Аннотация к разделу: Глава 1.
Вечер заканчивался, незаметно для сознания переходя в ночь. Вадим сидел на старом продавленном диване, обхватив голову, и пытался анализировать то, что произошло в последние часы. А что произошло? Он выполнил то, что задумал - он отравил ее, и она умрёт через три, максимум пять часов. А может так случиться , что она успеет догадаться, придя в сознание и оставит свидетельство о его преступлении? Нет, этого никак не должно случиться - он оставил её на даче, в состоянии полного опьянения , подкрепив изрядной дозой снотворного. Доза была рассчитана им, специалистом, доктором с немалым опытом, наверняка. Она должна умереть во сне, не мучаясь. ' Не мучаясь - гуманист хренов , выбрал ей лёгкую смерть. А кто тебе сказал , что это так легко - умереть во сне? Тот, кто сам так умирал?' Нет , конечно, никаким гуманизмом не стоило объяснять то , что он сделал. В своих мыслях прежде он пронзал её шпагой, рубил мечом, стрелял из револьвера, и тот способ, на который он решился, был продиктован только стремлением обезопасить себя от возмездия... Да и не был он кровожаден и никогда бы не решился разорвать и испортить её, такую милую прежде, плоть.И всё же мучили сомнения - не окажется ли её организм сильнее, чем он предполагал? Он читал про это вещество, что оно растворяется в организме без остатка в течение 12-15 часов и определить его воздействие практически невозможно ,но всё же прокручивал в голове воспоминания о неудачных отравителях , в голове вставал рассказ князя Юсупова о смерти Григория Распутина. 'О чём я, трус, неужели я не знаю, что этот яд не вызывает резкого отторжения в организме?' Нет , вовсе не этот страх быть разоблачённым висел над ним. Версия о самоубийстве ВИЧ - инфицированной женщины, склонной к пьянке а, скорее всего, просто несчастный случай от неправильного приёма сильнодействующего снотворного может вполне устроить милицию. А то, что Алла Карпухина в последнее время вела крайне нездоровый образ жизни, ни для кого не было секретом. Она до последнего времени была общительной женщиной и число её знакомых, любовников, приятельниц вряд ли будут проверять. Проверить весь этот круг милиция ,конечно, могла ,но вряд ли это заслуживало стараний - не столь важна персона покойницы. В пользу самоубийства говорило и то, что её сожитель сидел в ожидании суда по делу об убийстве и она проходила по делу не только как свидетель . Только по чистой случайности кто- нибудь из прохожих мог заметить, как он уезжал с её дачи. Но в Подрезково в это время года было безлюдно, и он не заметил никого, отъезжая на машине, которую оставил метров за 200. 'Нет, не стоит волноваться - всё сделано правильно, дальше продолжать так жить - лучше в петлю самому. А я этого не заслужил. А она - как никто другой, она сама подтолкнула меня к этому шагу...'- утешал себя он, оправдывая своё действие.Нахлынули воспоминания почти десятилетней давности. Тогда он впервые увидел её. Сидела себе девушка в окне сберкассы, мило улыбалась, что не могло не радовать вкладчиков. Рядом с ней сидела другая, наверно, давно уже не девушка. Но, как обычно всех их называли девушками. Разве , что дамам предпенсионного возраста делали послабление, иногда называя женщинами. Так вот, та другая наклеила себе такую злую физиономию , и отвечала резко, отрывисто, что подразумевало: чё, мол, пристали , мне и без вас тошно на работе. А Алла - наоборот, сама любезность , с открытым взглядом, так выгодно контрастировала с ней. И было ей тогда на вид лет 20, не больше. Раза три Вадим приходил положить или забрать деньги в её смену, и ему всё приятней было наблюдать за её ловкими наманикюренными пальчиками, берущими его залоснившуюся сберкнижку. Ему даже стыдно становилось - что она подумает о хозяине такой книжицы? И раз на четвёртый , когда в ранний утренний час народа было совсем немного и за ним никто не стоял, Вадим похвалив её ловкую работу , сделал комплимент её внешности.-Как приятно за вами понаблюдать, - без затей произнёс тогда Вадим.- Спасибо, мне тоже приятно слышать такое, - непринуждённо, без кокетства ответила она.- Конечно, здесь нам с вами побеседовать сложно,- он заметил, как покосилась на него, та, вторая , но продолжил, - мне бы хотелось пообщаться с вами в другой обстановке.- Вы знаете, мне тоже это пришло в голову, может, позвоните мне, - Алла говорила это так просто, что Вадиму, неизбалованному женским вниманием, её слова показались неожиданно услышанной речью ангела, и он не смог скрыть своего радостного волнения.-Я даже мечтать не смел о том , чтобы вам позвонить. Но с удовольствием воспользуюсь вашей милостью,- в таком же игриво-учтивом тоне продолжил он . Вадим с осторожностью , как бесценный дар, взял протянутую Аллой бумажку с номером , и мягко положил во внутренний карман.- Когда лучше позвонить?- решил уточнить он.- Да хотя бы сегодня вечером, я после работы буду дома, - улыбнувшись, ответила девушка.Так и познакомились - звонки по телефону, вопросы- ответы, узнавание , первое свидание через несколько дней. Жили они в одном районе
Вечер заканчивался, незаметно для сознания переходя в ночь. Вадим сидел на старом продавленном диване, обхватив голову, и пытался анализировать то, что произошло в последние часы. А что произошло? Он выполнил то, что задумал – он отравил ее, и она умрёт через три, максимум пять часов. А может так случиться , что она успеет догадаться, придя в сознание и оставит свидетельство о его преступлении? Нет, этого никак не должно случиться – он оставил её на даче, в состоянии полного опьянения , подкрепив изрядной дозой снотворного. Доза была рассчитана им, специалистом, доктором с немалым опытом, наверняка. Она должна умереть во сне, не мучаясь. ћ Не мучаясь – гуманист хренов , выбрал ей лёгкую смерть. А кто тебе сказал , что это так легко – умереть во сне? Тот, кто сам так умирал?Ћ Нет , конечно, никаким гуманизмом не стоило объяснять то , что он сделал. В своих мыслях прежде он пронзал её шпагой, рубил мечом, стрелял из револьвера, и тот способ, на который он решился, был продиктован только стремлением обезопасить себя от возмездия... Да и не был он кровожаден и никогда бы не решился разорвать и испортить её, такую милую прежде, плоть.