Сегодня рано утром у кровати своей спящей дочки наткнулся босой ногой на что-то маленькое и мягкое. Первая мысль: "Раскидала игрушки, а убирать папе", - тут же сменилась на: "Что за хрень?!". Мягкая игрушка не отскочила от удара ноги, а будто сама отбежала. По кривой траектории. И прижалась к ножке кровати.
Я пригляделся. На тёмном ковре в столь ранний час при закрытых жалюзи рассмотреть что-то было невозможно. "Мышь!" - мелькнуло у меня в голове.
Дело в том, что мы живём на первом этаже в хрущёвке, которую в своё время строили наспех. Поэтому - местами под линолеумом трухлявые полы, поэтому - кривые стены и щели в плинтусах. Из подвала к нам частенько заглядывают мышиные экскурсии следованием "Кухня - Санузел - Зал - Детская". Зимой горячие путёвки. Правда, за последние полгода не было ни одного туриста.
Мышь, если это мышь, почему-то никуда не убегала. Брать живьём было нечем. Руками хватать негигиенично. Да и боязно как-то. Зверь ещё не пойман, поэтому охотник стрелой помчался на кухню за каким-нибудь орудием охоты. Убивать я не собирался из гуманных побуждений, равно как и пачкать столовые приборы подвальной заразой - из побуждений санитарных. Под руку подвернулась только пустая пластиковая бутылка из-под газировки. Первым бессознательным вариантом была мысль: "В горлышко, наверное, не пролезет". Думать о том, что мышь не только не пролезет, но и не полезет, - было некогда. Тем более руки уже сами резали бутылку ножом.
Ни дети, ни жена не проснулись, хотя на кухне с бутылкой я разделался достаточно шумно. Тёмный комочек ещё на месте. Я накрыл его пластиковым обрезом и подложил лист бумаги с не самым удачным рисунком дочери. Перевернул. Объект ощутимо хлопнулся на дно. Мигом на кухню.
Из ловушки на меня устало смотрели чёрные бисеренки Мыша Обыкновенного Подвального. Грызун совсем не выдавал волнения от нашей встречи. Мне доводилось ловить этих шустрых зверьков в нашей гостеприимной квартире. Бывали случаи, когда они отчего-то вдруг замирали, предоставляя мне шанс накрыть их чем-нибудь. Но до этого момента убегали они очень быстро. Бывали случаи, когда они попадались в специальную липкую ловушку. Но, когда я застигал их в таком беспомощном положении, они отчаянно пытались вырвать свои конечности, отчего только прочнее увязали. И только когда я приближался вплотную и протягивал свои гигантские ручищи, они от бессилия и ужаса делали маленькую жёлтую лужицу. От такой картины сердце мне сводило искреннее сострадание. Но, возможно, я спутал это чувство с естественной брезгливостью горожанина...
Словом, я был удивлён невозмутимости моего сегодняшнего пленника. Уж не наступил ли я на него всем своим исполинским весом? Нет! Я точно помню, что едва коснулся пальцами. Я давно приучился ходить по детской очень осторожно. Даже днём. Для своей же безопасности.
Вспомнил! Как раз примерно полгода назад я всыпал во все щели отравленное зерно. Скорее всего, передо мной жертва именно этой акции.
Итак, мышь умирает.
Не знаю, как действует тот яд, сколько ещё осталось жить моему маленькому гостю. Но вот до работы осталось очень мало времени. Я смотрел. Неотрывно смотрел на коричневую шубку с чёрным подшёрстком, которая вздымалась при дыхании зримо реже, чем следует этим быстроходным существам. Даже не стал тратить время на утренний чай. Даже мысленно извинился. И... даже вслух извинился, мысленно оправдывая себя непреложной необходимостью (или тоже вслух?). А что ещё я мог сделать?
Из холодильника я достал сыр, отломил уголочек и бросил в бутылку. Грызун подполз к подарку. Обнюхал. Хотя ну видно же, что тебе, бедолага, и дышать-то трудно! И начал медленно есть. Грызун - он и перед смертью грызун. Мне стало немного легче, словно я исполнил последнюю волю умирающего. Хотя правильнее всё же - последнее желание приговорённого к смертной казни.
Маленький организм боролся за жизнь. Мышь подрагивала, переминалась на месте, опять замирала. Начала хрипеть. Едва слышно, но это был именно хрип. Никогда бы не подумал, что это возможно!
И вот мышь замерла опять. Крохотная треугольная головка начала заваливаться на бок и медленно легла на кусочек сыра.
Всё...
Я подождал ещё немного. Потом слегка встряхнул бутылку. Её постоялец перевернулся и нелепо развалился на рельефном выступе дна.
На работу же опоздаю!
Я быстро оделся, схватил пластиковый гроб и отправился на автобусную остановку. Улица обдала меня бодрящим утренним холодком. Неприятный осадок немного развеялся. Хотя ещё чуть-чуть, и я бы назвал это скорбью. И вот в руке у меня уже не гроб с невинно убиенным, а обрубок бутылки с дохлым паразитом.
Рыть могилу я изначально не собирался. Мне нужно было просто вынести мертвеца до того, как проснутся мои нежные душеньки-девочки. Полугодовалый сынок в этой ситуации был бы самым трезвомыслящим и невозмутимым, потому как не обратил бы на случившееся совершенно никакого внимания.
Ноша полетела в ближайшую урну.
В голове роилось сразу несколько противоречивых заключений: "Нехорошо как-то вышло: первый мышиный турист в год Крысы..."; "Я "право имел", но всё равно сочувствую "твари дрожащей"; "Бред! Это же просто мышь. Что-то я расчувствовался"; "Мышку убил Хрущёв"...