Они были странного цвета. Точнее даже - они были цвета. Фиолетового, зелёного - неважно - цвета. Лука их заметил, а тётя, у которой они росли - нет. Умел бы Лука говорить, так бы сразу и сказал: "Тётя, у тебя что-то с ногтями". Но он умел только калякать, поэтому всё открытие вылилось в кратко-ёмкое "Татя".
С "татя" нужно разобраться, подумал Лука, слез с маминых колен и потрогал один ноготь. Не горячий, не кусается, блестит красиво. Посмотрел на мамины - вот же тоже ногти, почему тут тогда так? Попробовал подковырнуть - держались крепко. "Тётя, чего ты улыбаешься - у тебя же "татя". Но тётя улыбалась, видимо, свыклась уже с такой судьбой и теперь умилялась детской реакцией.
"Как же это?" - думал Лука. Хотелось попробовать на вкус, но он был не в том возрасте, чтобы тащить в рот всё подряд. Шурупы, крошки с пола, песок, облупившуюся краску - это да - само собой. Но не ногти, конечно.
Мимо проходила ночная Пасха, кто-то отдыхал на скамейке в трапезной, дети гудели в классе, большинство находилось в храме рядом с песнопениями. Но для Луки сейчас существовали только "татя".
"У всех, как у всех, а здесь... Хотя - как у всех? Надо проверить". Лука полопотал к храмовой комнате. Подошёл к ближайшей тёте, дотянулся до руки, пригляделся - ногти как ногти, повернул - ничего. Обошёл с другой стороны - так же. Проверил ещё двух - "татя", но нецветные.
Задумчивый вернулся к тёте...
Чудная тётя, чудные "татя". Лука забыл бы их уже на следующий день, если бы мама не продолжила дома эксперимент. Теперь у Луки есть собственные, мамины "татя". Достать бы эту краску себе, ух! чего можно тогда изобразить - родители залюбуются!
(C)
С.Ленский