Люди делят жизнь на три периода. Прошлое, настоящее, будущее... Иногда каким - то чудным образом прошлое врывается в настоящее. Казалось бы - давным давно забытое, похороненное под тяжёлыми плитами времени - вдруг вырывается из-под своей плиты. Как в фильмах- триллерах, где из старых могил с покосившимися крестами и надтреснутыми плитами лезут на поверхность полуистлевшие мертвецы...
Звонок раздался около часа ночи местного времени. Бросив взгляд на светящийся мобильник, увидела длинный номер с плюсом.
- Межгород бьётся... - мелькнула мысль.
Ответить - не ответить? Время-то не раннее... Вполне нормально, если человек в это время спит...
Телефон обиженно пискнул в последний раз и смолк. но спустя минуту снова разразился назойливой восточной мелодией.
- Эээ, чёрт! Мёртвого поднимут, блин! - раздражённо буркнула я и схватила визжащую "трубу".
- Алло..
_ Ленка, ты?? - раздался из трубы радостный голос старого друга Сашки.
- Нет, блин. Автоответчик! - вызверилась я.
Время сколько, видел? Или у тебя часов нет? Подарить что - ли?
- Ну, рассказывай, коли уж не спится тебе. - уже более миролюбиво, велела я, щёлкая зажигалкой и выпуская струйку голубого дыма.
_Я вся внимание.
- Слушай, Лёньк... У меня дело к тебе.
- Ну, знамо дело! А как же без дела? - съехидничала я.
Разве ж кто позвонит без дела? Раз вспомнили - значит надо что-то. Как же иначе? Се-ля-ви. - веселилась я.
_ Ну, давай уже выкладывай без приседаний и реверансов, чего надо то?
- Ребята знакомые у меня тут... - завёл Сашка.
_ Едут отдыхать, и за ними надо присмотреть, обеспечить комфорт, уют и всяку заботу. - радостно закончила я.
- Ага, ты как всегда всё поняла правильно. - подтвердил Сашка.
Ну и когда ждать твоих "ребят"? - осведомилась я, листая ежедневник.
Так они это... Послезавтра вылетают...
- Спасибо хоть не сегодня. - сердито буркнула я.
- Ладно, договорились...
- Фамилии, имена?
- Ходжаевы... Равшан и Аноргуль.
.
В аэропорту вечное движение и суета. Люди перемещаются туда и сюда, катят чемоданы на колёсиках, тащат сумки и рюкзаки. Приезжают, уезжают, провожают и встречают... Гнусавым голосом бубнит в микрофон женский голос. Всё как всегда.
Я подошла к табло и с облегчением обнаружила, что самолёт уже приземлился. Это значит, что ждать осталось не долго.
Показались первые пассажиры с Ташкентского рейса. Две толстые тётки в атласных платьях и платках, с огромными чемоданами на колёсиках. Вскоре к ним присоединились три молодухи и они оживлённо о чём - то заговорили. Толстая одышливая тётка нахмурив накрашенные усьмой брови что-то сердито говорила молодухам.
Одна из молодых отделилась от группы и нерешительно потоптавшись направилась к стойке справочного.
Толстая тётка в платке, своим поведением напомнившая мне разбойницу из какого-то фильма, порывшись в сумке извлекла мобильник, потыкала в кнопки и заговорила с кем - то по-узбекски.
- Салам алейкум, Алишер-ака! Рано-апа говорит. Да-да. Мы в аэропорту. Почему никто не встретил. Девочки со мной. Да-да. Как так?
Дальше тётка стала говорить громко и совсем непечатно. Я усмехнулась " Довёл бабу Алишер-ака. "
Девушки присели на сумки и достав косметички стали наводить марафет.
- Молодые, а вид потрёпанный. С претензией на элегантность. Остроносые шлёпки на каблуках, на губах коричневая помада и губы обведены чёрным...
И разговаривают как-то грубовато, как вороны каркают.
Неожиданно приятный женский голос спросил : " Простите, вы - Лайван? "
- А мы от Александра. Я узнала вас сразу! Александр показывал нам фотографии.
- А вы - Аноргуль? - спросила я, ошарашенно глядя на девушку.
Она была настоящей красавицей из восточной сказки. Тёмные, блестящие волосы заплетены в две толстые косы, перекинутые на высокую грудь, обтянутую светло- зелёной футболочкой.
На улыбающемся лице сияют необыкновенные глаза - цвета тёмного мёда, и румянец на щеках, настоящий, а не нанесённый кисточкой. На лице ни грамма косметики, а девушка выглядит настоящей красавицей. Чёрные пушистые ресницы, брови разлетающиеся к вискам, как будто нарисованные. Сочные губы улыбаются, обнажая белые, как жемчуг, ровные зубы.
А на голове красавицы - вышитая тюбетейка.
- Такая редкость в наше время... - мелькнула мысль. Как мышь - мелькнула и исчезла.
На щеке девушки, в верхней её части я увидела небольшое родимое пятнышко. Приметное такое, раздвоенное сверху, как сердечко. А в нижней части закруглённое, отчего оно становилось похоже не на сердечко, а на рисунок губ, только размером маленьких. Не может быть... подумала я, и ошарашенно тряхнув головой предложила девушке пройти в машину. Уже по дороге на парковку, она представила мне своего спутника, который всё время, пока я таращила глаза - стоял неподалёку.
Невысокого роста, плотный, чем-то похожий на узбекского певца Шахзода, парень.
_ Ой, а можно я вперёд сяду? - с детским восторгом попросила девушка.
Я посмотрела на её спутника и пожала плечами. А он широко улыбнувшись пробасил :
- Садись уж, джаным. Тебе камеру достать? И обращаясь ко мне с улыбкой сказал :
- Аноре нравится снимать всё подряд.
Я улыбнулась в ответ и сосредоточила взгляд на дороге.
Когда ты за рулём, у тебя есть возможность подумать о своём, не отвлекаясь на реплики пассажиров.
Иногда молчание нарушалось восторженными репликами Аноры.
_ Ой, смотрите, что это?! А вон там? Храмы? Их здесь так много? А можно будет посмотреть поближе?
_ Конечно можно - ответила я, не отрывая взгляда от дороги.
Наконец, преодолев все пробки, который в это время суток - обычное дело в городе, мы доехали до отеля.
Заселив клиентов в отель, я рассчитывала выпить кофе в кафе, расположенном напротив отеля и поразмыслить над происходящим, но мои планы были нарушены предложением Аноры.
На моё пожелание приятного отдыха и предложение встретиться через пару часов, что бы обсудить план на время их нахождения в городе, девушка замотала головой и настойчиво предложила выпить чаю с дороги у них в номере, при этом бросая выразительные взгляды на мужа и касаясь его руки, словно привлекая его в союзники.
Невозможно было отказаться, глядя в эти искрящиеся глаза. А муж глядя на неё, как отец смотрит на любимого, расшалившегося ребёнка попросил :
- Оставайтесь выпить чаю. А потом, если у вас дела - поедете. И улыбаясь добавил :
- Вы же знаете, что у нас в Узбекистане гостя нельзя отпустить не выпив с ним пиалу чая.
- Так по-хорошему-то гости это вы. - со смехом возразила я.
- Мы - гости страны. А вы - гость у нас здесь, в нашем временном пристанище. - парировала Анора смеясь.
После недолгих препирательств мы окунулись в прохладу номера.
Мои клиенты оказались замечательными и общительными ребятами. Из той, любимой мной категории неугомонных и как-то по-детски любознательных туристов, которым хочется в самый короткий срок больше увидеть, всё попробовать, пощупать, прочувствовать, окунуться в атмосферу...
Распаковав сумку Равшан извлёк множество пакетов и кульков, из которых, как по мановению волшебной палочки на столе возникли и солёные урюковые косточки, и крупный чёрный изюм, янтарная курага и румяные, узорчатые лепёшки.
Судя по уверенным действиям и хорошему английскому - парень не в первый раз за пределами родной страны... - подумала я, глядя, как Равшан с минуту задержав взгляд на номера телефонов под стеклом, звонит в отелевский кафе-шоп и просит принести чайник и чашки.
Мы уселись за импровизированный дастархан и Равшан разлил по чашкам ароматный чай.
- Чай надо пить из пиалы... но за неимением... - развёл руками он.
Мы пили ароматный чай с наватом и тахинной халвой. Анора достала два небольших альбома.
- А хотите посмотреть, какой стал Ташкент? Александр говорил, что вы давно там не были. - улыбаясь предложила девушка.
- С удовольствием - ответила я, не переставая скрыто рассматривать её.
- Знаете... У меня такое впечатление, будто я видела вас где-то... Хотя этого скорей всего не может быть...
- Как знать... Иногда случайно увиденное где-то в метро, или на рынке, лицо - запоминается надолго. Застревает в памяти... А ещё бывают просто похожие люди... - ответила я, не сводя глаз с лица девушки, с её странного, похожего на поцелуй маленьких губ, родимого пятнышка.
Мы уселись на диван и стали рассматривать фотографии. Да... город действительно сильно изменился... Места на фотографиях знакомые и в то же время совсем другие...
Мой взгляд зацепился за снимок вложенный между страницами альбома. Не вставленный в уголки, как другие фото, а просто вложенный. На чёрно-белом снимке узбекский двор с айваном, и за дастарханом семья.
- Ооо! Это очень старая фотография. - улыбаясь сказала Анора.
Это мои родители... в голосе девушки послышалась нежность.
- И я... здесь совсем маленькая. - сказала она с лёгким смешком.
Я смотрела на старую чёрно белую фотографию, где за дастарханом сидела семья... глава семьи, круглолицый мужчина в сдвинутой на затылок тюбетейке и женщина со строгим взглядом, держащая на руках маленького ребёнка в полосатом костюмчике и шапочке-колпачке. На пухлой детской щёчке виднелось пятнышко "поцелуйчик".
Я всматривалась в лицо женщины на фото и мысли унесли меня на четверть века назад, в прошлое...
***
На съёмной квартире я жила уже несколько месяцев. Всё было бы прекрасно. У меня было отдельное жильё, и работа почти рядом "с домом". Правда со стороны добрых и вездесущих соседей в мою сторону был какой-то повышенный и нездоровый интерес. Смотрели на меня эти представительницы местной интеллигенции, как они себя величали - как-то подозрительно и недобро. Как будто ожидали какого-то подвоха. Хотя жила я тихо, дома бывала нечасто, стараясь максимально забить свободное время работой.
В свободные дни ограничивалась походом на рынок и по ближайшим магазинам, вернувшись домой готовила себе какую нибудь немудрёную еду и погружалась в чтение книг, которых у хозяйки квартиры было предостаточно.
В один из таких походов на рынок я и познакомилась с Иркой. Ирка... Ирода... Я видела её и раньше, с балкона, когда курила высунувшись в окно. Одетая в неизменную тёмно-синюю, трикотажную юбку, изрядно поношенную и растянутую, отчего сзади юбка свисала хвостом, а спереди была вздёрнута до колен, вязаные носки и остроносые калоши - темноволосая девушка шла через двор, волоча за руку маленького ребёнка и сердито что-то выговаривая ему. Дополняла одежду девушки куртка, какого-то невообразимо-противного цвета. то-ли ржаво- горчичного, то-ли хаки с ржавчиной.
В тот памятный день мы столкнулись с девушкой в узком проходе, среди торговцев лепёшками, теснившихся у выхода с рынка. В толчее, образовавшейся в узком проходе девушка сердито тащила за капюшон курточки ребёнка, одной рукой придерживая набитые чем-то бумажные пакеты и ворчала :" Иди ж ты нормально, чёрт бы тебя забрал..."
Обращение к ребёнку меня покоробило, и мне захотелось её как следует стукнуть. Посмотрев вниз я увидела замурзанное личико с тёмными глазами - вишнями, обрамлёнными пушистыми чёрными ресницами. Глаза были печальные...
- Смотрит, как наши, детдомовские... - подумала я.
И раньше чем успела обдумать ситуацию - сказала
- Давай сюда пакеты... Нам все равно по пути. Ты же около "Книжки" живёшь?
Мы шли по влажному после ночного дождя тротуару. Молчание затянулось и мне было как-то неловко.
- Сколько лет твоему ребёнку? - спросила я, что бы разрушить это молчание.
- Дильке-то? Да три почти... - ответила девушка.
- А тебя как звать? А то живём в одном доме и не знакомы вроде как...
_ Иркой... Иродой... а соседи Иркой- шалавой зовут. - ответила она без малейшего смущения, с какой-то отчаянной злостью.
- Ты, как к дому подойдём - отдай мне пакеты. А то нехорошо, если нас вместе увидят.
- Кому нехорошо? - сердито поинтересовалась я.
- Ннуу... Мне -то уже всё равно... А тебе...
- А мне - тем более. Мне с ними детей не крестить. Я у них куска хлеба не прошу... - резко ответила я.
Во двор мы вошли под перекрёстным огнём неодобрительных взглядов местных блюстительниц порядка.
В спину полетело неодобрительное шипение :
- О, глянь - подружку нашла!
- Тебе в какой подъед? - поинтересовалась я.
В крайний... самый последний то есть - ответила моя новая знакомая.
- Да стой же ты спокойно! - гаркнула она на ребёнка, дёрнув его за капюшон курточки так, что ребёнок чуть на упал.
Вот же навязалась на мою голову, дрянь!
Я почувствовала нарастающее раздражение, волной поднимающееся откуда-то изнутри. Такое сильное, что аж дышать стало трудно.
- А к тебе можно? Ты же одна живёшь? - спросила вдруг Ирка.
Я как-то не ожидала такого поворота, и даже растерялась. Первой мыслью было отказать, сославшись на занятость и распрощаться тут же, у подъезда. Но что-то остановило меня тогда, стоило взглянуть в тёмные глаза-вишенки, поблёскивающие из-под съехавшего на бок от Иркиного дёргания, капюшончика.
- Валяй, пойдём!- сказала я.
Мы поднялись по лестнице и я открыла дверь. В прихожей Ирка глянула в мутноватое зеркало, висящее на стене и пригладила чёрные, и без того гладко зачёсаные волосы.
- Страшная стала... Морда пятнистая... Причёска... как у Гитлера...
Чего стоишь пнём? Куртку снимай! Упаришься, потом выйдешь и нате вам сопли снова!
- Да что ты орёшь на ребёнка всё время? - не выдержала я.
- А если не понимает по-другому эта ублюдина. Глянь-ка! Встала и смотрит коровой. Тху! Куртку снимай, сказала!
Я молча оттеснила в сторону мамашу и присела на корточки.
- Давай сюда куртку... - сказала я, расстёгивая замок-молнию. И ботинки тоже давай. Вот, так... - бубнила я стаскивая с девчушки ботиночки со сбитыми носами.
А теперь айда, руки мыть. Счас чай пить будем... Будем чай пить? - спросила я обращаясь к малышке.
- Будем... С сахаром. И с печеньями. У тебя есть печенья? - спросила малышка смешно сморщив нос-кнопку.
- Ммм... Печенья... печенья... Поищем... - забубнила я.
- Заткнись уже! печенья ей! Задница слипнется! Тебе всё бы сладости жрать! Придёшь домой - будешь суп трескать! - снова подала голос Ирка.
У меня в висках тревожно застучали молоточки...
- Ладно... буркнула я... Давайте чаю... раз уж пришли...
Ирка стянула свою отвратительную рыжую куртку и я увидела круглящийся, торчащий живот.
- Ты... Это... - захлопала глазами я.
- Ага... Беременная. А чего ты так вылупилась то - развеселилась Ирка.
- Да... Неожиданно как-то... Я и не заметила сразу... - смутилась я.
Не знаю, почему меня привело в такое замешательство Иркино состояние... то ли оттого, что она так явно и неприкрыто не любит детей, то ли ещё по каким неведомым мне причинам.
- Покурить есть у тебя? - спросила Ирка.
А... Это... Тебе не вредно? Можно разве курить, когда... ну...
Я чувствовала себя ужасно глупо. И никак не могла произнести слово, обозначающее Иркино состояние. А её это откровенно забавляло.
- Когда беременная что ли? - переспросила Ирка со смешком.
- А пофиг! Можно! Всё можно! И пить тоже можно! Всё равно рожать этого ублюдка я не собираюсь. -
Я удивлённо воззрилась на Ирку. Слова застряли где-то в горле шершавым комом.
- Чего вылупилась-то так? - усмехнулась Ирка. Куда мне нищету плодить?