В некотором далеком государстве жил был царь, и было у него три дочери. Старшие были капризные да сварливые, а младшая - Глафира, умница да красавица, для отца единственная отрада.
Пришло время их замуж выдавать. Думал он думал, как бы это дело получше устроить, да никак ничего и не придумал. Стар он был, былой прыти уж как не бывало, и голова плохо соображала. Но тут, вспомнил он историю своего соседа, который, дал сыновьям по стреле и велел стрелять. И решил он поступить со своими дочерями, похоже.
Вывел царь их в чисто поле и говорит:
- Ну, старшая дочь моя, какого жениха тебе надобно?
Она пустила платок по ветру и сказала:
- Мне все равно какой он будет - кривой, рябой, старый... Лишь бы был самый, что ни на есть богатый!
Старик почесал затылок:
- А ты, дочь моя средняя, какого желаешь?
Средняя кинула свой платок и крикнула:
- Хочу веселого да горячего, чтоб не парень - огонь был!
Царь только руками развел:
- Ну, а ты, дочь моя любимая, какого мужа себе попросишь?
Кинула свой платочек Глафира и прошептала:
- Пусть будет добрый, да пригожий.
Стали сестрицы над ней смеяться:
- Долго тебе придется его ждать! Пока все дела добрые не переделает, к тебе не явится!
Вот так, с хохотом, возвращались они во дворец. Вдруг, слышат они грохот. Откуда ни возьмись, скачет на вороном коне Кащей-бессмертный, в золотых рыцарских латах. Забралом гремит. Поравнялся он со старшей девицей, подхватил ее, посадил рядом с собою. Царевна от страха визжит, а Кащей только и крикнул царю:
- Я, хоть не молодой, но зато самый богатый!
И ускакал, только пыль столбом по дороге.
Царь запричитал, Глафира его утешает, средняя сестра хохочет, остановиться не может. Вдруг, видят они, летит к ним Змей-горыныч, огонь из пасти так и рвется. В дудку дудит, бубном звенит. Догадалась средняя сестрица, что ее это женишок, даже взвизгнуть не успела - в обморок упала. Подхватил ее Змей, на балалайку положил, крикнул царю:
- Горячий парень - это я! - и улетел.
Сидят Глафира с царем у дороги в пыли, плачут, не знают, что и делать. Вдруг скачет на гнедом коне добрый молодец. Поклонился он им и говорит:
- Иван-царевич я. Ищу по белу свету Глафиру-царевну, невесту мою. А что вы в печали, али беда какая приключилася?
Рассказал царь, что произошло, а Иван царевич и говорит:
- Возвращайтесь во дворец, не горюйте, возвращу я вам царевен!
Попрощался и пустился в путь.
Долго ли коротко ли он так ехал, встречается ему на пути избушка. Да такая ветхая, что дверь уже отвалилась и на ней грибы выросли. На трубе вороны гнездо свили. Заходит туда Иван-царевич, смотрит, в ступе, на метлу опершись, Баба-яга спит. Вся скрюченная, от носа к печке паук паутину сплел - муху ловит. Тронул Иван-царевич ее за плечо:
- Ой, выручи меня, добрый молодец! Сто лет назад собралась к Кащею свататься, залезла в ступу-то, тут поясницу и прострелило! Так и сижу тут. Все это время мухами, да комарами питаюсь, что в паутину попали.
Вытащил ее Иван-царевич, краюхой хлеба поделился. Рассказал, что ищет царевен, которых унесли Кащей-бессмертный, да Змей-горыныч.
Как узнала Яга, что Кащей ее не дождался, да невесту себе присмотрел - осерчала на него. Долго не хотела она на эту тему разговаривать, а потом и поведала:
- Они ведь оба ко мне сватались. Я в молодости-то - красавица была, заводная, да веселая. Ну, что ж, придется теперь свой век в девках коротать. Не судьба, видать, - Яга смахнула со сморщенной щеки слезу, - касатик, почеши-ка мне спинку!
Иван поскреб старухе горб. Яга немного оттаяла:
- Ох, и добрый ты Ивашка! А что ж ты их искать-то отправился, может они там в счастье живут? Небось сами таких захотели - одна богатого, другая - горячего, да веселого. Они женихи завидные... - в задумчивости пробормотала Яга.
- Погорячились они, а теперь раскаиваются.
- Ну, это мы сейчас посмотрим, у меня где-то было серебряное блюдечко, да наливное яблочко.
Яга, прихрамывая, подошла к куче мусора в углу. Пошевырявшись в старье она вынула оттуда погнутую тарелку и огрызок.
- Мыши! Негодные! Все мое приданое поели!
Она кинулась к дырке в полу, надеясь метлой их всех прибить. Убедившись, что это бестолковое занятие, Яга заплакала от бессилия. Чихнув пару раз и утерев нос, она подошла к Ивану:
- Ну, ладно, помогу я тебе, уж больно ты мне понравился, - Яга попыталась мило улыбнуться и показаться застенчивою, но видно забыла, как это делается. Часто поморгав глазами, она продолжила:
- Вот тебе мой золотой волос, - Яга гордо сняла пыльный платок с головы но, увы, волос на голове не оказалось.
Сконфузившись и намотав на голову все опять как было, она притихла и задумалась.
- Может с бороды? - спросил Иван, показывая на несколько волос, торчащих из бородавки.
- У девушек бороды не бывает! - мило улыбаясь, прошамкала она, закрывая нижнюю часть лица платочком.
Посидев еще немного и подумав, она вдруг бросилась в угол и аккуратно сняла две паутины с пауками.
- Вот тебе, береги их. Одна приведет тебя в царство Кащеево, а другая - в государство Горыныча. По дороге тебе попадутся два мужичка - один такой бедный, заплата на заплате, ничего за душой нет - это жених старшей царевны. Другой - угрюмый да молчаливый - жених средней. Ты их с собой возьми. Сумлеваюсь я, чой-то, что царевны при таких женихах-то раскаиваются... Но, посмотрим. Давай на спор? Коли ты прав - так, значит, они готовы за любого пойти, и лишь тогда из неволи вырвутся. Ну, ведь все равно я права - останутся царевны при своем. Паутина эта - волшебная. Перед ней все двери раскрываются, везде пройдете незамеченными.
Старуха пальцем поманила царевича и в ухо ему зашептала:
- Скажи, Кащею-то, верна я ему. Может сватов зашлет, если царевна сбежит от него? Передай ему цветок, когда-то он мне дарил, сохранила я, - старуха подала что-то завернутое в тряпицу, всплакнула и громко высморкалась.
- Колется! Роза, что ли?
- Чертополох!
Поблагодарил Иван-царевич Бабу-ягу за паутинки и в дверь. Да слышит, окликает она его:
Иван дверь к косяку приладил и пошел за паутиной. И, действительно, все произошло, как предсказывала Яга - повстречались ему два мужичка - бедный, да угрюмый. Взял он их с собой.
Долго ли, коротко ли, шли они и добрались до царства Кащеева. Паутинка летит впереди - все ворота перед ней открываются. Привела она их в светелку. Сидит там царевна в жемчугах да в шелках, плачет, заливается. Глаза заплыли, нос, как слива, распух. Перед ней сидит Кащей и трясет ожерельями. А он без своего обмундирования до чего страшён! Увидел такую делегацию, остолбенел, глазами моргает, вымолвить ничего не может. Смекнула тут царевна, что за ней пришли. В ноги всем бросилась, запричитала:
- Заберите меня отсюда! Не надо богатства! Вот за тебя, за нищего замуж пойду! - кинулась к бедняку, за его спину от Кащея прячется.
Вышел тут вперед Иван-царевич, протянул Кащею Чертополох в тряпице. Как увидел он, весточку от былой подружки - засмущался, прослезился и всех отпустил подобру-поздорову.
Царевна впереди со своим новым женихом идет - довольная, то обнимет его, то поцелует.
Так за паутинкой дошли они до Горынычева государства. Все двери перед ними опять распахнулись и вошли они в светелку средней царевны. Она, как и когда-то старшая - плачет горемычная, крупными слезами. Хотя все смотрят - весело у нее, как хотела. Змей на гуслях резво играет, приплясывает, частушки неприличные поет.
Как только отвернулся он, гусли на балалайку сменить, да дух перевести, так бросилась царевна к угрюмому мужичку, за руку его схватила, да бегом в дверь. Увидел это Змей, рассвирепел, забыл, что во дворце с огнем нельзя шутить, как дыхнет пламенем, так и загорелись палаты белокаменные.
Иван-царевич, да царевны с женихами выбежали, а Змей, так себя и подпалил в ярости.
Вернулись все к царю-батюшке - радостные, да счастливые. Обнял Иван-царевич невесту свою - Глафиру, самую красивую, да разумную.
Тотчас сыграли три свадьбы и жили все долго и счастливо.