Здесь, после жизни, обитателям много чего позволено. И узнать о том, что было, но не видно нам в тот день, прочитать стихи, что написаны значительно позже, но вполне касаются того, что мы видели и дела-ли. Есть и ограничения, ведь все и без ограничений не бывает. Вот и нам не говорят о том, что случилось с нашими родными после того, как...Я думаю, что это справедливо. Вот, скажем, узнает покойный о том ,что его любимая жена вышла замуж за его бывшего врага . Хоть его уже апоплексический удар от обиды не хватит, по причине того. что нечему разорваться в духе давно покойного, но ведь это отравит его су-ществовние7 Отравит, может, даже надолго, на всю вечность. А что делать его бывшей, совсем одной? А тут человек, ее любящий и готовый жить с ней ....Но дух покойного может быть не настолько великоду-шен, чтобы подумать о этом.
Так что этого нам не дают. Ну и ладно.
Еще сдается мне, что Высшие Силы почти что не сводят знакомых друг с другом бывших живых. Возмож-но ли это? Ну вот, скажем, сорок третий год. Сколько ребят из нашей бригады тогда полегло? Много, тысячи с две. Может, даже и больше. А сколько в то же время умерло от голода в Китае и Бенгалии? По-жалуй, счет пойдет на миллионы. Поэтому полегшие на высоте с кладбищем среди них растворятся, отто-го и практически не видел никого из товарищей.Я опять же не знаю, по каким признакам отбираются души в наше отделение Мира-За -Чертой. Больно много различий среди наших обитателей, и в странах, и вре-менах. Возможно, все еще сложнее. Да и здешние обитатели не всегда понимают друг друга. На всякий случай есть, наверное, магическая формула. Нужно-произнесешь ее и все начнешь понимать. Правда, потом начинает болеть голова, как во времена, когда она была и болела. Мне это напоминало ощущения, когда получил прикладом по голове. Головы уже нет, но она болит, и здорово болит. Так что обычно, если не понимаешь, то и не рвешься так переводить. Ну, а если понимаешь хоть с пятого на десятое, то и пообщаешься. Даже если понял что-то не так, потому, что твой немецкий не сильно похож на его немец-кий, то и ладно. Ну, окажется, что погиб он после выпитых пяти кружек пива Лагер, а не после пяти мар-товского пива-какая разница? Я пива не любил, потому и могу одно с другим попутать. Ведь не книгу о нем пишу, смертно обидев неверным изложением истории его смерти. Хотя "Смертная обида" в посмерт-ном обиталище звучит как каламбур. Или даже печальный каламбур.
Как я сам сюда попал? Если бы точно знал, то ответил. А так меня закидали гранатами в траншее 6 де-кабря сорок третьего. Одну гранату я успел выбросить наружу, но затем свалились еще две и сработали раньше, чем я до них дотянулся. У немецких гранат были несколько разных замедлений. вроде бы от восьми до одиннадцати секунд. Не знаю, как фрицы это обосновывали, но можно было нарваться на взрыватель с другим временем срабатывания. Поэтому я для себя принял, что, хоть она и немецкая, но считать нужно как по нашим: 3-4 секунды и метнул. А на сколько там задержка- потом узнаешь. Так что погиб я от двух гранат -колотушек, взорвались и осколки меня достали. Я и отключился. А потом оказал-ся в туманной долине, заросшей травой и асфоделями, где никогда не холодно и не жарко, там бледные тени гуляют по траве, не приминая ее. Затем обнаружил, что и я тень не отбрасываю и траву не прими-наю. А дальше весьма сложно привыкал к этой жизни или не-жизни. Киоска со справочным бюро там не было, поэтому ходишь, бродишь, иногда и поговоришь, и тебя даже иногда поймут. Иногда. А чего не понял, то и не поймешь, отчего ты тут, и что это- кара после смерти или награда. Скорее, награда или полунаграда. За что? Да кто его знает-то.
Если счесть, что пал за други своя- то награда, ведь я остался охранять подвал с ранеными на Эльтигене и делал это, сколько смог. В подвалах собралось пара сотен тяжелораненых, что сами ходить не могли (и даже хуже), так что с собой на прорыв их не возьмешь. Ранее, в блаженные старые времена, тяжелора-неных оставляли противнику, по законам ведения войны заботу о них брали на себя они. В японскую и германскую войну так и было. Но на Эльтигене уже шло не то время и не та война. Видел я тела ребят из бригадной разведроты, что остались в городском холодильнике. Их насадили на крючья, на которых ко-гда-то висели туши. Вот он там на крючьях и были, пока смерть не смилостивилась над ними. Поэтому, когда предложили добровольцам прикрыть раненых, пока не подойдут катера и не заберут их-я не коле-бался и шагнул вперед. На подход катеров не сильно надеялся, и их прорвалось всего пара штук. Чело-век с сотню они увезли, а остальные остались тут. Наступил рассвет, началась румынская атака, и к по-лудню все кончилось. Так что, если где-то написано, что пал за други своя и остальные тут тоже-ну, пусть будет так.
А если собрали по какому-то другому принципу-то все совсем непонятно.
Тени разных времен, и народов, значит, и обычаи разные. Вера? Ну, явно тоже разные. Вон там ходят явно испанские солдаты 16-17века. А вот откуда пришли они- с полей Рокруа или какой-то обороны Гава-ны-непонятно. Ну вот они испанцы и католики. Другие - явно шведы, то есть лютеране. Я атеист. Значит, не в вере дело. А в чем? Нет ответа. Правда, судя по внешнему виду, азиатов и африканцев тут нет. Вот так и проводишь вечность, гадая,
что все это значит? Если очень хочется узнать и не страшна головная боль-можно включить волшебного толмача. Нет- так и будешь продолжать гулять в неведении или полу-неведении, если язык другого хоть слегка понятен.
А сколько так быть? Не ведаю. Скорее всего-долго и долго. Правда, иногда случается и такое, что тень неприкаянную могут отправить обратно в мир людей. Внедрится тень души в чужую голову и станет вла-делец головы обладателем знаний, не виданных ранее среди здешних аборигенов. Может, он будет знать, чем и когда закончится здешняя "Война Конца Света", может, получит сведения, как нужно обрабатывать металлы на острове в Тихом океане, где металлов нет и долго не будет. Может, что и полезное сделает. Может, попадет в Тамашев колок. Или где там, в том времени и месте содержат скорбных головою.
Как выбирают таких вот посланцев в мир людей- снова, ей-ей, не знаю. Это мне рассказал один из тех, с кем разговаривать можно. Точнее, можно, но иногда и выборочно. Может, это он сам придумал, может, это так и есть. Интересно, падет ли этот выбор на меня? Отец у меня закончил гимназию еще до истори-ческого материализма, и в детстве меня с сестрой языкам учил. Произношение хромает, но понимаю хо-рошо. Может, это поможет там,на новом месте.
А эта вот тень, что рассказывает, но не всегда достоверно, в мире живых жила в одно время с моими отцом и матерью, пока не померла от тифа, служа какому-то правительству во время Гражданской войны. По ряду причин его рассказы про то время слушал в пол-уха, а когда он что-то про иные страны-то по-внимательнее. Проверить его, конечно, было сложно, но отчего-то думалось, что в рассказе про Брази-лию и покойного короля Себастьяна он более достоверен, чем в рассказе про украинского короля Нико-лая Второго. Хотя обе истории очень занимательны.
Бразильянская история, 1897 год. Народ тамошний пребывал в ожидании каких-то великих бед, прямо как в 1000 году по календарю, ибо тогда казалось, то за таким годом ничего не будет-все исчезнет. Вот и то-гда, в 1897году, бразильянцы много чего боялись: восстановления рабства, глада и мора либо чего-то совсем запредельно жуткого. Надо сказать, что жители бразильские в изрядной степени были жителями села и по происхождению африканского либо смешанного корня(имелось не менее восьми видов смеси обоих рас), значит, у них остались многие остатки африканских языческих верований, так что в мозгах их творилось нечто странное- жуткая смесь католической религии и африканских верований. Условно гово-ря, увидел бразильянец что-то непонятное и необъяснимое-и о том помолился сразу двум небесным вла-дыкам. Скажем, Деве Марии и какому-то богу-удаву, создателю мира сего. Потому возврат рабства, от-мененного менее чем десять лет тому назад - всякого бразильянца пугал. Да и явление какого-то бога-крокодила могло ожидаться не менее близкими и не менее страшным, чем конец Света по-католически. Это один полюс тогдашнего общества, а другой полюс его- плантаторы португальского происхождения, ныне расколотые недавними гражданскими войнами на два лагеря-условных либералов и условных кон-серваторов. Условные либералы победили, но не ощущали, что их победа окончательная. Ну и масса разных промежуточных меж обоими полюсами людей, мнений и смесей разных рас тоже. И вот на фоне таких ожиданий, что мир рухнет и зло воцарится в нем, возникает идея, что не все потеряно, Свет не сдастся, а вступит в борьбу, и возглавит войско света никто иной, как король Себастьян из 16 века. Он тогда вторгся в африканские мусульманские владения, где его армия потерпела поражение, а сам исчез. Скорее всего, он пропал безвестно. Битва эта произошла в год Варфоломеевской ночи, или совсем не-далеко от нее. Так что, если он даже не погиб, а был взят в плен или тихо скрывался в пустыне-как он спасет-то бедных бразильяцев через триста с лишними лет после себя? Если мыслить с использованием волшебного участия-все возможно, Себастьян провел триста с хвостиком лет где-то (ну, хоть в нашем отделении ТОГО МЕСТА), потом по сигналу трубы встряхнулся и повел Легионы Добра в бой против Ле-гионов Ада. Это совершенно не противоречит мироустройству носителей религиозного сознания. Король-рыцарь, павший на после боя или чудесно пропавший и вернувшийся в наш мир спасать бразильских кре-стьян, доведенных до отчаяния бразильской республикой, угрозой возврата рабства и "каучуковой лихо-радкой". Последняя, кстати, может послужить аналогом возврата рабства. Пусть в стране Бразилии офи-циально оно отменено, но, когда крестьянина сгоняют с земли и заставляют добывать сок гевеи, работая от зари до зари, а взамен давая ему нищенский паек и циновку для сна в хижине- разница с рабством ока-жется невелика. Может, даже ее и нет. Любопытно тут только то, что Себастьян пропал и в ближайшие четверть века нашлись четыре человека из самозванцев, изображавших его воскресшего или чудесно спасенного, а потом триста лет никто не вспоминал его имя и потом-раз- и возрождение его образа. Когда же восстание бразильянцев подавили, начисто снеся город себастьянопоклонников, то снова нашлись желающие восстать и под руководством Себастьяна пойти в бой. Это были уже другие штаты Бразилии, но, видимо, тамошние угнетатели от штата к штату сильно не различались, и везде вызывали ощущение адского воинства. Я ничего не могу сказать, достоверен ли рассказ этого современника моих родителей о Себастьяне. его проповеднике Антониу и событиях в Бразилии, поэтому пока можно считать, что так и было. А Николай Второй украинский-тут тоже ничего не скажу. Был вроде такой во времена нашей Граж-данской и пропал без следа. Мало ли тогда самозванцев было. Хоть тот же атаман Ангел. Он погиб в 19 году, не то в бою, не то расстрелян, не то от
тифа, но до 1920года не дожил. Но в этом новом году появился некто, называвшийся атаманом Ангелом. И не он один "Воскрес" и снова появился. Впрочем, тогда с документами было просто и даже совсем просто. Есть у тебя документ из сельсовета, что податель сего Иван Васильев сын Иванович, 1890 года рождения, из села Глубокоямского Неглубокой волости Курской губернии, то и можешь с ним ходить, даже если ты не Иван Васильевич, а Василий Иванович и в Глубокоямском никогда не бывал. Так что, если возраст из бумаги и твой более-менее совпадают и руки крестьянского труда попробовали, то сразу тебя не разоблачат. Фотографии к справке не прилагаются. Потом-может быть, и найдется односельчанин Ивана Васильевича, а, может, и нет. Это тоже самозванцы, только не короли, а пожиже.
------
И такая благодать длилась до середины 1930х годов, когда началась паспортизация. Вроде как всех го-рожан до войны паспортизировали, военнослужащих и колхозников еще нет. Хотя, может, пока я тут хожу по никем не примятой траве, уже и этим занялись. Надо будет поспрашивать новоприбывших-изменилось ли что-то или все отложено на 'после войны'. Встречался тут способный понятно разговаривать фран-цуз, он говорил, что здесь и во Франции растут белые асфодели, клубни которых перегоняют на алко-голь, и получается спирт без сивушных масел и приятно пахнущий. У нас на юге тоже растут асфодели, но с цветами желтого цвета. А годятся ли они на перегонку-тень не знала. Еще асфодель как-то разделяет древние тени и тени недавние. Древние тени собирают клубни и их едят. Я, как услышал про это, то уди-вился, ведь есть и пить мне не хотелось, а при попытке по старой памяти зачерпнуть воду из ручейка в ладонях ничего не осталось. Я поудивлялся, но потом вспомнил 'Одиссею', как царь Итаки бывал тут и потчевал какого-то умершего прорицателя кровью жертвенного барашка, с вином смешанной. Прорица-тель пил и пророчил. Еще вроде Одиссей мечом отгонял слишком шустрых здешних обитателей, что хо-тели испить крови с вином, не имея на это права. Да, в школе меня этому не учили, отец нам с сестрой книгу читал, а потом мы и сами прочесть смогли. Кстати, таких могущих пить и есть призраков я не видел. А то бы не пожалел болящей головы и узнал, отчего они могут, а я нет. Так, можно решить, что некогда жили тут древние тени, что пили кровь с вином и могли, что-либо есть, но потом что-то случилось (навер-ное, христианская вера) и тогда сюда стали подселять новых жителей, у которых уже нет прежних ка-честв. Абстиненты, так сказать.
Даже жалко тех самых испанцев, что лишены теперь вина. Даже если его кто-то и принесет- не выпьют\
Да, наверное, это так и есть, ведь теперь уже жертвы не приносят, как раньше, агнцев на алтаре не зака-лывают и не сжигают, и вообще христианская вера к кровопролитиям в ритуальных целях относится пло-хо. Да, святят куличи, то есть хлеб, и яйца красят. Никакой крови. Итого гипотеза очень правдоподобная, но насколько близка к той самой правде?
Ответа не будет. Гипотезы тут встречаются не реже теней померших, прямо как рыбья чешуя у Костан-жогло на берегу. Хоть вари из гипотез рыбий клей! Но чем еще заняться? Книг нет, женщин тоже, алкого-ля-не дают, курить-не курю. Беседы ограничены языковым барьером. Вот и порождаешь их.
Вообще:
'Ни баб, ни водки, ни еды.
Лишь темные овраги!'
Это отрывок из какой-то песни, что горланила тень. Песнь повествовала о жизни двух бойцов перед смер-тью и после нее. потом один друг помер, а герой песни получил просветление, что жизнь устроена как-то иначе, чем он думал, и не все так плохо, надо держаться и дальше. Может, там что-то еще было интерес-ное, но я, видно, не все услышал. Пел певец на вполне понятном русском языке, но, к сожалению, куда-то смылся и больше я с ним не встретился. Пока что. Любопытно бы послушать песню от и до.
Почему я сказал, что русский язык у нег понятный? Это приобретенное знание. Всегда любил историче-скую литературу, и в ней герои всех времен и народов говорили на понятном языке, а отдельные незнако-вые слова растолковывались либо внизу страницы, либо в отдельном глоссарии. В жизни тоже русский язык был понятным, если говоривший на нем не злоупотреблял местными словам. Так что обычно пони-мал, пока не встретил помора. Может, если еще поискать, то найдется и вятский или вологодский житель, что ругается 'овецья твоя морда', выговаривая букву 'ц' вместо 'ч'. Но попытался я поговорить с рус-скими, явно родившимися на пару веков раньше- господин Загоскин, сочиняя роман про русских в 1612 году, славы писателя бы не заработал, если бы его герои так же на странице говорили. Вообще я иногда думаю, что язык понятен другим становится, когда его носитель учится и чем больше учится, тем легче его понимать. Почему? А потому, что читает товарищ учебник, где литературным и понятным языков все изложено, и сам усваивает литературный стиль речи. Пусть пока ограниченно, но ведь ученик и дальше на это способен. И еще он читает литературу на уроке и внеклассном чтении, то бишь дома. Отучился четы-ре класса- прочел шесть учебников и столько-то книг внеклассного чтения, семь классов-больше. Десять-еще больше. Ну и отучается говорить разные скверноматерные слова, за исключением особой нужды в них. Как мы в роте дружно обрывали свое многоэтажно\
, когда приходили медики женского пола. При них эти слова говорили только при обработке ран и то сильно извинялись, что не сдержался. Я лично хвастался, что десяток осколков мины из меня извлекли, а я этих слов не употребил. Если честно. то их говорил, но переводя на иностранный язык. А еще в наших школах далеко не везде преподавался английский язык. А мой отец учился в гимназии, где из двух новых языков один был английский. Ввернешь: 'Олд дог' и хрен кто поймет. Обычно.
Так что можно сказать: 'За вечную, славную и благоговейную память Великого и Доброго Короля Уилья-ма III, что избавил нас от папства, от рабства, от произвола властей, от медной монеты и от деревянных башмаков!'. Но лучше по-английски, и сказать, что как бы выругался на иностранном. Хотя это вообще-то тост за короля. Но, если произнести это с соответствующей мимикой и интонациями...
Можно и посложнее, и хрен догадаешься. Вот, вспомним 'Слово о полку Игореве':
Князь великий Всеволод! Доколе
Муки нам великие терпеть?
Ты и Волгу веслами расплещешь,
Ты шеломом вычерпаешь Дон...
Вообще-то это злая сатира на Всеволода. Ему в панегирическом стиле говорят о его победах, которые совсем не победы. Как мы бы сказали своей однокласснице: 'Ты всех на экзамене покорила своим знани-ем!' Хотя девушка на экзамене двойку получила. Или парня похвалили за победу в драке, из которой он сбежал сразу же. Тот, кто парня не знает, подумает, что его хвалят, но на самом деле издеваются. Так и над князем Всеволодом посмеиваются, рассказывая о его великих победах, которых не было. Но двоеч-ники об этом не знают и думают, что князя величают. Как же!
Бывают ли здесь, на лугах с асфоделями скандалы и драки? Бывают, но этому мешает многое- ну. То самый языковой барьер. Если ты понимаешь сказанное пятого на десятое, то понимаешь и то, что если твой собеседник произносит внешне обидны слова, то это не значит, что он их реально говорил с целью обидеть тебя. Просто слово на языке А похоже на слово н языке Б, но внешне похожие слова не одина-ковы по смыслу. Даже в одном языке, но в разные времена. В старорусском языке слово 'Задница' име-ло смысл 'наследство', а не то самое место. Когда киевляне говорили: 'Мы не княжья задница'-это бы-ли слова именно про власть над Киевом и жителями, а не про княжеское или простонародное гузно.
И самое главное-вот встретил ты даже тень из враждебной армии, с которой ты воевал, ненависть к ним еще не остыла, и захотел продолжить бой? А чем? Руки -словно туман, и туман этот касается челюсти врага, и та тоже из тумана. И он не ощутит, что его ударили, и зубы его клацнули, и мозги сотряслись. Туман смешался, туман разделился, туман разошелся на два прежних 'тела'. Как будто два безруких замахали друг на друга пустыми рукавами.
И, думаю есть еще фактор. Вот, к примеру, столкнутся два участника битвы при Рокруа, только с разны сторон. К моменту моей смерти с того сражения прошло больше трехсот лет. Не всякая ненависть живет столько.
Так что 'битвы' здесь-это буря в стакане -воды.
-----------------
Вообще здешняя имитация жизни -сплошь бестолковое времяпровождение. По-настоящему живые много времени тратят на быт-стирка, уборка, приготовление еды, дрова и так далее, и в этих хлопотах проходит жизнь. Даже попав сюда, тень по привычке суетится. Дома, в живых, не всегда было время поговорить о чем-то сложном, а попал сюда- так и пожалуйста, времени-сколько угодно! Собеседников-сколько угодно! Не все тебя понимают, но могут даже из вежливости выслушать, ничего не поняв. Сложность больше в том, что им сказать-то?
Не у всех есть литературный талант, чтобы изложить нужное, не у всех есть полемический талант, чтобы оспорить высказанное. Итого получается: 'Шумим, братец, шумим!', как сказано в какой-то пьесе. А что еще делать -то? Чем заняться вместо того? Вот и ходят тени, не караемые и не поощряемые, по лугам с травой и цветами и время течет мимо них, как вода в ручейках.
Должен сказать, что мне довольно скоро надоела, эта 'Казнь покоя'. Если бы мне сказали, что за мои преступления и грехи полагается триста лет адской сковородки, но за ряд добрых дел простили 250 лет ее лизания, а оставшийся срок заменили таким же сроком бестолкового блуждания по травке- было бы легче. Но никто со мной не говорил после двух гранат на берегу пролива. Конечно, можно считать себя кем-то забытым и кому-то ненужным, и такое теоретически возможно. Но, видимо, в душе еще тлело или горело и хотелось что-то сделать.
Но вот что и как?
Глава вторая.
А как сочетаются христианские мотивы и древнегреческие в этом недоаду-не спрашивайте, ибо ответить нечего. Может, ответы есть и даже на поверхности лежат, но не вижу их. Мысль же о том, что надо отсю-да удаляться, мне в голову запала. Хотя 'запала в голову'-явно воспоминание о бывшем, но прошед-шем.
И стал я вспоминать о том, как в литературе описывают вход в сие царство. Пока всплывали всякие реки- Мнемозина, выпив воду из которой, тень сохраняла память о свое прошлом, и Лета, вода из которой за-ставляла забывать, Белокорый тополь, Цербер с Хароном, обол за щекой и прочее. Воспоминания же у меня самого о приходе сюда не всплывали. Ни о том, как я путешествовал от Эльтигена до подземных вод, ни как о том, что меня рассмотрели и решили, что достоин чего-то, ни как пришел в царство асфо-делей. Или на войне всех отправляют по ограниченному числу адресов: измывался над мирным населе-нием- сразу на поля наказаний, особо героические, вроде Семерых под Фивами-в Элизиум, а тех, 'кто нетепл и не горяч', но мучительством себя не запятнал- скопом вот сюда и без разбора.
--------------------
Как не сводить наших красных и белых в одном месте-тоже не знаю. За время пребывание средь цветов Персефоны встречал всего-то пару человек с каждой стороны. поскольку со мной они говорить не захо-тели-можно потеряться в догадках, отчего так. Можно и сразу решить, что из тех времен нашего луга удостоены отдельные тени, возможно, за какие-то странности характера, как у покойного генерала Сла-щова, пославшего начальству телеграмму: 'Красную сволочь разбил, пусть тыловая сволочь распаковы-вает чемоданы'. Но он за публичные виселицы асфоделей не удостоился, но не он один был такой. Слы-хал я и о другом генерале Гильчевском,
что оказался служить и красным, и белым. 'Не хочу-де во главе грабителей и убийц убивать других гра-бителей и убийц'. Или как-то на подобии. Пока жил он в отдельно стоящей Грузии, это получалось. Но потом, в 1921 году, красные танки ворвались в Тифлис, Грузия стала красной, а генерал пошел что -то преподавать на курсах красных командиров. Возможно, и тут тени из такого же теста слеплены. Жаль, может, рассказали бы что-то новое и интересное и без усилий на перевод. А с кем они общались? Знаю только про одного из белых-с тенью родом явно из Болгарии, потому что язык был похожим, но не до конца. Так это ощущаешь, когда начинаешь слушать разговор по-болгарски. Потом разговор уходит дальше, а ты из него вываливаешься и снова не входишь.
Но ладно. Я, развивая предыдущую свою мысль, что имеет смысл покинуть эту юдоль покоя и безделия, начал думать, как быть мне дальше? Ну вот захочу я вернуться в мир людей- могу я это сделать? Тут дело не в фактической возможности, а в разрешении управляющих Сил. Если можно-как сообщить о сво-ем желании узнать, что должен сделать, вроде наведения лоска перед увольнительной в город? И-знают ли Силы о моих желаниях, чувствуя их или надо как-то им говорить отдельно? 'Хочу вернуться в мир людей, желательно,
говорящих на понятном языке и не в часы катаклизмов!'.
Подумал, выперся на холмик и громко возгласил это. Пара плывших мимо теней отплыли в сторону-дескать, надо подальше держаться от такого оригинала. ничего не последовало. Никто не явился и не повел к служебному выходу-дескать иди вон туда. И по шее не накостыляли. Опять у меня рецидив ощу-щения себя собой прежним. О женском поле здесь как-то не думается, о родителях и друзьях вспомнить случается, но не часто. Как если бы я поехал служить во Владивосток или тамошние окрестности, куда письма приходят не часто, а местных жителей не в избытке. Зато в избытке работы. Мне о таком расска-зывали - с утра, если нет плохой и особо плохой погоды, строишь позицию батареи. После обеда идешь и строишь казарму, ЗКП, точки ПВО и другое нужное. Между делом строевая подготовка и уставы, а так-же винтовка. Если что-то помогает, то есть цемент вовремя не доставлен, можно совместить приятное с полезным-рыбу ловить, скажем. На твою батарею могут запоздать с подвозом. Поэтому лучше свежая рыба, нежели остатки старой, прилипшие ко дну бочек.
И показал на карте места расположения береговой обороны на берегах Японского моря. Конечно, чисто приблизительно, но все равно впечатляюще выглядело. Действительно, 'Широка страна моя родная' и там от обжитого уголка до следующего обжитого -как до старости. И не столь простой вывод- в случае чего помощи может не прийти. Справляйся сам.
Мы все это слушали и удивлялись, все-таки черноморское побережье куда более обжито. До войны все береговые батареи стояли близ населенных пунктов, от огромной Одессы до не столь крупного Гелен-джика. Правда, это некоторое упрощение. Скажем,31 батарея действительно под немалым городом Но-вороссийском, но верстах в пяти от предместья его. Но все равно, уют здесь ближе, чем в каком-нибудь Де-Кастри, а пять верст пройтись можно и не устать. С началом войны все стало меняться, и береговые батареи стали появляться в совсем не обжитых местах. Кстати, одна батарея(кажется, 29 номер) была возле поселка Эльтиген. Служил я вместе к Ваней, что до войны начинал службу на ней. Часть народа с нее потом переженилась на местных девицах, уйдя в запас. Интересно, они потом смогли попасть на свою батарею? Я на плацдарме про это вспомнил, но батарея, точнее, ее место, оставалась под немцами и румынами. Так что и не посмотрел. При отходе наши ее подорвали, оттого восьмидюймовые снаряды нам на голову не сыпались. Точнее, сыпались, но не из ее орудий.
Да, я забыл сказать, что мы не всегда летали и ходили, глядя вокруг или болтая. Бывали периоды, когда мы пребывали в дреме или похожем состоянии. Ощутишь такое желание и задремлешь. А ты сам либо пристроишься на земле или под кустом, либо повиснешь в воздухе, как тучка. Только из тебя на ниву ни-чего не выпадет и не выльется.
Так вот и я -ощутил негу и предался Морфею. Даже если меня во сне ветерок унесет на соседний лужок: а что меня держит именно на этом? Да ничего. Даже число цветков на квадратный метр лужайки мое чув-ство прекрасного не мучает. Так что заснул и проснулся где-то не на лужку.
Но где? Вокруг было темно. и значительно темнее, чем в нашем народно-теневом собрании, и я ощутил потребность двигаться вон туда. Куда это меня потянуло и что там ждало? А, собственно, что меня дер-жит в прежнем месте и условиях? Только соображение, что может быть хуже и сильно хуже, чем было. Но концы я отдал в молодом возрасте, и, видно, не израсходовал всей энергии, что досталась мне. Мо-жет, уйди я в пятьдесят лет, то и ощущал бы тягу к спокойствию и желание, чтобы меня не трогали. Тогда бы и здесь тихо и мирно проводил время-не трогают, ничего не надо от меня -и ладно. Таких я видел сре-ди пожилых людей до войны, да и на лугах такие тоже были. наверное, они тут вкушали заслуженный от-дых, которого так раньше им не хватало. Но я направился туда куда влекло. Светлее не стало, но тоже не стоит беспокоится- ведь я никуда не врежу
сь с последствиями. И ни на что не наступлю, гадкое и липкое, значит, можно двигаться дальше.
---------------------------
Вот я и двигался, не сильно быстро и не медленно. Как я это определял? Шестым чувством, не иначе. Темнота вокруг меня то была совсем непроницаемой, то в ней прорисовывались какие-то силуэты вроде зданий и холмов. А, может, это были не холмы? Человеческое зрение во тьме стоит немного. В этом убеждении меня поддерживает опыт общения с кошками, далеко не все из которых в тьме под ноги не попадаются, ну и другой опыт, уже военный. А начинался он с рассказа, что во многих воинских частях есть пенек, камень, дерево или что-то наподобие, которое молодые часовые регулярно дырявят пулями и штыками, ибо во тьме тот самый пенек очень похож на врага, готового напасть. А потом можно вести подсчет: тринадцатая пуля и десятый удар штыком. Достижение! Живьем я такие пулеуловители не видел ,но фантазия во тьме иногда прямо-таки буйствовала и рождала пугающие образы. Если в мирное время все-таки можно сдержаться и не выстрелить из соображения: 'А кто полезет в это пустое хранилище', а на войне противник тоже ходит в 'тумане войны' и спотыкается именно об тебя. В горно-лесистой мест-ности мы практиковали действия истребительно-диверсионных отрядов. Набиралась группа доброволь-цев числом до отделения, и проходила чащами и буераками в щель в немецкой обороне. Группа укрыва-лась, днем только наблюдатели смотрели, что где там идет или стоит. А ночью шли на охоту-из засады обстреливали небольшие вьючные обозы, что везли снабжение к фронту. Ну вот немцы в такой засаде и внезапно получали сюрприз. А до того все как бы ничего: речка шумит, конская сбруя скрипит, подковки позвякивают...Самое главное-не наступить в лошадиное. И тут вот наступает неожиданное, иногда и нестерпимое. Хорошо, если от автоматной очереди прикроет собой груженая мешками лошадушка...Но какое мне дело до проблем немецких егерей? Пусть корчатся от них как вместе, так и по одиночке.
Так я развлекался философическими и псевдофилософическими соображениями, пока не ощутил что-то странное и непонятное- я уже не двигался и как будто куда-то с трудом пролезал, словно в люк, меньший меня по размерам. Особенно вспоминались некоторые танковые люки, виденные мною. Я в них и в шутку пролезать бы не попробовал, а тут- как если бы срочно потребовалось пролезть, не обращая внимание на оставленные на нем куски обмундирования и тела. А помочь некому, но срочность пролезания ощуща-ется всем телом. После такого приключения я ощутил себя пропущенным через мясорубку. Да еще с ме-ханическим приводом, то есть тебя неспешно и неумолимо протаскивает через калибровочные отверстия. На артиллерийских складах для того существуют поверочные камеры- проходит снаряд в нее или нет. Если нет-такой снаряд бракуется и в дело сразу же не идет до переделки. Может, и потом не пойдет. От-того, что если непроходящий по размерам снаряд прогнать сквозь орудие пороховыми газами, то оно разорвется. Рассказывали мне про кошмар 1915 года, когда к изготовлению снарядов подключили заво-ды, ране их не делавшие, оттого качество упало и размеры не всегда соблюдались Итог- в царской армии около 600 разрывов ствола орудий. во французской-аж несколько тысяч.
Сам пройдя сквозь невидимый ограничитель, я об этом подумал и облегчил душу 'Морским загибом'. Да, тела не было,
но это отсутствующее болело от грубого прохождения сквозь что-то. Неужели это меня проверяли на размер, пролезу ли я в какой-то год? Ответа не было, ощущения притихли, я успокоился и задремал.
А проснулся снова в незнакомом месте точно, но, возможно, и в ином времени. Я еще думал, что вот сейчас ничего не болело. Но имей я тело вживую, то, пролезая сквозь узкий люк, потом бы и не встал от ощущений в мускулах. Но когда-ты тень, болеть там особо нечему. А если одолеет фантомная боль- из-бавиться от нее просто, лишь подумав об ином.
И я снова задремал (скажем снова так). Пробуждение произошло когда-то позже, но вокруг снова стояла тьма, отчего-то идти сквозь которую не хотелось. Хотя, наверное, все те же старые привычки, с тех вре-мен, когда все было. Подождал я довольно долго, слушал пение цикад, и готовился, словно ждал чего-то вроде знака свыше. Потом дунул ветерок, и в темноте появился просвет, словно полы халата раздвину-лись, явив миру колено хозяина или хозяйки. И я этот момент не упустил, двинув в просвет. Проскочил, не коснувшись стен (или что окаймляло этот просвет) и ощутил, что скорость движения снижается, она есть, но уже невелика. Словно у идущего ноги устали и ослабли, но он еще ковыляет. И стало светлее, как на рассвете, только время шло, а виднее не становилось. Я пошел. А куда? 'Куда влечет нас жалкий жребий'. Двигался я не быстро, вокруг стояла полутьма, иногда погуще, иногда реже, свет нигде не про-бивался. Иногда дул ветерок, других звуков не было. Время шло, но ничего не происходило. Мне это надоело. Ведь не мог же я сказать, что мускулы ног устали-не чувствовалось усталости. Значит, надоело. Лечь на землю не получалось, значит, повишу низко над землей. Надеюсь, никто на меня не сядет, как на пуфик, висящий в воздухе. Или доску качелей.
И дремота настигла меня. Выход же из дремоты оказался чем-то непонятным: я ощутил, что меня потряс-ли за левое плечо и сказали, что пора на пост. И я сквозь не прошедшую дремоту ответил: 'Есть!' и ку-да-то нацелился. Это что: тоже рецидив прежнего, к чему привык, но которого нет. а еще не понял того, что нет? вокруг предрассветная тьма, слева пахнет морем, справа чем-то вроде сероводорода, вокруг меня камыши, а не асфодели, и мне говорят: 'Ты чего, Алешка, вставай, пора просыпаться!' Я что-то пробормотал в ответ, как это бывает с не проснувшимися, но вставшими и сел. Где я и что со мной? Раз-будивший меня залег и досыпает, положив голову на вещмешок, а мне пора окончательно стряхнуть сон и понять, где я, что я, с кем я, и что может случиться вот сейчас из нехорошего, но возможного? Я вроде бы жив, время утреннее, но не так чтобы и холодно, то есть не зима. Вокруг меня четыре человека, два в красноармейской форме, двое в краснофлотской, вечером горел костерок, но уже затух. Все спят. Но -меня же на пост подняли, значит, надеются, что я не усну и их тепленькими не возьмут! А кто это возьмет? Ну, явно не врангелевцы, потому что слева от меня лежит СВТ, не моя, правда. А у меня- карабин, в мага-зине которого четыре патрона. Ну, это фокус известный, если опасаешься, что на предохранительном взводе не удержится, то можно патрон не досылать, а иметь в магазине четыре патрона. Отец говорил, что раньше и револьверы были такими, что лучше было оставлять одну камору барабана пустой. Два подсумка, штык от СВТ, гранат нету. А что у меня еще есть-вещмешок или ранец? Пока темно, копаться не буду, чтобы чужое не попереть. Значит, сижу, головой верчу на 360 градусов, а между тем соображаю дальше. Ладно, я и так Алексей, но я тут сам по себе и как-то иначе, то есть дух Алексея в теле Алексея, только другого? Так что так я и встретил рассвет, беспокоясь и страдая. Хотя почему это так? У меня не было ответа. Вроде бы хотел этого, особенно, когда обрыдло ходить по асфоделям, не сминая их.
Когда рассвело-заглянул в карман, где обнаружились красноармейская книжка и комсомольский билет. Согласно книжке, я служил рядовым бойцом в стрелковом полку, Документы были на имя Алексея Михайловича Васильева из города Куйбышева, он родился в 1924 году, значит, призван не позже весны, если, конечно, не было чего-то вроде брони от призыва. И у меня на голове были бинты, хотя и сильно сползшие с бестолковки, как моя мама выражалась. Пока же из красноармейской книжки следовало, что много вещей за мною числилось, но их явно нету, и вместо карабина раньше была винтовка, и номер у нее, естественно, другой. От размышлений аж голова заболела, поэтому надо немножко отложить раз-мышления о своем месте в этом мире. Пока хватит того, что я среди своих, но надо выходить тоже к сво-им, то есть не к этой группе, а своим вообще, а для того нужно понять, где именно мы сидим или лежим. Да, на посту стоят не сутками подряд, а сколько мне еще стоять? Часов нет, значит, стоять придется, пока все не проснутся. Или следующий часовой.
Остальное потом. Пока хватит того, что я вернулся в мир живых, пристал к какой-то группе, что к своим выходит, и нахожусь неподалеку от моря.