Аннотация: Владимир Шабля. КАМЕНЬ. Биографический роман. 1923 год, ноябрь. Томаковка. Прибаутки бабушки Ирины.
Владимир Шабля. КАМЕНЬ. Биографический роман.
1923 год, ноябрь. Томаковка. Прибаутки бабушки Ирины.
Как обычно около восьми утра Петя почувствовал, что просыпается. Но покидать тёплое ощущение блаженства и защищённости не хотелось.
- Попробую ещё немножко поспать, - решил он, покрепче сжимая веки.
Правда, из этого ничего не получилось: сон уже прошёл, а привычный режим дня настойчиво стучался в сознание мальчика.
Петя открыл глаза. Первым, что он увидел, было окно, в котором виднелся серый кусок пасмурного позднеосеннего неба. Казалось, воздух на улице буквально пропитался мелким холодным дождём. Голые чёрно-коричневые ветки маячили над занавеской. Как щупальца какого-то едва вынырнувшего из воды чудища, они то уныло подрагивали на ветру, то вдруг резко дёргались, стряхивая с себя тяжёлые капли.
Всё-таки вставать не хотелось и мальчик решил ещё некоторое время понежиться в кровати. Он повернулся на бок и осмотрел спальню: в комнате никого не было. Ребёнок прислушался. С кухни доносились звуки переставляемой посуды и какие-то шорохи.
- Наверное, бабушка возится с завтраком, - догадался он. - Вот бы она заглянула ко мне: тогда я бы сразу встал.
Малыш с надеждой посмотрел на дверь, и как по мановению волшебной палочки, она отворилась, а затем улыбающееся бабушкино лицо появилось в проёме. Ирина увидела проснувшегося внука; её лицо ещё больше растянулось в усмешке. Мягкими шагами она подошла к ребёнку, провела рукой по головке и поцеловала. Воодушевлённый тем, что бабушка почувствовала его желания, мальчик обнял её за шею и тоже поцеловал.
Расчувствовавшаяся Ирина присела на краю кровати и лукавым нежным голосом стала приговаривать потешки:
"Это кто ж у нас проснулся?
Кто так сладко потянулся?
Петрик, Петя! Петушок!
Мой любименький..."
Тут Ирина сделала паузу и, вопросительно с хитрецой улыбаясь, посмотрела в глаза мальчонки.
- Внучок! - выкрикнул тот радостно.
- Внучок! - подхватила возглас ребёнка бабушка, - молодец! - сразу же похвалила она его за то, что правильно сумел подобрать рифму.
А Петя, счастливый тем, что справился с традиционным бабушкиным заданием, снова кинулся ей в объятия. Он был без ума от Ирининых прибауток. Ведь она знала их великое множество, и каждый раз рассказывала всё новые и новые. Причём даже если спустя пару недель какие-то куплеты и повторялись, то уже в изменённом виде.
Ирина тоже обняла внука, а после, не разжимая рук, осторожно поставила на кровать. Петя знал все бабушкины приёмы. Поняв, что она собирается делать, мальчик тут же с радостью включился в действо: подыгрывая Ирине, он встал на цыпочки и поднял руки вверх.
В ответ её ласковые ладони стали бегать по телу ребёнка, как бы вытягивая его снизу вверх, а из уст женщины продолжили литься так любимые мальчишкой приговорки:
"Потягушки-порастушечки!
От носочков до макушечки.
Петя тянется-потянется:
Он маленьким..."
- Не останется! - выпалил мальчишка и снова утонул в объятиях.
Проходя руками по бокам туловища от ступней до кистей внука, Ирина напоследок давала ему ухватиться за свои большие пальцы, а затем приподымала ребёнка вверх и немного встряхивала в воздухе, заставляя тренировать мышцы.
Опущенный назад на кровать, Петя заходился от смеха, обнимал бабушку, а потом требовал продолжения игры. Представление повторялось. Но Ирина тонко чувствовала меру, и когда по прошествии некоторого времени она понимала, что пора прекращать, ей всегда удавалось вовремя переключать внимание внука на что-то другое и не менее для него интересное.
Вот и сейчас женщина задействовала эти свои навыки:
- А что это мы играемся, не умывшись? Забыли? - растерянно посмотрела она на внука. - Фу, какое личико некрасивое, заспанное! Давай-ка быстро поиграем в наши ладушки-умыватушки и пойдём умываться: станем красивыми-красивыми!
Ирина схватила табуретку; они с внуком уселись напротив и принялись играть в ладушки, хлопая друг друга по ладошкам строго в принятом ими порядке. Одновременно ребёнок и женщина хором декламировали соответствующую случаю прибаутку:
"Ой вы ладушки, лады,
Не боимся мы воды!
Чисто умываемся,
Бабе улыбаемся!"
Сразу по завершении потешки Петя соскочил с кровати и со всех ног кинулся к умывальнику, а Ирина потихоньку пошла за ним.
Аккуратно складывая ладошки, - так, как учила бабушка, - мальчишка набирал в них воду и подносил к лицу. Но как только холодная жидкость касалась кожи, он возбуждался и проводил дальнейшие водные процедуры, как бы соревнуясь с умывальником. При этом паренёк фыркал и кряхтел, а капли разлетались во все стороны.
Подоспевшая бабушка помогла малышу сделать всё правильно, а затем они, дружно улыбаясь, вместе подтёрли разбрызганную по полу воду.
- Петюша, а ты знаешь, что я готовлю на завтрак? - заинтриговала Ирина внука, когда дело было сделано. - Ну-ка, угадай!
- Пирожки! - предположил тот, припоминая любимые свои блюда.
- Нет.
- Наполеон!
- Тоже нет.
- Котлеты!
- Вовсе нет.
- Кашу! - уже с меньшим энтузиазмом, но всё же бодро огласил мальчишка.
- Правильно, кашу! А какую кашу? Угадай!
- Пшённую!
-А вот и нет!
- Тыквенную!
- Не угадал!
- Гречневую!
- Да, угадал! - засмеялась Ирина. - А мы с тобой знаем ладушки про кашу?
- Знаем! Знаем! - заверещал внук.
Теперь уже на кухне они сели друг против друга и опять стали читать стишки, хлопая в ладоши:
"Ладушки-ладушки,
Где были? - У бабушки.
А что ели? - Кашку!
А что пили? - Бражку.
Кашка - сладенька,
Бабушка- добренька:
Накормила пирожком -
Проводила батожком;
Накормила семечком -
Проводила веничком!"
Петя не вполне понимал смысл этой прибаутки. Во-первых, он не знал, что такое бражка, а те объяснения, которые он услышал от Ирины, вовсе не прояснили ситуацию.
Во-вторых, ребёнок не был согласен с тем, что бабушка может бить внука батожком или веничком. Ведь его бабушка была самым близким и добрым человеком, и этого никогда не делала. А потому мальчик не мог себе даже представить, что такое в принципе может случиться.
Боясь обидеть бабушку необоснованными обвинениями в применении батожка, он не решался напрямую спросить о смысле этих слов у Ирины. Вместо этого мальчик однажды поделился своими сомнениями с мамой. А та сказала, что у других детей есть бабушки, которые бьют своих внуков. Но Петя этому не поверил: "Видимо, такие слова в прибаутку вставили, чтобы она была складной", - решил он тогда и стал воспринимать сей стишок именно так.
- Петрик, а мне нужна твоя помощь, - обратилась тем временем Ирина к внуку, - я хочу кашу посолить, да никак не могу распробовать, сколько ещё соли положить. Поможешь?
- Помогу!
- Тогда вот тебе ложка каши - пробуй!
Бабушка поднесла ко рту мальчика вкусно пахнущую, предварительно сдобренную сливочным маслом и остуженную рассыпчатую кашу. Тот пожевал, стараясь разобрать вкус.
- Ну как? Нужно ещё соли? - спросила женщина.
- Да, - авторитетно ответил юный дегустатор.
- Тогда набирай в ложку соли и подсаливай кашу!
Вместе с Ириной парнишка набрал из миски немного соли и самолично бросил её в казан.
- Ну, спасибо за помощь! - поблагодарила бабушка, размешивая варево, и приговаривая:
"Ай, ту-ту, ай, ту-ту,
Варим кашку круту,
Подливаем молочка,
И накормим..."
- Казачка! - закончил потешку Петя, за что был вознаграждён ещё одной ложкой каши.
- Ну что, по-моему каша уже хорошо посолена, - высказала своё мнение Ирина, - а как тебе, вкусно?
- Вкусно, - подтвердил внук.
- Значит, можно кормить семью?
- Можно, - заверил Петя.
Тогда я пойду позову папу и маму, а ты пока готовься рассказывать им прибаутку про сороку-ворону. Помнишь, как она кормила своих деток?
- Помню!
Ирина пошла на улицу звать Данила и Марию к завтраку, а Петя, чтобы не ударить в грязь лицом перед родителями, принялся вслух повторять заданный бабушкой стишок. За этим занятием его и застали взрослые.
- Ну что, готов рассказывать, кому сорока-ворона дала кашку, а кому нет? - с порога задала вопрос Мария.
- Да, - с готовностью ответил сын.
- Тогда рассказывай, а мы послушаем и вместе решим, кто же из нас заслужил кушать кашу.
И Петя с расстановкой стал декламировать:
"Сорока-ворона
Кашку варила,
Деток кормила..."
Затем он поднял вверх руку и стал загибать пальцы, отмечая поглаживанием заслуги, а постукиванием - ничегонеделанье воронят:
"Этому дала - он дрова рубил,
Этому дала - он воду носил,
И этому дала - он печь топил.
А этому не дала - где ты был?!
Дров не рубил,
Печку не топил,
Воду не носил
И кашу не варил,
Позже всех приходил!"
- Ну что, папа, что ты сегодня делал, чтобы заслужить кашу? - с напускной строгостью, но улыбаясь уголками губ, спросила Мария.
- Я дрова рубил и печку топил, - отчитался Данил.
- Ну, как думаете, заслужил наш папа завтрак? - снова задала вопрос мать, обращаясь в первую очередь к сыну, но для порядка оглядываясь на остальных.
- Да! - хором подтвердили и стар и млад, а Ирина наложила тарелку каши и подала зятю.
- А ты, бабушка?!
- Я кашу варила!
- Ну что, дадим бабушке кашу?
- Да! - послышался дружный ответ и ещё одна тарелка с кашей нашла своего едока.
- А ты, мама, что делала? - подключилась к представлению Ирина.