Аннотация:
ИГНАТОВ. Меня зовут Иваном Андреевичем Игнатовым. Я родился и просто жил. Смысла в этом я не искал, а если и задумывался, то так ничего и не мог понять. Хотя, возможно, смысл жизни в ней самой: в том, что ты жил, живёшь благодаря своим предкам, которые наделили тебя нитью жизни, и которую тебе необходимо передать своим детям, а те дальше и дальше. В себе самом трудно найти объяснение собственному существованию, а быть частью какой-то цепочки уже значимо и необходимость твоего мига пребывания на земле становится понятной, а цель - ясной. О своей жизни я и хочу рассказать. Родился я ранним зимним утром 17 января 1964 года. Мама рожала меня долго. Схватки начались ещё два дня назад, и вот после всех мук и болей на свет появился мальчик. Назвали меня Иваном, в честь моего деда - Ивана Васильевича Игнатова, который погиб, возвращаясь весной 1945 года из Австрии домой через Украину к жене и детям. Какой-то недобитый гитлеровец выстрелил из немецкого автомата по проходящему через лес вагону, и пуля, сделанная два года назад на заводах Круппа, поверженной к тому времени Германии, попала деду точно в лоб и оборвала его счастливую жизнь кавалера ордена Славы, победителя и солдата великой страны, возвращавшегося в свою разорённую за четыре года Родину. Рос я в небольшом селе неподалёку от старинного русского города. Мои родители, вечные труженики, работали в колхозе и содержали большое, по тем меркам, хозяйство, состоящее из коров, овец, кур, гусей и прочей сельской живности, обычно живущей на подворьях крестьян. Семи лет от роду я пошёл в школу. Учёба давалась с трудом. Мне больше нравилось гонять с соседскими мальчишками по окрестным полям и лесам, проводя время в нехитрых забавах сельского паренька. После восьмого класса я поступил в районное профтехучилище и к восемнадцати годам получил специальность шофёра и уже работал в нашем колхозе, когда пришла пора идти в армию. Военком района Геннадий Назарович был родом из нашего села, его старики родители жили у нас в соседях и дружили с моей родней. Когда начался призыв, Геннадий Назарович спросил меня, где я хочу служить, и я, насмотревшись фильмов про героев десантников, конечно же, запросился в воздушно-десантные войска. Военком пошел мне навстречу. Меня направили в областной центр, где я прошёл подготовку парашютиста, совершил три стандартных прыжка и получил корочку ДОСААФа, которую гордо показывал девчонкам на танцах. Повестку в армию я получил банально по почте и в назначенный в ней срок прибыл на призывной пункт в областной центр. Там формировалась команда новобранцев для отправки в Фергану, где, как нам рассказали, находится учебка, в которой мы проведём полгода, а затем нас отправят в войска. И вот, пройдя очередную медицинскую проверку и отстояв в очереди на отправку, я предстал перед окончательной военной комиссией, которая должна была зачислить меня в команду, следовавшую в Среднюю Азию. Председателем комиссии в тот день оказался мой земляк Геннадий Назарович. Увидев меня перед собой, он о чём-то шепнул сидевшим рядом офицерам и, отложив в сторону мое дело, велел подождать в коридоре. Ждал я его долго. - Ждёшь? - Жду, товарищ подполковник, - привыкающий называть людей в погонах по званию, отчеканил я. - Ты вот что, Ваня. Езжай сегодня домой, а приедешь послезавтра. Будешь служить в Западной Группе Войск, скорее всего, в Польше. Будешь автомобилистом, поездишь по Европе. Лады? - Дядь Ген, - чуть ли не заканючил я, - я ведь в десант хочу, а вы меня шофёром. Я ведь уже собрался, вот и вещи со мной, - кивнув на свой чемоданчик, закончил я. - Вещи тебе не нужны ни там, ни там. Делай, что я тебе говорю, потом только благодарить будешь. За что благодарить я так и не понял. Земляк ушел, а я направился к парням, с которыми уже успел познакомиться. Я рассказал им, что меня отправляют служить в Польшу и узнал от них, что после Ферганы все они попадут в Афганистан. Мне стало обидно, что меня туда не отправят, и я пошёл опять к кабинету комиссии. Геннадия Назаровича там уже не было. За столом сидел молодой старший лейтенант и писал что-то на обложках лежавших перед ним личных дел призывников. Я спросил его, почему меня не отправляют вместе со всеми, а отсылают домой. Старлей удивленно переспросил меня, уточнил фамилию, нашёл на столе моё дело, полистал его и позвонил куда-то по стоявшему на столе телефону. Он поговорил, назвал мою фамилию, выслушал ответ, почему-то улыбнулся, но как-то очень грустно и, положив трубку, потребовал от меня предписание. Выйдя вместе со мной в коридор, он оставил меня ждать возле дверей, сходил куда-то и, вернувшись, отдал мне бумагу, в которой было написано, что мне необходимо прийти на призывной пункт именно послезавтра. При этом лицо офицера сделалось строгим, и он заявил, что если я сейчас не уеду домой, то до самой отправки буду мести плац и, вообще, что здесь армия и приказания должны исполняться беспрекословно. - Именно беспрекословно!!! - Твёрдо рубанул он еще раз и, махнув рукой, отрезал - а иначе это - не Армия! Мне не осталось ничего иного, как подчиниться и уехать домой: плац мести не хотелось. Огорчению
|