Черный окунь висит в пустоте, под блестящей пленкой,
созданной поверхностным натяжением воды.

Мои глаза слепит солнце, и посему очень интересно
смотреть на тень от коряги в воде.

Окунь висит в тени, слева от коряги,
если смотреть с того места, где я стою.

Что он там делает? Прячется от жары?
Боится солнечных ожогов?

Это вопрос с ароматом тайны - для меня,
и обычное утро окуня. Ведь если он висит
там сейчас, можно предположить,
что он поступает так постоянно.

И каждое утро висит в пустоте, под блестящей
пленкой воды, в тени.

Сейчас утро, а перед утром была ночь. Спал ли окунь
ночью? Спят ли вообще рыбы? Вроде спят. 
Может, окунь просто спит в тени?
Ведь рыбы не могут закрыть глаза - у них нет век.
И окунь, вероятно, закрывает глаза тенью коряги. 

Сверху тень видна по отсутствию бликов...
...и по глубине. Она как темная яма в блестящей
на утреннем солнце воде.
А как видит тень черный окунь снизу?

Быть может, небо для окуня -
как для нас бездонная пропасть? И ночью
он, подплывая и выглядывая из-под поверхности
проточного озера, смотрит в суеверном страхе на звезды?
И, ложась спать, корягой заслоняет от себя
бездонный провал неба?

Мы дышим воздухом, а рыбы - водой.
Воды на земле больше, чем воздуха.
Глубина марианской впадины - одинадцать километров.
Созерцая окуня, мне кажется, что я созерцаю
все глубины вод сразу.

Если я смогу понять окуня, я смогу понять
всю рыбу океанов, морей и рек с озерами.
Что ты делаешь в тени коряги, окунь?
Ведь с запада накатываются свинцовые тучи,
обещая слепящую грозу.

Стайка мальков заплыла под мой взор,
порезвиться под солнцем. Смешные, как стая мальчишек,
мальки прыскали из стороны в сторону, подчиняясь
общему для всех - от инфузорий до млекопитающих -
закону стаи. Я отвлекся, смотря на них,
вспоминая, как в детстве с друзьями ловил этих
балбесов с помощью банки, веревки, и хлебного мякиша. 

И тут неуловимо для глаза метнулась черная тень,
мальки метнулись врозь, и я понял, что их стало на одного меньше.
А окунь невозмутимо висел в тени под корягой.
Стая мальков уплывала прочь от опасного места,
подчиняясь закону стаи. 

Вспоминая этот случай, я так и не смог восстановить
в памяти бросок окуня - настолько тот был стремителен.
Но не только стремительность была виной моей невнимательности.

Бросок окуня из тени оказался выше моего понимания.
Своим броском из тени окунь унизил все человеческое,
что существовало во мне.

Созерцая окуня, я желал увидеть смысл его висения.
А нужно было - созерцать.

И тогда я мог бы понять, что тень была не над окунем,
а над моим разумом. 

И в то утро я отчасти понял, почему люди боятся темноты,
и почему она подчас их завораживает.

Раздался гром, и ливень укрыл поверхность озера
пенящимся покрывалом.
Но тень осталась.

В голове.