Эндра
Приключения в Морванке

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это был высокий, худой, темноволосый молодой человек, в элегантном, но простом черном сюртуке и с тростью. Словно не замечая моего присутствия, он уселся подле меня в кресло. Он сидел молча, в задумчивости поворачивая в руке свою трость. Я обратил внимание, что ее рукоятка была выполнена в виде ящерицы с глазами из маленьких зеленых камней

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Приключения в Морванке

Или

Общество Чудаков

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 1,

В которой я приезжаю в Морванк, знакомлюсь с Александром Полянским, и присутствую на заседании Общества Чудаков, которое прерывается самым неожиданным образом.

   Однажды, весной 18... года я прибыл в Морванк, на востоке Морулии. Раньше я слышал об этом городе от своего знакомого, который был здесь проездом. По его рассказу Морванк мне настолько понравился, что мне захотелось непременно побывать в этом городе. И, с этой целью, я, во время своего путешествия по Европе, специально отправился в Морулию. Когда я прибыл, наконец, в Морванк, он настолько пришелся мне по душе, что я решил пожить там некоторое время. Это был небольшой городок. Единственной его достопримечательностью был большой замок, выстроенный в XIV веке графом Фоено. Теперь он стоял пустой посреди заброшенного парка и производил впечатление загадочного призрака, перенесенного какой-то неведомой силой из тех времен, когда в ходу был величественный и несколько устрашающий готический стиль. Остальные здания в городе были, по-видимому, построены не так давно, так как являлись образцом модерна. Я остановился по рекомендации приятеля в доходном доме Глория Анабель, что на улице короля Винсента. Это был небольшой дом, причудливый и симпатичный, по фасаду которого грациозно извивались стебли ирисов.
   В первый же вечер моего приезда я, с целью скоротать время, спустился в общую гостиную. У меня была с собой газета "Морванкские ведомости", но я не сразу развернул ее. Несколько времени я сидел в задумчивости, разглядывая орнамент из листьев тиса, украшавший стену под самым потолком, вследствие чего гостиная и получила, между прочим, название тисовой. Но мне не суждено было в тот вечер читать "Морванкские ведомости", потому что в тот самый момент, когда я уже извлек газету из кармана, в гостиную спустился господин, привлекший мое внимание. Это был высокий, худой, темноволосый молодой человек, в элегантном, но простом черном сюртуке и с тростью. Словно не замечая моего присутствия, он уселся подле меня в кресло. Он сидел молча, в задумчивости поворачивая в руке свою трость. Я обратил внимание, что ее рукоятка была выполнена в виде ящерицы с глазами из маленьких зеленых камней, и была очень красивой. Некоторое время я рассматривал трость незнакомца, пока не спохватился, что это может показаться невежливым, и не взялся, наконец, за свои "Морванкские ведомости", но в этот момент молодой человек, до сих пор не проронивший не слова, повернулся ко мне.
   - Вы, должно быть, - произнес он, с едва заметным акцентом, делавшим его произношение чуть более резким, - Новый квартирант из комнаты под номером восемь? Мне говорила о вас квартирная хозяйка, миссис Тернер. Добрый вечер.
   - Добрый вечер, - ответил я, - Вы совершенно правы, я снял восьмую комнату. Мое имя Джонатан Тревер.
   - А я Александр Полянский. Кстати говоря, я занимаю седьмой номер, так что мы с вами соседи, - и с этими словами он пожал мне руку.
   - Между прочим, - заметил мой новый знакомый, когда мы разговорились, - Известно ли вам, какое замечательное мероприятие здесь сейчас состоится?
   - Нет, мне это не известно.
   - Ну, тогда я с большим удовольствием сообщу вам это. В этой самой гостиной вскорости начнется очередное заседание Общества Чудаков.
   - Какого общества? - в изумлении переспросил я.
   - Общества Чудаков, - невозмутимо пояснил Полянский.
   - А разве существует такое общество?
   - Ну, разумеется, существует, раз здесь проходят его заседания.
   - А вы тоже являетесь его членом?
   Полянский покачал головой:
   - Нет, я всего лишь художник. Если желаете, - продолжал он, - Можете остаться и посмотреть, как проходит это заседание. Смею вас уверить, что это довольно занимательно.
   Так как я не знал, что ответить и молчал, Полянский извлек из кармана брегет на золотой цепочке, и, щелкнув крышкой, сообщил:
   - Заседание начнется в восемь. Сейчас без пяти, и у вас есть пять мнут, чтобы принять решение, так как, если вы не поторопите свою мысль, после начала покинуть гостиную будет нельзя, чудаки ужасно этого не любят. Вот вам для примера один случай. Однажды граф Фоено, чей замечательный предок, к слову сказать, выстроил тот чудный образец готического стиля, который вы, без сомнения, могли видеть на окраине Морванка, рискнул выйти из гостиной в самый разгар собрания, за что и был вызван председателем общества на дуэль.
   - На дуэль!? За такой пустяк!?
   - Да, именно так.
   - И чем же кончилось дело? Надеюсь, никто не пострадал?
   - Нет, никто, потому что секундант графа догадался зарядить револьверы холостыми пулями.
   - А кто же был его секундант?
   - Ваш покорный слуга, - отвечал Полянский с легким поклоном.
   В этот момент в гостиную вошел пожилой господин, с седыми бакенбардами и довольно крупного телосложения. На нем был потертый рыжий сюртук и сбившийся на бок цилиндр, а в руке он держал толстую сафьяновую папку.
   - Это и есть сам председатель Общества Чудаков, - наклонившись ко мне, шепотом сообщил мне Полянский, - Добрый вечер, любезный господин председатель! Что у вас сегодня на повестке дня?
   Председатель повернулся к нам.
   - А это вы, господин Полянский? Приветствую. А кто это с вами?
   Полянский представил нас.
   - Рад встрече, очень рад, - говорил председатель, тряся мою руку так, что я едва удержался в кресле, - Прошу вас быть гостем на нашем заседании.
   Мне не оставалось ничего другого, как согласиться.
   Тем временем, в гостиной стали появляться и другие члены Общества Чудаков. Собрав кресла и диваны, составляющие обстановку гостиной, в круг, они расселись, и заседание началось. Первым выступал председатель. Он говорил, не вставая с кресла. Раскрыв свою внушительную папку, и разложив на коленях какие-то бумаги, он откашлялся и начал:
   - Приветствую вас, господа, на очередном заседании Общества Чудаков. Сегодня нам предстоит принять нового члена в наши ряды. Но, перед этим позвольте мне выступить перед вами с небольшим рассуждением о взаимосвязи чудаков и современного общества.
   Собравшиеся поаплодировали.
   - Итак, дорогие друзья, - начал председатель свое рассуждение, - Никто не может отрицать, что все мы живем и существуем в современном нам обществе. Каждый живущий человек является членом этого общества. Это, конечно, не подлежит никакому сомнению. Только если бы мы с вами, господа, отправились на какой-нибудь далекий необитаемый остров, только тогда мы могли бы избавиться от общества. Да и в этом случае, я думаю, мы составили бы свое собственное небольшое общество, но все-таки общество. Поскольку ни один человек не может не быть его частью, следовательно, оно оказывает свое влияние на всех и каждого. Хотим мы того, или нет, но многие наши вкусы и представления в какой то степени формируются под его влиянием. Можно сколько угодно спорить о том, благотворное это влияние или пагубное, и, вероятно, так и не достигнуть в этом вопросе абсолютного единогласия. В данном случае я не о том хочу с вами говорить, господа. Суть вопроса, который я намереваюсь сегодня обсудить с вами, заключается в следующем: не подвержены ли чудаки, в силу ли самой своей природы, или благодаря особому складу ума, влиянию общества менее чем все прочие? Хорошо известно, что все люди делятся по большому счету на два типа. Первый из них - это те, кто подвержен чужому влиянию. Такие люди склонны принимать мнение других, как свое собственное, не зависимо от того, согласны они в глубине души с ним или нет. Причем, что примечательно, они и сами могут не догадываться о том, что им оно не по душе, и верить абсолютно искренно, что это единственно и есть правильно, хорошо и красиво. Они часто формируют свои вкусы и свои суждения под влиянием общества, то есть, большинства. Ярким примером этого явления может служить мода. То, что еще вчера казалось некрасивым, вдруг сегодня начинает нравиться, если это кажется подходящим большинству.
   Между тем, я разглядывал членов Общества. Одним из тех, кто привлек мое внимание, был высокий седовласый господин в старинном бархатном кафтане и широкополой шляпе с пером, который, вытянув длинные ноги в высоких кожанных сапогах, и надвинув шляпу на глаза, преспокойно спал в своем кресле, причем никто не обращал на это никакого внимания.
   - Смотрите, вон тот странный человек спит! - поделился я с Полянским шепотом свом наблюдением.
   - Спит? - переспросил Полянский, так же шепотом, - Ну нет, он более бодр, чем мы с вами оба, вместе взятые. Он подобен волку, сидящему в засаде. Собственно, это и есть волк, морской волк.
   - А почему он одет так старомодно?
   - Я же говорю, это морской волк. Его имя - капитан Бонни.
   - Так он моряк?
   - Он такой же моряк, как я - начальник тюрьмы. Все дело в том, что его прабабкой была сама знаменитая Энн Бонни.
   - Женщина-пират, жившая в семнадцатом веке?
   - Она самая.
   - Ко второму же типу - тем временем продолжал вещать председатель, - Относятся те, кто сам старается навязать свои вкусы обществу и заставить его считать свое мнение его собственным. Отсюда, между прочим, и проистекает мода, о которой я упоминал. Что это такое, как не навязывание вкусов и взглядов одними людьми другим, которые настроены на то, чтобы с готовностью воспринимать, то, что им предлагается. Конечно, иногда это, может быть и хорошо, но в целом, по моему мнению, это не делает чести человеческому обществу. Но вернемся к обсуждаемому нами предмету. Два этих человеческих типа, о которых я имел честь вам говорить, крепко взаимосвязаны между собой. Совершенно ясно, что, говоря упрощенно, если не будет тех, кто диктует свои взгляды, то некому будет подражать, и, соответственно, если не будет множества, готового воспринимать новые веяния, то и не кому и не зачем будет диктовать их. Однако, как из любого правила существуют исключения, есть они и здесь. Возможно, вы, господа, задаетесь вопросом, что же это за исключения, о которых я говорю? Тогда оглянитесь вокруг, и вы получите ответ на ваш вопрос. Для тех, кто еще не разумел, что я имею в виду, могу пояснить, что это и есть мы с вами, то есть чудаки. Для того чтобы как можно яснее пояснить, что я хочу сказать, я обращусь к "Большому Словарю Чудаков И Всевозможных Чудачеств".
   В этот момент Полянский склонился ко мне и шепотом пояснил:
   - Он сам составил этот словарь не так давно. Это предмет его особой гордости. Там перечислены все или почти все знаменитые чудаки всемирной истории, начиная от Диогена и заканчивая Ван Гогом, а так же наиболее замечательные чудачества и странности. Весьма занимательное и поучительное чтение, между прочим.
   Тем временем, председатель продолжал развивать свою мысль:
   - Итак, - говорил он, - Вот что написано в этом словаре. "Чудак есть человек, который в силу своей природы, или характера, или сознательного решения старается, насколько это возможно, оградить себя от влияния окружающего общества, а так же от навязывания кому бы то ни было своих собственных взглядов". Таким образом, мы видим, что чудак всегда стремиться к независимости. Он, в большинстве случаев, безразличен к происходящему и, как бы погружен в свой собственный мир. А теперь господа, обратимся к такому, вне всякого сомнения, важнейшему вопросу, как...
   - Кончайте свою бессмысленную болтовню! - неожиданно перебил речь председателя капитан Бонни, который до этого казался мне спящим, - От нее меня лично клонит в сон, и я не намерен слушать этот ваш бред. Любой, кому придет охота засорить себе голову этой ерундой, может ознакомиться с ней в вашем словаре. И вовсе не обязательно дополнять ее еще и столь "выдающейся" речью.
   С этими словами он с самым бодрым видом извлек из кармана камзола трубку и закурил, выпуская к потолку большие серые клубы дыма. Не могу сказать, что я был очень зол на него за то, что он прервал оратора, пусть даже и столь бесцеремонно.
   - Капитан, вы позволяете себе слишком много! - спокойно и с достоинством заметил председатель.
   - В таком случае, можете вызвать меня на дуэль, - парировал капитан Бонни, - Но только учтите, что я буду драться с вами на шпагах, чтобы кто-нибудь, столь же подверженный идеям гуманизма, как Полянский, не смог сорвать нам поединок.
   - Как вы можете предлагать мне такое, - возмутился председатель, - Ведь вам хорошо известно, что я не владею этим оружием.
   - Господа, - лениво прервал их ссору некий человек, с черными, как сажа волосами, острой бородкой клинышком и одетый по последней моде, но несколько небрежно, - Довольно спорить, это становиться утомительным. К тому же мне не кажется уместным вспоминать мою дуэль с господином председателем.
   Я догадался, что это был граф Фоено.
   - Вы правы, граф, - вежливо поддержал его председатель. По-видимому, их ссора была давно и прочно забыта, - У нас сегодня полно других дел. Главное из них - это принятие в наше Общество нового члена. Все мы хорошо его знаем, и лично мне кажется удивительным, что он до сих пор не в наших рядах. Следуя нашей традиции, я предоставляю ему слово.
   Судя по всему, все прекрасно знали, о ком идет речь. Я заключил это из того, что все устремили взгляды на скромно сидящего в углу человека. Я сразу признал в нем ученого. Одежда его была в беспорядке, а волосы взъерошены, но, в целом, он вызывал симпатию.
   - Кто это? - спросил я Полянского.
   - Это Уильям Котера-Смит, из чудаков чудак, - ответил он, - Впрочем, смотрите и слушайте, вы сами все сейчас увидите.
   По-видимому, мистер Котера-Смит чувствовал себя неловко оттого, что все внимание было направлено на него.
   - Пожалуйста, сэр, - поддержал его председатель.
   Ученый поправил очки в золоченой оправе с огромными круглыми стеклами и начал несколько смущенно:
   - Добрый вечер, господа. Я очень рад, что мне выпала честь выступать на сегодняшнем собрании. Еще больше я рад, конечно, тому, что, возможно, сегодня я стану полноправным членом вашего Общества. Впрочем, решение, разумеется, останется за вами. А мне пока позвольте рассказать вам о моей работе. Ни для кого не секрет, что я работаю в области археологии, но позвольте мне немного подробнее рассказать вам, на что именно я направляю все свои скромные способности, которыми наделила меня природа. Я постараюсь не занимать слишком много времени, поскольку только что мы имели возможность убедиться, что не все здесь обладают должным терпением...
   С этими словами он посмотрел на капитана Бонни. Капитан, уразумев, что это его имеют в виду, вытащил трубку изо рта и одобрительно проронил:
   - Молодец, Котера-Смит, ловко.
   - Итак, - продолжал Котера-Смит, - Археология - это наука, которая занимается восстановлением быта, особенностей и событий отдаленного прошлого. При этом используются разнообразные предметы, добытые при раскопках. Однако, когда-то давным-давно, эти предметы применялись и использовались обычными людьми, такими же, как и мы с вами, а то время, которое мы сейчас именуем древностью, было для них современностью. Соответственно, однажды подумал я, и наше теперешнее время когда-нибудь в будущем станет древностью, и его точно также будут изучать будущие археологи и историки. Возможно, вам известно, что люди моей профессии сталкиваются с определенными трудностями в своем деле. Трудности эти связаны в основном с тем, что часто бывает трудно датировать тот или иной предмет или документ. А иногда бывает и так, что сложно определить и назначение той или иной вещи. Зная об этом, как никто другой, я задумал, господа, насколько это возможно, облегчить им эту задачу. С этой целью я собрал у себя коллекцию всевозможных современных вещей и снабдил их подробными пояснениями, а так же датами. Не без гордости могу заметить, что если бы какой-нибудь древний историк догадался позаботиться о своих потомках таким образом, и мне попалась бы такая коллекция, то моя работа была упрощена настолько, насколько это возможно, и, вместе с тем, стала бы максимально полной и точной, так как я был бы избавлен от всякого рода предположений и неточностей, которые еще, к сожалению, имеют место в нашем деле вследствие неполноты данных. Я был бы очень благодарен этому мудрому человеку. В заключение могу сказать, что моя работа еще далеко не закончена, хотя и теперь уже моя коллекция насчитывает около тысячи, а точнее восемьсот шестьдесят девять, предметов.
   Все зааплодировали. Признаюсь, и я был потрясен и восхищен такой преданностью своему делу. К тому же нельзя было не признать, что в рассуждениях Котера-Смита присутствовала, хотя и немного наивная и своеобразная, но логика.
   - Отлично, господа, - проговорил председатель, - А теперь пусть каждый выскажет свое мнение и проголосует за или против вступления в Общество Чудаков господина Котера-Смита. Капитан Бонни, прошу.
   Капитан не спеша вынул изо рта трубку, выпустил к потолку сизое кольцо дыма и пожал плечами.
   - Что тут скажешь. Лично мне, например, наплевать на всех в мире историков и археологов, как на тогдашних, так и на теперешних. Но придумано остроумно, тут уж ничего не скажешь. Поздравляю, дружище Котера-Смит, из вас получился бы отличный пират. Пожалуй, мозги у вас такие же мудреные, как и ваша фамилия. Так что я голосую за, и можете считать, что я салютую вам из всех пушек.
   - Так, один голос у вас уже есть, - ободряюще проговорил председатель, - Господин Шпендлер, ваша очередь.
   - Фон Шпендлер, с вашего позволения, - гордо ответил невысокий человек, отличительной особенностью которого были многочисленные цепочки от часов, которые торчали у него изо всех карманов. Я насчитал тридцать штук, и это только те, которые были мне заметны.
   - Я часовщик, - продолжал он тем же тоном, - И я люблю точность во всех ее проявлениях. Без точности, уважаемые господа, жизнь на земле была бы не возможна, и безалаберность и неаккуратность некоторых наносит несомненный вред не только им самим, но и всему человечеству. Поэтому я всегда говорю - точность это основа жизни. Работа господина Котера-Смита вносит в работу историков, которой он так интересуется, упорядоченность. Так что мне это только приятно. Но единственное, что я могу пожелать вам, уважаемый господин Котера-Смит, это не назвать гордым именем "коллекция" то, что таковой не является. Собрание разрозненных предметов, о котором вы, насколько я понял, упомянули - это никакая коллекция. Вот моя коллекция - это действительно коллекция. Я собираю часы, так как это самые точные вещи в мире. В данный момент моя коллекция насчитывает полторы тысячи самых разнообразных часов...
   - Полсотни из них мы можем видеть сейчас на вашей особе! - насмешливо перебил речь фон Шпендлера молодой человек в перепачканной краской рубашке, небрежно намотанном на шею шарфе, и расстегнутом мятом сюртуке, который сидел подле графа Фоено, небрежно закинув ногу на ногу. Весь его вызывающе неаккуратный вид составлял разительный контраст со щегольским, хоть и также несколько небрежным костюмом графа. Молодой человек произвел на меня не слишком приятное впечатление. Не ожидая, когда я обращусь к нему с вопросом, Полянский наклонился ко мне и пояснил:
   - Это Франсуа де Сюрра, такой же знатный, как и граф Фоено. Скучающий аристократ со всеми вытекающими последствиями.
   - Но, судя по одежде, он ведь художник.
   - Или хочет казаться художником.
   - Помолчите хоть вы, Сюрра, - сказал в своей ленивой манере граф Фоено, - Продолжайте, герр фон Шпендлер, мы вас слушаем. Что вы скажете по поводу вступления Котера-Смита в Общество?
   - Разумеется, я не против, - буркнул Шпендлер, видимо, обиженный, что его прервали столь бесцеремонным образом. В доказательство этого он достал одни из своих часов и сердито щелкнул крышкой.
   - Теперь попрошу высказать свое мнение графа.
   Граф величественно пожал плечами.
   - Главное достоинство человека это его ум, - изрек он, - Все остальное не имеет значения. Умный человек находит всюду вокруг себя возможность применить свои мыслительные способности. Повседневную жизнь можно до такой степени наполнить головоломками и загадками, что она станет как бы тренажером для человеческого разума, своеобразным оселком, с помощью которого можно оттачивать и шлифовать свой ум, что я и делаю. На мой взгляд, совершенно не нужно и даже, в какой-то степени, вредно облегчать людям умственный труд, а как раз это, как я понимаю, пытается сделать Котера-Смит. Так что я не одобряю его деятельности. На мой взгляд, если хочешь узнать что-либо, так изволь потрудиться, по-моему, это вполне естественно. Повторяю - главное достоинство человека это его ум, - Котера-Смит было поник, но граф продолжал, - Но в данном случае совершенно не важно, как я отношусь к работе Котера-Смита. Важно, считаю ли я его в достаточной степени чудаком, чтобы он мог вступить в наше Общество. Да, считаю.
   - Благодарю, граф, - сказал председатель, - Вы, как всегда, удивительно точны. Господин де Сюрра, что вы скажете?
   - Я скажу, - заявил Сюрра, - что вся его археология - сплошная ерунда. Вообще, важно одно лишь искусство. Если человек по натуре художник и имеет творческий склад ума, как я, то его абсолютно не волнуют ни история, ни пираты, ни часы, ни чужие мозги. Вообще, я считаю, что чудак - существо беспорядочное, следовательно, творческое, поскольку все беспорядочное имеет творческую природу. Так что я голосую против вступления старика в нашу компанию. И, кстати, я выгнал бы так же Шпендлера. Он с его точностью не имеет никакого отношения к чудакам.
   Фон Шпендлер, выражая свое возмущение, яростно зазвенел своими цепочками.
   - Благодарю вас, довольно, иначе дело дойдет до ссоры, - остановил де Сюрра председатель, - Три голоса за и один против. В данных обстоятельствах мой голос не является решающим, но я считаю своим долгом также проголосовать за господина Котера-Смита. Итак, мистер Уильям Котера-Смит, поздравляю вас со вступлением в Общество Чудаков!
   И с этими словами председатель поднялся с самым торжественным видом. Остальные последовали его примеру. Председатель подошел к Котера-Смиту и приколол ему на воротник небольшой значок. Только сейчас я обратил внимание на то, что у всех членов Общества, включая самого председателя, были точно такие же значки. Позже я имел возможность рассмотреть такой значок внимательнее. Он был сделан в виде бочки - в честь бочки Диогена, который здесь считался первым чудаком, как мне объяснил Полянский - на которой было написано "Член Общества Чудаков".
   Некоторое время смущенный и несколько растерянный Котера-Смит принимал поздравления. Потом все снова расселись по своим местам.
   - Вот и прекрасно, - сказал председатель, - От всей души поздравляю вас господин Котера-Смит. А теперь, господа, продолжим наше заседание...
   Он хотел еще что-то сказать, но не успел. Однако, на сей раз прервал его не капитан Бонни, и, вообще не кто либо из присутствующих. Едва председатель открыл рот, чтобы продолжать свою речь, как в углу гостиной, у окна прогремел оглушительный взрыв.
  

Глава 2,

В которой все жалеют о занавесках миссис Тернер, а Полянский получает предложение, которое принимает с неохотой.

  
  
   Все заволокло дымом. Несколько мгновений я не мог двигаться, так как был совершенно оглушен. Когда же ко мне вернулась способность соображать, я повернулся было к Полянскому, но обнаружил, что его кресло пустует.
   - Все целы, господа? - раздался его спокойный голос со стороны окна.
   - Кажется, да, - ответил за всех граф Фоено, - Я, во всяком случае, точно.
   - Но что это было, господин Полянский? - испугано спросил председатель.
   - Взрыв, - ответил Полянский. Сквозь начавшие рассеиваться клубы дыма я увидел, как он присел и поднял с пола какую-то бесформенную штуку, - Похоже, что это часовой механизм. Взрыв, слава Богу, был не такой силы, чтобы кого-то убить, но вот занавески, увы, погибли безвозвратно.
   И в самом деле, стена, в том месте, где произошел взрыв, страшно почернела, а от прекрасных зеленых оконных занавесей вообще практически ничего не осталось.
   Я осмотрелся. По комнате плавали клубы дыма и удушливый, едкий запах гари.
   - Но откуда здесь могла оказаться взрывчатка? - спросил Котера-Смит, растерянно поправляя очки. Сейчас он больше всего напоминал большую испуганную птицу.
   - Ее легко было спрятать за занавеской, - заметил граф.
   - Кстати, о занавесках, - произнес председатель, - Что обо всем этом скажет миссис Тернер, ведь это была ее любимая гостиная...
   - Да уж, - согласился капитан Бонни, - У этой каютки такой вид, будто ее взяли на абордаж.
   Одним ловким движением Полянский снял занавески, или, вернее, то, что от них осталось, с карниза. После этого, он открыл настежь окно, чтобы проветрить помещение.
   - Думаю, это лучшее, что мы можем сделать, - сказал он.
   - Ну и сильный же был взрыв! Надеюсь, мои часы не пострадали, - произнес фон Шпендлер, извлекая по очереди все свои часы из карманов, и проверяя, все ли они целы.
   - Я полагаю, что заседание на сегодня закончено, - подал голос, молчавший до сих пор, де Сюрра, отряхивая свой сюртук от воображаемой пыли, - И я могу вернуться к своим картинам?
   - Да, да, - проговорил председатель, который, видимо еще не оправился от волнения, - Продолжим в другой раз. Теперь нам всем нужен отдых.
   Обсуждая происшедшее, и на ходу делясь друг с другом переживаниями, чудаки стали покидать гостиную. По-видимому, они были настолько взволнованы, что даже забыли о своих разногласиях. Фон Шпендлер оживленно обсуждал происшедшее с де Сюрра, а граф Фоено поддерживал за локоть Котера-Смита, который неожиданно почувствовал себя плохо. Когда все они ушли, я, наконец, поднялся и подошел к Полянскому, который сосредоточено что-то разглядывал на полу на месте взрыва.
   - Что вы там видите? - спросил я.
   - Часовой механизм, - ответил он, протягивая мне какую-то искореженную, обгорелую железку. Я покачал головой.
   - Боюсь, что я ничего в этом не понимаю.
   - Я тоже. Одно несомненно - эта штуковина уже была здесь, когда заседание началось, - Полянский поднялся, - Я полагаю, мы с вами не меньше всех остальных нуждаемся в отдыхе после такой нервной встряски. Идемте ко мне, выпьем по чашке чая и обсудим последние события.
   Я был не против и мы поднялись наверх. Номера в Глории Анабель состояли из прихожей, гостиной и спальни, и были маленькие и очень уютные. Гостиная Полянского была переоборудована в мастерскую. Здесь повсюду валялись листы с набросками и эскизами, стояли чистые холсты, неоконченные работы и готовые картины. Взяв один лист в руки, я даже вздрогнул от неожиданности. На меня, будто живой, смотрел председатель, держащий в руках свою неизменную папку. Он был изображен всего несколькими смелыми линиями, но художнику удалось удивительно точно передать характерное для него добродушное и рассеянное выражение.
   Тем временем, Полянский освободил на столе место, сдвинув в сторону карандаши, кисти, краски, листы бумаги и прочие предметы, достал чашки и налил чаю.
   - Это ваша работа? - спросил я, указывая на понравившийся мне набросок.
   - Да. На мой взгляд, вышло неплохо, - пожав плечами, ответил Полянский, беря в руки чашку и усаживаясь за стол.
   - Неплохо? Да это превосходно, можете мне поверить! Где вы учились?
   - В Венской Академии Художественного Искусства. Я окончил ее в прошлом году со званием мастера искусств первой степени.
   Признаться, я был удивлен. Венская Академия Художественного Искусства считалась лучшим учебным заведением в этой области. Не успел я подумать об этом, как раздался стук в дверь.
   - Входите, там открыто, - сказал Полянский, и в дверях появился председатель.
   Он прошел в комнату, сел на диван, и, после некоторого раздумья проговорил:
   - Господин Тревер, я очень рад, что и вы оказались здесь, потому что вы, как мне кажется, обладаете, так же как и господин Полянский, весьма практическим складом ума, которого я, к сожалению, лишен. А мне необходимо посоветоваться.
   - Буду рад если чем-нибудь смогу вам помочь, - ответил я.
   - Мы внимательно вас слушаем, - добавил Полянский, подвигая к председателю чашку с чаем.
   Он жестом отказался от нее и сказал:
   - Я хотел поговорить с вами вот о чем. Вы, вероятно, помните, что на заседании у меня была сафьяновая папка. В этой папке содержатся все документы Общества Чудаков. Так вот, когда после взрыва я вернулся к себе, то обнаружил, что некоторые документы из нее пропали.
   - Какая неприятность, - вежливо посочувствовал Полянский, - Надеюсь, особо важных среди них не было?
   - В том то и дело, что были! - сокрушенно воскликнул председатель.
   - А вы выпускали папку из рук? - спросил я.
   - Да, когда раздался этот взрыв, я, как и все вскочил на ноги, а папка оставалась в это время на кресле. Как вы помните, поднялся большой переполох, вероятно, кто-то воспользовался им, чтобы похитить документы.
   - Все это, конечно, очень неприятно, - сказал Полянский, - А о чем вы хотели посоветоваться с нами?
   Председатель смутился:
   - Собственно, я хотел не столько посоветоваться, сколько попросить вас и господина Тревера оказать мне одну услугу.
   - Какую? - спросил я, не понимая, что он имеет ввиду.
   - Видите ли, дело в том, что я сам, как я уже говорил, не обладаю практическим складом ума. Я куда свободнее и увереннее чувствую себя, занимаясь делами Общества. Любое сколько-нибудь значительное событие приводит меня в замешательство. То же, без сомнения, можно сказать и о других членах Общества. А вот вы оба - совсем другое дело. Одним словом, я хотел вас попросить заняться поиском пропавших бумаг. Я уверен, вас это не слишком затруднит, а мне самому никогда с этим не справится.
   Я уже готов был согласиться, поскольку мне эта перспектива показалось очень занимательной, но Полянский, откинувшись в кресле, покачал головой.
   - Я художник, а не сыщик, - произнес он, - Почему бы вам не обратиться в полицию, чтобы каждый мог заниматься своим делом - художник - рисовать, а полицейские - разыскивать пропавшие документы?
   Тут председатель смутился.
   - Видите ли, - помявшись, сказал он, - Дело, собственно, заключается в том, что некоторые из этих документов предназначены для посторонних глаз, а вы мне известны, как человек деликатный.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   - 13 -
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"