Глава 13. Добродетель - сама по себе наказание. (Закон Деннистона. Законы Мерфи)
Мери Дюваль категорически не спалось. Время уже приближалось к полуночи, а она все еще перебирала в мыслях события прошедшего рабочего дня. В конце концов, она не выдержала, села на кровати и достала из-под подушки розовые вязанные носки 44-го размера. Спать с ними в одной комнате было решительно невозможно.
- Пойду, подарю их Мейсону, - сказала сама себе Мери и засобиралась.
Открыв шкаф и окинув взглядом нехитрый гардероб, задумалась, что же одеть. Выбор был невелик. Синее платье "с крылышками" (излишне романтично, еще подумает какие-нибудь глупости). Розовое порвано еще со времен "проколотой шины" (никак руки не дойдут заштопать, а вообще очень подходящее платье). Ярко розовое в беленьких цветочках... При взгляде на него у Мери заныли зубы, заныло в груди, и заныл внутренний голос "Выкини его, нафиг! Не нужно оно нам!" Мери привыкла внутреннему голосу доверять, а посему, быстро сняла платье с плечиков, почикала его маникюрными ножничками, и выкинула в мусорную корзину, подумала, и плечики выкинула тоже, от греха подальше.
Успокоившись и повеселев, девушка решила одеть беленький медицинский халатик с розовой кофточкой, которую она все-таки сегодня связала после носков во время дежурства. Получилось очень гармонично и не вызывающе.
Мери выглянула из комнаты, посмотрела, нет ли кого в коридоре, и на цыпочках направилась к комнате Мейсона.
Часы в гостиной пробили без двадцати двенадцать...
Мери с независимым видом двигалась по коридору в сторону комнаты Мейсона. Она уже собиралась постучать в дверь, когда профессиональный слух медсестры уловил тревожные звуки из соседней комнаты, которая принадлежала Керку и Иден. Звуки издавала реанимационная установка Кренстона, и по ним можно было предположить наверняка, что пациент либо только что отбыл в мир иной, либо вознамерился решительным образом исполнить супружеский долг. Ни того ни другого в листе назначения Керка не значилось, поэтому Мэри, не смотря на то, что была ни ее смена, решительно кинулась устранять непорядок на свое рабочее место.
Розовые носки 44-го размера выпали из рук Мери и медленно опустились на пол около двери...
Когда она, подобно Чипу и Дейлу, спешащим на помощь, ворвалась в комнату Керка и Иден ее глазам предстала поразительная картина. Начать с того, что пациента на рабочем месте не было. Зато в изобилии вокруг реанимационной установки, и на ней, и под ней, сновали и скакали долгоносики. Один из них, особенно наглый и сообразительный, не иначе предводитель этой шайки, даже прицепил к себе несколько датчиков, натянул на морду кислородную маску и возлежал на ортопедической подушке в роли Керка Кренстона.
- Брысь, негодники! - закричала Мери, - Кыш! Как вам не стыдно! Это же дорогостоящее оборудование!
Мери сняла с ноги тапочку и запустила ее в толпу прыгающих долгоносиков. Тапочка очень ловко попала в выключатель, установка затихла, долгоносики кинулись врассыпную, предводитель посмотрел на Мери с видом оскорбленной невинности.
- Как не стыдно, - повторила Мери, решительно вытряхивая сопротивляющегося долгоносика из кислородной маски, - Ничего в этом доме нельзя оставить без присмотра. Оглянись вокруг, - долгоносик наконец выпал из укрытия и безвольно распластался на одеяле, - какой беспорядок! Надо прибраться. Бери метлу и начинай, а я оборудование проверю.
Пока Мери щелкала тумблерами, долгоносик, прижав уши, по-пластунски полз к выходу. Когда медсестра обратила внимание, что до сих пор не слышит звуков подметания и обернулась, ей удалось увидеть только мелькнувший в дверях хвост. Предводителя и след простыл.
- Что ж, - пожала плечами Мери, - будем справляться собственными силами.
Долгоносик медленно и незаметно полз по коридору, когда в нем показался, еле переставляющий от усталости ноги, Мейсон Кэпвелл. Не увидеть друг друга они не могли.
"Долгоносик" - подумал Мейсон.
"Мейсон" - подумал долгоносик.
"А, ну его" - подумал Мейсон.
"Почему это меня "ну"?" - подумал долгоносик и достал табличку с надписью: "Отдамся в добрые руки".
Мейсон с сомнением посмотрел на свои руки. Они были грязные.
Долгоносик тоже посмотрел на руки Мейсона и спрятал табличку.
Мейсон подошел к своей комнате и вдруг увидел на пороге вязанные розовые носки. Непонятно почему, но сердце его при виде них затрепыхалось, словно птичка в клетке. Странные это были носки, словно родные и давно знакомые, может быть даже любимые с первого взгляда. Мейсон удивился собственным мыслям и чувствам в отношении носков, уже вторых за последние сутки. Резвый долгоносик забежал вперед, пристроился на носки и, преданно заглядывая Мейсону в глаза, снова достал табличку "Отдамся в добрые руки". Мейсон в ответ ему достал табличку "По пятницам не подаем!". Долгоносик подумал и достал табличку "Я хороший!", Мейсон без раздумий достал табличку "Я плохой!" После этого Мейсон спихнул насекомое с носков, бережно отряхнул их и вошел в комнату. Долгоносик остался сидеть у порога.
- О, кажется, я уснула! - Келли удивленно оглянулась по сторонам.
- По-моему ты тут для этого и оставалась, что бы уснуть.
- Да! Слушай, и мне ведь даже удалось присниться трем твоим сводным братьям...
- Келли, ты давно была у семейного психоаналитика?
- На прошлой неделе. А-а, ты мне не веришь! - догадалась Келли.
- Удивительно верная мысль!
- Я тебе сейчас все расскажу, Мейсон!
- Ой, Келли, давай без подробностей, что-то я так устал, меня самого в сон клонит, - Мейсон выразительно посмотрел на дверь.
- Сначала я приснилась Теду, ну, его ты знаешь, - Келли сделала вид, что не понимает намеков и начала разгибать пальцы, - Потом, мальчику по имени Грег, только он оказался папиным сыном и моим братом тоже. А потом, Мейсон, - Келли сделала театральную паузу, - я приснилась Джеффри Конраду!
- Профессору антропологии и директору Музея мировых культур при Университете Индианы в Блумингтоне?
- Нет, - Келли удивленно посмотрела на Мейсона, - Не знаю. Он не сказал...
- Келли! У меня нет брата по имени Джеффри Конрад! У меня нет брата по имени Грег! У меня нет брата по имени... Нет, брат по имени Тед у меня есть, а всех остальных братьев мне с лихвой заменяют две сестры! Келли, я удаляюсь в душ, после выхода из него я желаю находиться в своей комнате в гордом одиночестве. Ферштейн?
- Нихт ферштейн! Подумаешь! - Келли надула губы, - Ну и сиди тут в гордом одиночестве! Пойду тогда, Иден расскажу...
- Расскажи, сделай милость, и не забудь погасить за собой свет, - дверь в ванную закрылась за Мейсоном.