Куда уходят сказки, что происходит после того, как серые будни высушивают слова: "и жили они долго и счастливо". Прекрасные принцы и отважные принцессы, находчивые батраки и простодушные правители, слабые звери, обманувшие всех, и могучие богатыри, повергавшие многочисленные рати.
Растолстевшая от королевских трудов Белоснежка с нарумяненными щеками пилит вечно пьяного Прекрасного Принца, и съехавшая на бок корона с трудом прикрывает разросшуюся за года плешь.
В пропахшем утраченными надеждами кабаке осушает наперсток за наперстком Мальчик-с-пасльчик - седой старик размером с ручку младенца.
"Был бы у нас ребенок, хотя бы совсем маленький, пусть даже не больше моего мизинца..." - бормочут пьяные губы, и морщинистый кулачок привычно грозит небесам, и песчинки-слезы привычно стекают морщинами маленького лица.
Через два дня бродячий цирк с аттракционом уродцев застигнет снежная буря. И окоченевший маленький трупик привалят камнем на обочине промерзлой дороги.
И некогда великий воин - покоритель сердец, победитель, освободитель и добытчик... какая разница чего, тряся редкими космами, поучает непутевого внука, которому до смерти надоел вечно брюзжащий дед и до боли хочется убежать на улицу.
Пыхтя свеженабитой трубкой, хвастливо указывает подругам на волчью шкуру, неизменно прекрасная Красная Шапочка.
Чего только шкура эта не видела. На весь бордель, да что там, на весь город слава. Сам бургомистр не один и не два раза... Говорят, высокий гость особенно жалует, когда шкуру стелют на полу...
Она так на всю жизнь и осталась - Красная Шапочка... здесь у всех клички.
И обрюзгший султан Аладдин привычно направляет светлейшие стопы к любимому гарему. Сегодня туда доставили молодую гяурку. Султан особенно жалует иноземок. Хорошо бы она была черноволосая и еще стройная, как... как...
У потайных дверей не скрипят петли. Осторожные шаги. Черные усики привычно топорщатся над плотно сжатыми губами. Царевна Будур привычно оценивает очередную игрушку мужа. Не слишком ли увлекся Светлейший... не угрожает ли девчонка ее власти... И верный раб - немой аптекарь из нереальной Генуи привычно водит пестиком, затирая поры глиняной ступки...
Но... чур меня...
Хрустальная туфелька подходит к маленькой ножке... безденежный солдат высекает искру огнивом... и латаные штаны мелькают среди листьев огромного бобового стебля.
Поднимаются здравницы за молодых, и искрятся предвкушением глаза влюбленных, и краснеют от натужных криков "Горько!" пока еще лица гостей...
И... как прекрасен этот миг.
И как к месту звучат свежие слова: "И жили они долго и счастливо".