Шабельник Руслан Вл : другие произведения.

В двух шагах от рая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хотели бы вы попасть в место, в котором исполняются любые, самые заветные желания? В исследованной галактике есть такая планета. Она открыта давно и свободна для посещений. Достаточно лишь прилететь и пожелать. Эдем - планета-рай. Или, не совсем рай. Отчего поток желающих не только не увеличивается, но и заметно оскудел в последние годы. Зачем прибыла на планету группа из монаха, военного и девушки-ученого? Какие тайны скрывает планета исполнения желаний?
  ЧАСТЬ 1.
  
  
  1.
  
  
  ТАДАО
  
  
  Ветер. Он налетал порывами, забираясь под легкую одежду, неожиданно холодный, особенно, после теплого нутра челнока. Стараясь уберечься, ты поворачивался к нему спиной, только для того, чтобы быть застигнутым ледяными щупальцами с лица. Здесь, на острове, ветер дул со всех сторон.
  Как ни странно, на окружающий океан Элизии, ветер не оказывал сколько-нибудь заметного влияния. Серая поверхность морщилась рябью в полном несоответствии с потугами воздушной стихии. Тягучие волны плавно добирались до пологого берега, лениво облизывая его серыми языками. Из закачанного в меня, помнилось, что океан Элизии представляет собой что-то вроде полураставшего студня - коллоидный раствор из миллионов органических соединений разной степени сложности. При особо зубодробительных терминах, память сбоила, тут же отвечая головной болью, а за болью возникали знания - ежесекундно в океане образовывались новые соединения, как и распадались старые.
  - Холодно, - расстегнув дорожную сумку, покопавшись, Сита выудила из нее яркую шаль, с кисточками и бахромой. Пестрый узор заструился по худым плечам.
  - Да, - я поднял воротник куртки. Данные о шалях отсутствовали в базе, что хорошо, ибо стоило о чем-то подумать, мозг тут же выискивал соответствия с неизменным сдавливанием висков. Впрочем, за недели полета, я почти научился справляться с этим.
  Монах ничего не сказал, лишь сильнее прижал к себе серый вещмешок, с которым не расставался всю дорогу. Святые реликвии там у него, что ли?
  Два десятка паломников, или соискателей толпились здесь же, кутаясь в легкие одежды и поглядывая в сторону полускрытой туманом громадины Города.
  Величественные, даже с такого расстояния, колонны вырастали, казалось, из океана, удерживая на могучих плечах его. За отсутствием других поселений на Элизии, он назывался просто: Город. А океан, просто Океан. А сама планета... только заправскому шутнику могло прийти в голову назвать подобное место раем.
  Я напряг зрение - там, над Городом, парила Пирамида Богов - нет, за тучами, не разглядеть.
  - Бегите! Бегите отсюда, пока не поздно! Содом и Гоморра, и Геенна огненная, и все круги Ада - вот что ждет вас!
  Соискатели, а вместе с ними и я, обернулись. Старик. Грязные лохмотья, которые некогда носили гордое имя - костюм - прикрывали худое тело. Длинные седые волосы и такая же борода свалялись лихими колтунами, на жилистой шее, словно кровавая рана, алеет неожиданно чистый шелковый шарф.
  - Чаша прегрешений переполнена, льется через край, и расплата, неизбежная расплата за необдуманные желания ожидает пришедших. Загляните в свои души, познайте истину, истинное желаемое и задумайтесь, стоит ли оно души, жизни, многих слез близких!
  Некоторые делали вид, что не слышат, некоторые виновато отводили глаза, прогнать не решался никто, а Кельвин даже с интересом прислушался, без особого успеха изображая равнодушие. Однако, к ожидающему челноку, не вернулся ни один.
  - Не чужой волей, не божественным или дьявольским проведением, а сами, собственными руками должны ковать свое счастье. И, если не дано вожделенное, смиритесь, ибо все в мире взаимосвязано и, если к чему-либо нечто прибавилось, то это отнимется у чего-то другого. Так, сколько материи прибавляется к какому-либо телу, столько же теряется у другого.
  Из тумана появилась вагонетка, обвисшие тросы тихо постанывали.
  Все с облегчением выдохнули и двинулись к канатной дороге. Подальше от сумасшедшего, впрочем, помогло слабо, старик засеменил следом.
  - Не кайтесь, ибо время каяться ушло, бегите, просто бегите, без раздумья и...
   Перемахнув через борт, на остров спрыгнул молодой человек в растянутой шерстяной тельняшке.
  - Держите, профессор, - новоприбывший протянул старику сальный сверток, - Марта передала.
  Прекратив кричать, сумасшедший схватил передачу, судорожно разорвал бумагу и, выудив кольцо копченой колбасы, тут же принялся жевать, поочередно откусывая с обеих концов.
  'Надо же - профессор - прозвище, или, действительно, бывший ученый. На Элизии все возможно'.
  Соискатели уже взобрались на 'борт'.
  Махнув пилоту челнока, молодой обладатель тельняшки залез следом, видимо, механизм как-то управлялся, ибо, через минуту, так же тихо постанывая, груженая вагонетка начала подниматься. Вверх, к Городу.
  
  
  2.
  
  
  СИТА
  
  
  Сита, как и все, свесилась через борт.
  Надо же - она на Элизии, едет к Городу...
  В первые года, после открытия планеты и - самое главное - ее свойств, поток соискателей доходил до нескольких миллионов в год, плюс примерно столько же жителей в самом Городе. Было бы больше, да блуждающие в системе гравитационные возмущения, отнюдь не способствовали увеличению численности.
  Сейчас - паломников едва ли наберется несколько сотен, а количество горожан сократилось до десятков тысяч.
  - Гляди, гляди, Пирамида!
  - Где?
  - Да вон же, над облаками!
  - Ничего не вижу.
  - Правее!
  Толкаясь у борта, они вели себя, как дети, или, как чужие, а ведь каких-то несколько часов назад...
  
  
  Камин в кают-компании, конечно, был искусственный. Не то, чтобы на звездолете нельзя было запастись дровами, или соорудить принудительную тягу с отводом продуктов сгорания, просто... так проще. Объемная галопроекция, с потрескиванием, жаром, запахом костра, и даже заядлые любители ночных посиделок на природе, не заметят разницы.
  Они находились в пути уже около двух недель. Прошел период знакомств и присматриваний, и неловкости, и даже начался процесс некоторых откровений, но в этот - последний вечер, у голографического камина, их словно прорвало. Каждый понимал, что может не вернуться, поэтому рассказывал свою историю, захлебываясь и перебивая собеседника, свое... желание. Они словно оправдывались, или искали поддержки.
  - Я хочу быть знаменитым! И богатым! - говорил Ратислав, по своему обыкновению, преувеличенно жестикулируя. - А что? И не стыжусь этого! - стакан с напитком так и прыгал в руке, и от неизбежных брызг приходилось отодвигаться. - Мне - двадцать семь, подумайте только - двадцать семь, треть, ну четверть жизни, лучшие годы я потратил на хождения по кастингам и актерским студиям. И что? Ни-че-го! У меня нет связей, чтобы пробиться, нет денег, чтобы дать взятку, ну, или снять свой фильм, дьявол, у меня шанс один на миллион, среди таких же, как я, искателей удачи!
  - А на Элизии, значит, шансов больше? - Ким Бао ходил вечно недовольный, а молодого Ратислава вообще поддевал при первом удобном случае.
  - Одинаково! Но здесь, хотя бы есть надежда получить все это и сразу!
  - Богатство, слава, как оригинально и ново.
  - Да, богатство и слава, и не стыжусь этого! Я хотя бы честно заявляю, а вы-то сами, зачем летите на Элизию?
  - А вот это, молодой человек, вас не касается! - неожиданно вспылил Бао, и вообще, я не намерен участвовать в дурацких разговорах! - фыркнув, мужчина покинул кают-компанию.
  - И скатертью дорожка, - отсалютовал закрывшейся двери синекожий Пийоу - уроженец планеты Вега. Сита, как и все присутствующие, знала - веганен летел на Элизию за лекарством для матери. Какая-то местная разновидность неизлечимой лихорадки.
  Лопоухий, с большими, обманчиво наивными глазами Левицкий, желал расширения бизнеса, Ли с Омаром, ни больше, ни меньше - вечной жизни, Рави - домик у моря, и лишь Тадао - волею судеб - спутник Ситы, оставался для девушки загадкой. Да, у них задание, экспедиция и все такое, но не может же быть¸ чтобы у бравого майора не осталось никаких желаний.
  
  
  А Элизия их могла исполнить, еще как могла. Открыл планету двести лет назад Фернан Монрой. Тогда он был никому неизвестным, полунищим искателем приключений, и поначалу планета, на девяносто девять процентов, укрытая студнем, также не обещала ничего хорошего. Как большинство искателей приключений, Монрой мечтал разбогатеть. Страстно, всей душей. И ... разбогател. Благодаря Элизии. Интервью, книги, реклама, его именем назвали линию одежды и трактор. Потом был Кристобаль Опид - компаньон Монроя, он избавился от бородавок по всему телу, чего желал всей душей, Педро Альворадо - выиграл в лотерею, а Хан Монтехо отыскал табакерку, утерянную много лет назад. А потом поток пошел, увеличился, ибо Элизия исполняла желания.
  Почему и - главное - как это происходит, число теорий очень скоро перевалило за сотню, и ежегодно рождались новые. Со временем выяснилось, что планета исполняет не все желания, а, если так можно выразиться, самые заветные, порою смутно сознаваемые сами желающим. Например, один человек считал, что хочет подняться по карьерной лестнице, помимо этого, он с детства мечтал научиться играть на гитаре, и планета исполнила его мечту. Карьера и семья были разрушены, а соискатель стал побираться случайными заработками уличного музыканта. Другой мечтал ежедневно испытывать чувство счастья, огромного, всеобъемлющего. Очень скоро он превратился в неизлечимого наркомана, его поместили в клинику, и счастье соискатель испытывал раз в день, когда давали дозу. Третий все душей желал избавиться от проблем и... умер - чем не избавление.
  Желания исполнялись, но кратчайшим путем, наименьшего сопротивления, словно ребенок игрался божественными силами. Желаешь стать императором - становишься им, в одной палате с Наполеоном, Эйнштейном и Иисусом Христом. Наверняка, среди соискателей были и те, кто заказывал галактического могущества, или мира во всем мире... Войны продолжались и продолжаются, а множественные правительства и правители грызутся между собой.
  Негомцам, как потом оказалось, планета была известна задолго до человечества, однако по их мировоззрению, жизненный путь должен быть усеян страданиями, а нереализованные желания - одни из главнейших страданий, и без преодоления их - путь в местный рай заказан - почти буддизм.
  Зинтане вообще считали, и небезосновательно, что за все в этом мире приходится платить. И плата может быть чрезмерна.
  Нет, отдельные представители различных рас время от времени прилетали на Элизию, но столь массового паломничества, как от человеческой цивилизации - не наблюдалось.
  
  
  - А вы что молчите, святой отец?
  Сита вновь вернулась к воспоминаниям последнего вечера.
  Брат Кельвин - волею судеб, еще один ее попутчик. Всю дорогу такой молчаливый, такой загадочный.
  - Разве по вашей религии не греховно желать богатства, славы? - синекожий веганен был явно знаком с верованиями людей, впрочем, миссионеры работали на множестве планет, в том числе и на нечеловеческих.
  Монах вздохнул в рыжую стриженую бороду. Она затягивала его худое лицо от выступающих скул до торчащего кадыка.
  - Куда важнее, как человек распорядится, дарованными ему богатствами.
  - Отдай ближнему своему, - не унимался веганен.
  - Что-то, вроде.
  За все время полета, Сита никогда не видела брата Кельвина не то, что смеющимся, но даже улыбающимся. 'Может, ему по вере положено?' Всегда спокойный, ровный голос и грустный взгляд темных, близко расположенных глаз. В отличие от бороды, волосы - темные, точнее, когда-то были темными, теперь чернь густо прорежена сединой, худое тело затянуто в невзрачный серый комбинезон. Далеко не молод - лет шестьдесят, не меньше. Монах присутствовал при всех их посиделках, однако встревал в разговор, только, когда обращались к нему. Вопреки опасениям Ситы, никого не пытался обратить в свою веру.
  
  
  - Подъезжаем!
  Возращение к реальности. Элизия. Канатная дорога. Вагонетка. Давка у бортов.
  - Мы что, в Верхний?
  - А ты хотел в Нижний, жизнь надоела?
  - Нет, но...
  Так же поскрипывая, вагонетка остановилась. Огромный барабан с тросом, приводила в движение пара местных - седой старик, похожий на Кельвина, только более лохматый и без бороды, и юноша - почти мальчик с затравленным взглядом лучисто-голубых глаз. Махнув работникам, их провожатый первым выпрыгнул на утрамбованную площадку, почти у самого края, покоящейся на колоннах, махины Верхнего Города.
  
  
  3.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  И небо не обрушилось, и твердь земная не разверзлась, и Враг рода человеческого временил с коварными искушениями.
  - Табак, сигареты, папиросы, анаша, киш-шаш, - отборное качество, от лучших производителей, от проверенных поставщиков.
  - Сладости, сладости, тесто и орехи, пахлава и нуга!
  - Сандалии! Пластиковые сандалии! Гарантия - два поколения! Вам и детям вашим!
  Невдалеке от места прибытия, расположился импровизированный базарчик. Выцветшие и новые палатки, складные лотки, горластые торговцы.
  Вспомнилось 'Житие святого Кельвина' - того самого, в честь которого, он принял имя в постриге. Одним из подвигов святого, было изгнание торговцев на планете Урша с места, где ранее стоял храм Единого. Почти, как Христос в Иерусалиме. Если верить 'Житию', аборигены не только не убили, а потом съели святого - что вполне в обычаях Урши - а даже приняли истинную веру, после чего взялись отстраивать храм.
  - Яблоки, а кому яблоки. Без синтетики и генетики. Белый налив, кальвин, ренет, сладкие, как губы красавицы!
  'Всякое желание - есть грех, ибо оно показывает недовольство существующим положением вещей. Однако, имеющееся положение - есть воля Господа, следовательно, желая иного, верующий идет в разрез с волей Единого Господа...' - мысль Фра Аквинского, несомненно, спорна, однако не лишена логики. К тому же труд святого 'Об истинной природе вещей' давно введен в канон.
  Ладонь огладила стриженый затылок - никак не привыкнуть - там, где столько лет были длинные волосы - колючий ежик.
  И надо же - яблоки - плод познания добра и зла, как символично. Может, купить... вкусить. Проклятое место!
  У вагонетки толпились соискатели. У некоторых вещей, хоть открывай конкурирующий лоток, некоторые - всего с одним чемоданчиком. Оптимисты - не планируют задержаться на Элизии долго. На все воля Господа! Рука привычно потянулась ко лбу, пальцы сплелись, намереваясь перекреститься. Усилием воли, Кельвин подавил импульс. Веротерпимость не числится, среди добродетелей большинства, так что иногда разумнее это самое большинство лишний раз не дразнить, тем более, что Бог не в крестном знамении, и не в трех сплетенных пальцах, он - в душе, в сердце истинно верующего.
  - Вон там - гостиница, рядом - обменный пункт, в ходу - имперские кредитки. Дальше по улице - кафешки, если не нравится стряпня мамаши Майлс, - их провожатый, скучающе, вводил новоприбывших в курс дела. Как буднично, словно они не на планете, где сбываются желания. Так же буднично выглядят серые бока невысоких зданий, улочка с редкими прохожими - все, как один с хмурыми лицами. Неудивительно - у тех, кто здесь, желание еще не исполнилось - чему радоваться.
  - Следующий звездолет будет, как появится окно, объявление - вот здесь, на стенде, не пропустите, - черные буквы на белом листе извещали, что вагонетка завтра, с утра отвезет счастливчиков на остров, откуда они будут подняты на корабль. Подразумевалось - отъезжают те, чье желание исполнилось... или кто устал ждать исполнения.
  Моросил легкий дождь, насколько знал Кельвин - обычная для Элизии погода. У парапета, обрамляющего край, глядел вниз майор Тадао - волею Единого компаньон Кельвина на ближайшее время. На первый, да и на второй взгляд - типичный военный. Низкий лоб под ежиком пепельных волос, квадратная челюсть, плотно сжатые тонкие губы. Такие лица принято называть 'мужественными'. Хоть сейчас на рекламный плакат: 'Солдат - лучший друг ребенка!', или 'Запишись добровольцем - ремень и сапоги в подарок!', или 'Хунта узурпировала власть!'. До полного комплекта недоставало только шрама... или протеза.
  В полном соответствии с образом, дорожная одежда на майоре смотрелась, как форма - опрятная, по фигуре, с минимумом складок. Закрепляя впечатление - вещи майора покоились в непромокаемом мешке армейского образца.
  Кельвин взглянул на себя: хотя, перед приземлением, комбинезон он заменил на костюм, лучше от этого выглядеть не стал. Мятые штаны, пиджак весь в складках и - наверняка - далекого от моды покроя. Еще и воротник рубашки неприятно натирает шею. За годы, проведенные в монастыре, как оказалось, он отвык от мирского одеяния.
  Вечно недовольный Бао, первым из их группы подхватил свои вещи и, по обыкновению, пробурчав что-то далекое от благодарности, поволок их в сторону гостиницы. Следом за ним потянулись остальные, в том числе и майор и Ситой.
  Кельвин подхватил и свой вещмешок, бережно, словно святую реликвию, прижал его к груди.
  'Господь Единый, на все воля твоя! Дай сил и мудрости принять ее!'
  - Яблоки, зрелые яблоки! - неслось вслед.
  
  
  4.
  
  
  СИТА
  
  
  Здание гостиницы представляло собой самую обычную двухэтажную постройку из пластиковых блоков. Типичное строение на какой-нибудь типичной колониальной планете с минимумом местного строительного материала. Нет, конечно, она читала Незнанского, видела фото, голопроекции, однако реальность все равно, как бы... разочаровывала.
  И вывеска - самая обычная, единственным изыском на которой белело стилизованное изображение кровати. Светлые полосы на синем фоне - условное обозначение, принятое на многих человеческих планетах, в том числе и на Аванти - ее - Сите родной планете.
  Индира заступница, но ведь она не на Аванти, она на Элизии, в Городе, возможно, самом загадочном месте во вселенной! Нет, дворцов и летающих ракшасов Сита, конечно, не ожидала, но, чтобы вот так... пластиковая коробка, значок кровати...
  
  
  Глаза декана Тхакура из-под оранжевого дастара смотрели сурово. Будучи студенткой, Сита до дрожи в коленках и полного ступора, причем одновременно, боялась этого взгляда. Став аспиранткой, овладела умением дрожать и двигаться. А, когда декан стал ее научным руководителем, выбрав, среди десятков претендентов, научилась различать оттенки черных, как антрацит, проницательных глаз маститого ученого. И - странно - суровости в них убавилось.
  Сегодняшний взгляд, был ближе к всепроникающему. Для себя Сита классифицировала его, как 'отеческий'. В свете последних событий, декан все чаще смотрел на нее так.
  - К нам обратились с просьбой предоставить специалиста, - чуть больше теплоты, - экспедиция на Элизию.
  - Эл... Элизию, - голос Ситы дрогнул, что неудивительно.
  - Мы выбрали вас.
  Индира заступница! Вопросы, сотни, тысячи, миллионы вопросов. Каковы цели, задачи, когда вылет...
  - Бл... лагодарю. Экспедиция межведомственная?
  - Да.
  - Какие еще специалисты входят в состав? - тон должен быть деловой, сухой, в конце концов она - ученый, профессионал!
  - Неизвестно, от нашего института - только вы.
  Хотела спросить: 'Почему я?', - но, посмотрев в глаза учителя, в этот момент дружеские глаза - поняла.
  - С... спасибо, - разлепились губы.
  Декан Тхакур махнул рукой, иди мол.
  Уже за порогом ее нагнала фраза:
  - Пусть будет с тобой милость Лакшми.
  
  
  5.
  
  
  Один человек был богат и знаменит, но ни слава, ни деньги не давали ему счастья. Тогда он прилетел на Элизию и попросил у Богов Счастья. И Боги исполнили его желание. Человек потерял богатство и стал никому не известным нищим. И всякий раз, как ему подавали, он был счастлив.
  
  Ф.Незнанский 'Элизия - легенды и мифы'
  (Книга написана по результатам первой и второй экспедиций).
  
  
  ТАДАО
  
  
  Обычный холл, он же - зал столовой. В меру чистый. Как и ожидалось - стандартная пластиковая мебель. Клиенты приходят сюда набить желудок, а не услащать взор. Шершавые столешницы некоторых предметов интерьера, даже укрыты скатертями. Цветными. От множества стирок, узор поблек, однако сама ткань выглядит чистой. Я тут же окрестил их: 'вип-столы', хотя, вполне может статься, скатерти прикрывают нечто совсем уж непристойное, нацарапанное трудолюбивыми постояльцами.
  Наша группа тут же потянулась к стойке портье.
  - А я тебе говорю, он получил, что хотел, и в точности, как желал, а всего-то и нужно, что спуститься в Нижний Город.
  - В Нижний! Жизнь надоела!
  - Разве это жизнь? Я на Элизии уже четвертый год, четвертый!
  Подвыпившая парочка у входа слишком громко обсуждала насущные проблемы.
  Все верно, по непонятным причинам, иногда желания сбывались, сразу, после прибытия, а иногда, их исполнения ждали годами. Ждали, чтобы не дождаться - никто ведь гарантии не давал.
  - Пойду вон, к Нетерпимым, на все плюну и пойду... или к Трясунам.
  Тройка упоминаемых Нетерпимых сидела здесь же, за одним из столиков. Светлые балахоны подпоясаны простыми синтетическими веревками. Поверх балахонов - темные накидки-плащи. Едят молча и отчего-то руками. Снова сдавило виски от избытка сведений - Нетерпимые - один из культов Города, хотя сами адепты предпочитают определение: 'орден'. 'Адепты', 'определение' - полузнакомые слова отдались болью в висках. Следом за болью, пришли знания - кроме перечисленных, есть еще Жертвенники, Костанеды, Трясуны, ну и с десяток других по мелочи. Говорят - вступить в орден - кратчайший путь к исполнению желания. Также говорят - на исполнение членство никак не влияет.
  М-да, скоро двести лет, как открыта планета, а мы по-прежнему ничерта о ней не знаем! Что происходит, почему происходит, действительно ли Боги живут в Пирамиде? Или это просто громадина, висящая в небе, ради красоты и загадочности. Даже Незнанский - самый знаменитый и по мнению многих - авторитетный исследователь планеты, несмотря на десятилетия изысканий и несколько экспедиций, так и не отыскал ответов на большинство вопросов.
  Их экспедиция - очередной шаг отчаяния. Как в футболе - удар по воротам с середины поля - авось, попаду, авось вратарь зазевается, авось... Сколько таких было, сколько еще будет. Да и какая они экспедиция - военный с переизбытком знаний, закачанных под ментоскопом, монах и девчушка, едва получившая первую ученую степень. Тасуют, составляют, в надежде отыскать выигрышную комбинацию. Тактика, не хуже прочих.
  
  
  - А еще говорят, к Нетерпимым Боги спускаются! И исполняют, значит, все, что ни попросят!
  - Мозгов себе попроси.
  
  
  6.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  - Подайте! Подайте! Во имя Богов Исполняющих, сделайте подношение...
  Кельвин обернулся - в зал входил один из нищенствующих. Попрошайки Города - отдельная группа, хотя и разношерстная. Кто прибыл на Элизию, как большинство, ради исполнения желания, однако, истратив средства, так, что не осталось даже денег на обратный билет, остался на проклятой планете, живя подаяниями. Другие считали, что подобный образ жизни - прямой путь к исполнению желания. А кто-то - Кельвин уверен, были и такие - пожелал стать счастливым - и желание исполнилось. Каждая кредитка, брошенная в пластиковую кружку, осчастливливала несчастного.
  - Благодарю, спасибо, пусть исполнится ваше желание, как вы того хотите...
  Вот именно - как хотите, а не как поняли нечестивые и неистинные Боги, или кто здесь занимается реализацией мечт.
  'Блажен, кто помышляет о нищем! В день бедствия избавит его Господь, сохранит и сбережет его. Наследует он царствие Божие и блажен будет на земле', - сама пришла на ум цитата из изречений Фра Аквинского.
  Пластиковая кружка наполнялась - многие подавали довольно охотно. Кто знает, какими критериями руководствуются Исполняющие Боги, и не глядят ли они в эту самую минуту со своей Пирамиды на Город. Кельвин поморщился - Бог един, и он отнюдь се сидит в Пирамиде на проклятой планете. И, если желание исполняется, то только волей Его!
  На большинстве планет, нищие давно обзавелись портативными терминалами - прогресс коснулся и этой, одной из древнейших 'профессий', электронные деньги, чипы, вживленные в тело, давно заменили наличные. Однако на Элизии - гляди ж ты - пластиковые кредитки, кружка...
  - Помолись Исполняющим Богам за меня - Залмана Куинга из Канесторских Куингов, - кредитка ложится в кружку.
  - Благодарю, добрый человек, помолюсь, обязательно помолюсь.
  - И за меня Мессару Баратудинову, пусть сбудется мое желание.
  - Сбудется, добрая госпожа, обязательно сбудется, как вы того хотите.
  Кельвин отметил, что ни один из новоприбывших, не сделал подношение, хотя нищий уже пару раз проходил, мимо, старательно тарахтя наличностью в кружке.
  Их можно понять - авось желание исполнится уже сегодня, тогда - зачем тратиться. А, если не исполнится, неизвестно сколько придется задержаться на планете - деньги самим пригодятся. К тому же, не факт, что молитвы нищего значат хоть что-нибудь для Богов. Как и не факт, что нищий вообще молится.
  Тарахтя деньгами, нищий проходил мимо Нетерпимых, один из служителей культа, лишь на мгновение прервав свое занятие, ударил по кружке, выбив ее из рук попрошайки. Кредитки разлетелись по полу. Как ни в чем не бывало, Нетерпимый вернулся к трапезе.
  Картина поразила только новоприбывших, старожилы, в том числе и сам нищий, спокойно отнеслись к произошедшему. Последний со словами: 'Мир вам, добрые люди', - полез под стол, собирать деньги. Кельвин, конечно, слышал, что Нетерпимые не признают никаких других орденов Элизии, считая свой - единственно истинным, но, чтобы так... действительно, дьявольское место. Прав, прав был тот старик на острове: Содом и Гоморра - вот что такое эта планета!
  - Ваш ключ, - портье уже протягивал брелок с цифрами.
  - Благодарю... - хотел добавить 'брат', но сдержался. Да, он не в монастыре и не в милом городке Путивле рядом.
  - Через пол часа, здесь, внизу, - протиснувшись мимо него, бросил майор Тадао. Тон военного был командный и далек от дружелюбного, но монастырская привычка послушания взяла свое.
  - Хорошо... - и снова 'брат' едва не выскочило на язык.
  Майор - не брат и, наверняка, иной веры. Неверное обращение, иногда коробит, пуще оскорбления. Хотя. Один Бог ведает, что может оскорбить военного. Человека, чье ремесло - убийство себе подобных. Спаси, Господи, его душу, ибо не ведал он, что творил... Ведал, наверняка, ведал, но: 'Не судите, да не судимы будете'.
  Кельвин плотнее прижал мешок и поплелся к себе в номер.
  
  
  - Брат Кельвин.
  - Да, отец игумен.
  Обычно суровые глаза отца-наместника на этот раз лучились добротой. Контраст был столь разителен, что Кельвин даже позволил себе, как следует проморгаться, проверяя, не почудилось ли ему, спросонья.
  - Планета Элизия, вам что-нибудь говорит данное название?
  Восемь лет монастырской жизни. Посты, каждодневные молитвы, послушание, усмирение плоти, думал - все это научило его сдерживать чувства, притупило давнюю боль. Сердце, помимо воли, забилось сильнее, и кровь застучала в висках и еще он качнулся, как от удара, кажется.
  - Я слышал о ней, отец игумен.
  - Хорошо.
  Заметил ли наместник его состояние? Знает ли? Он исповедовался до пострига и рассказал все, не потому, что в произошедшем была его вина, нужно было просто излить душу, высказаться. Исповедовался не игумену, к тому же тайна исповеди...
  - Правительство, точнее - военное министерство снаряжает на планету экспедицию.
  Хотел спросить: 'При чем здесь я?' - не спросил. Все одно, сейчас узнает.
  - Они обратились к нам - Церкви Объединенных Конфессий, с просьбой предоставить для членства в экспедиции одного из духовенства, - вот и узнал. - Общеизвестно, на Элизии процветает культ, так называемых, Исполняющих Богов, возможно, поэтому потребовался представитель Истинной Веры.
  - Несомненно.
  - К тому же, непременным условием участия в экспедиции, была ученая степень возможного члена. Вы, если не ошибаюсь, доктор наук, профессор кибернетики.
  - Это было давно, отец игумен.
  Он, на Элизию... Зачем! Это его кара? Если так - за что? Господь Единый знает, за что, и не ему судить о мотивах и поступках его. А, может... искупление? Чего?
  - ... вылет, через неделю.
  На некоторое время, он потерял нить повествования.
  - Спасибо, отец наместник.
  - Что спасибо! Вы согласны? Повторюсь миссия сугубо добровольна, во всяком случае, с нашей стороны. Никто, никого не принуждает. Если считаете, что данное предприятие...
  - Я согласен, отец наместник.
  - Что ж, - длинные пальцы барабанили по столу, - я распоряжусь в канцелярии, чтобы вам вернули документы и подготовили все необходимые бумаги.
  - Да, Ваше высокопреподобие.
  - И вещи, в миру понадобятся... мирские вещи.
  - Да, Ваше Высокопреподобие.
  - Брат Кельвин, - наместник поднялся, подчеркивая важность момента, во взгляд вернулась привычная суровость, - Элизия - место пороков, богопротивное место. Надеюсь, вы понимаете меня?
  Кельвин осторожно кивнул, хотя не совсем понял.
  Тогда не понял.
  Понимание, подобно просветлению, пришло позже, по мере смакования драгоценных зерен речи отца игумена.
  
  
  7.
  
  
  ТАДАО
  
  
  Нетерпимые ушли, так же молча, как ели, ни слов благодарности, ни прощания. Знания, знания, в меня закачали все, что известно по Элизии, или почти все. Проблема с искусственно впихнутыми знаниями в том, что ты даже не подозреваешь, что тебе известно, пока сведения сами не выскакивают в голове. Часто не к месту. Да еще и боль эта.
  По местной легенде, к основателю культа спустился лично один из Богов, прямо с Пирамиды, не отходя, исполнил желание и тут же объявил их истинными и единственными последователями. Было это? Не было? Нетерпимые рассказывают историю всем неофитам и искренне ненавидят прочие культы Элизии.
  За спиной заскрипели ступени, я обернулся - первой спустилась Сита. Кажется, на корабле девушка упоминала, что ее назвали в честь богини. Если так, на богиню она походила меньше всего, во всяком случае - сейчас. Нет, личико довольно миленькое - большие глаза в обрамлении настолько пушистых ресниц, что они казались искусственными, ровный небольшой носик. Полные губки всегда немного разомкнуты, являя окружающим полоску белоснежных зубов. Волосы - густые, смоляные - хоть сейчас на рекламу шампуня. 'И фигурка ничего', - сама собой выскочила мысль. Однако, в данный момент, под глазами залегли темные круги, уголки губ опущены, а роскошные волосы собраны сзади в тугой пучок, к тому же косметикой девушка не пользовалась с начала путешествия. 'Если ее накрасить, приодеть...' - да что ж это такое! О чем я думаю!
  А вот и брат Кельвин со своим неизменным мешком, даже сюда прихватил с собой.
  Итак - команда мечты в сборе!
  'Один человек захотел бессмертия, а надо было - вечной жизни, но человек не разделял эти два понятия, и на следующий день, его желание исполнилось - человек обратился в камень. Долго этот камень стоял, то на одной, то на другой улице Города, пока в один из дней не был сброшен в Океан'.
  Кажется, на некоторое время, я потерял связь с окружающим - только этого не хватало. Две пары глаз - красивые женские и грустные мужские - смотрят на меня.
  - Завтра обследуем юг города, там чаще всего находят зомби! - не так хотелось начать разговор, но проклятые знания, вынырнув в неподходящий момент, застали врасплох.
  Кельвин кивнул, словно и не ожидал иного, Сита просто смотрела и, кажется, не моргала.
  - Идем пешком, неспешно, по дороге расспрашиваем. Если не повезет с направлением, обследуем другие. Вещей много не берите, ночевать возвращаемся в гостиницу.
  Брат Кельвин сильнее прижал к себе вечный мешок, точно - святые реликвии. Насчет того, какой предмет может выступать в качестве таковых - база знаний молчала.
  - Не ожидайте зомби в первый же день, но, если повезет, встретим.
  Зомби - слово страшное, давно ставшее нарицательным, у большинства, от него пробирает мороз. Почти на каждой планете водились свои зомби. На древней Земле - так называли оживших мертвецов, послушных воле хозяина. На Иондии зомби - это андроиды со стертой программой. На Рабиесе зомби - животные, подхватившие местный вариант бешенства. И на элизии - планете-рае, водились свои зомби. Собственно, ради них, мы и прилетели сюда.
  - Встречаемся завтра, в восемь, здесь, на пороге.
  
  
  8.
  
  
  СИТА
  
  
  - Холодно, - она плотнее закуталась в бабушкину шаль. Хорошо, что додумалась взять с собой.
  Тадао стоял рядом, как всегда, опрятный, несмотря на гражданскую одежду, похожий на военного больше обычного. Широкие штаны с накладными карманами заправлены в высокие ботинки, непромокаемая темная куртка, рюкзак цвета хаки. Густые темные брови сдвинуты к переносице - майор изволил хмуриться, из-за опоздания брата Кельвина.
  - Сейчас он спустится, - погода в Городе - разной степени сильности - дожди, однако, - редкая удача - сегодня небо было чистое, и величественная Пирамида отчетливо выделялись на голубом фоне.
  - Уже пять минут девятого!
  Элизия, да и сам Город переживали, если так можно выразиться, не лучшие времена. Массовое паломничество, многочисленные документальные и художественные фильмы, книги, научные дискуссии - все это осталось в прошлом, затертое новыми загадками вселенной. А желания... когда выяснилось, что сбываются не все и далеко не так, как мечталось, желания, вместе с потоком желающих, также сошли на нет. Немало способствовало этому и исчезновение профессора Незнанского - последнего ученого и популяризатора, всерьез занявшегося 'проблемой' Элизии. Он пропал, просто исчез, в последней, то ли восьмой, то ли девятой экспедиции на планету.
  Сита подняла взгляд на квадратное основание, висящее над Городом.
  - Если с такого расстояния она огромна, какая же Пирамида вблизи.
  - Еще больше, - буркнул майор.
  - Прошу прощения за опоздание, - брат Кельвин, с вечным мешком, наконец, появился на пороге.
  - Брат Кельвин, вы же - священник?
  - Священнослужитель, - поправил ее монах.
  - Вы как думаете, в Пирамиде, правда, живут Боги? Те, что исполняют желания и, которые создали все это?
  Поставив мешок, монах поспешно застегивал серый пиджак, надетый поверх цветастого свитера с высоким воротом.
  - Я - принадлежу к Церкви Объединенных Конфессий, и верю в единого Бога.
  - Но вы еще и ученый.
  - Это было давно, дочь моя.
  - Не забывайте, я - индуистка, моя вера подразумевает множество богов.
  - Все мы - создания божьи, - пиджак был застегнут, воротник на нем поднят, мешок вновь прижат к груди.
  Свинцовые тучи потихоньку начали наползать, скрывая предмет их разговора.
  - Никто не знает, кто на самом деле живет в Пирамиде, - Тадао поморщился и помассировал виски, словно при головной боли.
  - Как и живет ли кто-то вообще.
  - Как и живет ли кто-то вообще, - согласился военный. - Если верить записям Фернана Монроя, когда он открыл планету, Пирамида уже висела здесь.
  - На планете, или над Городом?
  - Ну, во времена Монроя Город еще не построили, остров стоял, как бы то ни было, Пирамида постоянно висит над головами, над островом, над Городом, кому как больше нравится.
  - И ни один человек, да и не человек не бывал внутри, - брат Кельвин просто констатировал общеизвестный факт.
  - Насколько известно - нет. Никто даже не знает, какие силы удерживают эту громадину в воздухе, ни один летательный аппарат не может приблизиться к ней.
  - Я читала, - вспомнила Сита, - Пирамиду окружает какое-то поле неизвестной природы.
  - Так пишут, на самом деле, вся планета не очень дружит с штуками цивилизации. Посадочный катер, что доставил нас с орбиты - единственное средство летания, что более-менее работает, и то в пределах того острова. Покинь воздушный коридор - и новости раструбят об очередной жертве безжалостной планеты.
  - Еще одна загадка Элизии.
  - Почему, вы думаете, мы поднимались на канатной дороге, а не перелетели на флайере? Почему здесь в ходу живые, так сказать, деньги? Компьютеры и все с ними связанное, не работает, а электронные импланты, насколько могли убедиться, отказали еще на орбите.
  - У монахов нет имплантов, - брат Кельвин посторонился, пропуская утренних посетителей гостиницы, - перед постригом, мы извлекаем их.
  - Все, - удивилась Сита, - а как же идентификационный чип и медицинский?
  - 'И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание...'
  - Это вы к чему?
  - Это слова из одной нашей священной книги, помимо прочего, в ней описывается, что будет в конце света.
  - То есть, идентификационные чипы по-вашему - предвестники конца света?
  Кажется, монах улыбнулся, но из-за густой растительности на лице, понять было трудно.
  - Так думали, давно, едва они появились. Теперь, спустя сотни лет, священнослужители всех рангов в Церкви просто удаляют чипы.
  - И медицинские? Но это же глупо! Как еще узнать, что происходит в организме?
  - А как раньше узнавали? На все воля божья.
  - А ранняя диагностика болезни?
  - Насылая болезни, Господь посылает испытания. Наше дело принять их, с благодарностью.
  - Даже если в конце испытания вы умрете?
  - Всех нас ждет смерть, рано или поздно, если Господь Единый кого-то хочет видеть раньше, на все воля его.
  - Насчет испытания, - пальцы Тадао снова потянулись к вискам. Ужели и у военных бывает мигрень? - вам должно понравиться на Элизии. По одной из версий, перед тем, как исполнить желание, Боги испытывают соискателя. Проверяют, так сказать, желание на истинность, посылают испытание и смотрят, как желающий преодолевает их.
  - Прибытие на Элизию - уже испытание для меня.
  - Почему, потому что здесь не верят в вашего бога?
  - Соблазнами. Я могу пожелать, что захочу, и - есть шанс - это дано будет. Но что я хочу на самом деле? Каких демонов мы сдерживаем внутри?
  - О, святой отец, у вас есть демоны?
  Кельвин вздохнул.
  - Уже неоднократно говорил - я не святой отец, впрочем, ладно, у всех нас есть что скрывать и чего стыдиться. Например вы, майор, зачем вы здесь!
  - У меня задание, - буркнул Тадао.
  - И все? И нет более желаний, кроме выполнения задания?
  - А вы? - вопросом ответил майор.
  - Это послушание, мне велели - и я здесь.
  - И не было возможности отказаться?
  - Была. Монастырь - не воинская часть, Церковь - не армия, однако, я не отказался.
  - Может, пойдем уже, - из заметно загустевших туч уже начал накрапывать мелкий дождик.
  - Да, - Тадао важно кивнул и, засунув большие пальцы рук под песочные лямки рюкзака, зашагал по улице.
  Брат Кельвин двинулся следом. Сита не ожидала, что мужчины так сразу послушаются ее.
  Чувство вины зародилось в душе, если принять на веру слова попутчиков, получается, только она прилетела на Элизию, если так можно выразиться, с корыстной целью, ибо, у Ситы было желание. Не богатство, не слава, нечто более прозаическое, но от этого не менее важное.
  - Так почему вы согласились? - Сита догнала монаха и, примериваясь к его широкому шагу, засеменила рядом.
  Кельвин пожал плечами.
  - Интересно же. Новая планета, свежие впечатления. Боги, опять же. Мы - не закостенелые ортодоксы.
  - То есть, вы допускаете, что в Пирамиде могут обитать божества?
  - Или кто-то достаточно могучий, чья сила для нас сравнима с божественной.
  - Если бы их еще кто-то видел, - через плечо буркнул Тадао.
  - Непримиримые видели.
  - Говорят, что видели - это разные вещи.
  - А вы бы хотели видеосъемку и фото на память?
  - Я ничего не хочу, это вам подавай доказательства существования бога.
  - Существование Бога не требует доказательств, во всяком случае, для меня, а вот доказательства божественности обитателей Пирамиды - иное дело.
  - Не боитесь?
  - Чего?
  - Разочароваться в собственной вере.
  Кельвин опустил голову, медля с ответом.
  - Боюсь. В свое время, вера спасла меня, это все, что у меня есть, сейчас...
  Некоторое время шли молча.
  Между тем, город вокруг них постепенно просыпался. Открывались лавки, на улице прибавилось прохожих.
  Надо же - лавки, торговля, жизнь. В связи с переносом фокуса интересов масс на иные области, в данный момент на Элизию прилетали те, кому нечего терять, отчаявшиеся добиться исполнения желания иным способом. И на самой планете доживали те, кому некуда деться, а ожидание исполнения желания превратилось в смысл жизни.
  - Откуда вообще взялось, что в Пирамиде живут боги? - дождь усилился, погода планеты возвращалась в естественное русло. - Если в ней никто не был, да и богов этих, вне Пирамиды, не видел, Нетерпимые не в счет.
  - Если не Боги, кто тогда? Кто-то же исполняет все эти желания.
  - Демоны! Маленькие зеленые человечки! Древний сверх компьютер!
  - Если они обладают мощью исполнения желаний, хоть зеленые, хоть машина - они боги.
  - В вашем понимании, Тадао.
  - В общепринятом понимании. К тому же, как уже говорил, когда прибыл Монрой, кроме Пирамиды и острова на столбах, на планете ничего рукотворного не существовало.
  - Отсюда вывод - это жилище богов.
  - Ну не в столбах же, поддерживающих Верхний, тем более, внутри колонн полазить можно, а в Пирамиде - нет. Желание-то Монроя исполнилось, и кто-то его услышал и воплотил в жизнь.
  - Простое совпадение.
  - Слишком много совпадений. Почитайте Незнанского, у него про это довольно подробно и много написано.
  
  
  9.
  
  
  Существует версия, что феномен Элизии, не что иное, как массовый психоз, или, если хотите, коллективный обман. Мы придумали планету, на которой якобы исполняются желания, и сами поверили в нее. Мысль, надо сказать, не лишена рационального зерна. Желания сбываются и вне данной планеты и постоянно, однако, ни об одном из них так не трубят средства массовой информации, как о сбывшихся на Элизии. Постепенно формируется своего рода культ, коллективная вера, и каждое новое исполнение, укрепляет ее. Сродни чудодейственным иконам. Вознося молитвы нарисованным образам святых, верующие реально исцеляются и эти, так называемые, чудеса питают веру других страждущих. В Церкви Объединенных Конфессий существует понятие 'намоленный образ', когда тысячи верующих сотни лет, поклоняясь какому-либо предмету, 'заряжают' его своего рода мистической силой, способной и на 'чудеса', то есть явления и свойства, пока не объяснимые современной наукой. Возможно, Элизия как раз выступает в роли подобного образа. А, возможно, происходящее на планете всего лишь наибольшая вероятность. Например, на древней Земле существовала зона, которую называли 'Бермудский треугольник' - часть океана в которой якобы чаще других пропадали суда и происходили катастрофы. Верящие в, так называемую, 'Загадку Бермудского треугольника' не учитывали, что данный участок океана был одним из самых плотных по части судоходства и воздушных перелетов. По одной этой причине, просто статистически в нем должны были чаще других происходить катастрофы.
  Однако, вернемся к Элизии, несмотря на вышесказанное, довольно трудно объяснить реализацию ряда желаний, как то: люди, нигде, никогда не обучаясь, даже не имея музыкального слуха, переспав ночь, на утро просыпались виртуозными музыкантами, причем на уровне, овладения которым требует многих лет ежедневных занятий. Или, когда внезапно находился давно пропавший родственник, причем за много световых лет от Элизии, или, скажем, на никому неизвестного обывателя вдруг начинали сыпаться предложения от ведущих кинокомпаний, причем с миллионными гонорарами.
  
  Ф.Незнанский 'Элизия, как она есть'
  (Книга написана по результатам четвертой и пятой экспедиций).
  
  
  ТАДАО
  
  
  - Во имя Богов Милостивых и Исполняющих...
  - Держи, сын мой.
  - Благодарю.
  - И ты держи.
  - Благодарю, пусть желание твое исполнится, в точности, как задумал.
  - Благодарю за добрые слова, сын мой.
  Вместе с дождем, с торговцами, прохожими и членами орденов, на утренних улицах появились первые нищие.
  - Подайте...
  - Подайте кредитку, и желание ваше исполнится...
  - Во имя исполнения...
  - Держи, сын мой.
  Солнце, как и Пирамида окончательно скрылись за тучами, а легкая морось вот-вот грозила перейти в самый настоящий ливень. Монах же, похоже, вознамерился не пропустить ни одного попрошайку.
  - Слушайте, брат Кельвин, мы так никогда не дойдем, дальше будут еще нищие, или так хотите исполнения вашего желания, что готовы раздать все деньги, - задержки возле каждого оборванца ужасно раздражали. В конце концов у нас - задание.
  - 'Ни от какого нищего не отвращай лица твоего, тогда и от тебя не отвратится лицо Божие'. Так сказано в нашей священной книге.
  - Представляю, что творится у вас, возле храмов! - не сдержался я.
  - Есть немного, - кивнул монах. - Кстати, вы же, если не ошибаюсь, буддист, разве по вашей религии не следует раздавать милостыню, ради накопления хорошей кармы.
  - Мы подаем монахам, тем, кто отказался от домашней жизни, а еще одариваем их пищей и кровом, они, в свою очередь, одаривают нас Благим Учением и улучшением кармы.
  - Взаимовыгодный обмен.
  - Что-то вроде.
  - А, ради исполнения желания? - Сита также опустила кредитку в чашу особо настырного просильщика.
  - У меня нет желаний, - я почти не покривил душей.
  
  
  - Майор, что вы знаете о планете Элизия?
  Генерал Масатакэ был в штатском, что должно было придавать разговору оттенок дружеской беседы. Да и встретились они не в кабинете старого служаки, а в комнате для брифингов, в данный момент непривычно пустой.
  - Планета, которая якобы исполняет желания, - я надеялся секундная задержка дыхания, при упоминании Элизии, скрылась глаз генерала.
  - Все верно, планета, на которой якобы исполняются желания.
  Удивительно, вне формы, вне кабинета Кауцура Масатакэ растерял большую часть грозности и значимости. Передо мной сидел старик, блестящая лысина обрамлена седым пушком, жилет коричневого костюма-тройки едва сходится на кругленьком брюшке. И не скажешь, что внутри этого старого, далекого от совершенства тела, сидит гроза отдела и победитель кайтанской битвы, неумолимый инспектор дальних округов и герой бойни в Телотане, истовый служака, что возвел букву устава в ранг закона и... и уставший от жизни старик. Глаза генерала не горели привычным огнем... или это отблески наград ранее в них пылали...
  - Про зомби Элизии вы что-нибудь знаете?
  - Никак нет, господин генерал, - костюм - костюмом, но отвечать следовало по форме, Масатакэ это весьма любил и требовал от подчиненных.
  - Ну, ну, майор, расслабьтесь, сегодня - выходной, я, если так можно выразиться, не при исполнении.
  Ну да, ну да, и именно поэтому ты не свет, ни заря вызвал меня сюда. Да еще через адъютанта, да не объясняя причин, да в приказном порядке.
  - Глядите, - на стол, полированный, уршианского дуба стол для брифингов легло фото. Обыкновенное, бумажное. Молодой человек, с виду - типичный землянин - рыжий, с веснушками улыбался в объектив, щурясь от солнца. - Антон Ю-пин - житель планеты Адонис, пропал без вести на пути от работы до дома. Как утверждают близкие, по времени путь занимал обычно около тридцати минут. Аварий не случалось, в больницы не поступал, в морги тоже. А вот это, - рядом легло второе фото, - один из этих, что сидят на Элизии и ждут исполнения желаний сфотографировал. К нам случайно попало.
  Безусловно, на обеих карточках был один и тот же человек. Рыжие волосы, веснушки. Только элизианский Ю-пин не улыбался, да и не щурился. Лицо, лишенное каких бы то ни было эмоций, полуотвисшая челюсть, пустые глаза. Вид, не то, чтобы идиота, но весьма близко к этому.
  - Наш элизианский ожидатель желаний сфотографировал зомби. Одного из тех, что шляются по улочкам тамошнего Города.
  - Это один и тот же человек, - констатировал я, главным образом потому, что от меня ждали подобной наблюдательности.
  - Проблема в том, майор, что между временем пропажи Ю-пина на Адонисе и его же фото на Элизии, прошло чуть менее двадцати часов.
  - И что? - не совсем корректный вопрос начальству, но сам же настаивал на неформальности беседы, хотя, откуда взяться неформальности в армии.
  - А то, что Адонис и Элизию разделяет расстояние в тридцать световых лет!
  
  
  10.
  
  
  СИТА
  
  
  - Гадаю на будущее, на судьбу, на исполнение желаний.
  Они сидели в холле, он же - столовая гостиницы. Публика - та же, даже Нетерпимые на месте, после хождения по Городу, на вечер ноги болели ужасно. С непривычки - в институте у нее была сидячая работа.
  - Недорого, гарантия, в случае неправды - возврат денег!
  Между столиками передвигался человечек в широком синем балахоне, который украшали, вырезанные из фольги звезды, прихваченные к ткани суровыми нитками. Надо сказать, вид его не внушал доверия.
  То ли трудовой день повлиял на нее, то ли общая обстановка.
  - Давайте погадаем, - обратилась Сита к спутникам.
  Майор переглянулся с монахом, последний неодобрительно поджал губы.
  - Писание и святой Фра Аквинский отрицательно относятся к ...
  Однако, Ситу уже услышал гадатель.
  Он тут же подлетел к компании.
  - На что желаете? На будущее - далекое, близкое, на успех предприятия, на исполнение желаний?
  Видимо, приняв решение, Тадао откинулся на стуле.
  - Давай, по полной.
  Возможно, он хотел позлить монаха, или... порадовать ее.
  - Могу на всю компанию, оптом дешевле.
  - А еще святой Фра Аквинский в своем бессмертном труде 'Об истинной природе вещей', говорит...
  - Если дешевле, то на всю.
  Гадатель уселся за ближайший столик, в руках появилась колода. Необычные карты - вдвое больше игральных, к тому же, вместо привычных мастей - картинки. 'Может, Таро?' - что-то она читала о подобном.
  - Итак, мы имеем - солдат, - проворные пальцы выудили из колоды картинку с мужчиной в военной форме.
  'Как он догадался?'
  - Священник и девушка, - соответствующие карточки легли на стол. - На компанию, пойдем, так сказать, классическим путем, - вокруг их карт начали ложиться остальные, сначала крестообразно, затем по кругу, рубашками кверху. Когда вся колода оказалась разложена, гадатель удовлетворенно потер руки. - Итак, в ближайшему будущем, вас ждет... - одна из карт была перевернута.
  Ситу увлекло происходящее и не ее одну, даже Кельвин слегка наклонился, вглядываясь в картинку.
  - Ну, что там? - майор так и сидел, откинувшись и последним увидел то, что уже знали она с монахом.
  На карте был изображен скелет с косой. Во все века - условное (или, не такое условное) изображение смерти.
  - Так что нас ждет? - кажется, происходящее забавляло Тадао, ну да - смерть - привычный спутник солдата.
  - Ничего, - гадатель стремительно перемешал карты и сгреб их со стола. - Не получилось. Бывает, иногда.
  Колода была спрятана, он поднялся, явно намереваясь уйти.
  - Приятель, а деньги?
  - Не надо денег, то есть, не получилось, я же говорю.
  
  
  Сита смотрела на сутулую спину гадателя. Все время, пока он пробирался, между столиками, открывал дверь, выходил на улицу...
  Сама виновата! На что надеялась? На то, что за деньги клиентов, гадатель напророчит им желаемое? Или нет, пророчат пророки, а гадатели лишь растолковывают то, что видят на картах, в узорах бараньей лопатки или гуще кофе. Но и это не мешает большинству, кто зарабатывает данным ремеслом (или искусством), толковать в пользу клиентов то, что они хотят, желают услышать, а никак не правду, которая редко кого интересует. Спрашивая совет, вопрошающий в большинстве случаев уже составил собственное мнение, или план действий, и желает услышать от советчика лишь подтверждение верности собственного выбора. Гадая на будущее, мы желаем узнать о реализации намеченных планов, безоблачном существовании и (или) богатстве, а никак не то, что может случиться на самом деле.
  - Все будет хорошо, - словно мантру, с начала путешествия, Сита произносила фразу по несколько раз в день.
  Будет хорошо. Иначе, просто нельзя. Но гадатель... Хотя, какой это гадатель, еще разобраться надо, может, он только сегодня с утра первый раз взял в руки карты...
  
  
  Волосы ее уложили в великолепную свадебную прическу капашарачану. Лоб украсила бинди - красная точка, являющаяся священным символом замужней женщины. В красный же цвет окрасили и синдур - пробор в волосах, а левую ноздрю украсило кольцо натх, также символизирующее, что Сита - теперь замужняя женщина. Руки и ступни сплошь покрывали менди - узоры из хны, а серебряные ножные браслеты при ходьбе издавали мелодичный звон. День свадьбы - самый главный день в жизни девушки. И самый счастливый!
  Когда ее вывели к украшенному богатыми тканями и цветами мандапу, Майк уже был там. Как он был красив, как же он был красив! Дорогой костюм цвета слоновой кости подчеркивал его великолепную фигуру. Из-под желтого свадебного тюрбана выглядывали черные завитки волос. Как она любила перебирать их, наматывая локоны на пальчик.
  Руки Ситы, сжимающие цветочную гирлянду, вспотели, и дыхание сбилось, и даже колокольцы на ногах начали слабо позванивать.
  День свадьбы - самый главный день в жизни девушки!
  
  
  Холл гостиницы, пластиковая мебель, что-то говорит майор. Она на Элизии, планете-рае, она здесь в экспедиции и во имя исполнения желания.
  'Все будет хорошо'.
  
  
  11.
  
  
  СИТА
  
  
  Сегодня небо разверзлось.
  Это еще нельзя было назвать полноценным ливнем, но бабушкину шаль пришлось сменить на непромокаемую накидку с капюшоном.
  Однако лавки работали.
  Прохожие спешили, даже нищие попрошайничали, перебравшись поближе к домам, под навесы.
  Что интересно, среди множества магазинчиков, предлагающих товары повседневного спроса, в Городе доставало и сувенирных лавчонок. В некоторых местах они образовывали даже некое подобие кварталов. И ассортимент соответствующий - Пирамиды - всех размеров - от брелоков, до разборных, внутрь которых можно залезть. Кулончики с изображениями пирамид, шляпы в форме пирамид, даже тапочки с пирамидками. Доставало и пейзажей с видами Города, или изображений самого острова - со столбами и висящей над ним той же Пирамидой. Множество амулетов на исполнение желаний всех форм и размеров.
  Сите все это напоминало Благбазу - базар, возле их дома, в детстве.
  Между многочисленными пирамидами, амулетами и оберегами (верная защита от неверного исполнения желаний), высились пластиковые статуэтки, изображавшие, как считалось, Исполняющих Богов. Мужчины - от худосочных карликов, до тучных здоровяков, женщины - всех возрастов и разной степени пышности, полиморфные существа, здесь уже фантазии скульпторов не знали границ - части тел людей, животных и инопланетян составлялись в произвольных последовательностях, пропорциях и количестве. Была даже статуэтка, удивительно напоминающая Чужого, из последнего сиквела некогда популярного фильма.
  Сита взяла ее, повертела.
  - Восемь кредиток, моя госпожа, - лопоухий Кнехт тут же возник рядом. - Очень могучий бог. Нужно носить с собой, непрерывно, в течение четырнадцати дней, а потом, в первую же ясную ночь кинуть в Океан, трижды произнеся желаемое вслух. И все исполнится, непременно исполнится.
  - Почему же сам не загадаешь? - Тадао забрал статуэтку и поставил в ряд прочих 'божеств'.
  - А меня все устраивает! А чего, крыша над головой имеется, бизнес... процветает.
  - Ну, да.
  - А вы не желаете, молодой, гм, человек. Вот, - к лицу Тадао была поднесена статуэтка, изображающая неприятного вида крючконосую старуху, с метлой, зачем-то сидящую в некоем подобии бочки. - Великая Ягиня - возвращает любовь девушки, увеличивает мужскую силу и отгоняет мух.
  - На Элизии есть мухи? - казалось, заинтересовался майор.
  - Нет, но вы же вернетесь домой. На каждой планете есть свои мухи.
  - Я подумаю.
  Через квартал сувенирных лавчонок приходилось не то, чтобы протискиваться, но поток покупателей был довольно ощутим. Как ни странно, многие что-то приобретали. Похоже, бизнес торговцев, действительно, процветал. Может, торговать здесь и было заветное желание каждого. Насколько видела Сита, лучше всего 'шли' статуэтки Богов и амулеты.
  - Исполняющие Боги правда так выглядят? - готовясь к экспедиции, Сита как-то упустила мистическую сторону жизни планеты.
  - Насколько я знаю, у различных культов свои взгляды на внешний вид Богов Исполняющих, - подал голос брат Кельвин. Незнанский в своем труде посвятил целую главу данному вопросу. Знаменитый ученый посетил практически все святилища всех культов Элизии и, насколько помню, обнаружил мало общего. Каждый представляет Богов, как... он себе представляет, даже в пределах одного ордена.
  - Вот еще интересно, откуда взялось, что Исполняющих Богов несколько? Пирамида-то одна, могли предположить, что и Бог живет в ней один. Что говорит ваш Незнанский на этот счет?
  Монах задумался.
  - Не знаю, вроде, ничего.
  - На этот счет Незнанский предполагает, - Тадао морщился, чесал лоб, словно произнесение слов давалось с трудом, - что первыми появились на Элизии жители сектора Альфа Сиопея, а они - многобожники, богов у них целые пантеоны, причем, чуть ли не в каждом городе - свои. Вот и заселили Пирамиду привычной толпой небожителей. Остальные, после сиопейцев, принимали местное многобожие, как данность.
  Вполне рациональное объяснение. Религия Ситы также включала множество божеств. Нет, она жила в мире и знала, что есть люди, верящие в единого бога, как тот же брат Кельвин. Интересно, каково ему на Элизии?
  - Если богов нет, их следовало бы придумать, - пошутила Сита.
  - Что поделать, большинству мыслящих существ требуется тот, у кого можно попросить, на кого уповать в трудную минуту, - серьезно кивнул монах. Сита заметила - к статуэткам Исполняющих тот не притронулся, кажется, даже избегал смотреть на них.
  - И кому пенять за неприятности, - поддержал Тадао.
  - Это тоже, - согласился монах.
  - Здесь им повезло - над Городом уже висит Пирамида, что же это может быть, как не жилище Богов. И придумывать ничего не нужно.
  - Может сейчас, в эту самую минуту, один из богов слушает нас, взвешивает желания, проверяет на истинность, - попыталась пошутить Сита.
  - Если даже так, - серьезно ответил брат Кельвин, - это не наши боги.
  
  
  12.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  - А что зомби, появляются у вас? - привычный вопрос, множество раз заданный за последние дни.
  - Отчего ж не появляться, появляются.
  Продавец - тучный зинтанин громко поскреб, выглядывающее из-под грязной майки пузо. Судя по неряшливой внешности и не подпиленным клыкам, их собеседник относился к одной из низших каст.
  Дождь вовсю барабанил по туго натянутому под углом навесу. Вся влага стекала в пластиковую бочку.
  Вспомнилось 'Житие святого Кельвина' - пятнадцать лет тот промиссионерствовал на планете Рейнере, в области, где большую часть года также шел дождь. Кельвин поискал сухое место и с облегчением опустил мешок. Не думал, что ношение его будет сопряжено со столькими неудобствами. Хотя, на все воля Господа, возможно, в этом также состоит его испытание. Например, святой Кельвин страдал от постоянного насморка, ибо с медикаментами на Рейнере дела обстояли еще хуже, чем с погодой. И тем не менее, он не сдался, не улетел, а продолжал нести свет Истинной Веры местным дикарям.
  Сита пристроилась на единственный стул у лавки, руки девушки сжимали уродливую фигурку, долженствую обозначать одного из местных божеств. Пока не сделали покупку - торговец наотрез отказывался общаться на отличные от выставленного товара темы.
  - Так и ходят - пустоглазые, аж жуть берет, - торговец сделал сложный жест, то ли отгоняющий зомби, то ли просто разминался, ибо закончился жест знакомым почесыванием живота.
  - И много ходит?
  - Да нет, их же эти, черно-белые забирают, ну, из Ордена.
  - Нетерпимые?
  - Ну да, кажись, так, что ж вы ваших-то и не различаете?
  - Зачем нетерпимым зомби?
  Надо сказать, гладкому течению разговора, очень мешали некие товары зинтанина, а именно - коты, преимущественно черные. Во множестве, они сидели по отдельным клеткам, что побуждало животных громко и постоянно орать, или они так общались.
  - Это для Жертвенников, - заметив, как скривилась девушка, после очередного котячьего концерта, пояснил Кельвин.
  - Жертвенники, а им зачем... - глаза девушки округлились, ибо она поняла.
  - Причем, по каким-то своим причинам, они предпочитают животных исключительно черного цвета, в идеале, без пятнышка.
  - Так зачем Нетерпимым зомби! - перекрикивая животных, повторил вопрос Тадао.
  - Да кто ж их... рад видеть, добрые господа. Мир вам.
  - И тебе мир, добрый человек.
  Сита вздрогнула, Кельвин обернулся - коричневые балахоны, открытые, немного смущенные лица и мешки - полотняные мешки, укрепленные на поясе простыми магнитными защелками. Про нечистого подумаешь - он тут, как тут. Жертвенники - собственными персонами.
  - Чего изволите. Товар у меня самый лучший. Никакой краски, натурально-радикальный черный цвет.
  - Нам не нужны коты, добрый человек. Нет ли у тебя, как это... поросенок из моря...
  - Морская свинка, - пришел на выручку собрату второй. - Нам требуются морские свинки, взрослые особи, любого пола, черные, разумеется.
  Зинтанин погрустнел.
  - Так вы ж это, котов берете всегда.
  - Сегодня нам нужны морские свинки, добрый человек.
  Зинтанин вздохнул, подумал, и не стал чесать пузо.
  - Не, свиней нет и отродясь не бывало. Разве у мясников спросить... слушайте, завтра, да, завтра я организую вам отличных свиней. Жирных, упитанных, радикально черных - никакой химии...
  - Животные нам нужны сегодня, добрый человек, - словно извиняясь, произнес первый, - но спасибо за заботу, пусть останется с тобой милость Исполняющих Богов.
  Дружно поклонившись, коричневорясые удалились.
  - Нет, видели, - ища поддержки, торговец обратился к Тадао, - то им котов подавай, а теперь, значит, свиней. А котов куда я по-вашему дену? Знаете, сколько они жрут! А краска черная!
  - Значит, правда, что они жертвы приносят, - девушка все еще пребывала под впечатлением от увиденного.
  - Насколько известно, да, - кивнул Кельвин.
  - Животных. А людей, людей, они тоже...
  - Случаи жертвоприношения людей, как и иных разумных существ, - Кельвин покосился на торговца, который, потеряв клиентов, вернулся к разговору с Тадао, - не зафиксированы, - он представил, как эти два кротких служителя культа, так же мило улыбаясь и извиняясь перерезают глотку... ему, Кельвина передернуло, захотелось прижать к себе мешок.
  Мерзкое место! Богопротивное место!
  - Так, откуда зомби появляются? - вновь повысил голос Тадао. Коты, видимо, почувствовав своим котячьим чутьем, что сегодня их резать не будут, праздновали событие дружным ором.
  - А я почем знаю! Откуда надо, оттуда и появляются. Если зомбами интересуетесь, вам к Рокки надо, вот кто все ходы-выходы знает, может, и, откуда зомби лезут. Точно, если кто знает, так только Рокки.
  - Рокки, это кто?
  - Рокки-то? Известно кто - нюхач.
  
  
  13.
  
  
  ТАДАО
  
  
  - Смотрите, вон еще один.
  - И здесь.
  Среди кричащих торговцев, среди нищих, среди спешащих людей, вообще среди людей, особо выделялись некоторые... соискатели.
  Они сидели, или лежали, часто прямо на земле, привалившись спиной к стенам каких-либо построек. В отличие от нищих, ничего не выпрашивали, хотя им подавали, большей частью еду. Когда это происходило, они нехотя протягивали руку и засовывали подаяние в рот, лениво жуя.
  - Если бы не знала, подумала бы, что - зомби, - тихо произнесла Сита.
  Во время миссии на Гунтамо, мне пришлось наблюдать подобную картину - определенная прослойка тамошних аборигенов также вела полурастительный образ жизни. Но Гунтамцы хотя бы таким образом протестовали, против существующего режима.
  - Они ждут исполнения желания, - хотя его никто не спрашивал, встрял с объяснениями монах.
  - Разве не следует для этого что-то делать? Тадао говорил, что Боги посылают соискателю испытания, дабы убедиться в истинности желаемого и, только после этого, исполняют его, - улыбка в мою сторону.
  - Теория, одна из многих, правды же не знает никто.
  - Даже знаменитый Незнанский?
  Дождь в очередной раз пустился, и вечные попрошайки как-то сами собой рассосались, возможно, поняли - на сегодня собрали, что можно, или двинулись по многочисленным забегаловкам.
  - Кстати, Незнанский первым и описал данный феномен в своем, если не ошибаюсь, втором труде: 'Загадочная планета'. Как известно, никто не знает, если так можно выразиться, механизм исполнения желаний. Согласно одной из теорий, ничего для этого делать не нужно, вообще.
  - То есть, эти люди просто сидят и ждут исполнения?
  - Совершенно верно. Со временем, желание само исполнится, - кивнул я.
  И снова извлечение знаний сопровождалось головной болью.
  - И как долго можно ждать? - Сита заметно запыхалась, так как дорога пошла в гору.
  Вот интересно, Город же искусственное сооружение, неужели нельзя было сделать все пути ровными!
  - Если верить тому же Незнанскому, некоторые ждут несколько дней, некоторые годами, а некоторые...
  - Всю жизнь, - я поправил капюшон. Время близилось к обеду, стоило озаботиться поиском какой-нибудь забегаловки.
  - В том мире, вне Элизии, порою также долго приходится идти к реализации задуманного, - согласился монах.
  - А как, насчет проверки желания на истинность? - не унималась Сита.
  Монах пожал плечами.
  - У Незнанского есть и про это, но, увы, увы, многое не задержалось в моей, отвыкшей от умственного труда голове.
  А я вот помнил, точнее, знал. Среди закаченного в меня, не последнее место занимали труды Незнанского. Как там у него: 'Боги, за неимением альтернатив, будем называть тех, кто исполняет желания 'Боги', считается, перед тем, как исполнить, проверяют желание на истинность. Чего больше в данном утверждении - реального положения вещей, или обиды тех, чьи чаяния так и остались не реализованы, не берусь утверждать. Как бы то ни было, озвучу саму теорию, в различных вариациях, встречающуюся повсеместно от Нижнего до Верхнего Городов. Боги дают задания - от добыть еду и кров, до спасения чьей-либо жизни. Боги посылают испытания, как-то: нищенское существование, всевозможные болезни и уродства, богатство и даже - ложное исполнение желания. По результатам данной проверки, Боги, или Бог принимают решение. Во-первых - просто об исполнении какого бы то ни было желания данного, конкретного соискателя, а во-вторых, об истинности того, что соискатель декларирует, как желание. В качестве иллюстрации приводятся различные примеры 'из жизни', как то: ...', - странно, на этот раз голова почти не болела. Привыкаю, потихоньку.
  - Все равно не понимаю, как можно не знать, чего хочешь! - словно издалека, пробился голос Ситы.
  Проклятье! База данных в голове - это хорошо, еще бы эти самые знания не лезли, когда не просишь...
  - Как показывает практика, в том числе и моя, как священнослужителя, можно.
  'Жил один человек, и очень хотел он быть знаменитым спортсменом. Много лет жизни, он отдал занятиям спортом, однако, как известно - чемпионами рождаются, ибо все, кто оставляет значимые достижения, выше возможностей большинства, как и гении - суть генетические мутанты. Поняв, что тренировками он большего не добьётся, человек прилетел на Элизию. Что он только не делал, чтобы его желание исполнилось - был нищим и раздавал милостыню, состоял в Нетерпимых, Трясунах, апатично сидел на одном месте и лихорадочно работал.
  Дабы занять дни ожидания, которые превратились в месяцы, человек открыл свое дело. Отец человека научил его готовить плов, самый вкусный плов на свете. Человек открыл чайхану и начал в ней готовить плов по отцовскому рецепту.
  Совсем скоро, слава о нем и его плове разошлась по всему Городу. Даже из Нижнего приходили люди, чтобы попробовать сказочно-вкусный плов. И каждый, кто пробовал его плов, говорил человеку: 'Спасибо'. Когда человек шел по улице, с ним уважительно здоровались, многие почитали за честь иметь его в друзьях. Дела шли в гору, человек женился, вскоре родились дети, а, когда дети выросли, у них также родились дети - внуки человека.
  Одно омрачало его жизнь - знаменитым спортсменом он так и не стал. Но когда, на смертном одре, человек оглянулся на прожитые годы, то понял - именно то, что имел, он хотел всю жизнь. Достижения в спорте ему были нужны, чтобы иметь уважение, чтобы многие желали стать его друзьями, чтобы удачно жениться, завести детей, не иметь нужды в деньгах. И Боги, по своему, но исполнили его желание. Его истинное желание!' - ну вот - опять. Специалисты обещали, со временем я научусь управляться с данными. Надеюсь, времени понадобиться не очень много.
  Подъем, наконец, закончился, относительно широкая улица, разделялась на несколько мелких.
  Кажется, монах с Ситой о чем-то говорили, однако, я снова не слышал их.
   - Куда теперь? - спросил Кельвин.
  Карта Верхнего Города, как и Нижнего всплыла перед глазами.
  - Туда, - я уверенно указал на крайнюю левую.
  
  
  14.
  
  
  СИТА
  
  
  - Ладно, пошли.
  Майор опять словно отдавал приказы, а они - исполняли, вот и сейчас, они послушно поднялись из-за стола. Есть хотели все и давно, однако харчевню удалось отыскать далеко не сразу. Вне центральных улиц, жизнь в Городе замирала. Унылые, пластиковые, однотипные дома, редкие прохожие, даже вечных нищих не наблюдалось. Это и понятно - нищие там, где хорошо подают.
  Пришлось снова надевать мокрую накидку.
  Заведение занимало половину и без того не широкой улочки. Навес, несколько столиков и кухня на первом этаже дома. Отсутствие транспорта сказывалось на компоновке бизнес-заведений.
  Сита отметила, что монах переполовинил свой салат, аккуратно съев все растительные составляющие, он оставил на тарелке небольшую горку мяса.
  - Сейчас пост, - заметив взгляд Ситы, виновато пожал плечами Кельвин. - Я и так нарушаю - возможно, заправка салата с компонентами животных жиров.
  - Ваши посты, - Тадао накинул капюшон, одел рюкзак, - это часть обряда, или из-за заповеди 'не убий'?
  Вряд ли военному были интересны тонкости религии Кельвина, скорее спросил, как развитие темы, ибо за обедом они завели разговор о культах Элизии.
  - Сейчас - часть обряда, или основ религии. Когда-то, возможно, возникло, как медицинская практика, для оздоровления организма. Людям свойственно забывать о своем здоровье, если их ничего не беспокоит. Оптимальный вариант профилактики - закрепить профилактику в религии, как канон.
  - Интересная у вас вера.
  Они снова вышли под дождь. Мерзкая погода - не иначе, одно из испытаний планеты, так как сейчас единственным и искренним желанием Ситы, было забраться в сухом помещении под теплый плед.
  - Мало отличная от других. В религиях жарких мест в канон введено обрезание, что является профилактикой некоторых заболеваний мужских половых органов и многократная молитва с обязательным омовением.
  - Вы про ислам?
  - Сейчас, да. К тому же, во многих религиях, обязательный отдых также записан в канон, а как иначе убедить работодателя, предоставлять отдых персоналу.
  - Ну, положим, это вы загнули. Выходные и религия...
  - Было время, когда религия регулировала все аспекты жизни, включая рождение и смерть, особенно рождение и смерть.
  - Оно давно прошло, - отчего-то недовольно буркнул Тадао.
  - Все циклично в этом мире, и 'скажут - новое, а уже было'. Когда-нибудь вернется.
  Харчевня осталась позади, скрывшись за мокрой пеленой, вновь пошли однообразные улочки.
  Тогда, тоже шел дождь...
  
  
  'Сита, ты только посмотри!'
  Цветные прожектора освещали капли влаги, падающие с неба, в разноцветных лучах дождинки сверкали и переливались, словно маленькие бриллианты. Бриллианты окружали их, соприкасаясь с кожей, они разлетались сверкающими осколками. Десятки капелек-осколков украшали раскрасневшееся лицо Майка, они же смочили его прекрасные темные волосы. С утра он тщательно укладывал их в прическу, воюя с непокорными кудрями. И вот теперь, они снова торчали во все стороны. Таким Майк ей нравился больше.
  'Я буду здесь работать! С этим! Они согласились! Мои запахи, мои композиции, они украсят шоу!'
  Майкл был нюхачем. Один на миллион, чье обоняние намного превосходило средне человеческое. Он не хотел идти работать на парфюмерную фабрику, он мечтал найти применение своим талантам в индустрии развлечений. Создавать шоу запахов.
  
  
  За собственными воспоминаниями, Сита упустила часть разговора, хотя говорил, в основном, брат Кельвин - по умолчанию специалист по теологии в их компании.
  - Я не случайно назвал формирования Элизии - культами. Да, в них присутствует вера в богов, однако религиями в полной мере, их назвать нельзя. Здесь, на Элизии, распорядок, даже мысли их членов полностью подчинены и регламентируются культом, однако, в глубине души, все равно, каждый из них исповедует собственную веру, и продолжит исповедовать, едва покинув Элизию.
  - Или атеизм, - ввернул Тадао.
  - Атеизм также своего рода верование, со своими догмами и - если угодно - обрядами.
  - Это какими же? Плеваться, проходя мимо храма?
  - Вернемся к Элизии, - мягко сказал брат Кельвин, видимо, данная тема была ему более интересна. - Коренным отличием данных верований от иных, для простоты назовем их - общепринятых, как мне видится, является то, что адепты какого бы то ни было культа Элизии, будь то Жертвенники, Трясуны, Костанеды, или те же Непримиримые верят в здешних Богов только, ради одного - исполнения желания. Все ритуалы, действия, запреты, даже мысли подчинены единственной цели.
  - В остальных религиях, значит, не так?
  - Религия - это не просто вера в Бога, какое бы имя последний не носил. Как я уже говорил, это целый комплекс, если так можно выразиться, дисциплин. Это регламентирование жизни от рождения, а в некоторых религиях - зачатия, до смерти. Любые мало-мальски значимые события не происходят без проведения определенных религиозных ритуалов, будь то молитва, перед судьбоносным собеседованием, или плевок, через плечо, перед тем, как перейти дорогу в неположенном месте.
  - Вот вы и попались, - ввернул майор, - в ваших религиях верующие также чего-то хотят от божества. Даже, более того, здесь молят об исполнении одного желания, а традиционно верующие требуют что-то для себя постоянно.
  - Слово 'требуют' не совсем подходит... к тому же, например, мои братья по монастырю ничего не хотят от Бога, во всяком случае - для себя. Мы просто служим ему, как умеем, как понимаем...
  - А, как закончите, ну, после смерти, как я понимаю, рассчитываете попасть в рай, или как там он у вас называется. Выходят, тоже хотите, просто не так явно. А на Элизии - все четко - вот Боги, вот - ритуалы, будешь исполнять - получишь благодарность.
  - Деньги - товар - деньги, - попыталась пошутить Сита.
  - В точку!
  - Возможно, вы правы, - Кельвин сильнее прижал к себе, начинающий сползать мешок, уже в который раз Сита подумала, что, насколько удобнее было бы, приделай он к нему лямки, или хотя бы ремень, чтоб, через плечо.
  - Другое дело, - между тем продолжил Тадао, - что при вере в одних и тех же богов, культисты умудряются ненавидеть друг друга, взять хотя бы тех же Непримиримых.
  - Здесь как раз все традиционно. Многие религиозные войны происходили между народами, поклоняющимися одному божеству, но с различием в ритуалах. Католики и протестанты, шииты и сунниты. Ради победы в теологических спорах, богословы лжесвидетельствовали и даже убивали, тем самым нарушая основные заповеди, - мешок, хоть это казалось и невероятно, прижался еще сильнее.
  - Смотрите, кажется, небольшой рыночек, - Сите был немного скучен спор мужчин. Неужели нет других тем!
  - И, кажется, мы пришли, - немного задумавшись, словно сверялся с какими-то выкладками в голове, кивнул Тадао.
  
  
  15.
  
  
  СИТА
  
  
  - Значица та, зомби та?
  - Да.
  Так же, не спрашивая, и с их молчаливого согласия, Тадао взял на себя роль переговорщика.
  'Он совсем не похож на Майка, - подумала Сита, - оба - мужчины, каждый по своему притягателен, и такие разные... тьфу ты, как она даже в мыслях могла поставить рядом их двоих!'
  Рокки представлял собой типичного нюхача: маленький, сгорбленный, видимая часть тела покрыта редкими, серыми волосами. На сморщенном личике самой примечательной деталью был нос, выступающий, вывернутый, с огромными ноздрями. Первые звездоплаватели приняли нюхачей за земных чертей. Надо сказать - очень похожи, вот только хвоста у них нет, и рогов.
  - Тебе та, повезло, десять та кредиток, - мохнатая лапка вытянулась, пальцы несколько раз сжались, намекая на заполнение ладони.
  'Майк красивый... добрый, ну, иногда, но - самое главное - он одухотворенный! Да, одухотворенный. А этот - мужлан, солдафон, без... солдат'.
  - Одна, - военный опустил пластину в ждущую ладонь, - остальные, когда увидим зомби.
  Нюхач шумно задышал широким носом - ни дать, ни взять - свиной пятак.
  - Тогда та, где дыра та, - рука махнула за спину.
  Сита знала, за домами одна из колонн, поддерживающих Город, выходила на поверхность, если так можно выразиться. Они уже разведали местность, более всего место выхода, или соединения напоминало заброшенный гранитный карьер. Причем заброшенный в самом начале разработки. Нагромождение разновеликих камней в почти идеальной окружности, ибо колонны внутри отнюдь не были полыми, и камни образовывали свои спуски проходы, пещеры, порою весьма немаленькие.
  - Как та стемнеет, приходите, и деньги не забудьте та.
  
  
  16.
  
  
  Для начала, разберемся, что есть религия, что в ней первостепенно, что - вторично. Большинство скажет - Бог. Да, божество, его имя, облик, ритуалы поклонения, однако, все это, если так можно выразиться, внешние проявления, нас же интересует - внутренний мир, то, чему учит религия, какие чувства, а в конечном итоге - мировоззрение - воспитывает в верующих.
  И вот здесь мы приходим к сути, взгляд, конечно, спорный, но все же - изложу его. Для начала, на примере хорошо изученных, земных религий.
  Христианство - суть терпимость. Основные догмы, сформулированные на Никейском соборе, когда уже образовалась правящая верхушка и нужно было сделать все, чтобы обосновать существование угнетателей и угнетаемых, во главу угла поставили кротость, как высшую добродетель. 'Ударили левую щеку - подставь правую', 'Господь терпел - и нам велел'. Еще раз повторюсь - мысль спорна, однако, у автора нет ни времени, ни желания вступать в полемику.
  Ислам - фатализм. 'На все воля Аллаха'. Подобной формулировкой оправдывались, как благовидные, так и неблаговидные - по мнению большинства - поступки.
  Буддизм - здесь все понятно - карма. Любые действия влияют на нее и подчинены улучшению кармы.
  А теперь, вернемся к Элизии.
  Еще раз повторюсь, здесь я не рассматриваю религиозные практики и связанные с ними ритуалы, попытаемся отыскать суть.
  Жертвенники - как следует из названия, и как известно, практикуют кровавые жертвы. Так как все религии и религиозные практики Элизии направлены на одно - исполнение желания, жертвенная кровь, как символ жизненной силы обменивается на это самое желаемое.
  Нюхачи - религия сердилианцев. Ввиду того, что представителей данной расы на Элизии немного, образовали всего один культ. Основу составляют сложные взаимоотношения между Исполняющими Богами и домашними сердилианскими. В свете вышеперечисленных причин, изучена слабо.
  Апокалиптики - в данный момент, культ почти сошел на нет. Говорят, в Нижнем Городе осталось некоторое количество последователей. Верили, что открытие Элизии - предвестник скорого конца света, предсказанного во многих религиях. В основной массе - вербовались из тех, чьи желания не реализовались, или исполнились, отлично от мечтаемого.
  Трясуны - как известно, в религиозных практиках используют интенсивные физические движения, впадая в некое подобие транса и уже в данном состоянии общаются с Богом, или Богами. По данной причине, состоять в культе способны только физически крепкие, здоровые соискатели.
  От Трясунов отделились Гутамисты, почти сразу же последователи культа ушли в Нижний Город, так что на сегодняшний день сведения о них крайне скудны и противоречивы.
  Кастанеды - для достижения божественного экстаза и - как следствие - единения с Богами, используют химические препараты. По мнению большинства исследователей, Кастанеды - явные наркоманы, сами приверженцы культа всячески отвергают данные инсинуации.
  Нищие - хотя у них и отсутствуют места оправления ритуалов, а также явное руководство, многие исследователи и ваш покорный слуга в том числе, выделяет их в отдельный культ со своими практиками, как-то: смирение, выпрашивание милостыни и - как следствие - исполнение желания.
  Итак, в свете вышесказанного, можно сделать вывод, что все, так называемые, религии Элизии, в сути своей - одно и то же. А именно, что бы они не говорили, чему бы не учили и как богам не поклонялись, в основе, если так можно выразиться - во главе угла, стоит лишь одно, и это не служение богу, а в первую очередь - служение себе, через исполнение своего желания.
  И это порождает еще один феномен религиозных образований Элизии. Получив желаемое, бывшие адепты с легким сердцем прекращают членство в культах и - с приездом домой - возвращаются к вере, которую исповедовали до Элизии. Более того, за исполнение желания, часто благодарят не Исполняющих, а привычных, если так можно выразиться, домашних богов, объясняя случившееся с точки религиозного мировоззрения.
  В случае ислама - на вся воля Аллаха.
  Буддизма - награда за улучшенную карму в прошлых жизнях.
  Христианство - награда, после многочисленных лишений.
  Это тем более удивительно, что, состоя в элизианских культах, молитвы Исполняющим Богам возносятся не менее истово, повсеместно наблюдаются явления религиозного фанатизма.
  
  Ф.Незнанский 'Элизия, как она есть'
  (Книга написана по результатам четвертой и пятой экспедиций).
  
  
  ТАДАО
  
  
  - Вона та, оттуда они та лезут.
  Узловатый палец нюхача указал на один из чернеющих входов (или выходов) пещер колонн. Нет, в меня закачали, что внутри они полые, однако информация благополучно пылилась, среди другой ненужной, как то: рост потребления пшеничной каши населением, в сравнении с прошлым годом и демографические данные статистики.
  - Внутри... в колоннах кто-нибудь живет? - Сита задала вопрос шепотом, и он слился с шумом дождя, гулко стучащего по камням в ночной тишине.
  - Известное та дело, живет. Демон Ши живет, демон Ки живет, духи всякие та живут, зомби вот, - Рокки смешно задергал носом, потом начал шумно сморкаться - то ли сопли, то ли вода в нос попала. Отсморкавшись, посмотрел на небо. - Ждем та, луна - круглая, в такую ночь они выползают та.
  Да, луна была полной, и, как ни странно, проглядывала, сквозь тучи. База знаний в голове услужливо подсунула, что полнолуние на Элизии, в отличие от большинства планет, продолжается несколько элизианских суток, что-то связано с...
  - А вы знаете, во многих религиях весьма распространены ритуалы, связанные с полной луной, - то ли от холода, то ли от страха, рядом стучал зубами брат Кельвин. Любимый мешок, монах прижимал сильнее обычного.
  - Кажется та, идут, - перебил монаха Рокки, снова двигая носом.
  Кажется, Сита ойкнула. Хорошая девушка, не место ей в подобном... месте.
  - Нет, не идут та, ошибся та.
  Колонны, поддерживающие Верхний Город, были около полукилометра в поперечнике. Я знал это, но одно дело знать, второе - увидеть воочию. Огромная дыра, противоположный край которой теряется в темноте и дожде. Лестниц нет, но есть нагромождение камней, по которым вполне можно спуститься... или спрятаться... Сита права, внутри может жить, кто угодно, годами, а прочие жители даже не будут знать. Я попытался напрячься, выискивая, что говорит моя база о колоннах. Были всегда, как и остров. Почти наверняка - заселены. Изучены слабо.
  - Я все думаю, кто построил все это: колонны, город, Пирамиду, - словно подслушав мои мысли, произнес монах.
  - Боги та, они все сделали та.
  - Исполняющие? - уточнил Кельвин.
  - Известно та, они, кто ж еще.
  - А как же ваши домашние боги, вы же верите в них?
  - Домашние та - могучие боги. Тлелок - могучий бог, и брат его Скат - могучий бог, и сестра их Лшда - могучий бог, но они далеко та, а Исполняющие - близко.
  - Разве Тлелок не гневается, когда вы поклоняетесь кому-то, кроме него, ну, или его семьи.
  Нюхач махнул лохматой рукой.
  - Тлелок далеко та, и Скат - далеко, и Лшда - далеко. Много дел та у богов, не видят. А, когда Рокки вернется та домой, Рокки закажет службу, самую та дорогую службу в честь богов. С подарками та и песнями до утра, и музыкой. Боги та будут довольны та. Да, очень довольны.
  Все посмотрели вверх, словно наделись разглядеть Пирамиду.
  - Может, мы напрасно ждем? - брат Кельвин сморкнулся, совсем, как Рокки до этого, разве что не так шумно.
  - Может та напрасно, может та - нет, на все воля Исполняющих Богов.
  - А они выходят, каждое полнолуние, или...
  - Тихо та! - поднял кулачок нюхач, его пятачок втягивал воздух. - Кажется та, идет та.
  - Зомби?
  Я уже слышал и сам, странно, даже шум дождя не помеха - шаркающая походка и тихий то ли скулеж, то ли завывание.
  
  
  17.
  
  
  Жил один человек, и он загадал такое желание, что даже Боги не могли его исполнить. Но это было искреннее желание, самое искреннее и единственное на свете. Человек очень сильно хотел, а Боги никак не могли - так появился первый зомби.
  
  Ф.Незнанский 'Еще одно слово о легендах Элизии'
  (Книга написана по результатам шестой и седьмой экспедиций).
  
  
  ТАДАО
  
  
  Зомби был веганен. Все говорило за это - синяя кожа, в сумерках - серая, наросты на голове. Веганен был зомби. Шаркающая походка, звуки, что он издавал.
  - Зомби та, - произнес очевидное мохнатый нюхач, и тут же добавил, - девять кредитов та, как договаривались.
  Сита шумно выдохнула.
  Кельвин привычно прижал мешок.
  А я подумал: 'От Элизии до Веги полтора парсека, может, оттуда пропал? Хотя, вегане живут на многих планетах. А может, из местных, из соискателей'.
  Еще, в голову упорно лезли обрывки разговора с генералом Масатакэ: 'Тридцать световых лет, за считанные часы, вы представляете перспективы!.. Держава, владеющая этим - преимущество, стратегическое преимущество...' Он еще много говорил, не забыл и про оказанное высокое доверие, что убедило меня - остальные экспедиции облажались. Или прямо сейчас работают...
  - Зачем вам зомби та, - воспоминания взрезал голос нюхача. - Последнее та время, часто вожу. Зомби та популярны. Наверное та, кредитов больше та просить нужно.
  Теперь точно - их, с позволения сказать, экспедиция, далеко не первая. Вполне может статься - не последняя.
  - И что мы теперь, так сказать, предпримем? - а вот это уже брат Кельвин со своим мешком.
  А ведь, действительно, что им предпринять? Захватить веганена, выяснить, откуда он, затем забраться в колонну и разыскать место появления зомби... от дальнейших размышлений избавили шаги, в отличие от зомби - уверенные и множественные шаги по неглубоким лужам, и одежды - под прозрачными непромокаемыми накидками - черное с белым. Они обступили зомби, и вот он уже уходит, ведомый нежданными участниками события.
  - Что... только что было?
  - Так Нетерпимые та, они всегда зомби забирают та.
  
  
  18.
  
  
  Нетерпимые - наиболее реакционный культ Элизии, претендуют на истинность и исключительность, мотивируя тем, что к ним и только к ним спускается лично Бог. В свете вышесказанного, адепты отличаются крайней нетерпимостью к членам других орденов, что проявляется в оскорбительных, даже враждебных высказываниях и поступках. Со временем, данная практика введена в канон. Несмотря на это, как и другие религиозные формирования Элизии, практики и само членство направлены на одно - исполнение желания.
  При том, что вступить в организацию достаточно легко, ритуалы и практики Нетерпимых, как и иных культов Элизии, изучены слабо. Также отсутствуют точные сведения, насколько велик процент исполнения желаний для членов ордена, его отличие в ту, или иную сторону от иных, так называемых, религиозных формирований планеты.
  
  Ф.Незнанский 'Элизия, как она есть'
  (Книга написана по результатам четвертой и пятой экспедиций).
  
  
  РОККИ
  
  
  - Нетерпимые, вы видели, Нетерпимые.
  - Дьявол!
  - Не поминайте имени нечистого...
  - Зачем им зомби?
  - Что будем делать?
  Шелест дождя, здесь, рядом с дырой, он шелестит красиво. Пальцы перебирают пластины кредиток. Он их положит к остальным, в надежное место. Под камень. Скорее бы эти закончили спорить и ушли, но, пока не закончили, и он - Рокки не уйдет. Может, нужно будет еще что, и тогда к десяти, Рокки прибавит еще кредиток. И их будет... двадцать... тридцать... сто! Пальцы вспотели. Да, сто!
  - Я смогу... это единственная возможность, выход...
  - Это глупый выход!
  - Почему?
  - Ну... не знаю, а вы что молчите, майор?
  - Думаю, Кельвин не так не прав...
  Спорят. О чем спорить, если у тебя есть кредитки. Много кредиток. Сегодня, да, сегодня днем, когда все уйдут, он достанет свой клад. Он пересчитает кредитки. Раз, потом еще и еще. Девятьсот тридцать семь и эти десять - девятьсот сорок семь. До ровного не хватает, ах как не хватает...
  - Значит, решено?
  - Да.
  - Итак, я вступаю к Нетерпимым и пытаюсь, так сказать, изнутри узнать, что им известно о природе несчастных.
  - Зомби.
  - Ну да, зомби, а вы в это время...
  - Пытаемся выявить источник, мы уже знаем, откуда они выходят, вернемся сюда следующей ночью, потом еще, проследим...
  - Рокки та, может помочь та узнать, откуда та пришел зомби.
  Все повернулись к нему.
  - Ты знаешь, откуда они появляются?
  - Нет та. Но могу помочь узнать та.
  - Как, каким образом?
  - По запаху, - Рокки постучал себя по носу. - Зомби та пришел и пахнет, Рокки может провести вас по запаху к тому месту, откуда он вышел та. Только нужно быстро та. Пока запах не остыл та.
  - Пошли! Сейчас же, - засуетился самый рослый из чужаков.
  - Пятьдесят три кредитки та, - сказал довольный собой Рокки.
  
  
  19.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  Ворота были распахнуты, знаменуя открытость культа. Каждый мог прийти сюда и ступить за эти створки. Путь к исполнению желания. Осознанный, или шаг отчаяния. Тяжелые капли, ударяясь о пластиковые столбы, разлетались брызгами, или стекали змеистыми струйками - столбы были причудливо изрезаны, тщетно имитируя дерево.
  В монастыре ворота также были всегда распахнуты, даже ночью - путь к Богу всегда открыт, независимо от времени суток. Далеко не все, кто заходил за створки, искали этого пути. Кто-то приходил, разуверившись в мире, кого-то вело отчаяние, кто-то в тщетной надежде забыться, кто-то просто - ради еды и крыши над головой. Они принимали всех, и тех кто искал забвения, тех, кто искал покоя и тех, кто просто прятался. Не дело людей судить поступки, мотивы, ибо сказано: 'Не судите, да не судимы будите'. Так было при отце-настоятеле Иоаникие, так было, когда в монастырь пришел он - Никодим Потапенко - разуверившийся в жизни сорокалетний мужчина. Так осталось при теперешнем игумене, почти так...
  За воротами обнаружились постройки - серые домики, что вытянулись вдоль такого же забора. Почти, как у них... только клумб не хватает, брат Саруман - в миру ландшафтный дизайнер привнес в монастырь частичку своей профессии и своего таланта. Конечно, водопадов с гротами у них не было, но клумбы, благодаря усилиям брата Сарумана, радовали глаз с ранней весны, когда появлялись первые пролески и тюльпаны, до середины осени - времени цветения желтых хризантем.
  - Зачем пришел? - казалось, из пелены дождя соткалась бело-черная фигура, непромокаемый капюшон был натянут по самый нос.
  Кельвин вздрогнул.
  - За желанием, - самый логичный ответ, ну и майор проинструктировал его, откуда только все знает.
  - Чего хочешь от желания?
  - Исполнения.
  - Веришь ли ты в Исполняющих Богов?
  - Верю, - голос дрогнул. Не предает ли он свою веру, Бога?
  Среди Нетерпимых, наверняка, были и христиане, и буддисты, и механисты с Бетельгейзе. Их вера здесь - собственные желания, наверное, самая искренняя, самая всеобъемлющая вера в мире.
  'Прости, Господи, меня грешного и прости их, ибо не ведают, что творят!' - прошептали губы.
  Он пришел в монастырь тогда, через год, после похорон Криса. Ровно в годовщину, сразу с кладбища. С Реей они к тому времени уже несколько месяцев, как не жили. Пришел и остался, еще через год принял постриг. Отец Иоаникий понимал состояние Никодима и не торопил его, даже отговаривал, но он был тверд в своем решении и в своей вере. И стал братом Кельвином.
  - Обязуешься ли ты подчиняться уставу Братства, соблюдать его правила и исполнять ритуалы?
  - Обязуюсь.
  - И принять, что нет иных богов, кроме Исполняющих?
  - Принимаю.
  - И лишь Братство глаза, уши и воля Исполняющих в Городе.
  - Согласен.
  - И нет иной семьи, кроме Братства.
  - Нет.
  - И иного пути к исполнению, кроме пути Братства.
  - Путь Братства - отныне мой путь!
  - С этой минуты и до исполнения желания!
  - С этой минуты и до исполнения желания.
  - Сколько бы времени не понадобилось!
  - Сколько бы времени не понадобилось.
  - И не упрекну я Богов Исполняющих, если ожидание продлится долго.
  - Не упрекну.
  - Очень долго!
  - Не упрекну.
  - Желание не исполнится!
  - Не упрекну.
  - И нет другой истины, кроме истины Братства!
  - Нет.
  - А иные - суть нечестивцы и извращенцы!
  Кто ж им слова-то писал? Одно радует - почти конец.
  - Нечестивцы и извращенцы!
  - И буду поносить их, пока есть силы и крепок голос.
  - Буду поносить.
  - Приветствую тебя, брат! - нетерпимый откинул капюшон, обнажая прыщавое лицо подростка, юноша развел руки, приглашая новоиспеченного брата в объятия, Кельвин шагнул к нему.
  
  
  20.
  
  
  СИТА
  
  
  - Здесь та хорошо та, сыро, темно, как дома та.
  Их проводник ловко перелазил с камня на камень, цепляясь своими мохнатыми ручками. Сита, в отличие от него, не чувствовала воодушевления - у нее дома было совсем не так.
  - Почти, как дома та, - поправился Рокки.
  Освещения внутри колонн ожидаемо отсутствовало, Тадао зажег фонарь, однако в его свете окружающее выглядело еще более зловеще. Белый луч выхватывал из темноты нагромождения серых камней и пустот между ними, ну а воображение услужливо населяло обступающую темноту слизкими чудовищами и зубастыми монстрами.
  - Дома та, в пещерах, уютных сырых пещерах живут только та самые богатые та. Они не пускают нас та в свои пещеры. Рокки загадал жить в уютных сырых пещерах та. Пока живу здесь та и жду, когда исполнится та.
  - Ты здесь живешь? - Тадао помог Сите слезть с особо высокого камня, он взял ее под мышки, и просто опустил, как ребенка. Какой же он сильный!..
  - Ближе к верху та. Где сыро та и много тех, кто хочет зомби та... ну и другой работы.
  Иногда приходилось протискиваться, иногда преодолевать преграды в виде особо выдающихся камней, но в целом внутренности колонны представляли собой лабиринт из пещер, порою весьма немаленьких, однако вполне пригодных для ходьбы и даже - в крайнем случае - жилья. Дожди наверху привели к тому, что здесь журчали неширокие ручейки, а в некоторых пещерах росли вполне себе приличные сталактиты и сталагмиты. Причем, ближе к поверхности, он были неприятного бурого цвета - Сита старалась не думать о том, из чего могут состоять сосульки, хотя понимала, что большая часть состава - продукты жизнедеятельности Города.
  - Никогда не понимала спелеологов.
  - Кого?
  - Спелеологов, что здесь интересного!
  - А-а, ну да.
  Нюхач в который раз повел носом, стал на четвереньки, обнюхал пол.
  - Туда.
  Интересно, как все эти преграды преодолевал зомби? Или, ему помогали... или он знал другой путь... или - что более вероятно - Рокки нарочно ведет их, через препятствия, дабы повысить свою значимость. А, если он их оставит! Кто-кто, а она ни за что не сможет отыскать обратной дороги. Сита посмотрела на Тадао - спокойное лицо, лишь ноздри слегка раздуваются от напряжения - этот сможет, рядом с майором она чувствовала себя... защищеннее что ли.
  В колоннах вполне могла жить небольшая, или большая группа людей... и не людей, и горожане даже не подозревали бы об этом. Может, так оно и есть...
  - В колоннах кто-нибудь живет? - вспомнила, что уже задавала этот вопрос, страх притупил память, как и логическое мышление.
  - Рокки живет та.
  В прошлый раз нюхач утверждал, что внутренности опор заселены демонами. Сита не стала ловить его на лжи.
  - А, кроме Рокки?
  - Друзья Рокки, другие нюхачи та. Только вы к ним не ходите та, обманут, а Рокки - честный та, недорого возьмет, и отведет та, куда скажете, хоть в пещеру желаний, хоть в Нижний...
  - Пещера желаний? - странно, Сита не слышала ни о чем подобном.
  - Мифическое место, в котором якобы стопроцентно исполняется любое желание, - кинул через плечо майор.
  - Мифическое? Что значит мифическое та?
  - Выдуманное.
  - Почему выдуманное та? Пещера есть та и, если сможешь вернуться оттуда та, желание исполнится та.
  - Почему же ты сам не пойдешь в эту пещеру?
  - Так никто не возвращался еще та.
  - Тише! - Тадао поднял руку, и тут же выключил фонарик. В темноте услышала и она - шаркающие шаги и тихий гул множества голосов.
  Направление источника звука определить было невозможно, однако Тадао уверенно полез на один из камней в дальнем конце пещеры. Как он... но Сита увидела и сама - отсветы слабого зарева на потолке. За майором двинулся Рокки.
  Зарево... никакого сравнения со сверканием и огнями ночных клубов. Этого сверкания на тот момент было слишком много в ее жизни.
  
  
  - Майк, ну пожалуйста, пойдем домой.
  Музыка гремела, чтобы перекричать ее приходилось не только повышать голос, но и приближать губы почти к самому уху собеседника.
  - Си, опять за свое, чего тебе не хватает!
  Загорелые руки обвели клуб, сцену с дергающимся ди-джеем, широкий кожаный диван и установку с помощью которой Майк давал шоу запахов.
  - Тебя, - произнесла она, даже не стараясь понизить голос, все равно за общей какофонией никто ее не услышал.
  Все эти вечеринки, клубы, богемные и не очень тусовки - она теряла мужа, теряла, так и не обретя, семью, о которой мечтала, выходя замуж.
  
  
  'Все будет хорошо', - привычно родили губы.
  Верх камня был плоский и достаточно большой, чтобы они втроем смогли улечься. Соседняя неширокая пещера - что-то вроде коридора, по нему шли люди, множество людей. Серые, в свете фонарей, лохмотья, серые лица - смиренные нищие. В окружающей обстановке они как-то утратили большую часть безобидности.
  - Нищие та, - подтверждая очевидное, прошептал Рокки. - Они часто здесь ходят та.
  - Зачем?
  - Рокки не знает та. Рокки не интересно та.
  - Проследим за ними, - решил Тадао.
  - След зомби остывает та, Рокки не сможет унюхать та.
  - Двадцать кредиток.
  - Хотя, если постараться та, запах здесь держится та, долго та, полезли за нищими та. Рокки давно хотел та узнать та, что они тута делают та.
  
  
  21.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  - Здесь у нас трапезная, жилые комнаты вы уже видели, дальше по коридору - молельня.
  Кельвин был не единственным для кого проводили экскурсию, вторым неофитом неожиданно оказался Ратислав - один из их попутчиков с корабля. Кажется, Ратислав был актером, кажется, прилетел на Элизию с желанием развития карьеры на данном поприще. Довольно симпатичный молодой человек, и черное с белым одеяние Нетерпимых, смотрелось на нем... симпатично.
  - Если что нужно, можно обратиться к дежурному, ну, или к одному из старших братьев.
  Путем к исполнению желания, Ратислав выбрал - вступление в Орден. 'Стучите - и отворят вам, просите - и получите', и еще: 'Каждодневными трудами праведными куйте свое счастье, и по делам вашим - воздастся, милостию Господа Единого' - так говорил святой Кельвин, жаль, что Ратислав не читал его. Или читал, но не осознал прочитанное.
  - Завтрак в восемь, обед - в два, ужин - семь, по тройному удару колокола.
  И снова все, почти, как у них в монастыре. Распорядок, даже брат-кастелян есть, что выдал Кельвину с Ратиславом черные с белым одежды, в комплекте с непромокаемыми плащами.
  - Вы упомянули молельню? Вы - молитесь?
  Встретивший Кельвина прыщавый юнец остался у ворот, мокнуть под дождем и принимать новых желающих, новоиспеченных братьев перепоручили бородатому толстяку с естественной лысиной на макушке, которая удивительно напоминала тонзуру.
  - Сегодня - великий день, день, когда можно испросить Исполнения непосредственно у Богов.
  - Да! - глаза Ратислава загорелись. Парень, наверняка, уже видел себя знаменитым.
  - Боги спускаются? - осторожно спросил Кельвин. Нет, он помнил, что Нетерпимые, как они говорят, принимали у себя Исполняющих Богов, но, чтобы вот так - в первый день, пообщаться с ними... непосредственно.
  - Лучше! У нас - посланник. Мы передаем с ним наши просьбы, а он уже ходатайствует перед Богами.
  - Посланник? Богам? - нехороший холодок пробежал по спине. В некоторых культах посланниками к богам выступали жертвы. - Э-э, это один из братьев, доброволец?
  - Скоро, скоро, сами все увидите.
  
  
  22.
  
  
  В старые времена, древние века одному человеку сильно повезло. Исполняющие Боги решили исполнять все его желания, в тот же миг, и чего бы он не пожелал.
  Проснувшись с утра, человек почувствовал ужасный голод. Он подумал: 'Как я голоден... Хорошо бы еды какой-то', - и неожиданно появились самые разные лакомства. Человек, не задумываясь о том, откуда взялась пища, принялся есть.
  Когда он наелся, ему захотелось пить. И снова его желание тут же исполнилось - перед ним появился кувшин с прекрасным вином.
  Человек напился и начал удивляться: 'Что это происходит? Может, я сплю? Или здесь есть злые духи, которые разыгрывают шутки со мной?'
  И духи появились. Они были ужасны, жестоки и отвратительны - именно такие, какими он себе их представлял.
  Человек задрожал и подумал: ' Сейчас они убьют меня'.
  И они его убили.
  
  Ф.Незнанский 'Еще одно слово о легендах Элизии'
  (Книга написана по результатам шестой и седьмой экспедиций).
  
  
  ТАДАО
  
  
  Идти за нищими оказалось не так сложно. Свет вел их, к тому же попрошайки выбирали наиболее легкий и - судя по всему - знакомый путь, так что преодолевать препятствия не приходилось.
  Среди всей информации, закачанной в меня, карты внутренностей колонн отсутствовали. Даже знаменитый Незнанский вскользь упоминал о них, хотя того больше интересовали местные легенды, чем топография.
  - Здеся у них храм та, - прошептал нюхач.
  - Храм? У нищих есть храм?
  - Ну, да та.
  Кажется, процессия впереди перестала двигаться - шум голосов усилился, а вот шаги почти прекратились, во всяком случае, звук изменился - стал каким-то чавкающим что ли. И запах, он уже давно ощущался, так давно, что стал почти неразличимым, однако здесь, преграда привыкания была пробита.
  Рокки несколько раз чихнул, зажимая свой пятачок ладошками. Хотелось цыкнуть на него, призвать к тишине, но я понимал - нюхач не может этого контролировать. Да и почему к тишине - разве мы делаем что-то недозволенное. Разве колонны не открыты для всех желающих.
  Я осторожно выглянул из-за поворота - пещера, значительно больше всех виденных до этого, и чавкающие шаги, и источник запаха получил свое объяснение. По каменным стенам, медленно двигались потоки серой - в лучах фонарей - массы, двигались, чтобы растечься по полу, и в соприкосновении с ногами родить звуки и зловоние.
  - Это?.. - прошептала Сита.
  - Нечистоты, Верхнего Города, они стекают сюда.
  - Не все та, - нюхач не отнимал ладони от носа, закрывая его. - Наверху та... пансион та, они специально провели сюда все, что течет с него та.
  - Зачем?
  - Глядите та.
  Посередине зала стояла желтая металлическая статуя, изображавшая нечто рогатое и клыкастое, да еще с крыльями. Я достаточно навидался изображений местных божков, чтобы понять, что перед нами одно из них.
  - Она - золотая? - первой догадалась, или не поверила Сита.
  - Ну да, сейчас та начнется.
  Взявшись за руки, меся нечистоты, нищие начали ходить кругами, вокруг статуи, при этом они еще и напевали. Неразборчиво, больше похоже за завывания. Затем хоровод замер, руки разомкнулись, исчезли в складках лохмотьев, а потом появились, полные... кредиток. Под те же завывания, только тоном выше, нищие принялись осыпать золотое божество деньгами. Кредитки осыпались с золота и падали в нечистоты, а те сыпали еще и еще.
  - Они... они сумасшедшие.
  - Все мы здесь немного сумасшедшие та, - неожиданно здравая мысль. - Они та хотят исполнения та желаний.
  Я промолчал, а ведь ранее нюхач говорил, что не знает, зачем нищие приходят в колонну.
  
  - А дальше что? - спросила Сита.
  - Дальше та, они будут просить... дайте та я уйду та, совсем не могу нюхать та, хотите та, оставайтесь, сами та увидите.
  - Нет, - решил я, - пошли отсюда, идем по следу зомби.
  
  
  23.
  
  
  СИТА
  
  
  Что она здесь делает?
  Жуткое место, жуткое зловоние... ладно, уже не такое жуткое, но ей жутко. И нюхач этот... жуткий.
  - Далеко она отсюда?
  - Нет та, здесь все рядом та, только добраться трудно та.
  Тадао говорил с Рокки о Пещере Желаний, некоторое время назад, они миновали проход, который, по словам проводника, вел в эту самую пещеру.
  - То есть, либо желание стопроцентно исполнится, либо ты умрешь?
  - Так говорят та. Рокки сам не ходил, но бывает та, Рокки водит та.
  - И что говорят вернувшиеся?
  - Рокки уже говорил та, ни один та не вернулся та. Ну, может, и вернулся та, но Рокки не видел. Рокки свое дело сделал, довел, он не ждет та.
  Эти пещеры когда-нибудь кончатся. Должны кончиться, там, наверху - светит солнышко... ну ладно, идет дождь, но все равно, пусть и серое но небо над головой, а не эти камни.
  Майкл тоже не любил темноты.
  
  
  - Ракшасы побери, сколько можно говорить - оставляй свет!
  Глаза Майка горели, темные волосы, которые она когда-то любила ласкать - всклокочены.
  - Хорошо, - Сита перевернулась на бок, закрываясь от слепящего освещения, что включил муж.
  - Дура!
  Он заявлялся глубоко за полночь. С работы. Как почти всегда в последнее время. Следы этой работы - пятна помады на воротнике, пустые упаковки из-под презервативов, она находила на утро, вместе с деньгами - платой за представления. Майк добился, чего хотел - он стал знаменит!
  Как же она ненавидела его нюх, его феноменальное обоняние. Лучше бы его не было!
  
  
  - Вот та, оттуда зомби пришел та, - мохнатая рука Рокки указывала на закручивающийся, довольно широкий коридор.
  Голос проводника вырвал Ситу из воспоминаний, надо же, она некоторое время шла на автомате, не замечая ничего вокруг.
  - Пошли, - кивнул Тадао.
  - Нет та, Рокки не пойдет, Рокки довел та, это - конец, это - прямая дорога, других нет та, идите по ней та и дойдете.
  - Куда она ведет?
  - В Нижний та Город.
  
  
  24.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  - О, торопись к Богам, наш посланец,
  Вестей от которых ждем мы.
  О, торопись к Богам, наш посланец,
  Вложи желания в уши их!
  Его вывели - синекожего веганена-зомби, два рослых брата, настолько рослых, что, обрети зомби разум и вздумай сбежать, попытка была бы мигом пресечена. Впрочем, тот не думал.
  - Для тебя заготовлена колесница,
  О, наш посланец!
  Для тебя заготовлены слова,
  О, наш посланец!
  Братия пела довольно слаженно, слова знали, во всяком случае большинство. Кельвин заметил, были и такие, которые просто подхватывали каждую вторую строку. Новенькие, как он с Ратиславом, или память плохая.
  - Они ждут тебя,
  Встретят вином и хлебом.
  Они ждут тебя,
  Выслушают внимательно.
  Веганен покорно переставлял ноги, двигаясь навстречу... чему? Уже не в первый раз в душе шевельнулось страшное подозрение, хотя Незнанский утверждал, что Нетерпимые не приносят жертвы, но мало ли куда допустили ученого, может до таинства он не добрался... тьфу ты, какое таинство, он сам - брат Кельвин с утра только вступил, а в обед уже принимает участие в ритуале. 'Мерзкое место, богопротивное место!' - привычно родили губы.
  - Так расскажи же им наши чаяния,
  Богам Исполняющим.
  Пусть услышат и исполнят их,
  Боги Исполняющие!
  Молельня, как ее назвал гид Кельвина и Ратислава, оказалось довольно немаленькой комнатой и более всего походила на... храм. 'Мерзкое место, богопротивное место!' Высокие стрельчатые окна, статуи нечестивых богов в нишах по периметру, вместо алтаря - круглая площадка в центре, и они - поющая братия вокруг. Что поразило Кельвина больше всего - отсутствие крыши, то есть, молельня представляла собой просто стены. Дождь, вездесущий дождь не переставая, увлажнял волосы, лица, одежды.
  - А мы благодарны будем!
  Тебе - посланник.
  А мы благодарны будем,
  Богам Исполняющим!
  Без привычного мешка он чувствовал себя голым. Кельвин и не думал, что за непродолжительное время так свыкся с ним.
  Почти, как в монастыре - плечи братьев вокруг, лица почти одухотворенные, как у них во время молитвы, и поют... Ладони едва не сошлись в молитвенном жесте, хотя многие так и стояли, но нет, только не он! Они молятся не об очищении души, и не в знак благодарности, они потакают своим страстям, просят об исполнении низменных желаний, ибо все плотское ниже духовного, а чтобы спасти душу не нужно молиться непонятно каким богам. Бог, истинный Бог, он - в душе верующего и он - везде, и не важно когда, где, в каком окружении или при каких обстоятельствах, молитва ему должна быть и должна быть искренна.
  - Так достигни же их обиталища.
  'Господь, живущий во вселенной, пусть слава твоя простирается дальше бесконечности! Пусть воля твоя длится дольше вечности!'
  - Посланник заветный.
  'Спасибо Тебе за то, что ты есть! И за то что, в трудах многих вспоминаешь о нас - недостойных сынах твоих!'
  - Пусть путь твой будет легок.
  'Помни и дальше, и делай, что считаешь нужным, и дай силы принять, ибо все, что не совершается - делается волей твоей'.
  - Посланник заветный.
  'И благодарю тебя, ибо, все, что ни делаешь - благо'.
  Как всегда, после молитвы, на душе стало легко, хорошо.
  'Прости их, ибо не ведают, что творят', - добавил Кельвин.
  Троица с зомби поднялась на возвышение.
  Под непрекращающееся песнопение, один из братьев начертал чем-то удивительно похожим на маркер, сложный знак на лбу у несчастного.
  'Сын далекой Веги, думал ли ты, что здесь, вот так закончиться твой путь... или, он только начинается?'
  Под торжественные песни, братья медленно спустились с площадки, оставив веганена одного.
  - Спуститесь и заберите,
  Посланника нашего!
  Услышите и снизойдите,
  К молитве нашей!
  Тишина ударила по ушам, почище песнопения до нее. Окружающие культисты замерли с поднятыми руками. Стал слышен дождь. Мокрые лица обращены вверх, к серому небу. Кельвин, чтобы не выделяться, и себе поднял руки.
  'Это все?' - крутилась мысль. Помимо разочарования, он испытывал некоторую долю облегчения. Ничего необычного не произошло, и веганен жив, всего и убытков - лоб измазали.
  Свет.
  Откуда он взялся? Кельвин завертел головой в поисках источника, но нет. Свет, казалось, исходил из самой площадки, даже не от площадки, а от существа на ней. Взгляд веганена оставался все таким же безучастным, однако, его кожа - руки, лицо, они - светились. Происходящее оказалось неожиданностью только для Кельвина, остальные только этого и ждали. Что тут началось.
  - Денег, дай денег!
  - Славы!
  - Богатства!
  - Хочу телок иметь, много!
  - Хочу быть знаменитым!
  - Чтоб любая мне давала!
  - И сдохли все конкуренты!
  - А особенно - Марьяна из бухгалтерии - недоступная ссучка!
  Они кричали. Во все глотки, силясь выделиться и переорать соседа. Они озвучивали свои желания.
  - Дом на Авроре, и яхту, и флайер!
  - Славы!
  - Особенно сдох - Омар Махди из соседней булочной!
  - Денег!
  - А потом эта сучка Марьяна, пусть ползает, у ног, и просит...
  - Богатства!
  Нет, среди них были и пристойные желания, наверняка, были. Люди хотят семейного счастья, излечения близких, прекращения войн... Но, почему-то Кельвин не слышал их.
  'Мерзкое место, прав, миллион раз прав был игумен, когда поручил ему эту миссию. Это место плевок, чернь, гниль на древе божеской вселенной!'
  А свет, между тем, разрастался. Серебрянным ореолом он вышел за пределы зомби, окутывая его блестящим коконом. А братия вошла в раж, их крики для Кельвина слились в один, их лица стали одним лицом - лицом порока, лицом этой мерзкой планеты. Планета, это она забрала у него Криса, это из-за нее от него ушла Рея.
  Свет стал нестерпимым, тело уже не просматривалось, да и просто глядеть в ту сторону, не щурясь, было невозможно. Крики, крики слились в один непрерывный ор. А потом... все исчезло. Слепящий кокон в один момент сжался в маленькую точку, шарик, не больше бильярдного, который тут же исчез с негромким хлопком. Запахло озоном. И с исчезновением зомби, тут же умолкли крики просящих. Тишина вновь ударила в уши. Братия начала расходиться. Зомби исчез.
  Чему он был свидетелем только что?
  
  
  25.
  
  
  Один человек имел заветное желание, и настолько оно было заветное, настолько он хотел его исполнения, что он только о нем и думал.
  Просыпался человек с мыслью - вот сегодня мое желание исполнится!
  Засыпал с мыслью - завтра мое желание непременно исполнится!
  Через какое-то время - желание исполнилось.
  И понял тогда человек, что незачем ему жить, ибо нет у него больше желания.
  Нет, он не умер, он ушел в Нижний Город.
  
  Ф.Незнанский 'О городах Элизии'
  (Выдержка из неоконченной книги, по результатам восьмой, последней экспедиции).
  
  
  ТАДАО
  
  Проход сужался, почти до щели, да такой, что пришлось не просто протискиваться, а еще и снять куртку и выдохнуть все, что осталось в легких. Кажется, я порвал футболку. Плевать.
  Пещера Желаний, либо желание исполнится, либо умрешь - как ни посмотри, я в выигрыше. Почти идеальный вариант.
  Снова шорох позади отвлек от мыслей. Сколько не оборачивайся, не свети - серые камни. Может, крысы? Интересно, на планете-рае есть крысы. Странно, но в моей базе данных об этом ни строчки. Конечно, за исполнением желаний - крысы несущественная мелочь.
  В иных обстоятельствах, я бы выключил, фонарь, затаился, подождал, пока преследователь - если такой есть - потеряет бдительность и покажется. Но сейчас - все равно.
  
  
  СИТА
  
  В один из вечеров, когда они завели разговор об испытаниях, насылаемых Богами для проверки желания на истинность, Тадао или Кельвин говорили, что совершенно не важно, преодолел ли соискатель все, что приготовили для него Исполняющие Боги, выдержал ли. Намного главнее - как он это делает, как справляется с трудностями, а добраться до ожидаемого финала - дело десятое.
  Теория - не хуже прочих. Если она верна, и если Исполняющие Боги существуют, Сита как раз на пути к исполнению, очень, очень скорому исполнению, ибо она сбила колени, исцарапала ладони, это не считая порванной в нескольких местах одежды и множества синяков.
  Снова эти узкие щели, эти острые камни, зачем она вообще полезла за ним. Зачем он полез сюда.
  Когда Тадао заявил, что хочет исследовать Пещеру Желаний, Сита поначалу подумала, что военный шутит. Во-первых - у них есть задание и упомянутая пещера никак в него не вписывалась, а во-вторых... Безумие какое-то! Жизнь надоела, так есть менее экзотические способы свести с ней счеты.
  С другой стороны - жизнь Тадао, пусть делает с ней, что желает, но вот для чего она увязалась за майором? Любопытство? Исследовательский пыл? Скорее, дурость. Дурость и совершенно иррациональное желание, спасти... если что...
  Кажется, Тадао перестал двигаться, во всяком случае, луч фонаря уже не плясал по камням. Добравшись до очередного поворота, Сита осторожно выглянула из-за него. Пещера, одна из многих, в отличие от виденных до сих пор, судя по ощущениям, а она уже чувствовала пространство - весьма немаленькая, да и луч фонаря рассеивался в глубине, не доставая до противоположной стены. Рокки указал им лишь направление к Пещере Желаний. Может, они не там свернули, может, уже прошли ее, и не случилось ничего страшного.
  Шорох. Тихий, как все шорохи, и камешки сыпятся с потолка. Тадао задрал луч. Потолок оказался ниже, чем ожидалось. Вот он шевельнулся - это не потолок! Тень, огромная тень, она двигалась, она живая! Луч фонаря переместился, и Сита увидела это... сил на крик не осталось, воздух камнем застрял в легких.
  
  
  26.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  - Крис! Кри-ис!
  - Ну, мам, ну еще минуточку!
  - Сейчас же домой!
  Он идет, надув щеки и оттопырив пухлые губы. За спиной детская площадка и шумная игра, впереди - мать и овсяная каша.
  Я смотрю на все это из окна, широкого окна нашей квартиры. Крису пять лет.
  
  
  - Как дела в школе?
  - Все хорошо, - отвечает он поспешно, слишком поспешно, и отводит глаза.
  Он не умеет врать, во всяком случае - пока. Хорошо это, или плохо - жизнь покажет, она же научит.
  Проходя мимо стола, как бы нехотя беру дневник, лениво листаю. По тому, как Крис напрягся - понимаю, что увижу на последней странице. Двойка. И по какому предмету - математике, впрочем, какая разница.
  - Пап, я все... там такая задачка попалась...
  Откладываю дневник и прижимаю его к себе.
  - Сынок, я люблю тебя.
  - ... я тоже тебя, пап.
  
  
  - Вы не понимаете! - он мечется по комнате, темные, как у матери волосы, топорщатся непокорными вихрами. - Это, это же... несправедливо! Так нельзя!
  Крису - восемнадцать. Когда успел вырасти?
  Мы с Реей улыбаемся - наш взрослый сын. С юношеским максимализмом, он набрасывается на пороки, главным образом - словесно, в основном - перед нами. Хотя, у него есть друзья, такие же молодые идеалисты.
  - Хорошо, выучись, стань тем, кто может изменить этот мир.
  - Вы не понимаете!
  Куда нам, неужели и мы были такими?
  - Есть способ, шанс и я использую его!
  
  
  Пелена воспоминаний отпускает с трудом. Неужели это было? И было с ним?
  В той - прошлой жизни. И в прошлой жизни остались восемь лет монастыря. Как один день. В настоящем - планета Элизия. Он думал, никогда больше не услышит проклятого названия. Прошлое нагнало его. От прошлого не отгородиться монастырскими стенами и ежедневными молитвами. От прошлого не уйти одним желанием забыть. Прав был Крис, одного желания мало, нужно действовать!
  Он будет действовать, это его миссия, его послушание, епитимья, если хотите. Матери, отцы никогда и нигде в мире, остальном мире не должны плакать, не должны хоронить детей... Руки привычно нащупали мешок. Успокоения не принесло, но решимость укрепилась. 'Мерзкое место, богопротивное место!', и Нетерпимые эти, одни из самых отвратительных созданий... созданий этой планеты, Элизии.
  
  
  27.
  
  
  СИТА
  
  
  - Тебя обманули, я не исполняю желаний. Но могу, перед лицом смерти, проверить желание на истинность.
  Сита, по-прежнему, пряталась за камнем, она смотрела, слушала, боясь пропустить малейшую подробность и... просто боясь.
  - А как же легенды?
  - В Городе много легенд, я прожил достаточно, чтобы стать одной из них.
  - Значит, ты никак не связан с планетой, не ты исполняешь желания?
  Тадао сидел на полу, холодном каменном полу пещеры, фонарь покоился рядом, освещая участок того же пола. Сидел и вел диалог. Собеседником военного, был... дракон.
  - Нет, я такой же гость, как все вы. Когда-то давно, я прилетел сюда, я желал пищи и, чтобы для добычи ее, не приходилось охотиться, я желал долгой жизни, и желание исполнилось. Через время, я проклял его исполнение.
  Чешуйчатое тело, огромная голова с какими-то наростами, когтистые лапы, крылья - все это она смогла рассмотреть, когда дракон двигался, меняя положение, впрочем, все равно большинство подробностей терялось в темноте. Но... во вселенной нет драконов! То есть, имеют место, конечно, сказки о могучих летающих существах, в некоторых культурах они изрыгают огонь, в некоторых - мудры и могут разговаривать, даже на древней Земле насчитывалось с десяток подвидов подобных мифических созданий. Но - вот так, живой дракон, нет, во вселенной нет драконов, во всяком случае, в изученной людьми... и зинтанами, и негомцами...
  - Я последний в своем роде, - словно подслушав мысли Ситы, произнес дракон. - Когда-то мы правили, некоторые из нас могли летать, меж звезд. Наши лапы не приспособлены для тонкой работы, но мы имели развитый мозг и долгую жизнь, а работать можно заставить и других.
  - Как получилось, что ты выжил. Драконы - давно легенда. Тысячи лет прошло, да что там - десятки тысяч!
  - Мое желание, мое проклятие. Я беру не жизни, я высасываю жизненную силу, она питает меня, мою жизнь, если это можно назвать жизнью.
  - Улетай.
  - Куда? Драконы - легенда, пусть такими и остаются. Кстати, каково твое желание, ты пришел сюда в надежде его исполнения, чего хочешь ты?
  - Смерти.
  Сита закрыла рот ладонью. Что он такое говорит?
  - Смерти? - дракон шумно почесал лапой светлое пузо. - Тогда, зачем прилетел на Элизию, смерть ты мог найти в любом месте.
  - Я жил без пользы, я убивал, делал страшные вещи, выполняя приказы. Делал, во имя... чего? Теперь и не упомнишь. Причины, мотивы, побуждения остались там, в прошлом, а сотворенное мной, забранные жизни, разрушенные судьбы, горе, что причинил - здесь, - Тадао постучал себя по груди.
  - Ищешь искупления? Прощения?
  - Что-то вроде. Я бы давно убил себя, принеси это кому-то... пользу, что ли. Жизнь моя не была благом, пусть же смерть, пойдет на хорошее дело.
  - Отдай себя на органы, я слышал, такое делается.
  Тадао покачал головой.
  - Давно не делается. Органы выращиваются, какие нужно, сколько нужно, чистенькие, здоровенькие. Слушай, ты сказал, высасываешь жизненную силу, а можешь, ну высосать у меня и отдать... кому-нибудь, кто нуждается, больным там, детям, старикам...
  И снова Сите стало страшно от произнесенных слов.
  Дракон улегся на пол, подобрав под себя лапы. Его морда оказалась почти напротив лица Тадао.
  - Добренький, значит, добровольная жертва, бескорыстный, ну смотри.
  И Сита, а, наверное, и Тадао увидели.
  Мать протягивала дитя, и в крохотном тельце едва теплилась жизнь. Девушка, женщина, бабушка, рыдающие над любимыми: мужчинами, женщинами, любимые умирали. Дети над больными родителями. Родители у постелей детей. Девочка над тельцем котенка, и все они молили, просили... Волны боли, нечеловеческой боли, скорби, надежды накрыли Ситу.
  - Выбирай, - издалека, сквозь видения и эмоции пробился голос дракона.
  - Я... я не могу, - кажется, Тадао плакал, рыдал.
  - А я могу! - видения исчезли, осталась пещера и дракон. Благородный он! Пришел он! Натворил делов, а теперь, значит, жертвовать, искупать! Искупитель, хренов! Как убивать, так - своими, а искупать, так он не может. Все хотите, чтоб кто-то за вас решал, даже убить себя не можете по... по человечески. Нет, парень, сам натворил - сам и искупай, а меня нечего в это впутывать!
  - Но... я думал... ты... - действительно, Тадао плакал.
  - Что я? Хочешь убью, прямо здесь - быстро и безболезненно, или долго и мучительно, но не впутывай меня в свои делишки. Я тебе не святой и не желаю им становиться, стар уже.
  Тадао поднялся.
  - Я... я пойду.
  - Иди, иди отсюда, и грехи свои забирай, мне моих хватает.
  Тадао, шатаясь, двинулся к выходу.
  Сите хотелось обнять, пожалеть его, она поспешно отступила в темноту, спряталась, чтобы он ее не увидел.
  
  
  28.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  - ... а потом свет исчез, а, вместе с ним и зомби, - закончил Кельвин свой рассказ.
  - М-да, история, - Тадао поджал губы.
  Сита вообще молчала, кажется, с начала встречи, она не проронила ни одного слова, к тому же как-то странно смотрела на майора. А тот, вроде, и не замечал этого.
  - У вас как? Нашли, откуда появляются зомби? - проклятая бело-черная одежда была снята, мешок привычно и успокаивающе прижат к груди.
  - Из Нижнего, они идут из Нижнего Города.
  - Нижний? - сделалось не по себе. Их, его путешествие рано или поздно должно было привести в Нижний. В конце концов, он сам планировал, должен был спуститься туда. Но... чтобы вот так... быстро, слишком быстро, он еще не готов!..
  - Брат Кельвин, что-то случилось, на тебе лица нет?
  - Нет, нет, все хорошо. Вы сказали - Нижний, и каковы наши, э-э, следующие действия?
  - Следующие действия очевидны, идем в Нижний. Сита, ты как?
  - А? - девушка словно вынырнула из некой прострации. - Да, да, я как все.
  - Значит, решено, - словно ставя точку, хлопнул в ладони Тадао.
  
  
  ЧАСТЬ 2.
  
  
  1.
  
  
  Нижний Город. Века (а, так называемая, человеческая история Элизии уже насчитывает века, в него сбрасывали мусор. Те же века в него стекали нечистоты из Верхнего, и, вместе с нечистотами, опускались отбросы, те, которым не нашлось место наверху. Говорят, в Нижнем существуют совсем иные культы, естественно, воображение наделяет их ритуалы разнузданными оргиями и кровавыми жертвоприношениями. Уверяют - там процветает каннибализм. Еще говорят, шёпотом, словно величайшую тайну, про каких-то Иных, что приходят и мучают соискателей.
  Говорят - точно не знает никто, а те, кто знает, предпочитают хранить молчание, то ли потому, что правда еще ужаснее, то ли в нежелании развенчивать миф.
  В следующую свою экспедицию на Элизию, собираюсь посетить Нижний Город.
  
  Из дневников Ф.Незнанского.
  
  
  ТАДАО
  
  
  Отходы Верхнего города, пройдя сито колонн, к низу превращались в черную слизь. Эта пленка, почти сплошь укрывала серый камень. Проводник не обманул - путь почти идеален, во всяком случае, протискиваться больше не пришлось. Туннель закончился неожиданно, и серый свет показался нестерпимо ярким. Не знаю, как остальные, а я часто заморгал.
  Итак - мы в Нижнем Городе. База данных на этот раз особо не баловала, но выдала две диаметрально противоположные 'картинки': побирающиеся по кучам отбросов банды каннибалов и царство всеобщего уважения и гармонии. Скудость информации объяснялась и тем, что главный исследователь Элизии - Незнанский, пропал именно в последнюю экспедицию в Нижнем, так что, если ученый что и изучил, до общественности донести не успел.
  Колонна упиралась в скалистое основание, метрах в пятидесяти от нас дрожал - слово 'плескался' никак не подходило ему - океан Элизии. В пределах видимости - никаких куч с каннибалами - уже неплохо.
  - Куда теперь? - вопрос риторический, но уместный. Действительно, мы - в Нижнем, куда теперь?
  Придавая пейзажу ореол нереальности - дымка редкого тумана расползалась над землей.
  Берег, скалы, отсутствие растительности, даже туман - все это до боли напоминало Кудан. Мы высадились на планете днем, однако день, продолжающийся пятьдесят четыре часа, напоминал наши сумерки. Следствие не тусклости солнца, а плотности покрова туч.
  
  
  Я тогда только получил лейтенанта, по сути - это была моя первая серьезная операция. Майор Лацис молча указал направления, и мы двинулись. Задание простое - зачистить плацдарм для техников. На нашем участке они должны были устанавливать очередную штуковину для... кто знает, для чего. Наверное, для еще более эффективного уничтожения себе подобных. Я двигался в паре с Якутом. К голым скалам лепились домики местной деревеньки. Штуковина техников работала в связке с другими установками, так что передвинуть ее на незаселенный участок берега, как нам сказали, не представлялось возможным.
  Вот и первый дом - плоские камни, сложенные друг на друга и скрепленные неким подобием ила. На торчащих из крыши палках сушатся сети. Запах рыбы. Якут - опытный прапорщик, за спиной у которого десятки подобных операций, не рискует. В узкое окно, разбив стекло, он кидает гранату. Осколочную. Сразу, после взрыва, мы врываемся в дом. Каменный стол - дерево в этом районе Кудана редкость, каменные скамейки, печь, на краю которой исходящий паром глиняный горшок. Странно, но уцелел. Женщина и девочка. Мать и ребенок. Судя по вареву - собирались обедать. Тело матери иссечено осколками, возможно, когда упала граната, она наклонилась к ней, ибо больше всего пострадало лицо - сплошное месиво. Девочка еще дышит, но и она не жилец. Красная одежда и лужа крови расползается по полу.
  - Давай, - Якут кивает на нее.
  Сперва я не понял, что от меня хотят. Помочь? Но здесь нужен медбокс, и то неизвестно, справится ли.
  - Давай, она же мучается.
  Тогда до меня дошло. И я убил ее. Первого человека в своей жизни.
  
  
  - Смею предположить, логичнее всего идти вдоль берега, рано или поздно кого-нибудь встретим.
  Воспоминания с трудом отпускают меня.
  - А вы как думаете, Тадао?
  - Да, пошли... куда-нибудь.
  
  
  2.
  
  
  СИТА
  
  
  - Давно хотел спросить, вы же буддист? - спросил Кельвин.
  - Ну, да, - в густом тумане Нижнего, даже голоса звучали как-то по особенному глухо.
  - И при этом - военный.
  Тадао молчал, ожидая продолжения.
  - По вашей религии - жизнь священна, как же вы - воин, оправдываете убийства, - на последнем слове голос монаха дрогнул, - ну, для себя.
  - Зачем тебе? Твоя религия, да любая, собственно, также не поощряет убийства, а христианство, если не ошибаюсь, еще и против самоубийства. Собрался укокошить кого-то, святой отец, или свести счеты с жизнью?
  Голос был полон иронии, но Сита расслышала боль за последней фразой. Теперь, после того, что она узнала в пещере, Сита по-новому смотрела на военного. Особенно, когда он язвил, за каждым словом, ей виделась боль. И желание смерти.
  - Нет, нет, что вы... - мешок был судорожно сжат.
  - Что ж ты с ним все таскаешься, - Тадао кивнул на ношу монаха, - у тебя там часом не бомба?
  Тот побледнел, потом покраснел, потом губы родили едва слышное:
  - Нет.
  - Тогда что?
  - Вы специально уходите от моего вопроса?
  Колонна все еще виделась огромной стеной, которая упиралась в далекую громадину Верхнего Города. Людей, как и иных существ, они пока не встретили, возможно, не очень далеко отошли. Тропа вилась между разновеликими камнями, Тадао несколько раз забирался на наиболее высокие, только, чтобы убедиться, что туман по-прежнему ограничивает видимость. Сита попыталась вспомнить хоть один из ужасов, что писали о Нижнем Городе - ничего не пришло в голову. В одном исследователи проявляли единодушие - в Нижний лучше не соваться.
  - У меня был Учитель, в Академии. Он с собой постоянно носил марлю и кисточку, - Тадао поднял камень, бросил его в океан, жидкость поглотила его с глухим чавканьем. Как болото.
  - Зачем? - Сита едва узнала собственный голос. Однажды, они с Майком посетили турецкую баню - схожие ощущения, только не так жарко.
  - Если на его пути попадалась гусеница, или иная козявка, с помощью кисти он смахивал ее на марлю, и убирал, чтобы никто не мог оборвать эту жизнь.
  - И?
  - У него было прозвище - Мясник Умани. Умань - это планета, местные на ней подняли восстание... впрочем, не важно. Учитель подавил его, буквально, утопив планету в крови. Мужчины, женщины, старики, дети. Я ответил на твой вопрос?
  - Э-э, не совсем... я не понимаю...
  - Никак, святой отец, никак. Жизнь священна, убийство нельзя оправдать, но каждый для себя придумывает какие-то оправдания: не было выхода, выполнял приказ, или он - или я, все равно умрет, меньшее зло.
  - И вы тоже, для себя?..
  - И я тоже для себя. Если собираетесь кого-то убить, придумайте свое.
  - Но это же... все равно ложь, самообман.
  - Тогда не убивайте.
  - О, новенькие, да новенькие, я всегда узнаю новеньких и всегда встречаю, да встречаю.
  То, что появилось из-за камня, некогда носило гордое имя - Человек. Теперь, чуть менее гордо оно носило груду отвратительно пахнущих лохмотьев. Через них просвечивалось худое тело, все в струпьях и язвах.
  Ойкнув, Сита спряталась за спинами мужчин.
  - Что, наверху не сбылись желания, да желания. Сюда пришли. Все приходят, да приходят. А зачем, сами не понимают. Берите пример с меня, да с меня.
  - Ты кто? - Тадао слегка отступил, и запах, исходящий от существа, был не последней тому причиной...
  - Кто я? Да, кто я. Некогда, я повелевал планетами, у меня было в жизни все: деньги, власть, женщины, да женщины. Но чего-то не хватало, всегда чего-то не хватает. Теперь даже коробка, в которой я ночую, не принадлежит мне, да мне. Я отвоевываю ее каждый вечер, и теряю каждое утро. И я счастлив, каждый вечер, да каждый вечер, она моя! Как хорошо спать в коробке, а не на этих голых камнях! - человек захныкал.
  Неужели все люди внизу такие?
  - Э-э, здесь есть какое-нибудь поселение? Деревня, город?
  - Город? Город наверху, да, наверху. Здесь только разуверившиеся и Иные, и Отшельник, да, Отшельник, и бессмертные, да бессмертные, и...
  - Переночевать есть где?
  - Коробка! Коробка моя, не отдам!
  - Скажи, где можно переночевать, или мы заберем у тебя твою коробку.
  - Туда, - болезненная рука указала за спину, - Бэрри живет, он сдает, да сдает. Идите к Бэрри, а коробка - моя, не отдам! Не отдам!
  
  
  3.
  
  
  СИТА
  
  Сколько себя помнила, Сита не любила больницы. Не любила и боялась. Специфический запах, коридоры с моющейся отделкой, кучки несчастных людей в них. Впрочем, среди ее знакомых - больницы не любил никто. Нормальная реакция.
  Она бежала по большому коридору, и плащ, наброшенный прямо на ночную сорочку, хлопал непромокаемыми полами. И хлопали сапоги, обутые на босые ноги. Звонок поднял ее с постели, под утро - Майк попал в аварию.
  - Мисс, подождите, без спецодежды туда...
  Вслед несся окрик дежурной медсестры.
  Сита влетает в палату. Все время, пока она добиралась сюда улочками просыпающегося города, воображение услужливо рисовало Майка, лежащего на койке, сплошь забинтованного, без сознания, и черные волосы разметались по подушке.
  Койка в палате присутствовала и Майк, и бинты - охватывали локоть и часть предплечья. Несколько полосок пластыря стягивали небольшие ранки на лбу и скуле.
  Вздох облегчения вырвался из груди - жив!
  Майк метался по палате. Парочка медперсонала в белых халатах пыталась его успокоить.
  - Я не слышу! Я ничего не слышу... не чувствую!
  
  
  Они двигались, словно по месту из снов, которые ближе к кошмарам. Двигались уже довольно долго, пока без приключений. Серые камни вокруг, громадина Города над ними - не видно, но ощущается. Пыльная лента пути. Наверху все казалось прозаичным - пластиковые дома, рынок, гостиница - никак не похоже на место исполнения желаний. Здесь, они словно перенеслись в нереальный мир и, наконец, попали куда нужно. Если бы не мужчины-спутники, Сита давно бы вернулась к колонне. Когда дорога расширилась, сгустившийся туман начал рождать фигуры. Сгорбленные силуэты в бурых плащ-накидках, широкие капюшоны скрывали лица. Молчаливые, шатающиеся, они возникали на их пути, чтобы исчезнуть, поглощенные серой кисеей. Никто из спутников и не думал заговорить с ними, а Сита тем более.
  Они разом вздрогнули, когда один из 'прохожих' схватил отца Кельвина за край пиджака,
  - Попроси Богов, помолись за меня! - рука, высунувшаяся из-под плаща, была вся в гноящихся язвах.
  - И за меня!
  - За меня!
  Словно получив команду, туман родил с десяток шатающихся фигур, они двинулись к их троице.
  - У меня, пусть мое желание исполнится!
  - Нет, мое.
  - Я умираю! - голоса из-под капюшонов звучали глухо.
  - И я!
  - И я!
  Руки, с язвами, пятнами, ранами тянулись со всех сторон. Сита была в ужасе.
  - Назад! - Тадао ударил одного, прямо в середину капюшона, оттолкнул второго... драки не получилось, так же внезапно, как накинулись, фигуры отступили.
  - Я просто умираю.
  - И я.
  - И я.
  - Помолись за меня.
  - И за меня.
  - За меня...
  - Давайте! - они ускорили шаг. Дорога шла прямо, но из-за тумана, было непонятно, скоро ли она закончится. - Больные какие-то!
  - Все верно - больные, чье единственное желание избавиться от болезни, - Кельвин тяжело дышал.
  - Боги, мать их, испытывают желание на истинность. Куда уж истиннее, ребята, по всему, скоро умрут.
  - Может, в этом и состоит их желание?
  - Сомневаюсь. Кажется, оторвались.
  - Можно я отдохну, - монах тяжело опустился на один из камней, любимый мешок он заботливо пристроил рядом. - Поймите, Тадао, плотская жизнь еще не все.
  - Ага, рай, ад, я читал ваши религиозные книги. Девять, или сколько там кругов ада, и самый первый - для праведников, но кто умер без крещения, - майор в который раз забрался на камни, безрезультатно обозревая окрестности
  - Не в этом дело. Все мы в этом мире лишь временно, исполнится желание, нет, болели, были здоровы, в конце - ждет одно. Именно для того мы и приходим в этот мир.
  - Чтобы умереть?
  - Чтобы понять, кто мы. Сколько было империй, царей, корпораций, повелевающих половиной мира. Где они сейчас? Кто помнит? Все преходяще, они, мы, все, даже эта планета.
  - Что же тогда важно, зачем вообще жить? - спрыгнув, майор уселся, рядом с монахом.
  Сита и себе пристроилась, слушая мужчин.
  - Делать добро, помогать другим людям, приводить их к Богу, праведной жизни.
  - А, если человек грешен, если уже совершил столько, что на все круги ада хватит.
  Монах вздохнул.
  - Покайся, искренне, всей душой. Нет такого проступка, который бы не простил Бог, если покаяние искренне. Сын Божий своей смертью, своими мучениями уже искупил наши грехи, перед Отцом Небесным, нам же осталось лишь жить, соблюдая заповеди.
  Сита думала, Тадао начнет спорить, что-то доказывать, но военный лишь склонил голову.
  - Поздно, святой отец, слишком поздно.
  - Нет, сын мой, и я не святой, но могу посоветовать: раскайся в грехах, очистись в воде, пройди крещение, и продолжи жизнь новым человеком. И пусть Бог будет тебе судьей. Других судей нет во вселенной, даже ты сам не вправе решать.
  Тадао поджал губы.
  - Слишком просто. Кто-то за кого-то уже искупил, отстрадал. Есть поступки за которые нет прощения. Совершенное зло - останется таким, кто бы что не искупал и как бы искренне не каялся. Но, видит бог, хоть Исполняющий, хоть еще какой, как бы я хотел, чтобы ты, монах, оказался прав. Как бы хотел...
  
  
  4.
  
  
  Однажды Бог спустился лично к одному из соискателей и сказал: 'Что ни пожелаешь, все исполню'.
  А к тому времени человек уже женился, завел семью, детей, и все у них было хорошо. И, перед лицом Бога, понял он, что ничего, сверх этого не желает. Так и сказал.
  И вернулся Бог в Пирамиду, так и не исполнив желание.
  
  Ф.Незнанский 'Элизия. Мифы и притчи' (Сборник).
  
  
  ТАДАО
  
  
  Здание возникло неожиданно. Минуту назад - сизый туман и камни, а вот уже над нами нависает трехэтажное сооружение. В местной архитектуре - почти небоскреб.
  Недавние слова монаха плотно засели в голове. Как же просто в их религии - покайся, крестись - и снова, как безгрешный младенец. Легко советовать, когда у тебя за спиной из грехов - неоплаченный штраф за парковку. А, действительно, что за спиной у Кельвина, почему он ушел в монастырь? Аетиро - мой младший брат - в возрасте семнадцати лет ушел в монастырь - отец настоял, но, прожив там два года, вернулся. И жил обычной жизнью, женился недавно...
  - Смотрите, он из камня, - Сита огладила холодную стену, - я уже привыкла к искусственным материалам.
  А у нее что?
  - Подручный материал, - буркнул я, сам не понял почему, ведь, глядя на девушку, тянуло улыбаться. И дальше - больше. - Вот и строят
  Правда, ступени, по которым мы поднялись, как и двери, были пластиковые.
  За дверьми обнаружился просторный полупустой зал. Почти брат-близнец гостиницы наверху. Разве не так чисто и столов поменьше, да и скатерти местные столешницы отродясь не видывали.
  Из посетителей - скрюченный калека в широких штанах, тельняшке и застиранном кителе, с которого были спороты все знаки различия. Ни дать, ни взять - бывший космический волк, в отсутствие космоса и корабля, планомерно спивающийся. Пластиковые костыли, прислонённые к стене, довершали картину. На соседнем стуле - бармен, или что-то в этом роде, во всяком случае, белый передник и отсутствие кого бы то ни было за стойкой, говорили о принадлежности его к обслуживающему персоналу.
  - Я ведь прилетел сюда свести счеты с жизнью, - говорил 'космический волк', большая голова на тонкой шее мелко трусилась. - Я бродил ночью по таким районам, куда никто в своем уме не сунется днем и с отрядом телохранителей, я прыгал с крыши на крышу, я спускался и поднимался по канатке на руках, я спал с самыми грязными, самыми дешевыми шлюхами, но смерть бежала меня.
  Голова бармена также ритмично двигалась, но осознанно, кивая. Почти наверняка, он слышал эту историю не в первый раз. Возможно, она чем-то нравилась ему, или за неимением иных посетителей и иных историй, приходилось развлекаться старой.
  - И вот, когда я почувствовал вкус жизни, я поскользнулся, просто поскользнулся на этой проклятой слизи, что стекает с Верхнего... почему, ну почему так, скажи?
  - Кто знает, - бармен прекратил кивать и посмотрел на нас. - Вам чего, господа хорошие?
  - Можно снять комнату... три.
  - Почему так... - калека никого и ничего не слышал.
  - Можно. Двадцать, значица, кредиток, с каждого.
  - Наверху это стоит десять! - не то, чтобы мне сильно жалко экспедиционных, но все же.
  - Тогда останавливайтесь наверху, - заученной фразой ответил местный. Выходило, не я первый возмущался ценами.
  - Те люди, в капюшонах, снаружи, они... они сюда не войдут? - испуганно спросила Сита. Похоже наше небольшое приключение сильно испугало девушку.
  - Больные-то, не, они умирают и они - безобидные.
  - Почему! - худая рука стукнула по столу.
  - У вас стены из камня, - вот уж не думал, что монаха так взволновал строительный вопрос.
  - Ну, да. И еще перегородки.
  - Не проще ли строить из пластика? - он опустился на один из стульев, пристроив мешок на грязной столешнице.
  - Проще, мил человек, но местный камень лучше глушит звуки. Когда постояльцы орут по ночам, мешают спать, - обладатель фартука поднялся со своего места и заковылял к стойке.
  - Орут?
  - Некоторые очень сильно, а как иначе?
  
  
  5.
  
  
  Однажды, один из Богов спустился с Пирамиды и сказал, что исполнит любые желания. И толпы соискателей тут же набежали, и было их так много, что они едва не затоптали Бога, а желания, выкрикиваемые ими, противоречили друг другу. Ничего не исполнив, едва живой, Бог вернулся на Пирамиду и больше не спускался.
  
  Ф.Незнанский 'Элизия. Мифы и притчи' (Сборник).
  
  
  ТАДАО
  
  
  - Ты кто?
  - Не помнишь, а ведь ты мне выстрелил прямо в живот, вот сюда, - рука указала на огромную рану - кровь пропитала одежду, красные вывороченные внутренности.
  - За что?
  - Вот и я говорю, за что, а у меня, между прочим, жена, дети...
  - Пустите! - распихав остальных, вперед протолкался невысокий веснушчатый парень в синей бейсболке. - Вот, нравится, - он снял шапку - половина черепа отсутствовала, - и как мне теперь жить с этим.
  - Я тебя не помню, - прошептали мои губы.
  - Миссия на Чосе, я шел по улице, а вы зачищали ее от возможных террористов.
  - А я - операция в Раганде.
  - Я с Джеррии.
  - Я с Глони.
  - Тау-Верде.
  - Нью-Москва.
  - А меня, меня он гранатой, газовой, во время освобождения заложников на Осте!
  - На Осте мы спасли заложников, - попытался оправдаться я, - всех, кроме... одного...
  - Кроме меня! Вспомнил, теперь!
  Они заполнили почти всю комнату. Мужчины, женщины, дети. Слава Богам, детей и женщин - меньше всего.
  - Мама, мама, - непрерывно орал тонкий голосок откуда-то из задних рядов. - Где моя мама!
  - А я вообще за хлебом вышла, а тут этот...
  И у всех - одно общее - они были мертвы, точнее, они должны быть мертвы.
  - Мы тогда сидели в одной комнате, попрятались, как началась заварушка, а ты гранату бросил.
  - Я не знал...
  - Знал, не знал, нам-то от этого не легче!
  - А меня расстрелял, за дезертирство!
  - Я не стрелял, я отдал приказ...
  - Какая разница.
  Развороченные внутренности, кровавые или бескровные - лучевые раны - еще одно, что роднило присутствующих, не считая того, что всех их убил я.
  - Вот посмотри - пуля.
  - Осколок.
  - Граната.
  - Ножом, прямо в сердце... больно, между прочим.
  Они пришли, под утро, первым тот самый парень в бейсболке, он же и разбудил меня.
  - Как все началось, мы с семьей спрятались в колодце - сухой, без воды. А этот, проходя мимо, чего-то там услышал, значит. Ну он гранату и того... хорошо я вовремя сориентировался, сверху упал. Меня сразу, остальные выжили... наверное...
  - А я в магазине, за стойкой. Ну да, там же прятались и мятежники, но я-то при чем, я ж не мятежник, у меня и ружья-то нет...
  - А я вообще в окно высунулся, глянуть, что там и как на улице...
  Поначалу я думал, что это - продолжение сна. Отчаянно захотелось проснуться. Когда не удалось - понял - реальность.
  - Во, глядите, - лысый здоровяк в синей униформе показывал рану от пули на груди, - а теперь сюда, - он повернулся - выходное отверстие было на пол спины. - Видали. Разрывными, гад, стрелял, по мирному, значит, населению.
  - Ты с Гройлы, - устало произнес я.
  - Чего?
  - Я тебя помню, на Гройле не было мирного населения, а лично у тебя был бластер, и, прежде чем я тебя, ты убил троих наших.
  - Ты мне еще поговори! Гройл - исконно наша земля!
  - Нет, вы захватили ее, а, перед этим, вырезали все местных аборигенов.
  - Да у них хвосты были! И на деревьях жили!
  - Зачем, что, что вам от меня надо! - и не было времени удивляться, почему покойники бродят по ночам, как живые. И откуда они здесь взялись.
  - Что надо? А то и надо!
  - Пришел он, грехи замаливать!
  - Жизнь, значит, отдать.
  - Чистеньким хочешь уйти.
  - Святым, жертвуешь собой, во имя других!
  - Тоже мне, святой выискался!
  - Ты это мне скажи, в глаза, или вон - мальчонке.
  - Что вам от меня надо! Я жалею... совершил... - я закрыл глаза, я закрыл уши руками, но звуки все равно проникали сквозь них.
  - Жалеет он, засунь свою жалость...
  - Сейчас бы мне исполнилось сорок - золотой возраст - кредит выплатил, начальником отдела стал бы...
  - Надо было не грешить!
  - Не убивать!
  - Точно!
  - Сейчас бы не жалел, а то жалостливый выискался!
  - Я выполнял приказ, - прошептали губы.
  - А меня, меня, вот лично меня, во время осады Кейтеля, тоже был приказ, да! Я ведь всего-навсего на стену вышел, любопытно было, посмотреть...
  - А я перебегал от дома к дому, и под шальную пулю...
  - А я на той шлюпке летел, которую ты сбил, думал, что там террористы, а там - я!
  - Жизнь он собрался отдать.
  - Лучше наши верни!
  - Я не могу... вернуть...
  - Тогда смотри!
  - И слушай!
  - Хорошо, - я отнял руки, открыл глаза. За окном начало сереть.
  - Нам пора, - произнес все тот же парень в бейсболке.
  - Точно.
  - Но мы вернёмся, даже не думай!
  И они... растаяли. Все вместе. Комната вновь оказалась пустой, словно в ней никого и не было.
  
  
  6.
  
  
  На время оставим вопрос 'Как?'. А вернемся к 'Почему?'. Почему желания одних планета, Боги исполняют почти сразу, а для других соискателей время ожидания растягивается в годы. Масштабы задуманного - нет. Я знал человека, который уже со следующим, после прибытия, транспортом улетел с Элизии миллиардером (этот транспорт принес весть, что его компания, обойдя сотни конкурентов, получила весьма прибыльный контракт) и человека, который желал избавиться от бородавки на ноге. Он прибыл на Элизию на спор, но так и улетел, через несколько лет, с бородавкой.
  Сила желания? Нет. Разве смертельно больной менее желает жизни, или влюбленный предмета обожания, чем какой-нибудь игрок крупного выигрыша. Но - я свидетель тому - последний улетает с планеты, осчастливленный исполнением, а первый угасает в тщетной надежде на чудо.
  Одни забывают Исполняющих Богов, едва получив желаемое, вторые годами молятся им, безрезультатно стараясь 'достучаться'.
  И планета Элизия отнюдь не исключение и не уникальный случай. В том, остальном мире, дела обстоят точно так же. Если бы человеку выдавали по заслугам, мы не имели бы начальников самодуров, наркокартелей, повелевающих планетами, и обиженных детей.
  Возможно, когда ответим на вопрос 'Почему?'. Вопрос 'Как?' отпадет сам собой.
  
  Из дневников Ф.Незнанского
  
  
  ТАДАО
  
  
  - Доброе утро.
  - Доброе.
  - Как спалось?
  - Хорошо, а вам?
  Вопреки словам, у Ситы был измученный вид и красные глаза, словно она недавно плакала.
  Появился трактирщик, или портье, кто знает, кем он здесь числится.
  - Пожалте кофе, - две чашки, даже с блюдцами, опустились на стол. - Булок, извиняюсь, нет, но есть печенье, в пачках, прямо сверху и доставляют, - фартук он, кажется, сменил, во всяком случае, сегодняшний выглядел белее, или это свет так 'преобразил' его.
  - Давайте печенье, - согласилась Сита.
  Кроме нас, посетителей больше не было.
  А ведь она - красива, - подумал я, уже не в первый раз, - и молода. Только, грустная все время, что же у нее в жизни случилось-то? Я догадался, отчего у Ситы такой вид.
  - Кто к тебе приходил?
  - Мама, - ответила девушка, и тут же испугалась. Еще бы не испугаться, я сам сомневался в собственной нормальности.
  - Она?
  - Она... ее нет, она болела... очень. А к вам?
  Пришлось потупить взор. Я попробовал - кофе почти остыл.
  - В каком смысле, приходил?
  Тьфу ты - брат Кельвин и мешок - собственной персоной, точнее, персонами. Старею, уже не слышу, что вокруг делается... или Сита на меня так влияет... или прошедшая ночь.
  Монах опустился за стол, аккуратно пристроив мешок на пол, рядом. Заказ он, видимо, уже сделал, так как трактирщик принес в глиняной кружке что-то похожее на чай.
  - А к тебе кто приходил? - у монаха, как у любого человека, должны быть свои тайны.
  - Когда?
  - Ночью, сегодня.
  - Повторюсь, в каком смысле приходил, кто должен был прийти ночью? К вам лезли заболевшие?
  - Вы про Иных, - трактирщик, наконец, принес печенье, без пачки, некрасивой серой горкой оно лежало на тарелке. - Да уж, бывает. Жинка моя, после того, как представилась, помница, пол года еще появлялась. Каждую ночь.
  - Что значит, появлялась? Покойница? - встрепенулся Кельвин.
  - Святой отец, у тебя, правда, ничего не было ночью?
  - Да о чем вы!
  - Сегодня ночью я видела свою маму, - Сита спокойно отхлебнула кофе, - она умерла пол года назад.
  - И я тоже... покойников...
  - Видения? Сны? - нашелся Кельвин.
  - Покойники-то, они покойники, - пришел на выручку трактирщик, - да только они, значица, живее всяких живых. Один раз мы с жинкой даже того... ну любили, значит, но только ночью, утром их и след простывает.
  - О чем вы говорите, как покойники могут приходить, откуда, они же умерли!
  - А я почем знаю, приходят и все тут.
  - И, как живые, - кивнул я.
  - Может, это было чье-то желание, когда-то... давно, - предположила Сита. - Душа-то - бессмертна, она просто переходит из одного тела в другое.
  - Реинкарнация, - нахмурился Кельвин, - но, если верить вам, здесь душа не переходит, а сидит в том же теле.
  - У меня на родине верят, что со смертью, душа остается на земле, - кто бы мог подумать, что наш, так называемый, культ предков подойдет сюда, - и охраняет нас - потомков. И покойники - живее всех живых, с ними даже разговаривать можно.
  - Похоже, я выбрал не ту религию, - Кельвин спрятал рот в чашке со своим напитком, и было непонятно, шутит он, или говорит серьезно.
  - У тебя умер кто-то близкий, - догадался я.
  - Давайте не будем об этом.
  
  
  7.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  Накануне, всю ночь лил дождь, но с утра, словно радуясь и разделяя их праздник, свинцовые тучи разогнало желтое солнышко. Да так разогнало, что к обеду даже сделалось жарко.
  Они приехали к храму заранее, и Вениамин - друг и бывший одноклассник - долго пыхтел у церковного ларька, выбирая крестик.
  Наконец, их позвали внутрь. Крис на руках у Таи - крестной - тихо спал, посмакивая пустышку с синим кольцом в виде ромашки. Посреди храма - купель, Вениамин с Таей и батюшка - у нее, он с Реей и остальными гостями - поодаль.
  'отрекаетесь от...'
  'отрекаемся...'
  Долетают слова.
  Тая распелёнывает Криса, он сонно моргает заспанными глазенками, и священник опускает его в купель...
  
  
  Воспоминания. Они с Реей были так счастливы, так молоды...
  Если Криса крестили, значит, сейчас он в раю, точнее, в царстве небесном, живет, не ведая болезней, печалей, воздыхания, ощущая непрестанные радость и блаженство... навсегда потерянный для них, для него - его отца!
  А, если правы Сита, майор, в конце концов - миллионы верующих, тысячи поколений, могут ли они ошибаться? Тогда, душа Криса где-то здесь, рядом, в этом мире. Витает, защищая его - Кельвина от опрометчивых поступков, незримо присутствует, возможно, взывая к нему и не получая ответа.
  Нет, он - христианин - и верит в Единого Бога, но иногда, как же хочется, чтобы Сита была права. Просто увидеть, поговорить... сказать все, что не успел досказать...
  Пристало ли подобно мыслить христианину, да еще монаху.
  'Похоже, я выбрал не ту религию', - его слова. Слова кощунственные, отец игумен, услышь их, велел бы неделю поститься, в трудах и молитвах, да что там, он сам бы наложил на себя епитимью. Однако, правда жизни заключалась в том, что религию именно выбирают. Родись он на планете майора, свято чтил бы предков, поклоняясь и почитая их, в мире Ситы - верил в реинкарнацию.
  Религию, веру выбирают, и ту ли он выбрал...
  
  
  8.
  
  
  СИТА
  
  
  - Про зомби что-нибудь слышал?
  Портье крутился у их столика - то стулья поправит, то столешницу протрет полотенцем не первой свежести, и Тадао воспользовался этим, чтобы завести разговор.
  Саму же Ситу, после ночи, все еще слегка трусило. Это жестоко! Это не ее мать! Мама бы никогда не упрекнула, не говорила, что она виновата, не довела дочь до слез...
  И Сита бы не плакала, если бы не чувствовала - то, что приходило ночью, было право... Она виновата, виновата в том, что за своими проблемами, не замечала состояния матери, виновата в том, что мало проводила времени с ней, что вспоминала только, когда плохо, чтобы выговориться, а потом уходила, а ведь мама в это время уже болела... так много хотелось сказать, когда стало поздно. И она не могла это сказать той - ночной гости, потому что это была не ее мама - это порождение проклятой планеты!
  - Чего ж не слышать, все слышали. Бывает, шастают мимо, страшно, аж жуть берет, - оставив работу, портье охотно присел за их столик и даже потянул одно печенье, наверное, в уплату за информацию.
  - Откуда они приходят, знаешь?
  - Неа, - портье захрустел печенькой, роняя крошки на грязную столешницу, - говорят, откуда-то дальше, за кварталом бессмертных, да только я за ними не слежу - зачем оно мне, да и в квартал тот без нужды не заглядываю и вам не советую.
  - Почему?
  - Не советую, и все тут! - второе печенье было взято.
  - Там что, правда живут бессмертные? - сделав над собой усилие, Сита прогнала мысли о матери. - То есть, Боги дали им бессмертие и они не умирают, совсем...
  - Живут, да только разве ж это жизнь. Есть такие, что каждый вечер умирают, от старости, а каждое утро рождаются вновь, чтобы прожить и состариться за день, но это, доложу я вам, не самое страшное, больше всего боюсь статуй, хотя, вроде, и безобидные, но, как проходишь мимо, прям колени подгибаются. Стоят, не движутся и на ощупь - чистый камень - только глаза безумные. А, насчет бессмертия, кто ж знает, сколько они так протянут, никто ведь не замерял.
  - И из этого квартала приходят зомби? - вернулся к интересующей теме Тадао.
  - Да нет, говорю ж, чем слушал, дальше откуда-то.
  - Ничего не путаешь, след зомби ведет к колонне, что же он, пол Нижнего прошел, перед тем как влезть в нее.
  - За что купил - за то продал. Да тут весь остров изрыт ходами, вона, у меня за домом ход есть, прямиком ведет к берегу, а там и до колонны рукой подать, кто знает, может и зомбаки им шастают.
  - Понятно, - кивнул майор, - к кварталу этому дорогу показать можешь?
  - А чего ж не могу, могу, даже проведу, мне все равно по делам нужно.
  
  
  9.
  
  
  СИТА
  
  
  Туман. Камни, дома, прохожие появлялись из него, словно привидения, и так же исчезали, растворяясь в пепельной дымке. По аналогии с Верхним, Нижний также называли городом, однако, город, в смысле строений, пока проглядывался с трудом.
  - У вас всегда так? С погодой?
  - А чего, нормально, зато не капает, - портье уверенно вышагивал по тому, что можно было назвать улицей, и даже умудрялся с некоторыми здороваться. - Лучше, как наверху - одни дожди.
  - И нищих нет, - еще одно отличие от Верхнего, которое бросалось в глаза.
  - А чего им тут делать - никто все равно не подает, себе б где пожрать взять.
  - Отчего же не подняться в Верхний? - тихо произнес Кельвин.
  - Желания, - толстяк пожал плечами, - кто верит, что они здесь быстрее исполняются, кто, что они исполняются только здесь.
  - Что за шум? - Тадао замедлил шаг.
  - Дык - Отшельник, он недалеко здесь сидит, под деревом, естественно, все чин чинарем.
  - Отшельник? - Тадао задумался, словно что-то вспоминал, даже лоб нахмурил. - Не знаю.
  - Давайте посмотрим, - Сита сама не ожидала от себя проявления любопытства.
  - Это опасно? - майор посмотрел на портье.
  - Да не, пойдемте, посмотрим, отчего ж не посмотреть.
  
  
  Потрескавшийся пластиковый горшок был стар. Не менее старым выглядело то, что росло в нем. Фикус, с опавшими листьями и толстым стволом лишь на верхушке которого либо чудом, либо силой привычки зеленело несколько побегов.
  - Дерево, - не без благоговения заявил портье, - единственное в Нижнем, а, может, и на всей планете.
  Впервые Сита задумалась о том, откуда на Элизии берется кислород, атмосфера. Неужели Океан создает ее... или Исполняющие Боги.
  Под деревом сидел мужчина, в рваных шортах. Был он неимоверно худ и бородат. Вопреки ожиданиям, верхняя часть головы блестела лысиной. Грязные ноги сплелись в позе лотоса.
  - Помолись за меня.
  - И за меня.
  - Попроси Богов исполнить желание.
  К мужчине стояла очередь. Именно очередь. Относительно прилично одетые люди и голодранцы, больные с капюшонами на лицах и даже несколько нюхачей. Все стояли смирно, не ругаясь и почти не толкаясь. Когда подходил его черед, отстоявший подходил к мужчине и что-то шептал на ухо, после чего, просил помолиться.
  Самое интересное, что сидящий под 'деревом' никак не реагировал на метушню возле себя.
  - Что они делают? - Сита уже догадалась, что просители шепчут на ухо лысому свои желания, но зачем?
  - О-о, это великий Отшельник! Говорят, если просидеть под деревом недвижимо девять лет, желание непременно исполнится, причем - любое, что бы ни загадал.
  - И сколько он уже тут сидит? - спросил Тадао.
  - Кто знает, но лет пять - точно.
  - Он хоть живой, не умер.
  - Не богохульствуй! Хочешь, падай рядом, посидишь пару-тройку лет, и к тебе пойдут паломники.
  - Да он их даже не слышит!
  - Может, слышит, может, нет, кто знает, да только попросить и у Отшельника - не убудет. К нам даже из Верхнего спускаются.
  - А знаете, в этом что-то есть, - Тадао догнал и притянул брата Кельвина, который, рассеянно глядя по сторонам, порядочно отдалился от них. - Будда тоже сидел под деревом, пока не достиг просветления. По буддизму - желание в любом случае есть страдание, ибо отравляет жизнь.
  - Если оно исполнилось, тогда это уже не страдание, а наоборот, - Кельвин поддержал сползающий мешок.
  - Если оно исполнилось, тогда это уже не желание. Желание в любом случае - то, что не исполнилось, что хочешь и, не имея этого, - страдаешь. Так вот, избавление от желаний, есть избавление от страданий. Избавившийся от желаний - станет просветленным, то есть буддой.
  - Интересная религия, - серьезно кивнул Кельвин.
  - Не религия, Будда - не бог, он лишь учитель, компас, который указал путь, ну а следовать по нему, либо оставить, как есть - личное дело каждого.
  - Как это буддизм не религия, а как же храмы, ритуалы... ламы.
  Тадао пожал широкими плечами. Сита слушала их, не перебивая, хотя перед глазами стояло совсем иное дерево. Ее дерево.
  - В христианстве также многое извратилось со временем.
  - У нас была реформация!
  - Какую ты сейчас имеешь в виду? Первую? Вторую? Третью? Не обижайся, но, через каких-нибудь двести триста лет подойдет время и четвертой.
  Кельвин открыл рот, наверное, хотел спорить, но промолчал. Лишь сдержанно кивнул.
  - Возможно, вы правы. Значит, говорите, избавление от желаний - прямой путь к богу? Похоже, я выбрал не ту религию.
  Сита помотала головой. Дежавю какое-то. Кажется, он уже говорил последнюю фразу.
  
  
  10.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  Среди толпившихся соискателей, к своему удивлению, Кельвин увидел знакомое лицо - Ратислав - в недавнем прошлом - его соратник по ордену Нетерпимых, в прошлом чуть более отдаленном - попутчик на звездолете.
  - Что вы здесь делаете? - пока остальные о чем-то перешептывались с барменом, Кельвин подошел к знакомому, я думал...
  - Нетерпимые - банда мошенников, - махнул рукой молодой человек, - брат Вернан... бывший брат Вернан, мне глаза открыл. Венан пять лет был в Ордене, десятки зомбаков к Богам отправил - и ничего. По настоящему, исполняются желания только в Нижнем! Вернан точно знает, давно готовился, вот мы с ним и спустились!
  - Ваш, гм, спутник, здесь, с вами?
  - Чего пожрать пошел раздобыть, а я, значит, очередь держу, Отшельник - верняк, так Вернан говорит!
  Хотя прошло не так много времени, теперешний Ратислав заметно отличался от того, пышущего энтузиазмом и здоровьем молодого человека на корабле. Одежда истрепалась, юноша заметно убавил в весе и не менее заметно прибавил в сумасшедшем блеске глаз. Еще одна жертва планеты-рая.
  - М-м-м!
  Кельвин едва не налетел на лысого, как и Отшельник, сморщенного старика. Помимо лысины, с Отшельником его роднили широкие шорты из которых торчали худенькие ножки. Подстать им руки сжимали длинную палку, которой старик пригрозил Кельвину.
  - М-м-м!
  Немой, что ли?
  Подошел Тадао, отогнал неожиданного знакомца.
  - На минуту оставить нельзя! Пошли отсюда!
  - Да, пожалуй.
  
  
  Пока Отшельник и его окружение не скрылись в тумане, Кельвин обернулся. Ближе всего к ним и, соответственно, четче вырисовывался старик с палкой. Сжимая ее обеими руками, словно холодное оружие, он замер в позе мечника.
  Сами собой пришли строчки: '... и поставил на Востоке у сада Эдемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к древу жизни'.
  
  
  11.
  
  
  Прилетел как-то на планету человек, без желания. Все у него было, всем доволен, ничего не хотел, но Боги не могли отпустить того, кто ничего не желает, ибо на то они и Исполняющие, и стал человек тем, кем видели его Боги. Так на улицах появился еще один зомби.
  
  Ф.Незнанский 'Элизия. Мифы и притчи' (Сборник).
  
  
  ТАДАО
  
  
  - Вона, - палец провожатого указывал на полуразрушенную арку, что вырисовывалась из тумана. - Налево - к Провидцу, вам - направо, через квартал бессмертных и дальше.
  - Провидец? - новое слово, новое понятие, впрочем, здесь - в Нижнем - все новое.
  - Ага. Поговаривают, он попросил у Богов знать будущее и прошлое свое, ну и других, на кого взглянет. Да так и остался здесь.
  - Почему? - туман заметно сгустился, и голос Ситы вязнул, словно в студне.
  - Дык знать, что случиться сегодня, завтра, через год, знать, когда умрешь - врагу не пожелаешь, - высказал довольно здравую мысль трактирщик.
  - Как пройдем квартал, потом куда? - помимо прочего, туман и отгородил их от окружающего, создавая иллюзию, что на улице они одни.
  - Я почем знаю. Вам зомби надо, вы и ищите, - портье повернулся к монаху. - Мешочек-то, по всему, тяжел, а путь - оно неизвестно, как сложится, может, оставите, у меня все, как в банке, сохраню в целости, значить, и невредимости.
  - Нет! - Кельвин сильнее прижал свою ношу.
  Мне стало противно. Имелся шанс, что мы не пропадем, а трактирщик, помимо вещей, оставленных в гостинице, вознамерился наложить лапу и на ношу Кельвина.
  - Мы вернемся, - когда злюсь, я говорю тихо, сквозь зубы, но провожатый услышал меня, - и если хоть что-то из оставленного нами...
  - А я че, я - ничего! Я ж для вас, шоб путь, значить, легче, а возвернетесь, так - милости просим, - говоря это трактирщик пятился, последнюю фразу уже родил едва заметный силуэт в тумане.
  - Пошли, что ли? - интересно, другие экспедиции добрались сюда? Было не так и сложно. Или посвящали все время исполнению собственных желаний. Вступали в культы, молились богам, искали новые способы... наплевав на задание. - Кельвин и правда, если не можешь расстаться с тем, что у тебя там, - я кивнул на мешок, - давай, что ли помогу, по очереди нести будем.
  - Нет, - монах покачал головой, - это моя ноша.
  
  
  12.
  
  
  СИТА
  
  
  - Простите, - робкий голос Кельвина взрезал туманную кисею.
  Вукки слегка повернул ушастую голову, так что стал виден характерный профиль с вывернутым носом.
  - Не извиняйся та, они та тебя не слышат.
  Мы нашли неожиданного проводника, сразу за аркой, на груде тряпья, из которого нюхач соорудил себе некое подобие гнезда. За десять кредиток, местный Вергилий согласился провести нас, через квартал, и даже указать место, откуда появляются зомби.
  - Хорошо, не буду, - кивнул Кельвин.
  Издалека, в тумане стоящие казались статуями. Изваяниями, выставленными неизвестными скульптурами прямо на улицу, так как, помимо статуй, виднелись и небольшие домики. При приближении, статуи обретали индивидуальные черты, и различные оттенки кожи, и волосы, и одежду, большей частью - лохмотья.
  Сомнений не оставалось - это были люди, некогда живые люди, что замерли в различных, порою, неудобных позах.
  - Здесь кто-нибудь живет? - Тадао, как и все они, отчего-то начал говорить шёпотом.
  - Неа, давно уже та, только Вукки та и живет та.
  - Правда, что это те, кто попросил у Богов вечную жизнь? - сделав усилие над собой, Сита дотронулась до предплечья черноволосого юноши, что замер, подняв ногу, словно футболист, перед ударом. Поверхность была холодной и шершавой, но не каменной.
  - Я почем та знаю та. Когда находят та окаменевших, их сносят сюда та. Много стоит с того времени та, как в домах жили та. И ничего им ты не делается та. Только одежда портится та.
  - Будьте осторожны с желаниями, они имеют свойство исполняться, - произнес Тадао. - Мысль не моя, но здесь понимаешь, насколько она верна.
  Все верно, будьте осторожны. Не так давно, у Ситы тоже было желание, заветное, всеобъемлющее. Наивная, она думала, если оно исполнится, это принесет ей счастье. И желание исполнилось.
  
  
  - Ты где была?
  - Ты же знаешь, на работе.
  - Какая к ракшасам работа в восемь вечера!
  - Нормальная, у нас запарка.
  - Я жрать хочу!
  - Сейчас приготовлю.
  От Майка разит спиртным, как всегда. К этому времени, к вечеру, он уже успевает надраться. Сита все чаще задерживается на работе, насколько можно оттягивая время этого... возвращения домой, к нему. К мужу. После аварии, обоняние к Майку так и не вернулось. Нет, он различал запахи, но не более, чем любой среднестатистический человек.
  - Что на тебе надето?
  - Платье.
  - Платье? Откуда?
  - Купила, еще в прошлом году.
  - Купила? Для кого вырядилась!
  Вечные придирки. Сита терпела, терпела потому, что чувствовала себя виноватой. Это она хотела, даже молилась, чтобы проклятое обостренное обоняние Майка ушло, исчезло, чтобы все было, как прежде...
  Не авария, а она - Сита разбила его мечты, уничтожила любимого человека, а заодно и свою семью.
  
  
  - Теперь та туда та.
  Статуи, как и дома, внезапно закончились, впереди их ждала молочная кисея, без малейших признаков ориентиров. Если бы не нюхач, заблудиться в ней не составило труда.
  - Там зомби? - спросил Тадао. Такой уверенный, сильный и, вместе с тем, так нуждающийся в защите, прежде всего, от самого себя.
  - Там яма та.
  
  
  13.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  - Отсюда появляются они!
  - Зомби?
  - Вестники, ангелы конца света!
  Для одних - Посланники, для этих - Вестники, как только не называют несчастных. В данный момент, Кельвин был просто рад возможности присесть, отдохнуть и опустить мешок со своим содержимым. Рядом пристроилась Сита, майор же взял на себя роль переговорщика.
  - Как, как это происходит, каким образом они появляются?
  - Из воды мы вышли и в нее вернемся. Влага, живительная влага, лоно самой планеты рождает Вестников, дабы мы знали оставшиеся время до Конца и были готовы!
  И здесь - вода. Вспомнился труд 'О святой воде', один из тех, которые Кельвин читал длинными монастырскими вечерами: 'Освященная вода - имеет силы к освящению душ и телес всех, пользующихся ею. Она, приемлемая с верой и молитвой, врачует наши телесные болезни. Преподобный Серафим Саровский после исповеди паломников всегда давал им вкушать из чаши святой богоявленской воды. Преподобный Амвросий Охтинский смертельно больному послал бутылку со святой водой - и неизлечимая болезнь к изумлению врачей отошла.
  Старец иеросхимонах Серафим Вырицкий всегда советовал окроплять продукты и саму пищу иорданской (крещенской) водой, которая, по его словам, 'сама все освящает'. Когда кто-нибудь сильно болел, старец Серафим благословлял принимать по столовой ложке освященной воды через каждый час. Старец говорил, что сильнее лекарств, чем святая вода и освященное масло, - нет'.
  Нюхач довел их до ямы. Углубления в камне основания, диаметром около тридцати метров и такой же глубины, на дне которого расположилось озерцо серой, как Океан жидкости.
  Окрестности озера облюбовали приверженцы очередного культа. Встретили они путешественников без враждебности, и даже попытались завлечь в свои ряды.
  - То есть, зомби появляются, прямо из воды? Из озера? - упорствовал Тадао.
  Видимо, местный жрец, или вождь, осознал, что ни в какой культ они вступать не собираются, ибо тон его из напыщенно-возвышенного, стал сухо-деловым.
  - Пятьдесят кредиток, и я отвечу на все вопросы.
  - Двадцать, - не моргнув глазом, парировал майор.
  - Пятьдесят, или можете идти, куда подальше.
  Кельвину вспомнилось 'Житие святого Артака'. На планете Ларой, святой обращал в истинную веру строборов - одну из двух разумных рас планеты, представители которой почитали за доблесть обман ближнего и воровство. 'Житие' рассказывает, что святой своими праведными поступками и добродетелью склонил аборигенов на свою сторону. Как бы то ни было, строборы приняли истинную веру и сейчас наводнили ойкумену. И продолжают обманывать и воровать.
  -... сначала макушка из воды, а потом весь выходит, - местный представитель культа, между тем, получив пятьдесят кредиток, охотно отвечал на вопросы майора. - Мы поднимаем его, кормим, доводим до колонны и у входа отпускаем.
  - Зачем доводите до колонны?
  - Вестник должен подняться, дабы нести истину заблудшим жителям Верхнего Города!
  - А истина?
  Культист закрыл глаза и, видимо, процитировал:
  - Когда число Вестников достигнет четыреста двадцать четыре тысячи двести сорок два, придет Апокалипсис и настанет конец всего сущего, и звезды с планетами сойдут с начертанных путей, но, как в каждой жизни скрыто зерно смерти, так каждая смерть рождает новую жизнь, и будет...
  - То есть, вы просто ждете конца света? - перебил культиста Тадао.
  - Да, то есть, нет, мы считаем и, когда достигнет...
  - А почему четыреста двадцать четыре тысячи? - спросила Сита.
  - Священное число! - последовал категоричный ответ.
  - И сколько уже вылезло?
  - Семь тысяч пятьсот двадцать один зомби!
  - Долго же вам придется ждать, - Кельвин решил и себе внести лепту в разговор.
  - Время ожидания, это время, чтобы мы могли приготовиться. Не мы, так дети наши, последователи наши, те, кто станет считать после, доживут до благословенного времени, и тогда настанет царствие всеобщей любви и гармонии!
  Кельвин вздохнул. И Церковь Объединенных Конфессий также пребывает в ожидании грядущего царства любви и гармонии, сотни лет пребывает и ожидает, как ждали тысячи лет различные религии до нее. А царство все не наступает. Может, потому что не вылезло достаточное количество зомби?
  - В озеро кто-нибудь нырял, погружался? Что там на дне?
  - Нет! Кощунство! Святое место! Хотя брат Свенуальд опускал лот.
  - Ну, и?
  - До дна веревки не хватило. Оно бездонно!
  - Или это дыра просто в Океан, - предположила Сита, - по уровню жидкости примерно совпадает.
  - Возможно, - кивнул майор, - как часто появляются зомби?
  - Иногда по нескольку в день, а иногда неделями никого.
  - Где-нибудь еще есть ваши, гм, филиалы, здесь, в Нижнем, откуда-то зомби еще вылазят, или только из этого озера?
  - Из Океана, - нехотя буркнул культист, - прямо из Океана, но то - лжевестники, только наши, из священного Озера - настоящие!
  - Понятно, - военный в очередной раз заглянул, через край, словно в нетерпеливом ожидании явления нового вестника.
  - Так что, вступить желаете, к нам, в Орден? - с надеждой спросил культист. - У нас питание... трехразовое.
  - Мы подумаем, - Тадао махнул им с Ситой.
  Сидеть, отдыхать было так хорошо, мешок снова оттянул руки.
  - Подумайте, а то ведь конец света скоро, можно опоздать.
  - Мы очень крепко подумаем.
  - Возвращаемся в гостиницу? - Сита также смотрела на озеро, но ничто не тревожило серую гладь.
  - Да.
  
  
  14.
  
  
  Решил однажды Исполняющий Бог спуститься оставить Пирамиду, поселиться в пещере и исполнять желания. Скоро к пещере, где жил Бог, потянулись вереницы людей, жаждущих получить обещанное.
  Первым предстал перед Богом бедный дворянин. Только хотел обратиться к Богу со своей просьбой, как Бог и говорит:
  - Лети домой. Твоё желание исполнено.
  Вернулся дворянин домой, стал искать мешки с золотом и серебром, как вдруг видит - идёт к его дому сосед, а на плечах у него, вместо своей собственной - кабанья голова, глазами вращает да клыками щёлкает. Ужаснулся дворянин: 'Неужели это было мое желание?'
  После дворянина подошла к Богу старая женщина, неся на спине мужчину с высохшими ногами. Положила его у ног Бога и говорит:
   - Исполни заветное желание моего сына. До конца жизни буду благодарна тебе.
  Посмотрел Бог на мужчину, а у того и руки отсохли.
  Заплакала, заголосила старая женщина:
  - Что ты наделал, проклятый!
  А Бог и говорит:
  - Что же мне делать, если он с детства хотел, чтобы у него и руки отсохли, тогда ты не сможешь заставлять его короба плести и кормить его будешь из своих рук.
  Делать нечего. Взвалила мать сына на плечи и пустилась бегом из пещеры, пока сын ещё чего-нибудь не пожелал.
  Так и не исполнил Бог всех желаний. Недобрая слава о нём пошла. Уж кто-кто, а Бог должен знать, что сокровенные желания не всегда желанны бывают.
  
  Ф.Незнанский 'Элизия. Мифы и притчи' (Сборник).
  
  
  ТАДАО
  
  
  Сегодня их пришло двое.
  Кичиро Лацис и безымянный мальчуган.
  Кичиро служил под моим началом - безусый лейтенант, сразу после училища, каким я бы когда-то. В отличие от меня, из потомственных военных. Прадед служил под командованием легендарного Сайго Такамори и даже участвовал в битве при Кагосиме. В ней же и погиб. Судьба деда, с точки зрения военного, была менее удачна - всю жизнь околачивался в дальних гарнизонах и умер в своей постели то ли в восемьдесят, то ли в девяносто лет. Отец дослужился до полковника и даже имел какую-то должность при Центральном Штабе. Ну и Кичиро - офицер в четвертом поколении, надежда рода. В восемь его уже отдали в кадетский корпус, через десять лет он окончил его с отличием, потом военное училище, наконец, свежеиспеченный лейтенант в моей спецроте.
  - Это вы виноваты, - произнес оживший Кичиро, - вы и никто другой.
  - Почему же?
  - Командир отвечает за своих подчиненных.
  Обычная миссия на Фиорине. Местные взбунтовались и отказывались работать. Серьезных стычек не предвиделось - работали гражданские, но на всякий случай им дали нас в охранение, а нам полный боекомплект со строжайшим наказом стрелять в самом крайнем случае и только в воздух.
  Кичиро подорвался на своей собственной гранате. Что он с ней делал - выдирал чеку, а потом засовывал обратно, просто задел и не заметил... хорошо рядом никого не было.
  Миссия на Фиорине закончилась, как нельзя удачно - рабочие и руководство договорились, мы улетели, не сделав ни единого выстрела. Единственной жертвой стал лейтенант Кичиро Лацис. Родным сообщили, что пал смертью храбрых, хотя папаша, думаю, по своим каналам установил истинную причину.
  - Командир отвечает за своих подчиненных, - вновь повторил оживший покойник.
  - Я и отвечал, меня понизили в звании, объявили выговор, чуть не забрали ребят.
  - Но меня это не вернуло. Четыре! Четыре поколения военных и вот так, из-за тебя.
  - Из-за меня, - согласился я.
  Мальчонка молчал, лишь большие, удивительно красивые глаза светились в темноте отраженным светом.
  - А тебе чего? - не удержался я.
  - Анадагар помнишь?
  - Ну.
  - Вы сидели в одном из кишлаков, в засаде, а по улице на вас шел мальчик.
  - Смертник, как потом выяснилось, на нем взрывчатки было, больше чем весил сам.
  - Это был я.
  - Я приказал 'снять' тебя и правильно сделал, ты бы убил всех нас.
  - Ты приказал убить меня, не зная правды, может, я просто вышел на улицу.
  - Ты был смертник, обвешанный взрывчаткой! - я перешел на крик.
  - Но ты этого не знал!
  - Ты бы все равно умер, взорвавшись!
  - Да, но убил меня ты.
  - Отдал приказ!
  - А какая разница!
  Действительно - какая разница. Посмотрел в окно - когда там уже рассвет.
  
  
  15.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  Тадао кричал за стеной.
  Несмотря на камень, крик отдаленным эхом прорывался в комнату. Значит - к нему пришли Иные.
  - Приди, ну пожалуйста, почему ты не приходишь, - шепчут пересохшие губы, и лишь крик майора - далекий и близкий - за стеной, ему ответом.
  Мешок! Кельвин нащупал его, как всегда, рядом, на кровати, словно любимое дитя.
  - Вот! - дрожащие руки протягивают его в темноту. - Видишь, это все для тебя, ради тебя, во имя тебя!
  И тишина - ответ. Даже майор перестал кричать.
  Слезы, слезы стекают по морщинистому лицу, щекочут щеки, путаются в бороде.
  - Ради тебя, - мешок отброшен, Кельвин рыдает, - ради тысяч таких, как ты, которые могут прийти после... Боже, боже! - худые пальцы сплетаются, монах сползает на пол, ноги согнуты в коленях, кровать, как prie-dieu. - Боже, если ты видишь меня здесь, в этом дьявольском месте, если ты слышишь меня, об одном прошу, только об одном... дай знак. Дай знак, что все делаю правильно...
  Крики Тадао - может, это он и есть... знак.
  
  
  - Я лечу на Элизию!
  - Куда?
  - Элизию, планету, что исполняет желания.
  Крис последнее время, сразу после занятий, сбегал на свои собрания. Такие же студенты, как он. Спорят, собираются изменить мир. К лучшему, чему же еще. Лучшему, по их мнению, чьему же еще.
  Не то, чтобы Кельвину особо это нравилось, но во-первых - не употребляет наркотики, не спутался с дурной компанией - уже хорошо, а во-вторых - Крис достаточно взрослый, чтобы... чтобы не брать во внимание мнение отца.
  - Ты никуда не полетишь! - это он зря, потом понял, что зря, нужно было сперва согласиться, позже переубедить постепенно, подспудно.
  - Полечу! - губы поджимаются, - я, мы так решили.
  За поддержкой Кельвин, а тогда его еще не звали Кельвином, обращается к Рее.
  - Скажи ты ему.
  - Сынок, это опасно...
  - Знаю! - совсем большой, двадцать лет уже.
  - А ты знаешь, что многие оттуда не возвращаются, или желание сбывается не так, как хотел.
  - Ты не понимаешь...
  - Я не понимаю! - Кельвин уже не контролировал себя, и не мудрено - единственный сын летит черте куда, да еще рискуя жизнью. - Чего тебе не хватает! Скажи, ну! Какое желание, новый флайер - купил! Поехать попутешествовать - пожалуйста!
  - Желание - это не мое, не для меня, для всех...
  - Мир во всем мире!
  - Так я и знал, что не поймешь! Я все равно поеду!
  - На деньги не рассчитывай! И, если поедешь, можешь не возвращаться!
  
  
  Воспоминания.
  Воспоминания.
  Отрада и бич человека.
  Иногда, лучше бы их не было.
  А иногда - все, что есть.
  Грудь часто вздымается в такт тяжелому дыханию. Пот покрывает худое тело. За стеной кричит Тадао. За окном - туман. Он - на Элизии.
  
  
  16.
  
  
  СИТА
  
  
  Еще до рассвета она омылась в грязной душевой. Стоя под струями воды, она подняла руки - ладони вместе, пальцы переплетены, большие пальцы касаются склоненного лба - и прочла утренние молитвы.
  'Все будет хорошо'.
  Выйдя из душа, она облачилась в чистое сари, что специально взяла, среди прочих вещей, на эту планету. Гель-краска, также из багажа, окрасила часть волос в алый цвет - цвет, впервые наложенный ее мужем, как связующие супружеские оковы, во время ритуала бракосочетания.
  Выйдя на улицу, а туман уже начал бледнеть, она увидела сидящего у порога давешнего калеку - друга портье. Сита подала ему несколько печений из вчерашнего завтрака. Тот удивленно смотрел на девушку заспанными глазами.
  Она направила стопы к дереву - возможно, единственному дереву на планете. В местности, откуда она родом, ходило поверье о баньяновом дереве. Бабушка Ситы часто рассказывала его.
  'Однажды, давным-давно царский сын Сатьяван собирал дрова в лесу и внезапно умер около большого баньянового дерева. Бог смерти, Яма, появился со своей ужасной петлей, чтобы утащить с собой еще одну душу. Однако жена Сатьявана, Савитри, оказалась на месте как раз вовремя и последовала за ним. Яма упрямо повторял, чтобы она шла домой и не мешала ему выполнять свою божественную работу. Однако с каждым таким увещанием Савитри лишь настойчивее начи?нала умолять Яму отпустить ее мужа и наконец настолько тронула его своей красноречивой преданностью супругу, что в конце концов он даровал ей исполнение трех ее желаний. В качестве третьего желания Савитри потребовала, чтобы у нее родилось множество сыновей, и таким образом заставила Яму отпустить Сатьявана и позволить ему произвести большое потомство от этой преданной и рассудительной женщины. Сатьяван очнулся под баньяновым деревом, ничего не помня о перенесенном им тяжелом испытании. Вместе с женой они вернулись в деревню, где к концу жизни вырастили много прекрас?ных сыновей'.
  У нее с Майком тоже будет много прекрасных сыновей. И хотя, слава Индире, Майк жив, он далеко, ах, как он далеко от нее.
  Сита увидела перед собой фикус и отшельника под ним. Очередь просителей была меньше вчерашней. Не обращая ни на кого внимания, Сита вытащила катушку белых нитей, что специально привезла с собой. Держась к дереву правым боком, полная молитвенного благоговения, она - в соответствии с сакральным числом - сделала сто восемь кругов вокруг него, наматывая нить на тонкий ствол.
  Все это время, как ее учили, Сита держала в памяти образ своего мужа. Она просила здоровья, долголетия, благополучия для него, еще она просила, чтобы он стал прежним, тем Майком, которого она любила... когда-то. Перед глазами встал образ Тадао. Его слова, мука и раскаяние в голосе, когда он разговаривал с драконом. Внешне такой сильный, а на самом деле - ранимый. Сита попросила за него. Может, это была жалость, может, нерастраченное материнское чувство, но отчего-то ей захотелось защитить, уберечь военного от всех, всего мира и в первую очередь - от него самого. Когда она закончила обвязывать ствол, образ майора окончательно вытеснил лицо Майка, девушка просила уже за Тадао.
  
  
  17.
  
  
  Один мужчина накопил денег и отправился на дорогой курорт. Там он жил в шикарном номере, вокруг ходили красивые девушки и всячески угождали ему.
  'Вот бы всю жизнь так, - подумал мужчина, - не работать и, чтобы вокруг меня девушки и обслуживали меня, и исполняли мои желания'.
  По дороге домой, мужчина попал в аварию и его парализовало. Теперь он не мог ходить на работу, и молодые медсестры обслуживали его и исполняли желания.
  
  
  ТАДАО
  
  
  - Расскажи еще о своей вере, монах.
  - Что вы хотите услышать?
  - О... о прощении, - слова давались с трудом, - ты говорил, если человек искренне раскаивается в своих грехах, ваш бог простит его.
  Монах покачал головой. В отличие от предыдущего утра, у него были красные от недосыпа глаза. Не иначе, в эту ночь пришли гости.
  - Бог не мой, не наш и не твой, он един, называй, как хочешь - Иисусом, Буддой или Аллахом. Два века назад представители различных конфессий христианства договорились об объединении. Службы, по-прежнему, отличаются, но мы уже одной церкви.
  - Я читал об этом, христианство начало стремительно терять верующих, нужно было что-то делать.
  - Может быть, а может, время пришло.
  В это утро туман оказался жиже обычного, стали видны камни, окружающие гостиницу, дорога и даже колонна. Мы с Кельвином расположились на террасе, что оказалась на заднем дворе. Главным образом потому, что холл облюбовал неудачливый самоубийца-калека - друг хозяина гостиницы. Едва мы расположились за одним из столиков, он подсел, и это пол беды, но начал рассказывать свою историю, так что, не сговариваясь, лишь переглянувшись, я и монах отправились на улицу.
  - Так что, насчет прощения? - голос слегка дрогнул, и я скрыл эту дрожь, прочистив горло.
  Кельвин смотрел вдаль, то ли не слыша моего вопроса, то ли, думая о своем. Я уже собрался повторить, когда губы собеседника разлепились.
  - Я не богослов, не проповедник, я лишь смиренный служитель, поэтому... не знаю, слова могут быть не всегда верны. Например, святой Августин в своем труде 'De Civitate Dei' утверждал, что мы в этом мире - чужие, наш истинный дом - вечный город, который ждет верующих, после смерти. Тот же Августин был уверен, что все в мире предопределено, и Бог назначил судьбу каждой душе с самого начала.
  - Не очень обнадеживает, - и не совсем то, что хотелось услышать.
  - В этом аспекте официальная церковь склонна не соглашаться с Августином.
  - Я хотел уточнить, насчет прощения за уже совершенное, что ваша церковь, Августин, еще кто говорит об этом. Каков выход для грешника, а, совершивший зло, насколько понимаю, по вашей вере есть грешник.
  - Ну, перво-наперво, следует пройти крещение.
  - Официальный, так сказать, переход в вашу веру?
  - Не совсем, совершая обряд крещения, ты подтверждаешь, что отдаешь себя Богу. Ты раскаиваешься в прошлых грехах, прошлой жизни, смываешь их, очищаешься в воде и обновленным, омытым, предстаешь перед Господом, вверяя себя, свою душу, жизнь в руки его. Долгое время христианство рассматривало крещение, как повторение жизни Иисуса, который умер, а затем возродился, однако сейчас мы вновь вернулись к изначальному, истинному смыслу. Все мы вышли из утробы, из воды, и здесь, погружаясь в воду, ты как бы умираешь, прошлая личность, прошлые благовидные или нет поступки, а появляется уже новый человек.
  - Нырнул-вынырнул и все, ты прощен?
  - Ты не просто ныряешь, ты смываешь с себя то, что хочешь смыть, желаешь оставить в той, прошлой жизни. Без духовной составляющей любой обряд - лишь пустое, ничего не значащее действо. Водолазы, погружаясь и выныривая, не проходят каждый раз крещение, ибо отсутствует духовная составляющая. Вода лишь символ, главная работа и главный обряд - внутри. И исповедь, без внутренней работы, лишь простое перечисление грехов и пустое сотрясание воздуха.
  - Исповедь? - слово далеко не новое, но хотелось услышать, что скажет монах.
  - Исповедь, это не рассказ, или перечисление своих грехов, ты как бы заново переживаешь их, содрогаясь от отвращения к самому себе, тому, кто совершил их, ты выталкиваешь их и все, что привело к ним, из себя, искренне раскаиваясь и надеясь, что подобное не повторится вновь. Но исповедаться можно не только человеку, но и непосредственно Богу. Искренняя, идущая от души молитва - вот что достигает ушей его. Как уже говорил, без внутренней работы, это лишь пустое сотрясание воздуха.
  - И он простит?
  - Бог все простит, Бог - милостив. Куда сложнее и куда проще, чтобы ты простил себя сам. Если ты прощаешь себя за совершенное, не значит ли это, что взял на себя работу Бога, и получается - раскаяние далеко от искреннего. Если не можешь простить - значит, живешь с этой мукой, но, если Бог простил, не идет ли такая жизнь в разрез с волей Его.
  - Так что же, нет выхода?
  - Не грешить.
  - Этот выход не для меня. Поздно.
  - Тогда живи так, чтобы вся последующая жизнь искупала поступки предыдущей. Совершай благие дела, не важно какие - от раздачи милостыни - до перевести старушку через дорогу, от улыбнуться и пожелать добра в ответ на хамство - до спасения жизни, ценой собственной. Твое искупление, твоя жертва. Нет меры благовидных и неблаговидных деяний, нельзя сказать, что за одно убийство, а я думаю, именно это гнетет тебя, нужно раздать тысячу кредиток милостыни и дважды попоститься. Просто живи, не греши и надейся, что твои благовидные поступки принесут много больше добра в этот мир, чем принесли зла те, другие. Но начало - это искреннее раскаяние и покаяние, через крещение, через исповедь, через молитву.
  В дальнем конце дороги появилась Сита - я-то думал, она еще спит. На девушке было ярко-оранжевое одеяние, похожее на платье. Завидев нас на террасе, она помахала рукой. В ответ, я поднял ладонь в приветственном жесте. Странно, но почему-то на душе стало хорошо, словно Сита спешила ко мне.
  - Давайте уже завтракать, - Кельвин подтянул свой мешок к подбородку.
  
  
  18.
  
  
  СИТА
  
  
  После обряда, она должна себя чувствовать легко. Она должна быть полной уверенности, что все будет хорошо. Хорошо, между ней и... Майком. В конце концов именно из-за этого, она согласилась на экспедицию.
  Кому расскажешь - засмеют. Люди прилетают на Элизию за вечной жизнью, богатством, здоровьем. А предел ее мечтаний - любящий муж рядом, дети, мелкие хлопоты по хозяйству. И правильно засмеют, счастье нужно добывать не на планете исполнения желаний, а в этой самой семье. Каждодневно.
  После сегодняшнего обряда, Сита не ощущала ни облегчения, ни удовлетворенности. Она чувствовала себя виноватой. Виноватой оттого, что в самый главный момент просила не за того, за кого собиралась, должна. Возможно, она плохая жена, возможно, она не заслуживает счастья, и дело совсем не в Майке. Все то, что происходит - ее и только ее вина!
  Туман почти рассеялся, стала видна гостиница и задний двор, и терраса, и парочка ее попутчиков на ней. Кажется, Тадао смотрел на нее, Сита робко подняла руку. Он помахал в ответ. Такой уверенный и такой несчастный... Чья-то рука легла ей на плечо и слегка сжала. Опять больные, но в это утро, Сита была готова пожалеть их всех. Ладонь, шершавая ладонь закрыла ей рот, пресекая и возможные слова, и крики, а в следующий момент...
  
  
  19.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  'Давайте уже завтракать', - прощение, раскаяние, а кто бы простил его - брата Кельвина. Майор думает только у него есть демоны.
  Неожиданно Тадао вылетел из-за стола и побежал. Стул запрыгал по пластиковому настилу террасы.
  'Вы куда?..'
  Майор бежал по дороге, неожиданно видимой в это утро дороге, что вела от гостиницы в сторону местного подобия города. В дальнем конце ее мелькнули коричневые фигуры, они несли что-то оранжевое и брыкающееся.
  
  
  20.
  
  
  Одна женщина очень любила своего мужа. Был он высок, хорош собой, баловал ее всяческими подарками и никогда не обижал и не повышал голоса.
  И настолько она любила его, что боялась потерять. Тогда загадала женщина, чтобы ее любимы муж никогда и ни при каких обстоятельствах не оставил ее, и они всю жизнь были вместе.
  Вернувшись домой, женщина обнаружила, что мужа хватил удар, он не мог двигаться, не мог обслуживать себя.
  Женщине всю оставшуюся жизнь пришлось ухаживать за ним.
  
  Ф.Незнанский 'Элизия. Мифы и притчи' (Сборник).
  
  
  ТАДАО
  
  
  Нет! Нет!
  Это было, как во сне, полукошмарном сне, когда бежишь изо всех сил, прилагая усилия и напрягая мускулы, а воздух становится подобен патоке - вязкий, тягучий, и дорога удлиняет свое полотно почти до границ видимости. Но это был не сон. Я бежал, а дорога - узенькая тропинка между камнями, все не кончалась, а туман - с утра такой редкий, туман уплотнялся до густоты облака. Серого, дождливого облака.
  Когда я добежал до поворота, коричневых ряс уже и след простыл, как и Ситы.
  Позади, шумно дыша, гупал Кельвин. Естественно, с любимым мешком.
  - Что... что случилось?
  Я махнул рукой, призывая к тишине.
  Туман уплотнился так, что уже в паре метров мало что можно было различить. Кажется, раздался сдавленный крик, кажется, снова; я ринулся туда. И почти сразу же налетел на небольшой валун. В иное время, в ином состоянии, я бы заметил его без труда, но сейчас... ноги зацепились, тело, потеряв опору, начало заваливаться, рефлекторно руки вытянулись, одна тут же уперлась в камень, вторая ушла в пустоту, заваливая меня на бок, я еще пытался сгруппироваться, перед тем, как голова ударилась о покатый, но такой твердый край камня.
  
  
  21.
  
  
  Помню, читал статьи первых лет, после открытия Элизии. Не скажу, что все, но многие вполне реально опасались замедления общих темпов развития и стагнации общества. Мол, если для исполнения желаемого не прикладывается никаких усилий, кроме, собственно, самого желания, в конечном итоге социум деградирует до полубезумного стада. Полубезумного потому, что у безумцев желания, действительно, сильнее и могут охватывать все естество. Зачем что-то открывать, работать, корячиться, когда все это можно получить, просто пожелав. Назывались даже конкретные цифры, что-то около двухсот лет, то есть - наше время.
  Как же наивны они (или мы) были.
  
   Из дневников Ф.Незнанского
  
  
  ТАДАО
  
  
  - Лекарь? Где ж я вам тут лекаря раздобуду? Просить Исполняющих - вот и все лекарство. Да не ори-то так, не ночь, очухается твой дружок, чего ему станется.
  Я разлепил веки.
  - Во, я ж говорил - очухается, эдакий-то бугай.
  Пластиковый потолок, каменные стены, что-то твердое под спиной и равнодушное лицо трактирщика надо мной.
  - Тадао, вы как?
  Второе лицо с бородой, испуганное и знакомое - брат Кельвин.
  - Нормально, вроде... - коричневые фигуры и девушка в их руках. - Сита!
  Я вскочил, и голова закружилась, тупая боль - в такт сердцу - запульсировала в месте удара.
  - А я че, я ниче, - хозяин гостиницы зачем-то поднял перед собой руки, ладонями ко мне.
  Я вскочил со стола, на котором лежал - к боли добавилось головокружение, зал поплыл перед глазами, я бы упал, не поддержи меня Кельвин, через некоторое время к нему присоединился и хозяин.
  Вновь на стол они меня затягивать не стали, ограничившись лавкой.
  - Кровью всю столешницу испачкал - убытки, а, ежели сейчас зайдет кто, а здесь - вона.
  - Сита, она?..
  - Еще не вернулась, - покачал головой Кельвин. - Я не совсем понимаю, зачем вы побежали? Что случилось?
  - Ситу, ее схватили, - еще и горло пересохло, - эти - коричневорясые.
  - Зачем? Вы уверенны...
  - Жертвенники-то, - встрял в разговор хозяин, - эти да эти - могут. Редко, правда, но бывает, того, прям с улицы кого и берут. Вот, не далее, как в прошлом месяце мальчонку одного, он к нам спустился, а тут его...
  - Зачем жертвенникам люди? - глаза искали, чем утолить жажду, на несчастье, все, годное для питья помещалось за стойкой, но до нее еще дойти нужно.
  - Известно зачем - в жертву Исполняющим Богам, на то они и Жертвенники.
  - Вы что-то путаете, - видя, что пока не думаю падать, Кельвин отпустил меня, не иначе, чтобы снова обняться с любимым мешком. - Жертвенники не приносят людей в жертву, только животных.
  - Может, у вас там наверху, мил человек, и зверушек, а здеся - Нижний Город и свои, значица, правила.
  - Сита! Сита! - кажется, я кричал, кажется несколько раз поднимался и падал на скамью.
  - Да что ж ты так убиваешься. Может, и не в жертву, может, жива еще.
  - Где, где они у вас собираются? Жертвенники!
  - Так это - не знает никто, да и зачем знать-то.
  
  
  22.
  
  
  Жил был человек, и очень он хотел власти. Не той власти, что дается вышестоящими за заслуги или из милости и так же легко забирается. И не той власти, что обретается по праву рождения или положения и предполагает некоторую ответственность. Не хотел он и власти, ограниченной одной или несколькими планетами, ибо, насколько бы сильны они не были, всегда найдутся завистливые соседи, или 'друзья', которые не прочь объединиться только для того, чтобы устранить источник зависти. Нет, человек хотел безраздельного, ничем е ограниченного мирового могущества. Надо сказать, подобные желания редко бывают заветны, ибо на самом деле, желающие алкают совсем иного. Кто блеска и роскоши, связанного с могуществом. Кто безнаказанности. Кто богатства, кто возможности путешествовать, или не работать. Кто (да, да) выспаться вволю, кто беспрерывно набивать желудок лучшими яствами, или бесконечно предаваться плотским утехам с лучшими представителями своего вида. Человек хотел всего этого, и в равной мере, а еще власти. Власти повелевать судьбами и планетами, власти творить историю, власти совершать равно хорошие и плохие поступки, власти не объяснять свои действия и власти уверенности в собственном положении.
  И настолько искренне он хотел всего этого, что Боги исполнили желание. Человек обрел все, что хотел и даже более желаемого. Он стал сумасшедшим, и в собственной голове, в своем мире имеет заветное могущество.
  Будьте же осторожны с желаниями, они имеют свойство исполняться.
  
  Ф.Незнанский 'Элизия. Мифы и притчи' (Сборник).
  
  
  ТАДАО
  
  
  Криво прибитая табличка над входом сообщала: 'Сумасшедший дом' и ниже, от руки черной краской кто-то приписал: 'Выход нежелателен'.
  Голова еще кружилась, к тому же слегка подташнивало - наверняка сотрясение, но сейчас было не до себя - нужно спасать Ситу, каждая минута на счету.
  - Все, как и описывал трактирщик, - Кельвин всю дорогу говорил шёпотом, я привык. Но здесь, перед дверьми, тихий голос монаха зазвучал зловеще.
  Я толкнул створки - они легко распахнулись внутрь. Дверь оказалась не заперта - интересное решение для сумасшедшего дома.
  Длинный темный коридор с комнатами, или палатами по сторонам.
  Я осторожно двигался, монах сопел следом. Половина дверей - настежь. Воображение услужливо рисовало буйных с всклокоченными волосами, в рваной одежде, кидающихся на первого встречного. Нет - большинство палат пусты, в некоторых, на кроватях спят люди, на натянутых от стены к стене веревках - сушится белье. Откуда-то пахнет рыбной похлебкой.
  Нужная нам дверь, как сказал трактирщик, в конце коридора, последняя, справа. Как и большинство, она была распахнута.
  
  
  - Входите, входите, раз пришли!
  Кажется, я даже вздрогнул, Кельвин так точно. Мы замерли у порога, не решаясь ступить в прямоугольник света.
  Я сделал шаг.
  Комната, одно окно занавешено неожиданно чистой шторой, с цветочками, на полу ковер, мебель, на импульсной плитке - чайник, в целом довольно опрятно и уютно.
  Он сидел на кровати, прислонившись к пластиковым боковинам, положив под спину пару подушек. Усталый, худой мужчина средних лет, на остром носу - совсем невероятное - очки в тонкой желтой оправе.
  - Присаживайтесь, - хозяин комнаты указал на стул, у письменного стола, я аккуратно опустился на него. Кельвин, потоптавшись и не дождавшись собственного приглашения, умостился в низкое кресло, возле стенки.
  - Вижу, вы напуганы?
  - Нет, - честно ответил я.
  - Да, - разоткровенничался Кельвин.
  - Знаете, чем отличается сумасшедший от, так называемого, нормального?
  - Мне все равно! - я уже взял себя в руки. И так потеряли достаточно времени. Если трактирщик прав - перед нами предсказатель Нижнего, человек, который знает будущее и - дожились - единственный, кто способен нам помочь. - Вы можете увидеть, или как там это у вас...
  - Только тем, что несогласно большинство, - очкастый словно не слышал меня - сумасшедший, что возьмешь. - Если большинство станет утверждать, что сейчас ночь, - предсказатель указал на светлое окно, - тот, кто посмеет говорить обратное - станет сумасшедшим. И, в конце концов, сам уверует в правоту большинства. Более того, даже начнет искать у себя болезни - реальные и мнимые, объясняющие, почему ему видится не то, что остальным. К врачам пойдет, но ни разу, слышите, ни разу не усомнится в мнении большинства.
  - Вы - провидец? Видите будущее? - время, драгоценное время уходило, где сейчас Сита, как быстро эти коричневорясые приступают к своим обрядам.
  - Здесь я - провидец. Изгой, уникум, урод. Меня всегда занимало, если в нации провидцев родится один, не обладающий способностью видеть будущее, в их понимании он будет почти богом. Как же - жить в отрезке сейчас, не знать, что произойдет с тобой в следующую минуту, завтра, через год... Встретить девушку и гадать - она это, или не она, счастливы ли они будут вместе? Выбирать разные имена, не ведая пола будущего ребенка, выйти без зонта - и попасть под дождь. Оставаться в неведении, относительно даты собственной смерти...
  - Так вы провидец, или...
  - Провидец, - легко согласился очкастый, - и я вижу - вы умрете.
  - Неужели? - вскрикнул, или, скорее, пискнул Кельвин.
  Тощий пожал плечами, одновременно удобнее устраиваясь на подушках.
  - Все умрем, когда-нибудь, а ты как думал. Ты, например, - худой палец указал на меня, - повинен во многих смертях и явился сюда за смертью.
  - Ну, я не... - отчего-то я почувствовал себя виноватым.
  - И ты, - палец переместился к Кельвину, - тоже пришел за смертью. В принципе, это нормально - смерть - неизменный спутник жизни и многие видят в ней решение проблем. В смерти своей, врагов, друзей...
  Я помотал головой. Вот только философствования нам здесь не хватало!
  - Кончай! Если ты предсказатель, то знаешь, зачем мы пришли! Где девушка? Она жива? Ты можешь нам помочь?
  - И спутница ваша тоже умрет. Как я говорил - все умирают. Чтобы переродиться - нужно умереть. Чтобы построить новое здание на месте старого, второе нужно разрушить. Чтобы стать новым человеком - старый должен умереть. Ваш путь, ваши испытания - дорога к новому рождению. Вашу девушку похитили Жертвенники.
  - Это мы знаем и без тебя!
  - Наверху они приносят в жертву животных, здесь - людей. Опускаясь вниз, как многие до них, считают, что приближаются к богу. Мысль далеко не нова, хотя и парадоксальна, бог-то, вроде как, живет наверху. Чем грязнее тело, тем чище дух, разве не глупость.
  - Как, где найти этих Жертвенников! - главный вопрос, зачем мы пришли сюда. Если верить трактирщику, каждый раз для своих ритуалов Жертвенники выбирают новое место, и только провидец мог увидеть, где они соберутся в этот раз.
  - Я предсказатель, а не справочное бюро! Где ты видел абсолютно точные предсказания! Идите, боги, или кто там, испытывают вас и, если желание спасти вашу спутницу искреннее, оно исполнится.
  - Дурдом какой-то! - сначала сказал, потом понял, как прав.
  - Ступайте на мыс у водопада.
  - Мыс?
  - У водопада?
  - Вижу, там встретитесь с девушкой, ну и ее похитителями.
  
  
  23.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  Господь Единый, как же болят ноги, ноют плечи, ломит спина. Странно, монастырская жизнь, Кельвин думал, закалила его к физическим нагрузкам.
  Скоро, скоро это все кончится.
  Шум воды был слышен задолго до того, как они увидели его.
  Водопад.
  Влага вечного дождя наверху должна куда-то деваться. Часть стекает по колоннам, превращаясь к низу в густую слизь. Большая часть низвергается вниз подобными водопадами - естественный, или искусственный сток. Подобными, потому что, наверняка, водопад не один.
  Наконец, он вырисовался из тумана. Что интересно, соприкасаясь с океаном, низвергающийся поток почти не образовывал брызг. Океанический студень словно поглощал его. Невольно возникала ассоциация со страдающим от жажды, что пьет и никак не может напиться. Или с пьяницей.
  В указанном месте часть нижнего острова выдавалась небольшим полумесяцем, покидая тень верхнего. На самом острие - небольшой каменной площадке толпилось два десятка фигур, одетых в коричневые балахоны.
  Между ними, кажется, мелькнул оранжевый мазок.
  Тадао, и без того двигающийся быстрым шагом, тут же перешел на бег.
  Лишенный выбора Кельвин, последовал за ним. С заметным отставанием.
  
  
  24.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  Да, жизнь в монастыре закалила его к физическим нагрузкам, однако совершенно не подготовила к длительному забегу. Куда бежать монаху в монастыре? Если честно, едва поспевая за Тадао, Кельвин опасался, что военный, с места в карьер, ринется в гущу обидчиков, или - для него - врагов, расшвыривая их налево, направо, и ожидаемо проигрывая, ибо все, что одиночка может противопоставить толпе - ярость напора и внезапность нападения, увы, вязнет во времени и количестве противников. При подобном начале, не совсем понималось, что делать ему - смиренному монаху Церкви Объединенных Конфессий. Увещевать собравшихся? Взывать к совести и человеколюбию? Проповедовать учение Единого? Не знал, но бежал, повинуясь то ли стадному чувству, то ли уповая на чудо.
  Чуда не случилось, во всяком случае, противники, аки торговцы Урши, перед святым Кельвином не пали ниц, укрепляя веру в Единого, Тадао проявил чудеса сдержанности и благоразумия. Подбежав к коричневорясым, он... разговаривал. Кельвин пропустил начало разговора, однако подоспел к его продолжению.
  - Вы не правы!
  Не слишком обнадеживающему продолжению.
  - Мы правы! - оппонентом военного выступал, подстать ему, рослый, широкоплечий сектант, глубокий капюшон скрывал лицо.
  - Нет!
  - Исполняющим нужны слуги! Девушки, молодые, красивые.
  - Скольких девушек вы уже отдали Исполняющим? А сколько желаний исполнилось? Да, Исполняющим нужны слуги, но здоровые, сильные, чтобы... долго служили.
  О чем, о ком это он?
  Жертвенник задумался, даже скинул капюшон. Вопреки ожиданиям, лицо под ним оказалось совсем юным - мальчишка, лет двадцать, не больше.
  - Вы ничего, ну почти ничего не теряете, зато приобретаете много больше, такого слуги Исполняющие еще не получали, - Тадао указал на себя, словно актер, привлекающий внимание публики.
  Только сейчас Кельвин заметил Ситу. Девушка была без сознания, раскинув руки и ноги, она лежала в пентакле, нарисованном белой краской, прямо на камне. Видимо, все было готово для начала ритуала.
  - И ты готов заменить ее собой? - спросил сектант.
  - Да.
  - Добровольно?
  - Да.
  - Тадао, что вы... - вырвалось у Кельвина.
  Майор обернулся и подмигнул ему.
  - Вы рассказывали о благовидных поступках, о жертвенности, во имя искупления грехов. У меня достаточно грехов, пришла пора искупать.
  - Но не так...
  - А другого выхода нет.
  - Мы согласны! - молодой снова надвинул капюшон.
  Повинуясь его жесту, культисты подняли девушку, вытащили ее из пентаграммы и положили у ног Кельвина.
  Затем Тадао сам прошествовал на освободившееся место, сам лег и расставил конечности.
  Кельвин не успевал обдумать события, настолько стремительно все происходило.
  А дальнейшее произошло еще стремительней. Возможно, он впал в некое подобие транса, или ступора, возможно, мгновениями, терял связь с окружающим, так что картины сменяли одна - другую в периоды бодрствования, как в фильмоскопе.
  Вот Жертвенники затянули свою песню, чем-то схожую с песнями Непримиримых.
  Вот Сита очнулась и удивленно оглядывается по сторонам.
  Вот один из сектантов подходит к Тадао с кривым ножом, формой сходным с мысом, на котором они находятся.
  Сита вырывается, а он крепко держит девушку - когда только успел.
  Алая кровь сочится из множественных порезов по всему телу Тадао.
  Сита уже не вырывается, она то ли кричит, то ли плачет, за песнопениями Жертвенников не понять.
  Свет, казалось, он начал сочиться из порезов Тадао, вместе с кровью, а, может, воображение сыграло с ним, с Кельвином, очередную шутку.
  Песнопения Жертвенников сменились на желания. И они были абсолютно неотличимы от верхних 'коллег'.
  - Денег, дай денег!
  - Славы!
  - Богатства!
  - Хочу телок иметь, много!
  - Хочу быть знаменитым!
  - Чтоб любая мне давала!
  - И сдохли все конкуренты!
  - А особенно - Елена из бухгалтерии - недоступная сучка!
  Все это он уже видел и слышал. Люди - везде люди. Сита окончательно успокоилась, завороженно следя за происходящим.
  А свет рос, опутывая Тадао слепящим коконом.
  - Дом на Кнее и яхту, и флайер!
  - Славы!
  - Особенно сдох - Фир-Ю из соседней пельменной!
  - Денег!
  - А потом эта сучка Елена, пусть ползает у ног и просит...
  - Богатства!
  После того, как свет стал нестерпимым - все исчезло. Крики и тело Тадао. Для него, для Кельвина - почти привычная картина.
  
  
  25.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  Сита сидела на земле, прямо на холодных камнях. Взгляд девушки не отрывался от того места, где десяток минут назад исчез Тадао.
  Жертвенники давно ушли, на утесе остались они с девушкой.
  Шум падающей воды, море колышется вокруг.
  Вот и пришел конец их, так называемой, экспедиции. Впрочем, ни они сами, да и, возможно, наниматели никогда особо не верили, что подобной компании удастся разгадать тайну зомби. Кельвин подумал о том, зачем он прилетел на Элизию, на самом деле.
  - Уезжайте отсюда, - тихо произнес, обращаясь к девушке, - уезжайте, как можно скорее - проклятое место!
  - Где... куда он делся? - Сита словно не слышала его. Все верно, каждый слышит то, что хочет услышать.
  Кельвин снял пиджак, который заметно измялся в экспедиции, впрочем, он и до нее особо не блистал отутюженной тканью, постелил на камни, рядом с девушкой, подкладкой наверх, постучал по блестящему атласу.
  - Пересядьте, простудитесь.
  - Вы видели?.. Вы тоже видели? Что, что это было? Что с ним случилось?
  Кельвин подумал, и опустился сам на подстилку.
  - Кто знает, Непримиримые верят, что их зомби возносятся в жилище Исполняющих Богов, прямо в Пирамиду, чтобы там прислуживать хозяевам планеты. Как я понял из обрывов разговоров, Жертвенники примерно такого же мнения, в смысле - жертвы в Пирамиду, правда, там их Боги, гм, едят.
  - Едят! - ужаснулась Сита.
  Кельвин смутился.
  - Вы же понимаете, все это домыслы, желающих исполнения желаний, по сути - фанатиков, правды же не знает никто... Да пересядьте вы!
  Вопреки его словам, девушка вскочила.
  - В Пирамиду, говорите, может, Тадао еще жив, мы должны спасти его!
  Все верно - должны. Она в шоке и не сознает, что говорит. Кельвин вздохнул.
  - Это невозможно. В Пирамиду еще никому не удалось попасть, а ведь пытались, много раз пытались, никакая техника на планете не работает...
  - Я знаю, как попасть в Пирамиду! Если Тадао там, мы спасем его!
  
  
  26.
  
  
  КЕЛЬВИН
  
  
  Холодно. Ветер в лицо. Свинцовые тучи, что словно крыша, накрывают Верхний Город, все ближе все холоднее. Как он оказался здесь?
  
  
  'Я знаю, как попасть в Пирамиду! - Сита вскакивает с камней и бежит, нет - летит в сторону гостиницы. Маленькая, решительная девочка.
  Подхватив пиджак и мешок, он несется за ней. Не останавливает, не отговаривает. Утопающий хватается за соломинку. Отчаявшийся - за надежду. Отчаяние девушки побуждает ее к действиям. Пусть, все лучше, чем горевать, сидя на камнях.
  Проклятое место! Нечестивое место!
  
  
  Тучи приближались, обрастая подробностями. Холмы, горы, хребты и впадины из замерзшей воды, и перевёрнуые, так, что самые высокие вершины ближе к ним, к Городу. Серый. Сколько оттенков серого, в иное время, в иных обстоятельствах, Кельвин бы залюбовался этим зрелищем.
  
  
  Вот они в гостинице.
  Хозяин равнодушно смотрит на посетителей. Одного спасли, другого потеряли - обычное дело. Вот Сита судорожно, с остервенением стягивает с себя одеяние, мало заботясь присутствием мужчины в комнате. Он пошел за ней, чтобы успокоить, а нарвался - вот. Кельвин поспешно отворачивается. Через минуту девушка пролетает мимо, на ней плотные штаны и куртка защитного зеленого цвета. От кого эта зелень может защитить в царстве камня?
  - Вы идете? - бросает через плечо.
  - Да, да, конечно.
  
  
  Это происходило словно с ним и не с ним. Нет, он шел, действовал, о чем-то думал, отвечал на вопросы. И, вместе с тем, он же внешним наблюдателем, лицезрел происходящее со стороны.
  Вот они движутся к ближайшей колонне. Странная парочка - хрупкая девушка, решительно вышагивающая впереди и худой бородач с серым мешком и грустными глазами за ней.
  Вот заходят в колонну.
  Путь внутри Кельвин помнил плохо, он, опять, как во время ритуала, отключился. Словно в фильме, когда проматываешь неинтересные сцены, только здесь фильмом выступала сама жизнь. Жизнь, оказывается, тоже можно перемотать. Они куда-то шли, и только Сита знала куда. А ведь она знала, и Кельвин ни разу не усомнился в ее знании, покорно бредя следом. А потом он увидел его - дракона.
  
  Драконы из сказок - мудрые, благородные существа, во всяком случае, в сказках Кельвина было именно так.
  Дракон в жизни, да еще при ближайшем рассмотрении - страшен. Первобытный страх, упрятанный глубоко внутрь, как оказалось - не достаточно глубоко, при одном взгляде на того, кто больше тебя, тут же лезущий, да что там - вылетающий наружу.
  Сита плакала, Сита кричала, умоляла и призывала на голову твари все кары небесные, топала ногой и размахивала руками, била кулачками по чешуйчатой шкуре.
  Сторонний наблюдатель в Кельвине снова взял верх, безучастно фиксируя происходящее.
  'Он сейчас сожрет вас... обоих. Сожрет и не поморщится', - равнодушно замечал наблюдатель.
  'Не поморщится, - вяло спорил Кельвин, - на морде морщин нет'.
  Дракон не сожрал.
  И Сита его уговорила.
  Они были оба в шоке - Кельвин и сторонний наблюдатель.
  Да что они, сам дракон - по всей видимости - пребывал в близком к подобному состоянию.
  Дракон знал короткий путь, прямо к дыре в сером боку колонны. Дракон позволил им залезть на себя. Дракон полетел.
  Между тучами сверкнул охряный бок Пирамиды. В сиянии неожиданно яркого солнца, она казалась почти золотой.
  'Ну, вы на месте, а дальше...' - подумал сторонний наблюдатель.
  Дракон облетал Пирамиду, поднявшись почти вровень с вершиной, на одной из сторон чернел треугольник.
  Вход! А ведь, действительно, вход в Пирамиду! В их случае - влет, дракон спикировал к нему.
  
  
  27.
  
   Далее:
  Переход на другой сайт
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"