И судя по названию - первооткрывателями были представители рода Homo sapiens.
Планета относилась к мирам закрытого типа. Причем карантин соблюдался строжайший. На пути от Гаронманы - ближайшего "цивилизованного" мира к Эдему, пришлось не меньше десятка раз идентифицировать личность и прослушать не менее полудесятка инструктажей.
Теперь я знал об Эдеме если не все, то, во всяком случае - то, что должен был знать. Даже этих знаний хватало для растущего недоумения - для чего аборигенам понадобился палач?
Челнок, опустившийся с орбиты, был одноместный, он же должен был поднять меня обратно, по завершении... работы.
Ни посадочной площадки, ни, тем более, космодрома на Эдеме не было. Аборигены просто не нуждались в них, хотя и поддерживали некоторую связь с внешними мирами. И следствием этой связи - был я.
Поляна, на ней камень огромных размеров с плоским верхом. Я старался опуститься как можно аккуратнее, перед самой землей почти выключил двигатели, и все равно пожег большую часть растительности вокруг импровизированной посадочной площадки.
Приветственная делегация состояла из одного индивидуума. Как правило, палачей больше и не встречают.
Эдемцы относились к гуманоидам. В одной передаче я видел модель как - по мнению ученых - будет выглядеть человек в пятисотом веке. Надо сказать - наш будущий облик почти полностью совпадал с нынешним эдемским.
Гладкая, без единого волоска кожа приятного голубого оттенка. Тонкие, длинные руки и ноги с вытянутыми пальцами. Туловище тоже вытянутое с четко обозначенными жидкими мускулами под кожей, лишенной жировой прослойки. Все вместе обуславливало рост эдемца - более двух метров. На короткой шее покоилась немалых размеров голова. Тоже без единого волоска, с большими глазами, рудиментарными ушами и почти атрофировавшимся безгубым ртом. Так - дырка в черепе.
- Приветствую тебя, Руслан, на нашей родине.
Я вздрогнул, хоть и, казалось, был готов к этому. Всю дорогу готовился, внутренне, ибо эдемцы были... телепатами.
Нас считают уродами.
Нас с детства забирают от родителей и воспитывают отдельно. Нам оставляют работу, которой гнушается большинство людей.
На некоторых планетах нас заставляют носить громоздкие шлемы, экранирующие наши... способности.
Где-то читал - на разработку шлема было выброшено сто миллиардов кредиток - годовой бюджет небольшой планеты.
Все для нас, все ради нас, ибо мы - это... телепаты.
Уроды среди людей.
Шагая по поверхности Эдема, рядом с существом, для которого умение читать мысли и чувства не уродство, не внушающая страх мутация, а такая же естественная вещь, как дыхание, потребление пищи, старые знакомые - мысли, начинали снова будоражить мозг.
Возможно, правы некоторые антропологи, утверждающие, что телепаты - следующая ступень эволюции человека. Возможно правы, возможно нет, но уж точно моим, нашим способностям можно было подумать и отыскать иное применение, прежде чем делать из нас...
В мой мозг ворвался вихрь эмоций и ощущений: запахи леса, колючая трава под ногами, утренний воздух приятно холодит обнаженные участки тела. Натирает грубая ткань повязки, что обернул вокруг бедер, ради встречи. "Как он может ходить, укутанный с головы до ног?"
- Дело привычки, - отвечаю я вслух, подкрепляя слова мысленными образами.
"Простите, - смущается мой собеседник, или содумщик, ибо губами он так и не пошевелил. - Иногда я могу забываться. Слишком тяжело долго думать словами. Ваши ученые, когда еще навещали нас, мне рассказывали, пытались составить словарь... У нас нет названий для каждой вещи, как у вас. Мы думаем образами и так же воспринимаем. Зачем название для... солнца, - слово нашлось в моей голове, и эдемец с легкостью выудил его оттуда, как, прочем, и другие слова, - когда можно просто представить тепло, идущее сверху, яркий свет..."
- Я понимаю, - ловлю себя на том, что снова говорю вслух и перехожу на мысленное общение: "Я понимаю вас. В своей... среде мы тоже зачастую общаемся образами, хотя мы остаемся людьми, и слова все еще важны для нас".
" Меня специально... готовили для встречи. Я сам вызвался, - сложный рисунок эмоций и образов - от любопытства до затаенного страха. - Ваши ученые, когда улетели, оставили... аппаратуру. Некоторые из нас общаются с ними. Те просят рассказать о нашей жизни, мы рассказываем, хотя приходится произносить слова вслух. Это очень... трудно. Еще труднее, чем думать ими. В последнее время, общаемся все реже".
"И, тем не менее, вы использовали аппаратуру, чтобы вызвать палача".
С опозданием спохватываюсь, что мои мысли больше не закрытая книга.
Надо сказать - ощущение не из приятных.
Вот, оказывается, как чувствуют себя обычные люди в присутствии телепата.
Знания об Эдеме, почерпнутые в дороге, сухие, как строчки любого учебника.
Планета открыта около пятидесяти лет назад. Поначалу отправлялось множество экспедиций, потом - запретили. Все контакты сводились к разговорам по радио. Мера, надо сказать, не лишенная оснований. И то, что эдемцы были телепатами, сыграло отнюдь не решающую роль.
Цивилизация планеты была уникальна. Насколько я мог выяснить - единственная в своем роде.
Эдемцы отнюдь не были дикарями, как можно было подумать, наблюдая за их образом жизни. В свое время, отказавшись от технического развития, цивилизация пошла иным путем, и изначальные телепатические задатки сыграли в этом не последнюю роль. Эдемцы развивали себя, свой дух, духовность, органично вписываясь в окружающий мир, природу, не как потребители и захватчики, а как одна из частей целого.
Так, или примерно так было написано в энциклопедии.
Прямо не планета, а мечта всяких хиппи, пустотников, орбитальнцев и прочих течений возрождавшихся и отмирающих в обитаемой галактике за века ее существования. Даже удивительно, что планету не атакуют караваны паломников и просто чокнутых, непрестанно ищущих смысл жизни в, так называемом, единении с природой. Наверное, виной тому, что ежегодно открывается десятки новых планет. За всеми не уследишь, а эдемцам это только на пользу. Информация о планете не то чтобы умалчивалась, просто особо не афишировалась.
Еще автор статьи утверждал, что эдемцы сплошь гуманисты и вегетарианцы. Первое обуславливало второе. Все вместе обусловлено опять-таки телепатическими способностями. Трудно совершать гадости, обманывать, когда все твои помыслы и мотивы - открытая книга. В статье аргументировано утверждалось, что за века эволюции само понятие обмана, или какого иного неблаговидного поступка стерлось, ушло из обихода аборигенов, настолько, что они не понимают, как это может быть.
Как дети.
Но отнюдь не наивные дети, ибо умение читать мысли несет некоторые преимущества.
Или, как святые.
Я усмехнулся.
Мой проводник усмехнулся в ответ, то ли прочитав мои мысли, то ли почувствовав настроение.
По заверению автора статьи, эдемцы не могли обидеть даже мухи. Какое-никакое, а живое существо.
Тем более странно, зачем им понадобился я.
Я был первым человеком, ступившим за землю Эдема за последние пятнадцать лет.
И я был палачом.
Мы двигались по лесу. Не тому захаращенному лесу, что любят изображать режиссеры второсортных лент, желая пробрать зрителя атмосферой чужой, враждебной планеты. И не тому ухоженному лесочку, более похожему на городской парк, который всплывает в памяти, едва стоит подумать об идеальном обществе. Лес Эдема был обычным таким лесом, кое-где приходилось перелезать через поваленные деревья, где-то раздвигать ветки не в меру разросшегося кустарника.
Интересно, почему, так называемые, экологические цивилизации тяготеют к лесу? В пустыне единение с природой нисколько не меньше, если не больше. Ну ладно пустыня - жрать нечего, воды мало, но ведь есть же еще и степи, саванны, тундры, в конце концов.
Наконец, мы с проводником вышли на поляну. Деревня, или что-то в этом роде. Как и ожидалось - дома, сплетенные из лиан, любовно прислоненные к стволам вековых деревьев.
Меня всегда напрягали все эти фермерско-общинные поселения. Когда милые улыбки прикрывают злость, а нарочитая простота - ширма для клокочущих внутри демонов. Кому, как не палачу знать это.
Впрочем, здесь я ничего такого не почувствовал.
На порогах домов, как, впрочем и во всей деревне, никого не было, ни души. Интересно, они ушли по делам, или это в честь меня?
- Нам сюда.
Проводник указал на далеко отстоящее от остальных "строение". Такой же дом, сплетенный из растений. Вместо двери - прислоненный щит. Насколько я мог заметить - без замков.
На тюрьму не очень похоже.
Во всяком случае - на привычную мне тюрьму.
Внутри сидел абориген.
На кровати.
Нормальной такой, вполне человеческой кровати, деревянной, высокую спинку украшала сложная и красивая резьба. Исходя из виденного мной до сих пор, ожидалась подстилка из сухих листьев, на худой конец - домотканая циновка. Впрочем, листья были, восстанавливая мое представление о мире, они покрывали пол.
Абориген отличался от того, что встречал меня, хотя неподготовленному человеку местные казались бы все на одно лицо. Нас - палачей специально учат различать особей необычных видов, будь то ящерицы с Иилана, или похожие на густой туман Фогги.
Но не только внешность отличала обитателя отдельного жилища. Подавленность, страх, растерянность, еще куча родственных эмоций буквально пропитывали воздух. Их с легкостью почувствовал бы и обычный человек, не говоря уже о телепате.
Абориген на кровати поднял на меня свои большие глаза.
"Я... я убил!" - набатом врезалось в мозг.
Как всегда, происходящее я видел глазами жертвы. Чувствовал, переживал или радовался, вместе с ней. То, что сегодняшняя жертва была также телепатом - стократ, тысячекрат усиливало ощущения. Легкий страх превращался в сковывающий члены ужас, а сомнение трансформировалось в почти безумное отчаяние.
С трудом вырвавшись из плена чужих воспоминаний и эмоций, я машинально помотал головой, словно это могло помочь.
Впрочем, что хотел, что должен, я увидел.
Сидящий передо мной, действительно был убийцей.
Страшное преступление.
Невозможное.
Настолько страшное и невозможное, что эдемцы решились вызвать чужака. Палача. Так сказать - специалиста.
Скорее всего, они просто растерялись, не зная, что делать со случившимся, или после случившегося.
А мне хотелось засмеяться и сказать:
"И это все?"
Если бы они видели, если бы они знали то, что знал и видел я.
Когда женщина убивает детей и мужа, ради связи с любовником.
Когда ребенок с улыбкой разделывает, а потом поедает труп матери... не хочу, не желаю видеть и вспоминать!
- И это все? - кажется, я таки произнес свою фразу вслух.
Эдемец, опустошенный, испуганный и придавленный своим поступком, убил... птенца. Да, да птенца какой-то местной пичуги. Парень шел по лесу, засмотрелся, или замечтался, склон небольшого оврага осыпался под ногой, нога поехала, не столько в борьбе за жизнь, сколько инстинктивно, парень схватился за траву, росшую на том же склоне. Как назло, там было гнездо. В гнезде - птенцы. Одного он задушил. И сейчас мучился этим.
- И это все! - ничего не могу поделать, но фраза вертелась в голове и на языке.
- В каком смысле все? - мой проводник тоже перешел на речь.
Обвиняемому, пребывающему в прострации, было не до нас.
- Ну... больше он ничего не... совершил?
- Разве произошедшего мало? - собеседник был крайне удивлен.
- Мало. Он сделал это не нарочно. Случай. Больше того - он страшно мучается своим поступком, - еще я хотел добавить, что ежедневно умерщвляются миллионы птиц и им подобных, и не случайно, а намеренно, исключительно для потакания гастрономическим особенностям или моде. Хотел, но не добавил.
- Разве убийство, пусть и совершенное без умысла, перестает быть убийством? Разве умершего это способно воскресить?
Да, ребята далеко зашли в своем единении с природой. Хотя, чего еще ждать от телепатов. Наверняка, предсмертный ужас птенца до сих пор кружится в голове убийцы.
Интересно, какой бы стала обитаемая галактика, будь все расы такими?
Ну, палачи бы точно остались без работы.
- По галактическим законам, по общечеловеческим... по любым законам - он невиновен!
- Вы оправдываете убийство!
Вздрогнул даже парень на кровати.
- В данном конкретном случае - да!
- Но... это... невероятно... я должен обдумать... как такое...
Тяжело, когда твой мир рушится у тебя на глазах.
Поляна, камень, челнок, утренний лес.
Не пробыв и суток, я улетал.
Слава создателю, на этот раз никого не пришлось казнить.
Птенец! Надо же!
Нашли убийцу!
- Прощайте, - мой провожатый стоял передо мной немного смущенный. Надеюсь, не тем, что палач не выполнил ожидаемой работы.
Других аборигенов, кроме него и "преступника" я так и не увидел.
Брезгуют.
Или боятся.
Или все равно.
И снова вихрь эмоций ворвался в мой мозг.
"Как вы живете... там... так... обман... предательство... убийства!"
Я знал, чувствовал, понимал - подобные слова и понятия отсутствовали у эдемцев, однако они были у меня.
"Это невозможно... невероятно... так не должно... неправильно... Если у нас... нет, только не у нас... Это зараза, да, зараза! Старейшины правы, я должен умереть..."
- Что!!! - последняя мысль так потрясла меня, что я закричал, забывшись - вслух.
- Не понимаю, - провожатый смотрел на меня своими большими, полными вселенской любви и наивности глазами.
- Последнее... ты сказал... подумал... ты должен умереть.
- Все когда-нибудь умрут, и вы тоже.
Вот только философствования мне сейчас не хватало.
- И ты?
- И я.
- Когда?
Он смутился. Он не мог соврать и не мог не ответить. Две вещи, невозможные для телепата. Особенно, если твой собеседник - телепат, не обремененный этическими принципами.
Я без колебания влезу в его мозг и выужу ответ оттуда.
- Ну... вы понимаете... наше общество... - не в силах, не умея подбирать слова, он просто открыл свой мозг. Свои чувства, свои понятия, мироощущение. И я понял.
Для общества, не знакомого с насилием, с обманом, смерти подобен контакт со мной или подобным мне. Слова, нехорошие слова, которые эдемец с легкостью находил в моем мозгу, также легко оседали и в его. А оттуда их могли почерпнуть и другие, а от них - другие - и так далее. У телепатов нет тайн. А ведь, помимо слов, были еще и поступки, и воспоминания, и дела, дела палача! Нет, сразу Эдем не изменится. Но и прежним уже не останется никогда. И постепенно, поколение за поколением, сначала они начнут скрывать мысли друг от друга, не все - самые сокровенные, самые грязные. Дальше - больше, пока в один не очень прекрасный день, или год...
Мой провожатый понимал это.
Понял и я.
Ему больше не было места среди соплеменников.
- Я вызвался встречать вас. Сам, добровольно, - произнес он извиняясь. - Мне было... интересно, и я не жалею! Я столько узнал!
- Тебе совсем не обязательно умирать! - происходящее казалось настолько нелепым, что у меня у самого с трудом отыскивались слова. - Живи где-нибудь в лесу, один, подальше от своих!
Он покачал головой.
Я сам понимал невозможность этого. Не было гарантии, что мысленный контакт не состоится - и тогда придется умерщвлять уже двоих. Да и разве это жизнь!
- Тогда полетели со мной, в мир. Он огромен - сотни, тысячи планет, да ты сам это видел!
И снова покачивание большой головы.
- Я не проживу там и нескольких дней. Я и с вами-то с трудом держался, а ведь вы, как я понял, далеко не худший... представитель...
- Нет, это невероятно! Но ведь есть же выход, должен...
- Есть, и вы, и я знаем его. Мне только немного... страшно. Я буду один. Когда кто-то умирает, мы провожаем его до последней минуты, мгновения, мыслями с ним - все близкие, родственники, облегчаем, поддерживаем, как можем... мне же - сами понимаете - придется одному. Мне страшно... немного. Я не могу просить вас! - предвосхищая мое предложение, крикнул он. - Не могу, потому что знаю, насколько это больно... его крики, его стоны, его боль до сих пор у меня в голове.
- Кого? - спросил я автоматически.
- Как кого? Убийцы, конечно, вы же вчера его... допрашивали.
- Ну да, и оправдал!.. - и я понял. Это существо смотрело на меня своими наивными глазами, а я понял. Убийцу, больше того - чей мозг контактировал с палачом, по той же причине не могли оставить в живых.
- Да что ж вы за твари-то такие!
- Мы такие, как есть, так же, как и вы. Я тоже не понимаю, как можно лишить кого-то жизни за то, что тот украл... пусть даже убил. Тогда общество, приговорившее преступника ничуть не лучше самого убийцы.
- А у вас, сейчас, здесь, происходит не то же самое! Вы убили убийцу!
- Он сам сделал это с собой. Это был его выбор, его решение, его поступок. И я находился с ним всю ночь, до последней... минуты. Разделял крик, облегчал страдания... как мог. Смерть в муравейнике мучительна...
- Где!
И я увидел. Труп аборигена с ног до головы облепленный рыжими насекомыми, наподобие земных муравьев. Нет, не труп, он шевельнулся. На мгновение, всего лишь на мгновение я ощутил всю ту боль, страдание, что чувствовал облекший себя на такое.
- Да что ж вы за существа-то такие!
- Мы не можем никого убить, даже сами себя, - кажется, в голосе прорезались виноватые нотки.
- И ты... ты тоже! В муравейник?..
- Я не могу просить, чтобы вы остались, это слишком больно и страшно, я знаю.
Я поставил свой саквояж на землю. Я открыл его.
Подумав, вытянул нож. Длинный клинок, суживающийся к острию. Им так удобно попадать между ребер.
Я открыл свой мозг, чтобы он понял, что я собираюсь сделать.
Поначалу он отшатнулся, а затем... радость, да радость и облегчение коснулись меня.
- Вы... возьмете на себя... ради меня...
Возьму, как брал десятки раз до этого.
Моя работа - работа палача.
- Нет! Я не могу! - всепоглощающий альтруизм вновь взял верх. - Как же вы будете жить с этим? Мучится!
- Проживу, как-нибудь... - я подошел к нему. - Ты готов?
- Нет! То есть, да! Не знаю...
Дурацкий вопрос, к этому нельзя быть готовым.
Я приложил острие к середине грудной клетки, там, где у эдемцев было сердце.
- Прощай.
-... прощайте...
Я надавил, и привычным движением вогнал нож в грудь. По самую рукоять.
Что все когда-нибудь умрут, было слабым но утешением.