Петр Сидорович помер на рабочем месте, у станка. Как обычно, точил какую-то детальку - и вдруг тихонько присел на стул, чуть охнул. И все. Когда к нему подбежали, он уже начал остывать.
- Эх, Сидорыч... - только и сказал профорг завода, Василий Фомич Запьянцев. - Как же ты так?
Тронул лоб покойного, тут же отдернул руку, выпачкав кончики пальцев машинным маслом, брызгами которого было покрыто морщинистое худое лицо.
- Доктора позовите! - отчаянно махнул рукой сосед Сидорыча по станку, Санька Маховой. Вокруг уже собрались рабочие, и профорг хмуро прикрикнул на них:
- Нашли на что глядеть! Идет уже доктор.
Доктор и впрямь оказался здесь - проталкивался через толпу, распихивая всех чемоданчиком. Подошел к стулу, глянул на тощее тело, пожужжал своими приборчиками. Вздохнул:
- Нет... Никак. Все, преставился Сидорыч.
- Да отчего так-то? Сколько лет нахвалиться на него не могли! - страдальчески спросил Запьянцев, дуя на обожженную ладонь.
- Отчего-отчего... Сам посмотри, Василь Фомич, - и доктор принялся загибать пальцы, - клапана отказали - раз. Смазка ни к черту - два. Нейронные связи выгорели - три. Балансировка нарушена - четыре. Ну и замыкание - пять. Хватает.
- Короче, медицина бессильна? - спросил профорг, комкая какую-то бумагу в длинных пальцах.
- Бессильна. Надо акт писать.
- Ну давай.
Запьянцев еще раз вздохнул, выругался и зашагал по направлению к подсобке. По пути оглянулся, бросил Саньке Маховому:
- Возьми кувалду, что ли, отклепай его от станка-то! Жаль мужика. Будем представлять к званию "Ударника соцтруда", пусть и посмертно. У него родные есть, ты не знаешь?
- Какие родные, Василь Фомич, ты что? - хмыкнул Санька. Профорг досадливо сморщил лоб.
- Ах, ч-черт, и точно! Ну ладно...
Он заторопился вслед за доктором, а Санька Маховой взял молоток и зубило, подошел к стулу и долго возился, примеряясь, как бы половчее ударить по цепи, которая тянулась от щиколотки Сидорыча к станку.
- Ну что, дядька? - спросил он тихо и грустно, перед тем как грохнуть молотком по шляпке зубила. - Получил вольную?
Старый фабричный киборг не ответил.
Голова его свесилась на измятую поржавевшую грудь. Под лохмотьями искусственной кожи, в отверстиях залатанного черепа что-то потрескивало и дымилось.
- Получил... - покивал головой Санька и ударил еще раз. - А мне вот не скоро, похоже.
Он подхватил отскочивший под зубилом шплинт и пошагал к своему станку, подволакивая ногу с бренчащей на ней цепью.