Окно с раннего детства было "ахиллесовым пятном" в конструкции моего мироздания. Началось все, пожалуй, с просмотра индийской мелодрамы, в которой девушка, вернувшаяся домой ночным поездом, сквозь окно видит лица убийц своей сестры. Эта надолго поселившаяся в сознании картина --- глаза, смотрящие на тебя сквозь стекло, и сейчас вызывает внутри реликтовую дрожь. С тех пор, страх входил именно через образ окна. Оставаясь в комнате, я всегда боялся взглянуть в открытое окно. Порою, чтобы преодолеть страх, я осторожно сдвигал шторы и усилием воли заставлял себя смотреть в темный, ночной квадрат. Мне казалось, что тысячи чудовищ за окном ждут и ловят мой взгляд как сигнал, чтобы проникнуть внутрь дома. Иногда во сне, я видел, как лишь тонкое, хрупкое стекло сдерживает бушующие потоки океана... Или через оконный проем ---попадал в подземелье. Немного дальше, потолок становится все ниже и ниже. Теперь возможно лишь ползти, и только вперед, нависающая стена вдавливается в спину...все... Неожиданно, сквозь сон, понимаешь, что такое беспомощность...

Для меня, пустившегося в междугороднее плавание и оказавшегося на шестом этаже в "трюме" неподвижного вселенского корабля, окно неожиданно стало единственным другом. Зимой оно заменяло холодильник, в другие времена года, в промежутках между работой, футболом, чтением литературы, любительскими записями песен ---телевизор. Вытянувшись на кровати, я следил за движением облаков, рассматривая их очертания, наблюдая, как под влиянием невидимой силы медленно меняются их причудливые контуры. Позже, я научил этому Катю, которая могла безошибочно найти на небе ползущую мышь, слона или скачущую лошадь. С наступлением весны я вынимал рамы, тщательно промывал их от налипшей пыли, чтобы освободить путь для первых лучей теплого апрельского солнца. Со временем, к окну подтянулись рядом живущие тополя, и своим шелестом аккомпанировали летнему ночному дождю, или на фоне плывущих по голубому небу белых облаков, осенней, танцующей на ветру ярко - оранжевой листвой создавали причудливые мозаики. Они были родными братьями моим тополям, растущим во дворе родительского дома. На расстоянии нескольких километров, из окна проходящего поезда, я всегда видел их --- самые высокие вдоль линии горизонта! Именно тогда, я был поражен ассоциациями живого художественного полотна со стихотворением Арсения Тарковского ---"еще не осень, так едва-едва, ни опыта еще, ни мастерства, она еще разучивает гаммы, не вставлены еще вторые рамы, и тополя бульвара за окном, еще монументальны как скульптура...", прозвучавшим на фоне музыкальной текстуры "СВ". Это было начало моей осени --- время увлечения философией, литературой, поэзией, музыкой. Достоевский, Кортасар, Маркес, Ницше, Монтень, Паскаль --- незримые мои собеседники... Часто, в воскресный день, на подоконник помещались колонки от старенькой "Ноты", и до самого позднего вечера, пока соседи --- мои невольные слушатели, не начинали выражать свой восторг ударами по стенам, трубам и батареям, пространство, примыкающее к окну, заполнялось музыкой любимого "Воскресения". "По дороге разочарований", "не бойся заново начать", "дело дрянь", "солнцем освещенная дорога", "все сначала", "мы вас любим"... Иногда, летней ночью, сквозь окно, я устраивал огненные фейерверки, а в холодное зимнее утро забрасывал пустыми бутылками машины дальнобойщиков, прогревающих под окнами двигатели... Однажды, проснувшись ранним утром, включил плейер с wish you where here. Мне хотелось необычного продолжения дня, подобно тому, как человек вглядывается в далекие звезды, с надеждой получить таинственное послание. Комната моя, сквозь окно, словно аквариум, медленно наполнялась желтым светом. Наверное, опытный экспериментатор смог бы за это время определить угловую скорость вращения Земли... Я стал ждать, когда наступит завтра, чтобы почувствовать еще раз, как утренние потоки света, окрашенные желтыми шторами окна, наполнят сознание особенным эфиром,... но проснулся от гулких раскатов предрассветной грозы. Не зря говорят древние и не очень --- нельзя дважды войти в одну и ту же солнечную реку...

Чем было окно для десятков других, побывавших здесь, вместе со мной в "человеческом аквариуме", за многодневное "плавание" по океану Жизни? Олег --- тщательно закрывал окно, уединившись со своей очередной подружкой, какие окна он видел потом, в колонии, мне неинтересно об этом знать. Юра, бывший абхазский доброволец, грезил здесь все более о родных сочинских пляжах. Спавшей у окна Рите, когда-то стройной симпатичной девушке, попавшей в автокатастрофу, превратившейся в толстую, вульгарную шлюху, наверное запомнилось тем, что пьяная, она обожглась о батарею; Толику --- никак не удавалось пройти сквозь окно, всякий раз я ловил его на краю оконной пропасти, окончательно успокоив и разрушив планы неожиданной интерпретацией слов back in на back in ussr; всезнающему и всепонимающему, блаженно-легко-пьяному Заратустре, для которого человек, мог быть дополнительной фигурой в шахматной игре - подозрением, будто сквозь окно, я "стреляю" по комнатам соседнего общежития; расстроенной Оле, прикрывавшей клипсами недостающие мочки ушей, "унесенные" кем-то вместе с золотыми сережками, впервые прочитал "сядь у окна, дитя, слушай лучистый звон...". Для Жени, гордившегося родственной линией с Лилией Брик, задыхающегося более от своей прагматичности, нежели от проникающей пыли, окно доставляло все большие неприятности. В отличие от меня, любящего смотреть видео про небо, облака и солнечный свет, он предпочитал уютный преферанс со свежим чистым воздухом без пыли, мух и комаров. После того, как он придумал на лето завешивать окно марлей, "кинескоп" моего телевизора окончательно сгорел. Рафаэлю, полагаю, виделись другие картины. Во сне он скрежетал зубами, вспоминая штурм Грозного. У него были свои окна. Рафаэль вспоминал, как боевики стреляли из оконных амбразур, спрятавшись за спинами мирных жителей, и как вначале он еще не стрелял им в ответ... У каждого ---свои окна. Где-то я слышал эти слова? Может быть, у Нагиева?

Для Ивана Ивановича, светлого человека в моей жизни, окно стало немым и возможно единственным свидетелем его ужасной смерти. Почему я считаю его человеком светлым? Отчасти по его отрывочным рассказам. Родители после войны были расстреляны бандеровцами, потом воспитывался в детдоме, работал на Севере шахтером, машинистом тепловоза, основным рабочим на заводе --- был труженником, никогда ничего не просил, более отдавал, по отношению к нему не возникали чувства злости, зависти, презрения, превосходства... Мне кажется, он был моим хранителем... Если бы тогда, я вернулся домой на несколько часов раньше, плыть и плыть нам далее вместе, или... лежать рядом с проломленной головой... Прокатившаяся волна расследования окончательно сокрыла эту тайну.

Да, сквозь невидимое окно реальность молчаливо и хладнокровно расстреливает нас своими жгучими, калеными стрелами. Аксиома: всем когда-нибудь в жизни бывает плохо! Реальность врезается в твою жизнь, реальность разрушает твои оазисы, как нежизнеспособные! Возможно ли человеку противостоять грубой реальности, тому, "что незаметными путями... прокладывается со стороны малой бесконечности"?

Как-то, находясь в полнейшей прострации, я наблюдал за солнцем, медленно перемещавшимся в плоскости окна из верхнего левого угла в нижний правый. Солнце, опустившись вниз, было расщеплено стоящим на подоконнике, растущим из кувшина, деревом на две половины... и вдруг, в упор взглянуло на меня светящимися глазами. И я обратился к солнцу --- чувства мои, подобны твоим протуберанцам, рождаются в глубине души, преодолевают тяготение внутренних норм, прожигают атмосферу сознания и уносятся в бесконечность, наполняя и озаряя пустоту...

Между мной и дьяволом всегда невидимое стекло окна. Дьявол не может пройти ко мне сквозь стекло, ему гораздо интереснее, чтобы я сам ступил ему навстречу. Ему хочется, чтобы я разбил стекло, поранив руки и сердце о человеческое, которое отделяет его от нас, сливаясь с которым, мы всякий раз становимся недоступными для его власти. Между мной и дьяволом всегда стоит человек: порой это бывает ребенок; убогая или несчастная женщина; добрые миссионеры самых разных исповеданий. Иногда --- пьяный телемастер - сантехник - инвалид, бормочущий отрывки из Есенина -- -- даже Катя иногда, в шутку конечно, ревнует к Вадиму, откуда ей знать, что он ассоциируется во мне с героем лермонтовского "Вадима". Бывший заключенный, впервые встретив посредине улицы, что-то увидев в моих глазах, рассказал о том, как стоял в карцере по колено в воде, и что я не от мира сего, и что нож ничего не решает. Юля - девушка - беглянка, бродившая целый день по тропинке в парке, которой разрешил переночевать в доме, обнаружила иные свои таланты --- красивое пение, еще накормила меня лучшим в мире ужином. Или человек, в которого влюблен... Мне кажется, что каждый из нас ---окно, сквозь которое потоки реальности проникают в наш мир. Не о том ли пишет Ницше: "мы из стекла --- горе, если мы столкнемся, и все кончено, если мы упадем!"? Всякий раз, неуничтожимое человеческое, сливается с моим сознанием...

15-25 декабря 2002 г.