Аннотация: Как девочка из детского дома побывала в Артеке
Лиля смотрела в черные глаза беженки и удивлялась. Сколько свободы во взгляде, cколько веселости! А ведь беженцы пришли в Германию из Сирии совсем недавно... Все они травматизированы прошлой жизнью: война на Родине, скука и безделье в турецком лагере, сложный пеший переход сюда. Здесь мирная жизнь и девочка-беглянка радуется дню, возможности бегать и играть со сверстниками.
Лиля погладила головку, покрытую черными густыми волосами. Смуглянка широко улыбнулась. "В волосах, наверное, вши, а на руках личинки глистов", - подумала Лиля. Она ни раз уже приносила домой на своей голове вшей после посещения лагеря беженцев. Вся семья потом долго выводила незванных гостей. Но все же невозможно было отказаться от работы в лагере для беженцев: благодарные глаза детей манили, привлекало сладостное сознание необходимости. Лиля видела, как потревоженное детство вновь приобретало свои очертания, и маленький личный вклад делал ее счастливее.
Советской страны, где Лиля прожила долгие жизни, давно не было. Распался большой муравейник со своими порядками, с всеобщей идеей коллективизма. Раньше Лиля ощущала себя винтиком в большой машине жизни. Сейчас ей нравилось жить в Германии, но не хватало этого ощущения в мире индивидуализма.
Встречи с детьми беженцев в евангелической церкви проводились по субботам. Это удобное время: дети не учатся, а здание как раз свободно от служб. С утра до вечерней зари дети играли, слушали беседы о Христе, варили, лепили, бегали и просто жили в большом уютном доме свободного евангелического собрания. Родители-мусульмане особенно не вникали в программу евангелистов - для них было главным, что кто-то что-то бесплатно делает для их детей. Занимаетесь? Ну, и ладно...
Амире недавно исполнилось девять дет. Родители и братья погибли в Сирии под бомбой. В Германию она пришла вместе с соседской семьей. Милосердная женщина пожалела ее и взяла вместе со своими двумя детьми в дальнюю дорогу, не оставила умирать одну на развалинах их дома. Амира звала ее мамой, а мальчишек братьями.
Лиля узнала историю сироты от нее самой: Амира быстро овладела бытовом немецким языком. Лиля - немолодая женщина, высокая, статная, с приятным, мягким голосом, она всегда была готова прийти на помощь каждому, нуждающемуся в утешении. Свою сердечную привязаность к девочке, она старалась не проявлять явно, никогда не выделяла ее из группы ребят. Крикливые, шумные, часто грубые, иногда жестокие друг к другу, дети не слушались женщин, только мужчин, часто говорили на арабском языке, с трудом воспринимали новые порядки. Главная проблема состояла в том, что они считали толерантность вседозволенностью, не имели понятия о границах в самовыражении. Лилю не обескураживала возможность попусту отдавать свое свободное время, силы и небольшие суммы денег на воспитание вновь прибывших в страну ребятишек с Ближнего и Дальнего Востока. Она, как педагог, знала: все хорошее, что вложено в душу ребенка, когда-нибудь аукнется добром. Не тебе лично назад, пусть другому, но аукнется.
Лиля вспоминала другую девочку - ровесницу Амиры. Совсем разными они были: одна крепкая арабская красавица с копной черных волос, другая - скромная русская худышка, синеглазка, милая, как полевой цветок незабудки.
Лиля работала тогда в специализированном детском доме преподавателем эстетики, а Иринка училась во втором классе "А". Детский дом стоял на окраине рабочего района большого промышленного города. Дом назывался интернатом для детей с задержкой развития, он был большым: имел свою школу и жилые помещения, просторную спортплощадку, надворные постройки. Директор интерната, Владимир Петрович, понимал и чувствовал боль сирот, старался сделать их жизнь лучше переносимой. Лиля помнила, как однажды зимой, трое пьяных, зашедших на территорию интерната, напали на старшеклассника, сбили с ног, стали пинать его. Подбежавшие малыши кричали и плакали. Директор услышал шум, выскочил из кабинета и вступил в драку с хулиганами. Маленький, подвижный, он ловко уложил всех троих на асфальт под восторженные крики ребят. Он был детям настоящим отцом, заботливым и строгим.
Лилина работа в интернате считалась дополнительной, у нее было только шесть часов в неделю. Но и за это время женщина насмотрелась столько горя, слез, обид, что ее душа надрывалась под таким грузом.
Рубцом на сердце легла первая встреча с ребятами из второго "А". Уже в широком коридоре жилого помещения Лиля почувствовала носом запах беды. Из туалетов воняло, хотя там было вроде чисто. Всюду являлась холодная неприглядная казенщина.
Занятия эстетики проводились в игровых комнатах. Когда Лиля вошла, навстречу ей подбежало несколько ребятишек. Беленькая, с огромными синими глазами, девочка тронула Лилю за руку:"Меня зовут Иринка". Лиля улыбнулась и погладила девочку по русой головке. И сразу же к девочке подскочил паренек, он со всей силы ударил Иринку в живот. Та согнулась, сделала несколько шагов назад и опустилась на пол в углу комнаты.
-Зачем ты?.. -возмущенно воскликнула Лиля.
Глаза пацаненка весело и грозно поблескивали.
-Затем, что везде должна быть справедливость! Вы погладили ее один раз. Это хорошо. Значит, она должна получить "плохо" столько же раз, сколько получила "хорошо". Все должно быть честно!
Лиля ужаснулась логике маленького правдолюбца.
-Сейчас же все встаньте в один ряд!
Дети привыкли строиться - моментально образовался ряд ребятишек, с любопытством глядящих на нового педагога. Лиля улыбнулась каждому одинаковой улыбкой и один раз погладила каждого по голове.
-Свои занятия я буду всегда начинать так, - сказала она, и сдержала свое обещание.
Иринку Лиля всегда выделяла только в сердце своем, ничем не выдавая симпатии к ласковой и смышленной девочке. Иринка училась отлично, но разговаривала мало, стеснялась своего заикания: почти на каждом слове она запиналась на согласных буквах. У девочки была психическая травма: на ее глазах пьяный отец отрубил голову матери. Двое маленьких братьев в это время стояли рядом. Детей распределили по детским домам, а отец отсиживал свой срок в тюрьме.
Глазастенькая худышка редко улыбалась, вглядываясь в ее глаза, думалось, что она пребывает в тихой гавани.
Как-то весной Лиля зашла к директору согласовать планы уроков. После беседы заглянула в комнату, где жили ребята второго класса "А". В комнатах было почти пусто: на первомайские праздники детей разбирали знакомые и родственники. Иринка сидела в уголке и грустно глядела на старую мебель. Она терпеть не могла праздников: детей мало, делать нечего, только дерево под окном при ветре чуть поскребывает стекло длинными ветками.
Лиля посмотрела на свою любимицу и приняла решение. "Ничего, домашние пододвинутся", - подумала она. - Пусть Иринка поживет у нас дома несколько праздничных дней".
Педагог пошла договариваться с воспитательницей группы, справной женщиной средних лет.
-Ольга Николаевна! Отпустите ко мне Иринку на праздники, - попросила она.
-Что вы, Лилия Эмилевна! Ведь это же сироты! Вы хорошо понимаете специфику их психологии? Они липучие, привяжутся, похуже бродячих собачат. Потом не отлепишь! А у вас семья... - воспротивилась та.
-Ничего, она девочка умная. Все поймет правильно.
-Ну, как хотите. На вашу ответственность! Подпишите бумаги у директора, -разрешила Ольга Николаевна
Лиля снова зашла к Владимиру Петровичу. Тот, подписывая справку об освобождении, одобрительно хмыкнул.
Обрадованная Лиля вернулась в комнату к девочке. Только теперь она сказала ей о своем намерении: ведь отказ принес бы разочарование. Иринка сидела на том же стуле, в той же позе.
-Ты хочешь ко мне в гости? - наклонилась к ней Лиля.
-Да, да! Х-хочу! А м-м-ожно?
-Можно, я договорилась. Теперь вот хочу договориться с тобой. Я не забираю тебя навсегда: просто ты идешь в гости на три дня. Ты это крепко запомни! Просто погостить!
Девочка наклонила голову. Казалось, ее почти прозрачная кожа еще сильней побелела.
-Я все п-поняла, - прошептала она.-К-какие вещи нужно взять с с-собой?
-Ничего не нужно. Все найдется для тебя дома, - ответила Лиля и с тревогой подумала: "Только бы муж не напился на празники! А то будут у Иринки плохие воспоминания... В случае чего, отведу ее сразу в детдом".
На улице было довольно холодно. Иринка надела теплое пальто - на Урале май выдался суровым.
Домашние приняли гостью радушно, но девочка упорно молчала, не отвечала на расспросы. После обеда Лиля поехала с ней в город, чтобы погулять по центральной площади.
Народу в троллейбусе набилось много. Толпа сжимала, приплюскивала тела одно к другому, давила их к спинкам сиденьев. Дама, сидящая на крайнем кресле, пожалела ребенка и предложила сесть к ней на колени. Иринка, скромно опустив свои прекрасные глаза, осторожно влезла на колени к чужой тете. Подавленный вид тихони, ее кротость, худоба, синева под глазами, тронули чувства в душе у дамы. Рядом сидела, видимо, ее знакомая, такая же ухоженная особа. Обе нахмурились.
-Какой неприятный запах от ребенка, - заметила одна и сморщила нос.
Сама она была надушена французскими духами.
-Пальто вообще не по сезону. Какая отвратительная расцветка в клетку, - ответила другая.
Обе внимательно посмотрели на Лилю.
-Сама-то мать в порядочное одета, вроде бы приличная, а как ребенка содержит!
Другая подбросила дров в огонь:
-Видимо, не кормит досыта дочку, смотри, какая она бледная и худая.
Обе женщины выглядели взволнованными. Они, не стесняясь, ругали "мать".
Лиля решила терпеть. Она и сама видела, какой контраст представляет собой по отношению к детдомовке. Но уж очень показалось обидным выслушивать несправедливые упреки, и она пошла ва-банк.
-А возьмите этого ребенка себе, - сказала она тихо, чтобы люди в троллейбусе не оглянулись. - Возьмите себе! Девочка - сирота, она из детского дома-интерната. И воспитайте! Вон вы как шикарно одеты, какая косметика на лице! У вас хорошие семьи, достаток, пахнете дорогой парфюмерией на весь вагон. У меня муж пьющий, а то я бы сама взяла. Вот выпросила ее на три дня... А что такое три дня? Раз - и нет их! А девочка хорошая, умная, только заикается. Помогите ей, дайте ей нормальную семью.
Обе дамы потеряли дар речи. Иринка скорбно смотрела на Лилю, не надеясь на перемену в своей судьбе.
У дамы, держащей Иринку, порозовели щеки. Она внимательно наблюдала за реакцией ребенка. Смиренность и безнадежность, сквозящие во взгляде девочки, как стрелы, упали ей прямо в сердце.
Немного поразмышляв, она твердо сказала:
-Я не могу взять ребенка себе, зато я могу через месяц отправить ее на Черное море. Я являюсь председателем профсоюзного комитета в нашей организации. Лучшие ученики сотрудников награждены путевками в детский лагерь "Артек". Здравница расположена в южной части полуострова Крым. Если вы обеспечите перелет и сопровождение, то наш профсоюз выделит путевку этой девочке.
Лиля была все себя от радости: она сразу поняла, что женщина серьезная - не шутит, непременно сдержит обещание. Это не пустой разговор, за ним стоит дело.
Иринка не сразу поверила радости, которая свалилась на нее так неожиданно, а поняв, тихо засмеялась. Новая мечта засветилась впереди
Дама написала на листочке свой рабочий телефон и адрес, прижала девочку к себе. С теплом смотрела она теперь на Лилю - лицо ее, с правильными чертами и живыми карими глазами, освещала улыбка. Пожелав хорошего дня, обе дамы вышли на остановке. А Лиля и Иринка, обнявшись, сели рядышком на освободившиеся места.
-Я правда увижу Черное море? Лиля Эмилевна, скажите, почему оно черное? - спросила Иринка. Глаза ее светились, как звездочки.
-Правда, правда, сама все увидишь, все узнаешь, - радостно отвечала Лиля, не представляя себе, как она выберет из семейного бюджета сумму на билеты в самолет.
Но самое главное было сделано - Иринкина путевка в оздоровительный лагерь на юге почти лежала в кармане.
Лилю не обмануло предчувствие. Чужая женщина действительно прониклась бедой ребенка, и в один прекрасный день на имя директора детского дома пришло письмо с путевкой для Иринки. Владимир Петрович и все воспитатели поддержали поездку и отпустили ребенка под Лилину расписку на три недели.
У Лили в семье в это время произошла неприятность. Муж нашел скопленные на билеты деньги, и запил, бросив очередную работу. Лиля была в отчаянии. Однако короткое счастье, как вспышка, должно было осветить жизнь Иринки. Ребенок так сильно ждал этого дня!.. Насчет сопровождения Лиля не беспокоилась: она договорилась с одной из мамаш, улетающей со своим ребенком в эту поездку, и та обещала присмотреть за Иринкой.
Наступил день отлета. Девочка цепко держала руку Лили. Она понимала, что счастье ее висит на волоске. Небольшую дорожную сумку она прижимала другой рукой к животу.
Лиля уверенно подошла к кассе аэрофлота.
-Мне необходимо переговорить со стюардессами самолета, вылетающего в блажайшее время в Симферополь.
Кассирша указала на одну из дверей, ведущих во внутренние помещения.
Две стюардессы, брюнетка и блондинка, в нарядных отглаженных униформах, пили кофе и о чем-то оживленно болтали.
Прямо с порога Лиля начала о главном:
-Вы видите этого ребенка? Она детдомовка. На ее глазах отец убил мать. Добрые люди подарили ей путевку в детский лагерь "Артек". Я ей никто. Просто преподаю эстетику в классе, где она сейчас учится. Вот и все! Я оплатила бы билет на самолет, но не могу: мой муж пьющий человек. Сама перебиваюсь, в отпуск с детьми не езжу. Знаю, что вы скоро вылетаете в Симферополь, в Крым. Помогите девочке! Возьмите ее на свободное местечко. Я договорилась с женщиной, она присмотрит за ней.
Обе стюардессы, такие разные, посмотрели одиноковым взглядом на Лилю. Они быстро поняли в ситуацию.
-Возьмем! Посадим рядом с контейнерами с едой. Экипаж против не будет, гарантируем, - решительно сказала брюнетка.
Блондинка кивнула.
-Сами мы этот вопрос решить не можем. Надо пройти к начальнику аэропорта. Идите за мной!
Блондинка подошла к Иринке.
-На Черное море хочешь полететь? - ласково спросила она.
-Х-хочу... - тихо ответила та, крепко сжав Лилину руку.
Лиля улыбнулась девочке подбадривающе. Обе чувствовали себя выполняющими важное задание.
Пройдя диспетчерскую, все трое остановились у двери начальника.
-К шефу - сами. Не дрейфить! -напутствовала стюардесса.
Лиля постучала в дверь, но никто не отозвался. Тогда Лиля просунула голову в просторный кабинет и громко спросила:
-Можно?
Иринка стояла у двери и разглядывала незнакомое, светлое помещение.
Лиля быстро прошла к человеку в форме, что-то писавшему за столом.
-Извините, но у меня вопрос не требующий отлагательства.
-В чем дело?- недовольно поморщился еще молодой, но уже лысоватый начальник.
-У вас есть дети ? - от возбуждения у Лили пробился румянец на щеках.
-Что еще за вопрос! - недоуменно ответил мужчина.
-Нет! Я хочу знать: у вас есть дети?
-Ну, есть... Не мешайте работать!
-Вы, наверное, отдыхаете с детьми летом на море? Может быть, на Черном море?
Теперь шеф, отложив ручку в сторону, с интересом посмотрел на необычную посетительницу. Выслушав ее просьбу, он только спросил:
-Экипаж не против?
-Нет! -радостно выкрикнула Лиля.
-Значит, все "за". Смотрите, дело это подсудное, ответственность на себя не беру, но препятствовать не буду. Так и передайте экипажу.
-Ой! - тихонечко взвизгнула Иринка.
Лиля крепко обняла ее. Забыв поблагодарить, обе выскочили из кабинета, как ошпаренные.
Мамаша, сидевшая в зале ожидания и тоже переживавшая за исход дела, забрала Иринку с уверениями, что привезет ее на это же место через три недели целую и невредимую.
Так и получилось.
В светлый июльский день под стеклянным куполом нового здания аэропорта Лиля встречала Иринку. Она была так рада, как будто это ее собственный ребенок отдохнул на море в Крыму. Навстречу Лиле бросилась загоревшая, веселая девочка. Она то рассказывала, как здорово было в лагере, то как хорошо было сидеть у окна самолета.
Лиля заказала в кафе сок для девочки и кофе для себя.
-Большая гора Аю-Даг рядом, -округлила свои синие глаза Иринка. - Наши отряды разные: Полевой, Кипарисный, Лесной, Морской, Янтарный и другие... Столько красивых деревьев! А море совсем не Черное, такое теплое! Я медуз видела!-восторженно развела девочка руками.- Мы там на кострах по вечерам песни пели. Я теперь много песен знаю. Один раз рассвет встречали все вместе рано-рано! Недалеко есть город Гурзуф... На гору Медведь наш отряд ходил. Воспитатель нам про историю древней Тавриды рассказывал. А какой праздник был сначала, когда я приехала!Большое поле - это стадион. В конце смены там тоже был праздник и концерт. Но мы с девочками тогда плакали - не хотелось расставаться!
Голосок ее звенел, как колокольчик. Что-то изменилось не только во внешнем облике Иринки, но и в речи. Во-первых, она раньше никогда не смогла бы так подробно рассказывать о пережитом, а во - вторых... Лиля даже не сразу осознала, что именно. И вдруг она поняла: девочка не заикается! Вот это да!
Лиля ничего не сказала ребенку - пусть ей об этом скажут другие. Она же просто слушала, ахала и хвалила, а между тем, гладила русую головку, ведь потом нельзя будет погладить ее.
Иринка напевала:
- Артек - это море бескрайнее
И солнце весёлое раннее,
Радость, которая в сердце навек!
Вот что такое, вот что такое,
Вот что такое Артек!
Лиля допила свой кофе. С нежностью посмотрела на окрепкшую, радостную девочку.
-Когда я вырасту, я тоже буду вожатой в Артеке, как Света!-совершенно серьезно сказала ей Ирина.
Пора было ехать в детский дом. Вот так, сразу, в новеньком ярком платьице, неизвестно кем подаренном сироте, с сумкой наперевес, Иринка предстала перед ребятами своей группы. Но этой встречи Лиля уже не видела: ей надо было поспешать домой - дела не ждали.
Через некоторое время Лиля с семьей переехала в другой город. В сентябре она вышла на новую работу.
Многое случалось в жизни Лили, но прелестную маленькую девочку, купавшуюся в Черном море, загоравшую там на песке, певшую песни в " Артеке", она не забывала.
Как-то пришлось ей побывать в родном городе, и Лиля заехала в специнтернат. Встретилась с учителями, воспитателями, ребятами. С интересом слушала она новости из жизни детского дома. Потом спросила, почему не видно Иринки.
-Отец вышел раньше срока по амнистии и забрал ее к себе в деревню. Зачем она ему? Сможет ли он ее прокормить? Как воспитает ее и сыновей? -опечаленно поведала Ольга Николаевна.- Да, отдали Иринку, красавицу нашу, и больше о ней мы ничего не слышали.
-Как жаль, - затуманились глаза у Лили.
Она снова окунулась в воспоминания о том дне, когда она, как добрая волшебница, отправила чужую девочку в далекое путешествие.
Такой случай совершенно немыслим в Германии. Здесь нужно, чтобы каждая запятая была на своем месте. Тут шофер туристического автобуса никогда не остановится на незапланированной остановке, поскольку у него нет страховки на нее. Да и детских домов, в том понимании, в каком знали их в Советском Союзе, здесь нет. Детей разбирают по семьям. Оно и правильнее, и лучше.