(рассказ бывалого геолога)

*ВСП (вертикальное сейсмическое профилирование) - исследование скважины

сейсмическими методами с целью определения глубин, на которых образуются

вторичные волны и тем самым связать их с определёнными геологическими границами.

Было это аж в году одна тысяча девятьсот семьдесят первом. Я тогда только второй год работал в Воркутинской геофизической экспедиции, тогда ещё Печорской. Направлен я был туда после окончания Новосибирского геологоразведочного техникума, то есть попросту был молодым специалистом.

Это серенькое весеннее утро не сулило яркого дня. Я взглянул на плотную пелену облаков, вольготно раскинувшуюся в нашем бескрайнем северном небе. Да, не богаты наши края на сочные краски! Мне вспомнился жаркий юг : манящая голубизна его небес, блеск ласкового солнца, и под ними - бирюза моря с белеющими барашками волн, золото песчанных пляжей, буйство изумрудной зелени, живописные рельефы горных вершин...А здесь? Откуда же здесь разлита в воздухе какая-то суровая нежность, тонкая гармония неба и земли? Внезапная мысль пронзила меня: солнце - с нами! Там - высоко, над толщей облаков. Там - с обратной стороны...

Оно палит над сказочной кудрявостью белоснежных башен и куполов. Подчиненные плавному бесконечному движению они меняют форму и очертания, розовея в лучах своего блистательного владыки. Щедрость и сила солнечного тепла согревает и нас, жителей первого этажа этого нерукотворного замка...

Мысль о первом этаже резко венула меня к действительности Ведь по роду занятий интересовали меня не архитектурные изыски грандиозного сооружения, а нечто более прозаическое, но весьма полезное - его подвалы, недра нашей матушки-земли.

Закончив растекаться мыслью по древу, я уже думал о насущных делах. Партия работала на поле Воргашорской шахты и по результатам отчёта должна была подтвердить эффективность сейсморазведки при поисках угольных пластов. А так как все эти работы были опытными, то и пихали под это дело всё, что только можно придумать или где-то почерпнуть из литературы о применении сейсмических методов. Как только мы не раскладывали косы: и в круговую и крестообразно по отношению к пункту взрыва, я уж не говорю о продольниках и непродольниках. А что при этом мы взрывали. От одиночного детонатора до детонирующего шнура. Ну и соответственно в конце концов была сеть профилей методом отражённых волн. Это было как бы основное производственное задание. В конце концов всё было выполнено, шёл апрель месяц, а деньги, как я теперь понимаю, освоены были не до конца.

Старшего геофизика лихорадило. Начальство требовало расширения опытных работ, а всё, что можно было придумать уже внедрено и как это часто бывает не дало ожидаемых результатов. Вот тут и подкатил к руководству Владимир Иванович Лифанов со своей идеей отработать на ближайшей скважине вертикальное сейсмопрофилирование. Лифанов в то время работал начальником сейсмокаротажного отряда, совмещая в себе и исполнителя и обработчика в одном лице. В распоряжении отряда имелась допотопная сейсмостанция типа ПСЛ. От сейсмостанции осталось три усилителя и осциллограф. Допотопная аппаратура довольно-таки надёжно позволяла проводить сейсмокаротаж и на большее конечно не претендовала. Но и никто не требовал большей отдачи. Достаточно было определения скоростей, а на прочие "излишества" как всегда не хватало денег. Так что возможность воспользоваться опытной партией как говорится сам бог послал.

Вся эта аппаратура размещалась в полуразвалившемся балке, который таскал трактор от одной буровой к другой. Вот одна из буровой и оказалась на участке работ. Мы уже сворачивали базу, когда пришёл приказ: сейсмостанцию не разбирать и ждать представителей экспедиции с дальнейшими указаниями. Через два дня на вездеходе прибыли представители: Лифанов и специалист из ГМЛ - Любимов Евгений Миронович. Мироныча Лифанов прихватил, как специалиста по аппаратуре, ну и как своего старого друга. Для проведения работ пробурили десять скважин и выделили пять мешков взрывчатки с опытным взрывником. Проблему с остановкой глубокой скважины решили без проблем, обосновав проведением каких-то профилактических работ и на сутки нам скважину освободили. Что такое ВСП я знал в общих чертах, то есть не знал ничего. Лифанов - всё, что почерпнул из литературы, а Любимов был специалистом по аппаратуре. Вот с таким багажом знаний мы впервые приступили к отработке ВСП.

Кабель был рассчитан на двенадцать каналов, поэтому, чтобы исключить взаимные влияния мы попросту вытащили остальные усилители из своих гнёзд, а так как по какой-то замызганной бумажке, с которой постоянно сверялся Лифанов, нужен был чистый канал, я отключил на остальных усилителях регулировку фильтрации, а попросту вывел все переключатели ФВЧ и ФНЧ на "откл". Любимов не возражал, Владимир Иванович сверился ещё раз со своей бумажкой и бодренько поскакал к балку с лебёдкой. Опустив снаряд с сейсмоприёмниками в скважину, он махнул рукой и мы бухнули первый взрыв. Сейсмостанция сработала, всё записалось на магнитную ленту (я работал тогда ещё на аналоговой станции "Поиск 1-48", о цифровых мы в то время и не слышали). Когда я проявил сейсмограмму, результат поверг в ужас не только Лифанова, но и всех присутствующих. Даже взрывник сочувственно покачал головой, заглядывая мне через плечо. Первых вступлений не было вообще. Вместо них рисовались какие-то невообразимые загогулины, дальше шла такая мешанина, что нельзя было понять, где какой канал. И только отключенные каналы чётко рисовали прямые линии. Это несколько успокаивало. Значит аппаратура что-то записывала. Но возникал вопрос, что там писалось?

Первым пришёл в себя Лифанов:

Ј Что это за клюшки? - прошипел он.

Ј Это не клюшки, - спокойно продолжал рассматривать осциллограмму Любимов, - это перегруженность канала.

Ј И что теперь делать? - нервно спросил Лифанов.

Ј Я думаю, надо уменьшить заряд.

Перезарядили скважину, стрельнули меньшим зарядом, но на осциллограмме загогулины остались, хотя дальше стали просматриваться пишущие каналы. Всё бы было хорошо, но первые вступления были полностью размыты.

Ј Вот если убрать эти клюшки, то что-то похожее я видел. Женька, убери их. Ты специалист или хрен собачий?

Любимов вытащил схемы и стал посапывая водить карандашом.

Лифанов заёрзал на стуле:

Ј Нам скважину на сутки дали. Время, время.

Ј Да подожди ты, разобраться надо. Программу надо врубить.

Ј Так вруби.

Ј Врубаю, а она не работает.

Ј А ты заставь.

Ј Понимаешь, Володя, здесь должен сработать кулачок, а от него подаётся импульс...

Ј Да мне наплевать, отчего твоя программа работает, от луны, от солнца, от кулачка, импульса или моей пятки! Мне нужно убрать эти проклятые клюшки, которые портят всю картину! У меня скважина стоит!

На меня конечно никто не обращал внимания. Да и что мог предложить какой-то там салага от сейсморазведки. Как молодой специалист, да и просто, как молодой человек, я был переполнен энергией. Энергия била ключом из пластов знаний, полученных в техникуме, изливалась на просторах романтики Севера бурным потоком энтузиазма. И не страшны были тому потоку ни опасные перекаты дрязг с начальством, ни стоячие болота бюрократизма... Обратная сторона, одним словом....Между тем я внимательно рассматривал переключатели на усилителях. Аксакалы в это время вооружились отвёртками принялись сдвигать кулачки на барабане. Я попытался что-то пролепетать про ФВЧ и ФНЧ, но Лифанов аж позеленел от возмущения:

Ј Я же сказал - никакой фильтрации.

Я конечно замолчал и мы бухнули ещё один взрыв. Загогулины не уменьшились. Лифанов рассвирепел так, что от его ругани дрожали стёкла в балке. Тогда я осторожно спросил:

Ј Граждане, старшие товарищи, можно я прерву ваш диспут ?

Ј Да уж, говори. Всё равно ни хрена не получается. Наверно твоя аппаратура никуда не годна.

Ј Вы, конечно, вправе охаивать аппаратуру, но заметьте, что она верой и правдой отработала целый сезон без единой поломки.

Ј Ладно выгораживать свою аппаратуру, говори, что хотел, - аксакалы снисходительно повернули головы в мою сторону.

Ј Я бы хотел обратить ваше внимание на переключатели ФВЧ и ФНЧ на усилителях. Дело в том, что мы вывели их на "откл", а там стоит ещё один диапазон - "ОК", то есть открытый канал...

Не успел я закончить фразу, как на меня набросились оба солидных представителя экспедиции, обвиняя во всех бедах. Самое мягкое, что я о себе услышал - это "учат вас, салаг, учат...". Это же моей рукой были выведены переключатели на "откл". Как будто рядом не было специалиста по аппаратуре. Наконец все успокоились, переключатели поставили в режим открытого канала и отработали взрыв по всем правилам. Загогулины исчезли, а так как уменьшили ещё величину заряда, то и каналы записали удобочитаемые синусоиды. Когда отработали полностью скважину, Лифанов пожал всем руки, поблагодарил за работу, а мне шепнул, что я реабилитирован в его глазах и что он даже восхищён скоростью с которой я отрабатывал взрывы.

К концу дня приехал вездеход, представители укатили в экспедицию, а я приступил к демонтажу сейсмостанции.

Через две недели в комнату, где операторы производили ремонтные работы, влетел Лифанов. Под мышкой у него был огромный рулон бумаг. Лицо Владимира Ивановича сияло:

Ј Смотри, что получилось после обработки сейсмограмм ВСП.

Лифанов бросил на стол небольшую папку, из которой выпало несколько бумажек и развернул рулон на столе. Это была многоканальная сейсмограмма. На сейсмограмме чётко просматривалась вся волновая картина вдоль скважины.

Ј Как в учебнике, - восхищённо произнёс Лифанов.

Я наклонился и подобрал разбросанные по полу бумажки, которые выпали из папки. Одна из них была мне очень знакома. Это был тот самый листок, с которым всё время сверялся Лифанов во время отработки ВСП.

Ј Владимир Иванович, а что это за листок? - поинтересовался я.

Ј А, это? Да так, кое какие рекомендации. Это мне ребята из Перми написали, как они отрабатывают ВСП.

На бумажке была нарисована схема расположения пунктов взрыва, записаны параметры аппаратуры, пояснялось, что фильтрация при работе не применяется, а на обратной стороне крупными, почти печатными, буквами было написано:

"РАБОТАТЬ НА ОТКРЫТОМ КАНАЛЕ".

Как полезен нам подчас взгляд с обратной стороны!....

2008 год.