1999 год. Осень. Снова война. Снова уезжать из дома.
Теперь куда? Говорят, в Баку. Там живут наши родственники. Говорят, срочно приезжайте к нам. Приютим.
Никогда не был в Баку. Как там, интересно? Говорят, город находится на берегу Каспийского моря. Это все, что я знаю о Баку.
Прежде чем туда попасть, надо выехать из Чечни. Аэропорт разбомбили. Вокзалы не работали. Автовокзалы тоже. Самый короткий путь - через Дагестан. Но нам туда путь закрыт. Не знаю, почему. В Баку мы можем поехать на поезде через Нальчик, говорят нам. В Нальчике жили наши бывшие соседи. Пока мы будем искать рейсы, можем перекантоваться у них.
В Баку ехали я, мать, брат и его друг Рустам, который будем жить с нами, пока идет война. Так же к нам присоединился наш кот Пинки. Отец же собирался оставаться дома. Он довезет нас до Нальчика, а сам приедет обратно. С нами поехали тетя с двоюродным братом. Им тоже надо было в Нальчик. Но оттуда - в Волгоград, где жила родня двоюродного брата.
Выехали мы рано утром, с огромными сумками, с которыми нам придется пройти нелегкий путь. Еще неизвестно, когда мы сможем вернуться домой, поэтому взяли все, что нужно и не нужно. Я взял с собой все самое дорогое: аудиомагнитофон и коллекцию моих аудиокассет, собранных мною в отдельную сумку из-под видеокамеры, с которой я не расставался всю дорогу и все время пребывания в Баку. Музыкальный вкус у меня был своеобразный. Особенно я любил саундтреки к фильмам: Mortal Combat, все официальные и неофициальные альбомы, Matrix, Jackal, Spawn. А также альбомы любимой группы The Prodigy, рейв сборники, Marilyn Manson, Motley Crue, Blur, Garbage, Radiohead и еще много других альбомов, названия которых я уже и не помню.
На границе Чечни с Ингушетией стояла длинная пробка протяженностью в несколько километров из машин с беженцами. Многие по каким-то причинам не могли выехать из Чечни, и устроились жить в палатках прямо у границы. Не у всех есть родственники за пределами Чечни. Не у всех есть деньги на дорогу. Не у всех есть автомобиль.
Границу мы пересекли только к обеду. Нас, как полагается, обыскали, пробили по базе и пропустили.
Следующее препятствие - граница Ингушетии с Северной Осетией. Там тоже была пробка. Правда, не такая большая. Но вот незадача, пока мы стояли, выяснилось, что на посту чеченцев за границу не пускают. Нам буквально сказали: возвращайтесь домой и сидите под бомбами. Тогда мы поехали в Назрань и стали искать другие пути.
На автовокзале мы не нашли ни одного общественного транспорта, который ехал хотя бы за границу Ингушетии. Пока отец искал того, кто нас повезет, мы пообедали в кафе, так как сильно устали и проголодались.
Отец вернулся с хорошими новостями: нашлись люди, которые готовы нас отвезти куда надо.
Мы сели в машину. Отец уехал домой.
Через пост ехать смысла не было. Все равно проверили бы наши паспорта и высадили бы. Нас собирались отвезти окольными путями, через горы. В горах должны пересадить на две другие машины.
Когда мы доехали до гор, нас высадили в безлюдном месте. Водитель сказал, что машины скоро приедут и заберут нас. Сам водитель уехал.
Так мы простояли в горах пару часов, ожидая приезда машин. Пока была возможность, мать отпустила Пинки, чтобы он занялся своим туалетом. Он немного погулял рядом. Далеко отходить боялся.
Вокруг не было ни души. За все время, пока мы стояли, не проехало ни одной машины. Дорога была грунтовая. И лысые горы. Мы уже начали думать, что нас кинули.
Наконец, машины приехали. Водители извинились, что задержались, посадили нас в машины, и мы поехали.
До Нальчика доехали без приключений, поздно ночью. Там пересели на такси и поехали к нашим знакомым. Нагрянули к ним посреди ночи. Нас вкусно накормили. Но не успели мы у них обосноваться, как тетя предложила поехать к нашим дальним родственникам, что жили здесь же, в Нальчике, недалеко. Так мы и сделали. Нас встретили с распростертыми руками. У родственников была пустующая квартира, которую мы и заняли. Нам дали все необходимое для ночлежки. Было уже утро. Я лег спать и проспал до вечера.
Прямых рейсов в Баку из Нальчика не оказалось. Единственный удобный для нас рейс в Баку - через Москву. Там тоже жили наши родственники.
Купили билеты на поезд. До поездки оставалось около двух недель.
За эти две недели мы немного отвлеклись от войны. Тетя с двоюродным братом вскоре уехали на автобусе в Волгоград.
Наш покой был недолгим. Откуда-то милиция узнала про нас, что мы проживаем в этой квартире без прописки. Брат с Рустамом услышали разговор во дворе:
"В нашем доме живут чеченцы!"
"Да ладно? Настоящие?"
Видимо, слухи расползлись и дошли до милиции. Пришлось идти делать отметку в участке. Простояли там целый день.
Пришло время ехать. Мы сели в поезд и отправились в путь. До сего дня мне нравилось ездить в поезде. В купейном вагоне. Едешь себе тихо, читаешь какой-нибудь захватывающий роман, или слушаешь музыку на плеере, никто не отвлекает, любуешься природой за окном, валяешься целый день на полке, как правило, на верхней, засыпаешь под стук колес. Романтика! Но все изменилось. Узнав, что ты чеченец, к тебе вваливается толпа милиционеров на каждой станции, начинается проверка документов, обыск и допрос. Откуда едем, куда едем, зачем едем. Не успеешь собрать все вещи из сумок, раскиданные милиционерами, как вваливаются уже другие милиционеры. Ночью спать было невозможно. За ночь нас посещали по нескольку раз. Опять документы, обыск, допрос. Кто-то даже докопался до моих рассказов. У меня был один рассказ про боевика. Так милиционеры давай допрашивать нас всех: что это за боевик, откуда у нас его записи, и прочий бред. Почему-то остальные рассказы на этой же тетради их не смутили. Там были и оборотни, и инопланетяне, и зомби, и живые дюны. В общем, кое-как удалось их убедить, что я начинающий писатель.
Нас еще спасал Пинки. Увидев пушистого кота, милиционеры и таможенники как-то смягчались. Строгие лица расплывались в улыбке, они начинали гладить кота, спрашивать, как его зовут, какой породы.
- Пинки. Перс, - бывал ответ.
Не выспавшиеся и усталые, мы добрались до Москвы. Холод там стоял собачий. Ну, слава Богу, хоть на улице нам не надо ночевать.
Нас ждала сестра отца. В ее квартире для нас четверых, не считая кота, было тесновато, но мы уместились. Кроме ее мужа в трехкомнатной квартире проживали три ее дочки и сын. Мальчик был самый младший из детей. Ему было года четыре.
Провели мы у них несколько дней. Дети полюбили Пинки, не отходили от него ни на секунду. Пинки в свою очередь был податливым, позволял себя гладить, не боялся.
Мы опять собрали вещи и сели на поезд Москва-Баку. Потом нам тетя рассказывала, что ее сын спросил, когда мы уехали:
- Они с Пинки уехали?
Дорога в Баку практически ничем не отличалась от дороги из Нальчика в Москву. Те же проверки документов, те же обыски, те же допросы. Ехали, мы, кажется, дня три. Мы доехали до границы Дагестана и Азербайджана. На таможенном посту российской границы мы простояли часа два. Таможенники нас обработали, и поезд двинулся до таможенного поста Азербайджана. Там нас попросили забрать все наши вещи для досмотра на таможне. Мы забрали свой багаж и нас провели до поста, у которого стояла очередь из людей, пересекающих границу. Рустама не тронули, так как он аварец.
На улице светало. Очередь двигалась очень медленно. Дело в том, что рядом с железной дорогой проходила автомобильная дорога. Машин на границе было огромное количество. Большинство - дальнобойщики и оптовики, перевозившие товар из Азербайджана и Турции в Россию. И все они должны были пройти таможенный контроль. Мы были единственными, кого высадили из поезда.
Время шло. Было холодно. Мы начали нервничать. Поезд простоял почти два часа. А если он уедет?
Наконец, до нас дошла очередь. Наш багаж даже не стали проверять. Таможенник нам сказал:
- Приказ президента: не пускать в Азербайджан чеченцев.
Больше говорить с нами не желали. Мать пыталась им объяснить, что наш родственник в Баку знаком с сыном президента, и чтобы нам дали позвонить нашим родственникам. Они наверняка все уладят, и нас пропустят.
Таможенники то ли нам не поверили, то ли вообще нас не поняли. Они и на русском-то плохо говорили. Нас не подпускали к посту и велели разворачиваться. А куда нам разворачиваться? На поезде? Да как хотите! Не наша проблема.
Наш поезд уехал. Мы остались на нейтральной полосе. Рустаму повезло. Его никто не держал, поэтому он поехал дальше. Мы оставили ему данные наших родственников, чтобы он поехал к ним и сообщил о нас.
Возвращаться назад мы не собирались. Если не будут нас слушать, надо попробовать кого-то подкупить.
На нейтральной полосе было полно народу. Многие не смогли пересечь российскую границу, хотя пересекли азербайджанскую. Не пускали их по разным причинам. В основном, из-за проблем с документами. Только мне не понятно, чего они ждут? Те, кого не пускали, стояли вдоль дороги по несколько рядов. Большинство машин - фуры.
Мы присоединились к людям у разведенного костра, так как было холодно. Надо согреться. К тому же начал покрапывать дождь.
Здесь не было никаких заведений. Некуда зайти и спрятаться от дождя и холода. Правда, был небольшой базарчик. Не знаю, откуда появились торгаши. Может, из тех, кого не пускали за границу. Надо же как-то избавиться от продуктов, пока они не испортились. Даже не помню, что мы там покупали и ели. Помню только, что готовой еды там не было. Только фрукты и овощи. Мы особо-то и о еде не думали. Не до нее было.
Пока я грелся у костра и охранял наш багаж, мать с братом пытались добиться от таможенников хоть чего-нибудь. Слушать они нас не желали, позвонить по телефону не давали. Мать опять заговорила о знакомстве с сыном президента. Никакого результата. Нас уже откровенно игнорировали. Все это время мать ни на минуту не отпускала из своих рук Пинки, держа его как ребенка. До сих пор удивляюсь, как это животное все терпело? Мы-то хоть понимаем что происходит. А коту не объяснишь.
Поняв, что от них ничего не добьемся, мы решили найти обходной путь, как это делали в Ингушетии. Не так легко это сделать, когда с двух сторон только таможенные посты.
Мать решила отдохнуть и встала вместе со мной у костра. У кота появилась возможность сделать свои грязные туалетные дела.
Пока брат был в поиске, наступил вечер. Дождь усилился. Мы стояли под деревом, чтобы спрятаться от дождя, хотя это мало помогало. Один из водителей фуры, увидев, как мы мокнем под дождем, пожалел нас и пригласил в свою машину. Он, мол, будет со своим приятелем в соседней фуре. А мы можем остаться в его фуре хоть на всю ночь. Сумки мы можем положить в кузов.
Спрятав наши сумки в кузове КАМАЗа, мы с матерью сели в кабину. Кота, наконец, можно было отпустить. Он начал обследовать все углы кабины. Когда ему это надоело - сел рядом с нами на сиденье. Помню, кто-то принес немного мяса для кота. Мы его покормили.
Брат не появлялся довольно долго, заставив нас нервничать.
Меня одолевала дремота. Но заснуть я не смог.
Хоть и было холодно, к счастью, у нас с собой в сумках лежала вся необходимая одежда. Но когда целый день простоишь на холоде, под дождем, холод проникает в тебя до самых косточек, и ты еще долго не можешь отогреться.
Появился брат. Он, вроде, с кем-то договорился со стороны российской таможни. За это человек просил немалую сумму. А мы и рады. Деньги у нас, правда, почти заканчивались. Оставалось только на дорогу до Баку. До того, как мы выехали из Грозного, брату пришлось продать свою машину. Этими деньгами мы и покрывали все свои расходы.
Нам сказали готовиться. Выход будет после двенадцати ночи. Никто не должен нас видеть. Путь предстоял трудный и длинный. Что-то около километра пешком. Когда таможенник узнал, что у нас огромный багаж, то запросил двойную цену. Брат с ним поторговался, и они договорились до определенной суммы. Две сумки должен был нести таможенник.
Я представил себе, как мы целый километр тащимся с этими тяжеленными сумками под дождем. Такая перспектива не очень радовала. Ну ладно. Зато мы выберемся из этого проклятого места и поедем в Баку. Отогреемся, поедим и поспим.
Брат пока посидел с нами, посох и немного погрелся. До двенадцати оставалось часа два-три. За это время брат успел немного подремать.
Когда пришло время, он пошел за таможенником, захватив с собой деньги. Решили так: половину мы дадим сейчас, а другую половину - после того, как мы пересечем границу.
Брат опять пропал. Было уже далеко за двенадцать. Куда он делся? Мы по идее уже должны были пересекать границу. Не случилось ли чего? Может, его задержали? Еще немного подождем, и я пойду его искать.
Вскоре он появился. По его словам, таможенник чего-то вдруг испугался. А чего - толком не объяснил. То ли боялся, что начальство все узнает, и его накажут, то ли нас испугался. Мы же чеченцы. Дикари. Кто нас знает, вытащим из-за спины кинжалы, когда пересечем границу, зарежем его и отнимем свои и его деньги. В общем, не знаю, что у него в голове крутилось.
В результате, ничего у нас не вышло. Проведем ночь в КАМАЗе, а завтра вернемся назад, через Дагестан. Сразу за таможней, говорят, стоят автобусы, следующие в Махачкалу. Оттуда поедем в Хасавюрт, где живут наши знакомые, кумыки, у которых мы жили во время первой войны. Может, останемся у них, если будет такая возможность. В противном случае поедем в Чечню. Вряд ли в Грозный. Там опасно. Куда-нибудь в Шали, Курчалой или Герменчук. Туда, где более или менее спокойно.
Пришел водитель КАМАЗа, чтобы посмотреть, как мы. Сказал нам, что за креслами лежит матрас. Можно там поспать. И действительно. Помимо матраса лежали одеяло и подушка. Место хватало на двоих. Брат не захотел там спать. Он всю ночь проспал сидя на кресле. А мы с матерью и Пинки легли на матрасе. Я даже куртку не стал снимать. Лег в том, в чем был. Неудобно и тесновато. Тем не менее, я вырубился и спал до самого утра.
Утром мы забрали из кузова свой багаж и были готовы ехать назад. Но перед этим решили попробовать поговорить с таможенниками еще раз. Всех таможенников мы уже знали в лицо. Сегодня появились новые лица.
С трудом добившись внимания нескольких таможенников, мы опять стали объяснять, что нас ждут в Баку, что наш родственник знаком с сыном президента. И вот, один из них что-то понял.
- Алиев? - спросил он, имея в виду президента.
- Да-да! Алиев! - был ответ.
Таможенники изменились в лице и быстро засуетились. К нам привели кого-то из старших, который лучше понимал по-русски. Он задавал нам вопросы: кто мы? как наша фамилия? кто нас ждет в Баку? как имена и фамилии наших родственников? откуда мы едем? когда нас высадили? Удовлетворившись ответами, он попросил нас следовать за ним. Мы напряглись.
Что происходит? Почему они резко изменились? В голову приходили только плохие мысли. О хорошем мы и не думали. Привыкли только к плохим новостям.
Мы вместе с багажом последовали за таможенником. Нас завели в какое-то ухоженное помещение, посадили за столик, угостили чаем. Таможенники парили вокруг нас с широкими улыбками, и каждый пытался нам угодить. Пришли люди с высшими должностями. Еще раз спросили нашу фамилию. Поинтересовались, никто ли с нами не обращался грубо? После чего выдали, что без проблем пропустят нас в Азербайждан, и их человек отвезет нас до самого Баку.
Как оказалось, Рустам вчера добрался до наших родственников, сказал им о нас, и они выехали за нами. До таможни они добрались ночью, в то время, когда мы сидели в КАМАЗе. Вместе с ними приехал какой-то там генерал, чтобы таможенники сразу поняли, с кем имеют дело. Нас искали по всей нейтральной полосе, на обоих постах. К поискам подключились даже таможенники. Никто не догадался искать нас в КАМАЗе. Решив, что мы уехали, они вернулись в Баку.
Нас попросили подписать документы о том, что мы не имеем к ним никаких претензий. Мы на радостях были согласны на все. Подписали что надо. Потом нас умоляли никому не говорить, что они нас высадили за то, что мы чеченцы.
- Скажите, что у вас в документах было что-то не то, - говорили они, - буква там какая-то неправильная была, и из-за этого вас высадили.
- Да-да, хорошо, - был ответ.
После чего таможенник, то ли майор, то ли подполковник, не помню уже, отвез нас за определенную сумму в Баку. Взял он с нас не много. До Баку ехать далеко, а машину не раз придется заправлять. А потом, ему ехать обратно.
Доехали без препятствий. Нас встретили, как полагается. Накормили, напоили, дали крышу над головой.
Азербайджан оказался приветливым, добродушным и вежливым. Чего не скажешь о таможне.