- Вот слушай, Сергеич, - сантехник Мишаня разлил по стаканам остаток водки, аккуратно потряс бутылку, дождавшись, пока несколько прозрачных капель беззвучно упадут в стаканы, и обратил пристальный взгляд на своего соседа. Сергеич, мужик в годах, сидел, по-хозяйски крепко расставив ноги в резиновых сапогах, и острой финкой с источенным почти до прозрачности лезвием осторожно резал колбасу.
- Чего? - спросил он, не отрывая глаз от стола, застеленного промасленной газетой.
- Скажи - вот ты верующий?
- Чего? - насмешливо удивился Сергеич. Он дорезал хлеб, приподнял за краешек газету и аккуратно ссыпал крошки в ладонь. Потом чуть приподнялся и выкинул их в форточку, обрадовав голубей, цокавших по жестяному подоконнику.
- Ну, в смысле, религиозный ты? - Мишаня приподнял стакан, качнул его в пальцах. Водка прозрачным водоворотом омыла изнутри граненые стенки.
- Ты, Мишаня, чего? Перегрелся что ли у труб-то? - довольный своей шуткой, сантехник тоже заграбастал огромной лапой стакан. - Ну, давай, выпьем!
- Выпьем! - в тон ему повторил Мишаня, но нахмурился, словно какая-то мысль все не давала ему покоя.
Они молча глотнули, одновременно выдохнули. Сергеич моргнул прослезившимися глазами, поднес к ноздрям кусочек хлеба.
- Хороша, зараза, - сдавленно сказал он, - а чего это ты вдруг о вере заговорил?
- Да понимаешь... - сантехник заговорил быстро, точно боясь, что приятель передумает и не станет его слушать. Он зачем-то подергал себя за верхнюю пуговицу на телогрейке, покрутил ее, поскреб пальцем, будто пытаясь стереть с нее что-то невидимое. Потом решился.
- Сны у меня. Замучили совсем. Каждую ночь, понимаешь. Просыпаюсь - сердце стучит, будто стометровку пробежал только что, весь мокрый.
- Кошмары, что ли?
- Да нет, - удивленно и задумчиво протянул Мишаня, - не кошмары. Другое что-то... Не пойму никак, откуда что берется.
- Да что берется-то? - Сергеич уже начал терять терпение. Он достал из ободранного железного шкафчика еще одну бутылку водки и одним движением скрутил пробку.
- Вот один раз, например, - Мишаня подставил стакан, - снится мне, словно я тоже сплю. Сон во сне, понимаешь, как в кино. И вдруг - голос такой... такой... даже не знаю, то ли мужской, то ли женский. Не, точно женский. Просыпаюсь, а передо мной стоят двое - мужик, весь в железе, вроде как в кольчуге, и девка с ним. Вставай, говорят, Эоху, сын Карпре...
- Кто? - изумленно переспросил Сергеич.
- Эоху, сын Карпре, короля Клиу, - ответил Мишаня. Он сидел, полузакрыв глаза и водил донышком пустого стакана по столу. - А дальше мне снится, что уже Самайн, ты понимаешь, и тут выхожу я, а меня уже ждут. Человек пятьдесят, все на вороных конях, и еще пятьдесят на белых. Чтобы ехать в Круахан Ай с ними, быка одного забирать...
Сергеич молча смотрел на Мишаню, который мучительно пытался подобрать какое-то слово. Не сумев, тот огорченно махнул рукой и снова заговорил:
- Ладно бы, если один раз вот так вот. Второй сон еще не лучше. Как будто идем мы к границам Улада...
- Куда идете? - снова не удержался Сергеич. Он налил водки и выпил, не дожидаясь Мишани, который тоже в один глоток опорожнил свой стакан.
- Ну, это вроде район такой. Долго до туда добираться. Вот мы вроде на конях, а и то - пришлось всем тащиться через Туайм Мона, Турлох Теора Крих, Куйл Силинне, Дубфид, Бадбна, Колтан, Синанд, мимо Глуйне Габур, Маг Трега, Тетба на севере, Тетба на юге, Куйл, Охайн, через Уата к северу, через Тиартехта на восток, через Орд, Сласс, Иннеонн, Карн, Миде, Ортрах, Финдгласса Асаил, Дронг, Делт, Дуелт, Деланд, Селаг, Слабра, через Слехта, через Куйл Сиблинне, Дуб, Охан, Ката, Кромма, Тромма, Фодромма, Слане...
- Митшаня, ты чего? - тихо спросил Сергеич, отодвигаясь в угол.
- И вот так каждую ночь, - вздохнул Мишаня. Лицо его раскраснелось, - то, понимаешь, на мечах драться приходится... Да вот, смотри!
Прежде чем Сергеич успел пошевелиться, он схватил со стола финку и неуловимо быстро взмахнул ей. Сантехник почувствовал, как лицо обдало ветром. На газету упал клок волос, чисто срезанных лезвием ножа.
- Э! Ты совсем спятил, что ли!? - он вскочил на ноги.
- Удар фебарбейн, вот как это называется. Типа, круто немеряно - чтоб ни капли крови, а только волосы срезать под корень. Да ты садись, Сергеич, я ж не со зла. Вот если б я вдруг муадалбейм показал, или там, прыжок лосося, тогда дело другое...
Он достал из пачки "беломорину", прикурил ее от спирали самодельного обогревателя. Потер костяшкой пальца покрасневшие глаза и снова поглядел на приятеля.
- А последние ночи только одно и снится. Как будто стою я у ручья какого-то, а чуть поодаль здоровенная баба белье стирает. Вроде и симпатичная - а как глянешь на нее, страх пробирает. И белье вроде чистое, только почему-то она его полощет, и кровь с него течет. Я на нее смотрю, а она поворачивает голову и говорит ласково так: "Не бойся, Пес-Кузнец. Я - Маха, и Морриган я, и Бадб-сокрушительница..."
- Маха? Машка, что ли? - хрипло рассмеялся Сергеич. Ему было не по себе, стакан дрожал в руке. - Слышай, Мишаня, а что у тебя с глазами?
- А что? - молодой растерянно поморгал.
- Так это... Непонятно... То ли мне мерещится, то ли и вправду у тебя зрачков в каждом глазу по нескольку штук. Во, ебт, допились...
- Как? - Мишаня схватил обломок зеркала, долго вглядывался в каждый глаз, все больше бледнея. Потом уронил зеркало на пол, осколки брызнули в разные стороны.
- Ну все, земеля, - сказал он ломким голосом. Сглотнул, прижал кулак к виску, - ну все. Да что ж это?
В дверь постучали. Молодой сантехник встал, медленно подошел к двери, постоял, держась за ручку. Потом рывком открыл ее. Долго разговаривал с кем-то, невидимым Сергеичу, в коридоре. "Да, - думал тот, глядя в пол, - совсем неладно с парнем. Лечиться ему надо, что ли...".
Мысль завяла, не успев оформиться до конца, потому что Мишаня снова зашел в бойлерную. За эти несколько минут он словно бы вырос и развернулся в плечах, а вместо телогрейки на нем теперь был красный свитер с изображением странно изломанной фигуры - скалящая зубы собака, окруженная сложной вязью орнамента. Мало того - на потертом брючном ремне у парня висел длинный нож в богатых, с виду вроде как золотых ножнах.
- Ну что, Сергеич? - бодро спросил он, - на посошок?
- Ты куда собрался-то? - выпучил глаза его приятель. - Мишаня, да ты чего?
- Все нормально уже. Ждут меня. У Маг Муиртемне на своей колеснице Лаэг соскучился, похоже, водила хренов. Битва предстоит, улады бесятся.
Он выпил водку, поставил стакан, повернулся и быстрым шагом вышел за дверь.
- Да... да погоди ты, ебт! - опомнившись, заорал вслед ему Сергеич. - Какая, нахрен, битва?
Снаружи звякнуло железо, тревожно заржала лошадь. Потом что-то заскрипело, словно гигантское колесо прокатилось мимо дверей. Скрип на мгновение замер, и голос Мишани отозвался, затихая:
- Сергеич! Ну чо ты, в самом деле? Если я скажу, что при Имслиге Гленнамнахт - тебе легче станет?