Комната начала расползаться, люди вокруг уменьшались, удаляясь все глубже, голоса стихали и уже совсем шептали. Я ничего не понимал, музыка слабым эхом звенела в голове, но в то же время было поразительно легко в теле и пусто. На меня что-то начало надвигаться из глубины, вначале оно было крохотным и темным, но становясь, все ближе, нечто стало огромным и волосатым, а вскоре заполнило собой всю комнату. Я ничего не видел, кроме темноты, стало жутко тревожно. Темная, волосатая комната прошептала:
- Тебе нужно на свежий воздух, станет легче.
Я хотел было возмутиться, я просто не представлял, как можно было стать еще легче, чем я был в тот момент. Я хотел сказать комнате, что итак очень легкий, что во мне сейчас совсем пусто и мне итак хорошо. Но вот я уже сижу на улице, один - на том самом диване, который мы утром вынесли с Эдди - и пытаюсь заманить к себе в голову хоть одну адекватную мысль. Рядом стоит напольный светильник, прямо на земле, а в руках у меня графин, кажется с водой. Понятия не имею, сколько я там просидел, пока способность мыслить не вернулась ко мне. Я сделал пару глотков из графина и посидел еще немного, или много, сложно сказать. Я не знал что со мной, и не знал, как это прекратить, я начинал паниковать. Я решил попробовать отвлечься и начал считать кусты, растущие рядом. Кустов оказалось немного или мало, сложно сказать, я видел только те, что освещались лампой. Я начал шарить глазами в поисках еще чего-нибудь такого, на что можно было бы отвлечься, и увидел волосатое нечто. Теперь оно очень походило на человека, на парня с длинными темными волосами, если быть точным. Мне стало стыдно.
Парень вывел кого-то ко мне на улицу, а сам пошёл обратно и запер дверь изнутри. Это была девушка. Ее, очевидно, как и меня вывели проветриться. Узница не стала возражать, а скорее просто не могла.
Она помахала рукой и пошла в мою сторону. Я помахал в ответ и отвернулся. Стало очень смешно, я не мог остановиться смеяться и снова начал паниковать, и снова начал считать кусты.
Девушка подошла и села на спинку дивана сзади, потом резко опрокинулась - ее голова оказалась внизу, а ноги наверху. Она закурила верх тормашками, а затем начала откровенно меня разглядывать, беззаботно при этом улыбаясь. От большого прилива крови к голове у нее появилась тоненькая голубая вена на правом виску. Я видел, как вена пульсировала в такт песне. Я опять запаниковал, подумав: что будет, когда песня кончиться? Вена перестанет пульсировать. Сердце перестанет биться. Девушка умрет? Я встал, обошел диван и тоже опрокинулся на сиденье спиной. Мы оказались совсем рядом. Смотрели друг другу прямо в глаза. У нее невероятно красивые глаза, а кожа светилась мерцанием светлячка.
- Привет. Сказала она.
- Привет.
- Что ты делаешь?
- Не хочу, что бы ты умирала. - Девушка слегка нахмурила брови и посмотрела очень серьезно. А потом прошептала медленно и грустно:
- Все когда-нибудь умрут. Знаешь?
- Тогда мы должны умереть вместе... Ответил я в такт.
- Хорошо...
Ее глаза стали похожи на стеклянные бусины с маминого ожерелья, но намного прекраснее. Я чувствовал нечто такое, что невозможно описать, я хотел показать ей это. Я осторожно дотронулся до ее волос, потом провел пальцем по тоненькой, пульсирующей венке. Незнакомка улыбнулась и закрыла глаза. Сквозь ресницы просочились крохотные слезинки, они скатились по векам и растворились в ее бровях...
Больше я ничего не помню о том вечере, а то, что помню, не уверен было ли это на самом деле.