Смеркалось. Так и не успевший начаться осенний день, скрытый под тёмным небом, не пропустившим к земле ни единого лучика солнца, плавно переходил в ночь.
Лес жил какой - то новой, плохо понятной жизнью. Васе и раньше приходилось ночами спешить сквозь лесные чащи и хаживать по звериным тропам. Но сейчас что - то трудно объяснимое отличало окружающее его от ранее виданного. И слышанного тоже. Вася спокойно мог узнать клёкот совы, шелест крыльев ночной птицы, шуршание лесной мелюзги под ногами. Волчий вой и топот медвежьих лап юноше тоже доводилось слышать. Пусть неприятно, но, во всяком случае, вполне объяснимо, но те звуки, которые раздавались в теперешнем ночном лесу были неприятны и от некоторых из них пробегали мурашки по телу. Вася в очередной раз проверил как сабля выходит из ножен. Иногда молодой скороход жалел, что его клинок, хоть и булатный, так мал и не способен отразить серьёзную атаку. Гораздо сподручнее было бы сейчас смастерить какую - нибудь дубину, но, как назло, ничего подходящего обнаружить никак не удавалось.
Неприятное шевеление за спиной длилось уже на протяжении часа. Стоило Васе остановиться и оглянуться назад, как всё стихало, но вновь продалжая путь, юноша слышал что кто - то за ним словно крадётся. Юноша положил руку на эфес и уже не снимал её оттуда, готовясь в любой миг выхватить своё оружие.
Вдали раздался звук, очень похожий на крик, тут же прекратившийся, словно кому - то зажали рот ладонью. От этого всё больше становилось не по себе.
До Яги, как назло, было ещё топать и топать. Возле уха прошелестело и унеслось. Вздрогнув от неожиданности, рассмотрев в наступающих ранних сумерках небольшое, им самим напуганное, небольшое тельце летучей мыши, выдохнул:
- У, мелочь, несчастная! И чего дома тебе не сидиться? - и погрозил улетевшей плюгавке кулаком.
Встряхнувшись, Вася пошёл дальше. Стараясь унять заколотившееся сердце, скороход на ходу громко вздохнул и так же выдохнул.
Но уйти далеко не удалось. В трёх шагах от юноши, примерно, на высоте глаз, вспыхнули чужие глаза. Два больших ока, переливающиеся жёлтыми огоньками, с узкими зрачками, не мигая смотрели прямо на юношу. Их обладателя, скрывшегося в давно наступившей темноте, разглядеть не удавалось. И, честно говоря, не хотелось и вовсе. Но игнорировать того, кто перегородил тропинку, небольшое узкое пространство, по которому можно было пройти, не боясь переломать ноги о бурелом, никак не удалось при всём желании. Глаза глядели с нехорошим любопытством на юношу. При этом, словно по чьему - то приказу, исчезли все звуки. Будто в лесу исчезло всё, что способно издать хоть какй - то шорох. Именно эта неожиданно возникшая и от того ещё более гнетущая тишина была намного страшнее и казалась более опасной, чем эти глаза, принадлежащие, несомненно, очень крупному существу.
Юноша почувствовал, что помимо его желания сердце стало биться медленнее, но это его не порадовало, так как Васе стало казаться, что оно стало биться словно с перебоями, всё медленее перекачивая через него кровь. Руки и ноги стали неметь. Но не от испуга, как это можно было бы предположить, а словно сам воздух стал до того густым и вязким, что замедлял любое движение.
Единственно, что пока не отказывало, это была голова. Она мыслила ясно и юноша прекрасно понимал, что если он ничего не сделает, то живым с этого места вряд ли сойдёт и останется тут, не отойдя от родного дома особо далеко.
Руки помимо воли стали двигаться самостоятельно, пытаясь вытянуться вдоль дела, словно юноша становился по команде "смирно". Левая рука висела плетью, а правая - повинуясь чужой команде, сама ползла вдоль тела. Но неожиданно какое-то препятствие возникло на её пути. Никак не удавалось ей двинуться дальше. С трудом скосив глаза, юноша увидел, что она оказалась в кармане форменного кафтана. Плохо повинуясь воле хозяина, рука задёргалась и пальцы нащупали небольшой предмет, размером с большую спичку. Спичка! Вася, сжав волю в кулак, попытался совладать с непослушной рукой, стараясь ухватить ослабевшими пальцами её. Повинуясь внезапному озарению, юноша зажав как мог крепко спичку, и сжав зубы, перебарывая нахлынувшую скованность, сумел совладать с собственной рукой и с большим трудом, но вытащить руку из кармана. Неприятно одеревеневшие губы, повинуясь невероятно усилию Васи прошептали заветное слово. Этого, к великому счастью, юноши хватило, чтобы спичка загорелась. Между тем, охватившая его радость от того, что он смог справиться со своим телом, мгновенно улетучилась при виде того, кому принадлежали, перегородившие дорогу глаза.
Высоко раскачиваясь над землёй на толстом хвосте и широко раскрыв пасть, показывая всем желающим высунутый наружу раздвоенный язык. Всё это Вася успел рассмотреть за миг, что вспыхнула спичка. Однако змея не была рада видеть Васю, точнее - огонёк, разгоревшийся в его руке. Жалобно вскрикнув, даже - пискнув, неприятное создание прыгнуло. Но не на юношу, а в сторону высоких кустов, принадлежность которых из - за темноты определить было решительно невозможно, стыдливо скрывшись в ночи. В миг к юноше вернулась способность слышать и неприятное одеревенение стало быстро покидать молодой организм скорохода. Вася прекрасно слышал удаляющиееся шуршание по осенней земле.
Юноша вытер впотевший лоб и с благодарностью посмотрел на терявший с каждым биением сердца юноши свою силу огонёк.
Волшебная спичка, полагалась каждому скороходу, но при этом, согласно всем предписаниям, пользоваться её не рекомендовалось категорически. На всё царство таких спичек было всего два коробка и хранились они под замком в царских кладовых. И каждому скороходу выдавалось исключительно по одной штуке на неограниченный срок.
Почему намагичить побольше таких спичек нельзя было Вася не понимал и что такого сложного было в этом тоже было непонятно. Но Яга, которой в своё время, доверили это дело потратила на работу три месяца и смогла наложить магию только на небольшое количество спичек, свободно уместившихся, как уже упоминалось, в два сравнительно небольших коробка.
Для их загорания нужно было непременно вытащить их на воздух и сказать заветное слово. Лишь только при исполнении всех этих условиях спички загорались. Поэтому можно было не опасаться, что самовозгорание их может произойти в кармане одежды.
Совершив наложении магии на эти спички, от дальнейшей работы Яга наотрез отказалась, хотя за труды царём ей было предложено немалое вознаграждение. Что тогда произошло Яга никому не сказала и даже Василиса не смогла уговорить тётку похимичить ещё немного.
Но что бы то ни было, волшба Яги спасла ему жизнь. Нужно будет и за это поклониться старушке в ноги, как только доберётся до неё.
Спичка догорала последние мгновения. Это ясно было по порывистому мельканию огонька. Вася с тоской глядел на догорающую спичку. Что там ещё ожидает в темноте? Вася никогда не слышал о том, что в обычном, лесе, в котором он, наверняка, раньше собирал грибы да ягоды, может водиться этакое пугало. Нет, конечно, то что в лесах змеи водятся, это, конечно, бессспорно. Но это уж никак не такие громадины, а безобидные ужи, да, на худой конец, гадюки. Неприятно, конечно, но практически не смертельно, если уж только совсем не повезёт. Да и очень постараться нужно, чтобы гадюка эта первой бросилась на человека. Это уж совсем невезучим быть нужно.
Вася очень надеялся на то, что огонь испугал и прогнал рептилию и она не вернётся обратно. Очень уж не хотелось встретиться с ней вновь.
Через несколько шагов огонёк дёрнулся в последний раз и окружающий мир вновь погрузился в темноту. Начинал накрапывать дождик и юноша стал озираться во сторонам в надежде спрятаться от него куда - нибудь, закутаться поплотнее в плащ, перекусить немного, да дать отдых телу и привести немного нервы в порядок.
Вскоре глаза привыкли к темноте и разглядеть что - либо стало чуть проще. И желудок всё настойчивее стал напоминать о себе, намекая на то, что пора бы чего - нибудь в него положить. Хотя бы в этом, всё было неплохо. За спиной в мешке было столько снеди, что об этом было приятно думать. Оставалось только найти местечко посуше, да чтобы особо не заливал, начавший расходиться ни на шутку, дождь.
Юноша стал усиленнее крутить головой в поисках хоть какого - нибудь убежища на короткое время, чтобы можно было перекусить. Спать сейчас нельзя. Необходимо добраться до Яги, да и воспоминания о произошедшем и мысль о том, что это чучело может обитаться где - то недалеко подталкивали к решительному действию. Вот только есть хочется всё сильнее, да и знание того, что за спиной много всякого съестного, заставляло напоминать о себе желудок всё сильнее.
Наконец Вася увидел то, что можно было приспособить под недолгое укрытие. Плотный слой широких еловых веток скрывал под собой небольшой сухой островок, до которого ещё не добрались мокрые лапы дождя. Вася поднырнул под ветки. Действительно, было довольно сухо, насколько это возможно в осеннем лесу. Тем не менее, ветки пока не пропускали дождь. Молодой скороход снял с плеч мешок и притянул поближе котомку. Засунув руку, Вася наугад вытащил один из аппетитно пахнущих свёртков. Вася развернул его и отправил его содержимое в рот. Пирожок! С капустой! М-м-м-м!!! Какая благодать! Вася и сам не подозревал как же он сильно успел проголадаться всего за непоный день пути.
После третьего пирожка мир стал казаться не таким серым и негостеприимным. После четвёртого пирожка настроение улучшилось и Вася решил, что ничего не случиться, если он немного переждёт дождь. Намокнуть он всегда успеет. С сожалением юноша отодвинул от себя котомку с едой, положил под голову заплечный мешок, закутался в плащ и дав себе слово, что не заснёт, стал таращиться в темноту, с усилием держа глаза открытыми. Чтобы отвлечься Вася стал размышлять о том, куда ему следует держать путь. Яга ему сможет что - то посоветовать, но в то, что укажет точное направление, юноша не слишком верил. Но на ум ничего путного не приходило.
Глаза продолжали слипаться и было всё тяжелее бороться с этим. Стали приходить уже каверзные мысли насчёт того, что не будет такой уж большой невзгодой, если он поддасться наступающей слабости и соснёт часок - другой. А то, что он должен как можно быстрее добраться до Бабы Яги - это ведь он сам и придумал. Поэтому не будет ничего зазорного в том, если он немного подкорректирует собственные планы.
Глаза уже почти сомкнулись и даже что - то стало сниться, но дело, как раз, было в том, что хороший и добрый сон, связанный с домом, был прерван другим неприятным сновидением, вытеснившим первый сон. Широко раззявленный зубастый рот гигантской змеи, проскользнувший в сон, неслишком приятная штука. Вася вскочил, уколовшись спросонья о ветку ели. Сна больше не было ни в одном глазу. Мысль о том, что эта гадость может шнырять где - то рядом, в надежде подкараулить в темноте такую оказавшуюся слишком расторопной добычу.
А в то, что что она могла быть рядом верилось хорошо. Поэтому, подумав, и глотнув для прояснения мозгов немного кваса, упакованного матерью, Вася решил не отступать от своей задумки и следовать дальше. Юноша лишний раз убедился в том, что коли что - то для себя решил, то и нужно следовать этому плану.
Дождь прекратился. Было мокро, противно, под ногами расползалась грязь, того и гляди - навернёшься. Но что ж, значит, нужно ступать осторожнее, делать меньше шаг и всего делов. Зато так будешь дальше от этой неизвестно откуда взявшейся огромной рептилии.
Вася поморщился - стоило начать вылезать на свет белый из такого, что ни говори, довольно уютного укрытия, как поток воды окатил его с ног до головы. Очень невовремя подул ветер и разлапистые ветви ели послушно затрепыхались под ним, отряхиваясь при этом, и походя отдалённо на собак, только вышедших из воды.
Отплёвываясь и ругаясь на чём свет стоит, вспоминая крайне недобрым словом эту мерзость, из - за которой придётся сейчас тащиться по грязи, мокроте, темноте и получить все тридцать три удовольствия. Хотя хватило бы и одного - продолжать сейчас спать почти в сухости и в относительном тепле, завернувшись с головой в плащ.
Делать нечего. Придётся ковылять до Яги. Авось, не откажет в ночлеге. Но до неё нужно ещё дойти и не повстречать по пути ещё что - нибудь необычное. Но юноша очень надеялся на то, что неожиданности на эту ночь уже закончились.
Но как сказал бы Стрекулист, - три раза ха-ха и один раз хи-хи. Но Вася надеялся на лучшее и в надежде на него шёл вперёд. Вскоре ощущение, что за ним кто - то идёт, изчезнувшее ненадолго, вернулось с новой силой. Оглянувшись ещё и ничего не увидев, юноша двинулся дальше, выкинув, во всяком случае, постарался это сделать, всякие посторонние сысли.
Под ногами стало чавкать всё сильнее. Вася хлопнул себя по лбу. Балбес! Это нужно же быть таким лопухом! Он совсем забыл про болото. Он всего несколько раз проходил здесь и сия информация быстро забылась. А сейчас нате Вам! Нет большего безрассудства чем бродить ночью по болоту. К тому же имелся очень неприятный опыт прогулки по нему и повторять этот опыт крайне не хотелось. Хоть идти через болото не так уж и долго, но тем не менее - радость небольшая.
Но что поделаешь. Собственные ноги завели его сюда в ночи и винить кого - либо кроме себя некого. Оставалось держаться тропинки. Вася точно - знал, это в памяти отложилось, узенькая дорожка была устлана хворостом и очерчивала этим границы безопасности. Если никуда не сходить с неё, то волноваться не о чем. Одно плохо - луна так и не выглядывала, поэтому идти приходилось очень осторожно, чуть ли не ощупывая дорогу впереди себя. Эта тропа, ведь, не прямой тракт, а то, что она может кружить, располагаться абсолютно любым образом, и так ясно. И огибала она всяческие кочки, бугорочки, островочки так, что таким образом, что угроза запутаться ногам вовсю существовала и днём, когда всё шикарно видно, не говоря уж уж о вечерней поре, когда о том, что делается у тебя под ногами можно лишь догадываться, да и то довольно приблизительно.
Ничего другого, кроме как идти, не оставалось. С учётом того, что глаза давно привыкли темноте, дорога не казалась такой непроходимой, хотя под ноги глядеть - дело жизненно важное. Осторожно передвигаясь, юноша, тем не менее, продвигался вперёд. Васе казалось, что прошёл час, а то и больше, пока он, затаив порой дыхание, продвигался по коварной тропинке, в любой момент способной разверзнуться и проглотить путника. А может прошло больше, а возможно - и намного меньше. В темноте время течёт незаметно. Рассветать даже и не думало, поэтому было ясно, что всё ещё глухая ночь.
Когда под ногами наконец - то оказалась твёрдая земля, Вася выдохнул и от избытка чувств чуть было не пошёл в присядку - так хорошо стало на душе. Оказывается, не так уж и много нужно для счастья - крепкая опора под ногами, и это, поверьте немало.
Стоило Васе сойти с болотной тропинки и чуть пройти по обычной лесной тропе как что - то порскнуло под ногами. Молодой скороход поймал себя на мысле о том, что лес вновь стал полным жизни. Хоть и ночь, и осень, и погода не радует, а всё - равно - жизнь кипит. А вот на болоте, странное дело, и нельзя сказать чтобы совсем уж тишь была, но вот звуки это в своём большинстве, необычные, неприятные, даже юноше пришло на ум такое сравнение - неживые, что ли.
И самые простой шум и шорох, издаваемые лесом были усладой для ушей после слышимого чуть раньше. Даже перекличка сов и шорох мышат под ногами были словно музыка.
Лихой пересвист сперва не обратил на себя внимания, так юноша был увлечён окружающим миром, что никак не связующийся с ночным лесом громкий свист, тем не менее, не казался здесь чужим. Лишь повторившаяся трель, выполненная именно, что человеческим горлом, а не одной из лесных пичуг, умеющих кричать на любой манер, заставила юношу приостановить смело теперь шагающие ноги и прислушаться.
Юноша достал из ножен сабельку и покрепче сжал её в руке. Оставаться на месте было таким же опрометчивым поступком как и идти вперёд. Поэтому разницы между тем, что идти, что продолжать стоять не было никакой. Даже если будешь стоять не месте, то это ничего не изменит. Его и так заметили. Вася не был силён в разбойничем языке пересвиста, но то, что это был условный сигнал было понятно и так. И вряд ли кто - то ради собственного удовольствия вместо того, чтобы спрятаться от холодной осенней ночи будет разгуливать по тёмному лису и распугивать своим могучим свистом лесных жителей. С таким дуралеем в лесу быстро разобрались бы и лешие были бы ни при чём. Это животные в обычной жизни предпочитают не связываться с человеком, чтобы об этом не говорили, а вот ночью, скажем у норы или берлоги, такое чудо начнёт будить их хозяев, а цж ксли они ещё и спросонья, то - возможны варианты. Поэтому в такую версию верилось не очень. Зато другие версии были ни в пример правдоподобнее, но намного неприятнее.
- Привет! - раздалось над ухом. От неожиданности, хоть и готов был к подобному, Вася подпрыгнул, выставив перед собой свой клинок. - А вот этого не надо! - проговорил тот же голос и по руке чем - то больно прилетело. Скороход вскрикнул и сабля безшумно упала на дорогу, спружинив, видимо, об мох, покрывавший всё вокруг. Видимо сказывалось недалёкое соседство с болотом. Вася мечтательно посмотрел на обронённое оружие. - И не мечтай, - проговорил невидимый собеседник. - А то уже в пузо что - нибудь прилетит малоприятное. - Вася почему - то поверил и не прибегал к попытках подобрать саблю. - Вот и хорошо, вот и молодец!
Из темноты вышел высокий мужик в драном кафтане. Даже в темноте была видно его огненно - рыжая борода, росшая неравномерно. Местами она была такой, что её не мешало бы и постричь, а кое - где на щеках её наличие обозначали короткие волоски, которые можно было бы снять и бритвой при обычном бритье. Глаза юноши за ночь привыкли к темноте, поэтому он смог рассмотреть многое. Бородатый особенно щёлкнул пальцами и из темноты, окружая юношу, беря его в живое кольцо, вышли ещё, как минимум, десяток человек. Счетать их Вася не стал. При таком численном превосходстве, количество противников уже роли особой не играло.
Видок у появившихся был ещё похлеще, чем у их предводителя. Грязные, чумазые, дух давно не мытых тел сшибал за версту. А уж вблизи...
И вооружены они были соответственно. В руках виднелись старые сабли, покрытые кое - где ржавчиной кинжалы, самый здоровый держал в руках двухметровый меч, крепко обхватив его двумя руками, но было заметно, что делает он это лишь ради устрашения противника, так как поднять он клинок - то поднял, но нёс его как величайшую ценность, рискуя каждую секунду его уронить или грохнуться вместе с ним от тяжести, ибо практически тащил это оружие высоченный тип, но настолько худой, что даже Стрекулист на его фоне показался бы Ильёй Муромцем или, как минимум - Алёшей Поповичем. Да и боялся он задеть здоровой железякой своих же приятелей, понимая, что ежели - что, то огребёт по полной и поэтому держался в сторонке, правда страшно вращая глазами и строя жуткие, как он думал, рожи. Вася же, долгие часы проведший перед зеркалом, пока не видела мать и не прогонял отец, натренировался в детстве играть лицом, вспомнил то золотое время и состроил физиономию самую жуткую, какую только умел. Выглянувший в этот момент месяц осветил творение рук, вернее - лица Васи и то, что он изобразил всем прекрасно было видно. Кое - кто, это было заметно в лунном свете, побледнел, а этот, что пытался напугать Васю двухметровым мечом, свёл глаза в кучку, икнул и завалился на спину. Меч выпал из его рук и стоявшие вблизи от него разбойники, а что это были именно они сомневаться уже не приходилось, отскочили в разные стороны, стараясь оказаться подальше. Только чудом меч не рубанул по хозяину и его приятелям, и совершив грандиозный кульбит в воздухе, оказался на земле.
Разбойникики выдохнули, вытерли пот с лиц и один из этой гоп - компании проговорил:
- Как хочешь, Рыжий, а с этим надо заканчивать. Или гони Каланчу. Или же поручи махать фальшионом кому другому. Когда - нибудь он нас порубит. Пока обходилось, но - хватит.
- У него тонкая натура, - глядя на лежащего приятеля, решил заступиться за него главарь.
- У нас тоже, - проговорил оппонет Рыжего. - И ещё тоньше станет, когда он нас порубит к лешему. - Неровный хор голосов его поддержал.
Вася невольно хихикнул. И не сдержавшись, расхохотался в голос. Он смеялся долго и успокоился лишь тогда, когда из глаз покатились слёзы, но и после этого он продолжал подхрюкивать.
Разбойники на всякий случай отошли подальше, с некоторой настороженностью поглядывали на скорохода.
- Ещё один, - задумчиво изрёк Рыжий. - И этот на голову плохой. И куда мир катится?! Скоро так и работать совершенно невозможно будет!
- Да здоров я, - обиделся юноша. - И с головой у меня всё в порядке. Не чета некоторым.
- Ишь ты, какой разговорчивый! - хмыкнул главарь. - С головой у тебя, говоришь, всё в порядке, а карманы в порядке? Дырок нет? Это нужно проверить, - наигранно задумчиво проговорил он. - Ряха, проверь, что у парнишки в кармашках.
- Попробуйте, - воинственно протянул Вася, но десяток клинков придвинулись опасно близко для организма юноши.
Было понятно, что особо погеройстовать не получится. Очень уж силы неравны. Юноша сосредоточенно думал о том, что можно предпринять, но ничего путного на ум не приходило. - Свяжите - ка ему руки, - приказал главарь, - ишь как глазами сверкает. Может и укусить. Шучу! - поспешно добавил Рыжий, ясно прочитав в глазах Васи, что он может и в самом деле кусить.
Три пары рук обхватили юноше его руки, завели за спину и со знанием дела связали. Вася попытался попинаться ногами, но толку от этого не было никакого, только по шее словил со словами:
- Не брыкайся! Не жеребец!
Из карманов было выгружено всё. Компас был отброшен в сторону, видимо разбойники не знали, что это такое, либо пользоваться им не собирались. Всё, что не интересовало их - летело под ноги.
- Глядика - сь, золото! - взревели восторженно разбойники, отыскав деньги, врученные собственноручно царём Иваном. - Вот это да! Теперь тулупы новые справим и держись!
Рыжий, скривившись, слушал восторги подчинённых. Он поглаживал мешочек с монетами, отобрав его сразу же. Взгляд его был плавающе - задумчивым и думал он, биться можно об заклад, не о новых тулупах. На способы распорядиться золотом он смотрел несколько шире, чем его приятели.
- Хавка, братва! - воскликнул один и разбойников, запустив в мешок всю руку. На свет стали тут же появляться Васины запасы. Отбирая друг у друга добычу, они вгрызались в пирожки, пироги и прянники с счастливым видом. Еда вызвала у грабителей гораздо больше восторгов нежели золото. Пользуясь этим, Рыжий опустил кошель в свой карман и с интересом стал наблюдать за тем, как рабойник первым обнаруживший съестные припасы вытряживает последние крошки.
- Не понял, всё, что ли? - спросил он недоверчево и заглянул в мешок. Затем, не поверив сам себе, вновь потряс мешок. - Чего так мало взял - то? - сварливо спросил он у Васи.
Пустой мешок валялся на земле. Карманы юноши были пусты. Там, где грабителям казалось, что что - то прощупывается, была оторвана даже подкладка, но под ней ничего ничего не было. Разбойники сгрудились возле юноши. Страха он не испытывал. Скорее -- грусть, что вот так оно бесполезно сейчас всё и закончится.
- Что будем делать с ним? - раздался из толпы голос и из - за предрасветной мглы, мало позволяющей рассмотреть, Вася не понял кто это спросил.
Рыжий пожал плечами:
- А чем он лучше? Как обычно. Тем более, царский посыльный. Язык распустит - нам несдобровать.
- Дело говоришь! - закивали разбойники. - И недалеко. - Что под этим подразумевалось, Вася сперва не понял, но вскоре сообразил и начал лягаться, но быстро и сноровисто ноги были связаны так, что не дёрнешься.
Четверо подхватили скорохода и подняв его над собой, потащили. Вася поначалу понадеялся, что понял не так, но пришлось удостовериться в том, что себя не обманешь.
Впереди замаячило болото. Вася попытался порыпаться, но хватка у несущих его была на удивление крепкой.
Вот болота, самая его топь, лежит перед глазами и с каждым шагом приблежается. Наконец, разбойники остановились и, размахнувшись, закинули юношу в самую глубь. Тело быстро стало затягивать трясина. Над водой оставалась только голова, которая постепенно погружалась. Когда вода стала заливаться уже в рот, Вася закашлялся, поперхнулся и успокоился, потеряв сознание.