На исходе восьмой недели Тамара отчетливо поняла, что проваливается в черную дыру беспросветной депрессии. Дыра была тоскливо-бездонной, отупляюще-неизбежной, и Тома не летела в нее стремглав, как Алиса в кроличью нору, а медленно и безвольно сползала по коричневой неровной стенке.
- Что-то ты, подруга, сама не своя, - заявила Иришка, рассматривая приятельницу сквозь прозрачную призму высокого бокала.
Они сидели в помещении центрального станционного бара на четвертом жилом уровне.
- И сильно заметно? - спросила Тома.
- Еще как, - Иришка покачала головой. - Тебе просто необходимо устроить себе психологическую разрядку, иначе слетишь с катушек.
Тома вздохнула. По контракту ей предстояло работать на Йоте Персея еще больше семидесяти недель. Однажды она уже участвовала в большом строительстве орбитального кольца на Эридане, и тогда все складывалось просто великолепно. Хотя на Эридане было полно землян, наверное, пятая часть всех спайсовиков-монтажников, а здесь - раз, два и обчелся, в самом прямом смысле. Друзья предупреждали, но обещанная сумма перевесила все здравые доводы.
Тома задумчиво подняла бокал.
- Напиться? - проговорила она, разглядывая на просвет оранжевую субстанцию. - Так ведь я столько этой дряни не выпью, а ничего, крепче персианского сидра, здесь не дают.
- Я не про алкоголь, - загадочно отчеканила Иришка.
- А про что? В шахматы что ли играть или на тренажерах пружинки дергать?
- При чем тут шахматы? - Иришка поморщилась. - Тебе, подруга, нужно хорошенько потрахаться.
Тома поставила бокал на столик, и стеклянная призма с щелчком прилипла к блестящей металлической поверхности.
- Это предложение? - спросила она иронично.
Иришка несколько секунд удивленно смотрела на собеседницу.
- Конечно, нет! - воскликнула она, наконец сообразив. - Тьфу! Мы ж с тобой ярые натуралки!
- Так ведь кроме нас во всем Персее из хомо-сапиенсов одна Нэнси Маккейб.
- При чем тут сапиенсы? - губы Иришки чуть дрогнули в каверзной усмешке. - Станция битком набита мужиками, шестьдесят процентов из которых вполне адаптивны по части секса. Тебе же, мать, с ними не детишек заводить. Вон, погляди на моего Газозу.
Тома испуганно оглянулась на ближайший столик, где расположились два слонообразных бетянина и чубакоподобный Газозу. Газозу заметил Тамарин взгляд и весело ей подмигнул. Тома знала, что двухметровый, сплошь заросший густой бирюзовой шерстью фиенит почти официально считается Иришкиным приятелем, но всегда воспринимала это чисто информативно, без какой-либо оценки.
- Он классный, - между тем продолжала Иришка. - Сидит отдельно потому, что ему кушать за одним столом с женщиной - табу. А так вполне нормальный мужик. Давай, он тебя со своим приятелями познакомит.
Тома сильно смутилась:
- Ты же знаешь, у меня консервативное воспитание.
- Так я же не предлагаю тебе заниматься сексом с колонией квинтян. Я тоже консерватор. У меня вообще принцип, трахаться только с антропоподобными... Хотя слизни с Проциона такие душки, - Иркины глаза замаслились, и она быстро покосилась на своего Чубаку. - Или, давай, познакомлю тебя с Эт'о'этом, парень с Адабира, он тоже классный.
- Это тот, у которого двести четыре сустава? - брезгливо поинтересовалась Тома.
- Ну да! Зато по четырнадцать пальцев на руках. Знаешь, как круто. И вообще, - Иришка нахмурилась, - нельзя быть таким ксенофобом. Это даже неприлично.
Тамара уткнула нос в бокал с сидром.
- А вон, смотри, - Иришка, нагнувшись к приятельнице, жарко зашептала в ухо, - на десять часов от тебя, в углу за столиком, такой худенький сидит.
Тома невольно обернулась.
- Зовут Ри, родом из системы Бекрукса. Меня с ним недавно познакомили, - шептала Иришка. - По части секса, говорят, настоящий монстр.
- Кто говорит?
- Ну, Эши говорила, и Аль Аль, и еще кое-кто.
Тома немного знала Эши, тоненькую, угольно-черную альтаирку с коралловыми глазами и губами, по фигуре и пропорциям выглядевшую чистейшей землянкой.
- Даже не знаю, - неуверенно протянула Тамара.
Но Иришка продолжала шипеть на ухо соблазнительнейшие вещи, словно предлагала оптом все яблоки из райского сада:
- Там даже никакого адаптора-переходника не нужно. Представляешь, мать? Это же везуха в чистом виде. Тебе когда на каркас?
- Я еще четыре дня выходная, потом вахта на неделю, - механически ответила Тома.
- Вот видишь! - Иркины глаза стали абсолютно круглыми. - На ловца и зверь! Пойдем, я вас познакомлю.
И уже через секунду Иришка, цокая магнитными каблуками, тащила подругу через весь бар к столику Ри. Тома влачилась сзади, неловко подпрыгивая с грациозностью воздушного шарика.
Ри уже заметил их и, улыбаясь, поднимался с сиденья. У него было довольно приятное и вполне антропоподобное лицо. Несколько странноватый разрез глаз, странная форма носа, красновато-кирпичная кожа, пара шишкообразных выростов на голове, чуть коротковатый торс, чуть длинноватые ноги, но в целом он выглядел почти, как человек.
- Ри, дорогуша, - выпалила Иришка, - хочу тебе представить свою подругу. Это Тамара, работает на монтаже орбитальных каркасов. Прошу любить и жаловать.
- Очень приятно, Тамара-исин, - проговорил Ри, с интересом разглядывая новую знакомую.
Артикуляция рта не совпадала с произносимыми словами.
- И мне очень приятно, - сказала Тома и как всегда удивилась странным звукам, вылетающим изо рта.
Имплантированный в небо штатный конвертер-переводчик, настроенный во внешнем режиме, послушно перевел фразу на бекруксианский.
О, скоротечность станционных романов! Казалось бы, космос с его невообразимой грандиозностью должен настраивать нас на медленную, последовательно-поступательную размеренность. Ан нет. Может, мы слишком мелки и суетны для космоса?
Ри работал в инженерной службе станции. Дежурил он сутки через двое, но почти всегда имел возможность подмениться и перекроить свой график. Уже на второй день их бурного знакомства Тома знала, что у бекруксиан нет понятия 'жена', а на третий, собрав всю волю в кулак, пригласила Ри к себе, поужинать в интимной обстановке. Нужно сказать, что парень ей действительно нравился, несмотря на кирпичный цвет кожи и маленькие рожки на черепе.
Вечером третьего дня мужчина и женщина сидели за столиком в уютном полумраке Томиной каюты. Костюм Ри был строг, узок и очень разноцветен. Тома надела легкое соблазнительное платье. Хорошо, что на станции есть гравитация, пускай, всего одна десятая 'же', зато можно надеть платье, а волосы не плавают вокруг головы, словно змеи Медузы Горгоны. Прямо посередине маленького столика, между консервированным салатом и тарелочкой бекруксианского шипшига, красовалась контрабандная бутылка 'шато'. Ри добыл ее где-то по большому блату.
- Имитация стекла и земной напиток с этанолом, - заявил он скромно, - Я навел справки, мне его тоже можно употребить без вредных последствий.
Вино было очень кстати, и после второго тоста, когда в голове слегка зашумело, Тома решила идти ва-банк.
- За любовь! - провозгласила она. - На земле третий бокал всегда пьют за любовь, и пьют его на брудершафт... Вы на Бекруксе практикуете поцелуи?
- Да, - подумав, сказал Ри. - Определенно, да.
Ароматный напиток наполнил гортань. Тома моргнула влажными глазами, облизала губы и, приподнявшись над сиденьем, вытянула шею.
Губы Ри пахли вином. Губы Ри были нежными и податливыми. Теплый язык пробежал по деснам, и Тамара подумала, что на Бекруксе действительно практикуют поцелуи. Перед глазами слегка поплыло. В следующий миг узкая деликатная ладонь легла Томе на шею, повыше ключицы, задержалась, словно испрашивая позволения, потом скользнула вниз, к вырезу платья. Тома целовалась и ничего не имела против...
Светильники работали, наверное, в одну десятую накала. В полумраке Тома едва различала контуры обнаженного Ри. Кто и когда успел погасить свет, она не знала, хотя подозревала, что сделала это сама в промежутках между поцелуями. Платья на Томе уже не было, равно как и лифчика.
- На моей планете не кормят детей грудью, - шептал Ри, - но я знаю, что тебе это будет приятно.
Томины руки гладили чуть бархатистые плечи Ри, его грудь, бока, живот. Его настойчивые пальцы подцепили и потянули вниз резинку ее трусиков. Голова совсем пошла кругом.
- Ри, - прошептала Тома, ощущая терпеливые нежные пальцы. - У тебя есть автокондом?
Ри на секунду замер.
- Нет, - сказал он, видимо, осмыслив вопрос. - На моей планете это не принято, - затем, чуть поколебавшись, добавил. - Но если ты хочешь, я могу...
- Тщ-щ-щ, - сказала Тома, радуясь собственной сообразительности, она сунула руку под подушку и нащупала упаковку презервативов. - Вот, держи. Нужно надорвать упаковку и надеть колечко на головку члена, дальше все делается автоматически.
- Я знаю, - пробормотал Ри, принимая упаковку.
Он чуть повозился, потом скользнул вперед. Горячий упругий живот Ри коснулся живота Тамары. Молодая женщина слегка приподняла таз. Она почувствовала что-то большое и трепетное. 'Ого!' - подумала Тома. Ягодицы Ри напористо качнулись. Раз, другой, еще раз... Бекруксианец выгнулся, словно плечо натянутого лука, прижался к женщине бедрами и... обмяк.
'Как? Что? - с ужасом подумала Тома. - Уже все?' Ри вяло пошевелился и сполз на подушку. Расслабленно-влажное тело прижалось к Томиному боку.
- Тома-эссин, тебе было хорошо? - невнятно проговорил мужчина.
- Не то слово, - Тома высвободила руку из-под инопланетянина.
Грандиозность облома медленно доходила до ее сознания.
Мелодичный негромкий сигнал миникома пропел откуда-то с пола. Ри прерывисто вздохнул, сел и спустил ноги на пол. Затем он нагнулся и начал шарить внизу.
- Включить свет? - спросила Тома.
- Не надо, я хорошо вижу в темноте, - сказал Ри, видимо, он уже достал свой миником из кармана брошенных у кровати брюк.
Смутно засветился в темноте экранчик.
- Да!.. Да!.. А что случилось?.. Ага.
Конвертер-переводчик Ри, среагировав на сигнал коммуникатора, отключился, но втулка наушника в Томином ухе исправно переводила бекруксианские покашливания. Ри погасил экран миникома.
- Тома-эссин, - проговорил он извиняющимся голосом, - на твоей планете принято долго лежать рядом после полового акта?
- Нет, что ты, - сказала Тамара. - После полового акта, мы сразу бежим в душ, а потом кое-кого убивать.
- Вот и хорошо, - сказал слегка озадаченный Ри, застегивая узкую рубашку, - а то меня вызывают. Маленькая авария, но нужно быть очень срочно. Все было чудесно, Тома-эссин. Надеюсь, твое чрево останется довольным. Увидимся завтра.
Пальцы Ри коснулись Томиного плеча. Раздвинулась и сдвинулась входная дверь. Тома сдержанно засопела, включила свет и поднялась с кровати, размышляя над тем, каким именно образом ей убить паскудницу Иришку. Пальцы босой ноги коснулась чего-то холодного. Тома присела. На светлом татами синтетического пола лежал пустой автокондом.
- Все мужики - свинтусы, - пробормотала Тома
Презерватив был, как ни странно, пуст, только у самого колечка краснела едва приметная то ли точечка, то ли капелька. Удивленная Тома нагнулась ниже. Действительно, малюсенькая рубиновая гранула. Тома послюнила палец, подцепила гранулу и осторожно стряхнула ее на ладонь. Больше всего это походило на малюсенький шарик ртути ярко-красного цвета. Тома нажала пальцем. Капелька оказалась упруго-податливой, словно желе. Под давлением она чуть расплывалась, но сразу возвращала себе первоначальную форму. 'Что это? - подумала удивленная Тома. - Плоды любви? Какой секс, такой и выхлоп?' Она помотала головой, подхватила двумя пальцами смятый чехольчик кондома и, как была, голышом, пошла в совмещенную душевую.
Оказавшись в санузле, Тамара бросила автокондом в мусороприемник, стряхнула рубиновую капельку в унитаз, спустила воду, затем включила душ и забралась под щекотные теплые струи. Минут через пять мысли о несовершенстве мира перестали быть такими навязчивыми, а вместо дубинки, которой полагалось пристукнуть Иришку, все упорнее начало мерещиться нечто, напоминающее фаллоимитатор.
Отключив воду, Тома обсушилась в потоке горячего воздуха, натянула коротенькую ночную рубашку и вышла в спальную. Она подошла к кровати, взялась за край одеяла, намереваясь его встряхнуть, и отдернула руки. Тома могла поклясться, что перед визитом в душ одеяло было хоть и смятым, но девственно чистым. Теперь его засыпали маленькие рубиновые зернышки, словно горсть разбросанного сахара. Что за бред? Какие-то паразиты? Тома нагнулась и подцепила одну из крошек, поднесла к самым глазам. Малюсенький шарик, желированная капелька гранатового сока. Что же это такое?
Тома протянула руку и взяла со столика миником. Приборчик зазвенел, набирая номер бекруксианина. Пи-ли-ли, пи-ли-ли. Коммуникатор дал пять универсальных для всей вселенной длинных гудков и сообщил, что абонент сейчас не может ответить.
- Вот сукин сын, - пробормотала Тома.
Она взяла со стола ополовиненную бутылку шато и задумчиво хлебнула прямо из горлышка. Затем Тома повесила миником на шею, вернула бутылку на стол, а со стола взяла пустой бокал. Загадочное рубиновое зернышко упало на дно стакана рядом с высохшим ободком красного вина. 'Красненькое к красненькому', - подумала Тома. Она подобрала с кровати еще одно зернышко и тоже бросила в бокал, потом еще и еще.
Через пятнадцать минут в бокале уже лежало десятка четыре семянышек, на одеяле и подушке оставалось как минимум в четыре раза больше. Хуже того, теперь Тома замечала красные капельки и на полу, а временами ей начинало казаться, будто они движутся.
- Да что же это такое? - тихонько ругалась Тамара, как одержимая обирая крупинки с простыни. - Ой!
Что-то защекотало лодыжку. Тома опустила глаза. По ее ноге полз рубиновый жучок.
- Они что, еще и на меня полезут? - Томиному возмущению не было предела.
Она сняла с кожи агрессора, посадила его в бокал и в который раз принялась вызывать проклятого Ри. 'Абонент не может ответить'. Опять зачесалась лодыжка. Тома сняла с ноги еще одно. Насекомое? Положила его на гладкую поверхность стола, переключила миником в сканирующий режим и подержала его над красной крупинкой. 'Недостаточно базы данных', - смущенно заявил прибор. Тома дала сорокакратное увеличение. На экране отобразился красный толстенький эллипсоид. С одной стороны к эллипсоиду было приделано что-то вроде хвостика, длинная такая, тонюсенькая нитка. Чушь! Невероятная чушь! Тома смахнула эллипсоид в бокал и набрала номер Нэнси Маккейб. Звонить в два часа ночи было не слишком вежливо, но перевозбужденная Тамара об этом совершенно не подумала.
- Да, - сказала Нэнси.
- Нэн, извини пожалуйста, что я так поздно, - проговорила Тома деловым голосом, - но мне позарез нужно кое-что выяснить, а у тебя доступ к центральным банкам данных.
- Ничего, - сказала Нэн. - Все равно я на вахте. Что тебе надо выяснить?
Тамара по-быстрому скинула Нэнси отсканированные параметры, та хмыкнула и пообещала перезвонить.
Тома отключила миником и посмотрела на бокал, красные зернышки поднимались по стенкам. Пришлось накрыть бокал тарелкой. Зачесались сразу обе ноги. Тома запрыгала вокруг столика. Можно было, конечно, одеться и свалить из помещения, но драпать из собственной каюты посреди ночи... Это походило на капитуляцию. Взгляд Тамары упал на маленький ручной пылесос, который она утром одолжила у дежурного по сектору.
Когда засигналил миником, Тома вовсю орудовала щеткой гудящего пылесоса.
- Алло! - крикнула она, отключая пылесос.
Но это был не Ри, звонила Нэнси Маккейб.
- Да, Нэн. Выяснила что-нибудь?
- Ну, в общем-то, да.
- И что это за гадость?
- Это не гадость. Это бекруксианский сперматозоид.
- Сперма... чего? - Тома села на почищенную кровать.
- Сперматозоид, насколько этот термин применим, учитывая разницу в физиологии. Интересно, откуда ты его взяла.
- Из коридора приполз, - сказала Тома. - Ты в курсе, что они ползают?
- Ну да, - подтвердила Нэнси. - Если он уже оплодотворенный, то будет становиться все проворнее и искать вместилище для вынашивания.
- Вместилище для чего? - с ужасом переспросила Тома, ей казалось что она бредит.
- Для вынашивания. У нас с тобой под эту функцию оптимальнее всего подходит матка, у бекруксианок... впрочем, неважно... Бекруксианский половой акт, знаешь ли, сложная штука. Начиная с того, что полов у них не два, а три, и гендерные принадлежности они определяют несколько иначе. Скажем так, сперматозоид оплодотворяется в организме, скажем так, альфа-самца, и он носит его в латентном состоянии, до тех пор, пока не найдет подходящую самку. Затем сперматозоид имплантируется в самку, и она его вынашивает. Примерно так. Так что на твоем месте я бы берегла слизистую.
- Зачем? - тупо переспросила Тома.
- У них очень высокая проникающая способность, - объяснила Нэнси, - буквально на молекулярном уровне. Через слизистую он просочится в кишечник, из кишечника - в матку. Так что держи ухо востро, - Маккейб рассмеялась. - Звони если что.
- Вот я попала, - потрясенно проговорила Тома, глядя в погасший экран. - Ай!
Правую икру будто укололи булавкой. Тамара, вся изогнувшись, взлетела с кровати. На внутренней стороне ноги сидел маленький рубиновый сперматозоид. Ругаясь на чем свет стоит, Тома смахнула его на пол и кинулась к шкафчику с бельем. На сереньком корпусе пылесоса уже сидели два десятка кровососов. Наверное, просочились на молекулярном уровне.
- Они еще и кусаются, - шипела Тома, одни за другими натягивая трое трусиков. Соображая, чем можно прикрыть лицо, она тыкала в кнопки коммуникатора. 'Абонент не может вам ответить', - равнодушно пиликнула бандура. Вот гадство! Тома нырнула в душевую, плотно задвинула дверь и зачем-то закрыла защелку.
Крышка унитаза давно нагрелась и уже не холодила зад. Миником, поставленный на автодозвон, лежал рядышком, на полу. Тома сидела, уперев локти в коленки, и, с беспокойством поглядывая на дверь, размышляла над сложившейся ситуацией. Сперматомахия какая-то. Глупее просто ничего не придумаешь. Прятаться в ванной - дивная мера контрацепции. Интересно, который час? Тома нагнулась и подняла с пола коммуникатор. Аппарат пиликнул и между прочим сообщил: 'Абонент доступен и отвечает на вызов'.
- Тома-эссин, - проговорил заботливый голос Ри, - что-то случилось? Почему ты не спишь? У меня очень срочная работа. Говори скорей.
- Почему я не сплю?! Ах ты сукин сын! - от злости Тамара чуть не укусила свой миником. - Какого черта здесь происходит? Какого черта я прячусь в ванной от твоих сперматозавров?
Ри секунду помолчал.
- Тома-эссин... - начал он вкрадчиво.
- Если ты сейчас скажешь, что не отвечаешь за поведение своего семени, я не знаю что я с тобой сделаю, - прошипела Тома.
- Конечно, отвечаю, - грустно признал Ри. - Но по законам моей планеты...
- К черту законы твоей планеты! - Тома плавила экран взглядом.
- Я не мог не попробовать, - закончил Ри. - Я таскаю в себе этот набор уже пять лет. А наш год больше вашего в полтора раза. Ты должна меня понять.
- Мог бы предупредить, - сквозь зубы процедила Тома.
- Тогда бы не было никакого секса. А мои мальчики, они же хорошие, - голос Ри сделался вкрадчивым. - Шесть месяцев в твоем организме, потом роды. Сам залезет, сам вылезет, никаких хлопот. Твоя матка полностью адаптивна. Никаких вредных последствий. А я бы был очень благодарен.
- Нетушки, - мрачно отрезала Тома. - Как я по-твоему буду с животом по каркасу лазать? А декретный мне кто даст?.. Ай!
Тамара, выронив миником, вскочила с унитаза. Она оттянула тройную резинку бесполезных, как выяснилось, трусиков и сщипнула со своей ягодицы маленького рубинового бекруксианина.
- Тома-эссин, - тревожно проговорил Ри с пола. - Что там у тебя происходит?
- Твои мальчики кусаются... Наверное это тот, которого я в унитаз спустила.
- Кусаются только самые глупые и нерасторопные, - извиняющимся тоном сообщил Ри. - Наверное, думают, что могут диффундировать через кожные покровы. А вообще они у меня умненькие. Один осумится, остальные отстанут.
- Нет, - решительно сказала Тома.
- На нет и суда нет, - Ри вздохнул.
- Эй! - встрепенулась Тамара. - А мне теперь, что прикажешь делать?
На притворе белой туалетной двери появилось красное пятнышко, следом еще одно.
- Они уже и сюда пролазят. Эй!
Изображение Ри почесало вырост на голове.
- Надень что-нибудь поплотнее, прикрой ротовое отверстие, ну и отгоняй их чем ни попадя. Будут лезть, хлопай сильнее. Я как только здесь закончу, сразу прибегу... Да! И главное! В каюте дверь хорошая, герметизируемая, так ты ее не открывай. А то, не приведи Великий Предок, разбегутся по станции. Мы с тобой потом из судов не вылезем.
- Мы? - не веря своим ушам, переспросила Тома. - Да, я даже не в курсе была.
- Теперь в курсе, - поспешно сказал Ри. - Терпение, Тома-эссин. Я скоро буду.
- Помощь идет, - пробормотала Тома, отступая от сперматозоидов, дефилирующих врассыпную по плиточному полу.
Сложно сказать, был ли Ри действительно занят по службе, или просто тянул время, но у Тамары, он появился только в пять утра.
Каюта представляла из себя престранное зрелище. Тома, одетая в термическое пустотное белье, какое обычно носят под скафандром, с ногами сидела на маленьком столике. На лице ее красовалось прозрачное забрало дыхательной маски из аварийного комплекта. В руках Тома сжимала банальную, как водород в межзвездном пространстве, мухобойку, наскоро изготовленную из обрезка резинового коврика и стержня от полотенцедержателя. Под столиком валялся салат, перемешанный с шипшигом, пустые бокалы, тарелки и бутылка из-под шато, а вокруг розовым широким кольцом расположились терпеливые бекруксианские сперматозоиды.
- Доброе утро, Тома-исин, - Ри развел узкими ладонями. - Я и мой народ приносим тебе глубочайшие извинения за причиненные неудобства.
- Засунь свои извинения, знаешь куда? - сердито продудела Тамара из-под маски. - Решай уже как-нибудь проблему. Разбирайся со своим потомством.
- Минуточку, Тома-исин, у меня есть одно маленькое условие.
Тамара приподняла мухобойку.
- Сущая ерунда, - торопливо добавил Ри. - Если тебя будут спрашивать, скажи, что в постели я бесподобен. Мне и моим сперматозоидам это очень важно. Пообещай.
Тамара смотрела на него исподлобья.
- Ладно, - сказала она наконец. - Обещаю... Только убирай их скорей, а то я живьем сварюсь.
Ри церемонно поклонился, затем сел на пол, вытянув разноцветные ноги. Откуда-то из-за пазухи он извлек диковинную короткую флейту, облизнул губы и приложил к ним инструмент. Низкий сипловатый звук поплыл по каюте. Сперматозоиды разом зашевелились, словно металлические опилки, в присутствии магнита. Крошечные рубиновые капельки смешались и, медленно огибая блестящую ножку стола, поползли к своему сюзерену. Тома зачарованно следила за тем, как сперматозоиды, разделяясь на два ручейка, исчезают в гачах узких штанов.
Наконец Ри поднялся и спрятал флейту.
- Ты обещала, Тома-исин, - сказал он, отряхивая костюм.
Бежевые створки герметичных дверей со вздохом закрылись за спиной бекруксианина. Тамара, свесившись за край столика, опасливо осмотрела пол и только потом спустила ноги. Оказавшись на упругом пластике, она стянула с мокрого лица маску, села на кровать и взъерошила волосы.
Миником показывал половину шестого. Чувствуя, что ей уже не уснуть, Тома расстегнула застежки костюма и набрала номер Нэнси.
- Да, - проговорил голос Маккейб. - Я вся во внимании.
- Э-э-э. Слушай, Нэн, а ты можешь посмотреть, как с бекруксианского переводится слово 'исин' или 'эссин'? Мой миником ничего вразумительного не говорит.
- Сейчас поглядим, - лицо Нэнси исчезло с экрана.
Тома терпеливо ждала. Нэнси Маккейб вновь появилась в поле зрения коммуникатора.
- Ничего удивительного, что твой ком не знает, - сообщила она. - Это именные суффиксы одного из планетарных диалектов Бекрукса. Все они соответствуют нашему обращению, вроде, 'дорогая' или 'милая', но есть и вторая расшифровка: 'исин' означает 'вероятная сумка', а 'эссин' - 'помеченная сумка', имеется еще третье обращение - 'ясин', переводится как 'состоявшаяся сумка'. Примерно так.
- Ясно, - сказала Тома. - Спасибо за информацию.
- Пустяки. Всегда рада помочь. Информация - главная ценность нашего мира.
- Да, - неловко добавила Тома, - и о нашем ночном разговоре, пожалуйста, не очень распространяйся.
Нэнси тонко улыбнулась бледными губами:
- Конечно, дорогая. Молчание и информация две стороны одной монеты. Спокойной ночи, вернее, доброго утра.
Сгорающая от любопытства Иришка едва дождалась утреннего рандеву в баре. Она во все глаза смотрела на подружку, которая наплевав на приличия раннего часа, заказала себе сидра и неторопливо прихлебывала из бокала оранжевую жидкость.
- Ну? - топорщилась Иришка.
- Что, ну?
- Ну, как все прошло? - Иришка чуть не подпрыгивала на стуле. - Синяки под глазами и вид помятый. Он действительно монстр? Ночь была бурная?
- Бурная, бурная, - подтвердила Тамара, - по крайней мере для меня... матримониально насыщенная. (Иришка хлопнула глазами). Сначала было на кровати, потом в душевой, потом опять на кровати и опять в душевой, потом на обеденном столике, - она понизила голос, - даже с пылесосом. Думаю, эту ночь я еще долго не забуду.
- Ну ты даешь, мать! А еще встречаться будете?
- Навряд ли, - Тома одним глотком допила сидр.
- Почему? - у Иришки вытянулось лицо.
Тома развела руками:
- Ри слишком помешан на размножении. Это не для меня.
Иришка быстро оглянулась:
- Значит уступишь его мне, если что?
- А как же твой Газозу?
Иришка махнула рукой.
- Разберемся, - сказала она беспечно. - А я тебя взамен познакомлю с а-Хатхумохе, они с членом симбионты, и Хатху размножение вообще до лампочки.