- Полюшко! Вставай, милоё моё. Солнышко - то поди словно и не прикладывалось. Третёй час уж на тя помошницу в оконце поглядываёт.
Как хотелось понежиться полчасика бы ещё. Да делов-то нонче навалилось, кабы всё успеть. Да и мать с *милово моё* на батожину и поздние гулянья перейдёт. Побежала быстренько к умывальнику, будто и не было вчерашней нескончаемой крестьянской нелёгкой повседневной суеты.
Картошка в чугунке на столе нонешняя. Мама вчера прикопала. Пусть и мелкая ещё, побаловать многочисленных гостей - детишек, родню из горожан. Вкуснааая - то с рыжиками из росточка свеженького, будто век не едала.
Не успела ещё ложку положить, а у печи уже стояла в её ожидании целая дюжина чугунов с варёной картошкой. Ох, не любила она эту повседневную обязанность для отары клубни разминать.
Да попробуй, зазевайся не успей ко времени, как потом этих упрямцев до пастуха довесть.
Ладошки быстро уставали, не слушались хозяйку. Чуть передохнув, принималась за следующий чугун.
Всё! Слава Богу! Пошла таскать в хлев стадо своё шерснатоё да хрюню кормить. Мать тем временем подоила коров, вывела их обеих с бычками со двора.
Теперь все в сборе. Погнала хор певческий с блеянием, мычанием, отгороженным от колхозных полей прогоном в поскотину.
Сдала вечно сердитому пастуху и домой.
А дома ждала гора немытой посуды. Больше гости постарались. Брякоток стоял... Бавшка даже заглянула.
- Полина, куды разбежалась-то? Посуду тово гледи прибьёшь.
*Не торопись тут с таким хозяйством так опять вечером к подрушке не бывать*
С посудой управилась. Быстренько вытерла всю, расставила по местам
Теперь на очереди огород с поливкой ждёт.
Поначалу с ключика водички решила в дом натаскать. Схватила вёдра, коромысло и под гору.
Вот он - гордость Мишковская.
Бил жгучим холодом стремительно стекая по желобу и, как сказочный волшебник ударившись о земь далее уже звонким ручьём уносился прочь. Будто невольник вырвавшись из плена после длительной разлуки с светлым миром. В нетерпении, всё набирая скорость, словно рождественская лошадка на околице, призывно заливался малиновыми перезвонами на каждом перекате не в силах удержать льющуюся стремниной радость в тот жданный миг слияния с вожделенной Кубиной рекой.
Приставила ведро к несущемуся из желоба потоку, привычно закрыв глаза и сосчитав до трёх. Есть! Полно до краишка. Второе тем же способом. Вёдра на коромысло, коромысло на плечо и теперь уж в гору.
Узенькой вьющейся вверх натоптанной веками тропочкой чуть ли не бегом устремилась к дому.
- Полинка, тебя, что черти гонят, эк бежишь? Господи! Да и вёдра - то полнёхоньки. Не девка, а огонь. Вот уж счастье - кому достанется.
За Сеньку моего пойдёшь? - не дождавшись ответа - Сватов-то засылать?
- Не пойду, тётя Фаина. Больно уши у него большие.
- Так это, дурёха, чтоб тебя лучше слышать да ублажать, - это уж вслед мелькнувшей за угол девчонке.
Ну вот, ещё два разика сбегать и на поливку в огород.
В прошлом годе огурцей наворотило. Половину скотине пришлось скормить, а ноне не густо нарастаёт. Зато вот капуста споро наливаётца. Зимой-то квашеной было похрустим Репа на славу уродилась. Слаааденькая! Вяленки будет вдосталь.
Ворот давался тяжело. Ведёрко мама сменила, что поменьше повесила, но всё одно приходилось отдыхать. Ничего часика за полтора управлюсь. Лук с краю потянуло сорняком. Прополола, заборонила. Земелька кормилица мяконькая. Нонче от колхоза лошадки не дождавшись, как ведётся во время, так с бавшкой сохой пахали. Легота...
Теперь налоги пришла пора кормить. Налоги мать берегла даже с хлева не выпускала от того и приходилось им траву да веники прямо в ясли таскать.
Верёвку через плечо перекинула, топорик прихватила и айда в осинник и всего- то километра полтора. Быстро добегу.
В последний раз две осинки на опушке приметила. Сразу к ним и направилась. Вот те раз! Опередили. Обе лежали растерзанные. Не иначе Сенька лопоухий. Вот зараза - то. Вечно по моим местам шастаёт. Ужо до ушей-то доберусь. Оторвать не оторву, но длиньше сделаю.
Ну да не беда. Чево чево, а осины на всех хватит. Выбрала потолще, стоящую в сторонке на особицу с развесистой кроной, чтоб одной хватило.
Топорик затупился. Тюкать пришлось долго. Эх! Мама только нас девок и нарожала, а папа где-то в Чехии лежит. На всю деревню один дед Асаф и вернулся. Бабушку пошлю. Ей-то не откажот поточит.
Попыталась раскачать, добравшись до сердцевины, но не желало дерево сдаваться. Стояло твёрдо. Пришлось почти всё дорубать. Наконец осинка тяжело вздохнула, в последний раз прошелестев листвой, замерла на мгновение, и недовольно скрипнув ломающейся плотью, покорно рухнула к её босым ногам.
Вязанка получилась *ох ни чего себе*. Три раза пришлось передыхать. Верёвкой плечи резало до боли. Не отнели бы в колхоз лошатку щас только колёса бы побрекивали. Мама напролёт плакала жалеючи Каурку. Только новую сбрую купила. Так и не отдала. Во дворе висит.
Осталось у дерева веток чуть помене, чем несла. Пожадничала с раскидистой осиной-то, а бросать так жалко. Ещё раз прибегу. Не задолю.
Козлята набросились на свежую листву, как на мёд. Постояла, погладила беленьких. Увлеклись, не слышат. Оторвала листик, пожевала. Тьфу! Горчина-то экая хрен и тот, однако, слаще. Вспомнились лепёшки, что мама пекла из гнилой картошки. В пять годиков она впервые сунула в ручки ей ведёрко и отправила в колхозное поле гнилушки собирать. А гиглей сколько уминали, кислицу. Ох! Казалось всё такой вкуснятиной. Иной раз и сейчас проголодаюсь, так не отказалась бы.
Пустилась в обратный путь знакомой дорожкой привычно, как резвая лошадка, почти бегом. Как раз до обеда успею. Бавшка только только на берег побежала ребятню к столу загонеть.
Ну, вот! Наконец - то! Едва рассадили по скамьям всю непослушную компанию. Галдёж стоял... Уговаривать всё съесть не приходилось. Набегались, накупались, накинулись на незатейливое меню, как козлята на осину. За уши не оторвать. Чаще дело к добавкам выходило.
Утреннее повторение с горой посуды. Справилась!
Схватила подойник и вновь прогоном на окраину полей. Быстро нашла далеко слышимое мычащее стадо. А уж Зорьку-то любимицу увидела из далека.
Узнала! Лизнула прямо в нос шершавым, как недозрелый огурец языком. Стояла покорно, всегда спокойная. Надоила с полведра. Всё Зорька хватит тебе места до вечера. Остальное мама заберёт.
Мать посадила под корову то ли шести, может и семи годочков. Не упомню. В ведро-то ни чего и не попало. То в рот, то на себя. И не страшно было. Так и выучилась. Теперь не хуже бавшки дою.
- Полюшко, - стоило появиться, выглянула, брякнув створками окна бавшка,- тебе мать наказывала? Посчитала молоко-то с яйцами? Вчерась уполномоченный к Марье бывал. Всю застращав из - за шерсти-то. Портфелём, сказывала по столу эдак зло настукивал. Чашка нани соскочила на пол так, что ручка треснула. Вот вредина-то! Жалко девку-то ведь почитай с пятерыми одна.
- Посчитала, бавшка. Недоимки у нас нет. Как придёт эта плешь кудреватая сразу отворачивай от куда и пришёл. Не чего с ним чаи гонеть.
- Ко времени, Полюшко,- обрадовалась бавшка молочку,- сорванцов с хлебушком парным и напою. Опеть до вечера сытые пробегают.
Засомневавшись, перепроверила расчёты с недоимками. Всё правильно!
- По молоку так даже бавшка впереди идём.
По бору с осиной пробегала видела маслята подрасли. Уж больно мама жареные с яичкам любит да и робятишкам в радость. Бор-от рядышком. Время ещё есть добегу, как бы кто не опередил.
Встретила бавшку Евстолью с корзинкой.
- Давно, девка, ходишь-то. Чево побрала? Я - то уш час почитай ползаю. С десяточек нарезала. Далеко-то боюсь заходить. Блужусь. Глухую-то тетерю так и не сыскать. Хошь заорись.
- Не. Только вот пришла.
- Чево, милоё, сказала-то?
Повторила громче и в сторонку. Соседка старушка надоедная. Заговорит. Отвечеть - то надо прямо в ухо. Бавшка Евстолью - гостью поминаёт, как божьё наказаньё.
Пробежала чуть подальше. Грибочки мои все на месте. Соперница пока один грибок обхаживаёт, я десяток приберу.
Сдала полную корзинку на чистку бавшке.
- Сбегаю на речку искупнусь.
- А поздно, девка. Скотину надо привечеть. Пастух-от слышишь барабанит. Накупаёшсё ишшо, лето длинноё.
Пришла мама с поля. Управляли. Десять стогов поставили.
Попила чаю, посидела минуток пять,
- Ой, Полюшко, однако так и не встать. Эк умаялась.
Взяла подойники и на двор. Перед тем наворотила наказов. До ночи не управиться.
- Гулеванить не ходи. Завтра в три подниму. Пойдём косить. Под десять процентов оставили. Отдохнула на вольнице-то, теперь придётся поднатужиться.
Ну вот и нагулялись мы с Варюшкой- подрушкой. Когда ещё и увидимся.
С высоты до середины намётанного стога вся небольшая гладушка просматривалась от края до края. Копошились внизу мама с бавшкой, укладывая сено на носилки. Стог мать наказала будет наш. Толклась, как могла стараясь умять и впихать, как можно больше сена. Только, что на стожарь не забиралась и от туда прыгала.
Погода стояла на особицу. Дело споро шло. Так пойдёт так нонче не затенём. Ко времени управимся и останётцо только втайне от начальства по кустам да лукошкам в лесу управить. Потаскаёшь было ночами-то украдкой на плече.
Даже иной раз в старости ей снилось, как тащит на себе этот непомерный воз пытаясь сбросить, а он, как врос в неё не отпуская, не зная жалости. А по утру после таких сновидений подолгу ныли плечи.
В прошлом годе я всё на чердак запрятала. Обошлось. Потолклись внизу да и ушли восвояси. У всей деревни у кого нашли так всё начисто выгребли, супостаты.
- Принимай, Полюшко, - мать подавала понемногу оставляя время поплотней уложить.
Мама обещала на день рождение сапоги купить в школу бегать, а старые теперь можно будет позався таскать. Маловаты да всё не босиком.
Весной корьё с Варюшкой драли ивовоё. Цельную поленницу наворотили. По пять рублей заработали. Да и лён ещё впереди. Хватит на покупку.
Сенокос закончим, на лён за Харинское добегу полоски зарву, где сорняков поменьше. В прошлом годе пожадничала так бавшка на помощь приходила. За лён-от сразу платят без задержки.
Варя сказала, что больше в школу не пойдёт. Учёба начнётся, придётся с выходных в Харовскую одной бегать. Десять вёрст лесом тропочкой по темноте. Котомка-то с ежой тяжеленная. Страшно! Да ни чего я всё бегом и лешой окоянной захочёт так не догонит.
Поздно вечером уже засыпая, проваливаясь в наваливающуюся от не детской усталости сладкую дрёму, вспомнила о скором дне рождения.