- Не трогай мои чертежи! - взревел Архимед, и римский центурион, случайно наступивший калигой на неровную линию, недоуменно отшатнулся. Потом внимательнее посмотрел на ученого и сдвинул шлем на затылок, открыв потный лоб с прилипшими темными волосами.
- Ты понимаешь, что я могу тебя убить? - громко спросил он, пытаясь перекричать треск пламени и крики местных жителей. - Там уже убивают, кстати говоря.
Центурион ткнул гладиусом себе за плечо. Над Сиракузами тут и там вздымались к небу столбы дыма. Створка ворот, к доскам которой был копьем приколот владелец бань, скрипнула под тяжестью трупа и повисла на одной кожаной петле.
Архимед, не поднимая на римлянина глаз, продолжал чертить в пыли концентрические круги, пересекая их линиями.
- Ты можешь меня убить, - согласился он, и резким движением перечеркнул рисунок. - Я даже не буду кричать.
- Ты - Архимед, верно? - центурион присел рядом со стариком на скамью и снял шлем. В начищенном, заляпанном кровью металле тускло отразился солнечный диск, проглядывавший сквозь дым. - Я читал твои труды. Меня зовут Цестий Руфин.
- Вот как? - Архимед впервые оторвал взгляд от земли и иронически прищурился. Морщины, избороздившие его лоб, напоминали острые буквы какого-то невиданного алфавита. - И что же ты понял?
- Я понял все, - центурион несколько раз воткнул гладиус в песок, стирая с него кровь, потом так и оставил клинок торчать погруженным на половину лезвия. Архимед молча глядел на него. Римлянин был молод, но его лицо уже было отмечено сеткой шрамов - они сплетались не щеках, один сизой бугристой веревкой спускался вниз по шее. Зато доспех (Архимед даже вспомнил его название - лорика хамата) выглядел ухоженным, и бляхи за отличия в боях ослепительно блестели. Ученый усмехнулся причудам памяти.
- Ты ветеран?
- Есть такое дело. Воевать - наука немудреная, - центурион задумчиво посвистел, вытянув губы трубочкой. Пес, напуганный звуками боя и жавшийся в дальнем углу, нерешительно тявкнул, но римлянин не обратил на него внимания.
- Бедняга - сказал он, глядя на бывшего владельца бань, - чего бы ему не кидаться навстречу... Марк Анций, один из моих триариев - парень нервный. Вот и выставил пилум. Кстати, а что это за чертежи? - внезапно спросил Цестий Руфин.
- Новая... машина... - Архимед ответил неохотно. На его лицо набежала тень, хотя, может быть, это просто клок дыма сильнее закрыл солнце.
- Машина для обороны, я так полагаю? - центурион впервые за весь разговор улыбнулся, шевельнув шрамами на щеках. - Чтобы дать отпор непобедимой римской армии?
- Не такой уж непобедимой.
- Верно, - легко согласился Цестий Руфин. - Это доказывает то, что я сижу здесь рядом с тобой вместо того, чтобы прикончить человека, доставившего нам столько неприятностей. Добрый, добрый Цестий...
Он выдернул гладиус из песка. Архимед не шелохнулся. Римлянин покачал меч в руке, положил его на колено, медленно повернул острием в сторону ученого.
- Не страшно? - спросил он с любопытством.
- Нет, - Архимед покачал головой. - Страшно другое. Я не успел довершить одно дело и теперь, похоже, уже не успею.
- Это? - Цестий Руфин искоса поглядел на чертеж. Сощурился, словно бы покатал в зрачках солнечные зайчики. Ткнул острием гладиуса в центр, туда, где сходились линии. Архимед дернулся, точно удар пришелся по нему.
- Здесь ошибка, - центурион снова улыбнулся, - здесь и еще вот здесь. Эта штуковина не будет работать.
- Не может быть, - старик оскорбленно поднялся.
- Сядь, Архимед, - спокойно сказал римлянин, - ну? Не загораживай свет. Сейчас я объясню.
Он говорил несколько минут, и все это время Архимед сутулился сильнее и сильнее, пропуская сквозь пальцы курчавую бороду. Последним точным движением гладиуса Цестий Руфин начертил на песке несколько линий и углов.
- Вот так, - сказал он и посмотрел в ворота. Легионер огромного роста молча помотал головой, обматывая руку тряпицей, и центурион снова сгорбился, вытянув ноги. Архимед смотрел на линии, и губы его дрожали.
- Невероятно, - прошептал он. - Ты... сумел доказать то, что не удалось мне. Но почему...
Ученый вцепился рукой в локоть центуриона.
- Почему ты не занимаешься наукой? Ты мог бы построить столько машин!
- Куда мне, - беззаботно отозвался Цестий Руфин и нахлобучил шлем на голову. - Ты что, не понимаешь, Архимед? Я - солдат. Не-ет. Лучше уж я буду махать своим гладиусом, орать на свою центурию и лезть на стены во славу проконсула. Может быть, мне дадут венок, ну а потом, после службы, лет через двадцать я буду сидеть в таверне где-нибудь на Мамертинах, орать песни и требовать еще кружку цекубского в компании таких же стариков, пропивающих заслуженные денарии. Если, конечно, раньше не прикончат в Африке.
Он встал.
- Я - солдат, Архимед. А ты ученый. Вы, умные люди, вечно придумаете что-нибудь такое, чтобы одним махом лишить жизни побольше ребят в доспехах. Моя машина вот, - он вытянул вперед загорелую жилистую руку с мечом и полоснул наискось по воздуху, - не более того. Пожалуй, за один раз я даже могу убить двоих, если еще и дротиком. Но не больше. Ты же лишил жизни куда больше людей, ты ученый-убийца.
Римлянин замахнулся, но остановил удар. Архимед сидел неподвижно, только дрожащие пальцы мелко комкали хламиду. От ворот послышался предостерегающий свист.
- Но ты... ты все же великий талант, - Цестий Руфин скрипнул зубами, - мой отец восхищался тобой. Сейчас солдаты выведут тебя из города, там, в потаенной бухте будет ждать судно. Уезжай, Архимед. Плыви подальше отсюда, хоть к эфиопам, хоть к ехиднам или мантикорам. Понял? Только чтоб я тебя больше не видел. Если ты вернешься, я буду это знать, клянусь Юпитером. Не бойся, тебя не будут искать.
Он сгреб со стола чертежи, сунул их в руки оторопевшего грека, кивнул легионерам, которые появились точно из ниоткуда.
- Я... никуда... - запинаясь, начал говорить Архимед. Тогда один из солдат ударил его рукоятью гладиуса по затылку, второй ловко подхватил падающего, заворачивая его с головой в плащ.
- Тащите, - коротко приказал Цестий Руфин.
Он огляделся. Марк Анций, тот самый огромный солдат, уже стоял рядом, держа перед собой чернобородого мужчину со скрученными руками.
- Ты - шпион Халкидий, я полагаю? - центурион рассматривал его глазами, похожими на два обломка пыльного обсидиана.
- Да, господин, это я...
- Тебя кто-нибудь знает в городе? - этот вопрос застал шпиона врасплох. Немного подумав, Халкидий покачал головой.
- Нет, господин, здесь у меня нет близких знакомых.
- Хорошо, - в третий раз улыбнулся Цестий Руфин. Он отступил на шаг и ударом меча развалил Халкидию череп пополам. Тело, дергаясь, рухнуло и завозилось в песке, стирая наброски последнего чертежа. Марк Анций вытер окровавленную щеку и ухмыльнулся.
- Надеюсь, он похож... - медленно проговорил его командир.
- Лица не узнать, - сказал кто-то из легионеров.
Центурион повернулся и, глядя в глаза Марку Анцию, приказал:
- Всем молчать об этом. А ты - найди командующего и доложи ему, что мы не успели. Архимед уже убит.