Семенченко Марина Вадимовна : другие произведения.

Жизнь на гране

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    От меня читающему. Вступление от автора никто не читает. Но если вам интересно, я попыталась рассказать о том, что я вижу, о том, что меня волнует. Действительность, я вижу ее так. Я разделила мою историю на фазы ( от 1 до 3 ). Начало всегда светлое, но конец всегда разный.

  
  
  
  
   * * *
   Жизнь на гране чего-то настоящего - несуществующая, неприступная граница твоей истины. Игра в прятки под лозунгом: "Не найдут - больно не будет". Ты меня не ждал.
   Я - цунами твоей жизни.
   Я - торнадо твоей действительности.
   Я - белое пятно на черном фоне.
   Бегство - не метод, перемены неизбежны. Хищницы редко становятся жертвами. Красота в ожидании уродства утра. Мне многократно больно и страшно...
   Почему мы неизбежно существуем под прикрытием? Зачем писатель скрывается в образе своего героя, а читатель притворяется, что он что-то понял? Мы изначально обрекаем себя на фальшь. Мы - дети индустриальной цивилизации с полным отсутствием собственной реальности. Грань наших мыслей - абсурд.
   Я - это громкое, аморальное слово, лишенное исчерпывающей сути. Я - нечто, и позвольте мне им остаться.
   Многое не по мне, многого не хочу. Пока все ничего, хотя много плачу. (2004-07-23)
   Так поступает отчаявшийся, так живут миллионы. Человек одинок по жизни, нет и не будет победы. Мы сами загнали себя в тупик. Что ты можешь противопоставить одиночеству? Что сильнее отчаянья? Мы сгрызли последние корки доверия.
   Я- только буквы, печатные буквы.
  
   Фаза 1
   Счастье, как оно есть, для таких, как я.
  
   Знаешь, как это бывает? Минуты целостного счастья, когда гармония и единство мира поглощает тебя, заглатывает живьем, давая даже самому безнадежному, пропащему пессимисту возможность недолго, самую малость, дышать, захлебываясь в чистом, непривычно легком воздухе. Такие минуты приходят неожиданно, они быстротечны, я всю жизнь ловлю их. Забывая все, нельзя быть благоразумным, ведь тогда твое безумие не имеет смысла, оно контролируемо, не свободно, заключено в жестких рамках человеческой действительности. Человек изначально несчастлив, я говорю о той степени сверхощущений, когда чувства переливаются через край, граничат с возможной, установленной человеком границей невозможного, предельного, тайного. Успешность человека, часто воспринимаемая за счастье, - недопустимая степень самообмана. Говоря себе, я счастлив, человек часто рассуждает так: "Я счастлив, да я счастлив, а почему собственно я не должен быть счастлив, ведь у меня есть любящая семья, пусть нешикарная, но приличная работа, друзья..." Множество пунктов возможно добавить в этот список, но являются ли они первопричиной? Счастье- это внутренняя субстанция, концентрация неких душевных сил, имеющих самостоятельные корни, не зависящие от внешних факторов, безусловно важных в жизни человека. Итак, если первопричина гармонии внешней в гармонии внутренней, то встает следующий вопрос: достичь этого внутреннего созвучия, и о культивировании его в душе человека в момент срочной необходимости для индивида, непосредственно выражающего это состояние счастья. Момент же некой вынужденной культивации связан с некими событиями пережитыми личностью в прошлом.
  
   Быстрое, недолгое счастье
   Сложно говорить о том, что из жизни утекает; я молода, но во мне нет легкости, и именно о ней я собираюсь писать...
   Это неописуемое состояние невесомости твоей плоти, твоего бремени после пары бутылок, состояние псевдолегкости, мнимой свободы, желание всепоглощающей жизни.
   Состояние неонового света, абсолютного счастья и гармонии - вот зачем я и тысячи таких, как я, уходят в отрыв. Я обычная, во многом странная - живая. Это отличительная черта меня от всех остальных. Мне мало просто покорения стандартов, я хочу идти дальше, биться об лед патриархальных рамок, рушить традиционные обычаи, изменить мир, перекроить его по моим мерка. Присущий молодым максимализм, крайности, оторванные от реальности, возможно...
   Вот еще одно утро, каких тысячи. Мертвенно - бледный свет в окно; такой любимый, он как бы делает жизнь утра легче. А эта жизнь отличается от дневной, ночной, вечерней, праздничной, будничной тем, что она каждый раз одна и та же. Глаза откроются чуть раньше будильника, потом он разорется дотошным визгом, ты, еще не проснувшись, скинешь его на пол, он заткнется. Нехотя встанешь, добредешь до ванной, там спасительный кран холодной воды и зеркало... Ужаснулись... и понеслось: накрасилась, умылась, оделась, запихнула в себя пару бутербродов и вышла из дому, заснула в метро, очнулась у нужной станции, выбежала, чуть не опоздала. Потом не менее "интересный" день, потом воля. И вот с этого момента до самого утра начинается твоя свободная жизнь, время, существующее для тебя, во имя тебя одной, время твоих чувств, мыслей, желаний. Все до боли прекрасно, когда тебе столько, сколько мне сейчас. Легкий ветер в лицо, и ты уже другая, до утра еще есть время, и ты пока еще свободна. Мелодия мобильного, на экране знакомое имя.
   Ты: Да.
  
  
  
  
   Кто - то по другую сторону: Ну и где ты? Дожидаясь тебя, помереть можно, тащись сюда, код знаешь. Тут наших до ... и больше. Если что, то звякнешь.
   И ты, бесспорно, уже минут через 20 там. Знакомые лица плывут в едином порыве, запах истлевших на кухне сигарет, недопитое пиво. Народ бредит на диване, орет музыка в открытые ночные окна, стучат соседи, звонят в звонок, орет телек, вьется дым твоей сигареты - и все хорошо. Занимаешь свое место на диване и слышишь, как за стеной кто - то матерится, куда - то звонит, на что - то жалуется кому - то. А дым все вьется, уже пахнет ночью, чуть холодно. Сперва вылетают пробки, гаснет свет, затыкается все, кроме соседей, но и те орут недолго. Рядом шорох, кто - то поворачивается к тебе.
   Голос из телефонной трубки: А ... пришла, я так и знала, что придешь, хочешь, может жахнем?
   Встаете и идете на кухню, шарясь по стенке. Там она зажигает свечку и ставит ее на стол. Огарок освещает баррикады недопитых бутылок, пьете из горла, облокотившись спиной о стенку. Пламя гаснет, снова темно. Огонек твоей зажигалки, тяшка, передаешь через стол, но она отказывается, под ее языком таблетка. Снова вдох - отрыв. Теряешь вес, легко...Светает; праздник жизни кончается; уходишь первой, остальные спят. Не помня, как уже дома, контрольная таблетка от головной боли, сон. И снова жизнь утра, невыносимая тяжесть будней в ожидании легкости ночи.
  
   Жалкое счастье.
   Но ад кончается, и вот долгожданная чистота ночного воздуха, отходняк. Ты уже завернула за угол, знакомое место в подворотне, за автострадой. Здесь рубит музыка, подростки, такие же, как ты, ловят кайф у входа. Длинная очередь неизвестных фанатов, еще менее известных групп ждут, пытаясь войти. А ты мило идешь мимо них, подходишь к знакомому парню в кепке и армейской защитной окраски штанах. Он улыбается тебе каждый раз.
   Он: Ну, здорово... давно тебя не было. Тобой интересовался этот ,.. думаю, там не проблема договориться, "товар" ща дешевле.
   Ты: Ладно, у меня знакомым надо. Внутри его найду?
   Он: За стойкой. Ты по списку?
   Ты: Как всегда, знаешь же...
   Внутри стойкий запах болота. По темной лестнице, полной народа, идешь вниз. По ходу бросаешь ответные приветы, не зная кому. Там тебя сносит звуковой волной, в груди отголоски ритма стучат мерно, с нарастающей силой, уши закладывает. У стойки знакомый пытается завязать разговор, покупает выпить и через некоторое время растворяется в толпе беснующихся у сцены. Парень, про которого говорила на входе, тоже начинает с улыбки.
   Он: Привет, давно жду, где виснешь?
   Ты: Ща у старых друзей, не заводит щум.
   Он: По- тихому , и в отрыв?
   Ты: В основном.
   Он: Давай с делом потом? Кстати, твой здесь.
   Ты киваешь в знак согласия и поворачиваешься лицом к толпе. Голубые джинсы горят белым. В толпе много таких всполохов, пропадающих у сцены. Сначала узнаешь футболку, потом и знакомое лицо. Отворачиваешься .
   Ты: Я пришлю одну завтра, это для нее.
   Он кивает, ты уходишь. На улице свежо. Вот она - легкость общения, парящая над пустотой неизвестности.
  
  
  
  
   Еще более скользкое счастье
   Попробуй, представь меня. А теперь подумай, что бывает, когда такие, как я, одержимы идеей, всепоглощающим желанием. Необходимость во что бы то ни стало получить необходимое, законное. Теплота человеческого тела - вот, что манит нас. Прозрачное дно 3 по счету бокала муската, теплое, кричащее пустотой. Вкус сладости на губах, гладишь языком небо - блаженство. Закрываешь глаза и снова она - легкость. Звук каблуков отдается в голове мерным ритмом, тебе все подвластно сейчас. И ты делаешь это лишь потому, что можешь сделать. Медленно подходишь, прикосновение руки, как дуновение ветра. Пальцы касаются плеч, затем мимолетный взгляд, и вот он уже все понял. Инициатива его. Движения рук, слова, движения - все хорошо отработано, приготовлено зарание, каждый раз, как предыдущий, не лучше, не хуже. Накатанная дорожка событий, привычная - одна и та же. Ты получила желаемое, пока пьяна счастлива, лишь отходишь - легкость уходит. Нет больше топкости обьятий, маняшего притяжения. Одеваешься быстро, уходишь в спешке. Ничего никогда не обьясняешь, ничего после никогда не спрашиваешь.
  
  
   Ждать. Меньше всего люблю ждать. Меня не хватает. Любил бы ты меня, если бы я принадлежала одному тебе? Ценил бы ты меня, если знал бы, что я не уйду? Или таким, как ты, не нужно ничего, кроме этой чертовой легкости?
  
  
   Фаза 2
   Религиозный протест против религиозного неравенства - блажь устоев, фастфудовская псевдореальность истории, так легко впитываемая молодежью и так же извращенная их отрафированными мозгами; ограниченность , узость мысли - порок современного человека. Мы никому ничего не доказали. Холодная война сознаний субъектов с их заведомо неиспитой, фальшивой жизнью. Стекло нашей правды - лотерея. Мы изначально трупы, определенные нашей же узостью. И вот реальность, которую мы имеем каждое утро.
   Мутит. Каждый вечер после праздника меня мутит.
   Комья подступают к горлу, и кажется, что вокруг темнеет.
   На ощупь, сотрясая квартиру, ты двигаешься в сторону сортира.
   Отходняк, по телу бегут мурашки, медленно шевеля ногами.
   Уже не мутит. На полдороги понимаешь, что блевать не так уж и стыдно.
   Вечерний спутник молодежи - унитаз..
   Да, именно он спаситель.
   Но сначала тебе поможет холодный кафель ванной комнаты, пару раз подскользнувшись и упав, ты обретаешь тяжесть и, по законам физики, уже не хаотично мечешься , а целеноправленно расшибаешь колени. Потом приятнее. Кто - то здесь был до тебя и оставил бутылку воды в спасительной близости. Пару раз захлебнувшись, ты обретаешь второе дыхание, ясность в ногах и дикое желание жрать. Ключ к пробуждению - холодная вода раковины, о которую ты предварительно бьешься головой с такой силой, что смело можно утверждать : пьянка , драка, боль.
   И, конечно, зеркало с подсветкой прямо в лицо, чтобы не смягчать твое и без того раненое воображение. "Люблю себя возродившимся," - так говорят лишь стойкие, а я пугаюсь. Теперь только кофе, омлет, зубная щетка. И знай: с утра в метро таких тысячи.
  
   * * *
   Возможно, глупость самого явления цикличности деградации закономерена. Она имеет свои прелести, которыми так успешно пользуется молодая, бунтарская личность. Пафос и эгоцентризм, гламурность происходящего- лишь отголоски ушедшего и утерянного. Мы не соизмеряем желания и последствия. Легкость - единственно возможный выход при таких ритмах. Лейтмотив нашей жизни - саморазрушение; культ происходящего - отсутствие "движущих" целей, бесплодность мысли.
   Часы бегут. Время - рак, паразитирующий на подыхающем организме. Дождь. Мокрое стекло в запотевшей пленке. Ждешь. После таблетки- иллюзорность. Медленное движение головой, во рту сухо. Язык липнет к небу. Верность - смешное слово. Легкость - истина. Звонок . В трубке- шипение.
   Там: Ты тут?
   Ты: Ну ...думаю да, а ты кто?
   Там: Не знаю
   Ты: Жаль!
   Снова там, после молчания: А мы знакомы?
   Ты: Не думаю...
   Там: А...
   Ты: С именем тебе повезло, может встретимся?
   Там: М... Ну нет, пока.
   Гудки. Ждешь. Пришло. Легкость уже на пороге.
  
   Фаза 3
  
   Два моих верных спутника: легкость и одиночество. Что для вас одиночество? Не то ли это пожирающие чувство пустоты, обиды, холода. Я одна - это мой крест, мое проклятье. Это страх и лед. Я часто плачу, просто плачу, мне просто больно. В такие моменты я хрупкая. Я - стеклышко. Я чувствую как дышу, как бежит во мне кровь, как бьется сердце. Все ускользает, теряется, бьется, ничего не имеет значения, и ничего - все, вся жизнь. Я - слезинка. Все - в одной капле, все за минуту близости.
   Оно идет за мной - мое одиночество. Дышит в спину. Я боюсь его, боюсь, скрываюсь. Сила - не моя подруга, воля - моя спасительница. Я беспредельно одинока. Я - хрусталь, красивый, но ненужный. Если бы я могла орать, я бы кричала громко. Мой крик - мой зов, моя боль, мое одиночество. Спрячь меня, и я вовек твоя...
   Каждые новые отношения - новая надежда. Холод оставляет. Надежда уходит, и холод возвращается. До бреда банально, каждый раз одинаково. Я - пирог ,и от меня все время отрезают по куску.
   Мы не отделимы от наших мирков. Что я оставлю за собой? Пусто, за мной пусто. За лидерами стоят их идеи, за маньяками - убийства, за жертвами - некрологи. Зависть - оставлю за собой это чувство, ревность, пронесу обиду, равнадушие. Я безразлична, холодна, бесчувственна. Во мне нет реакций. Мне уже давно все равно.
   Террор - свобода. Я смерилась. Напряжение - девиз сломленных. Жестокость делает нас невосприимчивыми, мы безлики. Вокруг меня больные, усталые души. Человечество нездорово, мы не боимся, мы совершенны в своем эгоизме.
   Еще один безликий день, забытое мною утро. Еще одна усталость, еще одна ночь. Мое время утекает, я его теряю. Мои чувства - их нет, я пуста. Безликая ничтожность, серость - это вокруг, хочу ли я быть за этим, да, но я иду вровень с этим. Чистая гладь листа прекрасна. Белый - самый одинокий цвет. Я - Белоснежка. Вспороть кровавое мясо действительности, есть реальность руками, запивать нетлеющей мыслью - вот мой эталон, вот верх обывательской мысли.
   Сколько нас в вечерних горящих окнах? Сколько нас в грязных полутемных подъездах?
   Мы - гниющие. Нас можно найти на темных пролетах лестниц зимой, на балконах наших квартир. Мы в сигаретном дыме, мы, в идущей по кругу, бутылке из-под дешевой газировки, мы знакомы с ней - легкостью, но она уже не радует. Мы - слишком частые ее гости. Наша "любовь" осталась на тех ступеньках. Наша злость крайняя, наша жизнь - амбиции. Мое чувство - обида. Дно моей ночи стакана. - дно
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"