Дни шли, складываясь в недели, а те, в свою очередь, становились месяцами.
После разрыва с Роном Гермиона постепенно приходила в себя, со стороны наблюдая за тем, что происходит в магическом мире после победы над Тёмным Лордом, и ужасалась: победившая сторона, при здравом рассмотрении, методами наведения 'порядка' мало чем отличалась от побеждённой. Пожирателей и тех, на кого падала тень подозрения в связи с ними, отлавливали, словно бешеных собак, и поголовно,давая себе труда разобраться в степени, да и наличии вины, лишали прав, имущества, а кое-кого и жизни. На самом-то деле нет разницы, кто устраивает охоту на людей - егеря или авроры. И то, и другое отвратительно по своей сути.
Что-то было неправильно в происходящем. Не так Гермионе виделся мир после победы тогда, когда она ещё не была одержана. Девушка находилась в состоянии, похожем на сон, пытаясь понять - где же была допущена ошибка: ведь то, что происходило, не было нормальным, задумано всё было совершенно по-другому! И, если сразу после победы, может быть, в подобных мерах и имелся некий смысл, то сейчас, по прошествии года с момента битвы за Хогвартс, это казалось откровенной травлей побежденных.
Не представляя, что она может изменить в сложившейся ситуации, Гермиона, посетив Гринготтс и вступив в права наследования, углубилась в изучение того, что ей досталось от предков. Несметных богатств те не оставили, но несколько интересных артефактов и неплохая подборка книг оказались в её полном распоряжении. Именно за изучение последних она и принялась, проведя за этим занятием почти три года.
'Легким чтивом' фолианты не были, каждый из них потребовал от Гермионы вдумчивого прочтения, в итоге напрочь изменившего её представления о 'тёмной' и 'светлой' магии. Для ведьмы стала настоящим откровением та искусственность, с которой к этому вопросу подходили современные колдуны, деля магию на свет и тьму. По сути выходило, что в мире существует два типа магии: жизни и смерти. У каждого из этих видов есть подвиды, которые можно было условно классифицировать по четырём стихиям. Помимо этого существовала отдельная ветвь - магия времени. Она содержала в себе элементы и магии жизни, и магии смерти, и являлась весьма опасной и сложной, но вызвала особый интерес ведьмы своими свойствами, а ещё тем, что именно в этом типе магии специализировались Гранды.
Всё было тихо и спокойно до одного знаменательного момента. Погрузившаяся в изучение фамильного наследия Гермиона крайне редко бывала где-то помимо ближайшего от дома родителей супермаркета и небольшого парка, находившегося в трёх кварталах, но однажды ей понадобилось выбраться в лондонский магический квартал. Увиденное там повергло девушку в настоящий шок: увлеченная освоением новых знаний, она не интересовалась происходящим в магическом мире, а творилось там и вовсе нечто мрачное. Косая Аллея выглядела так, словно война закончилась не несколько лет назад, а до сих пор продолжается и набирает обороты. У стен сидели нищие, чего раньше не было. Улица была грязной и запустевшей. Гермионе было странно не встретить ни одного улыбающегося человека. Даже в конце войны в этом месте не было так неуютно и уныло.
Но последней каплей стал встретившийся ей Драко Малфой, которого ведьма едва узнала: тощий до прозрачности, с донельзя обострившимися чертами лица, с залегшими глубокими тенями вокруг красных воспалённых глаз - он шёл по улице, не глядя по сторонам. Выпрямленная спина, развёрнутые плечи, отстраненное выражение лица, гордо вздернутый подбородок, плотно сжатые бескровные губы. Приглядевшись к одежде бывшего врага, девушка изумилась - потрепанная, видавшая виды мантия, из-под которой виднелись латанные-перелатанные ботинки, но, несмотря на это, он шёл так, будто одет в шёлк и бархат.
- Малфой... - изумленно выдохнула Гермиона, прежде чем успела сообразить, зачем это делает.
Тот, услышав свою фамилию, медленно, царственным движением повернул на звук голову.
- Грейнджер, - холодно констатировал парень, окинув девушку ничего не выражающим взглядом. Потом закашлялся, приложив руку ко рту, а когда приступ прошёл, отвернулся и продолжил свой путь, не проронив больше ни звука. Наблюдательная Гермиона увидела, что, прежде чем убрать руку ото рта, Малфой бросил взгляд на пальцы, которыми прикрывал рот.
Девушку задела холодность в голосе Пожирателя Смерти, но, махнув рукой, она отправилась по своим делам: в конце концов, какой реакции она ожидала? Радости? С чего бы? Ненависти? А зачем ей ненависть школьного недруга?