Аннотация: Сценарий для начала комикса. Главный герой - маньяк, убивающий других маньяков.
Желание войти в метро пересилило. Я давно выучил простое правило - зову нужно подчиняться, он не обманет.
Каждый раз, когда я спускаюсь в полутьму подземки, я чувствую, как ослабляются тиски напряжения, в которых я постоянно пребываю. Безликая толпа здесь такая же, как и наверху, на улицах - но есть и отличия. Никому нет дела до мрачного высокого человека в длинном плаще, который лавирует против людского течения, остановившимся взглядом рассматривая указатели на стенах. Каждый занят своими мыслями, тем более, поздним вечером, когда последние поезда устало волочатся к конечной станции, и людей становится все меньше.
На станции Кримзон-роуд под потолком висел дым, который, казалось, здесь никогда не выветривался. Я спустился с металлической, лязгающей ленты как раз тогда, когда к перрону подошел состав. Здесь ходили старые поезда - открытые тележки с низенькими скамейками, с дверцами, закрепляющимися цепью. Впереди у каждой тележки был прикручен железный лист для защиты от дыма и искр локомотива.
Локомотив - серое, покрытое пятнами ржавчины чудовище в форме утюга - взревел, заскрежетали колеса, и вся махина окуталась паром, холодными каплями оседавшим на поручнях тележек. Устроившись рядом с худым, болезненного вида рабочим, сжимавшим коленями кирку, замотанную в мешковину, я закрыл глаза и прислушался.
Поначалу ничего не было. Я уже приоткрыл глаза, но тут холодные мурашки заструились по шее, начали расползаться по моим плечам. Кисло-медный привкус во рту усилил ощущение присутствия. Спустя мгновение, я уже знал, что тот, кого я ищу - здесь, в поезде. Он готовился выйти на охоту и радостно, с едва уловимой дрожью опасения, думал об этом. В его смазанных мыслях была только кровь, реки крови. Я не мог знать его точное местонахождение, но он был рядом.
Однако, он не знал, что вместе с ним на охоту вышел я. Рано или поздно, в путанице линий подземки, мы должны будем столкнуться - два зверя, рыщущих в промозглом холоде туннелей.
Дородная женщина, сидевшая напротив меня, вдруг взвизгнула и сбросила с шеи выцветший платок. Обеими руками, не обращая внимания на ворчание соседей, она полезла за ворот и извлекла оттуда что-то длинное и извивающееся. Еще раз взвизгнув, толстуха ожесточенно швырнула дождевого червя на дно тележки и растоптала каблуками.
Рабочий, сидящий рядом, усмехнулся и повернул ко мне желтое усталое лицо.
- Каждый раз так, - сказал он. Кирка в его руках звякнула. - Они валятся отовсюду, роют ходы в этих туннелях. Пусть молится, что ей на голову не свалилось кое-что похуже, чем червь или слизняк. Здесь нет ничего, кроме земляного свода и опорных балок. Знаете, как называют эти туннели?
Я молча смотрел на него, чувствуя, как голод усиливается. Однако, контролировать себя мне пока что удавалось без труда. Не дожидаясь моего ответа (он ему, судя по всему, и не был важен), рабочий раскурил короткую черную трубку и сказал:
- "Могила Падди" - вот как эти чертовы места называют!
В это время на резком повороте тележку так тряхнуло, что мы все едва не вылетели за борт. Ругань мужчин и визг женщин смазали начало фразы.
- ...и когда эти станции только начали строиться, оказалось, что желающих лезть под землю, поближе к преисподней, вовсе не оказалось, как их ни приманивали хорошими деньгами. Да, сэр, никто из здешних жителей не рискнул. Но, как водится, где деньги - там и мухи. Вскорости рабочих набралось предостаточно - и все они были ирландцами. И верно - кто еще, кроме сумасшедших падди, полезет к черту в зубы? Их были сотни - все эти Мёрфи, О"Донахью, Муллиганы... Не приведи Господь вам сэр, пережить то, что пережили эти люди, которым некуда было податься. Здесь их топило, заваливало камнями, взрывало газом. Без счета костей осталось под каждой шпалой, сэр, - он усмехнулся и вытер лоб клетчатым платком.
Локомотив впереди снова заревел, и я вздрогнул. Мы приближались к станции, отблески тусклых фонарей, иногда попадавшихся по стенам туннеля, стали реже. Зато усилился кровавый вкус во рту.
Лязгая сочленениями и скрипя железными суставами, локомотив подъехал к перрону и выдохнул клуб дыма. Выходя из тележки и обернувшись, я увидел в маленьком круглом окошке силуэт автомата-машиниста - гротескную пародию на человека, снабженную непропорционально маленькой головой, покрытой заклепками.
Сунув руку в карман плаща, я стиснул рубчатую рукоять шипованного кастета. Нож - хорошо, но всегда есть риск, что он продырявит подкладку и вывалится наружу.
Убийца вышел вместе со мной, он был здесь, на этой станции.
Через некоторое время на перроне уже не осталось никого. Бородатый служитель в синей куртке прошел мимо меня, хмуро глянув на мои забрызганные грязью сапоги. Я стоял и раздумывал над тем, что делать дальше, когда услышал крик. Точнее, я услышал его только потому, что ждал чего-то подобного. Крик прозвучал так тихо, что обычный челоек принял бы его за отголосок эха локомотива, или просто, приписал бы разыгравшемуся воображению. Он доносился из туннеля, куда вели ступени рабочей лестницы. Не колеблясь, я уже двинулся туда, но кто-то вдруг дернул меня за рукав.
- Извините, но вход туда строго воспрещен, - давнишний служитель смотрел на меня, и выражение злобной подозрительности на его лице странным образом смешивалось с нерешительностью.
Он знал!
Выдернув рукав из цепких пальцев, я повернулся к нему, и увидел, что он тоже догадался, зачем я здесь. Ощерившись, он сунул руку в карман своей саржевой куртки, который бугрился чем-то тяжелым. Но мой удар оказался быстрее. Затылок служителя с громким хрустом ударился о выступ стены, глаза его закатились, но каким-то чудом он еще держался на ногах, нелепо взмахнув зажатой в ладони свинчаткой. Вторым ударом я раздробил ему скулу, кровь потекла на бороду. Перешагнув через упавшего, который, извиваясь в агонии, громко скреб подошвами башмаков по шершавым плитам, я спустился во мрак.
Он ждал меня.
Какое-то чувство подсказало мне, что нужно отступить на шаг - и сразу же мимо свистнула кирка, обдав мое лицо холодным ветерком. Женский крик, сдавленный, словно жертву держали за горло, повторился. Потом он засмеялся.
- Кого-то ищете, сэр?
Я узнал голос. Это был тот кто поведал мне историю про "Могилу Падди", желтолицый рабочий с инструментом, завернутым в тряпку.
- Я не все рассказал, - под его башмаками захрустел гравий, - в этих местах можно наткнуться на удивительные вещи, да, сэр, просто удивительные.
Я, наконец, понял, что одной рукой он с неожиданной силой сжимал женщине горло, волоча ее за собой. Криков уже не было.
- Отпусти ее, - я отвел руку с кастетом назад, примеряясь для удара. Но он швырнул свою жертву, которая кулем покатилась мне под ноги, и я замешкался. Удар кирки скользнул по моему плечу, разрывая ткань плаща. Боль яркой звездой вспыхнула, разливаясь по руке и шее.
- Убью! - рявкнул он и снова кинулся на меня. Но красная пелена уже упала сверху, и боли от следующего удара я не почувствовал. Вдыхая мокрый воздух, я ощутил, как моя грудь переполняется им. Перехватив кирку, я выдернул ее из рук желтолицего и крутанул над головой. Когда она врезалась в чужое лицо, звук был такой, словно кто-то стиснул горсть орехов, завернутых в платок. Булькающий вопль послышался мне музыкой. Я бросил кирку и схватил его за руку, чувствуя, как рвутся хрящи и лопаются струны сухожилий.
Прежде, чем красный туман в глазах рассеялся, я вырвал ему обе руки и бросил в глубину туннеля.
Глядя на искореженное тело у ног, я чувствовал, что голод охватывает меня с новой, на сей раз неумолимой силой, уже не признающей отсрочек. Но тут какой-то посторонний звук отвлек меня. Я повернулся и взглянул на женский силуэт в еле теплящемся свете фонаря. Она в ужасе отползала прочь - волоча за собой платок, раня руки об острые камешки. Губы женщины быстро-быстро шевелились, но "Отче Наш" ей никак не удавалось дочитать - сбивалась и начинала сначала.
- Вы боитесь дождевых червей? - я широко улыбнулся. Разинув окровавленный рот, толстуха завыла, ворочаясь, словно выброшенная на берег черепаха.
- Пока я ем - беги, - сказал я ей и отвернулся, потому что меня уже тянуло к себе совсем другое.