Аннотация: Воспоминания о грузино - абхазской войне 1992-1993 годов.
Давно обещался написать что-нить о воспоминаниях детства из раздела грузино-абхазкой войны. И вот приступаю...
Часть 1. Начало
(Посвящается памяти моего дедушки, Попова Анатолия Федотьевича)
Не хочется сейчас лезть в политические передрязги, разъяснять ситуацию, в которой началась война, из-за чего она началась - на эту тему написано много чего, в том числе и мною. Просто напишу то, что я видел (любителей острых ощущений сразу предупрежу - крови будет мало), ну и детские переживания, может, постараюсь передать. Кого интересуют детали - спрашивайте - поделюсь.
Жаркий август. В городе надрываются цикады. мы с другом Ильей собрались к нам на дачу - 25-30 километров от города. Но - в горы. А это - уже далеко.
Звоню в дрверь: "Илья дома?"
- Ой Максим, боюсь отпускать Илюшку - мать Ильи волнуется.
- А чего так?
- А вдруг война?
- Да вы что?! Какая война? Откуда войне-то взяться?
И вот мы с Ильей трясемся в автобусе по разбитой горной дороге.
Два дня рысканий по лесу, купаний в студеной речке. Блин, как же здорово вдали от цивилизации! Мы купаемся в водопадах, скатываясь по воде с террасы на террасу в "ущелье водопадов", как я сам назвал открытое мною место, в котором штук 7 водопадов террасами переходили друг в друга, а на каждой терраске было озерцо.
Огромный сад, залитый солнцем - там мы объедались яблоками. А на ночь строили шалаш в ольховой роще, которая была на участке.
Мы сделали два самых настоящих лука и рогатки и охотились в лесу (правда безрезультатно). По утрам, застветло, бежали на реку снимать с переметов усачей и красноперок. Иногда, кстати, попадалась и форель. В общем, как всегда, лето шло по плану. И тут..
- На Шеварнадзе покушались сегодня. Дядя Карло сказал -он от дяди Ивана слышал, а тот - от Гали - у нее есть радио. (У нас не было света - сгорела трансформаторная будка).
- И что?
- Да не убили - его вертолеты спасли!
- Какие вертолеты, Христо? Что ты мелешь?!
- Да нет, тетя Лена! Спасли!
Утро стояло солнечное. Только со стороны города доносился гром. Прада над городом туч не было видно, но они вполгне могли быть скрыты горами... Странный гром. Частый-частый...
К обеду низко-низко пронесся военный вертолет с грузинским флагом, нарисованный на пузе.
К вечеру пошли все вместе к дяде Косте помогать собирать алычу. Тама Митя подбежал: "Вы знаете, в городе вертолеты людей косят!"
- Как косят?
- Ну приделали косы к винтам и летают над пляжами - косят! (Одним из эпизодов операции "Меч", в ходе которой вооруженный силы Грузии вошли с боями на территорию Абхазии был обстрел ветролетами ВВС Грузии пляжей с отдыхающими.)
- Да ладно, что ты мелешь?!
Мы с Ильей полезли на дерево, а бабушка пошла в дом. Через несколько секунд она подозвала нас: "Мальчики, война началась!" Я тогда еще не знал, что с этой секунды моя жизнь перевернулась. Все, к чему я привык, что любил, чем рос - все потихоньку стало изчезать с тем, что бы уже никогда не вернуться...
Часть 2. Первые дни войны.
- Оба-на! В Cухуми, наверное, все улицы автоматами засыпаны! - у меня загорелись глаза - я всю жизнь мечтал о каком-нибудь огнестреле.
Бабушка отреагировала по странному строго: "Замолчи! Горе у нас! Замолчи!" - тогда я еще не понимал, что случилось что-то крайне ужасное. Война мне виделась, в худшем случае, аналогом событий 1989 года, когда националистическая истерия части грузинского населения вылилась в сотню раненых, несколько убитых и слухи о горах трупов, которые "вот только вчера лежали вдоль дороги".
Когда зашло солнце почти все население Развилки сидело в доме у дяди Кости. Все обсуждали, что делать дальше.
- Абхазы долго не продержатся! - уверял крестный моей мамы, дядя Коля - Да и по радио тут рассказали о том, сколько они преступлений совершили - даже лучше, если их всех перебьют! - у дяди Коли был приемник на батарейках, которым он ловил "истинно честный" "Голос Америки".
Через 2 недели дядя Коля, так поддерживавший сначала грузин, откопал припрятанный обрез и ушел воевать за абхазов. Насколько я знаю, он стал Героем Абхазии посмертно - при освобождении Гагр его взвод первым ворвался в город и выбил грузин из опорных пунктов. Сам Николай в том бою погиб.
Дом дяди Кости был на горе. Отсюда отчетливо слышался все усиливающийся грохот. Когда стемнело в соседнем селе Шрома начали раздаваться длинные пулеметные очереди. Потом небо начали озарять полыхи пламени и грохот взрывов. Судя по звукам, оборонявшиеся начали уходить из села в лес. Но еще несколько дней неизвестный пулеметчик выводил по 3-4 раза в день свои трели.
Село Шрома было преимущественно мегрельским. Кстати, из него родом было много знаменитых воров в законе.
Когда в Грузии случился первый путч и к власти пришел Шеварнадзе, большинство жителей Шромы не признали его в качестве Президента. Село превратилось в один из опорных пунктов будущего восстания. Я сам видел, как до войны туда приезжали грузовики с оружием, которое укрывалось в лесу. Власти Абхазии закрывали на это глаза - они знали, что лучше иметь у себя в тылу хоть и враждебно настроенную, но контролируемую силу с тем что бы хоть как-то на нее опереться, чем лишиться и этой эфемерной поддержки.
И вот население Шромы раскололось. Одни отказались признать власть Шеварнадзе и начали сопротивление, другие влились в ряды грузинской армии.
Утром мы с Ильей начали подготовку к побегу. Бабушка в город нас не пустила - неизвестно, что там творилось, а Илья боялся за родителей. И вот мы решили так. Дорогу простреливает пулеметчик. Это под Шромой. А что делается на ней ближе к городу - неизвестно. Зато на реке Гумисте, вроде, все спокойно. Значит можно построить плот и сплавиться на нем до города, а там уж - пешком.
Но сколько по времени придется сплавляться - неизвестно. Поэтому мы решили запастись провизией, в частности орехами, так как они наиболее сытные.
К вечеру решили строить плот. Спустились к реке.
У моста раздался какой-то шум. Я выглянул из кустов. На мосту остановился "ЗИЛ". На его борту мелом был нарисован крест. Однако это, по всей видимости, не помешало кому-то пройтись по его капоту из автомата.
Из кабины выпрыгнул пожилой мужчина в военной форме. Он крикнул что-то по-абхазски под тент кузова и оттуда показалось несколько человек. Они были в бинтах, исцарапанные, оборванные. Все одному из них мужчина закричал по-русски: "А ты куда? Еле стоишь! А ну обратно лезай! Что б не думал вставать! Еде не хватало, что бы помер!" - и затолкал обратно в кузов.
Потом мужчины начали что-то обсуждать, бурно жестикулируя, но из-за шума реки ничего не было слышно.
Мы с Ильей сидели в кустах в нескольких метрах от машины и перешептывались.
- Абхазы?
- Черт их знает. Лучше не высовываться... - не знаю почему, но внутри нас уже сидел страх перед грузинами.
Мужчины навалились и принялись толкать грузовик. А тот, попав колесом между бетонными плитами моста, никак не хотел сдвигаться с места.
- Может поможем - шепнул я Илье.
- Да сиди ты - вдруг это грузины переодетые! Или испугаются, что мы их выдадим и убьют - знаешь, как партизаны делали. - Илья был осторожнее меня.
По ущелью раскатился стрекот приближающегося вертолета. Мужчины засуетились, начали выгружать раненых из кузова - многие были лежачими. Тот раненый, которого затолкали незадолго до этого в кузов, запрыгнул в кабину и, судя по всему, принялся пытаться завести заглохший двигатель.
- Смываться надо - шепнул я Илье - видишь, как вертолета испугались - значит стрелять он по ним будет. А вертолеты сейчас ракетами стреляют. А мы тут в пяти метрах от грузовика - нас и взорвут вместе с ним.
- Надо - согласился Илья - только как?
В этот момент грузовик выкатился из ямы и взревел двигателем. Окружавшие его люди быстро попрыгали в кузов и машина быстро покатилась по направлению к лесу. Через несколько секунд она скрылась под спасительным пологом зелени. Вертолет вылетел из-за поворота ущелья, но было уже поздно - летчики так и не увидели абхазской машины. Мы же, сами не зная почему, рванули с места и побежали по направлению к дому.
Следующие два дня прошли у нас в сборах к "побегу", но после случая с вертолетом желание сплавляться по реке начало пропадать. Тем более, что на следующий день в ущелье, где текла река, прогремело два взрыва. Жители Шубар - села, откуда можно было разглядеть ту часть ущелья - сказали, что вертолет сбросил в реку две бомбы. По всей видимости, вертолетчики "для профилактики" скинули что-то взрывающе6ся и самодельное.
Ночью следующего после инцидента с вертолетом дня нас разбудил рев двигателей. Что-то ехало по дороге в сторону СухумГЭСа. Потом раздались длинные пулеметные очереди. Собаки подняли страшный лай...
Сутра, поднимаясь к дяде Косте, мы увидели БМП с грузинским флагом на антенне, несущийся в сторону города по сухумгэсовской дороге. Видно это она разбудила нас ночным ревом.
Все, что творилось кругом, начинало мне нравиться все меньше и меньше...
Сначала раздалась стрельба наверху, где-то в стороне дома дяди Кости - около автобусной остановки. А теперь кто-то шел по дороге около нашего дома. В ночной тишине четко были слышны шаги, грузинский говор, бряцание оружия.
Тра-та-та-та-та! Тах! Пах-пах! - раздались выстрелы недалеко от нашей калитки. Потом громкий смех - гогот. Шаги начали удаляться - ночные гости двинулись вдоль границы нашего участка к дальнему входу.
Бах-бах! Тра-та-та-та! Раздалось оттуда и над крышей нашего дома в ночное небо понеслись трассеры. Ребята явно развлекались - тогда они были уверены в своей безопасности. До конца войны они не дожили - взвод, оборонявший Развилку весь погиб в первых боях за Шрому. Говорят, видели, как у грузинских бойцов сдали нервы и они бросились бежать. А чеченцы, у которых просто кончились патроны, догоняли их и резали или убивали из ихнего собственного оружия...
Утром на Развилке я застал озадаченного Одиссея - внука дяди Кости. Тот протаскивал травинку через пулевое отверстие в телеграфном столбе и не переставал удивляться, как такая маленькая пуля прошла сквозь такой толстый столб.
Мы шли в гости к тете Лене. У этой женщины погиб муж и она одна воспитывала 5 детей, самому младшему из которых было чуть больше 2 лет.
Тетя Лена отвела мою бабушку в сторону и начала о чем-то расспрашивать. Ее разговор прервал грузинский солдат, выросший будто из ниоткуда. Он объявил, что на днях на развилке будет расквартирован взвод, задачей которого будет "не дать абхазским шакалам пройти здесь". А так же он заявил, что вчера в эту сторону ушли двое раненых "сепаратистов". И предупредил, что за укрытие раненых полагался расстрел.
Потом я узнал, о чем тетя Лена просила бабушку. Ее старший сын наткнулся в лесу на раненых абхазцев. Вернее, один из раненых был русский, а второй абхаз. Мито привел их домой и тетя Лена укрыла их. Но у русского началось воспаление и нужны были антибиотики.
Часть 3. Первыe дни войны. Развилка, Шрома.
Немного трагических экскурсов "вперєд в историю"
Я с детства увлекался зоологией. И потому, начитавшись Дж.Дарелла (кстати, кто не читал - очень рекомендую - только перевод хороший ищите, равно как и Т. Хейердала), завел себе "полевую сумку", в которой хранил линзы, коробочки для насекомых, пинцеты и прочее. Была в этой сумке и маленькая аптечка, в которую входили зеленка, бинты, фурацилин и фуразалидол. Кроме того, в доме у нас было что-то. Все это бабушка отдала тете Лене, не задавая лишних вопросов.
В ту же ночь абхаз, немного прейдя в себя, ушел за помощью к своим. И следующей ночью пришедшие с ним абхазские ополченцы унесли и русского. В благодарность они оставили тете Лене муки, сахара и конфет для детей. На этом потом она и "прокололась".
По вечерам мы часто собирались в доме дяди Кости. Пили кофе, если была зима, лущили кукурузу, которую тут же его супруга молола в муку и пекла вкусные лепешки. Во время войны эти посиделки какое-то время продолжались...
Когда я уже улетел в Россию, на Развилке начались репрессии... И вот тогда...
Жил на Развилке немой мужик. Ему неудачно удалили гланды и повредили голосовые связки. На одни из "посиделок" тетя Лена принесла сахар. Дядя Костя, было, стал требовать, что бы она убрала гостинец. А немой докопался, издавая звуки и показывая на пальцах, откуда, мол, сахар?
Тетя Лена, уверенная что кругом свои, по секрету и рассказала, как спасла абхаза и русского. А тут еще бабушка моя в дом разведчиков абхазских на дневку пускала... Ну и про это тетя Лена обмолвилась... Проболталась, в общем, по крупному.
Грузинская армия была довольно разношерстна. В ней были и настоящие боеспособные подразделения, и обыкновенные бандиты. Боеспособные части все были на фронтах. А в тылах мародерствовали наркоманы, убийцы, амнистированные за участие в войне, разного рода шваль и искатели удачи.
Когда в городах грабить стало уже нечего, вся эта мразь устремилась в села. И в то время как одни грузинские бойцы, молодые ребята, которым бы еще жить да жить, ложились костьми за эфемерную "целостность и этническую чистоту Грузии", эти гады насиловали, убивали, грабили местных жителей. В итоге взвыли даже грузины, кидавшие вчера еще цветы на броню танков Национальной Гвардии (ох и любят же они пафосно обставлять подобные вещи!).
В общем, взвод грабителей сообразил, что на Развилке живут, в основном, греки. А раз греки, значит дети в Греции. Ну и, следовательно, значит доллары у них куры не клюют.
Поклонение перед зеленой бумажкой у "освободителей Абхазии" было столь сильным, что они за 1 доллар придушить могли. А тут...
Пыток типа "тепленького стула" тогда еще они не придумали. Поэтому поступали просто.
Сначала пришли к дяде Косте. Стали требовать деньги. Дядя Костя, было, стал объяснять - неоткуда деньгам взяться. Сын в Грецию за 2 месяца до войны уехал - ничего не заработал еще, ничего не прислал. (К тому же, греки доллары не слали - высылали в рублях через доверенных лиц - менять доллары до войны было негде, так что сама по себе эта бумажка была не ценнее туалетной подтиралки.)
В общем, не поверили. Вывели дядю Костю и тетю Маргариту на склон (Одиссей, по-моему, уже уехал тогда в Грецию) и начали стрелять над головами и под ноги из автоматов. Потом завели в дом и приказали молиться. У тети Маргариты случился приступ. Тогда, видно поняв, что неудачно зашли, мародеры заявили: "Сейчас вскрываем пол. Если там ничего нет, то 24 часа вам на сборы и валите, куда хотите. Если вы нас обманули - расстреляем!"
Вскрыли пол. Там, естественно, ничего не было. Пьяный бандит ударил дядю Костю прикладом и мародеры ушли. Несмотря на то, что крестный моей бабушки уехал оттудова через месяц после этого случая, никто к нему больше с обысками не приходил.
Потом раздосадованные грабители пошли к немому. Поставили его к стенке и говорят: "Если долларов не дашь - расстреляем!"
А тот даже и не грек вовсе. У него вообще ничего не было. Он, со страху, пишет грузинам, мол, не стреляйте - нет у меня ничего! Я вам скажу кто абхазов прячет, только не стреляйте!
Ну и заложил тетю Лену. Только не долго это его дни продлило - другие мародеры его продырявили. Решили, что он притворяется немым, ну и прошлись по нему из автомата, да бросили помирать. А на другой день дом сожгли.
Ну, значит, грузины - к Лене. Построили ее и детей вдоль стены дома. Но тут прибежали ребята, которые Развилку обороняли. Мол, не стреляйте! Вы что, озверели, детей в расход пускать?!
Тогда решили расстрелять одну Лену. И отправили гонца еще в наш дом - за бабушкой моей. Только она в городе была. Правда не без последствий это для нас обошлось, но это потом.
В общем, детей в дом загнали... Но и тут тете Лене повезло. Один из мародеров вступился: "Убьете ее, малыша двухлетнего погубите. Хрен с ней, отпустите. Пускай убирается отсюда!"
Так и отпустили. Дали 5 минут на сборы и выгнали из дому. Дом поджечь хотели, но в нищей хибаре, сложенной из камней, даже гореть особо нечему оказалось... Тетя Лена потом говорила: "Вот, среди последних гадов люди встречаются!" И молилась за тех, кто заступился за нее. Только плохо, видать, молилась. Не знаю как мародер, который над малышом двухлетним сжалился, а вот заступник из взвода обороны Развилки точно погиб. Все они там остались. Окопы их до сих пор там. Даже земля не осыпалась. И гильзы ржавые в траве...
В общем, тетя Лена - в Сухум - а куда идти-то еще? Хотела, было, к абхазам, но поняла, что фронт не перейдет - убьют. Решила тогда в Сухум и катера там греческого ждать.
В Сухуме сначала у нас остановилась. Но потом повстречала у нас в районе одного из тех, кто расстрелять ее хотел. Он ее не узнал. А, может, просто возиться не имел желания. В общем, тетя Лена решила в Новый район уйти - там до линии фронта рукой подать было - пули от крупнокалиберных пулеметов, по слухам, в окна влетали - там мародеры тогда уже боялись появляться. Там, в основном, боевые части стояли.
В общем, собрала она детей, да ушла в Новый район. А там старший сын ее пропал. Ходил слух, сто Мито решил отомстить грузинам за изгнание, ну и пошел ночью на абхазскую сторону - оружие просить - воевать, мстить... Не знаю, дошел, или нет... Если дошел, то, можно сказать, в рубахе родился. А так, скорее всего, или мину свою нашел, или снайпера. Только российские военные, в основном ВДВшники могли через фронт кого-то провести. Абхазцы в них союзников видели, а грузины боялись их...
Что дальше было с тетей Леной, сказать достоверно тяжело. Бабушка связь с ней потом потеряла, а люди говорили, что пока она Мито искала, пропустила катер. Потом заболел ее младший ребенок и умер. А она все Мито разыскивала...
Потом от абхазцев передали весточку, что нет его больше - при переходе фронта, вроде как, подорвался. Тогда только тетя Лена согласилась эвакуироваться на греческом катере... Но вот в достоверности этого я уже не могу ручаться.
Но я, кстати, всего этого не видел - это я уже узнал со слов тех, кто прошел ту войну.
Для меня те трагические события запомнились гораздо менее драматическими. Помню только лето. Жаркое лето. И даже в ноябре, когда я вылетел в Москву, в Сухуми стояла теплая погода. Я перед вылетом даже на море ухитрился искупаться...
Утро выдалось солнечное. Шум боя в стороне Шромы затих. По дороге на СухумГЭС туда-сюда сновала военная техника. У нас же все было спокойно.
- Лена! - раздался голос моего дедушки.
Мы с Ильей выбежали за калитку и увидели отца Ильи и моего деда, идущих к дому. Бабушка бросилась к ним на встречу, чуть не плача. В жизни я только два раза видел, как бабушка до слез переживала за деда. В первый раз - в тот день. Второй раз - когда дедушку хоронили...
- Как там, в городе?
- Да так себе...
Дедушка рассказал, что грузины уже вошли в Сухум. В нашем районе боев почти не было - постреляли чуть - чуть, а потом абхазцы отступили к Красному Мосту.
Воевать абхазцам нечем - в 89 году оружие у населения изъяли, а когда возвращали, большинству не грузин отдать "забыли". И теперь абхазцы бьются чем попало - начиная от милицейских автоматов, заканчивая прутьями от заборов, бутылками с бензином и музейными ППШ.
Зато у Красного Моста, где очень удобная позиция к обороне грузины получили отпор и абхазцы захватили у них танк и много автоматов.
Потом, по словам деда, Ельцин убедил абхазцев и грузин разойтись на 15 километров от линии фронта. Абхазцы отошли. А грузины марш-броском заняли город и вышли к Гумисте. Там и встали пока.
Слушая это, мы с Ильей думали, что как хорошо, что не поплыли по реке. Потому как в районе Сухума оказались бы аккурат промеж двух огней. И не писал бы тогда я сейчас мемуаров этих...
Еще дедушка рассказал, что грузины уверяют, что взяли Гагру. Но как, дед не поймет (мы тогда еще не знали, что в Гагре грузины десант высадили и он занял город и создал плацдарм для открытия, впрочем ненадолго, третьего фронта - второй был в блокированном Ткуарчале - будет время, расскажу про него).
В общем, грузины уверяют, что война закончилась, абхазы перебиты и скоро Шеварнадзе назначит новое правительство. А абхазский язык упразднят за ненадобностью. Но, тем не менее, пока дед и отец Ильи шли из города, их несколько раз обгоняли танки и БМП и стреляли куда-то по горам. А раз так, значит грузины пока боятся чего-то.
Бабушка тогда одну вещь сказала: "Плохо бандит этот (Шеварнадзе) абхазов знает. Они пока все костьми не лягут, биться будут. А за них еще все русские, армяне, Северный Кавказ, казаки пойдут. Как бы потом до Тбилиси драпать воякам его не пришлось!" - бабушка выросла в семье военного и с первых же дней войны критиковала грузинскую армию: "Этот сброд не может воевать! За хождение и пальбу ночью в лесу мой отец на гауптвахту запер бы на полгода, а у этих такое в порядке вещей! А танки их по горам как разъезжают? Вот увидишь - обращалась она ко мне - среди абхазов есть советские офицеры - они сообразят и даже не подобьют - поотнимают танки эти!" - слова эти оказались, так сказать, не в бровь, а в глаз - "Эх, жаль твой прадед это не видит - он бы, уж точно, не сидел бы, сложа руки!" - мой прадед умудрился поучаствовать, наверное, во всех войнах СССР до 45 года - начал воевать в 16 лет в Гражданскую, а умер от ран, полученных в Великую Отечественную и при вытуривании японцев.
В городе, по словам деда, сначала было все спокойно. Грузины развернули полевые кухни, начали раздачу продуктов. Но через два дня авангард ушел на фронт и в город вошли части резерва, тылов.
Началась раздача оружия грузинскому населению. Одновременно начался разбой. Первым делом были ограблены все медицинские склады и частные магазинчики. На складах сброд, называвший себя участниками войны, а на деле пороху не нюхавший, искал морфий. Из магазинов тянули "Сникерсы", выпивку... При этом постоянно стращали мирное население, что за мародерство - расстрел.
Потом, когда я уехал из Абхазии, этот сброд начал дележ территорий, так как грабить стало нечего. Начались перестрелки, разборки, подрывы машин и прочие атрибуты криминального передела. Пока абхазы всех не погнали.
В общем, в городе было несладко. Мародеры искали зажиточных жителей, вламывались в квартиры и грабили. Сначала грузин не трогали. Но потом начали грабить и грузин.
У нас в районе в полиции оказались все местные, свои. Они пока сдерживали мародеров и в Синопе пока грабежей не было. Но это было только начало...
В городе был объявлен комендантский час (в принципе, его объявили еще до войны, но грузины ввели свой). Но за его выполнением никто не следил. Зато на каждом шагу проверялись документы. Из паспортов вырывались абхазские страницы. А абхазов задерживали и куда-то уводили.
Впрочем, дедушка и илюшкин отец вышли из дома в 4 утра, что бы до наступления жары пройти основную часть пути. Прошли полгорода, прошли мимо расположений нескольких грузинских частей, но их никто даже не окликнул - всем было плевать.
Илюшкин отец хотел забрать Илью. Бабушка предлагала ему пока остаться у нас - тогда на Развилке было намного безопаснее, чем в городе. Но отец Ильи отказался. И в тот же день мы все вместе двинулись в сторону Сухума. Пошли я, бабушка, дядя Коля, Одиссей, дядя Саша - бывший "афганец" - тоже потом ушел к абхазам и я не знаю, что с ним сталось. Ну и Илья с отцом. Дедушка остался дома - он уже стар был для таких марш-бросков.
Илья и его отец пошли в Сухум. Все же остальные пошли в Шрому за хлебом - там была пекарня, в которой выпекался вкуснейший хлеб - каравай и обалденный лаваш.
Я сразу же поразился метаморфозе, произошедшей со Шромами. По улицам села ходили вооруженные люди. Часть из них была в военной форме, а часть - просто бородатые дядьки, разношерстно одетые с автоматами в руках.
Поразило еще то, что пропали надписи на русском языке (на абхазском в Шромах не было ни одной надписи). Даже автобус, подъехавший к остановке, имел грузинскую табличку. Автобус, кстати, был полноразмерный "Икарус", хотя до войны в Шромы ничего крупнее "ПАЗ"иков обычно не приезжало...
В воздухе висело немое напряжение. Мы были немного в растерянности. Тогда бабушка предложила зайти к бабе Кате, которая жила в красивом доме около пекарни.
Баба Катя была русской. Где-то в России жили ее дети. По-моему, они ее забрали потом туда. Но тогда старушечка еще была в Шромах и бабушка ей иногда помогала.
- Лена! Лена! - запричитала баба Катя - Что тут творится! Немцев пережила, а тут опять война!
Эмоции захлестывали женщину. Она рассказала, какие бои были, как часть шромцев выступила на стороне абхазов, как чуть не подбили грузинский танк, как грузины врывались в ее дом, но за нее вступился сосед - мингрел...
В общем, мы только радовались, что в момент боев были достаточно далеко от этого места.
Купили хлеб. Побрели обратно...
На перекрестке сидел пацаненок лет 12-13 с АК-74 в руках. Он картинно передернул затвор и навел ствол на нас:
- Ха, русские, вот помните, как вы Сакартвело душили? Помните, как саперными лопатками нас рубили? (Будто бы этот выпендрыш был в Тбилиси во время разгона памятной демонстрации и лично получил лопаткой промеж глаз) Вот теперь абхазы за вас не вступятся. Драпали от нас ваши абхазы. Сцаные они! Теперь мы вам покажем! Вы теперь будете нам обувь чистить! А ну бегом! - прикрикнул он.
Блин, как же хотелось придушить на месте того выпендрыша! Ткнуть мордой с пыльные придорожные камни и спросить, кто теперь будет ботинки чистить. Но, увы, у него был весомый аргумент. Автомат. Ну, плюс, повсюду рядом вооруженные до зубов люди, которые явно искали повод применить против нас свое оружие.
Думаю, это отлично понимали и мои попутчики, поэтому мы поспешили удалиться.
К реке спустились молча. И вдруг в небе раздался стрекот винтов. Со стороны Гагр показался вертолет. Я жадно всматривался в его профиль, взгляд цеплял каждую деталь - мне так хотелось, что бы это была абхазская машина! Но нет, на пузе его был нарисован красно-коричнево - черно - белый грузинский флаг (совсем не тот, который приняли при приходе к власти Саа). И все равно на Развилке я сказал всем, что видел абхазский вертолет. Я сам почти верил в это.
- Все, хана абхазам - объявил по дороге дядя Коля - всех, видно перебили.
- Ты абхазов плохо знаешь! - возразила бабушка.
- Да нет - им воевать нечем. Видели, сколько в Шроме танков? И чем абхазы против них воевать будут? Аманалом? Да под него трехлитровую банку аманала кинь - ничего ему не будет. Спросит: "Кто тут пукнул?" - и поедет дальше.
- Я хотел в Краснодарский край, а теперь к абхазам уйду - мрачно сказал дядя Саша - Уйду. Ненавижу душманов...
- Да нет больше абхазов! - не унимался дядя Коля.
- Есть. Даже если побережье занято, в горах партизанят. Там, где танк не пройдет. И если они танк пока не захватили, я их научу! - не унимался афганец.
На тот момент абхазцы уже по крайней мере один танк захватили.
Так и дошли до дома...
Знал бы я тогда, что дни, когда я общаюсь с этими людьми, сочтены... Я бы гораздо жаднее впитывал каждую секунду, каждое слово...
Дядю Колю уже, точно, не вернешь. А вот о Саше я ничего не слышал. Очень надеюсь, что он жив. Он многому меня научил. Принимал меня всегда, как своего сына. Замечательный был человек с тяжелой судьбой. Прошел Афган. Служил на флоте. Потом ушел в горы и стал пастухом в колхозе. После упразднения колхоза стал работать у нового владельца фермы. Работал за копейки, постоянно нуждался, но всегда делился последним. О нем нельзя было сказать: "Равнодушный". Он не жил - горел. Он любил жизнь, любил людей, любил красоту этого мира... Впрочем, все жители тех мест были такими. Вот говорят: "В деревнях пьют." А я там ни разу не видел никого пьяным. Может подвыпившим раз-два и встречал, но пьяным - никогда. И это при том, что в каждом доме была чача, у многих - запасы вина, медовухи. Люди умели ценить жизнь, умели радоваться и праздновать без водки. Я, к сожалению, не умею...
Часть 4. Первыe дни войны. Немного экскурсов "вперєд в историю".
Халявные арбузы. Поездка в Шубары.
После похода в Шромы наша семья решила какое-то время переждать на Развилке и в городе не появляться. Однако дедушка, узнав о том, что от Шром до города ходит автобус, засобирался назад. На все доводы и просьбы он отвечал: "Мне надо работать. У нас эксперимент запланирован." В конце концов бабушка отпустила его.
Договорились, что через неделю дедушка вернется с продуктами. Я, если честно, не помню, что в итоге случилось, но через неделю вышло так, что я остался на даче один - бабушка зачем-то тоже ушла в город. Но это было потом.
А сейчас все решали, что делать дальше. Дядя Саша, в тот же день, по-моему, принялся снаряжать патроны и готовить ружья - он решил идти к абхазам, хотя в разговорах уверял всех, что уходит в Краснодарский край.
Жаркий день. Мы с Одиссеем сидим у реки. Греемся на солнце после студеной воды.
- Эй, пацаны! - раздался чей-то голос.
В нашу сторону шел мужчина лет 40. Он в этом году арендовал заброшенное кукурузное поле у реки и выращивал там арбузы и дыни.
- Пацаны, хотите арбузов?
Мы с Одиссеем переглянулись, не зная что ответить.
- Да не бойтесь - идите ко мне на бахчу и рвите, сколько хотите. И другим скажите, что бы рвали! Обязательно скажите всем! Ничего этим фашистам не оставляйте!
Крестьянин рассказал нам, что ночью к нему на бахчу приехал "УАЗ" с грузинскими гвардейцами. Они стали требовать денег. Денег не оказалось. Тогда грузины начали пальбу. Попортили, сколько смогли, арбузов. Избили хозяина бахчи, подожгли шалаш, в котором он ночевал. Потом нагрузили полный багажник арбузов и еще не спелых дынь и уехали.
В общем, с того дня началось у нас с Одиссеем раздолье арбузное. Я, по-моему, кроме арбузов не ел ничего. С утра спускался к реке за переметами - срывал арбуз. Шел купаться на реку - срывал 1-2 арбуза. Шел с реки домой - прихватывал арбузик - по пути поесть - благо, дорога занимала минут 40. (Река, вроде, под домом текла. Да только метрах в 200 ниже.) Места там нелюдимые, поэтому по поводу известного побочного эффекта арбузной диеты (аналогичного пивному) заморачиваться не приходилось.
Через 2 дня к нам заехал Юрка.
У нас в окрестных селах жило 2 Юрок. Один учил меня работать с пчелами (я их тогда, как сейчас это не удивительно, не боялся). Сейчас этот Юра где-то в Подмосковье. Я поддерживаю связь с его братом Леней - тоже золотым человеком - ну о них я немного позже расскажу, если руки дойдут. А вот второй Юрка был парень лет 15-16. Он тоже очень дружил с Юрой и Леней.
А Юра и Леня были мастерами - самоучками. Их мать "ударилась" в ортодоксальную религию, ушла от мужа и уехала с детьми в горы. Здесь, в горах, построила в чаще дом на дереве (кстати, так добротно построила, что он только недавно рухнул, и то не полностью) и ушла с головою в молитвы.
Постепенно ее дети начали вести самостоятельную жизнь. Юра в 13 лет построил дом, познакомился с монахом-отшельником, который научил братьев вести пасеку. Потом познакомились браться с пройдохой - охотником, который то ли подарил им мопед, то ли пообещал - я не помню уже точно. Но с этого дня увлеклись братья техникой.
Они приезжали в город, искали детали и из них конструировали необходимое для себя: мотоблоки для огорода, дизель - подстанцию для дома (Леня даже мини-ГЭС делал на ручье, но ее смыло потоком во время ливня), различные станки и, главное, мотороллеры.
Потом Юра пошел в армию. Ситуация была смешна до идиотизма. Сначала Леня, как старший, пошел в военкомат. Его оттудова выпроводили - без паспорта, из леса, без образования... Кстати, отсутствие официального образования не мешает братьям давать фору многим людям с "вышкой" - они всю жизнь стремились к знаниям и очень неплохо разбираются во многих науках.
В общем, из-за отсутствия аттестата Лене в армию дорогу закрыли. Зато силами военкома, если я не ошибаюсь, дали паспорт. Не помню, прорвался ли потом Леня в армию, или плюнул на это дело, но Юрке сосед - турок шептал на ухо: "Иди в армию! Из тебя там человека сделают!" И Юрка уперся: "Хочу в армию! Хочу!"
В итоге ему задним числом дали аттестат и призвали. И этот шанс он использовал сполна. В армии Юрка получил аттестат то ли механика - водителя, то ли еще кого. Не помню что, но какую-то "корочку" "технаря" ему дали. И разряд присвоили.
И сейчас он где-то в Подмосковье работает в автоклубе. Леня говорит, что очень неплохо живет. Но ездит, все равно, на самоделках. Сейчас у него машина, по внешнему виду похожая на "Волгу", но изнутри - полностью Юркиной разработки. Вплоть до кресел и педалей...
Ну это не важно, в общем. Тут другая история.
Младший Юрка водил дружбу с Юрой и Леней. Я, если честно, даже не помню, кто были его родители, но он, как и я, большую часть свободного времени проводил в доме у Лени.
Братья научили его общаться с техникой и помогли то ли собрать, то ли купить мотороллер. Или сами ему собрали - я не помню уже.
И он разъезжал между селениями на нем. Дальше Шром, в принципе, не выбирался - у него прав не было. А вот гаишники, которые, порою, дежурили на перекрестке дорог в Каманах - селе ниже Шром (Шромы были на горе, а Каманы - под горой), знали Юрку и закрывали на его "бесправие" глаза.
Вот Юрка этот звал меня помогать мед качать. На пасеках всегда нужны помощники, а так как Леня, Юра и грузин-сосед, профессор из какого-то института пчеловодства, дядя Вано (славный мужик тоже был) - научили меня немного обращаться с пчелами, то я регулярно "подрабатывал" свои n-дцать литров меда, помогая на качках.
В этот раз в соседнем селе Шубары кто-то собрался качать мед. Я уже не помню, как звали того мужика. Я бы, в принципе, и качку-то ту не запомнил бы, если бы не заболел (перегрелся на солнце), не обнаружил гору гильз во дворе у него и если бы у него не было радио.
В общем, пасека у мужика была большая и качать мы собирались несколько дней. Поэтому я "подосвиданькался" с бабушкой, запрыгнул к Юрке в мотороллер и мы покатились под горку к реке.
Через несколько месяцев мне сказали, что Юрки не стало. Мародеры попытались отнять у него мотороллер, а он парень лихой был - не стал уступать. Его и застрелили. Но очень хочется верить, что это не так. Потому как был у нас случай "воскрешения".
Произошел он позже с Юрой и Леней. По слухам, они помогали абхазам: разведку вели, проводили отряды в тыл к грузинам, раненых укрывали у себя, ДРГ на дневки устраивали. На сколько это правда, не известно. Лёня, так тот вообще на Псху в это время побывать успел, да ещё и невесту себе нашёл там. А Юра, многие говорят, в Россию немного позже меня уехал. Так что, вполне возможно, что-то им и приписала молва. Не понятно, кому верить. Но тогда кто-то выставил их, как абхазских проводников.
Грузины узнали про это и решили убить их. Долго охотились, но братья будто каждый раз уходили у оккупантов из-под носа. (Хотя, признаться, вполне возможно, братьев в это время и в Абхазии-то не было. По крайней мере, в тех местах.)
И вот пришло мне письмо из Сухума, что Юра и Леня погибли. Потом бабушка выбралась в Россию и привезла номер грузинской газеты, в котором были напечатаны фото братьев и описывалось, как "доблестные грузинские бойцы захватили в плен двух особо опасных пособников сепаратистов..." Прямо на месте, мол, был проведен трибунал, приговоривший врагов к смерти. Приговор был приведен в исполнение, но грузинские бойцы под воздействием эмоций затащили тела в дом Лени и сожгли.
А потом, после войны, в письме от дедушки я прочел фразу, от которой у меня челюсть по полу скребанула: "Вчера ко мне зашел Леня..."
История с братьями вышла просто фантастическая.
На самом деле, командир грузинской ПДГ получил приказ любой ценой захватить или убить братьев. Учитывая то, что в грузинской армии тех лет звание генерала раздавалось напра-налево, приказ, наверное, звучал примерно так: "За неделю не поймаешь - до конца месяца генерала не дадим!"
В общем, погонявшись за братьями, грузин решил, что при имеющемся у него в подчинении л/с это бес толку. Но, предполагаю, досрочное звание генерала сразу после лейтенанта, манило. И тогда мужик сообразил, как выйти из ситуации.
Он разузнал, где жил Леня, вломился в его дом, нашел там фотографии братьев (для того, что бы было что в газете публиковать) и в расположении части заявил, что расстрелял абхазских проводников и сжег их вместе с домом.
А может и не искал он дом - нашел фото у кого-то, этим и ограничился.
В общем, братьев сильно позабавил некролог на них самих. Один из экземпляров этой газеты, по-моему, дедушка отыскал потом и Лене хотел подарить. Но Леня не стал брать.
А дом Лени и вправду сгорел. Но потом, ближе к концу войны. По слухам, в нем грузинские разведчики, шедшие из абхазского тыла, остановились, а охранение не выставили.
И как раз в это время из грузинского тыла абхазцы шли. Шли по всем правилам: с парным дозором, группой прикрытия и т.д. Поэтому-то абхазы первыми обнаружили грузин в месте своей дневки.
Окружили дом. Предложили сдаться. Но то ли гордые грузины попались, то ли на помощь надеялись, то ли перепугались - дабы предотвратить массовую сдачу в плен, грузинское командование распространяло страшилки о том, как абхазы головами пленных в футбол играют.
В общем, заняли грузины оборону. Думали, долго продержатся. Отстреливаться стали. А абхазы трассерами по дому прошлись, а потом только выпрыгивавших из огня бойцов добивали. Половину перебили, а другая половина все-таки сдалась. А дом сгорел.
В общем, приехали мы с Юркой на пасеку. Юрка сам с пчелами не особо ладил, поэтому быстренько смылся. Меня же хозяин пасеки накормил и занялись мы медокачкой.
День качали мед. С вечера пасечник пошел топить воск, а я начал рыскать по его огороду.
Пасечник дал мне пневматическую винтовку и я развлекался тем, что пулял из нее по всему, что ни попадалось под руку.
Вышел на склон, ограничивающий с одной стороны его участок. Под ногами что-то блеснуло. Нагнулся - в листве лежал развороченный баллон из-под сифона. Я сам развлекался такими вещами - заполнял баллончики порохом или серой, а затем подрывал их при помощи самодельного фитиля.
Прошел еще немного. В кустах обнаружился кусок огнепроводного шнура. Я тогда уже достаточно хорошо был знаком со всей этой "кухней" (только АК-74 с подствольником АДМС называл - как нить потом расскажу, с какого перепугу). Поэтому ценная находка была сразу же укрыта в кармане.
Еще минута рысканий, и в листве обнаруживаются горы 7,62 миллиметровых гильз от пистолетных и промежуточных патронов.
Гильзы тогда тоже были ценной находкой. Я же не думал о том, что в городе из нынче - горы. До войны на гильзу можно было выменять пачку вкладышей от жвачек - основной детской валюты. Поэтому найденные гильзы перекочевали ко мне в карманы.
В общем, вечером я проболтался о своей находке пасечнику. Он не на шутку разволновался и стал убеждать меня: "Да выкини ты эти железки! Они, наверное, с Великой Отечественной остались!"
Оружие в тех местах было у многих. Ситуевина с ним была вообще интересная. Во время событий 89 года у населения отобрали все легальное оружие. Но в дали от города, в горах, там, куда редко приезжали представители городской власти, а участковый был свой "в доску" парень, там, где воров не сажали, а били им морды и клеймили позором, там, где люди, жившие за 5 км друг от друга назывались близкими соседями - там на руках было полно нелегального оружия. И чем дальше в горы, тем его было больше.
Это оружие никогда не фигурировало в криминальных сводках. О его существовании все знали, но местная милиция закрывала на это глаза, а народ особо не афишировал владение "стволами". Потом, когда на помощь абхазам, бившимся у моря, спустились горцы, именно это оружие и стало той толикой, которая остановила грузин.
Местные к оружию относились с особенным почтением. Лишний раз за него не хватались - хотя и не было таких поводов, если честно - народ жил очень мирно. Сам факт владения огнестрелом был честью, что ли. И этого было достаточно.
До войны я успел пострелять из револьвера 5,6 мм калибром (такого, кстати, как показан в "Брате", только блестящего - он был у мужика, который нам дом продал), из "трехлинейки" мосинской и карабина на ее основе, из самодельного однозарядного пистолета под 7,62 миллиметровый револьверный патрон, 5,6 миллиметровой винтовки, которые у нас все почему-то называли "Гекко" и очень плохо запомнившегося мне револьвера, похожего на "Кольт", который, впрочем, выстрелил с 3 попытки - первые 2 закончились осечками. Удалось подержать в руках СКС, немецкий карабин, МП - 40, нечто непонятное (похожее на архаичный пистолет-пулемет, в котором черты "Стена" угадывались), "дамский" пистолетик, изображения подобных которому занимают десятки страниц энциклопедии Жука, ПМ, "Вальтер" П-38 и Парабеллум. А уж сколько ружей гладкоствольных попробовал - не вспомнить. Да и у самого меня имелся самодельный "поджиг" - о нем я ниже расскажу.
В общем, я начал убеждать мужика не париться на эти темы и не волноваться, что я кому-то его "заложу". И в обмен на то, что я выкину гильзы, он пообещал показать, из чего были отстреляны их патроны.
Я ссыпал гильзы в пакет. Пасечник задернул шторы и вышел с пакетом на улицу. А когда вернулся, в руках у него были АК-47 и настоящий ППШ! Моему восторгу не было предела. Правда ППШ почему-то владелец мне не доверил, а вот АК разрешил разобрать - собрать - я тогда уже имел представление о том, как это делается.
В общем, тот вечер у меня удался...
А на следующий день, когда мы уже заканчивали качку, у меня скакнула температура. Как раз в те годы я начал "схватывать" перегревы, которые и сейчас, бывает, выводят меня летом из строя. В итоге пришлось остаться на пасеке еще на день.
Весь этот день я пролежал в комнате, слушая радио. Приемник был настроен на "Голос Америки", по которому спецкор - грузин вещал о взятии Дома Правительства Абхазии. Так как Сухум уже несколько дней был в грузинских руках, скорее всего крутили запись. Хотя не удивлюсь, если это был "прямой эфир" - как потом я узнал (да, в принципе, и так догадаться мог исходя из рассказа дедушки о разведении войск), с действительностью слова корреспондента имели мало общего.
"Сепаратисты оказывают отчаянное сопротивление. Они превратили Дом Правительства в неприступную крепость. Но наши доблестные бойцы ни на шаг не отступают. Еще рывок. Еще!
Вот замолкают пулеметы бандитов. Они пока огрызаются автоматными очередьми, но их огонь все слабее и слабее...
О! Что это? Они бегут! Они бегут, пытаясь прорвать наше кольцо! Но ни один бандит не уйдет!
И вот оно! Гордое знамя свободной Грузии вновь гордо реет над зданием Правительства!
Зеленая тряпка флага сепаратистов сброшена на землю. Жители вышли из своих домов и несут бойцам армии Грузии цветы!" Ну и дальше в таком духе...
Пасечник вошел в дом и радостным голосом объявил: "Все, закончилась война! Абхазов до Леселидзе погнали!" - Леселидзе назывался поселок, или село - я не знаю, что там - на реке Псоу - границе с Россией.
Часть 5. Положение на фронтах.
Тогда я еще не знал, каково положение на фронтах. А дела тогда обстояли следующим образом.
Когда Б.Н.Ельцин подарил Э.А.Шеварнадзе танковую бригаду, если не ошибаюсь, тот решил использовать ее для смены правительства в Абхазии, требовавшей большей автономии.
Кстати, переговоры о статусе Абхазии на тот момент закончились подписанием договоренностей, насколько я знаю. Напряженная обстановка разрядилась. Казалось, абхазы и грузины нашли общий язык. И входила бы сейчас Абхазия в состав Грузии, если бы...
Шеварнадзе, видимо, был не очень удовлетворен результатами переговоров. К тому же в наследство от Гамсахурдиа ему досталось население, настроенное крайне националистически, ненавидящее русских и поддерживавших их абхазцев. Гамсахурдиа умел играть на национальных нотках и разжигать ненависть.
В общем, не знаю уже, какой петух клюнул Шеви, но он разработал операцию по усмирению вольной республики. Решил показать, так сказать, кто в доме хозяин.
Была разработана операция под кодовым названием "Меч". В соответствии с ее планами, ночью по железной дороге в Абхазию должны были быть введены вооруженные отряды Грузии. Кроме того, в самой Абхазии было полно военных баз грузин, где стояли, в основном, части Национальной Гвардии.
Вошедшие по железной дороге подразделения должны были соединиться с гвардейцами, арестовать глав администраций и членов Правительства, разоружить полк внутренних войск и милицию Абхазии - единственные на тот момент абхазские вооруженные формирования (в милиции, кроме того, большинство были грузины, открыто поддерживавшие Шеви) и занять правительственные учреждения. Утром Абхазия проснулась бы при новой власти. Тихо. Мирно. Без крови.
Но незадолго до часа Ч в Западной Грузии сторонники З.Гамсахурдиа... разобрали несколько сотен метров железнодорожного полотна! Да-да, и такое бывает!
Шеви, было, хотел отложить операцию. Но тут разразился скандал с Министром Внутренних Дел Абхазии, которого абхазы поймали на бандитизме и турнули без согласия Тбилиси. Конфликт, вроде как, был улажен, но Президент Грузии простить такое, по всей видимости, не смог.
Дальнейший расчет был прост. У грузин - танки, самолеты, вертолеты и другая техника. У абхазцев - батальон пацанов с ПМами, АКС-74У и 1 БРДМом. Кто кого?
Поэтому планы "Меча" были пересмотрены. Было решено, что танки при поддержке авиации войдут в Абхазию своим ходом через грузино-абхазскую границу, а в это время в Гаграх будет высажен десант. Десант создаст плацдарм для открытия второго фронта и займется сменой власти на западе Абхазии. А танкисты и пехота поддержки "наведут порядок" на востоке. На все - про все отводились сутки - трое.
Но тут тоже пошли неувязки. С первых же метров на абхазской территории грузины встретили яростное сопротивление. Что бы прорваться к Сухуму, им пришлось сровнять с землей несколько блок - постов абхазцев.
На борьбу с армией Шеви поднялась большая часть населения. Даже грузины стали вступать в ряды абхазского ополчения.
Десант в Гаграх тоже не удался. Сначала высадка его задержалась на несколько суток, а потом морпех грузин встретило местное ополчение, которое охотничьими ружьями, самодельными "поджигами" и бутылками с бензином, несколько раз скидывало атакующих в море, а потом, после подхода второй баржи с десантом, еще сутки держало оборону.
В общем, грузины кое-как доползли до Сухума, где на Красном мосту были остановлены. В это время у них в тылу остался оплот партизан - блокированный Ткварчели. Город хотели сдать без боя, но когда парламентеры из него в Очамчире столкнулись с мародерами, даже грузины из городской администрации выступили за то, что бы держать оборону. Так армия Шеварнадзе сама создала у себя в тылу целый фронт, который постоянно потом перерубал ее напополам.
В общем, после боя на Красном мосту вмешался Б.Н.Ельцин. Не знаю, чего он хотел добиться, но он усадил стороны за стол переговоров. Первой договоренностью было разведение сил. Ну что было потом, я писал выше.
В общем, когда на востоке, вернее на Сухумском фронте (Восточным называли Ткуарчальский) грузины вышли к Гумисте, на Западном, Гагрском направлении началось расширение плацдарма. Но ополчение к этому моменту свою задачу уже перевыполнило - командование ВС Абхазии приняло решение не разрывать силы, а пока сдать Гагры. За сутки, которые ополчение сдерживало десант, дорога на Сухум была сделана непроходимой для танков, были оборудованы опорные пункты, пулеметные гнезда - пулеметов у абхазов еще не было, но они уже знали, что скоро появятся.
В общем, десант разрезал отступающее ополчение на две части и начал стремительно расширять плацдарм. В сторону Псоу это удалось сделать - с ружьем против танка не повоюешь. А вот в сторону Сухума, там, где все танкопроходимые участки были завалены "ежами", бетонными блоками, утыканы вбитыми в землю трубами, где местность простреливалась с окрестных гор, там, где были готовы к обороне - там грузины застряли. Застряли серьезно. И надо было тогда еще Эдуарду Амвросиевичу задуматься о моральном духе и боеспособности совей армии. А так же о перспективах абхазской аферы.
Но кажущаяся легкость первых побед затмила собою важность поражений. Шеварнадзе проигнорировал то, что все абхазские подразделения, по большому счету, задачи-то свои выполнили. Гагрскому десанту дорогу на Сухум закрыли. В Сухуме первый и единственный на то время серьезный бой, когда танкам противостояли не 2-3 ВВшника с блокпоста, а более-менее крупное подразделение, грузины, фактически, проиграли, потеряв танк. Кроме того, в тылу у грузин остался не занятый город. А это было огромным упущением.
Но тогда грузины ликовали. Абхазы были, казалось, полностью окружены, безоружны, загнаны в тиски.
Не знаю, почему после выхода к Гумисте грузины сразу же не начали прорыв к Гаграм. Возможно тогда абхазов, действительно, не осталось бы. Но вышло иначе.