Минкинский Монстр
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Канва событий в целом соответствует одноименной главе черновика, но много правок разного масштаба - описание Цзинчана, исправление транскрипций имен, китайское название Монстра. Положение Луны определено по сайту https://www.timeanddate.com/moon/ , я не несу ответственности за точность их расчетов. Судя по тому, что они предлагают даты только до 2038 года (2242 год пришлось вводить вручную), они тоже в точности расчетов на таком интервале не уверены.
|
--
Минкинский монстр
Оазис кончился неожиданно, как будто кто-то провел линию по карте и обрезал зелень по этой линии. А может быть, так оно и было на самом деле. Граница была отмечена лесо- или, честно говоря, кустополосой, высаженной для защиты от наступающих под давлением ветра песков. А раз ее высаживали, значит, может быть, и планировали ее по карте. За этой полосой ни полей, ни садов не было - только песок, камни и редкие кочки травянистой растительности.
Так же неожиданно кончилась и дорога. Трасса, помеченная на доисходных картах как S212, была расчищена до границы оазиса, а дальше, за кустами, занесена песком.
Выяснилось, что с выбором машины они не ошиблись. Сначала командиру показалось, что джип увязает, но оказалось достаточно переключиться на первую передачу, и они поехали - не так уверенно, как по дороге, но гораздо быстрее, чем они могли бы двигаться пешком.
Через несколько сотен метров песчаный нанос кончился, и снова стала видна дорога. Покрытие было потрескавшимся и неровным, на многих неровностях руль болезненно бил по рукам. Вполне возможно, тут ничего не чинили со времен войны. Земляне говорили, что старые дороги, по которым никто не ездит, иногда сохраняются удивительно хорошо - особенно здесь, в пустыне, где сквозь полотно не прорастают кусты и деревья. Колеса причиняют гораздо больше ущерба, чем природа.
Командир переключился на вторую передачу (интересно, оно должно так скрежетать? Это машина неисправна или я что-то неправильно делаю? Судя по тому, как передернуло бортмеханика, звук был нештатным) и прибавил газу. Потом, проследив за стрелкой тахометра, переключился на третью. На этот раз командир попробовал отпустить сцепление чуть пораньше, и переключение прошло гораздо тише. Тряска и удары руля по рукам стали сильнее, но зато увеличился шанс оторваться от возможной погони.
На глаз, они ехали со скоростью существенно больше десяти метров в секунду. Командир печально посмотрел на спидометр, вздохнул и решил не напрягать мозги пересчетом этих дурацких земных километров в час в привычные единицы. Бортмеханик, видимо, проследила его взгляд:
- Игорь, меня Мпуди научил, как эту шкалу пересчитывать. - сказала она. - В часе три тысячи шестьсот секунд. Делишь на три и шесть, получаются метры в секунду.
- На три и шесть?
Командир еще раз посмотрел на спидометр. Он показывал шестьдесят пять. Шестьдесят пять делить на 3.6... Чуть меньше двадцати получается. Командир оглядел окрестности.
- Вроде, похоже на правду. - подтвердил он. - Лен, спасибо, конечно, но я в уме плохо считаю. Особенно когда пилотирую.
Насыпь дороги была довольно высоко поднята над уровнем грунта, поэтому песчаные заносы встречались реже, чем боялся командир, но чаще, чем ему хотелось бы. Пейзаж вокруг дороги был однообразным. Он казался командиру скорее марсианским, чем кометным или специфически земным. Пологие песчаные дюны сменялись каменистыми низинами или скалами-останцами. Лишь иногда можно было заметить признаки земной биосферы: поросшие травой кочки или кусты.
Железная дорога не проходит через Миньцинь. Но космонавтам в сам этот город и не нужно было. Минкинский Монстр получил свое название по ближайшему более-менее крупному населенному пункту. Сам стартовый комплекс располагался в пустыне в сотне километров от городов.
Две станции Лансиня находились на примерно одинаковом расстоянии от Монстра - Чжанъе и Цзинчан. Космонавты выбрали вторую из них, предполагая, что в более маленьком городе полиция менее организованная, и вероятность далеко уехать на угнанной машине будет выше.
Доехали они очень удачно, перед рассветом, когда улицы были еще пустынны. Цзинчан даже до войны был небольшим городом по китайским меркам. Главным промышленным предприятием был горно-обогатительный комбинат. Но после войны добыча руд на Земле практически прекратилась: развалины мегаполисов были гораздо более легким источником железа и цветных металлов.
Конечно, сразу после войны через коридор Ганьсу прошел поток беженцев с Великой Китайской равнины. Но прокормиться этим людям тут было нечем. Как вычитал Мишка в земной Сети, город сильно пострадал от голодных бунтов и попыток их усмирения.
Но почва оазиса сохранила плодородность. Население, в конце концов, примерно вернулось к довоенному уровню, а в сельской местности даже чуть подросло. Город худо-плохо, но отстроился.
За все время пребывания в оазисе, космонавты не видели ничего похожего на довоенные постройки - ни в виде целых зданий, ни даже в виде руин. Разве что, некоторые дома выглядели непохожими на другие. По более высоким потолкам и более широким, чем у соседей, интервалам между окнами можно было предположить, что они построены с использованием каркасов или стен довоенных развалин.
Не везде можно было найти даже следы довоенной планировки. В целом, город был похож на фотографии китайских провинций до экономического чуда: глинобитные домишки с серой от копоти облезающей штукатуркой, узкие улицы, нависающие над ними вторые этажи, закрытые на ночь лавки и магазинчики, белье на веревках, натянутых поперек улицы... Бортмеханик что-то сказала про итальянский неореализм.
Вывески лавок не отличались большим разнообразием: лапша навынос, салон красоты, целебные травы, довоенные запчасти. Судя по количеству вывесок последнего типа, продажа запчастей и ремонт довоенной техники были популярным занятием, почти как похоронные бюро в Старгороде.
Даже сейчас, когда лавки были закрыты, на улицах было много сильных и, по большей части, неприятных запахов. Но явного запаха дерьма командир не заметил - видимо, довоенные канализацию и водопровод все-таки удалось сохранить в рабочем состоянии.
Космонавты двигались по городу более или менее наугад, пытаясь найти какой-нибудь автопарк или хотя бы стоянку, где можно было бы разжиться автотранспортом. Вскоре им повезло. Они заметили припаркованный джип с широкими шинами низкого давления, очевидно предназначенный для передвижения по пескам. Короткий осмотр показал, что бак машины залит почти полностью, и в грузовом отсеке есть еще большая канистра.
Мишка заохал было, что же мы с ним будем делать, но бортмеханик сказала - "В конце концов, пираты мы или кто?". Водительская дверца была защищена механическим замком, который бортмеханик вскрыла за несколько секунд, чуть ли не быстрее, чем его можно было бы открыть ключом. Канистра оказалась полной. Ничего лучше желать и не приходилось. Бортмеханик замкнула провода под приборной панелью, поршневой мотор аппарата затарахтел, путешественники быстро влезли в пассажирский отсек и поехали.
Солнце поднималось над горизонтом, но признаков жары, которой обычно пугают при описаниях земных пустынь, не чувствовалось. Гоби -- одна из самых северных пустынь Земли, да к тому же она поднята на 1200 метров над уровнем моря. Настоящая жара тут бывает только летом, а сейчас стоял сентябрь.
Солнце стояло уже довольно высоко, когда проградно показалась возвышенность с крутыми склонами. Командир насмотрелся настоящих гор из поезда, и уже не был уверен, можно ли это назвать горами - может быть, правильнее сказать, что это холмы или скальники?
Бортмеханик, исполнявшая обязанности штурмана, посмотрела на свой планшет.
- Командир! - сказала она. - Нужно решение.
- По поводу? - спросил командир, не отрывая глаз от дороги.
- Дорога дальше идет через развалины поселка, и, на самом деле, делает небольшой крюк. Судя по фоткам, можно срезать через пустыню. И Йинджи Ган то же самое говорил, там глины и солончаки.
- По пустыне как-то страшновато. По дороге я как-то еще приспособился...
- А в развалинах могут быть люди. И нам все равно придется ехать через пустыню, причем через пески. Там-то дорогу занесло по всей длине.
- Люди... - задумчиво сказал командир. - Люди -- это аргумент. - командир по привычке поискал на приборной панели автопилот. - Подожди, я остановлю этот пепелац.
Командир отпустил педаль газа, потом, посмотрев под приборную доску, переставил ногу на тормоз и осторожно нажал. Эффект показался ему неубедительным, и он нажал сильнее. Раздался скрип, и машину повело нормально. Перегрузка потянула его вперед. Он невольно уперся руками в руль, и по наклону горизонта увидел, что машину ведет не только нормально, но и по тангажу.
Первая мысль была, что он сам дал штурвал на пикирование, и командир чуть не запаниковал. Потом он вспомнил, как деревенские, учившие его водить, предупреждали не тормозить слишком сильно, особенно на рыхлом грунте, потому что может "занести". Видимо, это и был "занос". Командир отпустил педаль, и управляемость, вроде бы, восстановилась. Восстановилась и ориентация по тангажу.
Бортмеханика тоже чуть не выдернуло из кресла, так что ей пришлось выставить руки и схватиться за кокпит. Судя по звукам и толчкам, Мишка на хвостовом сиденье тоже вынужден был хвататься за оборудование кабины, чтобы удержаться.
Бортмеханик тактично дождалась момента, когда командир восстановит контроль над аппаратом, и сказала:
- Игорь, аккуратнее же надо.
- Да я, в общем... кто ж знал, что тут такая нелинейность... - извиняющимся тоном сказал командир.
Машина продолжала катиться по дороге. Командир снова нажал на тормоз и покачал педаль ногой, пытаясь поймать положение, когда ускорение было уже ощутимым, но скрипа и "заноса" не было. Пока он этим занимался, машина совсем остановилась. Командир поискал взглядом ручку стояночного тормоза, нашел и вытянул ее. Потом он отпустил руль и откинулся на спинку кресла. Мышцы предплечий болели от непривычной нагрузки. Мотор продолжал тарахтеть на холостом ходу. Бортмеханик шунтировала ключ зажигания, когда они угоняли машину, поэтому штатно выключить его было невозможно.
- Устал? - заботливо спросила бортмеханик. - Может, я сяду?
- Наверное, сядь. - сказал командир. - Если я правильно помню карту, мы проехали примерно полдороги. Впрочем, дальше бездорожье, наверное, тяжелее будет. Ладно, садись, потом по обстановке снова поменяемся. Только это... давай сначала решение. Где там ты предлагаешь срезать?
Бортмеханик показала планшет. Она время от времени обновляла расчетное положение машины, ориентируясь по счетчику на панели спидометра. На спутниковых фотографиях была видна плоская, как стол, равнина с белесыми разводами на грунте. Командир включил наложение доисходных дорог. По расстоянию, "срезать" получалось не так уж много. Главный профит получался именно в том, что они объезжали поселок. Пожав плечами, командир согласился "срезать".
Вместе с бортмехаником они вышли из машины и оценили наклон насыпи, форму ее подножия, высоту днища над грунтом и положение центра тяжести аппарата. В доисходных книгах упоминались какие-то "кюветы", но под насыпью ничего подобного не обнаружилось -- либо здесь, в пустыне, их не строили, либо их занесло песком. Природный грунт вокруг дороги был ровным, как показалось командиру, даже ровнее дороги, и довольно плотным. Во всяком случае, ноги в нем не увязали так, как в песке.
Вроде бы, получалось, что физически съехать можно, вопрос только в том, как поведут себя тормоза на крутом спуске. Особенно учитывая склонность аппарата реагировать на тормоз тангажем.
Как более опытный водитель, командир взялся спустить машину с насыпи. Насыпь была не больше метра высотой, так что командир решил попробовать вовсе не тормозить. На всякий случай, он выгнал бортмеханика и Мишку из машины, переключился на первую передачу и покатился.
Съехать получилось легче, чем командир боялся. В какой-то момент ему показалось, что машина неуправляемо разгоняется, но до низа было уже совсем немного. У основания насыпи машина, вопреки интуиции, подпрыгнула, но пришла в горизонт. Командир погасил скорость тормозом, вылез и замахал руками. Его спутники сбежали с насыпи, бортмеханик села за руль, командир пересел в правое кресло, взял планшет, и они поехали.
По солончаку машина все-таки шла тяжелее, чем по дороге. Хотя трясло ее, как показалось командиру, немного меньше. Бортмеханик пыталась было переключиться на третью передачу, но скорость и показания тахометра упали, хотя она и пыталась выжимать газ.
Добыть земной магнитный компас у них не получилось: у рыбаков на Байкале они были, но только лодочные, довольно большие и очень неудобные в путешествии. Как показало путешествие на поезде, инерционное счисление в планшете было не очень точным, особенно в условиях вибраций и частых знакопеременных перегрузок. Поэтому использовать планшет для ориентации, не калибруя его по другим данным, было опасно. Судя по карте, расстояние до следующей дороги было небольшим, всего 12 километров, так что они решили ехать, визуально ориентируясь по Солнцу. Другим ориентиром были возвышенности на горизонте, которые сейчас они оставили в антинормальном направлении.
За полторы килосекунды они преодолели солончак и перед ними возникла насыпь дороги, которая на старых картах обозначалась S317. Бортмеханик попыталась заехать на нее с ходу, переключившись перед самым подножием на "пониженную" передачу. Примерно полметра высоты ей удалось набрать по инерции, но, когда она выжала газ, машину повело по рысканию, как при "заносе". Хотя тахометр и показывал высокие обороты, но машина не ехала, ее тащило куда-то вбок. После нескольких секунд бортмеханик сдалась и отпустила сцепление. Машина скатилась к подножию насыпи.
Бортмеханик не успела сформулировать вопрос, когда Мишка сказал:
- Вроде, тут лебедка должна быть. Мне показалось, я ее видел.
- Какая еще лебедка? - подпрыгнула бортмеханик.
Мишка объяснил. Бортмеханик выскочила наружу, подбежала к носовой части аппарата и радостно помахала руками: видимо, лебедка действительно присутствовала.
В грузовом отсеке нашлась лопата с металлической рукояткой, которую решили попробовать в качестве якоря. Командир поднялся на насыпь с лопатой и тросом, воткнул лопату в трещину в дорожном покрытии и махнул рукой. Бортмеханик нажала тумблер на лебедке, и мотор зажужжал, натягивая трос. Лопата угрожающе наклонилась. Командир схватился за дальний конец рукоятки и уперся ногой в полотно лопаты, вгоняя его поглубже в грунт. Трос натянулся, и машина медленно поехала вверх по насыпи. Бортмеханик шла впереди, чтобы вовремя выключить лебедку.
Подъем прошел на удивление штатно. Осталось только решить, куда ехать дальше.
Точных данных о координатах у них не было, а счисление положения по счетчику под спидометром опиралось на целый ряд сомнительных допущений. Командир с бортмехаником некоторое время осматривали местность, пытаясь привязать окружающие возвышенности, низины и оттенки грунта к цветовым пятнам на спутниковых снимках в планшете.
Складывалось впечатление, что до сворота на дорогу к Монстру им надо проехать около десяти километров на запад. Решено было проехать это расстояние и еще два километра, отмеряя их по счетчику, и, если сворот не найдется, попробовать снова привязаться к местности. Рабочего тела для двигателя у них было, вроде бы, с запасом, так что они могли и вернуться вдоль дороги, ничем особенно не рискуя. По рассказам Йинджи Гана и по картам получалось, что развилок на дорогах в этой пустыне почти не было, так что шансы заблудиться были невелики.
Бортмеханик села было за руль, но испугалась, что не сможет развернуться (машина стояла поперек дороги). Командир развернул аппарат, они поменялись местами и двинулись.
Счисление, несмотря на всю шаткость оснований, их не обмануло. Через девять с половиной километров по счетчику они увидели вторую насыпь, уходящую антинормально от дороги. Бортмеханик испугалась круто поворачивать на крейсерской скорости, начала тормозить, но не рассчитала и этот маневр, и проехала поворот вовсе. Командиру снова пришлось садиться за руль, искать по иероглифам на рукоятке ретроградный ход и разворачиваться. Потом они решили, что пока продолжается дорога, то поведет бортмеханик, а когда начнутся песчаные заносы, ее сменит командир.
Через двадцать километров характер местности начал меняться. Глинистые и каменистые равнины сменились песками, а впереди замаячили песчаные холмы необычного вида, вроде бы похожие по форме на дюны, но гораздо более высокие и с гораздо более крутыми склонами. Дорогу пересек песчаный занос, потом еще один. Судя по спутниковым снимкам, дальше дорога терялась в песках полностью.
- Как же мы дальше поедем? - забеспокоился Мишка, узнав об этом.
- Ну, придется по рельефу ориентироваться. - пожал плечами капитан.
- Но это же дюны... они же движутся! - еще больше испугался Мишка.
- Эти нет. - успокоил его капитан. - Это пустыня Бадан Джаран. Сверху песок сухой, но в глубине он влажный и пропитанный отложениями солей. Эти дюны не движутся уже много сотен лет, говорят, даже тысячи. Насчет сотен я уверен, мы накладывали доисходные и современные снимки. Поэтому же и Монстра не занесло.
По карте, им оставалось не более тридцати километров до КПП и не более пятидесяти -- это если по прямой - до самого Монстра. Дорога, отмеченная на старых картах, шла не совсем прямо, изгибаясь между дюнами. Решили ехать вдоль этой трассы -- наверное, те, кто клал дорогу, думали, как удобнее проехать.
Как и договаривались, командир пересел за руль. Сплошные пески оказались тяжелым испытанием и для машины, и для неопытного водителя. Удавалось двигаться только на первой передаче, а иногда приходилось переключаться и на пониженную, и тогда скорость падала до почти совсем пешеходной. Командира больше расстроила не снизившаяся средняя скорость, а резко выросший расход рабочего тела (горючего, поправил он себя) на километр.
- Аполлонские катафоты! - с раздражением воскликнул командир, въехав в очередную полосу рыхлого песка. - Надо было не машину красть, а лошадь покупать! Мы же обсуждали этот вариант!
- Лошадь мы бы здесь не прокормили. - с деревенской рассудительностью возразил Мишка. - И воды она много пьет, а мы сколько ехали, я никакой воды не видел.
- Значит, верблюда! Мы же видели загон, когда ехали.
- Не. - так же рассудительно продолжил Мишка. - С лошадью я бы справился, а верблюд мне тварь совсем незнакомая.
- Ну да. - поддержала Мишку бортмеханик. - С верблюдом нам бы еще пришлось проводника из местных нанимать. Только проводника нам тут и не хватало для полного счастья.
- Услышал. - мрачно сказал командир.
Привлекать местных к экспедиции было никак нельзя. Сам Монстр мог бы быть интересен им только как источник металлолома -- богатый, но слишком уж удаленный от всех коммуникаций. А вот его топливо...
Скорость передвижения все-таки упала очень значительно. Мало того, что машина не могла развить сколько-нибудь приличную скорость, им еще приходилось часто останавливаться чтобы привязаться к местности. Время отнимали не только остановки, но и долгие споры, правда ли эта дюна похожа на вот эту тень на снимке. Командира эти споры раздражали, но опасность ошибиться и заблудиться казалась ему более существенной.
Температура воздуха оставалась вполне комфортабельной, немногим выше двадцати градусов Цельсия. Но песок и освещенные Солнцем панели автомобиля весьма ощутимо нагревались.
Сто двадцать километров от города Цзинчан до границы песков Бадан Джаран они преодолели за четырнадцать килосекунд, от рассвета еще до полудня. А астрономический полдень их настиг среди дюн, в тридцати километрах от цели. Командир чувствовал себя совершенно вымотанным.
По плану, в пустыне они предполагали питаться сублимированными концентратами, разведенными холодной водой -- инструкция такое допускала, ведь на аварийном корабле тоже может быть негде подогреть воду. К счастью, в машине обнаружилось устройство, которое Мишка опознал как газовую плитку, и небольшой красный баллон с надписью 丙烷－丁烷 .
Космонавты испугались манипулировать горючими газами в кислородной атмосфере, но Мишка уверенно подключил баллон, чиркнул спичкой, покрутил вентиль -- и вокруг конфорки засветился венчик синего пламени. Они вскипятили воду, развели концентраты. Получился почти нормальный обед.
После обеда дело пошло легче. В долине между дюнами они нашли солончак, по которому удалось проехаться с ветерком. Командир удивился, почему дорогу не проложили через солончак -- судя по карте, она шла вдоль его края, у самого подножия дюн. Бортмеханик предположила, что по весне тут озеро, пересыхающее летом. Потом они увидели и настоящее озеро, даже с зарослями вдоль берегов, потом еще одно. Мишка предложил остановиться и набрать воды, но вода оказалась соленой.
Озера были ориентиром, но не очень надежным: спутниковые снимки показывали, что дальше почти в каждой долинке между дюнами есть озеро. Они различались размером и формой, но при взгляде с уровня воды определить форму озера довольно сложно.
Дюны по сторонам дороги поднимались все выше, а склоны их становились все круче, так что от подножий они выглядели как настоящие горы -- хотя по картам рельефа здесь не было высот больше 500 метров от среднего уровня воды в озерах.
Вскоре обнаружился и несомненный признак, что они на верном пути: они увидели забор из нескольких рядов колючей проволоки, пересекавший долину и карабкавшийся по склонам. Прямо по курсу можно было разглядеть развалины каких-то домиков с навесами, похожих на контрольно-пропускной пункт. Сходство подтверждалось и обилием дорожных знаков -- переносимый ветром песок сбил с них всю краску, но, судя по форме металлических пластин, преобладали знаки предупреждающие и запрещающие. Над одним навесом можно было заметить пентаграмму из погнутых металлических стержней
Проезд через КПП был перегорожен наполовину занесенными песком ежами с колючей проволокой. И металлические стержни самих ежей, и проволока потемнели от окисления, но признаков настоящего ржавения заметно не было.
Сначала они все втроем попытались раскопать один из ежей и отодвинуть его, но он сидел в песке слишком глубоко. Пришлось подключить лебедку джипа, и только тогда упрямую металлоконструкцию удалось переместить.
Космонавты привязали положение к карте. Счисление по счетчику дало ошибку больше пяти километров -- то ли колеса машины в песке пробуксовывали, то ли они петляли сильнее, чем дорога, то ли просто счетчик был неправильно откалиброван.
Дорога шла по узкой изгибающейся долине, постепенно сужающейся и становящейся похожей на ущелье. Внезапно за поворотом долина резко расширилась и перед ними раскрылся, как показалось сначала, целый город -- промышленные или складские корпуса, козловые краны, а за ними -- ряды домиков с окнами, похожие на жилые и административные здания. Виднелись даже белые скелеты засохших деревьев.
Все сооружения выглядели очень плохо: стены покосились, сэндвич-панели вздулись, краска облезла, декоративный верхний слой полопался, стекол почти нигде не было. У многих корпусов были сорваны крыши.
Как рассказывал Йинджи Ган, создатели Монстра просто засыпали озеро гравием, подняв насыпь на метр над летним уровнем воды -- получилась большая ровная площадка, пригодная для строительства, пусть и не очень капитального.
Пустыня уже всерьез взялась за захват этой территории. Дома на восточной окраине были засыпаны по самые окна и даже чуть выше. Но до центральной улицы песок еще не добрался. Под колеса автомобиля снова легло твердое, хотя местами потрескавшееся или вспученное, дорожное покрытие.
Командир прибавил газа и переключил передачу. Они быстро проскочили поселок монтажников. Внезапно твердое покрытие кончилось. Нормально от дороги возвышались развалины огромного сборочного корпуса с сорванной крышей и воротами. От этого корпуса дальше на север шла широченная, раз в десять шире обычной дороги, насыпь, покрытая утрамбованным гравием. Отсюда к стартовой площадке ходили гигантские гусеничные транспортеры, перевозившие крупные модули Монстра к месту окончательной сборки.
Дальше заблудиться было уже невозможно. Песок легко засыпал автомобильные дороги, но краулервэй пустыне был не по силам. Командир хотел было посадить за руль бортмеханика, но потом решил преодолеть последний участок пути сам.
После того, как по краулервэю последний раз прошелся грейдер, его два столетия не касалось колесо ни одного транспортного средства. Командир боялся, что будет много вспучиваний, но, видимо, дренаж под полотном был сделан качественно, поэтому все эти столетия насыпь оставалась сухой. Машина шла легко и ровно, как по отремонтированной дороге в оазисе.
Командир прибавил газу, потом еще. Машина разогналась так, что пришлось включить четвертую передачу. Помня предпосылку к летному происшествию при торможении, командир не рискнул набирать скорость больше семидесяти двух единиц спидометра.
Краулервэй плавно изгибался, обходя подножия дюн. Они пересекли еще два забора из колючей проволоки. Оба прерывались по краям насыпи, без всяких там КПП.
Они провели в пути чуть меньше двух килосекунд, когда дюны вновь расступились. Перед ними открылась еще одна широкая котловина, в дальнем конце которой возвышалось гигантское и кажущееся бесформенным сооружение, закрытое от метелей и песчаных бурь покоробившимися пластиковыми панелями.
Командир аккуратно нажал на тормоз, готовясь отпустить его при первых признаках "заноса". Машина медленно остановилась. Командир выдохнул:
- Вот он, красавец. Мы приехали.
И бортмеханик, и Мишка глядели на Монстра, приоткрыв рты. Первым нарушил молчание Мишка:
- Что это???
- "Леху". "Охотник", если переводить дословно. Известен также как Минкинский Монстр.
- Это звездолет???
- Нет, конечно. - усмехнулся командир. - Это всего лишь штуковина, при помощи которой китайцы надеялись построить орбитальный лифт. После Первого Джихада, когда латинскому союзу и арабам разрешили строить ковчеги, китайцы обиделись, что им дают недостаточно квоты на лифте Кения. И взялись строить свой лифт, в Индонезии, на Калимантане. А чтобы построить лифт, нужно поднять на геостационарную орбиту довольно много груза. И вот они решили поднять этот груз этой штукой.
- То есть это просто орбитальная ракета???
- Ну, строго говоря да. - снова усмехнулся командир. - Но, как было сказано в одной доисходной книжке, оказавшись на околоземной орбите, ты на полпути куда угодно. Как оказалось, даже на полпути к звездам. Если мы сможем оторвать эту штуку от Земли... двигатели нашего корабля вряд ли удастся починить после посадки и пребывания под водой. А эта штука сможет дотащить нас не только до геостационара, но и до любой точки Пояса.
- Может быть даже по брахистохроне. Ну, во всяком случае, если забрать все, то дельта-вэ хватит на весьма высокоэнергетический трансфер. - вставила реплику бортмеханик.
- Зачем нам брахистохрона? Ты лучше прикинь, сколько у нас должно остаться, если мы пойдем до Цереры гоманом. Когда мы долетим, мы будем самыми богатыми людьми в Поясе. То есть буквально. Если делить поровну, то каждый из нас, считая груз, будет богаче периодического ВВП всего королевства Церера!
- Игорь, ты серьезно? - в глазах бортмеханика читалась смесь удивления и священного ужаса.
- Нет, конечно. У нас же нет жилого отсека, и жизнеобеспечение корвета не в лучшем состоянии. Так что лучше лететь побыстрее. Даже, наверное, когда взлетим, стоит попросить, чтобы нас перехватили по дороге парой буксиров.
- На таком трансфере не особенно-то перехватишь. - скептически сказала бортмеханик. Командир не стал возражать.
- Но почему же эту штуку так и не запустили? - не успокаивался Мишка.
- Ну, когда Комитет Исхода осознал, что именно китайцы строят... Кончилось тем, что им разрешили вывезти все эти катушки на лифте Кения, лишь бы они эту штуку не запускали.
- Но почему никто на Земле про это не знает?
- Я думаю, все-таки знало или догадывалось довольно много народу. От спутников такое строительство не скроешь. Но ведь это была именно демонстрация, предназначенная тем, у кого были спутники. Вообще, один из самых больших рисков для нас сейчас -- что эта штука и не должна была взлететь. Что это был чистый блеф, рассчитанный на Комитет. А остальные... Китайское правительство тогда имело достаточно централизованную экономику и достаточно большие бюджеты, чтобы затевать безумные проекты такого масштаба в тайне от основной массы собственного населения. Тем более, что про планы строительства лифта и верфи они заявляли открыто, а там масштабы расходов и заказов гораздо больше. Местные жители считали, что тут строится военный объект. Заказы на компоненты были распределены не только по Китаю, но и, практически, по всему миру. Людей, которые точно знали, что именно строится здесь... Да, их было довольно много. Но многие из них улетели вторым рейсом "Хирона" на Альфу Центавра или остались у нас, в Поясе. Остальные... ну, правительство КНР практически в полном составе погибло при Пекинской Атаке в самом начале Второго Джихада. Те же, кто лишь догадывался, но не знал точно... я думаю, во время самого Джихада им было просто не до того. А потом, наверное, многие думали, чего я сюда поеду, тут, наверное, давно уже все разграбили. Тем более, сразу после Джихада, как я понимаю, Земля была не очень удобна для путешествий.
- Но почему же никто за двести лет так и не проехал по этой дороге???
- Миш, как ты знаешь, после Второго Джихада на этой планете осталось множество дорог, ведущих из ниоткуда в никуда. По всем не наездишься. Так что как раз в этом ничего особо удивительного нету. Ну что, экипаж? Мы сразу полезем наверх, или это дело сначала надо заесть и запить?
- Наверное, лучше сразу наверх. - сказала бортмеханик. - Надо связаться с нашими, пока и Солнце, и Луна над горизонтом.
- Аргумент. А долго они еще будет над горизонтом?
- Если Мпуди не напортачил с расчетами... - бортмеханик открыла на планшете другое окно - то Солнце еще килосекунд восемь. Лимитирующий фактор как раз оно, Луна-то еще меридиан не прошла. И лучше поторопиться, вряд ли у этой штуки живы аккумуляторы. А передатчик жрет много.
- Тоже аргумент. Ну ладно, поехали.
Большая часть площади котловины была занята озером. Насыпь краулервэя пересекала это озеро почти посередине. Ближе к стартовой площадке, насыпь расширялась. Там были видны развалины каких-то времянок и стояли оба краулера. Кроме гусеничных платформ там были два огромных (но не очень больших по сравнению с платформами) гусеничных крана и какая-то техника помельче размером, в основном несамоходная.
Краулеры, судя по виду, пытались ставить на консервацию -- гусеничные блоки были затянуты выцветшими и порванными в некоторых местах тентами. Транспортеры стояли цугом, один за другим, и на их платформах лежал последний груз, который они привезли к месту монтажа: домкратная платформа, на которой должны были поднимать полезную нагрузку.
Командир подогнал джип к самому основанию башен обслуживания, туда, где по чертежам Йинджи Гана располагался один из входов. Он поставил машину на ручник и попросил механика разорвать провода зажигания. Она сделала это с удивительной ловкостью, искры даже не было видно.
Двигатель затих, и стал слышен странный низкочастотный звук, похожий на далекий гул турбореактивного самолета -- но равномерный, что было бы невозможно, если бы самолет летел, даже и где-то вдали. Тон звука слегка менялся со временем, что делало его даже немного мелодичным. Видимо, это и было "пение дюн", о котором командир читал в старых книгах.
Путешественники вышли из машины. Прямо перед ними, в точном соответствии с чертежами, была дверь. По проекту, эта дверь была заперта на электромагнитный замок, открывающийся бэйджиком. Но сейчас весь комплекс был обесточен, и дверь открылась без сопротивления. Космонавты заготовили фонари, но свет проникал внутрь сооружения через многочисленные окна и щели между панелями стен, так что командир решил поберечь батареи.
Внутри башня обслуживания выглядела менее разрушенной, чем снаружи. На металлоконструкциях даже сохранилась краска. Только неясно было, изначально ли она имела такой тошнотворный оттенок, или это результат многолетнего окисления и разложения. Ощущение тошнотворности усугублялось и запахом, происхождения которого командир объяснить с ходу не мог -- скорее всего, это пахли разлагающиеся краски и пластмассы.
Судя по чертежам и комментариям к ним, нижние ярусы башни использовались как хозяйственные и административные помещения. Все пространство яруса было разгорожено на лабиринт клетушек и коридоров, там были склады разного оборудования и хлама, бытовки для рабочих, даже столовая с кухней.
Все это путешественников не интересовало. Разве что, позже, там можно было бы попытаться найти недостающую запчасть или что-то, из чего можно сымпровизировать замену. Им предстояло подняться на отметку 45, на высоту пятнадцатиэтажного дома, где были расположены компьютеры и навигационные системы Монстра.
Первые двадцать метров можно было подниматься по наклонным лестницам, похожим на подъезд дома, в котором они ночевали в Барнауле. Лестница шла вдоль внешней стены башни и освещалась многочисленными окнами, так что фонари снова не потребовались.
Выше двадцатой отметки, конструкция ферм резко изменилась. Здесь каждый ярус представлял собой открытое пространство, через которое проходили вертикальные и наклонные несущие колонны. К некоторым колоннам были прикреплены кабельные колодцы. В остальном, пространство яруса было пустынным, видны были лишь отдельные шкафы или передвижные стойки с оборудованием. В центре яруса был виден затянутый консервационной стеклотканью корпус Монстра.
Конструкция лестницы на этих ярусах тоже изменилась. Теперь ярусы были соединены между собой только лифтовыми шахтами и вертикальными трапами. Карабкаться по ним в земном тяготении было тяжело, поэтому почти на каждом этаже приходилось делать передышку.
С каждым ярусом площадь помещения уменьшалась, несущие балки становились тоньше и меньше числом, а брошенного оборудования и инструментов становилось все больше.
Наконец, они достигли высоты 45 метров. Чертежи указывали, что именно здесь находятся разъемы для подключения наземных контрольно-диагностических систем к компьютерам корабля. Планировка яруса это подтверждала: один из кабельных колодцев заканчивался именно здесь, и от него толстый жгут кабелей шел к передвижной стойке на направляющих. Сама стойка была отодвинута от корпуса Монстра, но ее положение и высота разъемов не оставляли сомнений, где именно они должны были подключаться.
Сверившись с чертежами еще раз, командир достал нож и примерился к стеклоткани. Самым сложным оказалось пробить в ткани дырку, дальше дело пошло легче. Он вскрыл верхний слой по контуру люка с небольшим запасом, потом аккуратно, чтобы не поцарапать корпус, надрезал внутренний слой пенополиэтилена. Чертежи и описания не обманывали. За слоями консервационной ткани стала видна белая краска корпуса и отмеченный желтой каймой люк.
Командир повернул фиксатор по стрелке, потянул за рукоятку. Люк с неожиданной легкостью открылся, и за ним обнаружились, в точном соответствии с чертежами, гнезда разъемов: кабели питания и цифровые интерфейсы.
Командир отошел, освобождая путь бортмеханику. Пока командир сражался со стеклотканью, она уже успела достать из котомки свое оборудование -- тестер, электрический и оптический рефлектометры.
Командиру нравилось смотреть, как она работает -- в принципе, со шпаргалкой он мог бы сделать все те же операции и сам, но у него это заняло бы гораздо больше времени. Ее руки танцевали над разъемами, подключая и отключая контакты.
Бортмеханику, впрочем, наблюдение удовольствия не доставляло. Закончив с проверкой сопротивления очередного кабеля, она пробурчала что-то насчет трех вещей, на которые можно смотреть не отрываясь, и уже более внятно сказала:
- Чем пялиться, помог бы лучше.
- Чем? - спросилкомандир.
- Парус повесьте. Мне скоро уже питание потребуется.
- Слушаюсь. - сказал командир.
Парус, точнее, свернутый лоскут синего паруса из запчастей корвета, лежал в той же котомке. Командир позвал Мишку и они, разматывая за собой кабель, пошли к юго-западной стороне башни, которая была освещена Солнцем. Командир попытался выбить окно рукой, но помутневший пластик оказался довольно упругим. Тогда он спросил Мишку, есть ли у того нож (нож нашелся), достал свой мультитул и они довольно быстро отковыряли остекление от рамы.
Сначала командир просто хотел прилепить парус к внешней стене башни скотчем, но сообразил, что длины рук ему не хватит. К тому же, скотч, наверное, плохо держался бы на покрытой пылью поверхности разлагающегося пластика. Мишка осознал проблему и побежал по этажу в поисках чего-то достаточно прочного и длинного. Вскоре он вернулся, неся открученный от какого-то ограждения металлический стержень и длинный кусок тонкого кабеля, который командир предварительно классифицировал как витую пару шестой или седьмой категории.
Они закрепили парус на палке скотчем, привязали к концам палки кабель, на всякий случай укрепив места связки тем же скотчем -- бежать вниз и подбирать упавший парус было бы весьма нежелательно -- и вывесили получившуюся конструкцию, похожую на хоругвь, за окно. Оказалось, что парус полощет на ветру. Пришлось утяжелить его нижний край найденными тут же на этаже болтами и гайками. Теперь парус слегка постукивал гайками по стенке, но висел устойчиво.
Командир отряхнул руки и пошел докладывать об успехе. Бортмеханик быстро проверила напряжение на концах кабеля, кивнула головой и снова погрузилась в проверку сопротивлений.
- Каков статус? - спросил командир.
- Входные сопротивления штатные или близко к тому. - не оборачиваясь, сказала бортмеханик. - Возможно, Йинджи Ган был прав. Здесь сухо, коррозия развивается медленно, поэтому шанс его оживить... - она отошла на шаг, встряхнула плечами (похоже, у нее затекли руки, все-таки не так уж хорошо они адаптировались к тяготению) - Короче, сейчас попробуем.
Она достала из котомки изготовленный Мпуди переходник от интерфейса консоли Монстра к ее планшету, подключила его к разъему в теле корабля. Потом подключила кабель от паруса к стабилизатору напряжения и взяла кабель с двумя щупами на выходе стабилизатора:
- Ну, Финагл нам в помощь
Она воткнула щупы в разъем питания и щелкнула тумблером на стабилизаторе. Командир подошел поближе, чтобы видеть экран планшета. Несколько секунд ничего не происходило, потом на переходнике замигали светодиоды, а на экране планшета открылось черное окошко. Еще пара секунд - и в окошке замелькали строки иероглифов со вставками цифр.
- Грузится! - выдохнула бортмеханик.
- Это главный компьютер корабля? - с надеждой спросил Мишка.
- Нет, это всего лишь монитор контрольно-диагностической системы. Но... Как минимум, у нас есть инструменты для оценки масштабов бедствия. Может, это... Игорь, может вы займетесь антенной?
Антенна располагалась на том же ярусе башни. Пришлось найти и подтащить стремянку, чтобы можно было добраться до всего периметра крышки отсека.
Корабль был рассчитан на несколько запусков, поэтому сбрасываемых крышек и обтекателей на пироболтах на нем не было. Отсек открывался и закрывался сервомоторами по команде бортового компьютера Командир с Мишкой очистили люк от защитных оболочек, потом пинками сбили три панели с внешней стены башни, освобождая пространство для раскрытия антенны.
Бортмеханик вышла из-за корпуса, посмотреть на результаты их деятельности. Судя по выражению лица, результаты ее удовлетворили:
- Ну что, часть электроники жива, попробуем движущиеся детали. Позиция к раскрытию, радиус три метра.
- Понял радиус три метра. - Командир потащил Мишку за руку в сторону от люка. - Позицию занял!
Бортмеханик к этому моменту уже скрылась за изгибом корпуса. Послышался ее голос:
- Команда, раскрываю антенну!
Раздалось жужжание сервомоторов. Применяющиеся на Земле машинные масла не пережили бы двести лет даже в благоприятном для консервации климате. Но механизмы корабля были рассчитаны на работу в вакууме, там применялись сухие смазки. Крышка отсека медленно поползла в сторону и со щелчком встала на фиксаторы. Зажужжал другой мотор, и из отсека выехала длинная штанга. Она разложилась вдвое, и дальняя от корпуса секция стала раскрываться вдоль оси, превращаясь в параболический цилиндр.
- Антенна вышла, раскрывается! - закричал командир.
- Телеметрия подтверждает. - послышался голос бортмеханика. - Проконтролируй наведение на Луну.
- Слушаюсь! - сказал командир, и, со словами - А где у нас Луна-то? - полез в карман за планшетом.
- Да вон же она! - ткнул рукой Мишка.
- Где? - удивился командир, и, проследив за направлением мишкиной руки, смог сказать только. - Аполлонские катафоты!
Командир привык, что на Земле днем из небесных тел видно только Солнце. А сейчас, в указанном Мишкой направлении, над дюнами висел белесый силуэт растущей Луны, хорошо заметный на фоне голубого дневного неба. Приглядевшись, можно было даже разглядеть моря.
- Визуально, наведение штатное! - доложил командир.
- Ну, идите тогда сюда, я сейчас попробую включить передатчик.
Командир с Мишкой вернулись к бортмеханику. Черное окно на экране планшета сменилось какими-то меню с большими синими кнопками на белом фоне, с подписями иероглификой. Бортмеханик нажала на кнопку с надписью "收发两用机", потом пробежала по пунктам открывшегося подменю. На экране планшета открылось еще одно окно с индикатором мощности.
- Вроде, включился. - выдохнула бортмеханик.
- Они нас слышат? - взволнованно спросил Мишка.
- Сейчас мы это и выясним. - ответил командир. - Мы с грузом договорились, что он будет слушать весь световой день... а...
В окне индикатора мощности появился еще один столбик, только низкий и красного цвета. Бортмеханик включила микрофон планшета:
- Мобиль вызывает стабиль. Вашу несущую слышим, данные не идут. Моргни несущей, если нас слышишь.
- Он нас не слышит? - забеспокоился Мишка.
- Не знаю. Тут задержка пять секунд, раньше мы ничего... - пока командир говорил это, красный столбик на экране планшета исчез и сразу появился снова.
- Моргание подтверждаю. - сказала бортмеханик в микрофон. - Попробуй снизить модуляцию и увеличить ARQ. Я бы хотела видеть Мпуди на цифровом канале. Боюсь, без него мы тут не справимся.
Красный столбик уровня сигнала моргнул еще раз, потом стал оранжевым, несколько раз даже моргнул зеленым
- Модуляцию слышу, данные не идут... два пакета прошло. Это предел? Один раз если да.
Через пять секунд напряженного ожидания, столбик снова моргнул, но так и остался оранжевым.
Командир огляделся.
- Лен, спроси его, он вообще Луну над горизонтом видит? Или ему гора закрывает?
- Понятно. Ты вообще Луну видишь?
Еще одна пятисекундная пауза, и столбик моргнул два раза.
- Понятно. Это значит нет? Гора закрывает, да?
Столбик моргнул один раз, и после паузы еще раз.
- Если мы тут не обсчитались, через пару килосекунд она должна взойти над горой. Может, попробуем пока морзянкой на частоте несущей пообщаться?
Столбик моргнул два раза.
- Поняла. Наверное, да, не стоит тут болтать по открытому каналу. В общем, мы доехали почти без приключений. Передатчик, как видите, ожил, то есть прогноз пока позитивный. Все одновременно включить у нас электричества не хватает. Я попробую включать питание по подсистемам. Вообще, надо будет попробовать тут из чего-нибудь попробовать закустарить генератор. Тут много брошенной техники, она вряд ли просто так заведется, но попробовать перебрать мотор или собрать из нескольких один, наверное, можно будет. Как у вас там дела? Один раз если нормально, прием...
Пока бортмеханик заканчивала свою речь, индикатор сигнала моргнул один раз.
- Ну, ладно. Побережем шифроблокнот. До связи.
Бортмеханик дождалась моргания и выключила передатчик.
- Антенну, наверное, лучше свернуть, а то вдруг ветер... - побеспокоилась она.
- Сворачивай. - согласился командир. - Ты что-нибудь осмысленное еще успеешь?
Бортмеханик посмотрела на окна, через которые хорошо было видно клонящееся к закату Солнце.
- Навигационные компьютеры загрузить, например.
- Только компьютеры? А гироскопы?
- На гироскопы у нас мощности не хватит. Это минимум еще пять таких же парусов надо было нести.
- Ну да, столько мы бы на себе не утащили. - согласился командир. - Действуй.
Командир отошел к выбитому в панелях проему, чтобы не нарываться снова на "три вещи, на которые можно смотреть, не отрываясь".
Солнце, действительно, клонилось к закату, и небо уже начинало приобретать красноватые оттенки. Почему-то вспомнился стишок, одна из цитат, которые любил их хвостовой стрелок:
Если Солнце красно вечером
Моряку бояться нечего
Если красно поутру
Моряку не по нутру.
Интересно - думал командир - правда на Земле была такая примета? На Байкале они не видели рассветов, их закрывал горный гребень Святого Носа. Но красный закат, действительно, предвещал хорошую погоду. Перед плохой же погодой Солнце садилось в идущие с запада облака.
Командир снова посмотрел на бортмеханика. Она уже не стояла рядом с кабельным гнездом, а села по-турецки, положив планшет на колени.
- Каков статус? - спросил командир.
- Все три загрузились. Ругаются на сенсоры, но коммуникабельны. Я тест запустила, это килосекунды на три.
- Может, парус перевесить?
- Не знаю. - откликнулась бортмеханик. - Компьютеры намного меньше жрут, чем передатчик. А вы сможете без отключения кабеля?
- Не знаю. - сказал командир.
- Тогда лучше не связываться. Не хотелось бы тест перезапускать.
Их разговор был прерван Мишкой, который запрыгал и невнятно закричал, указывая в сторону проема: "Там, это..."
Командир посмотрел через проем наружу. Там действительно было это: по краулервэю со стороны поселка ехали два всадника. Командир отскочил от проема и оттащил Мишку за руку, потом сел на корточки и выглянул наружу.
В данный момент всадники не ехали: они только что выехали из-за поворота долины и увидели Монстра. Видимо, они не ожидали увидеть что-то подобное, поэтому они остановились и засовещались.
Командир попытался приглядеться к ним повнимательнее. Их одежда напоминала земную военную форму -- цвет хаки, не сковывающий движения покрой. Но на форму армии или полицай протектората она была не похожа даже издали, и никаких знаков отличия заметно не было. Единственное, что можно было сказать точно -- что это были не "люди в котеках", их плащи с эполетами трудно было бы с чем-то спутать даже на таком расстоянии. У обоих из-за спин торчали какие-то предметы, которые показались командиру похожи на стволы ружей или карабинов.
Командир развернулся и сел спиной к стенке.
- Команда, у нас проблемы. - сказал он.
Ситуация была аварийная. В принципе, можно было бы попробовать убежать: лестничные колодцы были в обоих половинках башни, и можно было бы попробовать спуститься по второй лестнице, пока земляне поднимаются по первой. Машина едет быстрее лошади, даже по пескам. Но прибытие землян разрушало главную надежду на успех операции: что никто на Земле не знает о существовании и местоположении Монстра. Необходимо было выяснить, кто такие эти люди, какую организацию они представляют, и кто и какими силами их будет искать, если они не вернутся.
Всадники явно ехали по следам машины. Командир проклинал себя, что у него -- да и у других космонавтов -- при планировании операции так плохо сработала интуиция. В космосе, молчащий объект можно заметить только радаром, а направленный на тебя луч радара хорошо слышен. Проще говоря, очень специальными средствами надо добиваться, что кто-то тебя видел, а ты его нет. А здесь вся траектория оставляет на поверхности легко трассируемый след -- и ты не знаешь, кто и когда его заметил, до самого последнего момента.
Было решено держать оборону на сорок пятой отметке. Пространство яруса казалось открытым, но даже поблизости от трапа было несколько мест, где можно было спрятаться: несущая осевая балка и прикрепленный к ней кабельный колодец, лифтовая шахта... Проектировщики башни явно не принимали во внимание удобство зачистки ярусов.
Потом бортмеханик заметила, что лестница крепится к площадке на болтах, притащила здоровенный разводной ключ, и они с командиром попробовали эти болты открутить.
Они надели на ручку ключа кусок трубы, потянули вдвоем. Гайка пошла, и дальше пошла легче, так что ее можно было откручивать в одиночку. Бортмеханик спустилась по лестнице и подержала болт снизу, чтобы он не выпал и не загрохотал.
Пока космонавты этим занимались, всадники подъехали к башне, нашли джип, открыли моторный отсек и начали там рыться. Бортмеханик, понаблюдав за процессом, ахнула: "Аккумулятор снимают!". Командир должен был признать, что действуют земляне разумно: одному в башню идти опасно, значит, оставить у машины некого. А снятый аккумулятор обеспечит им некоторое дополнительное время, чтобы догнать владельцев машины, если те их каким-то образом сумеют обойти. При этом же, они, вроде бы, не ставили перед собой цели привести машину в полную негодность.
Земляне скрылись под подножием башни в направлении открытой двери. Через некоторое время снизу послышался гулкий стук ног по металлической лестнице. Видимо, земляне не стали осматривать лабиринты помещений на первых ярусах, заметив, что единственная цепочка следов ведет вверх.
Поднимались они гораздо быстрее, чем космонавты, и через некоторое время стало слышно, как они переговариваются короткими отрывистыми фразами. Командир похолодел.
В Поясе было немало китайцев. Командир с бортмехаником неплохо объяснялись на путунхуа и легко могли читать технические тексты и надписи, как иероглификой, так и на пиньинь. Но земляне использовали что угодно, но только не доисходное стандартное произношение. Хотя реплики были короткими и даже по контексту можно было бы догадаться, о чем они говорят, но командир с бортмехаником не могли понять ни слова. Теоретически, оставалась надежда, что земляне говорят на каком-то специальном военном жаргоне.
Земляне приближались, и космонавты заняли позиции, командир -- за лифтовой шахтой, а бортмеханик -- за кабельной. Мишку отправили сидеть за корпусом Монстра и не высовываться.
Дальше все произошло очень быстро. Ловушка сработала так, как и рассчитывала бортмеханик: первый из землян вскарабкался по лестнице, и, оттолкнувшись от поручней, сдвинул лестницу в неустойчивое положение. И когда по ней полез второй землянин, раздался скрежет, поручни исчезли в просвете шахты, а потом с нижнего яруса послышался грохот и нечленораздельный вопль.
Первый землянин понял, что он один и в потенциально враждебном окружении. Он поднял свое оружие вверх и стал растерянно оглядываться, разводя руками. Как показалось командиру, он хотел что-то сказать, но не успел. Бортмеханик выскочила из своего укрытия и заехала ему по затылку разводным ключом.
Командир ощутил укол совести -- он предполагал, что придется драться, но не сообразил запастись ничем, подходящим в качестве оружия. Но времени переживать не было. Он подбежал к месту событий. Они с бортмехаником быстро обезоружили землянина, положили его физиономией на переборку и скрутили руки ему за спиной, а командир оперся коленом ему на поясницу. Потом они посмотрели друг на друга, переводя дух. Их лица были буквально в нескольких сантиметрах друг от друга. Командир сказал шепотом:
- Нарушение взаимодействия.
- Он стоял удобно. - поджав губы, возразила бортмеханик.
- Он был готов к переговорам.
- Надо было согласовать сигналы.
- Вот я и говорю, нарушение взаимодействия. Ладно, проехали.
- Зато у нас есть ружье.
- А толку? Ты из него умеешь стрелять?
- Нет.
- И я тоже.
- Но они это не знают!
- Плохой аргумент.
Командир пощупал пульс на шее землянина. Пульс был. Командир осмотрел пленника внимательнее. Он был монголоидной расы, небольшого роста, но выглядел жилистым и, видимо, довольно опасным в рукопашном бою. На нем была надета рубаха (куртка?) из хлопчатобумажной ткани цвета хаки своеобразного покроя, Йинджи Ган называл такие "маоцзедуновками". И никаких знаков различия.
Командир взял пленника в более прочный захват и попросил бортмеханика притащить что-нибудь, чем можно его связать. Возле шахты валялись кабельные стяжки, но их пластмасса деградировала, и они стали хрупкими. Пришлось стянуть с пленника ремень и связать ноги этим ремнем. Для рук бортмеханик нашла кусок кабеля.
Когда землянина зафиксировали, командир снял колено с его спины, отошел на шаг и поднял оружие. Так. Видимо, это и есть "ствол", из которого оно стреляет. Командир переместил руку со "ствола" на деревянную накладку под ним. Гашетка... гашетка под указательный палец. Непривычно, но приспособиться можно. Наверное, должен быть какой-то предохранитель? Командир подергал жестяную защитную скобу возле гашетки. Она не поддавалась. Присмотревшись, он понял, что скоба закреплена заклепками на обоих концах.
Командир отдал оружие механику:
- Попробуй разобраться, как из этой хрени стрелять. Может, Мишка проконсультирует.
- А ты?
- А я попробую со вторым поговорить.
- Поняла.
Командир осторожно выглянул в лестничную шахту. Второй землянин лежал под лестницей, кряхтел и пытался давить на нее руками, чтобы выбраться. Его оружие лежало отдельно, в стороне и, как показалось командиру, за пределами досягаемости.
- 你还好吗? - спросил командир на путунхуа.