В день летнего солнцестояния, ровно в одну минуту шестого пополудни, из дверей одного московского офиса в тупичке рядом с Ленинским проспектом вывалилась шумная, весёлая толпа молодых людей. Все говорили одновременно.
- Итак, по пивку?
- Дай сигаретку.
- Куда двинем?
- Пожалуй, в "Весёлого кабана" махнём сегодня.
- "Кабан" он и в Африке кабан. Чем плох "Одноглазый самурай"?
- По пятницам со скидкой разливное.
- Всё убери, Басятников.
- Долго не засиживайся, Басятников.
- Не шали, Басятников.
- Бабушке привет, Басятников.
Все эти пожелания толпа адресовала невысокому, полноватому человечку лет сорока пяти, чья лысеющая голова, сверкавшая от пота, виднелась в раскрытом окне на первом этаже. Человечек вымученно улыбался в ответ и кивал. Молодые люди, громко разговаривая и смеясь, двинулись мимо окна вниз по улице и исчезли из виду, свернув на оживлённый Ленинский проспект. А Басятников, продолжая рассеянно улыбаться, всё твердил: "до свиданья, до свиданья", пока не очнулся. Он всплеснул руками - время-то идёт, а ему нужно ещё успеть привести всё в порядок до прихода уборщицы Тамары Ивановны. Тамара Ивановна очень не любила иметь дело с мусором, особенно же она не любила иметь дело с последствиями пьянок. А тут как раз налицо и были эти последствия: закрывшись после обеда под предлогом учёта канцтоваров, бухгалтерия в полном составе уселась отмечать радостный праздник солнцеворота. Басятников сбегал за водкой и закуской, после чего был послан разбирать накладные и счета-фактуры. Работал Басятников с усердием, прилежно, не отвлекаясь на хохот и выкрики сослуживцев, и к пяти часам вечера провёл по десятому счёту всё, не считая двух десятков карандашей и дюжины ластиков.
Басятников решил, что закончит учёт после уборки. Он сгрёб со столов пустые бутылки и торопливо отнёс их в туалет; чисто-начисто вымыл посуду в раковине и убрал в шкаф, позволив себе мгновение полюбоваться её белизной; одноразовые скатерть, салфетки, скомкав, сунул в мусорное ведро; пыхтя и отдуваясь, раздвинул столы, расставил стулья и только присел, утирая розовым платком пот со лба, как вошла, громко хлопнув дверью, Тамара Ивановна.
Нужно заметить, что Тамара Ивановна не любила не только мусор, но и Басятникова, потому что он часто задерживался после окончания рабочего дня и путался у неё под ногами, а Басятников ужасно боялся строгой Тамары Ивановны.
- А ты что ж не идёшь домой, Михал Митрич? - сурово спросила Тамара Ивановна надоевшую ей тучную спину.
- Вот, скоро уже собираюсь, - извиняющимся голосом произнёс Басятников. - Только доделаю кое-что.
- Иди-ка, иди-ка, ишь ты, нечего сидеть, все уже ушли, - ещё суровей сказала Тамара Ивановна и стала яростно мести веником возле Басятникова, подняв такую тучу пыли, что тот расчихался.
Басятников покраснел от неловкости, пробормотал:
- Хорошо, доделаю потом, - вскочил со стула, едва не опрокинув его, снял со спинки потёртый, немного помятый пиджачок, схватил свой допотопный портфель, бывший предметом весёлых шуток сослуживцев, и, сказав уборщице "всего доброго, Тамара Ивановна!", торопливо вышел.
Оказавшись на сумасшедшем Ленинском проспекте, по которому с шумом неслись автомобили, Басятников остановился и задумался, сжимая портфель в руках. Затем, сказав вслух:
- Ну, почему бы нет? - спустился в подземный переход, вынырнул на другой стороне улицы и исчез за дверью, над которой красовалась вывеска "Иван Купало".
Всего лишь через двадцать пять минут получив свой заказ, Басятников подхватил стопку водки и, держа её перед собой, произнёс:
- С днём рождения, Басятников, - и одним большим глотком выпил водку.
В двенадцатом часу ночи, пошатываясь, с галстуком набекрень и без портфеля, Басятников вытащился из бара. На губах его играла блаженная улыбка, и он что-то напевал себе под нос. Добравшись на автопилоте до ярко освещенной, бурлящей даже в этот ночной час площади Гагарина, Басятников стал соображать, в какую сторону ему идти к метро. И тут, с грохотом и воем, подлетел трамвай, взвизгнул на тормозах и остановился рядом с бухгалтером. Вагоновожатый сурово глянул на него и рявкнул:
- В парк!
- А до метро... едете? - спросил Басятников и икнул.
- Залезай! - гаркнул вагоновожатый, и Басятникова занесло на подножку и швырнуло в вагон.
Двери закрылись, трамвай лихо тронулся и с бешеной скоростью полетел по проспекту, потом нырнул в какую-то темь и понёсся, подпрыгивая, будто и не на рельсах, и только ветви деревьев звонко хлестали по стёклам.
Басятников, едва трамвай дёрнулся, как шлёпнулся на пол, так уже не мог, сколько ни старался, подняться, и его мотало из стороны в сторону, и он больно ударялся то локтем, то спиной, то ногой о деревянные сиденья. Весь хмель с него как рукой сняло.
Когда трамвай остановился, Басятников, охая, поднялся и тут, собираясь расплатиться, обнаружил, что нет при нём ни бумажника, ни портфеля.
- Чего ругаешься? Платить не хочешь? - взревел вагоновожатый. - Не хочешь платить? - и чёрные, как сажа, усищи его встопорщились и даже загнулись кверху от гнева.
Басятников оробел.
- П...простите, - пролепетал он, глядя на усы вагоновожатого. - Я сейчас сойду. Я не по злому умыслу...
Случайно он взглянул в зеркальце над головой вагоновожатого и - остолбенел. Из глубины зеркала взирала на него радостная, сияющая юная красавица, чьё лицо поразило нескладного бухгалтера настолько, что он, за всю свою жизнь ни разу не позволивший себе посмотреть дважды на одну и ту же девушку, не отводил от зеркала глаз, боясь моргнуть, чтобы волшебное виденье не исчезло. И тут случилось нечто такое, чего в жизни Басятникова никогда не случалось: девушка ему улыбнулась. И в груди у него защекотало, заиграло, зазвенело.
- Ах-ха-ха, - засмеялся он и схватился руками за грудь, где гулко и ликующе забилось сердце.
- Ах, так ты потешаешься? - загрохотал вагоновожатый на весь вагон. - Платить не хочет и хохочет!
Басятников вздрогнул, повернул лицо к вагоновожатому, а когда взглянул в зеркало снова, девушки он, в лучших традициях жанра, уже не увидел. Он обернулся - но вагон был совершенно пуст. Чудесная красавица вышла на остановке, видение исчезло, а с ним исчезла и радость. Басятников ринулся к двери, но тут раздался страшный рёв:
- Куда? - и громадная лапища схватила бедного бухгалтера за ворот рубашки.
- П...простите, я оставил вещи в баре, - произнёс Басятников дрожащим голосом.
- В баре? - прогремел вагоновожатый. - Знаю я ваши бары! - И тут он выпрямился во весь свой гигантский рост. Усищи его торчали ну совершенно по-гусарски. Басятников перепугался не на шутку.
- Деньги... портфель... документы... всё потерял... - бормотал он, заикаясь, и весь покрылся холодной испариной.
- Что ж... Ступай, пожалуй, - неожиданно смягчился вагоновожатый. Он отпустил Басятникова и уселся на место. - Ступай. Коли потерял, иди ищщи.
- Уж коли что потерял, - подумав, веско добавил вагоновожатый, - то надо сыскать непременно. Иначе нехорошо. Иначе не будет покою.
Басятников скатился с подножки и вновь оказался на шумной, залитой слепящим светом площади Гагарина. Пока он раздумывал, куда могла скрыться девушка, кто-то дёрнул его за штанину. Басятников опустил глаза и увидел кривоногого карлика в красном уродливом колпаке.
- Туда, - скрипучим голосом сказал карлик и ткнул толстым пальцем за спину Басятникову, где темнел печально Нескучный сад.
- Спаси... - начал было Басятников, но не договорил, потому что с криком:
- Э-ге-гей! - карлик сделал кувырок и запрыгнул на подножку трамвая.
Вагоновожатый встретил его радостным рёвом, подхватил на руки и трижды облобызал. Поставленный на пол, карлик высунулся в дверь и заорал:
- Девочки, заходи!
И тут непонятно откуда одна за другой выбежали не менее десяти женщин, все как на подбор хорошенькие, все в красных трико, усыпанных блёстками, все с огромным плюмажем на голове, и, хохоча от восторга, запрыгнули по очереди в трамвай. Прозвенел звонок, трамвай задрожал, осел назад и, накренившись набок и пронзительно взвизгнув на рельсах, умчался прочь на двух левых колёсах.
Ошарашенный Басятников ещё долго смотрел трамваю вслед, хотя тот уже исчез за поворотом. Опомнившись, Басятников бросился в Нескучный сад и пролез внутрь через дыру в заборе. Он пошёл скорым шагом по неосвещённой дорожке, и краем глаза уловил, внизу, в овраге, золотистый свет. Решив, что это то, что ему нужно, Басятников с криком радости ринулся в овраг, сорвался и кубарем полетел на дно. Он грохнулся на траву и замер. Весёлые звёздочки, взявшись за руки, со смехом повели хоровод над его головой. Басятников затаил дыхание, раздумывая, лишился он сознания или ещё нет.
- Да что с таким увальнем сделается-то? Эх-хе-хе... - сказал кто-то совсем рядом.
Покрякивая, потирая ушибленные места, Басятников поднялся на ноги. Поблизости никого не было, и только под дубом, посреди вывороченных древних корней, сидел чёрный кот и облизывал лапу. Басятников огляделся, всматриваясь в тьму.
- Я, я это сказал, - промурчал кот, - кроме меня, здесь никого нет.
Басятников выпучил на кота глаза.
- Ну да, ну разговариваю, мяу, - с достоинством произнёс кот. - Чего уставился? Как дети малые, ей-богу. Говорящих котов никогда не видел?
Кот привстал и выгнул спинку, чтобы Басятников лучше рассмотрел его.
- Не-не видел, - ответил, заикаясь, Басятников.
- Ничего ты вообще не видел, бедолага, - посочувствовал кот и уселся на место. - Ну, уж слышать-то обо мне ты слышал? Наверняка слышал, а? - и кот игриво подмигнул Басятникову.
- Читал я, да, - растерянно отозвался Басятников.
- Читал, конечно! - поддакнул кот и с важностью склонил голову. - Мой литературный образ, безусловно, имеет давнюю и очень интересную традицию. Мы можем обстоятельно поговорить с тобой на эту тему, - и кот мечтательно устремил взгляд в ночное небо, - вспомнив таких моих предшественников, как... - но вдруг он осёкся и пугливо покосился на Басятникова.
Неизвестно откуда извлёк кот карманные часы-луковицу на длинной серебристой цепочке, сверился с ними, покашлял, сунул часы за спину и обратился к Басятникову, наблюдавшему за ним с раскрытым ртом:
- Впрочем, лучше всего продолжить этот увлекательнейший разговор по дороге на праздник. А после я мог бы показать тебе свой семейный альбом... - но в этом месте речь кота была прервана неожиданным вторжением.
Из кустов на освещённый пятачок перед дубом выпрыгнула очаровательная серая кошечка. Подняв хвост трубой, она грациозно прошлась между котом и Басятниковым, остановилась у края тени и кокетливо обернулась, после чего шагнула в тень и полностью растворилась во мраке.
- Я мог бы показать тебе свой семейный альбом... - опять начал кот, вглядываясь в темноту, и опять не договорил.
- Мя-а-а-у! - послышался из тьмы томный голосок.
Кот вскочил, шерсть его вздыбилась, в глазах сверкнуло пламя. С досадой посмотрел он на Басятникова.
- Иди по этой тропинке! Найдёшь ту, кого ищешь. Тебе нужно успеть до полуночи! - крикнул кот и внезапно скакнул в темноту вслед за кошечкой, и Басятников остался совершенно один.
На небе показалась полная луна, и по Нескучному саду разлился тихий свет. Басятников разглядел под ногами тропинку и пошёл по ней быстрым шагом, поминутно промокая лоб носовым платком. Неподалёку, за деревьями, мелькнули огни, и Басятников, как бабочка, рванулся к свету. Он пробежал не более двадцати шагов, как вновь, совершенно неожиданно, оказался на неугомонной, сверкающей площади Гагарина. Взглянув на противоположную сторону, Басятников увидел толпу красавиц в красных трико, садившихся в знакомый трамвай, а возле него - самого себя.
- Стой! Стой! - закричал Басятников и бросился через площадь.
Ему удалось ловко увернуться от двух автомобилей, однако с третьим Басятникову не повезло: он только услышал пронзительный визг тормозов, почувствовал жёсткий толчок в бок, сказал: "а-ах!" - и в следующее мгновение ощутил, как, вытянув руки, летит в сторону. Басятников шмякнулся оземь, искры со звоном посыпались у него из глаз, а затем наступила тьма.
Когда несчастный бухгалтер пришёл в себя, вокруг него уже собрались зеваки. В глазах его всё слегка расплывалось, звуки доходили издалека, как будто через толстый слой ваты. Постепенно Басятников различил бледное лицо, склонившееся над ним.
- Я ни при чём, - заговорило лицо, едва Басятников стал подавать первые признаки жизни, - вы сами бросились под колёса... едва успел затормозить...
Человек выпрямился в рост и объяснил собравшимся:
- Выскочил бог знает откуда, как чёрт из коробки!
Басятников туманно улыбался и мотал головой по сторонам. В толпе возникло оживление: кто-то упорно протискивался к Басятникову.
- По-осторонись! - услышал, как будто вдалеке, Басятников.
К нему пробился тощий, длинный человек с козлиной бородкой, одетый в долгополый плащ. Один Басятников и увидел, что под плащом у мужчины скрываются тоненькие мохнатые ножки с копытцами. Почему-то это нисколько не удивило его.
- Пойдёмте же, любезный друг, - сказал козлоногий, наклоняясь к Басятникову и приподнимая его.
Обхватив незнакомца за шею и умилённо улыбаясь, Басятников поднялся и захромал с ним прочь.
- Я в порядке, в порядке, - пробормотал он изумлённому водителю, - извините меня, пожалуйста...
Басятников с козлоногим доковыляли до края площади и примостились на скамье, под стеклянной крышей троллейбусной остановки.
- Эх, ну и катавасия же из-за вас затеялась, - сказал козлоногий.
- Из-за меня? - отозвался Басятников слабым голосом, наблюдая, как козлоногий запустил руку со сросшимися, наподобие клешни, пальцами в карман и извлёк оттуда хрустальный флакончик, наполненный густой янтарной жидкостью.
- Ещё какая, - подтвердил козлоногий.
Он ловко подхватил Басятникова под затылок, опытным движением откинул его голову и со словами:
- А ну-ка... откроем ротик, - вылил содержимое флакончика в рот Басятникову.
Волшебное тепло расползлось по членам бухгалтера. Он почувствовал, как тело его перестаёт болеть, наливается крепостью и силой.
- Ну-с, вот, - промолвил козлоногий, удовлетворённо оглядывая Басятникова с ног до головы. - Как огурчик, - и убрал флакончик в карман.
Басятников обрёл силу удивляться.
- Кто вы? - спросил он.
Козлоногий встал и поклонился.
- Лейб-медик Её Величества, - с важностью произнёс он. - В исключительных случаях, в общем, - добавил фавн, присаживаясь, - ведь у нас никто никогда не болеет. Ну и так, отравить кого-нибудь, когда требует производственная необходимость... раз в двести-триста лет, - поспешно добавил он, заметив испуг Басятникова. - Пустяки, не стоит и упоминания. Зовут меня Зафир.
- Басятников, - представился Басятников, и они скрепили знакомство рукопожатием.
Минуту Басятников рассматривал свою руку, только что пожавшую самую странную конечность, которую когда-либо протягивали ему для приветствия, а затем переспросил:
- Величества?
Козлоногий Зафир уставился на него так, как будто бы тот с луны свалился.
- Ну и... чудо природы, - сказал он и расхохотался. - Сам не знает, что ищет.
- Да! - вдруг вскрикнул Басятников и вскочил. - Я потерял! Потерял!
- Что? - не понял Басятников. - Нет! Впрочем... портфель, деньги и документы я тоже потерял. Но я говорю не о портфеле. Я потерял девушку!
- Не портфель, говорите?
- Девушка - я видел её в трамвае. В зеркале у водителя. Трамвай был очень странный.
- Вот как?
- Вагоновожатый необычный. Она там одна была. Я её сразу упустил, но сначала мне карлик дорогу указал, а потом - кот.
- Кот дорогу указал?
Басятников сконфузился, когда его внимание обратили на такую нелепость, и пробормотал:
- Простите. Понимаю, звучит, наверное, странно... - тут он вспомнил про козлиные копытца собеседника и осёкся, и совсем сник и замолчал, не представляя, что теперь следует сказать.
Зафир, напротив, развеселился.
- А-а-а, - игриво подмигнул он и помахал перед носом у Басятникова рукой-клешнёй. - Стало быть, за девушками бегаете! Ух, угодник дамский.
Басятников страшно покраснел и даже вспотел.
- Честное слово, я... я и не думал... я просто...- забормотал он, опустив глаза, вынул из кармана платок и вытер лоб.
- Эх, молодёжь, - вздохнул Зафир, - кровь бурлит, любви хочется, весело. Целый день бегали б, в прятки играли.
Басятников, невыносимо страдавший от смущения, машинально пригладил редкие волосы на блестевшей от пота макушке.
- Я никогда не позволил бы себе, - начал мямлить он.
- Ай-яй-яй! Вот так тихоня! Увидел незнакомую девушку - и тут же за ней, бежать. Дон Жуан!
Басятников хотел что-то ответить, но не нашёлся, что сказать, понурил голову и пошёл прочь от скамьи.
- Так сразу и обиделся, - мягко пропел Зафир, подлетевший к бухгалтеру, и обнял его за талию, - так и пошёл прочь. Ух! Я, конечно, не прекрасная девушка, чтобы очаровывать юных повес. Но всё ж не бегите прочь, Михал Митрич, не бегите прочь. Я знаю, чего вы хотите, и могу привести вас к ней.
- Привести! - ахнул Басятников, остановившись, как вкопанный. Зафир натолкнулся на него, и они едва удержались на ногах.
- Ах, как вы импульсивны, Михал Митрич, - усмехнулся Зафир. - Почему бы не помочь хорошему человеку?
- Помочь!
- Разве вы не хотите увидеть её снова?
- Увидеть снова! - воскликнул Басятников и так разволновался, что не удержался и издал тихий пук.
- Пойдёмте же со мной, - и, удерживая бухгалтера за талию, повлёк его в тёмный парк.
Как заворожённый, Басятников проследовал за козлоногим загадочным спутником своим по тёмной аллее вглубь Нескучного сада. Не успели они пройти и нескольких шагов, как вдруг в кустах с правой стороны что-то зашевелилось и на дорогу перед ними выпрыгнул заяц. Он трясся и оглядывался, будто боялся погони или тому подобных неприятностей.
- Только с учётом близкого рассвета, - залопотал заяц скороговоркой, - сделаю хорошую скидочку. Купите луну.
Ещё раз оглянувшись, он запустил руку в шерстяной мешочек, болтавшийся у него на правом бедре, и извлёк оттуда четвертину белого диска.
- Ах ты, паразит! - завопил Зафир. Зайца так напугал этот крик, что он, издав непотребный "хрюк" и подпрыгнув (при этом выронив луну), бросился через дорогу и скрылся в кустах.
- Вот что ты будешь делать? - брезгливо сказал Зафир, подбирая выпавшее светило. - Даже донесение подавать стыдно - каждый год одно и то же. Эдакий вандализм! Но ничего не попишешь, придётся доложить. Эх, да и лунные мастера нынче заняты на спутниках Сатурна, придётся самому лезть. Что вы говорите, любезный Михал Митрич?
- Я говорю, - ответил Басятников, - что примета нехорошая - заяц дорогу перебежал.
- Ах, да выбросьте это из головы! - презрительно рассмеялся Зафир. - Какой же это заяц, это свинья.
Дойдя до конца этой странной аллеи, Басятников и Зафир вышли на небольшую полянку, над которой нежным светом сияла луна без одной четверти. У края полянки виднелись остатки акведука; под ним плескалась речушка. Возле берега покачивалась в лодочке мрачная человеческая фигура в плаще с наброшенным на голову капюшоном. Едва Басятников и Зафир погрузились в лодку, как кто-то мелкий выскочил на берег и, ударившись оземь, обернулся небольшого росточка пухленьким мужчиной.
- Ба! Селивёрст Иванович! - закричал Зафир. - Вот так встреча!
- Рад вас видеть, Зафир, - отвечал, залезая в лодку, Селивёрст Иванович. - Спешу на праздник.
- Что ж, кстати, - многозначительно произнёс Зафир.
Лодка отчалила от берега и тихо заскользила по тёмной воде, совершенно неподвижной. Козлоногий Зафир меж тем вполголоса спрашивал насупленного Селивёрста Ивановича:
- Ну, что ж вы?
- Ну, что ж! - запальчиво огрызался Селивёрст Иванович. - Ведь он с нами, чего ж вы ругаетесь?
- Ш-ш-ш, - шикнул на Селивёрста Ивановича Зафир, и Селивёрст Иванович надулся и опустил голову.
Лодка плавно и стремительно двигалась мимо чёрных силуэтов мёртвых деревьев. В отдалении, на пригорке, виднелись белые стены какого-то святилища; по стенам его прошла трещина.
Басятникову сделалось жутко. Он решил, что они уже далеко за пределами Нескучного сада и, пожалуй, даже и Москвы. Он вспомнил, что нечистая сила передвигается очень быстро. Басятников разволновался и даже попытался, украдкой, прощупать свой пульс, сожалея, что нет при нём таблетки валидола.
- Как вы себя чувствуете, Михал Митрич? - любезно осведомился Зафир.
- Благодарю вас, я ничего, - дрогнувшим голосом откликнулся Басятников. - Не пойму только, где мы... Как бы... Я не узнаю Нескучного сада.
- В темноте все вещи обретают свой истинный облик, - загадочно отвечал Зафир, и опять наступило молчание.
Наконец, лодка мягко толкнулась о дно и остановилась. Зафир, Селивёрст Иванович и Басятников сошли на берег и направились в чащу, черневшую перед ними. Они прошли совсем немного, и впереди как будто просветлело. Вскоре деревья расступились, и перед ними открылась поляна, залитая неярким искусственным светом.
Посреди поляны горел костёр, его языки взлетали в высоту до самых верхушек деревьев. Сверху неслась музыка. Подняв голову, Басятников увидел в ветвях деревьев хор, которым дирижировала старая ведьма, одноглазая, с кривым жёлтым клыком, торчащим изо рта. По поляне в танце скакали фантастические существа. Некоторые пары с разбегу, с визгом перепрыгивали через костёр, причём иногда кто-нибудь обрушивался в самое пламя, и сноп искр взлетал чуть ли не до неба. Падение сопровождалось общим хохотом, а когда упавший целым и невредимым выскакивал из костра, ёжась и похлопывая себя по телу, точно выскочил из ледяной полыньи, его встречали восторженными криками и овацией. Затем дикие пляски возобновлялись с пущей силой.
У Басятникова кругом шла голова. Не один раз мелькала у него мысль о побеге, однако Басятников вспоминал об обещании Зафира и оставался, как заколдованный, предвкушая что-то сладкое и мучительное. Зафира он не видел, зато увидел Селивёрста Ивановича, поскидавшего с себя всё и лихо отплясывавшего, как очумелый, с голой синеволосой ведьмой, и все складочки его жирного, поросшего густым чёрным волосом тела тряслись и подпрыгивали.
И вот, когда пляски стали уже совершенно безумными, на небо выплыла полная, очевидно починённая, луна. Музыка тут же смолкла, и танцующие, застигнутые лунным светом, застыли на месте в самых невероятных позах. Басятников сжался в испуге. Раздались тяжёлые шаги, дунул ветерок, и на поляну вышёл громадный субъект. Фигура укутана была в чёрный плащ с алым подбоем, как у фокусников. Угрюмое лицо, орлиный нос с горбинкой, острый, проницательный взгляд из-под кустистых бровей - ну, словом, точно такой, каким его всегда изображали, и Басятников его тотчас же узнал. На коротко остриженной голове виднелись два небольших, но крепких рога, между которыми метался язычок пламени. Откинув плащ, чёрт сел на спины двух сплетённых и окоченевших в танце ведьм, и лишь только он опустился на свой трон, как по окружности поляны стали вырастать стены, украшенные зеркалами в тяжёлых рамах, сверху спустились хрустальные люстры, земля под ногами покрылась паркетом, прошло несколько мгновений - и вокруг них вырос настоящий дворец. Перед троном чёрта, на том месте, где на поляне горел костёр, появился котёл, в котором бурлило и вскипало что-то, и едкий запах распространился по залу. Всё стихло. Басятников тоже замер, устремив на чёрта взор.
Перед чёртом возник ящерка, одетый в лиловый сюртук.
- Готово ли всё? - унылым голосом спросил у него чёрт.
Ящерка низко поклонился и ответил:
- Всё готово.
- Тогда начнём, - объявил чёрт со скукой.
Тут же группы застывших танцоров развалились. Кто вприсядку, а кто ползком удалились все от трона, и место вокруг него скоро расчистилось. Придворные рассредоточились у стен.
- Итак, - бесцветным, невыразительным голосом сказал чёрт, - итак, посмотрим, чем же вы нас порадуете. Асфодеус?
Беспрестанно кланяясь и подобострастно улыбаясь, к трону приблизился странный субъект на мохнатых ногах и с собачьим хвостом. В руках у него был золотой кувшинчик.
- Вино Мальвазии, - с придыханием сказал он и вильнул хвостом. - Поллитровочка.
- Очень мило, - зевнув, ответил чёрт. - Девать уже некуда. Кто далее?
К чёрту подковылял какой-то странный обрубок, от которого исходило лёгкое свечение. Обрубок подпрыгнул, ударился оземь и исчез, а вместо него появился раскрытый ларчик; в середине него трепетало нечто розовое, нежное, безмерно взволновавшее душу Басятникова.
- Любопытно, - промолвил чёрт и даже привстал с места, чтобы заглянуть в ларец. - Розарис розамундис. Вещь редкая. Прими нашу благодарность, Вассаго.
Ещё кое-какие гости выступили перед чёртом, преподнесли соки растений, диковинные плоды, настойки из семени животных и много другого.
Тем временем, пока гости с дарами продолжали течь волной к трону, чёрт стал тревожно искать глазами по сторонам. Наконец, очевидно, не найдя того, кого искал, он позвал негромко:
- Селивёрст? - и Селивёрст Иванович, с испуганным лицом, как-то весь обмякнув и понурившись, выбрел в центр зала.
- Можно тебя ни о чём и не спрашивать, - сказал чёрт, и голос его прогремел, как гром. - Наружность твоя является лучшим ответом.
Селивёрст Иванович уткнул лицо в ладони и безутешно зарыдал.
- Ва... ваше ве... величество, - донеслись сквозь рыдания его слова, - я был подло обманут... подло. Я обнаружил обман, когда уже ничего не мог предпринять...
- Запиши, - кивнул чёрт писарю, - что вместо того, чтобы выполнить возложенное на него поручение, этот олух предпочёл делу проказы с прелестной кошечкой. При этом истратил выданные ему пятнадцать золотых шекелей.
- Ваше величество, я... - всхлипывая, вставил Селивёрст Иванович, но вдруг чёрт, помрачнев, прокричал:
- Сгинь с глаз наших, пустомеля! - и внезапно паркет под ногами Селивёрста Ивановича разверзся, изрыгнув языки пламени, толстяк провалился, и затем паркет вновь сошёлся над его головой.
В стороне послышалось ехидное хихиканье. Басятникову стало жаль Селивёрста Ивановича.
- Ну что же, - сказал чёрт, - Селивёрст испортил нам всю затею, и в нынешнем году пир наш не удастся. - После этих слов случилась небольшая кутерьма: стены распались, хрустальные люстры взмыли вверх и исчезли вместе с расписным сводом, и дворец рассыпался в пыль. Всё сборище вновь оказалось на прежней поляне, залитой светом починённой луны.
- Что ж, Зафир, наш верный вассал и помощник? Сможешь ли ты утешить нас?
И над самым ухом Басятникова прозвучал негромко и торжественно голос Зафира:
- Ваше величество, я привёл человека.
- Человека! - взвыл весь зал.
- Человека, человека, человека, человека, - зашушукалось, зашепталось, заскрипело здесь и там.
Толпа расступилась перед Басятниковым, и бледный бухгалтер оказался в луче холодного и цепкого взгляда.
- Подойди, человек, - после недолгого молчания сказал чёрт.
У Басятникова так задрожали ноги, что он чуть было не сел на землю. Но, почувствовав толчок Зафира в спину, сухо сглотнул, дёрнулся и сделал несколько шагов к трону.
- Ближе, - молвил чёрт, прищуренным глазом наблюдая за Басятниковым.
Басятников сделал ещё пару маленьких шажков и тут, взглянув на свечение, пульсирующее меж рогов чёрта, увидел, что в этом свете... ах!.. заключена та, за кем он гнался весь этот вечер. Девушка заламывала тонкие белые руки, слёзы катились из её печальных глаз, и, казалось, она обращается к нему, Басятникову, с немой мольбой о помощи. Оглушённый, он уставился на девушку и замер, забыв, где находится и перед кем стоит.
- Приветствую тебя, человек, на празднике летнего солнцестояния, - сказал чёрт, закончив изучать Басятникова. - Хорошо ли ты провёл время? Веселился ли? Танцевал?
Басятников вздрогнул.
- Б...благодарю, - пролепетал он и перевёл взгляд с девушки на чёрта и так затрясся, что упал бы, если бы не стальная рука Зафира, схватившая его за шиворот.
- Мне было очень весело, - добавил он через силу.
- Стало быть, ты захочешь нас отблагодарить.
Басятников ничего не говорил, его била мелкая дрожь.
- Покажи нам скорей, где цветёт папоротник!
Басятников так удивился, что даже позабыл про страх, поэтому он задал совершенно глупый вопрос:
- А разве вы сами не знаете? - и тут же ужаснулся сказанному.
Но чёрт неожиданно расхохотался, и следом захихикала вся поляна.
- Нет, - сказал он, замолкнув так же внезапно, как начал хохотать, и помрачнел, - сами мы не знаем. Только человек может увидеть цветущий папоротник. Мы можем видеть, только когда он нам покажет.
- Разумеется, - торопливо отвечал Басятников, обрадованный, что ему не предложили участвовать в жертвоприношении или какой-нибудь оргии, - я с удовольствием покажу вам цветущий папоротник. Хотя я в жизни своей не видал цветущего папоротника. Я слышал, это всё сказки.
И опять расхохотался чёрт, и вторила ему вся поляна.
- Нет, к счастью, не сказки, - отсмеявшись, буркнул чёрт. - Исключительная правда. Мы вас научим, как показать нам цветущий папоротник. Нет ничего сложного. Зафир!
Зафир выступил из-за спины Басятникова. В руках у лейб-медика была малюсенькая золотая табакерка. "Чёрт знает что, - вдруг подумалось Басятникову. - И зачем ему папоротник? Неужто клады отыскивать?"
- Мне клады не нужны, - услышал Басятников и содрогнулся. - Люди любят деньги. Мне нужны люди.
И Басятников поднял глаза на чёрта - туда, где в трепетном сиянье света, между рогов, была заключена прекрасная девушка. И мелькнула у бухгалтера мысль: "Вот ведь Маргарита оказала услугу Воланду... и её наградили..." - и не успел он ничего подумать далее, как сам испугался своей мысли и старательно отогнал её, будто и не было её вовсе. И опасливо скосил глаза на чёрта: не заметил ли тот чего? Но взгляд хозяина праздника был прикован к золотой табакерке в руках почтительно склонившегося Зафира.
- Возьми порошок из этой табакерки, - прозвучал властный голос, и Басятников торопливо и послушно выполнил приказание. - Встань лицом к востоку. В тот момент, когда луна выйдет из-за облака, громко произнеси заклинание, которое первым придёт тебе на ум, и тотчас же подбрось порошок прямо над головой.
Произошла небольшая заминка, ввиду того, что Басятников, не знавший, где находится восток, повернулся не в ту сторону. Подошедший на помощь Зафир пошептал на ухо, и Басятников наконец развернулся в правильную сторону. Тщетно Басятников пытался выудить из памяти информацию, почерпнутую некогда в газетах "Незримая сила" и "Оракул". Ничто, хоть мало-мальски похожее на заклинание, не приходило ему на ум. Между тем, из-за облака показалась луна. Басятников растерянно молчал. Тут уже со всех сторон на Басятникова стали шикать, чтобы поторопить его с заклинанием. Наконец, он почувствовал толчок в спину крепким локтём Зафира, и тогда, сам не отдавая себе отчёта в том, что говорит, Басятников выкрикнул:
- Чёрт бы побрал этот НДС вместе с налогом на прибыль! - И со всех сил швырнул золотой порошок вверх.
Над поляной разлилось сияние, словно в воздухе распустился необыкновенный сверкающий цветок, потом искрами брызнуло во все стороны, как будто салют, а затем, крутясь и вертясь, зазмеилось в сторону, между деревьев, и упало там.
- Ну, что ты видел? Что? Куда было указано? - спрашивал, приподнявшись с места и глядя на Басятникова горящим немигающим взором, чёрт.
- Вот туда, - ответил Басятников и ткнул пальцем туда, куда упала блестящая змейка.
Чёрт протянул руку в сторону, и в ней в тот же миг появилась зелёная веточка с ярко-огненными мелкими цветками. Чёрт встряхнул веточкой, и недалеко от поляны, среди деревьев, загорелась точка, будто свет шёл из-под земли. Затем ещё одна, и ещё - подальше. С улюлюканьем, свистом и хохотом всё собрание бросилось в разные стороны, разделившись на три группы, за кладами. Чёрт встряхнул веточкой ещё раз, и она исчезла.
- Итак, - сказал он, вновь обратив свой взгляд на Басятникова. - Ты сослужил нам службу. Ты вправе рассчитывать на нашу благодарность. Чего ты хочешь? - спросил чёрт, и голос его прозвучал так громко и грозно, что в верхушках сосен проснулись и недовольно закричали галки.
Басятников взволновался. Он сухо и нервно сглотнул и посмотрел на девушку.
- Любое, - таков был ответ, и Басятников уже раскрыл было рот, чтобы сказать желание, как чёрт добавил: - Любое желание, которое мы сможем выполнить, - и любезно улыбнулся.
Басятников прикусил губу и, потупившись, шмыгнул носом.
- Тогда, - сказал он, вновь поднимая глаза на девушку, - если это в ваших силах, отпустите, пожалуйста, девушку на свободу.
И замолчал, сам поразившись своей смелости. Несколько мгновений стояла тишина.
- Нет, - наконец вымолвил чёрт и пронзил Басятникова стальным взглядом, - эту девушку, к сожалению, освободить нельзя. Ей и здесь хорошо. Другие желания будут?
Басятников так и обмяк.
- Нет, других желаний у меня нет, - сказал он грустно, глядя на девушку. Та, как ни странно, вовсе не была опечалена. Она смотрела на Басятникова с ясной улыбкой.
- Однако же тебе придётся изъявить желание, потому что мы должны его выполнить. Таков закон, - сказал чёрт, и Зафир важно кивнул, подтверждая, что да, таков закон, это правда.
Но Басятников, осмелев внезапно, выпалил:
- Нет у меня никаких других желаний, кроме одного - быть рядом с этой девушкой веки вечные и смотреть на неё!
И замолчал, поражённый собственными дерзкими словами. Он ожидал, что сейчас над ним будут хохотать, но взрыв смеха не последовал.
- Ну что же, - отвечал чёрт, лукаво усмехнувшись. - А вот это вполне можно устроить.
Басятников взирал на него молча, не веря ушам своим.
- Ты можешь быть навечно заключён вместе с этой девушкой в свете, - твёрдо сказал чёрт, и холодный взгляд проник, как показалось Басятникову, в самое сердце его.
Ещё вопрос не успел оформиться в голове Басятникова, а чёрт цинично подтвердил:
- Здесь, между рогов.
Получив такое странное предложение, Басятников не знал, что ему и думать. Злорадная память услужливо подсунула ему его бухгалтерию, стол, за которым он просидел девять последних лет. Вспомнились насмешки сослуживцев, и как он бегал за бутылкой и закусками к празднику. И как приходили новые люди, получали повышение и уходили, а он продолжал сидеть за тем же столом. Ещё он вспомнил свою комнату на окраине Москвы, которую он снимал у тихой старушки, проживавшей с двумя кошками и запрещавшей ему включать телевизор. Когда-то он мечтал об уютной квартирке с фиалками на подоконнике, куда введёт он хозяйку - скромную и простую девушку. Но все его небольшие накопления сгинули в год великой финансовой катастрофы, после которой Басятников так и не смог оправиться. Со временем он и мечтать перестал и о квартирке с фиалками, и о её милой хозяйке. И, как киноплёнка, внезапно промчалась перед внутренним взором вся серая и неприметная жизнь его, и сжалось у Басятникова сердце.
- Я согласен! - твёрдо сказал он и храбро глянул чёрту в самые очи.
- Согласен? - насупившись, спросил чёрт.
И Зафир удивлённо поднял бровь.
- Это осознанное решение? Не терзает ли тебя какая-то скрытая тоска, обида, мстительность?
- Я согласен.
- Хорошо ли ты подумал, человек? Ты уже никогда - никогда - не сможешь вырваться отсюда. Никогда не сможешь вернуться в свой мир.
- Я согласен, - упрямо повторил Басятников. - Мне ненавистна реальность. Мне там нечего делать. Я хочу быть заключённым в этой волшебной тюрьме навсегда, - и повесил голову.
- Да будет так, - раздался грозный, величественный голос. - Решение принято.
- Так иди же ко мне, юноша, - услышал он чудесный девичий голос над своей головою. - Иди ко мне, бедный, уставший странник!
Изумлённый, поднял голову Басятников. Перед ним, сверкающая ослепительной красотой и нежной юностью, предстала смеющаяся незнакомка из трамвая. Её голову окружал венок, сплетённый из пылающих цветков папоротника. По левую руку девушки горделиво стоял наряженный в зелёный плащ и ярко-красные сапоги Селивёрст Иванович, по правую - важный Зафир, одетый в старинный камзол.
Королева сидела на троне - диковинном, с затейливой резьбой; спинка трона украшена была перевёрнутым полумесяцем, чьи концы торчали в стороны, как рога. Ножки трона сделаны были в форме козлиных копыт. Басятников протёр глаза и ещё раз посмотрел. Никакого чёрта не было, это трон он принял за чёрта!
- Мы тебя испытывали! - воскликнула девушка и, хлопнув в ладони, в восторге от своей великолепной шутки, звонко расхохоталась.
Басятников, глядя на неё, и сам стал смеяться. Сдержанно улыбались и Селивёрст Иванович с Зафиром. Над поляной вновь звучала музыка, на траве весело плясали нарядно одетые пригожие девушки со своими кавалерами.
- Ты не обманываешь меня? Не обманываешь свою королеву? - спрашивала красавица. - Ты действительно ради меня согласился бы на вековечное заключение?
- Конечно, - смеясь, отвечал восхищённый Басятников. - До самого скончания мира!
Дивно улыбаясь, девушка не сводила глаз с Басятникова, и он, пленённый, очарованный, влюблённый, отвечал ей взглядом. В руках Зафира вдруг оказалась чёрная бархатная подушечка, на которой, пуская лучи света во все стороны, лежал алмазный венец. Басятников преклонил одно колено, и королева возложила венец ему на голову.
- Поведёшь ли ты танцевать королеву волшебных созданий, мой юный, прекрасный король?
Предложив галантно руку даме своего сердца и всех помыслов, Басятников повёл её танцевать. Посторонились волшебные, чудесные создания, чтобы пропустить короля и королеву в середину.
И танцевали они весело, до упаду, выделывая самые замысловатые фигуры, и смеялся сам воздух, казалось, и когда взошло солнце и первые лучи проникли в Нескучный сад, а полусонные толкинисты собрались на ролёвку, посреди поляны они обнаружили лежавшего на земле человека, застывшего в неестественной позе, с улыбкой на лице и остекленевшими глазами. Это было мёртвое тело Басятникова.