-- Николай Сергичев (Атта)
-- Девушка и звездолёт
Серия: "Просто фантастика"

Девушка и звездолёт.

Вертится Земля вокруг своей оси,
Ну, а мне - двадцать лет.
У подъезда просигналило такси,
И тебе скажу я снова: "нет"
Группа "Фабрика".

Хороша наша Земля, да одна.
Тем и плоха, что одна.
Владимир Савченко.

           
           
            За двое суток и восемнадцать часов до команды "ключ на старт", Марина.
           
            И почему только считается, будто жизнь конторской служащей легка и приятна? Даже самой мелкой - ученицы дизайнера в Санкт-Петербургском академическом книжном издательстве? Сиди себе день-деньской в прохладном, уютном офисе, перебирай бумажки, играй с компьютером, треплись с коллегами, дважды - в двенадцать и в три делая перерыв на чай с тортиком. Или, если тортика не случается - с конфеткой. Самое интересное, что всё это верно, и как же верно на первый взгляд, и непонятно только, почему в конце дня ноги гудят так, что домой ты не идёшь, а едва ковыляешь на каблучках.
            А сами шпильки? Спору нет - приятно, когда все представители мужского предприимчивого племени, от юного мальчика, у которого над верхней губой едва наметилась тёмная полоска, до ветхого старичка с палочкой, нет-нет, а украдкой взглянут на тебя, когда ты идёшь по коридору или по улице. Только, товар-рищи мужчины, сами попробуйте - походите так целый день. Откровенно говоря, Марина предпочла бы бегать по издательству в джинсах и лёгких тапочках, украдкой, придя на работу, переобувшись под столом, но...
            "Осоцкая! - строго выговаривал ей заместитель директора Виталий Степанович, пожилой осанистый и важный обладатель зычного голоса, объёмистого брюха, красной физиономии и обидной клички "Злодеус Злей" - в честь неприятного персонажа из "Гарри Поттера". - Вы здесь не на танцульке. Вы работаете в серьёзном учреждении, которое издаёт не лабудень, не любимую вами фантастику всякую, а серьёзные статьи и книги, написанные профессорами и академиками, заслуженными, уважаемыми людьми. Да и платят вам достаточно. А потому, уж будьте так добры, соответствовать - светлый верх, тёмный низ, никаких столь любимых вами причёсок из распущенных волос, обязательно юбка. И туфли...".
            "И туфли..." - устало подумала Марина, брезгливо поводя наманикюренным пальчиком по замызганному оконному стеклу. В глубине тесного, похожего на колодец двора, возле выведенной наружу лифтовой шахты двое рабочих в синих спецовках разгружали грузовичок с брезентовым верхом. Состроив презрительную гримаску, девушка повернулась к окну спиной, переступив каблучками. После целого дня, проведённого за компьютером, ноги гудели...
            А в телефонной трубке, плотно прижатой к ушку, негромко шелестел знакомый, до боли родной голосок. Мама, мамулька, мамочка... Как и все мамы на свете, уверенная, что лучше дочери знает, что именно этой самой дочери нужно для счастья, а потому со стороны разговор дочери с матерью выглядел примерно так: сперва реплика Марины - "Да, мамуль!", затем более-менее продолжительная пауза, снова слова Марины: "Нет, мамуль!". Опять пауза, разве что более короткая. "Да, конечно, мамуль!". "Да, буду я дома в воскресенье вечером". "Папа вон, в Бельгию ездил, Серенький не побоялся, в армии отслужил, а мне что? Всю жизнь возле тебя провести?". "Мамочка, ну сама подумай! Что со мной может случиться?..".
            А в трёх километрах отсюда, на Петроградской стороне, в старом четырёхэтажном доме на углу Малой Монетной, пожилая женщина в красном китайском халате с иероглифами и драконами, глядя на фотографии дочери и сына, сокрушённо качает седой головой. Уж она-то знает, что именно с взрослыми дочками, да ещё такими красивыми, разного рода неприятные неприятности, как правило, и случаются.
            Как всегда в пятницу, в конце короткого рабочего дня в помещении отдела пустовали почти все места. Только Ксения Александровна, строгая пожилая дама с пышным розовым шиньоном, заведующая отделом и непосредственная Маринина начальница, строго посмотрела на девушку из-за двух столов, составленных буквой "Г". Да у окна слева, тесно прижались друг к другу две фигурки. Марина улыбнулась - Кира Алексеенко по прозвищу "Псина ла Фур", высокая, тощая как жердь, старая дева с мордочкой пекинеса и без каких-либо перспектив на личную жизнь славилась привычкой брать под покровительство новеньких. В закутке у торцевой стены, где обыкновенно и устраивались чаепития с тортиком и конфеткой, слышался плеск воды и приглушённые голоса.
            Миновав Киру и её очередную, пока что покорную судьбе подопечную, Марина села на своё место, второе у окна слева. Коснувшись наманикюренными пальчиками клавиши пробела, девушке первым делом сохранила сегодняшнюю работу - очередную статью с непроизносимым названием, нечитабельным текстом и непонятными рисунками. "Всегда сохраняй работу, - учила её год назад "Псина ла Фур". - Собралась уходить, сохраняй работу. Идёшь попить чаю, сохраняй работу. Вышла на минутку, попудрить носик, сохраняй работу...".
            Закрыв окошки, Марина вывела на экран тёмный прямоугольник командной строки. Посмотрела по сторонам. Убедившись, что начальница уткнулась носом в монитор, а Кире с новенькой и вовсе нет до неё дела, девушка состроила лукавую гримаску. Быстро написала: "Злей! Сам свои зелья пей!". Жалобно мяукнув, компьютер вывел на экран сообщение: "Command not found". "Где тебе!" - согласилась Марина, глядя на быстро бегущие белые строчки. Подхватив висевшую тут же, на крючке сумочку, перебросив лёгкую серую кофточку через локоток, девушка поспешила к выходу.
            - До свидания, Ксения Александровна!
            - До свидания, деточка, - ответила старая начальница, для которой деточками были решительно все. - Только постарайся в понедельник не опаздывать. У нас будет много срочной работы.
            Уже коснувшись ручки двери, Марина остановилась. В закутке полная, круглая словно мячик, Залина ловко мыла посуду, уничтожая следы недавнего чаепития, а маленькая, тоненькая черноволосая Галя, покачивая длинным "конским хвостиком", стояла рядом с полотенцем в руках. Заглядывать к ним было чревато - Залина славилась как острым язычком, так и полным отсутствием воспитания, но и уходить не попрощавшись было невежливо. Набравшись смелости, Марина заглянула внутрь.
            - До свидания, девочки!
            - До свидания, Марина! - обернулась Гала.
            - Слышь, Галка! - заметила Залина, не оборачиваясь. - Что-то я не помню, кто у нас в этом месяце "Фею" покупает?
            Марина так и замерла в проходе. "Фею", патентованное средство для мытья посуды должна была принести она - но напрочь забыла об этом.
            - Девочки, я... - торопливо принялась оправдываться девушка. - Я в понедельник, честное слово...
            - Ладно, иди уж!.. - вредная Залина наконец-то соизволила обернуться. - Только учти: за тобой - должок...
            - Девочки! Я не забуду, обещаю... - не верила в удачу Марина.
            - Сказано: иди! - раздражённо повторила Залина. Едва за девушкой закрылась дверь, произнесла нараспев. - Счастли-ива-ая!
            - Злая ты, Залинка, - заметила Галя, принимая из рук подруги предпоследнее блюдечко. - Вдруг у человека настоящая любовь? А ты...
            - Счастли-ива-ая! - повторила Залина. - Настоя-ащая-а любо-овь! Знаем мы их, счастливых. Сперва как на крыльях летаешь, а потом слёзками бы кровавыми не умыться...
            Но Марина уже не слышала этих обидных слов. В лифте напротив входных дверей висело большущее, во всю стену, зеркало. Девушка посмотрелась - невысокая, с пышными и не слишком длинными, слегка вьющимися волосами, которые, сняв резинку, она наконец-то смогла распустить по плечам широкой светлой волной. Самые обыкновенные серые глаза, про которые Лёша как-то сказал, что они бездонны, как Балтийское море. Прямой нос и две тоненькие ниточки бровей, густые чёрные ресницы... Белоснежная блузка с воротником и пуговками мягко очерчивала высокую грудь, подчёркивая тонкую талию. Из-под подола длинной серой юбки выглядывали стройные загорелые ножки в туфельках на каблучках. Дополняли наряд лёгкая кофточка на сгибе локтя и белая сумочка на длинном тонком ремешке.
            Несмотря на то, что этот наряд предназначался исключительно для работы, а не для внезапно назначенного свидания, Марина не могла не признать, что выглядит восхитительно. Она даже была готова, на манер Скарлетт О'Хара, поцеловать себя в зеркале - но тут двери лифта мягко разошлись. Миновав погружённый в приятный полумрак холл, миновав охранников в берцах и чёрной форме, оставив позади книжный магазинчик при входе, девушка оказалась на залитой солнцем улице.
            На противоположной стороне виднелся маленький тенистый скверик - роскошь, оценить которую сможет лишь настоящий петербуржец, житель одного из бедных зеленью центральных районов. Вдоль скверика шёл узкий переулок - именно здесь, на углу Лёша обыкновенно оставлял автомобиль.
            Убедившись в его отсутствии, девушка села на "свою" скамейку возле газетного стенда, и принялась терпеливо ждать. Воткнув в уши неизменные наушники, она перелистнула несколько страниц на экране мобильного телефона. Прочитав с полдюжины сообщений от многочисленных подружек, Марина привычно поморщилась, увидев в ленте новостей новую информацию о гигантской комете Мейсона-Хаскелла. Эта комета, о которой уже второй месяц, не умолкая, говорили средства массовой информации, через две недели должна была пройти в опасной близости от планеты Марс.
            Прикрыв глаза под песню Хелависы, Марина представила себе Лёшу. Славный он парень. И такой красивый, что встречные девчонки невольно оборачиваются, когда видят их вместе. Высокий, стройный, слегка смугловатый, с кудрявыми чёрными волосами, как у цыгана. Всегда безукоризненно одетый - чёрная рубашка навыпуск с неизменно расстёгнутым воротом, чёрные брюки, чёрные ботинки. Марина не могла представить его одетого по-простому, в джинсах. Всё идеально выглаженное, отутюженное. И автомобиль у него иссиня-чёрный, налаченный и отполированный так, что в полированные бока можно смотреться, как в зеркало. Фантастически дорогой отцовской подарок, ручная сборка известной иностранной фирмы...
            - А что это мы тут сидим? - послышался над ухом знакомый голос. - О чём-то мечтаем, домой не идём...
            - Ой! - пискнула Марина, торопливо вытаскивая наушники.
            Стоявшая перед ней Ксения Александровна осуждающе покачивала розовым шиньоном. Старая начальница явно собиралась пройти мимо - но задержалась, обнаружив подчинённую.
            - Ксения Александровна, я... - принялась оправдываться Марина.
            - Видела я предмет твоих мечтаний, деточка, - продолжала Ксения Александровна. - Красивый, видный... Да и машина у него, как конфетка. Только поверь такой старой, опытной и циничной карге, как я - глаза у него гнилые...
            - Да как вы!.. - задохнулась от гнева Марина.
            Вскакивая, девушка не думала, что несдержанную на язык Ксению Александровну побаивается сам Виталий Степанович. К счастью, наговорить начальнице дерзких и обидных слов она не успела - непрерывно сигналя, по переулку медленно полз знакомый чёрный автомобиль. Девушка бросилась навстречу - но вспомнила про начальницу. Вернулась, пробормотав несколько вежливых, подходящих к случаю слов. Снова побежала, распахнув переднюю дверцу. Усаживаясь спереди, на своё законное место, привычно подставила щёчку для поцелуя. Сидевший за рулём Лёша откровенно пижонил, демонстрируя блестящую золотую цепочку в вырезе чёрной рубахи. Марина была готова броситься к нему на шею - и тут сзади послышались сдержанные смешки.
            - Маринк, познакомься! - Лёша обернулся. - Это Тимоня, а это Лика.
           
           
            За четверо суток и пять часов до команды "ключ на старт", Вадим.
           
            Свернув с Бейшор-рут, проехав немного по одной из бесчисленных "номерных" улиц, Вадим остановился на огороженном пятачке около набережной, откуда открывался великолепный вид на Токийский залив с красными и жёлтыми прогулочными корабликами и на мосты и небоскрёбы противоположного берега. Как было условлено, пересевший за руль Серёга Волков повёл машину дальше, а сам Вадим, сопровождаемый Олегом Жолнировым, державшим в руке чемоданчик-"дипломат", зашагал к пристани.
            Для него, бывавшего в Токио не раз и не два, окружающая картина была привычна. Зато похожий на Лариосика из "Белой гвардии" Олег то и дело вертел головой, глядя на высокие дома, на написанные чёрными и красными иероглифами вывески - среди иероглифов порой попадались привычные европейские, то есть, арабские цифры, на аккуратно подстриженные газоны, на жёлтую полосу вдоль проезжей части - в Японии такая полоса вдоль дороги нередко заменяет тротуар. Изредка попадалась прохожие - миниатюрные японские мамы с отпрысками, да греющиеся на солнышке сморщенные старики и старушки.
            На пристани было безлюдно. На высокой волне покачивались в ожидании пассажиров прогулочные кораблики с острыми носами и широкими, во всю палубу, крышами. На фоне залива фотографировались две круглолицые девушки в коротких синих, с красными полосками платьицах и длинных чулках. Девушки явно воображали себя героинями "оживших рисунков" - волосы одной были выкрашены в синевато-серый, волосы другой - в нежно розовый цвет. Перед ведущими на ближайший кораблик сходнями прохаживался узкоглазый охранник в зелёной с желтоватым отливом форме.
            Впрочем, в первую очередь Олег обратил внимание на девушек.
            - Ladies! Sorry! - обратился он к ним, поставив "дипломат". - Can I you photograph?
            Девушки заулыбались. Та, чьи волосы были окрашены в розовый цвет, опустила рамку с телефоном, шепча что-то на ухо "сине-серой" подружке.
            - Sorry! - продолжал Олег, видя что девушки его не понимают. - I have you... pardon... I want you... cheese...
            - Отставить! - приказал по-русски Вадим.
            - Простите? - удивился Олег.
            - У тебя в кейсе документы на сотни миллионов и золото, а ты его швырнул словно мешок с мусором, - сделал замечание Вадим. - Это раз, как говорил Эраст Петрович Фандорин, а два - нам с тобой грозят большие неприятности.
            В самом деле, оставив пост перед ведущими на борт сходнями, к ним неторопливо подходил помахивающий дубинкой охранник. Подхватив лежавшие здесь же, на камнях сумки, и не забыв рамку с телефоном, застучавшие каблучками девушки побежали прочь.
            - Экскрюзми приз, мистерс! - обратился к ним охранник на ещё более скверном, чем у Олега, английском. - Вот а ю вонт фром виз гёрс?
            - Нам здесь назначена встреча, - на родном языке охранника ответил Вадим. - К несчастью, мой спутник излишне эмоционален и совсем не знаком с обычаями вашей страны. Он хотел сфотографировать этих девушек и нечаянно смутил их. Вы же знаете, как просто смутить молоденьких девушек...
            - О, да, - согласился охранник. - Простите, что доставил вам беспокойство, иностранец-сударь. Вы так хорошо говорите по-японски...
            - Моё знание японского далеко от совершенства, поверьте, - ответил Вадим.
            Поклонившийся малым поклоном охранник неторопливо вернулся на пост. Проводив его взглядом, Вадим облокотился на перила, глядя на колыхавшуюся зеленоватую воду. Солнечные лучи переливались в ней, играя тысячами крошечных бликов. Присмотревшись внимательнее, можно было разглядеть на дне покрытые зеленоватыми водорослями камни и плавающих рыбок с тёмными спинками. В синем небе не было ни облачка, так что, если бы не близость воды, вокруг было бы одуряющее жарко. Недаром говорят, что в Японии не четыре, а целых шесть времён года.
            - Простите, Вадим Евгеньевич! - несмотря на предупреждение, Олег снова поставил "дипломат" на землю. - А чего он от вас хотел?
            - А чего он мог хотеть? - усмехнулся Вадим. - Спросил, кто мы такие и зачем к девушкам пристаём. Служба такая. Не случайно слово "самурай" переводится, как "служивый". Кстати, на будущее учти: эти девчонки - явные малолетки, сбежавшие с уроков.
            - А здорово вы его, - не переставал восхищаться Олег. - Он же вам даже поклонился, заметили? Кстати, вы обратили внимание, что очень мало народу?
            - Все на работе, здесь с этим строго, - объяснил Вадим. - "Сюсин коё" и всё такое. Это завтра здесь будет полным полно "сарарименов" с жёнами и детьми, а сегодня... Сегодня сюда плывут, и явно по нашу душу.
            По волнам залива с кажущейся неторопливостью двигался белоснежный кораблик с высоким острым носом и затуплённой, словно обрубленной кормой. Под плоской крышей тянулись затемнённые окна. Развернувшись около пристани, кораблик застопорил двигатель аккурат напротив прохода в металлических перилах.
            Стоявший на открытой части палубы молодой японец в строгом чёрном костюме, при галстуке вежливо поклонился. Два матроса в белых куртках собрались, было, набросить канаты на причальные тумбы. Вадим опередил их - между причалом и покачивающейся палубой было каких-то полметра. Следом на палубу ступил Олег, не выпускавший "дипломат" из рук.
            - Здравствуйте, Рукасин-сударь! - снова поклонился стоявший на палубе молодой японец. - Вас ожидают...
            В просторном салоне, отделанном полированным деревом, царил приятный полумрак - окна прикрывали бамбуковые занавески. За круглым столом сидели два пожилых седовласых японца. С одним из них, грузным, носящим очки господином Такехико Арата, заместителем министра атомной энергетики, Вадим был хорошо знаком. Бывая у него в гостях, он подарил младшему сыну настоящего, привезённого из Москвы Чебурашку. Зато другой, подтянутый и строгий, с холодным лицом старой колдуньи...
            - Мой господин Кэтсу Горо! - поклонился Вадим самым глубоким из принятых в Японии, полным поясным поклоном.
            В его кармане лежал остро отточенный карандаш с ластиком. В середине девяностых, во время первых опытов с СП-Генераторами в одном из полуразорившихся московских НИИ выяснилось одно их побочное, порой бесценное свойство - на тонкую электронику, в том числе и на подслушивающие устройства действовали они губительно. Внутрь карандаша был встроен конденсатор, тогда как ластик и был миниатюрным СП-Генератором. Без тонкой настройки и жидкостно-кислородного охлаждения он мог проработать не более одной десятой секунды, но свою функцию успел бы выполнить.
            - Мой господин Рукасин! - не подозревая о возможной диверсии, привстал и поклонился в ответ управляющий министр кабинета. - Рад снова увидеться с вами.
            - Мой господин Кэтсу! - почтительно сказал Вадим. - Наше с вами личное знакомство - большая честь для меня, скромного бизнесмена из России.
            - О, не стоит, мой господин Рукасин! - возразил господин Кэтсу Горо. - Скромность украшает благородного мужа, но услуги, которые вы оказываете не только нашей стране, но и, не побоюсь этого слова, всему миру, всему человечеству, воистину бесценны...
            Вадим улыбнулся. Проблема, с которой неизбежно сталкивается любая страна, владеющая атомной энергией - утилизация радиоактивных отходов. Отработанное топливо, графитовые стержни, бетонные стенки энергоблоков - всё это через двадцать-тридцать лет, когда атомная электростанция выработает ресурс, надо куда-то девать.
            Особенно остро этот вопрос стоит перед маленькой, находящейся в сейсмически активной зоне Японией. Нет такого могильника радиоактивных отходов, который не могло бы разрушить достаточно сильное землетрясение. И ни одна уважающая себя страна не примет чужие радиоактивные отходы без многомиллиардной компенсации за моральный, материальный и экологический ущерб. Словом, предложение, сделанное несколько лет назад японскому правительству, было не просто фантастически выгодным - для Японии, с её особой культурой, высокой плотностью населения, со сложной экологической ситуацией и трепетным отношением к ней оно было ещё и весьма этичным.
            Разумеется, решение принималось на высшем государственном уровне. Министерство Атомной Энергетики, Государственное Казначейство, Министерство Путей Сообщения - нужно провести специальный бронированный поезд через всю страну, а к точке рандеву с СПК подвести железнодорожную ветку, Силы Самообороны - охрана точки рандеву и бронированного поезда на пути следования. И, как это принято в Японии, решение принималось на основе личных впечатлений о партнёре.
            Молодой японец в строгом костюме положил перед господином Такехико электронный планшет и папку для бумаг. Вертя в пальцах так и не понадобившийся карандаш, Вадим смотрел, как заместитель министра Атомной Энергетики подписывает бумаги. Затем молодой японец передал планшет и бумаги Вадиму. Быстро просмотрев текст, написанный одновременно по-русски и иероглифами, Вадим размашисто расписался, ввёл на планшете пароль. Он снова улыбнулся, набирая латиницей фразу из старого советского фильма: "Барклай - не немец. Барклай - шотландец".
            Полминуты спустя мелодичный сигнал извести присутствующих, что шестьдесят семь миллиардов иен - почти пятьсот сорок миллионов евро покинули японское Государственное Казначейство, оказавшись на счетах нескольких европейских и американских банков. В том числе и на счетах британского Барклай-банка - если японская сторона и удивлялась тому, что сумма некруглая, то не подала виду. В действительности на счета Компании поступит ровно пятьсот миллионов - остальные сорок Вадим собирался оставить себе.
            - Мне давно хотелось ближе познакомиться с вами, мой господин Рукасин, - заметил господин Кэтсу Горо, отставляя чашечку саке. - Вы называете себя скромным бизнесменом. Воля ваша, но скромный бизнесмен с вашими финансовыми, но в первую очередь техническими возможностями - это уже не бизнесмен. Это, скорее, политический деятель высокого полёта, способный учреждать и смещать правительства. Чего вы добиваетесь?
            - На этот вопрос не так-то просто ответить, мой господин Кэтсу! - подобно первому и единственному президенту СССР, Вадим не признавал горячительных напитков. - Мой непосредственный руководитель, пославший меня сюда, долго рассказывал бы вам о Советском Союзе - стране, которую мы потеряли. Что до меня... Скажите: вы в детстве не мечтали о далёких странах? Представьте: горный перевал, лежащая внизу равнина под тёмно-синими небесами. И вы сами, с винтовкой в руках, держа коня за повод, смотрите на земли, на которые прежде не ступала нога человека. Когда-то мне буквально снилась эта картина...
            - Ах, эти детские мечты! - улыбнулся управляющий министр кабинета. - Знаете: в детстве я мечтал, чтобы у меня была возлюбленная-лисичка. Это персонаж наших сказок - лиса, способная обернуться прекрасной девушкой, хитрая и коварная, порой жестокая, но бесконечно верная своему возлюбленному. Но что толку мечтать - мы оба знаем, что в мире давно уже нет ни девушек-лис, ни далёких, загадочных, неоткрытых земель.
            - О да, мой господин Кэтсу, - кивнул головой Вадим. - Кстати, не будете ли вы столь любезны принять от меня маленький подарок. Как вы справедливо подметили, на нашей маленькой планете не осталось ждущих первооткрывателя стран. Но это не означает, что их вовсе нет на свете...
            - Олег, золото! - приказал он по-русски.
            Ждавший этого момента Олег торопливо защёлкал замками "дипломата". Из разговора, шедшего на японском языке, он не понял ни слова - но, всё равно, в присутствии столь важных персон слегка робел. Японцы терпеливо ждали, пауза затягивалась. Наконец на салфетку лёг маленький - не больше спичечного коробка, неровный, изломанный, в крошечных кварцевых искорках золотой самородок.
            - Мой подарок лично вам, мой господин Кэтсу Горо, - объяснил Вадим. - Это настоящее золото и, поверьте, не самой низкой пробы.
            Несколько минут управляющий министр кабинета молча смотрел на тускло поблёскивающий камень. Затем осторожно, двумя пальцами взял его, заставив околотые края заблестеть в солнечном свете.
            - Это вы привезли... Оттуда? - он слегка замялся, подбирая нужное слово. - Вы опасный человек, мой господин Рукасин. Скажите: вы не боитесь, что однажды узнают о вашей, скажем так, несколько необычной деятельности. Не забывайте, что и от меня потребуют отчёт, куда деваются радиоактивные отходы и триллионы иен из государственной казны?
            - Очень скоро вы сможете свободно рассказать об этом, мой господин Кэтсу, - ответил Вадим. - Обратившись к вам, мы понимали, что со временем огласка неизбежно. Но ведь не случайно герой французского детектива говорил, что "время - это тоже действующее лицо".
           
            ___________________________
           
            самурай - от глагола "сабурау", "служить". Некогда так называли вооружённых слуг богатых землевладельцев. За столетия самураи стали военно-служилым сословием с "феодальной лестницей", кодексом чести и сложным этикетом;
            l'animИ dessin, в переводе с французского: "оживший рисунок". Отсюда - название жанра: "анимэ";
            "сюсин коё" - система японского пожизненного найма;
            "сараримен" - искажённое английское "salaryman", рабочий человек, живущий на одну зарплату;
            "управляющий министр кабинета" - так дословно звучит на японском название должности. По-нашему - "премьер-министр".
            Чебурашка - герой серии детских книг и мультфильмов, созданный фантазией Эдуарда Успенского. Один из популярнейших детских героев Японии - японцы даже сняли продолжение советского кукольного мультсериала.
           
           
            За двое суток и шестнадцать часов до команды "ключ на старт", Марина.
           
            Марине хотелось уйти. К маме или куда-нибудь с Лёшей - не важно, куда, быть бы с ним вдвоём и только вдвоём. И чтобы он обязательно нашептал ей на ушко что-нибудь нежное. Но минут пятнадцать назад в Лёшином кармане замурлыкал телефон - и, небрежно бросив: "жди, Маринк, я щаз!", он ушёл, прихватив противного, остроносого, похожего на крысу с редкими сальными волосами Тимоню.
            Машин во дворе-колодце на задах супермаркета было уже три. Лёшин чёрный "Porsche Panamera", так вкусно пахнущий туалетной водой. Тёмно-синий "Лексус", которым распоряжался бритоголовый верзила в компании объёмистого приятеля и двух расфуфыренных подруг. И местами проржавевший "Мерседес", принадлежащий белобрысому рыхловатому парню по имени Михась - девушке его представили, но впечатление этот Михась произвёл самое неприятное.
            - Халло, старуха! - прозвучал над ухом прокуренный голос. - Чо скучаешь?
            Распахнув переднюю дверцу, на Лёшино место шлёпнулась тощая размалёванная Лика. Забросив обтянутые чулками-сетками ноги на стоявшую тут же бетонную тумбу, вытряхнула из блеснувшего золотом портсигара длинную коричневую сигарету с золотым ободком. "Пахитоска" - всплыло в памяти. Прежде Марина видела такие сигареты только в кино. Сунув сигарету в длинный серебряный мундштук, Лика прикурила от зажигалки с золотой эмблемой.
            - Были спички в прежние времена!.. - пожаловалась она. - О подошву чиркались... Прикинь, как гламурненько! А сейчас... Блин, ну никакого кайфа!..
            Выпустив струйку белого дыма, заставившего закашляться, Лика картинно отвела руку в сторону.
            - Слышь, тебя Марина зовут? - поинтересовалась она. - Чо ребятам не помогла? Как пить-гулять, так небось первая набежишь, а жратву потаскать... Ты, ва-аще, кто такая?
            - Я дизайнер в издательстве, - честно призналась Марина.
            - Книжки издаёшь? - удивилась Лика.
            - Журналы для Академии Наук, - объяснила Марина. - И бумажные, и сетевые, какие в Интернете выкладывают...
            - Небось, целыми днями за компьютером сидишь? - презрительно фыркнула Лика. - Аб-балдеть! Это где же тебя Лёшик такую выкопал, прям Эрмайони Гренджер с "Васьки". Не обижайся, старуха, но я бы так не смогла. День за днём на работу шляться. Не обижайся, старуха, но у меня бы с тоски уши паутиной обросли...
            Представив сексапильную Лику с паутиной на ушах, Марина наконец-то улыбнулась. Про себя она отметила, что новая знакомая правильно назвала подругу Гарри Поттера - а не так, как её называют в большинстве переводов.
            - У меня есть родители и старший брат, - словно бы извинялась девушка. - Но не могу же я вечно сидеть у них на шее...
            - А парни на что? - Лика посмотрела на собеседницу оценивающим взглядом. - Если у тебя высокая грудь и стройные ножки, незачем волноваться о будущем. А у тебя, как я погляжу, есть и то, и другое...
            - Но ведь так нельзя... - пролепетала Марина.
            - Да ты, как я погляжу, ещё девочка!.. Аб-балдеть! - фыркнула Лика. - Это как тебе жить-то скучно!.. Запомни: постель ещё не повод для знакомства, тогда как знакомство - отличный повод для постели. Слушай: полетели мы как-то... не скажу куда. Затусили там в отеле с одной компанией. Пересеклась я с одним в номере, что он со мной творил... Наутро я, вся из себя такая, спрашиваю: "Слышь, чувак! Тебя как зовут?..".
            - Лёша! - вскочив, обрадованная Марина замахала рукой.
            Не обращая на неё внимания, стоявший в дверях Лёша что-то втолковывал низенькому толстячку с залысинами. Толстячок не соглашался - махнув рукой, Лёша не глядя сунул ему в руки толстую денежную пачку.
            - Свинчакова, пошла вон! - подошёл он к машине. - Ты мне девочку раньше времени испортишь. Извини, Маринк, пришлось немного задержаться. Ну ни сволочи, деньги с руками рвут, удав дешевле стоил...
            Стоило Лёше оказаться рядом, как Марина успокоилась. Её не смутило даже то, что Лика с Тимоней снова оказались на заднем сиденье. Непрерывно сигналя, маленькая кавалькада выехала со двора.
            Полистав для приличия картинки в телефоне, девушка положила голову Лёше на плечо. Не выпуская управления, он обнял её за плечи. Проехав по проспекту Энгельса, миновав Выборгский район, машины выехали из города. Шоссе с металлическим ограждением и рекламными щитами летело навстречу, в открытых окнах "Лексуса" ревела и мяукала музыка. В радиоприёмнике рыжеволосая Канцлер Ги пела песню об адмирале и хранивших его горных ведьмах. Марина представила в роли адмирала Лёшу, и ей сделалось совсем хорошо. Она и не заметила, как задремала.
            "...антихвост, - неожиданно громко сказало радио. - Мы попросили прокомментировать ситуацию старшего научного сотрудника Пулковской обсерватории Порфирия Петровича Влюбчивого".
            "Ещё раз хочу подчеркнуть, что Земле ничего не угрожает, - ворвался в эфир сытый пожилой баритон. - Естественно, вследствие столь мощного выброса газов произойдёт заметное изменение орбиты. Существует вероятность, особо хочу подчеркнуть - всего лишь вероятность, что комета Мейсона-Хаскелла станет третьим, наряду с Фобосом и Деймосом, спутником Марса".
            "А не может комета упасть на Марс?" - допытывалась дотошная корреспондентка.
            "Ни в коем случае, - возразил Порфирий Петрович. - К нашему величайшему сожалению, вероятность данного события равна нулю".
            "Вы сказали: "к сожалению?", - удивилась корреспондентка.
            "Не просто "к сожалению", а к нашему величайшему сожалению, - поправил её Порфирий Петрович. - Не только я, но и многие мои коллеги дорого дали бы за то, чтобы комета упала на Марс. Расчёты показывают, что содержащихся в её ядре воды и газов достаточно, чтобы на четвёртой планете возникли океаны и плотная атмосфера...".
            - Блин, опять!.. - Лёша перевёл настройку.
            - И в самом деле, надоело, честное слово, - поддержала его Марина. - Целый день про неё, по радио и в интернете...
            - Эй, пере'нее сиденье! - послышался сзади жизнерадостный Тимонин голос. - Вы вообще в ку'сах, что над C'аросель'ком опять НЛО видели?
            - Наш Тимоня имеет в виду Старосельск, - перевёл на понятный язык Лёша.
            - Ага! - бодро подтвердил тот. - Они после'ние не'колько лет там часто поя'ляются. Смо'ришь, огонёк такой быс'ро вверх-вниз летит, раз-раз. Сва'ится такой нам на головы, бу'ут потом гадать, что с нами случи'ось, как на пере'але Дя'лова...
            - Да ну тебя! - отмахнулся Лёша. - Маринк, не слушай ты его, Тимоня у нас хохмач известный. Хотя, спору нет, насчёт обкомовской дачи его идея...
            - Какой "обкомовской дачи"? - удивилась Марина. - Кстати, Лёш! Я из-за тебя маме соврала, а ты так и не объяснил, куда мы едем...
            - Скоро увидишь! - рассмеялся Лёша. - Увидишь, как в прежние времена развлекалась номенклатура, а после "новые русские...".
            А маленький караван всё катил и катил себе, оставляя позади бесчисленные повороты и развилки, маленькие города и посёлки, новостроенные виллы в три этажа и потемневшие от времени деревянные домики. Постепенно и они сошли на "нет" - по сторонам стеной встали "корабельные" сосны. По пустой дороге неспешно пылил навстречу грузовичок с крытым кузовом.
            Время от времени с заднего сиденья доносилась приглушённая возня - от нечего делать Тимоня пытался залезть под юбку Лике. Сделать это оказалось не просто - юбка у Лики была несколько коротковата. К тому же, сопротивляясь, Лика всем видом показывала, что девушка она хоть и распутная, но честная.
            - Эй, заднее сиденье! - в конце концов, не выдержал Лёша. - Кончай разврат, побереги силы...
            Марина отвернулась. Пересекая один из заливов Ладоги, дорога взлетела на мост. На противоположном берегу показался маленький город - похожие на игрушки домики, за которыми виднелись бетонные коробки цехов. В сторону отходила перегороженная шлагбаумом дорога, перед которой стоял патруль - автомобиль и несколько вооружённых автоматами парней в незнакомой форме. Над шлагбаумом покачивался красно-белый флажок. "Старосельск, 5 км", гласила стоявшая здесь же фигурная стела.
            - Что это? - удивилась Марина.
            - С'аросель'к, - объяснил Тимоня. - Там ново'усы строя'ся. Посёлок у них там, мега-супер-ультра. Повышенной ко'фо'ности. А раньше су'остроите'ный завод был...
            - Жуткая дыра! - подтвердил Лёша. - Тут всего населения этот самый Старосельск, да бывшая обкомовская дача, куда мы едем. На пятьдесят километров вокруг ни одного человека. А если вдоль Ладоги, то на все восемьдесят.
            Свернув с дороги на отсыпанный гравием "пятачок", Лёша остановился. В лес уходила узкая, в один ряд, добротная и даже размеченная асфальтированная дорога, перегороженная лежащей на козлах красно-белой трубой. С трубы свешивалась поблёскивающая свежей краской табличка: "проезд закрыт".
            - Тля! - выругался Лёша.
            - Вау! - надула губки Лика. - Это что? Тусня с развратом отменяется? Лёшик, мальчики! Я так не играю...
            В автомобилях захлопали дверцы - компания сгрудилась перед импровизированным шлагбаумом. Похлопав по трубе, Лёша брезгливо вытер перепачканную краской руку.
            - Ну что, народ! - спросил он, перекрыв несущуюся из окон "Лексуса" музыку. - На счёт раз-два, взяли... Только возьмите перчатки, у кого есть, она мажется...
            Труба покатилась по обочине - заодно бритоголовый парень пнул и стоявшие рядом козлы. Смеркалось. Окружающий лес сделался по-настоящему дремучим - по сторонам то и дело попадались поваленные ёлки с жёлтой хвоей. Стало тревожно. Марина обрадовалась, увидев уходящий в лес металлический забор.
            - Ты чего дуришь, Михеич? - заорал Лёша на выскочившего из сторожки дедка. - Гостей зазвал, а проезд загораживаешь. Непорядок!..
            - Так старосельцы приезжали, - оправдывался Михеич, теребя клочкастую бороду. - Уходить велели. Авария там у них не то произошла, не то вот-вот случится. Вертолёт обещали прислать...
            Проехав раздвижные ворота, маленький караван остановился на асфальтированной площадке перед двухэтажным теремом-теремком с широкой двускатной крышей, спускавшейся чуть ли не до земли. Перед теремком раскинулась озёрная гладь, к воде спускалась огибавшая "каменный лоб" металлическая лесенка. Ведущая к теремку дорога заканчивалась возле неразличимых в полумраке хозяйственных построек, рядом с которыми, в поваленном местами заборе, виднелись ещё одни, распахнутые настежь ворота.
           
            ___________________________
           
            антихвост - схожий с вулканическим выброс воды и газов из ядра кометы. Хвост кометы всегда направлен в сторону от солнца. Образующийся под действием солнечного света и тепла антихвост, направлен как правило, в противоположную сторону, отсюда и название.
           
           
            За трое суток и один час до команды "ключ на старт", Вадим.
           
            После яркого, пёстрого, разноязыкого токийского аэропорта "Нарита" московское "Шереметьево" показалось скучным и серым. Сидя в полупустом кафе на втором этаже, Вадим посматривал то наружу, где за стеклянной стеной виднелись взлётные полосы и пассажирский терминал, то вокруг, на редких в этот час посетителей. На столике перед ним стояла чашка чая - наконец-то настоящего русского чая с лимоном, а на блюдечке - кусочек ещё тёплого пирога. И, вопреки недавней, но уже устоявшейся традиции, не было ни смартфона, ни планшета. Свободное время, когда оно выпадало, Вадим предпочитал проводить не в Сети, а наблюдая за окружающими.
            Вот и сейчас его внимание привлекла расположившаяся по соседству семья. Высокий курносый старик с красными скулами и редкими седыми волосами, носивший серо-стального цвета "тройку" с галстуком. Красивая дама с пышными каштановыми волосами и слегка вздёрнутым носиком, в деловом костюме, при пиджачке и юбке. И совсем молоденькая смуглая девушка с тёмными, слегка вьющимися волосами, похожая на юную Ассоль в исполнении Анастасии Вертинской из старого советского фильма.
            Увидев её, Вадим украдкой вздохнул. Приятно, когда управляющий министр кабинета отвечает поклоном на твой. Но личное, вне протоколов, знакомство с министрами - дело потенциально опасное. Потому-то, много лет назад Вадим решил для себя: "рискуй сам, если хочешь, но не смей никого тянуть следом. Твоя судьба - партии политического покера с почти гарантированным исходом и маловероятным фантастическим призом в конце. Милая, славная, добрая девушка не должна пострадать только потому, что познакомилась не с тем человеком".
            И, наконец, четвёртый член семьи - кудрявая девочка лет четырёх с веснушками и носиком-кнопкой. Девочка носила короткое платье и носочки с сандаликами, сжимая в руках плюшевого медвежонка-панду. Видно было, как этот медвежонок ей нравится - взяв в руки, девочка не могла расстаться с ним не на секунду. Сидеть с остальными ей было скучно - стоило красивой даме и высокому старику отвлечься, соскочившая с табурета девочка подбежала к Вадиму.
            - Здравствуй! - наклонился тот к неожиданной гостье.
            - Здравствуйте, дяденька! - ответила девочка. - А вы тоже в Японии были?
            - Да, был, - согласился Вадим. - Как ты догадалась?
            - А у вас на галстуке японский значок, - объяснила девочка.
            Вадим опустил глаза. В галстуке у него и в самом деле поблёскивала булавка с алым лучистым солнцем на белом фоне. Обернувшись, Вадим коротко кивнул сидевшим за соседним столиком Олегу и Серёге Волкову - те устроились в стороне, зная, что шеф не любит, когда смотрят в его тарелку.
            - А твои родители тоже были в Японии? - спросил Вадим.
            - Не-а, только дедушка, - мотнула головой девочка. - Дяденька! А вы там моего папу не видели?
            - Не знаю, - честно ответил Вадим. - А кто твой папа? Кстати, твоя мама и дедушка, наверное, волнуются. Разве можно без спросу убегать и подходить к незнакомым людям...
            Взяв девочку за руку, Вадим подвёл её к соседнему столику. Рассматривавшая на планшете фотографии семья ничего не заметила.
            - Простите! - нарочно громко сказал Вадим. - Ваша принцесса-озорница убежала сегодня несколько далековато...
            - Ой! - воскликнула темноволосая девушка. - Вы знаете Кага-но Тиё?..
            Говорила она по-японски не очень уверенно, делая паузу в поисках нужного слова. Услышав про Кага-но Тиё, Вадим мысленно выругался.
            - Да, я знаю это стихотворение, девушка-госпожа, - ответил он. - Извините, я вовсе не то хотел сказать... В своё оправдание отмечу, что я сказал "принцесса-озорница", а не "охотница за стрекозами"...
            - Химэ... - девушка густо покраснела, несмотря на загар. - Простите, я так точно не могу. Вы, наверное, много лет жили в Японии, а я... Понимаете, я всего лишь студентка...
            - Вы говорите не так уж плохо, - возразил Вадим. - В вашей речи есть свойственная иностранцам неправильность, но поскольку для японцев всякий, кто не японец, остаётся чужаком, большой беды в этом нет. Кстати, сам я в Японии бываю лишь изредка, наездами...
            - Вы бизнесмен? - вежливо поинтересовалась красивая дама.
            - Немного, - согласился Вадим. - А ещё я немного путешественник. Недавно вернулся из Японии, а в самом скором времени мне предстоит ещё одно путешествие. Вот я и решил, пока есть возможность, немного прогуляться по родному городу...
            "А заодно кое с кем встретиться, - добавил он про себя. - Но об этом ещё кое-кому не следует знать. Как и о том, что сегодня вечером я отбываю в Санкт-Петербург".
            В дороге легко знакомятся, а потому очень скоро Вадим знал об этой семье всё. Знал, что высокого курносого старика зовут Глеб Георгиевич, что несмотря на свои семьдесят лет, он ведущий инженер в одном из московских НИИ. Знал, что красивую даму зовут Нелли Глебовна, и что старику она приходится младшей дочерью. В Японию он ездил к живущему и работающему там зятю, мужу другой дочери, историку, специалисту по древней металлургии. А смуглую девушку, старшую внучку Нину, студентку института иностранных языков, брал с собой в качестве переводчицы.
            Выяснилось, что из токийского "Нарита" они летели одним рейсом - только Вадим наверху, а Глеб Георгиевич с внучкой - эконом-классом. Девочка с игрушечной пандой приходилась Глебу Георгиевичу самой младшей внучкой Машей.
            - И не говорите, Вадим, озорница страшная, - жаловалась Нелли Глебовна, выслушав перевод. - Разве что по деревьям не лазает. В подполе под домом как-то спряталась. Мы с Борисом, это ещё один наш зять, и с бабой Анютой, эта наша тётя, уж искали её, уж искали... А это она, оказывается, в прятки играла. А уж когда она кошку в постель затащила...
            - Как вам понравилась Япония, Глеб Георгиевич? - спросил Вадим.
            По опыту он знал, что человек, впервые оказавшийся в стране Восходящего Солнца, не устаёт ахать и восхищаться. Марико Ионесян, второй вице-президент Компании и вовсе считала, что японцы давно уже живут не в XXI, а в XXXI веке. Добавить к этому, что зять Глеба Георгиевича работал не где-нибудь, а в Камакура, старой японской столице, в шестидесяти километрах от нынешнего Токио...
            - Плохо! - неожиданно резко ответил Глеб Георгиевич. - Вы представить себе не можете, молодой человек, насколько всё плохо.
            Вадим удивился. Бывало, его знакомые поругивали японцев за волокиту и страсть к мелочному этикету с церемониями. Но чтобы вот так, отмести всё с порога...
            - Чем же? - спросил он.
            - Тем, что раньше мы вместе жили, - так же жёстко ответил Глеб Георгиевич. - Пусть бедно и кучно, да дружно. А теперь? Всяк по разным углам. Зять с дочерью в Японии, сын и того дальше, в Америке, на Аляске...
            "Старый большевик, - догадался Вадим. - Арсений Жолниров местного разлива". Всё было ясно, и следовало вежливо откланяться и уйти. Разве что "смуглая леди сонетов". Девушка была очаровательна и, судя по лёгкой грустинке во взгляде, не очень-то устроена в личной жизни.
            - А что плохого в том, что ваш зять работает в Японии? - с деланной наивностью поинтересовался Вадим. - Многие живут и работают за границей. У вас собственный дом, талантливые и успешные дети. Вам не грозит нищая старость, напротив - Японию увидели собственными глазами, а не в передаче "Клуб Кинопутешествий". Зять ваш, наверное, крупный специалист, если японская сторона сочла необходимым его пригласить. Так что жить и работать ему стоило бы поближе к предмету исследований. Вы согласны со мной, Нина-госпожа?
            Последний вопрос, как легко догадаться, Вадим задал по-японски.
            - О, да! - так же по-японски ответила Нина. - Я дедушке об этом всё время твержу, только он не слушает...
            - Сказать вам страшную ересь, Глеб Георгиевич? - продолжал ободрённый успехом Вадим. - Вот вы говорите: в прежние времена государство о нас заботилось, а теперь каждый должен сам завоёвывать себе место под солнцем. Не спорю, решать проблемы самому намного труднее. Зато теперь точно знаешь, чего стоишь на самом деле...
            - Вот оно! - гневно ударил себя по колену Глеб Георгиевич. - Всё по себе меряете, всё "я" да "я", да ваши паршивые импортные тряпки! Вам сколько лет, молодой человек? Тридцать девять? В том-то и ваша беда, что Советский Союз вы не застали. Нет в вас настоящего, советского чувства коллективизма. Всяк врозь норовит...
            "Ну да, конечно, - усмехнулся Вадим. - Прожить жизнь в закрытой стране, скучая на партсобраниях и подсчитывая рубли до зарплаты. Милица Матье, великий египтолог, чьими книжками я зачитывался в школе, прекрасно знавшая древнеегипетский язык и письменность, никогда не видела страны, изучению которой посвятила жизнь...".
            Но произнести такое вслух, значит, вызвать новую вспышку гнева. Взглянув на "смуглую леди сонетов", Вадим осторожно спросил:
            - Скажите, Глеб Георгиевич! А если бы вам предложили изменить это?
            - То есть, как изменить? - кажется, старик по-настоящему удивился.
            - Представьте себе, что далеко отсюда лежит большая богатая страна, на земли которой ещё не ступала нога человека, - продолжал Вадим. - Правда, эту страну ещё нужно сделать пригодной для жизни...
            - Мировая закулиса... - начал Глеб Георгиевич.
            Вадиму сделалось скучно. И пока старик долго и нудно рассказывал о ЦРУ и коварном плане Даллеса, целью которого было развратить прекрасную советскую молодёжь, отравив её музыкой, тряпками и зловредным индивидуализмом, и о не менее коварном Борисе Ельцине, сыне кулака-спецпоселенца, злонамеренно скрывшем своё социальное происхождение, дабы вступив в Партию, развалить её изнутри, Вадим откровенно любовался очаровательной, смуглой Ниной.
            - Скажите, Нина-госпожа! - начал он по-японски, не дожидаясь, пока старик закончит свою разоблачительную речь. - Не стану спрашивать, как вам понравилась Япония. Лучше скажите: не хотелось бы вам съездить ещё дальше? Увидеть иной мир под другими небесами?
            - Под другими небесами...- запинаясь, переспросила "смуглая леди сонетов". - Ой, простите, я так точно не могу.
            - Я хочу предложить вам и вашему дедушке поучаствовать в одной не совсем обычной авантюре, - осторожно начал Вадим. - Поверьте, что мои слова о далёкой стране под чужими небесами вовсе не шутка...
            - Вадим, да вы сказочник, - рассмеялась Нина.
            - Но всё-таки, - не сдавался Вадим. - Если бы вам предложили поехать на лежащие далеко отсюда ничейные земли, вы бы согласились?
            - Даже не знаю, - Нина смешно наморщила лобик.
            - Ещё чего! - вмешалась в разговор молчавшая до того Нелли Глебовна. - Никуда наша Ниночка не поедет. Знаем мы вас: задурите девушке голову всякими россказнями... Кстати, нам пора!
            "Очень скоро вы вспомните о нашем разговоре, - подумал Вадим. - Только будет поздно. Сказать? Так ведь не поверите...".
            - Жаль! - только и ответил он.
           
            _______________________
           
           
            Кага-но Тиё - японская поэтесса начала XVIII века. Её стихотворение-хокку: "Мой ловец стрекоз / Как же далеко ты / Нынче забежал" написано на смерть маленького сына, а потому смущение Вадима вполне понятно.
            "химэ" - "принцесса", яп.;
            "смуглая леди сонетов" - таинственная возлюбленная Вильяма Шекспира, которой посвящены многие его произведения, и о которой никто ничего не знает. Существует версия, согласно которой пьесы и сонеты Шекспира на самом деле написаны неким английским лордом. Титул и высокое положение не позволяли лорду открыто заниматься столь презренным делом, как сочинительство. "Смуглая леди сонетов" - его жена.
           
           
            За двое суток и тринадцать часов до команды "ключ на старт", Марина.
           
            - Гуди-им! Балде-ем!..
            Громогласный вопль, разом вырвавшийся из полудюжины здоровых молодых глоток, далеко разнёсся в темнеющем воздухе. Устроившиеся на ночь в прибрежных камышах утки, возмущённо засвистев, поднялись в воздух, направляясь к противоположному берегу.
            На поросшем травой "пятачке", в стороне от ярко освещённого теремка выросла куча хвороста. Плеснув из канистры, бритоголовый громила бросил спичку. Взметнувшееся пламя осветило воды озера и стоявшие вокруг молчаливой стеной сосны. С тентами, под какими на рынках сидят торговцы, пришлось повозиться - в неумелых руках "золотой молодёжи" они то и дело заваливались на бок, раздуваясь уродливыми пузырями.
            Установили мангалы - новенькие, блестящие, с завитыми спиралькой шампурами, на которые вперемешку с помидорами и зеленью нанизали кусочки мяса. На раскладных столиках появилась колбаса и сыр. И, разумеется, вино и водка, налитые в пластиковые стаканчики - помимо водки, имелись и непонятные снадобья в пёстрых алюминиевых банках. Из распахнутых дверей "Лексуса" неслась музыка, не смолкавшая, когда компания ехала по шоссе, когда выезжала на берег, когда таскали хворост и ставили тенты... А как гремела она теперь, взлетая с тысячами искр в потемневшее небо.
            И Марина - тихая, домашняя, скромная девочка, равно побаивавшаяся как маму, так и Ксению Александровну, морщившаяся, видя на страницах других девушек в социальных сетях не совсем приличные слова, а по праздникам позволявшая себе разве что капельку шампанского, обнаружила, что это - весело. По рукам пошли сигареты, пахнувшие отнюдь не табаком - Марина вежливо отказалась. Кто-то сунул ей в руку открытую банку. Из темноты появился Лёша - огромный, красивый, весёлый, с заблестевшими глазами, схватил за руку и увлёк в кружившийся вокруг костра хоровод.
            На головах у девушек появились венки с яркими цветами и свисающими чуть не до пояса гирляндами. Такой же венок после третьего или четвёртого круга обнаружила у себя на голове и Марина. Окружающий мир кружился в сумасшедшем ритме - девушки визжали, заглушая музыку, и Марина тоже кричала что-то вместе со всеми...
            Суматохи добавила похожая на пантеру подруга Михася, споткнувшаяся на некстати подвернувшемся камне. Хоровод распался с криками и визгом - вместе со всеми Марина присела у костра, делая вид, что ест пахнущее дымом, местами сырое, местами превратившееся в угольки мясо. Вокруг сидели босоногие девушки и заголившиеся по пояс парни - ели, пили, целовались, что-то нестройно орали. Вылакавший содержимое банки Тимоня полез целоваться - от его липкого прикосновения Марину передёрнуло. Напротив оглушительно визжавшая Лика вырывалась из объятий белобрысого Михася.
            - Прекраснейшие дамы и наиблагороднейшие господа! - грянуло откуда-то сверху.
            Оттолкнув Тимоню, Марина вскочила - голый по пояс Лёша взобрался на крышу принадлежащего Михасю "Мерседеса". "Мерседес" раскачивался - впрочем, Лёша тоже не слишком уверенно стоял на ногах. В его руках был маленький громкоговоритель, а возле "Мерседеса" бритоголовый громила с приятелем опустили на примятую траву массивный деревянный ящик.
            - Мы собрались сегодня здесь, чтобы воздать дань великому Ивану Купале... - Лёша едва не свалился с крыши. - Воздать и отыскать... ик... волшебный цветок папоротника. Он зацветёт сегодня, но явится лишь достойным - тем, кто способен... ик... воздать ему должное. Воздадим же ему...
            - Воздадим! - грянуло в ответ.
            Покачнувшись, Лёша едва не встал на четвереньки. У Марины защемило сердце.
            - Лёша! Ты пьян!..
            Тимоня схватил её за руку. Вырываясь, Марина сообразила, что Лёша может быть не просто пьян.
            - Прекрасные дамы и благод-днейшие господа! - продолжал он. - Сегодня к нам из тёмных глубин... ик... преисподней прибыл... Прибыл гость. Древний гость, мудрый гость, великий гость, стоявший у истоков человечества. Встречайте!..
            - О, ща 'руто бу'ет... - брызнул Тимоня слюнями в ухо девушке.
            Снова покачнувшись, Лёша повелительно взмахнул рукой. Бритоголовый с приятелем попытались снять крышку с ящика. Крышка не поддавалась - не то была приколочена, не то просто заперта.
            - Тля ... ...! - на всю поляну выругался в громкоговоритель Лёша. - Ну, ничего не поручишь...
            Спрыгнув с "Мерседеса", в последний момент он, всё же, не сумел устоять на ногах. Марина торопливо подбежала - стоя на четвереньках, Лёша шарил по земле в поисках лежавшего в двух шагах громкоговорителя. Найдя, сунул бритоголовому и, наклонившись над ящиком, защёлкал замками. Внутри, среди примятой соломы шевелилось что-то длинное, чёрно-серое...
            - Змея! - завизжав, Лика обеими руками вцепилась в гирлянды венка.
            - Так позвольте же представить вам... ик!.. - снова завладел громкоговорителем Лёша. - Змей-Искуситель! Хитрый, коварный и жестокий виновник грехопадения Адама и Евы. Это из-за него премудрый... ик... Господь изгнал наших предков из Рая, поставив... этого, как его... джедая с мечом лазерным и наложив пароль на вход. Но сегодня, в день Ивана... ик... Купалы Змей-Искуситель пришёл к нам...
            Толпа снова разразилась воплем - и, повалившись на колени, принялась кланяться крупному, сонному удаву. Тот свисал с покрытого татуировками плеча бритоголового, словно толстый шланг.
            - Вау, обожаю Лёшку! - появилась рядом Лика. - Непременно придумает что-нибудь эдакое...
            Скрестив руки над головой, подпрыгивая, она закричала чуть ли не громче всех:
            - Змей-Искуситель! Искуси нас, Змей-Искуситель!..
            С электрическим треском сорвав короткую чёрную блузку, под которой не было и намёка на лифчик, Лика заставила закачаться длинные острые груди с крупными сиреневыми сосками. Ойкнув, Марина отшатнулась - ту же процедуру проделала и подруга Михася, оставшаяся не только без платья, но и без трусиков. Грудь целомудренно прикрыла цветочная гирлянда - зато стоявший рядом Михась демонстрировал девицам крупное мужское достоинство.
            Девушка заметалась, разыскивая Лёшу. В разгорячённой, пахнущей вином и потом, абсолютно голой компании она выглядела белой вороной. На неё обратили внимание - перед ней вырос бритоголовый в компании потного, абсолютно голого Тимони.
            - Глядь, Леший! - оглянулся назад бритоголовый. - Что-то у тебя подруга стеснительная. Ты ей чо, трубу не дочистил?..
            Марину передёрнуло, голая компания разразилась хохотом. Появился Лёша - без рубашки, без брюк и даже без трусов. С плеча свешивалась гирлянда из увядающих цветов, на локте висела стриженная белобрысая девица, а в руке Лёша держал открытую алюминиевую банку.
            - Маринк, ты это... чего?.. - в эту минуту Лёша ничем не отличался от окружающей компании. - Давай... ик... раздевайся, одну тебя ждут...
            Окружающая компания снова расхохоталась.
            - Лёша, что это? - Марина стремительно трезвела.
            - Это? - рассмеялся тот. - Да, это просто игра такая... Мы просто... ик... Просто любим друг друга - всех вместе и каждого по очереди...
            - Лёша! Не надо! - дрожащим голосом просила Марина. - Я не хочу. Пожалуйста! Давай лучше поедем отсюда!..
            - Леший, ты чо! - встрял в разговор бритоголовый парень. - Всю ночь её уговаривать будешь? Отойди!..
            Оттеснив Лёшу, бритоголовый принялся расстёгивать пуговки Марининой блузки. Отпрянув, девушка ударила его по щеке.
            - Сука! - выругался бритоголовый.
            - Ха, на'од! - прокомментировал Тимоня. - Лё'кина под'уга ещё де'очка. Гляньте, как упи'ается...
            - Я не хочу! Пустите... - Марина едва не плакала. - Лёша! Пожалуйста...
            - Да держи её, курву! - приказал бритоголовый, ввернув два непечатных слова. - Тля...
            Марина почувствовала, как с двух сторон её схватили за руки - послышался треск рвущейся ткани. Липкие Тимонины пальцы скользнули в вырез лифчика. Слышащийся со всех сторон жизнерадостный гогот заставил девушку мелко дрожать.
            - На'од, а тут инте'есно, - делился впечатлениями Тимоня.
            И тут над погружённой в полумрак поляной вспыхнул яркий свет.
            - НЛО! - заорали вокруг.
            Тимоня с бритоголовым куда-то исчезли, пальцы на запястьях разжались. Не веря случившемуся, с ужасом глядя на голых парней и девиц, чуть ли не на четвереньках уползающих в стороны, Марина бросилась бежать. Миновав вторые, распахнутые настежь ворота, она оглянулась - в небе над поляной висел огромный цилиндр со скошенными стенками и светившимся голубоватым светом основанием.
            Спасительная темнота манила. Девушка бежала, не видя ничего вокруг, спотыкаясь, поднимаясь и снова падая. Оторванный от блузки лоскут трепетал на ветру, ветки кустов хватали за подол и руки - Марине чудилось, что Лёша и его приятели бегут следом. Девушка бежала, не заметив, как стихли разноголосые вопли и визги, что костёр и спасительный свет остались далеко позади, а вокруг стоит темнота. Девушка бежала, пока не сорвалось дыхание и не иссякли последние силы. Девушка бежала, пока не провалилась куда-то вниз.
            Скользнув по глинистому склону, она приземлилась на ворох прошлогодней листвы. Вскочив, Марина побежала, было, дальше - и, не удержавшись, снова свалилась на землю. Прижавшись к толстому древесному стволу, сжавшись в комочек, она стала тихонько плакать.
           
           
            За двое суток и одиннадцать часов до команды "ключ на старт", Вадим.
           
            Первыми, кого увидел Вадим, уже в сумерках подъехав к Старосельску, были двое мальчишек лет примерно десяти и одиннадцати, разноцветными красками рисовавшие на воротах аресийский герб. Кропотливая работа была близка к завершению - исчирканный каналами оранжевый диск планеты окружили яблоневые ветви. Забравшись старшему на плечи, младший старательно прорисовывал вертолётные лопасти на концах крыльев парусного корабля. Рядом, на асфальте стояло с полдюжины алюминиевых баллончиков. Пожилой усатый охранник, ещё не в серой милицейской, а в чёрной ЧОП'овской форме, но уже с автоматом за спиной, с улыбкой смотрел на происходящее безобразие.
            - Что тут у вас происходит? - спросил Вадим, выйдя из машины.
            За его спиной захлопали дверцы - Олег и Серёга Волков образовали молчаливую группу поддержки. Опустив баллончик с краской, младший из мальчишек нехотя спрыгнул на землю.
            - Мы это... Мы ничего... - оправдываясь, старший хитро скосил глаза на охранника. - Нам дядя Семён разрешил...
            Глаза у него были серые, ясные, лицо усыпано веснушками, светлые волосы торчали вихром. На шее, ниже спущенной маски-респиратора хитрым узлом повязан пионерский галстук - не алый советский, а двуцветный, жёлто-красный, аресийский. Такой же галстук носил и младший мальчишка.
            - Кто такие? - гаркнул Вадим, подражая Витьке Анизину и его офицерам-десантникам.
            - Честь имею! - хлопнув по асфальту каблуками кроссовок, старший вскинул руку в подзабытом пионерском салюте. - Алексей Зайцев, гражданин и патриций Аресийской Советской Республики, товарищ первый вице-президент!
            - Та-ак! - протянул Вадим. - Значит, уже гражданин и патриций... Для начала запомни, Алексей Зайцев, что к пустой голове руку не прикладывают...
            - Так я в пионерском салюте, товарищ первый вице-президент... - оправдывался мальчишка. - Так можно...
            - А затем объясни, - продолжал Вадим. - Почему ты всем встречным и поперечным выдаёшь нашу главную тайну? Подъедут какие-нибудь туристы-гитаристы, увидят ваши художества, услышат твои слова и?..
            - Так, чужие здесь не ходят, дядя Вадим! - не растерялся мальчишка. - Час назад два автобуса с переселенцами прошли, так это наши переселенцы были. А мы и так через два дня поднимаемся... Дядя Вадим, ну давайте оставим! Вы все... Взрослые то есть, такое большое дело делаете, а нам ничего... В лес нельзя, в цех нельзя, на борт нельзя...
            - Значит так! - повернулся Вадим к охраннику. - Вызовите наряд, этих охламонов под белы ручки и к родителям. О случившемся доложите начальству, после подъёма сутки ареста. А это художество...
            - Замазать? - с готовностью предложил охранник.
            - Стоило бы, кое-кому урока для... - Вадим посмотрел на поскучневшие физиономии и молящие глаза обоих мальчишек. - Найдите ненужной бумаги или старых газет, заклейте. Расклеим в понедельник утром, когда будем снимать посты...
            Проехав мимо ворот под ликующий мальчишечий вопль, пройдя по улицам и цехам, он добрался до заводоуправления. Поднявшись на третий этаж и, пройдя истоптанной ковровой дорожкой, без стука вошёл в знакомый кабинет. Взъерошенный Алексей Кудашов в расстёгнутом пиджаке, при съехавшем на бок галстуке с настоящим бриллиантом в ушке золотой булавки, яростно ругался по телефону.
            - Не помешаю? - Вадим стукнул пальцами по полированному столу.
            - Какого чёрта! - Кудашов раздражённо швырнул на рычажки телефонную трубку. - Наконец-то, а то я тут совсем зашиваюсь. Взвалил на меня это хозяйство, а сам смылся к японским гейшам. A propos, не далее, как сегодня утром прелестная Вика Рунёва в тысяча первый раз деликатно осведомлялась о тебе.
            - Бог с ней, - отмахнулся Вадим. - Лучше расскажи, что с СПК?
            - Как, с прекраснейшей из женщин? - делано удивился Кудашов. - Напрасно, напрасно. Вика Рунёва столь же очаровательна, сколь и непосредственна. Она с удовольствием вышла бы за тебя замуж. И развелась бы - понятно, не сразу, а по прошествии некоторого времени. A propos, ты не задумывался, что нашей маленькой, непризнанной и пока что почти никому не известной республике не хватает семейного кодекса...
            - К чёрту Вику Рунёву! - гаркнул Вадим. - Сто раз говорил, что не терплю этих сарданапаловых штучек...
            - Увы, грешен... - с деланным раскаянием развёл руками Кудашов. - Некоторое время назад между мной и Викой Рунёвой, действительно, имели место некие отношения... Да, не забудь, что именно благодаря ей твоя "Колдунья" теперь сверкает, словно игрушка...
            Не желая и дальше пререкаться с болтуном, Вадим нашёл на селекторе нужную кнопку.
            - Внимание! Говорит первый вице-президент республи... то есть, тьфу... компании Лукашин. Завтра в десять утра в моём кабинете состоится совещание. Тема: готовность СПК. Приглашаются старшие флаг-инженеры и начальники подразделений. Всё!
            - А теперь рассказывай, что у тебя здесь творится, - продолжал он, устроившись в кресле для посетителей. - Двух разрисовывающих ворота пацанов я уже видел. Пустые цеха и пробку в главном коридоре тоже. О чём шла речь перед моим приходом?
            - Да Санька Симаков с Егоршиным поцапались, - нехотя объяснил Кудашов. - Егоршин зацапал контейнера с продовольствием для "Александра Брусенцова" и загрузил к себе на "Волчиху". Симаков тот час же в слёзы...
            - Что предпринял? - спросил Вадим.
            - Ничего не предпринял, не успел, ты появился, - ответил Кудашов с лёгким смешком. - А вообще, стоило бы выговор влепить, обоим. Хотя, ты Егоршина знаешь, ему пальца в рот не клади...
            - Значит так! - официальным голосом продолжал Вадим. - "Волчиху" разгрузить, продовольствие вернуть на склад. После этого и только после этого пусть его забирает Симаков. А Егоршин у нас совершит путешествие на борту "Александра Брусенцова"... Впрочем, нет, лучше на "Нелли Блай". А то знаю я Симакова, в пути он Егоршина выпустит...
            - Суров ты, Вадька... - тихо сказал Кудашов.
            Не отвечая, Вадим подошёл к окну. Посреди заводского двора остановился автобус - пассажиров с рюкзаками и сумками встречала стройная светловолосая девушка, в которой трудно было не узнать Вику Рунёву. В деловом костюме, при юбке и зауженном в талии жакетике Вика Рунёва выглядела строго и официально, что не мешало ей оставаться очаровательной. Вадим вспомнил, как два года назад она буквально не расставалась с Кудашовым, целуясь по поводу и без... А год назад, когда Кудашов перестал обращать на неё внимание...
            В кабинете прозвучал сигнал селектора.
            - Алексей Викторович! - доложил дежурный диспетчер. - В усадьбе охотхозяйства появились посторонние.
            - Что? - Вадим отошёл от окна. - Внимание! Говорит Лукашин! Какие посторонние?..
            Экран стоявшего на столе компьютера показал пляшущую вокруг костра полуголую компанию. Охотничье хозяйство имело собственную систему видеонаблюдения, предназначенную главным образом для контроля над жившими в лесу животными. О том, что специалисты из Расположения порой использовали её для своих целей, знали немногие.
            - Диспетчер! - распорядился он. - Картинку и координаты Радченко. Всё.
            Переключив интерком, Вадим вызвал старшего флаг-инженера "Орла" Михаила Радченко.
            - Координаты и картинку тебе сейчас сбросят, если ещё не сбросили, - добавил он, изложив ситуацию. - Слишком близко от нас, чревато. Выведи разъездной катер, пусть пройдёт над ними на бреющем...
            - Как же так, Вадим Евгеньевич! - удивился Радченко. - А огласка?..
            - Осталось всего два дня, - ответил Вадим. - Думаю, для всех нас это теперь любимая отговорка. А если боишься, не возвращай катер назад. Отправь наверх, мегаметров на тридцать. Упасть не успеет, а через два дня мы его подберём...
            ------
            _____________________________
           
            "A propos" (произносится "а пру-пру") - "кстати", нем.
           
           
            За двое суток до команды "ключ на старт", Марина.
           
            Марину разбудил утренний холод. Спросонья не разобрав, что случилось, она завозилась в сухой листве, тщетно пытаясь натянуть несуществующее одеяло, то и дело повторяя: "Да-да! Сейчас встаю, мамочка!". Наконец, холод и роса взяли своё. Открыв глаза, девушка с удивлением обнаружила себя на дне оврага с поросшими травой отлогими склонами и болотистым дном, где среди затянутых ряской луж росла осока и низенькие деревца.
            Вот тут она вспомнила всё. И праздник у костра, начавшийся так весело и закончившийся так скверно, и своё отчаянное бегство через лес. И даже, как проплакала полночи, свалившись в темноте в этот овраг.
            При свете дня случившееся вовсе не казалось страшным - скорее, гнусным и мерзким. Девушка плакала, размазывая по лицу слёзы пополам с лесным мусором. Перед глазами снова и снова вставало раскрасневшееся Лёшино лицо с расширившимися зрачками. При воспоминании о шарящих под блузкой липких Тимониных лапах её мутило.
            В кронах деревьев зашелестел ветер, хрустнула ветка - словно под чьими-то ногами. Встав на колени, Марина подняла голову, прикрыв разорванную блузку. Минут через пять над головой снова зашумело и заскрипело - девушка не сразу поняла, что это один ствол попросту ударился о другой.
            При свете дня выяснилось, что пострадала она не так уж и сильно. Разорванная на груди блузка приобрела несколько пятен от пьянящей настойки, потеряв половину пуговиц. Серая юбка оказалась измятой и перепачканной глиной. На руках и ногах обнаружились ссадины и царапины - девушка вспомнила, как убегая, то и дело натыкалась на кусты. С левой ноги исчезла туфелька на квадратном каблучке - зато в ушках уцелели серебряные серёжки с жемчужинками, ручная работа, Марина специально одела их перед свиданием. На левой руке тикали маленькие часики. Плохо было то, что сумочка с мобильным телефоном, ключами от дома, проездным, пропуском на работу и в университет так и осталась лежать на переднем сиденье Лёшиного "Porsche Panamera".
            Не зная, как долго и в какую сторону бежала, Марина предположила, что до теремка на берегу озера не слишком далеко. Выбираясь из оврага, она представила, как увидит наверху улыбающуюся Лёшину физиономию: "Привет, Маринк! С чего вдруг тебе вчера вздумалось убегать?". И всё это под смачный гогот остальной компании, ждущей около машин.
            В действительности наверху её ждал лес - высокие, чуть ли не до неба сосны пополам с берёзами и мелким густым подлеском. Под деревьями не было ни прохода, ни тропинки - разве что след на глинистом склоне выдавал место, где вчера девушка соскользнула в овраг. Над головой шумели и гомонили птицы. От затянутых ряской луж поднимался гнилостный запах.
            Позже Марина вспоминала, что в тот, самый первый момент не успела по-настоящему испугаться. Озеро и терем-теремок оказались дальше, чем она предполагала - так это только к лучшему. Пройти вдоль оврага, обогнув их по широкой дуге, и через лес выйти на дорогу. А там набраться смелости и проголосовать. Мужчин после случившегося она побаивалась - не хотелось снова нарваться на весёлую компанию. Но вдруг попадётся приятная пожилая пара или женщина с детьми...
            Не ожидавшая подвоха Марина сделала первый шаг - оказалось, что среди невысокой травы и жавшегося к земле мелкого кустарника с круглыми тёмно-зелёными листиками прячется невероятное количество камушков, веточек, сосновых иголок и сухих прошлогодних листьев. Всё это только и ждало возможности впиться в пятки и нежные пальчики. Держась за пахнущий смолой сосновый ствол, Марина заметалась в поисках места потвёрже.
            Шаг, ещё шаг, ещё и ещё... Всякий раз приходилось выбирать, куда ступить, земля холодила и пачкала ноги. Болезненный укол - под пятку попал сухой сучок. Хрустнула сломавшаяся веточка, пальцы ощутили крупный камушек. И как только древние люди ходили босиком? И ведь не только ходили... Марина оглянулась - край оврага со следом от падения едва виднелся за деревьями. Подумав, что эдак можно и за год не выбраться, она прибавила шагу - чтобы, вскрикнув от боли, снова упасть на колени. Вскочив, девушка снова привела себя в порядок, размазав грязь по лицу. И, спотыкаясь и подпрыгивая, останавливаясь чуть ли не после каждого шага, побрела дальше.
            Окружающий лес выглядел совершенно диким - ни дорожки, ни тропинки, никаких вызывающих раздражение человеческих следов, вроде старых кострищ, проржавевших консервных банок, грязного пластика или обрывков истлевших газет. То и дело попадались поваленные деревья и покрытые мхом камни, а то и целые каменные "лбы", которые приходилось огибать. Овраг ушёл в сторону, светлый соснячок сменился мрачноватым ельником, а мелкий кустарник под ногами - ковром из сухих иголок. Встречались тропки с бегущими крупными, красновато-коричневыми муравьями - такие места девушка старалась миновать как можно быстрее. Однажды она чуть не нос к носу столкнулась со змеёй - устроившаяся на еловой лапе гадюка недовольно подняла голову. Марина была уверена, что это именно гадюка, поскольку не знала, как отличить её от ужа.
            А время между тем понемногу шло. Раннее утро сменилось полднем, стрелки часиков незаметно подобрались к трём... Идти стало легче - ноги привыкли к постоянным уколам. Во всяком случае, девушка уже не поджимала пальцы и не подпрыгивала при каждом шаге.
            И всё это время в руках у Марины была маленькая серая туфелька.
            Мама приучила её беречь вещи. Дома единственная "лодочка" сразу отправилась бы в мусорный ящик, но здесь, в лесу рука не поднималась выбросить ставший бесполезным предмет. Девушка пробовала попеременно надевать туфлю на ту и другую ногу, рассчитывая получить пусть небольшую, но передышку. Но сшитая на правую ногу туфелька жала и натирала левую, к тому же идти в одной туфле на каблучке было не слишком удобно...
            День клонился к вечеру, когда деревья наконец-то расступились, открыв поросшее тростником болото. Под босыми ногами захлюпала вода, крошечные лягушата изумрудными брызгами бросились в стороны. За стеной тростника, за непроходимыми лужами, по невидимой железнодорожной ветке медленно шёл поезд - дизельный локомотив с пассажирским и тремя товарными вагонами. Машинист, скорее всего, не увидел девушку - а увидев, попросту не понял, с чего вдруг она подпрыгивает и размахивает руками.
            Прежде, чем солнце село, из прибрежных тростников поднялись несметные полчища комаров. Они гудели и звенели, они кружили над головой, садясь на голые руки и ноги. Устроившейся под сосной на ночлег Марине приходилось то и дело вскакивать, отмахиваясь еловой веткой. Это помогало, но она не могла провести на ногах всю ночь. Не выдержав, девушка бросилась бежать, споткнувшись о невидимый в темноте корень и в который раз горько заплакала.
            Разбудило её журчание ручейка. Встав на колени, Марина увидела не далее, чем в десяти шагах, овражек с глинистыми краями, по дну которого бежал прозрачный ручеёк. ((с) Atta, "Девушка и звездолёт", все права защищены) От ледяной воды ломило зубы - но это была настоящая, чистая вода. Жаль только, набрать её было не во что.
            И снова потянулся дикий, дремучий лес. Первое время девушка старалась идти берегом болота, не теряя из виду столбы с проводами вдоль железнодорожной ветки на противоположном берегу. К несчастью, заросли и неглубокие овражки попадались всё чаще, болото ушло в сторону, а ещё через некоторое время Марина обнаружила, что солнце, вместо того, чтобы светить ей в левый глаз, стоит сбоку. Бывалый путешественник сразу понял бы, в чём дело - но на свою беду девушка была настоящей горожанкой.
            На очередной поляне усталая Марина рухнула прямо в траву. Через некоторое время она услышала поблизости явственно различимое тявканье. Приподнявшись на локте, девушка увидела, как из-под поваленного дерева вылезает золотисто-коричневый щенок со странно острой мордочкой и стоящими топориком треугольными ушками. В зубах он держал серо-коричневое утиное крыло. За первым щенком выбрался второй - начав весёлую возню, они принялись отбирать друг у друга добычу.
            Какой бы усталой и голодной не была Марина, она не могла не умилиться. К тому же появление щенков означало, что где-то поблизости находится дом, жилище. Девушка оглянулась, надеясь увидеть выглядывающий из-за деревьев забор или крышу. Тем временем из-под того же дерева вылезла тощая рыжая собака с облезлым боком. У собаки была такая же острая мордочка, уши топориком - и белый кончик на конце пышного хвоста. От разочарования и усталости Марина горько заплакала.
            Удивлённая лиса (а это была именно лиса) негромко тявкнула. Прекратив игру, лисята уставились на девушку чёрными глазками-бусинками, распространяя по поляне резкий и неприятный запах. Лиса снова тявкнула - оставив на поляне измочаленное крыло, лисята юркнули обратно под дерево.
            Лишь поздним вечером девушка вышла на заброшенную дорогу - среди развороченного тракторами бетона росла трава, рядом бодро шагала цепочка серебристых ажурных мачт с проводами. Марина с трудом удержалась, чтобы в очередной раз не расплакаться. "Выбралась! - снова и снова повторяла она сама себе. - Боже мой! Неужели я и вправду выбралась?..". Стой солнце хоть немножечко повыше, будь в исцарапанных ногах чуть больше сил, она припустила бы бегом. Но сил больше не было - устраиваясь на охапке травы под очередным деревом, девушка даже не заметила гулящих комариных ратей. "Бродяга я!..", - вспомнилась ей песенка Раджа Капура из любимого мамой индийского фильма.
            Наступившее утро выдалось прохладным - блузка и юбка пропитались росой. Идти по дороге оказалось тяжелее, чем по лесной целине - развороченная земля пополам с бетоном застыла крупными комками, то и дело попадалась землисто-серая грязь на месте высохших луж. Не выдержав, Марина сошла на обочину - камни и земляные комки встречались и здесь, но не в таком количестве.
            Девушка слишком устала, чтобы заметить исчезновение птиц. Вчера и позавчера их было много - над головой всё время кто-то кричал, шумел, копошился. Над болотом, над тёмными проплешинами в тростнике летали чайки, в ночной темноте слышалось совиное уханье. Теперь же вокруг стояла непривычная тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы. Было почти одиннадцать, когда деревья в очередной раз расступились...
            Вышедшей на опушку Марине снова захотелось расплакаться. Берегом озера шла асфальтированная дорога с разметкой, а не дальше, чем в километре, окружённый бетонным забором, стоял маленький город. Тот самый, что она видела из окна Лёшиной машины - коттеджи, многоквартирные дома, а чуть дальше - бетонные коробки цехов. "Старосельск", - гласила надпись на фигурной стеле. Въезд перегораживало переносное ограждение, на соседних воротах был изображён аляповатый рисунок. Над ломаными крышами домов, над заводскими корпусами в небо медленно, лениво поднимались струйки белого пара. Много. Несколько. И, если не считать доносившегося словно бы из-под земли ровного басовитого гула, вокруг стояла полная тишина.
           
           
            За сорок минут до команды "ключ на старт", Вадим.
           
            Обзорный экран бесстрастно показывал вымощенную плитами площадь перед зданием заводоуправления. В каменной чаше беззвучно журчал фонтанчик - тоненькие струйки играли, переливаясь в солнечных лучах. Чуть дальше тянулся скверик - светлая берёзовая рощица, двойная аллейка с посыпанными гравием дорожками, деревянные лавочки на витых чугунных ножках. Разноцветные декоративные ромашки на клумбах покачивались под летним ветерком.
            - Докладываю, Арсений Олегович! - Вадим поднёс к губам микрофон. - СПК загружены, генераторы выведены на предрабочий режим, пассажиры уже час, как в гамаках. Только что я отдал приказ о снятии внешних постов. Да, согласен, что мы торопимся. Но в городе и вокруг никого нет. А если что-то случится, милиционеры уже ничем не помогут, зато сами рискуют опоздать и попасть под выхлоп... Да, и вам удачного подъёма, Арсений Олегович! До встречи наверху...
            Убедившись, что блокпосты при въездах в город и в самом деле сняты, а из четырёх патрульных машин на опустевших улицах остались только две, Вадим вызвал Антона Ромацкого, старшего флаг-инженера "Нелли Блай". Началась нудная и муторная, действующая на нервы, по мнению всех участников, абсолютно ненужная, придуманная исключительно для развлечения начальства перекличка. Всякий раз всё оказывалось в порядке - чуть меньше двухсот человек на борту каждого из восьми СПК, причём количество и размещение соответствовало судовой роли, аккумуляторы заряжены, трюмы полнёхоньки, системы регенерации воздуха ещё вечером запущены на полную мощность... СП-Генераторы тихо гудели на малых оборотах, и даже находящийся на борту "Колдуньи" девятимегаватный атомный реактор, один из пяти, любезно предоставленных японской стороной, исправно давал энергию и совсем не давал протечек.
            Впрочем, совсем без накладок не обошлось. В системе охлаждения "Орла" началось падение давления, вызванного сбоем программы - вместо того, чтобы закачивать жидкий кислород в танки, насосы перекачали его обратно, в ёмкости находящейся под посёлком оксистанции. На "Александре Брусенцове" потерялись трое мальчишек - после недолгих поисков всех троих, под предводительством гражданина и патриция Алексея Зайцева обнаружили в креслах-гамаках главного салона, где они собрались наблюдать подъём в иллюминаторы. А в довершение всего покинувшая семейный "Брянский лес" Вика Рунёва, где ей была предоставлена отдельная каюта повышенной комфортности, обнаружилась на борту "Колдуньи".
            "Ладно, ладно, - покачал головой Вадим, услышав последнюю новость. - Я тебе не Сёмка Давыдов, да и ты не Лушка, факт". Выслушав последний доклад, от Юрия Чевтоха, ставшего старшим флаг-инженером "Волчихи" вместо смещённого, разжалованного и посаженного под арест Егоршина, Вадим отключил микрофон.
            - Патрульные группы на борту, Вадим Евгеньевич! - доложил сидевший рядом Олег. - Задраиваемся?
            - Не спеши! - Вадим щёлкнул переключателем, вызывая все восемь СПК разом. - Внимание! Говорит первый вице-президент Республики Лукашин. Через сорок минут, ровно в двенадцать-ноль-ноль мы начинаем подъём. Отправление согласно утверждённой очередности, стартовый интервал - четыре минуты. Желаю всем не слишком сильных перегрузок и скорой встречи наверху...
            Отключив микрофон, Вадим не без удовольствия откинулся на спинку кресла. Окинув взглядом приборную панель, он посмотрел на один из боковых экранов, куда выводилась информация о состоянии всех восьми СПК. На обзорном экране играла на солнце вода в фонтанчике. Налетевший ветер гнал по площади смятые бумажные листы.
            - Вадим Евгеньевич, а вам не страшно? - неожиданно спросил Олег. - А то у меня, знаете ли, все поджилки трясутся. Как представлю, что сейчас буду весить ровно в три раза больше... И ведь, достаточно малейшей неполадки! Вдруг одна из внутренних обмоток перегорит или система охлаждения откажет?..
            - Старший из Рунёвых болтается там почти два года, - ответил Вадим, стараясь казаться невозмутимым. - Кстати, у него нормальная сила тяжести. А если тебе страшно, так ещё не поздно соскочить. Южные ворота открыты, машины в гараже. Садись за руль и жми, чтобы только ветер в ушах свистел...
            Больше, чем когда-либо похожий на Лариосика, Олег нервно облизывал губы. "Чёрт, и ведь навязали трусишку-инспекторишку, - с раздражением подумал Вадим. - Вызвать Волкова и погнать суслика вниз, в каюту к Альбинке Русаковой, пусть поплачет в тёплое плечико. А СПК поднять самому...". Он представил, как здорово было бы поднять махину в пятнадцать тысяч тон самому и улыбнулся.
            - А всё равно, мы молодцы! - не получивший поддержки с одной стороны, Олег ударился в другую крайность. - Только представьте, Вадим Евгеньевич! У нас - и собственный мир. А негодяев и дураков мы на перроне оставим...
            - На каком ещё перроне? - не понял Вадим.
            - Да, фильм такой был, старый, советский... - поторопился объяснить Олег. - Там один из героев так и говорит другому, что идёт поезд в коммунизм, а негодяев и дураков мы на перроне оставим. И ведь, согласитесь, именно так и вышло...
            - Этот твой новый мир мы быстро сделаем похожим на старый, - отрезал Вадим. - А нет, так наши дети и внуки постараются...
            - То есть, как это, "сделаем похожим на старый"? - Олег едва не подпрыгнул. - Вадим Евгеньевич, да что вы такое говорите? Есть же дедушка, Арсений Олегович... Вы... Рунёвы - знаете, что Вика в вас влюблена? Серёга Волков, Никита Денисович, Митрохины... И с такими людьми, с такими товарищами как может наш новый мир стать похожим на старый?..
            - Скажи!.. - осторожно начал Вадим, которого ребячливость собеседника в сочетании с тревогой перед предстоящим подъёмом начала откровенно раздражать. - Ты никогда не задумывался, чем на самом деле является наша затея?
            - То есть, как это, "чем является"? - снова удивился Олег. - Справедливое общество построить, социализм. Как в Советском Союзе, с общественной собственностью на средства производства, с бесплатным жильём, образованием и медициной, с оплатой строго по труду и обязательностью труда для всех. Разве что у нас не будет всеобщей советской уравниловки, а колхозы будут представлять собой ассоциации личных хозяйств, работающих на общественной земле... Вадим Евгеньевич! Вы же сами, как член Совета, наш основной закон утверждали...
            - Ну да, конечно же... - усмехнулся Вадим. - "Социализм", "Коммунизм", "Справедливое общество", "Новый Советский Союз", попробовать ещё раз... Так вот, гражданин и патриций Аресийской Советской Республики Олег Жолниров! Плюньте на это. Слюной. С самой высокой колокольни. Потому как истинный смысл нашей затеи - построить дачу на максимальном удалении от городской черты.
            - Вадим Евгеньевич! - Олег даже слегка привстал.
            - А ты сам подумай, - отвечая, Вадим не забывал время от времени поглядывать на приборы и на обзорный экран. - Чего мы все хотим, если хорошенько разобраться? Мы хотим, чтобы проблемы большого мира, с его преступностью и наркоманией, с его глобализацией и толерантностью, с его безумным и порой бессмысленным техническим прогрессом нас не касались. Чтобы мы всё это... Как ты только что выразился? На перроне оставили. Американцы в такой ситуации уходили на Дикий Запад, семья Лыковых ушла в сибирскую тайгу, а мы... Мы решили убежать несколько подальше...
            - Ну да, правильно, - согласился Олег. - Мы ведь не хотим, чтобы капитализм с его соблазнами снова совратил наших сограждан. Только, Вадим Евгеньевич! Почему вы так уверены, что у нас ничего не получится?
            - Потому что остальным, как негодяям, так и честным людям может не понравиться, что их оставили на перроне, - усмехнулся Вадим. - Заметь, что учёные есть не только у нас. Так что лет через восемь - или же через двадцать к нам могут пожаловать гости под звёздно-полосатым флагом. И что из этого следует?..
            - Что из этого следует, Вадим Евгеньевич? - переспросил Олег.
            - То, что нам нужен не дачный посёлок, из спеси и чистого недоразумения именующий себя Аресийской Советской Республикой, - начал Вадим. - Нам нужно своё общество, своё собственное, настоящее государство. Нужна армия и космический флот. Нужна промышленность, сельское хозяйство, школы и университеты. Города с домами и улицами, с кафе и магазинами, с толпами прохожих. Двести-триста тысяч переселенцев - для начала. И привлекать их придётся не красивыми сказками о Новой Земле под новыми небесами, или справедливом обществе, а вполне конкретными заработками...
            - И с собой они принесут все проблемы старого мира, - разочарованно протянул Олег. - Только, Вадим Евгеньевич! Нам же не обязательно брать к себе кого попало. Почему бы не пригласить к себе только настоящих людей? Умных, добрых, порядочных... Да узнав, что у нас - социализм и общественная собственность на средства производства, что нет никакой возможности поднажиться, разного рода деляги, прохиндеи и прочие олигархи сами к нам не поедут...
            - Интересно, как ты их различишь? - поинтересовался Вадим. - По клейму на лбу? Ну, предположим, набрали мы только и исключительно, как ты говоришь, настоящих людей. Тех, для кого познание и творчество... Или, скажем, возможность спокойно жить, не тревожась о будущем, важнее высоких заработков. Создали, совместными усилиями, Новую Землю. Построили города и заводы, обеспечили безопасность, развернув космический флот... И дальше? Мне бы очень хотелось узнать, что будет дальше?..
            - Как, что будет? - не понял Олег. - Социализм будет, какой был в Советском Союзе. А там, глядишь, со временем и коммунизм построим. Настоящий, как у Стругацких или Ефремова. Доброе и справедливое общество, где все люди - братья, и каждый по силам трудится, внося свой вклад. Так дедушка говорит...
            - Очень благородно, - согласился Вадим. - Только учти, что один из твоих "добрых братьев" будет рисковать жизнью, ведя космический корабль по неизвестному маршруту, тогда как другой в это же самое время - перебрасывать костяшки на счётах в конторе. Кто-то будет стоять у станка или водить трактор - а кто-то выводить формулы или произносить речи в Совете. Кто-то придётся чинить канализацию - а кто-то пойдёт получать цветы на сцене. Оглянуться не успеешь, как твоё "справедливое общество" "поплывёт", снова разделившись на "сильных" и "слабых", богатых и бедных, счастливчиков и неудачников...
            - Но ведь этак же получается... - задумался Олег. - Получается, что коммунизм, да и социализм тоже, попросту невозможны? Чтобы мы не делали?..
            - Именно, - согласился Вадим. - Взять, хотя бы нашу ситуацию. Нам, при всех наших возможностях, первые несколько лет придётся жить в городах под куполами. Зато поселенцы - в том числе и те первые, приглашённые нами двести-триста тысяч человек, придут на готовенькое. Хочешь ты этого или нет, нравится тебе это или нет - в результате всё равно получается неравенство...
            - Патрициат! - в первый момент слегка привставший с кресла Олег не поверил собственной догадке. - Вадим Евгеньевич! Да, ведь это же вы придумали...
            - Обрати внимание, сколь многим пришлась по душе эта идея, - подтвердил догадку Вадим. - Не рядовой гражданин Аресийской Республики, а один из тех, кто стоял у её истоков. Либо сделавший нечто важное для её процветания...
            - Вадим Евгеньевич! - Олег едва не плакал. - Я только одного не пойму. Если вы не верите в социализм и коммунизм, если не хотите жить в обществе, где все люди - братья, зачем вы вообще среди нас? Да вы бы в политике, или в любой корпорации такую карьеру бы сделали...
            "Потому что только среди вас я могу сделать не просто карьеру, а именно такую карьеру, - подумал Вадим. - Сталин тоже мог бы скрыться с деньгами после ограбления Тифлисского банка. Вот только, сообщать об этом мальчишке, пожалуй, не стоит...".
            - Мне было интересно, - коротко ответил он.
            - А на Вике вы не хотите жениться, потому что вам не интересно? - возмутился Олег. - Я вам скажу, кто вы, Вадим Евгеньевич! Вы - предатель! Грязный интриган, олигарх, политик. Вы - как Сталин, который ради личной власти исказил и погубил великую идею! Да вы же понятия не имеете, что такое светлая мечта, романтика, дружба и товарищество...
            Палец Вадима потянулся к тревожной кнопке - арестовать собеседника, вызвав дежуривших в салоне за центральным постом милиционеров.
            - Интриган, говоришь? - переспросил он. - Ну что же, вполне возможно. Только учти, что если бы не этот, как ты выразился, "грязный интриган", у вас ничего бы не было. Ни японских миллиардов, ни предварительного договора с правительствами о признании, ни самих СПК с возможностью создать новый мир под новыми небесами. Вы так и остались бы болтунами-мечтателями, а это ваше чудо - СП-Генератор достался бы каким-нибудь олигархам. Или, погребённый прочими бесполезными бумагами, навеки лёг бы в каком-нибудь архиве. А что до Виктории Юрьевны, то это и вовсе не твоё дело. Так что, прикуси язык и проверь ремни. Компенсаторы - компенсаторами, а скоро нас здорово поплющит...
            "И в результате всех перипетий я окажусь на самой вершине, - добавил он про себя, протягивая палец к кнопке интеркома. - Невероятное дело, отчаянное дело, безумно рискованное дело... Знать бы, что всё получится - внизу, в противоперегрузочных гамаках меня ждали бы жена и сынишка. А может быть и не один...".
            Перед его глазами возникла очаровательная смуглая темноволосая Нина, так похожая на Ассоль из старого советского фильма. Вадим тряхнул головой, прогоняя видение - и замер, не веря собственным глазам...
            "Вот это и называется - помяни чёрта!..".
            На площади перед заводоуправлением стояла босая светловолосая девушка - неожиданно маленькая, очаровательно чумазенькая, выглядевшая так, словно только что прошла пешком по дну болота. На левом виске темнела свежая ссадина с кровоподтёком, серая юбка измялась и запачкалась, белая блузка порвана, а в прижатых к груди руках зажата маленькая серая туфелька.
           
            _______________________
           
            Сёмка (Семён) Давыдов и Лушка - персонажи романа "Поднятая целина", настоящим автором которого был вовсе не Шолохов...
           
           
            За сорок минут до команды "ключ на старт", Марина.
           
            - Аллё! Простите пожалуйста, здесь есть кто-нибудь?
            Остановившись посреди улицы, Марина недоумённо посмотрела по сторонам. Широкая проезжая часть и отделённые газонами пешеходные дорожки - асфальт с выбоинками и вплавившимися камушками приятно щекотал босые ноги. Слева вытянулись в нитку одно- и двухэтажные здания почты, библиотеки и клуба. В проходе между зданиями виднелся стадион с трибунами и натянутой волейбольной сеткой, за оградой спрятался детский садик с верандами и песочницами.
            Справа, торцом к улице стоял многоквартирный девятиэтажный дом с застеклёнными лоджиями. Перед домом раскинулся скверик, где росли высокие сосны и низенькие рябинки, а вдоль посыпанных красно-бурой щебёнкой дорожек стояли скамейки на гнутых ножках. Чуть дальше, из-за деревьев выглядывали аккуратные коробочки двухэтажных жилых домов. Вдоль обочин припарковано несколько легковых машин, а напротив заброшенного фабричного здания красного кирпича обнаружился междугородный автобус. Перед распахнутой дверью валялся полураскрытый чемодан со сломанными замками.
            - Аллё! Люди! Куда вы все подевались?
            И снова девушке ответил лишь шум ветра в кронах сосен и непонятно откуда взявшийся запах горелой бумаги. Над этим непонятным городом он стоял, казалось, всюду - и над каждым домом, над каждой входной дверью, над каждым балконом или лоджией трепетал на лёгком летнем ветерке белый треугольный флажок. На асфальте цветными мелками кто-то нарисовал лишённую сопел крылатую ракету с окутанной голубым туманом кормой.
            Девушке вспомнился рисунок на воротах перед въездом в город - крылатый парусный корабль на фоне исчирканного жёлтыми линиями тёмно-бурого шара. На кончиках крыльев изображены вертолётные лопасти, бурый шар окружает полукольцо из зелёных веток, а внизу стоят три строгие буквы: "АСР". Этот же рисунок, отпечатанный на клейкой бумаге, обнаруживался здесь всюду - на заборе, на стволе сосны, и даже на входных дверях почты.
            По дорожкам в поисках съестного прогуливались голуби-сизари. Во дворе элегантного двухэтажного светло-серого особнячка с башенкой-пристройкой покачивался на качелях забытый плюшевый мишка. Глядя на него сквозь прутья решётки, Марина сочувственно покачала головой: "эх ты, бедолага". Над крыльцом и над калиткой с кодовым замком трепетало по маленькому белому флажку. Глубоко под землёй продолжала гудеть машина.
            Улица вывела девушку на площадь с фонтанчиком перед четырёхэтажным административным зданием, возле которого начиналась обсаженная берёзами аллея. Перед зданием так же стояло несколько автомобилей, из-за бетонного забора выглядывали белые коробки цехов. Строгие буквы на остеклённой вывеске извещали, что перед девушкой головное предприятие "Старосельской Промышленно-Торговой Компании". На дверь кто-то налепил ещё один квадратик клейкой бумаги с рисунком.
            Вежливо постучав и не дождавшись ответа, девушка осторожно потянула на себя ручку. Внутри обнаружился погружённый в полумрак холл, обязательный барьер с турникетом, застеклённая кабинка для охранника - пустая, с полуоткрытой дверью и включённым экраном компьютера. Идущая чуть наискось стойка с телефонами, заключённая в металлическую трубу непривычно широкая лифтовая шахта и вьющаяся вокруг лестница, покрытая красным истоптанным ковром.
            - Аллё! - Марина не слишком надеялась на ответ.
            Первым её побуждением было уйти - помещение, как и весь город, выглядело пустым и брошенным. Но тут девушка обратила внимание на трубки телефонов, выглядывающие из-за бортика стойки. Поминутно оглядываясь, готовая в любой момент дать дёру, она с удивлением и радостью услышала знакомые гудки. Дрожащими руками набрала номер - и положила трубку, не дождавшись ответа. Она живо представила, что скажет мама, но самое главное - что может случиться с самой мамой от подобных вестей. Поколебавшись немного, девушка набрала другой номер.
            - Аллё! Тата!.. - закричала она, услышав знакомый голос.
            - Маришка! Ты где?
            - Я? Ну, в общем, здесь...
            - Ну, наконец-то!.. А то твоя мать с ума сходит, я тебя уже покрывать устала... Что случилось?..
            - Таточка, милая! На меня напали... Лёша и его приятели... Я два дня по лесу блуждала...
            - О, господи!.. - воскликнула Тата Клёмина на другом конце провода. - Тыщу раз тебе говорила: не связывайся с этим мажором... Ладно, никуда не уходи. Сейчас Мишке перезвоню, мы за тобой приедем... Ты где?..
            - Не знаю!.. - продолжала плакать Марина. - Таточка, миленькая! Забери меня отсюда... Тут какой-то город заброшенный. Здесь никого нет...
            - Какой заброшенный город? - теперь Тата удивилась по-настоящему. - Маришка! Куда тебя занесло?
            - Кажется... - Марина проглотила слезу. - Кажется, он называется Старосельск...
            - Как Старосельск? - удивлённая Тата едва не выронила телефонную трубку. - Какой Старосельск?.. Маришка! Ты это... Так не шути... Это же у чёрта на рогах у самой Ладоги. И там... Там какие-то не то террористы, не то инопланетяне... Ты совсем от жизни оторвалась? По телевизору передали, туда войска стянуты...
            - Какие войска? - настала очередь Марины удивиться. - Таточка, милая! Говорю же тебе, я ничего не знаю. Я по лесу блуждала. Я два дня ничего не ела...
            - О, господи! - не сдержалась Тата. - Ты где? В смысле, перезвонить сможешь? Слушай, перезвони минут через... Через полчаса. Я сейчас Мишке наберу, может, он что-нибудь придумает. Только перезвони обязательно, слышишь?..
            Снаружи всё оставалось по-прежнему - тянуло горелой бумагой, журчала вода в фонтанчике, ждали хозяев припаркованные машины. Как никогда, Марина жалела о том, что не умеет водить и не знает, где соединить пресловутые два проводка. Не было видно ни инопланетян, ни террористов, ни войск - разве что из-под земли по-прежнему слышалось гудение.
            Вылетевший из-за угла чёрный "Porsche Panamera" боком скользнул по плитам площади, оставляя чёрный след от шин и замер, ударившись о чашу фонтана. У Марины сжалось сердце - от робкой, ни на чём не основанной надежды, что сейчас выйдет готовый извиниться Лёша и страха, что он окажется не один, а с приятелями. Из распахнувшихся дверей выскочило трое мужчин в тёмно-серой мешковатой форме с алыми погонами и алыми же уголками воротников. Один из них, темноволосый, смешно взъерошенный, в отличие от двух других носивший тёмно-коричневую куртку на молнии, схватил девушку за руку.
            - Ты! Оглашённая!.. - закричал он. - Жить надоело?..
            - Понимаете, я заблудилась... - попыталась объяснить Марина.
            Не слушая объяснений, темноволосый поволок девушку к машине.
            - Что вы делаете? - пыталась вырваться Марина. - Не трогайте меня! Мерзавцы, подлецы, психи, идиоты...
            - Слышь, командир! - заметил невысокий широкогрудый крепыш. - Она, похоже, не наша...
            Вылетевший из-за угла красный спортивный автомобиль ударил "Porsche Panamera" в борт, смяв распахнутые дверцы. Краешком сознания Марина удивилась: у них что, традиция такая, бить машины?..
            - Вадим Евгеньевич! - закричал выскочивший из спортивной машины светловолосый молодой человек в точно такой же кожаной куртке. - Простите меня! Я не хочу! Я остаюсь!..
            - Сдурел? - от удивления темноволосый едва не выпустил девушку. - Времени в обрез, через сорок минут мы окажемся на дне Ладоги. СПК на предстарте...
            - Я правда не хочу!.. - к удивлению Марины молодой человек едва не плакал. - Коммунизм невозможен, социализм перерождается, братства нет, светлого будущего не будет, все мерзавцы - вроде вас, и все против всех интригуют...
            - Олег, спокойно! - попытался урезонить темноволосый. - У тебя самая обыкновенная истерика. Так! На машинах мы уже не успеваем, поэтому идём через вестибюль...
            - Вадим Евгеньевич! - выкрикнул молодой человек. - Вы меня не поняли. Я остаюсь!..
           
           
            Команда "ключ на старт", Вадим.
           
            После Вадим признался, что не сразу осознал серьёзность ситуации. Первое, о чём он подумал - у какой-нибудь дурёшки из числа пассажирок в последний момент сдали нервы. Потом он заметил ссадину на виске и разорванную блузку... В своё время Совет принял специальное постановление - за совершённое ЗДЕСЬ преступление ТАМ последует адекватная кара. Но дуракам, как известно, закон не писан, а девушку кто-то явно напугал. И не только напугал, о чём помимо блузки свидетельствовала и мятая, испачканная глиной юбка. Вадим вполголоса выругался - за подобное следовало карать смертью, по возможности предваряя её пытками.
            - Патруль! - потянулся он к микрофону.
            - Все патрули на борту, товарищ первый вице-президент, - голос дежурного диспетчера был привычно бодр. - Нижние люки задраены. Согласно телеметрии, открыт только верхний резервный люк "Колдуньи".
            - Стоп генерации, Вадим Евгеньевич! - с надеждой спросил Олег.
            - Что? - переспросил Вадим.
            И похолодел, глядя на таймер. До начала подъёма оставалось ровно двадцать четыре минуты. На приборной панели горели три оранжевые лампочки - старшие флаг-инженеры СПК запрашивали разрешение открыть диафрагмы.
            - Вадим Евгеньевич! - залепетал Олег. - Она... не успеет... нужно остановить генерацию...
            Вадим понимал, что он прав. Маршевый СП-Генератор, поднимающий пятнадцать тысяч тонн со дна гравитационного колодца - не ластик в карандаше и не маломощный движок разъездного катера. Не занимаясь подобными вещами, Вадим слышал, как теряли все до единого перья помещённые под выхлоп голуби, в каких мучениях умирали собаки и крысы - в Старосельском и Кумышанском Расположениях ставили и такие опыты. Но если остановить генерацию...
            Вадим присмотрелся. Милая, приятная, симпатично-чумазенькая, со светлыми волосами, заплетёнными в короткую толстую косичку, с лёгким загаром на лице и руках... Блузка с длинными рукавами - некогда белая, тонкая, нарядная, ныне порванная и испачканная, светло-серая юбка до колен, босые, исцарапанные ноги. И маленькая серая туфелька в правой руке - словно Золушка. Почему-то именно эта туфелька, которой незнакомка прикрывала прореху на груди, зацепила Вадима больше всего.
            Но если остановить генерацию...
            Восемь СПК, суммарная масса сто двадцать тысяч тонн, полторы тысячи человек... Если не запустить СП-Генератор вовремя, из системы охлаждения придётся выпустить жидкий кислород. Чтобы произвести его снова, понадобится двое суток, которых нет - к Расположению подтягиваются войска МВД. Они опоздают на полчаса - так было уговорено во время встречи в Москве, но после не промедлят и минуты. И мины в шахтах, должные рвануть точно по расписанию... И невозможно приказать кому-то выйти под выхлоп...
            А связи с Кумышанским и Ново-Николаевским Расположениями, скорее всего, уже нет... Вот и решай, товарищ первый вице-президент, что для тебя важнее. Ей-ей, раскладывать партии политического покера под приятную беседу на борту катера, бегущего по волнам Токийского залива куда как легче. Тяжёлое, но верное решение - предоставить незнакомку с туфелькой её судьбе. Через двадцать минут, обожжённая, с покрасневшей до морковного цвета кожей, без волос, она будет кататься по земле, воя от нестерпимой боли - пока в шахтах не рванут заложенные мины, к которым добавятся остатки жидкого кислорода на оксистанции...
            Прикрыв глаза, Вадим прикинул расположение помещений в верхнем ярусе. До гаража каких-нибудь двести метров - минуты две, даже если идти шагом. А в гараже - это он знал, остались машины с ключами в замках. От гаража до заводоуправления самое меньшее - километр. Тоже минуты две, и ещё минута, чтобы завести мотор. А "Колдунья" в очередь на подъём - последняя, и верхний резервный люк открыт - так, на всякий случай. Он не был бы собой, если бы не предусмотрел путь к отступлению. Не случайно никто, включая умного и многоопытного Жолнирова, не знает его настоящего имени...
            - Внимание! - взялся Вадим за микрофон. - Говорит Лукашин. Приказываю: старшим флаг-инженерам СПК открывать диафрагмы и начинать подъём в назначенное время согласно утверждённому расписанию. Разрешения на подъём не запрашивать, подтверждения разрешения не ждать. Всё.
            Он повернулся к Олегу.
            - Принимай "Колдунью"! - показалось, или голос на самом деле дрогнул. - Если через двадцать минут не вернусь, поднимайся и следуй за остальными. Старший - флаг-инженер "Нелли Блай" Ромацкий...
            - А как же вы, Вадим Евгеньевич?.. - спросил удивлённый Олег.
            Позже Вадим вспоминал, что никогда прежде не бегал так быстро. В салоне возле центрального поста дежурили Серёга Волков и Валерий Иващенко - привыкший ходить с охраной Вадим обратил внимание на обоих только в гараже, когда уже не было времени отсылать их обратно.
            Впопыхах Вадим не приказал дежурному диспетчеру или тому же Олегу "вести" незнакомку наружными камерами - и, оказавшись на площади, в первую минуту растерялся. К счастью, девушка никуда не делась, обнаружившись у входной двери заводоуправления. Схватив её за руку, Вадим бросился к машине - но именно в этот момент на площади объявился дедушкин внук.
            - Простите, Вадим Евгеньевич! - едва не плакал Олег. - Я не могу!.. Я остаюсь!..
            Возможно, Вадим сумел бы его убедить. Или приказал бы следовать за собой - беда в том, что ни на то, ни на другое элементарно не было времени. Над площадью, над зданием заводоуправления, над пустым городом прозвенел заливистый школьный звонок. Услышав его, Волков с Иващенко посерели - Вадим не сразу сообразил, что его подчинённые знают не всё.
            - Первый пустой! - крикнул он. - У нас ещё четыре минуты. В заводоуправление...
            Вбежав в полутёмный холл, Вадим вставил карточку в прорезь на двери лифта, набрал немногим известный код. Кабина оказалась двойной - за первой, ходившей только внутри здания, обнаружилась ещё одна. Следом телохранители втащили упирающуюся девушку - та кричала, пытаясь вырваться. Валерий Иващенко с замаха ударил её по лицу.
            - Заткнись, курица! Из-за тебя сгорим на хрен...
            - Прекратить! - приказал Вадим.
            Звонок под потолком прозвенел, едва закрылась тяжёлую дверь. Прижимая к груди туфельку, девушка сжалась в углу во всхлипывающий комочек. Кабина задрожала, снаружи донёсся характерный гул, словно наверх уходило что-то тяжёлое.
            - "Нелли Блай"! - прокомментировал Валерий Иващенко. - Она, вроде как, по списку первая. Ну что, вниз, командир?..
            - Тронулись, - согласился Вадим. - В списке последние, успеем чаю попить... Стоп! Где Олег?..
            - Так он, вроде как, к машинам побежал, ёшкин коготь! - охотно объяснил Иващенко. - Пока с этой дурой возились...
            Внутри у Вадима похолодело. Подойдя к двери, он положил ладонь на тускло блестевшую рукоять.
            - Командир, ты чего? - закричал Иващенко. - Сейчас же "Орёл" пойдёт. Двигаем вниз, а его... Его, считай, уже нет...
            Вадим молчал, прикидывая. Сейчас идёт "Орёл", следом за ним принадлежащий Рунёвым "Брянский лес". Связаться с тем и с другим он уже не успеет. Зато потом... Вытащив коммуникатор, Вадим торопливо набрал код и нужный номер.
            - Симаков? Говорит Лукашин. Слушай внимательно, исполняй точно, не задавай вопросов. Пропусти очередь. Пойдёшь последним, вместо "Колдуньи". Да не спрашивай, а выполняй. Что случилось? Человек под выхлопом, вот что случилось...
            Под потолком снова прозвенел звонок. И снова послышался глухой, постепенно удаляющийся гул, от которого задрожали стены.
            - Командир! Не надо! - Валерий Иващенко схватил его за руку. - Всё равно ничего не изменишь, его не спасёшь и нас погубишь... Спускайся вниз, командир!..
           
           
            Команда "ключ на старт", Марина.
           
            Прижавшись к стене лифта, Марина смотрела, как на полу у её ног корчится светловолосый молодой человек. Выглядел он жутко - кожа не просто красная, а какого-то неестественного, морковного цвета, правый глаз нехорошо закрыт, из угла рта течёт грязно-белая пена. Молодой человек не кричал - но при одном взгляде на него делалось нехорошо.
            - Сильно задело... - прокомментировал ситуацию широкогрудый. - Как думаешь, командир! Есть шанс?..
            - На руки! - приказал темноволосый.
            Поднятый на руки, молодой человек изогнулся дугой.
            - Нам его не донесли, командир! - заметил широкогрудый.
            - Быстро же ты его хоронишь, Иващенко! - ответил темноволосый. - Оглушить, но не до смерти.
            Марина вскрикнула, когда второй парень ударил молодого человека рукояткой пистолета в висок. Тот дёрнулся и затих. Парни вопросительно посмотрели на темноволосого.
            - Куртки! - приказал тот.
            Сорвав куртки, парни расстелили их на полу, осторожно положив сверху молодого человека, и вопросительно посмотрели на темноволосого.
            - В главный нижний, быстро! - приказал тот.
            И, поскольку оба его подчиненных оказались заняты, взял девушку за руку. За дверью спустившегося куда-то вниз, под землю лифта, обнаружился широкий, словно улица, ярко освещённый туннель. Вдоль стены стояли три электромобильчика на обрезиненных колёсах - подсадив Марину, темноволосый занял место водителя. Прежде, чем занять пассажирские места, парни положили на пол так и не пришедшего в себя молодого человека. Оглянувшись, темноволосый взялся за рычаги.
            Развернувшийся электромобильчик летел по туннелю - встречный ветер теребил собранные в косу волосы, норовя забраться под разорванную блузку. В стенах то и дело попадались металлические ворота - над закрытыми створками горела красная или белая лампа. Как-то раз, когда электромобильчик проезжал мимо очередных ворот, под потолком снова прозвенел звонок, а за закрытыми створками послышался характерный гул. Лампа над воротами сменила цвет с зелёного на красный.
            Двое ворот в конце туннеля оказались открытыми. Из распахнутых створок тянуло холодом, над полом стлались клубы белого пара. Лампы над воротами светили не белым, и не красным, а зелёным. Посреди туннеля дожидались несколько человек в уже знакомой девушке тёмно-серой форме. К выпрыгнувшему из тележки темноволосому сразу же подбежали двое - моложавый мужчина с прилизанными висками и грузный седой дядька с грубоватыми чертами лица. По выправке, по характерной манере держаться Марина угадала в седом дядьке военного. На ум пришло прозвище: "полковник Ярцев".
            - Вадим Евгеньевич!..
            - Олег попал под выхлоп, - ответив на незаданный вопрос, темноволосый перешёл в наступление. - Симаков! Почему ты здесь? Ты уже пятнадцать минут, как должен быть наверху...
            - Но, Вадим Евгеньевич!.. - оправдывался моложавый.
            - Наверху! - повторил темноволосый. - Так что задраивайся, перекачивай недостающий кислород... На двоих резервов хватит...
            - Слушаюсь, Вадим Евгеньевич! - ответил моложавый.
            И, ни слова не говоря, побежал к ближайшим воротам. Часть стоявших в туннеле людей ушла вместе с ним. Поджимая пальцы босых ног, Марина смотрела, как закрываются створки, а горящая над ними лампа подмигнула, меняя цвет с зелёного на белый.
            - Я вызвал врача, Вадим Евгеньевич! - отрапортовал выступивший вперёд "полковник Ярцев". - Что ещё мы можем сделать?
            - Что до Олега, то ждать и надеяться на лучшее, - ответил темноволосый. - Чудеса иногда случаются, хотя обычно их делают сами люди. Что до нас с вами, Никита Денисович, то задраивать люки, занимать места и подниматься. Идём сразу за "Брусенцовым". Время...
            И тут "полковник Ярцев" заметил грязную, растрёпанную Марину.
            - Прошу прощения, Вадим Евгеньевич! А это кто?
            - Не важно, - ответил темноволосый. - Маленькая путешественница, которой вздумалось прогуляться по Расположению в самый неподходящий момент.
            - Но, Вадим Евгеньевич! - попробовал возразить "полковник Ярцев".
            - Время, Кованько!
            Хрипящего, так и не пришедшего в себя Олега внесли в распахнутые ворота. Следом семенила полная женщина в белом халате поверх серой формы. Взяв Марину за руку, темноволосый повёл её следом - девушка вскрикнула, ступив босыми ногами на обжигающе-холодный мостик из сваренных металлических прутьев. Внизу, в проёме между двумя стенами стлались клубы белого пара. Не долго думая, темноволосый поднял девушку на руки.
            - Пожалуйста! - пискнула Марина. - Отпустите меня! Я не хочу...
            - Вадим Евгеньевич! - снова попытался вмешаться "полковник Ярцев".
            - Отставить, Кованько! - прикрикнул на него темноволосый. - Через десять минут доложите о готовности к подъёму. И доложите лично...
            Скользнувший вдоль стены люк наглухо перекрыл проход. Молодой человек в форме и фуражке завернул, один за другим, два штурвальчика с рычагами - послышалось негромкое шипение, над люком зажглась красная лампа. Из скрытых воздуховодов повеяло сухим теплом.
            - Уже через восемь минут, Никита Денисович! - продолжая держать на руках девушку, темноволосый повернулся к "полковнику Ярцеву". - Жду вашего доклада через восемь минут...
            - Commandant va aller au ciel avec sa princesse! - громко сказал парень в фуражке и форме.
            - А ну, цыц мне! - погрозил кулаком "полковник Ярцев". - Цицерон хлыновский. По гамакам, живо...
            Помещение, куда темноволосый незнакомец внёс на руках девушку, напоминало кабину управления самолётом. Два похожих на зубоврачебные кресла с пристяжными ремнями, с подголовниками и подлокотниками, два сложно устроенных подковообразных пульта, прорезной штурвал и набор рычагов перед каждым из них, а впереди - широкий экран, показывающий знакомую девушке площадь с фонтаном перед пустым административным зданием.
            Видно было, что помещение, как и салон за стенкой покидали в большой спешке - пристяжные ремни свешивались, левое кресло оказалось повёрнуто к пульту боком. Именно в него темноволосый усадил перепуганную Марину. Девушка не успела ни вскрикнуть, не возмутиться - выпавшая туфелька покатилась по полу, а сама она оказалась крепко пристёгнутой.
            - Не волнуйся и не пугайся! - показалось, или темноволосый незнакомец в самом деле заговорщицки подмигнул. - Всё будет хорошо. Откинься на спину и закрой глаза. Но самое главное - не пытайся отстегнуться и встать, чтобы не случилось...
            - Простите, я не понимаю... - пролепетала Марина.
            - Не пытайся встать, мы поднимаемся... - отвечал незнакомец, устраиваясь в соседнем кресле. Чуть ли не одной рукой застегнув ремни, он потянул к себе микрофон на длинном шнуре. - Внимание! Говорит Лукашин...
            Кажется, он что-то у кого-то спрашивал, чего-то от кого-то добивался. Марина посмотрела на большой экран - в окнах административного здания не осталось ни одного целого стекла, машины развернуло и оттащило в стороны, берёзы в скверике растопырили голые ветви. Пожелтевшая, по-осеннему скукожившаяся листва лежала на земле неопрятным грязно-серым ковром.
            "Боже! - подумала Марина. - Да что у них тут творится?".
            Под потолком прозвенел знакомый звонок, стены привычно задрожали. В полуоткрытую дверь просунулась седая голова "полковника Ярцева".
            - Вадим Евгеньевич! - чётко, по военному доложил он. - Экипаж и пассажиры в гамаках, только что прошёл "Александр Брусенцов"...
            - Что вы здесь делаете, Кованько? - удивился темноволосый.
            - Виноват! - так же чётко ответил "полковник Ярцев". - Вы приказали доложить лично...
            - Так! - задумался темноволосый. - Вниз вы уже не успеете, Никита Денисович! Пристегнитесь в салоне, у вас ровно полторы минуты. Переклички не будет... И пристегнитесь получше, сейчас будет больше пяти...
            Стоило "полковнику Ярцеву" скрыться за дверью, как темноволосый потянул на себя самый длинный рычаг. Под потолком прозвенел звонок - заливистая "школьная" трель повторилась во второй раз, а затем и в третий. Темноволосый незнакомец повернулся к девушке.
            - Лежи спокойно и не вздумай встать!
            - Да что всё это значит? - не выдержала Марина.
            - Лежи! - крикнул в ответ незнакомец. - Мы поднимаемся, лежи!..
            К этому времени девушка обнаружила, что удерживающие её в кресле пристяжные ремни нетрудно расстегнуть. Пальчики Марины принялись колдовать над застёжками - как вдруг девушка почувствовала, что помещение вместе с ней движется куда-то вверх.
            На большом экране больше не было видно площади с фонтаном и пустым административным зданием - вместо них быстро уходила вниз серая глухая стена, окутанная клубами пара. Мелькнули сложенные гармошкой металлические полосы, показался огромный цех под сверкающей в солнечных лучах крышей - сбоку прилепилась кирпичная башенка-пристройка. Скрылся из глаз бетонный забор, промелькнула ещё одна пустая улица с коттеджами и стоящими вдоль тротуаров машинами. Марина заметила, что здесь листва уцелела, сделавшись по-осеннему жёлтой.
            К горлу подскочил тяжёлый комок, в недрах пульта послышалось басовитое гудение, непонятная сила прижала девушку к креслу. На экране возник город, раскинувшийся на перешейке между озерцом с поросшим тростником берегами и необъятной гладью Ладоги - с домами, улицами и цехами, с железнодорожной станцией, даже с жёлтой полоской пляжа. Но больше всего Марину поразил сведённый на берегу озерца лес - среди поваленных деревьев и брошенной техники виднелись зевы огромных шахт.
            Показалось, или в самом деле, где-то там, в глубине ослепительно сверкнула молния. Удаляющаяся земля пошла трещинами, рушащиеся дома начали захлёстывать озёрные волны. Темноволосый незнакомец снова потянул на себя рычаг - помещение тряхнуло, гудение в недрах пульта сделалось заметно громче. Тело налилось свинцом, перед глазами поплыл тёмно-синий туман. Марина не сразу поняла, что на самом деле потемнело, став похожим на предгрозовое, небо на экране.
            Девушка уже теряла сознание, когда непонятно откуда взявшаяся тяжесть начала отступать. Скоро обнаружилось, что можно снова шевелить руками и ногами, более того - во всём теле возникла странная лёгкость. К горлу опять подступил комок, к тому же Марине казалось, будто она висит вниз головой.
            Гудение в недрах пульта постепенно стихало. Слышался слабый шорох, похожий на тот, что исходит осенью от падающих листьев. Изображение на большом экране стало похожим на кадр из фантастического фильма - иссиня-чёрное небо с мириадами крошечных разноцветных звёзд, а внизу - укутанная облаками снежно-белая, непохожая на Землю планета. Темноволосый незнакомец снова заговорщицки подмигнул. В открывшуюся дверь просунулась растрёпанная голова "полковника Ярцева":
            - Вадим Евгеньевич, с вашего позволения!
            - Да, Никита Денисович! - рассмеялся темноволосый. - Можете успокоить пассажиров... Впрочем, я сам сейчас сделаю оповещение. Мы над Северным Полюсом, высота двести, скорость четыре... Повторный запуск генераторов через четверть часа, придётся здорово потрудиться, чтобы нагнать эскадру. Но в любом случае, земные ПВО и земные неприятности нам уже не страшны...
            Козырнув, "полковник Ярцев" машинально приложил ладонь к пустой голове. Показалось, или он действительно висел в воздухе, не касаясь пола. Негромкий шорох исчез так же, как и возник - но никуда не делось неприятное ощущение лёгкости, да и сердце билось подозрительно часто. Подол юбки завернулся под немыслимым углом - но даже заметив это, Марина ничего не поняла, пока не увидела собственную туфельку. Та висела в воздухе без всякой опоры, примерно на полпути между креслом и большим экраном.
            Несколько минут ошарашенная, потрясенная Марина смотрела то на туфельку, то на экран с изображением звёздного неба. Планета внизу медленно двигалась. Отпрянув, девушка вжалась в кресло, изо всех сил вцепившись в подлокотники.
            - Нет! - закричала она. - Пожалуйста, выпустите меня. Я не хочу...
           
            _______________________
           
            Commandant va aller au ciel avec sa princesse! - командир отправляется на небеса со своей принцессой (фр.)
           
           
            Спустя тридцать минут после команды "ключ на старт", Жолниров.
           
            "А сердчишко-то колотится! Совсем как у напроказившего мальчишки, честное слово. Словно в детстве, когда тайком от матери лазил в чулан за вареньем, или на спор с пацанами заезжал в депо в пустом вагоне метро...".
            Арсений Олегович Жолниров осторожно пошарил под пультом - где накануне полоской скотча была приклеена пластинка с таблетками валерьянки. Несмотря на то, что весила она всего ничего - граммульки, Арсений Олегович всерьёз опасался, что контрабандный груз оторвётся во время подъёма, отправившись в неуправляемый полёт по всему помещению центрального поста.
            Но, вопреки всем опасениям, маленькая хрусткая пластинка "кошачьей радости" оказалась на месте. Проглотив сразу две таблетки - валерьянка сработала, как плацебо, президент Аресийской Советской Республики открыл глаза.
            Внизу, освещённый призрачным лунным светом, медленно проплывал океан, пятьсот лет назад несправедливо названный Тихим. Несколько подсвеченных пятнышек впереди справа могли быть только Гавайскими островами, едва различимая полоса у горизонта слева выдавала расположение западного побережья Соединённых Штатов. Сан-Франциско, Лос-Анжелес, Санта-Барбара с бесчисленными арками, резиденциями миллионеров и собственным центром космических исследований. Арсений Олегович представил, как внизу звонят телефоны, раскаляются линии связи, а телевидение пугает полуночников, прерывая передачи ради экстренного выпуска новостей.
            Над головой раскинулось звёздное небо - не три тысячи жалких огоньков, едва заметных сквозь атмосферу, а миллионы и миллиарды белых, голубых и красных звёзд. Казалось, кто-то усыпал небосвод тончайшей цветной пудрой. Высоко висевшая Луна находилась во второй четверти, а из-за непривычно близкого горизонта, преломляясь в атмосфере, пробивались солнечные лучи.
            Нарушая все законы астрономии, над самыми облаками плыли две звезды, непривычно яркие и большие. Арсений Олегович знал, что вырвавшаяся вперёд - значившийся первым в списке на подъём "Кумышанин", а слегка отставшая - следовавшая за ним "Серебряная птица". Где-то там, за "Дедушкой Слышко", распустив чёрные паруса-плавники, растопорщив "усы" с локаторами следовали ещё пять СПК. Всё вместе это называлось "третьей колониальной эскадрой Аресийской Советской Республики".
            - Арсений Олегович, вам плохо? - рокотнуло над ухом.
            Жолниров повернулся - всего лишь Женя Лоскут. Вернее - Евгений Дмитриевич Лоскут, старший флаг-инженер "Дедушки Слышко", вынужденно занявший кресло второго пилота. Перехватив его взгляд, Арсений Олегович понял, что для соседа по центральному посту не остались тайной его манипуляции с "кошачьей радостью".
            - Гравитация через семь с половиной минут, Арсений Олегович! - продолжал Лоскут. - Но, если хотите, можно дать прямо сейчас... Или вызвать сестру?
            - Что? - возмутился Жолниров. - Не рано ли ты меня хоронишь, сынок?
            - Но вы приняли какое-то лекарство, Арсений Олегович!.. - заметил Лоскут.
            - Всего лишь валерьянка, - покрутил Жолниров меж пальцев хрусткую пластинку. - Строго между нами, сынок - старики должны принимать лекарства. Дело наше такое, пхе-пхе-пхе... Так что, держи курс - у тебя рандеву через полтора часа...
            Засунув пластинку в карман, Жолниров не таясь, помассировал сердце, повторяя про себя детскую считалочку: "Раз-два-три-четыре... вышел зайчик погулять... прыг...". Подождав немного, он снова посмотрел на экран.
            - Гравитация, Арсений Олегович! - предупредил Лоскут.
            Прозвенел переливчатый "школьный" звонок. Щёлканье метронома, до того частое и звонкое, затихло, став более редким - внизу, под ярусами палуб СП-Генераторы меняли режим работы на обратный. Вернулась тяжесть - кресло приняло на себя увесистого президента. Окружающее пространство заполнилось шорохом - мелкие незакреплённые предметы, отправившиеся в полёт в невесомости, дружно сыпались на пол.
            Над горизонтом, у самой кромки атмосферы вспыхнула цепочка из семи ярких белых звёзд. Ждавший их появления Жолниров в первый момент не поверил - особенно, когда звёзды заговорщицки подмигнули, на долю секунды пропав из глаз.
            - Четвёртая эскадра, Арсений Олегович! - доложил Лоскут.
            Словно подтверждая его слова, крайняя звезда цепочки снова подмигнула, ненадолго сменив цвет с белого на зелёный. Вспыхнул зелёным и шедший впереди "Кумышанин" - на борту испаряли литий. За возможность подняться на орбиту почти без расхода массы и существенных затрат энергии, за "невидимость" для земных средств ПВО приходилось платить отсутствием надёжной радиосвязи.
            Сидя в кресле, Жолниров чувствовал, как понемногу успокаивается сердце. "Да, валерьянка - она получше иных лекарств будет, - не без удовольствия рассуждал он. - Недаром кошки, у каждой из которых по девять жизней и студенты перед экзаменами её так любят...".
            - Световой вызов "La Reine du Soleil", Арсений Олегович! - доложил Лоскут. - Новониколаевцы беспокоятся...
            Жолниров представил, как огромная - с восьмиэтажный дом, солнечная батарея, поднятая над белоснежным корпусом "Дедушки Слышко", неслышно разворачивается в сторону флагмана четвёртой эскадры, готовясь принять модулированный лазерный сигнал.
            На боковом экране появилось изображение строгой пожилой дамы, чьи карие глаза обрамляли тоненькие лучики морщинок, а белокурые волосы были уложены в затейливую причёску. Марико Ионесян, второй вице-президент Аресийской Советской Республики выглядела сказочной валькирией - правда, пожилой и многое повидавшей.
            О чём Жолниров и сообщил находившейся на борту "La Reine du Soleil" собеседнице.
            - Льстец! - улыбнулась довольная Марико. - И почему вы, мужчины, такие льстецы? Кстати, что у тебя с сердцем?
            - Перенервничал немного, - ответил Жолниров. - С чего ты так решила?
            - Слишком выразительно ты за него держишься, мой милый, не умеющий врать друг! - снова улыбнулась Марико. - Ей-ей, в каюте, на наполненном водой матрасе тебе было бы куда как спокойнее...
            - Сговорились вы все, меня хоронить? - вскипел Жолниров. - Дудки! Всех переживу, просто чтобы увидеть, чем всё закончится. Так что хватит беспокоиться о моём здоровье и расскажи-ка лучше, как прошёл подъём. Судя по тому, что у тебя нашлось время на причёску, всё в порядке, но хотелось бы подробностей...
            - Заметил! - Марико была польщена. - А говорят, мужчины не способны оценить наряд дамы. Но даже на орбите женщина должна оставаться женщиной - хрупкой, ранимой и очаровательной...
            - Хорошо, что европейские политики тебя не слышат, - заметил Жолниров. - Они могли бы доставить тебе огромные неприятности...
            - Тогда докладываю, мой государь! - "звёздная валькирия" слегка скосила глаза. - Как говорили в милые твоему сердцу советские времена, "сорок одна минута - полёт нормальный". Все мои семь "корабликов" на орбите, как и твои восемь. Кое у кого пошла носом кровь, несколько синяков, две вывихнутые руки, да вовремя обнаруженная и заделанная течь на "Сибирячке". Можешь смело готовиться к своей пресс-конференции. Кстати, так ли она необходима?
            - Мы не террористы и не пираты, - нахмурился Жолниров. - Мы всего лишь хотим основать собственное государство вне Земли. Так что идём на встречу с Лукашиным и его второй эскадрой...
            - Ты ему веришь? - Марико сделалась серьёзной.
            - Толковый организатор, - ответил Жолниров. - Дела в Старосельске организовал так, что они прекрасно шли и в его отсутствие. Да и с японцами разговаривать может только он один. А ведь, как ни крути, без японских денег ничего бы не было.
            - Мастер тайной интриги, - фыркнула Марико. - С японцами он договорился, с нашими он договорился... Слишком умён и талантлив, слишком хорошо знает себе цену, чтобы удовольствоваться тем, что он всего лишь один из нас.
            - Мы все знаем себе цену, Марико! - не согласился Жолниров.
            - А ты, как я смотрю, уже запел под его дудку, Арсен! - рассмеялась второй вице-президент. - Я-то грешным делом полагала, что идея патрициата принадлежит ему. А у неё, оказывается, имеется другой, более влиятельный защитник. Или я не права?
            - Встреча со второй эскадрой через полчаса, - взглянул на часы Жолниров. - Дождись и выскажи ему свои претензии. Вслух. А я послушаю, что он тебе ответит.
            - В чём я не сомневаюсь, так это в том, что он ответит, - возразила Марико. - Знаешь, честно говоря, я боюсь наших правоохранителей. Там сплошь бывшие десантники, вербовал их душевный друг Лукашина Виктор Анизин... Так что, если в один далеко не прекрасный день милиция получит приказ восстать...
            - Хватит! - гаркнул Жолниров. - Чего мне не хватало, так это склок и разборок. Как бы не обстояло дело, Лукашин работает на нас. Нам удалось подняться на орбиту, и для меня этого достаточно. Все претензии, все споры откладываем "на потом". Понятно?
            - Слушаюсь, мой государь! - дурашливо отдала честь Марико. В сочетании с пышной причёской это выглядело нелепо. - Только смотри, как бы не пришлось пожалеть после...
            Погасив боковой экран, Жолниров покосился на сидевшего в соседнем кресле Лоскута - невозмутимостью тот мог посрамить британского дворецкого. Глотнув ещё одну таблетку "кошачьей радости", Арсений Олегович посмотрел на раскинувшуюся внизу Антарктиду - отколовшиеся от основного щита айсберги выглядели белыми пятнышками, трещины в припайном льду - переплетениями чёрных нитей. Жолниров представил себе заснеженные равнины, ледники и горы, колонии пингвинов на берегу... Интересно, как они выживают тёмной полярной зимой? Уже закрывая глаза, президент Аресийской Республики увидел над горизонтом ещё одну цепочку белых звёзд.
            - Вторая эскадра, - доложил невозмутимый Лоскут. - Дистанция две тысячи километров, ложатся на параллельный курс. Только их почему-то мало, Арсений Олегович! Всего шесть.
            Жолниров очнулся от полдрёмы - во второй колониальной эскадре так же должно было быть восемь СПК. Сердца коснулся лёгкий холодок - на борту "Колдуньи", флагмана Старосельского расположения должен был находиться старший внук, Олег. Жолниров специально устроил его туда, присматривать за чувствовавшим себя слишком уж самостоятельным Лукашиным.
            Подмигнула одна из "звёздочек" второй эскадры - ведущий СПК включил литиевую лампу. В эту минуту Жолниров как никогда, жалел об отсутствии радиосвязи при работающем СП-Генераторе.
            - Арсений Олегович! - посмотрел на боковой экран Лоскут. - Световая передача азбукой Морзе, для лазерного видеосигнала слишком далеко. СПК "Нелли Блай", старший флаг-инженер Антон Ромацкий. Подъём прошёл нормально, имели место отдельные мелкие накладки. "Колдунья" и "Александр Брусенцов" не стартовали.
            - Что? - едва не вскочил Жолниров.
            - Перед подъёмом имело место чрезвычайное происшествие, - считывал информацию Лоскут. - Вроде бы, под выхлопом оказался человек. Подробности неизвестны.
           
            _____________________
           
            "дедушка Слышко" - прозвище старого уральского шахтёра Василия Алексеевича Хмелинина. Работая сторожем на дровяном складе, Василий Алексеевич частенько развлекал заводских ребятишек - в том числе и маленького Павлика Бажова легендами и историями из жизни старого Урала. Став взрослым, Павел Бажов литературно обработал их, опубликовав в сборнике "Малахитовая шкатулка".
            "La Reine du Soleil" - произносится "лярендюсолей" - "Королева Солнца", фр.,
           
           
            Спустя тридцать минут после команды "ключ на старт", Вадим.
           
            - Не плачь! Ну не плачь, бога ради... Разве так можно?.. Такая красивая девушка - и плачет... Ну, будет, будет... Всё уже позади, всё закончилось... Навязалась же ты на мою голову...
            Проведя по спутавшимся светлым волосам, полным мелкого лесного мусора, Вадим отстранил девушку. "Да она же до смерти напугана, - понял он, глядя в стеклянные от слёз глаза. - В чём, собственно, нет ничего удивительного, вот только что теперь делать?..".
            - Вадим Евгеньевич!
            Вадим обернулся. Всего лишь Кованько, начальник рейда "Колдуньи", просунувший взлохмаченную голову в полуоткрытую дверь. Увидев Вадима с девушкой, едва касающихся ногами пола в проходе между креслами, Кованько резко отпрянул.
            - Что случилось, Никита Денисович? - спросил Вадим.
            - Олег умер, - грустно ответил Кованько. - Сильно обожгло, затем перегрузки и болевой шок...
            Вадим отстранил девушку.
            - Это точно, Никита Денисович? То есть, что я несу?.. - он помолчал немного. - Извините, невольно вырвалось... Успокойте пассажиров и убедитесь, что все остаются на своих местах. Мы запускаем генераторы...
            Выпроводив Кованько, Вадим снова устроил девушку в кресле второго пилота. Гладя её по волосам, он то и дело повторял: "Потерпи, милая!.. Сейчас всё закончится...". Перестав плакать, девушка лишь слегка подшмыгивала носом. Устроившись в собственном кресле, поставив ноги на педали и положив руки на рычаги, Вадим невидящим взглядом уставился в обзорный экран. Делать ничего не хотелось, думать тоже. "Вот тебе, бабушка и спас человека", - крутилась в голове абсолютно неуместная мысль. Олега он не любил - а кто любит специально приставленного соглядатая, но смерти ему не желал. Особенно такой смерти.
            - Внимание! - начал он, одновременно переключая СП-Генераторы в обратный режим. - Говорит командир корабля, первый вице-президент Республики Лукашин. К сожалению, у нас произошла накладка - под выхлопом оказался посторонний человек, девушка. Её пришлось взять на борт, и именно из-за этого подъём "Колдуньи" несколько задержался. В настоящий момент мы начинаем торможение при сохранении высоты. Будьте готовы к возвращению тяжести...
            Посмотрев на девушку и убедившись, что в обморок она не упала, Вадим осторожно потянул на себя главный РУД. Частое звонкое щёлканье метронома изменилось, став менее громким и более редким. Предметы в кабине обрели вес, вокруг слышался шорох, туфелька покатилась по покрытому ковром полу. Расстегнув ремни, Вадим выбрался из кресла.
            - Вы в порядке? - он слегка похлопал неожиданную пассажирку по щекам. - Эй, не спать, не спать...
            К облегчению и радости Вадима девушка открыла глаза.
            - Где я? - спросила она.
            - Ну, в общем, здесь... - ответил Вадим. - На борту "Колдуньи". Слава богу, не хватало мне только второго трупа на борту...
            - Я в космосе? - всё ещё не верила девушка.
            - Да, - коротко ответил Вадим.
            На какое-то время ему стало не до нечаянной пассажирки. Внизу раскинулся погружённый в полумрак Тихий океан, слева вспыхивала и гасла большая звезда, меняя белый цвет на зелёный. "Александр Брусенцов", - догадался Вадим. Если не считать его и настоящих звёзд, вокруг было пусто.
            С возвращением тяжести девушка немного успокоилась. Расстегнув пристяжные ремни, она подобрала под себя ноги, обняв полуобнажённые плечи руками. Сняв куртку, Вадим протянул ей.
            - Держи! - сказал он. - Есть хочешь?
            Заворачиваясь в куртку, девушка слегка кивнула. Вадим открыл стенной шкафчик, где стоял термос с чаем и лежало несколько завёрнутых в целлофан бутербродов. "Знала бы Вика Рунёва, для кого старается", - посмеиваясь, думал он. Девушка хотела не только есть, но и пить - к счастью, помимо термоса, Вика Рунёва припасла и полулитровую бутылку воды.
            Налаживая связь с "Александром Брусенцовым", держа курс, отвечая на запросы нижних отсеков и поста связи - заниматься всем самому, без второго пилота было непросто, Вадим посматривал на нечаянную пассажирку. Несмотря на голод и жажду, ела и пила она очень деликатно. Тем временем до "Колдуньи" наконец-то смог докричаться Симаков.
            - Вадим Евгеньевич, как вы? - спросил он с экрана.
            - Ползу, как видишь, - отвечая, Вадим повернул экран так, чтобы девушка оказалась в поле зрения камеры. - С небольшим изменением штатного расписания. Олег погиб...
            - Как? - не выдержал Симаков.
            - Пришлось подниматься на пяти "жэ", - объяснил Вадим. - Подробностей не знаю, самому только что доложили. В остальном вроде бы всё в порядке, система охлаждения хулиганит, но в пределах нормы. У тебя?
            - Девчонка на третьей палубе руку вывихнула, - объяснил Симаков. - Прихорашиваться ей вздумалось во время подъёма... Но Олега жалко. Не представляю, как вы будете Старику докладывать?..
            - До Старика ещё нужно добраться, - ответил Вадим. - Лучше скажи: ты эскадры не видишь?
            - Ушла эскадра, - ответил Симаков. - Я поставил наблюдателей на консолях, и приказал включить регистраторы. Они должны литий парить, вы же знаете...
            - Как во времена парусного флота, - пошутил Вадим. - Вперёдсмотрящие с биноклями на мачтах...
            - Да, встретим мы их, Вадим Евгеньевич! - не понял Симаков. - Не на этом, так на следующем витке. Чего беспокоиться, у вас же реактор...
            - Встретить-то встретим, - согласился Вадим. - Да только как...
            Он живо представил, как над Южным полюсом встречает уже не эскадру, а объединённый флот, как докладывает Жолнирову о смерти внука... И это в ситуации, когда свою эскадру он потерял, а в центральном посту у него нечаянная пассажирка. "И как ты это объяснишь, Марк Антоний космической эры?..". Внизу медленно поворачивалась погружённая в полумрак планета, из-за близкого горизонта пробивались солнечные лучи. Вадим прикинул, что вторая эскадра должна быть сейчас где-то там, на крайнем юге. Ромацкий дело знает, а значит, встреча с остальными двумя эскадрами произойдёт, но произойдёт без него...
            "Милая девочка! - Вадим снова посмотрел на нечаянную пассажирку. - Ты, конечно, не "медовая ловушка". Ни один секретный агент, зная, что его ждёт, не сумел бы притвориться таким испуганным. Но никакая "медовая ловушка" не сумела бы навредить мне так, как навредила ты... Впрочем, я тоже хорош...".
            - Простите, - неожиданно спросила девушка.
            Расправившись с бутербродами, плотнее запахнувшись в куртку, она посматривала то на Вадима, то на обзорный экран и перемигивающиеся огоньками пульты.
            - Простите, где я? - продолжала девушка. - И кто вы такие? Почему я здесь оказалась?
            - После, - отрезал Вадим.
            Какое-то время он молча прикидывал так и эдак. Если бы он не потерял эскадру... Задержка с подъёмом, трагическая гибель подчинённого, лишняя пассажирка на борту - всё это, как не крути, обычные нештатные ситуации, по закону подлости способные случиться даже с самым толковым и дельным. Но командир, потерявший своё подразделение... За такие вещи следует разжаловать сразу же, тогда как сохранивший вверенную часть заслуживает некоторого уважения. Именно так говорил бывший майор ВДВ, ныне начальник аресийской милиции Виктор Анизин.
            А между тем шансы догнать эскадру отнюдь не нулевые. Возможно, она не успела уйти далеко... Если бы на борту "Колдуньи" мог работать радар... Или, если встреча произойдёт не на этом, а на следующем витке... Если одна из трёх эскадр, не найдя остальных, проскочит мимо...
            - Симаков! - палец Вадима коснулся клавиши. - Как думаешь, догоним наших?..
            - Вы хотите? - Симаков на экране наклонил голову. - Вообще-то можем успеть, Вадим Евгеньевич. Перехватить если не над Таити, то хотя бы над рифом Марии-Терезии, тем самым... Помните Жюля Верна?..
            - Причём тут Жюль Верн? - удивился Вадим. - Впрочем, не важно... Связь прерываем, батарею втягиваем. Скорость пять и семь, снижаемся до ста пятидесяти... Ближе к полюсу выныриваем...
            - Как же так? - удивился Симаков. - Атмосфера же... Поджаримся...
            - Не успеем, - ответил Вадим. - Тут даже не половина витка, в лучшем случае треть. Вынырнем над антарктическим побережьем...
            "И, Господи, дай успеть!..", - добавил он про себя.
            - Понял вас, Вадим Евгеньевич! - ответил Симаков. - Есть, "снижаемся до ста пятидесяти...".
            Послушный рычагам СПК отозвался сразу же - пол под ногами дрогнул, выпустив куртку, девушка вскрикнула, хватаясь за подлокотники. Укутанная облаками Земля начала подниматься, вставая стеной. Вадиму захотелось рассмеяться - до чего же приятно чувствовать пятнадцать тысяч тонн, послушных твоей и только твоей воле. Он чуть ли не слышал, как отделённые ярусами палуб, победно гудят СП-Генераторы.
            "Теперь только ждать", - сказал он сам себе, выводя СПК из колоссального, в четыреста километров, пике. Укутанная облаками Земля оказалась там, где ей положено находиться - внизу, став заметно крупнее и ближе. Бежавшая в стороне яркая белая звёздочка выдавала местонахождение "Александра Брусенцова". Вадим посмотрел на скоростемер: почти шесть километров в секунду. Разгоняться быстрее было опасно - СПК запросто могло уволочь на более высокую орбиту. К тому же не будем забывать и об атмосфере - на этой высоте она была до неощутимости разреженной, но при большой скорости способной доставить неприятности.
            "Не хватало только сжечь солнечную батарею, антенный ус или модуль лазерной связи", - продолжал рассуждать Вадим. Двигавшийся в стороне "Александр Брусенцов" подмигнул литиевой лампой - найдя нужную кнопку, Вадим ответил на приветствие. Американский континент скрылся за горизонтом, зато внизу промелькнули три тоненькие цепочки островов.
            "Экватор, - подумал Вадим. - Уже экватор. Господи, дай успеть!..".
            Он посмотрел на невольную пассажирку.
            - Вы в порядке?
            - Простите, - девушка слегка поёжилась. - Но кто вы, всё-таки, такие?
            - Для начала, давайте договоримся, химэ! - начал Вадим. - Здесь вам никто и ничто не угрожает. Вас не собираются убивать, ставить над вами опыты или делать с вами то, о чём вы, скорее всего, подумали. Что до опасности, то настоящей, серьёзной опасности вы только что счастливо избежали.
            - Где я? - допытывалась девушка.
            - В космосе, - объяснил Вадим. - В околоземном пространстве, на высоте ста пятидесяти километров. Скорость, правда, маловата, ниже первой космической, всего пять и семь десятых километра в секунду, но мы можем себе это позволить. А вот это всё... - он обвёл рукой. - Это всё называется "Колдунья". СПК "Колдунья". Космический корабль.
            - Но кто вы? - продолжала допытываться девушка.
            - Теперь давайте познакомимся, - продолжал Вадим. - Лукашин Вадим Евгеньевич, тридцать девять лет, первый вице-президент Аресийской Советской Республики... В общем, второе лицо в организации, создавшей всё это. А вы?
            - Марина, - робко улыбнулась девушка.
            - Ну вот, уже лучше, - согласился Вадим. - И кто же вы такая, Марина?
            - Осоцкая, - продолжала девушка. - Марина Сергеевна Осоцкая, студентка. Понимаете, мы с друзьями за город поехали, а потом... В общем, я убежала и заблудилась... Два дня по лесу блуждала. Там был город или посёлок, заброшенный... То есть, не заброшенный - он выглядел так, словно люди взяли и вдруг ушли. Кричу, зову, никто не откликается... А потом появляетесь вы...
            - Ну вот, опять в слёзы, - подвёл итог Вадим. - Так мы ни к чему не придём. А как его звали?
            - Кого? - не поняла Марина.
            - Того, с кем вы поехали, химэ! - Вадим не без удовольствия отметил, что страх в глазах девушки наконец-то сменился удивлением. - Вы поехали не просто с друзьями, а с молодым человеком. А молодой человек либо его приятели повели себя... скажем так, не слишком достойно.
            - Откуда вы знаете? - удивилась Марина.
            - Вы блуждали по лесу два дня, - объяснил Вадим. - Но никакие лесные ветки не смогли бы так разорвать вашу блузку. Это сделали чьи-то руки, причём не слишком доброжелательные. А будь вы с подругами или с семьёй, вам едва ли захотелось избавиться от их общества. Так что... История старая, как мир, химэ...
            - Но... почему я оказалась здесь? - продолжала недоумевать Марина.
            - В городе, где вы были... - продолжал объяснения Вадим. - Кстати, он называется Старосельск... Так вот, там находились наши производства. Секретные верфи, на которых мы строили СПК... космические корабли. Вы забрели туда в неподходящий момент, когда мы готовились к подъёму... к старту на орбиту... Получасом раньше вас взяли бы под белы ручки и вывели прочь... Впрочем, в этом случае вы не прошли бы через посты...
            - Но так же... - девушка смешно наморщила высокий лоб. - Не понимаю, ведь так не бывает...
            - Я подумал то же самое, когда увидел вас на экране, - ответил Вадим. - На этом самом, грязную, растрёпанную, и с туфелькой в руке...
            - Ой! - воскликнула Марина.
            Выпустив подлокотники, она начала причёсываться, водя по спутавшимся волосам кончиками пальцев. Без расчёски у неё ничего не получалось - разве что волосы, собранные в какую-никакую, а косичку, рассыпались по плечам.
            - Простите! - смутилась Марина. - А у вас... Ещё раз простите, у вас нет расчёски? И зеркальца?..
            - О, пришли в себя... - улыбнулся Вадим. - Храни вас Будда Амида, как сказали бы мои японские друзья. Если женщина начинает прихорашиваться, значит ситуация не безнадёжна...
            Вернувшись к пульту, Вадим обнаружил, что "Александр Брусенцов" вырвался вперёд, тогда как "Колдунья" слегка отстала. Под облаками виднелось несколько смутных пятен. Австралия? Новая Зеландия? "Господи, дай успеть!.. А ведь, похоже, и в самом деле, успеем...". Из-за близкого горизонта показался краешек солнца. Его лучи, отображавшиеся на обзорном экране, не могли ослепить - чуткая электроника ввела в действие светофильтры. Преломляясь в атмосфере, лучи искрились, словно поверхность пруда в солнечный день, залив помещение центрального поста многоцветной радугой.
            - Повезло вам, химэ! - заметил Вадим. - Будете рассказывать внукам, как первая увидели восход солнца на западе, в космическом пространстве над южным полюсом. Не говоря о такой мелочи, что вы едва не сгорели под выхлопом.
            - Да не нужен мне ваш полюс! - возмутилась Марина. - Вы понимаете, мне домой надо. Меня мама ждёт, отец, старший брат... А ещё я на работу не попала, сегодня же понедельник...
            - Мы собираемся основать колонию за пределами Земли, - Вадим слегка замялся. - СПК стартовал из вертикальной шахты, у нас нет достаточно прочных опор... В общем, мы не можем приземлиться...
            - То есть, как? - округлился рот Марины. - Вы что же, возвращаться не собираетесь?
            - Вернёмся, года через два, - ответил Вадим. - Но не все...
            На обзорном экране появилась Антарктида. С высоты ста пятидесяти километров её можно было рассмотреть целиком - ледяные поля, укутанные похожими на вату облаками, кажущиеся кочками горы, трещины в прибрежном льду и отколовшиеся от основного ледника айсберги.
            Вызвав по внутренней связи Кованько, Вадим отдал несколько распоряжений. Посигналил литиевой лампой, приняв ответный сигнал с "Александра Брусенцова". "Господи, дай успеть!..", - подумал он, перекладывая штурвал.
            Пол под ногами дрогнул, сила тяжести сделалась почти нормальной. Небо на экране в очередной раз повернулось, а проваливающаяся Антарктида стала медленно уходить из поля зрения. Сидевшая в соседнем кресле девушка в очередной раз вцепилась в подлокотники. Глядя на неё, Вадим улыбнулся.
            - Мы поднимаемся, - объяснил он. - Переходим на более высокую орбиту. Спасая вас, я отстал от остальной эскадры. Надо её нагнать...
            - Послушайте... - начала Марина.
            Завершив разворот, Вадим наконец-то увидел, как высоко в чёрно-звёздном небе плывут шесть белоснежных искорок. Не веря, он прищурил левый глаз - не семь, не восемь, а именно шесть, его вторая, потерянная эскадра. "Господи, успел!", - подумал он. "Колдунью" заметили - крайняя искорка сменила цвет с белого на зелёный. "Успел, успел, успел!.." - ему хотелось петь. Просигналив "Александру Брусенцову": "делай, как я", Вадим взялся за РУД'ы, ложась на новый курс.
            Шесть искорок сместились в сторону, оказавшись на краю видимости. Прямо по курсу загорелось семь новых, таких же ярких и белых, вытянувшихся в тонкую линию. "Нет!", - молнией пронеслось в голове. "Да!", - понял он спустя полминуты, когда в стороне зажглись ещё восемь.
            "Господи, не успел!..", - понял Вадим, откидываясь на спинку кресла.
           
           
            Спустя сорок пять минут после команды "ключ на старт", Кази Оллад.
           
            Кази Оллад, высокий, темнокожий, до невозможности респектабельный ...дцать-дцатый президент Соединённых Штатов и второй цветной президент на этом посту, только-только настроился на насыщенно-интересную ночь с любовницей - тридцатидвухлетней белокурой шведкой. Красивая холодно-льдистой, истинно скандинавской красотой, шведка была холодна, как рыба днём, проявляя пыл и незаурядную фантазию ночью. Но самое главное - ей можно было явить себя настоящим брутальным мачо, победителем бесчисленных постельных схваток, а не толерантно-бесполым существом среднего рода.
            Считалось, что вечерами президент работает с документами. В действительности у шведки была собственная роскошная квартира в одном из пригородов Вашингтона - уже не в округе Колумбия, а на территории сопредельного штата Вирджиния. О безопасности можно было не беспокоиться - охрана Белого Дома знала своё дело. И умела молчать - никто из охранников, устраивавших свидания Мерилин Монро с братьями Кеннеди, после не выступил с сенсационными разоблачениями.
            Словом, на появление офицера охраны в спальне, где в романтическом полумраке колыхалось пламя свечей, а из динамиков музыкального центра доносился сладкий голосок очередной популярной певицы, Кази Оллад никак не рассчитывал. Тем более, офицера в полной форме - темно-синем кителе, белой портупее и фуражке с белой тульей. Хотя бы потому, что собственных ключей у охраны не было - обыкновенно перед свиданием шведка сама впускала к себе двух агентов в штатском, осмотреть квартиру и проверить электронными тестерами еду и питьё.
            - Какого дьявола! - возмущённый президент ввернул и парочку неприличных англо-американских ругательств.
            - Пусик! - надула губки полуголая шведка.
            Наклонившись, офицер шепнул на ухо Кази Олладу несколько слов. Тот едва не подпрыгнул, выронив бокал с шампанским на белый ковёр с длинным ворсом.
            - Пусик, да что всё это значит? - запахивая чёрный кружевной халатик, шведка состроила офицеру глазки. - Прикажи ему немедленно выйти. А то я обижусь!
            - Мисс! - обратился к ней офицер. - Думаю, пока вам лучше побыть в соседней комнате.
            С этими словами офицер сделал знак стоявшему в дверях напарнику. Не обращая внимания на визг и царапки, тот выкинул президентскую любовницу за порог. С ловкостью, свидетельствующей о большой практике, ни капельки не стесняясь, президент натянул трусы, застегнул на все пуговицы рубашку. Офицер подал ему брюки и пиджак... Не прошло и пяти минут, как полностью одетый, при галстуке, сопровождаемый офицерами, он спускался в лифте. У подъезда ждал неприметный автомобиль.
            - Теперь подробности, - уже в машине обратился Кази Оллад к сидевшему рядом офицеру. - Террористическая угроза? Атомное нападение?..
            - Боюсь, что хуже, сэр!
            Автомобиль нёсся по пустым, ярко освещённым улицам. Выли сирены, следом мчались две машины с охраной, из-за угла вынырнула полицейская машина с мигалкой - и понеслась впереди, обеспечивая проезд по и без того свободной дороге. Президент не заметил, в какой момент автомобили нырнули в неприметный, не отличающийся от обычных подземных развязок туннель.
            Помещение, куда вошёл Кази Оллад со свитой, могло бы показаться точной копией знаменитого овального кабинета - если бы не просторный холл-пристройка, где за компьютерными терминалами сидело несколько человек в наушниках. Президент нахмурился - совещание в особой, резервной резиденции правительства, помещавшейся в трёхстах футах под землёй могло происходить только в случае угрозы войны или серьёзного международного кризиса.
            В кабинете Кази Оллада ждало несколько человек. Среди собравшихся мужчин выделалась высокая леди в строгом деловом костюме, с зачёсанными набок тёмно-каштановыми волосами и полными губами. Дженифер Гейл Гудхъю, для друзей просто Джинни, государственный секретарь. Президент не без удовольствия отметил, что в её левом ухе отсутствует серёжка, а каштановые волосы влажны и слегка растрёпаны. Впрочем, и остальные выглядели слегка помятыми - как бывает, когда собираешься наспех.
            - И так, джентльмены! - начал совещание введённый по дороге в курс дела президент. - В настоящее время вокруг Земли вращается двадцать неопознанных объектов...
            - На самом деле, их до двадцати пяти, сэр! - вышел вперёд шеф министерства национальной безопасности Энтони Лауб, высокий и крупный седовласый мужчина в светло-сером костюме.
            Экран на стене показывал расчерченную на меридианы и параллели карту полушарий. Оставляя за собой подсвеченные траектории, по карте ползло две дюжины звёздочек. Их предполагаемый дальнейший путь пунктиром. В настоящий момент сбившиеся в неровную стайку звёздочки, завершая виток, двигались над просторами Индийского океана.
            - Определить их точное количество не так-то просто, - продолжал докладывать Энтони Лауб. - Лучи радаров не пробиваются сквозь испускаемые объектами помехи. Лучший способ наблюдения - визуальный. На наше счастье, объекты несут яркие бортовые огни. Создаётся впечатление, что они специально стараются быть замеченными. Направление движение - меридиональное, от полюса до полюса. При сохранении существующих курса и скорости они пройдут над Индией и Гималаями, пересекут Евразию над Уралом или Восточно-Европейской равниной и часа через четыре снова окажутся над Тихим океаном, вблизи от Западного побережья.
            - Шикарное веселье на наши задницы, - заметила вслух Джинни Гудхъю.
            - Ситуация веселее, чем вы полагаете, мэм! - согласился Энтони Лауб. - Объекты неправильной формы, предположительные размеры - семьсот на триста пятьдесят футов, масса каждого - от семи до двадцати тысяч тонн. В сумме это даёт от двухсот до четырёхсот тысяч тонн. Четверть миллиона тонн непонятно чего над нашими головами. Орбиты круговые, я бы даже сказал - идеально круговые, высота около девятисот миль - в настоящее время, потому что объекты очень медленно, но поднимаются. Средняя скорость - около трёх миль в секунду...
            - Простите, сэр, но это невозможно! - оборвал докладчика маленький смуглый живчик.
            У живчика были коротко подстриженные чёрные волосы и неправильные, совсем не англо-саксонские черты лица. Прежде Кази Олладу не приходилось его видеть.
            - Ещё раз прошу прощения, сэр! - настаивал живчик. - Идеально круговые орбиты при столь низкой скорости? Они должны падать. А учитывая проведённое на орбите время, они уже должны войти в атмосферу...
            - Таковы сведения, которыми мы располагаем, - обиделся Энтони Лауб. - Если вам известно что-то другое...
            - И их размеры... - не слушал его живчик. - Размеры и масса!.. Вы уверены, сэр, что речь идёт о тысячах тонн, а не о тоннах? Такой груз невозможно вывести на орбиту средствами ракетной техники...
            - Тодди в своём репертуаре! - прокомментировала Джинни Гудхъю.
            - Речь идёт именно о десятках тысяч и сотнях тысяч тонн, сэр! - в голосе Энтони Лауба слышались обида и раздражение. - Нашим экспертам удалось рассчитать момент инерции, маневрировать таким образом могут лишь объекты соответствующей массы. Если вы располагаете другими сведениями, мистер... э-э!..
            - Тодд Уолкер, сэр! - представился живчик. - Институт космических исследований, Хьюстон. Вы замерили длину и яркость выхлопа?
            - Выхлоп отсутствует вовсе, - шеф МНБ посмотрел на живчика не с обидой, а с интересом. - Кормовая часть каждого объекта испускает тусклый голубоватый свет, но это не выхлоп реактивной струи. Мы не понимаем, что это такое...
            - Веселье на наши задницы! - согласилась Джинни Гудхъю.
            - И так, джентльмены! - подвёл предварительный итог Кази Оллад. - В настоящее время вокруг Земли вращается два десятка массивных неопознанных объектов. Будь это гости оттуда... - президент многозначительно поднял большой палец вверх. - Как это не странно, на протяжении последних ста лет внутренне, психологически мы к этому готовы. На наше несчастье, эти аппараты созданы у нас, на Земле. Слово вам...
            С последними словами Кази Оллад обратился к невысокому мужчине с лисьей мордочкой.
            - Терри Козак к вашим услугам! - представился тот. - Шеф Особого Отдела Расследований. Запуск неопознанных летающих объектов был осуществлён с территории России. Предположительно шесть или восемь аппаратов запущено в районе Новосибирска. Семь или девять стартовали из точки, находящейся в семидесяти милях к северу от Екатеринбурга. Предположительно семь, а спустя некоторое время ещё два стартовали из района в пятидесяти шести милях к северо-востоку от Санкт-Петербурга.
            - Словом, опять эти русские... - подвела итог Джинни Гудхъю.
            - Такова ситуация, - заметил президент. - Самое интересное, что формально, юридически русские в своём праве. Так же, как и мы, со своей территории они имеют право запускать всё, что угодно. Кстати, Джинни! Официальная Москва как-то собирается объяснять происходящее?..
            - О да, разумеется! - фыркнула Джинни. - Официальная Москва уверяет, что не имеет к происходящему никакого отношения. "Запуск незаконных космических аппаратов осуществлён неизвестной группой частных лиц...". Веселье на наши задницы!..
            - Можем ли мы их как-то достать? - поинтересовался президент. - Ракета с ядерным зарядом, луч лазера, возможно, что-то ещё...
            - Но сэр! Это же война! - возмутился Тодд Уолкер. - Мы примерим агрессию к людям, которые пока что не проявили по отношению к нам никаких враждебных намерений.
            - Не говоря о том, что достать их мы попросту не можем, - добавил Энтони Лауб. - Наши баллистические ракеты предназначены для поражения исключительно наземных целей.
            - Не волнуйтесь, джентльмены! - снова взял слово Кази Оллад. - Я вовсе не собираюсь начинать войну, тем более, со стороной, возможностей которой мы не знаем. Но, как президент, я обязан заботиться о национальной безопасности, рассмотрев все варианты. Согласитесь, что ситуация, действительно, скверная.
            - Джентльмены! Вы перечисляете факты, но почему-то не хотите сделать выводы, - снова выступил Тодд Уолкер. - Масса, измеряемая десятками тысяч тонн - кто и как сумел поднять на орбиту такой груз? Скорость движения ниже орбитальной - но при этом неопознанные аппараты не снижаются и не падают на Землю. Отсутствие обязательного в этом случае реактивного выхлопа. Всё это обязательно должно что-то значить...
            - Только то, что они нас снова обошли, сэр! - заметил Энтони Лауб. - "Учите математику, если не хотите учить русский!..".
            - Что? - не понял Кази Оллад.
            - Так говорил твой предшественник на президентском посту, Кази! - объяснил шеф министерства национальной безопасности. - А сказал он это после того, как русские запустили в космос своего парня...
            - Словом, перед нами либо дьявольски талантливые изобретатели, - продолжал Тодд Уолкер. - Гении, вроде "дока" Брауна с Марти МакФлаем, либо... - он сделал драматическую паузу. - Либо они там не одни...
            - Вы имеете в виду... - президент выразительно показал пальцем в потолок.
            - Именно, - подтвердил Тодд Уолкер.
            - Что вы предлагаете? - спросил Энтони Лауб.
            - Я предлагаю подождать, сэр! - вмешался Терри Козак. - Кем бы ни были и чего бы не хотели эти парни, они явно афишируют своё присутствие. Так что, боюсь, мы получим ультиматум и довольно скоро.
            - Сквозь их систему помех практически невозможно прорваться, - заметил Энтони Лауб.
            - Полагаю, "они" каким-то образом решат эту проблему, - не согласился шеф ООР.
            - "Они"! - презрительно фыркнула Джинни. - Подумать только! Президент величайшей страны вынужден ждать милости от каких-то космических террористов.
            Присутствующие замолчали. Стало слышно, как переговариваются сидящие за терминалами связисты. На экране, то появляясь, то исчезая, ползли сбившиеся в кучку крошечные световые точки.
            - Мистер президент! - вскочил с места молоденький связист. - Есть связь!..
            _______________________________
           
            "Учите математику, если не хотите учить русский!", - слова тридцать пятого президента США Джона Фицджеральда Кеннеди, сказанные после полёта Юрия Гагарина.
           
           
            Спустя сутки после команды "ключ на старт", Марина.
           
            В иллюминатор, бывший на самом деле не иллюминатором, а вделанным в стену монитором, смотрела фантастически яркая, одновременно чёрно-звёздная и солнечная ночь. В разноцветных россыпях терялись знакомые созвездия - впрочем, Марина никогда не была сильна в астрономии. Внизу, намного дальше, чем прежде, лежала укутанная облаками Земля. Над горизонтом, купаясь в солнечных лучах, ползло несколько крупных "мух" - толстеньких, снежно-белых, с широкими чёрными крыльями, окаймлёнными белой каймой.
            "Кавказская пленница! - рассуждала Марина, сидя за вделанным в стену откидным столиком. - Да ещё и "Звёздные войны" в придачу...".
            За прошедшие сутки она поела и выспалась. Переоделась - теперь девушка носила здешние светло-серые брючки и форменную курточку-рубашку с красно-жёлтыми погончиками. В крошечной каютке имелась душевая кабинка - правда, при здешней силе тяжести вода текла еле-еле.
            Прикреплённая к стене койка, на которой она сидела, была удобной и мягкой, к тому же широкой. Помимо подушки и одеяла, она была снабжена крупноячеистой сеткой-пологом. Эдакий гамак, прикреплённый к стенке. Как и столик, койка была откидной, словно в поезде. Стены покрывала мягкая светло-кремовая обивка, над изголовьем крепился маленький ночник, возле которого помещался утопленный терминал с окошком, кнопками и державшейся в специальных захватах телефонной трубкой. Из скрытых воздуховодов тянуло прохладным воздухом.
            Соседнее помещение представляло собой рабочий кабинет - с креслом, письменным столом и компьютерным терминалом, включить который девушка не решилась. На застеклённых полках стояло несколько книг - по астрономии, социологии и не интересных девушке научно-фантастических, советских. На столе в закреплённой раме помещалась фотография - так страшно погибший при подъёме молодой человек обнимал смуглую черноволосую девушку с восточными чертами лица и раскосыми глазами.
            "Позвонить маме, - думала Марина. - Услышать её голос, рассказать всё, наконец-то от души выплакаться, а потом попросить: "Мамочка, миленькая! Забери меня отсюда...". Или позвонить Тате... Как это ни больно, как это не обидно - ни маме, ни Тате с автомобилем и мужем Мишкой сюда не добраться...".
            При всём при этом девушка не находилась на положении пленницы. Ни устроивший её в каюте темноволосый незнакомец - Марина уже знала, что его зовут Вадим, ни вызванная им маленькая кругленькая докторша, Галина Петровна не проявляли к ней враждебности. Дело ограничилось тем, что докторша смазала многочисленные Маринины синяки и ссадины какой-то мазью, прохладной и приятно пахнущей. Дверь каюты и вовсе, запиралась только изнутри.
            Не зная, чем себя занять, Марина сняла телефонную трубку. Трубка ответила привычными долгими гудками. Поколебавшись немного, девушка нажала большую жёлтую кнопку. В трубке щёлкнуло.
            - Дежурный диспетчер Русакова слушает... - ответил бодрый девичий голосок.
            Испугавшись, Марина поспешила повесить трубку.
            Снаружи, за иллюминатором скользнуло нечто, напоминающее окутанный голубым туманом трёхкрылый пассажирский самолёт. Девушка не успела его толком рассмотреть, зато почувствовала, как дрогнул пол под ногами. Это могло означать что угодно - находящийся на орбите космический корабль, или как говорили здесь, СПК мог совершать некие манёвры. Но первое, о чём подумала девушка - что вернулся Вадим, её темноволосый похититель. Поэтому она не удивилась, услышав шорох скользнувшей в сторону двери.
            Но это был не Вадим. Через порог шагнула высокая стройная девушка с удлинённым лицом, делавшим её похожей на лошадку и пепельного оттенка волосами, стянутыми в тугой "конский хвостик". Незнакомка явно имела отношение к тем, кто здесь распоряжался, поскольку носила форму - серые брючки и жакетик с красно-жёлтыми погонами - на каждом сверкнула чёрным буква "тау", а на голове - пилотку с кокардой, кокетливо сдвинутую на левую бровь.
            - Здравствуйте! - привстала с койки Марина.
            Только сейчас она заметила, что незнакомка тяжело дышит - словно только что взбежала по крутой лестнице на верхний этаж.
            - Ты! - сверкнула та тёмными глазами. - Ты кто такая?
            - Извините! Меня зовут Марина... - на всякий случай девушка решила подстраховаться. - Я студентка. А ещё я дизайнер в издательстве. Понимаете, я в лесу заблудилась...
            - Ты кто такая? - продолжала сверкать глазами незнакомка. - Зачем ты здесь?
            - Случайно... - ответила ничего не понимающая Марина. - Понимаете, я забрела в ваш город. А потом ваш товарищ, которого зовут Вадим...
            - Товарищ! - продолжала яриться незнакомка. - Так он для тебя уже товарищ! Он для тебя уже Вадим!.. Ах ты, дрянь! Так вот, запомни - никакой он тебе не Вадим. Для тебя он Вадим Евгеньевич Лукашин, первый вице-президент Аресийской Советской Республики, старший флаг-инженер СПК "Колдунья". Поняла? Дрянь! Ты меня хорошо поняла?..
            - Простите, я... - совсем растерялась Марина. - Я ничего не понимаю. Что я вам сделала?..
            Глаза незнакомки превратились в узкие чёрные щёлки.
            - Убирайся отсюда! - не выкрикнула, а буквально выдохнула она. - Слышишь меня? Совсем убирайся!..
            - Простите, но как? - в сердце Марины затеплилась надежда. - Мы же не сможем... Не можем приземлиться... У нас нет посадочных опор... Вадим, то есть... В общем, он говорил...
            - Не можем? - продолжала яриться незнакомка. - Да всё мы можем. А ты пешком иди! Ножками! Бери парашют, маску, баллон с кислородом и сигай за борт...
            - Но я не могу... Как?.. - в голове у Марины всё перемешалось. - Там же воздуха нет... Меня разорвёт...
            - Дура! - хрипло рассмеялась незнакомка. - Во дура! Поверила... На нижнюю палубу иди, работать... Хлореллу польёшь, лотки вымоешь... А то расположилась в Олеговой каюте, как барыня... Тварь приблудная!..
            Будь это сказано другим тоном, Марина скорее всего, подчинилась бы. Но в голосе незнакомки звучало столько злости, а тон и манеры оказались настолько агрессивными, что девушка не выдержала:
            - Я никуда не пойду! Я не знаю, кто вы... Вадим... То есть... В общем, Вадим сказал, чтобы я оставалась здесь...
            - А я сказала: пойдёшь! - разъярившаяся незнакомка схватила девушку за руку. - Как миленькая пойдёшь. Поняла, дрянь!.. Ты мне здесь все сортиры языком вылижешь...
            Растерявшаяся Марина изо всех сил вцепилась в крышку откидного столика. Выпустив руку, незнакомка схватила её за волосы - сделалось больно, полились слёзы. Вскочив, Марина ударила незнакомку по лицу, оттолкнула - та отпрянула, дёрнув ещё сильнее. Не устояв, девушки покатились по полу.
            Незнакомка умела драться. Упавшей на пол Марине удалось вскочить - но прежде, чем она опомнилась, её снова положили на лопатки. Оказавшаяся сверху незнакомка - уже без пилотки, с растрепавшимся пепельным хвостом, похожая на злобную мегеру снова вцепилась девушке в волосы, принялась рвать ногтями Маринино лицо, добавляя к имеющимся царапинам новые.
            Пытающаяся вырваться Марина услышала шорох открывающейся двери. Послышались шаги, и знакомый голос громко произнёс:
            - Прекратить!
            На вошедшую в раж незнакомку это не произвело никакого впечатления - как раз в этот момент она выкручивала Марине ухо. Шаги прозвучали чуть в стороне, и тут на обеих девушек плеснули холодной водой. Находившейся в выигрышном положении незнакомке повезло меньше - выпустив Маринино ухо, она вскочила, на ходу поправляя растрепавшиеся волосы и тяжело дыша.
            - И как это следует понимать? - спросил Вадим.
            - Вадим, послушай... - принялась оправдываться незнакомка. - Я хотела перевести её на нижнюю палубу, а она...
            Не дослушав, Вадим присел на корточки и, не успела Марина опомниться, как сильные руки поставили её на ноги. Вскрикнув, девушка торопливо спрятала лицо в разорванный ворот курточки. Это не помешало ей увидеть букет из пяти маленьких красных роз на полочке около двери. На беду букет увидела и незнакомка.
            - Это ей? - закричала она, собираясь снова вцепиться Марине в волосы. - Это тоже ей? Дрянь!..
            Вадим оказался между девушками прежде, чем незнакомка сделала хотя бы шаг.
            - Прекратить! - снова приказал он. - Младший администратор Рунёва!..
            - Вадим!.. - начала незнакомка.
            - Младший администратор Рунёва! - в голосе Вадима послышался металл. - Я больше не первый вице-президент Республики, но пока ещё старший флаг-инженер "Колдуньи". Разъездной катер в вакуум-створе, пилот на борту. На "Брянский лес"!..
            Марина не поняла, что означают слова "на Брянский лес", но судя по всему, незнакомка прекрасно это знала. Она часто-часто заморгала, словно собираясь расплакаться.
            - На "Брянский лес"! - часто-часто заморгала она. - Мне на "Брянский лес", а ей?..
            Придерживая незнакомку под локоток, Вадим вытолкал её за дверь. Стоявшая у стены Марина услышала, как щёлкнул замок. Подойдя, Вадим мягко отвёл от лица её руки, сжав в ладонях пальчики.
            - Вот и всё, химэ! - улыбнулся он.
            - Но эта девушка... - только теперь Марина поняла, что вызвало гнев незнакомки.
            - Это маленькое недоразумение зовут Вика Рунёва, - объяснил Вадим - С год тому назад я сделал доброе дело, за которое теперь расплачиваюсь. И, судя по твоему виду, не только я...
            - Ой! - вскрикнув, Марина бросилась в ванную.
            Четверть часа спустя, умытая и причёсанная, слегка стыдясь исцарапанной физиономии, она снова появилась в каюте. Вадим ждал, сидя за откидным столиком у иллюминатора. На столике девушку ждал тот самый букет из пяти роз.
            - Это мне? Ой!.. - слегка растерялась Марина. - Простите!.. Я не могу, я... Эта девушка, она же вас любит...
            - "Если девушка прелестна, если девушка умна...", - улыбнулся в ответ Вадим. - Как там дальше?..
            - Не знаю, - честно призналась Марина. - Я не про это, я...
            - Хочешь с мамой поговорить?.. - ловко ушёл в сторону темноволосый похититель.
            Марине показалось, что она ослышалась.
            - А разве можно?
            - Из центрального поста, - объяснил Вадим. - Подъём завершён, СПК разворачиваются... Заодно покажу тебе флот...
            - Я уже видела, - Марина показала в сторону иллюминатора.
            - Ну, это не совсем то, - возразил Вадим.
            В центральном посту устроившийся в правом кресле Вадим указал девушке на знакомое левое. И, защёлкав тумблерами, как тогда, во время подъёма, принялся кого-то о чём-то спрашивать, у кого-то требовать отчёта. Индикаторы на приборной панели перемигивались, дисплеи выдавали непонятную информацию. На обзорном экране раскинулось звёздное небо, в котором двигались похожие на крупных мух СПК.
            Их было не слишком много, но в то же время не так уж и мало - примерно с десяток. Белоснежные цилиндрические корпуса с острыми носами, суживающейся кормой и непонятным утолщением посередине. "Пузатые ракеты", - окрестила их про себя Марина. Треугольные паруса-плавники с узкой белой кромкой, расчерченные тонкими линиями на одинаковые квадраты. Корму каждого окутывала полупрозрачная голубая дымка.
            - Фантастика, правда? - спросил Вадим, закончив свои непонятные манипуляции.
            Девушка молча кивнула - изображение на экране и в самом деле напоминало фантастический фильм.
            - Вадим! - неожиданно для себя спросила Марина. - А что ты имел в виду, когда говорил, что больше не вице-президент Республики? Тебя?..
            - Разжаловали, - подтвердил Вадим.
            - Из-за меня? - заволновалась Марина.
            - И из-за тебя тоже... - согласился темноволосый похититель. - По-дурацки всё получилось. Представляю, как я тебя тогда напугал...
            - Вовсе нет! - вскинулась Марина. - Просто...
            Ей вспомнился оставшийся там, внизу Лёша. И, совсем некстати, погибший парень, Олег - она запоздало сообразила, что погиб он, хотя и косвенно, из-за неё. Становиться причиной новых неприятностей, для кого бы то ни было, ей не хотелось.
            - И ничего нельзя сделать? - спросила девушка.
            - Да ерунда, не бери в голову, - ответил Вадим.
            Марине показалось, что она ослышалась. Для её отца, начальника подразделения на одном из крупных предприятий Санкт-Петербурга самым страшным словом было: "сокращение".
            - Знаешь, по-настоящему мне не помешает небольшая передышка, - Вадим заговорщицки подмигнул девушке. - Международное признание нам необходимо, как воздух, а управляющий министр кабинета... - название должности он произнёс по-японски. - Не станет говорить ни с кем, кроме как со мной. Так что придут, никуда не денутся. А пока... Побуду отважным капитаном...
            Поднимающийся откуда-то снизу СПК показался девушке огромным. Цилиндрический корпус, острый нос, паруса-плавники, окутанная голубым туманом словно обрубленная корма... От носа отходили длинные - длиннее самого корабля, снежно-белые "усы". Вспомнив подъём, она вжалась в кресло.
            - Вадим! - Марина показала на подошедший слишком близко СПК. - А мы не...
            - Нет, - Вадим угадал причину её тревоги. - Тут толщина брони больше метра, вода, а заодно земля и перегной. Так что задеть нас не может. Да и радиус поражения не так уж велик. Кстати, это Антон Ромацкий на "Нелли Блай". Занимает наше место во главе эскадры...
            Сидевшая в кресле второго пилота, привычно держась за подлокотники, Марина смотрела, как медленно маневрирует СПК. Только сейчас она сообразила, что перед ней непонятная, но весьма серьёзная организация.
            - Вадим! - снова позвала она, задавая вопрос, о котором не задумывалась прежде. - Скажи: а зачем всё это? Чего вы хотите?
            - Можно рассказать, - ответил темноволосый похититель. - Но будет лучше, химэ, если я кое-что тебе покажу. Ты понимаешь американский английский, или тебе перевести?
            _______________________________
           
            В космическом пространстве можно находиться без скафандра, в одной кислородной маске. Атмосферное давление на Эвересте, величайшей вершине мира составляет всего треть от нормального, земного - но хотя альпинисты и несут с собой запасы кислорода, кровь у них не вскипает. Другое дело, что оставшись без скафандра, человек столкнётся с декомпрессией, космическими излучениями и окружающими Землю радиационными поясами. На пользу здоровью такая прогулка однозначно не пойдёт.
           
           
            Спустя три часа после команды "ключ на старт", Кази Оллад.
           
            С экрана на собравшихся смотрел пожилой широкоплечий джентльмен с острым носом и короткими сивыми кудрями. Лицо избороздили морщины, проплешин на голове оказалось куда больше, чем волос, под глазами набрякли мешки... Кази Оллад подумал, что ему лет шестьдесят, если не все семьдесят. Несмотря на возраст и отнюдь не здоровый вид, джентльмен носил рыжеватую лётную кожаную куртку на молнии, слегка расстёгнутую у горла. Эмблема в виде крылатого кораблика слева чуть оттопыривалась - будто там лежал некий маленький предмет, вроде коробочки с лекарством. Глядя перед собой, пожилой джентльмен посматривал в сторону - словно считывал информацию с находящегося вне поля зрения экрана.
            - Изрядно ему досталось! - еле слышно шепнул Терри Козак. - Перегрузки и всё другое. Кем бы ни были наши оппоненты, они явно не всемогущи...
            - Беда в том, что это они на нас, а не мы на них смотрим с орбиты, - возразил Энтони Лауб. - Невероятно! И ведь неизвестно, есть ли оружие у них на борту... А если есть, то какое... Достаточно одной боеголовки...
            - Искусственная гравитация у них точно есть, - добавил Тодд Уолкер. - Подвеска в форме дельфина чуть справа... В невесомости она бы плавала, а здесь...
            Кази Оллад не сразу понял, о чём идёт речь - лишь через некоторое время, присмотревшись, сообразил, что имеет в виду специально приглашённый эксперт по астронавтике. За спиной пожилого джентльмена, со стены с многочисленными лючками и шкафчиками висела подвеска в виде пластикового или стеклянного дельфина. Скорее, всё-таки, пластикового - какой бы технологией не владели хозяева космических кораблей, едва ли кто-то станет держать в рубке хрупкий, легко способный разбиться предмет.
            - Веселье на наши задницы! - привычно заметила Джинни Гудхъю.
            - Не разделяю вашего мнения по данному вопросу, миссис! - заметил пожилой джентльмен. - Не скажу, что вы так уж неправы. Просто, как мне кажется, "задница" - не совсем то слово, которое даже госсекретарю Соединённых Штатов Америки стоит употреблять в обществе.
            - Дьявольщина, да он нас слышит! - не выдержала Джинни.
            - Прошу прощения, мэм! - вставил слово сидевший за пультом связист. - Связь двусторонняя.
            Тем временем Кази Оллад спешно обдумывал дальнейшую линию поведения. Этот крупный, пожилой, измученный перегрузками джентльмен не выглядел страшным или опасным. Скорее, он напоминал снявшего рождественский наряд Санта-Клауса или Криса Кингла. А то чьего-то доброго дедушку, заехавшего на выходные к внуку, отвлечь от гаджета и компьютера, почитав вслух сказку. Говорил он на американском английском правильно, но несколько необычно - в отличие от постоянно "чвакающих" "граждан штатов", с неожиданной мягкостью, словно мурлыкая. Кази Олладу вспомнилось, как ещё до избрания на президентский пост он принимал делегацию из России. Делегация приехала со своим, точно так же "мурлыкавшим" переводчиком.
            - Но, прежде всего, мистер президент, господа, разрешите представиться, - снова зашелестел джентльмен. - А то, упрекнув в бестактности члена вашей администрации, веду себя ничуть не лучше. Жолниров, Арсений Олегович. Президент Аресийской Советской Республики...
            - Простите, сэр! - Кази Оллад не был уверен, что правильно понял.
            - Аресийской Советской Республики, мистер президент! - повторил Жолниров. - Так я и мои товарищи решили назвать своё государство.
            - Ещё раз простите, мистер Жолл... - повторил Кази Оллад. - Надеюсь, вы не обидитесь, если я буду обращаться к вам так. Вы не "проспелили" свою фамилию, которая к тому же очень "языколомная". По-английски вы говорите хорошо, но боюсь, мы и в самом деле не вполне вас понимаем...
            - Не удивительно, - усмехнулся Жолниров. - Я тоже чувствовал бы себя не в своей тарелке... В том смысле, что не очень ловко, появись у меня над головой чужие космические корабли. Хочу сразу вас успокоить - мы не собираемся предъявлять ни политические, ни экономические, ни территориальные претензии ни конкретно к вашей стране, ни к любой другой, ни к мировому сообществу в целом. Мы даже не требуем, чтобы нас признали - хотя рассчитываем на конструктивное сотрудничество в будущем. Я всего лишь хочу задать лично вам несколько необычный вопрос. Скажите, мистер президент! Как вы считаете - в чём смысл жизни?..
            - Боюсь вас разочаровать, сэр! - задумался Кази Оллад. - Но, как мне кажется, на этот вопрос вовсе не существует ответа. В чём смысл жизни? Наверное, всего лишь в том, чтобы жить. Есть, пить, радоваться... Наши социологи много занимались этой проблемой, но так и не пришли к единому мнению...
            - А вот я в молодости частенько задумывался над этим вопросом, - ответил Жолниров. - И, как и вы, не находил ответа. Лишь годы спустя, понемногу начал понимать - смысл жизни не в погоне за богатством, и не в получении удовольствий, а в познании и творчестве. Во всяком случае лично я лучше всего себя чувствовал, когда занимался наукой, открывая нечто новое...
            - Академик Жолниров! - громко шепнул за спиной Тодд Уолкер. - Знаменитый академик Жолниров, физик, нобелевский лауреат...
            - Задумывались ли вы над тем, на что ваши сограждане тратят свои жизни, мистер президент! - продолжал, между тем, Жолниров. - Они, в первую очередь, выживают, зарабатывая на жизнь и боясь потерять работу. Либо гоняются за тем, что вы называете "американской мечтой" - за властью, богатством и славой. Ах, кто-то стал знаменитым актёром! Ах, кто-то вошёл в совет директоров процветающей компании! Ах, кто-то получил наследство! Несмотря на технический прогресс, на все успехи в экономике и политике, люди как были, так и остались варварами, для которых "чужое горе - твой успех". А что вы делаете, добившись успеха? Спиваетесь, садитесь на наркотики, беситесь с жиру, потому что не знаете, чего ещё хотеть...
            - Базовые потребности... - не слишком уверенно начал Кази Оллад. - И потом, мистер Жолл, разве в остальном мире живут не так же? Сами вы разве не хотите быть успешным, богатым и знаменитым?
            - "Не накапливайте богатств земных, где ржа ест их, а воры подкапывают и крадут...", - вполголоса, не слишком уверенно процитировала за спиной Джинни Гудхъю. - Как там дальше? Веселье на наши... То есть, тьфу... Дьявольщина, не помню...
            - Да, сейчас весь мир живёт так же... - грустно улыбнулся Жолниров. - Только, знаете? Не так давно существовала страна, жизнь в которой строилась на совсем иных принципах. Страна, в основе жизни которой лежал не личный, а совместный труд, не личный, а общий успех. Страна, в которой не было богатых и бедных, земля, заводы и фабрики находились не в частной, а в общественной собственности, а труд на благо общества был обязателен для всех. Бесплатные образование и медицина, не просто гарантированная работа, а работа по специальности, не самый низкий уровень жизни, свободный доступ к культурным ценностям - не только отечественным, но и мировым...
            - Вы имеете в виду, мистер Жолл!.. - осторожно начал Кази Оллад.
            - Именно! - развел руками Жолниров. - Я имею в виду Советский Союз. Тот самый многажды проклятый и руганный Советский Союз, который ваш предшественник на этом посту назвал "Тёмной Империей". Не сомневаюсь, что для него он таковым и являлся - ведь в СССР сами отношения между людьми были иными. Не было столь любимой вами гонки за "золотым тельцом" - за призрачным и никому не нужным богатством. Не было желания обойти, обогнать, "подсидеть" ближнего, а наркотики и "свинячество" отнюдь не считались нормой...
            - Разве? - удивился Энтони Лауб. - Лично у меня давно сложилось мнение, что русские пьют ничуть не меньше нас, американцев...
            - Не сравнивайте времена "застоя" и горбачёвской "Перестройки" с временами расцвета СССР, - возразил Жолниров. - Да, у нас имелись свои недостатки, далеко не все трудности были преодолены. Вот только в основе нашего образа жизни лежала не конкуренция, а сотрудничество, когда каждый гражданин нёс ответственность за всех остальных и за судьбу общества в целом...
            - Глупости! - вспылила Джинни Гудхъю. - Как ни крути, а конкуренция и сотрудничество - две стороны одной медали. Да и деньги в этой жизни ещё никому никогда не мешали. А что до патриотизма, то француз точно так же гордится своей Францией, а немец - Германией...
            - Вижу, вы действительно не понимаете, мэм! - нахмурился космический джентльмен. - Да, патриотами в равной степени могут быть француз и немец, индус и китаец. Но вы понятия не имеете, каково это - чувствовать себя частичкой силы, устремлённой в будущее. Быть гражданином не просто великой страны, а первого в мире государства рабочих и крестьян. Знаете ли вы, как когда-то бились наши сердца при виде реющего на ветру красного знамени?..
            Не договорив, "космический джентльмен" схватился за сердце. Чуть расстегнув лётную куртку, он вытащил из-за пазухи прямоугольный предмет, оказавшийся коробочкой с лекарством - маленькими жёлтыми пилюлями. Помолчав немного, пожевав кустистыми бровями, "космический джентльмен" проглотил сразу две.
            - А какие возможности для познания и творчества давала нам наша страна, - рассказывал дальше Жолниров. - Нам удалось, пусть и не сразу, воспитать молодёжь, для которой познавать и творить было интереснее, чем развлекаться. Наша экономика развивалась намного быстрее, чем ваша. А насколько невероятными были наши научные разработки! Первый в мире "экранолёт" - знаменитый "каспийский монстр". Призванная отеплить Арктику плотина через Берингов пролив. Сорванный "экологами" проект поворота северных рек на юг - а ведь он нёс воду и жизнь советской Средней Азии. Наконец, ракетно-космическая система "Буран" - "Энергия", позволявшая покорить Солнечную Систему...
            - Разделяю ваши чувства, мистер Жолл! - дипломатично согласился Кази Оллад. - Как и вы, я горжусь, что являюсь гражданином великой страны. Поверьте, мне было бы не менее досадно, если бы наш Федеральный Союз распался на отдельные штаты. Но если вы собираетесь восстановить разрушенное посредством шантажа, то поверьте, это не самая лучшая идея. Ещё никому не удавалось с помощью насилия...
            - На это не надейтесь, мистер президент! - нервно рассмеялся Жолниров. - Как я уже говорил, мы не собираемся предъявлять никаких претензий и уж, тем более, кому-нибудь мстить. Мы и мои товарищи собираемся решить проблему иначе, попробовав ещё раз за пределами планеты Земля...
            На какое-то время в помещении воцарилась тишина. Кази Олладу показалось, что сзади упало и разбилось что-то небольшое и хрупкое.
            - Простите, мистер Жолл!.. - недоверчиво переспросил он. - Правильно ли я вас понимаю?..
            - Да, вы поняли меня совершенно правильно, мистер президент! - рассмеялся Жолниров. - Мы хотим основать новое социалистическое, а в перспективе и коммунистическое государство, восстановив политический строй и порядки, некогда существовавшие во времена расцвета СССР. На борту у нас пять тысяч добровольцев... Заметьте, что за годы, ушедшие на подготовку, никто из них не проболтался, не выдал тайны. И мы рассчитываем, что к нам присоединятся другие - вы не представляете, сколько людей в современной России тоскует по советским временам.
            - Вы способны совершать межзвёздные перелёты, мистер Жолл! - вмешался Тодд Уолкер.
            - Разочарую вас, нет, - честно признался Жолниров. - Хотя у нас и ведутся кое-какие работы в этом направлении. А когда у нас будет своё, самостоятельное государство - с территорией, с населением, с экономической базой, они пойдут гораздо быстрее...
            - Колоссально! - не выдержал Тодд Уолкер. - Не скажу, что я большой поклонник социалистической идеи, а то, что вы рассказали, меня и вовсе слегка пугает. К тому же у меня есть счёт в банке и кое-какая недвижимость, мистер Жолл! Но дорого бы я дал за то, чтобы оказаться среди вас. Разумеется, сохранив американское гражданство...
            - Тодди! - возмутилась Джинни Гудхъю. - Ты забываешься!..
            - Ты не понимаешь, Джинни! - возразил Тодд Уолкер. - Конечно, образ жизни, который им предстоит вести, нельзя назвать роскошным. В Солнечной Системе нет пригодных для жизни планет, так что жить им придётся в городах под куполами. Но каковы возможности! Поднять четверть миллиона тонн груза и пять тысяч человек на орбиту...
            - Все коммунисты - фанатики, - заметил Энтони Лауб. - Наши отцы не случайно их боялись...
            И тут начавшаяся, было, дискуссия прервалась звонким смехом Жолнирова.
            - Вот тут я вас точно разочарую! - начал он, нарушая правила как этикета, так и грамматики. - Да, в самом деле, какое-то время нам придётся пожить в городах под куполами - как наши деды жили в палатках и землянках во времена Индустриализации. Но те, что придут за нами, окажутся под открытым небом, среди зелёных полей и лесов, дыша чистым свежим воздухом. Мы намерены создать не просто внеземное поселение, а Вторую Землю...
            - Простите, сэр! - вернул инициативу Кази Оллад. - Всё, вами изложенное звучит совершенно фантастично, если не сказать больше. Но, судя по тому, что вы уже продемонстрировали, ваши возможности и в самом деле велики. Если не секрет, где именно вы собираетесь основать ваше новое социалистическое государство?
            - На орбитальной станции, - негромко, но с расчётом, чтобы услышали все, включая Жолнирова, вставил Тодд Уолкер. - Колония О'Нейла или что-то вроде...
            - На это не рассчитывайте, мистер... - Жолниров замялся, явно забыв фамилию смуглого живчика. - Меньше всего нам хочется болтаться внутри запаянной консервной банки. Вы, конечно, помните, что символом Советского Союза была красная пятиконечная звезда. Красная звезда и станет нашим новым домом...
            - Красная звезда? - недоумённо переглянулись Кази Оллад и Энтони Лауб.
            - Красная звезда!.. - фыркнула Джинни Гудхъю. - У коммунистов совершенно нет фантазии. Дай им волю, они и Луну перекрасят в красный цвет...
            - Подожди, Джинни! - перебил госсекретаря специально приглашённый специалист по астронавтике. - Это не скудость фантазии, это... Красная звезда, красная звезда... Марс?
            - Правильно, Марс! - согласился Жолниров.
            Подтверждая свои слова, он в очередной раз вынул руку из-за пазухи, показав на незнакомую эмблему слева. Один из операторов, наблюдавший за диалогом, высветил эмблему более крупно.
            - Планета Марс, исчирканная каналами, - истолковал её Тодд Уолкер. - Крылатый кораблик... В детстве мне тоже нравились марсианские повести Эдгара Берроуза, мистер Жолл! А ветви, похоже, яблоневые - только я не понимаю, причём тут они...
            - Послушайте, мистер Жолл! - буквально взорвалась Джинни Гудхъю. - Каковы бы ни были ваши возможности, то, что вы делаете - незаконно. Согласно международному праву, планеты Солнечной Системы находятся вне государственной юрисдикции. И вы...
            - Да, мы собираемся занять одну из них... - согласился Жолниров, засовывая руку за пазуху. - Можете назвать нас террористами или космическими пиратами, если хотите. В своё оправдание замечу, что без нас планета Марс так и осталась бы необитаемой. Кроме того, мне интересно - каким образом вы собираетесь нам помешать, не имея космического флота?..
            - Пираты! - воскликнула Джинни Гудхъю. - Как не называй то, что вы собираетесь сделать, мистер Жолл, всё равно это космическое пиратство...
            И тут Тодд Уолкер одними губами, еле слышно, произнёс всего одно слово:
            - Комета!
            - В самом деле! - обрадовался Энтони Лауб.
            - Подождите, Джинни! - снова вернул инициативу Кази Оллад. - И вы тоже, Тони! Действительно, мистер Жолл! Не хочу вас разочаровать, но ваш проект не может быть реализован. Не стану касаться юридической стороны дела - мисс Гудхъю с излишней горячностью только что изложила её вам. Но в настоящее время к Марсу приближается комета Мейсона-Хаскелла, причём вероятность столкновения достаточно велика. Боюсь, в этом случае четвёртая планета Солнечной Системы надолго станет непригодной для колонизации...
            Не договорив, Кази Оллад изо всех сил ударил себя пальцем по губам. В помещении сделалось очень тихо. Даже занятые своими делами связисты, которым не полагалось выражать отношение к происходящему, оторвались от экранов.
            - Не может быть! - выдохнул Энтони Лауб.
            - Совместный труд, познание и творчество, мистер президент! - скромно ответил Жолниров, кланяясь и разводя руки в стороны. - Всего лишь совместный труд, познание и творчество...
            Глядя на "космического джентльмена", Кази Оллад почувствовал, что начинает покрываться потом. "Учите математику, если не хотите учить русский, - вспомнил он. - Гении, вроде Дока Брауна с Марти МакФлаем...". И тут торжествующий "космический джентльмен" несколько раз судорожно хватанул ртом воздух. Расстегнув молнию рыжей лётной куртки, уже не таясь, он принялся массировать сердце. Откуда-то подбежали высокий мужчина средних лет и девушка в серой форме. Но прежде, чем они успели что-то сделать, хватающийся рукой за край пульта Жолниров медленно сполз на пол.
           
           
            Спустя полгода после команды "ключ на старт", Лёша.
           
            - Слышь, Лёшкин! - спросила Лика, подпустив хрипотцы в голосе. - Расскажи, как ты с президентшей спал?
            Откинувшись на спинку скамейки, Лика закинула ногу на ногу, задрав и без того ничего не скрывавшую кожаную юбчонку. Вынув украшенный стразами черепаховый портсигар, сунула в рот костяной мундштук с раструбом на конце, и принялась раскуривать длинную, похожую на коричневого червячка папиросу. Пуская сизую струйку дыма, Лика поглядывала на готовые зажечься фонари и на припозднившегося голубя, с потерянным видом бродившего по утоптанному снегу. Голубь был не то больной, не то просто старый - и, видимо, поэтому не улетел ночевать на чердак вместе с остальными. Крутившийся перед лавочкой узколицый, похожий на белобрысого хорька Тимоня, чьи сальные волосёнки выбивались из-под шапочки, сплёвывал сквозь зубы, стараясь попасть голубю на спину. Раз или два ему это удалось. С затянутого облаками неба падали мелкие снежинки.
            - Да не спал я с ней, Свинчакова! - со злостью в голосе ответил сидевший тут же Лёша. Игнорируя голубя, он посматривал на противоположную сторону улицы, где стоял его чёрный "Porsche Panamera". - Блин, задолбали!..
            - Вау, не узнаю Лёшку! - удивлённая Лика едва не выронила мундштук. - Аб-балдеть! Чтобы он, да не успел девочку обработать?..
            - Да спал он с ней, спал... - вступился за Лёшу Тимоня. - Он п'осто при'наться не хочет. Бои'ся. Ему отец не ве'ит...
            Раздасованный очередным промахом - даром, что старый и больной, голубь оказался очень даже резвым, Тимоня поддал несчастной птице ногой. Посыпались перья, голубь взлетел, чтобы шагов через десять приземлившись возле неряшливой, забитой доверху урны, забиться там с растопыренными крыльями.
            - А повезло девочке! - рассуждала вслух Лика, пуская дым сквозь ноздри. - Ну почему она, а не я? Слышь, Лёшкин! Она просто обязана тебя отблагодарить, подарив ночку-другую. Ты бы ей написал или позвонил, когда она сюда приедет. Так сказать, с официальным и дружественным визитом...
            - Заткнись, Свинчакова! - гаркнул Лёша так, что с ближайших деревьев посыпался снег, и обернулись прохожие на другой стороне улицы.
            - Чо? - удивилась Лика. - Наш Лёшик в дурном настроении? Улетела девочка на небо и с собой совсем не позвала? Или у нас что-то бо-бо?..
            Боясь запачкать роскошную леопардовую шубку без рукавов, она картинно отвела руку с мундштуком в сторону, стряхивая пепел на снег.
            - Заткнись, тля! - повторил Лёша.
            - Вау! - воскликнула Лика. - Наш Лёшик так переживает из-за потерянной любви, что крысится даже на старых друзей? Лёшик, милый! Ну, пожалуйста, ну не плакай!.. Мы тебе другую девочку найдём. Красивую-у! Ласковую-у! Покладистую-у!..
            Желая показать, какую ласковую и покладистую, но главное - какую красивую девочку при желании можно найти, Лика вскочила с лавочки. Сунув мундштук с папироской в рот, она закрутилась на носке сапога с огромным - в тринадцать сантиметров, каблуке, расстегнув шубейку, показывая обтянутую коричневым свитером грудь.
            - З'я ста'аешься, - заметил Тимоня, которому после расправы над голубем сделалось откровенно скучно. - Гово'ю, ему отец не ве'ит...
            - Чо, серьёзно? - не поверила собственным ушам Лика. - Чтобы Лёшка, да кого-то послушался? Да, хотя бы родного отца!.. Аб-балдеть!..
            В этот момент зелёный свет светофора на перекрёстке сменился красным. Послушная ему, напротив лавочки, где столь комфортно расположилась компашка, остановилась потрёпанная "Лада-Самара" со следами ржавчины на помятых крыльях. Стекло передней дверцы было опущено, над высунувшимся наружу локтем в пиджаке вился сигаретный дымок. Громко работало радио, донося наружу слова ведущей:
            "И, наконец, обещанная новость. Правительство Франции объявило о признании Аресийской Республики. Появление в Солнечной Системе второй обитаемой планеты, заявил президент де Валери, вне зависимости от причин, является огромным шагом в развитии человечества. Присоединяясь к поздравлениям в адрес президента Лукашина и его очаровательной супруги, президент де Валери в частности сказал, что только русские и французы способны совершать по-настоящему безумные поступки ради женщины...".
            - Ну что? - усмехнулся Лёша, глядя вслед уносящейся "Лада-Самаре". - Поняли, котятки? Она теперь политическая фигура, супруга президента первого в мире внеземного государства. Он - благородный рыцарь-спаситель, а мы - подлецы-насильники. Преступление совершили, блин! Девочку компанией потискать захотели...
            - Фигасе! - не поверила Лика.
            - Дурасе! - передразнил её Лёша. - Дура ты, Свинчакова! И ты, Тимка, тоже хорош!.. Доигрались...
            Мимо лавочки по дорожке шла прямая, словно жердь, пожилая женщина в розовом шиньоне, выглядывавшем из-под меховой шапочки. Упустить такой момент Тимоня не мог - зашагал, пристроившись следом, выпрямив спину, выставив грудь колесом и задрав нос. Вскочивший Лёша схватил приятеля за шкирку - зашатавшись, замахав руками, не переставая кривляться, тот тяжело шлёпнулся рядом на скамейку. Брезгливо дёрнув плечами, пожилая женщина прошла мимо, сделав вид, будто ничего не заметила.
            - Тимка, уймись! - зло бросил Лёша.
            - А чо? - с деланным удивлением спросил Тимоня.
            - Через плечо, - ответил Лёша. - Дурак!..
            Тем временем Лика всем видом давала понять, как сильно она обиделась. Выкинув недокуренную сигарету, убрав мундштук в специальное гнездо в портсигаре, она уткнулась в мобильный телефон. Перед светофором, на котором снова вспыхнул красный сигнал, остановился новенький "Пежо". Стёкла были опущены и здесь, несмотря на то, что сидевшая за рулём дама средних лет не курила вовсе. На заднем сиденье лапами в стекло упирался пристёгнутый за поводок йоркширский терьер.
            "Согласно последним измерениям, в настоящий момент атмосферное давление на поверхности Марса составляет сорок процентов земного, - вещало радио. - Мы попросили прокомментировать эти сведения старшего научного сотрудника Пулковской обсерватории Порфирия Петровича Влюбчивого. Порфирий Петрович! Объясните, пожалуйста, нашим слушателям: сорок процентов - это много или мало?..".
            "На самом деле, это не так мало, как может показаться, - ответил корреспондентке сытый баритон. - Да, в такой атмосфере не могут идти дожди и цвести яблони. Но уже сейчас человек может находиться на поверхности без скафандра, ограничиваясь кислородной маской. К тому же вокруг планеты всё ещё обращаются достаточные массы. Нет сомнения, что в самое ближайшее время плотность марсианской атмосферы приблизится к земной...".
            Как и в прошлый раз, радио не успело договорить. Красный сигнал светофора сменился зелёным и, недовольно мяукнув, "Пежо" с йоркширским терьером умчалось прочь.
            - Те'ерь пойдёт... - прокомментировал Тимоня. - Как доми'о. Костя'ки д'уг за д'угом ставят, под во'ой и на лес'нице, и они, о'на за о'ной, па'ают...
            - Тимка, тля! - не выдержал Лёша. - Выражайся нормально. Достал уже своим прононсом...
            - А он нормально не умеет, - объяснила оторвавшаяся от мобильного телефона Лика. - Он думает, что когда говорит неправильно, то шибко крутой...
            - На себя посмо'и, к'утая!.. - не остался в долгу Тимоня. - Кто в "Ористотее" в са'атницу наб'эвал?..
            Компашка снова замолчала. Лика продолжала перелистать странички на экране. Размышляя, чего бы ещё учудить, Тимоня вертел головой. По противоположному тротуару спешили пешеходы. Стемнело. В скверике и на улице зажглись фонари.
            - Достало всё... - задумчиво произнёс Лёша. - В кабак, что ли, закатиться?..
            - Вау! - воскликнула Лика, да так, что Лёша с Тимоней вздрогнули. - Аб-балдеть! Лёшка в киногерои выскочил!.. Блин, ну почему она, а не я?..
            - Чо? - не понял Тимоня. - В какие ки'оге'ои? Будя прика'ываться?
            - Сам смотри! - огрызнулась Лика. - "Болливудская кинокомпания "Согата-М" объявила о намерении...
            - Голли'удская? - переспросил Тимоня.
            - Болливудская, урод! - фыркнула Лика. - Это в Индии, они вечно там всякую фигню снимают. Слушайте дальше: "... объявила о намерении экранизировать историю любви президента Аресийской Республики. Предполагается, что главную героиню сыграет восходящая звезда Болливуда, очаровательная Зуайда Майлише - ради этой роли чернокосая красавица готова высветлить волосы. Роль обидчика предложена знаменитому Эйлану Капуру - многочисленные поклонницы уже высказались против того, чтобы их кумир играл негодяя. Кандидатура на роль главного героя пока обсуждается...".
            - Тля! - с привычной злостью сплюнул на свежевыпавший снег Лёша.
            - Ну, почему сразу "тля"? - делано закатила глазки Лика. - Лёшик, на этот-то раз чем мы недовольны? Аб-балдеть! В кои-то веки выпала возможность потусить с живым героем фильма... С режиссёром-то я уже знакома...
            - Это с кото'ым? - поинтересовался Тимоня. - У кото'ого бо'ода в куд'яшках?
            - Завидно, да? - спросила Лика.
            - Дура! - снова сказал Лёша. - И ты, Тимка, тоже... Кретин полудурошный...
            - Слышь, Леший! - глаза у Лики сделались, как чёрные щёлки. - Блин! Заколебал уже своей "дурой". Чуть что, так сразу: "дура", да "дура". Совсем помешался?..
            - А ты и есть дура, Свинчакова! - огрызнулся Лёша. - Все шарики пропила, да пролюбила, последний остался, и тот отдаёшь. Пойми, наконец, что это нас с тобой, да с Тимычем в мировые злодеи записали. Хоть бы по статье шли, адвокаты бы отмазали... Как в тот раз, помните? А теперь... Тебе, Свинчакова, ещё стёкла не били? Подожди, скоро побьют...
            - Мне стёкла бить? - не поверила Лика. - За что? За то, что компашкой перепихнуться хотели, а дура не согласилась?
            - За то самое, - подтвердил Лёша. - Отец правильно сказал: "сиди и молчи, авось пронесёт". Кстати, вам обоим тоже прилететь может, за компанию. Блин, притащил девочку...
            - Да, зачем ты её в лес-то потащил, если она такая дура? - не выдержала Лика.
            - Зачем? - переспросил Лёша. - Да затем же, зачем ты, Свинчакова, в голом виде в "Ористотее" на столе танцевала. Поразвлечься хотел. Тля!..
            Лика не ответила. Какое-то время компашка молча смотрела на спешащих прохожих и проезжающие автомобили. На противоположной стороне улицы светились витрины. Сбитый Тимоней голубь подобрал крылья и медленно отполз за урну. Снег, ложившийся на мостовую и тротуар, поначалу белый и чистый, быстро превращался в жидкую коричневую грязь.
            - Слышь, Лёшка! - прервала затянувшуюся паузу Лика. - Может, тебе, эта... С опровержением выступить? Мол, я - это вовсе не я, и вообще, это она сама начала. Типа, до тебя домогаться. А потом спьяну в лесу заблудилась?..
            - Ща, выступишь тут!.. - фыркнул Лёша. - Мы выступим, а нас за это камнем в морду. И потом, отец говорит, не было бы девочки, ихний Лукашин её бы выдумал. У них там, наверху, какие-то свои тёрки...
            - Ага! - жизнерадостно подтвердил Тимоня. - У них пре'ний пре'идент умер, когда с аме'иканским ра'говаривал...
            - Сердечный приступ, фигасе! - подтвердила Лика. - Прямо во время сеанса видеосвязи. Ихние подбегают, а он вот-вот концы отдаст... Аб-балдеть!..
            - Ладно, народ! - подвёл итог Лёша. - Осточертело всё, пошли в кабак...
            - А повезло девочке! - мечтательно произнесла Лика, вставая. - Будет теперь по коврам ходить, вся из себя в бриллиантах... Блин, ну почему она, а не я?..
           
           
            Спустя восемь месяцев после команды "ключ на старт", Марина.
           
            Маленькая каюта тонула в приятном полумраке. Мягко светил ночник над изголовьем, прямоугольный экран-иллюминатор привычно смотрел со стены чёрно-звёдным пятном, из скрытых воздуховодов шёл поток воздуха. Часы на панели коммуникатора показывали восемь утра с минутами - не то, чтобы слишком рано, но не так уж и поздно. В любом случае, больше не нужно было вставать, торопливо собираясь в университет или на работу.
            Потягиваясь под одеялом, Марина почувствовала, что окружающий мир дрогнул - стены и потолок повело в сторону, голова слегка закружилась. По всей видимости, это был второй толчок - первый разбудил девушку. Привычным движением отстегнув крупноячеистую сетку, не позволявшую во время невесомости летать по каюте вместе с постелью, Марина нашарила на полу шлёпанцы-котятки с лапками, ушками и хвостиками. Накидывая поверх ночной рубашки халатик, она почувствовала, что стены слегка дрожат - ста двадцатью метрами ниже работал СП-Генератор.
            Получасом позже, умытая и причёсанная - при работающем в маршевом режиме СП-Генераторе на борту СПК сохранялась сила тяжести, в серых брючках и серой же курточке поверх белой блузки - юбок на борту не носили, Марина оказалась в центральном посту. Сидя в кресле первого пилота, положив руку на один из трёх рычагов-РУД'ов, Вадим в который раз жёстко общался по видеосвязи. Собеседников было несколько - сбоку светилось пять или шесть окошек. Марина узнала отвечавшего за комету-"снежок" Дмитрия Рунёва, похожую на пожилую валькирию Марико Ионесян, и трепача-балоболку Алексея Кудашева. Две трети обзорного экрана занимала огромная, красно-жёлто-бурая, в облаках и клубах пыли, планета Марс.
            Почувствовав себя лишней, Марина захотела уйти. Но тут услышавший движение за спиной, уловивший аромат её духов Вадим обернулся - и, увидев девушку, произнёс два заветных слова, заставивших сердце биться сильнее:
            - Извините, жена!
            Последовало несколько непонятных фраз - руководство Республики договаривалось о месте спуска. Затем окошки начали гаснуть, одно за другим. Последней исчезла Марико Ионесян - дождавшись этого, выпустивший штурвал и РУД Вадим обхватил девушку поперёк талии.
            - Ой! - взвизгнув, Марина засучила ногами в воздухе.
            Не успев опомниться, она оказалась у Вадима на коленях. Крепко обняв, он целовал её шею, щёки, волосы. Марина вырывалась, делая вид, будто сердится.
            - Доброе утро, химэ! - ослабил хватку супруг. - Как спалось?
            - Вадим! - успев за прошедшие месяцы привыкнуть к жизни на орбите, девушка была слегка встревожена. - Что случилось? Мы спускаемся? Почему ты меня не разбудил?..
            - Кое-кто у нас так сладко спал... - ответил президент Аресийской Республики, снова притягивая к себе девушку.
            - Что? - подражая "Кавказской пленнице", Марина подпустила слезу в голосе. - Мерзавец, подлец, ничтожество... Мал того, что ты меня украл!.. Мало того, что ты меня не спустил вниз... А ведь мог... Мало того, что ты меня на себе женил... То есть, ой!.. Выдал за себя замуж. Так ты ещё не предупредил меня, что мы спускаемся...
            Выпалив всё это единым духом, Марина засомневалась. Вращаясь вокруг Красной Планеты, "Колдунья" несколько раз то приближалась к ней, едва не касаясь вновь созданной атмосферы, то снова удаляясь на расстояние, с которого красно-бурый Марс выглядел не больше земной Луны. Несколько раз она стыковалась с похожим на ёлочную игрушку рунёвским летающим замком - огромной, в несколько сот метров, чечевицей с длинной осью и стыковочными узлами вдоль неподвижного экватора. Именно здесь, в "Комсомольске-На-Орбите" состоялась их с Вадимом свадьба - мама наблюдала её на экране с двадцатиминутным опозданием.
            Впрочем, из разговоров, невольной слушательницей которых то и дело становилась девушка, следовало, что спуск состоится буквально на днях. Перестав возмущаться, Марина положила голову Вадиму на плечо:
            - То есть, если мы, конечно, спускаемся... - примирительно добавила она.
            - Женская логика - хитрый предмет. Не так ли, химэ! - рассмеялся Вадим, гладя девушку по волосам. - Сперва не на шутку рассердиться, едва не поколотить любимого супруга, и лишь затем начать разбираться - а стоило ли это делать?..
            - Ну, Вади-им!.. - обиженно заныла Марина. - Ну, правда-а! Мы спускаемся?..
            - У ответа на этот вопрос есть цена, химэ! - снова рассмеялся Вадим. - Поцелуй в губы, настоящий, долгий и страстный...
            - Вадим, прекрати! - возмутилась Марина. - Не то я сейчас... Я сейчас не знаю, что сделаю! Я тебя и в самом деле поколочу. Я на тебя насовсем обижусь, навсегда... Я...
            - Цыц и перецыц, девочка! - потрепал Вадим девушку за ухо. - Командовать парадом буду я, или слова Вики Рунёвой окажутся правдой, и ты прогуляешься за борт в одной кислородной маске. Я - твой муж, ты - моя жена, мы вместе и далеко идти не надо... Так что, давай, не хулигань...
            Марина обречённо вздохнула. Перед её глазами возникла ярко освещённая палуба "Комсомольска-На-Орбите", Вадим в рыжей лётной куртке, сама она в самодельном белом платье со шлейфом... И, женская логика, в самом деле, странный предмет, ей снова почудился Лёша. Боже мой, неужели это и в самом деле было - дурной кошмар, о котором, проснувшись, хочется поскорее забыть...
            - Ну вот, другое дело, - заметил президент Аресийской Республики, когда они наконец-то смогли оторваться друг от друга. - Что же, химэ! Взгляни на своё будущее королевство!..
            - Фи! - сгримасничала Марина. - А я слышала, что при социализме королев не бывает...
            - Именно при социализме они и бывают, - рассмеялся Вадим. - Самый жёсткий эксплуататорский строй, когда у тебя нет ничего, зато у общества - всё. И у того, кто правит этим обществом. Только это - строго между нами, химэ, пока остальные не слышат. И вообще, посмотри-ка ты лучше вниз...
            Полгода назад, когда сюда только прибыл объединённый флот, ведомый уже не скончавшимся в пути от сердечного приступа Жолнировым, а Вадимом - подумать только, её Вадимом, Красную Планету и звёзды вокруг закрывало огромное белоснежное облако. На вращавшихся вокруг обломках кометы вспыхивали и гасли крошечные огоньки. Проходя сквозь образовавшуюся атмосферу, сгорая в ней, обломки вычерчивали огненные следы, становясь похожими на кометы с длинными хвостами. С расстояния в четыре тысячи километров это выглядело красиво.
            Зато теперь, когда в очистившемся небе снова показались звёзды, Марс перестал быть прежним. В непривычно плотной атмосфере над горами и равнинами кружили ветра, поднимая клубы красноватой пыли, кое-где в низменностях стояла вода - только что появившиеся, не успевшие успокоиться озёра и маленькие моря. Касаясь горных вершин, плыли похожие на пёрышки облака - первые за четыре миллиона лет на этой планете. Из разговоров и со слов Вадима Марина знала, что атмосферное давление внизу практически равно земному, и что тамошним воздухом можно дышать - с известным риском или с помощью фильтрующей маски.
            Поперёк диска медленно приближающейся планеты, от горизонта до горизонта, стиснутое горами, тянулось колоссальное ущелье. Дно заполняла вода, по изломанным стенам лились кажущиеся крошечными водопады. Ниже уровня поверхности плыли белые облачка. В одном месте что-то не слишком ярко блеснуло...
            - Ой, Вадим! - поняв, что это, Марина не поверила собственным глазам. - Смотри, радуга!.. Ой, быть не может! В самом деле, настоящая радуга!..
            Занятый пультом и микрофоном, Вадим не ответил. Послышалось знакомое гудение, защёлкал метроном, на пульте подмигнули индикаторы. Уже немного разбираясь в устройстве СПК, девушка сообразила, что внутрь корпуса втягиваются приёмопередатчики и паруса-плавники. Затем "Колдунью" несколько раз тряхнуло.
            - Не ушибись! - предупредил Вадим. - Здесь теперь настоящая атмосфера, не прежняя жиденькая вуаль. Так что, химэ, перебирайся-ка ты в своё кресло и пристегни-ка на всякий случай ремни...
            - Вадим, а ты радугу видел? - спросила Марина, пристёгивая ремни. - Кстати! Знаешь, давно хотела спросить: а это что?
            - Это? - Вадим не сразу понял, что его жена имеет в виду колоссальное ущелье. - Это, химэ, называется "Долина Маринеров". Каньон, тянущийся через четверть планеты. Так что будет у нас своё внутреннее море. Не самое большое, зато с выходом в океан и отвесными берегами...
            Они замолчали. Вадима вызвали по внутренней связи, и пылкий влюблённый на глазах превратился в жёсткого руководителя. Сидя в кресле второго пилота, Марина видела, как медленно приближается поверхность планеты. "Колдунья" двигалась под углом к экватору, "Долина Маринеров" осталась позади, внизу медленно проплывала горная страна, а на горизонте появились три колоссальных пика. Показалось, или они и в самом деле выступали за атмосферу...
            - Воды мало, - перехватил Вадим взгляд спутницы. - В принципе, воду можно будет и подвезти, но здесь низкая сила тяжести. Для круговорота, с дождями и снегопадами пришлось бы создать и более плотную атмосферу. Не по нашим зубкам, да и жить в эдаком супе... Так что придётся нам, как фантастическим марсианам, рыть каналы...
            - Печалька!.. - согласилась Марина.
            - Ничего не поделаешь, химэ! - подтвердил Вадим. - Возле Солнца нет других планет, кроме Венеры... Ну, а за неё мы и браться не рискнули. Так что, держись крепче! Пора познакомиться с нашим новым домом...
            Промчавшись над исполинскими пиками, "Колдунья" оказалась над желтовато-бурой, изрытой оврагами пустыней. Засыпанные песком кратеры, торчащие тут и там камни, рябые от невидимого ветра лужицы... Девушка не сразу сообразила, что на самом деле это не лужицы, а обширные водоёмы. "Каналы прокладывать! - удивилась Марина. - Зачем, если внизу и так полно воды?.. Сумасшедшие!..". Кое-где виднелись крошечные воронки смерчей - девушка догадалась, что на самом деле воронки эти не маленькие, и что внизу, в не успевшей успокоиться атмосфере бушуют настоящие ураганы. И идут дожди, которых эта планета не знала четыре миллиона лет.
            На пути "Колдуньи" оказалось облако - обзорный экран затянула белёсая дымка. Минуты через три, когда облако оказалось позади или рассеялось вследствие беззвучной работы СП-Генераторов, стало видно, как внизу, в одном из новорожденных озёр бушуют волны. На берегу, под защитой скальной гряды стоял на опорах СПК - серо-стальной цилиндр со скруглённым носом. Поодаль обнаружился ещё один - тут же виднелись крошечные коробочки машин, в числе которых имелся даже экскаватор с тоненькой стрелой. На выровненном песке замигали выложенные крестом огоньки.
            "Уже?", - удивилась девушка, запоздало сообразив, что глава государства не обязан высаживаться на новую планету первым. Не говоря о том, что ещё до начала проекта руководство тогда ещё не Республики, а Компании в глубокой тайне направило на Марс экспедицию. Именно эта, возглавляемая Дмитрием Рунёвым экспедиция обнаружила, что четыре миллиона лет назад - на Земле уже были мамонты, но ещё не было человека, здесь были атмосфера и вода. А, может быть, и жизнь.
            Подмигнув, сидевший в соседнем кресле Вадим потянул рычаг на себя. На считанные минуты наступила невесомость - к горлу подступил знакомый неприятный комок. Снова вернулась тяжесть - слышался шорох, "зубоврачебные" кресла жалобно скрипнули. В момент, когда СПК коснулся марсианской поверхности, раздался не слишком сильный, но ощутимый толчок. Не отрывая глаз от экрана, Вадим терпеливо ждал, положив ладонь на самый длинный РУД. Если не считать щёлканья метронома, сделалось очень тихо. Цифры на электронных часах сменялись насекомьими скачками.
            - Вот мы и дома, химэ! - подвёл итог Вадим спустя четверть часа. - Скала под нами не рухнула, сухо, светло, разве что излишне ветрено. Зато можно дышать и сутки почти такие же, как на Земле. Года через полтора привезём твою маму... Так что, гляди веселей - наши с тобой дети и знать не будут другого дома...
            Что здесь излишне ветрено, Марина убедилась следующей же ночью, заодно поняв, почему СПК опустился именно здесь, под защитой скал. Новая марсианская атмосфера упорно не желала успокаиваться. Положение не спасали даже предусмотрительно натянутые тросы. Внезапно налетевший ветер пригнал целый океан песка - и так же неожиданно умчался прочь, угнав с собой и песок, чтобы забушевать над озером, перед входом в долину. Там, за каменными воротами, в песчаной круговерти, среди блуждающих смерчей смутно угадывались очертания сказочных городов, которые ещё только предстояло построить...
           
           

(с) Atta, Москва, 30.12.2020

Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"