Сергеев Иван Дмитриевич
38. Приложения к бревиарию по казусу Копронима (из архива великого эйдософиарха С.В. Одинцовой)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Борьба со злом начинается со старого вопроса, заданного соседу или коллеге: "Как твои дела? Ты в порядке?"

38. Приложения к бревиарию по казусу Копронима

(из архива великого эйдософиарха С.В. Одинцовой)

      -- Хартии сеансов гипнотерапии, проводимых с З.Ф. Титовой
  
  
   Хартия сеанса гипнотерапии !... Неоглашаемое!
   Ятротайна!
  
   Пациент: З.Ф. Титова
  
   "Зоя: Она пришла не через дверь. Двери для неё не нужны. Она пришла... из трещины в воздухе. Из щели между тем, что было, и тем, что могло бы быть.
   У неё не было лица. Там, где должно быть лицо, плавала... тишина. Не пустота. А густая, тяжёлая тишина, в которой тонули все звуки. Когда она "смотрела" на меня, я чувствовала, как воспоминания внутри меня шевелятся, как старые страницы в книге, которую кто-то листает.
   Она не говорила словами. Слова - это слишком грубо для неё. Она вкладывала смыслы прямо в сознание. Как уколы. Было... больно. Не физически. А как будто мою душу брали чужими руками и перебирали, как чётки.
   Она предложила сделку. Не голосом. Идеей. Целой идеей, возникшей в голове сразу и полностью. Рождение сына и новая жизнь для меня... Совсем новая. Она перепишет даже прошлое. Чистая и безупречная.
   А в обмен - тот вечер. "Царьград". Его вес на мне. Его дыхание. Моё "нет" в его ушах. Всю грязь, весь ужас, весь стыд. Это их...их пища. Таких, как она.
   Я спросила... я думаю, я спросила: "Кто ты?"
   И в ответ пришло имя, которое не звучало, но отпечаталось в мозгу: МНЕМОРА.
   Она - та, кто помнит. Но не так, как мы. Она помнит всё, что когда-либо было забыто, выброшено, вычеркнуто. Наша боль - её пища. Наши ошибки - её коллекция.
   Я согласилась. Ради Мишеньки.
   И тогда Она... коснулась меня. Не рукой. Присутствием. И я почувствовала, как память начинает... отслаиваться. Как плёнка. Её вытягивали из меня, и на её месте оставалась гладкая, бесшовная ложь. Идеальное алиби для моей души.
   Но Она солгала. Она забрала боль, но оставила пустоту. Она стёрла события, но не стёрла их последствий. Мой сын родился из этой пустоты. Он был живым памятником тому, чего никогда не было.
   Она не добрая. Не злая. Она... библиотекарь. А мы для неё... просто книги. И иногда страницы в нас вырывают, чтобы собрать другой, более красивый том.
   Она сказала... что он был лишь черновиком. Борис. Черновиком, который не удался. А я... я стала чистым листом. Но чистый лист - это ведь тоже ложь, да? На нём просто нет правды".
  
   Хартия сеанса гипнотерапии !... Неоглашаемое!
   Ятротайна!
  
   Пациент: З.Ф. Титова
  
   "Врач: Вернитесь к моменту в пандокионе. Что происходит?
   Зоя: (дышит прерывисто) Темно... пахнет пылью и страхом. Он... его руки... он закрыл мне рот. Ладонью. Я перестала быть человеком. Я стала... предметом. Стеклянным сосудом, который вот-вот разобьют.
   А потом... он стал раздевать меня. Не срывал одежду. Нет. Он делал это... методично. Как разбирают механизм. Расстёгивал. Снимал. Бросал на пол.
   ...Это был самый унизительный звук на свете. Шуршащий, свистящий, липкий. Синтетический шёпот, который говорит: "Сейчас будет больно. Сейчас тебя не станет". И я лежала. Голая. А он... он был всё ещё одет. И это было в тысячу раз хуже. Будто меня... выставили на всеобщее обозрение в абсолютно пустом зале.
   (Тело пациентки резко дёргается, будто от удара током. Голос срывается).
   Я стала трещиной в потолке. Я ушла в неё. А потом... потом я вернулась. Потому что он... вошёл в меня. И это было... не больно. Точнее, лучше бы было больно. Это было... как разрыв. Как будто меня разрезали пополам. Внутри. И из разреза... вытекло всё. Все чувства. Все мысли. Вся я. Осталась только... пустота.
   В: Кто-то ещё есть там?
   З: Да... нет... не человек. В углу. Там, где тень от полки ломается. Она стоит.
   В: Кто?
   З: Та, что без лица. Та, что пришла потом. Мнемора. Она... смотрит.
   (Пауза, пациентка начинает мелко дрожать)
   В: Как она смотрит?
   З: Не глазами. У неё нет глаз. Она... впитывает. Как промокательная бумага. Она наблюдает за ним... за мной... и её тишина становится громче его дыхания. Он ничего не видит. Он одержим своей болью. А она... она одержима нашей.
   Он снимает мою одежду - а она... записывает каждый шорох ткани. Он прижимает меня - а Она измеряет давление его тела. Я беззвучно плачу - а Она... коллекционирует соль моих слёз.
   В: Она помогает Вам?
   З: (горький, сдавленный смех) Помогает? Нет. Она... пробует на вкус. Смакует. Каждый мой вздох. Каждый его толчок. Для неё это... рецепт. Драгоценный рецепт самого чистого отчаяния.
   Он думает, что берёт меня силой. А она... Она берёт нас обоих. Его ярость. Мой ужас. Она сплетает их в одну нить и сматывает в клубок... для своей коллекции.
   В: Почему она это делает?
   З: Потому что так рождаются самые ценные воспоминания! Те, что выжжены болью! Те, что пахнут предательством и кровью! Они... яркие. Они горят долго. Он - печь. Я - топливо. А она... хранительница этого огня.
   Теперь я понимаю... Его "нет"... моё "нет"... они понравились Ей. Они были... гармоничны. И Она решила нас сохранить. Как сохраняют прекрасный... уродливый момент.
   (Пациентка внезапно затихает, её лицо искажается)
   Самое страшное... самое страшное - это не его ненависть. А Её... любопытство. Полное, абсолютное, безразличное любопытство. Смотреть, как умирает душа, и видеть в этом лишь... интересный узор.
   Она смотрела на нас, как на двух жуков, которых уронили в банку с керосином. И Ей было... интересно, кто умрёт первым.
   И знаете что? (голос переходит в шёпот)
   Я думаю... я думаю, ей понравилось".
  
   Хартия сеанса гипнотерапии !... Неоглашаемое!
   Ятротайна!
  
   Пациент: З.Ф. Титова
  
   "Врач: Вы чувствуете себя в безопасности. Вы можете говорить. Что случилось с вашим сыном, Зоя?
   Зоя (голос ровный, без интонаций): Он упал. С неба. Я видела, как падают звёзды... но это была не звезда. Это был мой мальчик.
   В.: Почему он упал?
   З.: Ему показали правду. Его заставили смотреть. В зеркало.
   В.: Кто заставил?
   З.: Человек с розами. Он пришёл... Он пришёл давно. Он хотел дать мне три розы. Я не взяла. Они упали в снег. Белый паллий на мне...белый снег...белые розы...
   В.: Кто этот человек?
   З. (шёпотом): Борис. Он был... ошибкой. Я думала, я её стёрла. Но ошибки не стираются. Они... прорастают. Сквозь асфальт. Сквозь время. Сквозь жизнь моего сына.
   Страх... Каждая клеточка тела... Что он снова... Снова тот синтетический шёпот... Снова бежать в трещину.
   (Голос срывается, в нём впервые слышится дикий, животный ужас):
   Он не прыгнул! Понимаете?! Он не прыгнул! Его столкнули! Его столкнули его же собственные гены! Его столкнула наша с Борисом общая кровь! Это было убийство!
   Я - соучастница".
  
  
      -- Хартия из личного архива С.В. Одинцовой
   Примечание: напечатано на простой бумаге, не на хартии ведомства великого эйдософиарха, входящих отметок каких-либо магистратов Третьего Рима нет, скорее всего, написана исключительно для личного пользования.
  
   Я, как великий эйдософиарх, имела прикосновение к казусу Копронима по двум причинам. Во-первых, я входила в специально созванный рескриптом Базилевса собор магистратов Третьего Рима и иерархов ЕКЦ. Во-вторых, в текущей версии реальности церий с архивом маньяка был обнаружен моими эйдософилаками.
   Почему эта история так поразила меня? Мир знал и куда более жестоких злодеев. Все страдалицы непосредственно после нападения выжили (одна позднее наложила на себя руки, одна погибла при крушении воздушного дромона, одну унесло моровое поветрие, одна пропала без вести).
   Первое: я - женщина. Без комментариев.
   Второе. Мы, "новые ромеи" ничего бы не сделали в одиночку, без синергии снизу. Общество, управление которым мы взяли в свои руки, изголодалось по добру, чистоте, чему-то возвышенному, исполненному смысла. Оно жаждало преображения, устав продираться через тернии исторических неурядиц. И мы поверили, что это преображение нам удалось. Что такие, как Копроним, просто не могут зародиться в нашем блистательном Третьем Риме.
   Нас не то что спустили на землю - макнули в вонючую латрину. Урок смирения, но какой ценой.
   Наша доктрина об изначальной благости человека создала пространство свободы для зла, облечённого в формы успеха и интеллекта. Мы искали варвара у ворот, а он пировал в сердце цитадели.
   Жёны Третьего Рима до сих пор боятся - и к нашему общему стыду обоснованно - общественного осуждения за пережитое надругательство. Семнадцать страдалиц промолчали.
   Третье. Для меня, как великого эйдософиарха, это был даже не щелчок по носу, а удар кулаком по лицу. Я облажалась. Выстроенная нами с Кассом система эйдософий не защитила пятьдесят ромеек. Пятьдесят, Сонечка!
   Эйдософии оказались не мудрым всевидящим оком, а слепым кротом в лабиринте перегородок, созданных мною во имя свободы. Законы, призванные защитить ромеев от тотального контроля, стали идеальным щитом для того, кто этот контроль осуществлял в своих личных чудовищных целях и в самой жестокой форме. Копроним охотился в слепых зонах, намеренно созданных нашей цивилизацией, - и это стало злой иронией и укором всей системе Третьего Рима.
   Затянувшаяся безнаказанность Копронима - прямое следствие жёстких законов о защите неоглашаемых данных, принятых как реакция на более ранние тоталитарные практики.
   Одним из результатов работы нашего собора стал протокол "Аргус" (выявление поведенческих аномалий), утверждённый простагмой Базилевса. Эйдософии получили возможность собирать, обобщать и анализировать элементы аномального поведения людей (телефонные разговоры, поведение на агоре, покупки, переписка в кинониях, иные формы человеческих контактов и т.п.).
   Сигналы о потенциально опасном поведении автоматически передаются в соответствующий преторий для соборного рассмотрения с обязательным участием синегороса и представителя собора неравнодушных ромеев. На этом этапе нет пока никаких имён - только автоматическая тайнопись. Оглашение имени осуществляется только на основании письменного решения собора.
   Экстренное автоматическое оглашение имени осуществляется эйдософией при наличии угрозы жизни, здоровью, чести и целомудрию другого человека (группы людей), при наличии угрозы теракта, скопа, мятежа, техногенной катастрофы.
   "Аргус" имеет свои уязвимости, но это лучше, чем ничего. Можно ли защитить рай, не превратив его в тюрьму? Мой ответ "да", но я могу ошибаться.

***

   Святейшим Патриархом ЕКЦ Фотием по итогам работы нашего собора выпущены следующие послания:
      -- "О святости воли человеческой и нерушимости личных пределов".
   В основание этого послания легли следующие истины.
   Воля человеческая есть дар Божий, и посягательство на неё есть тяжкий грех перед Творцом. Слово "НЕТ", произнесённое человеком в защиту своей целостности, есть священный акт.
   Молчание о насилии есть соучастие в грехе. Паства должна быть научена, что терпеть беззаконие, умалчивать о нём есть не добродетель смирения, но попустительство злу.
   С горечью и стыдом ЕКЦ вынуждена напоминать, что жена, как и всякий человек, имеет неотъемлемое право на защиту своей чести и телесной неприкосновенности.
   Церковь не судилище, но лечебница, и её долг - врачевать раны, а не усугублять их.
   Осуждающий жертв насилия ставит себя на одну доску с насильником.
      -- "О предназначении мужественности и недопущении распри между полами".
   В основание этого послания легли следующие истины.
   Мужское и женское начало суть равные и взаимодополняющие дары Творца. Не война, но соработничество, не господство, но служение суть замысел Божий о человеческом роде. "Не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему" (Быт. 2:18).
   Истинное мужество есть сила, обращённая на защиту, а не на порабощение. Подлинно мужественен не тот, кто силой подчиняет себе слабого, но тот, кто силой своего духа, слова и деяния становится щитом для беззащитных. "Большей любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя" (Ин. 15:13).
   Насилие, в особенности над женщиной, есть не проявление силы, а уродливое извращение мужественности, свидетельство глубочайшей духовной слабости и немощи. Кто не может управлять собою, тот пытается управлять другими через страх и боль, а сам становится игралищем демонов.
   Призвание мужчины-христианина - быть защитником, попечителем и строителем, а не губителем и тираном. Сила обязывает к милосердию, а власть - к ответственности.
      -- "О достоинстве, бдительности и духовной силе женщины".
   В основание этого послания легли следующие истины.
   Женщина есть носительница образа Божия не в меньшей мере, нежели мужчина. "И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их" (Быт. 1:27). Посему душа её, воля её и тело её - суть священная собственность Бога, и никто не вправе попирать их.
   Смирение не есть терпение зла. Истинное смирение - это покорность воле Божией, а не потворство греху человеческому. Терпеть беззаконие, творимое над собой, - значит становиться соучастником греха. Бог призывает нас к миру, но не к капитуляции.
   Женщина призвана быть бдительной хранительницей святыни своей личности и своего очага. Сия бдительность есть не недоверие, а духовная рассудительность. "Бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить" (1 Петра 5:8).
   Надлежит всячески ободрять тех, кто решился прервать молчание о пережитом злодеянии и выйти из тьмы на свет, напоминая им слова Писания: "И нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано" (Лук. 12:2).
  
  
  
   In summa.
   Катастрофа Копронима - это инициация. Цивилизация Третьего Рима, пережившая её, больше не будет "невинной". Но она может стать мудрой. В частности, понять, что никакие эйдософии не заменят естественную чуткость человеческого сердца - единственный алгоритм, способный распознать зло, которое ещё не стало данными в базе. Борьба со злом начинается со старого вопроса, заданного соседу или коллеге: "Как твои дела? Ты в порядке?"
   ЕКЦ - Единая Кафолическая Церковь.

3. Хартия из архива ведомства великого эйдософиарха.

Распечатка материалов из закрытой кинонии группировки "Кататехне"

Неоглашаемое!

   "Канал "Амфисбена".
   Участник "Кербер" (уровень допуска: "Криптия").
   Участник "Химера" (уровень допуска: "Криптия").
  
   К.: Пакет "Наследство" валидирован. Источник надёжный, непредвзятый, мотивированный личной ненавистью к системе, воплощением которой является мать источника. Ирония восхитительна.
   Х.: Количество объектов?
   К. Пятьдесят. Полные досье: фото, видео, адреса, ФИО. Золотая жила. Большинство живут в иллюзии, что кошмар позади. По предварительным данным, три объекта мертвы.
   Х.: План?
   К.:  Долгосрочное культивирование. Фаза 1: "Анамнезис". Точечный мониторинг - установление текущего статуса, уязвимостей, социальных связей. Не нарушаем покой. Фаза 2: "Пробуждение". Анонимный контакт. Напоминание. Фаза 3: "Вовлечение". Обеспечение сотрудничества. Превращение жертв в союзников через анонимную поддержку. 
   Х.: Цель - не страх. Цель - осознание зависимости от нашего молчания.
   К.: Да. Но не только. Не столько шантаж страхом, а выращивание осознанной обиды на систему, не сумевшую их защитить.
    Деньги и иные ресурсы вторичны, что не исключает возможности давления на отдельные объекты с целью обеспечения финансовых поступлений и надлежащего поведения. Важно не злоупотреблять и сформировать выборку объектов, которые могут быть использованы только таким образом.
   Первично создание сети обязательств. Когда великая ложь начнёт трещать, нам понадобятся тихие голоса, готовые сказать "да, это правда". Изнутри. От тех, кого все считают невинными жертвами. Это разобьёт систему вернее любой бомбы.
   Х.: Одобряю. Ложь - это гной. Мы - скальпель.
   К.: Се - наш путь. Се - наша Воля.
   Сеанс связи завершён. Лог будет стёрт через 12 часов".
   Глоссарий Третьего Рима:
  
   Воздушный дромон - самолёт.
   Кинония - социальная сеть.
   Латрина - уборная.
   Магистраты - должностные лица.
   На агоре - здесь: в общественных местах.
   Паллий - верхняя женская одежда: плащ, пальто, накидка.
   Пандокион - социальная сеть.
   Простагма - указ Базилевса.
   Рескрипт - письменное распоряжение Базилевса.
   Ромеи, ромейки - подданные Третьего Рима.
   Синегорос - адвокат.
   Собор неравнодушных ромеев - общественная организация.
   Эйдософия - искусственный интеллект.
   Эйдософилаки - магистраты ведомства великого эйдософиарха.
   Ятротайна - врачебная тайна.

Ноябрь-декабрь 2025 г.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"