Седова Анна Алексеевна. Перья, крылья, клюв

Как не банально, но именно с этого момента моя жизнь пошла по другому маршруту. А все из-за того, что маршрутка, последняя на рейсе, проехала мимо меня, прощально мигая огнями дальнего света. Пришлось ехать на другом транспорте и оставшийся путь, это, между прочим, три остановки идти пешком. Благо для меня, улица освещаемая, кое-где слышались машины и разговоры поздно гуляющих людей. Так что, воткнув наушники, включив музыку и настроившись на спешный шаг, пошла в сторону дома. Подпевая вокалисту Him Вилле Вало...

Да только, как оказалось, у судьбы на меня другие планы, а еще сюрпризы в лице загадочного незнакомца, налетевшего на меня со спины. Толком я ничего понять не смогла. Вот я на ногах, иду вперед, но, доля секунды, и я на асфальте, сбитая с ног. А налетевший на меня незнакомец - скрылся, скотина! Я же сижу. Перед глазами все плывет, в теле тяжесть, конечности не слушаются. Во рту сухо, словно я по пустыне шла несколько дней. Но не это напрягало, а глубокая царапина, рассекающая мне ладонь.

- Больно, - жжение с каждой минутой нарастало. Кожу нещадно щипало, кровь не останавливалась. - Прощай любимый палантин, - сказала, стянув с себя подаренный братом шарф, расписанный котами. Руку я перетянула, кровь, вроде бы, остановила. А разбитые коленки дома обработаю. Брюки же придется выбросить, дырки на них не смотрятся.

Кое-как, дойдя до дома, поднявшись в квартиру, закинув одежду в стиральную машину и переодевшись, принялась за рану. Разматывала палантин с осторожностью. В целой руке антисептик и большой, послеоперационный пластырь. Почти не смотря на руку и кровь, и все равно, что я не боюсь, обильно полила рану хлоргексидином. Повыв из-за того, что больно и жжет, подождав пару минут, приклеила пластырь.

- Фух! - с облегчением выдохнула я, переходя к коленкам. Но с ним проблем быть не должно. Так, ерунда. Ткань брюк спасла и не позволила разодрать кожу в кровь. Лишь поверхностные царапины. За неделю все пройдет.

С этими мыслями, а также с накатившей усталостью, я легла спать. Даже вечерний ужин, приготовленный братом, так и остался в холодильнике, ждать завтрашнего обеда. Подушка встретила меня, как родную, да и одеяло приняло в свои теплые, пушистые объятия. А сон увел далеко-далеко, в царство Морфея, показывая странный сюжет.

Оказалась я в поле, посреди луговых трав и цветов. Полумрак, новолуние, звезды еще не зажглись. Ветра нет, тишина. Я, касаясь здоровой рукой закрытых бутонов и травинок, шла вперед. По тропе, которая, с каждым моим последующим шагом, уводила меня все дальше и дальше от знакомых мест. Не понимая, почему я иду, а не поворачиваю назад, не сразу заметила перемену в декорациях.

Теперь передо мной не поле с луговыми цветами и травами, а заброшенные, как много веков, развалины. Был ли это замок, или чей-то храм, так сразу и не скажешь. Остались от него только куски стен, колонны и фундамент. Да странно-знакомые письмена с иллюстрациями. Греческие мифы напоминают.

А я шла. Словно ведомая чьей-то волей. К колоннам, украшенным письменами и рисунками. Здоровая рука, не понимая зачем, касалась каждого завитка и росчерка, оставленного мастером. Под моими пальцами, вот уж точно бред, они, эти рисунки, приходи в движение. А после и вовсе предстали перед глазами, словно живые, обустроившись на ближайшей колонне, скребя многовековой камень внушительными когтями.

- Гарпии! - испугалась я, когда под определенным ракурсом увидела сошедших с колонны персонажей. Словно живые, они расправили свои мощные крылья. Но вселяли ужас и страх когти, на лапах-ногах и руках. Такие когти живого места не оставят. Гарпий я помню по любимым мной мифам древней Греции.

Гарпия - это полуженщина - полуптица, чудовище, нареченное 'гончей Зевса'. Гарпии олицетворяли собой штормовой ветер и были в полном подчинении Громовержца, который отправлял их выполнять его грязные указания. Говорили, что если кто-то или что-то пропадало во время шторма, то это было дело рук гарпий. Так это или нет, увы, мифология умалчивает. Но жители древней Греции в это верили.

- Иди к нам! - сказала гончая Громовержца, маня меня к себе длинным пальцем с загнутым когтем. Ее огромные желтые глаза, смотрели на меня пронзительно, пробирая до холодных мурашек, птичий клюв клацал, а голова, шелестя перьями, наклонялась то в одну сторону, то в другую.

- К нам! - сказала другая гарпия, повторяя жест первой. - Ты - одна из нас! - добавила вторая, раскрывая крылья и заливаясь скрипучей трелью. К ним присоединилась и третья, но она пошла дальше.

Взмахнув крыльями, покинув колонну и сестер, оказалась за моей спиной, в полный рост. Руки-крылья легли на мои плечи, вызывая пробирающий страх и нарастающую с каждым мгновением панику. Леденящий ужас сковал меня по рукам и ногам. Дышать могла с трудом, а думать и рассуждать здраво вообще не получалось. Хотелось поскорее проснуться. Третья гарпия, пока я занималась самокопанием и самоуспокоением, уже изучила меня вдоль и поперек, начиная с темно-русых волос, заканчивая стопами ног.

- Наш-ш-ш-ша, - клекотала та, вдыхая очередной раз запах моей кожи, - сес-с-с-стра, - сказала она, беря мою пострадавшую руку, - пахнешь, как мы, - сказала она, проведя клювом над заклеенной раной. - Кр-р-р-р! - вырвалось из ее глотки что-то вроде боевого клича, который поддержали остальные крылатые. Взмахнув крыльями, теряя черные перья, оставляя на камне глубокие следы от когтей, гарпии вернулись на гравюру колонны. А я осталась стоять в центре этих самых развалин, дрожа и телом, и душой. Страх от реалистичного сна меня сковал и почти поработил. У меня едва хватило сил покинуть эти руины и вернуться на ту самую тропу, к полю с травами и цветами.

Образы, передо мной представшие, уже почти развеялись, оставшись там, во снах, но ровно до тех пор, пока я не подошла к зеркалу. Стоило зайти в ванну, разлепить глаза от сна, и посмотреть на себя, как изо рта вырвалось:

- Нет, нет, нет! - шептала от бессилия, вот уже час как. Понять, что со мной: болезнь какая-то, может, шутка чья-то, а может, я все еще сплю, этакий он во сне, так и не получилось. Как и вернуться в прежний облик. На полу в ванной, не в силах встать, я сидела и ревела крокодиловыми слезами. Только и оставалось, что жалеть себя. - За что мне это? - выла в голос, да только получался тот самый скрипучий птичий клёкок, как у гарпий из сна.

Жутко страшно было слышать этот металлический скрип вместо привычных всхлипов. Впрочем, как и видеть все произошедшие со мной изменения. Перья, они были повсюду. По рукам, плечам, груди, спине, и там, где ниже, и до колен, шли маленькие перышки черного цвета, гладкие на ощупь. Перья длиннее и казалось темнее, чем те, которые покрывали тело, были на крыльях, занявших почти весь пол в ванной. Но самые длинные перья - это те, которые заменили мне волосы. Мои длинные косы, касающиеся кончиками копчика, теперь обратились в перья.

Да и тело претерпело изменения. Я стала явно выше на полголовы. Руки чуть длиннее обычного, пальцы тоньше, гибче, да когти появились. На ногах, вместо привычных человеческих пальцев и ступни - птичьи лапы с когтями. И конечно крылья, куда без них. И это я еще лицо не рассмотрела. Рухнула на пол, стоило увидеть стог перьев, в который я обратилась после пробуждения. Уверена, там и огромные желтые глаза и клюв. Его я нащупала, но верить в это до сих пор отказывалась. Так как бред все это.

Аккуратно поднявшись с пола, чтобы ничего крыльями не разнести, осмотрев тот беспорядок, который я устроила в приступе страданий, кое-как отринула страх и посмотрела в зеркало. Поджилки и колени все еще тряслись, тело била судорога, а в разуме не давала покоя тревога. А еще мысль, что я такой останусь навсегда. Не хотелось бы. Все-таки гарпии не самые мои любимые персонажи в Илиаде.

В зеркале, повернув голову на добрые девяносто градусов, на меня смотрело нечто отдаленно похожее. Глаза желтые, как охра, с вертикальным зрачком, рассматривали изучающе, ловя взглядом каждый шорох. Мощный птичий клюв с небольшими носовыми отверстиями, то чуть приоткрывался, то закрывался, издавая тот самый скрип, похожий на взаимодействующие шестеренки.

Почему Моргана? Все проще простого. Мама и папа - историки, но с уклоном в мифы и легенды. Мама - в художественную сторону, иллюстрации, обложки к известным произведениям, а папа в литературном. Книги он писал, фэнтезийные. Об иных мирах, наполненных волшебными созданиями, магией. И пусть их творчество не перекликалось между собой, такова договоренность, мама нет-нет да нарисует какой-то из моментов в романе. Да и папа не отказывал себе в удовольствии написать рассказ или повесть по ее рисунку.

Что касается имени, то ноги растут от легенд о Туманном Альбионе. Рыцари круглого стола, король Артур, волшебник Мерлин и конечно она, Моргана. Черноволосая, кареглазая ведьма, пытавшаяся не раз захватить власть в Камелоте и отправить Артура, как и Мерлина на добрые два метра под землю. С именем мне повезло. И не в кавычках. Пусть я не злобная ведьма, внешность моя чем-то ее все-таки напоминает. Такие же длинные черные волосы, карие глаза, любовь к темному цвету и волшебству.

Брату же повезло больше. Я имею в виду имя. Его родители тоже нарекли в честь жителя Камелота. В честь самого короля, ставшего спасителем для бриттов. Артур - имя ему подходящее. Он еще тот король, да только в руке его не меч, а разделочный нож. Арт - повар от бога. За его мастерством гоняются многие богатеи, желая подписать с ним личный договор, чтобы он стал шефом на их личной кухне. Да только брату это не интересно. Он - творец!

В свои двадцать три он уже су-шеф в элитном ресторане. Того гляди, шеф его на свое место поставит. Да только ему это не нужно. Главное нож в руке да полет фантазий на казалось бы безумные сочетания вкусов.

Так трещит наш звонок на входной двери. Но я сижу на краю ванной и не спешу подходить. Не в таком облике точно. Даже в глазок нет желания смотреть кто пришел. Да только гость за дверью был настойчив. Третий раз жал кнопку звонка, но в этот раз добавив еще и стуком в железную дверь. Так и соседей недолго разбудить. Поэтому, накинув на себя халат, на голову капюшон, на лицо маску, а глаза закрыв солнечными очками, пошла открывать визитеру дверь. Но перед этим посмотрела в глазок.

На пороге стояла девушка. Невысокая, с короткими каштановыми волосами, с чуть резкими чертами лица, с острым подбородком, выделяющимися скулами. Нос был похож на клюв, длинный и с горбинкой. Кожа у гостьи светлая, как у аристократов, а глаза невероятно-выразительные, медового цвета, в обрамлении блинных ресниц.

- Чую, что ты рядом! - сказала стоявшая за дверью девушка, от чего я отпрянула назад. - Нам надо поговорить о том, что с тобой произошло! - сказала она, а я готова была снова рухнуть на пол. Реветь не буду, а вот гонять по мозговым извилинам мысль: Какого хрена? Очень даже. - Или ты сама откроешь, или я когтями дверь твою располосую! - последовала угроза и скрежет по металлу. И почему-то в голове пронеслась мысль - это когти, мощные и рвущие все, даже сталь. А значит гостья за дверью...

- ...гарпия, - сказала я, открыв дверь и увидев ее глаза, нос, который стал клювом и руку, на каждом пальце которой переливались опаловыми бликами когти, такие же, как и у меня в данный момент. Только она, стоило мне моргнуть, приняла человеческий вид. Словно и не было этих спецэффектов.

- Поговорим? - спросила девушка, в голосе которой не было и намека на угрозу. - Я тебе обо всем, что произошло расскажу. - А мне ничего не оставалось, как кивнуть в знак согласия и предложить ей пройти в гостиную. Она расположилась на диване, позвав меня сесть рядом.

Медленно и неуверенно шла к ней. А та улыбалась, тепло и приветливо. Словно какая-то дальняя родственница, приезда которой ждет вся семья. Все-таки, опустившись на диван рядом, тут же оказалась в ее объятиях. Неописуемые ощущения на меня накатили и мной завладели. Словно я и правда ей дорога, а она мне. И как оказалось:

- Это с тобой сотворила я, - и взяла ту самую руку, на которой еще вчера была глубокая рана. Сегодня же от нее не осталось и следа. Только полоса. - Мне нет прощения, ведь я обрекла тебя на страдания! - и по ее щеке скатилась одинокая слеза. Страдания, в ее понимании, это дар гарпий, конкретно ее рода, управлять которым учатся с малых лет. Как и смене облика, с человеческого на иной.

Учиться мне предстояло многому. Не только дару ее рода, и контролю сущности, которой меня наградили по нелепой случайности. А еще жизни в этом мире, как оказалось, полном иных созданий. Среди простых людей, с незапамятных времен, ходят жители мифов и легенд, сказок и преданий. Все они существуют благодаря человечеству. Пока те в них верят, или о них знают, волшебный народ жив. Даже один знающий или верящий, спасет род от гибели.

- О тех, кто живет среди смертных - позже. Давай вернем тебе человеческий облик! - на этих словах я не смогла сдержать слез, так как уже не надеялась стать самой собой. - Для начала расслабься, дыши глубоко, - я следовала ее совету. Закрыла глаза и дышала, - теперь в памяти, точно и детально, представь себя, вспомни все мелочи, даже незначительные, - ее голос меня вел, по той самой тропе, к полю с цветами и травами, - а теперь протяни руку, коснись себя и обними. Прими свою новую сущность, не противься ей.

- Курлык! - тренькнула гарпия внутри меня, стоило мне посмотреть на нее без малейшего страха в глазах. - Курлык! - протрещала она еще раз и отошла назад, встав за спину, обнимая и защищая мощными крыльями. Почему-то я знаю, что теперь я смогу позвать ее и попросить отойти назад в любой момент, не испытывая трудностей.

- Вот и все, Моргана! - я открыла глаза, и первым что увидела - свои человеческие руки, но с маленьким исключением. Ногти - черные и миндальной формы. А еще странные шепот с металлическим скрипом. Голос о чем-то мне рассказывал, неразборчиво, едва слышно. - А вот и способность проснулась!

- Способность? - и поняла, что попала. Ведь тот неразборчивый шепот, скрипевший, как потертые шестеренки - это ее мысли, улавливаемые и передаваемые мне гарпией, стоявшей за спиной. Вот это я попала!

- То ли еще будет! - а вот это ни разу не внушало спокойствия. Да только выбора у меня нет. Придется по ускоренной программе, как экстерном, пройти курсы овладения даром! Иначе я сойду с ума.

В тот же день и началась моя ускоренная тренировка по освоению дара. Старшая Хель, она же Хелена, или переводя на человеческий язык Елена, довела мой разум до исступления. Единственное, что хотелось в тот вечер - спать. Сутки, а лучше двое. Ментальная практика - это неимоверно сложное дело, граничащее с безумием. А шепот гарпии, передающей чужие мысли может свести с ума, если не фильтровать его и не отстраняться. Надевать что-то вроде воображаемых и непроницаемых наушников, не пропускающих голос сущности.

Но это временно. Рано или поздно голос гарпии станет громче, и до такой степени, что мои мысли будут отодвинуты на задний план, только чужие. Как и речь. Говорить я буду то, что думают окружающие, а не то, что хочу сама. Именно поэтому нужно учиться отстраняться от металлического шепота и глушить голос птицы. Чтобы этому научиться, нужна практика.

Этим мы с Хель последнюю неделю и занимались. Ведь выходные, накопленные за полгода, скоро закончатся, и нужно будет выходить работать. И чтобы я не стала передатчиком чужих мыслей, мы вышли на улицу, на практику. В ближайший парк. Вроде, и народ есть, а вроде, и нет. Так, встречающиеся прохожие.

До зубного скрипа и скрежета мозговых извилин, повторяла раз за разом всю последовательность действий. Сначала настроиться, найти объект практики, понаблюдать за ним в течение нескольких минут, по возможности, а потом медленно, вдохнув-выдохнув, снять один 'наушник', дав возможность гарпии за моей спиной шепнуть то, о чем думает человек.

Объект практики я нашла достаточно быстро. Мы с Хель сидели на лавочке, а вокруг мамочки с колясками, пожилые пары, спортсмены, и дети. У мамочек с колясками на уме режим, расписанный поэтапно, когда, куда, что с собой взять, о чем не забыть. В мысли пожилых, без должной необходимости, считаю некультурно погружаться. К детям опасно. Переходный возраст, гормоны и сумбур вместо мыслей. Так и инсульт заработать можно. Поэтому остался только один вариант.

Контакт с объектом, вдох-выдох, и поток ментального восприятия, как называет это Хель, приоткрыт. Скрипучий голос сущности я слышу едва-едва, почти не разбирая. Улавливая отголоски и важные моменты в жизни спортсмена. Напряжение в разуме - колоссальное. Виски от напряжения стучат, глаза горят, а по щекам текут слезы. Уши от использования дара закладывает. А горло, словно стальной цепью сжимают и стягивают.

- Вдох-выдох! - слышу голос Хель, - сосредоточься, обратись к его разуму, улови тот самый поток, несущий мысль. - Ее голос - словно путеводная звезда, ведет вперед, поддерживает и подсказывает. - Вот так, все правильно.

Странно, но стальные цепи на глотке - пропали, жжение в глазах - сошло на нет, стук в висках - стих, а слезы высохли. Разум перестал лихорадочно метаться по черепной коробке. Просто работал, пусть и на пределе своих возможностей. Вот она! Я ее нашла! Эта критическая точка, при которой дар не приносит мне боли, а только легкое недомогание и усталость. Голова болит, но немного. Даже терпимо. В именно таком состоянии и происходит чтение чужих мыслей без вреда для себя.

'Десять километров сейчас, пятнадцать вечером! Еще немного и ... - дальше не интересно. Спортсмен, он и в Африке спортсмен. Ничего особенно. Так думала, пока не уловила отголосок: - ... уничтожу! - пообещал сам себе спортсмен, не называя имени того, кого он хотел уничтожить, но зато подумал о нем. Лицо человека, скорее всего главного противника на грядущих соревнованиях. Его он хотел подставить и ославить, как: - фальсификатор'.

Данный индивид мужского пола, явно подверженный Зависти, хотел подлить сопернику в травяной напиток запрещенный препарат, а потом 'невзначай' натравить на него судий, мол, у него допинг в бутылке. Таким образом, парня бы сняли с соревнований, ни за что, а этот говнюк бы не имел весомого противника.

- Дела-а-а-а, - протянула Хель, когда я рассказала о том, что задумал наш объект тренировок. - Неспортивное поведение. Надо нашим шепнуть, чтобы через незаинтересованные источники донесли куда надо и кому надо.

Парк мы с Хель покинули. Шли в сторону моего дома. Разбирали практику в теории. Обсуждали дальнейшие попытки 'послушать' чужие мысли, не закрывая ментальный поток. Предложила еще одну попытку, но в более людном месте - магазине. 'Пятерочка' как раз была по пути. В нее мы и зашли. Народу было достаточно много. Как и суеты. Привезли товар и сотрудники, спешно и суетливо расставляли все по полкам. Их разум и мысли я трогать не буду. Иначе я тут и лягу с кровоизлиянием в мозг.

Хель кивнула в знак согласия, а я снова настраивалась. Вдох-выдох. Поймав ментальный поток, коснувшись его кончиками пальцев, подцепив черными когтями, прислушалась к голосу гарпии, говорившей мысли девушки. Одном ухом слушала ее металлический шепот, а вторым контролировала то, что происходит вокруг. Ведь если ко мне обратятся, я должна буду ответить. И я контролировала, а Хель, держа свою руку на моем плече, поддерживала.

'Так!- рассуждала девушка, - гостей десять человек, нас трое, и того тринадцать. Чистый алкоголь пьют только пятеро, смешивают с соком еще четверо. Остальные не пьют. Петровы - чистый, им на запивку яблочный. Кротовы и Смирновы - разбавляют, им вишневый, апельсиновый и гранатовый. А остальным мультифрукт, виноград и ...- задумалась, выбирая, - ...персиковый будет в самый раз!' - на этом решении поток ее мыслей я покинула. Отпустила дар, возвращая 'наушник' на прежнее место.

- Молодец! - Похвалила меня Хель, когда мы покинули магазин и пошли ко мне домой. - Думаю, тебе можно возвращаться на работу. 'Наушники' не снимай, в чужие мысли без меня не лезь. Это только первый этап из пяти. Дальше - больше, сложнее и опаснее.

Не спорила с наставницей. Училась и постигала сущность, дар и развивала самоконтроль. Ведь любая вспышка эмоций: злость, испуг, волнение - отражается на лице или на руках. Глаза становятся большими, птичьими, а на руках проявляются длинные, загнутые когти. Иногда и повадки поворачивать голову набок на 90 градусов. И стальной курлык. Все это вместе выглядит жутко. Поэтому жесткий самоконтроль и терпение, чтобы не произошло.

Распрощались мы с Хель у подъезда. Она пожелала мне удачи на работе и напомнила, что я могу ей звонить в любое время. И напомнила об освоении в мире, частью которого я стала. Для этого гарпия обеспечила меня литературой и особой карточкой в центральную библиотеку. Показав ее - я пройду туда, где хранится подлинная история мира, с непосредственным участием всех известным мне ранее существ.

Там и боги мифологий: Греческой, Славянской, Египетской, Скандинавской и Британской. И обитающие ранее и сейчас существа: гарпии, церберы, кентавры, кикиморы, лешие, русалки, сфинксы, бенну (аналог феникса), грифоны, валькирии, кельпи, йольки (кот величиной с быка), фейри, пикси, дриады, нирейны (водяная дева). Их взаимодействия, распри, договоры и пакты. А еще разновидности. Кланов у каждого народа насчитывается не меньше десятка. И у каждого клана свои особенности и традиции.

Библиотеку я навещу, обязательно, но не сейчас. После ментальной практики напрягать мозг не хотелось, поэтому буду делать то, что помогает мне отвлечься в трудную минуту - рисовать. Не на заказ, не по работе, а для себя. Буду выводить на лист бумаги все то, что приходит в голову, все то, что шепнет и покажет мне моя пернатая муза.

На работу я возвращалась воодушевленная и счастливая, даже несмотря на то, что мозг от полученной в архиве информации кипел, как чайник. Разбирать взаимоотношения смертных и мифических, запоминать пока что основные по городу расы, живущие бок обок с людьми и уточнять у Хель, с кем лучше не пересекаться, а к кому, если что можно обратиться, то еще испытание. Для себя, чтобы не запутаться, выписала в ежедневник некоторые моменты и самые, для меня, опасные расы. Точнее одну, которую любая гарпия, опытная или юная, просто обязана обходить за сотню метров и не смотреть в ту сторону.

Жуткая раса мифических существ, созданных самим Аидом, царем мира мертвых. Как мы, гарпии, подчиняемся Зевсу, царю всех богов, так церберы служат беспрекословно Аиду. Владеют церберы темной магией, чаще всего некромантией. Реже спиритизмом - общением с мертвыми, не тревожа покой души, через посредника. И еще реже ритуалистикой. Такие церберы не просто призывают душу покойного, ее расспрашивают, а используют ее в бою. Вплетают в призывной круг символы силы, стихии, облачают дух в доспех, вручают оружие и отправляют в бой. Схоже с некромантией, но там используется мертвое тело, в которое вселяют душу покойного. Может быть как разлагающийся труп, так и скелет.

Кроме создания трупов или боевых скелетов, некромант может создать высшую нежить. Лича, вурдалака или гуля. Опять же, используя тела покойных и призванные души. Но создание высшей нежити доступно не многим. Только мастерам Смерти высшей и наивысшей ступени. Творения высших и наивысших некромантов практически не отличить от живого человека. Никто не знает наверняка, человек перед тобой, или нежить.

Лишь одно отличие даст понять, смертный перед тобой, или условно живой. Печать подчинения души, выбитая клеймом на теле. Печать несет в себе договор о служении, нарушить который невозможно. Хозяин нежити держит поводок крепко, сорваться с него не получится. Да и у нежити не возникает желания сбежать. Ведь это означает одно - смерть.

- Мори! - слышу голос близкой подруги, с которой мы учились вместе на дизайнерском, а потом также вместе устроились иллюстраторами в издательство. Только я оформляю серию магических романов, классического и городского типа, а она любовные романы и детективы для домохозяек. - Тебя поздравить? - не поняла с чем именно, а потом увидела обложку, нарисованную мной перед уходом в отгулы и просияла.

- Одобрила, значит, - эх, сколько с ней, с этой обложкой, и самой писательницей было мороки. То не так, то не эдак. Цвета нежнее, фон насыщеннее, а вот это в руках, а нет, лучше это! Жуть.

- Одобрила? Да нет! Она кипятком пи́сала, когда последний вариант увидела, - и рассмеялась, - от восторга визжала на все издательство, - я с облегчением выдохнула и перекрестилась.

С ней мы свидимся не скоро. Пишет она редко, один роман в полгода. А когда напишет, еще с месяц редактор подгоняет текст по манере писания под уже написанные части. Время на то, чтобы настроиться на ее волну у меня есть. Да и доделать уже начатое тоже не помешает. Автор одного из любимых мной романов, задумавших серию, попросил внести в обновленное издание коррективы и разместить иллюстрации не только на обложке и первой странице, но и по ходу истории. 'Иллюстраций пять вполне хватит' - его слова. А я и рада стараться. Но, видимо, у судьбы на меня сегодня другие планы.

- Арти, что случилось? - брат просто так не звонит, особенно в мое рабочее время. Как и я не тревожу его, когда он у плиты творит очередной шедевр. Поэтому вопрос в тему. Раз звонит, значит, что-то сучилось, или в чем-то нужна помощь.

А я, оставшееся до встречи с братом время, сидела за рабочим столом, с разложенными передо мной набросками, без намека на желание работать. Руки брать карандаш отказывались, мысли в голове путались. Вероятных приключений, которые нашли его задницу, в силу богатой фантазии, всплывало множество. Одно меня спасло - поддержка гарпии. Моя чернокрылая птичка, касаясь плеча и волос, шептала привычным и родным голосом:

Когда подошло время обеда, как и обещала, была у него. Благо от работы до ресторана, в котором он работает, рукой подать. Артур встречал меня с широкой, обворожительной улыбкой и распростертыми объятиями. В белоснежной форме, с бейджом 'су-шеф' на груди. Пригласил меня к самому лучшему столику, дал меню и сказал заказывать все, что захочу. За его счет. Мне не нравилось начало. Обычно он так поступает, когда хочет чего-то взамен. И я не ошиблась.

- Оформи в своем стиле сезонное меню, - и началась лесть и воздвигающие меня на пьедестал речи, от которых я не таяла, как мороженное на солнышке, а наоборот, приходила в бешенство. Рисовать меню не моя стезя. Я - художник по романам. Персонажа, лор, карту мира - без проблем, но вот меню. Не мое. Но он настаивал: - сестренка, я молю тебя. Ты же самая...- и снова поток лести и небесных эпитетов.

Тяжело выдохнув, перед этим глубоко вдохнув, выслушала его просьбу и сроки, в которые нужно уложиться. При этом смотрела на него втаптывающим в ламинат взглядом. Под его натиском он рассказал о виновнике данного хода. Оказалось, этот паразит самолично выдвинул новому руководству идею с моим непосредственным участием. А то и радо! Думать и искать варианты не надо. Им все на блюдечке с каемочкой принесли.

- Ну, братик! - сдерживаясь, чтобы не всадить в него когти гарпии, рыкнула так, что тот аж вздрогнул, - у меня три проекта висят в процессе, а ты еще меню просишь! Я тебе что? Лошадь ломовая? Запрячь вздумал? - злость и негодование меня так и распирали.

Хотелось взять брата за грудки, поднять над полом и как кутенка встряхнуть. Но не позволяло сестринское чувство любви. А еще ответственность, как старшей, которой меня наградили родители, когда покинули страну на неопределенное время. Они уехали, а мне отдувайся. Злость все еще клокотала в груди, желание порвать его, как Тузик грелку не пропало, но появился еще и голод на фоне всех этих стрессов и переживаний. Поэтому:

- Обед! Из нового меню! - рыкнула я на брата, - за твой счет. И каждый последующий в течение всего сезона. - Хоть на еде сэкономлю. По его карману не ударит. Знаю, что есть у поваров, особенно у шефа и су-шефа, особенные от ресторана привилегии. Скидки, купоны и еще какие-то там плюшки, идущие бонусом к занимаемому месту на кухне.

Я же, взяв скетчбук, приготовилась зарисовать то, что мне принесут. А пока блюда готовятся, по памяти, рисовала арт к текущему роману любимого автора. И так увлеклась, что не заметила, как ко мне подсели и какое-то время рассматривали. Изучающее, внимательно. Наблюдая за моими манипуляциями с карандашом и маркерами. Когда основа была закончена, а со стороны кухни послышались шаги брата, сопровождаемые шуршанием формы, подняла глаза на подсевшего гостя.

Сказать, что на меня накатила паника, ничего не сказать. Ужас и страх сковали меня по рукам и ногам, дыхание перехватило, глотку, словно ледяным ошейником стянуло. Сердце же наоборот, билось в груди, как сумасшедшее, отдаваясь ударами в ушах. Но контрольный выстрел в голову я получила от брата, который представил сидящего напротив мужчину:

- Моргана, - поняв, что попала. Ведь цербера, как советовала Хель, и все источники исторических записей, обойти стороной за сотни метров не получится. Он начальник брата. А это значит, что видеться мы с ним будем часто. - Попала ты, Моргана! - сказала я сама себе мысленно, при этом мило улыбаясь церберу и брату.

Следующим этапом стало снятие обоих 'наушников', а значит, шепот моей птички станет отчетливее и громче. Будет похож не на шуршание грызуна в темном углу, а на шелест опавшей листвы под ногами. Но дальше больше, громче и отчетливее. Шепот превратится с разговор на полутоне, потом в полный голос, а дальше в крик. Крик гарпии - это последний этап. Самый сложный для владеющего ментальным даром.

- Птичка, - обратилась я к сущности, - вон того мальчика, - показала я зрительно на ребенка, стоявшего около автомата с игрушками. Он был в раздумьях, показалось, что он не может определиться. - Узнаем, между чем и чем он выбирает, - предложила я гарпии. Птичья сущность согласно курлыкнула и потянулась своей когтистой рукой к моей макушке. В волосы погрузились ее длинные, загнутые коготки, не причиняя боли, а наоборот, приятно массируя кожу. Потом птичка склонилась над моим ухом и прошептала мысли ребенка:

- Потратить двадцатку на две попытки или купить себе булочку? - скрипя голосом, как заржавелыми шестеренками, передавала дилемму, в которой оказался мальчик. - Вон та осьминожина розовая неплохо лежит, - улыбнулся и вспомнил о девочке Кате с длинными светлыми волосами, голубыми глазами и улыбкой, которая была на ее губах при их разговоре. Денег у ребенка было немного, поэтому и стоял выбор между булочкой на завтрак и игрушкой для девочки. - А, попробую! - решился мальчик, и опустил две монетки в лунку.

- Ура! - воскликнул мальчик в голос, когда щипцы второй раз подхватили осьминога и донесли его до конца, а не выронили по дороге. Держа игрушку у груди, улыбаясь и представляя, как он вручит ее Кате, как она будет рада и как...

- ... даст мне списать контрошку по математике... - смех сам собой вырвался и заставил покупателей обратить на меня внимание. Смотрели пристально, осуждающе. И вот тогда, поймав эти взгляды, в мысленный поток ворвались неконтролируемые мной, беспорядочные шепотки гарпии, переходившие в полуголос, на третий этап. Но мне рано. Я только второй осваивать начала. Мысли же покупателей и кассиров, улавливаемые гарпией, все высказывались и высказывались:

Я вовремя поняла, что еще немного и потеряю контроль. Поэтому попросила птичку помолчать и не считывать мысли окружающих. Но она меня не слышала, вошла во вкус. Расправив крылья, заклекотала и заскрипела голосом, собираясь не просто говорить, а кричать. Поспешив надеть 'наушники' покинула магазин. Но еще полминуты промедления и начался бы ментальный шок. Неконтролируемые мысли покупателей и так прилично ударили по моему ментальному сознанию. Голова трещала жутко, а в носу ощущала запах крови.

- Это было опасно, - сказала я Хель, запрокидывая голову и погружая в носовые пазухи по ватному тампону. - Потеряла контроль над ситуацией и вот... - показала на результат.

Хель сказала, что я легко отделалась. Могла бы и сознание от чужих мыслей потерять. Прямо там, в магазине. А проснуться на заднем плане своего же когда-то сознания. Руководила бы телом не я, а сущность. Я, конечно, люблю свою птичку, но телом владеть не позволю. Она моя сущность, а не я ее.

Было бы хорошо, но кто за меня работать будет? Писатель хочет видеть иллюстрации и обложку на роман, выполненную именно в моем стиле, а не в чьем-то другом. Плюс брат и цербер-начальник со своим сезонным меню. И как жаль, что цербер - это не метафора, а истинная сущность Озёрова Тристана Мстиславовича. Общаться с ним не хотелось, и дело не в личной неприязни, а в сущности, которая рядом с ним скрипит, как несмазанные шестеренки и перья роняет, которые, между прочим, падают по-настоящему.

Не спорю, Тристан мужчина привлекательный. Эти пронзительные синие глаза, похожие на сапфиры в обрамлении густых ресниц, вьющиеся и касающиеся плеч пепельно-русого цвета волосы, плавные черты лица, длинный, прямой нос с легкой горбинкой, выделяющиеся скулы. Сам он высок, с широким разворотом плеч, явно в отличной физической форме. Одет всегда с иголочки. Или костюм-тройка, или джинсы с рубашкой. Манеры тоже при нем. Ко мне вежлив и учтив. В разговоре деликатен. Личным пространством не ущемляет. Каждую встречу одаривает знаками внимания. И мне думается, что таким образом он намекает на вероятность наших отношений. Я была бы не против, если бы не одно 'но'. Наши сущности.

Моя птичка до скрежета в глотке и дрожи в крыльях боится его цербера. При каждой встрече сжимается в перьевой комок и жалобно поскрипывает. Я ее понимаю, особенно после всего того прочитанного мной об этом аидовом народе. Да и перспектива общаться с некромантом не радует. Трупов я боюсь до жути. Хоть иногда, для иллюстраций романа мне и приходится их изображать.

- Не могу, Хель. У меня три проекта в разработке, - сказала я, доставая телефон из кармана, вызывая такси к брату в ресторан, - а еще брату помочь согласилась. Меню сезонное рисую.

- Что за ресторан? - заинтересовалась наставница. Скинула ей точку локации и нахвалила шефа и су-шефа, как и остальных поваров, знающих толк в своем деле. Глаза у гарпии, всего на пару мгновений, загорелись желтым, птичьим цветом. В голосе мелькнули стальные нотки предвкушения вкусностей. - Обязательно загляну!

На этом мы с ней расстались. За мной приехала машина, а она ушла на остановку. О следующем уроке договоримся позже, когда я разберусь с сезонным меню. Осталось зарисовать еще три горячих блюда, пару салатов и самое для сложное - десерты. Их я оставила на потом. Как посмеялся брат: на сладенькое.

- Мори! - обрадовался брат, когда я переступила порог ресторана, - что сегодня тебе подать? - он как всегда, с улыбкой и счастьем в глазах, рассыпая слова лести и благодарности, приглашает меня к столику и вручает меню. - Что сегодня миледи Моргана закажет? - шутовски склоняясь в поклоне, спрашивает брат. А я не в настроении шутить. Голова от ворвавшихся без разрешения чужих мыслей все еще трещит. Да и кровь в носу я ощущаю.

- Арт, не зли! - предупреждающе посмотрела на него снизу вверх, напоминая: 'Оформление сезонного меню вашего ресторана в моих руках' - и улыбнулась, каюсь, как Темный Властелин. Не сдержалась от возможности побыть злодеем, даже в глазах брата. Его, как это бывало ранее, передернуло, замкнуло в ступор и помогло остудить пыл. - Буду вот это, - показала на томатный суп с креветками, - и вот это, - на салат с помидорами черри и творожным сыром, - а пить ты знаешь! - сказала, закрыв меню, улыбаясь уже привычной ему милой и доброй улыбкой.

Пока мой заказ готовился, думала набросать и оформить пару артов по одному изроманов в моем распоряжении. Достала скетчбук, маркеры и приступила к творчеству, как со стороны главного входа раздался знакомый, но такой ненавистный голос старого знакомого:

А следом явилась и его слащавая, холеная физиономия. Локон к локону, темно-каштановые волосы, гладко-выбритое лицо, специально небрежно надета рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, помятые особым способом джинсы, фирменные кроссовки и куртка джинсовая, заброшенная за спину, которую он держал одной рукой. Во второй веник клумбовых цветов.

- Ага, еще столько бы не видела твою физиономию, - процедила сквозь зубы, откладывая работу на потом. Ведь если этот объект появляется на горизонте - прилетят неприятности. И кое-кому конкретному. То есть мне. Проверено.

Стабильно, раз в два месяца, этот тип по имени Роман, с которым, каюсь, мы долгие годы встречались, и даже жили вместе, вспоминает о своих 'возвышенных' ко мне чувствах. Преподносит какой-нибудь потрепанный веник из некандиции, просит прощения, обещает носить на руках, подарить небо в алмазах, луну с неба достать. Конечно все это метафоры и фразеологизмы, но сути не меняет. Как и моих слов отказа:

- Нет, Роман. Между нами нет ничего и быть не может! - ставлю точку, но он посчитал это многоточием. Так как внаглую оказался рядом со мной, сокращая расстояние. Потянув ко мне загребущие руки и слюнявые губы для поцелуя, получил отказ иного рода:

Так раздалась звонкая, оглушительная на весь ресторан пощечина. Все посетители забыли о своем и наблюдали за нами. Меня это не напрягало, а вот почувствовавшая гнев гарпия, пробудилась и заскрипела. Птичья сущность мной контролировалась, как и внешность. Но только не голос. Нет-нет, да проскользнет в потоке негодования на бывшего ухажера скрип ржавого железа.

На мою наполненную нелицеприятными эпитетами реплику вышел брат, прекрасно знающий в чью сторону я так могу выражаться. Присоединился к Арту и Тристан. И как раз на тот самом моменте, когда я указала Роману на дверь:

Арт не придал этому значения, а вот Тристан изменился в лице. Привычное тепло в его глазах сменилось на холод, взгляд стал тяжелым. Улыбка растаяла, как утренний туман. На меня от стал смотреть так, как и положено нашим видам. Оно и не удивительно. Ведь я - гарпия. А он - цербер. Мы - враги. Слуги двух ненавидящих друг друга братьев-богов. Ненависть не просто в крови, а в каждой клеточке тела, в каждом нервном окончании.

- Потом это обсудим, - сказал цербер, уходя к себе в кабинет. - Зайдешь ко мне после смены, - а это брату, который смотрел на нас с Озеровым непонимающим взглядом, задаваясь вопросом: Когда это между нами кошка черная пробежала?

На этот вопрос я не отвечу, как и Тристан Мстиславович. А все потому, что простым смертным нельзя знать о существовании мифических. За разглашение тайны - забвение. Без возможности реабилитироваться. А брат не настаивал. Обмолвился, что мы взрослые люди, сами разберемся. И мы разберемся. Поговорим и выставим рамки, как цивилизованные нелюди. Но потом, когда я закончу оформление сезонного меню.

Соглашаясь на авантюру, становясь владельцем ресторана, не думал, что пожалею об этом. И дело не в персонале зала и кухни, они мастера своего дела. Профессионалы, на которых можно положиться. Что администратор, знающий зал и заядлых посетителей, как свои пять пальцев, что повара от шефа до кондитера. Ни к одному из них у меня претензий не было и нет. Только благодарность.

Как и художнику сезонного меню, по совместительству сестре су-шефа Артура. Моргана - дева, чей лик напоминал ту самую ведьму туманного Альбиона. Черные, как вороново крыло волосы, спускающиеся диной косой к самой пояснице, точеные черты лица, светлая, как фарфор кожа, и выразительные синие глаза, в которые можно смотреть и тонуть.

Манеры и речь, внешний вид, умение подать себя - все под стать воспитанной девушке, с которой не зазорно показаться на публике. К тому же ее чувство прекрасного, знание истории, владение двумя иностранными языками. Не просто девушка, а мечта. За исключением, как оказалось, мифической сущности.

Я проверял всех подчиненных на предмет мифического и нечеловеческого начала, но ни у кого не было и капли иной крови. Весь персонал - чистокровные люди. Но она... гарпия, каким-то образом затесавшаяся в семью смертного. У меня два варианта, или она приемная, или обращенная. Для приемной она слишком любит Артура. Мифический, как бы не был благодарен приемной семье, не может быть со смертными в столь близких отношениях. А она о нем слишком заботится. Хотя, с виду может показаться обратное. Из этого следует вывод - она обращенная.

Опять же, для обращенной, она слишком спокойна в моем присутствии. Любая гарпия, обнаружившая цербера, врага ее народа, призывает когти и обнажает перья-клинки, тут же летящие в аидовых приспешников, то есть в нас. Но она не выражала и капли агрессии. Проводила со мной время, общалась на разные темы и ни коим образом не показала себя, как гарпию. Не проявила ненависти и не метнула в мою сторону перо-кинжал.

- Не хотела нарушать данное брату слово, - сказала гарпия, сидя в кресле напротив меня, - я привыкла выполнять обещания, - это то, что я получил в ответ на заданный вопрос: какую цель она преследует, посещая ресторан, владелец которого ей и ее роду ненавистный цербер. - Будьте уверены, Тристан Мстиславович, как только нарисую сезонное меню, то не потревожу ни вас, ни вашу территорию своим присутствием. - Моргана хотела уйти, как я задал еще один вопрос:

- Так какой род, Моргана Леопольдовна, мне поблагодарить от лица ресторана? - в ответ я получил только фырк с ее стороны и захлопнувшуюся дверь. - Судя по всему, леди Моргана, это последний наш с вами разговор. Более я вас на своей территории не увижу.

Оно и к лучшему. Ведь список частых гостей ресторана в ближайшее время потерпит изменения. Многие из них воспримут за оскорбление, сидящую за столиком гарпию, мило улыбающуюся и вкушающую то же, что и они. Проблемы как с моим народом, так и с мифическими, не любящими крылатых последователей громовержца, мне не нужны. Как и семье Озеровых, почитаемых и уважаемых в широких кругах иных. Связь с гарпией не просто станет пятном позора на репутации семьи, а лезвием гильотины, отправляющей эту самую репутацию в мир повелителя Аида. Безвозвратно.

Разговор с цербером был коротким, но продуктивным. Я дала ему понять, что не ступлю более на его территорию, но после того, как закончу сезонное меню. Он мне поверил и больше не задерживал. Лишь напоследок задал вопрос, за который хотелось вонзить когти и крикнуть воплем гарпии, да ток, что затрещал бы барабанные перепонки. Но я держала себя в руках, успокаивала набравшуюся смелости сущность, мечтавшую нашпиговать его тело перьями. Я пока не умею пользоваться боевыми способностями гарпий. Осваиваю пока что ментальный контроль и частичную трансформацию: когти, крылья, глаза.

Обрадовала меня Хель. Привела она меня к высотке на окраине города. Заброшенной, давно не получавшей спонсирование. Этажей двадцать там есть. Высоко и страшно. До головокружения. Но сущность, имеющая крылья, должна летать. Иначе это обернется мне боком. Не спорила с наставницей. Призвав крылья, птичье зрение, чтобы видеть все четко, в мельчайших деталях, держа Хель за руку, прыгнула вниз.

Кричала она полуголосом-полуклекотом, держа за руку. Кроме нее мне на ухо шептала точную инструкцию гарпия, скрипя и направляя, поддерживая и поэтапно рассказывая, как именно потоки воздуха подхватывают тело, обволакивают крылья, щекочут перья. Как я, если оседлаю воздушный порыв, помчусь вперед, наперегонки с ветром. Не сразу, но я все-таки поймала поток, оседлала его и почувствовала ту самую щекотку, вызывающую смех и радость.

В лицо хлещет ветер, развивает мои длинные, выбившиеся из косы волосы, уносит в небеса, к облакам, в объятия стихии. Не знаю сколько прошло времени, и как далеко я унеслась от Хель и города, но поняла, что надо возвращаться. Усталость, приятной негой растекалась по телу, крылья, раньше тяготившие и давящие, теперь практически не ощущались. Легкие, как перья.

От взгляда наставницы не скрыть ничего, в том числе и озадаченность. Не по поводу предстоящего корпоратива в стиле Хеллоуин, на котором будут не только иллюстраторы, владельцы издания, но и писатели, известные в литературном кругу. И не по поводу брата, решившего свести меня и его непосредственного начальника. А потому, что соглашаясь забыть дорогу в ресторан цербера, я лишусь возможности видеться с братом чаще, чем раз в неделю.

- Ясно, - процедил наставница, сдерживая сущность и птичьи глаза. Но не когти, которые блеснули бликами на солнце, - это правильное решение с твоей стороны, но семья - святое.

С этим не поспоришь. Да только видеть его, быть в его компании - испытание для птицы. Гарпия, до этого боявшаяся цербера, осмелела, окрепла, и теперь еле сдерживала гнев и злость, чтобы не сорваться, всадив перья-кинжалы в его пронзительно-синие глаза. Вспороть когтями самодовольную улыбку от уха о уха, сделав ее, как у Гумплена, из романа Гюго 'Человек, который смеется' - было желанием сущности, когда цербер затронул клан моей наставницы.

Гнев, поднявшийся воздушным потоком, наставница предложила направить на боевые умения. Те самые перья-кинжалы, которые должны появляться в моих ладонях по одной только мысли и необходимости. В выпадах и бросках должна быть точность, уверенность, скорость. Ее мы и тренировали до самого заката. Отпустила меня Хель с словами: 'На первый раз сойдет!'. А потом, дойдя до остановки, мы с ней распрощались. Наставница пообещала, что как только пройдет Хэллоуин, а я освою призыв и метание перьев в цель, приступим к освоению третьего ментального уровня.

С момента моей тренировки с Хель прошло две недели. За это время, как она и говорила, я постигала приемы призыва и метания своих перьев в определенную цель. Чтобы отрабатывать броски, мне даже пришлось купить Дартс. Теперь, опираясь на мифическую сущность, ставшую частью меня, я могу реагировать на движения окружающих куда быстрее, при этом не видя их, лишь улавливать боковым зрением.

Но, к сожалению, к плюсам добавились и минусы. А всему виной коротенькое сообщение от наставницы. По ее мнению, я готова к тому, чтобы в определенных местах, например на работе, снять 'наушники'. Это значило, что теперь, все мысли коллег, начальства и клиентов - я буду слышать. Этого мне только не хватало.

Но с наставницей спорить, означало нарваться на экстремальные уроки, на которые у Хель богатая фантазия. В этом я уже успела убедиться, когда решила не считывать окружающих, а догадаться о их мыслях по выражениям лиц. Только за попытку уйти от задания, применив дедукцию, Хель устроила мне урок пятого этапа - крик гарпии. Было жутко больно, всему телу, а не только мозгу и барабанным перепонкам. Именно поэтому, вопреки своим желаниям, я делала то, что она говорила. В том числе и снятие блока с ментальных способностей в определенных помещениях.

Неделя перед Хэллоуином стала для меня не просто испытанием, а кошмаром наяву. Давно я не была в таком напряжении. Благодаря ментальныму дару я столько о себе узнала, что хоть стой, хоть падай. И это от людей, с которыми мы работали душа в душе несколько лет. Хотелось или раствориться, или под землю провалиться. А еще реветь крокодиловыми слезами.

'- Стерва, не учитывает чужого мнения!' - Эти мысли с милой и открытой улыбкой были адресованы автором с которым, как мне казалось, мы нашли общий язык. Думала, услышу от неё нечто подобного, оптимистическое, ан нет.

Но большее разочарование меня настигло в корпоративе. Когда стены нашего издательства, украшенные в духе праздника всех святых, принимали спонсоров, авторов, и коллег по цеху, переодевшихся в персонажей страшных сказок. Каждый, от начальника до вахтёра, принял образ выдуманного персонажа. Из сказок, фильмов, сериалов, мифологии. Я же не стала выдумывать велосипед и примерила на себя облик ведьмы, чьё имя ношу вот уже двадцать с лишним лет.

Длинные, чёрные волосы - распустила, а основную длину закрепила косами по бокам, перетянув плетёным жгутом. Под образ персонажа нашла на блошином рынке старинного кроя платье в пол, с вышивками и кружевом по краям рукавов и подола. А обувь - это бархатные балетки с паутинкой из серебряных ниток. Макияжа минимум. Как и парфюма.

День, точнее уже вечер, начинался спокойно. В дверях конференц-зала, в полутьме, под мрачные завывания и скрежет ржавых цепей, меня встречала подруга. В ее руках бокалы игристого, один из которых предназначался мне. Узнав, чей облик я примерила, спросив, как у меня настроение, повела к шефу. По пути к Мирославе Германовне, я всем мило улыбалась, несмотря на лицемерие с их стороны. На их губах улыбка, пожелание хорошо провести время, а в мыслях гадость, которой поливать меня вслух не осмеливались.

Многих по пути к начальнице я прочла, и почти во всех разочаровалась. Лишь некоторые из авторов и коллег были искренны. Среди них Мирослава Германовна, бухгалтер Ангелина Филипповна и Ника Лунная - автор горячо любимых мной романов, с которой мы живем сердцем к сердцу с самого первого тома. Ее серию оформляю исключительно я. Но была и та, от кого предательства и лицемерия я никак не ожидала.

Причина всё в том же - в работе. Шеф, как это всегда бывает, представила нового автора, в стиле Dark Fantasy. Роман любовного направления, в волшебном мире, с магией, иными существами, но с мрачным сюжетом, окутанным безнадегой и тревогой. Каждый сюжетный поворот наполнен сильными негативными переживаниями за главных героев. История по ходу повествования имеет минимум оптимистических моментов.

Шеф знакомила нового автора с художниками, называя серии и авторов, с которыми те работали. А художники в свою очередь представляли обложки своего исполнения и иллюстрации на разворотах. Когда очередь дошла до нас с подругой, а автор услышал моё имя, потом увидел обложку иллюстрация - загорелся идеей, сказав:

- Мирослава Германовна, думаю, стиль Морганы Леопольдовны мне подходит как нельзя лучше, - слова его, ни разу не фальшивые, в этой клоаке лицемерия были, как бальзам на душу. Медом по губам, усладой слуху.

Заметив заинтересованность в его творчестве, Dark Fantasy - одно из моих любимых направлений в фентези, понял, что нашел единомышленника. Поэтому, как будущего напарника по художественной части, попросил выслушать основной сюжет планируемой трилогии. Отвел меня в сторону, предложил еще бокальчик игристого и пошло-поехало. Слово за слово и я заслушалась. Честно. Давно не встречала подобного сюжета, история и сюжетные линии - оригинальны, не заезжены и не стали клише. Мысли иллюстраций на развороте увели меня далеко вперёд. Но как обухом по голове прогремели мысленные обвинения подошедшей подруги, на губах которой тоже была фальшивая улыбка:

Горечь во рту - вот что у меня сейчас было, а не вкус игристого шампанского. Этот вызывающий рвотный позыв комок хотелось срочно чем-то вытравить. И лучше, чем ментоловыми сигаретами этого не сделать. Курю я крайне редко. В моменты эмоционального потрясения и стресса. Благо сегодня успокоительное и мундштук с собой. В маленькой сумочке. Отдав бокал, пошла на воздух.

Выйдя на улицу, предварительно накинув на плечи теплый плед, отданный мне вахтером-чертиком, завернула к табличке 'Место для курения'. Вставив сигарету в мундштук, опалив край, облокотившись о стену соседнего здания, смотря на небо, звезды и луну, глубоко и размеренно дышала. Мысли о том, что подруга так отреагировала на отданный мне для оформления роман не давала покоя. Мы с Алиной дружим еще с выпускных классов. Найдя общие темы, поступив на дизайнерский, придя на собеседование в издательство одновременно, были не разлей вода. Друг за друга горой. А тут...

- Ну ее, Мор-р-р-ри, - трещала гарпия, успокаивая и поглаживая меня по плечам, волосам, приговаривая: - пусть завидует, - не отрицала. Но все равно было обидно, до слез, до крика, до...

Послышалось со стороны соседнего с издательством здания. Шаги, с шаркающих, словно подволакивающих ноги, сменялись на четкие, уверенные. Сначала шаркающие, затем уверенные, потом снова... И небо, луну и звезды, как назло, заволокло тучами. На переулок опустился полумрак. Стало холоднее. От дыхания выходили облачка пара. Да и лампочка на фонаре замигала.

Меня охватил страх, стекающий липким, холодным потом по спине. Непонятно откуда взявшийся паралич сковал по рукам и ногам, лишил возможности говорить. Холодный камень, у которого я искала защиты, не спасал. А наоборот, навис надо мной надгробной плитой. Ведь глаза, эти два немигающие точки, приближающиеся ко мне, были предвестниками смерти...

Страх от замогильного холода, приближающегося ко мне медленной поступью, все глубже проникал в душу и разум. Рухнуть без чувств или убежать с криками о помощи, помогала поддержка гарпии, которая, хоть и боялась наравне со мной, готова была вопреки страхам напасть на незваного гостя. В руках моих уже два пера, острых, как кинжалы. Взгляд, настроенный на ночное видение, позволяет различить расстояние до нежити и его господина.

Сжав сильнее перья в пальцах, до скрежета костяшек и побеления кожи, готовая бросить их в цель и только тогда убежать, услышала жуткий, гортанный смех, пробирающий дрожью. Смех сопутствовал явный выброс энергии смерти, так как волосы, от враждебной гарпиям магии, зашевелились, по коже побежали разряды судорог. Паника во всей красе, как и страх, снова накатили и почти поработили.

- Мор-р-ри, Мо-р-р-ри,- скрипучим, едва слышным голосом, гарпия призывала меня отринуть страх и сделать то, что задумала - всадить перья-лезвия в ночного визитера. А потом, сбежав, вернуться в издательство.

- Да, так и поступим, - отринула страх перед смертью в сторону, перехватывая перья наподобие кинжалов, за рукоять, лезвием вниз. Меня перья не поранят, не причинят вреда, а вот тем, кто в трех шагах, но все еще скрыты во тьме магии смерти и ночи - да.

Очертания фигур, даже несмотря на напускной мрак, я могла птичьим зрением различить, а опираясь на это и сущность, чувствующую противника, бросить перья-лезвия. Что я и сделала, как только услышала в очередной раз усмешку некроманта, и его насмешу над моими попытками скрыть сущность и страх:

И те самые шаркающие шаги, стали обычными, и появились они со спины, я не успела среагировать. Стальной хваткой, меня обхватили чужие руки. Вырваться, увы, не удаться. В моем состоянии, при моих начальных умениях, и пропасти между мной и некромантом, 'Хватка мертвеца' - это только одна дорога. К Аиду. Но я все равно пыталась вырваться, сбежать. Правда безрезультатно. Только перья-лезвия выронила, оставшись совсем без оружия.

- Держи ее, - приказал некромант мертвецу. Тот молча кивнул, стягивая кольцо захвата сильнее, до скрежета костей и черных точек перед глазами. Оказавшись еще ближе к мертвецу, почувствовала запах морга, а с ним и сырой, свежо-раскопанной могилы. Высший лич, усовершенствованный, как бы сказали игроманы - прокаченный. И защита от чужих магических атак, от физических, от вмешательства в приказ хозяина ментальным даром. Так что Крик Гарпии на него не сработает.

- А вот на господина, - мысли крикнуть голосом сущности птичку взбодрили. Она была рада, что есть шанс сбежать от этого вселяющего ужас и страх некроманта, рожденного недрами аидовой пустоши. - Тогда ждем, когда цербер покажет свое лицо и крикнем во всю мощь!

Ждать пришлось недолго. Всего каких-то полминуты и некромант показался под светом вновь зажженных ламп. И почему-то, его черты лица, взгляд и манеры, напомнили мне Тристана. Такие же вьющиеся пепельно-русые волосы, но длиннее, примерно до середины спины, синие глаза, но оттенок темнее, глубже. Резкие, я бы сказала хищные черты лица. Светлая, без намека на загар кожа. Сам он выше Тристана на голову и шире в плечах. Видна выправка и тренировками закаленное тело. Одежда с иголочки и сидит, как влитая. Такой же, как Озеров. Только, в это я была уверена, старше на поколение. Или отец, или дядя, возможно, старший брат.

Как и в том, что этот аидов пес, пока медленно и надменно приближался, вселяя страх и ужас, рассматривал меня со стороны. Так сказать изучал и предвкушал развлечение. Напугать и посмеяться над младшими последователями громовержца - есть любимое занятие многих церберов. Показать свой статус и силу, вот что есть самое наслаждение и пик удовлетворения самооценки.

- Симпатичная птичка, - оценил мою внешность некромант, склоняясь, смотря глаза в глаза. Улыбка, только губами, бесила и вызывала желание прямо сейчас крикнуть во все птичье горло. Но, терпела, выжидая. - А какие глаза, м-м-м-м! - Рука его потянулась к моему подбородку, чтобы схватить и насильно дать заглянуть в глаза, которые, я от его взгляда отводила. Пропасть - вот что я видела, смотря в его радужки сапфирового цвета. А мне не хотелось бы в этой пропасти оказаться. Поэтому:

От запаха крови, который чуяла не только я своими обостренными рецепторами, но и цербер, послышалось утробное рычание, извергаемое адовым послушником. Он оскалился, показывая клыкастую пасть, глаза из сапфировых стали алыми, с дрожащим зрачком. На руках удлинились когти, а по лицу, шее и другим участкам кожи, не прикрытым одеждой, потянулись замысловатые символы, продолжающие бегать и что-то нечленораздельное шептать. Лучшего момента, чтобы атаковать 'Криком Гарпии' и сбежать не нашлось. Так что:

Снимая 'наушники' закричала я во всю доступную мне мощь, посылая ту самую ментальную волну разуму цербера. Он, не успев закрыться, и не важно почему, схватился за голову и рухнул на асфальт, на колени. При этом говорил что-то в мой адрес на незнакомом мне языке. Взгляд, в этом уверена, был так же направлен на меня. Но я его не видела, так как вьющиеся волосы, лежащие до этого локон к локону, находились в беспорядке и скрывали от меня лицо жуткого мужчины.

Под давлением 'Крика' разжал свою стальную хватку и лич. Он замер, ожидая приказов господина. Но их не было. Только отборная, яркая брань, опять же, на чужом языке. По окрасу и тону, а еще шипению, можно понять, что оппонент матерится, на всех ему доступных словарных оборотах. Неприятно, но не критично.

- Достану, - рыкнул мне вслед цербер, когда я была уже у дверей издательства. За угрозы в мой адрес хотелось все-таки бросить перья-кинжалы, но не стала. Ему и так по мозгу прилетело. Достаточно. Не стоит ему и его роду уподобляться. Буду 'радовать' вниманием порционно. Его же, надеюсь, первый и последний раз.

Выждав какое-то время, делая вид, что общаюсь с коллегами, решила покинуть корпоратив. Шеф меня не держала, но вот подруга уговаривала остаться, как и писатель моего нового Хорорпроекта. Я была бы рада, если бы не ментальная нестабильность. Крик сущности ударил волной и по моему разуму. Голова не просто раскалывалась, мне казалось, что будет извержение. А только кровавого фонтана из глаз, носа и рта мне не хватало. Поэтому я покинула приемный зал. Попрощавшись со всеми, ушла к лифту. А пока ждала и спускалась, вызвала такси.

Машина подъехала через пять минут. Домой я вернулась через двадцать. А там, переодевшись, скинув платье, благо этот мертвый громила мне его не порвал, приняв душ - рухнула на кровать. И только закрыв глаза, провалилась в сон. Наконец-то этот кошмарный день закончился!

Вставать с кровати и идти в издательство, после всего того, что я о себе услышала, не очень-то и хотелось. Смотреть на лицемеров, улыбающихся в лицо, а думающих о том, какая я тварь и сволочь, то еще удовольствие. Как и улавливать мысли подруги, считающей меня виновницей ее несостоявшихся заказов. Не ожидала, что друзья и близкие, которые меня поддерживали и были рядом, окажутся просто знакомыми.

Одеяло в сторону, на ноги тапочки, и по привычному пути - в ванну. А оттуда на кухню. Черный кофе, нужен именно черный кофе без сахара. Он как следует отгонит остатки сна и воспоминаний о жуткой ночи, затуманит встречу с некромантом и его мертвым последователем. Растворит в сваренных зернах араббики тот страх, который мне пришлось пережить, находясь в стальном захвате мертвеца. И избавит от низкого, пробирающего до мурашек голоса цербера, насмехающегося над моей безысходностью.

Послала представший перед глазами облик старшего цербера, окутанного полумраком ночного переулка, освещаемого тусклыми, почти сгоревшими лампочками. И плевать, что данный мужской индивид - это классический облик антигероя, преследующего исключительно свои цели и сопутствующую действиям серую мораль. Такого, как этот некромант, надо в сюжетный роман фентезийного мира вписывать. Вольётся, как надо!

- Вот и напиши... - шепчет мне гарпия, подстрекая на бессонные ночи и катастрофическое недосыпание. А другое мне не светит, так как писательство - это тяжелый труд, напрягающий организм и тратящий резерв нервов и энергии. Я помню лица своих напарников по серии, какими они перед нами предстают вымотанными, когда работа написана и сдана в срок.

Но идея, как такова, мне нравилась. Надо пообщаться с автором Хорор-проекта. Может, если впишется в сюжет, удастся ввести в мир аидовых псов. А если нет, то подожду другого случая. С этими мыслями, с 'наушниками' на ментальном восприятии, предвкушая долгое общение с новым автором и заказом на оформление иллюстрационного разворота, шла на остановку, на автобус, ходивший по расписанию. По пути, сидя у окна, смотря на пролетающий мимо меня вид, под музыку и голос Криса Хармса, вокалиста группы Lord of the Lost, под песню:

... ехала на работу. А когда приехала, вышла, и дошла до офиса, поднявшись на нужный этаж, прошла, ни на кого не смотря к своему рабочему столу, на котором меня от подруги ждала, как и всегда, большая кружка капучино с ореховым сиропом. На эту кружку я посмотрела выстрадано. И только было потянулась рукой, как пальцы свело судорогой, закололо маленькими, тончайшими иглами, словно я руку отлежала.

- Не поняла? - удивилась и повторила попытку, но вновь то ощущение, но еще сильнее, с дополнением в виде онемения. Отойдя от стола к окну, закрыв глаза, обратилась к гарпии, которая, только и ждала, чтобы шепнуть своим скрипучим голосом:

- Зелье... - не поняла о чем она и какое к Аиду зелье, тогда птичка пояснила: - в напитке ведьмино варево, - я конечно понимаю, что сущности, связанной ментально и энергетически с памятью рода и предками всего пернатого народа виднее, но это же бред! Какое нафиг зелье? Какая к хренам ведьма? На что гарпия пояснила: - как та, в честь которой Мор-р-ри носит имя.

Если память рода мою птичку не подводит и не вводит в заблуждение, то получается, что подруга - ведьма старой религии, наследует волю Морганы и ее наставницы Моргаузы. А те, в свою очередь, идут по пути Докрейт - основательницы этого ведьминого круга.

- Не смогла заполучить желанный проект своими силами, обратилась к магии? - задаю риторический вопрос, на который мне никто не ответит. Но и не надо. Я и так, благодаря птичке, знаю на него ответ. - Спасибо, - поблагодарила гарпию, вновь надевая 'наушники', так как в групповом чате пришло приглашение на сбор в конференц-зале, который всего за несколько часов вернул свой прежний, рабочий вид, без антуража Хэллоуина.

Капучино, приправленное зельем ведьминского происхождения, постиг удел стать удобрением ближайшему фикусу. Его я полила кофе по пути в зал, естественно, делая вид для наблюдающей подруги, что выпила все до самого дна. Краем взгляда уловив ее улыбку, шла на собрание. В руках блокнот и ручка, так, на всякий случай.

- Моргана Леопольдовна, - позвал меня автор будущего дарк ужастика, приглашая присесть рядом, - как вы после вчерашнего? - шепотом, чтобы не слышали остальные, интересуется автор, имя которого, к своему стыду, я не узнала. А когда извинилась, то получила ответ: - Камил, - протянул руку, попросив сразу перейти на 'ты'. Как и я, а то когда ко мне обращаются по полному имени и на 'вы', чувствую себя лет на 70.

- Внимание, коллеги! - вошла в зал Мирослава Германовна, ведя за собой кого-то еще. Иллюстраторы и редакторы шептались и выдвигали версии, кем этот мужчина может быть. Или новый редактор, или иллюстратор, или какой-то спонсор, которого нужно не просто с коллективом познакомить, но и воплотить его идею в жизнь, так сказать, умаслить. Вариантов было много, все они были возможны. Не исключаю. Но, как оказалось: - в связи с расширением и открытием еще двух филиалов в городе, центральное управление издательства в столице, представило нам начальника по городу. - То есть он начальник начальника, мило. Усмехнулась про себя, состроив кривую улыбку. Но ненадолго. Так как Мирослава его представила: - Люкан Мстиславович Озеров, - вот тут мир перед моими глазами рухнул, так как начальник начальника никто иной, как цербер. И не просто цербер, а

Люкан Мстиславович - тот самый цербер-некромант, с которым мне 'посчастливилось' встретиться вчера вечером и пообщаться, находясь в 'объятиях' его мертвого напарника. Холодный пот от накатившего страха стекал медленными каплями, страх от безысходности сковывал по рукам и ногам. Легкие забывали как дышать, а сердце как биться. Паника нарастала и поднималась к глотке с каждой минутой лицезрения его личности, а с каждым его словом, я все ближе оказывалась на погосте, среди давно умершей родни.

Он не такой, как Тристан. Тот мягче. К тому же, насколько я поняла, Тристан не владеет некромантией. Он Спиритист. И точно не Ритуалист. Некромантическими замашками и миазмами смерти от младшего Озерова не веет. А вот от старшего цербера так и тянет загробной энергией, даже без использования маги смерти, его присутствие давит на разум так, словно я нахожусь на кладбище в скорбный час. У Люкана Мстиславовича как минимум титул Магистра, если не Миссира. А это для меня значило одно - прощай работа, да здравствует самозанятость!

Скорее всего так и произойдет. Цербер не даст ненавистной гарпии работать подле него. Особенно на такой перспективной должности, как ведущий иллюстратор издательства. Поэтому, заканчиваю все проекты, новые не беру и ухожу. Думаю, работу я себе найду. На край пойду по специальности. Дизайнеры, как и иллюстраторы, нужны. А с опытом оформления тем более. Так что...

Все, Мори, прилетели! Если в первый день новый начальник вызывает к себе на ковер - ничего хорошего не жди. Негласное правило всех тех, кто работает в офисном учреждении. Не ждала от цербера хорошего и я, когда на негнущихся ногах переступала порог Его кабинета, расположенного напротив кабинета Мирославы Германовны. И не успела я пройти и закрыть за собой дверь, как с улыбкой-оскалом и шлейфом некромантической энергии, ко мне обратился этот аидов пес:

Особенно, если их отмечают в другом городе, а явиться надо срочно! Поезд - не вариант, слишком долго добираться. Автобус - тем более, а мореходство еще не дошло до скорости самолетов. От них же, этих крылатых машин смерти, мои бедные внутренности, скручивались тугим узлом и страдающе ныли и желали извергнуть вчерашний ужин. И это не страх полетов, а неприязнь воздушных путешествий, заложенных нашими предками основателями рода - первыми церберами, служившими господину Аиду в период древней Греции. Полет - это удел гарпий, вражьих птиц, посланниц Зевса. Наш же путь лежит по земле.

- Кан! - слышу голос младшего брата, встречающего меня в аэропорту. Вид он имел довольный. Улыбался и раскрывал объятия, на что я его послал, сказав отвалить и везти в отель, - поехали ко мне. У меня трехкомнатная квартира. Поместимся.

- Ладно, - тяжко выдохнув, успокаивая ноющие кишки и желудок, захлебывающиеся собственным соком, - только не гони, Шумахер! - потребовал, опускаясь на переднее сидение, зная, как именно водит брат. Тот надо мной только усмехнулся и назвал 'старпером', - полетай на самолете, с нашими-то ограничениями, потом поговорим! - рыкнул на него, а тому хоть бы что. Рассмеялся в голос и дал по газам.

От аэропорта до квартиры брата около получаса езды, за это время мой страдающий от полета организм оправился и потребовал еды. Звучно, в голос. Тан снова рассмеялся и пригласил меня в свой ресторан, который не так давно перекупил у одного светлого эльфа. С долгами по аренде, с кредитами на обновление зала и кухни, все удовольствие встало брату в семизначную сумму. Но, он себе это может позволить, и позволил. Долги и кредиты погасил, зал и кухню обновил, персонал проредил, даже меню сезонное обновил, и не просто так, а художника-дизайнера из престижного книжного издательства нанял.

Как оказалось, это издательство, как и еще два филиала в городе, находятся под управлением литературно-художественной компании, в которой я занимаю третье по старшинству место. И именно сюда, пару недель назад, мне предложили перейти на повышение. Из-за неприязни к перелетам - отказался, так как мне пришлось бы время от времени возвращаться в главный офис, а этого мой любящий земные передвижения организм не вынес бы.

Увы, но девушка является гарпией. Врагом нашего вида и рода. О том, что она птица, брат догадался не сразу. Эти пернатые твари очень хорошо маскируются, а обращенных, как Моргана, качественно тренируют обратившие или приставленные наставницы. Птицы Зевса, рожденные, а не обращенные, хорошо себя и свой ментальный дар контролируют, их этому учат с пеленок. Но не юные, только вступившие на путь девы. В приступы эмоциональной нагрузки, злости, печали, радости, птичья сущность может проявиться.

- Бывший парень вывел Моргану из себя. Появился неожиданно, потянул к ней загребущие руки и слюнявые губы, хотел поцеловать, а та, на эмоциях, врезала ему и послала по известному пути, - и тут брат поник, - вот тогда-то, я и увидел горящие желтые глаза и услышал скрип птичьего голоса. Мда, - расстроился он.

Брату редко везет с противоположным полом. Каждый раз попадаются какие-то ненадежные личности или те, с кем связываться не стоит. Гарпия - как раз из последних. Терпеть ее присутствие пару раз в году можно, а вот считать даже за дальний круг общения - не стоит. Боком выйдет. Она, как разумный человек, понимающая ситуацию птица, перестала быть частым гостем ресторана, очертила границы и дала понять своему брату, что рада видеть его в любое время, куда бы он не пришел, к ней на работу, домой. Но в ресторан так часто ходить больше не будет.

- Правильное решение, - согласился с ее разумными выводами, - но посмотреть на эту Моргану я не отказался бы, - так как меню, ею созданное, радовало глаза и вызывало троекратное чувство голода. Каждое блюдо в ее исполнении выглядело словно живое, только приготовленное. Казалось, видя арт, я ощущаю и запах, манящий и зовущий.

Я бы тоже не отказал. Она и правда художник от Бога. И не важно какого. Талан есть талант. Его видно. А птичья сущность? Это, тот самый изъян, который есть в каждом живом существе на этом свете. Ведь смертные несовершенны, даже долгоживущие.

Скопище бахвальных и надменных личностей, которым хочется переломать конечности и выбить все их винировые зубы, которыми они сверкают и ухмыляются. Не видел десять лет никого из них, не слышал, и еще столько же не видел бы. Благо родители давно покоятся в земле сырой и не видят всего этого лицемерия со стороны главы нашей семьи. Дядя Бромир чуть в ноги не кланяется Листовскому, в рот заглядывает, смеется над шутками и не отходит от него ни на шаг, обусловливая это тем, что от Родера и его инвестиций в фирму семьи зависит будущее всех Озеровых, мое в том числе.

- Хм, - вот и все, что получил в ответ дядя на слова о перспективном будущем, когда наши семьи объединятся. И не просто так, а через брак. Я поперхнулся и чуть не захлебнулся от наглости. - С чего я должен жениться на их наследнице?

- Так надо, Люкан! - настаивал на своем решении дядя Бромир, отводя меня на серьезный разговор, тет-а-тет. - Пойми, вражда наша давно в прошлом, а проблемы в настоящем. Семейное дело угасает, доходов все меньше. Уже никому не интересны мифы о наших предках и героях древней Греции, как и Богах-покровителях! Все сейчас в Интернете!

С этим не спорил. Выставочные залы, реконструкции и погружение в мифы древней Греции - не интересны подросткам, другое поколение - другие интересы. А старшее поколение свое уже отыграло, всеми персонажами, какими можно было быть - уже были, и ни один раз. Репертуар - изъезжен, оформление - однообразно, реплики и сцены - стары, как мир. Какое-то время бизнес был на плаву благодаря брату, владеющему сетью ресторанов в столице. Но он переехал в этот город, и все посыпалось. Доход катился к нулю.

Не иду, а работаю в сфере литературного издательства. Курирую несколько книжных серий, устраиваю встречи известных и начинающих авторов, разъезжаю по командировкам и встречаюсь с художниками-иллюстраторами, продвигаю писательские конкурсы и ищу в сетях всемирной паутины неоцененных авторов и их работы, которые, по моему мнению, достойны печатного издания. И мне моя работа нравиться. На семейное дело, идущее ко дну, как Титаник, Британик и Олимпик, я даже не смотрю. Не мое это.

- Ты навязываешь ненужный мне брак! - залпом выпив остатки шампанского, оставив бокал на подоконнике, добавил: - Ты в этом деле по уши, вот сам из него и выплывай! - он хотел еще что-то сказать, привести какие-то довод, но я посмотрел на него фирменным дедовым взглядом, полным мрака и глубины бездны, напомнив об особенности рода и прописанных предками правилах: - Я, как владеющий даром рода, иду своим путем! - Как и брат, пробудивший двадцать лет назад дар Спиритиста.

Уйдя от дяди, оставив брата, шел по улице, не разбирая дороги. Куда-то вперед. Над головой диск полной луны в россыпи звезд, по левую руку - машины, снующие туда-сюда, по правую - дома, уходящие крышами далеко вверх. А в мыслях идея, навязчивая и не дающая покоя. И сколько ее не отгоняй, она возвращается и бьет по разуму, как молот по наковальне.

- Люкан, раз уж ты там, то прими статус исполняющего обязанности начальника, - просил Сергей Борисович, - нет у меня на эту должность достойного и ответственного человека. А у тебя опыт, хватка.

Благодаря, обещая найти за этот год мне замену, шеф вновь и вновь извинялся, что пришлось нарушить мои планы. Я не очень-то и расстроился, ведь там, в столице, есть та, кого не желают видеть мои глаза. Та, от свадьбы с которой я совсем недавно отказался. И плевать на семейный бизнес и проблемы дяди. Это его проблемы, не мои. Если надо, пусть сам на ней женится.

Дамир - высший лич, с собственным разумом и оставшимися после смерти магическими способностями. До смерти Дамир был боевым магом с земной стихией. С личем, уже лет пятьдесят как, заключен договор на служение. Он согласился стать немертвым спутником в обмен на услугу, уже давно оказанную. Договор, обязывающий меня защищать, заключен на сто лет. И половину прописанного в договоре срока он уже исправно отслужил.

Лич вышел из тени в своем живом облике: распахнутое черное пальто, белоснежная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, открывающей вид на сине-серую кожу и паутинку черных вен выделяющихся на шее. Белые, как снег волосы - растрепаны, черные без белка глаза, лишь с алой радужкой, сморят на всех прохожих, испуганных и заинтересованных, не мигая.

Хэллоуин, на его вид никто не обращает внимания. Принимают за персонажа страшилок, идущего на какой-нибудь корпоратив. Мода у людей такая. В мифических переодеваться. И мы, мифические, не против. Так затесаться в толпе получается куда проще. Или списать все на ролевые игры, как делаю некоторые знакомые эльфы, щеголяющие в открытую в истинном облике.

- Она? - спрашивает Дамир, показывая на девушку за углом издательства в старинном бархатном платье темно-синего цвета, с распущенными длинными черными волосами и мундштуком в руке.

Птичьей сущностью от нее не веяло. На гарпию она не похожа. На рожденную точно. У этих чистокровных гончих Зевса даже в человеческом облике истинное происхождение проглядывает. У этой же девушки никаких признаков. Только слова брата и ее личное подтверждение о принадлежности к гарпиям. Посмотрев на нее со стороны какое-то время, решил подойти и поздороваться...

О том, что произошло в эту загадочную даже для мифов* ночь, и что это была за реакция на кровь гарпии, Люкан так и не понял. Информации об этом инциденте ни в семейных хрониках, ни в исторических записях, ни в легендах и мифах не нашлось. Нигде не упоминалась похожая ситуация и реакция церберов на кровь гарпий. Все как один твердили: Гарпии - враги, убить, уничтожить. Но это и так понятно. А вот насчет того загадочного, обжигающего легкие и внутренние органы ощущения, словно от пламени Аида - нет. Ни намека, ни строчки.

Выругнулся цербер, откладывая в сторону последний из написанных трудов о взаимодействиях мифов в прошлые столетия и тысячелетия. Ночь прошла, забрезжил рассвет, а значит, пора уходить, как он и обещал хранителю знаний. Сложив книги стопкой, приведя помещение в порядок и надлежащий читальному залу вид, шел к хранителю. Вид имел хмурый и раздражительный.

- Нет, - сквозь зубы процедил Озеров, аккуратно опуская стопку перед хранителем, - но это не значит, что я отступлю, - слова, хоть и сказанные в порыве гнева, с утробным рыком, не вызвали у хранителя страх или панику, наоборот. От решения и сказанных слов тот просиял и ответил:

- Храм знаний всегда к вашим услугам, мессир Люкан, - и поклонившись, забрав книги, ушел. Как и Озеров, посмотревший на часы. Обещание, данное начальству, необходимо исполнить. Навестить главный офис издательства, передать от руководства выше требования и нововведения, а заодно в рабочей обстановке на гарпию посмотреть. Заодно к себе прислушаться, к своим ощущениям. Возможно, вновь пустить ей кровь и...

До назначенного времени у него есть пара часов. Переодеться, привести помятый внешний вид в подобающий, и поесть. Желудок настоятельно требует насыщения. А там, свежим и отдохнувшим, можно будет знакомиться с авторами, редакторами, иллюстраторами и другими сотрудниками.

Знакомство прошло быстро. Не всех запомнил, но кое-кого отметил и попросил Мирославу Германовну дать их личные дела на рассмотрение и изучение. В том числе и дело птички. Воронова Моргана Леопольдовна - имя звучное, девушке подходит, как по внешности, так и по сущности. Вне тематической обстановки Моргана не изменяла антуражу, использовала в одежде темные цвета. Не выделяла черты лица и глаза макияжем. Да и парфюмом от нее не веяло.

- О чем вы хотели поговорить, Люкан Мстиславович? - интересуется Моргана, присаживаясь в кресло напротив меня. В ее руках блокнот и ручка, сама она насторожена и взволнована, видно, как сдерживается от желания сбежать из кабинета прочь, используя любой доступный повод. Но она этого не делает. Продолжает делать вид, что нашего знакомства прошлым вечером не было. Что это? Интерес? Или банальное уважение к тому, кто сильнее?

'Скорее страх потерять любимую работу, - говорит по контрактерной связи Дамир, напоминая, чего лишился по моей вине. - Она, даже несмотря на то, что гарпия, должна остаться в издательстве!'

Точку зрения и его мнение я выслушал, принял к сведению. А также прочитал личное дело гарпии. За долгие годы на месте штатного художника-иллюстратора никаких нареканий, задержек и отказов. Репутация у Морганы безупречная. Почти кристально-чистая. Не считая неприятной ситуации, связанной с художником, место которого и заняла Моргана. Но этот конфликт в прошлом. История та давно забыта и не обсуждается. Никто и не помнит, что не поделил опытный, заслуженный иллюстратор Михаил Давидович с Морганой, только закончившей дизайнерское отделение. Но скандал был жуткий.

Как написано в отчете, по словам одного из коллег, Моргана 'украла' идею старшего художника и выдала за свою. Правда это? Или сплетни? Так и не разобрались. Но Моргану, предоставившую черновые зарисовки и неудавшиеся попытки - оправдали, а матерого художника, обвинившего в плагиате новенькую, уволили 'по собственному желанию', поставив Воронову на его место. Копаться в грязном белье и скелетах издательства, чтобы выяснить правду, нет никакого желания. Не мое это. А вот обсудить наше с птичкой сотрудничество...

- Поговорим, - не стала отказываться, а мысленного приготовилась к увольнению. Не сразу, так как на руках моих несколько проектов. Их закончу и потом уйду. Так я думала, смотря на старшего Озерова, не поднимающего на меня взгляд, но активно изучающего дело и порученные мне проекты. - Я вас слушаю, Люкан Мстиславович, - дала понять, что разговор бы уже пора начать, а то у меня дел много. Обложки и иллюстрации сами себя не нарисуют.

- Сроки, за сколько вы закончите доверенные вам проекты? - и тут поднял меня свой взгляд. В нем, как и во взгляде Тристана, читалась в отношении меня неприязнь. Не спорю, мне он тоже не мил. Пришел весь такой влиятельный, со своими порядками. Бесит!

- Если меня не будут дергать и отвлекать, по таким вот пустякам, - имею в виду задержки у начальства и расспросы, - то к Новому Году сдам все проекты, - уточняя, - кроме одного. Автор только в процессе написания романа. - Озеров меня услышал, согласился со сроками, но потребовал к концу недели принести все наработки, зарисовки и пробные обложки к оформляющимся романам.

Не став больше задерживаться, время у меня не резиновое, а определено количеством рабочих часов, покинула кабинет начальника, ведь дома делать работу нет никакого желания. На прощание церберу ничего не сказала, только тихо и аккуратно прикрыла дверь. Подумаешь! Шишка какая! Прорвемся. Даже если уволит, найду чем заниматься. Есть много достойных авторов, которые не публикуются, но хотят обложку и иллюстрации к романам. Пусть и расценки ниже, проживу.

- Мори, как оно? - интересуется подруга, оказавшаяся ведьмой. Глаза ее горят от предвкушения яркой истории и вероятности душераздирающих сплетен. Но она забыла, я никогда не соглашалась быть источником подобного развлечения коллег. Ответ поэтому был короток:

Мне работать надо, а не сплетни по издательству распространять. Проекты закрывать и авторов радовать. Их у меня три, с наработками и зарисовками, ждущими полной версии и цветного оформления. И еще один - хорорр, но там пока что только мысли и неоформленные идеи, опирающиеся всего лишь на слова автора и его задумку в перспективе. Их отложим на потом, когда автор предоставит куда больше материала и описания героев и мира, в котором сие произведение будет происходить.

Вечер. Рабочий день подходил к концу. А я заканчивала с вариантами обложки, оформляя ее в разных оттенках и фильтрах, от 'Киберпанка' до 'Свежести леса'. Один проект, если автор сегодня-завтра выберет оттенки и фильтр, можно считать закрытым, так как иллюстрации уже созданы и ей одобрены.

Заканчивая и сохраняя в облаке варианты, отправляя автору ссылку, выключаю свет на рабочем столе, собираюсь и планирую покинуть издательство, как ко мне, стуча каблуками, подходит Арина. На ее губах улыбка, в глазах горят бесинки, словно она что-то задумала. Вид ее, на первый взгляд, обычный. Но если присмотреться, прислушаться к мыслям, то образ ее превосходящий, властный.

- То пойло, Мор-р-ри, - напомнила мне птичка, треща в ухо, - пришла пожинать плоды, гадина! -ну, пришла и пришла. Ей все равно ничего не добиться, кофе то я вылила. Пусть идет с фикусом договаривается, ему приказывает. Мысленно с птичкой посмеявшись, ждали, что же она такого захотела от меня, что магию решила применить. И как оказалось:

- Мори, тот ужастик, - начала Арина, - я пообщалась с Камилом, он мне рассказал о своей истории, - и улыбка на ее губах стала еще шире, - это просто нечто! Я о таком проекте всегда мечтала, - ах вот оно что? Ну, мечтай дальше. Проект мой. Никакими зельями ты его у меня не заберешь и не заставишь отказаться. Мысли мои ей не прочитать, а вида, что я в курсе ее замысла, не подавала. Ждала, когда подруга сама меня об этом 'попросит'. И она попросила: - Мори, отдай его мне, - и это пока что просьба, но с требовательными нотками.

- Автор выбрал меня, Арин. Сама знаешь, желание авторов Мирослава Германовна учитывает. Да и мне этот проект нравится, - сказала Арине, улыбаясь уголками губ, как и всегда, смотря на нее, как на дорого человека. Такой я ее считала, и буду считать, пока та не переступит грань дозволенного. Если перейдет черту, прикажет и оскорбит, то дружбе нашей конец.

- Мори, но это мечта всей моей жизни! - начала уговаривать меня Арина, взяв за руку, смотря в глаза, - прошу тебя, отдай этот роман мне! - требовательных ноток становилось больше. Магия, как шептала гарпия, приходила в действие, у Арины не хватало терпения со мной разговаривать и пытаться уговорить. - Пожалуйста! - и источник ее колдовства пришел в действие. Нити ведьминой силы потянулись ко мне, к тому самому вареву, которое я не выпила, а вылила. Не знаю почему, но я решила ей подыграть. Сделать вид, что поддалась на колдовство и отошла в сторону.

Сама же представила, как Арина будет визжать и реветь крокодиловыми слезами, носиться по издательству раненым зверем и всех проклинать, особенно меня, что я так и осталась иллюстратором у желанного романа. Думаю, данное представление состоится на днях, ведь встреча с Камилом необходима, как художнику, так и руководству. Автора нужно не просто представить коллективу, что произошло на корпоративе, но и оформить документально.

На положительной ноте, с улыбкой, которую Арина не увидела, шла к лифту, по пути вызывая такси. Но у лифта меня ждал неприятный сюрприз в лице нового начальника. Озеров, отринув надменный вид, аристократическую холеность, расстегнув верхние пуговицы рубашки и расслабив галстук, небрежно накинув на плечи пальто, как и я ждал лифт. Подходя неспешно, застегивая на пути молнию куртки, закручивая шарф, смотрела на табло, показывающее этаж, на котором находится лифт.

- Засиживаться допоздна не выгодно, Моргана Леопольдовна. Не оплачивается, - усмехнулся цербер, приглашая меня пройти в раскрытые двери лифта, приехавшего на наш вызов.

- Я бы не засиживалась, если бы не руководство, решившее отнять у меня время разговорами и ненужными вопросами, - цербер рыкнул, сверкнул на меня своими синими, как ледяной океан глазами и распрямив плечи, вернув привычную глазу холеность, ответил:

- Не зарывайся, птичка! - утробный рык и предупреждение, что перья повыщипывает, если я не сольюсь с обстановкой и не вспомню свое место. В ответ на требования, я только улыбнулась, пожелала хорошего дня и покинула лифт. Меня ждало такси, а его - личный автомобиль, стоявший, скорее всего, неподалеку.

Попрощавшись с вахтером, расписавшись в ведомости, вышла на улицу. Сев в машину, надев наушники, слушала очередную папку с любимыми песнями. В этот раз, по пути домой, меня сопровождала нидерландская группа WithimTemptation. Голос Адель меня успокаивал и настраивал на вечер в компании дивана, кружки черного чая и ужина, приготовленного братом.

Брат, с легкой руки Тристана и шеф-повара, отправился в столицу на поварской мастер-класс горячих блюд. Вернуться Артур обещал к концу недели, а пока что прислал короткое сообщение: 'Долетел. Все хорошо', успокаивая меня и давая возможность поспать, а не ждать ответа, смотря на экран телефона.

- Всего хорошего, - пожелала я таксисту, оплачивая услугу, покидая авто и подходя к подъезду. Ключи в руке, шаги по лестнице на третий этаж, квартирная дверь и с облегчением и спокойствием, - я дома...

Следующие дни прошли, как обычно. Как для меня, так и для Арины. Вела себя с ней, как ни в чем не бывало. Она тоже. Никаких больше попыток мне что-то в кофе подлить не было. Как и самого кофе. Простое приветствие, вопрос о настроении и планах на день. Ответы были стандартными и однообразными, для Арины скучными. Работа - для нее второстепенное в издательстве. Главное - информация, которой девушка обладала и делилась, с кем надо.

'Моргана Леопольдовна, зайдите ко мне', - всплыло сообщение от Мирославы Германовны. Следом еще одно: 'С эскизами для Камила Владиславовича'. Захватив их, пошла к начальнице. И как же хорошо, что цербер не явиться в офис до конца недели. У него визит в другие филиалы, с обязательным знакомством с персоналом.

Мне на него плевать, как и на его рык и холодный взгляд. Как и сказала, а для самой себя решила, 'попросит' уйти - уйду. Работу я себе найду. Послужной список и база у меня есть. Уверена, что и рекомендации от Мирославы я получу такие, какие заслужила. Но это в конце недели. Сейчас - представление, под названием '...'. Надев на губы предвкушающую улыбку, с эскизами в руках, захожу в кабинет шефа. Мирослава, как и всегда, сидела в своем любимом кожаном кресле, откинувшись назад и расслабившись.

Там же, напротив нее, сидели и Камил с Ариной, ждали меня. Девушка, как только открылась дверь, посмотрела на меня приветливым взглядом, с улыбкой, ожидая слов отказа от хорорр романа. Но я, пройдя в кабинет, мило улыбнувшись Камилу, разложила перед ним наброски по описываемым им сюжетам. Пока что в черно-белом варианте, полностью не прорисованные.

- Моргана, это просто... - говорит писатель, взяв в руки одну из иллюстраций, - все так, как я себе и представляю! - и протянул рисунок Мирославе. Начальница, посмотрев, сказала, что другого от меня не ожидала.

Мысли женщин, из-за того, что я без 'наушников', прочитать не составило труда. Они, словно сами принесли мне их на блюдечке с голубой каемочкой. В мысли шефа я не погружалась глубоко, просто убедилась в том, что она искренна и говорит то, что думает. По ее мнению, я и правда профессионал своего дела. За что берусь, то исполняю, максимально отдаваясь процессу иллюстрирования и требованиям авторов, в каких бы направлениях они не писали.

'Солгала! Она мне солгала! Гадина! - Ни разу не ласково прозвучало в разуме Арины. Но потом она задалась вопросом: - Но как? Зелье должно было подействовать! Как и внушение!' - недоумевала бывшая подруга, прожигающая меня взглядом, но играющая на публику обиду и разочарование, говоря вслух:

- Когда это, Арин? - делаю вид, что не помню этого разговора, в котором я отказалась от романа в хорорр стиле. - Может, ты меня не так поняла? - и рукой потянулась к ее руке, чтобы пожалеть и поддержать. Но она ее оттолкнула и даже ударила.

Мирослава нахмурилась и потребовала все ей рассказать. Когда, где и какие именно слова Арина от меня услышала, что посчитала отказом от проекта. Арина, поняв, что получила своего рода надежду на спасение, начала рассказ. И с того, что меня вызвал к себе Люкан Мстиславович. Потом о ее работе, разговоре с Камилом, работа которого вызывала у нее восторг и неописуемую радость. Сам Камил не отрицал. С Ариной он общался, но слов о том, что хочет сменить художника не говорил. Тогда Арина припомнила наш вечерний разговор.

- Я сказала Моргане, что роман Камила Владиславовича - это мечта всей моей жизни! А она сказала - забирай! - и с упреком смотрит на меня, обвиняя в лжи и лицемерии. А я делаю вид, что не понимаю о чем она говорит. Что от проекта, даже несмотря на то, что в процессе и так три, не отказывалась. Да и как я могла отказаться, если уже начала по нему работать? Эскизы и зарисовки в Ч\Б тому доказательство. - Но как же? Тот разговор...

Мысли и воспоминания того вечера, ясно стоят перед ее глазами, как и желание, повлиять на мой разум. Все ее действия, от зелья, подлитого в кружку с кофе, до внушения и моего согласия - в ее разуме. Но, увы, смертным не расскажешь о колдовстве и примененном зелье 'Убеждения', как и о внушении. За колдовство против смертных, как говорила Хель, ее сурово накажут. А если раскроет секрет иного народа, живущего бок о бок с людьми, и казнить могут. Блокировка основного магического резерва, и ссылка в замшелые города на окраине страны, покажется ей наслаждением и Spa-процедурами.

К ее сожалению, то, что я сказала тогда, кроме нее подтвердить никто не может. Никого поблизости не было. А опровергнуть - каждый. Ведь все, от авторов до иллюстраторов в курсе, если я взялась за проект, то его никому не отдам. На смертном одре буду, но доделаю в озвученный срок. Такая репутация у меня в издательстве, Арина это знает.

- Арина Романовна, может быть, вам отпуск на недельку взять? - заботливо интересуется Мирослава Германовна, - мысли приведете в порядок, отдохнете? - и смотрит на меня, думая о том, что мне это помогло, поможет и Арине.

Бывшая подруга от предложения отказалась, сказав, что она четко помнит мои слова и согласие передать проект Камила. Что она не бредит и ни разу не устала. И что я - предательница, а не подруга. Что мне веры нет. И что сердце и душа у меня - черствые, как кусок хлеба недельной давности. Даже с намеком на плесень и гнилой душок. Я, сделав ошарашенное лицо и глаза, как советские пять копеек, слушала ее речи и слова молвить не могла.

- Ее штрафуйте! - ткнула в меня Арина, - за ложь и разрушенную дружбу! - и даже прослезилась. Со слезами на глазах кабинет шефа и покинула. Уверена, сейчас по издательству активно начнется распускаться слух, что я лицемерка и лгунья. И что подруга из меня, как из тракториста гонщик.

Камил же, ставший свидетелем театра одного актера - недоумевал. В мысли я к нему не лезла, они и так понятны. Он в шоке и панике одновременно. А еще винил себя, мол, его роман стал костью преткновения в нашей с Ариной дружбе. Говорить о том, что дружила она со мной, как оказалось, из жалости, не стала. Ведь об этом она не говорила вслух, а всего лишь думала.

- Да, Камил Владиславович, вот что стоящий проект с творческими людьми делает, - тяжко вздохнув, сказала Мирослава, - но мы с вами не для этого здесь собрались, а для того, чтобы подписать договор. Моргана Леопольдовна, вы как, отошли от эмоций Арины Романовны? - с улыбкой спросила шеф, - можем договор заключить?

- Я в шоке, не каждый день тебя в лицемерии и лжи обвиняют, - делаю и правда шокированный вид, дрожащий от нервов голос, показывая, что я, как и Камил в недоумении, - но договор заключить готова, - согласилась, собирая рисунки и протягивая их автору, говоря, что это ксерокопии.

Основные работы у меня на рабочем столе и в личном облаке. И туда же они будут добавляться по мере прорисовки. Авторам, как мне кажется, интересно следить за ходом работы художника. А некоторых, как оказалось, иллюстрации вдохновляют на написание глав в тихие дни. Поэтому я даю ссылку на рабочее облако. А обновляю эскизы и зарисовки по ходу продвижения.

- Обязательно загляну, - пообещал Камил, ставя подпись в договоре, обязующего его написать роман к началу весны. Соответственно, со всеми правками и вычитками, роман выйдет в апреле-мае. Это если без форс-мажоров. Но к лету роман должен уже лежать на полках книжных магазинов. - Творческих успехов, леди Моргана, - пожелала на прощание Камил, пожимая мне руку и смотря при этом на злющую Арину, прожигающую мне спину взглядом.

- Спасибо, Камил, - поблагодарила я автора, и проводив мужчину до лифтов, вернулась к работе. Хорор проект не основной, пока что в процессе написания. Оформляться будет по ходу свободного времени. А его в ближайшие дни не предвидится, так как есть более важные романы, сроки которых в декабре-январе. Их же с меня спросит цербер, когда посетит издательство в конце недели. Так что я должна выложиться на полную и сделать все максимально быстро и качественно.

Как я и предполагала, к концу рабочей недели, к приезду цербера, практически все издательство было в курсе нашей с Ариной и Камилом ситуации. Обсуждали произошедшее вдоль и поперек, в разных вариациях, с доскональными подробностями, которых и в помине не было. Мне то все равно, как и Камилу, а вот Озеров, я думаю, будет в бешенстве. Видимо, придется вводить его в курс дела и рассказывать все с самого начала, с корпоратива.

Часы тянулись словно дни, стук стрелок, медленно отсчитывающих время, расшатывал мое спокойствие и уверенность в выбранной тактике. Его приглашения в свой кабинет, я ждала, как заключенный казни. Напряженно и нервно. И вот оно! Случилось! Через месенджер пришло приглашение в кабинет начальника. Собрав все, что мне может пригодится, в том числе и черновики наработок и будущих обложек с разворотами иллюстраций, шла к церберу в пасть.

Пригласили не только меня, но и Арину, вторую сторону ситуации, в которой нужно было разобраться. Она, с вздернутым носиком, стуча каблуками, перекатывая круглыми бедрами, держа в руках рисунки и зарисовки, а также планшет влетела на ковер к начальнику первой. Я же, не спеша, зашла следом.

- Моргана, доброго вечера, - поприветствовал меня Камил, приглашая присесть рядом. В этой ситуации, он стал кем-то вроде адвоката одной из сторон противостояния. То есть моим. Я не возражала, было приятно, что автор отстаивает не только свою точку зрения, но и выбор, сделанный сразу, а не по обстоятельствам.

- Доброго, Камил, - ответила на приветствие и села радом, тогда как Арина напротив. Злющее выражение лица, прожигающий насквозь взгляд и мысли, не делающие ей части, такой на самом деле оказалась лучшая подруга, с которой, как я думала, мы будем неразлучны до глубокой старости. - Люкан Мстиславович, по какому поводу сбор? - спросила, давая понять, что время не резиновое, тянуть его нет необходимости. У всех здесь собравшихся, даже у Арины, есть свои дела.

- Повод один - роман мессира Кощеева, - показал он на Камила, который снова улыбнулся и посмотрел на меня, поддерживая и взглядом обещая вновь и вновь отстаивать наши с ним договоренности. За поддержку я была благодарна, а вот на открывшиеся перспективы работы с мифом, коим оказался Камил, я вздрогнула. Кто такие Кощеевы - в курсе, как и о том, кто их предок. А также, чем эта семья славиться в мифическом мире.

- Моргана солгала, что отдаст роман мне! - начала обвинительную речь бывшая подруга, - пообещала, сказала - бери, а потом дала заднюю! - на ее слова я просто улыбнулась, и скрестив руки на груди, откинувшись на спинку мягкого стула, ответила:

- А ты ожидала чего-то другого, когда решила применить на мне зелье 'Подчинения' и колдовство внушения? - не стала ходить да около, а раскрыла карты. Не плетя кружев, сменив тактику, дала понять что в курсе рода, к которому Арина принадлежит. Ведь здесь все мифические, скрывать инцидент нет смысла.

Стоило мне упомянуть факт попытки давления на смертного колдовством, и раскрыть свою принадлежность к иной стороне мира, как Арина сначала покраснела, потом побелела, а следом и вовсе посерела. Ведь она, как любой миф, в курсе, чем грозит данное деяния. И на ее благо, я не являюсь смертной, и не важно, что всего лишь пару месяцев от силы.

- Хотела посмотреть, что будет дальше. Узнать, что ей от меня нужно. - Озеров, на удивление, усмехнулся, сказав, что узнала. А поступила: - так, как посчитала нужным. Не в моих правилах доносить вышестоящим личностям, - имея в виду старейшин и смотрящих, - когда можно разобраться лично. На ее действия я ответила своими.

- И вот что из этого получилось, - тяжко выдохнув, сказал начальник, уже обращаясь к Кощееву, - Камил, есть что сказать? Может, художника поменять желаешь? А то Моргана Леопольдовна проблемный... эм, человек. - На что Камил, с улыбкой и смехом ответил, что ему проблемные, как раз в радость. Да и стиль мой близок к душе и сущности. И что отказываться от моих услуг и компании не станет. Не в его правилах поворачивать назад, когда едешь вперед.

- Если на этом все, - имел в виду инцидент, и упавшую духом, посеревшую от испуга и мрачных перспектив Арину, - то мы с Морганой пойдем, - приглашает меня Камил, протягивая руку, - обсудим иллюстрационный разворот в романе, - и подмигнул. Руку я протянула, следом пошла, на прощение начальнику обещая:

На этом все, цербер меня и Камила больше не задерживал. Оставил на долгий разговор Арину, которая сидела ни жива, ни мертва. На ее благо я оказалась мифом, а не человеком, в противном случае последствия ее поступка были бы куда серьезнее. А так, думаю, светит ей выговор в личное дело и блокировка на колдовство в стенах издательства.

Об Арине думать больше не хотелось, да и не до этого стало, когда Камил пригласил на поздний ужин в одно отличное заведение, которое ему нахваливали друзья и родственники. Вызвав такси, помогая мне собрать вещи, и навести на рабочем столе порядок, улыбался и словно нечаянно касался то руки, то плеча, то волос, поправляя их и убирая назад. А когда порядок был наведен, и пришло время покидать рабочее место, Камил протянул мне мое пальто, ухаживая и надевая его на мои плечи. Не отказала и приняла знак внимания. Приятно.

- Прошу, миледи! - пригласил меня Кощеев следовать за ним, подставляя локоть. Приняв ее, следовала за мужчиной, ведущем меня к лифту. А там, к поданой машине. На вопрос какой заведение ему нахвалили друзья и знакомые, получила ответ: - Фрегат, - и не сдержала улыбку, а за ней смешок. - Что смешного?

- Просто это ресторан, в котором работает мой брат. Он там су-шеф, - глаза Камила были полны и смеха и восторга, особенно после того, как я добавила: - а владелец ресторана младший брат Люкана Мстиславовича - Тристан.

Кто он и кто его предок, Камил рассказал, но чуть позже, когда мы покинули авто и уже сидели за столиком, ожидая наш заказ. И как жаль, что брата нет в городе. Не увижусь. Зато на своем рабочем месте Тристан, с ним мы переглянулись, обменялись приветственными кивками и все. На этом наше общение с младшим цербером закончилось. Зато разговор с Камилом только начался. Он, пока не подали заказ, решил полностью представиться:

- Леди Моргана, разрешите представиться: Кощеев Камил Владиславович! Ваш покорный автор, а также мессир некромантии из рода Кощея. Наследник семьи и семейного дела, - оно же ритуальные услуги, от венков до мемориальных плит. Кощеевы этим славятся, как среди мифов, так и среди обычных людей. - Сам я в семейное дело не вхож. Всем заправляет старший брат. Я лишь наследник, с даром рода и фамилией.

- И сущностью, - добавил появившийся за моей голос, хозяина которого я ни разу не встречала. А вот принадлежность к мифам весьма знакомая, так как гостем, третьим за нашим столом, внаглую севшим около Камила был колдун, и не просто колдун, а волхв, проповедующий свет и солнце-бога Ярило.

Светлая энергия, словно в жаркий день его окружала, даже свет в помещении стал ярче. Да и сам он был одет во все белоснежное, чистотой и свежестью сияющее. Лик был подобен солнцу, как и бог, которому волхв служит. В светло-русых волосах плясало золотые лучи, в глазах - небес синева, а голос - лесная листва. Все так, как и описывалось в записях мифах славян.

- Разговор есть у меня к тебе, неба сестра... - так гарпий еще не называли, приятно. Но вот общество волхва не радовало Камила, как и обращение: - и к тебе, сын смерти тоже...

Явится волхв - жди неприятностей! Такое у нашей семьи поверье и оно, к сожалению, сбывается. Ведь эти последователи света, предсказывающие будущее, ничего хорошего не предрекают. Чаще всего это что-то из разряда всадников Апокалипсиса. Война, Голод, Мор или хуже того Смерть всем живым. Несмотря на то, что род Кощеевых - это хранители врат мира загробного, почитающие костлявую богиню, видеть ее в мире живых, не есть для нас радость. У каждого смертного и мифа свое время отдать ей душу и последовать за грань.

- Вижу, сын смерти, ты мне не рад, - прочитав или уловив мои мысли, сказал волхв, - и я понимаю почему, - тепло улыбнулся и отпил из личной фляги, добавив: - и не держу на тебя, Кощей, обиды.

Не посещают волхвы подобные кичливые и помпезные заведения со скоплением народа, предпочитают простые пекарни и закусочные где-нибудь на окраине города, в тихих районах. Там народ проще, а энергия испытываемых эмоций и мысли чище.

Видение, а другими словами пророчество, исполнить или остановить которое, необходимо нам с Мори. Ведь не просто же так он пришел им поделиться именно сюда, к нам. Не отрицая, а подтверждая мои мысли, что мы являемся частью игры высших созданий, то есть Богов, произнес те самые слова, обрекающие нас с девушкой на предстоящие испытания:

- Сольются воедино солнце и луна, погаснут покровители небесные. В тот же час пронесется над людом смертным и бессмертным рык, жарким пламенем сопровождаемый! Но расправит крылья дева неба, воспарив к лунному солнцу. Откроет сын смерти дверь, подарив спокойствие.

Мори поняла причину, по которой я ни разу не обрадовался визиту волхва. Такое видение, а также его последствия, никого не обрадуют. Особенно, если это видение и строки касаются тебя лично. Волхв, как только это произнес, ушел. С улыбкой на лице, и довольным взглядом. Мы же с Мори, погруженные в мысли и строки видения, не сразу заметили, как нам принесли заказ.

- Это белиберда какая-то! - не выдержала она и откинувшись на спинку стула, стала разбирать слова волхва по полочкам: - о слиянии солнца и луны, как и о том, что погаснут покровители, то есть созвездия - понятно. Это солнечное затмение. Оно, если верить всемирному календарю времени, должно состояться весной следующего года. А вот что за зверь пронесется над головами смертных и бессмертных с рыком, мне не понятно.

- Дракон, - сказал знакомый голос, принадлежащий младшему Озерову. Пес Аида, дитя преисподней - Тристан Мстиславович собственной персоной. - Пышущий жаром рык принадлежит чешуйчатым крылатым.

Озеров присоединился к нам за столом, заказав бокал красного вина. Я был не против его компании, а вот Мори предпочла промолчать, лишь приветственным взглядом с цербером обменялась. Псы Аида и птицы Зевса не ладят, это известно всем. Но между ними перемирие, так как брат девушки трудится на благо этого ресторана. Да и сама она приложила руку к творению меню на этот сезон.

Тристан, закинув ногу на ногу, откинувшись на спинку стула, попивая из бокала, рассказывал Мори о драконах. О том, что когда-то давно, эти крылатые создания, величественные и могущественные, парили над головами смертных и мифов. А некоторые смертные их даже к богам приравнивали. Им поклонялись, их боготворили. Но величие и могущество не может длиться вечно. Всему рано или поздно приходит конец. В итоге власть переросла в тиранию, а уважение в страх. Драконы стали тиранами, угнетающими простой народ.

С одной стороны ей, как недавно вошедшей в мир мифов, было безумно интересно, что же с драконами стало, с другой страшно. Ведь она, благодаря рассказу Тристана, поняла суть сказанных волхвом слов о том, что драконы за собой принесут, чем их возвращение миру грозит.

Пожертвовав несколькими жизнями, открыв врата Смерти, призвав моих предков, крылатых повелителей заточили на сотни лет, без возможности вернуться в мир. Дополнительно, воспользовавшись магией гарпий, стерли всему миру память о крылатом народе. Как и исторические записи. Драконов сделали легендами и мифами, как и нас всех. Но, как и у большинства подобных ритуалов, у этого было одно условие, по которому чешуйчатые могли бы вновь летать в бескрайних небесных просторах, над головами смертных. Знают его только те, кто запечатал драконов, получив от богов статус 'Хранители врат'.

Хранителем был и остается мой дед. Глава рода и семьи Кощеевых. И, насколько я помню, отец Тристана тоже был хранителем. Кто им является сейчас? Мне неизвестно. Как и судьба других хранителей. Знаю лишь, что некоторых из дюжины постиг конец. В том числе и главу семьи Озеровых.

- Нужно выяснить, кто из хранителей остался в живых, а кто передал свой пост потомку, - договорились мы с Тристаном под удивленное выражение лица Мори. Ей же я пообещал: - буду держать тебя в курсе и по мере возможности просвещать на тему скрытого мира.

- Не откажусь, - сказала гарпия мне, а с Тристана взяла слово: - чтобы ни случилось, какой бы трэш не начался, мой брат не должен пострадать, - взгляд ее был стальному мечу подобен, резал без жалости, - Арт не должен узнать о тайном мире и сущностях.

- Сделаю все, что в моих силах, - младший Озеров в этом вопросе был с ней солидарен, поэтому и пообещал оградить брата девушки от тайного мира, вернувшись к своим обязанностям хозяина ресторана.

На этом мы разошлись. Мори, всю дорогу до дома, была погружена в свои мысли, а я думал, как рассказать деду новость о том, что труды и старания его, силы и здоровье, отданное на запечатывание врат, окажутся в ближайшее время разрушенными. Мне не хотелось расстраивать деда, но он должен знать. Возможно, он же и подскажет, как избежать возвращения крылатых тиранов.

- Принесла же этого волхва нелегкая! - я не удивился такому ответу, так как дед всегда отличался проницательностью, знает, что я просто так звонить ему не буду. А еще бабушка, которая большую часть времени проводит в астрале и потоках времени. Она уже, скорее всего, тоже деду поведала о грядущем. - Жду тебя и птицу Зевса завтра... - и на этом наш разговор был закончен. Чему я, собственно, и не удивился.

Встреча с волхвом и его 'новости', меня не обрадовали. Драконы! Летающие громадные камины с крыльями, плюющиеся огнем, ни разу не настраивали на рабочий лад. Мысли о том, что эти чешуйчатые огнеметы в ближайшее время вернутся в мир, не просто пугали, а устрашали. От этого с самого утра все валилось из рук. Работать не получалось. Иллюстрации по романам в процессе не хотели вставать перед глазами, только драконья пасть, из которой извергается огненный поток, сжигающий все на своем пути.

Как и всегда, он был в черном костюме-тройке, в белой рубашке. Черный, с едва заметными чешуйками галстук, зажат зажимом в виде ножниц. Осанка до зубного скрежета идеальна. Пепельно-русые волосы лежат локон к локону, глаза же сверкают уверенностью. А сам Озеров распространял на метры вокруг спокойствие. Увидев или почувствовав исходящую от меня тревогу, цербер забеспокоился. Поэтому и подошел. Спросил, что со мной.

- Драконы, - шепнула я Люкану Мстиславовичу, - волхв сказал, что скоро явятся драконы, - и обессилено, дрожа плечами, рухнула на сложенные, на столе руки. - А мне только-только начало нравиться быть гарпией, - шепотом, лишь для себя и для него одного.

Знает он, в курсе, а делать что? Без понятия. Только и остается, что ждать их прихода. Но все равно, как и сказал младший Озеров, а с ним согласился Камил, нужно узнать, кто из первых Хранителей жив, где находится, по силам ли им повторить ритуал с запечатыванием. Узнать о преемниках. А что делать с громадинами дальше, есть такая вероятность, подскажет дедушка Кощей. Но все равно. Явись эти летающие Годзиллы, просто так их с глаз людских не скроешь. Никакая магия гарпий не спасет.

- Моргана, не забивай себе голову, - сказал Тристан, - а работай. У тебя это получается лучше, чем быть гарпией, - усмехнулся Озеров, показывая на проект в моих руках, намекая на то, что я неправильная гарпия.

Все так. Любая другая гарпия, окажись на моем месте, не важно из какого рода, вороньего, совиного, журавлиного, давно бы послала и Озерова, и его фирму, и все, что с ним связано. Но я не какая-нибудь, а самая обычная. Человеком рожденная, в клан не входящая, только обучающаяся. Так что мне можно. Да и куда я денусь? У меня брат, проекты, писатели мной прирученные.

Но все равно. За подобные речи хотелось Люкану ментальную встряску, как тогда, на Хэллоуин, устроить. Чтобы его проняло и пробило до самого мозга костей. Чтобы из носа и глаз алые дорожки побежали. Птичка была не против повторить тот 'Крик', но не здесь. Слишком много свидетелей. А вопросы лишние ни к чему. Поэтому Озеров ушел из этого противостояния победителем.

Вечером, как только рабочий день подошел к концу, а я все-таки сделала полноценный набросок к роману, пришло сообщение от Камила, что он ждет меня внизу. Наведя порядок на рабочем месте, скрыв все наброски и запаролив ноутбук, накинув пальто и палантин, шла к лифтам. А там Озеров. Между нами тишина, ни слова. Я не горела желанием разговаривать, а он, не обращая внимания на тех, кто рядом, что-то писал, быстро набирая виртуальные клавиши. Зайдя в лифт, спустившись, также молча разошлись. Он к своей машине, а я к Камилу.

Стояла как вкопанная. В данный момент я могла только глазами хлопать, да пытаться подобрать слова. Познакомиться с самим Кощеем, основателем и родоначальником рода - это честь, которая выпадает немногим. Ведь этот многовековой колдун, как и его жена, живут затворниками. Старшие Кощеевы предпочитают природу, а не шумный, полный смрада город.

- Драконы, - сказал Кощеев, открывая передо мной автомобильную дверь, - дедушка Мечеслав был тем, кто закрыл Врата драконам. Он может рассказать, как это сделать вновь, или вовсе предотвратить.

Не стала отказываться от такой возможности. Заодно узнаю свою роль в этой постановке. Надеюсь, она будет минимальной. Свои возможности я знаю. Как и то, что мне не по силам быть частью чего-то грандиозного. А видения волхва? Кто знает, я ведь не одна гарпия в городе. Нас несколько кланов.

За мыслями не заметила, как мы с Камилом приехали. Он припарковал машину, открыл мне дверь и пригласил следовать за ним. Не отказала. Протянула руку и шла рядом. Оказались мы вне черт города. Пригород, где двигатели и рев автомобилей почти не слышны, а дома не выше трех этажей. У каждого подъезда - лавочка, под окнами или палисадник, или кустарники с вишней и черноплодной рябиной. Тишина и благодать.

После таких слов мне еще больше стало не по себе. Дрожь и переживания нарастали с каждой следующей ступенькой. А стоя у двери в квартиру вообще захотелось сбежать. Но поздно. Рука Камила нажала на звонок, послышалась птичья трель, а следом шаги. Принадлежали они мужчине. Дверь же открыл он:

- Дедушка, здравствуй! - сказал Камил с улыбкой и теплом в голосе. - Познакомься, это Моргана, - представил меня Кощей, опустив руки на плечи. - Художник-иллюстратор моего романа и просто замечательная девушка.

Не поднимая взгляд выше его груди, медленно вздымающейся от дыхания, ощущая тяжелую, давящую энергию темного источника, прошла в квартиру. Скинула обувь, а пальто и палантин снял с меня Камил. Дрожа и переживая, словно на экзамене, прошла в квартиру. В гостиную. А там еще одна дева, описанная Славянскими мифами, как самая прекрасная и мудрая девушка, владеющая тайнами разума, души и сердца. Царевна Василиса, она же Василиса Прекрасная, она же Василиса Премудрая.

Речи ее как сказка. Волшебные и завораживающие. Да и лик, хоть и не молод больше, веками тронут, все равно красив. Видно, что женщина не просто так была названа Прекрасной в сказках да былинах. Волосы ее длинны, будто покрыты золотом, глаз зелен и зорок. Стан утончен. Руки бледны, щеки румяны, губы алы. А магия, ее окутывающая - это легкий, едва ощутимый ветерок в жаркий летний день.

- Накорми, напои, да потом речи молви, - слышу голос старшего Кощея, появившегося за моей спиной. Его энергия принесла в гостиную прохладу весеннего утра. - Али не мил я тебе, не любим?

И на моих глазах, статный, высокий, но худой, затянутый в черное одеяние мужчина средних лет, с черными, как крыло ворона волосами с легкой проседью, притянул к себе красну девицу Василису. Улыбка растянула его бледные тонкие губы, а в серых глазах, под которыми залегли неглубокие морщины, колыхнулось пламя нежности и трепета.

'Сказка ложь, да в ней намек...' - вспомнились мне строки, намекающие, что на самом деле все было не так, как описано. Что история, какой мы ее знаем, на самом деле таковой не является. Подтверждая мысли, для успокоения, Камил подошел совсем близко. Опустив руки на плечи, склонившись, шепнул:

Вечер в компании Кощеевых прошел тихо и по-семейному. Но я все равно, несмотря на присутствие рядом Камила, его поддержку, нервничала. Чувствовала себя не в своей тарелке. Несомненно, Кощеевы не такие, как о них говорят пишут в мифологических хрониках. Душа и сердце - живые, теплые, любящие, по отношению друг к другу точно. Не отрицаю, магия старшего Кощея тот еще древний склеп. Так и веет замогильным холодом. А от взгляда хочется стать одним из захоронений. От Василисы и ее взгляда закопаться в сырую землю не хочется. От нее тянет энергией речной прохлады. Кажется, я даже треск кузнечиков слышу и стук клюва цапли.

- Драконы пламени алого, столетия назад правящие, на волю вырвись, в мир современный, беду натворят, - говорила Василиса, - остановить их надобно. Врата мир иной стерегущие проведать, да ключами замки отпертые запереть.

- Только будучи все вместе узнаете, каков из замков запереть нужно, - добавил к словам Василисы Мечеслав. - Ключ мой у тебя, Камил, - тот кивнул, - ключ церберов у наследника младшего Озерова, - старший сам отказался, так мне шепнул Камил, - еще один ключ наследника нашел - это берендея Бурого внук. Михаила Петровича.

- Остальные у хранителей первых? - спросила, а Кощеев подтвердил. - Значит, к ним идти нужно. Про Врата и беду драконью молвить! - тьфу, не заметила, как по сказочному говорить начала. Но, раз хозяева дома так говорят, да и Камил тоже, присоединюсь. Сложно, но что поделать.

- Дева неба, о себе слово молви, о жизни своей, о будущем. О пути твоем птичьем. Каков он? Чья ты будешь? - спросила Василиса, поднося к губам чашку с чаем. Рассказа обо мне хотел услышать и Кощеев старший.

- Морганой нарекли меня родители, как ведьму религии старой, что смуту посеяла в Камелоте. Иду я путем художника, помогаю нуждающимся слова несущим, стихоплетам да сказочникам человеческим. Буду я из чернокрылых дев небесных. Но не рождена я птицей. Подарена мне сущность крылатая.

- Не один я ребенок в семье. Братец младший, Артуром звать, поваром трудится на благо народа городского. Дитяток нет, мужа, что занял бы мое сердце, душу тоже. Одна я, - надеюсь, утолила их любопытство.

Смутили меня Кощеевы, до красных щек и кончиков ушей. Что им ответить не знала. Правду? А какая она, эта правда? То, что Камил мне симпатичен? Да, не отрицаю. Нахожусь ли я его компанию приятной? Несомненно. Чувствую ли я себя в его присутствии защищенной? Тоже да. Но вот чувства. Влечение? Тяга? Я пока не поняла, слишком мало времени прошло и много всего произошло.

- Мил, приятен и надёжен он, - не отрицаю, а говорю как есть, - верен слову и делу, - а это уже по работе, - как рыцарь вежлив и учтив. Пребывает в спокойствии с ним рядом душа и сердце мое.

- Встанешь ли ты, дева неба, подле внука моего, когда час придет? Раскроешь ли ради него крылья свои? Запоешь ли песню бравую? - к чему это было сказано, я так и не поняла, но ответила:

- Нужно будет, али сердце позовет, встану. Расправлю крылья и запою! - это не клятва, закрепленная магией и кровью, просто слово, которое я исполню по своему желанию, а не по принуждению.

Хватило этого Кощеевым. Закрыли тему нашего с Камилом будущего. Просто пили чай с пирогом вишневым. А когда время пришло, проводили нас и пожелали счастья. Просили навещать их и не забывать. Выдохнула я только тогда, когда машина тронулась и повезла меня обратно в город. Язык и мысли можно было больше не ломать. Говорить и даже думать как обычно, а не по-сказочному.

- Хранителей навестить, про ключи спросить, а потом собраться и проверить Врата и чешуйчатых за ними. Если хоть одни замок открыт - закрыть. Драконов усыпить, а потом разойтись и забот не знать, - ответил Кощеев как-то резко. Но оно и неудивительно.

Волхв этот, пророчество его. Кого угодно выбьет из колеи. Даже тех, кто мифический с пеленок. Ведь не каждый год миру грозит пришествие драконов, тиранизирующих всех, от простых смертных до старших мифических. Так что я не обратила на это внимания. А ждала дня, когда все закончится.

Прощается со мной Камил у подъезда. Пожелав ему спокойной ночи, поднималась по лестнице. Усталость накатила, как только я оказалась дома. Бросив сумку, скинув пальто и палантин, прошла на кухню. Поставила чайник, насыпала кофе. Под шум закипающей воды приняла душ, переоделась и с облечением, что этот странный день и вечер закончился, села за стол. В одной руке чашка с кофе, во второй телефон.

Чутье мне подсказывает, что драконов запечатали не только потому, что те забыли о человечности. Из-за гордыни и тщеславия всех до одного из исторических хроник не вычеркивают, о заслугах перед миром и человечеством не забывают. Тут есть что-то еще. Более глубокое, как льдина айсберга, скрывающая бóльшую свою часть под ледяными водами. Это я и хотела узнать. Хоть намек, хоть нить.

На этом мы с Хеленой попрощались. Я ее поблагодарила и пожелал спокойной ночи. Сама же, получив заряд энергии от кофе, села за планшет и иллюстрацию. Хотелось доделать один из этапов. Там немного. Работы на часа три. А потом точно спать. Но не поняла, как увлеклась и три часа переросли в шесть. Этап сменялся этапом, и в итоге я почти доделала разворот. Осталось только последний, самый значимый штрих. Подобрать подходящий по сюжету фильтр. Но этот выбор я предоставлю автору, с которым мы встретимся уже послезавтра.

Забравшись под одеяло, опустившись на подушку, как только закрыла глаза, тут же уснула. И как же хорошо, что мне ничего не снилось. Птичка стерегла сон, давая возможность разуму отдохнуть. Отгоняла кошмары

Как только проснулась, собралась и выпила чашку кофе, пришло сообщение от Хелены. Она написала, что главный архивариус ждет меня в полдень у стеллажа, посвященного рыцарям Камелота и королю Артуру. Посмеялась, улыбнулась и вышла. А по пути на остановку, написала Люкану, предупредила, что я сегодня работаю дома. Озеров ответил коротко: 'Жду отчет'. И все. На этом наш диалог закончился. Но и не больно-то хотелось.

Автобус до центральной библиотеки с историческим архивом ходит редко. От силы раз в час. Чтобы попасть в святая-святых, нужно подгадать время. И как же хорошо, что я знаю расписание автобусов. Не придется ждать и дрожать от резких, холодных порывов осеннего ветра, несущих еще и влагу проливного дождя, который вот-вот разорвет хмурое, серое небо.

До библиотеки я добралась за полчаса. И как раз, к назначенному времени, я подошла к стеллажу. Там меня ждал высокий, средних лет мужчина. В темно-синем костюме. Черная рубашка, такой же галстук. Волосы главного архивариуса, касающиеся лопаток, завязаны в низкий хвост, на лицо падают длинные пряди, бывшие когда-то челкой. На переносице с горбинкой лежали в металлической оправе прямоугольные очки. На груди же, отражая отблески ламп, витиеватым почерком написано имя 'Эверард'. Увидев меня архивариус только поправил очки и пригласил следовать за ним:

Для людских глаз книги выглядят как фентезийные романы, приключенческие саги, любовные повести. Для нас же, мифических созданий, каждая книга открывает историю мира, народов, богов и их жрецов, высших сущностей. На разных языках, наречиях. От фейского до драконьего. Любой, взяв в руки определенную книгу, прочтет и узнает. Естественно, если знает язык автора, поучаствовавшего в создании хроник.

- В девять вечера архив закрывается, - напомнил мне архивариус, оставляя наедине с книгами. Поблагодарив, погрузилась в чтение. Благо, автор первой мной взятой книги говорил на доступном не русском языке. Как и последующие три. А вот дальше...

К вечеру, к самому закрытию, от потока полученной информации, голова была готова расколоться и треснуть. Виски и переносицу ломило так, что перед газами скакали черные мошки, а горьковатый комок так и норовил вырваться из горла. Неприятные ощущения. Гадкие. Зато, всё меня интересующее, я узнала. И о драконах, и о Хранителях, и о Вратах, и о девах неба, которые во всем этом участвовали. И скажу, что не обрадовала участь моя, откройся Врата вновь.

Драконы, хоть и не все, но многие, были тиранами, помешанными на власти. Безумцами, любившими смотреть на страдания подданых. Неугодных, несогласных, провинившихся, как и говорил Тистан, Камил и волхв, сжигали в алом утробном пламени, не оставляя ничего, даже костей. Только пепел. Продолжалась тирания долгих триста лет. Костры Инквизиции, горящие день и ночь, описанные в человеческой истории, это как раз то, что было на самом деле. Только виновны в массовых смертях по всему миру не люди, а драконы.

Хранители - это главы или наследники влиятельных мифических родов, которые собрались с силами, набрались храбрости, нашли способ покончить с тиранией и создали Врата, те самые, за которыми в последствии и запечатали чешуйчатых. А людям стерли память, изменив данные на ложные, птицы неба. Как им это удалось, чем пришлось пожертвовать, в хрониках не указано. Но точно плата была высокой. Ментальные практики массового направления гарпиям даются не просто так. За внушения нужно платить.

Не поднимая взгляд, не смотря вперед, а себе под ноги, не поняла, как влетела в чью-то грудь. Перед глазами тут же все поплыло. От усталости, огромного потока информации и темноты, в которую резко ворвался бледно-желтый общий свет. А еще запах. Странный, напоминающий мне смесь цитруса и специи. Интересно...

Убедившись, что нужный автобус скоро придет к остановке, пошла к выходу. Держа телефон в руке, читала все присланные мне сообщения. От Хелены: 'Жди меня завтра вечером. Нам есть о чем поговорить'. От старшего Озерова: 'Завтра совещание авторов. В 12:00. Не опаздывать!'. От Камила: 'Хочу пригласить тебя на прогулку. Завтра? Послезавтра?' и от брата: 'Мори, давно не виделись. Приходи на обед. Накормлю'.

Сказала самой себе под нос, убирая телефон в карман, перед этим включив музыку. По пути домой, сидя у окна в одиночестве, смотря на мелькающие пейзажи, и проезжающие мимо автомобили, горящие ярким светом лампы и вывески круглосуточных магазинов, слушала завораживающий голос Шарон ден Адель и ее песню Mercy Mirror. Песня шикарная, как и весь альбом. Любимей только In the Middle of The Night с альбома The Unforgiving.

Не поняла как, но уснула. А проснулась не там, где уснула. Точнее не в том пространстве. Я все там же, в автобусе, у окна, одна. Совсем одна. Ни пассажиров, ни водителя, ни фонарей и звуков двигателей за окном. Даже Шарон молчит и не поет. Хотя, на экране телефона я вижу текущий плей-лист. Только время и даты сбросились. 00:00 часов и 00.00.0000 в качестве даты.

Я не знала, кто и зачем навел на меня удаленно сон-чары, заманивая в свое ментальное пространство, но думаю, что узнаю. Это очень сложное плетение, а с учетом кто я и какими способностями владею, вдвойне. Ведь мне по силам не только выбраться из сна, но и ударить напоследок. Вреда мне пока что не причиняют, поэтому я жду того, кто пригласил.

- Дева неба с чувством юмора - редкость. Вы, мисс Моргана, неправильная гарпия, - второй за последние два дня слышу эти слова. Сначала от старшего Озерова, теперь от этого ночного собеседника.

- Я бы сказала дипломатичная, - ответила грубо и ни разу не приветливо, скрестив руки на груди. - Так что вам от меня надо? Что за разговор такой приватный, раз вы не побоялись от меня 'подарочек' по мозгу получить?

Понятное дело, что этому колдуну, или кто он там, что-то от меня надо. Вопрос: Что? И чего это мне будет стоить? Хотелось бы ясности, а лучше конкретики. Естественно с личной выгодой. За просто так в авантюру или в историю я влезать не стану. Судя по хмыку и тону, в котором собеседник ответил на мой вопрос, он это понял. А предложению я удивилась:

- Дева неба, открой для меня Врата, выпусти Черного Мессира! - и все, на этом я потеряла дар речи. Мысли путались. Но я отчетливо помню, кто такой Черный Мессир и что он сотворил. Сколько мифов и людей в черном пламени спалил.

У Черного Месиира имя не указано, только принадлежность к черному роду. Род этот - что-то вроде советников при алых правителях. Их верные палачи, карающие неугодных. Имен у черных драконов не было, только титулы: Мессир, Магистр, Мастер, Архат, Творец. И к каждому имени прилагался список жертв, переваливающий за несколько сотен. Черный Мессир - самый жестокий и беспощадный, сильнейший из приближенных алого тирана.

Я не знала что сказать, как возразить. Только и могла прошептать, едва слышно, что это безумие, и что дракон спалит его огнем в пепел в приступе ярости. Ведь их, драконов, всех до единого, против воли, уронив с небес на землю, усыпив разум, затуманив все чувства разом, запечатали во Вратах.

Рассмотреть его лицо, фигуру и другие внешние признаки из-за балахона с глубоким капюшоном было невозможно. Даже глаза - и те скрыты в тени одеяния. Но вот запах. Знакомый запах. Его я где-то ощущала ранее. Странно, но приятное сочетание цитруса и пряности. И тут: 'Чтоб мен!' подумала и вспомнила владельца. Архивариус Эверард, показавший мне стеллажи в библиотеке. Затаив дыхание, нервно облизав пересохшие губа, с силой сжав край пальто, подняла взгляд на сидящего рядом. И обратилась к нему по имени:

Вместо ответа мужчина рассмеялся, щелкнул пальцами, а я проснулась. В наушниках вновь пела Шарон, вокруг, хоть и немного, сидели люди. Автобус управлялся водителем, за окном же мелькал пейзаж, гудели двигатели автомобилей. Все вернулось на круги своя, но вопрос: 'Какого хрена?' все также крутился в моей голове. Зачем этому мужчине пробуждать Черного Мессира? Что их связывает? И почему именно Мессир, а не Мастер, Архат или Творец?

- Я задам ему этот вопрос лично, при встрече... - ведь я знаю, где он работает. Приду, найду и спрошу. А пока домой. Отдыхать и набираться сил перед завтрашним трудным днем. И совещание, и визит наставницы. Как же все это выдержать?

Мужчина, закутанный в черный балахон с глубоким капюшоном, скинув ткань, скрывающую его облик, улыбнулся, не широко, а лишь уголками губ. А еще глаз. В темноте блеснула золотая радужка, зрачок же вытянулся. Он не ошибся, когда выбрал именно Моргану. Она именно та, кто нужен ему и драконьему роду. Знающая пока что мало, но способная здраво рассуждать, делать правильные выводы, а не бросаться при малейшей опасности на противника, желая порвать того птичьими когтями. Да и нюх у нее отличный, как и память. По личному запаху поняла, кто именно скрывается под балахоном.

Оставив исторический архив за спиной, шел домой. Пешком, под неполной луной и звездами, не обращая внимания на рев двигателей и забирающийся под одежду холодный влажный ветер. Вспоминал недолгий, но продуктивный разговор с гарпией. Ее мысли ему тогда были недоступны, но по лицу, выражению и взгляду, он понял, какие именно вопросы Моргана себя мысленно задавала. 'Зачем нужно пробуждать Черного Мессира?', 'Почему именно Мессир, а не кто-то другой из советников алого?', 'Что их с Эверардом связывает?'. Он готов на эти вопросы ответить, и ответит, но когда будет полностью уверен в том, что Моргана согласится. Раскроет крылья и споет ради него, ради возрождения Черного чешуйчатого рода.

Жаль, что недолго. Ровно до прихода на работу. Но перед этим я, как и всегда, под музыку, заряжающую на весь день, взяла большой стакан кофе с молоком, пару имбирных печений, скинув пальто и палантин, расположилась за рабочим столом. Проекты, под моим руководством, вот-вот приобретут и несколько иллюстрированных разворотов, и обложку. Осталось несколько нюансов, пара штрихов и можно отправлять в печать. Так я думала и собиралась об этом доложить Люкану на предстоящем собрании. И когда время пришло, пошла в сторону зала переговоров, с тубусом в руках, флэшкой, со всеми материалами и в прекрасном расположении духа. Только...

Не знаю, кто она, видела ее первый раз, зато знаю, к какому роду принадлежит. Псина Аидова, так и прет паленой шерстью, а еще смрадом замогильным, разлагающейся плотью. Что-то вроде эманаций Кощея, из той же некромантской оперы, но у Мечеслава приятнее, умиротворенней что ли. Да и не тянется за ним шлейф гнили и трупного запаха. С моим чутьем к запахам сущности и магии, хотелось нос зажать и выбежать вон из кабинета, но я только перед ним пару раз рукой провела, как бы отгоняя амбрэ, говоря:

Жуткая вонь. От Тристана и Люкана так не воняет. От них исходит запах смерти, но близкий к Кощеевым. Но тут... Скорее всего это связано с магией и направлением, которым она располагает. Тристан спиритист. От него некро запаха практически не ощущается. Даже от Люкана, несмотря на то, что он некромант. Старший Озеров силой пользуется крайне редко, так как воняло бы от него так же, как и от этой дамы. А вот она, в этом я уверена, не просто некромант, а ритуалист. Причем высокого уровня. Душ, привязанных к телу, в ее распоряжении с десяток точно есть.

И тут же зажала свой носик кончиками наманикюренных коготков. Губки ее тут же стали пухлыми, щеки круглыми, а из глаз того гляди, слезы брызнут. Всем видом она показывала, что ей отвратна моя компания. Мне тоже не особо приятно находится рядом с ней, но я молчу. Нос не зажимаю. Только уголками губ улыбаюсь и жду, когда Люкан моего мнения спросит.

- Я птица не гордая, Люкан Мстиславович, но согласна с девушкой, пахнет здесь неважно, - и с широкой улыбкой, скрыв нос за ладонью, чуть отвернушись, смотрела за ее реакцией, которая меня не удивила.

Резко подскочив со своего места, она начала было призывать сущность. Когти и клыки уже проявились, как и утробный рык из глотки. Следом должен был появиться плененный дух. Но Люкан таким уничтожительным взглядом на нее посмотрел, что та потеряла весь запал. А жаль. Мне бы хотелось и ее разум 'Крику' подвергнуть. Чтобы знала и больше не лезла. Но, раз нет, значит, нет. Да и народ начал прибывать. Время как раз 12.

Находиться в смраде гнили и разлагающейся плоти пришлось целых полтора часа. К концу собрания я едва сдерживала рвотные позывы. Думала, еще чуть-чуть и все увидят то, что я съела на завтрак. Как бы не пыталась, но отгородиться от противного аромата церберши не получалось.

- На этом наше собрание я считаю оконченным, - сказал Люкан и всех распустил по своим местам, доделывать проекты в процессе, - а Моргана Леопольдовна и Изольда Сигизмундовна остаются. К вам обеим у меня личный разговор, - а взгляд тяжелый, не предвещающий ничего хорошего.

Разговор с Люканом прошел для меня не лучшим образом. И дело не в том, что я в чем-то провинилась, или где-то оплошала. Нет. Моя работа его устраивала. Как и присутствие в издательстве. И неважна даже моя принадлежность к птицам Зевса. Главное - я сотрудник надежный, есть спрос на меня и мои иллюстрации, обложки. Многие уже публикующиеся авторы идут ко мне, а не к новичкам. Только, увы, в ближайшее время их ждет разочарование.

Все дело в Изольде Сигизмундовне, смердящей трупами церберше. Она, как невеста (сама в шоке) Люкана, выдвинула ему требования. Обычаи у них такие. Исполнять одно желание невесты перед свадьбой. Невеста может попросить все, что душе угодно (в разумных пределах, конечно), а жених отказать не может. Вот она и потребовала: Он или устраняет меня с должности, проще увольняет, или же она там что-то папочке скажет, и к его роду применят санкции за несоблюдения обычаев.

- Так что выбирай, Люка, или она, или я! - на этих словах Изольда, хлопнув дверью, покинула зал переговоров. А мы с Люканом остались. Подойдя ко мне, опустившись на кресло рядом, он сказал:

Собирая на его глазах вещи, слушала о том, что у меня есть время (две недели) на то, чтобы закончить начатые работы. Ведь многие из них уже практически готовы. Осталась пара моментов, реакции авторов, и можно отдавать в печать. Это все так, но как-то грустно что ли. Работала-работала, и тут на тебе. А все из-за смердящей трупами псины. Но, я художник-иллюстратор востребованный, с именем и репутацией. Не пропаду. Заработок на первое время найду. В крайнем случае подам объявление. Посижу на сайтах начинающих авторов.

- Люкан Мстиславович, - обратилась я к нему официально, - чтобы не нервировать вашу невесту и сохранить свой рассудок целым, да и во имя моих чувствительных рецепторов, я поработаю из дома. На эти две недели переведите меня на удаленку... - Люкан кивнул, соглашаясь, что так и правда будет лучше.

Собрав все, скинув все проекты и законченные, и начатые на флэшку, очистив свой рабочий стол и отформатировав, чтобы никто ничем воспользоваться не смог, надела пальто, палантин, через одно плечо перекинула сумку, через другую тубус с рисунками. Набрав такси, вышла. Почему-то вдохнула полной грудью и с облегчением выдохнула. То ли из-за запаха псины, от которого освободились мои рецепторы, то ли от осознания свободы. И пусть эта свобода вынужденная, из-за обстоятельств, она есть.

Дома, вечером, как только доделала еще один этап в масштабном проекте с тетралогией (четыре тома), ждала Хелену. Но от нее, за несколько минут до назначенной встречи, пришло сообщение: 'Увидимся завтра. Сегодня не успеваю'. Не удивившись, отложила телефон. Сама же пошла за еще одной порцией чая с яблоком и мятой. Успокаивает и настраивает на работу. Хоть я и не собиралась продолжать, чаю все равно налила. А потом, сев на диван, подогнув под себя колени, взяла пульт и щелкала каналы. Просто так, от нечего делать.

Принадлежал он мистеру Эверарду, тому самому, пригласившему меня на свидание в автобусе. В этот раз колдун, или кто он там, не скрывался за балахоном. А был, как и в нашу встречу в библиотеке, одет официально. В темно-синий костюм-тройку. Рубашка белоснежная, как снег горных вершин. Волосы же, черные с серебряными прядями, в тот раз завязанные в низкий хвост, разбросаны по плечам. Но не небрежно, а словно так и надо. А глаза - два неограненных куска янтаря с вытянутой радужкой.

Владелец этого дара, погружаясь в чужой сон, видя все то, что и спящий за день, неделю, месяц до столкновения и погружения, при этом испытывает информационный шок. Отгородиться можно, как и от чужих мыслей в моем случае, но это стоит баснословного труда и усердия. Мало кто из сноходцев оставался при разуме. Практически всех, рано или поздно, поглощало безумие. С ним, с безумием, каждый сноходец идет на протяжении всей жизни с ним рука об руку.

- Начитанная дева неба, приятно слышать, - сказал сноходец, опускаясь на подлокотник дивана. Закинув ногу на ногу, смотря на меня, чуть улыбаясь, не губами, а взглядом, говорит: - тем приятнее будет беседа.

- О вас, о силах ваших, о даре и сущности, которую вы никак не сделаете частью себя, - я думала над этим давно. Хотела у Хелены как раз спросить, когда же птичка сольется с моим ментальным пространством. Но все никак. То у нее дела, то у меня завал на работе. Вот и не складывается. - Могу помочь, миледи... - говорит сноходец на полном серьезе, - мне не сложно. А находясь в вашем сне тем более.

Предложение заманчивое, я бы согласилась, не будь некоторых нюансов. Первый - я его не знаю. Пара встреч, короткие разговоры и странная просьба. Второй - я ему не доверяю. И не потому, что плохо знаю. Нет. Слишком много вокруг него тайн: личность, причины нашего полуночного общения и планы на будущее. Ведь он так и не ответил на вопрос о Черном Мессире. Что будет, когда тот покинет Врата, вернется в этот мир. Третий - я боюсь. Не его, а себя. Того, что со мной будет после того, как птичка станет частью меня, полностью слившись с разумом. Я этого боюсь.

- Я не могу ответить на тревожащие вас вопросы, мидели, - прочитав мои мысли, написанные на лице и во взгляде, сказал Эверард. - Могу сказать одно - для вас возвращение Мессира ничем опасным не грозит. Наоборот. Мессир помнит добро. Платит сполна за него.

- Понимаю, - согласился сноходец, покидая подлокотник моего дивана, - подумаю, что можно сделать, о чем рассказать, чтобы убедить вас, - на этих словах он, чуть поклонившись, улыбнувшись, приподняв уголки губ, покинул мой сон, перед этим пожелав: - спокойной ночи, миледи Моргана...

Милорд Эверард покинул мой сон, я же проснулась. Все там же, на диване, с пультом в руке, перед телевизором. Выключив его, убрав пульт, помыв за собой чашку от чая, пошла в кровать. Птичка моя молчала. Дремала. В ментальном пространстве я видела ее, каждое перышко, изгиб клюва, переливающиеся обсидианом когти. Мне было жаль расставаться с помощницей. Но она должна быть частью меня. Моего разума. Все ее знания, умения - они мои.

Эверард уже несколько минут как покинул сон Морганы. И сейчас, находясь дома, в собственной квартире, просто сидел на диване, расслабившись и откинувшись на спинку, прикрыв глаза. Грудь его медленно поднималась от равного дыхания. Но сон ему не светит, увы, никогда. Такова плата за дар блуждающего в чужих снах. Скорее проклятие, оставленное предками. За какие грехи? Их много, все не перечесть. Список получится внушительный.

Юноша, как две капли воды похожий на сноходца, подъехал и расположился напротив брата. Вид его был крайне недовольным. Тонкие вразлет брови сдвинуты к переносице, привычный взгляд ореховых глаз темен, бледные губы поджаты. Таким видом он показывает старшему брату, что против задуманного, против вмешательства ненадежного союзника. Но старший, с едва тронувшей улыбкой губы, не открывая глаз, не поднимаясь с дивана, отвечает:

И вспомнил весь ее сегодняшний день. С самого утра. От пробуждения и рабочих моментов, до вечера. Особенно яркими были дневные воспоминания. Перепалка с наследницей церберов, пытавшейся указать место. Унизить и оскорбить. Битва была выиграна, характер показан, но вот война... Не на ее стороне обстоятельства. Увы. Птице Зевса не место рядом с псами Аида. Моргана и сама это прекрасно понимала. Знала, что будущего там нет. Уже нет.

- Она может петь, брат, - все-таки встав с дивана, расправив плечи и откинув прядь волос назад, сказал: - тогда как мы... - и провел рукой по шее, от узкого подбородка до косточки ключицы, - ...этой способности по милости предков лишились.

Пение, способное как усыпить, так и взбудоражить, как усмирить, так и взволновать - этот дар пепельные фениксы потеряли. А с ним и возможность спать. Потеря - плата предка за редкий, опасный дар, в тот век нужный Алому Правителю. Создатель, откликнувшись на зов, наградив или наказав, забрал волшебный голос. Но не только у предка, а у всех потомков, наградив даром бродящего во снах. Только плата за дар стала выше, чем выгода от сноходства. Все до единого пепельные фениксы лишились не только голоса, но и полного мифического облика. Когда-то, века назад, они летали в небесах наравне с драконами. Были почитаемы и среди богов. Теперь же - каждый из них изгой.

- Если будет знать правду, о драконах, о Вратах, о Хранителях. Пока она владеет информацией, прописанной в книгах. Той, где Владыки выставлены тиранами, которые только и жаждут контроля и власти над всеми.

- Следующей ночью, - ответил сноходец, чуть пошатнувшись, - слишком много сил потратил. Она сильна ментально, - и улыбнувшись, приложив полотенце к носу, успел поймать черные капли крови.

Чем спящий сильнее ментально, тем больше отдача. Упадок сил - это меньшее, чем Эверард рискует, навещая кого-то во сне. Кровь из носа - тоже невысокая цена. Пять минут, и все пройдет. В прошлом же, когда Владыки небес правили миром, сноходцы пепельного рода неделями отходили от 'свиданий' во снах. Кто-то даже месяцами мог находиться в коме. А если использовались методы допроса с пристрастием, то пребывание в небытие растягивалось на гораздо больший срок.

- И это при том, что с птицей она еще не объединилась, считает ее советником и защитником, - эти слова вызвали удивление у младшего брата. - Она определенно понравится Мессиру.

Младший брат на слова старшего никак не ответил. Просто уехал к себе в квартиру. Он, как и старший брат, как и все пепельные, не спит. Читает, играет в онлайн игры и зарабатывает стримингом. В сети, в определенных кругах, он известен как mr Sandman. Из дома же он тоже редко выходит. Предпочитает затворнический образ жизни. Но все равно, как и брат, как и их предки, мечтает лечь и поспать. Закрыть глаза и провалиться. Хоть в темноту, хоть в бездну.

Над предложением сноходца я думала весь следующий день. Даже работа не отвлекала. Мысли бродили не там, где надо. Хотелось, очень хотелось узнать правду. Что же там с драконами было на самом деле. Как и с их приближенными советниками. Особенно с Черным Мессиром. В истории мифов он описан, как самый жестокий и беспощадный дракон, вырывающий сердце и отрывающий голову за любую провинность перед Владыками. Конечно, на пустом месте подобные описания не появляются. Доля правды в жесткости Мессира есть, в этом я уверена. Не может быть белым и пушистым многовековой дракон, занимавший пост советника Владыки столетиями. Тьма в его сердце и душе должна, просто обязана быть. Но вот обвинения...

- Да, Хелена! - мысли мои прервал телефонный звонок наставницы. - Сегодня? Да, я дома, - разговаривала я с гарпией, держа телефон плечом, при этом нарезая овощи на салат. - Жду, - ответила и убрала телефон в карман домашних штанов.

Спрашивать Хелену о небесных Владыках и их советниках не стану, а вот о последствиях слияния наших с птичкой разумах, о том, что со мной, моим восприятием и разумом станет, поинтересуюсь. Так что наставницу я ждала, пребывая в тревожном состоянии. Птичка меня успокаивала, клекотала и урчала, стучала клювом, шелестела перьями, говорила, что она никуда не денется, будет рядом. Но все равно. Знать, что за спиной есть помощница, та, кто поддержит, ни одно и тоже, что быть с ней единым целым.

С этой мыслью, моя посуду, услышала звонок в дверь. Время как раз то, что назвала Хелена. Обед и перерыв на ее работе. Смыв с рук остатки пены, вытерев их полотенцем, пошла открывать дверь. Хелена, с улыбкой и тортом в руке, поздоровалась. Скинув обувь, пальто, отдав торт мне в руку, прошла на кухню. Как у себя дома: включив чайник, взяв гостевую кружку, блюдца и ложки под торт, насыпала кофе, сахар, открыла холодильник. Достав молоко, сев на стул за стол, ждала, когда я к ней присоединюсь.

- У меня времени мало, Мори. Давай быстро поговорим, все тебя интересующее обсудим и я пойду, - мне не нравилось то, что я видела. Она была слишком взволнована, даже скорее испугана. Движения резкие, тон разговора грубый. А взгляд говорил о том, что:

Только было поздно. Ее взгляд, черный, как небо в безлунную ночь, был напротив меня, являя мне путь в Тартар. Во владения самого Аида. Но не это страшно. А холод, сковавший меня по рукам и ногам. И следом за ним охвативший внутренности жар. Кровь кипела, словно магма извергающегося вулкана. Сердце рвалось прочь из груди. А всему виной черное перо-лезвие, вонзенное наставницей в грудь. Под сердце.

В загробной темноте, без намека на свет или полумрак, где нет ничего и никого, только пустота и холодный, безжизненный кафель, шла девушка. Глаза ее, ранее цвета меда закрыты. Черные, как смоль волосы рассыпаны по спине, груди и плечам. По ее щекам, от боли и тоски, из-за предательства, текут слезы. Босые ноги ступают по полу, оставляя за спиной черные, выжженные следы, с обгорелыми перьями. Сердце ее - в клочки, душа - в лоскуты. Она идет вперед, но сколько прошло времени: час, два, день, неделю, месяц, не знает. Просто идет.

Он словно везде и нигде. Девушка замерла, на миг ее слезы высохли, оставив черные дорожки. Обернувшись, она всматривалась вдаль уже пройденного коридора, но ничего, кроме отпечатков стоп и обуглившихся перьев не увидела. Как и впереди. Усмехнувшись, приняв голос за насмешку посмертия, пошла дальше.

- Хм, - вот и все, что сказала в ответ на возмущение преданная и убитая дева. А потом, откинув прядь волос назад, продолжила путь в никуда. Длинный коридор - ее путь. А Тартар ли это, или путь в Элизиум, она не знала. Просто шла.

- Гордая, значит! - недовольно произнес голос, принимая характер девы, идущей вперед. - Раз такая гордая, то давай по-другому поговорим. - И, о, Создатель, материализовался прямо перед ее лицом, введя тем самым в ступор и панику. Дева неба, вздрогнув от цепкого, холодного взгляда, смотрящего, казалось прямо в душу, сделала было несколько шагов назад. Но потом взяла себя в руки. Отбросила тревожность и спросила:

- Кто вы, и что вам от меня надо? - голос ее даже не вздрогнул, хотя, в глубине души поджилки тряслись. Мужчина же, широко улыбнувшись, расправив плечи, стряхнув с плеча невидимые пылинки, и отбросив черную челку с лица, представился:

- Иллиас Вайлет, - и чуть склонив голову набок, щелкнул пальцами, зажигая в них фиолетовый огонек. Темный коридор тут же сменил тьму загробного мира на все оттенки фиолетового. - Но во времена крылатых владык меня знали под именем Пурпурный Архат. - У девушки от страха и паники перехватило дыхание, хотя оно ей в посмертии и не нужно было. Страх сковал по рукам и ногам. Она и шагу не могла сделать. Хотя хотела бежать без оглядки. Назад, вперед, куда угодно, по подальше отсюда. Мужчина же, смотревший за девой и ее метаниями с такой же довольной улыбкой, добавил: - И я твой, Моргана, предок!

- Нет! - вот и все, что она смогла сказать перед тем, как Пурпурный Архат раскрыл черно-фиолетовые крылья. Рука его, с черными когтями, загнутыми по-птичьи, потянулись к ее волосам, лицу, плечу, как и он сам. Сократил расстояние до минимума. А потом раскрыл крылья и накрыл их обоих с головой. Дева только и успела, что возмутиться: - Что вы де... - но договорить не успела, мир перед ее глазами качнулся. В ушах зазвенело, зашумело, а во рту появился привкус металла. И пустота...

Но вскоре ощущения сменились. С ног до головы, ее окутало пламя, то самое, пурпурного цвета. Дева горела. Огонь было везде: в крови, в груди, на коже, на губах. От него не было спасения. Только жар и ничего более. Ей казалось, что горели и обращались в прах даже кости. Что уж говорить о плоти. Душа и та сгорала, осыпаясь пеплом.

Он бесполезен. Не поможет. Птичка, ее птичка, что была всегда рядом, не отзывалась. Не скрипела и не роняла перья. Но где-то, на периферии сознания, она услышала невероятной красоты пение. А следом протяжную, заливистую трель. Голос птицы успокаивал горящее жгучим огнем тело. Усмирял рвущуюся в груди душу, охлаждал пылающее болью сердце. Заслушавшись, Моргана закрыла глаза. Но когда открыла, оказалась не в коридоре, а в личном ментальном пространстве. На метры вокруг - только небесная высь с плывущими облаками, а под ногами гладь прозрачно-чистой воды.

Подняв взор к небу, дева увидела певицу, что усмиряла обжигающее пламя, испепеляющее ее душу и тело. Черно-фиолетовые перья, невероятно широкий размах крыльев, изящный изгиб шеи, опасные когти, но самое завораживающее - это хвост. Длинные, развивающиеся в воздушных потоках перья, оставляли за собой фиолетово-черный шлейф.

- Это ты, Моргана! - сказал Пурпурный Архат, опуская руки на ее плечи. Склонившись, чуть прижав к себе девушку, феникс добавил: - Это настоящая ты, а не та, какой тебя сделали птицы Зевса. Ты - Пурпурный Феникс. Наследница моего рода, моей силы и пурпурного пламени.

- Но... как? - не могла понять девушка, - ведь мои родители, брат... - но не договорила, так как Архат показал на водную гладь под ногами. В ней отражалось то, что сейчас происходит в ее квартире. - Почему они мне не сказали? - спросила девушка Пурпурного Архата, смотря на родителей и брата, которые о чем-то спокойно разговаривали, стоя над телом. По губам Моргана не читает, но разобрать отдельные фразы все-таки смогла.

Из этих фраз Моргана поняла, что смерть - это ритуал посвящения, или пробуждения, если быть точнее. У каждого феникса он свой. Но у всех один путь - смерть. А за ней перерождение и воскрешение. В связи с этим встал вопрос:

- Потому что они черные фениксы, наследующие роду моей супруги, твоей прабабушки, а ты... - продолжать смысла не было. Моргана и так поняла. Как и то, почему она оказалась в том коридоре.

Дремавшее наследие, связывающее ее и Пурпурного Архата, пробудившееся из-за первой смерти, открыло дверь именно сюда, в этот коридор. А не туда, где пребывает душа других фениксов перед пробуждением и воскрешением. Это понятно, но не ясно, как вернуться в мир живых? И как скрыть от родных то, что она пурпурный феникс, а не черный?

- Правильные вопросы задаешь, внучка, - сказал феникс, смотря на девушку, улыбаясь. - Скрыть не сложно. Мы от черных в человеческой ипостаси ничем не отличаемся. Если только сменится радужка глаз. С медовых на лавандовые. Но на это внимание мало кто обращает. А вот вернуться... - не договорил, а резко, неожиданно, ударил Моргану ладонью в солнечное сплетение. От неожиданности девушка не устоял на ногах, стала падать.

Послышался всплеск воды, заливистый клекот птицы и шум в ушах. А дальше отдаленные голоса: брата, мамы, папы, которые становились все ближе и ближе. Фразы их различимее. Как и образы, словно снизу вверх. И напоследок, перед тем, как оказаться в реальном мире, а не загробном, услышала просьбу прадедушки:

И все. Лик пурпурного деда растворился крупными полупрозрачными пузырями. Тяжесть тела тянула вниз. Какое-то время Моргана еще падала на дно, видя расплывчатые очертания птицы, кружащей в небе. Но глаза ее закрывались, легкие сдавливались толщей воды. Спас от забвения громкий, сквозь шум воды вскрик птицы. Ее птицы. Девушка тут же сделала глубокий вдох, выдох. За ними последовал хрип и кашель, а дальше только боль, затопившая каждую клеточку. Это значит:

Видение, одолевавшее его третью ночь к ряду, не давало покоя. Вставало перед глазами, стоило ему погрузиться в дрему, пойти по тропе Мары^[3]. Оказываясь в мире снов, он вновь и вновь видел город, охваченный алым огнем. Слышал крики, мольбы и страдания жителей, и мифических, и смертных. Видел обугленные, покрытые копотью тела, застывшие в защитной позе. А в небесах, затянутых темно-серыми тучами, без единого проблеска солнца, парили драконы. Рыча в такт раскатам грома, под искры молний, раскрывая пасти, они сжигали все и всех на их пути. Именно поэтому волхв не хотел закрывать глаза, проваливаться в дрему.

Но всем живым существам нужен сон. А мирный он, или беспокойный не важно. Глаза волхва закрывались, дневная усталость брала свое. Отправляла его во владения Мары. Он готов был снова оказаться в черном, от сажи и копоти городе, где властвуют алые тираны. Но не сегодня. Эта ночь стала для волхва другой. Да, драконы в этом видении покинули пределы Врат, вот только ситуация изменилась. Владыки небес летали в небесах, рыча и держа в страхе город и жителей, но не сжигали все и всех в пепел, оставляя после себя только тлен. Лишь напоминали о том, что они, а не кто-то другой правили, правят и будут править миром. Что только в их руках сила и власть, и ни в чьих больше.

Она шла без опаски, без страха быть обращенной в пепел, к конкретному дракону, к Черному Мессиру, спустившемуся на землю с небес. Раскрыв пасть, выгнув шею, расправив крылья, он ждал. Ее. А дева продолжала идти, ступая босыми ногами по обожжённой пламенем брусчатке. На ее лице легкая улыбка. Руки, стоило подойти ближе к Мессиру, потянулись к мощной, покрытой чешуей шее. Прикоснувшись, дева потянулась к вытянутой морде, к расширенными ноздрями, выдыхающим клубы черного дыма. Дракон не возражал. Даже больше - подставился под ее касания.

'Немыслимо!' - думал волхв, видя, как самый жестокий и беспощадный дракон в истории, держащий в страхе даже старших богов, принимает и оберегает маленькую, безродную гарпию. В его черных провалах ни намека на гнев и злобу.

- Гррр! - рычит Мессир, раскрывая крылья, накрывая и закрывая их обоих от посторонних взглядов. А потом взлетает, держа девушку в когтистых лапах аккуратно, как сокровище.

И уже в небе, в сизых тучах, дева покидает объятия дракона, призывает свой мифический облик. Раскрывает крылья, подставляя их под потоки воздуха. Летит рядом с Мессиром. Волхв ошибся. Птица, которая, как ему казалось, была частью его пророчества, не та, за кого он ее принял. Да и не безродная она. Род ее древний, могучий, как и драконы, которве вот-вот вернутся в бренный мир.

Перья, эти черно-фиолетовые перья и заливающийся трелью голос, перекликающийся с драконьим ревом, он не спутает. Никогда и ни с кем. Слишком хорошо он знает основателя рода. Того, кто заслужил не просто заточения во Вратах с драконами, а самой мучительной смерти. Ненависти в сердце волхва нет, уже нет. Только боль, которую он несет сквозь века, сквозь перерождения.

Проснувшись окончательно, собравшись с мыслями, найдя в старой телефонной книге нужный номер, волхв решился связаться с еще одним старинным знакомым. Отношения у них натянутые, они не враги, но и не союзники. Лишь преследующие одинаковые цели время от времени. Ему, как и волхву, не улыбается перспектива возвращения крылатых Владык. Поэтому:

Разговор с родителями был на повышенных тонах. Мы не кричали друг на друга, но говорили грубо, на грани ненормативной лексики. Без упреков тоже не обошлось. С моей стороны. Брат же молчал, сидя в стороне на диване. Ничью сторону он не принимал. Ситуация неоднозначная. Я понимаю, тайный мир, правила и запреты, но мы семья. Одна кровь и плоть с наследием огненных птиц. Ведь по-другому не может быть. У мифов рождаются только мифы. И никак иначе.

- Понять? Да что ты! - возмущалась я, интересуясь: - Может, еще простить за то, что инсценировали свою смерть? - на этих словах, громких и резких, вздрогнул сидящий на диване брат. Арт хотел что-то сказать, оправдать поступок родителей, как я повернулась к нему и сказала: - даже не думай, Арт! - глаза мои мечут молнии, а когти добавляют эффекта крайней злости.

- Так было надо! - говорит отец, выходя вперед, защищая мать от моего гнева. Его взгляд, как провал в Тартар, а голос - стылая вода. - В нашем мире такие правила, Мори! И ты должна жить по ним, соблюдать их!

- А я разве не жила? Не соблюдала? Или вам напомнить, кем я была несколько месяцев? - потом посмотрела на брата, говоря: - как и положено мифу, пусть и обращенному, я хранила секрет даже от Арта. Тайно оберегала его от церберов. От всего мифического мира. Хотела защитить и от драконов. Но в итоге, - и показала на перо-клинок, который совсем недавно торчал в моей груди, - за это поплатилась.

Родители мне на это ничего не сказали, повторили все те же слова: 'Драконы не наша забота!'. А то, что я умерла - пофиг. Я же феникс, как оказалось, воскресну. Сколько бы раз перо не пронзало мое сердце, не обрывало жизнь, вернусь в этот мир. На этом мы с ними и расстались. Они покинули мою квартиру, оставшись при своем мнении. Как и я. Арт хотел задержаться, поговорить, но я и его выпроводила. Мне нужно побыть одной, подумать.

Кроме этого хотелось проверить, не оказались ли слова деда о зеркалах, сказанные напоследок, слуховым обманом. Но перед этим пошла в ванну. Скинув окровавленную и рваную одежду, потом спалю ее в огне, смыла застывшую в районе сердца кровь. Потом переоделась в пижаму. Волосы завязала в низкий хвост. И только тогда, когда была настроена на разговор с дедом, подошла к зеркалу в спальне.

Закрыв глаза, действуя по наитию, потянулась к ниточке, связующей мою сущность и предка. Приятные, теплые ощущения тут же растеклись в груди. Словно легший на плечи плед в морозную ночь. Открыв глаза обнаружила, что в отражении я не одна. За моей спиной, опустив руки на плечи, стоит дед. Отойдя к кровати, опустившись на край, спросила деда, стоявшего напротив меня в отражении:

С того дня, как я вернулась из мира мертвых, прошла неделя. За это время, под чутким руководством деда, являющего свой лик все также, через отражение в зеркале, я постигала родовой дар. Овладевала Пурпурным пламенем. Пламя Пурпурного рода - это не просто огонь, как у драконов, сжигающее все на своем пути, оставляя только головешки и копоть. Нет. У этого пламени есть и иное обличье. Куда коварнее. Магия Пурпурного пламени действует на разум. Погружает врага в отдельный, созданный даром мир. И уже там, пытает и истязает до потери вменяемости.

Ментальные практики, которым меня обучила Хелена, как раз кстати. Чтение мыслей мне теперь недоступно, но оно мне и не нужно. У меня есть способность куда мощнее. Пение феникса, а не крик гарпии. Оно не просто ломает ментальные барьеры, тревожит и разрушает разум, а подчиняет волю, затмевает сознание, берет под контроль. Пока что, как сказал дед, подчинить волю кого-то мощного, как он, или Черный Мессир, у меня не выйдет. Но на таких, как Хелена, Люкан или старший Кощей меня хватит.

- Тебе нужно практиковаться, Моргана, - говорил мне дед, каждый раз после нашего с ним урока, - у тебя потенциал. В будущем, лет через триста, ты достигнешь моего уровня, станешь Архатой^[4].

Слова о будущем, особенно через сотни лет, пугали. Я знаю, что мифы, даже обращенные, живут столетиями, а буду рожденными, с наследием от предков, тысячелетиями. Но все равно, каждый раз, слыша от деда, как само собой подобные фразы, вздрагивала. Пугалась. Даже представить не могу, что будет через десятки лет, а он мне про сотни.

Но я училась, постигала то, что мое по праву. Не забывала и про работу. На цербера и издательство мне работать осталось всего несколько дней. За это время я должна все доделать. Закрыть хвосты и сдать обложки с иллюстрациями заказчикам. А уже потом, получив от Люкана вольную, искать заработок. Я уже подала пару объявлений, нашла потенциальных писателей моего любимого фентези направления. Осталось с ними списаться, обговорить обложку, сроки и оплату. Драть в три шкуры не буду. Так, чисто символически, за работу и время.

Слышу из душа звонок в дверь. Натянув домашние штаны, поправив футболку, суша волосы полотенцем, шла открывать. Но перед этим посмотрела в глазок. И чуть не рухнула от личности гостя. Открывать не хотелось. Слишком велика обида. А сердце, пронзенное ее клинком-пером, все еще болит.

- Открой, - говорит мне дед через зеркало в прихожей, - проникни в ее сознание, узнай, почему она так поступила. А потом сотри память, словно она никогда с тобой не была знакома, - практика. Да, она мне не помешает. Как и причина, по которой Хелена меня предала и убила.

Откинув полотенце в сторону, завязав мокрые волосы в пучок, перетянув резинкой, повернула ключ в замке. Открыла дверь. На меня, не мигая, с полным ступором и паникой во взгляде, смотрела бывшая наставница. Она упорно подбирала слова, но сказать ничего внятного так и не смогла. Только: 'я не...', 'а как же...', 'но я же точно...' и тому подобные, неполные фразы. На последнюю ответила:

- Но как? - спросила Хелена, смотря на меня, живую и здоровую, а не лежащую в реанимации под капельницей и жизнеобеспечением. От меня не тянет кровью и лекарствами, не висит на волоске жизнь. Наоборот, энергия бежит горной рекой, разбиваясь о камни шумными волнами. - Я знаю, что пронзила... сердце...

И замерла, не договорив, так как встретилась с моими горящими лиловым цветом глазами. Зрачок вытянут, знаю точно, а радужка затопила белок. Склонив голову чуть набок, улыбнувшись уголками губ, обратилась к дару сущности. Голосовые связки задрожали, легкие распирали грудную клетку, заставляя сердце биться чаще. Мелодия подчинения глубокая, протяжная, обволакивала и погружала Хелену в транс. И это я еще рот не раскрыла, не использовала весь диапазон голоса, а только как бы распеваясь.

Под его вполне обоснованные замечания, продолжала тянуть ту самую, незамысловатую мелодию. Хелена прошла в квартиру, села на диван, я напротив. Ее разум и воля в моей власти. Солгать или увильнуть от ответа не получится. Поэтому начинаю свой допрос. Первым решила узнать о той самой ночи. Специально она меня поранила, или же и правда нечаянно. Оказалось:

- Это приказ Зевса. Набрать рекрутов, обратить их и наставить на путь мифов. Показать мир с другой стороны. У каждого рожденного, переступившего через порог трехсотлетия, должен быть свой отряд.

Дед, в зеркальном отражении грубо и протяжно засмеялся. А после назвал Зевса тупицей и куском смердящего говна, которому наплевать на свой народ, последователей и верующих. Лишь победа, трон под задницей, а на жертвы наплевать. Не он же биться с драконами будет.

Она под моим контролем, но мыслить и рассуждать может. Как и делать выводы из увиденного и услышанного. Только рассказать никому ничего не расскажет. Так как лишится памяти. Забудет и этот разговор, и меня. Словно мы с ней никогда не встречались. Поэтому я могу рассказать, кем являюсь на самом деле.

От этих слов, находящийся в зеркальном отражении дед, хмыкнул, сказал, что рад слышать от меня такие слова, и что он сделает все возможное, чтобы я и правда стала наследницей его титула и поста советника при Алом Владыке. Не только номинально, из-за дара рода и птичьей сущности, а по признанию чешуйчатого Правителя. Не сомневалась в этом, поэтому перешла к следующему пункту нашего с Хеленой разговора. К раскрытию еще одной тайны.

Я не была уверена в том, что мне показал в один из дней обучения дед, в своем зеркальном отражении. Хотелось убедиться в его словах и образах в зеркале. Слова о том, что он, имея связующую нить в мире живых в лице меня, может перемещаться в отражающих поверхностях, не убеждали. Да, он видит все и всех, когда не видят и не ощущают его. Но все равно, мне хотелось быть уверенной в том, что Камил был мил и приветлив со мной только потому, чтобы:

- Жертва во имя бессмертия. Да, все так. Ты должна была лечь на алтарь рода Кощеевых. Пронзить свое сердце ритуальным клинком и отдать ему жизнь, продлить душой и сущностью его года^[5], - только она убила меня раньше, чем мы с Камилом сблизились, начали встречаться. И помимо этого: - Кощеев в тебя влюбился. По-настоящему. Сам не понял, как так произошло.

- Алтарю рода такая жертва не подойдет, - слышу голос деда, поясняющего: - Кощей не должен испытывать никаких чувств к деве. Только холодный расчет. В противном случае, если в его сердце будет хоть капля чувств к лежащей на алтаре, он умрет быстрее, чем жертвенная дева. Покровитель рода Кощеевых, за убийство любимой во имя бессмертия, не простит подобного.

Хелена подтвердила эти слова, и ответила на мой последний вопрос, касающийся их с Камилом общих дел. Узнав все, что хотелось, я вновь запела. Но уже другую мелодию, более легкую и невесомую, как лебяжье перо, падающее неспешно вниз. Хелена, закрыв глаза, слушала мой голос и забывала все, со мной связанное. Все наши встречи, разговоры, уроки. Все. Даже ее предательство по отношению ко мне.

Когда она ушла, а я осталась одна, не выдержала. Слишком много на меня за эти дни навалилось. Спустившись на пол, опираясь спиной о стену, просто разревелась. Воя от тоски и боли в голос, глотала горькие, соленые слезы. Они же катились из глаз, по щекам, падая каплями на грудь. Останавливаться не собирались, все лились и лились. Дед в зеркале молчал, но был рядом. Ждал, когда я успокоюсь и приду в себя. Когда вся боль в груди и сердце выплеснется. А тоска растворится.

Две недели, данные Люканом на приведение дел в порядок, подходили к концу. Остались сутки и все, я больше не сотрудник издательства. Буду официально уволенной по собственному желанию, а не статье. Жалко конечно, столько лет я работала, книг оформила, писателям помогала, иногда из тупиков вытаскивала, и тут все летит кельпи под копыта. А все из-за какой-то фифы. Но ничего не поделаешь.

- Осталось только с тобой разобраться, - сказала с улыбкой, держа полуготовую обложку к хорорр роману Камила. Несмотря на то, что Кощей собирался со мной сделать, и плевать, что не сделал, роман и история, шикарная история не при чем. Поэтому, собравшись с мыслями, приступила к двум последним этапам.

Пришла в себя уже ближе к вечеру. Когда в животе заурчало, а в глазах плясали зайчики от перенапряжения. Отложив работу в сторону, потянувшись, потерев переносицу, возвращая статичность картинки, пошла на кухню. Разогревать обед и ставить чайник. Когда макароны по-флотски были съедены, и подошло время чая, в дверь позвонили. Удивилась, но пошла открывать. Посмотрев в глазок, чуть не села прямо на пол.

- Этого мне еще не хватало! - буркнула себе под нос, потянувшись к ключу в замке. - Милорд Эверард, какими судьбами? - натягивать приветливую улыбку не имело смысла, по тону и взгляду понятно, что я ему не рада. Но не прогонять же, раз пришел. К тому же нам с ним предстоит общее дело - возвращение в мир драконов. Так что: - чаю, кофе? - поинтересовалась у сноходца, приглашая его на кухню.

Взгляд, голос - сама учтивость. Внешний вид - словно в ресторан элитный собрался и по пути ко мне заехал. Рубашка отглажена, брюки сидят идеально, а удлиненный жилет застегнут на все пуговки. Волосы уложены, перетянуты черной лентой и спускаются на грудь с левой стороны. А я в любимой фиолетовой пижаме со слониками, босиком и растрепанная. Вот никак мы с ним не смотримся.

- Я потерял ниточку, связывающую меня и ваши сны, миледи, - ответит Эверард, - хотел поделиться интересующей вас информацией, но не нашел дверь в ваши сны. Поэтому пришел лично, - и сказав это, опустил папку с документами, говоря: - Здесь все, что вам надо знать о драконах. В частности о Черном Мессире.

И как же хорошо, что дед на какое-то время оставил меня и пропал, занимаясь своими делами. В противном случае разговор был бы жарким, с применением ненормативной лексики. И неважно, что дед почтенного возраста феникс, с титулами и привилегиями от крылатых Владык. Мат стоял бы отборный. И не из-за того, что информация неточная, расплывчатая. Нет.

Дело в том, что причина, по которой драконов запечатали во Вратах, как в этих документах, так и в исторических хрониках, почти идентичная. 'За тиранию, деспотизм, притеснение младшего народа и угрозу небесам, Владыки Алого пламени, Советники и Наследники, посягнувшие на Небесный престол, приговариваются к заточению во Вратах междумирья!'.

По словам деда, были отдельно взятые личности, которые заслуживали заточения. А некоторые и смертной казни. Но не все. Только боги, трясущиеся за свою жизнь, насиженное место, решили заточить за Вратами всех. Даже тех, кто помогал противоположной стороне, пытался или вразумить, или остановить пламенных тиранов.

В ответ на не озвученный вопрос, сноходец показал на документ, написанный витиеватым, спешным почерком, заверенный подписью небесной канцелярии и оттиском божественного пальца. Приговор Мессира был таким же, как и у Владык неба: 'Заточение', с прилагающимся списком преступлений против неба и земли. Читая список обвинений, вспоминала наш с дедом последний разговор, о приближенных к Владыкам и титулами награжденных. Не только о драконах, фениксах. Но и о колдунах, ведунах и фейри.

Не все последователи драконов, приближенные и отмеченные их привилегиями, в последние годы, перед заточением, разделяли те же взгляды и желание быть новыми богами, единоправными властителями мира. Были те, кто хотел этот переворот остановить. Вразумить Крылатых Владык, напомнить о прописных истинах и законах Создателя. Ведь рожденным на земле не место на небесах. Троны богов не по их седалищам. Место драконов - смертный мир, подданные - люди и мифы. Так гласил приказ Создателя, оставленный предкам.

- Среди них Черный Мессир, - сказал милорд Эверард, - он уважал и почитал Владык, делал все для крылатого народа, их верных подданных, но не забывал о Создателе. О его заветах. Знал свое место.

- И что же с Мессиром произошло? - написанное имя я произнести не могла, не знаю почему, но видя его, меня стопорило. Имя красивое, но произнести его я не могла. - Мессри же был против захвата драконами небесных тронов, так почему его приговорили наравне с ним? Почему заточили? И как Хранители с ним справились? Он же сильнейший и опаснейший чешуйчатый советник!

- Шок души, Мори, - услышала я голос деда из зеркального мира, - Аррхатарр получил удар по нескольким жизненным точкам. Особенно по разуму. На какое-то время лишился самоконтроля и рассудка. Находясь в не адекватном состоянии дел натворил немало... - а потом, увидев, кто у меня в гостях, спросил: - Сноходец? - удивился дед, смотря на гостя через небольшое зеркало кухонного гарнитура. - Пепельный что ли? - спросил он милорда Эверарда.

- Да, почтенный Архат. Мое имя Эверард, - с поклоном представился. - Я - пепельный феникс, последователь Черного Мессира. При Владыках неба носил титул 'Ахримаг сновидений'.

Сноходец, услышав от Арахата слово 'внучка', крайне удивился. Смотря то на меня, то на деда, чуть сдвинув тонкие черные брови к переносице, отмечал между нами сходство. Не знаю как насчет внешности, черт лица, но вот лиловую радужку глаз несложно рассмотреть. Она у меня от деда. И тут до него наконец-то дошло, почему оборвалась нить, связующая его разум и мой сон. Только не понятно, кто меня убил и за что. Я не стала вдаваться в подробности. Сказала, что умерла за то, к чему, как оказалось, вообще никакого отношения не имела.

- Да. Все так. По приказу Зевса, чтобы избежать открытия Врат и исполнения пророчества, мной воспользовались, как разменной монетой, - и коснулась места, куда пришелся удар наставницы. Туда, куда вошел, как нож в масло ее перо-клинок. Шрама и какого-либо следам там не осталось. Но вот сердце, раненое не сталью, а делом, все еще ныло. От воспоминаний, от взгляда на прощание. Я ей верила, уважала и любила, как родню. А она...

- Уже неважно, - отмахнулась я, переходя к сути: - Так каких драконов мы вернем небу? - спросила, смотря сначала на сноходца, потом на деда. - Огласите весь список, пожалуйста, - и добавила: - И как мы откроем Врата, не привлекая внимание Хранителей и богов?

Вот что меня волновало. У деда был план, как и у милорда Эверерда. Им они поделились, огласили сроки исполнения. А потом покинули мою квартиру. Милорд вернулся к себе, а дед в зазеркальный мир. У него, как он сказал, есть еще дела, которые нужно уладить до возвращения в реальность. Я же, как только осталась одна, продолжила то, на чем остановилась - обложка к роману Камила. Ей я занималась до глубокой ночи. Уснула же, когда на часах было примерно 4:15. На диване, обнимая пушистый плед.

В издательство, чтобы сдать все проекты, забрать документы и получить расчет, я пришла после обеда. Люкан был на месте, в своем кабинете за кучей бумаг. Постучавшись, получив разрешение зайти, села на стул напротив. Цербер попросил пять минут. Я кивнула и сказала, что никуда не спешу. Что времени у меня теперь полно. Тот нахмурился, но ничего не ответил. Я же, пока Озеров разбирался с бумагами, достала маленькое зеркальце и посмотрела в отражение.

Мой внешний вид меня не совсем устраивал, но я теперь такая: волосы черные, как деготь, но с фиолетовыми прядями, рассыпались по плечам и груди. Глаза лавандовые, в обрамлении черных ресниц. Черты лица чуть резче. Ноготки ранее черные, теперь такого же, как и глаза цвета. И еще кончик уха, совсем немного, но заострен. Если не присматриваться, так и не заметишь. Да и если присмотреться, просто образ сменила. Художник же.

- Моргана, тебя поздравить с пробуждением? - спросил Люкан, отложив документы в сторону. Он смотрел на меня все так же, как и раньше. Без холода во взгляде, с расположением и уважением. Я хотела, было уйти с темы, сказала, что не понимаю о чем он, о каком пробуждении идет речь, но цербер, усмехнувшись, откинувшись на спинку кресла, сказал: - Моргана, я не юнец, мне уже больше трех сотен лет, - возраст не показатель, цербер со мной согласился и привел доводы, раскрывающие мою новую, истинную сущность: - волосы, ногти и цвет радужки можно списать на поход в салон красоты. Да, но не внутреннюю энергию, что горит пламенем, обжигает разум и проникает в ментальное восприятие.

Я не хотела вести разговор на тему моего пробуждения, как феникса. Точнее, что этому послужило. Ведь он, как миф, в курсе как именно просыпается наследие фениксов. Секрета в этом никакого нет. Мы - условно бессмертные. Возрождаемся из пепла раз за разом. Но Озеров все равно эту тему поднял. Скажем так, предполагал, рассуждал вслух. Я же не отрицала. Соглашаясь молча. Да, меня предали, да, меня убили, и не какой-то посторонний, а близкий. Та, кого я считала другом. Только смысла от моей смерти?

- Хелена, ее старшая, как и весь род чернокрылых, поступили с тобой мерзко. Но в этом птицы Зевса. Такое поведение для них норма, - я в курсе. - И теперь понятно, почему ты была не такой, как все гарпии. Неправильная гарпия оказалась фениксом, - улыбка его приятная, как и слова. - Зато теперь ты можешь не волноваться насчет Врат, драконов и пророчества. Ты к этому не имеешь никакого отношения.

Ох, как Люкан ошибается, говоря о том, что я теперь не имею никакого отношения к драконам, Вратам и пророчеству. Имею, самое непосредственное. Но теперь я на стороне тиранов и узурпаторов. Точнее, на стороне деда, который в свою очередь на стороне вменяемых и адекватных драконов, тех, кто правил жёстко, но мудро. Не считал себя равным богам. Но я об этом никому не скажу, как и о том, что Врата можно приоткрыть, не используя ключи.

- Лучше поговорим о моей работе, - перевела я тему, отдавая все то, что обещала закончить за отведенные мне две недели, - точнее о том, что отработка закончилась. Я пришла сдать дела и получить расчет.

- Может, останешься? - интересовался Озеров, - думаю, конфликт с Изольдой будет исчерпан, раз ты более не птица громовержца. - Но я решилась, настроилась на вольную, поэтому отказала. Только Люкан не оставлял попыток: - А как насчет работы удаленно? Из дома?

Понимаю, ему не хочется терять художника, у которого в послужном списке множество популярных, востребованных работ. Заменить меня некем. Авторы же, узнай они о том, я ушла, уйдут следом. Или же потребуют неустойку. Так что у Люкана, из-за капризной невесты, скоро прибавится головной боли. Но я не помощник ему в этом, пусть сам со всем разбирается. Я пришла за расчетом.

- Нет, Люкан. - И больше ничего не сказала, просто попросила расчет, трудовик и документы с рекомендациями, как тот и обещал. А на вопрос, куда я теперь пойду, где буду работать, ответила: - я теперь вольный художник. Пусть за спиной нет издательства, зато в моем распоряжении дар. Буду творить хотя бы для себя. На кофе и печеньки хватит.

- Если что, ты всегда можешь... - но не договорил, я улыбнулась и попрощалась, желая ему найти лазейку в брачном договоре и отвязаться от взбалмошной девицы. Закрыв за собой дверь в его кабинет, глубоко вдохнула, а потом выдохнула.

Улыбка не сходила с моих губ до тех пор, пока я не вышла на улицу. А уже там, идя на остановку, слушая музыку, сборник разных, понравившихся мне песен, думала над тем, что же я и правда буду делать? Где работать? На что жить? Несомненно, расчетная выплата позволит мне прожить без забот несколько месяцев, но дальше. Как быть?

Думала я над этим и дома, ища вакансии для художников-иллюстраторов. Но все не то, не там, не с теми. Мне нравились издаваемые романы, интересно, захватывающе, но у них уже свои иллюстраторы, с которыми те работают несколько лет. А новых, пока что, не планируется. Возможно, родится какая-нибудь в будущем серия, потребуется иллюстратор, но ждать ее... Не вариант.

Да, я говорила, и не отрицаю, хоть какая-то монетка на счет, но упадет. Но вот как себя раскручивать на просторах Интернета, ума не приложу. Но попытка не пытка. Ресурсы художников мне в помощь. Зря что ли я всякие курсы посещала и на семинары с вебинарами ездила. Кое-что все-таки для себя почерпнула.

С горем пополам, часа через три безустанного труда, ближе к ужину, я создала свою страничку. Выложила там работы, не касающиеся издательства и романов. Просто иллюстрации, зарисовки и кое-каких персонажей, так и не рассказавших свою историю моими устами. Осталось лишь выбрать имя, точнее псевдоним, под которым меня будут знать.

Не могла не согласиться. Имя мне и правда подходило. И нравилось. Люблю оттенки фиолетового. Поэтому, быстро, на одном дыхании, используя красивый, витиеватый шрифт, написала ник: 'Вайлет' и нажала 'Enter', подтверждая и сохраняя страничку. И с облегчением, выдыхая, откинулась на спинку дивана. Теперь можно поесть и принять ванную. Смыть усталость и напряжение.

В пене, с лавандовым маслом, нежилась долго. Прикрыв глаза просто лежала и отдыхала. Ни о чем важном и масштабном не думала. Просто отпускала накатившее на меня напряжение. А прикрыв глаза, уснула. Сон увел меня куда-то недалеко. Я шла по какому-то коридору, не такому, как в посмертии. Нет. Он напомнил мне скорее отель, старинный, готический. Мрачный, темный, нежилой. Стены из черного камня, картины, написанные лики на которых скрыты плотной тканью. А еще двери. Тяжелые, массивные, тоже черные.

И почему-то ноги вели меня к одной конкретной. К самой дальней. К ней я шла с опаской, слыша на периферии сознания то ли шепот, то ли рычание. Голос сбивался, переходя на хрип. А еще метания, будто бы находящийся в комнате наворачивает круги, хаотично о чем-то рассуждает и сам с собой спорит. Подойдя, прикоснувшись к дубовой преграде, прислушалась. Но тишина. Ничего. Даже шорох, и тот пропал. Хотела зайти, повернуть ручку и открыть дверь, как услышала:

- Еще рано, миледи, - голос принадлежал милорду Эверарду. - Не время, еще не время, - сказал он, появляясь за моей спиной. - Пойдемте, - и протянул мне руку, приглашая следовать обратно. В мир реальный.

Сон, тот самый сон, уведший меня в готический коридор, не давал покоя. Занимал большую часть мыслей. Как и загадка: Кто же там находится? И почему милорд Эверард остановил меня, когда я уже хотела повернуть ручку и зайти? Рано, так он сказал. Но для чего? Не ответил. Просто проводил в реальность. Дед тоже молчал. Не говорил кто за дверью, хотя знал, в этом я почему-то уверена.

Давно, очень давно я не наводила порядок. Поэтому решила устроить генеральную уборку в доме. С помывкой всех окон и балкона. И далее по длинному списку из двадцати пунктов. Начала с пыли и смены постельного белья, закончила же холодильником и микроволновкой. А потом, под вечер, когда желудок, устраивающие кульбиты был насыщен, легла спать. На новое постельное белье, закрыв перед этим другие шторы.

Не хотела идти вперед, думала вернуться, но за спиной стена. Прохода или двери в реальность нет. Как и пути назад, только по коридору. Вперед и никуда больше. К тому, кто или заключен, или спрятан за загадочной дверью. Не важно это. Нужно, как я поняла, просто побыть рядом. И я буду. А вернуться? Или сама проснусь, или милорд Эверард поможет.

Задавалась я вопросом, неспешно идя вперед, слыша рык и шелест, напоминающий опавшую листву под ногами. Тон недовольный, даже раздраженный, сопровождался скрипом чего-то острого по каменной клади. Когти! Есть такая вероятность. Помню похожий звук со времен бытия гарпией. Так мои когти скребли поверхность, что каменную, что деревянную.

Рык был предупредительный, дающий понять, что заходить не стоит. А я и не собиралась. Просто стояла. Но заключенному все равно. Для него я - нарушитель границ, его территории. А раз нарушитель, то нужно напугать, прогнать, чтобы незваный гость не возвращался. Я бы ушла, вернулась, да только пути обратно нет.

- Я бы с радостью, - говорю тому, кто за дверью, тяжело вздохнув, - но не могу. Поэтому посижу пока что с вами, милорд, - странно, но к заключенному я обращаюсь в мужском роде. Не знаю почему. Так мне кажется.

А вот это 'Р-р-р!' было скорее недовольным, чем злым или предупреждающим о последствиях необдуманных действий. Тот, кто за дверью, видимо понял, что я тут застряла, смирился, поэтому следующее 'Р-р-р!' было похоже на ворчание, мол, фиг с тобой. Сиди.

Смирившись с тем, что выхода в ближайшее время не появится, опустилась на пол. Опираясь спиной о дверь, прижала к себе колени. Прикрыв глаза, откинув голову назад, к деревянной преграде, закрыв глаза, почему-то затянула мелодию. Незамысловатую, скорее похожую на колыбельную. Тянула ноты голосом, не напрягая вязки, а настраивая их.

В такт же, будто бы по клавишам фортепиано, передирала пальцами по каменному полу. И так около пяти минут. Когда же мелодия в моей голове, озвученная голосом, подошла к концу, я замолчала. Отдыхая. Но тут:

- Р-р-р! - послышалось за дверью. Ворчание заключенного (или заточенного) совсем рядом. Казалось, он за моей спиной. И как хорошо, что нас с ним разделяет деревянная дверь. - Р-р-р! - если я правильно поняла, то он требует продолжения.

Мне не сложно, да и что еще делать? С тем, кто за дверью не поговорить. Да и мысли я больше читать не умею. А для дара рода нужен зрительный контакт. Вот и приходится петь. В этот раз, по требованию находящегося за дверью пленного, я пела. Не только мелодию, вытягивая голосом каждый виток, но и текст. Сама не знаю почему, выбрала именно эту песню:

Почему-то захотелось спеть именно ее. А загадочная личность за спиной не возражал. Довольно урчал и глубоко дышал. Иногда ворчал, и казалось, укладывался удобнее. А я все пела:

И чтоб мне снова гарпией стать! Этот шелест с другим не спутаешь. Перьевые, с когтем на сгибе. Так я представляла того, кто находится за дверью. К этому добавился рык, глубокое, тяжелое дыхание, шуршание чего-то похожего на листву, скорее чешую, и конечно заключение. Осознание пришло само собой:

Пела, она ему пела, не понимая, что творит. Как и то, к чему это позднее приведет. А коридор, этот зачарованный коридор, созданный специально для Аррхатарра, чтобы его усмирить и подавить раненый разум, звал ее. Настаивал. Не отпускал девочку. В первый раз помог Эверард, но сегодня он не успел. Проход в ее сон заблокировался коридором раньше. Поэтому пришлось ждать осознания с ее стороны, понимания, кто же за дверью находится.

Не сразу, но она поняла, кто же там скрывается. Поняв, тут же проснулась. И уже в квартире, в собственной постели, приводя дыхание и мысли в порядок, девочка обещала устроить разнос и скандал двум властью наделенным птицам. В зеркало не смотрела, поэтому не видела обеспокоенного лика Пурпурного Архата. Феникс понимал, что произошло. Почему она и только она может без магического вмешательства, лишь по зову коридора, проникать за завесу Врат.

- Еще одна загадка, - сказала Моргана, смотря на зеркальную гладь, где всего лишь пару минут назад стоял дед и смотрел на нее, - одно мне понятно, - рассуждала та вслух, - нас с драконом что-то связывает. Не может завеса Врат просто так меня пропускать. Узнаю, - зевая, говорила она, - я непременно узнаю, что же вы от меня скрываете...

С момента, как я узнала кто за дверью, прошло несколько дней. Сон, тот самый, ведущий меня в коридор, к дракону, больше не снился. Я просто закрывала глаза, открывала и не помнила, что мне снилось. Оно и к лучшему. Дед тоже не являл свой лик в зеркальном отражении, а занимался своими делами. От милорда Эверарда также нет никаких вестей. Я живу своей жизнью, занимаюсь делами и раскручиваю себя, как вольно наемного художника. Исполняю простые заказы. Рисую обложки к коротким рассказам. Одновременно с этим постигаю силу, читаю все, что вручил мне дед.

Из книг, спрятанных в зеркальном мире, сохраненных для потомков, то есть для меня, узнала о способностях фениксов. Не только пурпурного, но и черного рода. Мои родители, как и брат - владеют ментальными и пламенными проклятиями. Но не используют голос и пение, а воздействуют пламенем, зажигая на кончике пальцев черный огонек. От проклятия или внушения мало кто способен закрыться. Ментальное направление практически не развивают. Уделяют больше внимание магическому резерву.

Проклятие черных фениксов не знает преград. Ему не страшны барьеры и щиты. Если попал под воздействие, то выхода два: или сдаться и принять феникса, как господина, или же умереть, как ментально, так и физически. И лишь два народа способны проклятию черного феникса противостоять. Драконы и пурпурные фениксы, так как наши ментальные практики куда мощнее и глубже.

- Тебя нельзя подчинить не потому, что ты пурпурный феникс и владеешь ментальными техниками, нет, а потому что ты - моя наследница. Будущая Пурпурная Архата, - явил все-таки свой лик дед.

- Пф, - отмахнулся дед, - эта пернатая, хоть и сильнее и старше тебя, даже разума коснуться не сможет. Барьер пурпурного пламени не пропустит ее. А если почувствует агрессию - накажет. Так как ты под защитой другого рода. - Как именно, узнавать не стала. Меня интересовало другое. Что его привело? Ведь он почти неделю не показывался. Своими делами занимался. Дед ответил: - Искал возможность, без твоего вмешательства, вернуться в реальный мир.

- Да, я за завесой. Но в моем случае заточение происходило иным способом. Драконов, всех, до единого, поймали печатью, раскинутой в небесах. А меня, как советника, находящегося в человеческом облике, сперва убили. Прах спрятали в чьем-то склепе, а душу и разум заточили.

Дед не отрицал. Сказал, что прах, в отличие от живого тела, за завесой Врат не скрыть. Нужна плоть, в противном случае душа отлетит в мир иной, загробный. А это в планы богов и Хранителей не входило. Поэтому ограничились запечатыванием. Зачем? Дед не в курсе. А я не вдаюсь в подробности.

- Способ есть, но его надо проверить, - сказал дед и снова махнул мне на прощание рукой, показывая на мигающий телефон, показывающий номер брата и его серьезное выражение лица, запечатленное на фото. - Поговори. Брат не при чем. Он подчиняется воле старших, - и все, зеркало снова отражало только меня и комнату, погруженную в полумрак.

Мне не хотелось сейчас разговаривать с чернокрылой родней. Как и не хотелось видеться. Они отмахнулись от меня, отпустили на волю без знаний. Умерла и возродилась? Отлично! Учить быть фениксом? Зачем? Вот позиция родителей, которых я сначала искала по всем возможным точками мира, а потом оплакивала. Им же, как оказалось, все равно. Умерла и умерла. Подумаешь?! Ты же возродилась! Так зачем переживать и страдать? Но брат... как и сказал дед, он младший. Поэтому:

- Ужин, Мори, - сказал брат, - хочу угостить тебя ужином, - и напомнил: - ты же создатель сезонного меню, а значит, имеешь право на один бесплатный ужин в сезон. Сезон заканчивается.

Да, еще немного и зима. А там Новый год, Рождество. Семейные праздники, которые мы с Артом проводили у меня дома. Продукты с меня, а кулинарные изыски с него. Как в этот год буду справлять праздник без понятия. Скорее всего одна. С покупными салатами и бокалом игристого.

Он прекрасно знает, что так и будет. Поэтому согласился и назначил время. Через два часа. На этом разговор закончился. Мне нужно было собираться. Приводя себя в порядок, думала над внешним видом. Как и сказал Люкан, волосы, ногти и радужки глаз фиолетового цвета можно списать на смену имиджа. На поход в салон красоты. А вот эманации, что от меня исходят.

- Попробуем, - пробормотала себе под нос, смотря в зеркало, - один семейный трюк, - почерпнула я его в дедовых рукописях. Говорилось там об одной хитрости пурпурных, которую они позаимствовали у китайских хулинэ. Они таким способом скрывались от монахов и охотников, отрезающих хвосты, тем самым разрушая многовековое совершенствование.

Пурпурный огонек в ладони согревал, окутывал, защищал. А также скрывал мою истинную сущность. Не полностью, только приглушая голос птицы и слегка изменяя пламя разума, подчиняющее волю, захватывающее ментальное пространство. Теперь я должна ощущаться почти как Арт - черным фениксом, только вставшим на пламенный путь.

Завязав половину волос в пучок, а вторую половину распустив, надела черную рубашку на пуговицах, черные брюки с высокой талией, ботинки на шнуровке, пальто и палантин, вызвала такси. Прихватив телефон, наушники и маленький рюкзак, вышла на улицу. И как раз машина уже приехала. Ехать недолго, но лучше в комфорте, чем пешком или на автобусе.

Только вот улыбка ее натянутая, вежливость фальшивая, как и учтивость к гостям. Я это без ментального вмешательства вижу. Взгляд - его не подделаешь. Он говорит, что всё и все ее достали. Работа осточертела. Что ей хочется плюнуть и уехать куда-нибудь. Улыбнувшись своим мыслям, опустилась на стул, за предложенный столик.

Девушка, забрав меню, прижав его к груди, продолжая натянуто улыбаться, сказала, что передаст Су-шефу мои слова. А пока протянула винную карту. Ее я приняла и листала. Без энтузиазма. Пить в мои планы не входит. А вот поесть, в этом году последний раз, очень даже.

Пока я рассматривала карту, не обращая внимания на окружающих гостей неподалеку, ко мне подсел Тристан. Он просто сидел и смотрел. Не отвлекая. Но улыбаясь, я слышала дыхание, поэтому с уверенностью, почти в 100% могу сказать, что на его губах улыбка. Пролистав все меню, закрыв его и отложив в сторону, посмотрела на цербера. А тот:

- Облик феникса, Моргана, идет тебе куда больше гарпьей сущности, - и вот не знаешь, комплимент это или же плевок в душу? Послать его или же поблагодарить. Решила пока что оставить вопрос на повестке дня. Слушала приветственную речь дальше: - Смерть тебя преобразила. Украсила и подняла в небеса, как и положено птицам высокого полета, - сказал аидов пес, касаясь груди в районе сердца рукой и чуть склоняя голову в знак почтения.

На вид ей около сорока лет. Сама она невысокая, но фигуристая. Талия осиная, бедра круглые, плечи покатые, формы внушительные. Волосы, как крыло ворона, уложены в прическу, а в ухе, чуть заостренном, блестит серьга с алмазом. Макияжа минимум, только губы ярко-алые и скулы выделены. Одета в алую рубашку, длинную, ниже колен юбку-карандаш, приталенный пиджак. На плечах же меховое манто из черно-бурой лисы. Веет от нее силой нехило. Не так, как от деда, даже Кощей старший и тот сильнее будет. Но все равно. Мощь чувствуется.

- О твоем будущем, конечно! - улыбнулась она и щелкнув пальцами, подозвала официанта, приказывая: - бутылочку лучшего шампанского! Будем праздновать помолвку... - и вот тут я застыла. Нет, я знаю, что старшие мнения младших не спрашивают, но чтобы прям так, только явившись. Перебор.

- Я сама решу с кем мне быть, и за кого замуж выходить! - резко сказала я, давая понять, что на меня как сядешь, так слезешь. - Ваша помощь, бабушка, мне не нужна, - и посмотрев на Тристана, потом на стоящего в дверях Артура, рыкнув, цыкнув, попрощалась: - хорошего вечера, Тристан. Арту передай, что я на него не злюсь, но извинений жду... - а уже потом бабушке: - до свидания! - с улыбкой, победной, широкой.

Ментальная атака готова была поразить мой разум. Починить, связать. Но не тут-то было. Произошло сразу три вещи: Первая - ее проклятое пламя меня атаковало, точнее, хотело атаковать. Второе - вспыхнуло и тут же погасло пурпурное пламя, меня, как наследницу защищающее, откидывая старшую назад, на стул. Третье - за спиной появились эманации родной энергии, которую я с другой не спутаю, а рука твердая, тяжелая, опустилась на мое плечо, сжимая.

Не знаю почему, но по щекам потекли слезы. Все то напряжение, что клокотало в груди, что разрывало сердце - лопнуло, как мыльный пузырь, стоило деду появиться и встать за моей спиной. Рука его на моем плече даровала тепло, поддержку, защиту. Я знала, всеми фибрами души, каждой клеточкой тела, потоком разума, что дед меня не предаст, не вонзит нож в сердце, не отмахнется. А будет рядом и в трудные, и в радостные минуты.

- Иллиас! - воскликнула старшая, - но ты же... - не договорила, так как дед призвал свое подчиняющее пламя, предупреждая о последствии сказанных ей слов. Те, кто знают, те знают. А те, кто не знает, пусть и дальше остаются в неведении.

- Добро пожаловать, Ахтар Вайлет, - поприветствовал Тристан дедушку. - Ужин? Вина? - предложил цербер, а дед не отказался, но без наглой бабки, застывшей в страхе и панике.

Она не могла и слова сказать, даже двинуться. Просто смотрела на меня и руку, лежащую на моем плече. О чем-то мысленно рассуждала, даже, как мне показалось, спорила. А потом, когда пришла к какому-то выводу, прошипела: 'Пурпурная' и покинула нас, фыркнув и вздернув нос напоследок.

- Дышать стало легче, - сказал дед и даже глубже вдохнул, - а значит, ребятки, можно поговорить в спокойной обстановке, - цербер не возражал, но для начала представился, как того требуют манеры, и не только мифам присущие.

- Разрешите представиться! - чуть склонил он голову, опуская руку на сердце, прикрывая серые, как громовое небо глаза, - мое имя Тристан. Служитель Гадеса, проводник духов. Из рода Озеровых.

- Цербер, значит, - сказал дед, но отметил: - с Морганой у вас дружеские отношения, как я погляжу? - Тристан, да и я тоже, не отрицали. Мы не вот прям друзья закадычные, но и не враги кровные. Объединяет нас Артур и мифический мир, в котором живем. - Благодарю тебя, последователь подземного за то, что был рядом с внучкой.

- Дед, как ты выбрался? Ты же... - я не стала вдаваться в подробности, и так понятно откуда. Главное как? - Ты нашел то самое? - спросила, а дед, улыбнувшись, отпив из бокала принесенного красного вина, кивнул, говоря:

- Эверард нашел, - за это пепельному фениксу спасибо, - точнее он нашел хранителя того самого сосуда, а уже я сам, под покровом ночи, в самый подходящий момент, навестил старого знакомого и поговорил с ним по душам, - и снова улыбнулся. Широко, открыто.

Дед был сыт, слегка на хмеле, и в прекрасном расположении духа, поэтому решил поделиться рассказом, как именно он вернулся в мир реальный из мира зеркального. Но перед этим с Тристана потребовал клятву на крови, магии с вплетением узора сущности. Чтобы никак не отвертелся от отдачи за нарушение клятвы. Закинув ногу на ногу, откинувшись на спинку стула, держа в руке бокал вина, потягивая его, дел рассказывал:

Ночь давно опустилась на город. Заглянула в каждое окно, в каждый уголок, переулок. Укрыла небо темно-синим бархатом с россыпью серебряных кристаллов-звезд. Налила серебром луну, не спящую, а наблюдающую за смертными. Ночь, луна и звезды награждают сновидениями. Указывают путь в сказочный мир.

Милорд Дамьен, страдающий бессонницей, не способный закрыть глаза и отдаться во власть сна, сидел за рабочим столом. Перебирал документы, договора, соглашения, отчеты. Под его насыщенно-синими глазами залегли темные круги. Лицо осунулось, волосы, обычно лежащие локон к локону, встрепаны. Одежда мятая, пропитанная дневным потом, табаком и алкоголем.

От голоса, до дрожи знакомого, которого невозможно забыть, как и владельца, милорд Дамьен замер, забыв на мгновение как дышать. Думал, ему показалось. Списал на слуховые галлюцинации от долгого бодрствования, или же на дурной сон от недостатка отдыха. Но нет. К нему наяву явился кошмар, тот самый, с которым он когда-то давно простился. От которого, как ему казалось, он избавился. Не сам, чужими руками, но все же...

- Разве так встречают тех, с кем не виделись несколько столетий? - возмущался незваный и нежеланный гость, смотря на хозяина кабинета насыщенными лиловыми глазами из зеркального мира. - Нам есть о чем с тобой поговорить, Дамьен, - сказал мужчина в отражении.

На вид ему чуть за сорок. Черные, как вороново крыло волосы лишь слегка тронуло серебро седины. Глаза же, насыщенные лиловые, с едва заметной паутинкой морщин, горят силой и мощью. Он хорош собой. Внешность и манеры, как и положено аристократам, в каждом движении. А вот речи, так и сочатся сарказмом и ядом.

- Нам не о чем говорить, Иллиас! - рыкнул милорд Дамьен, собираясь выпроводить зазеркального гостя. Но не тут-то было. - Пусти! - требовал хозяин кабинета от того, кто в зеркале.

- Отражение, Дамьен, твое отражение в моей власти! - сказал тот, кого назвали Иллиасом, держа за глотку отражение милорда своими когтями, сжимая и раня до крови, стекающей к вороту мятой рубашки. Страдает отражение, страдает и сам милорд. Зеркальная магия коварна. - Захочу - спалю тебя в пурпурном пламени, захочу - помилую и более не потревожу тебя. Но мое 'Захочу' зависит от тебя. Так как? Поговорим?

- Пого...вори...м, - прохрипел Дамьен. И только тогда рука пурпурного разжалась, давая вольную. - Что ... тебе... надо? - спрашивает, потирая шею, стирая пущенную пурпурный кровь.

- У меня его... - хотел сказать что нет, но когти вновь сомкнулись на глотке, предупреждая, чем грозит ложь. Только в этот раз простым кровопусканием Дамьен не отделается. - Сейф, он в сейфе.

У Дамьена не было выбора. Или смерть от потери зеркального отражения, или воскрешение злейшего врага, и тоже смерть. Но не такая мучительная. И если в первом случае выхода и надежды на жизнь нет, то во втором случае есть шанс на прощение, или хотя бы помилование.

- Наконец-то! - вздохнул с облегчением Пурпурный Архат, покидая зеркальную тюрьму. Воскресая из собственного пепла, напитанного кровью проводника. Крови немного, но вот магии и жизненной энергии... - Прости, Дамьен, но так было надо! - сказал мужчина, смотря на истлевший, застывший в неестественной позе труп подле воскрешающего круга.

Дед появился вовремя, за это я ему была благодарна. Но это не отменяло некоторых вопросов, на которые хотелось получить ответы. Например: Как давно он вернулся из зеркального мира? С момента нашей последней встречи прошло всего пара часов. Даже самый простой ритуал не может длиться час-два. Обычно времени уходит три-четыре, и то, это минимум. А после идет возвращение всех чувств и ощущений, привыкание к материальности. Поэтому:

- Как давно ты покинул зеркальную тюрьму, дед? - просила Пурпурного Архата по пути к дому. Пожить он решил пока что со мной, в гостиной, на диване. Но как только найдет жилье - покинет меня.

- Хм, поймала, - сказал мужчина, улыбаясь открыто и радушно, - недавно. Две недели, - не стал вдаться в подробности, просто объяснил свое молчание тем, что было не до этого. Как мне, так и ему. Вот он и делал вид, что все еще в зазеркалье. Общался со мной через зеркала, используя личный дар.

Присматривал за мной, а параллельно восстанавливался и привыкал к новому миру, обстановке, шуму города и суете смертных, снующих туда-сюда. К новым законам, принятым как мифами, так и богами, к технологиям (это слово далось ему нелегко, как и сами шайтан-машины). Да и тело. Оно создано ритуалом по образу и подобию, запечатленному душой. Оно его, и не его одновременно. Сложно объяснить ощущения, но я поняла. Со мной хоть немного не так было, все-таки первое воскрешение, но нечто схожее.

Волновало меня еще кое-что. Очень важный и настораживающий момент. Сам ритуал. То, что он сложный и энергоемкий - факт. Но до какой степени? Чем заплатил тот, кто его проводил? Памятуя уроки Хелен, а также свое любопытство, помнила, что воскрешающий ритуал не проводится без: крови, чужой энергии и жизни. Несомненно, я рада видеть деда в мире живых. Но чью жизнь забрал Аид в свои чертоги в уплату?

Спросила я, а Архат тут же помрачнел, как небо перед бурей и грозой. Видно, потеря или его самого тяготила, или же погиб тот, кто заслужил. Но был бы еще полезен и нужен. Так сказать вынужденная жертва. По его суждениям. Как и в случае с причиной, по которой он не давал о себе знать, оговорился тем, что проводивший ритуал и правда был другом, когда-то давно. Как он и сказал при Тристане. Только, увы, в прошлой жизни.

- Он меня предал, - и коснулся груди, в том же самом месте, где должен был быть шрам и у меня. Там, где три недели назад торчал кинжал Хелены. - Убил, душу отправил в зазеркалье, а пеплу...

Тему эту, болезненную, мы с ним решили опустить и поднять другую. Способность Архата, личная. А именно - зеркальная магия. Даром, по его предположениям, как наследница и сущности, и магии, могу владеть и я. Проверить, будучи под его присмотром, не будет лишним. Но сначала пара организационных моментов. Лекция о пространственных искажениях в зеркальных отражениях. Зеркала разные. И по форме, и по оформлению, и по качеству.

Все это нужно учитывать. Примерно рассчитывать. Как и путь. От точки где находишься, до точки куда собираешься. На первое время, для путешествий через зеркальные отражения, подойдут знакомые места, где уже бывал. В место, которое знакомо. А лучше ознакомиться с зеркалом заранее. Оставить там отпечаток своей магии. Этим мы с дедом и занимались. Но сначала проверили наличие у меня того самого дара.

Я закрыла глаза, отсчитывала от 1 до 10. все медленнее и медленнее дыша. Глубже, отрешаясь от мира и обстановки вокруг. Птица, моя птица, которая являлась частью души, стоило ее позвать, запела. Расправила крылья и взлетела. Подняв голову, увидев небо-зеркало и себя в отражении, протянула руку. Кончики пальцев, стоило чуть приподняться на носочках, коснулись чего-то прохладного, гладкого. Зеркало, это было зеркало. А значит:

Под его чутким руководством, полным контролем, я погружалась в зеркальное пространство и касалась его своей сущностью, окрашивая узор подпространства в фиолетовые оттенки. Зрение мое от перехода из одной материи в другую словно расслаивалось. Мне показалось, а может и нет, что я видела себя со стороны. Да еще и в своего рода расслоениях. Будто бы очень замедленная съемка, или несколько сотен кадров в секунду. Слой на слое. И каждый почти что не отличим от предыдущего. Жутко, но интересно.

- А теперь медленно отпускай ткань зазеркалья, выходи и дыши, Моргана, дыши, не забывай дышать! - слышала я голос деда, пробивающийся сквозь беззвучие, накрывшее меня в зазеркалье.

- Оп-па! - поймал меня дед, так как я уже падала назад, без сил и выжатая магически до дна. Резерв ушел только на то, чтобы оставить отпечаток на знакомом зеркале. - Мда, рано я о зеркальных переходах заговорил. Нужно сначала резерв увеличить!

Электрическим чайником он пользоваться научился, еще когда со мной через зеркало общался. А вот с микроволновкой и остальной техникой знакомить буду позже. В первую очередь с пылесосом, телефоном и ноутбуком. А дальше с всемирной сетью и остальными прелестями современного мира. Он меня магии рода и дару, доставшемуся от него. А я его жизни в современном мире.

У фениксов, в отличие от гарпий, свой магический путь. Стать сильнее можно за счет помощи старшего в семье, владеющего такой же силой. По словам деда, у нас с ним схожий вектор силы. Различие в том, что его пурпурный огонь мощнее, древнее. А еще опаснее для разума, и для него самого, и для того, против кого родовой дар применяется. А так, почти идентичен.

Темнота, пустота, и только едва-едва горящий вдали свет. Под ногами холодный камень, но покрытый чем-то мягким. На ковер похоже. А еще потоки воздуха, подгоняющие меня вперед, треплющие волосы и ткань пижамных атласных штанин. Идя вперед, понимала, куда я попала. Вновь тот самый коридор, та самая дверь и дракон за ней.

Как только поняла куда попала, пошла сама, без помощи зова, или чего-то там. Просто шла вперед, к двери и заключенному за ней. Подойдя, прикоснувшись к деревянному полотну, поздоровалась. На мой голос отреагировали как обычно. Зашуршали крыльями, зашкрябали когтями и зарычали. Ворчливо, недовольно.

Как и всегда, подогнула под себя колени, прикрыла глаза и только хотела запеть то, что крутилось в голове, как услышало неразборчивое: 'Гр-р-р-рустную'. Думая, что послышалась, начала готовить связки на нечто трогательное, романтичное. Как вновь за дверью, под тяжелый выдох раздалось: 'Гр-р-рустную!'. Не стала спорить с драконом, его выбор, грустную, так грустную. Запела:

- Мор-р-ри! - прорычал дракон мое имя. Я вздрогнула. Обернулась, прислушалась. И снова: - Мор-р-ри! - страх, паника сковали меня по рукам и ногам. Я не называла своего имени. И его имени я не знаю.

А ещё голова. Она жутко раскалывалась, до жжения в глазах и горячих слез. Виски́ ломило, стягивая стальным обучем. Ментальное пространство же показывало странные картинки, и точно не моего времени. Из чъего-то прошлого. Веков семь-восемь назад. Если не путаю антураж и архитектуру.

Много, очень много вопросов у меня было к деду и Эверарду. Но к деду в первую очередь. Этот древний феникс, как шкатулка с двойным дном, а то и с тройным. Хранит множество секретов, которые выскакивают, как черт из табакерки. Или не во время, или не к месту. Одно только имя, мое имя, из пасти дракона чего стоит. Уверена, перьями чую, тут не обошлось без пурпурного старика. Да и пепельный рядом был.

- Рассказывай! - потребовала я от деда, сидящего за столом, с чашкой чая в руке. Он читал газету, хмурился и что-то бормотал себе под нос. - Какой именно дракон за той треклятой дверью!

Оглушительно опустив руки на столешницу, громко потребовала от деда ответ, обуславливая это тем, что я задолбалась быть в неведении и получать информацию порционно. Я не дите малое, а взрослая женщина. Мне не 15 лет, а уже 30. Тайны и заговоры не вызывают во мне приступы дрожи и волнения. Только бешенство.

Вот тут нужно было видеть лицо деда. На миг он замер, впал в ступор. Отложив в сторону газету, отставив чашку чая, пристально посмотрел на меня, еще сильнее хмурясь, поджимая бледные губы. Челюсти его скрипели, как и костяшки от сжимаемых с силой рук. Он явно был в гневе. Но со мной был учтив, голоса не повышал. Просил уточнить, не ослышался ли он. Я, сдерживая рык не хуже драконьего, опустившись на стул, ответила:

- Зараза! - выругнулся дед и вскочил со своего места, - рано же! Еще слишком рано! - возмутился он, но так и не объяснил, что имелось ввиду под 'еще рано', и что его так взволновало.

Я скоро возненавижу это слово. Чего не коснись, то рано. Только, судя реакции и крайнему удивлению, уже для чего-то поздно. Раз дед спешно собрался и обратился к самому большому в моем доме зеркалу. Но сначала связался с Эверардом. О чем-то с ним быстро договорился и шагнул, прямо в зеркало. Я едва на ногах устояла. Покачнулась, поймала себя на мысли, что это уже перебор, но потом отмахнулась.

Оставшись дома одна, села за ноутбук. Еще вчера должен был прийти ответ от литературной стриминговой площадки, на которой публикуются романы разных направлений. В преддверии Нового года и Рождества, многие проводят конкурсы на оформление их топовых авторов. Победитель получает денежный приз и возможность иллюстрировать романы, публикующиеся на их сервисе.

Включая ноутбук, не думала увидеть еще и несколько сообщений с запросами на обложки. Времени на это уйдет немного, как и моих сил. А бонусом имя 'Вайлет' на слуху. Ответила каждому потенциальному клиенту, спросила о сроках исполнения и том, что автор хочет увидеть на обложке. Возможно на развороте. Получив примерное описание, выдохнула:

- Что она сделала? - удивился младший брат, когда я рассказал ему о последнем сне девушки, в котором она пела Мессиру, сидя спиной у его двери. Песня была грустная. О потерянной любови и предательстве, которое пережила героиня строк.

Я сам ещё не до конца понял, как происходит исцеление, но факт на лицо. Ее голос, присутствие, по капле, по крупицам, возвращает Господину здравый рассудок. А с этими и память. Возможно, через неделю-две, он даже примет человеческий облик. Я на это надеялся. В это верил.

Я наконец-то понял, кто нас все это время с братом навещал. Кто предложил воспользоваться пророчеством волхва и вернуть Черного Мессира из-за Врат. Брат не понимал, с чего я взял, что зеркальный господин - это Пурпурный Архат. Объяснил, что мне не составило труда догадаться о личности в зеркале. Ведь зеркальников мало, крайне мало. А тут сразу два. И оба зеркальных господина наделены властью. Знаниями прошлых столетий. К тому же оба преследуют практически одинаковые цели. Да и:

- Все так, Эверард, - и показал свой истинный лик. Брат промолчал, но было видно, что он в шоке. Я же спросил о девушке. О ее роли в возвращении Аррхатарра. - Она поможет вернуть его в наш мир, из-за завесы, не открывая Врата, - сказал пурпурный, - нужно лишь время на ее обучение, - которого, к сожалению, все меньше. А если ее торопить и отправить к Мессиру недоученной, то...

Девушка не должна стать жертвой дракона. Слишком многие из-за него погибли. Аррхатар, если убьет ту, кто его спасет, не вернётся, не станет прежним. Только таким, каким он предстает в истории: Жестоким, беспощадным, кто идет по трупам.

Иллиас не ответил на вопрос брата. Только улыбнулся, сверкнул во тьме отражения лиловыми радужками и ушел зеркальным порталом, оставив нас с братом одних в квартире. И я, и брат были уверены, Пурпурный не договаривает. Есть что-то ещё, какая-то цель, которую Иллиас преследует. Только какая? Мы с братом не знали. А узнавать по факту на хотелось.

Такова его магия. Он связан ментально со всеми местами, где показывал свой лик. Архата можно позвать, стоя у зеркала, ведь в отражениях, где он появлялся, есть частичка, огонек его пламени. Так что он меня услышал. Я в этом уверен.

1
Наблюдай, как я умираю ради тебя, моя Богиня Смерти. Спрячь мое сердце там, где похоронены мечты. Моя Богиня Смерти...

5
Это должно было случится уже после того, как закрылись бы Врата, исполнилось пророчество волхва. Кощеевы терпеливы.

Седова Анна Алексеевна
Перья, крылья, клюв

Дева неба. Перья, крылья, клюв.

Часть 1. Перья, крылья, клюв. 1 глава 'Сон'

2 глава 'Перевоплощение'

3 глава 'Тяжело в учении, легко в бою!'

4 глава '- Ну, братик!'

5 глава 'Личность раскрыта'

6 глава 'Разговор по душам'

7 глава 'Хэллоуин'

8 глава 'Крик Гарпии'

9 глава 'Еще один цербер?'

10 глава 'С приездом!'

11 глава 'Встреча'

12 глава 'Обычный рабочий день'

13 глава 'Театр одного актера'

14 глава 'Кощей'

15 глава 'Пророчество'

16 глава 'Дедушка Кощей'

17 глава 'Сказка сказывается, дело делается...'

18 глава 'О драконах, Вратах и Хранителях'

19 глав 'Черный Мессир'

20 глава 'Удаленка'

21 глава 'Сноходец'

2 часть. Слезы, пламя, пепел. 1 глава 'Из пепла!'

2 глава 'Семейные разговоры'

3 глава 'Песнь феникса'

4 глава 'Встреча наяву'

5 глава 'Вайлет'

6 глава 'Колыбельная'

7 глава 'Старшая'

8 глава 'Зазеркалье'

9 глава 'Зеркальная магия'

10 глава 'Ещё слишком рано!'

Комментарии: 2, последний от 10/05/2025. © Copyright Седова Анна Алексеевна Размещен: 07/05/2025, изменен: 14/05/2025. 298k. Статистика. Роман: Фэнтези Иллюстрации/приложения: 4 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Одна роковая ночь - и ты больше не человек. А всему виной небольшая царапина от незнакомца, налетевшего на тебя откуда ни возьмись. Эта встреча не только отняла привычную жизнь, но и раскрыла глаза на окружение, показала, кто друг, кто враг, а кто так... простой знакомый.

Седова Анна Алексеевна Перья, крылья, клюв