Аннотация: Застигнутые непогодой в горах, Шичининтай спускаются в безлюдную долину, посреди которой стоит никем не охраняемый дом.
Непогода в горах - время не из приятных. Если поблизости нет пещеры, в которой можно укрыться, вода и ветер очень быстро выстудят из тела остатки тепла, да и с Гинкотсу придется возиться в два раза дольше - иногда металл все же уступает человеческой плоти. В черном небе уже грохотало, дуновения холодного воздуха трепали одежду, лезли под ворот, ледяными пальцами оглаживали лоб и щеки. Небо готовилось исторгнуть потоки воды на головы незадачливых путников.
- О-аники, может, поищем пещеру? - Джакотсу шмыгнул носом, обнимая себя руками за плечи.
- Ты что, снежный? - Это уже фыркнул Ренкотсу, но и в его голосе слышалась плохо скрытая озабоченность.
Пещер в этих чертовых горах не нашлось ни одной, и всем хотелось поскорее покинуть эти безлюдные зловещие места, в которых почему-то не встретилось даже демонов. Словно какая-то иная чужеродная сила прогнала отсюда все и всех, только хищные птицы непрестанно кружили над горами, да пару раз им удалось увидеть косулю, совершенно не боящуюся непрошенных гостей и любопытную до бесстрашия.
- Спустимся в долину, - решил наконец Банкотсу. - Вряд ли там найдется человеческое жилье, но, может, хоть под деревьями можно будет укрыться.
Когда они, наконец-то, нашли тропу, стало почти совсем темно. Над головой раздался крик птицы - Банкотсу, правда, никогда еще не слышал, чтобы птица издавала такие звуки - затем ударил оглушительный раскат грома, а после на какой-то миг стало светло как днем. На нос упала крупная холодная капля.
- Спускайтесь осторожно, здесь камни осыпаются, - предупредил он товарищей, первым вставая на ненадежную, норовящую уйти из-под ног тропку, змеей уходящую вниз.
Спуск оказался неожиданно круче, нежели выглядел вначале. Под конец Джакотсу умудрился поскользнуться на скользкой гальке и, чертыхнувшись, спрыгнул с тропы на холодную, влажную от начавшегося дождя землю. В долине дождь и ветер были ничуть не милосерднее, чем на горной дороге, а среди деревьев не нашлось ни одного, которое могло бы надежно укрыть их семерых под своей листвой. Но они определенно спустились сюда не зря: между стволов виднелся какой-то свет. Живой и теплый - такой бывает от пламени костра или очага, его не спутаешь с холодными лживыми огнями болот. Может быть, такие же незадачливые путешественники, как они, развели костер на поляне, а может, там дальше будет дом.
- За мной. - Облизав с губ холодные дождевые капли, Банкотсу направился к свету. Братья его, явно оживившись, пошли следом, Джакотсу пару раз чихнул. Как бы не простудился по такой мерзкой погоде.
В окружении деревьев действительно стоял дом - небольшое поместье, крытое черепицей. Через заслоненные бумагой окна виделся свет человеческого жилища, такой желанный сейчас. Поднявшись на неширокое крыльцо, они оказались перед деревянными дверями.
- Плохо же эти хозяева смотрят за домом, - хмыкнул Суикотсу. - Приходи кто хочет, бери что пожелает.
- Это потому, что здесь почти не бывает людей. - Ренкотсу вопросительно взглянул на старшего брата, и тот, кивнув, постучал несколько раз в дверь.
Створки беззвучно раздвинулись, и хозяева единственного жилища в этих безлюдных местах появились на пороге. Их было двое: одна - старая и потемневшая от времени, однако не из тех высохших старух, от которых к семидесяти годам остаются лишь обтянутые кожей кости. Она была крепка и пряма, осанке ее позавидовала бы принцесса, а выцветшие глаза смотрели ясно и пронзительно. Вторая была намного моложе, лет тридцати, и очень красива: ее не портили даже широкие брови и тяжелая нижняя челюсть. В отличие от старухи, одетой в простое бежевое кимоно, вторая женщина была наряжена в расшитое яркими узорами юката. Тонкие пальцы ее унизывали перстни, а в ушах покачивались сверкающие серьги с крупными камнями. Она кисло глядела на непрошенных гостей, Шичининтай отвечали ей такими же дружелюбными взглядами.
- Войдите в дом, обогрейтесь и поешьте, - пригласила их старуха, отступая и давая пройти. - Оружие оставьте у стены. Мое имя Йоши, я хозяйка здешних мест. А это моя ученица, Айяно. - Молодая женщина поклонилась, когда наставница представила ее, ни тени почтения или смирения не было в этом поклоне.
- Не нравится она мне, - негромко пробормотал Джакотсу. - Сразу видно: стерва.
- Готов спорить, мы ей тоже не по душе пришлись, - ухмыльнулся Суикотсу. - Как думаешь, О-аники?
- В любом случае, кажется, главная здесь эта старуха, а она против нас вроде ничего не имеет.
- А эта, что помоложе... красивая... - задумчиво протянул Мукотсу.
И товарищи в один голос рассмеялись, уловив ход его мыслей.
В большой комнате было не просто тепло, но даже немного душно от сразу трех переносных очагов, расставленных треугольником. Возле одного из них сидел, забившись в угол, угрюмый человек лет сорока, волосы его, собранные в чонмаге, были на треть седыми, лицо избороздили морщины, но он определенно не был стариком. Когда Шичининтай вошли, человек поднял на них глаза, в которых даже слепой мог прочитать тревогу, и глубже забился в свой угол. Банкотсу усмехнулся едва заметно: им не привыкать было к подобному приему. Странно, что хозяйки дома приняли их без вопросов.
Они с товарищами разместились возле одного из очагов, протягивая к горячим углям руки. Человек в противоположном углу бросал на них редкие взгляды исподлобья, за стеной, видимо, на кухне что-то громыхало и шкворчало, слышался стук маленьких, словно бы детских ножек по деревянному полу, запахи съестного пробирались через перегородки, щекотали ноздри, дразнили... Похоже, сегодня можно и не быть настороже, больно уж странными кажутся эти женщины, а что странно - то обычно безобидно. Гораздо больших бед можно ждать от заурядного, обыденного и привычного.
- Черт возьми, - негромко выругался Джакотсу. - Почему из всех людей на земле мы застряли здесь вместе с этим типом. - Словно прочитав мысли старшего брата, мечник недовольно уставился на притулившегося у стены человека.
- Ты его знаешь?
- Впервые вижу. Но мерзкий тип, он мне сразу не понравился.
- Что же с ним не так? - Настроение постепенно улучшалось, приподнятое теплом очага и запахами готовящейся трапезы.
- Как сказать, О-аники... - Джакотсу наклонился к нему и зашептал прямо на ухо: - Я с первого взгляда различаю людей, которые в жизни не подняли руки ни на кого крупнее комара, они так восхитительно невинны... А этот тип явно ничего страшнее мелкого вранья в жизни не совершал, но выглядит он так, будто всю жизнь только тем и занимался, что грабил, убивал и насиловал. Такие, если заглянуть к ним в голову, окажутся пострашнее нас с тобой, О-аники.
- О чем вы там перешептываетесь? - Ренкотсу глянул на них заинтересованно.
- Джакотсу не понравился наш новый знакомый.
- Мне он тоже глаза мозолит, - фыркнул Кёкотсу. - Может, его... - Он многозначительно сжал кулак.
- Успокойся. Мы же в гостях все-таки. - Усмешку скрыть не получилось. - Тем более что он просто сидит в своем углу, никому не мешает...
В следующий миг о безмолвном соседе по комнате они быстро забыли, потому что перегородки сёдзи раздвинулись и из кухни, топоча маленькими ножками по полу, выскочили две девочки с одинаково собранными волосами, в кимоно одинакового кроя. Только у одной одежда была зеленого цвета, а у другой - желтого. Они несли широкий поднос, на котором лежали семь вертелов с жареной рыбой. Поставив его сверху на очаг, девочки поклонились гостям...
- Зашикивараши! - воскликнул Джакотсу. Испуганные его голосом духи быстро исчезли за перегородками, отделявшими кухню от большой комнаты. - Я впервые вижу зашикивараши! В детстве мама рассказывала, что дом, в котором они живут, будет процветать.
Остальные Шичининтай отнеслись к появлению маленьких демонов куда спокойнее, и Банкотсу подумал, что его товарищ, верно, с детства хотел повидать существ, о которых слышал только от родителей. Сколько мононоке они истребили, сколько духов повстречали на своем пути, а, подумать только, зашикивараши...
- Мика, Кей, - раздался звонкий повелительный голос - видимо, говорила Айяно, - что вы застыли, несите гостям рис и овощи.
Из-за перегородок снова появились девочки. Одна несла поднос с семью пиалами риса, а вторая - большое глиняное блюдо, доверху наполненное морковью, капустой и водорослями.
- Чего мало-то так... - недовольно рыкнул Кёкотсу, и маленькие зашикивараши втянули головы в плечи.
- Не оголодаешь, - огрызнулся Джакотсу, болезненно воспринявший испуг малюток-демонов. - Что вы все улыбаетесь? - окинул он товарищей раздосадованным взглядом.
Его попытка защитить крошек-мононоке из детских сказок выглядела нелепо-трогательно, и, похоже, всем присутствующим стало весело от этого неожиданного порыва. Всем, кроме незнакомого человека у противоположной стены комнаты. Когда Шичининтай, не выдержав разозленного взгляда Джакотсу, расхохотались в шесть голосов, человек вздрогнул, бросил на них испуганный взгляд, а затем поднялся, шатаясь, словно его подкосила неведомая болезнь, и поплелся прочь из комнаты. Что-то мерзкое было в нем, что-то раздражающее, но Банкотсу решил не делиться своими мыслями с братьями. Пускай сегодня будет ночь беззаботного веселья и спокойного сна.
После еды их действительно начало клонить в сон, и старая хозяйка, присев с ними у очага, предложила подняться наверх, в гостевую спальню, и переночевать в ее доме.
- Вы окажете мне честь, - просто сказала она. - Я не возьму с вас никакой платы, кроме маленького одолжения, которое вы могли бы мне сделать.
- Что за одолжение?
Старуха достала из рукава семь камешков разной формы и протянула по одному каждому из Шичининтай.
- Возьмите их в руки и подержите некоторое время.
- Что это такое? - Банкотсу повертел в ладони округлый маленький предмет, который вблизи больше не был похож на камень.
- Это кости мелких животных. Я прошу каждого, кто приходит в мой дом, взять в руки такую косточку.
- Зачем?
Старая женщина посмотрела на него долгим задумчивым взглядом.
- Долго рассказывать. Вам это не повредит. Ну, подержали - и будет, бросайте в корзину. - Она поставила перед ними небольшую старую плетенку, и Банкотсу, так и не разобравшись, чего же хотела от них эта ведьма, бросил косточку на лубяное дно. Братья последовали его примеру. Ренкотсу долго колебался, прежде чем кинуть свою кость, будто пытался понять, что за тайна кроется в этой маленькой безделке. Судя по легкой досаде, появившейся на его лице, ему это не удалось.
Маленькие зашикивараши, робкие, как все девочки, проводили гостей наверх, в большую спальню, где уже расстелены был семь футонов, на которых лежали скатанные шерстяные одеяла - как нельзя кстати в эту холодную пору. Их давешний знакомый тоже был здесь, но, похоже, такое соседство его совсем не устраивало. Пока Шичининтай разбирали одеяла, он осторожно поднялся со своего футона и вышел на лестницу - послышались его торопливые шаги вниз, в большую комнату, а затем приглушенные голоса - судя по всему, человек просил положить его в другом покое. Довольно крякнув, Кёкотсу сграбастал в охапку его футон и расстелил рядом со своим: на одном ему явно не хватало места.
Очаг передвинули в середину комнаты и легли вокруг него, укрывшись одеялами. По черепичной крыше над их головами продолжал стучать дождь, где-то внизу топали маленькие ножки зашикивараши, о чем-то негромко говорили хозяйка с ученицей, единственная масляная лампа медленно гасла, погружая комнату в темноту. Разговоры их стихли довольно скоро: усталость и приятное, обволакивающее со всех сторон тепло взяли свое.
... Чья-то ласковая рука осторожно касалась его волос, щек и лба, гладила по лицу и легонько тормошила за плечо. Так будила его матушка в те далекие дни детства, воспоминания о которых почти не посещали его в последние годы.
- Банкотсу, проснись... Проснись, Банкотсу.
Старая хозяйка склонилась над ним, отпустив его плечо, и Банкотсу подумал мимолетно о том, откуда она знает его имя. Но развить эту мысль никак не получалось: голова все еще была сонной, а хозяйка между тем продолжала:
- Мы с Айяно пойдем в горы собирать кости. Если вы с товарищами захотите есть, пока нас не будет, пойдите на кухню - Мика и Кей приготовят вам еды. Если захотите уйти - ваше оружие в пристройке слева от входа. Зашикивараши почистили и наточили его.
- Хорошие девочки, а, - усмехнулся Банкотсу. Человеческое любопытство, сгубившее столь многих, боролось в нем с сонливостью. После непродолжительной, но жаркой схватки любопытство победило: - Зачем вы собираете кости? Что вы с ними делаете?
Легкая улыбка тронула губы старой колдуньи, будто он был не первым и даже не тысячным, кто задавал этот вопрос.
- Ты мужчина, тебе трудно будет понять, - наконец отозвалась она.
- В таком случае, счастливой дороги, - снова усмехнулся Банкотсу, переворачиваясь на другой бок.
... Но заснуть снова у него не получилось: в закрытые рисовой бумагой окошки лился серый свет пасмурного утра, у стены на двух своих футонах храпел Кёкотсу, и странные мысли назойливыми оводами кружились в голове, не давая провалиться в объятия сна. Вздохнув, Банкотсу поднялся, скатал футон и, решив до поры не будить братьев, спустился в большую залу. Есть ему по раннему часу тоже не хотелось.
Оружие, как и говорила старая хозяйка, оказалось в небольшой пристройке слева от входа. Отполированное и вычищенное до блеска - хоть как в зеркало смотрись, наточенное до смертельной остроты, Банкотсу подумал, что не так уж безобидны крошки-мононоке, если обучены обращению с подобными вещами. Впрочем, долго размышлять об этом он не стал: его внимание привлекла неприметная, на первый взгляд, дверь, ведущая из пристройки в левое крыло дома. Он бы прошел мимо - уж что-что, а интересоваться чужими жилищами Банкотсу разучился лет пять назад - но голоса, раздавшиеся из-за двери, заставили его подойти ближе. Слов разобрать не получалось, но в соседней комнате определенно говорили люди. Может, здесь есть еще постояльцы, кроме них и этого неприятного типа, которого нынче с утра почему-то не видать. Почему их засунули сюда, когда большая комната и гостевая спальня вообще в другой стороне.
Банкотсу раздвинул деревянные перегородки - они поддались с трудом, как будто уже много лет ничья рука не касалась двери. Голоса мгновенно смолкли, стоило створкам разомкнуться. Чертовщина какая-то... В комнате стояло несколько корзин, доверху наполненных маленькими косточками - сродни тем, которые их вчера просили подержать в руках. Посреди помещения было расстелено шерстяное одеяло, на котором лежало штук десять таких косточек, большинство из них были черными, одна - мерзко-сероватой, и еще две - тусклыми и пожелтевшими. Присев на корточки, Банкотсу протянул руку к серой кости и тут же отдернул.
- О, черт!
Ему показалось, что отвратительная склизкая гадость, в которой была словно испачкана кость, налипла на его пальцы. Глаза определенно обманывали его, ибо рука была совершенно чиста - но неприятное чувство и желание вымыть ладонь никуда не уходили. Ладно, если уж пришел... Уже с куда большей осторожностью Банкотсу потянулся к одной из угольно-черных косточек, но тут же пожалел об этом - и без того многострадальную руку обожгло огнем, ощущение грязи пропало, зато появилось ощущение ожога. И снова глаза говорили неправду: ладонь была цела и здорова. Ну, с болью можно справиться, хорошо, что эта мерзость сошла.
- Что ты здесь делаешь, пожри тебя Они? - Высокий возмущенный голос оторвал его от созерцания рассыпанных на одеяле костей. На пороге стояла Айяно, скрестив руки на груди и в раздражении глядя на гостя.
- Не беспокойся, колдунья, я ничего здесь не повредил и ничего не забрал с собой. - Банкотсу показал ей пустые ладони. - Сто лет нужна мне эта гадость...
- Гадость? - Женщина как-то странно на него посмотрела, а затем запрокинула голову и расхохоталась - громко, жутко и совсем по-ведьмински. На какой-то миг Банкотсу показалось, что перед ним демон, ибо не может человек смеяться так яростно и зло, но замешательство длилось всего мгновение.
- Что смешного я сказал?
- Гадость, ха! - Айяно ткнула ему в грудь веером. - Глупый мальчик, знаешь, что это такое?
- Откуда мне знать.
- Такое колдовство использует старуха Йоши; если подержать косточку в руках, на ней запечатлевается кусочек твоей души, и потом, если ты погибнешь, твою душу можно будет снова призвать в мир.
Таких, как вы, я бы не только не призвала, но и собственноручно закопала бы поглубже, читалось на ее лице.
- Полезное колдовство, - оценил Банкотсу. - Чья это была кость, вон та, серая, что за человек ее держал?
- Эту мерзость? - скривилась Айяно. - Ваш давешний сосед.
Не обманулся Джакотсу, стало быть.
- А эти, черные? - Он кивнул на рассыпанные кости. Боль в обожженной руке постепенно начала угасать.
Женщина расхохоталась снова, как ведьма, как хищная птица, как отведавший человеческой крови мононоке...