Собственно, встать с какой-то другой ноги он и не мог - никакой другой не было. Правую ногу Савве Степановичу давным-давно, еще в Анголе, откусил мутировавший крокодил. Тогда молодой Савва служил военным советником у черного, как сапог командира повстанцев из МПЛА. В ночном бою правительственные войска вывели против мятежников орду боевых крокодилов и питонов-самоубийц. Бой был жарким, скорым и кровавым. Суворовский натиск, которому Савва обучил своих подопечных, сделал свое дело - но в последние минуты, когда наемники с позором бежали с поля боя, затаившийся под слоем палой пальмовой листвы крокодил с лязгом сомкнул металлизированные челюсти на грязном камуфляже советника. Крокодил был уничтожен молодецким приемом боевого гопака, но зубов так и не разжал.
Скрипучий деревянный протез, наспех сработанный колдуном Агуштиньо, был удобным, отводя ножи и пули. Но потом, в госпитале Москвы, Савве Степановичу выдали новый, титановый, с полным набором выживания, включая три крестовых отвертки, огнемет, пилу и мусат для заточки ножей. Начальство похлопотало, и еще долго русский "Spetsnaz Iron-boot" наводил ужас на американских наемников и вооруженные формирования Африки. Выйдя в запас с ворохом секретных медалей, Савва устроился шеф-поваром в ресторан. В этом деле новая нога очень помогала, особенно когда надо было быстро опалить утку. Правда, первое время на нового шеф-повара косились, но потом привыкли. И то верно: работал же в ресторане низенький японец Мацуда, у которого была птичья голова - и ничего, отменно готовил суши и фугу.
Словом, Савва Степанович встал с левой ноги. Бодро доскакал до протеза, пристегнул его на место, проверил вентиль огнемета. Не спеша прикурил от голубого язычка пламени коротенькую сигарку (привык, привык Савва к табачным изделиям братской Кубы; еще после Плайя-Хирон сам Фидель презентовал ему первый ящик сигар, ну и вошло в обычай) и удобно устроился на диване, обтянутом кожей бегемота.
- Сегодня у Вас день рожденья, - мелодичным женским голосом напомнил электронный будильник. - Вам исполнилось...
- Иди ты, - добродушно отмахнулся Савва Степанович, щелкнув по кнопке, - а то я сам не знаю!
Денек и вправду был хорошим. На небе - облачка, но не тучи, а так - чтоб солнце не жарило. Савва не любил яркий солнечный свет с тех самых пор, как его, уже майора, покусал в джунглях Камбоджи вампир, нанятый спецами из ЦРУ. Советская наука, конечно, сотворила чудо и сыворотку - но все равно, дни с тех самых пор Савва Степанович предпочитал пасмурные, а диверсионные операции - ночные или в условиях Заполярья.
А сегодня погодка была как по заказу. Даже чучело колдуна Агуштиньо в углу гостиной смотрело своими стеклянными глазами как-то особенно - бодрее, что ли.
- Эх, год не пей, два не пей, а сегодня сам Господь велел! - крякнул Савва Степанович, грузно поднялся и подошел к застекленному шкафчику, собственноручно изготовленному из крышки от панциря морской черепахи. Тварь эта как-то пыталась потопить подводную лодку "Донецк", с помощью прикрепленной к нижнему карапаксу торпеды. Но была вовремя замечена боевыми пловцами (Савва Степанович постучал пальцами по встроенному в протез гребному винту, задумался на секунду), изобличена и пущена в расход на безопасном расстоянии.
Из шкафчика он достал початую бутылку кашасы, плеснул на половину гранчака, выпил. Шумно выдохнул, зажевал соленой черемшой, сграбастав ее толстыми пальцами из черепной крышки австралопитека, стоящей тут же, на низком столике.
- Ну что ж, господин хороший, - обратился Савва Степанович сам к себе, - пора и гостей ждать. Где там моя цигарка?
Ожидание, впрочем, долгим не было. Не прошло и пяти минут вместе с еще одной выкуренной сигаркой, как в дверь позвонили. Звонок был коротким, очень уверенным.
- Ага, - снова подумал вслух Савва Степанович, - ага. Это, стало быть, вон кто...
Гуднув сервомотором протеза, он поднялся, неспешно подошел к двери, полязгал хитрыми замками.
- Каждый раз тебе удивляюсь по двум причинам, - ворчливо заметил хозяин, впуская гостя в дом. - Первая - море у меня с другой стороны, мог бы с веранды постучаться. И вторая - чем ты в дверь звонишь? У тебя же и рук-то нет!
Боевой дельфин Садко в ответ только развел ластами и разразился целым набором свистящих звуков.
- Не тарахти, - махнул рукой Савва Степанович. - Все понимаю, адаптация. Ушанку сними, христом-богом прошу. А ну как соседка вышла бы сейчас? Недолго и до беды, у нее ж сердце слабое, бабушка-одуванчик...
Садко снова свистнул и крякнул в ответ, переминаясь на жестком хвосте.
- Бассейн сам знаешь, где. Чай не барин, выпивку нальешь себе сам, музычку включи там по вкусу. А я буду других дожидаться.
Дельфин прошлепал в гостиную, там шумно обрушился в воду. За плеском послышалась музыка, которая быстро затихла. Савва Степанович поморщился и поковырял мизинцем в ухе.
- Вот аспид, я и забыл совсем, что это такое - фортепьянный концерт Рахманинова в ультразвуковой обработке!
С этой минуты гости пошли без перерыва, один за другим, а то и сразу по нескольку. Незаметно, устилая свой путь ловушками и хитрыми растяжками, проник в дом старый ниндзя Хаттори Хандзо, о котором писали, что скончался в XVI веке. Беззлобно ругаясь, Савва Степанович вымел ловушки прочь, вручил старому тюнину стакан "Зубровки" и оставил в покое, висеть под потолком. С веранды явился целый отряд Глубоководных, приветливо пуча глаза и шевеля жабрами. В качестве подарка они приволокли с собой золотую статую бога Дагона в полтора человеческих роста. На Дагоне искусной рукой скульптора был надет десантный берет и выгравирована чешуйчатая тельняшка вместе с рунической надписью "За оборону Й'хан-тлеи".
- Сам явить-с-ся не с-смог, - прошипел предводитель Глубоководных, сокрушенно забулькав. - Дела. З-заботы. Желал вс-сех благ.
- Это ничего, - хлопнул его по плечу Савва Степанович, - зато вон каких молодцев послал! Поставьте вашего батяньку вон в тот угол, рядом с вазой. Там ему и почет, и не пыльно.
Глубоководные оккупировали бассейн и принялись переругиваться с дельфином Садко, решая, кому по праву принадлежит удобное место у шлангов с алкоголем.
Электрический свет на мгновение померк, закрытый темным облаком. Когда оно рассеялось, посреди гостиной элегантно отряхивал белый смокинг со звездой Героя на лацкане высокий нечеловек с нечеловечески дорогой прической, уложенной на пробор.
- Дорогой мой Савва Степанович! - обнажая в ослепительной улыбке острые клыки, распахнул он объятия.
- Э... Кхм... - гость замялся неловко. - Савва Степанович, дорогой, не сочтите меня невежливым, но можно попросить Вас... э-э...
- Ох, блин, вот я зарапортовался, старый пень, - плюнул хозяин в сердцах и сдвинул нательный крестик на спину, между лопаток. - Ну, а теперь иди сюда, трансильванская твоя душа, почеломкаемся!
Они крепко обнялись, что-то хрустнуло в спине у Влада.
- Здоров, здоров еще, - подытожил Савва Степанович, - не размяк у себя в домовине!
- Отстали Вы от жизни, уважаемый, - улыбнулся Влад. - Теперь я предпочитаю более комфортабельные условия. Персональный бункер-люкс с вентиляцией, например.
- А вспомни Афган, а? Базу нашу в Баграме... Как мы тебя каждое утро перед рассветом в песочек ховали с Сашкой Безыменским, а, помнишь? Берешь лопатки в руки и пошел шуровать... Ты тогда пиджак-то не носил, не носи-ил. Все больше в "березке" летал. Зато и Звезду получил не за костюм.
- Было дело, - усмехнулся вампир. - Выпьем за это, пожалуй, Степаныч?
- И то правда. Давай-ка ее, окаянную, сюда.
Выпили молча, посерьезнев лицами. Савва Степанович - своей кашасы, а Влад, как ни странно - "Пшеничной".
Снова раздался звонок в дверь. На этот раз на порог, шумно здороваясь, завалилась целая толпа. Мелькали белые и черные лица, мохнатые хари и совсем уж несообразные шипасто-складчатые рыла с глазами на стебельках. Замыкало нестройную колонну гостей привидение в красивом красном платье, расшитом золотом.
- Так-так, - покашлял в кулак Савва Степанович. - Вижу, африканская глубинка подтянулась. Вместе с американскими товарищами. Вендиго, хватит грызть что попало! Как маленький, ей-богу. Попроси вон там, в комнате, у Сереги Бронникова из "Альфы", он тебе ствол от "печенега" даст пожевать. Скажи, что я разрешил в счет прошлых заслуг на Аляске.
- А вы, милая, кто ж будете? Что-то, простите, не припомню, - поднял он брови, вглядываясь в привидение. Красное платье зашелестело и мерцающее над ним женское лицо произнесло с печальной улыбкой:
- Товарищ подполковник, мы встречались. Помните, в Венгрии в пятьдесят шестом? Только Вы тогда были еще старшим лейтенантом. Отдельным взводом специальных операций командовали?
- Ну да, было, - озадачился Савва Степанович, - но...
- А мы параллельно действовали. Вы приказ тогда отдали и потом меня выручили в замке. Старший сержант Элизабет Батори я. Вспомнили? Влад уговорил к вам на день рожденья заглянуть, а то я стеснялась...
- Лизка! Ты, что ль? Едрить же его мать! - старый подполковник прослезился, хотел было обнять привидение, но руки прошли сквозь красное платье. - Да я ж помню тот чертов замок! Помню, как мы там... эх! Каких ребят потеряли... Молодец, что пришла. а вот за то, что раньше не показывалась - не хвалю. Стой, а ну стой...
Он хлопнул себя по лбу, ледоколом прошел сквозь шумную толпу, добрался до комнаты, захлопал дверцами шкафов.
- Где же она... вот память дырявая, да что ж это? Ага! Вот!
Обернувшись, он махнул рукой.
- Лиза! А ну-ка, иди сюда.
Привидение мгновенно оказалось рядом с ним.
- Вот, гляди. Твоя она.
В коробочке тускло отсвечивала серебром медаль "За отвагу". Элизабет Батори то ли ахнула слабо, то ли это был отзвук шелеста от платья.
- То-то, что спасибо. Получается, не только у меня сегодня день рожденья, но и тебя награда нашла. Двойной праздник, значит. Эх, ну теперь пошла пьянка!
- А я Вам тоже... подарок принесла... - прошелестела Элизабет. - Вот. Это очень редкая вещь. Зуб дракона. Если его смолоть в порошок и выпить с водой, то никогда не умрете.
- Уважила старика, Лиза, - улыбнулся Савва Степанович. - Спасибо. Ну, пусть еще полежит, помирать нам и без него рановато.
...Расходились далеко за полночь третьего дня. Уже уползли к себе в море помятые Глубоководные; тяжело топая волосатыми ногами, ушел Вендиго, культурно забрав с собой обглоданные кости. Уплыл сонный Садко. Наверное, ушел и ниндзя Хаттори Хандзо, хотя этого вообще никто не видел. Осталось только причудливо сложенное из трех салфеток оригами, которое, когда Серега Бронников его тронул пальцем, звонко бахнуло, обсыпав всех конветти в форме сюрикенов. Влад попрощался перед самым третьим рассветом, поправил все такой же безукоризненно белый смокинг и завертелся вихрем. Только привидение Элизабет неподвижно висело в воздухе на веранде, глядя, как над морем встает солнце.
- Савва Степанович, а можно... я тут еще побуду?
- Да сколько хочешь, Лизонька. На здоровье. А я еще приму стакан - и на боковую. Хорошо погудели.