Со всех сторон меня окружал туман. Ночная прохлада неожиданно сменилась холодом. Где я? Почему так странно себя чувствую. Еще совсем недавно была в машине с Марком, а теперь...
Я почувствовала, как дрожат пальцы на руках, и сжала ладони в кулаки.
Сейчас все пройдет. Нечего бояться. Все будет хорошо!
Легкое беспокойство превратилось в тревогу: я больше не слышу музыки! Странник молчит. А значит, я не смогу найти Тимура. Неужели все кончено?
Я снова прислушалась к себе: меня окружала тишина. Не только снаружи, но и внутри. Стало страшно и одиноко.
- Марк! - до меня дошла вся нереальность происходящего. Последнее, что я хорошо запомнила: дорога, тень в свете фар, удар и сильная боль в голове. Может быть я умерла? Только сама этого еще не поняла? Застряла посреди ничего, без надежды когда-нибудь вернуться к прежней жизни.
Внезапно что-то привлекло мое внимание. Какой-то звук, скорее, шум. Едва уловимый, отдаленный. Он не спешил умолкать, и я невольно порадовалась ему: было страшно находиться неизвестно где в полной тишине. Вот только направление, откуда он доносился было невозможно определить. Он шел как будто из глубины чего-то: то нарастая, то затихая.
Я засунула руки в карманы и сделала шаг, затем другой. Туман немного рассеялся, но я по-прежнему была дезориентирована, не понимая, куда двигаться дальше. Было страшно, но мне не хотелось поддаваться панике. Осторожно, шаг за шагом я плыла сквозь туман, чувствуя вязкую прохладу на своем лице. Повинуясь необъяснимому чувству, я вынула руку из кармана и брезгливо обтерла лоб и щеки.
Шум не смолкал. Возможно, инстинктивно я выбрала верное направление и сейчас двигалась прямо к его источнику. Сбиваясь с шага, неуверенной походкой я преодолела неизвестное расстояние. Возможно, просто ходила по кругу, стараясь добраться неизвестно до чего. А если все-таки доберусь? Что там может быть? Скорее всего, ничего хорошего...
Шум нарастал, я чувствовала, что скоро окажусь достаточно близко, чтобы увидеть... Что? Сама не знаю. Просто увидеть то, ради чего я здесь.
Мне повезло остановиться и замереть за секунду до того, как подо мной разверзлась пропасть. Туман, словно опасаясь приближаться к ней, отступил.
Носок моей туфли завис над краем. Несколько камешков свалились вниз. Я проследила за ними взглядом, и мое сердце замерло от восторга и ужаса.
Передо мной была рана: огромная, пульсирующая, трепещущая и живая. Рана, словно прорезанная гигантским скальпелем на теле Земли. Внутри нее бушевали огненные потоки лавы, грозившие вылиться за ее края.
- Что это такое? - прошептала я, - какой странный предсмертный бред.
Было бы наивно говорить о небольшом разочаровании: по некоторым данным многие видели яркий свет, своих умерших близких, а я умудрилась отличиться даже после смерти.
Резкий толчок заставил меня открыть глаза, а отвратительный запах поморщиться и чихнуть. Незнакомая молоденькая девушка в белом коротеньком халатике держала перед моим носом противно пахнущий тампон, пропитанный нашатырем. После такого насилия над носоглоткой мне даже в голову не пришло снова падать в обморок, а, учитывая содержание и направленность бреда, я и не спешила снова в него возвращаться. Жизнь вернулась ко мне, а с ней и обычные звуки, которых так не хватало в туманном запределье.
- Ты как? - надо мной склонился Марк. Не могу сказать, что он выглядел сильно озабоченным. Скорее, ему нужно было знать, способна ли я продолжить путешествие или ему придется искать нам место для ночлега.
- Нормально, - робко начала я, затем, прислушиваясь к собственным ощущениям, поняла, что если и лукавлю, то совсем немного. Слегка болела голова, и не удивительно: чуть выше лба, прикрытая волосами, выступала шишка. Во рту было сухо, хотелось закрыть глаза от слепящего света, но стоило это сделать, как меня начало тошнить. Пожалуй, экспериментировать не стоит, а то не выпустят из больницы.
- Врач сказал, что у тебя легкое сотрясение. Будет болеть голова. Нужно держать тебя в постели и будить каждые пару часов для проверки уровня сознания. Поэтому он рекомендует остаться в больнице на ночь.
- Марк, нет! - я приподнялась, игнорируя приступ тошноты и головокружения, - я не хочу провести ночь в больнице. Мы должны уехать отсюда.
Не знаю, что гнало меня из этого места. Может быть больничные стены, всегда навевавшие на меня тоску, а возможно, отдаленный шум, в реальность которого я отказывалась верить. Сны не могут проникать в реальный мир. Но что-то подсказывало мне, что это был не просто сон.
- Мне плевать на твои капризы, - Марк проводил взглядом медсестру, которая, кокетливо улыбнувшись ему, поспешила выйти, как только мы стали говорить на повышенных тонах.
- Это не капризы, - возразила я, - мне просто хочется уехать отсюда как можно скорее. Пожалуйста!
Было видно, что Марк колеблется. С одной стороны он явно не привык кому-то уступать. С другой - я сидела на больничной койке, с повязкой на голове, имела довольно жалкий вид и о чем-то его просила. Видимо, с таким противником он воевать не привык и попросту не знал, что со мной делать.
- Мы подождем до утра, - наконец он принял компромиссное решение, - и если ты сможешь встать не шатаясь, тут же уедем.
- Спасибо, Марк, - я решила быть вежливой до конца, чем удивила своего собеседника.
- Ну, я тогда побуду в палате, и буду тебя будить. Медсестер здесь не хватает, - как бы оправдываясь, он попятился назад и присел на единственном стуле.
- Как хочешь, - улыбнулась я, и повернулась лицом к стене.
Спать не хотелось. Просто нужно было время подумать...
Я снова его слышала - шум, источник которого для меня больше не был секретом. Что я видела? Гигантский котлован, вулкан или что-то другое? Шум нарастал, стоило мне прикрыть глаза и позволить себе задремать. На этот раз я была в больничной палате. За окном сияли звезды и ничто не нарушало ночную тишину. Внезапно стены и потолок прочертила кривая линия, которая расширялась, охватывая все больше пространства. Когда она дошла до места, под которым стояла больничная койка, я застыла, не в силах сделать ни единого движения. В ту же секунду раздался треск, и потолок рухнул на меня.
Легкий толчок в плечо заставил меня открыть глаза и прищуриться от света ночника.
- Прошло два часа. И у тебя кошмар, - пояснил Марк.
- Спасибо, что разбудил, - я опасливо посмотрела на ровный потолок и зябко поежилась.
- Сейчас попрошу для тебя одеяло, - мужчина встал, но я удержала его за руку.
- Не нужно. Не уходи, - звучало как-то странно даже для меня, учитывая наши с ним отношения. И все же, между кошмаром и Марком я выбираю Марка. - Мне не холодно. Лучше расскажи, что произошло там, на дороге.
- Что-то проскочило прямо перед машиной и я затормозил. Ты была не пристегнула и ударилась головой. К счастью, мы оказались недалеко от областного центра, здесь есть хотя бы больница. Тебя осмотрели, врач сказал, что жить будешь, правда, придется потерпеть головную боль.
- Мы кого-то сбили? - наверное, нужно было спросить от этом с самого начала.
- Наверное, животное. Но когда я вышел, то никого на дороге не увидел.
- Надеюсь, оно не пострадало.
Воцарилось неловкое молчание. Марк стоял, посреди палаты, не решаясь уйти, и боясь оставить меня одну. А я не осмеливалась признаться, насколько мне страшно. Возможно, он что-то увидел на моем лице, или мой жалкий вид вызвал противоестественное ему чувство жалости. Подойдя к койке, он сбросил куртку и лег рядом со мной поверх одеяла. Встретив мой удивленно-растерянный взгляд, он усмехнулся:
- Расслабься, и ничего не бойся. Я присмотрю за тобой
Не знаю, возможно, так на меня подействовали лекарства, что мне здесь вкололи, но я действительно расслабилась. Дыхание стало ровнее, дрожь прошла, и я снова растянулась на койке рядом с моим неожиданным соседом. Просто так будет спокойнее. Когда кто-то рядом. Когда я больше не слышу этот странный и страшный шум. Разумеется, сворачиваться рядом с ним в комочек и класть голову на плечо я не намеревалась. Так получилось само собой.
Он разбудил меня за несколько минут до рассвета. Больницу окутывала тишина. Не доносились голоса медсестер на посту, пациенты мирно спаси в своих палатах. Тишина царствовала снаружи, а вот внутри моей головы царил непрекращающийся шум. Наверное, от этого можно было сойти с ума, но пока что звук доставлял мне меньше беспокойства, чем острое чувство тревоги. Я медленно встала, игнорируя руку Марка, пытавшегося меня придержать.
- Ты далеко?
- Мне нужно выйти... Нам нужно выйти, - в моих движениях была какая-то рассеянность и заторможенность.
- Ты едва стоишь на ногах, - мужчина встал вслед за мной и не дал сделать ни шагу, - Тебе еще рано гулять.
- Марк, все серьезно. Просто поверь, - я настаивала, хотя сама не могла понять почему. Что-то толкало меня прочь от этой больницы, все инстинкты, на которые я полагалась долгие годы, призывали меня бежать прочь.
Он заглянул в мое лицо и просто кивнул. Заставив меня присесть, собрал мои вещи и подошел ко мне. Я покраснела, когда поняла, что он собирается помочь одеться.
- Я не настолько беспомощная, - вырвав из его рук брюки, и не глядя на Марка, быстренько их одела и застегнула. Когда дошла очередь до футболки, смущение прошло, появилось равнодушие. В конце концов, он уже не раз видел меня в одном белье.
Марк дождался пока я самостоятельно оденусь, потом взял под руку и вывел из палаты. Мы двигались по коридору, когда в соседней палате приоткрылась дверь, и, неуклюже придерживая ее костылем, появился рыжий, веснушчатый парнишка лет пятнадцати.
- Сигаретки не найдется? Очень хочется курить!
Пропустив монолог Марка о вреде курения, я внезапно застыла, сраженная картинкой, промелькнувшей перед глазами: рыжий паренек распростерт на полу. Где-то далеко слышны крики, стоны и плачь. Он один, в кромешной темноте. Ему тяжело, очень тяжело, больно и страшно, он хочет пить. Он хочет, чтобы эта боль ушла, но это невозможно... Пока он будет жив, она никуда не денется. Смятение, паника, злость, что все так по-дурацки получилось...
Картинка исчезла, осталось неприятное чувство прикосновения к чему-то потустороннему. Я очнулась, когда Марк, взяв меня за руку, потянул вперед.
- Нужно уйти пока нас не хватились. Раз уж ты решила сбежать из больницы, лучше не привлекать к себе лишнего внимания. Машину придется бросить Я раздобуду новую.
Он говорил, но его слова доносились до меня будто сквозь толстый слой ваты. Что-то не так. Я не могу... я должна что-то сделать...
Я отстранилась от Марка, не позволяя себя утащить на лестницу. Я знала, что это будет ошибкой. Чувствовала, что не могу уйти не сделав... "Пожарная кнопка" оказалась в метре от меня. Я подбежала и со всей силы ударила по ней, игнорируя протест Марка и его попытку вытащить меня на лестницу.
Резкий, неприятный звук вопящей сирены нарушил больничную апатию. Паренек, так и оставшийся без курева удивленно воззрился на нас.
- Помоги ему выйти.
- Что? - Марк смотрел на меня как на безумную, но мне было плевать. Сделав то, что я сделала, мне удалось на краткий миг прервать бесконечный шум в голове и избавиться от тревожного чувства.
- Я сказала, помоги ему! - в коридорах стали появляться обеспокоенные больные. Заспанная медсестра постаралась всех успокоить, еще сама не до конца понимая, что же произошло.
Марк, видимо решив все выяснить потом, подошел к парню с костылями, и, недолго думая схватил того, и взвалил на плечо.
- Пожар, так пожар, - ворчливо произнес он, успокаивая легким шлепком ничего не понимающего пациента и пошел к лестнице, убедившись, что я следую за ним.
Эвакуация проходила немного беспорядочно и суетливо. Но спустя полчаса все пациенты и медицинский персонал оказались на улице. К счастью, кроме рыжего парня, назвавшегося Данькой, пациентов не способных к самостоятельному передвижению не было. Несколько старичков с инфарктом, две роженицы, мальчик с отравлением и девочка после аппендэктомии. Особую группу составляли медленно передвигающиеся пациенты ортопедии, с загипсованными конечностями, к которым Марк присоединил обалдевшего от всего происходящего Даниила.
- Что происходит? - наконец, спросил он, даже не пытаясь увести нас подальше отсюда. Где-то слышались завывания пожарной сирены, больные испуганно шептались, строя предположения, почему их потревожили в предрассветный час. Медперсонал оказывал помощь инфарктникам, для которых любое потрясение могло быть чревато.
- Не знаю, - я смотрела на здание больницы, без малейшего признака огня или дыма, обзывая себя дурой и идиоткой, и в то же время, невольно радуясь тому, что моя интуиция дала сбой. Наверное, я слишком сильно получила по голове, иначе со мной никогда бы не случился подобный казус. Поднять больных людей ранним утром без причины, заставить их мерзнуть на улице было, по меньшей мере странно и непорядочно.
- Я сожалею, - Марк снова поддержал меня за руку, но я только сейчас поняла, что еле стою, пошатываясь на тротуаре. Хотелось прилечь, но кроме нескольких лавочек, уже занятых другими больными и подвявшего газона места не было.
- Тебе что-то показалось? - тихо спросил Марк.
- Да... я думала... я испугалась. Но то был всего лишь сон! Слава Богу, только сон, - на глазах выступили слезы облегчения и я устало прислонилась к Марку.
- Не плачь, со всеми может случиться, - мужчина успокаивающе погладил меня по голове, и я не смогла скрыть удивления, вызванного этим жестом с его стороны.
- Кто включил сигнал тревоги? - гневный голос одного из врачей, видимо главного, дал понять, что пора делать ноги.
- Уходим, - поддержал мою мысль Марк, и мы осторожно, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, стали выбираться из негустой толпы.
- Тут был один мужик. Он меня схватил и вынес, - подал голос Данила. Предатель, между прочим, я о тебе беспокоилась.
-Какой мужик? Как он попал в больницу? Сможешь его опознать? - паренька засыпали вопросами, а мы скрылись за густыми деревьями, окружавшими территорию больницы.
Звук сирен слился в один непрекращающийся вой и на въезде показались две пожарные машины. Пожарные успели выйти из машин и развернули рукав, когда к ним подошел заведующий, что-то громко поясняя. До нас долетели лишь обрывки фраз...
Подземный толчок заставил задребезжать стекла здания больницы. Что-то затрещало, раздался хруст и скрежет. Испуг людей продолжался недолго, так как толчок и колебания земли были непродолжительны, вреда ничему не причинили. Люди, напуганные и встревоженные, оглядывались друг на друга, не в силах понять, как такое может происходить в их городке, да еще со зданием, которое простояло больше сотни лет. Но минуты через две толчок повторился, и на фасаде здания появилась тонкая трещина, которая побежала вверх, к крыше, с каждой секундой все больше расширяясь.
- Ничего себе! - долетели до нас слова одного из пожарных, молодого мужчины лет двадцати пяти, - ты это видел?
Он ткнул локтем вбок одного из своих коллег, и тот оказался более красноречив. Из всего сказанного им самым приличным были слова "твою мать!", произнесенные с чувством глубокого удивления.
Здание теряло устойчивость и рушилось на глазах. С грохотом падал шифер с крыши и балки, стены растрескались, вылетали окна и двери, сыпалась штукатурка, обрушивались потолки. Нас обволокла пыль, но она не могла скрыть того, что произошло после. Здание больницы раскололось на две части. Одна из частей рухнула в сторону дороги, обдав нас всех осколками кирпича. Вторая, несколько минут демонстрировала оставшиеся открытыми внутренние помещения, кабинеты и палаты. Затем, с гулким скрежетом обрушилась вниз, в образовавшуюся в земле дыру.
- Пойдем отсюда, - с поникшими плечами я зашагала прочь от пыли, криков начавших приходить в себя от оцепенения людей, странных видений и шума, теперь уже прочно поселившегося в моей голове.
