В темноте скрип железа по железу прозвучал особенно громко.
- Да тише ты, петли смажь...
- Я масло забыл...
- Черт, убери это, лучше посвети.
В возникшем пятне желтоватого света от ручного фонарика, можно было разглядеть лишь кисти рук, ощупывающие видавший виды висячий замок на массивных петлях приваренных к железной двери.
- Ломик дай...
Появилась рука с коротким изогнутым на концах металлическим прутком. Один из концов прутка нырнул в ушко замка.
- Все, гаси...
Снова стало темно. Потом заскрежетало, щелкнуло, и негромко звякнуло, когда сломалось что-то металлическое. После недолгой возни, в темноте прозвучал долгий скрипучий звук проржавевших петель.
- Говорил же, масло возьми...
Помещение, освещенное светом двух тусклых карманных фонарей, оказалось маленьким и тесным. Из напитавшихся чернотой углов торчали разные предметы, переплетаясь с причудливо изгибающимися тенями.
- Думаешь тут, что-нибудь есть?
- Медный самовар не обещаю, но алюминиевые кастрюли наверняка найдутся...
Лучи скользнули в разные углы, то и дело в их конусах появлялись руки, выхватывая те или иные предметы из кучи мусора. Приближали их к фонарю, где свет ярче. Иногда в пятно света попадали искаженные тенями лица.
Один из фонарей на глазах тускнел, пока, наконец, его свет не пропал совсем. Владелец в сердцах принялся колотить им по окружающим предметам.
- Ты сдурел? - зашипел его подельник.
- Батарейки сели, - уныло отозвался тот, и после паузы добавил,- Рыжий, а нас тут не застукают?
- Да кому этот хлам нужен. Старика вчера с сердечным приступом на скорой увезли, а кроме него сюда никто не ходит. И вообще, скоро этот сарай снесут, и жилой дом построят, забор видел?
- Ага... слышь Рыжий, я снаружи на шухере постою? А то все равно фонарь сдох...
- Ладно, стой, я сам проверю...
В темноте снова отвратительно заскрипели несмазанные петли.
- Да тихо ты...
Одинокий луч фонаря продолжил свое путешествие, пока не натолкнулся на крупную, слегка побитую коррозией сетку. За ней угадывались какие-то несложные конструкции из параллельных брусьев, с застывшими на них темными и светлыми комками, и под самым потолком, забранный решеткой лючок. Свет фонаря скользнул по сетке, остановившись на темной полоске металла, которой она крепилась к деревянной раме. Рука скользнула по металлу, потом исчезла, чтобы появиться снова с небольшим магнитом. Магнит не захотел прилипать к темной полоске, выскользнул из пальцев и с негромким стуком упал в темноту.
- Черт...
В то же мгновенье, что-то метнулось за решеткой в луче света, подняв облако пыли и мусора. То была всего лишь птица, но не ожидавший этого человек отшатнулся. Конус света опрокинулся, в темноте, за его пределами раздался долгий грохот, вызванный сначала падением тела, а затем и каких-то предметов. На фоне металлического звона то и дело слышались вздохи и сдержанные стоны.
- Ты чего там? - прозвучал негромкий вопрос со стороны двери.
- Отвяжись. - Упавший, судя по звукам, пытался подняться. Делал он это на ощупь, выбираясь из кучи засыпавшего его хлама, стараясь больше ничего не задеть.
Фонарик снова вознесся к полоске металла крепящей сетку. На этот раз в руке появившейся из мрака оказался маленький кусочек наждачной бумаги. Несколько движений "шкуркой" по металлу и в свете фонаря тот блеснул желтоватым отливом.
- Отлично... - шепотом произнесли в темноте, и немного громче - Нашел!
Ответа не последовало, но фонарь уже был закреплен на близлежащих предметах, и изогнутый металлический прут зацепил плоским концом латунную ленту. Раздался душераздирающий скрип, и в едва заметном проеме входа вспыхнул яркий свет.
- А ну-ка, руки подними и выходи.
Фары патрульной машины освещали весь фронтон окрашенной зеленым части стены и тяжелую металлическую дверь, из-за которой вышел растрепанный рыжий подросток лет четырнадцати, со свежей царапиной на щеке. К нему подошел человек в милицейской форме и отработанным движением надел наручники, сначала на одно запястье, а затем заведя руки за спину на другое.
- Еще кто есть? - спросил милиционер, заглядывая внутрь забитого всяким хламом помещения.
- Я один.- Буркнул рыжий.
В свете фар за решеткой метались разбуженные птицы.
- Значит так и напиши, с целью хищения цветного металла. - Дознаватель в гражданском, положил перед хмурым рыжим подростком чистый лист бумаги. Затем, увидев делающего какие-то знаки из-за двери, сослуживца встал, потянулся и вышел из кабинета. За соседним столом, усатый милиционер что-то медленно набирал на клавиатуре компьютера, подолгу разыскивая нужную клавишу, тыкал в нее указательным пальцем.
- Ты что творишь, - зашипел на дознавателя в коридоре вызвавший его сотрудник.
- Да, вчерашний, объяснение пишет...
- Ему четырнадцать лет есть? Он всю ночь в обезьяннике просидел, знаешь, какой вой родители поднимут? Может у тебя заявление есть от потерпевших?
Дознаватель явно растерялся.
- Его с поличным взяли, там замок сломан, фомка его с пальчиками наверняка, установим владельца голубятни и...
- Да знаю я, этого владельца, - он махнул рукой, - сосед это его, позавчера в больницу слег с сердечным приступом. И на голубятню эту у него ни документов, ни разрешений нет.
- А как же так?
- А так! Я когда совсем пацаном был, тоже в эту голубятню лазил, и его сосед крапивой меня драл. - Милиционер ностальгически вздохнул. - В общем, поговори с парнем, припугни и отпусти от греха, пока родители не всполошились. Сам он не расскажет, я его знаю, небось говорит, что один был?
- Ага...
- Второй сбежал, я у ребят спрашивал, короче отпусти парня.
Дознаватель вернулся в кабинет, мрачно посмотрел на подростка, отобрал оставшийся чистым лист бумаги.
- Слушай, а тебе его не жалко? - Спросил он, садясь за стол.
- Кого? - удивился Рыжий.
- Ну, старика этого, он же в больнице...
- А я то при чем? - искренне удивился подросток, - он же не из-за меня в больницу попал...
Губы дознавателя сжались.
- Ладно, вали отсюда. - Через силу выдавил он, - еще раз попадешься, посажу.
- Да я от них едва ноги унес! - Долговязый длинный подросток стоял, потупив голову перед сидящим на лавочке рыжим парнем с заживающей царапиной через всю щеку.
Парень сидел, расслабленно откинувшись на спинку. Лузгая семечки, сплевывал далеко в сторону. Едва не попадая на долговязого, он будто бы не замечал его, глядя на мельтешащих вокруг голубей. Что-то в снующих по земле птицах заинтересовало его, он сменил позу, опершись локтями в колени, швырнул на землю горсть семечек.
- Рыжий... - бубнил приятель.
- Слушай, а он все еще в больнице, да?
- Кто? А ... ну, да.
- Четвертый день уже...- пробормотал рыжий, и бросил, обращаясь не столько к товарищу, сколько к голубям.- Сегодня еще сходим...
- Нет Рыжий, я не могу, я... - долговязый замолк, потому что приятель, не слушая его, встал, и пошел куда-то в сторону забора, за которым начиналась стройка.
Замок в круге неровного света выглядел хлипким, куда страшнее смотрелась приклеенная сверху бумага с печатью и какими-то рукописными пометками. Секунду поколебавшись, рука держащая замок сорвала бумажку. Свет фонарика погас, в темноте заскрежетало, потом раздался негромкий стук падающего на землю предмета. Смазанные петли не завизжали на весь пустырь, а негромко загудели.
Снова вспыхнул фонарик, освещая захламленное нутро голубятни. На мгновение луч задержался на полоске металла, прижимающей к деревянной раме сетку, потом скользнул дальше, к щеколде удерживающей небольшую сетчатую дверь. Сдвинув щеколду Рыжий согнувшись, проник вовнутрь огороженного сеткой пространства. Фонарь осветил сидящих на горизонтальных брусьях голубей, глаза птиц блестели. Рыжий поднял голову, рассматривая лючок под самым потолком голубятни. Замка на люке не было, но достать до него было невозможно. Подросток посмотрел на сетчатую дверь, повел фонариком, освещая внутренности клетки. На полу с распластанными крыльями лежала белая птица, луч света задержался на ней лишь на мгновенье, быстро скользнув в сторону.
Внимание Рыжего привлек трехметровый шест, прислоненный к стене. Он взял его одной рукой и попытался достать до люка. Ему это удалось, но люк не поддавался. Тогда сунув фонарик в карман, вцепившись в палку обеими руками, он принялся изо всех сил колотить тупым концом шеста по решетке люка. Встревоженные птицы метались по клетке, в свете фонаря в воздухе плясали пыль, перья и какой-то летучий мусор.
- А ну выходи... - прокричали снаружи, в дверном проеме снова вспыхнул яркий свет.
Рыжий оглянулся, на его лбу блестели крупные капли пота, лицо покрывала белесая пыль. Прищурившись на свет, он отвернулся и вновь, еще сильнее заколотил шестом по люку. Один из ударов угодил в край рамы, и она вдруг откинулась, сорвавшись не наружу, а вовнутрь голубятни, повиснув на одной петле. Отбросив шест, подросток усмехнулся и, утерев рукавом пот, нагнулся и вылез через зарешеченную дверцу. Его сразу схватили за шиворот и потащили к машине.
- Ты не понял да?
Тот же дознаватель, тот же кабинет, тот же толстый усатый милиционер, тыкающий в клавиатуру компьютера одним пальцем. Только рядом с подростком сидела усталая женщина.
- Вы понимаете, - обратился к ней дознаватель, - это повторное проникновение в чужую собственность, да еще со взломом.
- Что же нам делать... - в голосе женщины слышалось беспокойство.
- Воспитывать, воспитывать надо, - в сердцах воскликнул дознаватель, - вы знаете хозяина голубятни?
- Евграф Семенович? Он в больнице...
- Вот принесете мне от него заявление, что он не имеет претензий к вашему сыну по факту взлома голубятни, и я дело закрою.
- Я схожу, - устало выдохнула женщина.
- Я сам схожу - неожиданно подал голос нарушитель.
- Скажите, а Нарышкин Евграф Семенович, в какой палате? - наклонилась к окну регистратуры рыжая растрепанная голова.
- Триста двадцать шестая.
Мраморная лестница с телефонами между пролетами сменилась широким больничным коридором. Рыжий, с сумкой в одной руке и листом бумаги в другой, робко заглянул в палату.
- Здравствуйте.
В шестиместной палате в глаза бросалась одна из коек, одеяло свернутое лежало поверх матраца, а на нем неровным пиком возвышалась заляпанная подушка. На двух заправленных койках четверо пожилых мужчин играли в карты. Пятый, лежал на кровати, читая растрепанную, засаленную книжку без обложки.
- Здрасьте, - отозвался кто-то из картежников...
- А где Евграф Семенович, не подскажете?
- В палате повисла долгая пауза.
- Он умер, - отозвался тот же картежник. Послюнив палец, он выложил на одеяло очередную карту, - сегодня ночью.
- Спасибо. - Кивнул рыжий, и вышел из палаты.
Он медленно брел по коридору обратно к лестнице, потом, остановился, посмотрел на пакет в руках, и засеменил обратно.
- Вот. - Сказал он, поставив пакет на не застеленную кровать, и не дожидаясь ответной реакции, вышел.
Кто-то из картежников встал, подошел к пакету, достал большое зеленое яблоко. Потер о пижаму, с хрустом надкусил...
- Надо было сказать... - подал голос лежащий на койке читатель.
Все в палате посмотрели на него.
- Ммм - промычал поедающий яблоко больной.
- Ну, старик все просил каких-то птиц освободить.
- Да каких птиц, этим тока деньги и надо, - махнул рукой с яблоком больной в пижаме, - чего думаешь, он приходил? Бумажку видел?
Откусив от яблока еще раз, больной в пижаме снова полез в пакет.
- Эй, неси сюда... - оживились картежники.
- Умер?
Рыжий кивнул, поедая дознавателя взглядом.
- Ладно, - дознаватель машинально забрал у него листок бумаги с написанным текстом. - Считай, что тебе повезло.
- Повезло - повторил подросток, выходя из подъезда.
Спускаясь по лестнице, он старался смотреть вверх, а по улице шел, наоборот, опустил голову и прижав подбородок к груди. Ноги принесли его к бетонному забору, огораживающему пустырь. Скрежет разрываемого металла привлек его внимание. Встав на одну из опор, он подтянулся и заглянул через забор. Кажущийся огромным ковш экскаватора разламывал то, что еще недавно было голубятней. Один из рабочих, стоящих совсем близко и наблюдавших за процессом увидел голову подростка.
- А ну брысь, - с дружелюбной улыбкой и хорошо заметным кавказским акцентом сказал он, хлопая по ладони зажатой в кулаке рукавицей.
От неожиданности Рыжий отпрянул и, оступившись, упал на траву с наружной стороны забора. Он лежал, и слезы текли из его глаз ручьями. Он всхлипывал, глядя в небо, перечеркнутое натянутым строителями кабелем, на котором сидели сизые, коричневые и белые птицы.