Душный, жаркий августовский день заканчивался. Небо из пронзительно-синего стало кроваво-красным, а затем и угольно-черным, украсив себя мириадами мерцающих звезд. Я лежал на траве и глядел в небо, представляя себе, что каждая звезда, такая далекая и холодная для меня, для кого-то, быть может, является Солнцем, даря жизнь, тепло, свет. Кто-то там счастлив, любит, живет и наслаждается жизнью, а кто-то... вздохнув, я пододвинулся поближе к огню - с реки тянуло сыростью. Костер, словно почувствовав, что я стал мерзнуть, взметнул свои языки к небу, рассыпая искры. Казалось, он решил добавить своих звезд на небо. Глупый, он не знает, что свет звезд холодный. Я поежился, застегнул куртку и подкинул еще несколько сучьев в костер, поставил закопченный котелок на огонь, бросив туда несколько побегов смородины, сорванных мною с куста во время рыбалки. Потрескивая угольями, шипя, костер разгорался. Какая-то птица запоздало закричала но, сама напуганная своим пронзительным криком, замолчала, поуютнее устраиваясь в гнезде.
Вода закипела. Я бросил в кружку пару кусков рафинада, обжигаясь, налил туда же ароматного лесного чая, только что вскипевшего, и с наслаждением стал отхлебывать восстанавливающий силы и настроение напиток.
Последний год фортуна от меня отвернулась. Из некогда преуспевающего бизнесмена я превратился в сторожа на автостоянке, потерял любимую жену и ребенка, которые, не выдержав катастрофического безденежья, уехали к родителям жены. Несмотря на все мои попытки заработать, мои доходы только падали. Тянули вниз кредиты, которые я взял еще в той, сытой жизни и с которыми не успел рассчитаться. В позапрошлом месяце на стоянку ворвалась банда обкурившихся подонков, и в приступе ярости и вандализма разбила несколько дорогих автомобилей. Мне, выскочившему на улицу, тоже досталось. Пара сломанных ребер и сотрясение мозга. Так я лишился и той работы, что у меня оставалась. Было от чего впасть в депрессию. Ни денег, ни семьи, ни здоровья.
А так хотелось бы вернуть все назад... прежнюю работу, жену, любимую дочь. Я вздохнул и поглядел на старую, разбитую Ниву, на которой сюда приехал. Ей давно пора на пенсию. Двадцать лет для машины возраст пенсионный.
Я лег, накрывшись телогрейкой, глядя на звездное небо и мечтая о том, как было бы хорошо проснуться завтра совсем другим человеком. Вернуться домой на дорогой машине, увидеть дома любимую семью, вернуться на любимую работу. Я вздохнул, поворочался и уснул.
По небу, одна за другой катились звезды, ярко вспыхивая перед тем, как погаснуть навсегда.
Сырое, туманное утро разбудило меня холодом, который проник даже через синтепон финского спального мешка. Зажужжавший мобильник прогнал остатки сна и заставил меня встать. Я встал и с недоумением огляделся. Дорогая палатка, удочки. Вместо моей старой Нивы стоит новенький джип Мерседес.
Телефон снова зажужжал.
- Да? Слушаю. - Поднес я к уху телефон.
- Доброе утро, любимый, - проворковала в ухо моя жена, - как рыбалка? Отдохнул? Приезжай скорее, мы очень соскучились.
- Доброе. - Я был ошарашен. Мне казалось, что я сплю.
- Заскочи по дороге на работу, тебя спрашивал твой зам, говорит, что договор составили, нужна твоя подпись. Он бы тебе сам привез, но не знает, куда ты поехал, а ночью твой мобильник не отвечал.
- Хорошо. - Я взглянул на небо.
Звезды, уставшие за ночь от выполнения своей нелегкой работы, укрывались голубым одеялом утреннего неба.