на совершенно неожиданный поворот событий.
- Абсолютная случайность. Никто ведь не предполагал, что эти "гробы на колесах" окажутся нашим вундерваффе. В общем, как и все остальные офицеры этой команды, за взятие Риги он получил Голубого Макса.
- А после войны, вероятно, попытался продолжить службу в отдельном батальоне специального назначения? - предположил Шлоссер.
- Разумеется. А когда выяснилось, что детище оказалось мертворожденным, ему повезло больше, чем многим: его направили военным советником в Москворуссию. Правда, почти на самый край света - в Уссурийский край.
- Ну, это еще не самый худший вариант, Вернер, - абсолютно серьезно ответил барон. - Могли бы заслать на Аляску или в Калифорнию.
- Калифорния, между прочим, по сравнению Дальним Востоком, просто вершина цивилизации.
- Да, но от Германии она ещё дальше.
- При таком расстоянии это уже не имеет особого значения. Да и дальше ли? Земля, знаешь ли, шарообразна.
- Я в курсе. Но продолжим. Итак, Уссурийский край...
- Три года. А по возвращении новая командировка, на этот раз в Республику Оранжевой Реки.
- Послужной список внушает всё большее уважение, - констатировал барон.
- А какой смысл было бы придать тебе для оперативной работы посредственных служак? Это все равно, если бы Моцарта усадить за ненастроенное пианино.
- Комплименты пока преждевременны, Вернер, - решительно пресек благодушный порыв старого друга хозяин замка. - Шампанское пить будем после победы.
- И уж поверь, это будет самое лучшее шампанское.
- Верю. Значит, гауптман возглавит оперативную группу, а моя задача тщательно анализировать собранную ими информацию и как можно раньше вычислить британскую агентуру и местонахождение тайника?
- Именно так. И вот ещё что сразу нужно обговорить. Ты ведь обратил внимание, что в материалах несколько раз мелькнул сэр Джон Слесор?
- Разумеется.
- На наш взгляд это означает, что к выполнению операции британская разведка намерена привлечь детей. Я знаю, Вольфганг, ты законченный идеалист, но прошу тебя самым серьезнейшим образом учитывать эту возможность.
- Самым серьезнейшим образом полагаю, что дальше разговоров об этом сэр Джон зайти не посмеет.
- Он англичанин. И нет таких границ, которые не посмел бы перешагнуть англичанин. Особенно, когда речь идет о моральных границах. Он просто объявит их ханжеством и перешагнет.
- Грустно слышать такие слова, Вернер. Если это действительно так, то куда катится этот мир?
- Не знаю, такие вопросы не по моей части. Но скажу абсолютно честно, существуют вещи, куда более мерзкие, чем сознательное использование детей в военных действиях. Больше того, мне приходилось с такими вещами сталкиваться. И не раз.
- Мне тоже, - вздохнул фон Шлоссер. - Хорошо, я буду отслеживать такую возможность. Но тогда мне нужна будет помощь полиции, а это плохо совместимо с секретностью.
- Об этом мы позаботились, - заверил гость. - О твоей миссии предупрежден начальник контрразведки крепостного района "Рига" оберст фон Мюнхгаузен.
На лице барона отразилось удивление.
- Дальний родственник?
- Бери выше - прямой потомок, - усмехнулся генерал. - Но в отличие от предка человек сдержанный и дельный.
- Не сомневаюсь, - коротко кивнул фон Шлоссер.
Без этих качеств полковник Мюнхгаузен никак не смог бы стать начальником контрразведки приграничного крепостного района. Да и очень сомнительно, чтобы он без них сумел бы стать полковником.
- Будешь общаться с ним напрямую, номер телефона отдела контрразведки есть в досье.
- Я обратил внимание. Но трубку возьмет дежурный офицер или адъютант...
- Представишься ему как майор "Георг", и он немедленно соединит тебя со своим патроном.
- Майор "Георг"? Значит, у меня будет такой псевдоним на время операции?
- Да.
- А почему майор?
- В отставку ты уходил оберст-лейтенантом. В случае утечки информации об операции это станет дополнительной страховкой: наши визави не должны предположить, что за этим псевдонимом скрывается человек в более высоком звании.
- Да, эта идея не очевидная, - согласился барон. - А какой псевдоним будет у гауптмана?
- "Машинист". В память о бронированном поезде фон Оппельн-Брониковского.
- Хорошо. Следующий вопрос - телефонистки на коммутаторе. Разумно ли вести переговоры по телефону, где их могут услышать совершенно посторонние уши?
- Не могут. В Риге уже почти год как коммутатор автоматический.
Хозяин замка недоуменно изогнул бровь.
- В такой провинции?
- Отчасти наша заслуга, - довольно улыбнулся генерал. - После того, как успешно прошла автоматизация телефонной связи в столицах, Генштаб убедил Рейхсканцлера продолжить ее в первую очередь в крупных приграничных городах.
- В Тренте коммутация ручная.
- Трент невелик, кроме того это направление неприоритетно. Если Романский Союз начнет наступление на Империю, то Тироль будет самым спокойным местом на этой войне. Основной удар придется по Бургундии.
- В Париже знают, что эта мысль приходит в голову первой.
- И все равно поступят именно так, - уверенно парировал генерал. - Горячая южная кровь... До тех пор, пока Бургундия, Лотарингия и Эльзас в наших руках, они просто не смогут подчиняться логике. Если бы Союз контролировал Саар и Рур, нам бы тоже было непросто сохранять хладнокровие. Но мы все-таки германцы, а значит, должны бы были совладать со своими эмоциями. Французы не смогут.
- Врага не следует недооценивать.
- Врага следует оценивать комплексно, - наставительно изрек фон Люкен. - И в эту оценку в обязательном порядке следует включать особенности национального характера. Чтобы заставить французов отказаться от удара по Бургундии, нужен человек с лидерскими качествами гроссмаршала Бонапарта. Или Боливара, хотя в отношении его полководческого таланта я испытываю определенные сомнения. Но он, бесспорно, обладал огромным авторитетом. При всем уважении к нынешним генералам Союза, я не вижу ни одного человека, который мог бы стать рядом с ними.
- Разделяю твое мнение, мой друг, но должен заметить, что полководцев выдвигает война. Именно так малоизвестный генерал фон Блюменталь превратился в героя Империи. А Союз давно не вел серьезной войны.
- Ты, как всегда, прав, Вольфганг.
- Это моя обязанность, Вернер. И, кстати, я нисколько не сомневаюсь, что план обороны Тироля стоит на полке у экселенца и вариант нанесения здесь удара крупными силами противника в нем предусмотрен.
- Само собой разумеется.
- Тогда вернемся к делу.
- Вернемся. Итак, ты можешь запрашивать от фон Мюнхгаузена необходимую помощь, но не будешь находиться у него в подчинении. Отчитываться будешь перед Берлином. Конкретно - передо мною.
- Замечательно.
- На мой взгляд, гауптману так же нужен прямой выход на контрразведку для решения оперативных вопросов, но тут решение за тобой.
- Да, выход для решения оперативных вопросов ему нужен, - согласился барон. - Кстати, свои люди у него будут? Или же предполагается, что он будет действовать в одиночку?
- Нет, не в одиночку...
Генерал замялся, хозяин замка его не торопил.
- Видишь ли, Вольфганг, - начал фон Люккен, тщательно подбирая слова, - после того, как стало ясно, что скаутскими играми недалекого романтика сэра Баден-Пауэлла занялся такой энергичный и честолюбивый прагматик, как сэр Джон Слесор, в Красном Доме было принято решение принять серьезные ответные меры.
Барон нахмурился.
- В Айфеле, неподалеку от Трира было открыто специальное военное училище, в которое мы стали набирать мальчиков с десяти лет для подготовки к службе в войсках специального назначения.
- Так...
- Гауптман Сломка после возвращения из Южной Африки получил назначение в эту школу в качестве преподавателя. И в Ригу он возьмет с собой двух лучших кадетов.
- Почему именно двух? - педантично уточнил Шлоссер.
- Подбор помощников был предоставлен на его усмотрение, он посчитал нужным взять двух мальчиков двенадцати лет. У тебя есть какие-то возражения?
- Возражений пока нет, - задумчиво произнес барон. - Возражений нет, а вот вопросы к гауптману у меня имеются.
- Самое время пригласить его принять участие в нашем разговоре? - предположил генерал.
- Пожалуй, да.
Хозяин замка поднялся из-за стола и прошел к двери.
- Пройдите к нам, - коротко приказал он к ожидавшему в коридоре офицеру.
В кабинете Сломку ожидал заметно более теплый прием.
- Рад познакомиться с Вами, гауптман. У вас отличный послужной список, и я уверен, что эта операция добавит в него новую славную страницу.
Капитан вытянулся по стойке смирно.
- Для меня большая честь служить под Вашим командованием, герр оберст!
- Садитесь. У меня есть к Вам вопросы. Почему Вы решили привлечь к выполнению операции кадетов и почему именно двоих?
Присев к столу, Сломка принялся излагать аргументы.
- Во-первых, из оперативной информации следует, что противник для проведения своей операции может использовать детей. Это ставит нас в крайне затруднительное положение: офицеров контрразведки работать против детей не обучали.
- Это верно, - вставил свое слово фон Люккен.
Капитан выдержал паузу, но поскольку старший по званию больше ничего сказать не захотел, продолжил объяснения.
- Дети против детей, как не дико это звучит, сейчас для нас наиболее выигрышный вариант.
- Вы преподаете кадетам в военной школе, но Вам не нравится использование детей в реальных операциях?
- Я готовлю будущих защитников Германской Империи, но убежден, что детям на войне не место, - спокойно и твёрдо объяснил свою позицию Сломка. - Убежден, что большинство людей считают точно так же. Беда в том, что когда начинается война, это убеждение быстро забывается. Я сталкивался с этим ещё в Остзейскую войну, а уж в Южной Африке дети принимали участие в боевых действиях сплошь и рядом. Так что опыт, который я передаю кадетам, лишним точно не будет.
- Я Вас понял, продолжайте.
- Кроме того, предполагается поиск в подземельях города, причем в условиях строгой секретности. В этом случае случайно замеченный взрослый будет казаться подозрительным, а ребенок подозрений не вызовет.
- Предусмотрительно, - согласился барон.
- Напрашивалось решение взять группу из четырех-пяти человек, но ее пребывание в Риге будет непросто залегендировать и практически невозможно скрыть.
- Скрыть? - переспросил Шлоссер.
- Скрыть, - подтвердил Сломка. - Я исхожу из того, что противник может предполагать от нас симметричного ответа и тогда в поле его интересов окажутся прибывшие в город группы немецких детей. А вот отработать всех посетивших Ригу отдыхающих с детьми за имеющееся в их распоряжении время британцы никак не смогут. Как говорится, умный человек прячет лист в лесу.
- Вы собираетесь залегендировать свою поездку как отдых с детьми?
- Да, с племянниками.
- Кстати, Вольфганг, - снова вмешался генерал, - ты можешь сделать то же самое. У нашего общего друга Эрнста фон дер Гольца есть небольшой дачный домик на побережье около Риги. Эрнст охотно предоставит его на некоторое время в твое распоряжение или пригласит в гости. Кстати, его Альберт ведь немногим старше твоих детей. Думаю, ему будет приятно стать кавалером Габи.
Выражение лица барона не изменилось, хотя предположение генерала на его взгляд было весьма смелым.
Другое дело, что проживание на даче графа фон дер Гольца представлялось Шлоссеру намного более перспективным, чем необходимость снимать номер в гостинице или летний домик. Поэтому он улыбнулся и заметил:
- Да, пожалуй, что Елизавете с Габи будет не интересно, всё-таки для этих лет разница в возрасте слишком велика. Осталось только известить Эрнста о его любезном приглашении.
- Я возьму это на себя, - быстро отреагировал фон Люккен.
- Очень хорошо. Кстати, гауптман, а где вы намерены остановиться?
- На частной квартире в Виндавском форштадте, герр оберст. Из вариантов, которые мне предложили, я выбрал этот адрес. С одной стороны, спокойное малолюдное место, а с другой Альтштадт почти совсем рядом.
- Как я понимаю, вы хорошо ориентируетесь в Риге.
- Немногим хуже местных. Думаю, двух-трех дней мне хватит, чтобы исправить этот недостаток, городок невелик.
- Я бывал в Риге, но давно и мало, - откровенно признался фон Шлоссер. - Какие варианты вы можете предложить для организации личных встреч?
- В качестве основного места я бы предложил книжный магазин Алексеева на Шлоссштрассе, - не задумываясь, ответил Сломка. - Во-первых, это Альтштадт, во-вторых, короткая беседа там не вызовет ни малейших подозрений. А как резервный вариант, встречаться можно на Западном вокзале. Но без непосредственного контакта. Разумнее не теряя друг друга из виду пройти в парк "Аркадия", убедиться в отсутствии наблюдения и там уже переговорить.
- Парк рядом? - уточнил барон.
- Совсем рядом.
- Принимается.
- Я вижу, ты взялся за дело без раскачки, - довольно улыбнулся генерал.
- Есть приказ, надо его выполнять, - констатировал хозяин замка. - Но непродуманных ходов не будет. Как я понимаю, две недели на подготовку операции у нас имеется?
- Точной датой начала британской операции мы не располагаем. Наши информаторы на Острове предпринимают все возможные действия для её выяснения, но гарантировать успех, сам понимаешь, невозможно.
- И как видится решение этой проблемы в Большом Генеральном Штабе?
- Быть готовыми и не торопиться, - уверенно произнес генерал фон Люккен. - В этой игре наш номер второй, и об этом нельзя забывать. Будем ждать первого хода противника.
Барон покачал головой.
- Хорошо, но недостаточно. Если мы не можем гарантировать агентурной информации из стана врага, то нужно считаться с возможностью неожиданного появления британских агентов уже в Риге. Полагаю, в нашем распоряжении гарантированно не более недели. Поэтому шестнадцатого числа наша группа должна быть в Риге. Вам ясно, гауптман?
- Будет сделано! - вытянулся Сломка.
- А в Красному дому неплохо бы озаботиться тем, кто сменит нашу группу, если британцы не проявят себя в течение месяца. Дальнейшее наше пребывание в городе может показаться подозрительным.
- Я сообщу экселенцу о твоих соображениях, - пообещал фон Люккен.
Ветер гнал над городом лохматые темно-серые тучи. Будь на перроне городского дворжеца одаренный любитель изящной словесности, он непременно бы усмотрел в них сходство с копной волос на голове крупного пожилого мужчины в бушлате, который неторопливо вразвалку прохаживался по платформе. Но любителя изящной словесности на перроне не было, и седой здоровяк прогуливался в гордом одиночестве. И только когда над крышами близлежащих домов появились клубы черного паровозного дыма, из дворжеца ( в этих краях местные жители называли на германский манер банхоффами или просто банами ) на платформу потянулись встречающие, которые до этого предпочитали ожидать поезда из Александрии Невской в комфорте и тепле зала ожидания, дворжецкого буфета, а то и дворжецкого же ресторана.
Для Ревала прибытие поезда из столичного города было немалым событием. Пусть Ревал, главный город Коронного герцогства, статусом стоял пониже Александрии всего лишь на одну позицию, пусть последние за десять лет, после поражения Королевства в войне с Германией и потери Риги, жизнь в городе изрядно оживилась ( вот уж верно говорят русские люди: "Кому война, а кому и мать родна" ), все одно, городок он был небольшой, весьма провинциальный по духу, от жгучих мировых проблем далеким, да и не особо стремящимся эту дистанцию сократить. Из столичных городов в день в него приходило два поезда - по одному из Александрии и из Вильнюса, и столько же, соответственно уходило обратно. Ещё несколько составов курсировало между Ревалом и близлежащими Перновом, Дерптом, Нарвой да Псковом. О прямом сообщении с Варшавой или Тверью, не говоря уж о Киеве, здесь даже не задумывались, а для изрядной части городских обывателей земли за Псковом были чем-то легендарным, вроде Персии или Японии. Разве что люди с юга державы в городе время от времени попадались, а вот персы и японцы как-то замечены не были.
Вот и пристально приглядевшись к вышедшему из вагона седобородому мужчине в мохнатой шапке и козацкой шинели без знаков различия, можно было сделать вывод, что он приехал издалека. Вокруг себя пассажир оглядывался взглядом внимательным и цепким, явно понимая, что именно он ищет, но столь же явно не представляя, где именно эту цель следует искать.
Позади бородатого плотной стайкой сбились четверо мальчишек-козачат, в таких же шинелях и маленьких, ладно подогнанных шапках-"кубанках". И именно к ним направился лохматый здоровяк в бушлате.
- Пан Бартасенко?
- С кем имею честь?
- Отставной боцман Томас Талига. Можно Фома Андреевич. Меня послал Алексей Петрович. Встретить вас, проводить до квартиры, а потом отвести вас, пан Бартасенко, на совещание.
По-русськи Талига говорил правильно и уверенно, но с очень сильным акцентом. Казалось, он растягивает не только гласные, но и некоторые согласные звуки.
- А меня можно и Петро Александрович, - улыбнулся седобородый и протянул боцману руку. - Будем знакомы.
Мужчины обменялись не по возрасту крепким рукопожатием, после чего козак обратился к мальчишкам:
- Значит, хлопцы, идем за паном боцманом, куда он покажет. По сторонам сильно не глазеть, ворон не считать, не отставать и не теряться. Все ясно?
- Ясно, пан Бартасенко, - немного вразнобой, но дружно ответили казачата.
Талига молча и уверенно пошел вперед, Бартасенко пристроился рядом, ребята позади. Взрослые молчали, мальчишки же тихонько между собой шушукались. Боцман провел приезжих в дворжец, но только для того, чтобы пройдя его насквозь, оказаться у дверей, ведущих в город. В этот момент и проявился результат заспинных переговоров. Черногалазый паренек, из под папахи которого выбилась непослушная прядка черных кудрявых волос, звонко спросил:
- Пан боцман, а Вы на каком корабле ходили? На военном али на торговом?
Уважительный вздох и выражение лица козачонка сподвигли боцмана задать ответный вопрос:
- Ты хорошо знаешь военный флот?
- Я родом из Севастополя, пан боцман.
Внимание мальчика, его друзей и собеседника было поглощено разговором, и никто из них не заметил, как, услышав ответ, Бартасенко одобрительно кивнул.
- Бывал. Хороший город. Но на Ревал совсем не похож. Да.
С этими словами он открыл тяжелые двери дворжеца и вышел наружу, в город. Приезжие последовали за ним.
Да, перед ними был совсем не Севастополь. Сразу за дворжецкой площадью лежал парк у подножия холма, на котором стояла старая крепость: башни и стены, над которыми поднимались колокольни церквей и крыши домов. Одни из ее ворот ( у такой большой крепости никак не могли быть всего лишь одни ворота ) выходили как раз на площадь, и боцман уверенно повел прямо к ним.
Бартасенко, прежде чем шагнуть в город, снял шапку и перекрестился на шпили и кресты, мальчишки последовали его примеру. Внимательный наблюдатель отметил бы, что наставник перекрестился по-католически, а питомцы поделились двое надвое: одна пара положила на себя католическое знаменье, а вторая - православное.
После чего один из ребят, не тот, что в прошлый раз, а другой, остролицый и веснущатый, не удержался от вопроса:
- Пан Талига, мы идем в крепость?
- Это не крепость, это Старый город, - пояснил боцман. Остановившись, он добросовестно пояснил.
- Нижний город, - указав рукой налево.
- Монашеские ворота. Вышгород, - теперь он указал направо.
- Ревальский замок.
Рука осталось неподвижной, но больше указывать ничего и не требовалось. Теперь бы и самому ненаблюдательному человеку было бы заметно, что холм внутри Старого города окружен отдельной стеной, и часть его занимает еще одно, самое мощное укрепление.
Выполнив свой долг гостеприимного и общительно хозяина, Талига снова двинулся вперед, приезжии за ним. Площадь была заполнена транспортом, в основном конными экипажами, но присутствовали и автомобили, а так же через нее пролегали трамвайные пути, но путники преодолели её быстро и уверенно.
Мальчишки, не смотря на полученное на платформе строгое указание не глазеть по сторонам, горячо обсуждали наблюдаемое.
- В Вильно старый город намного больше, - произнес третий мальчик, круглолицый и плотный, но самый низкорослый из четверки.
- В Вильни он просто не такой старый, - возразил ему четвертый, из-под папахи которого на лоб выбилась непослушная белобрысая челка. Если о национальности трех остальных мальчиков строить предположения было трудно, то в этом характерный выговор практически безошибочно выдавал литвина.
- Ой уж...
- Вот уж ой...
Очень походило на то, что круглолицый и белобрысый были заклятыми друзьями.
- А вы проверьте, - предложил веснущатый. - Спросите у пана боцмана, когда построена эта стена. А про вильнюсскую, вы, поди, сами знаете.
- Не помню, - откровенно признался литвин.
Круглолиций только вздохнул.
- Эх вы, спорщики, - рассмеялся тот, что был родом из Севастополя.
Пока мальчишки обсуждали свои вопросы, взрослые погрузились в свои.
- В Старом городе, значит, решили нас поселить? Оно, конечно, начальству виднее, но можно было бы найти местечко поскромнее, мы люди привычные. Да и дорогая тут, поди, гостиница-то?
- Гостиницы тут и впрямь недешёвые, - подтвердил боцман. - Но вы будете жить не в гостинице, а в доме у фру Ольсен.
- Ишь ты, - казак повел шеей. - Никак она датчанка всамоделешняя?
- Датчанка, пане Петро. Ревал когда-то был датским городом, с тех пор тут и живут. Удивлены?
- А чему ж тут удивляться, пане Фома? Яшка вон у меня ирландец, Джек по-ихнему. Хоть земель ирландских отродясь у Королевства не было, а Яшка вот есть.
- Да, за пределами нашей маленькой Эстляндии совсем другая жизнь, - согласно и немного виновато кивнул боцман.
- Так вы, пане Фома, той жизни вроде немало видели.
- Немало. А только стоило на берег списаться, не заметил, куда что ушло. Совсем бы водорослями да ракушками оброс, если бы к делу не был приставлен.
- Да, человеку без дела не жизнь, - согласился козак.
- Воистину.
Благолепная беседа была нарушена новым проявлением активности мальчишек. Дело в том, что Талига провел гостей левее Монашеских ворот, по уходящей вкось влево улице, но оказалось, что она выводит к другим воротам. Первые были как бы вынесены вниз и соединялись с крепостью подобием коридора, образованным с одной стороны Вышгородским холмом и его укреплениями, а с другой - дополнительной крепостной стеной. Вторые, тоже стреловидные ( большая стрелка для проезжей части и по обоим краям две маленьких для пешеходов ), были пробиты прямо в стене справа от круглой башни. Позади за стеной возвышался острый церковный шпиль. Естественно, это не могло не вызвать вопросов.
- Пан Талига, а что это за ворота?
- Монастырские, - кратко ответил боцман.
- А башня?
- Монашеская башня.
- А это вообще город или монастырь? - несколько озадачено поинтересовался круглолицый крепыш.
- Когда-то давно на этом месте у городской стены стоял женский монастырь, отсюда и такие названия, - пояснил боцман.
- Теперь понятно. Спасибо, пан Талига.
Сразу за воротами выяснилось, что Монашеская башня была вовсе не круглой: сектор, выступающий с внутренней стороны за городскую стену, словно срезали огромным ножом. Или стесали рубанком. Так же были стесаны и другие башни на тянущейся влево стене. Вправо стену видно не было: впритык к ней пристроили двухэтажный ( а если ещё посчитать за этаж высокий на польский манер чердак - то и трёхэтажный ) дом.
- Пан Талига, а вы название всех-всех городских башен знаете?
- Разумеется. Это мой родной город. Но приберегите пока ваши вопросы, о городе вам лучше расскажет Лембит.
- Кто расскажет? - переспросил козак.
- Лембит, мой внук. Он ровесник ваших ребят. Немного подрабатывает для фру Ольсен и... ну понимаете.
- Понимаю.
Чего уж тут было не понять: отставной боцман превратил свою нынешнюю гражданскую службу в семейное дело. Как говорится, в добрый час.
- Если будет на то ваше разрешение, пане Петро, то Лембит мог показать мальчикам Старый Город, пока мы с Вами... будем заняты.
- Ну отчего же нет... пока мы заняты.
Козак не оборачивался, но твердо знал, что в спину ему сияют четыре пары радостных глаз.
Они шли узкой улицей старого города, в котором, удивительное дело, нашлось место даже небольшому палисаднику: слева перед фасадом трехэтажного дома тянулась цепочка молодых лип с едва выбившимися из почек ярко-зелеными листочками. Справа же узкий тротуар сразу поджимала стена, так что идти приходилось подвое. Пешеходов на улице было немного, зато конные экипажи двигались один за другим.
- Храм, поди, католический? - слегка кивнул налево Бартасенко.
- Лютеранский, пане Петро, лютеранский. Католики в основном южнее живут: в Ливонии, в Лифляндии. А мы, эсти, в большинстве своем лютеране. Но католические храмы у нас, разумеется, есть. И православные тоже. Вам, поди, православный надобен?
Когда козак крестился на выходе из дворжеца, боцман был к нему спиной, а глаз на затылке у Талиги не водилось.
- Да нет, мне как раз католический.
Боцман бросил на спутника удивленный взгляд.
- А говорят, что все козаки - православные.
- Вы, пане Талига, будто и впрямь из Ревала никуда не выезжали, - улыбнулся в бороду Бартасенко. - Разные козаки бывают, разные. Большинство, конечно, и вправду православные. Но и других вер люди попадаются. Главное ведь что? Чтобы человек был хороший и воинское дело разумел. Вот пращур мой важно из пушек стрелял, за то его в козаки и приняли. Но от веры он не отказался, и потомков своих в ней воспитал. А те - своих потомков. Вот так и я католиком вырос. Хотя, говоря по правде, в роду нашем многие в православие перешли. Да хоть брат мой родной Степан. Ну дак на то их воля. Тем более, что конкордат...
Проводник кивнул и пообещал:
- Не беспокойтесь, пане Петро, и католический храм в Старом Городе тоже есть. На обратном пути я вам покажу дорогу.
- Договорились.
За разговором они прошли до конца улицы, которая упиралась в поперечную, и Талига свернул налево. Впереди замаячил еще один церковный шпиль, намного выше предыдущего и совершенно на него не похожий. Тот был накрыт выпуклым шатровым куполом, слегка напоминающим православную луковицу, а этот был многогранным острием, торчащим из плоской крыши башни-колокольни. Бартасенко запомнил его ещё на выходе из дворжеца. Запомнил и обратил внимание, что с оттуда шпиль казался самым высоким в Старом Городе.
Боцман, видимо, человек не слишком набожный, обратил внимание спутников совсем на другое.
- Запомните, эта улица называется Широкая. На ней расположен дом, где вы будете жить.
- Жуть, какая широкая, - ехидно, но негромко прокомментировал литвин.
Черноглазый прыснул в ладошку.
- Можете так же ориентироваться на церковь, - боцман соизволил уделить внимание шпилю. - Это Олевисте, храм святого Олафа, один из главных храмов города.
- Лютеранская, - констатировал козак.
- О да. Это есть главная церковь наших эстляндских германцев, а они практически все - лютеране. Кроме того, это церковь городской датской общины, и фру Ольсен весьма ревностная ее прихожанка.
- А судя по тому, что вы ведете нас как раз в сторону храма, она и живет недалеко от него, - закончил Бартасенко.
- Совсем рядом, - кивнул Талига.
Здесь, в Старом Городе, всё было совсем рядом. Вскоре они стояли перед тяжеловесным серым домом с острой двускатной крышей, над которой на длинном штыре возвышался флюгер в виде вымпела Серая краска, покрывавшая его стены, усиливала мрачное впечатление.
А башня храма святого Олафа отсюда была видна целиком, от шпиля до самого подножия.
Талига дважды потянул шнур на правой стороне крыльца, за дверью дважды пробил дверной молоточек.
Мальчишки позади взрослых тихонько перешептывались.
Скрипнула дверь. На пороге появилась седенькая старушка в очках и сером жакете, чрезвычайно похожая на пожилую школьную учительницу.
- Год даг, фру Ольсен, - вежливо склонил голову боцман.
- Доброго здоровьечка, - присоединился к нему Бартасенко.
- Добрый день, - хозяйка слегка кивнула головой. - Вы есть мои постояльцы?
По-русськи она говорила медленно и старательно, с заметным акцентом, но совсем не таким, какой был у боцмана.
Талига вошел в прихожую первым, за ним козак, а дальше последовали притихшие мальчишки. От дома и его хозяйки прямо таки веяло сдержанной строгостью.
- Ваши комнаты наверху, я сейчас покажу.
Эти слова старушка произносила уже со ступенек узенькой деревянной лестницы, ведущей на второй этаж. Прихожая была небольшой, так что когда все зашли внутрь, в ней стало довольно тесно. Фру Ольсен, очевидно, предвидела такое развитие событий и заблаговременно заняла место над давкой.
- Верхнюю одежду и обувь прошу оставлять здесь, в комнаты не брать. Вы можете обуть домашние тапочки. Если хотите, те, что есть здесь.
Действительно, возле стенки стояла небольшая деревянная подставка на которой разместилось с десяток пар разнообразной домашней обуви.
- Лучше чем в гостинице, - в голос оценил Бартасенко.
Фру Ольсен улыбнулась и пояснила:
- У меня часто останавливаются постояльцы. Я живу одна, мой сын служит далеко отсюда... в Севастополе. Он есть офицер Флота. И я сдаю комнаты офицерам, которые по делам приезжают в Ревал.
- Ты че? - шепотом спросил литвин, единственный, кто это расслышал.
- Потом, - пообещал черноглазый.
Скрывать Фильке Черёмушкину было нечего: несколько секунд назад он сопоставил хозяйку дома со "строгой ревальской бабушкой" Мишки Ольсена, жившего на соседней улице. По метрике, кстати, Мишка значился Микаэлем, но кто ж на улице называет друг друга по метрике?
Поскольку улицы были разными, то Филька и Митька нередко враждовали и сходились в стычках до первой крови. Но в мирное время запросто играли вместе, вот тогда-то Филька рассказов про бабушку и наслушался...
Репутация на ходу подтверждалась. Показывая комнаты, хозяйка одновременно раз за разом давала понять, что ни малейшего отклонения от строго порядка в доме не потерпит. А Бартасенко кивал и поддакивал, чтобы у мальчишек не возникло ни малейшей иллюзии о возможном послаблении. Немного надежды подарил ребятам боцман, напомнивший о планах прогулки по городу в компании его внука Лембита. Фру Ольсен отреагировала довольно своеобразно. Сначала заявила, что "мальчики, конечно, должны посмотреть наш замечательный город", но тут же добавила, что прогулка возможна только после того, как козачата пообедают, а Лембит отчитается о выполнении порученной ему работы.
Обед угрожал и Бартасенко, но его спас всё тот же Талига, заявивший, что им уже пора идти по делам службы. Похоже, это было единственное объяснение, которое хозяйка была способна безоговорочно принять. Так что оставив мальчишек обустраиваться и обедать, боцман и козак покинули временное пристанище.
Идти пришлось недалеко, хотя и за пределы Старого Города, в кварталы, которые Талига назвал Рыбным Домом. По его словам в старые добрые времена это был рыбацкий пригород, да и сейчас большую часть его территории занимали дома обывателей, среди которых значительную часть составляли потомки тех самых рыбаков. Время, конечно, взяло своё, и застройку разбавили завод, железнодорожное депо, несколько мастерских и разные морские службы, включая и трехэтажный особнячок, официально закрепленный за хозяйственным управлением Королевского Балтийского Флота, втихаря облюбованный флотской же разведкой.
Расположение дома на тихой улочке тихого района уже почти гарантировало от посторонних глаз, но Талига всё равно провел козака внутрь через задний подъезд, выходивший вовсе в какой-то безлюдный переулок. Тем не менее, за дверью бдил часовой, которому, впрочем, достаточно было одного взгляда на документ, предъявленный отставным боцманом, чтобы вытянуться во фрунт перед визитерами.
По лестнице они поднялись на третий этаж, где пришлось пройти ещё одну, на сей раз более тщательную проверку. После этого Талига подвел Бартасенко к двум беседовавшим в коридоре офицерам.
- Господин капитан, разрешите доложить: гости встречены и размещены. Пан Бартасенко, так сказать, доставлен.
- Благодарю за службу, голубчик, - кивнул старщий из офицеров, в мундире со знаками различия капитана первого ранга. - Но попрошу ещё подождать окончания совещания и проводить потом пана Бартасенко до квартиры. Одному ему, наверное, будет вернуться непросто, а поручить это мне сейчас больше некому.
- Не извольте беспокоиться, господин капитан, дождусь и сопровожу, - пообещал отставной боцман, словно вовсе и не был отставным.
- Вот и славно, Фома Андреевич, вот и славно, - будто нарочно добавив совершенно неуставное обращение, подвел итог разговора капитан.
Обращение офицера к младшему или равному по званию по имени-отчеству было и в Армии и во Флоте Королевства в порядке вещей. А вот в к подофицерам обращались как правило только по имени. Тем более, что у чухонцев привычное для русських народностей Королевства обращаться по имени-отчеству не прижилась: в разговоре между собой им для обращения было вполне достаточно имени. Но в разговоре каперанга с Талигой не чувствовалось ни малейшей наигранности или недоговоренности. Бартасенко подумал про себя, что эти двое уже давно знают друг друга и связывают их не только чисто служебные, но и товарищеские отношения.
- Идемте со нами, пан Бартасенко, - каперанг повлек козака вглубь коридора. - Позвольте представиться, капитан первого ранга Алексей Петрович Угрюмов, начальник отдела оперативной разведки КБФ. Так сказать, ваш нынешний работодатель.
- Ну что ж, Королевский Балтийский Флот - заказчик солидный, - поддержал предложенную манеру ведения разговора Бартасенко. - Мы, правда, люди больше сухопутные, с Флотом ранее дело не имели, но коли Отечеству потребно, послужим и Флоту.
-Вот и замечательно. Вот, рекомендую, ваш сослуживец, старший лейтенант Станислав Левандовский.
Сослуживец уже две минуты как вызывал у Бартасенко вопросы - с первого же взгляда. То, что придется иметь дело с флотскими, он знал ещё до отъезда в Ревал, но речная пехота, мундир которой носил старлейт, с Эстляндией у него решительно не ассоциировалась. Номинально проходя по военно-морскому ведомству, эти ребята обитали в глубине страны, на берегах её наиболее крупных рек, к боям на которых их собственно и готовили. И делать в приморском Ревале старлейту на первый взгляд было решительно нечего.
На второй и более внимательный правдоподобное объяснение было придумать совсем несложно. Например, ротация офицеров между речной и морской пехотой была делом житейским, и старлейт мог банально не успеть сменить мундир после перехода в Невскую бригаду. Но козак предпочитал только фиксировать непонятки и не строить догадок. Расскажут всё сами, никуда не денутся.
- Войсковой старшина Петро Бартасенко. Если по батюшке, то Петр Александрович.
Демонстрировать собственную значимость перед флотскими козак не собирался, но и цену себе знал и показать её не стеснялся. Потому как звание добыл делами на службе и поле брани, а не в уютных креслах и уж тем паче не на паркете в кабинетах высокого начальства. Система соответствий званий в Королевстве была порядком запутанной, но в грубом приближении Бартасенко немного уступал Угрюмову и заметно превосходил Левандовского. Ничего, тот парень молодой совсем, всё у него впереди, наверстает.
- Прошу, Петр Александрович, - Угрюмов открыл дверь кабинет.
Внутри их ожидали трое. Ещё более странная компания, чем старлейт. Двое из них были штатские. Первый, примерно ровесник Левандовского, бритоголовый, крепкий парень в добротном сером костюме, походил на новоросского мастерового, из тех, что не стесняются выйти на цирковую арену, когда заезжий мастер французский борьбы соглашается провести поединок с желающим из публики. И не всегда в таких случаях победа остается за мастером. На его стороне, конечно, техника и опыт, но по развитию народного спорта ( не только борьбы, но и многих других видов, например, английского футбола ) Новороссии, пожалуй, была самым передовым регионом Королевства, а уж силушкой такие борцы зачастую профессионалов и превосходили. Каждый рабочий день кувалдой махать почище любой спортивной тренировки будет...
Кстати, лицо крепыша козаку определенно было знакомо, вот только вспомнить сразу, откуда оно знакомо, почему-то не получалось. При том, что на память Петр Александрович не жаловался.
Второй же был уже в серьезных годах, хотя и помладше Бартасенко. Скорее, ровесник Угрюмову. Виски совершенно седые, а вот в остальной шевелюре и усах седина лишь изредка сверкала серебристой нитью. Элегантный фрак, безупречно белая рубашка, бархатный галстук-бабочка в тон фраку, окуляры в золотой оправе с синими стеклами. Как говорится, аристократ до мозга костей. При этом он совершенно спокойно и привычно сидел на простеньком венском стуле и тихо вел с бритоголовым непринужденную беседу.
На фоне этих двух оригиналов сидящий поотдаль третий вопросов не вызывал: армейский полковник как армейский полковник. Если, конечно, не вспоминать, во флотские штабы армейские полковники просто так не забредают.
При входе Угрюмова сотоварищи штатские разговор прекратили.
- Вот мы и в сборе, панове, - возвестил с порога каперанг. - Больше нам ждать некого, начнем. Прошу присесть поближе.
Кабинет у офицера был немаленький, и стульев в нем стояло много. У дальней стены, у окна и у длинного стола, стоящего торцом к рабочему столу хозяина помещения. Возле этого длинного стола и расселись собравшиеся. Спиной к двери полковник, затем Бартасенко и крайним Левандовский. Штатские присели напротив, так же с соблюдением субординации: ближе к хозяину кабинета аристократ, а потом уже мастеровой.
- Прежде всего, панове, позвольте мне представить всех участников нашего совещания. Меня все вы уже знаете. Полковник Рышард Рогаль-Высоцкий представляет Управление военной разведки при штабе Балтийского округа.
Армейский полковник встал, слегка склонил коротко остриженную голову. Бартасенко молча слушал, про себя просчитывая варианты. Штаб КБФ в Александрии Невской, штаб Балтийского Округа там же. Сообразить игру на двоих - милое дело, вот только непонятно, как в эту игру вписался Бартасенко, которому что до Реваля, что до Александрии - сотни верст. А хоть и километров - все одно сотни.
Полковник сел.
- Войсковой старшина Петр Александрович Бартасенко, заместитель начальника Второго козачьего начального военного училища в Неаполе Таврическом.
- Точно так, - слегка кивнул Бартасенко, вставая и, в свою очередь, склоняя голову.
Никаких пояснений. Если собравшимся известно, кого готовят во Втором Таврическом, значит, об этом говорить не нужно. Если кому-то неизвестно, то не нужно об этом говорить тем более.
- Князь Владислав Горностай, - представил следующего участника совещания Угрюмов.
Опершись на столешницу неспешно поднялся штатский во фраке.
Каперанг к титулу ничего не добавил, но и не требовалось. Бартасенко и так проняло. И старлейта, наверняка, тоже. Это ж какой рассказ для внуков ( у Левандовского, положим их пока нет, а вот у Петро имелись в наличии целых двое, плюс лапочка-внучка ): "Я за одним столом с самим Фантомасом сидел". Именно так. Человек с сотней лиц, настоящего лица которого никто ( из непосвященных ) не знал. Человек, выкравший в Вене секретнейшие германские документы, обыгравший лучших мастеров германской контрразведки. А потом и швейцарской. А заодно и соответствующей службы Романского Союза. Дружба, она, конечно, дружба. Крепкая и нерушимая. Однако ж пока приказа не получено, секретными данными ни один разведчик ни с кем делиться не станет, если только сможет. Князь Горностай - смог. Провел союзников так же блистательно, как и врагов. Так что романцы, не только обиделись, но и восхитились. А утечки секретной информации о похождениях князя вдохновили кого-то из далеко не худших тамошних писателей на приключенческие романы о Фантомасе - человек-фантоме, то есть говоря простым русським языком - человеке-призраке. К реальности они, разумеется, имели мало отношения, но в Королевстве их любили не только за захватывающие сюжеты но и потому, что знали: прототипом главного персонажа являлся соотечественник. Это, знаете ли, дорогого стоит.
Параллельно с этими цивильными размышлениями о том, со сколь неординарной личностью ему выпало счастье познакомиться, в голове у войскового старшины сформировалось окончательное представление на уровне предстоящей операции. На междусобойчик КБФ и Округа его, Бартасенко, с мальчишками вытащить ещё как-то могли. Но вот Горностая уже никак. Не того полета птица. А значит, ниточка уходит в Киев, а Угрюмов с Рогаль-Высоцким, при всём к ним уважении, все же не больше, чем исполнители. А значит, к дежурной проблеме "начальство не считает нужным сказать всё, что знает", надо держать в уме ещё и вариант "начальство не владеет информацией и планами более высокого начальства".
Неприятно это и чревато проблемами. Но за долгие годы службы козак попадал в подобные ситуации не раз и не два. И ничего, жив-здоров. Поможет Бог, и в этот раз всё добром закончится.
- Пан Котовский, - представил следующего участника совещания каперанг.
Ну, понятно. На газетных фотографиях-то герой Трансвааля красовался с пышной шевелюрой, а тут, понимаешь, голова как колено. В его-то годы. Конечно, это внешность сильно изменяет.
И, кстати, его появление тут отлично укладывается в мозаику: в совместной операции уровня Флота и Округа Котовскому места никак не находилось. Разве что только в результате стечения обстоятельств и совпадения интересов. Но и сам Бартасенко мог при таком уровне операции оказаться в Ревале только таким же образом. А два таких случая вместе это не совпадение, это уже какой-то фантастический роман.
- И старший лейтенант речной пехоты Станислав Левандовский.
Значит, все-таки речник. Ну что же, одной загадкой меньше, хотя практического значения это сейчас не имеет. Возможно, получит в будущем.
- Теперь, панове, все представлены, приступим к делу. Начать придется издалека, но я постараюсь покороче. После потери Риги в войне 94-го года у Флота осталась в городе своя агентура. Она невелика, но порой с ее помощью удается получить важную информацию. И вот недавно произошел именно такой случай. В Рижский полицай-президиум поступил строго секретный документ о том, что в ближайшее время в городе будет проводиться крайне важная и секретная операция германской контрразведки. В связи с этим начальник полиции города обязан неукоснительно выполнять все распоряжения начальника рижского отдела контрразведки полковника фон Мюнхгаузена.
Начало не впечатляло. Рига, как ни крути, сегодня в составе Германской Империи, и контрразведка германская там у себя дома. В отличие от...
- Наш человек сумел ознакомиться с этим приказом и сообщить о его содержании. Мы немедленно установленным порядком оповестили все заинтересованные ведомства, но... Выяснилось, что никаких операций в Риге нашими службами не планируется. Ни дипломатической разведкой, ни военной, ни разведкой Флота, - продолжал Угрюмов.
- Это совершенно точно, - подтвердил полковник.
Козак нахмурился. Странновато получалось. Королевские разведки в Риге не работают, а германская контрразведка проводит операцию. Против кого, спрашивается?
Понятное дело, вопрос возник не у Бартасенко одного. В разговор вступил Котовский:
- Простите, господин полковник, а дезинформацию в Берлин никто не засылал? А то может наши германские друзья со всей серьезностью гоняются за призраком? Они это умеют.
Бартасенко слегка улыбнулся. Немцы да, способны. В последовательности и дисциплинированности им равных нет, но вот если возьмут ложный след, так и будут по нему переть, пока уж окончательно не упрутся лбом в стенку.
- Проверяли и это. С нашей стороны никаких действий не было. И попытки дезинформации тоже. Поинтересовались у союзников: по договору Романский Союз обязался нас извещать о разведывательных операциях на востоке Германии, а мы их о наших действиях на западе.
Котовского объяснение удовлетворило. Остальных тоже. Выдержав небольшую паузу и убедившись, что вопросов больше нет, каперанг продолжил:
Если мы принимаем, что разведывательную операцию в Риге проводит не Королевство и не Союз, то остаются два реальных претендента: Великобритания и Швеция. Вторую мы считаем нужным из списка исключить. В нынешней международной ситуации им крайне важно сохранить статус нейтральной державы и не испортить отношения с могущественными соседями. Если же Германия поймает шведов за руку на крупной разведоперации, то убытки от этого для Швеции окажутся слишком велики.
Бартасенко слегка кивнул. Шведы, конечно, могли пошуршать в Остзее. Теоретически. А на практике сейчас они не рискнут. Когда сражаются гиганты, карликам лучше не привлекать к себе лишнего внимания.
И подметил такой же кивок Горностая. Видимо, мысли у них с Фантомасом текли по одному руслу. Это хорошо, значит, вероятность пропустить малозаметную детальку ещё меньше.
- Делаем промежуточный вывод: операцию в Риге планируют провести англичане, а немцы, получив каким-то образом информацию об их намерениях, планируют устроить джентльменам большой сюрприз, - подвел промежуточный итог Угрюмов. - Но тогда сразу возникает вопрос: а что именно может понадобиться в британцам в Риге?
Бартасенко понимающе улыбнулся. Сейчас предстояло услышать самое главное. Именно ответ на этот вопрос и объяснит, для чего их всех собрали в Ревале.
- Для Германской Империи Рига это глубокая периферия. Военного значения для британцев она не имеет. Промышленный потенциал минимальный. Казалось бы искать им там нечего. Разведоперация британцев совершенно необъяснима, если исходить из того, что они охотятся за секретами Германии.
Вместо объяснения каперанг нагнетал, а зря. Уже и ежу понятно, что речь пойдет о секретах Королевста. Непонятно другое, что это могут быть за секреты, если Рига уж десять лет как под немцами. Эхо прошедшей войны? Тогда уж очень запоздалое эхо. И чем, простите, в этом случае занимались светлые головы в Киеве все прошедшие годы?
- Подводите нас к мысли, что британцы ищут там наши секреты, господин полковник? - словно прочитав мысли козака, задал вопрос князь Горностай. - Тогда позвольте полюбопытствовать: а они там есть? Те, что за десять лет не потеряли, извините за такой вульгаризм, товарного вида?
- В том-то и дело, что такие секреты есть, - грустно кивнул Угрюмов. - Это архив Балтийского Округа. Вы же помните, этот феноменальный рейд германской кавалерии вдоль побережья. Надо признать, что тогда они нас вчистую переиграли. Рига была в глубоком тылу, никто не считал, что ей угрожает какая-то опасность, и вдруг в город ворвалась немецкая конница. Эвакуировать архив тогда не смогли, пришлось прятать в подвалах под городом.
- И что же там такого важного? - поинтересовался Котовский. - Местоположения частей? Оно после проведения новых границ совсем другое? Системы сигнализации? Шифры? Разве за десять лет их не сменили?
Мысли Бартасенко текли в том же самом направлении. И, как и Котовский, он полагал само собой разумеющемся, что необходимые меры давно приняты. В противном случае кое-кто сейчас должен в казенном доме ожидать военного суда и без надежды на снисхождение.
Каперанг вздохнул.
- Если бы дело было только в этом, можно было бы не волноваться. Но корме этого там же документация наработок по новым броненосцам береговой обороны и крейсерам-"богиням".
- Пшепрашем, пане капетане, вы уж говорите, пожалуйста, на понятном языке. Не все здесь столь хорошо знают флотские и армейские тонкости.
- Прошу прощения, князь, - учтиво склонил голову Угрюмов. - "Богини" это серия гм... быстроходных крейсеров для нашего Балтийского флота.
- То есть, получив в свое распоряжение архив, германцы или англичане получат полное представление о сильных и слабых сторонах этих кораблей? - уточнил Котовский.
- Именно так, - подтвердил хозяин кабинета. - Хуже всего, что именно о слабых. Уж очень слабые эти слабые стороны, простите за такой каламбур.
В кабинете повисла неприятная тишина и Бартасенко посчитал нужным вмешаться.
- А почему до сих пор архив не переправили в безопасное место? Послали бы казачков! Они бы мигом архив куда надо доставили! Все в лучшем виде!
Разумеется, это была игра на публику, но игра со смыслом. Все говорило о том, что с этими людьми ему в ближайшее время работать в одной команде. Вот и хотелось посмотреть, раскусят ли они буффонаду сразу, или же купятся на лубочный образ недалёкого, хвастливого и самоуверенного козака. Прежде всего это казалось старлейта. Да и панов-руководителей проверить не мешало. Князь и Котовский обязаны были сразу понять в чем тут дело, с их-то репутацией... Хотя дутых репутаций Бартасенко повстречал за свою жизнь намного больше, чем ему бы хотелось...
- Беда в том, что посылать-то было особо некуда, - вступил в разговор полковник. - Непосредственные участники сохранения архива погибли. Все до единого. Никаких документов не осталось. Все эти годы мы знали только то, что архив спрятан где-то под Ригой. Надеялись исключительно на то, что германцы вообще ничего не знали. И старались не дать им заподозрить, ято под ногами у них скрыта ценная информация.
На взгляд Бартасенко такое решение выглядело более чем сомнительно, но, с другой стороны, запросто могло оказаться, что все другие - ещё хуже. Тут не то что семь, все двадцать семь раз отмерить надо, чтобы не напороть лишнего, а не бросаться в атаку с горяча, да с шашками наголо.
- А теперь узнали англичане, а германцы, даже не зная, за чем именно они охотятся, рассчитывают выйти по их следу на что-то очень ценное. Верно? - спросил Котовский.
- Мы полагаем, что дело обстоит именно так, - подтвердил Угрюмов. - Вероятнее всего местонахождение архива германцам неизвестно, они планируют захватить его в тот момент, когда архив добудут британцы. Поэтому мы посылаем вас: если представится такая возможность, то необходимо перехватить архив и доставить его в Королевство.
- Если представится такая возможность? - выразительно повторил Горностай.
- Не ловите меня на слове, князь, - мягко попросил офицер. - Разумеется, ваша задача в том, чтобы создать такую возможность.
- А каков приблизительный объем архива хотя бы известно? - поинтересовался Котовский.
- Очень приблизительно. Мы предполагаем, что речь идет о двух-трех ящиках с документацией, - очень серьезно ответил Рогаль-Высоцкий.
- И эти три ящика мы должны увести из-под носа у германской контрразведки, а потом переправить через границу? - бесстрастно осведомился князь.
- Именно на это мы и рассчитываем, - подтвердил полковник.
- Спасибо за комплимент, - Котовский улыбнулся и повел могучими плечами. - Приятно, когда тебя ценят настолько высоко. Но в таком случае, господин полковник, дальше шутки мы отложим в сторону. Кто конкретно отправляется в Ригу?
Реплики Горностая и Котовского показались Бартасенко довольно согласованными, из чего козак сделал вывод, что эти двое не просто успели пообщаться перед совещанием, а давно и хорошо знают друг друга. Тем лучше. Команда это когда один плюс один больше чем два. Иногда намного больше.
- В Ригу отправитесь вы, князь Горностай, войсковой старшина Бартасенко и старший лейтенант Левандовский, - ответил Угрюмов. - Иными словами, все собравшиеся здесь, кроме нас с полковником.
- Хм, - Горностай задумчиво хрустнул пальцами. - Что вы от нас Григорием Ивановичем ожидаете, я понимаю. С паном Бартасенко не имею чести быть знакомым, но на такое дело без козака у нас, понятное дело, не ходят. А вот чем пан старший лейтенант делу поможет, пока не догадываюсь. Хотелось бы этот вопрос прояснить прямо сейчас.
- Старший лейтенант Левандовский имеет лучшую аттестацию по тактической разведке среди младших офицеров Белорусской бригады речной пехоты. Мы считаем, что вероятность силовых действий во время операции очень велика. Так что его участие будет оправдано, а опыт и подготовка могут оказаться неоценимыми. Григорий Иванович, безусловно, всем и все доказал, но даже и ему может потребоваться помощь.
На шпильку в свой адрес Бартасенко никак не отреагировал, но к сведению ее принял. Пан Фантомас явно претендовал на оперативное командование группой. Особых возражений у козака не имелось, но пока полномочия князя не были официально озвучены и подтверждены, принимать чужие правила игры он не собирался. Разумеется, никаких противостояний, так или иначе, но все равно им выполнять эту работу вместе. Вместо этого можно выдержать паузу. Вроде как и не против, но и признания никакого. И пусть пан Фантомас сам утверждает свою значимость, если у него такие амбиции.
- Конечно, втроем больше можно сделать, чем вдвоем, - дипломатично кивнул Котовский, показав взглядом, что под вторым имеет ввиду именно Бартасенко. Козак это оценил: мышцы мышцами, но и умом и умением общаться с людьми молодого человека Господь не обделил.
- Благодарю за исчерпывающее разъяснение, - холодно-вежливо продолжил Горностай. - Теперь следующий вопрос: сколько у нас времени для проработки плана операции?
- Времени уже нет, - грустно констатировал полковник. - Вы должны оказаться в Риге как можно быстрее. Поэтому придется действовать по нашему плану. Конечно, мы готовы его скорректировать по вашим предложениям, если это будет возможно.
- Как говорят у нас в Одессе, "кажется, мы накануне грандиозного шухера", - прокомментировал Григорий Иванович.
Полковник нахмурился, но тут ему на помощь пришел Угрюмов.
- Насколько я помню, господин Котовский, говорят еще и "не так страшен черт, как его малюют"? - спросил он с легкой улыбкой.
Котовский улыбнулся в ответ.
- Убедили, господин капитан. Показывайте вашего чорта, - предлложил он, по-южному напирая на О, словно декламировал ранние романтические произведения Гоголя. - Оценим, что вы там намалевали.
- Извольте, - полковник Рогаль-Высоцкий, видимо, почувствовал, что дал слабину и теперь рвался в бой, дабы реабилитироваться. - Князь Горностай поедет в Ригу непосредственно из Королевства с документами на имя князя Адама Волмонтовича...
- Простите, пане пулковник, - вежливо, но твердо перебил сухопутного офицера морской, - Вы упустили один важный момент. Видите ли, князь, пан войсковой старшина с нами не только потому, что без козаков в разведку ходить не принято. Как вы понимаете, придется много заниматься сбором информации в местах, где одно появление взрослого человека вызывает вопросы. Подчеркиваю, не просто бросается в глаза, и именно вызывает вопросы. Именно поэтому мы обратились во Второе Таврическое училище с просьбой подобрать для выполнения операции тех юных исполнителей, которые с одной стороны, не привлекут к себе внимания, с другой, смогут выполнит порученное задание, а с третьей, впишутся в тот план, который, как изволил выразиться пан Котовский, мы тут намалевали.
- Это что же, мы с собой ещё каких-то юнцов должны брать? - недоуменно переспросил старлейт.
- Детей, пане Левандовский, детей, - наставительно ответил Угрюмов. - Юнцам по всяким ямам лазить - развлечение не по возрасту.
После чего повернулся к Бартасенко:
- Так что, Петр Александрович, насколько ваши воспитанники соответствуют нашим запросам?
- Так ведь это... - не удержался от того, чтобы немного поиграть в тугодума козак. - Ежели говорить по правде, то полностью и соответствуют.
- Полностью? - удивился полковник.
- Честно говоря, мы рассчитывали где-то на три четверти, - признался Угрюмов.
- Так нам-то про это неизвестно было, - улыбнулся козак. - Так что уж не взыщите, все что сказали, то и сделали.
- Не взыщем, а наградить, может, и наградим, - пообещал каперанг, продемонстрировав хорошее чувство юмора, Бартасенко это понравилось. Чересчур серьёзный командир слишком часто оказывается не слишком хорошим командиром, хотя, конечно, попадаются и исключения из правила. - И, если так, можем перейти непосредственно к легендам. Ваше слово, пане пулковник.
- Итак, князь Горностай поедет в Ригу непосредственно из Королевства, на Ваш выбор из Вильнюса или из Александрии Невской, с документами на имя князя Адама Волмонтовича. Одного из козачат по документам оформим как его сына. Поедете отдыхать на взморье. Как известно, после войны германцы сохранили за подданными Королевства право собственности на дачные участки. Один из таких участков принадлежит князю Опалинскому. Сам он как раз сейчас отправился в длительное путешествие куда-то на юг...
Полковник выдержал многозначительную паузу.
- Но все необходимые документы для его друга князя Волмонтовича из Ейшишек в полном порядке.
- И для роли сына мы просили подобрать мальчика шляхетского происхождения, желательно из Великой Польши, Подляшья или с Белой Руси, - добавил Угрюмов.
- Есть такой, - усмехнулся в бороду Бартасенко. - Марек Пржялковский, двенадцать лет, из белостокских шляхтичей. Выходит, до Ейшишек недалече будет.
Князь удовлетворенно кивнул, полковник заметно обрадовался.
- Вы, пан Котовский, будете как раз эмигрантом из Трансвааля со шведским гражданством и немецкими корнями. Изучаете, так сказать, возможность обустройства для себя и своего младшего брата на исторической родине.
- А шведское гражданство откуда? - полюбопытствовал Григорий Иванович.
Полковник улыбнулся хорошо известной Бартасенко улыбкой. Так радуются, получив желательный вопрос и возможность произвести впечатление заранее подготовленным ответом.
- Некоторое количество буров и впрямь переселилось в Скандинавию на волне всеобщего сочувствия их борьбе против Британии. Если немецкая контрразведка захочет в этом разобраться, то выявить подлог сумеет значительно позже того, как ваша миссия в Риге будет завершена.
- Добре, - кивнул Котовский.
- В пару вам мы попросили мальчика, близкий родственник был добровольцем в Южной Африке. Чтобы мог уверенно поддержать разговор, если понадобится. И, желательно, по происхождению не из тех народов, что исторически проживают на территории Королевства.
- Попросили - получите, - улыбнулся Бартасенко. - Племянник трансваальского добровольца, Джек О'Ди, ирландец по происхождению. На имя Яшка, правда, тоже откликается.
Шутка вызвала всеобщие улыбки, а Угрюмов позволил даже себе немного рассмеяться.
- О'Ди, значит, - неторопливо, явно в такт своим мыслям, произнес Котовский. - А откуда он родом будем? Часом, не из-под Твери?
- Тверской, тверской, - согласно кивнул козак.
- Тогда я его дядю скорее всего знаю. Макар, то есть Мак О'Ди. Добрый вояка. Если хлопчик в него пошел, толк из него будет немалый.
- А что тут удивительного, пане Котовский. Вам ли наших добровольцев в Трансваале не знать, - нарочито будничным тоном отреагировал Бартасенко.
Тот ответил понимающим взглядом и коротко кивнул.
- В Ригу вы попадете пароходом из Стокгольма, так же как и остальные ваши спутники. В Стокгольм, соответственно, паромом отсюда, из Реваля, - продолжал полковник.
- Паромом так паромом, - покладисто согласился Котовский.
- Продолжаем. Вам, господин старший лейтенант, приготовлены документы на имя Робера Бержерона, гражданина Швейцарии из кантона Во. Алексей Петрович сказал, что у вас хороший французский.
- Зачем эти сложности? - пожал плечами Стась. - Почему не из немецкоговорящего кантона? Если вы отправляете меня в Германию, то знаете, что у меня хороший немецкий.
Прежде чем полковник успел ответить, Горностай стрельнул в Стася какой-то немецкой фразой. Точно немецкой, вот только понять ее Левандовский сразу не смог.
Вот вам и ответ, господин старший лейтенант, - подчеркнуто вежливо пояснил князь. - Вы говорите на хох-дойч, но житель немецких кантонов в обязательном порядке владеет каким-нибудь из южных диалектов, в которых вы, извините, не сильны. А вот для жителя французского кантона это совершенно необязательно.
Угрюмов молча кивнул, подтверждая правоту князя.
Старлейт смущенно потупился, и Бартасенко занес это в его актив. Если, наступив на грабли, человек бросается на следующие, то толку от него точно не будет. А если хватило ума и выдержки остановиться, то молодец. Опыта, конечно, по молодости не хватает, ну так опыт - дело наживное.
- В Ригу, мсье Робер, вы отправитесь со своим младшим братом, - полковник явно вошел во вкус, потихоньку забывая о существовании грани между легендой и реальностью. - У него тоже хороший французский, верно, пане Петро?
- Лучший в паралели, - кивнул Бартасенко. - А пьемонтезе так вообще домашний.
- Пьемонтезе? - Рогаль-Высоцкий недовольно поморщился, враз вернувшись в суровую реальность. - Это не совсем хорошо.
- Не совсем, - согласно кивнул козак. - Ну так ведь в такие тонкости вы нас не посвещали. Если бы я знал, что вам нужно мальчишку за французика выдать, взял бы другого. Филька-то на лицо вылитый итальянец: черненький, кудрявый.
- Некогда уже менять, - рубанул каперанг. - Итальянец, говорите? Значит, в маму пошел, которая родом из Пьемонта. А вы, Станислав, в отца, потомственного гражданина Швейцарии. Это нормально, это все понимают. Кстати, документ мальчику на настоящее имя выпишем. Филипп Бержерон. Легче будет привыкнуть к роли.
- А вы неплохо поработали, панове, весьма глубоко продумали легенды, - улыбнулся одними губами Горностай. - Примите мои поздравления. И готов поспорить, что пану войсковому старшине не предложите москворусский паспорт, хотя такое решение и напрашивается.
- Не так глубоко, как хотелось бы, но москворусского паспорта ему мы действительно не предложим, - согласно кивнул Угрюмов. - Предложим паспорт Североамериканских Объединенных Штатов. Пан Бартасенко станет паном Ткачуком из штата Мэн. Это даже хорошо. что у него внешность такая... типическая. Говорят, среди эмигрантов из Причерноморья там немало оригиналов.
Бартасенко усмехнулся:
- Вот тут, пане капитане, вы изрядно промахнулись. Внешность там, конечно, многие культивируют, только совсем не такую, как у меня. Это вам в картинную галерею надо. Репин, Илья Ефимович, хорошую картину нарисовал, как козаки когда-то султану турецкому письмо писали. Вот такими козаками они там себя и мнят. И бород не носят. Так что если вы меня непременно хотите в тамошние ортодоксы записать, то придется первым делом искать перукара.
- Бывали в тех краях? - быстро спросил князь.
- Приходилось по долгу службы, - коротко ответил козак.
Горностай молча кивнул.
- А если не ортодоксом, то можно без перукара? - с надеждой поинтересовался Рогаль-Высоцкий.
- Если не ортодоксом, то можно, - успокоил его Бартасенко. - Там, в Штатах каждой твари по паре... И не по одной. А Варька, значит, мне внуком считаться будет?
- Какая Варька? - удивленно переспросил Угрюмов.
- Не какая, а какой, - пояснил козак. - Варфоломей Ковель, по-простому Варька.
- М-да, знаете ли... - только и произнес сконфуженный каперанг.
- Велика держава, всякое в ней встречается, - утешил его Бартасенко. - Тут, в Эстляндии, Яны это мальчики, а в Моравии - девочки.
- Ну, Янок с косичками и у нас хватает, - тут же отреваншировался моряк. - В общем, насчет внука Вы, конечно, верно предположили. Ткачук-младший.
- Ткачак, - мягко поправил козак. - Если из Штатов, то Ткачак. Всё-таки основной язык в там английский, а фамилия постоянно на слуху. Но пишется, разумеется, одинаково.
- Ну, с такой подготовкой в Риге Вам никто не страшен, - восхитился Рогаль-Высоцкий.
- Вы, пане пулковник, на то не рассчитывайте. Опыт, везение, оно хорошо, но как приправа. Хороший план всему голова. А с планом мы пока не знакомы.
- Для хорошего плана мы слишком мало знаем, - вздохнул Угрюмов. - Поэтому он таков: приезжаете в Ригу и пытаетесь выйти на след проводимых британцами и немцами операций. А дальше уже по обстановке. Князь разработает операцию, а вы её реализуете.
- Негусто, - констатировал Горностай. - И прежде всего мне хотелось бы посмотреть все ваши наработки по операции вообще и по Риге. А потом обсудить ситуацию с членами нашей группы. Разумеется, со взрослыми.
- Документы будут предоставлены в Ваше распоряжение в любой момент по Вашему слову. Ваши подчиненные перед Вами, - четко ответил каперанг.
- Сколько у нас времени?
- Паром в Стокгольм уходит завтра вечером. На уточнение всех деталей есть сегодняшний вечер, ночь и весь завтрашний день.
- Помещение для работы?
- Освобожден специальный кабинет на этом этаже.
- Ну что же, панове, тогда три четверти часа нам на посещение буфетной, а затем - за дело, - решил князь Горностай.
ПРИМЕЧАНИЯ.
В нашем мире первый роман о Фантомасе был опубликован в 1911 году.