Аннотация: Размышления Ярослава Славянова:основные сведения из биографии Бояна,авторе "Слова о полку Игореве"
Пролетели годы -
Словно ветры в поле
Дни отшелестели
Снегом по жнивью, -
Оставляю сам я,
Сам, по доброй воле,
Вечную Россию -
Родину мою.
Был ей верным сыном,-
Жил ее судьбою;
Пел не ради славы,
Жил не на показ...
Выпьем, насмотревшись,
В небо голубое,
Выпьем без охоты
И последний раз.
Ярослав Славянов.
НЕОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Ярослав Славянов - это псевдоним, а настоящая фамилия "паспортная", как он сам выражается, - Семенков Анатолий Филиппович. Он много знал и умел: за плечами курсы, техникум, институт, работа на золотых приисках геофизиком (начальником отряда), директором школы, сотрудником ВНИИ. Отверженный "за игнорирование программы Министерства просвещения", был штатным охотником в тайге, не раз смотрел смерти в лицо, добыл 16 медведей - шатунов, и, всегда, свято верил в предопределенность российской науки.
С 1972 года Ярослав Славянов жил в Красноярске и работал во ВНИИ над усовершенствованием и применением вездехода для тушения лесных пожаров.
Но, параллельно, постоянно, вплоть до самой смерти, он работал над тремя первостепенными темами:
1) Основы геоведения -
Это гипотеза, которая кардинальным образом меняет представление о Земле.
2) "Слово о полку Игореве" -
Это перевод со старославянского на современный язык. О творческом наследии и неповторимой судьбе Бояна - великого сына древней Руси.
3)Тунгусский метеорит.
Анатолий Филиппович был скромным человеком и не спешил публиковать свои наработки. Болезнь, а затем смерть помешали публикациям этих материалов. Умер Анатолий Филиппович в возрасте 67 лет.
Прошел год после смерти мужа и в г. Красноярске проходит Всемирная конференция о происхождении Тунгусского феномена. После моего выступления (по просьбе организаторов конференции), версию Ярослава Славянова опубликовали в интернете, теперь она принадлежит читателям. Мне, как вдове, одной головной болью стало меньше.
А теперь я хотела бы приступить к теме "Слова о полку Игореве". Писатели и ученые разных стран мира говорят о том, что у них были основатели их литературы, и их народы помнят и чтут. А вот в России не было такого поэта и писателя, все древнерусские произведения написаны разными авторами. Наступил 20 век, и появился человек, который в этом усомнился. Сам он с юных лет писал прекрасные стихи, рассказы, повести и поэмы... При этом постоянно и вдумчиво изучал древнерусскую литературу.
А.Ф. пишет: "говорю об этом, как человек, который более четырех лет тому назад "довел" свою тридцатилетнюю работу о творческом наследии Бояна до относительной завершенности"... Далее Ярослав Славянов описывает встречу с Д.С. Лихачевым и вытекающими последствиями... и пишет..."через правильное прочтение "Заточника" судьба Бояна прояснилась до бесспорности"... В обращении к Д.С. Лихачеву он продолжает: "Догадываюсь, Вас волнует судьба тысяч работ о "Слове о полку Игореве", накопившихся за полтора столетия. Но истина о Бояне - одна и стоит всех этих работ и вкупе взятых и поштучно... И, потом, не ждет все эти работы бесследная гибель: весомое зерно отсеется, пустая мякина отвеется... но все будет храниться, только все по своим сусекам... по достоинству... по научной ценности"... И далее Я.С. пишет: "Так появилось (в мае 1982 года) открытое письмо академику Д.С. Лихачеву. Но публиковать его, каюсь, не спешил, -самоуверенно, как теперь понимаю, надеялся: найдет - таки Д.С. время и способ встретиться со мною, перешагнув через порожек амбиции - ради научной истины..."
Прошло три года. Открытое письмо Д.С. Лихачеву Анатолий Филиппович начал так: "Позвольте мне, без пространного предисловия и без тактико - этических приемов и сантиментов, в самом начале письма кратко и ясно определить суть его содержания и назначение: обоснованное неопровержимыми доводами, оно призвано восстановить бесспорную истину и , тем самым, навсегда положить конец, неповторимому в истории мировой литературы, нелепейшему, почти невероятному, и, потому, неуклюже - кощунственному, "забвению" бессмертного имени величайшего поэта своего времени - автора "Слова о полку Игореве"; "Слова - моления Даниила Заточника"; "Повести о разорении Рязани Батыем"; "Слова о погибели Русской земли по смерти князя Александра"; и других, поистине неподражаемых творений гения древнерусской литературы. И не только в древнерусской. Этим, неповторимым по силе и величию таланта, песнетворцем и дирижером в благозвучном хоре древнерусской литературы, был великий сын древней Руси, гениальный ПОЭТ, имя которому - БОЯН. От него - от БОЯНА, - пошла и есть - истинно русская литература. Его поэмы и сказания, былины и плачи, веселые припевки и тихие наговоры, все его, как мы теперь говорим, творческое наследие века, звучало в устах русичей, как слово Бояново. Целесообразно и нам продолжить - теперь уже профессиональный, конкретный разговор о творческом наследии Бояна, начиная с поэмы "Слово о полку Игореве". И сегодня, называя имена творцов русской литературы известных, и, ожидая имена грядушие, мы должны ясно понимать и свято помнить : перед всеми именами творцов истинно русской литературы должно стоять имя бессмертного и неповторимого гения - Великого сына Древней Руси - имя БОЯНА.
Его именем, его вдохновенным словом, Русь объединила разрозненные междоусобицей силы против опустошительных набегов половцев. С его именем, с его могучими по глубине патриотизма творениями, Русь прошла через экономическое иго татаро - монгол без явного духовного ущерба. Ни одному поэту Земли не выпало на долю столь величественная, столь светлая и столь тяжкая судьба. В судьбе Бояна воплощена судьба самой Руси, - от веков минувших, до дней нынешних. Ни у одного поэта Земли не было такого множества врагов, внешних и внутренних недругов, скрытых и реальных, завистников одаренных и бездарных. Но ни один поэт Земли не имел такой неколебимо - надежной опоры, как Боян.
Позвольте на этом мое открытое письмо, которое я намеренно адресовал Вам при свидетельстве миллионов читателей. Моей целью было начать этим "ОТКРЫТЫМ ПИСЬМОМ" первые страницы БОЯНОВЕДЕНИЯ, чтобы будущие бояноведы продолжили эту огромную по значимости и объему работу. Созданию группы бояноведов, на мой взгляд, должна предшествовать Всесоюзная конференция, архи кратко, и потому, извините, сумбурновато изложенной мною в этом открытом письме, с которым я обращаюсь к Вам, - первому моему научному оппоненту.
С уважением - Ярослав Славянов.
Далее Я.С. обозначил основные сведения из биографии Бояна, дату рождения и смерти, город, в котором родился Боян. Уточнил, кто и когда сделал надпись на одной из колонн Софийского собора в Киеве.
Письмо осталось неопубликованным. Вскоре уже некому было публиковать, некому было и читать. Прошли годы, и я, вдова Ярослава Стоянова, теперь живу в Германии. Я хотела, чтоб память о человеке, беззаветно любившем свою Родину - Россию, "Был ей верным сыном,- Жил ее судьбою", воплотилась в его мечту: " чтобы будущие бояноведы продолжили эту огромную по значимости и объему работу".
Все, кого заинтересовали работы и размышления Ярослава Славянова, могут связаться со мной по адресу:
Fanya Semenkova
Konrad-Kurzhold Strasse 1
65549 Limburg
Deutschland.
С уважением, Семенкова Фаня.
Слово о великом сыне Руси - Бояне
Ярослав Славянов.
ОТКРЫТОЕ ПИ С Ь М О
АКАДЕМИКУ Д.С. ЛИХАЧЕВУ
СЛОВО О ВЕЛИКОМ СЫНЕ РУСИ
КРАСНОЯРСК
1982г.
СЛОВО О ВЕЛИКОМ СЫНЕ РУСИ
/Открытое письмо академику Д.С. Лихачеву/
Уважаемый Дмитрий Сергеевич!
- Позвольте мне, без пространного предисловия и без тактико-
этических приемов и сантиментов, в самом начале письма, кратко
и ясно определить суть его содержания и назначения: обоснованное
неопровержимыми доводами, оно призвано восстановить бесспорную
истину, и, тем самым, - навсегда положить конец - неповторимому в
истории мировой литературы, нелепейшему, почти невероятному, и,
потому, неуклюже - кощунственному " забвению' бессмертного имени ве-
личайшего поэта своего времени, - автора "Слова о полку Игореве",
"Слова -моления Даниила Заточника"; "Повести о разорении Рязани
Батыем", "Слова о погибели Русской земли по смерти князя Ярослава
Великого"; " Повести о жизни и о храбрости благоверного и великого
князя Александра", и других, поистине неподражаемых творений, гения
древнерусской литературы.
Нет необходимости, Дмитрий Сергеевич,- убеждать Вас: даже
в этих,- главных,- названных мною, произведений словутного песне-
творца - достаточно, чтобы определить его роль и место в древне-
русской литературе. И не только в древнерусской.
Этим неповторимым - по силе и величию таланта - песнетворцем,
и, дирижером, в благозвучном хоре древнерусской литературе,-был
великий сын древней Руси,- гениальный поэт, имя которому -Б О Я Н. От него - от БОЯНА, - пошла есть,-истинно русская литература. Его поэмы и сказания, былины и плачи, веселые припевки, тихие наговоры, - все им написанное, сказанное и напетое,-все его, как мы теперь говорим, творческое наследие века,- звучало
в устах русичей, как СЛОВО БОЯНОВО. . .
Писатели древней Руси считали своим долгом,- вторить его
таланту. Через сто двадцать пять лет после ухода БОЯНА из жизни,
Сафоний Рязанский,- воспевая победу Дмитрия Донского в Кули-
ковской битве,- пишет "ЗАДОНШИНУ", и обращается к имени БОЯНА, не
скрывая -явного - подражания "гораздому гудцу",- автору "Слова
о полку Игореве".
Целесообразно и нам, Дмитрий Сергеевич, продолжить - теперь
уже профессиональный, конкретный разговор о творческом наследии
БОЯНА, начиная с поэмы "Слово о полку Игореве".
"СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ"
/краткий текстологический анализ на авторство /
Поэму "Слово о полку Игореве;, Игоре Святославиче, внуке
Олеговом",- истинные поэты - называют по достоинству:
ГЕНИАЛЬНОЙ. Маркс дал такую же высочайшую оценку поэме с точки
зрения не только художественной, но и с точки зрения общественно-
политической.
Исходя из этого, не сложно сделать логический вывод: поэма
"Слово о полку Игореве" написана, ГЕНИАЛЬНЫМ поэтом древней
Руси.
ГЕНИАЛЬНЫМ! - ибо и сегодня, через семьсот девяносто семь
лет, отделяющих нас от времени похода князя Игоря, мы все еще
поражаемся: каким же могучим талантом нужно было! обладать, чтобы
написать об этом событии/и его последствиях/ так, как написал
об этом автор "Слова о полку Игореве". Не будем забывать об этом,
Дмитрий Сергеевич. И еще будем помнить: автор "Слова о полку
Игореве" был участником похода, был живым свидетелем поражения
Игоря, и, при всей своей гениальности,- как живой, смертный
человек оказался в плену у Кончака. Вместе с легко раненым кня-
зем Игорем.
Что ждал хан Кончак от князя Игоря, своего пленника? -ни-
чего, кроме выкупа. Князь без дружины был ему не опасен, и не
интересен. Хану не терпелось услышать, что скажет поэт о его,-
Кончаковой, - победе над князем Игорем. Хан понимал: поэт согла-
сился принять участие в походе Игоря и воспеть этот поход, как
истинно патриотический поступок, воспеть в назидание русским
князьям, занятым раздорами между собой. И, конечно же, поэт за-
мышлял воспеть победу Игоря. А теперь - поэт - его пленник,
его заточник! И хан торопит поэта: толмачи готовы переводить
русские слова поэта - БОЯНА для воинов - половцев. Сам хан Кончак
знает русский язык /вернее, владеет им/ и, поэтому, будет слушать
поэта, сидя на мягкой подушке, в окружении малых ханов, а, рядом
с ним, - под охраной двух могучих воинов, будет стоять князь
Игорь и, - стоя,-/повинуясь своей участи/,- с горечью вслуши-
ваться в новые слова поэта-песнетворца БОЯНА. Ведь БОЯН уже
успел воспеть славу полку Игореву,- началу его похода, и полной
победе Игоря в первом сражении. . .
Во второй битве - слава за Кончаком.
Каким же будет теперь запев "Слова о полку Игореве?"...
Оставшимся в живых русичам и князю Игорю наизусть пом-
нятся слова ПЕРВОГО запева "Слова":
"Кони ржут за Сулою;
Звенит слава в Киеве;
Трубят трубы в Новгороде;
Реют стяги в Путивле!..."
Этот запев теперь неуместен... Плененные русичи - молча, поту-
БОЯН - презирает и мудро предостерегает: " Не теряйте разума: -
теряя разум,- теряют воинственную голову!" В этом суть завершаю-
щих строк " Слова о полку Игореве"..
Заканчивая, в силу ограниченности места и времени, краткое
обоснование авторства БОЯНА в "Слове о полку Игореве", мне хотелось
бы, Дмитрий Сергеевич, чтобы Вы, положив перед собою и текст
"Слова - моления Даниила Заточника" вместе со мною занялись его тексто-
логическим анализом - ЗАНОВО. Ибо "Слово - моление Даниила Заточника"
Написано БОЯНОМ в том же половецком стане в том же1185 году "специально" хану Кончаку.;
Написано - опять - таки - гениально: дабы под видом "воспевания"
славы - вдрызг высмеять тщеславие и тупость хана.
И... при этом - умудриться получить желанное вознаграждение:
-освобождение из плена и самого БОЯНА, и его двенадцати послухов.
О неповторимости и совершенной "неясности" "Слова - моления
Даниила Заточника",- как Вам известно, исписаны тонны бумаги. Но,-
кто, где, когда, зачем и кому написал его, считалось и считается
поныне - загадкой.
И Вам, Дмитрий Сергеевич, эта "загадка" не далась. А никакой
загадки нет. Попробуем в этом разобраться, опять - таки,- опираясь
на истину,- единственно надежную опору в исследовательской работе.
СЛОВО -МОЛЕНИЕ ДАНИИЛА 3 А Т О Ч Н И К'А
/текстологический анализ на авторство/
После побега Игоря из плена, из стана Кончака,- положение ;
поэта -БОЯНА, безусловно осложнилось. Во - первых, Кончак настаивал
на том, чтобы поэт - БОЯН продолжил "Слово" и обвинил Игоря в трусости:
бегство не делает чести воину. БОЯН дипломатично отказался, сославшись
вероятно, на то, что хану Кончаку это славы не прибавит: ведь Игорь
убежал не с поля брани, а из плена. Стало быть Игорь - обманул, пе-
рехитрил Кончака! И малые ханы будут ехидно посмеиваться над Конча-
ком но и над поэтом - БОЯНОМ. Лучше побегу Игоря не придавать особого
значения и "затмить" разговоры о ловкости Игоря - устройством
празднества - с играми и плясками. Если самому Кончаку устройство
такого увеселения не совсем разумно,- все - таки Игорь - то убежал,-
то он,- БОЯН, согласен,- со своим послухом Даниилкой - скоморохом,-
устроить хану с его приближенными и воинами - веселое представление,
и на этом представлении он, поэт - БОЯН, "постарается" своим участием
в "представлении" - укрепить пошатнувшийся авторитет и слегка поблек-
шую славу хана Кончака. На этой основе появился текст "Слово -
моление Даниила Заточника". И это не просто текст, Дмитрий Сергеевич,
это - сценарий для двух действующих лиц: для строго - торжествен-
ного поэта - БОЯНА и для Даниилки - скомороха, наряженного в рванье,
взлохмаченного, с измазанным сажными потоками лицом, словом вызыва-
ющего смех одним своим видом.
На той же сборищной площади, где БОЯН читал несколько недель
тому назад "Слово о полку Игореве", собрались те же половчане и
плененные русичи, но теперь уже не только слушатели, но и зрители.
На холсте, растянутом на раме из прочных реек,- БОЯН углем изобра-
зил Кончака в натуральную величину. Половчане - ахнули! - У них на
глазах появился второй Кончак!.. Представление - началось. Площадь
то замирала, внимательно вслушиваясь в слова поэта -БОЯНА и толмачей, то покатывалась со смеху от проделок и слов Даниилки -скомороха. А когда это - рискованное для БОЯНА, представление закончилось, Кончак, не уловивший незаурядного подвоха, встал высоко поднял руку и объявил властно: " Я доволен тобой, поэт - БОЯН. Ты удвоил мою славу и силу - теперь нас двое.
- И я отпускаю тебя, поэт - БОЯН, только не в Русь, а за море,-
будешь в заморских странах славить силу мою, богатство и мое почтение
к тебе, поэт - БОЯН. Я одаряю тебя, поэт - БОЯН, золотом и самой
красивой полонянкой. Ты - свободен, поэт - БОЯН! И Даниилку забирай
с собой. И всех послухов твоих я отпускаю в Русь - они - не воины.
Да будет так, как я сказал! - Я - великий хан Кончак!""
Это вступление, разумеется, Дмитрий Сергеевич, не из научного
трактата. Это всего-навсего зарисовка из сценария для фильма о
БОЯНЕ. А вот так,- делится, текстологически, для исполнения в
двух лицах, сценарий - текст "Слово - моление Даниила Заточника":!
БОЯН:
/ нарочито
торжественно/
Вострубим, как в златокованые трубы, во все
силы ума своего и начнем бить в серебряные
органы, гордости своею мудростью! Восстань,
слава моя,- восстань в псалтыри и в гуслях!
Даниилка:
/ лениво потягива-
ясь и сонно зевая/
Встану рано, да исповедаюсь перед тобой...
/ Общий смех/
БОЯН:
Да раскрою в притчах загадки мои, и провещаю
в народах славу мою!
Даниил:
/с почтением ука-
зывая на БОЯНА/
Сердце смышленного укрепляется в теле его
красотою и мудростью, а моему языку быть
тростию книжника - скорописца,- и устам моим
вторить написанному, как речной быстрине
в берегах струиться, не выходя из них...
БОЯН:
Ради этого, ради сочувствия ближнему моему, и
написано все это,- дабы разбить зло, как
древние /спартанцы/ младенца о камень...
Даниилка:
/заискивающе,
обращаясь к
хану Кончаку/:
Но боюсь, господине, похуления, твоего на
меня...
/ Общий смех/...
- ... И так весь текст " Заточника" четко делится на фразы - на
слова - поэта - БОЯНА и слова Даниилки - скомороха. В данной работе
нет необходимости перепечатывать все "Слово - моление Даниила заточ-
ника". Мы изберем только те фразы из "Заточника", которые связывают
его со "Словом о полку Игореве" явными признаками единоавторства.
Вот, например, фраза:
БОЯН: Ибо, господине, кому живется боголюбиво, а мне горе
лютое, кому - бело озеро, а мне - смолы черней; ко-
му Лаче озеро, а мне на нем сидя, плачь горький ;
кому - Новгород/Северский/, а мне - и углы опали ,
ибо не в расцвете судьба моя ...
БОЯН: Не лгал мне Ростислав - князь, когда говорил: "Лучше
мне смерть, нежели Курское княжение"...
Даниилка: Дивно за бугром коней пасти...
БОЯН: Гусли ведь настраиваются перстами...
Поход Игоря начался из Новгорода Северского и Курска. Автор
"Слова о полку Игореве", поэт - БОЯН,- участник похода и пленен
вместе с Игорем. И в "Заточнике" говорится о том же: о Новгороде
и Курске, о том, что автор "Заточника" живет на берегу озера -
в шатре /в жилье без углов/.
Он, поэт - песнетворец, и в "Заточнике". И не просто поэт,-
а поэт всеизвестный,- прославленный, но находится в "заточении",
от которого жаждет избавиться: "Восстань, слава моя, восстань в
псалтыри и в гуслях"...
- Совершенно очевидно, Дмитрий Сергеевич, что автор "Слова о
полку Игореве" и автор "Заточника" - одно и то же лицо - поэт-БОЯН.
И "Слово - моление Даниила Заточника" должно быть изучено не
менее тщательно, чем "Слово о полку Игореве". В "Заточнике", в про-
изведении не менее талантливом, чем "Слово о полку Игореве", лите-
ратурный гений БОЯНА раскрывается в полную мощь: в "Заточнике"
БОЯН - "играючи" - велик как мыслитель, глубоко понимающий суть жиз-
ни, ее извечные мелочные перипетии и общеземные проблемы. В "Заточ-
нике", построенном на общежитейских и личных мотивах,- ценнейшие
автобиографические сведения о БОЯНЕ. Устами Даниилки, в "Заточнике",
БОЯН называет себя книжником - скорописцем, а в конце текста "Заточ-
ника", Даниилка говорит, обращаясь к хану Кончаку,: " Я, княже, ни за
море не ездил, ни у философов не учился"... Это относится к БОЯНУ.
Он -БОЯН, книжник - скорописец, учился не только дома, на Руси, но
и за морем у великих философов. Вот, почему, исследователи "Слова
-моления Даниила Заточника" терялись в догадках, когда пытались
понять, кем мог быть автор "Заточника" в жизни: талантливым ре-
месленником, высокопоставленным церковным служителем или остроумным
и мудрым боярином - советником князя в государственных и хозяйствен-
ных делах, но за что - то угодившим в опалу...
Нет, Дмитрий Сергеевич, не в опале был автор "Заточника", а в
плену. И по "специальности" он - образованнейший человек своего
времени, прекрасно разбиравшийся в ремесленных, церковных, хозяй-
ственных и государственных делах,- был книжником - скорописцем -по-
этом- песнетворцем. И не только поэтом - песнетворцем. У Козьмы
Пруткова и Евг. Сазонова был гениальный прородитель, автор "Слова
-моления Даниила - Заточника".
Великий БОЯН устроил Кончаку " представление" в двух лицах.
Текст "Заточника" - это сплошное сияние мудрых притчей, лукавых
загадочностей и сплошные - убийственно хлесткие, неподражаемо
тонко завуалированные, иносказания.
" Заточник" - это гениальная игра БОЯНА " во все силы-ума сво-
его", игра "гордостью своею мудростью". БОЯН с блеском выиграл эту
игру - игру ума и таланта поэта - с высокомерной тупостью хана.
Может возникнуть вопрос: почему в "Слове о полку Игореве"
/ в той мнимозавершенной части, которую он читал половчанам и пле-
ненным русичам на сборищной площади/ БОЯН в малом по объему тексте
- пять раз! - называет свое имя, а во всем тексте "Заточника", даже
мельком не упоминает его?..
- Понять это, Дмитрий Сергеевич, проще простого: зачем БОЯНУ в
" Заточнике" называть свое имя, если слушатели и зрители "представ-
ления" - половчане и русичи хорошо знают, что они слушают и видят
перед собою БОЯНА. Поэтому БОЯН называет по имени лишь своего " на-
парника" по игре - Даниилку. Дабы знали все, что он - скоморох по
имени Даниил - "вымолил" у Кончака свободу и себе, и БОЯНУ, кото-
рый сам лично не намерен был унижаться перед ханом, даже ради сво-
боды. БОЯН попросту брезговал упоминать свое имя в сценарии "Заточ-
ника", ибо его обращение к хану Кончаку было не истинным словом
БОЯНА,- а, /далеко не безопасной/ игрой в "СЛОВО Б0ЯН0В0". Будь
сам БОЯН менее талантлив , или Даниилка менее сообразителен, "Слово
-моление Даниила Заточника" было бы последним творением БОЯНА. Но,
как уже говорилось, БОЯН выиграл состязание света, разума и таланта
с темной кичливостью, силой и властью!
И вернувшись из половецкого стана / через Византию, Готию и
Болгарию/ на родную землю русскую двадцатисемилетним, БОЯН жил и
творил на ней до - поистине - глубоких седин - до 108 лет.
Закончив в 1186 году "Слово о полку Игореве", БОЯН еще около
восьмидесяти лет жизни посвятил творчеству. Посвятил литературе
Руси, ее культуре, ее просвещению и ее истории. Да, можно без пре-
увеличения сказать, что БОЯН творил не только литературу Древней
Руси, но и ее историю. По всей Руси, во всех княжествах, БОЯН ис-
кал князя, который смог бы противопоставить силе монголо - татаро-
ких и шведско -немецких завоевателей - силу русскую. Противопоста-
вить не просто силу - силе, но и мудрость поли - и ,что на пиру у
Игоря, после соколиной охоты, он, БОЯН, прежде, чем поднять
заздравную чашу, пел славу:
Старому Ярославу,
Храброму Мстиславу,
Красному Романови...
И заканчивается новый запев словами о том, что теперь,-
ему - БОЯНУ, - петь славу Святославичу довелось не после
соколиной охоты, и не в праздничном застолии, а, после кровавого пира, в стане врага:
- ОРЛОМ -
- взмывая сизым -
- ввысь -
- в подоблачье...
- И ведал он -
- о первых днях
усобицы...
- Но славил их -
- отменною охотою,-
- Когда пускалось
- враз -
по десять соколов
- На тысячные стаи
лебединые!..
- И пир гремел !-
- и пел князьям -
с дружинами
- Он на пирах на тех -
хвалу достойную...
- Смиряя рознь,-
- Он славу пел,-
- ко времени, -
-То - Ярославу Мудрому ,-
- То - храброму
- Мстиславу,-
- что Редедю поразил,-
- в поборьи-
Пред полками, пред Косожскими...
- То Красному Роману !..
- Святославичу-
Боян же, братья,
- ныне-
- Не в застолии!..
Поет суть славы...
- Да-
- Ныне нам-
- Предстало -
- Братья - русичи,-
- Не десять соколов -
- пускать -
- на стаю лебедей,-
Тяжко БОЯНУ петь такую славу Святосла-
вичу,- и БОЯН лишь возлагает свои вещие персты на живые струны
гСлове о полку Игоревеуслей, которые сами, тики. И БОЯН нашел,
открыл для Руси такого князя. Став "домочадцем" Александра Нев-
ского, и, воспользовавшись непререкаемым авторитетом словутного
песнетворца, БОЯН внушил новгородцам и псковичам, что только во
главе с князем Александром они смогу преодолеть шведских, а затем
и немецких рыцарей. Понимая, как обескровлены силы русичей после
"ледового побоища", он - БОЯН - внушил и Александру Невскому муд-
рую политическую мысль о необходимости пойти на мнимый " поклон"
к хану Сартаку: Руси нужна была передышка для накапливания сил.
Вместе с Александром Невским у Сартака, возможно, "гостил" и
БОЯН в качестве переводчика и советника /разумеется под иным име-
нем/, пока князь - воин не освоился с ролью князя - дипломата. Неожи-
данная, преждевременная смерть Александра Невского /1263 г./ отра-
зилась непреходящей болью в душе БОЯНА. Почти не надеясь написать
повесть до конца /БОЯНУ было уже 106 лет/, он решается хотя бы
положить "начаток" повести, чтобы церковники не превратили образ
князя в образ святоши.
И БОЯН - успел - дописал повесть до конца, по своему, по -
БОЯНОВСКИ. Наделив имя Александра Невского святостью, он воспел
в образе князя Александра Невского главные его черты: мудрость
государственного деятеля и стратега - истинного патриота земли
русской. Повесть о великом князе Александре Невском - последнее
законченное творение великого БОЯНА. Лебединая песнь славутного
песнетворца - "Слово о погибели русской земли по смерти великого
князя Ярослава" - осталась незавершенной. Причины тому могут быть
две: или уход БОЯНА из жизни, или неугасимая и вещая вера великого
БОЯНА в бессмертие земли русской, и БОЯН - сознательно -оборвал
лебединую песнь, поручая самому времени, самой истории завершить
ее - иными - гимновыми словами славы и величия, - словами, кото-
рыми БОЯН начал, в тяжкое для Руси время, свою лебединую песнь:
" 0 светло светлая и красно украшенная земля русская!"
Поистине вещий, великий сын Руси БОЯН - всю свою жизнь по-
святил благу и процветанию родной земли. Он пророчески предсказал
и ее светлое "красно украшенное" будущее. Литературный гений веще-
го БОЯНА был духовным оплотом народа русского в эпoxy почти трех-
векового ига. Завоеватели не одолели его словутности. СЛОВО БОЯ-
НОВО, его имя и память о нем,- от поколения к поколению народ
возрождал и устно, и свято хранил письменные источники - творения
БОЯНА - тайно множа их старательной перепиской, в недоступных для
ханских соглядатаев, кельях и светелках. Внешние враги БОЯНА были
беспомощны в желании искоренить его бессмертную славу. Это почти
"сотворили" его соотечественники - церковники, - в период раскола,
когда без разбора сжигались рукописные памятники; царь Иван Грозный-
приказавший опустошить церкви и монастыри Новгорода и Пскова.
Опричники с тупым восторгом любовались кострами из летописей,
"изборников" и других бесценных сокровищ,, которые, для темных ис-
полнителей царской воли, были не более чем "хламом"...
Нет сомнения в том, что среди пылающих тогда сокровищ пылали
и творения БОЯНА, в свое время довольно долго жившего в Новгороде
и Пскове, рядом с князем Александром Невским. Возможно, в личной
библиотеке Ивана Грозного что - то созданное рукой БОЯНА -уцелело
от костров, устроенных по велению царя. Но библиотека Грозного -
пока - не обнаружена. Круг возможностей встречи с творениями БОЯНА,
как видим, исторически сужался до экземпляра "изборника" БОЯНА на
его Родине - в Ярославле. И следом за церковниками и опричниками
- ученый муж А. И. Мусин - Пушкин подверг его пламени московского
пожара,- подверг своей безответственностью и неспособностью оце-
нить бесценность этой рукописи.
И стоит ли сегодня удивляться бездарности перевода "Слова
о полку Игореве", который он - Мусин - Пушкин успел, слава богу.
сделать. Стоит ли удивляться и тому, что он, чиновник, Мусин -Пуш-
кин, и иже с ним - чиновно -ученые мужи,- не усмотрели в "Слове о пол-
ку Игореве" величественный образ самого автора - гениального песне-
творца, поэта - БОЯНА. Удивления достойно иное, Дмитрий Сергеевич.
Как до сих пор, бесспорная истина, истина - явная и абсолютная -
истина об авторстве "Слова о полку Игореве" - не могла выбиться
к свету из под темного гнета Мусин - Пушкинского недомыслия? Как
могло "умозаключение" литературно бездарного обер - прокурора Синода-
Мусина - Пушкина оказаться настолько "весомым", что обратилось в
нелепо - кощунственную ДОГМУ о "безвестности" автора "Слова о полку
Игореве"? Как могло свершиться такое, что эта заскорузлая, пустопо-
рожняя догма с непостижимой живучестью перекарабкалась и в наш век,-
и до сих пор,- глыбоподобно давит на умы ученых - литературоведов
и переводчиков "Слова о полку Игореве"? - Откуда в ней, в этой без-
донно - пустопорожней и неуклюже - кощунственной догме о "безвестности"
бессмертного имени БОЯНА - оказалось столько глыбоподобной " весо -
мости" и "непоколебимости", кто утвердил эту "непоколебимость"?! -
Ответить, Дмитрий Сергеевич, на это можно, разобравшись в
стечении обстоятельств, при которых " совокупностью" деяний и мне-
ний имен известнейших порождена была эта догма и наделена статусом
" неприкосновенности". Не впадая в панический страх перед авторите-
тетами, назовем, Дмитрий Сергеевич, - почтеннейшие имена " творцов"
догмы: Мусин - Пушкин, Карамзин, Жуковский, и косвенно - A.C. Пушкин.
Сами того не ведая, и, разумеется, без злого умысла, они "совокупностью"
деяний и непререкаемостью авторитетов наложили "вето" на имя Бояна.
И величественный образ гениального поэта перевоплотился в образ
старца - гусляра, что якобы под руку с поводырем - подростком бродил по
Руси и пел славу русским князьям - самоучно подыгрывая пению своему на
самодельных гуслях. Примитивизм образа БОЯНА прижился с легкостью
необыкновенной. И не случайно: на Руси действительно было немало таких
гусляров - песнетворцев, от которых берет свое начало устное народ-
ное творчество. Имена их не сохранены, поскольку народное творчество
имен не фиксирует, не называет, - в силу самой специфики устного на-
родного творчества - живущего рядом, и - совместно - с литературой
письменной. * ~
Разумеется, Дмитрий Сергеевич, это открытое письмо - не моно-
графия о жизни и творчестве БОЯНА, работе над которой мне выпало на
долю посвятить более тридцати лет. Поэтому, мною избраны / из всего
содержания монографии/ только те текстологические, литературоведче-
ские и историко - хронологические доводы, которые с очевидной, даже
не для специалиста, убедительностью раскрывают научную несостоятель-
ность " ученой" позиции о безвестности" автора "Слова о полку Иго-
реве" - иначе говоря - кощунственного ученого забвения имени гениаль-
ного поэта древней Руси.
Форпост этой " ученой" позиции восемнадцать десятилетий
зижделся на литературной бездарности и обер - прокурорской "ученос-
ти" Мyсина - Пушкина, а пустые тылы ее ограждала неподступная стена
из " совокупности" целого ряда - высочайшего, с точки зрения автори-
тета имен, оказавшихся в этой неестественной, несовместимой "сово-
купности" по роковому стечению обстоятельств.
Следом за Мусиным - Пушкиным " Слово о полку Игореве "изволи-
взялся за "освещение" темы жизни и творчества Бояна, темы, кото-
рая лишь для прикосновения к ней - потребовала годы и годы кро-
потливейшего труда, труда изнурительного, и безмерно радостного,
когда нестерпимая боль в висках, от бессонных ночей, вдруг схлынет
от озарения: вот она та буква -единственная, всего ли ль буква,
подтверждающая небеспочвенное, тягостное сомнение в правильности
интерпретации строки другими исследователями... Всего лишь буква.!.
К примеру, вокруг "Емляху дань по беле от двора" - долгие годы
между серьезными исследователями "Слова о полку Игореве" шли
дебаты: по белке, по монете, или по горностаю, собирали половцы
дань с каждого двора, беспрепятственно, некоторое время, набегая
на русские земли, в результате поражения Игоря в далекой половец-
кой степи. Так вот, дебаты по поводу белок, монет и горностаев
/и даже песцов/ были бурными, но... напрасными. В тексте "Слова",
после слов "Емляху дань" нужно поставить точку. И следующая строка
наполняется четким, ясным смыслом: "Побеге от двора ти ибо два
храбрая Святъславлича, Игорь и Всеволод, уже лжу убудиста,, которую
то бяше успилъ отець ихъ Святъславъ грозный великыи Киевскыи
грозою"... Интуитивно верно почувствованная описка в тексте одной
буквы избавляет поэму о т "темного места", исследователей от поле-
мики в области "пушных знаний", а автора "Слова о полку Игореве"-
от упреков злопыхателей - в поверхностном знании, современных ему,
правил сбора дани. Автор "Слова", конечно же - знал, что дань, в
его время, собиралась не "от двора", а "от дыма". И конкретизировать
вид и размер дани у автора "Слова" не было необходимости, ибо он
говорит о грабеже половцами тех русских земель /княжеств/,из
которых князья "побеге от двора",- оставили свои земли беззащит-
ными и, тем самым, возбудили у половцев жажду легкой наживы.
Таковы, лишь на одном примере, тяготы и радости исследовательской
работы. Вряд, ли они знакомы А. Никитину. Иначе он не уподобился
бы Хлестакову в своих, легких, как дым, намерениях "управлять"
не каким то там "департаментом", а всей поэтической судьбой Бояна.
И понимает ли Никитин, что Хлестаков, в сравнении
с ним - Никитиным, - куда как безобиден: круг семьи городничего
- это не круг читателей " Нового мира" и "Обзора"... И как
теперь быть Никитину с его "щедрейшим" обещанием одарить бол-
гарский народ гениальным поэтом древней Руси - Бояном?...
• А может быть Никитин не так прост и наивен в помыслах?-
• Возможно он болгар считает настолько наивными, что они, из
патриотических чувств, станут, в сплошном единодушии, проявлять
недовольство: вот, мол, Никитин обещал, а все остальные рус-
ские - против возвращения Бояна Болгарии... Не хочется верить,
что Никитин так примитивно представляет себе знание болгарским
народом своей истории и культуры. Время покажет, что было
у Никитина /и иже с ним/ на уме... А сегодня, хочется надеяться,
что члены комиссии по проблемам "Слова о полку Игореве"
непричастные к безапелляционным опусам Никитина в "Новом мире"
и "Обзоре", помогут своему коллеге избавиться от хлопот по
"переселению" Бояна, а, заодно, и от ореола "славы" создателя
очередной кощунственно - нелепой версии вокруг имени Бояна...
Говорю об этом, как человек, который более четырех лет тому
назад "довел" свою тридцатилетнюю работу о творческом наследии
Бояна до относительной завершенности... И тогда мне подумалось:
не будет пустым бахвальством, если я ознакомлю с нею... пожалуй...
академика Д.С. Лихачева...
Дмитрий Сергеевич принял меня не без предвзятой настороженности:
что может сказать о "Слове" человек в науке неизвестный,
да еще и с периферии?... Вероятно, нечто... дилетантское...
Однако, вскоре, беседа приняла характер, как мне показалось,
искренней научной "безранговости"... Дмитрий Сергеевич, не отвле-
каясь прочел фрагменты моего перевода "Слова": доводы на автор-
ство Бояна в поэме и в других памятниках... С особым интересом
рассматривал макет "Шерешир".
- Как Вам это удалось? - Уже во времена Татищева,
слово это умерло, исчезло...
- У него, у этого слова, остались, и живут в наши
дни, слова - родственники:"шерошириться", " шеробориться",
"расшарашиться", - далекие, грубоватые, но - родственники".
Они мне и подсказали, как выглядели шереширы, как на них пла-
вали, и как на них же- "посуху", воины-русичи " стреляли" степ-
няков-недругов... А вот как выглядели "стрикусы"... А Всеслав
- князь, который у Бояна "хытр" и двоедушен - не русич,- он,
по матери, потомок хазарских евреев, потому и не посчитался
с неприкосновенностью Ярославля - и пожег его без нужды, и нагло пограбил храмы. А Кощей - лицо конкретное, и лишь
значительно позже его имя стало именем "сказочным", именем
презренным, за предательство и бесчестность... И беседа за-
тянулась. Похоже, было, что у академика Д.С.Лихачева возникло
искреннее желание встретиться со мною вновь, через год, если
неизбежное вмешательство хирургов в мои "внутренности" не
обернется летальным исходом... /Четко просматривалась такая перспектива/ Но - обошлось. И через год красноярский поезд прикатил меня в Москву, а финский - в Ленинград. К моему немалому удивлению Л.С.Лихачев сразу же узнал мой, даже "телефонный" голос...
Но... мне памятен - до подробностей - наш телефонный диалог:
Это вы?!., живы - здоровы?!.. Сегодня я очень занят.
У меня встреча со школьниками, а на днях уеду в Москву, по неот-
ложным делам... И вдруг: Я не дам санкции на публикацию Вашей
работы... Вы столько времени пренебрегали контактами с официаль-
ной наукой...
- Не пренебрегал, а не хотел вносить "лепту" в мелкую
суету вокруг великого имени .И без меня, вокруг него, - сотворен
почти бездонный чернильный омут... И хотелось вычерпать его,
вычерпать до дна, чтобы все увидели,- вот она истина, сто
восемьдесят лет лежит на дне этого омута...
- Какой, извините, омут, какое дно?
-Повторяю: омут чернильный, а дно... как во всяком
омуте - вязкое, тинистое, затхлое...
- Я с Вами разговариваю серьезно...
-Я - тоже, только у меня хорошее настроение: через
правильное прочтение "Заточника" судьба Бояна прояснилась до
бесспорности... С этим и приехал к Вам, в Пушкинский дом, в
сектор древнерусской литературы...
- И напрасно приехали. Санкции на публикацию не будет,
-Чем объяснить такую разительную перемену, Дмитрий
Сергеевич, в отношении к моей работе? - Догадываюсь, Вас волнует
судьба тысяч работ о "Слове о полку Игореве", - накопившихся за
полтора столетия? - Но истина о Бояне - одна, и стоит всех этих
работ - и вкупе взятых, и поштучно... И, потом, не ждет все эти
работы бесследная гибель: весомое зерно отсеется, пустая мякина
отвеется... Но все будет храниться, только все - по своим сусекам...
по достоинству, по научной ценности...
...Ответа не последовало. Последовало лишь нудное
гудение в телефонной трубке...
Набрался мужества улыбнуться соседу по гостиничной койке:
Положили трубку на рычаг, а рычаг -не в мою пользу...