Рано утром профессора разбудил пронзительный телефонный звонок. Приподнявшись на локте, он посмотрел на часы и сморщился. Стрелки на циферблате едва переползли за цифру шесть.
- Я возьму! - откликнулся Славка. - Может быть это Борис.
- Оставь трубку в покое, - рявкнул профессор. - Борис в это время ещё спит.
Славка раздражённо фыркнул и отправился умываться, но дверь оставил открытой, чтобы слышать, о чём говорит отец.
- Соловьёв слушает! - пробурчал профессор. - Полагаю, есть основания?..
Он осёкся на полуслове, лицо побледнело и вытянулось.
- Вы в этом уверены? Тогда мне лучше приехать.
- Что случилось? - тут же влез Славка. - Пропал мой свиток?
- Тебе какое дело? Иди спи.
- Как это какое дело? Я нашёл свиток и хочу знать куда он делся.
- Он действительно пропал, - вздыхая, ответил профессор. - Но хуже всего то, что пострадал Борис. Мне сказали, он сошёл с ума.
- Ничего себе! - выпалил Славка. - Никогда не видел помешанных. Возьмёшь с собой?
- Размечтался. Борис в больнице. Не хватало, чтобы ты там крутился и действовал ему на нервы.
Соловьёв вылез из-под одеяла и быстро оделся.
- Мы и в самом деле влезли в чьи-то дела.
Славка шёл впереди, и его отец едва за ним поспевал. Он не мог понять, как согласился взять мальчишку с собой. Непоседливый и прыткий, Славка старался пролезть повсюду и всегда только мешал.
- "Наверное я плохой отец, - подумал профессор. - Постоянно ему уступаю".
- Мне кажется, этого следовало ожидать, - сказал Славка. - Борис и так выглядит, как помешанный, а наш свиток доконал его окончательно.
У окошка регистратуры их ждала Лена. Она стояла прислонившись к стене, и задумчиво смотрела на очередь.
- Что там с лабораторией? - вместо приветствия, поинтересовался Соловьёв. - Слышал, возникли проблемы?
- Не то слово! - отозвалась Лена. - Там полнейший разгром. Не знаю, кто уж так постарался, но несколько экспонатов потеряны для науки безвозвратно.
- Не говоря о голове Бориса! - вставил Славка. - Её потерю наука вообще не переживёт.
Язва! - бросил Соловьёв. - Для тебя запретных тем не существует? Верно?
В палате Борис был один. Он сидел в цветастой пижаме на скомканной постели и бессмысленно смотрел в окно. Но как только в комнату вошли гости, его лицо осветилось счастливой улыбкой.
- Как я рад вас видеть, - плаксиво простонал он. - Никогда не подумал бы, что меня свалит депрессия.
Огромная голова Бориса, была перевязана мокрым полотенцем, на носу висели сломанные очки.
- Что у тебя случилось? - спросил Соловьёв. - И куда подевался свиток?
Борис сжал губы, молча покосился на дверь. Высунув из-под одеяла руку, он жадно схватил лежавший на тумбочке апельсин и задрожал.
- Не хочу об этом вспоминать, - проговорил толстяк. - Если бы вы только знали, что там было.
- Это важно, - повторил профессор. - Тебе больше нечего бояться.
Борис содрал кожуру с апельсина, разбрызгивая сок, вцепился зубами в мякоть.
- Я видел призраков, и эти сволочи пытались меня убить, - прошептал он. - Я всегда верил только в науку, а теперь собственными глазами увидел духов. Они нас окружают. Они пришли за свитком, и мне пришлось его отдать.
Соловьёв и Лена переглянулись.
- Это слишком. Даже для меня, - выдавил Соловьёв. - Может быть это были грабители?
- Нет. Самые настоящие призраки.
Борис подтянул одеяло и запахнулся им до самого носа.
- Вы отдали им свиток? - произнёс Славка. - Опять струсили?
- Пойди погуляй! - рявкнул Соловьёв. - Нам нужно поговорить.
- Без меня?
- Именно. Я возвращаюсь к кургану, - сказал Соловьёв. - А ты отправляйся домой. На этот раз с собой я тебя не возьму.
Славка пронизывающе посмотрел на отца, но встретил в его глазах такое сопротивление, что настаивать не решился. Он ушёл, демонстративно хлопнув дверью.
- Так-то лучше! - процедил профессор. - Послушай Борис, ты не мог бы одолжить свою машину?
Толстяк выдавил улыбку, многозначительно кивнул на тумбочку, где лежали ключи от "Нивы".
- Я поеду с вами, сказал Лена. Вдвоём как-то надёжнее.
Жаркое полуденное солнце высушило следы дождя, в воздухе висело призрачное марево. Машина Бориса стояла на университетской стоянке.
Соловьёв беспокойно огляделся по сторонам, открыл дверь.
- Боитесь за Славку? - улыбнулась Лена. - Зря беспокоитесь. Он наверное уже дома и давно забыл о поездке.
- Я в этом не уверен, - отозвался Соловьёв. - Это такая заноза?
- Вспомните себя в его возрасте? Может он ведёт себя так, как и положено подростку?
- Только не Славка. - Соловьёв горько усмехнулся и повернул ключ в замке зажигания. - Он всегда поступает, как хочет: делает глупости, шумит, издевается над старшими. В общем, ведёт себя, как настоящий варвар.
Когда "Нива" оказалась за пределами города и выехала на трассу, профессор вздохнул с облегчением.
- Ты конечно права. На этот раз, он меня послушался.
Вскоре показался указатель, и профессор свернул на просёлочную дорогу. Усеянная буграми и колдобинами дорога делала поездку невыносимой, но вскоре она стала ровнее, и они выехали в степь.
- Хотел бы я знать, кто за всем этим стоит, - рассеянно произнёс Соловьёв. - А что ты думаешь?
- Лучше послушайте, что я думаю, - зазвенел голос Славки. - У меня давно созрела версия, но почему-то никто не хочет её выслушать.
- Как ты сюда попал? - багровея от ярости, зарычал профессор. - Ты подслушал мой разговор с Борисом и влез в его машину?
- Что такого? Пока вы топали пешочком, я на троллейбусе.
- Как ты влез в запертую машину?
- Стекло на задней дверце было слегка опущено. Я просунул руку, - пояснил Славка. - Ты же знаешь, у меня длинные руки.
Соловьёв хотел выругаться, но вовремя спохватился и со злостью вцепился в руль.
- Заноза! - бросила Лена. - В природе есть препятствии, которое могло бы тебя остановить?
Славка многозначительно развёл руками.
- Уж какой есть!
Пушкарёв сидел на спинке пыльного дивана и, сложив руки на груди, рассматривал потрескавшуюся штукатурку.
Он специально забрался в кладовку, где можно было без свидетелей обдумать сложившуюся ситуацию и спокойно принять решение. Решение от которого теперь зависело будущее.
- "Надо уходить! - подумал он. - Иначе, этот злобный дух превратит меня в какую-нибудь послушную скотину".
В облезлую дверь постучали.
- Выходи! - позвал Степан. - Волот хочет тебя видеть.
- Проклятье, - прошипел Пушкарёв. - Что ему от меня надо?
Он выбрался из кладовки и злобно посмотрел на сторожа.
- Сегодня у него хорошее настроение. Князь добился своего, и это делает его благосклонным.
Степан презрительно скривился и, качая головой, зашагал по коридору. Он подходил к каждому окну и распахивал створки.
- Князь любит свежий воздух, - пояснил он. - И я рад ему служить.
- Какой князь? У него нет даже тела.
- Не говори о нём так.
- Подожди! Я хочу с тобой поговорить, - закричал Пушкарёв. - Разве не понимаешь, он превратит нас в своих рабов. Я не хочу до конца дней пресмыкаться перед этим мертвецом.
Степан тупо уставился на Пушкарёва. В его глазах читалось равнодушие ко всему, и смотрителя это напугало.
- Я ему не доверяю, - прошептал Пушкарёв. - Он получил свиток, вернул прежние силы. Зачем мы ему нужны?
- Не стой у меня на пути, - резко бросил Степан. - Ты просто его боишься.
Он отпихнул смотрителя в сторону, неторопливо двинулся дальше. И Пушкарёв понял, что человек на которого он рассчитывал, теперь служит другому хозяину.
- Ступай! - процедил он. - А я буду отсюда смываться. Да, и сообщу куда следует.
Пробежав по коридору, он спустился по лестнице, огляделся. В зале царил полумрак. Сквозь плотные шторы, в комнату, просачивалось немного света, и Пушкарёв с удивлением заметил, что в обстановке гостиной всё изменилось.
- Иди сюда! - позвал колдун. - Я знаю, что ты задумал.
Пушкарёв со страхом уставился в дальний угол. Он чувствовал, что Волот стоит именно там.
- Я хочу уйти! - закричал смотритель. - Я не могу привыкнуть к такой жизни. Это ненормально!
- Сколько эмоций!? - проговорил Волот. - Ты всё ещё не веришь, что я существую?
Смотритель стиснул зубы и мысленно выругался.
Волот это заметил. Его прозрачное лицо стало ещё ужаснее. От вида глубоких незаживающих ран стало дурно.
- Никто не сможет уйти от меня по своему желанию, - произнёс колдун. - Теперь наши судьбы связаны. Ты мой раб - я твой господин.
Волот вскинул руку, вцепился призрачными пальцами в горло смотрителя. Оторвав его от пола, посмотрел в глаза и отшвырнул к стене.
- С этой минуты, будешь подчиняться Степану. Теперь, он главный.
Соловьёв свернул с дороги, направил машину в сторону курганов. Земля была всё ещё сырой, редкие лужи, промоины - всё, что напоминала о вчерашнем дожде.
- Не жалеете? - усмехнулся профессор. - Ведь нас никто не ждёт!
- Переживём, - отозвалась Лена.
От лагеря остались скомканные палатки, пустые ящики для находок, какое-то оборудование. У кострища стояла размокшая коробку с тушенкой.
- Разгильдяи! - протянул Соловьёв. - А потом мне за это платить.
Славка выскочил из машины, резво побежал по тропинке на вершину кургана.
- Вот сюда я провалился! - закричал он с высоты. - Наверное теперь там полно воды.
- А ну вернись! - Соловьёв бросился вдогонку, но на полпути поскользнулся и упал в грязь. - Ради Бога, не свались в колодец!
- Я похож на дурака? - отозвался Славка. - В мои планы не входит провести остаток лета в гипсе.
Соловьёв кое-как вскарабкался наверх, отогнал сына от ямы. Сам осторожно приблизился к краю и заглянул в бездонную шахту.
- Нужны сапоги и верёвка, - заметил он. - Поищем в лагере.
- Спущусь туда один, - сказал он, привязывая верёвку к бамперу "Нивы". - Надеюсь, никто не против?
Лена пожала плечами, а Славка скорчился в показном безразличии.
- Хорошо! - Соловьёв вцепился в верёвку и пополз вниз.
Пахнуло сыростью и мокрой землёй. Вода со звоном падала вниз, шуршала осыпающаяся глина. Когда ноги коснулись воды, профессор, не задумываясь, разжал пальцы.
- Ле-д-д-д-яная! - взвизгнул Соловьёв. - Мне только насморка не хватало!
Вода с шумом устремилась в сапоги, и ступни сразу же окоченели.
- Как вы там? - позвала Лена. - Что-нибудь нужно?
- Всё в порядке, - отозвался Соловьёв.
После дождя стены местами обвалились, и в кирпичной кладке образовались трещины. Через них просачивалась мутная вода.
- Сбросьте кирку, - попросил профессор.
Над провалом показалась сияющая физиономия Славки.
- Держи, - крикнул он.
Кирка плюхнулась в воду и забрызгала грязью лицо.
- Эй! Не мог подождать? - Соловьёв утёрся рукавом, с отвращением фыркнул. - Оболтус. Ничего не может сделать как следует.
Он пошарил в воде руками и, разыскав кирку, посмотрел на тёмный проём в конце туннеля.
- "Неизвестность притягивает! - подумал он. - Только взгляну и назад".
Хлюпая водой, Соловьёв прошёл по туннелю и остановился перед входом в погребальную камеру. В эту минуту, он испытал неприятное щемящее чувство; показалось, что он стоит перед чертой, которую нельзя переступать. Когда наваждение прошло, он встряхнул головой, оглянулся и шагнул во мрак.