Откинуть голову назад, и курить, жадно затягиваться, глядя, как в небе проносятся редкие облака, исчезая где-то в районе затылка. Дым, который стелется по земле, заставляет кашлять, но все равно - откинуть голову и упрямо курить, сплевывая под ноги, отрывая куски папиросного фильтра зубами. Словно в первый раз, разглядывать пустую пачку "Беломора", улыбаясь, хмыкая: вот ведь, и правда, можно летать, используя вместо карты маршрута, анекдоты не врут. Точно раньше никогда ее не видел; потом скомкать легкий кусок картона и щелчком послать через плечо. Поставить между ступнями приклад автомата, вдавив глубоко в глину, счищая об него грязь с рантов сапог, и заметить, как вверх по полированному дереву цевья забирается муравей, целеустремленно, огибая одному только ему видимые неровности и шероховатости. Сплюнуть черной от копоти слюной на землю и передернуть затвор, провожая взглядом последнюю гильзу, сверкнувшую круглым латунным боком в жухлой траве. Аккуратно прислонить ненужный теперь, опустевший автомат к дереву, пошарить в карманах и совершить еще несколько необходимых, почти уже последних движений, очень коротких и важных. Левый сапог жмет, но это уже не имеет никакого значения, хотя лучше, упираясь каблуком в носок другого сапога, наполовину стянуть его, чтоб ничего не отвлекало. Потом, когда чья-то тень загородит от тебя небо, поднять глаза, чувствуя, как волосы на затылке приклеились к теплой смолистой коре, и в ответ на окрик не говорить ничего, даже не разжимать губ, досасывая мокрый потухший окурок. Только крепче вжаться плечами в ствол, чувствуя лопатками, что отступать дальше этой сосны некуда, некому, и незачем.
Устало пожать плечами и растопырить грязные пальцы, звякнув металлическими кольцами, чувствуя в каждой раскрытой ладони ребристую, сорвавшуюся с цепи тяжесть гранаты.