Огромное изумрудно-зелёное поле, на котором пасутся дикие лошади, отблески лучей солнца, зашедшего за хрустальные горы, чёрные колодцы моих впалых глазниц. Я наблюдаю за тем, как лошади бегают по полю, резвятся; вот они поскакали по направлению к реке, вода в которой настолько чиста, что с моего холма видно, как на глубине стайками взад-вперёд носятся мальки рыб. Голубое небо пересекают багровые борозды заката - я смотрю на него, облокотившись на постель из сочных трав моего холма. Я не пьян, нет; я не умею пить, как это делают мои друзья - им и без меня хорошо.
На мой холм надвигается белый туман, голову приятно кружит, кажется, я стал легче, и, совсем не намного, но всё же я приподнялся над землёй. Но я продолжаю подниматься всё выше и выше, и вот, с неба я вижу уже всю долину.
Наслаждение слишком велико, я закрываю глаза, чувствую, как к горлу подходит рвотный комок, силюсь его сдержать. Не получается: блевотина просачивается сквозь сжатые губы, кусочки непереваренной пищи забиваются между стиснутыми челюстями. По мере того, как пища извергается из моего желудка, я чувствую себя всё легче и легче. Закрываю глаза и полностью отдаюсь блаженству, надо бы хотя бы утереться, но нет никаких сил. Начинает накрапывать тёплый дождь, игриво щекочущий моё тело, лицо, волосы. Где-то вдалеке слышны мощные раскаты грома, приближающиеся с каждой секундой, всё громче и громче. Грохот постепенно принимает очертания мелодии мобильного телефона. Открываю глаза.
Тупая боль и омерзение впиваются в меня своими ледяными иглами. Живой, несмотря на то, что располосовал/искромсал левую руку в мясо. Перед сужеными зрачками в окровавленной ванне сиротливо плавает островок рвотной массы. Поворачиваю голову: на тумбочке лежит мобильник - я забыл его отключить. Беру его правой рукой, смотрю на дисплей: кто бы это мог быть? Кто-нибудь с работы, или ошиблись номером, а может это моя мама?
Это Витёк. Беру трубку.
- Здарова, Костян! Чё паделываешь?
- Ничего.
- Ясненько всё с тобой... Чё думаешь насчёт приколоться?
Итак, Ваш ответ.
- Можно.
- Отлично, тогда давай подтягивайся на Балтийский (нормально на Балтийский?), давай на Балтийский подтягивайся, сссука.
- Хорошо, собираюсь.
Вылезаю из ванны, подхожу к зеркалу. Серая пластмасса лица, жёлтые белки глаз, засохшие частички пищи в уголках рта, причудливо переплетённые дороги вен, встающих на дыбы от одного только слова "приколоться". Наспех умываюсь, перематываю испрещённое багровыми бороздами заката запястье изолентой, одеваюсь, выхожу. В раскалывающейся на куски голове чуть слышно отдаётся ржание лошадей.