Kagami-Sama : другие произведения.

Радуга Меланхолии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Кагами

Радуга Меланхолии

  

I-день

  
   В создаваемом мире ничто не имеет значения.
   НИЧТО.
   Чувствующий улыбнулся своим мыслям, качнул головой, опять открыл, опять закрыл глаза.
   Разве не в этом наивысшее благо?
   Ничто не имеет значения. И имени нет у этой продолжительности.
   Чувствующий вздохнул.
   И люди не важны, не важны дороги, птицы... бессмысленные птицы! Поет огонь? Пусть. Плывут облака? Плывут.
   Все существует как факт. Смирились с этим. Для тебя это все не имеет значения.
   Чувствующий откинулся на мягкую спинку кресла. Перестал даже думать, так лучше слушать музыку сфер, хотя... ...она тоже не имеет значения...
   И все начинается сначала.
   Ощущение: плывешь в мягком ласковом благоухающем ветре. Здесь главное и бесконечное - лень. Разливается, поглощает. И нет в мире больше ничего, лишь колыбель (ветер и лень переплелись, слились), в колыбели ты, и, о блаженство, ни единой мысли. Все это - имя Меланхолии.
   Ты хочешь света? Свет через кресты ресниц. Ты хочешь запаха? Запах через замирающее дыхание. Ты хочешь жизни? Жизнь через глухой бой сердца. Однако, ты ведь ничего не хочешь.
   Нет света, нет запаха, нет, о блаженство, жизни. Нет...
   НЕТ, НЕТ...
   Есть!!! - настойчивый удар.
   Дрогнула, казалось непроницаемая, пелена.
   Звонок.
   Надо сказать: где-то звонок.
   Звонок, гром, уничтожение. Хватаешься за остатки кокона покоя. И твой свет - мир, твой запах - лень, твоя жизнь -ветер. Знаю: вселенская грусть. Только все дальше...
   Но - звонок!
   ... все дальше, глубже...
   Но - звонок!!
   ...ветер просачивается сквозь щели расколотой бесконечности...
   Но - звонок!!! ...как кричит... так кричит...
   Ощущение: тонешь в обманчиво-прекрасных водах. Отчаянные попытки вернуться.
   Но - звонок!!!
   И вот она - память о реальном мире, где все не имеет значения. Не имеет ли? Обида щиплет глаза слезами. Имеет ли? Имеет... ли... Имеет. Рука тянется к аппарату, уничтожившему веру в незыблемость покоя. Рука первая прорвалась в "где", за ней туда же проник и голос:
   - Да, я слушаю.
   И откуда-то, неизвестно откуда, доносится скрип чьих-то больных легких.
   - Чувствующий, ты мне нужен немедленно.
   НЕМЕДЛЕННО.
   НЕ-медленно.
   немедлен-НО.
   НЕ-медлен-НО.
   - Я выберусь... - голос льется тихо и мягко - я выберусь... - пелена все тоньше, и бытие ослепляет чистейшие зеленые глаза.
   - Сумасшедший ты какой-то... - прохрипело в трубке. И гудки, гудки, гудки.
   Для мира самое главное - чтобы Радуга Меланхолии не окрасилась в невозвратно-черное.
   Ощущение: видишь мир слишком ярко, слышишь мир слишком отчетливо, знаешь мир слишком больно.
   Поэтому и гасишь свои впечатления в "нигде". Плетешь защитный покров недосягаемости. Видящий, слышащий, знающий, ЧУВСТВУЮЩИЙ.
   Для него дорога - безумная река. Он идет сквозь поток людей. Кто-то толкнет, кто-то крикнет, каждое вмешательство извне - букет резких запахов, звуков. А впрочем, нет дела до всего этого. Нет дела... до этого... дела...
   Посмотрите со стороны: вот он идет.
   Он - высокий, он - словно скучающий бог. Да, в зеленых глазах тоска. Тоска - одно из имен Меланхолии. Он: медленно-медленно, руки в карманах брюк.
   Мимо ветер людей.
   Однако, ничто не мешает. Для него, когда он хочет, в мире царит благословенная тишина. Тишина внутри, тишина снаружи, тишина в глазах, тишина в шагах. Тишина - одно из имен Меланхолии.
   Весь мир погружен в Меланхолию. Посмотрите вокруг - этот свет, этот полет, все это движение. В основном - обыденность белой полосы. Только ветер иногда срывается в ярко-красную ярость, увлекая за собой волны, облака, жизни. Ох уж этот Ветер. Но для нас наиболее интересен человек, тот кто может пройти весь путь: от белого до черного. Человек Чувствующий, как новый виток развития. Их так мало, Чувствующих, они так хрупки, так недолговечны.
   ***
   Сейчас для нас важен зеленый цвет, грусть и тишина. Тишина мыслей - грусть глаз.
   ***
   Он - идет.
   Ощущение: плита за плитой. Гиганты-дома. А где-то облака, до них не достать. До них нужно лететь много-много этажей. Упасть в небо и разбиться. Земля - отражение неба, тоже движение, но ускоренное в жизнь раз, то же движение, но утратившее способность грустить слушать тишину. Вот деревья тянутся вслед облакам, море: вверх-вниз, горы в чистейших кимоно снегов. Сыпет предел вечности белоснежием лепестков хризантем. Мне бы воцариться на троне бесконечности и замереть, укутавшись в девятицветные одеяния Меланхолии.
   Грусть, тишина - все имена Меланхолии.
   Ленивая улыбка на его лице, она так подчеркивает зелень глаз. Ах, эти глаза... зеленая лень.
   - Что так долго? - яростный окрик.
   Но Чувствующий лишь пожимает плечами, опускаясь в широкое кожаное кресло. Взглянул на того, с надломленным голосом, всего серого, прокуренного, почти мертвого.
   - Слушаю.
   - Чувствующий, очнись!
   - Я жив, я слушаю, Чего ты хочешь?
   Серый лишь покачал головой, махнул рукой, вздохнул, подвинул свое громоздкое тело поближе к столу, навалился, уставился во всепоглощающее безразличие зеленых глаз.
   - Чувствующий, я знаю, ты не любишь, когда тебя тревожат. Но необходимо чтобы ты проверил город. Возможно надвигается волна возмущения. Мы должны знать наверняка.
   - Это все?
   - Почти. Есть еще одно... Недавно один из ваших совершил самоубийство.
   - Ушел. - глаза этого Чувствующего стала затягивать пелена мечтательности, сжались кулаки.
   - Да! Ушел, умер, сдох, отправился к праотцам. Все что хочешь. Но он первый обнаружил психические волны, приближающиеся к Городу. Поэтому я хочу, чтобы ты проверил, чтобы знать наверняка что это и куда двигается. И еще... поэтому я хочу, чтобы ты пошел не один.
   - Что? - искорка удивления, она, иногда, перерастает в искорку злобы.
   - Пойми, это необходимо. - Серый закашлялся. Чувствующий ощутил боль, надрыв, провал. - Это необходимо нам всем.
   - Кого ты хочешь послать?
   - Тихую.
   - Ее?
   Ощущение: длинные черные волосы, в них так легко запутаться, но почему-то вечно стянутые в тугую косу, печальные карие глаза, легкая, едва подкрашенная, улыбка.
   Ощущение: тепло, сострадание.
   Слишком сильное ощущение: детство.
   - Я так давно ее не видел.
   - Это необходимо.
   - Ладно, все равно.
   - Она ждет тебя в коридоре. И прошу, поспешите.
   Чувствующий встал, улыбнулся, взглянул в окно, где деловито спешили к горизонту тучи.
   - Удачи, Чувствующий - догнало его уже в дверях. Это Серый бросил вослед.
   И ничего больше.
   Дверь отрезала этот поток ощущений.
   ***
   Он и Она столкнулись у огромного окна. Она ждала, ему оставалось только подойти.
   - Вы? - Тихая подняла глаза, улыбнулась. - Здравствуйте.
   На ней строгий темно-синий костюм. Он знает как быстро можно утонуть в темно-синем.
   - Я помню вас совсем не такой - прошептал.
   - Прошло уже почти десять лет - она смешалась.
   - Десять лет - бездумно повторил. - Десять лет.
   - Надеюсь, Серый рассказал вам о ...
   - Да. - перебил, очнувшись. - Город. Возмущение. Я слышал. Когда же начнем?
   - Завтра утром, думаю...
   Ощущение: нерешительность, почему-то странное заискивание.
   - Конечно.
   - Я буду ждать вас в десять здесь, в Центре.
   Кивнул головой. Продолжал смотреть не отрываясь.
   - Вас что-то беспокоит? - спросила Тихая, заметно нервничая.
   - Это было так давно - сказал Чувствующий. - Вы говорите: почти десять лет назад. Я видел как вы прыгали. Ваши подруги держали скакалку. Вы прыгали, а волосы развевались, а руки как крылья.
   Она улыбнулась, внезапно расслабляясь под его внимательным взглядом, а он отступил к стене, прижался к ней спиной.
   - Я видел, только я не могу... - запнулся.
   - Извините, я не совсем понимаю.
   - Нет, нет. Это я должен извиниться. Все это не имеет значения, - покачал головой. Опять взглянул в окно. - Здесь такой прекрасный вид, особенно когда идет дождь. Вы любите дождь? - он посмотрел ей в глаза.
   - Не очень. Слишком много воды.
   - Да, я понимаю - склонил голову, а потом дернулся и быстро, не прощаясь, ушел.
   Тихая долго смотрела ему вослед, а в ушах звучало: "Будь с ним поосторожней - Сумасшедший. Сумасшедший. СУМАСШЕДШИЙ."
   - Он - сумасшедший.
   И пошел дождь.
   ***
   Косые линии чертят пространство, возводят в ранг божества однотонность барабанного боя. Все вокруг в кляксах луж. И косые линии упираются в них, превращаются в разбегающиеся круги. Трансформация жизненного процесса. В данном случае жизненный процесс ограничен городом. Вздымающиеся в плачущее небо неясные громады зданий. Неясными их делают сейчас косые линии, стремящиеся к земле, чтобы превратиться в разбегающиеся круги. Но круги не только от капель, еще от шагов. Крошечные цунами, водовороты. Тяжелое вмешательство извне. Это уже трансформация совсем иного жизненного процесса. Сейчас в нем царит убийственный беспорядок. Беспорядок спешки, забрызганных брюк, мокрых плащей и путаницы зонтов. Итак: вперед, вперед.
   Среди хаоса ботинок лужи выделяют одну пару, они знают их, помнят и встречают как друзей. Крошечные цунами, водовороты. Черные кожаные ботинки не спешат. Их хозяин задумчив, он, как обычно, погружен в глубины... Лужи знают, что такое глубины. Как-никак они - часть мирового океана. Человек идет, а мир вокруг прислушивается: как глубоко он ушел на этот раз. Когда дождь, то цвет часто зеленый. И сейчас - зеленый.
   Зеленый - это цвет Меланхолии, которая владеет им безраздельно, Вернее, это цвет сегодняшней Меланхолии. Кто знает, что будет завтра.
   Чувствующий идет по лужам, окунув голову в дождь, а душу в зеленую Меланхолию. Не мешайте ему, ведь он счастлив.
   ***
   Это произошло очень давно. Да, что-то случилось, и мир стал другим. До сих пор так никто и не знает, что же повлияло на ход жизни. Но своему незнанию человечество подобрало название - Возмущение. Оно появлялось то там, то здесь. Где-то скоро исчезало, а где-то обосновывалось надолго, может быть навсегда. Но везде оно изменяло людей. Многие, очень многие просто умирали. Другие кончали жизнь самоубийством, таких тоже было много. Третьи оставались в живых... Однако так было лишь с самого начала, а потом пришло осознание отличий. Прекратились странные смерти. На смену именам-случаям пришли имена-определения. Появились Серые, Тихие, Сильные, Веселые, Умные, Меткие и, что самое важное, появились Чувствующие. Их было мало, они были единственными, кто еще продолжал совершать самоубийства, наверно поэтому их и было так мало. Правда, это было не так уж плохо, вряд ли мир смог бы вынести чудачества большего количества Чувствующих, суть которых была Меланхолия, трансформированная, измененная, но всегда необычайно глубокая.
   Тихая, вернувшись домой, открыла один из томов Большой Энциклопедии, нашла нужную страницу, слово:
   Меланхолия - мера состояния души сущности. Меланхолия свойственна всему и выражается в категориях соответствия/несоответствия. Меланхолия имеет радужную гамму, заключенную в рамку белого и черного /Радуга Меланхолии/, Многие сущности так никогда и не переступают грань белой Меланхолии.
   Белая Меланхолия - внешняя сторона жизни /бытия/, наивысшая степень соответствия.
   Красная Меланхолия - крайняя усталость, безумие. Ощущение: ярость, в некоторых проявлениях - ненависть. Полоса активности. Жар. ......
   Оранжевая Меланхолия - отход во внутрь. Затухание активности. Проблески оптимизма. Короткое затишье. Тепло.
   Желтая Меланхолия - близка оранжевой полосе, но исчезает оптимизм. Усиление созерцательности, углубление безумия. Опустившиеся ниже желтого, назад не возвращаются.
   Зеленая Меланхолия - таинство, глубина. Однако, в некоторых проявлениях - тяжесть, тоска, дающая легкую головную боль. Активность соседствует с пассивностью. Связь с реальностью ослабевает.
   Голубая Меланхолия - беспокойство. Возникновение видений. Состояние, называемое бредом. Длинные ряды сложных ассоциаций.
   Синяя Меланхолия - глубина, таинство. Исчезновение внешнего проявления безумия. Постоянная странная улыбка на лице. Медлительность.
   Фиолетовая Меланхолия - стремительное падение, тяжесть, отвращение к себе, к другим, к миру вообще. Слепота. Возникновение некоторых паронормальных качеств /предвидение/. Бесповоротный уход вглубь.
   Черная Меланхолия - поглощение, сумасшествие, часто смерть. Низшая степень соответствия.
   На определенной ступени развития Меланхолии, Чувствующие могли ощущать природу возмущений. Но, как и все связанное с ними, их объяснения этого феномена были туманны и расплывчаты. Кроме этого, столкнувшись с возмущением, они уходили. Умирали, если угодно.
   Так было угодно им.
  

II - день. С 10.00 до 12.00

  
   - Доброе утро, Чувствующий - сказала Тихая.
   Он сидел на скамье в небольшом парке, разбитом у Центра. Он ее не услышал, не обратил внимания. Он смотрел на свои руки, словно опять и опять пересчитывая пальцы.
   - Чувствующий? - Тихая подошла ближе, стала перед ним. - Что с вами?
   Его лицо - сосредоточено, но в глазах - ничего, взрывоопасное ничего.
   Ветер лениво гнал мимо табунок желтых листьев. Не удивительно, было то, что принято называть осенью. Мокрый асфальт отражал в себе небо и кутался в цвет приближающейся смерти.
   - Чувствующий...
   - Сегодня тяжелый день - сказал он. - Со мной все в порядке. Не беспокойтесь, пожалуйста - улыбнулся, оторвался наконец от созерцания линий жизни, линий любви, линий судьбы. Он вернулся. Встал. - Я ждал вас, а потом... - качнул головой, - потом почувствовал с какой жалостью смотрят на меня деревья, решил поговорить. Да, я знаю, нам пора, - взял со скамьи небольшой рюкзачок.
   Тихая вздохнула и медленно пошла к выходу. Он шел за ней, но вдруг остановился, повернулся и горестно шепчущимся деревьям и сказал:
   - Видите, я ухожу. С вами было очень приятно беседовать. - склонил голову. - Но я не прощаюсь, - совсем тихо, - Я еще вернусь, вернусь чтобы быть таким как вы. До встречи. До скорой встречи.
   Чувствующий догнал Тихую, пошел рядом сквозь волны мыслей чувств, личностей. Они шли, они шли к пределам города. Они шли к Океану. Они шли, и ничто не могло их остановить.
   Ощущение: безмятежность, медленная утечка памяти.
   - Мне кажется, что мир ускоряется. Все вокруг начинает жить быстрее. Я подумал об этом, когда увидел умирающие листья. Вы знаете, многие рыдали, покрываясь золотом.
   - Вы необыкновенно красиво говорите об этом - сказала Тихая. Чувствующий улыбнулся.
   - Быть может в этом моя беда? Люблю строить тяжелые фразы - вздохнул. - Расскажите что-нибудь. Я не самый лучший слушатель, но хотя бы постараюсь молчать.
   - Что же мне рассказать?
   - Все что угодно. То, что первое придет в голову. Попробуйте.
   - Хорошо. - Тихая на мгновение задумалась, а потом - Вчера вечером я читала о Меланхолии - взглянула на Чувствующего, но тот промолчал. - Мне стало жаль... - он встрепенулся, брови изогнулись в удивлении, - мне стало жаль - повторила Тихая. - Как наверно больно воспринимать все так... ненормально.
   - Так значит вы считаете, что это и есть "ненормально"? Никогда не думал... - покачал головой.
   Ощущение: опять уход вглубь. Он попытался остановиться, но затягивало сильно и властно.
   - Не надо говорить об этом - нахмурился. - Скажите лучше, что мы ищем?
   - Серый боится, что приближается Возмущение. Он рассказывал вам о самоубийстве? Этого давно не было.
   - Он уже начал эвакуацию?
   - Все готово. Мы не можем рисковать людьми.
   ... Мы не можем рисковать... не можем рисковать... нет... рисковать. Людьми.
   Факт: людей осталось не так уж и много. За несколько лет население планеты уменьшилось почти в четыреста раз. Вдумайтесь в эти слова! Многие религиозные лидеры поспешили назвать все это концом света. Звучит угрожающе. Но обнадеживает то, что наконец, уровень рождаемости сравнялся с уровнем смертности. Есть надежда, что в скором будущем..."
   Чувствующий вернулся к реальности. Тихая стояла возле него не решаясь потревожить. Они смотрели, слушали одну из бесконечных программ новостей... Чувствующий вздохнул и отвернулся от витрины, за которой вещал телевизор.
   - Идемте? - спросила Тихая.
   Он не ответил, только двинулся дальше.
   Ощущение: что-то надвигается, что-то невероятно тяжелое. Гнет к земле, уже сейчас, хотя оно так далеко.
   Далеко...
   Далеко - относительное понятие, оно никак не успокаивает, никак не способствует обычному течению жизни. Ведь когда-нибудь всякое "далеко" станет "близко", а потом и "вот здесь, в данное мгновение". Все равно давит. Но вокруг все так же как всегда. Удивительные люди, им, как кажется, нет дела до этого. Есть, правда, и другой вариант ответа: они ничего не чувствуют. Хотя, вон идет... с такой тоской в глазах... Или нет, его наверно просто уволили с работы. Это тяжесть совсем иного рода. Со мной все не так, со мной все гораздо безумнее. Ведь я создаю мир. И в создаваемом мире ничто не имеет значения.
   Глаза Чувствующего блеснули, и лишь теперь он заметил, что все это говорил вслух.
   Тихая шла рядом, и когда он замолчал спросила:
   - Так вы что-то ощущаете? Неужели этого не было раньше?
   Чувствующий задумался. Ответил:
   - Пока ты не прислушиваешься к чему-то конкретному, то этого словно бы и нет, не существует. Но лишь только ты взглянешь на мир по-другому, сталкиваешься с невероятной множественностью слишком тяжелого и ненужного.
   - Почему ненужного?
   Он оторопел, даже остановился, а потом решил:
   - Потому что все это, - он обвел руками вокруг, - не мое. А раз так, значит оно не нужно мне. Необходимо лишь то, с чем ты имеешь непосредственную связь, то что наполняет тебя. Есть множество такого, что устанавливает ложные связи. Это я ненавижу. Так получается, что я ненавижу почти весь мир.
   Ощущение: осторожно! Нарастает ярость. Изливать ее сейчас незачем. Справишься? Он засмеялся. Тихая удивленно взглянула на него.
   - Ничего - тряхнул головой Чувствующий. - А давайте я вас угощу чем-нибудь - оглянулся, заметил небольшое кафе и направился туда. Тихой ничего не оставалось как пойти с ним.
   Скрипнула дверь, звякнул колокольчик. Чувствующий на мгновение остановился на пороге. Этого было достаточно, чтобы осмотреть все помещение, снять информацию. Наиболее благополучным ему показался столик в глубине зала, погруженный в голубую тень. Сел он спиной к окну и посмотрел на устраивающуюся напротив Тихую.
   Ощущение: ты думаешь все идет так как нужно? Чувствующий тряхнул головой. А кто знает, как нужно? Он точно в последнюю очередь. Где-то на заднем плане его восприятия мелькнул призрачной тенью официант. Задаемся вопросом: на такие мелочи стоит обращать внимание? Чувствующий облокотился на стол. Он помнил, что что-то говорил, однако, что именно всплыло лишь тогда, когда принесли заказ. Перед ним бодро пенилась минеральная вода, Тихая медленно пила молочный коктейль. Чувствующий вдруг понял, что устал. Устал жутко, невероятно так ничего и не начав. Бывает... Эта усталость приходит вне зависимости проделанного пути. Она внезапна как охотящийся хищник. Она бьет наповал. Чувствующий опустил голову на руки, взглянул исподлобья на стакан и тут же был пойман. Он смотрел на кипение кричащих пузырьков. Он медленно погружался в полусон, в полутьму, в полубред. Все внешние шумы отходили и исчезали, оставались только кричащие пузырьки. "Тебе хорошо? - спрашивали они - Тебе хорошо... - смеялись ненормальные. - Тебе должно быть хорошо" - утверждали, утверждали, утверждали. И кричали, кипя.
   Мимо проплывали тени, в его зеленом мире - тени, а что в другом мире - какая разница! Он усмехнулся, наблюдая за стаканом, рыдающим кипящими, кричащими пузырьками.
   - Чувствующий, - донеслось до него, - Чувствующий, вы в порядке? - Тихая испуганно смотрела на него.
   - Я хочу остаться здесь навсегда - прошептал он, прикасаясь к холоду стакана, и тут же отдернул руку, очнулся.
   Все вокруг старательно отводили глаза. Чувствующий нахмурился, отодвинул стакан подальше от себя, взглянул на Тихую и сказал:
   - Не смотрите на меня с таким ужасом - улыбнулся. - Со мной все в порядке.
   - Быть может лучше пойдем? - спросила она.
   - Зачем? Вам здесь не нравится?
   - Но мы должны идти - произнесла Тихая едва слышно.
   Чувствующий откинулся на спинку стула, закрыл глаза, а потом вдруг, после минутного молчания:
   - Почему вы боитесь меня, Тихая? - он резко придвинулся к столу, лишь сейчас открыв глаза. - Вы боитесь, чтобы я не сделал какой-нибудь глупости? - больше похоже на утверждение чем на вопрос. - Вы уверены, что все, что я делаю, - одна сплошная глупость?
   - Я...
   - Нет. Знаете, почему я так говорю? Потому что сам уверен в этом. И пока вы идете со мной, вам придется с этим мириться. Мне очень жаль, но не я вас назначил на эту работу - помолчал, встал. - А теперь идемте, здесь нет ничего интересного.
   Вышел, оглянулся и опять направился к океану. Тихая нагнала его, некоторое время молчала, а, потом:
   - Вы не обидитесь если я спрошу?
   Он покосился на нее.
   - Давайте, мне даже интересно.
   - Никто не знает, как с вами, Чувствующими нужно обращаться...
   Усмехнулся, вздохнул:
   - Нужно... осторожно, чтобы не потревожить, не разбить мысли и образы. Они - самое главное в нас, Чувствующих. Впрочем, все равно. - засмеялся, вдруг резко остановился, глаза его широко раскрылись.
   - А вот сейчас что-то произойдет.
   И где-то позади раздался скрежет металла, звон разбившегося стекла.
   Ощущение: на мгновение стало тихо, совсем, невозможно, нестерпимо, все вокруг исчезло, только яркий белый свет и только колючий злой ветер. Чувствующий медленно повернулся и увидел как в чистейшем, безумнейшем мире растекается красное, липкое, дымящееся. Кто-то схватил его за руку, сжал, невыносимо глухо сказал:
   - Какой кошмар!
   Вот так: мир был разбит моментально, посыпался осколками зеркала и Чувствующий оказался в реальности. Тихая прижималась к нему, глядя на большую аварию. Крики ужаса, крики боли, потом вой сирен.
   Людское море подхлынуло ближе, обступило, заглушило стоны, заволновалось, Все новые и новые машины останавливались, укрепляя пробку. Где-то в эпицентре происшествия кто-то вещал:
   - Разойдитесь, прошу вас, не мешайте! Разойдитесь.
   Тихая всхлипнула. Чувствующий вздрогнул, взял ее под руку и повел прочь. Они шли молча, вокруг и так было слишком громко.
   ***
   Вы знаете как успокоить себя? Как найти опору во взорвавшемся мире? Как уйти от боли и слишком навязчивых мыслей? Попробуйте давать всем встречным людям удачу или неудачу цифр. Назовете это просто подсчетом всех идущих куда-то? Это не так. Это слишком просто. Ведь каждое число имеет свою силу. И человек, получивший определенный номер, зависит от счастья или несчастья его.
   Чувствующий считал. Он делал это довольно часто, это так сокращало дорогу и помагало остаться на поверхности. "Раз, два, три, четыре, пять..." Разные люди, такие разные, но совсем не обязательно всматриваться в лица. "Шесть, семь, восемь, девять, десять..." Один обгоняет другого и получает цифру на ступень выше, ниже. "Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать..." А теперь их столько, что придется просто бросать числа наугад. "Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать... сто двадцать два... триста восемьдесят шесть..."
   - Чувствующий - позвала Тихая - Что произошло? Что случилось? Он не остановился, он только сбился со счета.
   - Произошло, случилось... что вы имеете в виду? Там сзади? Там просто поворот жизни.
   - Там погибли люди...
   - Там погибли люди - согласился очень легко.
   - А вы... вы сказали...
   - Я ничего не говорил! - резко остановился. - Я ничего не знаю - вскрикнул. - Сейчас мне тяжело, ведь все становится таким голубым - ладони прижались к лицу, но совсем не надолго, потом вздохнул, засунул руки поглубже в карманы брюк и пошел дальше.
   - Это Возмущение? Вы должны мне ответить! - настаивала Тихая.
   - Пока я ничего не могу сказать - ответил он угрюмо.
   Ощущение: я не люблю оставлять следы в виде обрубленных мыслей. Меня к этому вынуждает моя ненаглядная подружка Меланхолия. Вы знаете ее? Вы знаете это чувство? Это чувство подвешенности и почти головокружения. Это чувство чертовой медитации. Это ненавистное чувство беспомощности.
   Все это хорошо, пока ты не совсем слеп, но когда тебя окутывает полностью безумие течения однообразных минут, ты сходишь с ума.
   Ты сходишь с ума?
   ТЫ сходишь с ума.
   Ты СХОДИШЬ с ума.
   Ты сходишь С ума.
   Ты сходишь с УМА.
   Посмотри: ведь все становится таким голубым.
   - Я ничего не знаю. Только... - Чувствующий нахмурился. - Вы никогда не задумывались, что такое жизнь, Тихая?
   Она удивленно взглянула на него. Он продолжил:
   - Моя жизнь - вечная охота за ощущениями, но не теми, которые нужны просто Скучающим. Мои ощущения - цвета, звуки, запахи, мельчайшие частички бытия и те мысли, которые являются последствием всего этого. - Чувствующий остановился, пристально вглядываясь в одному ему ведомую точку на горизонте. Вдруг резко. - Скажите Серому, что приближается Возмущение, но...
   - Что? - Тихая подошла к нему, схватилась за рукав пиджака. - Что?
   - Я ничего не знаю... Все это слишком сложно - он перевел взгляд на нее. - Вы такая милая. Вы необыкновенно красивы - и обнял ее, а она прижалась к нему.
   Вокруг шли люди. Они обходили их, застывших, и думали о чем-то своем.

II - день. С 12.00 до 14.00

   - Бог любит вас! Бог - вот решение всех проблем!
   Чувствующий вернулся к реальности. Рядом с ними, весь лоснящийся от переполнявшей его сладости, стоял один из Оракулов Божьих и совал всем проходящим листовки. Кто брал и моментально забывал, кто просто игнорировал, кто останавливался и начинал вникать в слова.
   - Бог любит вас!
   - Вы слышите, Тихая, нас хотя бы кто-то любит.
   Оракул покосился на них, повернулся:
   - Все мы создания Божьи! - наставительно произнес он вызубренную когда-то фразу. - Вот - и протянул листовку. - Церковь Последнего Дня приглашает всех стать ближе к Богу. Присоединяйтесь, и на вас сойдет благодать - он хотел сказать еще что-то, но не успел: Чувствующий засмеялся. Оракул стал бледнеть. Тихая поняла, что осталось совсем чуть-чуть до взрыва.
   - Простите - бросила она и потащила своего спутника, прочь. Чувствующий никак не мог успокоиться, даже не сопротивлялся какое-то время, но потом резко остановился, вырвал лист бумаги из рук Тихой и быстро, яростно разорвал его в клочья.
   - Вот так - его глаза потускнели, голос стал хриплым. - Ненавижу - констатировал он, взглянул на Тихую. - Вы опять не довольны мной?
   - По-моему, - сказала она, - вам все равно.
   Он склонил голову набок:
   - Вы правы, мне все равно - и пошел дальше.
   Тихая вздохнула и, уже как обычно, поспешила за ним.
   Ощущение: все вокруг - призрачные световые линии. Это потому что пленка жизни стала перематываться все быстрее и быстрее.
   Только двое идут в нормальном режиме.

Сон:

   Предположим, что в сознании человека совсем не осталось места чувствам. Пусть это будет человек, способный двигаться лишь вперед, не оглядываясь назад, не задерживаясь на месте. Тогда исчезнет мир красоты, то есть исчезнет искусство... Так как человек лишится понятия о добре и зле. Если он потеряет способность радоваться и переживать, пропадет необходимость улыбаться. Останутся только сухие цифры. Тогда перед нами предстанет мир, где властвуют лишь законы логики. Мир интегралов. Интегралов, которые порождают только другие интегралы, еще более нерушимые. Может быть, их тысячи, может быть миллионы и общаются они посредством десятичных дробей и тригонометрических функций. Язык этот куда сложнее, чем наш, но он абсолютно лишен цвета.
   Это мир, в котором существует лишь неопровержимость аксиом.

(Игра: Х.Л.Борхес "Время")

   Ее непосредственной особенностью была способность наблюдать. И поэтому она специализировалась в этой области.
   (Наблюдение и подробный отчет).
   Если бы в ее мире знали степени сравнения, то ее назвали бы лучшей. А так, она была одним из наблюдателей. Она была одним из просто Наблюдателей.
   (Помни: наблюдение и подробный, бесстрастный отчет).
   Есть те, кто ставил эксперименты, те кто собирает сведения и те, кто делает выводы. Она была средним звеном в этой цепи.
   Назовем ее Семнадцатой. Это имя ничем не хуже других.
   (Наблюдение и подробный отчет, конечно же).
   - Здравствуй, Семнадцатая. Наш эксперимент начинается. Ты готова? Мы уверены в успехе, ведь впервые за несколько тысячелетий нам удалось создать нестандартные условия. Нестандартные условия, нестандартные решения - шаг вперед в развитии.
   (Очень велика, роль и наблюдения с подробным отчетом).
   Начинаем.
   Отправная точка: черно-белый мир. От такого мира часто отталкиваются радужные мысли.
   Семнадцатая взлетела, ведь она, должна была приниматься за работу.
   (Наблюдение и подробный отчет, чтобы не забыть, ничего не забыть).
   Одна реальность сменилась другой, созданной искусственно. Эксперимент был в самом разгаре. Все ждало лишь Семнадцатую. Она сошла с небес, опустилась на серую, полуразрушенную улицу. Ее ноги, коснувшись бетона, подняли облачка пыли. Да, эксперимент был в самом разгаре: мир был порядочно потрепан. Однако сейчас он был неподвижен. Везде висели тучи дыма, где-то недалеко замер на половине развития взрыв.
   - Мы продолжаем, Семнадцатая. Работай.
   Первым, так неожиданно и резко, возник звук, действия сначала отставали, но вскоре они соединились и пошли в унисон. Стрельба и песочные воронки, свист, пугающий, смертельный. Грохот. Поплыл наконец дым.
   Сдвинулись с мертвой точки.
   - Твоя задача: изучить реакцию живых на подобное вмешательство, которое зовется войной.
   Семнадцатая оглянулась. Вокруг царил хаос. Это так называется в мире совершенной точности. (Отметим: так же это называется в любом мире). Но в мире совершенной точности нет пыли, летящей в лицо. Там нет ничего. Ничего, что способно напугать или расстроить. Ничего.
   Семнадцатая пошла вперед. Она шла медленно, пытаясь уловить все, сам дух потрясений.
   (Наблюдение и подробный отчет).
   Стали попадаться люди. Но пока лишь подобные городу - убитые лежащие в руинах. Семнадцатая отмечала их позы, выражения лиц, тропинки крови, цвет глаз, возраст. Каждый отдельный случай был замечен и классифицирован.
   Шум боя приближался: скрежет металла, крики, вой.
   А вот: среди каменного крошева скорчился остов сгоревшего боевого робота. Видимо, он уже был не опасен. Но все еще огромный и устрашающий. Семнадцатая прошла мимо, ведь она не была частью этого мира. Она лишь наблюдала и составляла подробный отчет.
   Из-за угла одного из полууцелевших зданий выбежал мужчина.
   Ужас, крайняя степень испуга. Упал, быстро поднялся, опять побежал. Рот перекошен, выбрасывает наружу хриплые стоны и боль. Глаза широко раскрыты - так и сыпет отчаяние.
   Смертельная тоска.
   Следом вышагивал робот.
   Семнадцатая остановилась. Ей был интересен каждый шаг. Робот был поврежден. Наверно поэтому развязка еще не наступила. Человек надеялся, но надежда его таяла, все таяла. Таяла.
   Так быстро...
   Таяла.
   Семнадцатая не ушла с дороги и человек пробежал сквозь нее. На миг ее ослепила, яркая вспышка чувств и боли. Такая яркая.
   Такая быстрая...
   Ослепила.
   Горе, пережитый страх, осознание неизбежного.
   Все, все, все.
   Она обернулась, провожая человека взглядом. Тогда сквозь нее прошел робот.
   А это была сплошная пустота. Невероятная. Не имеющая границ. Не имеющая ничего общего с...
   (Крик прервал плавно текущие размышления).
   Человек уже не бежал. Он умирал. Семнадцатая подумала, что цвет свежей крови слепит глаза. Она подумала сейчас только про это и пошла дальше. Ей совсем не хотелось видеть абсолютный конец.

Сон прервался:

   Чувствующий несколько минут молчал. Тихая удивленно посмотрела на него.
   - А что же дальше? - спросила она.
   - Неужели вам интересно это слушать? Сюрреалистический бред!
   - Нет, нет. Знаете, сны многое могут сказать о человеке. А я так хочу узнать вас получше.
   - Вот как. - Чувствующий усмехнулся.

II день. С 14.00 до 16.00

   - Вот как - усмехнулся. - А я очень хочу есть. Полупустой ресторанчик, выдержанный в сиреневых тонах.
   Вкус пищи, запах - сиреневая дымка. Бесшумными сгустками тумана проплывают официанты. Сгустки тумана, любующиеся собой. Сиреневые говорящие сгустки. Чувствующий вздрогнул от неуместности, в его понимании голоса.
   - Добрый день, что будете брать?
   Тяжесть заказа взяла на себя Тихая. Время от времени она о чем-то спрашивала, поднимая глаза от меню на Чувствующего, а он уходил все глубже, бессмысленно улыбался и откровенно любовался ею, такой собранной, строгой, темно-синей, Тихой. Он кивал невпопад, молчал.
   Туманный официант наконец отбыл. Сиреневое сгустилось.
   Ощущение: вещи смеются и разбегаются. Их пытаешься остановить взглядом, исследовать, запомнить, а они, смеясь и кривляясь, исчезают и появляются, исчезают и появляется. То здесь, то там... то здесь, то там... там-там-там-бам...
   Все исчезает и появляется.
   Если очень долго смотреть в одну точку, уважаемые, реальность начинает рано или поздно расползаться, разрываться по ниточке.
   Сиреневым запахло сильнее - принесли пищу. Что-то дымящееся от жара, что-то дымящееся от холода. Что-то чрезмерно гордое собой. Что-то... такое...
   - На удивление здесь хорошо готовят - сказала Тихая - Вам нравится?
   Чувствующий очнулся, вздохнул.
   - Быть может.
   - Вы в порядке?
   - Пока да. Но, мне кажется, что сидеть на месте становится все сложнее и сложнее. Я начинаю проваливаться.
   - Возмущение?
   - Не могу пока сказать. Со мной такое бывало, но... - он сжал виски пальцами, нахмурился. - Мне тяжело определиться. Ощущения меняются слишком быстро, - выпрямился, вздохнул. - Однако я хочу есть! Может это всего лишь голод?
   Голод.
   Все звуки этого слова воют и каждый все громче. Оглушающе.
   "Что-то в этом есть" - подумал Чувствующий, сосредоточенно пережевывая нечто, названия чему он не знал, а впрочем, и не стремился узнать. Он ощущал.
   Ощущение: под столом, совсем рядом с его спящими ногами, помахивает хвостом невидимый кот. Он неслышно мяукает, но голос его алой сути перекрывает бессмыслие окружающих шумов, голосов. Человеческих голосов.
   Ощущение: я слишком ненавижу людей, чтобы думать о них солнечно, чтобы думать о них звездно. Чтобы думать о них...
   "Нет, нет. Ничего в этом нет" - решил Чувствующий, взглянул на Тихую. И попался.
   Они смотрели друг на друга бесконечно долго. Вокруг проходили дни и ночи, недели, месяцы, годы, столетия. Проходили мимо, не касаясь их, не тревожа, не решаясь, не решаясь, не решаясь...
   Крик прервал гармонию взгляда. Один из посетителей вскочил, опрокинув стул, вылив суп себе на колени, схватившись за сердце, схватившись за голову. Крик был короткий, но очень болезненный, словно удар клинка. Человек падал.
   Для Чувствующего человек падал очень медленно. Кадр за кадром. Поворот головы, тела, рук, попытки схватиться за воздух, смертельная бледность. Чувствующий закрыл глаза, и все кончилось мгновенно: грохот падающего тела и тонкий звон разбившегося хрусталика - сердца.
   "Какая музыка" - успел подумать он.
   Тихая схватила его за руку, и ее страх стал заполнять Чувствующего.
   Страх.
   Все звуки этого слова мелко дрожать и каждый все быстрее и быстрее. Оглушающе.
   Ощущение: на мгновение стало тихо, совсем, невозможно, нестерпимо, все вокруг исчезло, только яркий белый свет и только колючий злой ветер. Чувствующий медленно повернулся и увидел как в чистейшем бесшумнейшем мире растекается синее, глубокое, испуганное.
   - Кто ты? - спросил он, пока и этот мир не разбило постороннее вмешательство.
   Синее расплывалось, исчезало, на его месте появлялось нечто невообразимо прекрасное, притягивающее.
   - Иди ко мне - позвало.
   Но.
   - Какой ужас.
   И все исчезло. .....
   Чувствующий тряхнул головой, освобождаясь от наваждения. Над лежащим человеком уже суетились другие, пытались помочь.
   - Идемте отсюда. - Чувствующий бросил на стол несколько купюр. Ему было почти больно.

Сон (продолжение).

   Множественность людей - множественность судеб. Каждый умирает по-разному, по-разному испускает последний вздох.
   - Замечаешь, Семнадцатая? Мы идем дальше.
   Множественность зданий множественность руин. Все лежало в руинах: и здания и люди.
   - Тебе это мешает? - вопрошают.
   - Мне... - Семнадцатая подбирала слово некоторое мгновение, - Неудобно. - а чуть позже, видимо решившись. - Мне неуютно. Мне страшно. Мне жалко.
   - Этих слов не должно быть в твоем лексиконе. Твоя задача - наблюдение и подробный отчет.
   - Но раньше не было ничего подобного. Раньше было либо тепло, либо холодно. Раньше либо светило солнце, либо было темно.
   Вокруг падали люди, убитые и раненые, окровавленные, сожженные, искалеченные, разнесенные на куски, падали целиком и по частям, падали изрешеченные пулями и раздавленные. Они падали, все падали и падали. Изредка падали и роботы: с грохотом и лязгом, дымящиеся, сочащиеся машинным маслом.
   Многие падали, но почти никто не поднимался.
   Семнадцатая шла по городу, для нее пока еще существовала работа. Наблюдение и подробный отчет. Позы, выражения глаз, время смерти, боль. Головная боль.
   Семнадцатая слишком часто потирала лоб, закрывала глаза, спотыкалась. Ей стал мешать дым. Она устала.
   Это впервые она ощутила всю тяжесть слова "усталость". Все ее чувства притупились. Ей хотелось закрыть глаза и бежать.
   Но: наблюдение, подробный отчет
   Она начала терять смысл этих слов. Зачем они здесь и сейчас? Все это лишнее, совсем лишнее. Шла, опустив голову, не хотела видеть того, что существовало вокруг. "Семнадцатая! - гремело у нее в голове. - Помни о своей работе! Наблюдение! Подробный отчет! Оглянулась. Мир жил в обычном режиме. Не замедлялся, не ускорялся. Но что-то было не так. Она попыталась понять. Знание все ускользало и вдруг...
   Что-то не так было со звуком. Одни звуки - обычно яркие и громкие - ушли на задний план, смягчились.
   Другие звуки - тихие, едва, заметные - стали греметь, заполнили все вокруг.
   Все вокруг...
   Кто-то плакал. Всхлипывал. Шмыгал носом. Кто-то был напуган. Кто-то был обижен на весь мир. Семнадцатая пошла на звук. Обходя камни и тела. Она обрела былую легкость, или ей только так казалось?
   Неважно. Улица была пустынна, и ветер заносил пылью кровавые пятна жизнедеятельности. Он же подхватывал ставший материальным звук, рвал его на мелкие кусочки и посыпал убийственность реальности.
   Семнадцатая осторожно двигалась среди руин. Ей открывались все новые и новые скопления камней. Когда-то здесь жили люди, теперь же это обитель призраков. Семнадцатая удивилась столь вольному течению своих мыслей. Никогда раньше она не замечала за собой подобного. Плач становился все явственней и ближе. Наконец: чудом устоявшая стена, вернее половина или даже четверть стены, с обрывками каких-то необычных, бумажных полотнищ, на которых еще можно было рассмотреть остатки нарисованных танцующих быков с огромными толстенными рогами и горящими в схватке глазами. И лишь потом взгляд упал на нечто, скорчившееся под ними, серое, лохматое и грязное. Ребенок, плачущий ребенок. Семнадцатая подошла ближе, опустилась на корточки. Малышка, растирая слезы по и так грязному лицу, посмотрела на нее. Во взгляде страх, на, ручонках и теле кровь. Вдруг девчушка залилась слезами еще сильнее и бросилась к Семнадцатой, обхватила ее шею руками, прижалась и заревела во весь голос. Заревела так, как ревут от облегчения, которое наступает после невероятного ужаса, сжимающей сердце тоски. У Семнадцатой болели колени, на них она упала, когда, ее толкнул ребенок. Сначала, все происходящее вызывало у нее странную, неизвестно откуда взявшуюся неприязнь, но потом ее сердце стала заливать невероятная жалость. Почему? Не может быть... Она в ответ обняла девчушку, стала что-то бормотать, да, что-то успокаивающее, стала поглаживать перепуганное до полусмерти существо по головке, по спутанным, лохматым, грязным волосам, таким длинным, таким густым, таким...
   Где-то вдалеке загрохотало, опять ухнул взрыв, проскрежетал очередной боевой робот.
   - Ты только не уходи - говорил ребенок, тихо-тихо, едва слышно. - Только не оставляй меня. Мне так страшно, и никого нет. Не оставляй меня.
   - Нет, нет, я никуда не уйду - шептала ей Семнадцатая. - Я останусь с тобой милая. Я буду с тобой.
   Девочка отстранилась от нее, посмотрела в глаза своими пронзительно-голубыми:
   - Меня зовут Рози, - сказала. - А как зовут тебя?
   - Семнадцатая.
   - Какое странное имя - и улыбнулась. - Нет, это не имя, не настоящее, не похожее на настоящее.
   Семнадцатая покачала головой.
   - Как ты попала сюда, Рози, и где твои родители?
   Девочка отстранилась от нее. Сжала кулачки, и опять заплакала.
   - Их нет - закричала. - Нигде нет. Я звала, долго звала, но никто не приходил. Никто. А мне страшно, и никого нет. Никого, нигде нет.

Сон прервался.

   Темнело очень быстро. Зажигались фонари, улицы пустели.
   - Пора позаботиться о крыше над головой - сказал Чувствующий. - Тем более, собирается дождь. - Он остановился, поднял лицо к небу, вдохнул воздух, развел в стороны руки и улыбнулся. - Собирается дождь.
   Сверху загрохотало. Чувствующий засмеялся, повернулся к Тихой:
   - Идемте.
   Взял ее за руку и повел, что-то высматривая по пути, начиная читать и бросать посередине неоновые вывески. Все не то, все не то. Тихая не противилась, послушно шла, ощущая силу его руки, тепло его руки, непредсказуемость его руки. Ей хотелось чтобы он не отпускал ее. Никогда.
   - Вот - наконец решил Чувствующий.
   Он остановился перед небольшим отелем с достаточно новой и дорогой вывеской.
   - Более-менее.
   - Вы так считаете... - подала голос Тихая.
   - Ну, - задумался он, - по крайней мере он не внушает откровенного отвращения. И потом он совсем... домашний что ли. Заглянем? и посмотрел на Тихую, почти умоляюще. Та кивнула, она понимала, что просто не может ему отказать, ни в чем.
   За конторкой сидел полноватый лысый человек, углубившийся в напряженные события черно-белой манги.
   - Добрый вечер, мистер. - Чувствующий облокотился на стол. - Уделите нам пару минут? - подпер голову рукой и прищурив глаза посмотрел в пухлый томик.
   - Да - пробормотал толстячок. - Захватило и не отпускает - похлопал по книжке. - Чем могу помочь?
   - Комнату... - Чувствующий покосился на Тихую. - Скажем так, две комнаты на ночь.
   - Без проблем. У нас сейчас уйма свободного места. Все эти слухи о Возмущении - вздохнул. - Людей вообще стало мало. Так, номера двадцать пять и двадцать шесть. Устроит?
   - Вполне.
   - Сотня, деньги вперед.
   Чувствующий вытащил бумажник:
   - После всего этого, - он обратился к Тихой, - Серому придется раскошелиться.
   - Он все компенсирует - тряхнула головой та.
   - Вот ваши ключи - сказал портье и опять уткнулся в приключения принцессы-вампира Мию. - Второй этаж, - добавил он через мгновение.
   Чувствующий взял Тихую под руку. Под ногами скрипели ступени.
   Ощущение: молниеносный удар. Почему так больно? Почему вмиг погасли краски дня? Словно кто-то обидел, словно кто-то убил... Чувствующий сжал руку Тихой, та, удивленно посмотрела на него, попыталась освободиться, но Чувствующий потерял связь с реальностью, глаза бездумно смотрели вперед, лишь тело продолжало двигаться.
   - Чувствующий! - вскрикнула Тихая. - Вы делаете мне больно. Он вздрогнул, остановился, разжал пальцы. Вернулся. Ощущение: лестница убегает в никуда.
   Тряхнул головой, отгоняя навязчивое погружение.
   Они поднимались дальше.
   Номера были чистые и уютные. Однако, для Чувствующего это было неважно, для него важным было окно.
   Очень редкие прохожие, спешащие куда-то автомобили (надо же у все в этом мире есть какие-то неотложные дела, всем непременно нужно куда-то идти. Пренепременно!) и, что самое удивительное, нежно воркующие голуби. Серые шейки с вкраплениями синих перышек, нежные крылышки, тончайшие лапки, бессмысленные глаза, плавающие по орбите белых, молочных океанов. Птички, милые птички. Такие убийственные, такие мягкие, такие бездарные.
   Стремительной тенью из-за угла прыгнула кошка, придавила одного из стаи, схватила. В воздухе закружили перья, перья окрашенные кровью.
   Пальцы Чувствующего впились в подоконник, лоб прижался к стеклу.
   Ощущение: все замерло: и птицы (живые и умирающие), и машины, и редкие-редкие люди... Замерло и стало светлеть. Мир выгорал молниеносно, становился совершенно бесцветным, укутывался в туман. И Чувствующий остался один. На этот раз не было ветра, был покой и вечность. Сердце Чувствующего сжалось, он пристально вглядывался в ничто, пытаясь вновь увидеть. Но сначала пришел звук:
   - Иди ко мне - так тихо и нежно. - Иди. Останься со мной.
   Он обернулся. Нечто невообразимо прекрасное, бесконечно притягивающее, удивительно... Но...
   - К вам можно Чувствующий? - Тихая заглянула в комнату. - Извините, я стучала, но вы не отвечали.
   - Да, да, конечно. Заходите.
   Он резко отошел от окна, сел в одно из кресел. Тихая опустилась в другое.
   - Сегодня был трудный день - сказала Тихая. - Тяжелый - поправилась она, подумав. - Вы можете сейчас что-то сказать?
   Чувствующий закусил губу, потупился, провел ладонью по лицу, вздохнул.
   - Мне трудно говорить об этом. Тяжело - поправился он. - Дайте мне еще время - посмотрел на Тихую.
   Она улыбнулась, встала, отошла в сторону, повернулась к нему.
   - О чем вы думаете сейчас?
   - Вы хотите четких определений?
   Тихая задумалась, пытаясь заглянуть ему в глаза. Они, зеленые, печальные, бездонные, смотрели сквозь нее.
   - Я не хочу четких определений - наконец произнесла она, не в силах найти себя в них. - Разве они способны что-то сказать о человеке?
   Он ухмыльнулся, тоже встал, нахмурился:
   - Я думаю сейчас о ваших волосах. Вы довольны? Мне так хочется, чтобы вы их распустили, мне так хочется прикоснуться к ним, почувствовать их запах. Я бы хотел поговорить с ними, их голос, наверно, так похож на голос океана. Поток.
   Она была поражена, словно под гипнозом потянулась к своей сложной прическе и разрушила ее. Черные пряди потекли вниз, окружили ее, закрыли.
   Он подошел к ней, его рука двинулась к черному омуту, но вдруг резко отдернулась, выражение - ужас.
   - Нет - отшатнулся. - Я не могу. Я просто не могу. Мне так... больно.
   Тихая приблизилась, обняла его, прижалась.
   - Вы такой теплый. Чувствующий, вы такой мягкий. И его руки утонули...
   Занавес.

Сон (продолжение)

   Грохнуло где-то совсем близко. Стены с быками зашатались, посыпалась штукатурка и пыль.
   - Тебе лучше уйти отсюда, Рози. - Семнадцатая встала и двинулась к пролому в стене.
   - Подожди! - вскрикнула девчушка. - Я с тобой. Не уходи, ты же обещала - бросилась за Семнадцатой, обхватила ее руками и опять зарыдала.
   - Что, Наблюдатель, тебе раньше не приходилось сталкиваться с подобным? - голос пришел извне. Он не принадлежал Экспериментаторам, он принадлежал...
   Семнадцатая огляделась. Недалеко от них в воздухе парил старик. Белые волосы, черные одежды, в руках посох. Вокруг опять все замерло, исчезли звуки, мир остановился.
   - Кто ты?
   - Исследователь, своего рода. Когда-то я подобно тебе пришел сюда с целью наблюдать, но ситуация внесла свои коррективы. Посмотри, эта ситуация меняет и тебя.
   - Ничего подобного - возразила Семнадцатая.
   - И даже не думай отрицать. Разве от прежней тебя я бы дождался такого ответа? Все просто: в тебе появляются чувства. Тебе жалко ребенка, тебе страшно за него, ты переживаешь...
   - Нет!
   - Переживаешь.
   Старик медленно опустился на землю.
   - Со мной произошло тоже самое. Здесь дело не в людях, дело в самой реальности. Она захватывает нас и перекраивает сознание на свой манер. Скажем так: эта реальность слишком реальна. Нам не уйти.
   Семнадцатая вырвалась из объятий замершей девочки.
   - Я не поддамся! - заявила твердо. - Моя работа - наблюдение, подробный отчет.
   - Если бы все было так просто - старик махнул рукой и все вернулось на круги своя. Мир ожил. Семнадцатая опять стала, невидимой, ведь она была безучастной ко всему.
   Рози упала, потеряв опору, и вскрикнула от неожиданности, в ужасе вскочила.
   - Где ты Семнадцатая? Где? Ведь ты обещала не бросать меня! Где ты?
   - Твоя гордость не дает тебе ответить? - спросил старик. - Глупо, право. Ведь ребенок может погибнуть.
   - Мне вое равно - отрезала Семнадцатая, но голос ее дрогнул. Она повернулась и пошла прочь. За ее спиной кричала и плакала девочка.
   А потом раздался взрыв. И ничего не стало.
   Сквозь тебя пролетают осколки-планеты. Ты - центр Вселенной, ты - Солнце. По орбитам, заведенным в уже забытом прошлом, несутся звезды. Ты видишь их начало и конец, ты ощущаешь их.
   Ты - центр Вселенной, ты - Солнце. Ты провожаешь и встречаешь. Ты скорбишь о каждом.
   - Зачем все это? - спрашивает Семнадцатая. - С этим невозможно жить. Тяжело.
   - Да, тяжело - отвечает старик. - Это часть испытания.
   - Где ты Семнадцатая? - раздается возглас-требование. Семнадцатую вызывали Экспериментаторы.
   Но она не хочет их слышать.
   - Что произошло, Старик? Что...? А девочка? Скажи мне, Рози погибла?
   Молчание, только кружение планет, а ты - центр Вселенной, ты - Солнце. А потом:
   - Она погибла, но это уже вне твоего восприятия. Однако, скажи, ты что-то чувствуешь?
   - Боль - отвечает Семнадцатая. - Мне больно! - кричит Семнадцатая. - Мне очень больно!! - рыдает Семнадцатая. Она дрожит и корчится.
   Что же ты, Центр Вселенной? Что же ты, Солнце? Что же ты?
   Больно. Мне больно! Мне очень больно!!
   Мне так горько.
   Я плачу.
   Я так больно плачу.
   - Зачем все это? - спрашивает Семнадцатая. - С этим невозможно жить. Тяжело.
   Да, тяжело.

Сон закончился.

   - А что же дальше? - спросила Тихая, прижимаясь к Чувствующему.
   - Ничего - его рука путешествовала по ее телу. - Ничего. Ничего более важного, чем ты и я.
   Она хотела еще что-то спросить, но:
   - Молчи. Ничего.
   Занавес.

III день с 8®® до 12®®

   Тихая проснулась. Несколько минут она лежала без движения, привыкая к ощущению нового дня. И лишь потом услышала, увидела Чувствующего:
   - Я вряд ли смогу объяснить. Понимаешь, все уже расписано и распределено с самого начала. Хотя никто не знает, что это было за начало и зачем оно было вообще. Да, а было ли оно...? Шло ли.
   Сейчас я в зеленой полосе. А зеленое означает стремление. Но, что такое стремление? Ты знаешь, я не имею понятия, что это такое. Непрерывные метания, дорога, странные мысли в голове, беспричинная страсть ко всему вокруг, слезы, скрип зубов. Все.
   Смотри, какие красивые облака - он стоял у окна и смотрел на небо. - Какие красивые... Ничего в жизни уродливей не видел. Ничего - зажмурился, резко отвернулся, тряхнул головой и опять. - Я многое забываю. То, что ненужно. Да. Значит так нужно. Вот я лечу, а вот - падаю в грязь. Я сам - грязь. Но мне хорошо. И мне никто не нужен, ведь я сейчас в зеленой полосе. А зеленое означает стремление. Все равно какое, но стремление... Я не знаю, что это такое. Постоянно повторяюсь, а повторение - это принцип Вечности. Нанизываем слова. Кружатся слова, падают слова, упали, пропали. В Вечности пропали. Рыдают. Ведь Вечность иногда, - это забвение. Нет! Я не хочу! - схватился за голову. - Я не хочу. Я ничего не хочу - затих. - Вот так - вернулся к жизни снова. - Это зеленая полоса, только зеленая - закрыл лицо руками. - Что же я сделал? Зачем?
   - Чувствующий. - Тихая позвала его. - Вы в порядке, Чувствующий?
   И реальность опять заполнила его. Он уже был одет, а она все еще куталась в одеяло. -- Доброе утро, Тихая - прошел от окна к кровати, сел, посмотрел прямо ей в глаза, но потом потупился, отвернулся. Она прикоснулась к его руке, улыбнулась.
   - Это была чудесная ночь, Чувствующий. И новый день тоже будет великолепным. Я верю - помолчала. - Как вы, Чувствующий?
   Опять взглянул на нее, улыбнулся.
   - Мы уже почти на побережье. Знаете чего я хочу? Покачала головой.
   - Я хочу пойти в океанариум.
   - Чувствующий! - воскликнула Тихая. - Как вы похожи на ребенка...
   - Да - подтвердил он. - На избалованного, вредного, портящего всем нервы ре...
   Тихая засмеялась, обняла Чувствующего, поцеловала.
   - Мы пойдем в океанариум, если это поможет вам.
   - Поможет? Ах да! Возмущение. Об этом так легко забыть.
   Наше время проходит. Наше время окунается в боль. Наше время становится чужим. Совсем. Мы, конечно же, вздыхаем, а оно течет сквозь пальцы.
   Людей на улице стало еще меньше, чем вчера. Тихая обратила внимание, а Чувствующему было все равно. Как всегда. Сейчас он бредил одним: весь мир потух перед перспективой посетить океанариум.
   Ощущение: бежим по приглушенно-желтому пляжу, это так хорошо, нет ярких раздражающих красок, где-то справа ласково бурлит океан, а слева вздымаются зубцы гор. Ты один и тебе никто не нужен. Бежишь, зная цель и предвкушая сладостную победу. Бежишь...
   Бежишь по пустыне, и песок летит в глаза. Бежишь и с каждым шагом, теряешь свое имя. Бежишь, и мир уходит по капле, по песчинке, по слову. Бежишь, утопая в песке, и крик умирает не успев родиться.
   Кажется это продолжается целую вечность: безжалостное солнце, бесконечная пустыня, шаг за шагом. Бежишь, бежишь, теряя смысл. Вдруг: прорыв, и песок взвился к небесам и закрыл их черным покрывалом, прорывая землю ввысь взметнулись каменные громады. Падаешь, пыль слепит, оглушает. Мир стонет, словно ощущая боль, но молчишь, растеряв по дороге все слова и звуки.
   Шпили монолитов врезались во тьму небес и взорвались там тесячелепестковыми соцветиями. Бушевал ветер, летел песок, рождались камни. Падаешь, и падаешь бесконечное количество раз. Теряешь и с каждым вздохом все больше и больше.
   - Вот мы и пришли - сказала Тихая, и Чувствующий вернулся. Белой лилией цвел перед ними океанариум. Чувствующий взял Тихую за руку:
   - Смотри не потеряйся, милая. Ведь это так просто.
   Она улыбнулась и пошла следом за ним.
   Нырнули в полутемную прохладу коридора, где-то в потерянной неизвестности цвели маломощные лампы, и все казалось тенями.
   Тень - Тихая, тень - Чувствующий, тень - Стены, тень - Пол, тень-полусфера Потолка, тень - запах. Особый запах. Его не спутаешь ни с чем, запах соленой воды, огромной, невероятной. Тень - стен сменила тень - стекол, и все вокруг стало зеленовато-голубым. Так светилась часть океана, так светилось то, что населяло его. Чувствующий подошел ближе.
   - Мне нравится наблюдать за рыбами. За их неспешным полетом, за ленивыми движениями. Знаете, сколько силы скрывается за этой неспешностью и ленью. Мне нравится... - он прижался лбом к толстому стеклу, следя за парением и ленивым движением. Откуда-то сверху, подобно ангелу, спустилась чудовищная, в своем совершенстве, акула. Она словно чувствовала, что за ней наблюдают, она любила выступать. - Мое настроение похоже на большую, хищную рыбу, я знаю. Видимость, тишина, погруженность в глубины, но вдруг - резкое падение... Я знаю. - Чувствующий засмеялся. Акула же дернулась, изогнулась, схватила одну из мелких рыб, поплыла дальше, заглатывая добычу, в воде заплясали облачка крови. - Бот так. Я знаю - он закрыл глаза, глубоко вздохнул.
   Ощущение: на мгновение стало тихо, совсем, невозможно, нестерпимо, все вокруг исчезло, только яркий белый свет и только колючий злой ветер. Чувствующий медленно повернулся и увидел нечто невообразимо прекрасное, притягивающее, но теперь оно обретало форму. Нежные ручки, нежные ножки, божественное лицо, сияющее тело.
   - Иди ко мне.
   Ветер исчез, свет утих.
   - Иди ко мне - так тихо и нежно. - Иди. Останься со мной.
   - Чувствующий, что с тобой?
   Вот так: все было уничтожено. Его глаза странно блестели:
   - Я опять ухожу глубже, погружаюсь... - действительно, мир для него стал окрашиваться в синее. - Она зовет меня. Она опять зовет меня.
   - Кто Чувствующий? Кто зовет тебя?
   - Неужели ты не видишь? Сначала - туманное облако, а теперь дева, небесная дева. - он вздрогнул, встрепенулся, обретя наконец-то образ, отсутствие которого его так тревожило. - Я не могу оставаться здесь - пошел к выходу.
   - Куда ты, Чувствующий? - Тихая поспешила за ним.
   - Я ищу путь к ней, к моей небесной деве - в его словах звучал холод я стекла океанариума стали покрываться сложной вязью инея.

III день с 12®® до 13®®

   До океана было совсем близко. До океана было подать рукой. Заключенная в бетон пристань, день и ночь взирала на вечную боль и битву, на вечные воды, зеленые и синие, синие и зеленые.
   Светло-зеленые.
   Темно-синие.
   Что-то испортилось там наверху, небо стало собирать ярость, копить силы.
   Чувствующий шел все быстрее и быстрее, Тихая едва поспевала за ним, все еще не понимая, что же происходит.
   Что же происходит?
   Ветер крепчал.
   Мир вокруг темнел.
   Темнел и тяжелел.
   Когда-то давно, так захотели люди, в нескольких сотнях метров от берега был возведен искусственный остров, а на нем маяк. Совершенно не нужный здесь, но настолько прекрасный, что к его подножию подвели мост с большой земли.
   К мосту шел Чувствующий, его влекло к нему невероятно и неотвратимо. Сначала ступени, а потом крыша мира. Все выше и все дальше. Непроглядный туман и где-то вдалеке манящая фигура:
   - Иди ко мне - повторяла она. - Иди. Останься со мной. Чувствующий рванул вперед, но наткнулся на что-то твердое.
   Его руки вцепились в поручень, холод металла заставил очнуться, опять потерять видение.
   - Нет, нет - шептал Чувствующий все пристальней и пристальней вглядываясь в воду.
   Пел ветер, развевая ему волосы, превращая порывы в слезы. А он все пристальней и пристальней... затягивает манящее кружение потока. И дышать тяжело... здесь и ветер, и слезы... все виновато. Медленно и неотвратимо внутренний мир Чувствующего становился фиолетовым. Темнел, питаясь тоской, перерастающей в глухую ненависть. Он вцепился в поручень, не в силах о чем-то думать, и в этот безумный миг он не замечал как по щекам тек ветер, превращенный в слезы.
   Слезы. Слезы. Замечаете? Слезы и смерть начинаются на одну букву. В этом случае логично от слез перейти к смерти? Но слезы, в данном случае, - ветер. Значит "с" переходит в "в". Ветер Смерти.
   Это Северный, старый и седой Ветер несет с собой безумия. От него так тяжело на душе, особенно долгими осенними вечерами...
   Как он меняет маски! Этот Ветер!
   Чувствующий закрыл глаза, склонил голову на руки, опустился на колени. Он опять замер, все еще вцепившись в поручень. Замер, но сквозь дым отрешенности услышал:
   - Чувствующий, что с тобой?
   Что с тобой... Что с тобой... Не может быть.
   - Чувствующий...
   Чья-то ладонь легла ему на плечо.
   - Что с тобой?
   - Это Ветер. Не надо. Не делай... - простонал он, ощущая соленый вкус ветра-слез на языке. - Зачем ты пришла? Ведь я не просил... Я ничего не просил... я только хотел... - мир замер в ожидании нужного слова - умереть...
   Ветер одобрительно завыл.
   - Чувствующий - голос с укором.
   И все вокруг стало светлеть, опять, но теперь странно, пятнами.
   Он вздохнул, встал, однако все еще не решаясь выпустить из рук поручень.
   Ветер то затихал, то усиливался, но он уже не превращался в слезы, он был просто ветром, чье "в" тоже переходило в "с", но в другое "с"- "с" скитальца.
   - Чувствующий.
   - Не нужно. Я просто устал.
   А фиолетовые, пятна остались, тяжелым бременем легли на сознание, они укрепились и въелись в ткань внутреннего восприятия. И все это было, по крайней мере, больно.
   ***
   Зачем ты приходишь ко мне опять и опять, моя боль?
   Чувствующий сел на ступеньки.
   Зачем терзаешь сердце и душу?
   Зачем рождаешь картины одна страшнее другой?
   Зачем я теряю тех, кто был мне так дорого?
   Все благодаря тебе.
   Потому что, окунувшись в тебя с головой, я перестаю замечать что-либо и кого-либо вокруг. Я наслаждаюсь тобой, рождающей удивительные образы, цвета, звуки и запахи.
   Я всему вокруг, словно Творец, даю имена. Свои имена.
   "Так чего же ты ждешь, моя радость. - Дева протянула тонкие руки к Чувствующему. - Дай мне имя!"
   Имя...
   Бессмысленная трата драгоценного смысла.
   Ты порождение Ветра.
   Персонификация Ветра в моем больном сознании.
   "Ветра идущего с Севера..."
   Осенью, когда приходит Ветер с Севера, человек начинает чувствовать себя пустым, выпитым до дна... Одиноким.
   "Не всякий человек".
   Значит, такие как мы...
   "Ты всегда знал это".
   Но ты только моя мечта, моя недостижимая Фата Моргана!
   "Твоя. Пока твоя, а потом - для всех!".
   И снова, как голодные волки, завыл Ветер.

За несколько минут до конца.

   Фиолетовую полосу можно пройти очень быстро и незаметно.
   Просто поднимаясь по лестнице, преследуя призрака прекрасной незнакомки. Тихая тоже бежала, не понимая, что происходит с Чувствующим, но на вопросы у нее уже не оставалось сил. Никаких.
   Ощущение: когда на одной ступени - свет невероятно ярок, когда на другой - его нет вообще, третья несет с собой боль, а четвертая невероятное блаженство. И так более тысячи ступеней маяка, более тысячи оттенков чувств, более тысячи цветов и звуков, более тысячи форм человеческой сути. Но в каждой, в каждой, в каждой его ждет и дышит им Небесная Дева, его мечта, его цель, его жизнь и его смерть. Другого и не нужно, только уйти глубоко, откуда нет возврата. Мир реальный отступал, становился миражом, мир иллюзорный все приближался, поглощая, превращаясь в истину, в единственно возможную истину.
   - Иди ко мне. Останься со мной - шептала Дева.
   Ступени под ногами Чувствующего застилались ее бирюзовыми волосами. Они пахли детскими светлыми снами, они были нежнее самых прекрасных цветов.
   - Я иду. Подожди меня.
   И вперед, вверх, вверх.
   - Чувствующий! - кричала Тихая. - Что с тобой, Чувствующий? - но она отставала, безнадежно. Ведь для нее не было ни света одной ступени, ни полной тьмы другой, ни боли третьей, ни блаженства четвертой. Не было более тысячи оттенков... Не существовало.
   "Бедная" - успел подумать, охватить краем уходящего сознания Чувствующий.
   "Бедная" - поддержала его Небесная Дева и засмеялась. - Иди ко мне" - повторила.
   Но Чувствующий замер. Очнулся. Он стоял на краю плоской крыши маяка, а под его ногами, под его душой плескалось море.
   - Чувствующий! - испуганно вскрикнула Тихая.
   - Ну что же ты? - немного обиженно спросила Дева.
   И воцарилось молчание. Однако: Чувствующий просто ждал своего времени.
   У всего в этом мире есть свое Время... и ни какой Ветер не в силах изменить этого.
   - Серый сказал мне, что Чувствующий, который шел раньше меня умер - тихо сказал он.
   - Да - был едва слышный ответ.
   - Я понимаю - он оглянулся, его лицо сияло, он был почти счастлив. - Я чувствую - и после паузы. - А еще я люблю тебя, Тихая - опять помолчал. - Но ее я люблю еще больше.
   - Кого... Кого же!
   - Ее. Небесную Деву.
   Его лицо посерьезнело.
   - Тихая, скажите Серому, что он сделал правильно начав исследование. Пусть обратит внимание на Ветер! Это слишком тяжело. Она идет, и ей нужна любовь. Она зовет к себе, и ей нельзя противиться. Она слишком сильна. То, что мы видели по пути... это все она. Сирена. Я не могу. Она зовет меня.
   - Нет, Чувствующий, нет - Тихая бросилась к нему.
   - Я не могу... сказал он только...

Момент гибели.

   - Я не могу... - сказал он только и стал заваливаться назад. Он падал вниз, к подножью маяка. Он шел к своей Деве, и его путь сопровождал отчаянный крик Тихой. Но ему было, как всегда, все равно.

Конец.

   В создаваемом мире ничто не имеет значения.
   НИЧТО.
  
   Мы идем вслед за Луной,
   Нам Луна укажет путь.
   Ночь покрыла землю тьмой,
   А во тьме сокрыта суть.
   --------------------------
   Мы идем за Солнцем вслед,
   Солнце нам укажет путь.
   Жизнь, похоже, полный бред,
   Плачь, кричи, умри, забудь.
   ---------------------------
   Мы за Ветром вслед идем,
   Ветер нам укажет путь.
   Мы с надеждой чуда ждем.
   Дайте нам его! Чуть-чуть...
   ----------------------------
   Мы идем за Песней вслед,
   Песня нам укажет путь.
   Песне ты не скажешь "нет",
   Песня нам не даст уснуть.
   ----------------------------
   Мы идем вслед за Тоской,
   Нам Тоска укажет путь,
   Мы считаем мир игрой,
   Продолжая в нем тонуть.

16.XII.96 - I3.XI.99


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"