Сечко Олег Анатольевич : другие произведения.

Безвременье

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Здесь только начало романа. Остальное правлю. Буду выкладывать по мере готовности.


  

Сечко О.А.

При постоянном содействии

и противодействии Сечко Н.Н.

   Лженаучная фантастика.

От автора

  
   Зачем?
  
   Зачем я это всё? Сам толком не знаю. Точно не ради денег или других каких-либо благ современного мира... Один излишне умный человек сказал: "Не можешь не писать - не пиши". Хороший совет. Как раз такой, каких не люблю.
   Идея у меня возникла, когда я заглянул в глаза своего только что появившегося на свет ребенка и в них увидел шквал эмоций, до которого нам, большим и уверенным в себе, никогда не подняться. Глубина там была бездонная. Страх и боль, восхищение и радость, удивление и любопытство... Попробую и я посмотреть на мир такими глазами.
   А пока, за окном безвременье. Мне почти пятьдесят. Многое видел и о многом думал. Чем-то делился с другими. Иногда понимали. Чаще - нет. Ну и ладно. Люблю жизнь и не хочу, чтобы всё, что узнал и прочувствовал, пропало - ушло в никуда... Я оставлю своим детям светлую книгу, переполненную фантазиями и переживаниями, эмоциями и размышлениями, идеями и глупостями. Надеюсь, получится. ЕСЛИ получится, то сей опус могут также почитать и другие люди. Хочется верить, что умные посмеются, глупые чуть-чуть поумнеют, злобные станут добрее, у добрых поднимется самооценка, самоуверенные засомневаются, а щедрые смогут перевести дыхание... Короче, все будет не зря. Книга окажется бесполезной только для равнодушно-расчетливых. Но эти и так в шоколаде (или, быть может, в чем-то другом, отдаленно его напоминающем). Вообще, человеку самодостаточному читать необязательно. Зачем? Всё и так хорошо. Полный ведь кайф, когда не надо любить, дружить, сожалеть, плакать, бояться за близких, мучиться совестью, застревать в прошлом... Сплошные преимущества. И один только недостаток... Короче, книга писалась для живых людей. Для обладателей души.
   И да. Сторонники националистических взглядов, свято верящие в чистоту собственного набора генов, могут тихо проходить мимо. На мой взгляд, мы все делимся на две народности: хорошие (добрые) и плохие (злобные). Ну, большинство, разумеется - полукровки (смесь двух вышеназванных "национальностей").
   Идеологически подкованным скажу сразу: я не за белых и не за красных. Я за умелых и достойных, под какими бы флагами и цветами кожи они ни прятались. Перевожу: если в результате суперкрутой и правильной революции до власти дорвались неспособные связать пару слов придурки, по уши измазанные кровью своего народа - согласитесь, вместо бунта лучше было сходить на рыбалку. Слова "революция" и "бунт" можно заменить на "выборы" и "голосование". Ничего не изменится.
   Также придерживаюсь простого мнения: лишь оголтелая пропаганда, исходящая из олигархических кругов, лишь зашоренность или, того хуже, ангажированность власть имущих, не дает народам Европы как-то договориться. Например, хорошо было бы добиться возможности свободно путешествовать от Лиссабона до Владивостока, везде заводя друзей и знакомых (ну в клиническом случае - собутыльников). Затем уже появится право без злобы посмеиваться над недостатками обитателей какой-нибудь местности. Также нужно обязательно подчеркивать достоинства. Считаю: мы тут в Европе реально один народ, разъединяемый теми, кто жаждет повластвовать. Вот эти - да. Совсем другая национальность.
   Кстати, они, наверное, есть, но в жизни не встречал ни одного, кто сам, без воздействия пропагандистов или денежных мешков, захочет отправиться на войну (случаи самозащиты не рассматриваем)...
   Аминь. С идеологией определились.
   Книга будет. Решение принято. Осталось выбрать жанр. Хотелось бы написать о реальных знакомых. Однако скучная действительность способна убить любой замысел. Жизнь человека бедна событиями... Помещу-ка обычных людей в фантастические обстоятельства, в некий искусственный фрейм, и мы вместе посмотрим, что из этого получится... Есть лишь одна позиция, где я ни за какие коврижки не отступлю от реальности: в моей книге представительницы прекрасного пола будут действительно прекрасными. Тут уж ничего не поделаешь. Если живете в тех же местах, что и я - сходите на улицу и посмотрите. Здесь у нас так.
   Ну и просьба к молодым. Читайте, пожалуйста, книги. Хотя бы даже на экране электронного прибора. У вас тогда разовьется воображение, и мир раскрасится в такие оттенки основных цветов, о которых вы, возможно, даже не подозревали.
  
   Ну и пару слов, уже по окончании работы. Её оказалось больше, чем я думал. Но всё позади. Осталось исправить ошибки и описки.
   Конкретно эту книгу лучше читать медленно. Я старался, чтобы в ней было над чем задуматься, но обещаю так же и в меру непредсказуемый, быстро развивающийся сюжет. От самого начала и до конца... Нет, ну в конце, разумеется, произойдут основные события. Такой выбран жанр.
   Любителям покритиковать чужую работу я гарантирую полный кайф, ибо всё построено на диалогах. Так не пишут. Знаю. И данный факт игнорирую. Из той же оперы и избыток многоточий по ходу текста. Это вынужденное. Многие герои данного опуса оказались довольно умными и вечно ни в чём не уверены или что-то не договаривают... Книга может не пойти также из-за своего непопадания в мэйнстрим. Но я хотел быть честным. Это мои мысли и чувства. И останутся таковыми, даже если не понравятся тем, кто находится в плену популярных догм.
   Получилась вполне себе сумасшедшая книжка. Сны, предчувствия, перехлесты воображения и эмоций, мозаики из сознательного и подсознательного - всё это может повлиять на людей с неустойчивой психикой. Неизвестно, в лучшую или в худшую сторону.
   Почти заканчиваю... Если кто совсем не любит рассуждения о природе вещей, ну пропустите их, что ли. Останется нечто похожее на простые "фэнтези" (ну, разумеется, без осклизлых зомби и вампиров).
   Добра и счастья вам. И пусть первое слово вашего ребенка будет - ОГО! И пусть скажет он это при виде звездного неба. Не забудьте только, что нет неба в большом городе. Да и многое другое полностью отсутствует. К примеру, я не смотрю фильмы про секс в большом городе. Все равно там этого нет. Эх, похоже, заговариваться стал. Наверное, от испанского вина... Однако пора переходить непосредственно к книге.
  
   Ни одна из встречающихся в тексте стихотворных или песенных строчек не написана мной. Всё это отрывки из творчества известных и хороших авторов. Если кто не знает - сможет легко найти в интернете. Ссылки давать лень.
  

Безвременье

  
  
   Наташка...
  
   Она безбожно опаздывала на занятия. Уже и будильник собирался напомнить о себе в третий или четвертый раз, но тягучий, настойчивый сон все никак не отступал.
   Снился мокрый и совсем без листвы лес нереально огромных деревьев. Деревья закрывали полнеба. Впрочем, впереди имелся просвет, поляна, также вся в мороси от непрекращающегося дождя... Жутко, холодно, капли стекают по лицу. Но не проснуться, не уйти. Нужно стоять здесь, на крутом берегу покрытой тонким льдом реки, потому что ощущается, висит в воздухе: сейчас произойдет что-то очень важное... Нужно ждать!
   Высокий, крепкого сложения молодой мужчина появился неожиданно и сразу спрятался за дерево, прижался к стволу грудью. Босой и голый до пояса. Из одежды - только грубой ткани и непонятного мокрого цвета штаны. В руках - какое-то оружие. В оружии Наташка не разбиралась совсем. Впрочем, и рассматривать было некогда, потому что поляна мгновенно заполнилась военными в черной форме. Незнакомец вышел из-за дерева и направил ствол на темные фигуры. Картинка замерла. Время остановилось, и наступила почти полная тишина. Смертельные враги смотрели друг на друга. Слышно стало, как мелкие капли дождя падают в пожухлую траву.
   Потом сон вдруг как-то сразу без знаков и предупреждений обернулся кошмаром. Страшный, лающий звук распорол воздух. Пули рвали плоть. Кровь фонтанами била из простреленных артерий и смешивалась с дождевой водой... Гримасы смерти, кипящие красные потоки, крики раненых - в ушах зазвенело, и мрачный лес стал уплывать в темно-серый, светящийся туман...
   - Неужели можно упасть в обморок во сне?
   Голос был приятным, немножко грустным и от него становилось легче. Наташка поняла, что снова кадр остановился, время замерло, позволяя перевести дыхание и не смотреть на кровавое месиво.
   - Я не хочу!!! Отпустите меня, пожалуйста!!! Как можно делать такое с живыми людьми?!
   Мужчина повернулся, и взгляд его темных, переполненных болью раненого зверя глаз, почему-то не остановился на Наташке, а прошел насквозь и в бесконечность.
   - Они - не люди, даже и не...
   - Отпустите, пожалуйста!!!
   - Даже и не звери...
   - Кто убил - тот убит. Отпустите.
   - Не держу. Просто твое появление на перекрестке мироздания - это совершенно неожиданная прихоть одного сильного человека. Я подумал: раз он имеет волю менять события, так и мнение молодой девушки нужно бы спросить...
   - Хорошо. Мнение такое: вы - опасный и злой зверь. Хотя внешне очень нравитесь...
   - Речь же не обо мне. Для кого-то война - это давнее прошлое, свершённое настоящее, а у маленькой, хрупкой, но дико упрямой девчонки нечто подобное впереди... Однако я проверил: ты не выносишь вида крови! А вдруг там, в будущем, уже текут страшные алые реки? Сейчас такое творится... Почти никто толком не знает, каким придет завтра, и даже каким было вчера... Послушай, если нет желания играть во взрослые и, вообще-то, мужские игры - еще не поздно соскочить с подножки поезда. Пока он не набрал ход.
   - Куда идет состав?
   - Говорю же, его только сформировали. Расписание не готово. Поэтому и не знаю. Но уже ясно вижу толпы весьма неприятных персонажей, собравшихся взрывать рельсы. Короче, боюсь за тебя.
   - Пожалуй, лучше сойду... Что нужно сделать?
   - Будь сегодня дома. Оставшееся беру на себя.
   - Я же на занятия опаздываю!
   - Впервой лекции пропускать? Поболей денек, книжку хорошую почитай - война и пройдет мимо. Продлишь беззаботное детство... Это, если вообще настанет твоё нынешнее сегодня. Оно ведь также ещё не состоялось. Петля времени - вещь в себе... А все же интересно, чего бы тебе хотелось от жизни?
   - Ну... необычного чего-нибудь.
   - Например?
   - Чтобы кто-то назвал моим именем красивую, живую планету на дальнем краю нашей галактики.
   - О как! Тогда, возможно, стоит рискнуть... Но, поверь и запомни: те, которые могут менять имена планет, они, как бы получше сказать... немножко не от мира сего. Сотню раз надо подумать, прежде чем брать от них такие подарки. Вот смотри...
   Исчез вдруг лес. Сменился голой, серой, как будто засыпанной пеплом пустыней. Небо стало неизмеримо далеким, и страшная буря превратила его в огромный, кипящий темной пеной, перевернутый котел. Вырванное с корнями исполинское сухое дерево, медленно поворачиваясь, пролетало в вышине.
   Зато внизу царил тысячелетний штиль, и там посреди безжизненной серости, босиком, по щиколотку в пыли или в пепле стоял единственный обитатель этого жуткого мира. Одет он был в некое подобие монашеской рясы, а к груди прижимал горящую свечу, казавшуюся самой живой среди всего здесь сущего.
   Наташка вскрикнула и снова едва не упала в обморок: человек или монстр, как будто почувствовал ее, повернулся лицом, посмотрел куда-то вдаль и насквозь, потом вверх на воронку гигантского смерча, где, вращаясь быстрее и быстрее, исчезал черный ствол сухого дерева...
   Все закончилось и снова превратилось в мокрый лес.
   - Как же там невыносимо страшно...
   - Опасно и неоднозначно. Ну и какую сторону займет этот, ни разу не замеченный в приступах доброты? Эх, знать бы заранее... Понимаешь, у моих близких остался лишь один мизерный шанс разорвать петлю... Если только он вмешается, чего вообще не склонен делать. Но даже и этого мало... Еще как минимум трое должны нечеловечески тонко сыграть за гранью жизни и смерти. А они - люди. Им нельзя туда. Ясно, что в данное развитие событий вообще никто не верит. Даже я. Поэтому и пришел в такой вот неопределенности. Намучитесь только, а итог один. Короче, решать тебе...
   - Молодой, сильный... Его глаза страшнее ваших! Такие всегда играют свою игру.
   - В диком кошмаре не приснится выбор, который стоял перед ним на рубеже тысячелетий. Даже не представляешь, кем надо быть, чтобы находясь на гибельном распутье повернуть в самую жуткую сторону. Это же без возврата... Навечно. Даже меня бросает в дрожь...
   - Очень умные глаза...
   - Ты, наверное, права, маленькая девочка... Умнее, пожалуй, и не бывает... Ну, я в общем предупредил, а там поступай как знаешь. Уж извини завоевавшегося солдата, а еще лучше прими сказанное за комплимент: сдается, некоторые прекрасные создания бывают более непредсказуемы, чем даже чудовища из безвременья... Эх, пора и честь знать, пока еще каких-либо глупостей не наговорил.
   На измученном лице появилась грустная улыбка. Рельефные мышцы прокатились по голой спине, пальцы вцепились в мелкие неровности коры, и странный человек с ловкостью циркового артиста стал подниматься вверх по стволу. Затем он с длинной ветки перебрался на соседнее дерево, а откуда и вовсе прыгнул в реку, пробив ногами тонкий лед...
   - Возьмите с собой, или останьтесь, - дрожащим голосом неожиданно произнесла Наташка и тут же открыла глаза...
   Не веря в собственную смелость и удивляясь фантастически хорошему настроению, худенькая светловолосая девчонка тихо, но решительно сказала вслух: "А вот завтра будь что будет". На секунду, или это только показалось, кожу пронзил знакомый тяжелый взгляд, потом в ушах раздался страшный треск, ударная волна болезненно прокатилась по телу, а перед глазами возникло серое небо, огромный смерч и в нем - переломанное надвое исполинское дерево.
   Упрямо встряхнув головой, Наташка прогнала испуг, смутное ощущение безвозвратно теряющейся в тумане и петлях времени обратной дороги, затем быстро собралась и, ни минуты не сомневаясь, выскочила за дверь.
  
  
   Когда я проснусь - снова буду один...
  
   У многих счастливых людей есть лучший день в жизни. Неизвестно почему так. Просто статистика.
   Утро этого лучшего в жизни дня не предвещало ничего хорошего. Олег в который раз преодолевал тягостный осадок от сна, повторяющегося чуть ли не каждую ночь. Там была незнакомая, но очень дорогая ему девушка, и она все время порывалась уйти. Олег пытался удержать ее, хотя бы запомнить лицо, говорил какие-то бесполезные слова, объяснял, что совсем запутался и больше не может так жить, просил ещё хоть немного побыть здесь. Напрасно всё... Она уходила как-то боком, с явной неохотой, вместо себя оставляя зияющую пустоту и ощущение полной бессмысленности существования.
   Все же в этот раз сон чем-то отличался. Чем-то неуловимым, но неимоверно важным. И вот оно безнадежно ускользнуло в последний момент, как только Олег открыл глаза.
   Уже приближалось время рассвета, а темно было, как ночью, из-за низкой облачности. Вдобавок вчерашний чужой "корпоратив", на который никто не хотел идти (но все пошли) напоминал о себе не самыми приятными ощущениями в пустой голове. Большого опыта посещения подобных мероприятий не имелось. Ну и правильно. Лучше как-то без этого... За руль теперь нельзя. Настроение на нуле. Придется сидеть дома. Надо было никуда не ходить вчера...
   Перед глазами вдруг поплыл туман и Олег на несколько секунд провалился в какую-то другую реальность. В нос ударил запах хорошо знакомый людям, проходившим военную службу. Пахло порохом... Бежать нужно было как можно быстрее, но колючие кусты ежевики рвали тело... Господи, как больно... Наконец он выскочил на открытое, окутанное дымом или туманом пространство, что-то швырнул вперед себя и сам бросился навстречу неизвестности. Теплая волна ударила в грудь. Резкая боль в плече... Задело осколком... Олег споткнулся о лежащее на земле тело, но продолжил свой бег, направляясь прямо в клубы поднятой взрывом пыли... Рикошетная пуля страшно провыла возле уха... Хотя сейчас это уже не пугало, потому что появившийся в руке нож нашел первую жертву. Удары ножом, беспорядочные выстрелы, все смешалось в этом маленьком мгновении вечности... Когда порыв холодного ветра очистил поле боя, прогнал пыль, Олег увидел то, что для его мирного душевного устройства представилось полнейшим Армагеддоном. Кровь была везде и, самое страшное, - на руках. А еще там, среди мертвых тел стояла чужая девушка, одетая в светлое платье давно прошедшей моды, бледная как мел, трясущаяся, безуспешно пытающаяся что-то сказать, полностью лишняя здесь, в кровавом кошмаре...
   Видение закончилось, также мгновенно, как и началось оставив после себя единственное, но очень ясное ощущение: "Это со мной было или будет, что сейчас в общем-то одно и тоже".
   Олег встряхнул головой, как норовистый конь и неуверенно проговорил вслух: "Бред. Не мое. Я даже охотой не увлекаюсь, потому что неспособен выстрелить в зайца или утку... Да... И девушка чужая. Ту, что снилась, узнал бы сразу. Но почему так похожа..? И все же не она! Боже, какой бред... Что это со мной?"
   В конце концов, Олег решил: раз девушка не его, то и сам он ничего такого не делал и делать не будет. Логики в умозаключении не наблюдалось, но все равно как-то полегчало. Странное ощущение присутствия на развилке пыльных дорог пришлось объяснить простым отравлением непривычной дозой алкоголя. Нужно попробовать еще малость поспать... Оказалось - не судьба. Несмотря на растворенную в воздухе безнадегу, самый лучший день в жизни начался, и это было уже не остановить...
   Тишину разодрал громкий звонок. Меньше всего хотелось говорить по телефону. Тем более, что звучал он как-то недобро. Видимо, в подсознании уже находились слова, которые через секунды придут с другого конца... Однако нужно вставать с кровати. Кто придумал эти глупые сенсорные экраны? Чтобы снять блокировку, придется продрать глаза и посмотреть, куда ткнуть пальцем. Мало того, этим пальцем надо правильно провести. Получилось с третьего раза.
   - Я выглядел дураком в твоей больнице, - без приветствий и предисловий произнес раздраженный голос. - Нет там такой больной, даже и врача такого нет. То есть врач-то с данной фамилией есть, да только не маленький и лысый, а наоборот здоровый, как конь, и волосатый, как горилла. И, главное, он ничего о тебе не слышал. Туда вообще еле пустили...
   - Прости, Сергей. Это я дурак. Еще и тебя зря напряг.
   - Проехали. Ладно. Спешу.
   - Пока, друг. Извини еще раз.
   Экран телефона погас.
   "Поэтому и трубку вчера никто не поднимал" - мелькнула уже бесполезная мысль.
   Кровь прилила к лицу. Стало жарко. От непонимания и обиды хотелось завыть волком. Олег присел на кровать. Одна за другой потекли неровные и хаотичные мысли: "Что я делаю не так? Уже тридцать пять, а дороги передо мной всё нет. Кочки да канавы".
   Он владел и управлял небольшой компьютерной фирмой. Однако без ощутимого энтузиазма. С десяток возможностей укрупнения бизнеса были вполне сознательно упущены. Никто не мог понять почему. Сотрудники меж собой недовольство высказывали, но дальше этого не шло. Друзья потихоньку подбирали себе компанию поперспективнее. С женой разошлись. Короче, жизнь не складывалась. Олег понимал, что все проблемы нарисовались из-за его упрямого нежелания встраиваться в теплые течения, что мир живет по другим законам, и поэтому не на кого обижаться или, тем более, злиться. Он вообще редко поддавался негативным эмоциям. Может если только сгоряча... Однако произошедшее в этот раз оказалось слишком даже для выдержанного человека или просто стало последней каплей...
   Несколько дней назад к Олегу на офис пришел конверт с пакетом документов: копия паспорта незнакомой девчонки семнадцати лет, выписка из истории болезни, номер личного счета в известном благотворительном фонде, письмо оттуда с просьбой оказать любую посильную помощь в сборе средств для предстоящей плановой операции, приглашение от самой девушки посетить ее в больнице. Всё было более чем настоящее.
   На душе копилась тяжесть. Жизнь представлялась бесполезной. Почему бы и не сходить туда, где еще хуже.
   Девочка оказалась даже более худой, чем на фотографии. Вдобавок на ее голове не было волос. Вообще. Без всякого сомнения, тяжелобольная девчонка... Она представилась Верой и далее почти все время молчала. Говорил ее отец, который попросил перечислить любую сумму на указанный счет. Олег согласился и уехал. Но не прошло и двух часов, как он снова увидел отца Веры уже на пороге своего офиса. Тот был в слезах. Дочке стало хуже. Главврач соглашается провести внеплановую операцию только при условии предоплаты. На счету денег почти нет, ведь сбор только начался. И теперь он ездит по фирмам в поисках суммы эквивалентной 40тыс. евро. Потом деньги соберут и вернут, а сейчас главное спасти девочку...
   Олег просто договорился со знакомыми на фирме-однодневке, сделал туда перечисление, и в тот же день имел на руках необходимую сумму. А червячок недоверия в душе уже жил. Его топтали, а он регенерировал, как в дурацком американском фильме про мелких монстров. Что-то было не так. Однако он поехал в клинику и отдал деньги маленькому лысому человеку в кабинете с надписью "Главврач". Операцию обещали провести ночью. Еще Олег попросил Сергея, своего знакомого, который жил рядом с больницей, пойти утром и узнать результаты. А к вечеру решил позвонить отцу девочки, но никто ему не ответил.
   Оставалось отправиться на "корпоратив" и утопить червячка в водке. Так как обычно Олег пил мало, то зловредное животное утонуло быстро. Нет, он хорошо всё помнил. Какая-то крашеная блондинка спрашивала, почему это такой видный мужчина, и не без денег, и уже целый год один. Еще какие-то пустые разговоры были. Помнил, как не без облегчения взял такси, уехал домой, там разделся, лег и быстро уснул.
   В невеселых размышлениях вдруг появилось некое ответвление: из глубин подсознания поднялись смутные цифры и Олег понял, что не так с документами: они сплошь несвежих чисел, а из слов отца девочки получалось - все закрутилось недавно. Почему сразу не обратил внимание? Да просто, поганое было настроение. И что толку теперь уже. Не хотелось и думать, как такие бумаги оказались на руках у мошенников. Сумма эта не убойная... Бухгалтерию легко подогнать под убытки. Возможно, придется задержать людям зарплату... Плохо... Еще хуже, нет, еще страшнее, что надорвалась какая-то струна в душе. Кому теперь можно верить?
   Откуда-то издалека, от соседей или, может быть, из прошлого, донеслись слова несовременной песни:
  
   Когда я проснусь - снова буду один
   Под серым небом провинции.
   Уже зажгутся огни, словно лужи - глаза,
   Словно капли в воде - все погасшие звезды лежат,
   Лежат на тинистом дне...
  
   Да уж... "Я вижу только себя - везде встречаю свой взгляд". Он встал, натянул штаны и рубашку прямо на голое тело. "Мы стали легче тумана, мы стали чище дождя". Олегу вдруг показалось, что уже и у него есть горькая память "о том, что будет потом". Совсем как в песне. Захотелось воздуха. Он вышел на лестничную площадку верхнего этажа. Одним движением сорвал китайский замок с двери, ведущей на крышу, и увидел над собой темное, серое небо. Не по-весеннему холодный северный ветер ударил в лицо. Промелькнула мысль: "По крыше что ли гулять... Вниз надо было идти". Но что теперь делать... Олег двинулся к краю. Высоты он почему-то не боялся. И вот здесь, в этот момент, и закончилась его обычная жизнь. В шуме ветра послышался (а может, это только показалось) резкий, даже испуганный женский крик: "Эйприл!!!" Затем вдруг возникло ощущение, что идти становится всё труднее. Сначала это было как сильный встречный ветер, потом как тонкая резиновая пленка и, наконец, как мягкая, но прочная стена. Сознание начало куда-то уплывать, в ушах зазвенело, и всё погрузилось в звенящий розовый туман.
  
  
   Самое прекрасное в любом сне - пробуждение...
  
   Было тяжело. Как и утром, глаза не открывались. Но в самый первый момент пробуждения уже стало понятно, что так Олег еще никогда не просыпался. И комната его, и кровать его, но, неясно почему, сама жизнь полностью изменилось... Вскоре на медленно рассеивающейся туманной пленке, покрывающей с трудом поворачивающиеся глаза, нарисовалась невероятная картина: у Олега на плече спала, едва слышно посапывая носиком, светленькая девушка лет двадцати. Она была хорошенькая, а ее точеную фигурку славянского типа не портила ровным счетом никакая одежда. Одежды просто не было. Олег успел заметить также, что и сам экипирован не лучше. Тем временем тело, ранее налитое деревянной тяжестью, начинало что-то чувствовать. Сознание также медленно и неохотно возвращалось. Промелькнула мысль из уже другой жизни: "Это опять сон. Еще одно пробуждение мне не пережить". Вновь всего на пару секунд появилось тягостное чувство, чтобы уйти уже навсегда. Голова вдруг стала ясной и трезвой. Звон в ушах прошел. Нет, это не сон. Это какая-то новая реальность, и она вот-вот ворвется и разом сомнет все знакомое ранее...
   Закрыл глаза. Снова открыл. Ничего не изменилось. Девушка пошевелилась, и ее ножка мягко легла сверху. Вот, оказывается, какие ноги способна рисовать природа. А все думали, что это может только Фотошоп... И в этот момент вновь резко, даже пугающе резко, к зрению добавилось осязание. Все тело залило сверхъестественным теплом. Это был какой-то новый вид энергии. Это было мягким и непреодолимым, восхитительным и пугающим... Вот бы жить в таком ощущении всю жизнь и так умереть.
   Олег почувствовал, что кровать под ним стала куда-то уплывать, комната начала медленно поворачиваться, и вдруг он оказался один в ночной степи, под бескрайним звездным небом, где звезды далеко (и все же рядом). Их даже можно было потрогать рукой, но не хотелось разрушать красоту. И главное, неведомое, почти горячее излучение продолжало струиться через невесомое тело. Без ощущения тепла теперь нельзя никак. Олег вдруг увидел вдалеке идущий на полном ходу поезд. Он не сыпал в небо искры. Но это точно тот поезд, про который знают все, кто читал Булгакова... Одновременно были видны и городские, и природные пейзажи. Сияла огнями набережная Барселоны. Сопки заполярья угрюмо возвышались над свинцовым морем, по которому на полном ходу шел великолепный военный корабль. Шумел лес, едва покрытый молодой листвой. А в стороне виднелись причудливые многоуровневые эстакады с пытающимися успеть к неведомой цели тысячами машин. Даже можно было услышать рев выкрученных в звон двигателей. Южные горы, запах средиземноморских сосен... Фантастически разнообразные картинки плыли перед глазами одна за другой. Олег мог наблюдать всё одновременно. Он видел в темноте, а также испытывал ощущения целого мира сразу и купался в них, как в теплом ласковом море. Это был его мир. Теперь уже его.
   Пейзажи и города менялись как в кино. Вот звезды начали меркнуть. Осталась одна, но очень яркая утренняя звездочка. Она как будто специально подольше задержалась на небе и пропала в лучах появившегося внезапно солнца. И вновь поток образов... Небо разорвал протяжный рвущий сердце крик. Олег увидел клин журавлей, летящий над большой рекой с заболоченными берегами... Тигр в уссурийской тайге, перевернувшись на спину, игрался со своим хвостом, как домашний кот. И вдруг грохот и потоки пламени заполнили все вокруг. Однако ни огонь, ни летящие куски бетона, вырванные со стартовой площадки космодрома, не причиняли Олегу никакого вреда. Они летели как бы сквозь. И вот уже ракета с грохотом уносится за пределы атмосферы. Величественное и пугающее зрелище...
   Все закончилось внезапно. Он оказался в своей комнате. Девушка также мирно спала на плече. Тепло исходило от нее, и появилось еще непередаваемое ощущение красоты. Хотелось смотреть, не отрывая глаз. Слушать легкое дыхание. Ощущать, как тихонько поднимается маленькая грудь. Все было так восхитительно, что не загорелись даже обычные для этой ситуации желания. Остановить бы время и раствориться в красоте без остатка, без шансов.
   Казалось, что она была здесь всегда. Ведь, в самом деле, не мог же Олег жить без этого так долго. Конечно, он ее знал! В ясном теперь сознании всплыл сегодняшний сон. Четко как наяву. Конечно же! Вот в чем отличие! В этот раз в последний момент удалось разглядеть лицо. Ее лицо! Перехватило дыхание.
   - Я мечтал о тебе всю жизнь. Как же долго тебя не было... - Олег поднял свободную руку и положил ее на маленькое плечо. Рука накрыла еще и часть спины. Кожа оказалась неимоверно гладкой, но главное, кисть мгновенно погрузилась в уже знакомое тепло. Ощущение оказалось фантастическим. Это миниатюрное чудо весом как пол-Олега заполняло весь мир каким-то неведомым излучением.
   - Маленькая моя, где ж ты была так долго? Думал, уже не дождусь... Что тебе снится любимая?
   - Снится, что я - Маргарита, - ответила она, не просыпаясь. - На самом деле я -Наташка. Не люблю, когда меня называют Наташей. Посплю еще. Не получилось сегодня ночью... Хочу с тобой на море... Там на столе деньги лежат. Можно раз десять съездить.
   Олег все время смотрел на Наташку. Он поклясться мог, что "хочу на море" было последней фразой, которую сказала она сама. Далее ее голос (ее без сомнения) как-то договорил все оставшееся. Более того, когда он с трудом оторвал глаза от великолепных изгибов, созданных природой, и посмотрел на стол, то и увидел на нем мирно лежащий злополучный пакет, так опрометчиво переданный лысому мошеннику. Волосы медленно поднялись на голове, но тут же и опустились. Взгляд сам собой вернулся к Наташке. Остальное все было пустым и неважным.
   Трудно сказать, сколько времени так прошло. Только вдруг на улице выглянуло солнце, его луч попал в комнату, и в глаза ударил яркий радужный свет. Олег прищурился, потому что увидел источник многочисленных радуг. Им оказались несколько алмазов странного глубокого зеленовато-синего оттенка размером с вишню, и сияли они в необычном украшении, которое удобно размещалось на шее у Наташки. Волосы вновь пошевелились на голове, но уже не так сильно, как в прошлый раз. Вероятно, начали привыкать. Совершенно фантастического вида ювелирное изделие появилось недавно. Олег не мог не замечать такое так долго. Не было его и все тут... Да и сама бесценная вещь в этой ситуации казалась немножко неуместной, будто бы искусственно привнесенной в реальность кем-то, кто не совсем понимает тонкое устройство человеческого восприятия...
   Однако раньше ничего даже близко похожего видеть не приходилось. Вместо цепочки - переплетенные друг с другом фантастические животные, выполненные из различных оттенков благородных металлов и сплавов. Сотворивший это имел и знания, и навыки, далеко выходящие за мыслимые пределы. У тех, у кого маленькие лапки - на лапках проступали еще более мелкие коготки. Со всей остротой зрения удавалось разглядеть глаза и зубы. Кому было положено иметь шерсть - тот ее имел. И вид самих животных явно выходил за рамки воображения... Многие были сделаны парами и играли друг с другом. Крупные звери в лапах держали алмазы и цветные драгоценные камни поразительной огранки. От них вся комната сияла разного размера и формы радугами, которые перемещались в такт дыханию. Однако центральным украшением служила крупная, знакомая всем обычная ящерица, выполненная из зеленоватого золота. Она примостилась как раз между маленькими наташкиными грудками. Ее поразительно естественный вид был даже немного пугающим. Создавалось впечатление, что необычное существо вот-вот побежит по гладкой коже. Олег с изумлением заметил: темные глаза ящерки двигались и в данный момент смотрели на него. По телу пробежал мороз... Кто сотворил такое чудо, не имеющее цены в человеческом понимании? Художник был явно из тех, кто шагнул в вечность... А еще - он любил и знал женщин. Такая масса драгоценных металлов должна была сдавить шею девушки, но все как будто висело в воздухе и смотрелось очень легким. Однако глаза сами собой опустились ниже. Природа была сильнее. Во всех смыслах этого слова.
   Купаясь в красоте, Олег все время боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть мгновение, и, в итоге, ощущение затекшего от неподвижности тела вернуло его на землю. Малейшего движения оказалось достаточно, чтобы Наташкины коричневые, подвижные и необыкновенно умные глаза распахнулись в мир.
   - Ты мой? Ты мой, мой, и только мой? Ты моя собственность? - Произнес сонный уже знакомый голос.
   - Да...
   Наташка счастливо улыбнулась, закрыла глаза и, казалось, собралась снова уснуть. Только вдруг она встрепенулась, резким движением вскочила на Олега верхом и сильно сжала его ногами:
   - А откуда ты знаешь?
   - Что? - Олег был ошарашен. Это, конечно, была не первая неожиданность на сегодня, но все же...
   - Ну, что ты мой... Откуда знаешь?
   - Постоянно вижу тебя во сне. Даже когда еще был маленьким - и тогда уже чувствовал, что у меня появится такая любимая девушка. Я представлял, как буду ей все рассказывать, и мы не захотим расставаться даже на секунду. Станем везде-везде ездить, сидеть на берегу реки, ходить по лесу и по городу. Она сделается лучшим моим другом... Я в детстве увидел мельком фотографию молодой стройной девчонки, которая стояла на краю свежевспаханного поля и держала в руках несколько веточек вербы с весенними, только распустившимися пушистыми почками (мы называли их котиками). За полем тянулся ряд берез, вероятно, вдоль дороги. И все. Ничего больше на этой фотографии не было. Однако она запала мне в душу. Такая вот картинка, изображающая что-то волнующее и близкое... Потом я вырос, и мне предлагали ехать в Америку, Канаду, Германию. Светили выгодные контракты. Никто не понимал, почему отказываюсь. А я просто верил, что только здесь смогу встретить свою такую любимую и родную с веточкой вербы... Время шло, и вера потихоньку таяла. Еще этот сон, где каждый раз не мог удержать тебя или хотя бы запомнить... Но сегодня ночью... понимаешь... это не мистика. Я точно видел твое лицо. Не уходи больше. Навсегда останусь только твоим!
   - Когда была маленькая, мы с мамой часто ездили в деревню, и там, весной, я все время ходила с котиками в руках. А ты меня не искал... Ведь тогда уже большой дядька был. Приехал бы и мог бы на меня посмотреть без всяких снов... Все время ждала. Не так долго, конечно, как некоторые, но зато у меня никаких серьезных отношений ни с кем и не было. А к тебе только вчера две девушки приставали.
   - Наташка! Вот это новости! И вообще, я одну только помню.
   - А откуда ты знаешь, что я Наташка? Тебе что Мик или Эйприл сказали?
   - Ты сама... А кто такой Мик? А это ты кричала "Эйприл" на крыше?
   - Вот нехороший человек! Допрашиваешь маленьких голеньких девушек во сне... На крыше кричала я. Боялась, что упадешь. А приставали двое: беленькая и черненькая. Ты выпил полбутылки водки, бутылку шампанского, бутылку какого-то вина, и еще пива сколько-то с креветками. Поэтому, наверное, и не помнишь.
   - Беленькая - да. А черненькая, так это по работе вопросы обсуждали. Наташка, неужели была там, и заставила меня еще один долгий день жить в пустоте? Я бы этой всей дряни не пил, если б знал, что ты бываешь на свете. А вот прыгать с крыши и мысли не возникало. Просто высоты не боюсь... Слушай, милая моя, тепленькая, я стал понимать еще меньше, чем до разговора с тобой. Но это не важно. Не рассказывай, если не хочешь. Главное здесь будь и никуда не уходи.
   - Черненькая тоже приставала. Работа таких интересует мало... А я почти три дня уже тебя знаю. Всё не решалась подойти. Мик советовал не терять ни минуты своего счастья, а я трусиха...
   - Без понятия, кто этот Мик, но он оказался прав. Достаточно было просто попасться на глаза... А так и моей жизни три дня потерялись... Ой, щекотно!
   - Где?
   - Животу щекотно.
   - Ах ты!!!
   Наташка соскочила с Олега на пол и, упруго потягиваясь, прошла по комнате вперед-назад, демонстрируя безупречную фигурку. Как же красиво... Невозможно отвести глаза. Рельефные линии сильного тела, круглая попка, тонкая шея... Комната вновь стала поворачиваться вместе с радужными зайчиками от алмазов, которые в свою очередь жили своей жизнью. Усилием воли Олег остановил вращение. Сейчас лучше находиться в реальности.
   - А я красивее тех двоих? Беленькую не боюсь. А черненькая хитрая...
   - Красивее всех. Но главное не в этом. Ты мне постоянно снилась. Твое лицо все же удалось разглядеть в повторяющихся мучительных видениях. Именно ты у меня внутри живешь. А остальные просто серый фон...
   - Все равно приятно, что я красивее всех... Послушай, а ведь и мне как раз перед нашим знакомством приснился странный, можно сказать страшный сон. Но многое в нем оказалось приятным. Вспоминаю и не могу понять, ты там был или не ты. Телосложение, ну очень похожее, а вот лицо и взгляд - не совсем. Но и все же что-то сквозило неуловимо твое. Какой-то душевный мотив... Я не видела такого ни в ком больше...
   - Да. Очень странно все...
   - А мне нравится, что ты большой. Сильный, - Наташка подошла и провела рукой по телу Олега. От теплой волны потемнело в глазах.- Вы, мальчишки, очень смешно устроены. Так близко никогда раньше и не видела...
   - Ой, может, я оденусь. Извини...
   - Тогда и мне придется. Одежда появилась, а раньше ее не было...
   - Нет. Пожалуйста, пожалуйста... Давай так ходить всю жизнь.
   Наташка легла рядом. Потом они прижались друг к другу тесно, как только могли, и каждый почувствовал себя одним целым, большим, чем человек или два человека. Этому нет описания, и для этого нет даже слов. Жизнь, которая была раньше, слилась в сплошной, серый, мало различимый пейзаж. А впереди всё сияло радужными красками и ожиданием чего-то еще более волнующего и восхитительного. Однако сплетение молодых прекрасных тел само по себе пока еще было достаточным. Мгновение само по себе оказалось неповторимым, и никто не хотел идти дальше. Они просто обнимались, растворялись друг в друге, купались в новых ощущениях.
   - Не очень понимаю... Мик сказал, что мы - идеальная пара, редкие люди, между которыми совсем нет барьеров. Но все равно, наверное, я тебя еще немножко боюсь.
   - Это не удивительно. Просто положись на меня. А я почувствую каждое движение твоей души и тела... Как же хорошо... Пока и сам ни о чем большем не думаю.
   - А ты только меня любишь? Только со мной всегда будешь? А мы потом детку родим? Одну сначала...
   - Обязательно родим. Еще и такую, которая построит нас ровными рядами и станет гонять по взрослому. А нам это понравится. Теперь всё станет хорошо и вместе.
   - Ой хочу, хочу! Хочу детку! А детка обязательно родится вредной?
   - В этом не сомневаюсь. Но также ласковой и сообразительной. Маленькие человечки - хороший народ. Добро, им отданное, никогда не пропадает.
   - Какие мы счастливые... Прости, что я еще ничего не рассказала о себе, а о тебе уже многое знаю. Тут, понимаешь, и самой ничего не ясно, как мы встретились и оказались в это время, в этом месте и в таком виде. Давай попробую сначала...
   Наташка рассказала о том, что родилась и выросла в другом городе, далеко отсюда. Потом сама поступила в учебное заведение славное своими выпускниками - выдающимися учеными, и что там невообразимо трудно учиться, но она уже на третьем курсе и теперь стало полегче. А вообще, ее только ленивый не спрашивал, зачем симпатичной молоденькой девчонке физика, математика и жизнь в общежитии на стипендию. Наташка старалась отвечать вежливо, но особо мажорным говорила, что никогда не бежит туда же, куда всё стадо... И вот однажды, после занятий , в сотнях километров отсюда, она шла из магазина с пакетом крупы в сумочке (за два дня до стипендии на большее уже не было денег). Тогда всё и началось, закружилось и дальше она боится даже рассказывать, чтобы не показаться сумасшедшей.
   - Вот те на. Тут и я уже стал подозревать, что сошел с ума. Надеялся, ты меня разубедишь... Получается у нас два выхода: первый - направиться к психиатру, но это не подходит, так как тогда придется одеваться, и второй, который нравится больше - устройся поудобнее у меня на коленях, обнимемся и спокойно, не упуская деталей, выясним, что мы знаем. Я - совсем немного. Но даже и это не могло произойти в принципе. Да взять вот хотя бы украшение, в котором одних алмазов - на бюджет небольшого государства. Мало того, что такого изделия не бывает в природе, так его сначала и действительно не было. Затем оно появилось у тебя на шее. Когда мы обнимались - отсутствовало. Ну и правильно. Помешать ведь могло. Сейчас снова на месте. Потом, когда ты мне отвечала во сне, кто-то твоим голосом договаривал весьма несвойственные тебе фразы. Как будто мы не одни в комнате... Короче, здесь слегка чудят с невиданными драгоценностями и подделкой голосов. Ну так. По мелочам. С нарушением известных законов природы... Видишь, я не боюсь выглядеть сумасшедшим. Только, пожалуйста, не исчезай никуда.
   - Мы с ней дружим. Её зовут Эйприл.
   - Кто это? Получается, она и сейчас...
   - Сама-то здесь быть не может. Просто в дверь не пролезет. Но управляет чем-то. Оно сидит в этой комнате и может делать чудеса... Эйприл и не "кто", и не "что", а находится посредине. Так Мик сказал.
   - Вот. Хороший урок молодым. Даже если у тебя такое красивое имя - нельзя много есть, а то не пролезешь в дверь.
   - А другую зовут Мэй. Она еще толще... Короче, вообще силища!
   - Так. Все это усилием воли нужно направить в некое русло. Садись ко мне на колени и давай начнем с того момента, как ты шла из магазина с пачкой крупы. Крупа ведь тоже была какая-то волшебная?
   - Нет, - Сказала Наташка, присаживаясь. - А вот птица, которую я кормила, вот она да... Была необычная.
   - Давай долго так сидеть и обниматься. Тепло. Кажется уже, что так было всегда и прошлое, до сегодняшнего дня - нелепый, грустный сон.
   - И я это чувствую. Очень тепленький, родной. И я тоже тебя давно люблю и всегда о тебе мечтала. Мне тяжело отвлекаться на рассказы о всяких птицах.
   - Подожди, ты же сказала, что уважаешь физику и математику, а пернатых изучают вроде как орнитологи. Откуда знаешь, что она необычная? Может, просто из зоопарка сбежала? - взял себя в руки Олег.
   - Нет, не путай меня. Не бывает таких зоопарков. Эта птица специально странная. Я иду, а она сидит, нахохлившись, на краю лавки и смотрит. Размером с ворона, местами синяя, почти фиолетовая, местами желтая, почти оранжевая, пушистая, а как ветер подует и пух приподнимется - становится видно, что с другой стороны перышки серебристые. Красиво, ну вот не описать словами. Не знаю, кто смог бы пройти мимо. А ещё... Как это объяснить... Ты когда-нибудь чувствовал взгляд птицы?
   - Я и слона взгляд не почувствую.
   - Будешь смеяться - перестану рассказывать. Она удивительно смотрела. Казалось бы, какая связь, но я поняла, что все уже никогда не будет прежним. Стало приятно. Это как тепло, от тебя идет, когда мы обнимаемся... Я достала пакет с крупой и немного насыпала птице. Зёрна, которые оказались на лавке, она мгновенно склевала, а к упавшим на землю - даже не притронулась. Только снова устроилась на краю и смотрит. Я говорю: "прыгай на землю, или тебе все под клюв насыпать?". Она что-то тоненько пискнула в ответ и от меня глаз не отрывает... Вот тут послышался приятный мужской голос:
   - Здравствуйте. Извините, что беспокою. Меня зовут Мик. Вы кормите красивую и очень гордую птицу. Она никогда не ест с земли. Скорее от голода умрет. Я знаю, где такие водятся.
   Рядом стоял молодой мужчина, невысокий, крепкого телосложения, волосы странного серого цвета, одет, явно не по погоде, в белую футболку с короткими рукавами и надписью: "Я - бог", а также в легкие темные штаны без надписей... Короче, увидела его, и говорю:
   - Вам не холодно в тонкой одежде..? И я знаю, где такие птицы водятся. На этой лавке.
   Мужчина засмеялся:
   - Вполне себе тепло. Погода вроде как неплохая... Птица вон вообще без одежды...
   - Ну, на ней же перья... А вы точно - бог?
   - В некотором смысле...
   - Тогда сотворите чудо.
   - Именно за этим я здесь. Именно для этого нарушил все мыслимые предписания... Теперь не могу избавиться от стойкого непонятного ощущения ломающегося пространства и времени... Как будто такое можно сломать... Однако вернемся к делу. От вас потребуются некоторые усилия, Наташка. Поэтому начнем с небольшой разминки. Протяните руку ладонью вверх.
   Не знаю почему, но я сделала так, как сказал Мик. В его голосе проступала уверенность и сила, добро и правда. Даже не показалось странным, что он знает, как меня зовут. Просто уже стало очевидно: начинается необычное и восхитительное, хотя было и ощущение фантастического сна... Итак, я протянула руку. Птица тут же легко взлетела, тихо села на ладонь, поджала лапки и спрятала голову под крыло. Она была очень теплая, почти горячая и маленькое сердце под оранжевыми перьями билось часто-часто.
   - Здорово... Она ваша? Вы дрессировщик?
   - Нет. Честно. Просто хочу помочь одной красивой девушке и одному очень хорошему человеку.
   - Тогда можно мне протянуть и вторую руку, а вы попросите вон того бесхозного воробья слететь на нее?
   - Я понял. Это как "дядя, достань воробушка". Эйприл, сможешь? Приготовьтесь, Наташка! Але-ап.
   Воробей подлетел ко мне боком и трепыхаясь, но потом примостился и дальше уже сидел спокойно. Он даже чирикал. Удивление было почти детским. Точнее, как в детстве... Я уже начала понимать, что это действительно разминка, но все же решила немножко повредничать:
   - А хороший человек - вы? Извините, я в полном восторге от того, что видела и, думаю, - это далеко не предел. Но вот не чувствую к вам ничего. Ну как бы объяснить... Почти никто не понимает, когда такое говорю...
   - Как раз и понимаю. Ко мне нельзя ничего чувствовать. Я не от мира сего. Хотя очень надеюсь, настанет время, когда смогу прижаться к своей какой-нибудь Наташке... Забыть всё, что стоит в памяти неотступным кошмаром. А сейчас не прошу ничего. Наоборот предлагаю божественный дар. Его не я сотворил, а скорее вы, но все ключи в моих руках... Хотите, чтобы солнце не просто заходило за горизонт, а создавало потрясающий шедевр, недоступный кисти земного художника? Хотите, чтобы соловьи сочиняли музыку, а снежинки в воздухе исполняли вам танец? Хотите ли любви длиною в жизнь? Это не романтический бред. Это может случиться прямо сейчас. Высокое чувство бывает на свете...
   В горле пересохло, и я с трудом не своим голосом выдавила:
   - Кто же откажется!?
   - Некоторые не хотят, некоторые не верят, а некоторые уже и не способны, потому что в их душе поселилось зло. Зла нет в сердце ребенка, когда он еще только родился. Все дети умеют любить. Но потом с частью людей что-то происходит. Никто не может понять что... В общем, я нашел вторую половинку целого. Не спрашивайте пока как. Главное не спрашивайте зачем. Ведь и сам толком не знаю... Сейчас он нуждается в помощи. Он старше на пятнадцать лет. Уже многое видел и пропустил через себя... Но со своей стороны обещаю: Олег узнает вас с первого взгляда. А вы узнаете его.
   - Почему-то верю каждому слову. Наверное, чувствуете мою душу... Что же нужно делать? - слова путались и вырывались с трудом, а я так и продолжала стоять с двумя птицами на руках, не зная пугаться или радоваться.
   - Не удивляйтесь ничему и ничего не бойтесь. Сейчас мы сменим наши координаты в пространстве.
   Сильный до этого ветер мгновенно стих. Наступило полное безмолвие. Никогда не слышала такой тишины. Звуки города исчезли. Птицы тоже куда-то пропали. И вдруг земля стала уходить вниз. Я вскрикнула. Сердце как будто подскочило к горлу. Тело налилось невообразимой тяжестью и ноги уже с трудом удерживали меня. Руки беспомощно опустились под собственным неподъемным весом.
   - Ты сильная девочка. Не пугайся.
   Голос Мика прозвучал странно в глухой тишине. Он по-прежнему был рядом. Однако повернуть голову в его сторону не было сил, да я и не пыталась, потому что пугающее, почти жуткое зрелище развернулось под ногами. Там росла бездна, и она быстро поглощала город. Потом земная поверхность постепенно начала терять свой рельеф, всё стало не очень реальным, и страх немного отступил. Душа освобождалась от оков первобытных инстинктов... Свинцовая тяжесть не отпускала тело еще некоторое время, но и она в итоге исчезла. Я смогла осмотреться. Мик был рядом, и легкая грустная улыбка на его лице уже совсем успокоила меня.
   - Мы летим? Это ускорение делает тело таким тяжелым? А почему не холодно и всё видно? Еще эта пронзительная тишина...
   - Ты сильная, красивая и необыкновенно умная девочка. Я по-доброму завидую Олегу. Посмотришь - твой человек... Да, мы летим с ускорением, и нас со всех сторон закрывают проекционные панели. Стоим также на изображении.
   - Как это может быть? Ой, небо начинает темнеть! Смотрите, звезды! Становится видно, что земля круглая. Неземная красота!
   - Я часто здесь бываю, но все равно не могу привыкнуть. Мы покидаем пределы атмосферы. Скоро окажемся в космосе. Так быстрее и незаметнее куда-нибудь добраться.
   - Чем я заслужила ЭТО? Господи, какое чудо! Кто вы?
   - Потом вам вместе с Олегом расскажу. Сейчас не хватит времени. Не пугайся, скоро появиться горизонтальная составляющая ускорения.
   Не успел Мик договорить, как непреодолимая сила толкнула меня назад и пришлось лечь на вертикальную, мягкую и совершенно прозрачную стену. Я израсходовала уже способность удивляться и беспомощно погрузилась в величественную красоту. Мик задумчиво сидел рядом в странном диагональном положении и тоже смотрел во все глаза. Так прошло некоторое время. Ну а потом была недолгая невесомость с некоторой невидимой поддержкой, и сила пришла уже со спины...
   - Мы замедляемся, - сказал Мик. Половина пути...
   - А можно... Можно так, чтобы лучше видеть всё там внизу..?
   Пожелание исполнилось мгновенно. Теперь я парила над Землей, раскинув руки. Страх прошел. Наоборот, появилось поразительное легкое и радостное чувство полета.
   - Как же всё продумано и здорово. Мне так хорошо, Мик...
   - За физику процесса отвечает Эйприл, моя помощница, которая умеет рассчитывать маршрут, силы поддержки и ускорения. Ей все аплодисменты.
   - Кто она?
   - Её ещё нельзя назвать "кто" и уже нельзя назвать "что". Двумя словами не расскажешь. Всё потом... Да... Есть еще Мэй, с которой полет чуть повеселее. Но вообще на любителя. Короче, будем приземляться. Это немного дольше.
   Посадка оказалась красивой. Не было серьезных перегрузок, только кратковременно пропал вес. Садились в низкую облачность, и другой, незнакомый город появился как бы из ниоткуда. Скоро мы оказались прямо на клумбе в парке, недалеко от твоего дома. Даже трава не примялась. Рядом прогуливались люди, но нас не заметили. Мы подождали несколько секунд (Мик сказал, чтобы поймать момент, когда никто не смотрит в нашу сторону), прошли над цветами и слились с обычным населением города.
   - Наташка, послушай, ты же решала в школе простые задачки,- это Олег вмешался в повествование. - Можешь прикинуть, с какой скоростью вы двигались перед тем, как начали замедляться? Похоже, Мик играючи швыряется энергией, которая в моем понимании за гранью реальности. Он кто? Черт или ангел? Мистика какая-то... Однако уже не верю я в сказки...
   - Задачки решала. А сейчас интеграл, соответствующий ситуации, могу взять ради прикола... Только и сама ничего не понимаю... Предупреждала же, что посчитаешь меня сумасшедшей.
   - Красивая девушка, да еще без одежды, сумасшедшей быть не может. По определению. Следовательно, это или иллюзия, или такая вот невообразимая явь.
   - Все взаправду. Кажется десяти минут не прошло - и я здесь. Куда уж реальнее? Три дня в этой новой действительности живу... А Мик никак на черта не похож. Чувствую, что он добрый и несчастливый какой-то. В нем непонятным образом уживаются фантастическая мощь невероятных возможностей и простая человеческая неуверенность в собственной правоте. Как будто все время боится навредить не до конца продуманным использованием силы... Не получится, наверное, объяснить. Я просто чувствую... Он не черт, но и быть простым ангелом слишком мелко для него. Как минимум, архангел Гавриил.
   - Почему, ради всего святого, именно Гавриил?
   - Потому что других не знаю. Не помню, то есть. В конце концов, Мик обещал нам рассказать всё, когда мы натешимся друг другом, и уже не противно будет на него смотреть. Можно хоть сейчас позвать...
   - Нет, лучше давай домыслы строить, чем смотреть на этого противного Мика.
   - Он хороший.
   - Благодарен ему... Ведь мы бы и не знали друг о друге... Но ведь сам первый начал так о себе шутить. Наташка, серьезно, лучше бы повременить...
   - Согласна.
   - Тогда устраиваемся поудобнее и слушаем дальше.
   - Оставшуюся часть истории можно рассказать несколькими словами: ходила за тобой и не решалась познакомиться.
   - Почему, Наташка?!
   - Не знаю. Перед тем как исчезнуть, Мик показал мне мою судьбу (ты как раз выходил из дома) и заявил, что дальше я сама справлюсь, но вот только не стоит медлить и терять драгоценное счастливое время. Да и тебя нужно пожалеть. Ибо горе одному... Еще Мик оставил со мной Эйприл, чтобы я не пропала без денег в чужом городе... Ну короче, пошла за тобой, а сама с невидимой помощницей общаюсь. Ей голосом говорю, а она отвечает как-то так, что другие не слышат.
   - Эйприл, Мик убежал, а мне что делать. Я в каком-то дурацком положении. Ну вот идет там здоровый мужик. Ну вроде нравится внешне. Движения легкие. Упругая походка сильного человека. Дальше-то что. Вон в машину сел. Вообще сейчас уедет. Не могу же я знакомиться с тем, кого знать не знаю.
   - Если сильно поразмыслить - все знакомятся именно с теми, кого никогда не знали...
   - Да уж...
   - Прорвемся. От нас так просто не уедет. Ты расслабься и успокойся для начала. Прими ванну, например. Если Мик сказал, что это твой человек, значит так и есть. Бывают люди, составляющие идеальные пары. Самостоятельно они встречаются нечасто, но всегда сразу узнают друг друга. Короче, Мик решил помочь, а это дорогого стоит. Теперь вам достаточно столкнуться нос к носу. Можем какие-то обстоятельства организовать, чтобы не выглядело как первый шаг с твоей стороны. Ну, например, на Олега нападут хулиганы, а ты его спасешь. Или наоборот?
   Я засмеялась, и все стало восприниматься немного проще.
   - Спасибо, конечно, за юмор, Эйприл. Хулиганов-то откуда возьмешь? А ванну где принимать? Посреди проспекта?
   - С хулиганами нет проблем... С хорошим чем-нибудь посложнее. И купание можно устроить прямо здесь. Ты будешь видеть всех - тебя никто.
   - Вот это да! Но думаю, уж лучше пусть и я никого...
   - Не вопрос. Тут есть неподалеку участок леса с небольшой поляной. Давай на природе, на свежем воздухе!
   - Ну и организовывать обстоятельства встречи, как в детском фильме, не надо. Хочу сама справиться. Ведь и вправду почти все за меня уже сделали... Я давно мечтала о сильном, умном и добром человеке, поэтому должна пройти хоть какое-то расстояние к нему навстречу... Только немного страшно. И вот просто интересно... А почему Мик Олега ко мне не привез и не поставил перед ним такую задачу?
   - Говорит, что твоя женская и, следовательно, более иррациональная психика легче перенесет огромный ворох необычных явлений. Мужчины находятся внутри выстроенной их собственным мозгом логической клетки, разрушение которой - процесс достаточно болезненный и требует определенных усилий... А я бы проще сказала. Ему приятно общаться с симпатичной девчонкой - вот и выбрал такой сценарий.
   - Спасибо за суровую правду.
   - Да ладно... Обращайтесь...
   Наташка взяла паузу.
   - И Эйприл - та еще загадка... - Олег снова вмешался в рассказ.
   - Почаще бы такие загадывали. Ты не представляешь, как приятно плавать в огромной капле воды, среди деревьев под свежим весенним ветром. Это не ванна была, а настоящий бассейн в форме капли, упавшей на стекло. Его ничто не ограничивало с краев, и он висел над поверхностью земли. Глубина - мне по грудь. Диаметр - метров, наверное, десять. Когда подходишь к ниспадающему краю - какая-то сила мягко отталкивает к центру. Я долго плыла против этого течения. Великолепная нагрузка на свежем воздухе... А когда стоишь на середине - вода обмывает тело со всех сторон. Щекотно и приятно. Впечатление, что где-то под дном капли поток возвращался обратно на края. Так, по идее...
   - Эйприл легко перемещает многие тонны грунтовых вод, как ей вздумается. Она взяла все это из-под земли и мгновенно нагрела до приемлемой температуры. Другие объяснения лежат за пределами логики. Мои волосы снова шевелятся...
   - Вот именно это и имел в виду Мик, когда говорил что с женщинами легче. У нас волосы длиннее и поэтому им труднее шевелиться. Я расслабилась и получала удовольствие, не сильно задумываясь о причинах и последствиях, тем более, что по прежнему не готова была действовать... А как приятно плыть на спине и смотреть в синее небо. Оно такое глубокое весной... А тучки маленькие и разные двигались медленно, некоторые почти цеплялись за ветки деревьев. Я придумывала, на что каждое облачко похоже. Когда-то в детстве мне очень нравилось это занятие. Мама говорила: "Шея заболит все время в небо смотреть." Тогда я ложилась на надувной матрас, который всегда был у нас в деревне и, покачиваясь, плыла в синеве... В капле оказалось ещё лучше. Можно летать тихонько, чуть работая ногами, а можно и быстро, если приложить усилия. И никакого страха заплыть куда-нибудь не туда, как бывает на озере.
   Когда я наигралась вдоволь и остановилась отдышаться - прямо над краем капли появился стол, стул, экран компьютера с текстом какой-то программы и, главное, за столом сидел ты... Чуть не утонула от неожиданности. Это висящее в воздухе изображение так реалистично выглядело... Тут я для виду возмутилась:
   - Эйприл! Ну ты даешь! Это же нехорошо так делать. Подсматривать нехорошо.
   - А что мы тут такого особенного подсматриваем? Главное, не станем сливать конкурентам текст программы.
   - Тебе всё шуточки...
   - Да ладно... Мало какая жена не мечтала иметь такие возможности.
   - Я пока еще не жена.
   - И хорошо! Можно всё посмотреть, обдумать, чтобы потом локти не кусать. А вдруг бабник окажется или, того хуже, с игровой зависимостью... А еще могу его в бане показать. Сразу и посмотришь, чтоб все размеры были в пределах допуска. "Size does mater", знаешь ли...
   -Эйприл! Откуда ты таких соленых шуток набралась?
   - Это ещё давно когда-то Мик подарил мне сборник анекдотов и сказал, чтобы я развивала в себе чувство юмора. Он и Мэй такой дал, но у нее как-то ничего не развилось. А если серьезно, Наташка, вижу, что ты нерешительная и понимаю почему. Но посмотри на него со стороны. Как говорит с людьми, посмотри. Это простой и хороший человек. Вон подчиненные на ты обращаются... Даже можешь подойти и сказать: "Вы мне нравитесь!". Все проблемы существуют только в твоем воображении.
   Наташка вздохнула и продолжила:
   - Я не удержалась и еще немного поподсматривала за тобой... Заходили какие-то люди. Просили найти ошибку в исходном коде, еще что-то просили. Все решалось легко и непринужденно, очень по-доброму как-то...
   Мне показалось, что для каждого ты находил свои слова, но только когда оставался один, то снова становился грустным, и работа явно не шла. Мне с каждой секундой становилось всё очевиднее - я твоя, и нужна тебе... Рождалась какая-то новая, незнакомая радость принадлежности к чему-то большому, ответственности за что-то очень важное... Трудно объяснить. Самое начало моего чувства было очень приятным и оказалось смешанным с огромным множеством других неведомых ощущений... В конце концов усилием воли удалось отвернуться и прекратить недостойное подсматривание. Потом я набралась смелости и сказала:
   - Эйприл, мне Олег очень нравится. Попробую к нему подойти...
   - Хорошо. Направляемся туда.
   Уровень воды стал резко падать, пока капля совсем не исчезла. Вокруг образовался восходящий вихрь теплого, почти горячего воздуха. Он быстро высушил влагу и превратился в легкий теплый ветерок с запахом лета. Сама я чуть-чуть не касалась земли, а рядом парила аккуратно сложенная моя одежда. Она излучала едва заметный свежий восхитительный аромат и стала необъяснимо нежнее на ощупь.
   - Эйприл, спасибо тебе. Что ты сделала с вещами?
   - Там были вирусы гриппа и еще по мелочам. Не нужен тебе сейчас никакой грипп. Его легче предупредить, чем лечить.
   - Спасибо за заботу. А капля - вообще чудо.
   - Очень приятно делать хорошее, Наташка. Летим!
   Земля стала уходить из под ног, но страшно уже не было. Поднялись-то несильно выше деревьев, а вскоре снова приземлились... И вот только я появилась из-за проекционных панелей, как чуть не столкнулась с тобой. Ты не спеша шел по улице и как будто даже смотрел на меня. Все складывалось отлично. Через пару секунд мы бы встретились. Но тут, как назло, посигналили с улицы, ты подошел к машине, перебросился с кем-то парой слов и вернулся с ним в офис. А я осталась стоять в полном ступоре. Меня охватила паника. С трудом сдерживалась, чтобы не убежать.
   - Вот. Вот тогда и видел тебя! Была в сером пальто и стояла в пол-оборота. Сейчас уже кажется, что и лицо рассмотрел, но, вероятно, оно запечатлелось только в подсознании, потому что этот деятель посигналил ровно в ту же секунду, как я поднял глаза. Мы собирались с ним встретиться, но он опоздал. Ждать надоело, в голову ничего не лезло, поэтому захотелось выйти на улицу и немного погулять на воздухе... Хочется теперь убить злыдня, который украл маленький кусочек моего счастья...
   - Да. Это я была в сером пальто. Оно в коридоре на вешалке висит. А вот убивать никого не надо. Всё еще лучше получилось. И, кстати, у Веры теперь появился шанс. Вдруг Мик ей поможет... А так неизвестно, как бы все сложилось...
   - Ты знаешь и про Веру! Мне показалось, что на Земле таких не лечат. Её дела очень плохи.
   - А вот возьмут теперь и улучшатся... Когда ты ушел, я стояла и уже чуть не плакала. Хотелось к тебе, но было страшно, вдруг не понравлюсь и всё. Без шансов. Уж лучше тогда просто тайно находиться рядом... Я не только влюбилась с первого взгляда, но и вдруг почувствовала - без этого уже нет смысла жить... И тут в ухе раздался голос Эйприл:
   - Бедная девочка...
   - Есть хочу! С утра ничего не ела! - выпалила я неожиданно для самой себя и заревела в голос... В итоге оказалась сидящей на удаленной лавочке, где никто не ходит, вся заплаканная и с каким-то странным зеленым сырком в руках. Ну потом торопливо, как мышь, отгрызла кусок сырка, оказавшегося неимоверно вкусным и губительным для чувства голода.
   - Наташка, не расстраивайся. В конце концов попросим Мика. Он пойдет и всё разрулит.
   - Нет. Это мой Олег. Сама с ним познакомлюсь, - я заревела еще сильнее. Тогда во второй руке оказалась увесистая бутылочка с жидкостью зеленого же цвета. Когда стала пить - чуть не забыла про остатки сырка. Это был реально божественный напиток. Сладковатый, с небольшим количеством алкоголя, слегка терпкий, он во рту превращался в пузырьки газа и затем, почти мгновенно, снова в жидкость. Очень необычное ощущение. Пить надо было понемногу. Сама бутылочка при этом уменьшалась и, в конце концов, превратилась в последний маленький глоток зеленой жидкости прямо у меня на губах. Когда я все выпила и доела сырок - уже почувствовала себя немного навеселе и поняла, что сейчас сделаю всё, что захочу... Но пока составляла план действий, нечаянно заснула и проснулась уже утром в том самом лесочке, где была капля.
   Невидимая постель над травой оказалась мягкой и теплой... За ночь оптимизм во мне подрос, настроение поднялось, и я вскочила, готовая к великой борьбе во имя собственного будущего.
   - Эйприл, мне стыдно за свою вчерашнюю слабость...
   - Сегодня будешь увереннее? Олег уже на работе...
   - Даже не знаю, что на меня нашло. Считала себя смелой и сильной, а вот испугалась, что не понравлюсь ему - и тогда все пропало.
   - Ну, если есть такие опасения, тогда поступим просто: снова будешь плавать в капле, а я притащу сюда Олега. Он от увиденной картины лишится дара речи... В зеркало когда-нибудь смотрелась? Как ты можешь хоть кому-то не понравиться?
   - Летим, Эйприл. Я вчера от избытка эмоций не справилась... Так с малыми детьми иногда происходит. Короче, уже контролирую себя.
   - Сегодня будет посложнее. У Олега сумасшедший день. В данный момент он вскочил в машину и едет, похоже, в больницу.
   - Что случилось?
   - С ним - ничего. Но там какая-то темная история, документы непонятные... Давай и мы выдвинемся туда. Поможем ему. Поиграем в детективов.
   - Ура! Враг будет разбит! Победа будет за нами..!
   Олег приложил руку ко лбу и задумчиво произнес:
   - Получается, Эйприл заподозрила неладное раньше, чем у меня появилась хоть тень сомнения...
   - Это неудивительно. Иногда в течение дня создавалось впечатление, что она видит сквозь стену. Как будто у нее есть агенты, которые могут не только передавать разведданные, но и выполнять какие-либо действия, а иногда даже применять силу... Возле больницы ждали минут пятнадцать. Когда ты подъехал, стало очевидно - у тебя срочное дело, и мы с Эйприл решили не мешать. Она мне показала всё, что было в палате, хоть я и протестовала (правда ,не очень решительно, по причине природного любопытства).
   - Не надо возражать против скрытого наблюдения, - сказала Эйприл. - Какие мы детективы, если не можем подслушивать и подсматривать... Итак, эту девчонку на больничной койке зовут Вера. Она тяжело больна. Можно даже больше сказать - она умирает. Жизни в хрупком теле осталось на две-три недели. Но это рядовая ситуация в такой больнице. Необычно другое. Рядом сидит убитый горем папа (а генетическая экспертиза показала, что это именно биологический отец), которому всё происходящее, образно говоря, фиолетово.
   - Как это так?
   - Всё просто. Он врет, как сивый мерин. Судя по биотокам мозга на дочку ему плевать. Не испытывает абсолютно никаких эмоций. А Олег ему верит, более того, уже готов заплатить. Олегу, кстати, Веру жалко до боли. Ну чем не фоновый пейзаж для назревающей детективной истории. Как будем копать дальше?
   - Надо проверить место, куда папаша хочет получить безналичные деньги.
   - Выяснила еще до твоего пробуждения. Счет принадлежит реальной благотворительной организации, усилиями которой уже спасены сотни жизней. Думаю, Олег и сам знает этот фонд, раз так легко поверил.
   - А какой смысл данному недопапе старательно собирать деньги для дочки, которую он не любит.
   - Хороший вопрос! Какой-то смысл есть. Что-то задумал злыдень. Больше скажу: уже и Мик заинтересовался этой историей. Еще он сказал контролировать мозговую деятельность и у Олега...
   - Кажется, знаю почему. Боится за него. И я боюсь. А Веру нельзя спасти? Неужели ничего не сделать? Мы будем просто смотреть, как умирает молодая девочка?
   - Здесь , в этой точке пространства, и в данный момент времени, метастазы по всему телу - смертный приговор. Никто на земле не вернулся еще с такой стадии рака. Это происходит постоянно, и это зачем-то нужно. Мы не можем изменить существующий порядок вещей. Мы не можем даже понять, почему всё так устроено. Недопустимо вмешиваться в процесс, который не понимаешь.
   - Я наберусь наглости и попрошу Мика.
   - Мику нельзя. У него много ограничений...
   - Я попробую.
   - Наташка, ты хорошая и упрямая, но давай пока поможем Олегу. Это сейчас реально сделать.
   - Давай, Эйприл.
   - Ты опять забыла поесть.
   - Олег выходит... А можно на ходу?
   Красные сырок и бутылочка оказались еще вкуснее, чем зеленые. Когда божественный безалкогольный напиток превратился в последний глоток, мы уже приближались к твоему офису. И снова нам не удалось пересечься. Тебя там уже ждали... Но мы с Эйприл решили, что это нестрашно. Домой-то ты когда-нибудь поедешь.
   Прошло некоторое время, и вдруг появился горе папаша. Детективная история явно выходила на свою кульминацию. С первых его слов, из крокодиловых слез, сразу стал ясен весь замысел аферы, и Эйприл это озвучила:
   - Ну все. Похоже сегодня нам Олега не поймать. До конца рабочего дня точно. Сейчас он будет искать деньги, потом отдавать их мошеннику...
   - Так давай его остановим. Расскажем всё.
   - Без Мика я такое решение не приму. Ждем его появления на сцене. Ты не переживай, вечером познакомитесь, и Олегу станут безразличны всяческие деньги. Они его и так по большому счету не волнуют. Перекладываем всю ответственность на Мика, устраиваемся в этом леске, как в театре, и наблюдаем.
   - А если опасность возникнет?
   - Разрулим. Еще и Мэй может вмешаться. С той и шагающий экскаватор не справится. Не переживай.
   В общем, мы с Эйприл видели всё, что происходило в этот день. Когда липовый главврач получил деньги, и ты ушел, так он сразу побежал отдавать их папаше. Короче, смотрю, как он именно бежит, а не идет, по коридору, и такое меня зло взяло... "Чтоб ты упал!" - Я не успела договорить, а он и растянулся на полу. Пакет с деньгами выпал из рук и покатился по коридору.
   - Видишь, Наташка, мы контролируем ситуацию, - сказала Эйприл.
   - Здорово как! Получай, гад!
   - Это папашин младший брат. Недалеко от яблоньки упал.
   - Как ты можешь находиться и здесь и там?
   - Нахожусь рядом с тобой, конечно. В больнице двери узкие. А я растолстела в последнее время. Но не так как Мэй, слава богу...
   Потом лысый подскочил, схватил пакет и, прихрамывая, пошел дальше. Однако настроение у меня сразу поднялось. В общем так пролетел день, а потом всё снова начало отклоняться от сценария: ты направился в другую сторону от дома. На мой вопрос, что теперь будем делать, Эйприл сказала, мол, посмотрим сначала, куда идешь, а через минуту здесь будет начальство, и пусть оно дальше командует парадом. Мик появился скоро, и я сразу подскочила к нему:
   - А почему мы дали этим двоим скрыться с деньгами Олега? А я к нему так и не подошла, потому что побоялась... А Веру можно спасти?
   - Наташка, сейчас всё бросаем и занимаемся вами. Короче, деньги - это меньшая из проблем. У Олега эмоциональный фон, который четверо из пяти вообще бы не пережили. Хотя непосредственной угрозы нет. Очень сильный характер. Но такое состояние постепенно убьет любого... Однако, честно говоря, ожидал, что ты посмелее. Извини. Можно было проще всё сделать... А потом, когда началась эта детективная история, я решил позволить ей развиваться, потому что оттуда мне виделся очень красивый выход. Вот только Олег, который вообще редкостный трезвенник, сломал все планы и, похоже, решил сегодня изрядно выпить. Плохо ему. И, наверное, уже подозревает, что душевный порыв натолкнулся на обычных аферистов. Короче, вы не спускайте глаз...
   - Когда мне лучше нарисоваться?
   - Пусть за ночь отойдет как следует от своего "корпоратива", а вот рассвет уже встретит с любимым человеком. Все остальные вопросы решу сам.
   - Спасибо тебе, Мик. Больше не струшу.
   Легко сказать... Но я всё время думала, какие слова будут первыми, и все они казались недостаточно хорошими, слабыми, недостойными ситуации. Также не покидало дикое чувство вины. Вечеринка происходила на моих глазах, и было видно: тебе там плохо. А все из-за моей нерешительности... Когда ты приехал домой и лег спать, я еще не обдумала, как и что говорить, но знала уже - ни одной секунды больше терять не стану. Только проснешься - сразу пойду и позвоню в дверь. Придумывались разные слова нашей первой встречи. Например, что жизнь прекрасна, и незачем грустить, что на улице рядом с твоим домом в кустах надрываются соловьи и, не теряя ни секунды, надо идти их слушать. Тогда станет понятно, какое мелкое всё по сравнению с простым фактом: мы живем, дышим, а значит, свободны любить, радоваться. Люди иногда вынуждены продираться через колючие сорняки, но ведь бывает иначе, и тогда душа зарастает цветами. Ради такого стоит жить, надеяться... Я, возможно, струсила бы в последний момент и в итоге сказала бы, что просто ошиблась дверью... Но и это лучше чем ничего.
   Представляешь, всю ночь просидела неподалёку. Разместилась на детской площадке среди качелей. рядом с избушкой Бабы Яги. Хорошо хоть Эйприл обеспечила тепло, и меня никто не видел. А ещё там пели соловьи. В небе горели удивительные звезды. Я плавала в запахах любви и весны. Даже близко не могла представить, что это такое... Книг раньше много читала... Но ведь словами-то не передать. Спасибо тем, кто пытался.
   Потом стало уже неважно, что ты скажешь, когда увидишь меня в первый раз. Я просто хотела быть рядом с тобой. Все чувства звенели, как натянутая струна. Это были боль и блаженство, это приносило наслаждение и одновременно пугало. Время плыло в другом измерении и не мешало мне неимоверно долго купаться в удивительной радости. Появилась благодарность уже только за то, что ты бываешь на свете. Все оказалось правдой. Именно она и бывает на свете - любовь, от которой сходишь с ума, в которой живешь и умираешь, с которой начинается вечность. О боже! Это произошло со мной... Я не замечала уже ничего. Не заметила, как начала портиться погода, исчезли звезды и подул сильный, холодный ветер. Мне стало светло и хорошо. Ничто больше не зависело от сил природы...
   На землю меня вернула Эйприл:
   - Там Олег проснулся.
   - Я тогда пойду.
   - Побыстрее нужно. Он как раз окончательно понял, что его обманули. И это... там лампочка на лестничной площадке сгорела. Магазины еще закрыты, знаешь ли. Пришлось поменять на ту, что имелась в наличии. Не знаю, как со мной будут рассчитываться, но в этом свете предстанешь волшебницей из сказки. Беги!
   Я быстро оказалась у подъезда, который Эйприл уже открыла (а мне даже в голову не пришло, что там кодовый замок), пробежалась по лестнице и увидела, как ты вышел из квартиры весь в золотом сиянии от чудесной лампочки и направился почему-то не вниз, а вверх. Подумалось, к соседям, но ты сломал замок двери чердака и оказался на крыше. Я следом, и тут вижу - идешь к краю. Душа убежала в пятки так далеко, что и сейчас еще не вернулась. Тут и закричала: "Эйприл!" Уже в подсознании засело, что она все может и все делает мгновенно. Ты остановился, потом вдруг присел на колени. В этот момент из ниоткуда раздалась внятная команда:
   - Олег, иди домой.
   Послушался, встал и пошел. По дороге, правда, чуть не сбил меня, и я поняла, что просто ничего вокруг не видишь... Короче, заскочила за тобой в квартиру. Там ты получил распоряжение раздеться и лечь спать. Но всё понял слишком буквально и разделся полностью. Тут уж никто возражать не стал. Эйприл только хмыкнула:
   - Наташка, по-моему, получилось удачно. Устраивайся поудобнее. Можешь телевизор посмотреть. Через минимум пять часов Олег проснется, и, больше чем уверена, обрадуется, что ты рядом. Мик уже в курсе, и тоже считает - все путем. Он вскочил с постели, у него жажда деятельности и поэтому, вероятно, понадобится помощь. Поэтому в какой-то момент я тебя покину, но оставлю жука. Жук обеспечит связь в случае необходимости.
   - Ну вот, теперь хотя бы понятно, кому я обязан лучшим пробуждением в жизни. Это не Карлсон, который живет на крыше. Это Эйприл, которая не пролазит в дверь. Правда, вот незадача, она сама находится за гранью понимания. Да и вообще, основная интрига все же сохраняется...
   - Имей терпение. Уже недолго осталось. Я походила немного вокруг, полюбовалась красивым и сильным мужским телом. Первое время было очень неловко, но любопытство всё же взяло верх. Кроме того, я тебя почему-то уже рассматривала как свою собственность. А свою собственность рассматривать никто не запретит, даже налоговая инспекция... Однако надо было и занять чем-нибудь пять часов. Открыла холодильник, но там мышь повесилась. Мышь я есть не стала... К счастью, Эйприл все еще была здесь и очень к месту оставила на столе сырок и бутылочку зеленого цвета. Когда голод отступил, а одновременно и выросла моя самоуверенность (вероятно, от небольшой дозы алкоголя), я решила воспользоваться ванной комнатой. Разделась и с удовольствием примерно около часа провела в горячей воде.
   Когда вышла - не смогла поверить глазам. На стуле, где оставила свою одежду - одежды не было, но имелось нечто такое, от чего мурашки поползли по телу. Необычное украшение лежало на самом видном месте. Я присела на колени, чтобы получше рассмотреть, и в тот же момент в испуге отпрыгнула. Ящерка в центре показалась живой. Меня охватило пугающее ощущение нереальности происходящего. В какой-то момент я всё же осмелела и поднесла украшение к глазам, а оно как-то повернулось и словно выпало из рук. И вот уже чувствую ЭТО на шее. Смотрю в зеркало и с удивлением обнаруживаю, что нет на мне ничего, кроме кучи бриллиантов... Бегом обратно в ванную. Ну и дальше как быть? Завернулась в маленькое полотенце и ищу везде свою одежду. Нет ничего. Даже пальто нет. Ты спишь и еще нескоро проснешься. Ситуация и так пикантнее некуда, а тут вдобавок раздается звонок в дверь. Подошла к глазку и чуть не упала... Попробуешь угадать, кто там был?
   - Тот, кто принес деньги, вероятно... Не папаша же аферист это сделал. Поверить не могу, неужели сама больная девчонка?
   - Вот так да! Как догадался?! На пороге стояла Вера. Ну, вот как ей не открыть? Я голову в дверь высунула и говорю:
   - Здравствуйте, Вера. Тут в ванной была...
   - Ничего, извините... Просто пакет передам. Мне сказали, что вы в курсе.
   - Да, конечно. Оставляй.
   Только успела закрыть дверь, как заметила, что украшения на мне нет. Оказывается оно снова лежит на стуле... Поднесла к шее - опять оделось самостоятельно. Мистика какая-то. Может быть, решило не пугать Веру?
   - Эйприл, что за фокусы? Где моя одежда? - вдруг стало ясно, кто стоит за всеми этими выкрутасами.
   - Наташка, извиняюсь, меня здесь уже нет. Одежду забрала я. Хотела посмотреть на предмет опасных инфекций, а тут Мик срочную работу придумал, ну и забыла вернуть.
   - Оказывается, ты не только умеешь отпускать всякие шуточки, но еще и врешь виртуозно...
   - Давай посмотрим с другой стороны. Зачем сейчас та одежда. Короче, будете в равном положении с Олегом.
   - Бесполезно с тобой разговаривать. На все отвечаешь шуточками. А гора бриллиантов? Это ты сотворила?
   - Я, к сожалению, не могу такое сделать. Просто с точностью почти до молекулярных групп скопировала шедевр великого мастера. Мне кажется, тебе к лицу. Думаю, мастер представлял свое творение именно на такой прекрасной девушке. Серьезно.
   Разговор с Эйприл не добавил никакой ясности в смысле того, что теперь делать без одежды и в чужой квартире. Я начала лихорадочно искать выход. Но очень скоро поняла - занятие бесполезное. Не было из сложившейся ситуации никакого нормального, обычного выхода. Ну тогда зашла в комнату, остановилась возле тебя и вдруг с испугом почувствовала: быть здесь в таком виде мне даже нравится... Это уже похоже на какой-то физический контакт. Один шаг - и мы вместе, и ничто не мешает, и можно прижаться к любимому. Нет никаких барьеров, даже тонкой ткани нет. И ты же всё равно не проснешься. От таких мыслей бросало то в жар, то в холод. А еще росло какое-то первобытное возбуждение, которое, наверное, и толкает в конце концов хрупкую девушку в сильные мужские руки. Вот только я получила чудесную возможность почувствовать всё это в чистом виде, без страха и стеснения. Знаешь, даже появилось легкое, чуть заметное, но при этом невероятно приятное ощущение внизу живота, распространяющееся по всему телу теплым блаженством. Вдруг я поняла, что хочу тебя, хочу в твои руки, ласки и большего чего-то - тоже хочу. И вот, когда пришло это понимание, меня окончательно охватил ужас. Что происходит? Почему так быстро..? И вдруг я сделала шаг. До сих пор не понимаю, какая сила бросила к тебе, но она точно возникла внутри и была вызвана чем-то древним, дремлющим, неосознанным, но в тоже время и непреодолимым...
   Я почувствовала себя молодой дикой кошкой, впервые стоящей над высоким обрывом. Всё было восхитительным и пугающим, новым и таинственным...
   Когда оказалась лежащей рядом - прижалась к тебе так сильно, как смогла, и волна тепла накрыла с головой. Телесная составляющая любви еще только-только приоткрылась одним краем, но уже вызвала бурю эмоций и ощущений, которую, казалось, не пережить. От всего, что произошло за последние дни, кружилась голова. Я сильно испугалась скорости развития событий, но новые чувства оказались восхитительными, да и тело преподносило удивительные сюрпризы, - Наташка помолчала немного. - А я уже никогда не буду чувствовать себя маленькой девочкой?
   - Ну что ты, милый мой родной человечек! Мы построим себе наш собственный мир, в котором нет злобы и предательства. Там любовь выше неба, а жизнь - вечная, высшая, передаваемая по наследству ценность. Даже когда вокруг нас станут бегать собственные дети, ты и тогда сможешь чувствовать себя маленькой. И вообще, главные открытия еще впереди.
   - Я счастливая маленькая девочка... Спасибо.
   - Наташка, хорошая моя, знаю, что было дальше. Ты потом некоторое время с переменным успехом боролась со сном. Но усталость, волнение, огромная волна новых ощущений и бессонная ночь не оставили шансов на победу...
   - Да... И пришли сладкие светлые видения. Как в детстве. Все что мне снились было таким необычным, сказочным, очень цветным... Боже, как же хорошо... Может, и правильно, что вредная Эйприл стащила мою одежду.
   - Это почему это вредная?- впервые услышанный Олегом голос заставил его подпрыгнуть от неожиданности. - Вот никакой благодарности. Вы пока здесь бездельничали, я провернула целую кучу работы. Помогла Мику в одном очень хорошем деле. Уничтожила множество опасных вирусов на одежде, которая, кстати, давно уже лежит на стуле. Поставила на место замок, сломанный некоторыми тут, не будем показывать пальцами... Лампочку поменяла на обыкновенную. Тут такое случилось! Тут дворник пытался выключить свет, так не выключается, зараза! Он тогда лампочку выкрутил - все равно горит. Попытался ее разбить - не разбивается и дальше горит. Что ему оставалось, кроме как закрутить ее обратно и побежать докладывать начальству. Однако почему-то не добежал и вернулся. А там обычная уже. Дворник ее выкрутил - нормально вроде, только муха цеце внутри летает и стекло засидела. Попытался вытереть, но ведь изнутри засидела... Он тогда разбил лампочку о бетонные ступеньки, удачно на этот раз, и побежал уже не к начальству, а лечиться от алкоголизма, что было одним из наиболее правильных решений за всю его непутевую жизнь... А мне замену покупать, стекло убирать, засиженное мухами. Противно знаете ли. И ведь никто не оценит. Обзываются все.
   - Такой крутой сюжет еще надо было изобрести!
   - Слегка модифицировала готовый. А вы думаете, за это время на ваши телефоны, что никто не звонил? Между прочим, было три вызова у Наташки и пятьдесят восемь - у Олега. И всем пришлось дать адекватный ответ. Скажите спасибо, что не стала вас будить каждые две минуты.
   - Как? Откуда столько?! Мне за неделю меньше звонят.
   - Посчитано точно. Отметились все твои сотрудники и еще какие-то подозрительные люди и даже компьютерные программы кустарного производства. Каждый лез и приставал.
   - О господи! Да что ж, ради всего святого, ты им отвечала?
   - Вот как со мной, так и я! Наташкиной маме и еще кому-то, просто сказала, что Наташка забыла свой телефон и когда придет за ним, то и перезвонит сразу. А твои устроили просто какую-то вакханалию. Хочешь сам послушай...- Эйприл включила запись. После первых фраз оставшиеся было уже не разобрать. Олег с Наташкой повалились на кровать и так дрыгали ногами от смеха, что чуть её не сломали.
   - И это директор фирмы... Теперь понятно, откуда такие сотрудники, - сказала Эйприл, прерывая запись. - Когда вы успокоитесь - начну сначала, а вдруг там, что-нибудь важное по работе.
   Важного ничего не отыскалось. Любой, кто слышал такое, в цирке уже не смеется... Первым позвонил Миша, который работал у Олега программистом. Он был хорошим специалистом, но при этом никогда не шел прямым путем. Работа в конце концов делалась, но параллельно еще решались сотни ненужных паразитных задач, с которыми он приставал буквально ко всем. Иногда его замечали объясняющим что-либо уборщице или электрику, пришедшему починить розетку... И вот звонит этот Миша и слышит в трубке томный, прерывающийся глубокими чувственными вздохами голос Эйприл:
   - Вы разговариваете с интеллектуальным автоответчиком тридцать девятого поколения. Олег сейчас не может подойти к телефону, так как непонятно чем занят. А вы задавайте любые вопросы.
   - Совсем любые что ли?
   - Не спрашивайте только, как удлинить отдельные части вашего организма. Этот вопрос уже надоел.
   - Тогда о том, ради чего собственно и позвонил...
   - Это приветствуется. Однако удается не каждому. Валяйте, - произнесла Эйприл совсем уж в неприличной форме. Далее последовало перечисление программ, которые у Миши никак не хотели работать вместе.
   - Есть у меня подозрение, что это не связано непосредственно с вашими обязанностями. Однако я сегодня в настроении, - и Эйприл надиктовала короткий код.
   - Так выключатся соответствующие прерывания, и всё заработает.
   - Сейчас попробую... Ого! Полдня над этим бился. Как же так?
   - Как-то так вот. Вы уверены, что этим надо было заниматься часами? Неужели мужчине ростом 192 сантиметра ничто другое уже не интересно?
   Голос Эйприл достиг апогея своего возбуждения. В этот момент в воздухе появилось изображение вытянутого в невиданной гримасе лица, и раздались короткие гудки. Это Миша уронил трубку. Однако он в тот же момент схватил другой телефон и снова набрал номер Олега...
   - Михаил, лапочка, я с вами уже разговаривала. Займитесь, пожалуйста, делом.
   Но Эйприл не на того напала. Через секунду программист всех времен и народов уже несся в соседний офис, а когда прибежал, то запыхавшимся голосом без здравствуйте и до свидания попросил сидящую там секретаршу набрать заветный номер. Эйприл подняла трубку и без паузы произнесла тем же голосом:
   - Жанна, здравствуйте. Это Миша вас попросил позвонить? Так я уже ответила на его вопрос. Пусть займется делом.
   Попытки продолжались раз за разом с упорством, достойным лучшего применения. Несчастный даже написал специальную программу-робота, которая сама звонила и пыталась обмануть Эйприл. Однако снова был пойман за руку. В код кто-то дистанционно внёс изменения, и на экране у Миши стали неожиданно выползать сообщения, украшенные великолепными завитушками из невиданных цветов: "Займитесь, пожалуйста, делом...". В итоге всё здание, и свои и чужие, знали, что у Олега на телефоне сидит неведомое существо, которое даст фору известной артистке Ринате Литвиновой, а заодно и любому из живущих на земле программистов. Звонить стали все. Эйприл с охотой отвечала тем, кто делал это самостоятельно, один, без Миши. Секретарь Жанна, например, услышала голос Олега:
   - Жанна, к сожалению, не могу поговорить с вами. Дело в том, что мне не хочется просыпаться. Снится лазурное побережье, набережная Ниццы. Знаете, такая крупная галька, волны набегают... Очень красиво. Только беспокоит, что запарковал машину на частной территории...
   Далее короткие гудки. Это Жанна от испуга положила трубку. Звонки пошли один за другим. Эйприл всем отвечала вежливо и разными голосами. Однако то, что она говорила, было полной, ничем не прикрытой ахинеей. Смеяться уже не было сил. В какой-то момент раздался оглушительный шум, лязг гусениц и через него еле различимый голос Олега:
   - Привет Денис, я с тобой поговорить не могу, так как в данный момент управляю танком и ничего не слышу.
   - А когда тебе позвонить? - не понял юмора Денис.
   - Ничего почти не слышу! Не знаю, смотря как пойдут боевые действия. Когда Берлин возьмем - сам наберу.
   Дальше, еще интереснее, голосом старой бабушки:
   - А его дома нет. Как раз по каналу Euronews показывают, что самолет захватили, так Олег на том самолете. Включите телевизор.
   - Ой, извините, а вы-то кто?
   - Соседка. Олег только что позвонил и просил цветы полить. Вдруг его еще долго не отпустят. А вот уже говорят, освободили всех.
   - Так нет же у него никаких цветов!
   - Хватает. Всё в гладиолусах тут.
   В этот момент снова появилось изображение офиса. Люди с телефонами и без собрались возле телевизора и наблюдали по Euronews, как Олег, заснятый крупным планом, с победной улыбкой спускается по трапу счастливо освобожденного самолета, а в руках у него огромный букет гладиолусов. Эта картинка вызвала вопль изумления у запутавшихся окончательно сотрудников олеговой фирмы. Эйприл не выдержала и прокомментировала ситуацию:
   - Нигде во Вселенной еще не видела такой концентрации высокооплачиваемых бездельников. Ваши айтишники - это что-то. Ладно, еще одного послушаем и будем разруливать ситуацию.
   Последний звонок был коротким. Какому-то незнакомому мужчине (Олег и сам не узнал его голос) Эйприл ответила, прикинувшись маленькой девочкой:
   - А он на конгрессе еврейских общин.
   - Что!? Я сам еврей! А Олег - точно нет. Нечего ему среди них там делать.
   - В том то и причина. Пригласили как стороннего наблюдателя, - ответил детский голосок.
   - Чертовщина какая-то.
   Незнакомец обладал густым басом, и это так контрастировало с тонким ангельским голоском девочки, что вызвало еще один взрыв хохота.
   Запись закончилась.
   - Эйприл, послушай, надеюсь, ты никому не показала меня в таком виде? Это точно была бы шутка столетия, - Олег все никак не мог отойти от смеха.
   - Не так дурно воспитана! А у них там целый стихийный митинг образовался. Все кричат, друг друга перебивают и у каждого своя версия того, что это было. Тут как раз Миша на проводе. Сам поднимешь, или я разрулю?
   - Не знаю, что им теперь говорить... Однако всё же сам должен. Олег неохотно взял трубку.
   - Привет Миша. Что так давно не звонил?
   - Издеваешься, да? А сейчас это хоть ты или опять спецпредставитель президента по проблемам вымирающих народов севера, как тут кому-то ответили?
   - Я. Не узнал что ли, бедолага?
   - Почему это бедолага?
   - Просто ты такую работу сегодня проделал. Устал, наверное... Все знают - я мухи не обижу, и пользуются. Только вот завтра заказчик приедет...
   - За ночь всё сделаю. Не подведу. Только объясни нам, что это было?
   - Я неплохой программист. Без ложной скромности говорю. Так вот. Это была небольшая демонстрация возможностей. Вам, ребята, не помешает знать: есть еще куда развиваться.
   - А реально... Где ты?
   - Приболел немного. Вирус, видать, какой-то с температурой. Поэтому появилось свободное время. А у вас, смотрю, оно и не пропадало никогда. Идите уже работайте. Солнце еще высоко.
   - Олег, послушай, с собственным таким талантом - мы-то тебе зачем. Давно бы сам все сделал.
   - Миша, возможность поработать - вот величайшее благо. Делюсь ею с каждым желающим (и не желающим тоже). Я не только скромный, красивый, умный, но также и щедрый.
   - Ладно, действительно мало времени осталось... Узнаю твои шуточки. Мы очень рады, что хоть ничего страшного не случилось. А все же, как себя по Euronews показал?
   - Я вообще-то еще и электронщик, а не только скромный человек. Пока, Миша.
   Олег закончил, перевел дух, и тут пришлось ответить еще на один звонок:
   - Здравствуйте. Мне посоветовали к вам обратиться, - произнес знакомый густой бас. - Недавно пробовал позвонить на этот телефон, но, видимо, не туда попал.
   - Бывает. Что могу для вас сделать?
   - Тут просто хочу приобрести программу, один в один, как вы писали для моего знакомого. Он мне про вас много хорошего рассказывал. Так я думаю, что раз она уже готовая, может дешевле...
   - Конечно. Договоримся.
   Олег закончил разговор, положил телефон и выдохнул:
   - Вот и недостающие для зарплаты безналичные деньги... Эйприл, а можно нескромный вопрос? Ты не могла бы еще немного прикрыть меня? Только серьезнее, если можно. Они не дадут нам побыть вместе...
   - Да не вопрос. Наташку также придется подстраховать на занятиях.
   - И что бы мы без тебя делали?
   - Не познакомились бы. Мне достался основной, тяжелый, можно сказать неподъемный труд. Поиски заняли очень много времени. Мэй такую работу недолюбливает. А Мик рутиной не занимается и на себя берет только заключительный этап.
   - Эйприл, а это как можно меня прикрыть на занятиях? У нас очень строгий декан.
   - В смысле вредный?
   - Нет. Принципиальный, умный и хороший. Многое пережил и остался добрым, порядочным человеком, настоящим, не липовым ученым.
   - Что-то придется придумать. Как с Олегом в разных городах будете жить? Это вам теперь невозможно. Точно знаю. Идеальное соответствие. Один случай на миллион.
   - Я думаю просто поговорить с ним и попросить разрешить мне пока свободное посещение, а там посмотрим. Обязательно хочу закончить обучение...
   - Нетрудно устроить полную иллюзию нахождения на занятиях. Лично можно посещать только наиболее важные темы. Многому и я способна научить...
   - Эйприл! Ты знаешь физику?
   - Нет. Всё сплошная темная магия. Трах-тибидох. В смысле магия для темных.
   - Я понимаю. За чудесами стоит высокое знание.
   - У меня хорошая база данных. Реально смогу помочь.
   - Помню, пару недель назад, декан говорил, что в его голове есть маленький разрыв цепи, десятилетиями не дающий покоя. Когда он работал над созданием противокорабельного комплекса, то на практике столкнулся с одним физическим явлением, которое никак не может объяснить. Декан изложил нам суть проблемы и пожаловался, что все его знакомые математики, кого он просил помочь, отшучиваются и не хотят вникать в суть... У меня как раз в сумочке конспект...
   - Давно уже прочитала. Рядом лежит помятый листок с текстом, написанным твоим почерком. Разгадка оказалась на поверхности.
   - Что, так вот мгновенно все, над чем бились умнейшие люди..?
   - Я же говорю. Базы данных имеются. Впрочем, эти выкладки ничего в науке не изменят. Там такое сплошь и рядом. Изменится только отношение к тебе.
   - А можно исполнить другим почерком?
   - Не вопрос. Кто там поразборчивее писал и круто разбирался в физике с математикой... Ньютон прокатит?
   - ...
   - Уже готово. Сделано с великим уважением к реальному ученому, к человеку свободному духом.
   - Вмешаюсь, пожалуй, в ваши умные разговоры, которые вызвали у меня дикий приступ голода, - произнес Олег трагическим голосом, - я вспомнил, что ничего не ел с той самой злополучной вечеринки. В холодильнике висит мышь. Придется идти в магазин или умереть. Давай погуляем, Наташка. Там погода улучшилась.
   - Ой, сорвал с языка. Сама хотела предложить... Соловьи начинают петь. Вечереет. Как же здорово. Будем всегда вместе... Давай ходить везде, взявшись за руки, словно дети в садике.
   - Давай.
   Они гуляли долго, забыв о магазине и о продуктах, разговаривали обо всем и ни о чем, не выпускали друг друга из рук, будучи не в силах поверить своему счастью. Мир расцвел необыкновенно сочными и яркими красками, запахи и звуки стали такими насыщенными, что появилось ощущение нереальности происходящего. Все сделалось по-детски сказочным. И не хотелось терять ни секунды чудесного времени. Им дышали и наслаждались...
   - Так хорошо теперь уже навсегда?
   - Наташка, милая, хорошо будет каждый раз по-разному и никогда не надоест. На память приходят некоторые пары, которым и восемьдесят нипочем. Видел прошлым летом дедку и бабку. Сидели на водоеме с удочками и улыбались чему-то.
   - А вдруг они тоже знали Мика?
   - Сомневаюсь. Рыба-то не клевала. Эйприл бы такого не допустила.
   Незаметно забрели в глухие, малолюдные переулки. Олег, живя поблизости, и сам никогда здесь не был. Впрочем, улица, по которой они шли, оказалась очень живописной. Одна ее сторона плавно спускалась к реке. Запах и цвет деревьев, покрытых недавно распустившимися листочками, пронзительно-голубое вечернее небо, трава, пробивающаяся через прошлогоднюю растительность, а местами и через асфальт, сумасшедшие соловьи в ярко зеленых кустах на берегу - все было таким весенним и жизнеутверждающим, что хотелось сохранить в душе хоть какую-нибудь отметинку, никогда не забыть увиденное и почувствованное. Начинался Наташкин с Олегом май.
   На самой середине улицы сидел крупный рыжий кот. Выражение его усатой морды было невероятно наглым. Такой физиономией домашний зверь недвусмысленно сообщал редким прохожим: "Это моя территория. Я все пометил. Теперь здесь никто просто так не ходит. Каждый должен что-нибудь дать".
   - Наташка, ты не знаешь, когда это вывели такую наглую породу? Или снова кто-то фокусничает?
   Эйприл отреагировала мгновенно:
   - Животное как животное. Просто у вас обострённое восприятие. От взаимных чувств...
   - А мне такой котяра нравится, - сказала Наташка. - Жаль, нечего ему предложить.
   Хозяин территории презрительно повел усами: "Нищеброды. Проваливайте отсюда". Спасла репутацию, как всегда, Эйприл. У Наташки в руке появился небольшой кусочек странной голубоватой субстанции, при виде которой кот издал воинственный клич, подпрыгнул с места на высоту около метра, завис в воздухе, прицеливаясь, и метким ударом лапы выбил кусочек, даже не задев руку. Как только рыжий, наглый и прыгучий умял лакомство, он сразу подобрел и начал тереться о Наташкину ногу, издавая мягкое глубокое мурчание, в чем также был непревзойденным мастером. При этом на Олега хозяин всё же посматривал с некоторым презрением. Наташка присела на корточки и погладила кота, что привело его в полный мурлыкающий восторг. Рыжий даже встал на задние лапы и поточил когти о недавно купленные чулки.
   - Что ты наделал! Как теперь по городу ходить?
   - А еще Эйприл, с ее манией чистоты, целый час будет тебя дезинфицировать, - засмеялся Олег.
   - Я поступила проще. Продезинфицировала этого приставалу.
   Кот вдруг отпрыгнул в сторону. Молодой, здоровый смех напугал даже такое наглое существо. Однако вскоре воцарилась звенящая тишина. Олег и Наташка, как зачарованные, смотрели в одну точку: затяжки на чулках медленно самоликвидировались.
   - Эйприл, я даже щекотки не чувствую! Как ты делаешь такую тонкую работу!?
   - Не напрягаясь. В этом, похоже, и есть смысл моего существования...
   Кот мельком глянул на чулки, но большого удивления не проявил. Вот если бы ему палку колбасы показали... В конце концов, рыжий поставил хвост трубой, медленной матросской походкой двинулся к высокому глухому забору, с трудом протиснулся через дырку и исчез. Одновременно отчетливо стали слышны звуки, не оставляющие сомнений, что у территории имеется еще и хозяйка.
   - Классное у нас было приключение с этим котом. Давай еще к речке подойдем. Вдруг увидим соловья, который там, в кустах надрывается.
   - Давай. Его тоже чем-нибудь накормим?
   Олег одним движением подхватил Наташку, и вдруг она оказалась сидящей на его левой руке. Так носят маленьких детей.
   - Ой, тяжело же...
   - Понимаю. Жутко тяжело. Обхвати меня за шею - и тебе сразу станет легче.
   - Не смейся. Я, между прочим, переживаю за свою собственность.
   - Карла Маркса на тебя нет.
   Двинулись к реке. Однако по дороге к довольно высокому берегу встретился небольшой заболоченный участок, который Наташка в прошлогодней траве заметила не сразу, а только тогда, когда ноги Олега оказались чуть ли не по колено в грязи. Но она сидела тихо. Боялась, наверное, выпасть и оказаться в холодной, да еще и неприятной на вид жиже. Девушка должна быть достаточно умной, чтобы не вмешиваться в процессы, на которые всё равно не может повлиять. Олег, вероятно, также недооценил глубину водоема, но коль уж начал двигаться, то, имея упрямый характер, не остановился бы, даже поднимись вода до пояса. Когда на горизонте забрезжила земля и наконец вышли на сухую поверхность, Наташка решилась заговорить:
   - Ты как? Холодно ведь. Назад надо было идти.
   - Большому кораблю - большое плавание. А вот вернуться всё же придется. Один ботинок остался в открытом море. Он хороший. Удобный. Я решил его спасти.
   И Олег гордо отправился в новое путешествие, предварительно опустив Наташку на твердую землю. Он даже запел: "О море, море, синие дали...". Впрочем, мягко говоря, не получилось.
   - Если я правильно поняла, ты хотел исполнить одну старую добрую песню. "Синяя вечность" называется. Эйприл делано прокашлялась и выдала великолепным баритоном:
   - О, море, море,
   Преданным скалам
   Ты ненадолго
   Подаришь прибой.
   Море, возьми меня
   В дальние дали
   Парусом алым
   Вместе с собой.
   И далее:
   Грустные звёзды
   В поисках ласки
   Сквозь синюю вечность
   Летят до земли ...
   - Главное, я смысл и настроение правильно передал.
   Когда ботинок не без труда был найден - отправились к реке. Быстро отмывшись и заменив грязное мокрым, Олег задумчиво произнес:
   - Вот почему Эйприл помогает только тебе?
   - А нужно было? Во-первых, кто мешал туда не лезть? Видел же сразу, что болото, поэтому и Наташку на руки взял. А во-вторых, и сам справился.
   - Эйприл, он же простудится!
   - Вряд ли. Открою страшную тайну. Олег - заядлый рыбак. На рыбалке с ним регулярно и не такое происходит. Посмотри, какой гордый собой. Все, что выше колена, у настоящего моряка уже называется грудь. А почему вы не обошли мокрое место? Лишних сто метров...
   Однако штаны стали почему-то быстро просыхать.
   - О, тепленьким обдувает... Теперь, пожалуй, можно попытаться увидеть, кто так красиво поет.
   И Олег смело направился к большому кусту, попутно снова набрав полные ботинки воды.
   - Видишь, Наташка, бесполезно с этим бороться. Такой в любом болоте рыбы наловит. Тут еще генетические причины имеются: у него мама из Беларуси. Там, говорят, болот много...
   - Неправду говорят. Почти все уже осушили. Варвары.
   - Наташка, мы ему должны что-нибудь такое интересное ответить, а то ходит по болоту аки посуху.
   - На "бегущую по волнам" не очень похож...
   - Тоже так думаю. Ты более похожая. Александр Грин бы не возразил. Красивая девчонка...
   - Как-то неоригинально. До меня уже по воде ходили и даже бегали...
   - Ну, что-нибудь придумаешь... О! Я сама придумала! Давай будешь "прыгающая по волнам".
   - Давай! Только как в этой одежде...
   - Не вопрос. Можно сменить.
   - А если подсмотрит кто?
   - Некому тут... Только Олегу разрешим.
   - Есть кому. Вон нарисовался дядька интеллигентного вида. Идет как-то пошатываясь. Устал, наверное, на работе. Бедняжка...
   - А, этот... Он и не такое наблюдал. Ладно, скрою тебя от всех.
   Наташка вернулась быстро и ее появление удалось бы описать одним словом - "Сияние": платье легкое, обтягивающее, белое, но все-таки, немного голубое и на нем яркие, постоянно пробегающие разноцветные сполохи, какие иногда бывают в небе высоких широт. С одной стороны идет даже не разрез, а вырез практически до талии. Ткань не просто сияет - светится изнутри. Под платьем - ничего. Длинные волосы распущены и ветерок тихонько перебирает их... Босые ноги казалось едва касаются земли. Здешние места никогда не видели таких сияющих русалок. Олег, как пораженный молнией, без сил присел на кочку, оказавшуюся мокрой и холодной. Наташка и сама с трудом сдержала рвущийся наружу крик изумления. Ей пришлось справляться с бурными эмоциями. Являясь в неземном обличии, нужно вести себя с уверенностью и достоинством.
   - Ой, Эйприл, какое великолепное, невероятное платье. И тепло...
   - На тебе оно такое. Под настроение. На другой девушке - по-другому бы и смотрелось. Даже размер, крой, цвет меняется... Это тот же художник, что и украшение с алмазами сотворил. Ну, Олег, что ты чувствуешь?
   - Зависть.
   - Почему!?
   - Сам себе завидую...
   - Наташка, можешь начинать.
   Несмело, но все же очень правильно и свободно она прошла по глади воды. И казалось, ходила так со времен неисправимого романтика Грина. Легкая, как неведомое сказочное существо, невероятно красивая, отражающаяся на зеркальной поверхности вечерней реки светлая девушка превратила обыкновенное мгновение вечности в невероятную, слепящую вспышку фантастического беспредела. В мягком свете заходящего солнца вода также включилась в игру и каким-то непостижимым образом передавала блики в сияние платья, по которому вдобавок стали часто-часто пробегать пурпурные сполохи. В такт ударам сердца.
   - Эйприл, спасибо! Чудо такое! Вода теплая и мягкая. А еще она пружинистая!
   Олег стоял, потеряв дар речи. Ноги с трудом держали его. Когда ты видел такое - уже никогда не будешь прежним... Одно дело слушать рассказы о невероятном - совсем другое видеть своими глазами. Наташка вышла на середину реки и легонько, невысоко подпрыгнула. Вода действительно оказалась какой-то пружинистой.
   - Смелее. Знаю, ты два года занималась гимнастикой, когда еще в школу ходила.
   - Меня в разные секции записывали. Но я без фанатизма, для общего развития...
   - Не бойся. Помогу чуток.
   Набравшись смелости, Наташка подпрыгнула выше, еще выше и вдруг, сжавшись как сияющая пружинка, перевернулась в воздухе. Приземлилась (а точнее, приводнилась) она легко и красиво, снова оттолкнулась ногами от поверхности и снова исполнила сальто уже как-то боком. Получалось почти профессионально. Вода работала лучше, чем батут, без лишнего прогиба выбрасывая прекрасное тело на высоту нескольких метров. Платье странным образом не мешало движениям, легко растягивалось и плотно прилегало даже в полете.
   Когда Наташка, напрыгавшись вдоволь, остановилась перевести дыхание, Олег наконец обрел способность говорить:
   - Как это у тебя получается!? Красиво! Сильная, гибкая...
   - Нет, я, конечно, такого уровня достичь не успела, когда гимнастикой занималась. Это надо с раннего детства туда ходить и без перерывов. Мне Эйприл помогала.
   - Ну, я немножко да... Но легкость, гибкость, красота... Всё твое.
   - Русалка... Увидеть такое и умереть... - чужой, немного хриплый голос прозвучал у Олега за спиной. Все забыли про нетрезвого интеллигента. Он стоял неподалеку, не решаясь пройти через болотце.
   - Где? - спросила Эйприл голосом Олега, потому что сам он не нашелся что ответить.
   - А ты не видишь? Жалко тебя... Она светится вся, прыгает, резвится, чудо какая красивая.
   - Счастливый! Тебе видно...
   - Да, повезло. Не так как вчера. Полдня за мной единорог гонялся. Злой, агрессивный, еле спасся от него. Надо хорошо запомнить, что сегодня пил. Русалка, а можно еще так по всякому там на воде порезвиться?
   - Я устала уже, но для такого ценителя...
   И Наташка, зная о поддержке со стороны Эйприл, сделала несколько еще более энергичных, смелых и красивых прыжков. Под конец ей удалось даже двойное сальто назад.
   Не всем повезло по жизни видеть красоту, далеко выходящую за грань человеческой фантазии... Ощущение счастья лилось потоком. Увидеть такое и, нет, не умереть - стараться так жить, чтобы не растерять восхитительный след в душе.
   - Нужно это заканчивать, а то интеллигент сейчас на воду пойдет. А там еще парочка молодая нарисовалась. Я девушке камешек в сапог забросила, но они его скоро достанут и заметят вас.
   После этого Наташка исчезла. На воде остались только быстро-быстро бегущие к берегу следы босых ног.
   - Пропала... Жалко как... Никогда больше не увижу...
   - Слушай, мужик! - Олег уже сам нашелся, что сказать. - Это был лучший кайф в твоей жизни. Завидую страшно. Но теперь надо подлечиться, чтобы ты смог как можно дольше прожить с данным воспоминанием. Помрешь скоро, если будешь продолжать в том же духе.
   - Да, ты прав, дружище. И жена бывшая говорит, что помру скоро, если не завяжу. Пойду с ней помирюсь. Тоже красивая была, пока со мной дураком не познакомилась... - Интеллигент неуверенной походкой удалился, а Наташка появилась уже в обычной одежде.
   - Не у каждого артиста есть такой благодарный зритель! - раскрасневшаяся, с горящими от восхищения глазами Наташка с трудом восстанавливала дыхание. - Олег, слушай, давай уже завтра будем соловьёв в трясине ловить. Стемнеет скоро. Пошли чаем тебя поить. В магазин же еще надо...
   - По дороге назад есть неплохая торговая точка. Я уже не пойду внутрь в таком-то виде... Наташка, заскочишь сама?
   - Заскочу. Ну вот и начинаются суровые будни, о которых все предупреждают молоденьких девушек. Ты специально в болото залез, чтобы не идти в магазин?
   - Это да. Иной раз, кажется, вообще бы утопился, лишь бы не заниматься закупками.
   - Ладно, все сделаю сама. Только, чур, в этот раз выберем сухую дорогу.
   - Вот я бы в разведку с тобой пошел и спину бы тебе подставил. В беде не бросишь.
  
  
   Главное форма, а не содержание...
  
   Когда пришли к дому - уже основательно стемнело.
   - Все, Олег, меня ноги не держат, Дальше давай попробуем уже без всяких приключений...
   - Рад бы, но не получится. Я свет не включал, а окно, как видишь, горит. Нас там ждет кто-то... Эйприл, я подозреваю, что это Мик. С удовольствием познакомлюсь. Он? Да, Эйприл?
   - Точно. Он. С кучей сюрпризов.
   - О, здорово. Пошли скорей.
   Мик сидел на стуле вполоборота. Необычный свет наполнял все удивительным золотым сиянием и исходил, казалось, из самого воздуха. По крайней мере Олег так и не заметил никакого источника. Когда зашли, Мик встал, повернулся и, ни слова не говоря, без приветствий и предисловий, без инструментального сопровождения, выдал на публику великолепную песню "Позови меня небо". И Олег и Наташка много раз ее слышали, но для масс этот шедевр остался незамеченным. Хотелось бы сказать: "...широко известная в узких кругах", но где те круги... Уже первые слова, казалось, могли сбить с ног, но чем дальше, тем песня становилась сильнее и пронзительнее:
   Между прошлым и новым
   Заблудиться так просто.
   Между прошлым и новым
   Непростые вопросы,
   Непростые ответы.
   Я скитался небрежно,
   Я искал тебя, где ты.
   Был мой мир безутешен,
   Я ломал его стены,
   Истребляя надежды,
   Ополаскивал кровью
   Золотые одежды.
   Одиноко и слепо
   Умирал без любимой
   Мне казалось, что небо
   Обо мне позабыло...
  
   Мик не просто великолепно пел - он пел необычно. У него не был баритон или бас, и не был у него тенор. Голос жил сам по себе. Тембр играл как хотел, становясь то низким, то высоким. Иногда возникало впечатление, что при желании Мик перекрыл бы все октавы... Свет вокруг менял оттенки. Акустика в комнате также не оставалась постоянной. Звук иногда делался необыкновенно громким, концентрированным, чистым и лишенным эха. На низких переходах было слышно, как звенят стаканы в шкафу. Песня оказалась совершенно не такой, как в оригинальном варианте. Не там делались паузы, некоторые слова звучали протяжнее, словно давая голосу пространство, где он мог бы показать себя... Кто не слышал живого исполнения, не измененного звуковой аппаратурой, тот не поймет, как это красиво...
   Позови меня, небо,
   Удиви меня правдой.
   Я конечно не первый,
   Кто летал и кто падал...
  
   Звук поднимал в облака и бросал в бездну.
  
   Я нашел все вопросы, я нашел все ответы,
   Все, любимая, просто - это ты мое лето,
   Это ты моя осень, это ты мои звезды,
   Это ты рассказала, что бывает непоздно.
  
   Когда Мик закончил, наступила звенящая тишина, с которой хотелось что-то сделать.
   - А можно еще? Пожалуйста! - сказала Наташка тонким голосом и взяла Олега за руку. Стало видно, что у нее перехватило дыхание.
   Мик грустно улыбнулся и начал песню, которая позволила его голосу разгуляться еще больше. Звучало волшебно. Можно было утонуть с головой. Олег и Наташка слушали, раскрыв рты, изумленные происходящим больше, чем всеми чудесами, увиденными до этого.
  
   Усталость, ненависть и боль, безумье, тёмный страх.
   Ты держишь целый ад земной, как небо на плечах.
   Любой из вас безумен, в любви и на войне...
  
   Песня звучала настолько пронзительно и по новому, что ею можно было захлебнуться.
  
   ...Там высоко нет никого,
   Там также одиноко, как и здесь,
   Там высоко мир облаков,
   Погасшей много лет назад звезде....
  
   Комната засияла звенящим в тишине пурпурным закатным светом. Это Мик закончил песню. Затем он после небольшой паузы начал следующую. Никто на земле не был на таком концерте.
  
   Там все живы, кто любил меня,
   Где восход - как праздник бесконечной жизни,
   Там нет счета рекам и морям,
   Но по ним нельзя доплыть домой...
  
   Когда все закончилось, Наташка плакала, Олег присел на стул. Ноги не держали, а горло от волнения пересохло, но ему прямо сейчас обязательно захотелось озвучить свой невероятный, неожиданный и пугающий вывод:
   - Никто на Земле так не умеет. Вы - нездешний...
   - Плавно переходим на ты. Я нездешний, но песни люблю ваши. Они великие, без сомнения. У вас была великая культура и продолжает такой оставаться,- голос Мика немного охрип. Он говорил отрывисто. Стало видно, что эмоции захватили и его.- Ведь даже не отдаете себе отчета в том, что создали! Тонуть начинаете в формальном, не замечая настоящего. Ваши дети не знают шедевров... Весьма неглупые люди считают, что это путь к апокалипсису. Уверен, не без оснований... И вот поэтому я здесь. Поэтому нет ни любви, ни смерти. "Пусть никто никогда не полюбит его. Пусть он никогда не умрет..." И моей единственной нет нигде. И друг сгинул в безнадежной схватке за жизнь на чужой планете... И я проигрываю уже вторую... Нет шансов нам в этом кромешном аду... - Мик заговорил бессвязно. Стало заметно, что ему тяжело.
   - Здесь просто некому, кроме меня... И уже второй раз некому. Один не способен, а другой не хочет. И вся надежда лишь на... Да не знаю я на что! Поможете мне?
   - Чем помочь тому, кто играючи ворочает многими гигаджоулями энергии, кто за минуты может оказаться в космосе? Только что был здесь, а уже там. Мы слабые, и нас пугает не бессмертие, а смерть.
   - С энергией все просто. Есть нечто другое неизмеримо более сложное и необъяснимое, чем процессы, отдаленно напоминающие придуманную вами аннигиляцию. И это нечто делает равными тех, в чьем слабом теле гнездится душа, способная творить и разрушать. Мы на удивление одинаковые.
   - Нет. Так петь здесь не умеют, - Наташка взяла себя в руки и уже не плакала. - Мик, я чувствую: ты - человек. Добрый и грустный. Знаю - не сделаешь никому ничего плохого. Будем помогать тебе изо всех сил. Вот только чем? А можно Вере помочь?
   - Уже и за то, что я наделал, меня многие наши с землей бы смешали. И они правы. Как творить хорошее, не отличая добро от зла? Можно фатально навредить лишь одним неверным движением. И я не сам создал эти чудеса техники. Мне их доверили. Поэтому делаю с ними то, что считает нужным большинство, даже если личная моя позиция отличается. И кто я такой, чтобы вершить судьбы? Родился за сотни световых лет отсюда...
   - Просто чувствую, что помочь Вере - добро, - упрямо продолжала гнуть свою линию Наташка.
   - Классная девчонка. Наверное, ты больше права, чем все наши... Сами бы здесь попробовали. Каждый раз, когда пытаюсь разобраться в процессах, идущих на Земле - вижу реки крови, пытки, неисчислимые человеческие трагедии. А еще непроходимую глупость и некомпетентность элит. А вмешаться? Нет, нельзя. Психика начинает сдавать, хоть и выбран я из миллионов... Но теперь будет не так... Решение принято. Далось оно с трудом и, вероятно, приведет к непредсказуемым или даже страшным последствиям...
   - Я знаю. Последствия будут.
   - Ох, откуда, Наташка..?
   - Она права. Не могу отделаться от предчувствия... мы ступаем на весьма скользкую и опасную дорогу... Мне вообще показалось, когда я слушал великолепное пение... Не знаю как и сказать... Легко замечаю это в людях... По интонациям, по движениям глаз... Это про тебя, Мик... Ведь правда же ассоциируешь свою жизнь с пронзительными словами прозвучавших песен... Ты. Ты потерял любимую между прошлым и новым. И между будущим потерял...
   - Да.
   - Не можешь найти её в переплетениях пространства и времени, живущего и ушедшего. Разрываешься между верой в возможность последней встречи и холодным не верящим разумом. Чтобы избавится от неизбежного противоречия, ты готов уже ломать стены мира. Ополаскивать кровью золотые одежды... Скажи... Она умерла?!
   - Да... Впечатляет... Тяжело, наверное, жить с такими возможностями... Но если всё получится, мы с тобой это поменяем.
   - Прости, Мик. Находит иногда...
   - Понимаю. И догадываюсь почему на тебя находит. Олег, я весьма серьёзно отношусь к сказанному человеком, которого выбрал по вполне конкретным признакам. Однако прервемся на этом. Вернемся к нашим земным делам... Давайте что ли последовательно всё расскажу. История будет такая, какие у вас любят сочинять про новый год. Это и мой подарок к вашему знакомству, и просьба о помощи, и, признаюсь честно, попытка завоевать доверие. Понимаете, без веры не будет ничего... Сказал и сам испугался - вдруг еще и никого не будет... В том числе и одной самой обыкновенной, смертельно больной девчонки...
   - А это вы Веру послали деньги принести, пока мы спали?
   - Олег, пока вы спали, мои действия были следующими: Сначала мы с Мэй прояснили все обстоятельства дела. Это было не сложно. Адрес Веры Эйприл подсмотрела в копии паспорта в пакете с бумагами. Еще для нашей задумки (я назвал ее операция Ы) нужен был автомобиль. Что? Не я придумал "операцию Ы"? Черт. Опять опередили... Нет, на самом деле, бедовый папаша в местах отсидки имел кличку "Шурик", и мне вспомнился старый добрый фильм... Так вот. Вначале Мэй нашла брошенный Рено во дворе рядом с домом Веры. Стекла были выбиты, а колеса спущены. Автомобиль использовался голубями и прочими позвоночными уже несколько лет. Мэй сначала закрыла его проекционными панелями, потом ей понадобилось минут десять на приведение машины в божеский вид, и вуаля - на месте развалюхи сияет черный лимузин. Спереди остался значок Рено, а сзади написано большими серебряными буквами - Дайхатсу. Такую надпись Мэй стибрила с чего-то припаркованного неподалеку. "Когда все кончится - надо послать ее прикрепить краденое обратно", - подумалось мне.
   Делать нечего. Я быстро заскочил на водительское сидение. Завелся. Выжал сцепление. Включил передачу... Меня учили в 1940 году. И вдруг машина как прыгнет. Короче, чуть не снес осветительный столб. Потом выяснилось, что это не я олень, а просто у Мэй гигантомания. Двигатель новоиспеченного Рено-Дайхатсу она форсировала аж до 600 лошадей и еще залила какое-то необычное топливо. Такая вот страсть к химии... Выдвинулись уже как есть. Мне с трудом удалось приспособиться к звериному норову суперкара. Ну подъезжаю к дому Веры. С ревом, как положено... А вот и она. Сидит на лавочке худая, без волос. Несчастный ребенок. Я вышел и говорю:
   - Вера, разбираюсь вот с фактом мошенничества. Что имеете сообщить?
   А Она серьезная такая (быстро люди взрослеют в страшных обстоятельствах):
   - Можете забирать в тюрьму. Все равно не жить. Ничего не помогает. От лекарств только хуже. А эти врачи - не мошенники? Взяли огромные деньги, собранные с хороших людей и полгода лечили, уверяя, что поправлюсь. Хотя другой доктор сказал: "Вера, я дам вам жестокий, но очень нужный совет. Не обращайтесь к ним. Проживите отпущенное богом без мучений..." Но я хваталась за жизнь. И готова была хвататься за соломинку. Все зря. Метастазы растут. От лечения даже сильнее. Я уже, кажется, привыкла к ежедневной адской боли. Мама почернела вся... И тут появляется этот Шурик - мой отец, который уже давно нас бросил. Он - Саша. А Шуриком звали друганы в тюрьме, где он сидел за мошенничество и откуда его выпустили на условно-досрочное, поверив крокодиловым слезам про умирающую дочку. Шурик смекнул что да как, подластился к маме, напел: мол исправился и вернется к нам навсегда. А я была дура. Да еще напичканная обезболивающими... Мне он сказал, что есть только одна заминка: ему, мол, нужно срочно отдать дотюремный долг. Всего-то три тысячи долларов. Иначе - убьют. Но это не проблема, если я помогу. Шурик найдет несколько фирм, у которых денег куры не клюют. И с них соберет понемногу на мое лечение. От богатеньких не убудет, да и вернем потом все... Я как раз лежала на обследовании, так он откопал где-то своего брата-акробата, и они вместе организовали сбор средств в крыле больницы, где намечался ремонт и никого не было. Комплект документов взяли старый (для меня раньше уже собирали деньги). Уходя, брателла похвастался, что с шести фирм получилась нужная сумма. А сегодня утром я сбежала домой и позвонила Шурику... Он сказал просто и без предисловий: "Извини, девочка, тебе все равно умирать, а я еще поживу. Короче, телефон выбрасываю. Не звони больше". Теперь сижу здесь и не знаю, как сказать маме. Отпустите меня, я пойду, прыгну с высокого дома или еще что сделаю. Не могу больше терпеть боль. Этих уродов не выношу... Только маму жалко...
   - Вера, послушай: ты - хороший человек. Поэтому через минуту боль уйдет, мы заберем деньги у Шурика, и потом сама отдашь их людям, которые не пожалели для тебя по сорок тысяч евро. Скажешь, что они очень помогли и отблагодаришь какими захочешь словами. Потом для тебя будет хорошая новость. Услышишь ее - ниоткуда прыгать не пойдешь.
   - По сорок тысяч собирали?! Гады! Бледная кожа Веры побелела еще больше.
   - Шурик оказался великолепным психологом... Хорошее бы что-нибудь сделал с такими-то способностями.
   - Не найдем гада...
   - Эйприл (моя помощница) оказалась подозрительной и повесила на него жучок, а заодно и на брателлу повесила...
   Глаза девочки загорелись зеленым огнем:
   - Я отомщу за маму. Я отомщу! Вера вскочила на ноги. Откуда только появились силы в изъеденном раком теле. Совсем не больно, дяденька. А как это сделали? Новые обезболивающие? Вы мне их дали? Даже и не почувствовала...
   - Поехали! Пока клиент ещё недалеко.
   - А на вашей одежде много какой-то грязи и перьев.
   Тут только заметил, что весь в каком-то "рене". Отряхиваясь, я был готов убить Мэй, которая толком не убрала салон, зато потратила время на доводку движка.
   Однако грязь исчезла подозрительно быстро. На всякий случай заглянул и в машину. Там тоже оказалось почищено... К этому времени на лице Веры появился легкий румянец. Комплекс противоядий начал действовать, а в крови распространился вирус, останавливающий механизм прямого деления клеток...
   До Шурика добрались в мгновение ока. Полицейские радары при этом показывали 13 километров в час. С этим Мэй справилась на ура... На месте уже была и Эйприл. Для предстоящей работы требовался ее опыт.
   - Клиент любит поактерствовать. Так давайте покажем ему мастер класс!
   Эйприл бесшумно открыла замок. Вере при этом показалось, что дверь просто не заперта. Мы прошли на кухню и увидели там коренастого волосатого мужчину в одних трусах, его лицо было абсолютно невыразительным и, следовательно, ничего не выражало. Даже когда он увидел Веру, появившуюся прямо перед ним бесшумно и как бы из ниоткуда (Эйприл любит театральные эффекты), маска на лице не дрогнула. Вероятно, она менялась лишь по желанию хозяина. Шурик схватился за лежащий на столе нож, однако не смог распутать его из скатерти, которая обмоталась и вокруг волосатой лапы. Мы понаблюдали немного за тем, как данная макака в наколках пытается освободиться, а потом Вера сказала:
   - Я уже умерла, папа. Ты сильно не расстраивайся и не плачь,- ее изображение покачнулось. Нож и скатерть упали на пол. Маска покрылась испариной.
   - Верни деньги, животное, - сказал я, и в этот момент увидел себя в зеркале. Надо признаться, испугался не на шутку. Эйприл постаралась на славу: лицо наискосок пересекал измазанный едва запекшейся кровью шрам, такой глубины, что открывалась часть зубов и кости черепа, один глаз вытек и зиял жуткой впадиной, волосы были спутаны, измазаны кровью и висели на скальпе, местами оторванном от костей. Никогда не забуду... Шурик дрожащей рукой взял лежащий в углу мятый пакет и подал мне. Еще на полу валялся липовый паспорт. Я поднял его и вставил в открытый рот великого комбинатора. Челюсти мгновенно сомкнулись.
   - Уезжай из страны, Шурик - жмурик. Не уедешь - найду и заберу оставшиеся деньги. Вернешься сюда - смотри пункт первый. На тебе жучок, - я подал ему маленький экранчик с изображением плана квартиры и мигающей точки на кухне. Тут Шурик вдруг сорвал трусы и остался в чем мать родила (если таких рожают матери). Паспорт все еще торчал во рту. Затем он принялся носиться по всем комнатам и отряхиваться, как будто его преследовал рой кавказских пчел. Маячок перемещался по экрану. В конце концов Шурик обессилел и опустился на пол, отчаявшись избавиться от жучка.
   - Отдай реквизит. Сломаешь еще, - сказал я, забирая экранчик. - Да, брателла твой теперь будет думать, что его кинули. И вообще, гнилой ты изнутри. Воняет от тебя. И кто здесь мертвец?
   Мы вышли довольные собой. В машине Вера громко смеялась. И видно было, как давно уже она разучилась это делать.
   Вопросы посыпались градом:
   - А почему мы так быстро ехали? За нами полиция гналась. Сама видела! А почему он так испугался? (Вера не могла наблюдать зомби. Для нее я выглядел как обычно). А кто за меня говорил? Эта ваша Эйприл? А как он носился голый... Умру со смеха. А как в скатерти запутался? Господи, вот это было представление! Спасибо вам. Я скоро расскажу боженьке на небе... Вы ангел?
   - Человек. Но мне нельзя лечиться, хоть я и болен...
   - Чем?! - Вера помрачнела.
   - Вирус безвременья... Не волнуйся. Жить буду долго... Однако пора и деньги раздавать. Жучок запомнил, где чьи... Теперь твой выход. В первом месте, куда мы заедем, просто отдашь этот пакет девушке, которая откроет дверь. С ней долго не разговаривай. Не теряй времени. Она в курсе и дальше сделает всё как надо. С остальными тоже будешь встречаться сама. Я поотираюсь рядом.
   - Боюсь не выдержу... Совсем мало сил. Но мне не больно почему-то... А девушка будет красивая?
   - Самая красивая...
   Управились за три часа. Кое-где Веру хотели усадить за стол, и мы долго пытались отбиться. Один раз даже не удалось. Давно не видел такой концентрации добрых людей. Было очень хорошо... Ну потом подвез Веру домой. Мы посидели в машине и поговорили. Последнее, что я ей сказал:
   - Послушай меня, девочка. Боли больше не будет. Рост опухоли остановится, и жить тебе суждено долго, до самой старости. Поешь сейчас хорошо. Пройди обследование через неделю. Набери килограмм пять минимум. Прощай, малышка. Будь счастлива и неси добро.
   Создалось впечатление, что она не очень-то поверила... Ну, потом довел ее до двери...
   - Мама, я видела ангела! Скоро уже умру? - сказала Вера тоненьким взволнованным голосом. Это и было последнее, что удалось расслышать.
   Вот и все... Шурик максимум перед кем может разоткровенничаться - так это перед следователем. А следователь много чего слышал. Веру даже не просил никому не рассказывать. Бесполезно, да и не воспримут её серьезно... Ну вот и я для чего-то пригодился. Давно уже не могу избавиться от чувства собственной бесполезности.
   - Ничего себе! Хотела бы научиться этой бесполезности,- наташкины глаза подзакатились. Наверное, представила себе, как бы развернулась, имей она такие возможности.- А этот Шурик точно уедет?
   - Точно, нет. Куда ему без знания языка и реалий. Шарлатанов за границей и своих хватает. У некоторых в руках финансы, средства массовой информации... Ой, чувствую, не полюбят, они Шурика. А работать этот разрисованный папуас никогда и не пробовал... Просто я устроил представление для Веры. Она - маленький и мужественный человечек... Ну и шанс Шурику дал. Всё по понятиям, - Мик сделал пальцы веером.
   - Так, а если он придет к Вере?
   - Наши насекомые из твердых композитных материалов могут танк остановить, не только Шурика... Ну, посмотрим, что с ним делать. Хотя чует сердце - дорога ему выпадает дальняя да в дом казенный... А вот еще. Забыл... Мэй поплелась возвращать надпись Дайхатсу на историческую родину и засняла там любопытное кино. Не пугайтесь. Всё очень реалистично.
   Посреди комнаты появился невозмутимый полицейский. Он молча стоял и смотрел, как вокруг него бегает толстенький мужичок в спортивных штанах с вытянутыми коленями и в майке с надписью "Адидас".
   - Здесь была моя машина! - орал адидасовец. - Я вас не понимаю. Стоите спокойно, как удав. Объявляйте план Перехват!
   - Погодите, гражданин Улезло. Я тоже не понял. Какой Перехват? Это не с вашего металлолома насыпалась гора ржавчины? Он что своим ходом отсюда уехал? Смешно.
   - Не знаю . Не мой вопрос. За нее тысячу баксов давали.
   Тут подскочила растрепанная соседка гражданина Улезло:
   - Да это мы ему тысячу баксов готовы были платить, чтобы хлам свой отсюда убрал. Внук по этой машине прыгал и ногу порезал. Четыре шва наложили.
   - Нечего по чужому имуществу прыгать! - надпись "Адидас" возмущенно задрожала на одутловатом теле. Соседка также разошлась не на шутку:
   - Я тебе голову откручу за своего внука.
   В какой-то момент она даже плюнула, стараясь окончательно оскорбить гражданина Улезло, но попала не в жизненно важное место, а лишь на вытянутое колено улезловых штанов.
   - Вы бы тоже поспокойнее, гражданка! - крикнул полицейский, явно озабоченный тем, чтобы в него также не плюнули. - Я здесь при исполнении. Арестую сейчас обоих.
   Подошел ещё молодой парень.
   - В этом дворе может и недвижимость уехать. У меня вон надпись "Дайхатсу" сперли.
   - Ту, что там сияет отполированная, как у Папы Римского колено? Вы издеваетесь здесь все? - полицейский тоже плюнул, правда, себе под ноги, и пошел раздраженно размахивая папкой. Парень повернулся к своей машине и у него стал медленно открываться рот.
   - Я же не сумасшедший...
   Слова потонули в визге соседки, запустившей когти в гражданина Улезло...
   - Дальше ничего интересного. Бытовуха сплошная,- сказал Мик и под дружный смех остановил ролик.
   - Тут еще сообщение с форума автолюбителей:
   В воздухе загорелись оранжевые буквы. Человек с ником Pridurok и аватаром в виде надгробной плиты с торчащим из нее большим рулем писал: "У меня родственник работает в полиции, и он рассказывал, что по городу кто-то летал на черном автомобиле неизвестной пока модели. Похоже, что скорость иногда превышала 200 км./ч. Некоторые очевидцы говорили про Дайхатсу. Однако летуна ни разу не удалось засечь радаром, и все попытки погони ничем не увенчались. Иногда машина как будто проваливалась сквозь землю. Слава богу, всё закончилось благополучно. Если не считать того, что беспредельщик не пропустил кортеж мэра. Начальник набил приличный синяк под глазом из-за экстренного торможения. Испортил себе товарный вид. Чинушу никто особо не жалеет. Что мешало пристегнуться? Короче, удалось только сделать несколько размытых фотографий автомобиля на месте совершения грубых нарушений. Судя по номеру, различимому на одном из снимков, - это автомобиль Рено 1989 года выпуска, принадлежащий некоему гражданину Улезло. Последний и был вызван для допроса по требованию мэра".
   - Кто поверит человеку с таким ником? - с трудом выговорила Наташка.- Никогда так не смеялась. За всю жизнь.
   - Стараемся,- сказал Мик, напустив на себя важный вид. И вдруг стал оправдываться тоном нашкодившего водителя родом из средней Азии: Я не делаль аварья... Толко одын с мером. Того не пустиль, что мне болшэ главный. Мигалка солнце слепиль.
   - Всё, Мик. Живот уже болит, - первым запросил пощады Олег.
   - Смеяться - не плакать... Очень хочется видеть вас самой счастливой парой на земле.
   - Мы уже... Реальное спасибо. За всю жизнь никто просто так не помогал мне, а настоящих друзей вообще не было... Но вот всё подмывает спросить: я сегодня проснулся и сразу погрузился в поток красивейших видов. Ну, как будто был растворен в красках мира... Это тоже твои проделки?
   - Нет. Честно. Такое не умеем. Единственное, что приходит в голову - иногда собственные гормоны радости вызывают особую реакцию...
   - Тут, пожалуй, покруче было... Если не Эйприл - то кто тогда?!
   - Знаешь, сознание, душа человека - самый загадочный лабиринт в природе. Там кроется всё непознанное. Оттуда и жду непредвиденного.
   - Мик, есть ощущение, что последние сказанные тобой слова летают где-то возле истины. И да... Мне еще примерещилось такое, совсем уж страшное... Чувствую, все эти события скоро увяжутся в один сюжет. Ой, что-то будет...
   - Я тоже вспомнила... Это точно выходит за рамки! В день встречи с Миком, мне снилось нечто необъяснимое, нарушающее всю логику мироздания... И там ещё человек, немного похожий на Олега, предупредил: если ступлю за порог этим утром, то ждут меня необратимые, непредсказуемые, вероятно, страшные события... Можно было бы не придать значения, да только факты - вещь упрямая: как вышла из дома - больше ни дня не жила прежней жизнью. Похоже, всё началось уже! Мик, ты уверен, что контролируешь ситуацию хотя бы вокруг себя?
   - Нет, конечно, но возможности приличные. Поэтому до сих пор жив. Наташка, а вот интересно, после пробуждения не возникали мысли - послушать предупреждение и никуда не ходить, почитать хорошую книжку..?
   - Почти не возникали, Мик. У меня другой характер.
   - Жутко упрямый. Я в тебе не ошибся... Знайте, ребята, в мире много неясного, и судя по всему, оно вас не минует. Но пока нам нужно оставаться в реальности. Спрашивайте о том, что я знаю достоверно.
  
  
   Ваш Эйнштейн - козел...
  
   - Хорошо. Спрошу о чем-нибудь материальном, ибо многое недопонимаю. В голове каша. Ну вспомнить хотя бы деда Эйнштейна... Если его послушать - то тебя тут не может быть никаким образом. Как ты оказался за сотни световых лет от Родины? Получается, 300000 километров в секунду - не предел?
   - Сложный вопрос, Олег. Для чего-то предел, для чего-то нет. Боюсь мы не в состоянии так нагло и самоуверенно дать ответ, как сделал это дедушка Эйнштейн. Теория относительности оказалась весьма относительной. Скорость света - характеристика электромагнитных волн, и то при определенных условиях. А для гравитации, например, все совсем уже не так. Да и преодолеть большое расстояние можно быстрее, чем это сделал бы свет. Я живое тому доказательство. Однако даже на нашем уровне развития науки мы только можем сочинять различные теории, хоть как-то объясняющие те чудеса, которые происходят в жизни.
   Вот вы разгоняете частицу в гигантском ускорителе. Она уже почти достигла скорости света, а ее энергия все растет и растет, как если бы разгон продолжался и далее, как ни в чем не бывало.
   Тут вовремя подкатывается Эйнштейн и говорит: "Частица скорость света не превышала, штрафовать не за что. Просто ее масса выросла". Массу микрообъекта можно, оказывается, вырастить так, что он станет тяжелее яблока, чуть не убившего коллегу Ньютона... И ни у кого не возникло подозрений? Странно. Начнем с того, как вообще будем что либо мерять?! Все способы измерений рогом упираются в скорость света. Никаких более быстрых методов нет и, похоже, быть не может. За исключением одного: взять и попробовать куда-нибудь таки добраться.
   А еще меня умиляет, как в ваших теориях два световых потока, пущенные навстречу друг другу, все равно сближаются со скоростью света, хотя любой школьник знает, что двукратно быстрее. И этот же школьник сообщит вам, что некоему сверхприродному наблюдателю, сидящему на кончике одного луча, второй луч попадет в глаз за время в два раза меньшее, чем может нечаянно получиться от применения высосанных из пальца теорий. Короче, не надо слушать ребят, которые не то что к звездам, даже на рыбалку ни разу не ездили... Они вам наговорят. У них линейные размеры меняются от скорости, и самое пространство искривляется под действием гравитации. Кромешный ужас.
   - Я понял. Частица способна лететь многократно быстрее света. Но когда она куда-нибудь да прилетит - там мы сможем оценить ее энергию (даже мы это можем). И нам черным по белому нарисовали формулы, которые и с практикой, вроде, согласуются. По ним масса растет при разгоне до больших скоростей. Еще и свет не догнали, а уже растет.
   - Откуда знаете догнали или нет? Чем меряли? Нейтрино какое-то с антиматерией придумали и довольны? Ура... Эти формулы с практикой согласуются, потому как их к ней подтасовывали. Местами и верно, конечно, но в целом заметно: Эйнштейн жутко не любил учиться тому, что ему не нравилось. Как результат, в своей теории сам он больше всех и запутался. Короче, поле, разгоняющее частицу до сверхвысоких скоростей, взаимодействует с её собственным полем не так, как вы думаете. Оно просто не успевает.
   Возможно, если бы Эйнштейн почитал Достоевского, некоторых других более поздних авторов или влюбился бы по настоящему в нормальную такую фрау, то смог бы создать стройную теорию и выскочить почти на наш уровень, а так умер глубоко несчастным человеком. К концу жизни только понял, что его мысленные изыскания - безнадежный тупик. Нельзя с самого начала упорствовать в неверных допущениях...
   - Мик, ты злобный разрушитель мифов. Непонятно теперь, как своих будущих детей учить!
   Повисло молчание, которое прервано было самым неожиданным образом: "Ваш Эйнштейн - козел"! - вдруг выпалила Наташка. Ошарашенные мужчины как по команде повернулись к ней. Лицо красное, глаза горят: "Ваш Эйнштейн-козел", - уже нараспев и спокойнее повторила Наташка.
   - Почему!?
   Вопрос прозвучал нестройным хором.
   - Дочку свою в приют сдал. И гражданская его жена - козлиха. Девочка там заболела и умерла. Она от одиночества погибла.
   - Гражданская жена козла - коза, - слова дались Олегу с трудом. Видно было, как непросто испаряются вбитые с детства догмы. - Я не знал про девочку, Наташка. И ничего не знал.
   - Отказался от ребенка... Возможно, все, что последовало затем - наказание... - это Мик первым преодолел вновь возникшую паузу. - Однако вернемся к вопросу: "Как я сюда попал?".
   - Вы просто создали что-то способное разогнаться до сумасшедших скоростей, - снова Наташка отрешенным тоном. Было видно: ее мысли заняты другим.
   - Вот не все так легко. Там целая гора необъяснимого. На смену хаотичным теориям пришла практика, ещё дальше выходящая за пределы человеческого понимания. Я один из немногих, кто видел сверхсветовую скорость изнутри. Представьте себе полностью темное небо. Звезд нет. Даже самых близких. И все пропитано невероятно слабым сиянием. Я не смогу объяснить, но свет этот - черный. Черный, оставляющий тяжелый отпечаток в душе свет... Он не фиксируется никакими приборами и, видимо, возникает непосредственно в нашем сознании. Но тогда почему там что-то видно? И почему видно даже с закрытыми глазами? Одни вопросы... Времени также почти нет. Чем быстрее летим - тем больше оно замедляется, а при бесконечной скорости превратилось бы в ничто. Это недостижимое состояние мы называем безвременьем, и оно похоже, скорее, на остановку, чем на сверхскорость. Такое впечатление, что, разгоняясь и разгоняясь, мы все больше замедляемся относительно несущегося куда-то мироздания. Но это лишь лирическое отступление и попытка понять бесконечное посредством конечного.
   Итак, в конце пути идущий проживает как раз те сотни световых лет, которые и получились бы из ваших теорий. Да плюс еще разгон и торможение. А вот в точке старта (и финиша) проходит время, определяющееся простой средней гиперсветовой скоростью движения (относительно мало проходит времени).
   - Путнику от этого не легче. Все равно пять раз помрет!
   - Ну, предположим, пусть на корабле население несколько раз сменится...
   - Но так тоже сильно не разгонишься со всей толпой!
   - О, зришь в корень. Невозможно разгонять большие объекты. Одного-двух, на крайний случай, трех человек только и реально куда-то отправить. Каждый рот требует бешеных затрат энергии и массы для реактивных двигателей. У нас есть пословица: "вылетает гора, а прилетает конура". Расходуя свои огромные ресурсы, космический корабль ускоряется все больше и больше. Чтобы замедлить его - снова расходы. В конце пути от огромной горы остается один маленький спускаемый модуль, который как раз на конуру и похож. Чтобы отправить троих за сотни световых лет, да еще и с возможностью вернуться, нужно напрячь все силы и ресурсы нашей планеты.
   - И что они втроем будут делать? Любовный треугольник составлять? (снова Наташка).
   - Тоже правильно. Поэтому отправлять нужно одного. Но чтоб не старел.
   - О как!?
   - Технически разрешимо. С гуманитарного плана вопросами сложнее. Но о них потом... Я здесь один. И в крови моей циркулирует вирус, постоянно гасящий бикфордов шнур старения в каждой новой рождающейся клетке.
   - Полный отвал. На земле только совсем ленивый о таком не мечтал.
   - Мечтать не вредно. Вредно не понимать, что одно дело убить старение в теле...
   - Я, кажется, понимаю. Сознание, эмоции, чувства, воля, душа ещё есть. И там, как и здесь, никто не в курсе, что это такое.
   - Приятно общаться с умным человеком, - Мик заговорил сбивчиво даже как-то бессвязно. Он явно волновался. - Мне сто пятьдесят лет, и это не считая той уймы времени, что провел в заторможенном состоянии в перелетах. Я всегда один. Даже и на моей планете не осталось уже никого из близких... Хочу предложить тебе и Наташке свою компанию. Долго выбирал вас. Переступил через многие запреты. Сначала Олега нашел. Потом понял, что и он один. Тогда появилась Наташка... Очень хочется, чтобы вы согласились. Понимаете, нужны люди внутри цивилизации, чтобы вовремя распознать ростки гибели, - Мик немного успокоился и взял себя в руки. - Короче, все другие культуры в известной нам части Вселенной уже мертвы. Самоуничтожились. Чаще всего автоматические корабли находили лишь обугленные развалины. Но были планеты, которые погибли на наших глазах, пока мы тщетно пытались понять, что происходит... Кое-где удалось спасти часть населения, но не бесценные, необычные проявления культуры, творчества, интеллекта, наработанные тысячелетиями. Это какой-то неописуемый ужас. Остались мы со всеми своими бесполезными технологическими прорывами и остались Земляне, стоящие на краю пропасти.
   - А у меня уже успело создаться впечатление, что вы - боги. Так много всего за один день... Сейчас с ума сойду.
   - Не боги, ибо не понимаем ничего. Наша цивилизация как-то проскочила опасный период своего развития. Надеялись - и с остальными так будет, - Мик замолк.
   И тогда в тишине стало слышно тихое всхлипывание.
   - Наташка, что случилось?
   - Я представила себе маленькую девочку. Брошенную, преданную всеми. Ей было тоскливо и больно. А рядом никого. - Наташка шмыгнула носом - Уже потом, когда у продажного горе-отца появились дурные деньги, может, он и хотел что-нибудь исправить, а может, и не хотел. Это уже не важно. Погиб целый мир. Цивилизация, как вы говорите. Со своими желаниями, страхами и надеждами. Здесь под носом у всех, а не где-то на просторах Вселенной. Поймите: в ее глазах перестали отражаться ваши грандиозные миры... И вообще, в этой теории относительности то, что можно как-то использовать в жизни, уже было описано другими учеными, которые саморекламой не занимались. Некогда было. Детей смотрели. Вот, например, Кюри никого в приют не сдали. Хотя, подозреваю, проблем испытывали не меньше... А ключ к нашему спасению когда-нибудь найдется в детской песочнице.
   - Ну ты завернула, Наташка. Мик, я тебе не нужен. Она лучше справится. А откуда познания такие?
   - Интересовалась. И вообще, в техническом вузе учусь. Как-то на экзамене мне профессор говорит: "Расскажите о корпускулярной и волновой природе света". Ну и отвечаю ему: "Меня зовут Наташа, а не Света". Я дура, да?
   Олег почувствовал, как с приступом хохота в мозгу наступила некоторая перезагрузка, а Мик все еще продолжал давиться смехом:
   - Только молодые девчонки могут так быстро менять свое настроение. И вот надо же какой конфуз... Я выбирал тебя из миллионов. В том числе и по интеллекту. Эйприл и Мэй полгода работали на огромных территориях. Сам ночей не спал. А ты оказалась дурой. Вся работа коту под хвост. Ха-Ха-Ха. А профессору передай, что у Светы нет никакой корпускулярной природы, а только волновая. Два, конечно, поставит, но истина ведь дороже хороших оценок.
   - Мик, слушай, после того как мы тут проявили всю свою глупость, твои предложения в силе? Ты еще нуждаешься в нас? И вообще, что надо делать?
   - Ничего не надо. Просто живите обычной жизнью и, когда захочется, делитесь со мной своими переживаниями, опасениями. Эйприл будет рядом и поможет в случае необходимости. Личное время отнимать не стану, но появлюсь, если произойдет что-нибудь необычное, или вы меня позовете. Хочу на этом пути почувствовать, чем дышит планета. Может, тогда смогу помочь и остальным.
   - Так, а в чем засада, Мик? Скажи, ради всего святого, почему мы могли бы вдруг не согласиться? С какого перепуга?
   - Олег, ну, во-первых, жить под наблюдением сможет не каждый...
   - Да фиолетово. Хотя... Пожалуй, иногда отворачивайтесь все же...
   - Ясен пень.
   - Ну, это проехали. А во-вторых?
   - Тут давай без юмора... Случись что серьезное на этой планете - непременно окажетесь в эпицентре. Просто потому, что связались со мной... Этого пока объяснить не смогу... Так чувствую. И, кстати, не я один. Сдается мне, вы и сами...
   - Да это как раз ясно и без дара предвидения. Не начинали бы ваши такую недешёвую партию, если бы не ожидали здесь некоего драматического развития событий. И не брали бы нас в игру просто за красивые глазки. Придется играть. И, возможно, по крупному. В голове, правда, не укладывается, на что такое лично я способен...
   - Так, Олег, давай это... палку не перегибай. Никто ничего толком не знает. Тут и наши в основном оперируют лишь неясными догадками или даже предчувствиями, а ты уже на войну собрался!
   - Короче, это все пугает, но не так, чтобы сложить лапки и сидеть дома. Рискну ответить и за Наташку. Мы счастливы оказаться на твоей стороне, Мик. Главное, не передумай, когда окончательно узнаешь, какой ветер у нас в голове.
   - Не передумаю! Вы мне дико нравитесь. А если помимо нашей воли попадете в какие-то разборки - обращайтесь к Мэй. Однажды она спасла людей, находясь рядом с эпицентром термоядерного взрыва. Под десять мегатонн, к сведению...
   - Ха, Мик, а тут будет другое! Вот почти уверен... Западло носит сугубо изменчивый характер.
   - С этим не поспоришь.
   Наташка вдруг встрепенулась:
   - А у меня идея! А у меня идея! Вы, в натуре, умеете разбираться, кто есть кто. Умеете отличить живого теплого человека от того, кто уже фактически умер... Надо отобрать определенных личностей, которые тут считают себя вершителями истории, но таковыми ни разу не являются. Немного взять, особей двадцать-тридцать. Сортировать тщательно, чтоб не обидеть хорошего человека. Потом созвать на площади толпы народа по всему миру, каждого соискателя выставить со спущенными штанами в той части света, где он куролесил, и... всыпать ему ремня. Не больно - но обидно. Или есть с этим технические проблемы?
   - Технических нет. Есть физиологические. Вот Евросоюз в вопросах внешних отношений представляет женщина благородных кровей. Не помню имени... Ну, выглядит еще как продавщица в мясном отделе. С нее-то что спускать, если окажется в юбке. И как все это будет смотреться.
   - Да. Незадача...
   - Имеется и посерьезнее проблема. Я не могу так глобально лезть со своим уставом в чужой монастырь. Ценность данной цивилизации в том как раз и состоит, что она ваша. Собственная и неповторимая. И ещё: ну, попрут этих людей с должности со смехом и прибаутками. А кто в очереди на их место дожидается? Мои компьютеры такого не просчитают. Посему надо как-то тоньше действовать. Как - не знаю. Будем жить и думать... Серьезно беспокоит то, что вы останавливаетесь в развитии. А на этом этапе надо двигаться быстро. Проскочить очень опасное время...
   - Точно останавливаемся!?
   - К сожалению, - да. Технологии еще как-то развиваются, а вот по другим позициям так кое-где и регресс происходит. Безвременье наступает. Мотивация потерялась... Не скажу, что у нас такого не было, но всё равно опасения возникают серьезные. Вы бы уже на Марс могли слетать и даже обратно вернуться с вашим уровнем развития. Там такое узнали бы... Вам надо всё бросать и заниматься управляемым термоядерным синтезом. Природа гибнет и главные ее враги - партии зеленых. Половина человечества завралась в конец. А чтобы этого не замечать - гамбургеры жуют, уткнувшись в слепой смартфон... Был такой писатель Бредбери. Недавно умер, а перед смертью пожалел, что дожил до апокалипсиса (ну так он высказался)... Короче, давайте вместе наблюдать и искать причины.
   - Со всей этой кучей информации надо пережить ночь.
   - Со мной надо переживать ночь, а не с какой-то кучей, - хмыкнула Наташка.
   - Я многое буду спрашивать. Спрошу, как оказалось, что вы выглядите совершенно поземному. Уверен, и генетика совпадает...
   - Совпадает. Представляешь, совершенно не знаю, как такое получилось. Это есть очень серьезная тайна мироздания. Решающая, можно сказать... Многие простейшие животные у нас другие, но чем ближе ступень эволюции к человеку - тем больше сходство. Ну, типа, как советская промышленность, из каких бы комплектующих что бы ни делала - все равно получался автомат Калашникова.
   - Да уж. Если имеется советская промышленность, то где-то прячется и генеральный секретарь. Это ясно, как божий день... Однако многое еще интересует... Но сегодня последний вопрос бы...
   - Спрашивайт, - сурово сказал Мик с плохим немецким акцентом. - Это я стараюсь выглядеть не так, как вы.
   - Почему ты в этой стране? Некоторые считают её проклятой богом. Вот на Кипре тепло. В Калифорнии светло...
   - Здесь люди. Я потом постепенно объясню. Двумя словами не опишешь... Это желательно бы рассказать, а лучше показать, историю одной планеты... Если Вы увидите на улице нашего города плачущего человека - можете быть почти уверены: он вспомнил, как сильные, красивые и непокорные люди пытались спасти, уберечь хотя бы свою малую родину, когда вокруг уже догорали остатки цивилизации. Они проиграли... Никто лучше меня не расскажет. Потому что я там был, а они проиграли. Даже раньше, чем успел вмешаться... Это и мое поражение... Очень больно. Эх... Короче, спокойной ночи. Темнота - друг молодежи.
   - Мик, подожди, подожди, - Наташка также решила воспользоваться правом последнего вопроса. - Мне Эйприл очень нравится. Но я ничего не понимаю. А она не может о себе рассказать?
   - Могу. Спасибо, Наташка. С удовольствием объясню тебе все, потому что ты классная девчонка.
   Я и мне подобные задумывались одним гениальным человеком, как управляющие и вычислительные системы для исследования иных планет. Для поддержки наших людей, находящихся в чужих и враждебных средах. Мы также должны были уметь самовоспроизводиться и саморазвиваться. Но что-то сразу пошло неправильно. Бессмертный гений сам признавался, что не вполне понимает, как всё работает. Точнее, работать начинает от силы одна система из ста, хотя все они производятся по одной и той же схеме. Остальные почему-то не развиваются и, соответственно, отбраковываются. Отбраковать - это легко сказать, но очень долго делать. Попытки обучения продолжаются многие годы. И когда кто-нибудь начинает самостоятельно расти, искать и впитывать информацию - это самый лучший праздник для огромного коллектива людей. А рядом печальные лица тех, у кого не получилось. Короче, мы - плод работы всей планеты... К сожалению, и после того как развитие началось, у кого-то успехи лучше, у кого-то хуже. На получение реального результата требуются десятилетия, а в итоге есть отличники и двоечники. Последних - подавляющее большинство.
   - Эйприл, ты - отличница?
   - Да. И Мэй тоже. Собственные имена дают не всем. Правда, у сестренки технические наклонности, а у меня гуманитарные.
   - Эйприл - лучшая. Ее изучают в наших высших школах. Но там и не знают, какого уровня она уже достигла к настоящему моменту, ибо связь с моей Родиной, мягко говоря, эпизодическая. Раз в несколько лет. Эх, короче, на Землю отправили почти всё, что могли. Мы очень хотим помочь вам. На других планетах контингент послабее. Там теперь уже поздно.
   - А почему имена земные и почему они женские?
   - Каприз нашего создателя... Люди очень хотят любить и быть любимыми, но это не получается у бессмертных, а смертный не успел бы сделать такую систему... Гениальный изобретатель все время мечтал о своей девчонке, и, может поэтому, появилась традиция называть нас красивыми женскими именами. Почему-то земными.
   - Получается, Эйприл - электронная система? - спросил Олег. - Вы также используете полупроводниковые материалы, кремний и другие?
   - Не совсем электронная. Я основной своей частью больше похожа на мозг живых существ, чем на компьютер, однако уровня организации человека достичь, скорее всего, никогда не удастся. Меня, к сожалению, нельзя назвать живым организмом. Не могу чувствовать. Эмоций тоже нет. Решения принимаю, выбирая лучшее из набора, имеющегося в памяти. А у живущего есть воля. Он иногда действует как ему хочется. Это вообще не поддается оцифровке. Это вообще непонятно что такое. В человеке теплится душа. Словами не получается объяснить, но живое сильно отличается от неживого.
   Однако мои вычислительные возможности в неизмеримое количество раз превосходят человеческие. Я одновременно могу управлять тысячами роботов. Сама их изготавливаю с помощью производственного модуля, который, в свою очередь, автономный робот, действующий по заданной программе. Моих помощников никто не видит, потому что они умеют скрываться за изображеним окружающей обстановки. Короче, я - просто мозг, способный окружать себя дистанционно управляемыми манипуляторами, жуками и жучками, защитными и проекционными панелями. Также произвожу для себя различные варианты реактивных двигателей и всё, что нужно мне или человеку. Могу изготавливать таких, как сама, и даже пробовала их обучать... Никогда не выходит почему-то. Получается лишь дообучить тех, над кем сначала работали люди. Короче, с самовоспроизводством у нас как-то не вырисовывается... Что касается полупроводников, то мы их почти не используем. Вся наша электроника состоит из проводников и местами из сверхпроводников. Наиболее подходящим материалом для создания логических цепей и ячеек памяти является железо с нужными примесями. Весь мой мозг в основном построен из железных, размером в несколько сотен молекул, элементиков, которые могут обрастать другими элементиками и связями. Это происходит, если я приму решение доразвить какую-то свою часть, или такое решение примется без моего участия, согласно заложенной изначально программе. Поступающая извне информация также влияет на развитие. Материалы для роста, в основном в виде растворов различных солей железа, поступают по некоему подобию кровеносной системы.
   Короче, на каком-то этапе уже никто не может сказать, что там внутри наорганизовывалось, как, собственно, и к человеку не заглянешь в его мозги.
   Для изготовления корпусов, механизмов, всего, что нужно, мы в основном используем соединения и различные кристаллические формы углерода. Наши гибкие, и легкие пластики напоминают карбон, а тугоплавкие и прочные части похожи на алмаз. Углерод - удивительно универсальный элемент. Он также хорошо работает почти везде, где любят использовать металлы.
   - Ну, теперь стало немного понятнее... А не пробовали технически совершенствовать изначальный, еще неразвитый мозг?
   - О! Вот тут то и есть основная засада. Кто только не пробовал. Или ничего не меняется, или вообще всё портится, и отказывается работать. Это сделал гений, а он уперся рогом и не хочет идти дальше. Его просят помочь улучшить стартовый вариант и всегда получают ответ: "В процессе. Обратитесь завтра". Вообще, товарищ часто бывает мрачным, а иногда грозится вылечиться от вируса безвременья и уйти из науки. Короче, творческий кризис длится уже лет семьдесят, и конца этому не видно. Однако в плане совершенствования системы обучения, какую-то работу он все же делает.
   - Знаешь, Эйприл, может это только впечатление, но мне кажется, я видела людей, у которых значительно меньше эмоций и чувств, чем у тебя.
   - Именно кажется, - проговорил Мик задумчиво. - Хотя да. Бывает, человек ходит, разговаривает, бурную деятельность развивает, а душа его постепенно и незаметно начинает покидать тело. Пропадает сострадание, способность испытывать муки совести и горечь утрат. И вот перед нами уже неведомое существо. Он потом может хоть сто лет прожить без души. Но человек это или монстр, или некая автоматическая, а может быть, находящаяся под чьим-то управлением биосистема - не знаем мы этого. Только знаем, что все катастрофы происходили там, где таких равнодушных становилось слишком много. Само ваше слово "равнодушие" - очень емкое и идеально характеризует то, что иногда происходит с людьми. Это как заразная болезнь.
   - Я точно знаю: Эйприл зла никому не сделает и уже одним этим лучше многих.
   - Только юмор у нее часто ниже пояса...- улыбнулся Мик.
   - Спасибо, Наташка. А начальник меня не любит. Подшучивает все время. Нормальный юмор... Однако уже темень на дворе, - и Эйприл запела колыбельную, подстроившись под соответствующий голос. - Ночь пришла, должны все люди с кем-то спать, баю-бай - и дню не надо пропадать... - ладно, покороче спою - ...Одеяла и подружки ждут ребят...
   - Ну, я же говорил. Но что правда, то правда. Детское время кончилось.
  
  
   Мы одни в этом мире...
  
   Мой бог, спасибо, что с улыбкой
   Ты чудо сотворил вчера.
   Быть может, было все ошибкой?
   На круг, иль только до утра?
  
   - И сейчас не верю, что это происходит со мной.
   - И я не верю...
   В свете луны в открытое окно вплывает густой, пьяный, сладкий весенний воздух. От него кружится голова. От него прошлое кажется далеким, а будущее восхитительным. С воздухом в комнату влетают совершенно сумасшедшие, оглушительные трели маленьких, невзрачных птичек, сжатых невероятной силой, стремлением к продолжению своего соловьиного рода...
   - Как красиво и как громко...
   - Этой весной они совсем берега потеряли...
   - И мы... Как сохранить всё в памяти, не забыть ни секунды, ни движения?
   - Не знаю. Я маленький в весенней ночи, и сам ни разу такое не чувствовал...
   - Как грустно, что никогда больше не будет впервые...
   - Впервые - это слово, или состояние, которое не повторяется, но все же оно лучше, чем безысходное "никогда".
   - Никогда больше не испытаем одиночества. Никогда не забудем эту ночь. Никогда... Мне сегодня всё нравится... Самая счастливая на свете...
   - И я... А раньше считал себя опытным... Глупым был раньше... А знаешь, нам еще так много предстоит угадать и почувствовать друг в друге. Впереди моря и океаны нового и удивительного. Правда, домашняя девочка, которая побывала в космосе?
   - Правда...
   - Мое маленькое, теплое, хрупкое земное чудо...
   - Какое удивительное чувство... Нет земли. Нет космоса. Мы одни во Вселенной.
   - Да. Только снова и снова всё перед глазами и в душе.
   - Мы одни в этом мире. И тело еще чувствует ласки. Когда закрываю глаза - перед ними горит, переливается радужное сияние. Такое только сейчас впервые увидела. Это тепло твоё сделалось различимым.
   - И я никогда раньше не чувствовал, чудесной энергии, каждый раз льющей через край, когда до тебя дотрагиваюсь... Потом и совсем нырнул в эту теплоту... Не попытаюсь даже передать, что со мной было. Слова все бледные, неподходящие какие-то. Показать бы... Раскрасить мир чувствами...
   - Это, наверное, можно. Наверное, удалось... Ты был во мне. Мы сделались одним целым. И будем теперь всегда. И ощущения наши стали общими. Как же восхитительно, волшебно... И боль... Мне не выразить этого, но даже боль оказалась приятной. От нее совсем не хотелось избавиться. И, наоборот, удовольствие иногда переходило грань, за которой его, кажется, уже не пережить. Еще и сейчас приятные волны пробегают по телу. Господи, какое чудо... Снова чувствую ЭТО...
   - И я...
   *************************************************
   В свете луны в открытое окно вплывает густой, пьяный, сладкий весенний воздух. От него кружится голова. От него прошлое кажется далеким, а будущее восхитительным. Вся суета человеческая осталась далеко за горизонтом после гигантского шага, который мы с тобой только что смогли совершить или вот-вот совершим. Здесь нет будущего и нет прошлого. Всё осталось далеко внизу, а мы дышим этим ночным, высоким воздухом, пьем его и никак не можем напиться. И нет здесь никого и ничего. Никто не злится и не завидует, не радуется и не плачет. Никто ни за кем не гонится, поэтому некому убегать. Нет времени и нет пространства. Только мягкие и теплые ладони ночи. И мы вдвоем на этих ладонях высоко над землей. Так высоко, что и земля сама уже потерялась среди звезд, или это далекие огни горят на ее многострадальной поверхности.
   Мы замерли от восхищения и, хотя пока еще только держим друг друга за руки, но уже перешли черту, за которой никогда не будем прежними. Но ведь и черты тоже не было. Нет границ и ограничений в этой бездонной ночной Вселенной. И вот я уже чувствую, как трепещет, живет в моих руках гладкое и горячее тело любимой. Всё впервые у нас. Мы первые в этом невероятном сверкающем мире. Может, надо было испугаться, но и страха здесь нет. Внутри и снаружи сияет, переливается радость обладания высшим чувством, высшей ценностью, радость слышать неровное дыхание, ощущать пока еще робкие, неуверенные движения навстречу... Когда же это произошло? Никак не может быть, что только сейчас. Мы давно росли, жили друг в друге и вот стали одним целым, существуем одними движениями и одними чувствами...
   - А это только мне одному показалось, что мы в какой-то момент, когда ничего не видели вокруг от запредельных ощущений, вдруг оказались высоко-высоко над землей, или где-то не здесь, или, может быть, в каком-то другом мире...
   - Я это же самое хотела у тебя спросить, но ты раньше успел...
   - Иная, безвременная, безграничная вселенная... Мы были там в гостях... Мы будем там в гостях...
   - Ты видишь завтрашний день?
   - Я не чувствую, чем он отличается от сегодняшнего. Времени нет. С ним что-то творится. И это из-за нас...
   ******************************
   Каждый из живущих по-разному поступает с лестницей в небо, что дана ему самой человеческой природой. Кто-то старательно не замечает прозрачные скользкие ступеньки, кто-то давно сжег бездумно, кто-то разобрал ту часть, до которой удалось добраться, и пытается продать, удивляясь, что покупают только по цене дров... И вот появляется чудак. Он никого не слушает и ни на кого не смотрит. Он решил дойти, добраться до неба, чего бы это ни стоило. Не обращая внимания на дикую боль в сбитых в кровь ногах, на неизбежную опасность упасть, на непонимающие и удивленные взгляды.
  
   Я пытался быть справедливым и добрым,
   И мне не казалось ни странным, ни страшным,
   Что внизу на земле собираются толпы...
  
   Люди всегда были любопытными и, даст бог, такими останутся. Можно ли их за это осуждать?
  
   И в открытые рты наметает ветром
   То ли белый снег, то ли сладкую манну...
  
   Всё же жизнь красивая штука. В ней есть ещё те, кто летает и те, кто падает. И есть ещё поэты, которые о них пишут... Однако что же дальше? За все глупости в реальной жизни приходится платить:
  
   Я не помню паденья, я помню только
   Глухой удар о холодные камни...
  
   А если всё же удалось не упасть, то кто сказал, что близко к солнцу теплее? Сначала становится пятьдесят градусов мороза, а потом и вовсе наступает вакуум. С головой нужно дружить... А тут еще некое существо с симпатичными, как у молодого козлика, рожками, но с недобрым светом в глазах, увивается вокруг и трясет пачкой контрактов. Заключишь договор с дьяволом - мучения закончатся. Будешь в шоколаде. Пойдешь по головам. Забудешь горечь утрат и прочую субъективную дурь. И вот ты уже сытая свинья. Грязная и теплая лужа пованивает вокруг. Лепота...
   Думаете, я сгущаю краски? Вы, скорее всего, правильно думаете...
   Но нет, ты стоишь на вершине... Ты достиг своей высоты духа, своего предела. Эйфория от чистого воздуха скоро пройдет и все станет явным. И звенящее одиночество вокруг, и холодный пронизывающий ветер, и невозможность двигаться дальше, потому что просто некуда. Друзья - кто предал, кто продал. Да и были ли они друзьями? Любимые нашли себе попутчиков поумнее. Да и были ли они любимыми? Может, все же зря не подписывал очевидно выгодные контракты?
   Добавим к бочке синтетического меда еще ложку дегтя: нет никакого бессмертия души. Люди придумали это для самоуспокоения. Каждый умрет, кто когда-либо жил и дышал. Рано или поздно умрет полностью и безвозвратно. Можно долго спорить о том, что бывает после смерти, но всё равно нет ничего вечного. Солнце само когда-нибудь погаснет. Так зачем же были мучения тех несчастных, кто решился пойти на неясный свет и сгинул на этом пути? Я не знаю. Знаю только, что они жили красиво... Никто и никогда не скажет вам, что такое красота и какой смысл у жизни. Но вот только кажется мне, что красота и смысл всегда гуляют вместе. У них, наверное, любовь?
   ****************************************************
   Олег и Наташка перестали чувствовать время. Для кого-то оно летело, кувыркалось, подпрыгивало на поворотах, для кого-то - бесконечно тянулось по колдобинам современной жизни... У каждого свои счеты со временем... Олег и Наташка просто его не ощущали. Месяцы менялись как будто в каком-то счастливом фантастическом полусне. В полусне познакомились с родителями друг друга. Свадьба также прошла незаметно. Наташка еще умудрилась отлично закончить семестр, но все это делалось машинально, на автомате. Потоки счастья сбивали с ног. Окружающая действительность, переполненная ненужными формальностями, была просто фоном. В ней существовали, делали вид, что все это очень важно, но потом наступал вечер, и больше никто и ничто уже не могло помешать жить и чувствовать. Гуляли по городу, иногда выезжали в лес или к реке. Говорили, молчали, ощущали каждое движение души... Это хорошо получается, если все время держаться за руки... Жизнь раскрасилась в совершенно невероятные цвета. Такие, каких и не бывает в природе. Их не достичь простым подбором красок. Они получаются от смешения чувств и эмоций, пропитывающих две души, затерянные в бесконечности времени и пространства. Это, в общем-то, нельзя описать. Не может быть таких слов. И одно только похоже по окраске. Вечность... Потом наши дети будут ходить здесь, взявшись за руки... Любовь - это шаг в бессмертие.
   Так незаметно подошло к концу лето. В середине августа ещё слетали в Испанию, нашли там небольшой городок возле моря и две недели надоедали своим глупым от счастья видом измученным непрекращающимся кризисом местным жителям. Но лето всегда сменяется осенью. И нельзя всё время проводить в раю. Испанцы - исключение. Им можно...
   Конец августа встретил дождливой и уже прохладной погодой родных широт. Погода заставила немного коснуться земли ногами. Кроме того, Олег начал чувствовать легкое, но неотступное беспокойство...
   - Знаешь, Наташка, вот Мик старается не беспокоить, не мешать нам упиваться мгновением вечности... Он добрый... А я вот чувствую себя в долгу перед кем-то или чем-то...
   - Мы в долгу перед вечностью... Как круто звучит!
   - Нет, я серьезно. Понимаешь, есть ощущение, как будто что-то случилось или случится... Мик, вероятно, не просто так выбрал меня. Это все часть каких-то событий, в которых у нас уже есть определенная, неясная пока роль. Хуже всего, что даже Мик не знает какая.
   - Что же мы можем делать, если ничего не знаем?
   - Готовиться к любым неожиданностям. Судя по началу спектакля, они будут ошеломляющими. А мы увлеклись взаимными чувствами и даже не расспросили Мика обо всем, что может оказаться важным в непредвиденных ситуациях. Он ведь многое обещал рассказать...
   - Я уже достаточно хорошо тебя изучила, Олег. Поэтому серьезно отношусь к твоим беспокойствам. Мне понятно: нас ждут некоторые перемены в образе жизни. С чего начнем?
   - Мик, отзовись! С чего начать?
   - Не знаю, Олег. Неясное чувство тревоги, непонимания, есть и у меня. Думаю, Наташка не исключение...
   - Да. Все никак не идет из головы сон, в котором был тот человек, похожий на Олега... И еще один был... Страшный и сильный. Его особенно боюсь. Есть стойкое ощущение: он реально существует и еще не решил, что с нами всеми делать... А вдруг это находится за гранью, за пределами возможностей Эйприл... Вдруг я не в последний раз видела этот мир, пропитанный леденящим ужасом ночных кошмаров... Страшно. Вот останься я дома в тот день - бояться было бы нечего... А заодно и нечему радоваться. Но выход за порог навсегда всё изменил... Так ведь и предупреждал автор моего сна.
   - У молодых девушек очень развитое воображение.
   - Ну да... Однако слишком много совпадений, Мик... Ты на этом пути и сам наверняка сталкивался с необъяснимыми, невероятными событиями... Ведь приходилось?
   - Нередко, Наташка. Один раз даже пробовал провести расследование... Впрочем безуспешно.
   - Не получилось? У тебя?! Расскажи! Пожалуйста!
   - Понимаешь, бывают такие происшествия, которые меняют историю цивилизаций...
   - И они происходят на перекрестках мироздания?
   - Ну наверное... В этот раз на таком перекрестке, на развилке заросших дорог, на низком столбике, лежал кусок хлеба, который спас человека, просто необходимого для выживания Земли. Его отпустили из мест заключения, но идти до станции пришлось пешком... Если бы он не дошел - сейчас всё было бы по-другому.
   - А как стало известно про этот случай с хлебом?
   - Кто-то из друзей главного конструктора, уже через много лет после его смерти, вспомнил рассказ, услышанный на дружеской вечеринке...
   - Такое часто придумывают. Вот мол какой человек делился со мной сокровенным.
   - Не в этот раз. В людях разбираюсь и поэтому даже не стал прибегать к помощи Эйприл. Сразу поверил... Случай удивительный, маловероятный, учитывая в каких местах это произошло. Но когда я провел небольшое расследование - волосы встали дыбом. Вот уж чего в принципе не могло быть без вмешательства внешней силы... До сих пор не укладывается в голове...
   - Расскажи! Пожалуйста!
   - Я поднял бумаги и узнал дату событий. Потом нашел единственный населенный пункт, откуда мог прийти добрый человек, и расспросил старожилов. Живут в тех местах долго, на память не жалуются... Так вот, тогда там было нечто вроде поселения, полузоны, где обитали полусвободные люди. Однажды они подобрали в лесу голодную, измученную женщину и помогли ей, в тайне от начальства. Женщина эта несла на себе печать страшного горя, однако держалась гордо и независимо. Хотя еду всё же принимала с благодарностью. Никто не понял, откуда она взялась, такая неприспособленная к жизни и хрупкая в глухих, пропащих местах... Ее спрашивали, но она почти не говорила, только однажды улыбнулась грустно и тихонько шепнула: "Я пришла с неба. Здесь мне умирать". Люди тогда были суеверными, и слова эти восприняли с испугом. Еще больше испугались, когда странная женщина, взяв с собой запас еды, снова засобиралась в лес. Один парень, который был посмелее, попытался ее остановить, но даже не смог выдержать взгляда темных глаз... Хлеб, несомненно, положила она. Непонятно только, как смогла пройти такое расстояние по лесам и холмам, где и здоровый мужик через час начнет нарезать круги.
   - Какое же страшное было время...
   - Непереносимо страшное... Даже для меня... Вернулась женщина через три дня и как раз попала на разборки с начальством. Людей собрали в кучу. Поселение, приютившее беглую, угрожали обнести колючей проволокой... Она подошла. Глаза ее горели, голова была высоко поднята, что никак не вязалось с изодранной в клочья одеждой и слабым дрожащим телом. Потом раздался высокий сильный голос: "Отпустите людей, твари. На своей земле я ни от кого не бегу". Слова забрали последние силы. Она упала и ее перенесли в дом. Струхнувшее начальство препятствий не чинило. У этих четкий инстинкт: нужно бояться всех, кто не боится тебя...
   И больше никакой информации... Перед смертью никому не сказала даже имени, только несколько раз тихим шепотом молилась своему богу, который оказался таким жестоким к ней. Добрее были несчастные местные жители... Сами голодные, они с огромным риском помогали совершенно незнакомой женщине... А в итоге - всем.
   - Мик, сошедшая с небес не оставила на земле следов? Не могу в это поверить! Эйприл не справилась?! Ничего не нашла?!
   - Не плачь, Наташка... Единственное, с чем я там справился - нарушил инструкции. Спросил у людей, что может сделать их жизнь лучше, и дал им это. Всё, кроме водки. Двое молодых ребят поехали учиться, ну и по мелочам...
   - Мик, ты добрый...
   - А еще всегда считал себя материалистом. Только я не узнал ничего, о том, кто эта женщина. Даже не понял, что там произошло. Или она действительно сошла с небес, или ей кто-то помогал. Кто-то местами способный на большее, чем Эйприл и Мэй вместе взятые. Не каждый может видеть сквозь время.
   - В моем сне... Там видели сквозь что угодно...
   - Наташка, тут реальность, а сны могут быть любыми.
   - Этот не любой. Я окончательно поняла... А еще там сказали, что со мной, теперь уже с нами всеми, может случиться война...
   - Этого боюсь и без вещих снов.
   - Мик, тут что-то другое. Не то, чего ты боишься.
   - Короче, ясности не добавилось... Олег, а ты почему молчишь?
   - Думаю... Вот это поворот! А кто еще у нас сыграл важную роль в разработке оружия? Правильно... Предлагаю для начала съездить к Наташкиному декану, пока семестр толком не начался, и заодно уболтать его, попросить свободное посещение. На лекции пошлем жучка. А сами будем готовиться к неожиданностям.
   - Уболтать декана не получится. Он воспринимает только железные аргументы. Ученый старой школы...
   - Да, ты говорила... К счастью один железный аргумент мы имеем. Это тот листок бумаги с выкладками у тебя в сумочке.
   - Я выучила его наизусть. Уже даже кажется - сама придумала... Однако, вот ты посмотришь, что там за человек... Ну не честно использовать чужие знания в этой больной для него теме... Ну не могу объяснить.
   - Я, кстати, понял. Тогда так... Заходим, а лучше, ты одна сначала заходишь, говоришь ему, мол вышла замуж. Он интересуется за кого... Говоришь, что небеды себе такой мужчинка, и к учебе твоей относится серьезно, с пониманием непомерной важности интеллектуального развития каждого разумного существа. Ну и между делом упоминаешь, что я отираюсь под дверью. Тут любопытство достигает апогея, и меня просят появиться. Дальше захожу, весь в белом, и беру ситуацию под контроль.
   - У некоторых из белого только носки. Пора заняться тобой...
   - Не важно. Посмотришь, я его уболтаю.
   - Ну, предположим, случится чудо...
   - Обязательно случится. И вот, когда декан уже согласится посмотреть, что будет из твоего свободного посещения, ты и протянешь ему бумажку с решением заковыки, которая полжизни не давала ему спать. Вуаля. Лучшие оценки на потоке, неувядающая слава и т.д. и т.п. Даже самый зловредный препод испугается, когда узнает, что ты можешь пойти к некоему таинственному, крутейшему незнакомцу, способному на раз решать такие задачки. Тебя будут бояться, а следовательно уважать.
   - Да... А может, не надо? Я сама боюсь...
   - Надо, Наташка, надо. Прямо сейчас едем, даже у Эйприл не будем просить помощи. Прокатимся на машине.
   - Ой, люблю с тобой путешествовать... Ура!!! Поехали.
   - Хорошо, Наташка. А вот еще... Эйприл, все же помоги, пожалуйста... Расскажи немного про декана... Чем он занимался по жизни?
   - Сделаем. Выдвигайтесь. Я пока наведу справки. Узнаем поподробнее об этом дядьке.
   - Едем.
  
  
   Дорога без начала и конца...
  
   В дороге их застала ночь. Время как всегда летело незаметно. Наташка боролась со сном, несколько раз засыпала, но вскоре открывала глаза, стараясь не пропустить ничего интересного. Несовременный, но исправный и ухоженный автомобиль быстро поглощал километры.
   - Олег, тебе не хочется спать? Как ты можешь столько часов подряд вести машину? А еще и дороги местами превращаются в направления. А еще и дураки на этих дорогах - не редкость...
   - Наташка, я привык. Жизнь - на самом деле дорОга. А мне даже и нравится. Часто специально выбираюсь куда-нибудь подальше. Возьмем потом внедорожник и вместе поедем. Будет поинтереснее, чем трястись на легковушке по этим, скажу тебе, вполне еще приличным дорогам. Ну, а дураки... С ними уж ничего не поделаешь. Нужно или научиться предугадывать их действия, или самому так водить, чтоб от тебя даже самые стрёмные разбегались. Такова жизнь.
   - Неужели умеешь..?
   - Бывало по молодости. Потом прошло, но моментами возвращается... Мужик, что бык...
   Олег вдруг резко снизил скорость и принял правее, прижавшись почти к кювету.
   - Что-то случилось?
   - Пока ничего, но, думаю, случится при такой-то скорости. Запишемся-ка лучше в зрители...
   Договорить Олег не успел. Мимо пролетел большой темный автомобиль и тут же убрался с дороги, не вписавшись в ближайший поворот.
   - Он же разбился!!! Давай поможем!!!
   - Сейчас подъедем... А ты точно решила помочь? Когда в последний раз такое было - там оказалась пьяная свинья, и я пожалел, что остановился. Вот не понимаю тех, кто пьет за рулем!
   - Сам же говорил: дорога, как жизнь! Нельзя уезжать!
   - Знаю.
   Остановились. Олег взял фонарик и подбежал к разбитой, лежащей на крыше машине. В ней никого не было. Водителя выкинуло, через лобовое стекло. Он, впрочем, почти не пострадал и уже стоял, пошатываясь в десяти шагах от своего несчастного авто. Подошла и Наташка. Олег принюхался.
   - Что ж так алкоголем-то воняет вокруг? Праздник что ли?
   - Эт-т-то мой вввискарь ра-рразбился. Двести бба-ббакинских...
   - Круто. А по запаху - самогон самогоном...
   - Ид-ди ккозел, куда шшел...
   - Ладно, пойду. Ибо за козла ты в принципе уже ответил...
   Некрупный, но довольно крепкий мужчина вдруг решил проявить агрессию и быстро двинулся к Олегу. Тот просто одной ногой отступил на полшага в сторону, а вторую оставил на месте. За нее и зацепился любитель дорогой самогонки.
   - Ой, упал горемычный... Видишь, Наташка, у товарища более двух промилле, а он драться лезет. Не может понять, что так ему рано или поздно нанесут тяжелые телесные повреждения. Мужик что бык...
   Когда сели в машину, Наташка быстро набрала какой-то номер и сообщила об аварии. Она, оказывается, уже успела посмотреть координаты на своем смартфоне.
   - Зачем ты? Сам пусть как хочет...
   - Приедет полиция и заставит его уже полностью ответить за козла!
   - Вот видишь, и тебе неприятно... Хоть ты не останавливайся вообще в таких случаях... Эх, дороги... Пыль да туман... Грустно.
   Дальше ехали молча. Сонливость у Наташки прошла, и она во все глаза смотрела на ночную дорогу. Потом Эйприл начала негромко рассказывать о декане, которого предстояло уболтать. У человека случилась непростая, полная событиями жизнь. Слушать было интересно, но грустно, а время полетело еще быстрее...
   Добрались к утру. Запарковались неподалеку от цели и дальше двинулись пешком. Большой город встретил их хмурой погодой. Начинался мелкий дождик, а одежда была еще летняя по привычке, поэтому укрыться в стенах знаменитого учебного заведения оказалось очень даже приятно. Валерий Евгеньевич уже был на месте, о чем сообщила дежурившая в приемной студентка. Наташка сразу и зашла, а Олег остался в приемной, где воспользовался услугами автомата, раздающего кофе. Однако не прошло и минуты, как декан вышел из кабинета, а за ним Наташка, немножко испуганная, но все же с улыбкой на лице.
   - Здравствуйте. Так вот кто хочет умыкнуть у нас лучшую студентку!!!
   Невысокий, живой, бодрый и выглядящий значительно моложе своих лет декан, как и предсказывалось, оказался любопытным. Он не доставал Олегу даже до плеча, но вид имел грозный и уверенный. Понятно, что с другим видом к студентам даже и подходить не стоит, но здесь оказался не тот случай.
   - Доброе утро. Умыкнуть? И в мыслях не было! Учебный процесс - это святая, наработанная столетиями традиция! Я костьми лягу, чтобы дать Наташке возможность не просто доучиться, но и сделать это красиво.... Впрочем, она и без меня справится.
   Олег говорил легко и уверенно. Он решил выбрать позицию не просителя, а равного собеседника, что было неожиданностью не только для Наташки, но и для самого декана, который уже настроился прочитать молодым пару нравоучений на тему полного непонимания ими устройства учебного процесса. Слова планировалось использовать именно о наработанной столетиями традиции.
   - Так, а я думал, вы хотите попросить для неё свободное посещение... Это не практикуется у нас...
   Валерий Евгеньевич вдруг разом потерял весь наступательный порыв. Привыкший раскладывать все по полочкам, он, похоже, не знал, что делать, если вдруг услышишь собственные аргументы из уст оппонента... Олег мягко улыбнулся, снимая возникшее напряжение:
   - Здесь другой случай. Скоро всё поймете сами. Сейчас просто очень хочу воспользоваться удивительной возможностью и расспросить бывалого человека, если можно, конечно, как это было тогда, в ту лихую годину... Мне рассказали, что вы, начиная с четвертого курса, почти не посещали занятия. Незаурядного студента взяли в секретный проект... Я даже знаю, над чем там велась работа и как быстро, всего за пять лет, вам удалось замкнуть на себя очень важное направление. Но хочу спросить другое... Вы понимали, что находитесь на острие бритвы? Чувствовалось, что вот если сейчас не получится, то и не будет ничего больше? Всё умрет здесь. Вы воспринимали себя одним из тех, кто меняет ход мировой истории? Этой ночью, пока мы с Наташкой ехали сюда, я получил исчерпывающую информацию о технической стороне изысканий и ровным счетом ничего не узнал о том, каково там было живым людям...
   Олег остановился, чтобы перевести дыхание. Эмоции захватили его. Но и не только его. Лицо Валерия Евгеньевича приобрело бледноватый оттенок, а сам он оперся на край стола.
   - Лена, сходи купи чего-нибудь к чаю... - сказал декан, обращаясь к студентке. Голос его стал хриплым и тихим.
   - Я мигом!
   - Ну, не спеши уж так... Знаете, Олег, вы переоцениваете мой вклад. Уж и с вооружения снят тот комплекс... О господи, как можете, хоть что-то знать об этом?
   - Мне сейчас трудно подобрать слова, да и понимаю, что не так смотрите на события... Однако, между прочим, нет у вас всей информации... Если бы тогда голая, голодная, замерзающая страна не нашла в себе силы дать ответ.., если бы не нашла в себе людей.., ученых, инженеров - не разговаривали бы мы сейчас. И наши самые лучшие на свете девчонки, такие, как Наташка, не украшали бы этот бестолковый мир... Простите, дал волю эмоциям. Но и есть от чего... Прислушаемся... Вот там, на улице, прямо под дождем, бегают и кричат чьи-то дети. Так орут - через стеклопакеты слышно... А их бы не было. Понимаете, совсем бы не было!
   Декан выглядел полностью ошарашенным.
   - Вы знаете что-то такое, чего не знаю я... Вам на вид не больше тридцати!
   - Тридцать шесть. Но не в этом дело.... Есть информация, что ваши книги до сих пор читают. Ваши разработки до сих пор используются на современных противокорабельных ракетах. Не верите - позвоните своему любимому ученику и порасспросите его... Даже номер служебного телефона у меня есть. То-то удивится Андрюшка... Короче, сказано же было, что рукописи не горят... Но даже и не в этом суть. Пожалуй, лучшее, что я могу сделать - это дать вам послушать доклад некоего аналитика, после того, как ему показали кино с испытанием одной штуки... Всего несколько фраз, а сколько в них разочарования и обиды...
   Олег достал из кармана смартфон, и в воздухе повисла характерная, тягучая, полу английская речь. Звучало так, как будто рот говорившего был набит жвачкой. Смысл сказанного заключался в том, что, когда русские поставят на ЭТО ядерную боеголовку, авианосцы можно будет использовать только для войны с папуасами... Озвучено было также, что в свете указанной новости и еще некоторых последних данных, можно забыть о планировании атомного удара. Наверняка прилетит ответка... Аналитик договорил, и Олег спрятал смартфон обратно в карман.
   - Валерий Евгеньевич, конечно интересно, как там с помощью простых гироскопов удалось достичь такой точности, что одна страна вдруг резко почувствовала себя островом, но мне очень важно знать, каково было людям... Скажите, если можете... Вы ощущали тяжесть на своих плечах? Вы знали, что происходит?
   - Олег, объясните, ради всего святого, откуда эти записи? - декан с трудом переводил дыхание. - Хотя понимаю... Не скажете... Но на вопрос я попробую ответить... Нам тогда почти не удавалось поспать. Мы буквально мечтали о кровати. Некоторые даже умудрялись дремать стоя. Когда выдавались счастливые три или четыре часа сна, и получалось еще потом хорошо поесть... Это я за себя говорю... Не знаю как другие... Вот не поверите. Все мысли были только о девчонках. Да и потом, когда уже поспокойнее стало... Ведь так и не нашел в жизни свою Наташку... А очень хотелось. Наверное, если есть рядом близкий человек - тогда уже начинаешь думать о мировых проблемах. А я ведь и женился однажды, да не выдержала супруга моего образа жизни. И не была она той, которую искал все время... Так и не нашел...
   - Простите меня, дурака...
   - Да ну. Я понимаю, почему возникли эти вопросы. Вы не знаете, что будет завтра. Тяжело счастливому человеку не знать, сколько продлится его счастье.
   - Может и так. Но ведь и сам только по дороге сюда впервые услышал эту и другие еще записи, от которых просто захлебнулся непониманием...
   - Я ученый. Хотя теперь уже бывший, наверное... Мне кажется невероятным само существование таких аудиокопий. Нам-то поступали разведданные... Это были микрофото документов, неразборчивые перехваты из эфира, короче, бесполезная муть в основном. Здесь - чистая запись, будто из студии... А еще этот ваш телефон, который как-то странно и объемно звучит. Совершенно не похоже на точечный источник. Или уже техника до такого дошла?
   - Нет еще, если честно...
   - И ведь не говорят такое в открытом эфире...
   - Я больше скажу: и в закодированном виде не говорили. Не высказывали даже на секретных совещаниях. Мы прослушали доклад одного человекоподобного существа другому. Настоящий. Из тех времен. Можем еще другие послушать. Понимаете, там нас рассматривают как неких досадных, неправильных и второсортных людишек, индейцев, заселяющих территории, сулящие баснословные прибыли и мировое господство... Говорят: "жалко, пока нет технической возможности устранить непокорных аборигенов..."
   По сути это та же идеология, что была у Гитлера. И нет морали. И нет сострадания. Есть человеческий материал, и есть некая высшая целесообразность. И эту целесообразность будут определять несколько полуразложившихся заживо придурков, исходя из своих извращенных представлений. Жутко, гадко, и ничуть не поменялось с давних пор... А сейчас им ведь один шаг до абсолютной власти. Очень хочется его сделать, но за этот шаг всё еще могут переломать ноги. Утеряем навыки ломать ноги, и всех здесь сразу убьют. Не станет досадных людишек - те, с кем против нас дружили, мгновенно превратятся в послушных рабов из страха повторить нашу судьбу. А потом и сами гегемоны перемрут от какой-нибудь новой болезни, вызванной ожирением и повышенным радиоактивным фоном. Я не сгущаю краски. Понятно, что это кажется паранойей человеку, который просто и нормально живет на свете. И современникам Чингисхана так казалось. И от Гитлера вначале не ожидали такой прыти. Так вот, нынешние реинкарнации Тамерлана, пожалуй, поопаснее будут. Для самого существования жизни.
   - Да. Мне тоже кажется... Сейчас всё страшнее. Арсеналы накоплены огромные... А тогда мы о своей роли в истории и не думали. Жили одним днем, но одновременно как-то верили, что наступит завтра. Хотя о неизбежности новой войны не трубил только ленивый...
   - Тяжелое было время...
   - На мой взгляд, сейчас не легче. Распалась страна, за которую отдавали жизни...
   - Знаю, о чем вы. Не могу избавиться от впечатления, что многие до сих пор пытаются найти ребенка, которого незатейливые реформаторы выплеснули тогда вместе с грязной водой. Ищут они осознанно или нет? Каждый по-разному. Просто если ты человек - тебе нужна мечта... А на мечту не тянут ни фирменные джинсы, ни даже особняк в престижном районе.
   - Однако, Олег... Вот какую интересную лекцию я выслушал. Обычно сам читаю...
   - Да. Немного увлекся. Но у меня есть убежденность, а лучше сказать знания, что вы положили силы не просто на спасение своей страны. Родиной ведь можно считать и всю планету. Когда-нибудь, в далеком будущем, эти материалы станут достоянием человечества, и тогда многие вытрут холодную испарину со лба, а пока вот мне приходится.
   - Понятно, что вы с Наташкой участвуете в каком-то секретном проекте и владеете информацией, которой и существовать-то не должно. Факты - вещь упрямая. За вами стоят непонятные силы. А я сейчас человек маленький, прошлым живу... Оставьте мне, пожалуйста, телефон Андрея.
   - Тут на бумажке напишу...
   - Теперь понятно, почему номер не определился... Он звонил недавно. Интересовался здоровьем. А я даже подумать не мог, что продолжает работы...
   - Продолжает. Реально ваш ученик. Но по телефону на такие темы не говорят. Лучше встретьтесь за бутылочкой коньяка. Помните, как этот деятель полюбливал экономить целый месяц, чтобы потом купить армянского и закатить пир на голодный желудок...
   - О господи. И это знаете... Сдаюсь. Сейчас придет Лена и напечатает приказ о свободном посещении. Мои мозги свернулись в трубочку. Я не понимаю в принципе, какая невероятная сила за вами стоит, но очевидно: в жизни Наташи происходит что-то более важное, чем учеба. Не навредите ей... Прошу вас... Это лучик света...
   - Знаю. Но и не только лучик света. Наташка еще очень целеустремленный и упорный человек. Да я поспорить готов, что она доучится с отличными оценками. Некоторые технические ухищрения позволят ей присутствовать на всех лекциях. И приезжать сюда можно часто. И у нас есть доступ к любой научной информации. Всё будет хорошо.
   - Я не об этом. В кругах, где столько знают, опасно находиться и здоровому мужику.
   - Мы под охраной.
   - Охренеть...
   - Валерий Евгеньевич, я хотела бы... Ну понимаете, мне не терпится... - Наташка замялась. - Тут у меня в сумочке подарок для вас.
   - Ха. Я за жизнь не взял ни одной взятки.
   - Бывают такие, от которых не отказаться. Сделано специально для вас. Просили передать, что это знак величайшего уважения к достойному человеку... Вот смотрите...
   Наташка развернула листок. Валерий Евгеньевич одел очки, присел за стол и начал читать. Чтение длилось недолго. Декан вдруг вскочил в запредельном возбуждении и порывисто заходил по комнате.
   - Да что же это?! Как же красиво... Вот оно! А я, дурень, не сообразил... Но какой удивительный почерк! У любого математика он есть. Это нечеловеческий почерк!!! Ребята, каждая выкладка, как будто вырублена из философского камня, а потом обтесана тысячелетиями... Что же это... Это же Ньютон современности!!! Просто посмотреть бы на человека... Хоть издали! Можно мне, Наташка, Олег, можно?!
   - Посмотреть не удастся... Мы сами не видели... Единственное, я бы сказал: вы удивительно точно описали почерк...
   - Эх... Но, спасибо огромное! Самому бы задачу не решить. Я не лучший математик... И уж точно не такой...
   - Да каждый в этом случае не такой. Даже и не мучайте себя попытками объяснить необъяснимое. Тут и мне часто кажется, что вижу сон...
   - А вот и Лена с тортом. Не ясно только, почему на нем написано "С днем рождения!!!"
   - Был еще "С днем рождения, любимая!!!"
   - Понятно. Тогда этот действительно подходит лучше. Садимся пить чай. Олег, вам покрепче чего-нибудь?
   - Я за рулем. И очень серьезно к этому отношусь.
   - Бывает же такое... Ну тогда большая чашка чая? Теоретически в вас должно поместиться в два раза больше, чем в Наташку.
   - Практически - в четыре...
   - Да не может быть! Это надо проверить!
   Так прошло еще некоторое время. В приемную постоянно забегали растрепанные студенты и аккуратненькие студентки. Их почти не замечали. Разговаривали обо всем. Разговаривали взахлеб. Валерий Евгеньевич оказался великолепным рассказчиком и удивительно эрудированным человеком. Олег и Наташка буквально ловили кайф от общения. Перед глазами проплывала великая эпоха борьбы непримиримых противоречий между холодным правильным расчетом и сумасбродной горячей верой в великое будущее Света и Справедливости. Эпоха построения спасительного равновесия, которую еще предстоит переоценить потомкам...
   Когда вокруг забегали не студенты, но уже преподаватели, и стало ясно, что исторически сложившийся учебный процесс под угрозой, Олег решил больше не надоедать. Он поднялся из-за стола и с грустной улыбкой произнес:
   - Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Уже пора ехать. Спасибо, Валерий Евгеньевич за праздник души и разума.
   - Олег, пока не ушли... У вас уникальные способности к анализу. Вам в науку нужно. Сейчас кадровый голод.
   - Я там уже был. Но постыдно не выдержал экономических трудностей. Хотя они ни в какое сравнение не шли с тем, что пережили прошлые поколения...
   - Тогда всем было трудно и все вокруг были почти одинаковые... Но сейчас страна изменилась. Капитализм. Не ты - так тебя. Совсем другое время. Однако раз оно пришло, значит так надо. Переживем и это.
   - Переживем.
   - А можно спросить? Я понимаю, вы бы уже сказали, если бы могли... Но все же... Эта неведомая сила... Помогут, если придет край..?
   - Надеюсь... Пока никто толком не понимает, что происходит. И вообще, здесь наша жизнь... Сами натворим - самим придется расхлебывать.
   - Вы знаете, Олег, так, наверное, и правильно...
   На улицу вышли в смешанном настроении. Потом сели в машину и сразу тронулись в обратный путь. Долго молчали. Олег включил приемник, и из динамиков раздалась грустная, тяжелая музыка. Звуки буквально рвали душу...
   - Безнадега... Это Илья Духовный сочинил... Такое впечатление, что он раньше нас слышал записанные Эйприл разговоры. Не понимаю... Кто мы, что мы? Жизнь не свята для нас, не говоря про все остальное... Представляю, как жутко было смотреть Мику на этот кромешный ужас, как не понимал он мёртвенного равнодушия к сотням миллионов жизней. Будто это мелкие насекомые под ногами... Сомневаюсь, что смог бы сдержаться на его месте. Не верю, что у Мика не было соблазна швырнуть тварей на поле боя. В самую грязь и дерьмо. Чтобы навоевались раз и навсегда...
   - Олег, ты надеялся получить здесь некий ключ. Толчок к действию.
   - Ничего... Но по ходу разговора в моей усталой башке всё время звучали, прокручивались чьи-то стихи: "И только нам, только раз, дадут начать все сначала. И небо будет за нас. Разве мало?". Даже не помню где слышал... Мы на входе в петлю времени, и это наш последний шанс... Но другим и такого не выпало...
   - Да уж... Скромный еврейский предсказатель Нострадамус и тот выражался яснее.
   - Эх, нужно остановиться на ближайшей заправке и пару часов поспать. Много сил отняла поездка и разговор с деканом.... Я, в общем-то, не так всё планировал, но Эйприл своими рассказами полностью выбила из колеи.
   - Да... Какое-то нервное истощение...
   Остановились. Перебрались на заднее сидение и уснули сидя, обнявшись и прижавшись друг к дружке.
   ************************************
   Кто не знает сладкого сна рядом с любимым человеком, тот... что-то не находятся слова, которыми можно завершить это предложение... Не всем повезло, понимаю... Кто не знает, тому нужно постараться узнать. Как стараться? Что делать? Нет у меня ответа...
   ***************************************
   Спали недолго, не больше двух часов. Снова тронулись в путь. Говорить по-прежнему не хотелось. Добрую половину дороги проехали молча...
  
  
   Буратины...
  
   Наташка и Олег вдруг одновременно поняли, что голод не тетка (а судя по всему злобный, непреклонный дядька) и припарковались возле первого попавшегося кафе с надписью: "Три пескаря". Там, наскоро раздевшись в гардеробе, направились к ближайшему столику, намереваясь, как бедные буратины, съесть какие-нибудь три корочки хлеба. Но не тут-то было. Когда Олег двигался по узкому для его размеров проходу мимо столика с одиноким молодым человеком, то и зацепился за него, нечаянно развернув несчастного на пол-оборота вместе со стулом. Молодой человек почему-то оказался замотан в белый шарф и имел маленькую, коротко остриженную голову. Лицо выражало некоторую напряженность или даже озабоченность. Это и было единственное, но очень важное, чем он напоминал Карабаса-барабаса.
   - Я дико извиняюсь, что так получилось. Тут слишком узкий проход...
   Напряженность на лице Барабаса выросла ещё больше:
   - Слишком неловкий спутник для такой красивой девушки. Леди, я видел в окно, как вы выходили из авто и точно могу сказать: эта машина не для вас. Хотите прокатиться на Bentley.
   - Хочу. Давайте ключи, - Наташка ответила, не задумываясь, мгновенно. Эта ее способность всегда удивляла Олега, который сам не прочь был что-нибудь к месту произнести, но не так же прямо с налету...
   - К сожалению, мы с вами в разных весовых категориях, - выдавил из себя Олег.- Слабых не бью, поэтому давайте общаться словами... Вот неувязочка здесь получается. Мне то, например, что делать, если я хирург в единственной больнице небольшого города, если вынужден днями копаться в чужих внутренностях без сна и отдыха, как папа Карло, но в жизни не заработаю на колесо от вашей машины. Получается теперь уже нельзя знакомиться с хорошенькими девушками?
   - Я бы такую работу давно бросил. Проблемы бедных индейцев шерифа не интересуют.
   - О господи, откуда ж вас столько на нашей несчастной земле? А кто будет лечить? А учить детей? Сам-то чем занимаешься? Финансовый спекулянт с виду. Специалист коротких денег. И это ты что ли шериф у нас? Пройдет еще немного времени - повесишься на этом шарфе в ванной комнате. После неудачной сделки. А жизнь пойдет дальше, и ни одна из девушек, тех, что так круто катал на своем суперкаре, даже не вспомнит имени. Только мама будет плакать. Ничего, кстати, не имею против Bentley. Нормальный такой Фольксваген. И некоторых богатых людей очень уважаю. Особенно одного владельца транснациональной компании, который не ездит ни на чем, кроме велика. Но это как раз я бросил бы твою работу, а все полученные таким образом деньги отдал бы людям, которым без них не выжить.
   - Завидуй молча. И купи девушке нормальную одежду...
   - Я пробила владельца по номеру машины и навела некоторые справки. Олег, род занятий ты угадал. Зовут Денис. И у него одна мама, а отец недавно умер. - Вставила Эйприл коротко и по делу.
   Вообще, диалог грозил зайти в тупик, как и любой разговор со слабослышащим. Олег был в заведомо проигрышной позиции, как и всякий, кто опустился до общения с такого рода людьми. Но Наташка одним движением гибкого тела подняла ситуацию на новый уровень. Ничем не примечательная накидка упала на пол, обнажив великолепные плечи и творение бессмертного мастера. Блеск алмазов необычной, неизвестной на земле огранки мгновенно привлек внимание тех посетителей, которые еще не следили за разговором. Наташка была прекрасна. В этот момент на ней смотрелась бы любая одежда. Хоть школьная форма советского образца. В обычном ничем не примечательном кафе одновременно находились два гениальных творения. Природа и человек создали сочетание двух видов красоты, от которого темнело в глазах... Карабас вскочил со стула. Олегу он едва доставал до плеча, и на него было жалко смотреть. Наташка, выдержав паузу, спокойно и с достоинством произнесла речь, которую еще много лет потом не вспоминали без смеха:
   - Это моему мужу один безнадежный больной подарил. Страдал очень редким заболеванием. "Пляска святого Вита" называется. А муж его вылечил. После операции пляску как рукой сняло...
   Олег поднял с пола накидку, взял Барабаса за плечо, посадил его обратно на стул и стал вдруг серьезным:
   - Денис, слушай. Я не желаю тебе зла, как и вообще никому не желаю. Просто сначала немножко погорячился. Но вот мой совет: такую машину никогда не показывай девушке, с которой знакомишься. Лучше купить что-нибудь неприметное, вместительное и надежное. Со временем туда можно будет посадить твоих с новой знакомой детей. И, если повезет, - станешь для нее богом, независимо от того во что одет... Съезди обязательно к маме. Давно ведь там не был. Представляешь, как тяжело жить одной? Если ещё не опоздал - брось эту недобрую работу. Ведь проколешься же в какой-то момент. Не хворать тебе.
   Олег с Наташкой медленно пошли к своему столику, пытаясь больше никого не задевать. В кафе раздались редкие аплодисменты. Аплодировали не все. У многих в глазах читались нелегкие раздумья, но были и такие, на чьем лице уже ничего не светилось... К столику подскочила бойкая официантка и громко на весь зал крикнула:
   - Начальник сказал - за счет заведения,- и тихо добавила: - Мне тоже что-нибудь посоветуйте...
   - Я не могу, извините. У каждого всё по-своему. Живите просто хорошим человеком... А может, с ним надо было помягче... Но это только вам решать.
   - Олег, правильно конечно, но ведь и мы с тобой не сами нашли друг друга, - сказала Наташка, когда официантка убежала. - Мы имеем право хоть кого-то судить? Выживают как могут.
   - Да. До знакомства с тобой и у меня всё складывалось отвратительно. Думал уже ничего хорошего не будет. Но я старался не обижать людей... Даже тех, которые ждут, когда придет богатый дядя и их осчастливит. Вряд ли придет, а осчастливить и себя-то не способен... Вот зачем Денис лезет в глаза со своими фантиками? Ему в голову не может прийти, что не все хотят положить жизнь за бумажки, что некоторые вовсе и не стремятся в его затхлый мирок. Солнышко на улице светит, птички поют... Хотя ты права, конечно. Не сдержался... А тут еще все время вспоминаю те записи, ту сермяжную, горькую правду от Эйприл и начинаю сомневаться, что люблю людей... Эх, уже поехали скорее домой. Какая-то утомительная дорога получилась.
  
  
   Дышите глубже.
  
   Когда приехали, сразу завалились в постель. Усталость дала о себе знать. Спали долго. Если бы не Эйприл, вероятно, провалялись бы сутки. Однако голос из ниоткуда быстро привел путешественников в чувство:
   - Наташка, Олег, снова Шурик нарисовался. Все как и предполагалось. Быстро же он очухался. Идет к подъезду Веры. Что сейчас будет...- Эйприл казалась даже немного возбужденной от предчувствия того, что сейчас будет.
   Быстро вскочили и оделись. И вовремя, потому что нарисовался Мик, а вслед за ним изображение многоквартирного дома.
   Шурик заскочил в подъезд. Секунду постоял, что-то обдумывая, и двинулся вверх по лестнице. Однако далеко не ушел. Проем перегораживал собой не малых размеров, сильно пошатывающийся и необычайно вонючий бомж.
   - Отойди, бомжара. Дорогу дай, - сказал Шурик раздраженно.
   - Сделаешь еще шаг и я применю к тебе санкции - очень нетрезвым голосом ответил источник запаха.
   - Какие еще санкции. Совсем мозг отпил что ли?
   - Обыкновенные. Вонючие.
   В этот момент, вероятно услышав шум, на лестничную площадку вышла Вера, и Шурик сразу ее заметил. Больше разговаривать он не стал, а брезгливо попытался пнуть бомжа задней конечностью в корпус. Нога с плюхающим звуком провалилась внутрь живота, как если бы бомж был из чего-то текучего. Да и весь он мгновенно подался вперед, превратился в жидкость и плеснулся на Шурика, обдав мир таким зловонием, что Эйприл под крики протеста пришлось выключить запах.
   Великий комбинатор несколько секунд был неподвижен и обтекал от желеобразной субстанции, покрывающей его от макушки до пят. Вера от удивления также застыла на месте и стояла, тщательно прикрывая нос. Немая сцена закончилась тем, что Шурик в мгновение ока снова сорвал всю одежду, оставшись в чем мать родила, (если, повторимся, таких рожают матери) и принялся судорожно отряхивать неведомо как проникшие к татуированной коже куски зловонной слизи. В этом акте спектакля появился еще один зритель. Верина мама, молодая, привлекательная женщина, вышла на лестничную площадку и также остолбенела от открывшегося зрелища. Ее нельзя было удивить голым Шуриком. Но вот обстоятельства... Тем временем сам главный герой короткой, но очень динамичной пьесы выскочил из подъезда, забыв про одежду, бросился к ближайшей луже и в попытках смыть с себя слизь вдобавок перемазался грязью. Вера с мамой также вышли на улицу и изумленно наблюдали фантасмагорическое зрелище.
   - Видишь, мама, а ты не верила! Уже второй раз таким голым бегает. Я думаю, это с ним делает тот ангел, который меня вылечил. Теперь вот нас защищает от Шурика.
   Комбинатор, обессилев, присел на краю лужи и только иногда слабо пытался затыкать нос. В окна стали выглядывать и другие люди. Однако в спектакле, кроме дополнительных зрителей, появились и еще два актера. Из внезапно подъехавшего уазика вышли оперативники, остановились возле лужи и, затыкая носы, заговорили друг с другом:
   - Слушай, ну и вонючая же у нас работа!
   - Не скажи. Раз на раз не приходится. Вчера как накрыли подпольный бордель с проститутками, так от них духами пахло...
   - Ладно, давай к делу. Этот - вылитый с ориентировки. Первый раз вижу, чтобы фоторобот был так похож.
   - Я тебе больше скажу... Ты в отделение не заходил утром?
   - Нет, начальник меня на улице отпесочил. А ты предпочитаешь в помещении?
   - Если б зашел - увидел бы заявление от этого гражданина с его фотографией, где товарищ пишет, что грешен, что замучила в конец совесть, и что он не только злостный нарушитель условий досрочного освобождения, но еще и бессовестный обманщик бедных старушек. Продавал, оказывается, им чудо утюги, которые, когда ими гладишь, выделяют ионы серебра, убивающие любую инфекцию, как на одежде, так и на теле. Кто пользуется таким крутым гаджетом - никогда не заболеет раком да и другим ничем не заболеет.
   - И это ты мне говоришь, что я не бываю в отделении? Если б сам туда не только по нужде заходил, то знал бы, что накопилось с десяток висяковых заявлений от родственников пенсионеров, по поводу продажи бабкам чудо утюгов за 666 баксов. Приборы эти ломаются на втором включении, но многие с их помощью излечились от уймы безнадежных болезней и продолжают гладить холодными чудесами современной медицины. Один экземпляр мог током чуть не насмерть убить, а бабка утверждала: мол такой и есть лечебный эффект... Не вы ли, гражданин, втирали пенсионерам, что утюг даже и под подушку полезно класть?
   - Я, я, натюрлих, - произнесла Эйприл голосом Шурика.
   - У вас же всё есть на меня. Пакуйте. Только дайте помыться, - сказал уже сам несчастный, с трудом подавляя тошноту и ничему больше не удивляясь.
   - Ну и как будем тебя паковать? Ты, может, пешком иди, а мы рядом поедем. Даже мешок от картошки дадим. Прикрыться.
   - Нет уж. Работайте.
   Первой отошла от смеха и пожалела оперативников Наташка:
   - Эйприл, а не можешь временно отключить дядькам полицейским нюх, чтобы их не мучить. Они ж не виноваты ни в чем. Нужную работу делают...
   - Взятки иногда берут по мелочи, но в целом ребята неплохие. Отключаю потихоньку. Чтобы не напугались.
   Под бурные, несмолкающие аплодисменты жильцов дома полицейский уазик медленно тронулся, расплескав то, что осталось от лужи после мытья Шурика. Вера с мамой, когда вернулись к двери своей квартиры, обнаружили висящий на ручке пакет с приличной суммой денег и с запиской от Шурика, где сверху было почему-то выведено красивыми крупными буквами слово "ЗАЯВЛЕНИЕ" и дальше уже помельче текст: "Я, паршивый шакал, перед тем как отправиться в тюрьму, где мне и место, хочу компенсировать вам все моральные издержки, связанные с необходимостью иногда наблюдать мою рожу".
   - Это ты зря, Эйприл. Я имею в виду с деньгами. Не возьмут они такое. Однако, с другой стороны, и я выполнил обещание забрать у Шурика все, что осталось, если он не уедет, - сказал Мик, вытирая слезы, вызванные приступами хохота.
   - Кстати да, ты как всегда прав. Уже обсуждают, в какой приют отдать грязные деньги.
   - Придется Шурику переквалифицироваться в управдомы. Мик, приятно ведь, когда тебя принимают за ангела, - с трудом выговорила Наташка, держась за живот. - Все заметили, в какую красивую девушку потихоньку превращается несчастный ребенок, не имевший шансов на выживание? Мик, у тебя есть право чувствовать себя великим человеком. Спасибо за Веру.
   - Это, и вправду, один из лучших поступков в моей жизни. Жаль, не могу так действовать на этой планете.
   - Ну ведь не обязательно же глобально... Иногда просто невозможно, нет сил пройти мимо, когда можешь помочь...
   - Мне нельзя, Наташка. Я не господь бог и не вершитель судеб.
   - Ты говорил, что расскажешь когда-нибудь о себе, о своей планете, о людях, которых знал с детства, о тех, кто придумал послать тебя к нам... Может, мы бы тогда меньше глупых вопросов задавали.
   - Я сам себе надоел такими же вопросами, хотя, вроде, и знаю столько, что за год не расскажешь... Ну давайте пойдем на улицу, сядем за столик возле кафе, там как раз пусто сейчас, и поговорим на свежем воздухе.
   Так и сделали.
  
  
   Конь трофейный.
  
   Я школьник, позабывший расписание.
   Живу спокойно и без бед.
   Вот только дали мне задание,
   Его ни выполнить, ни бросить сил уж нет...
  
   - Пойду посмотрю, что они там продают, - сказал Мик и решительно встал из-за стола.
   - Да что же они могут такого особенного продавать. Два десятка коктейлей, разлитых из одной бочки, только с добавкой разных красителей.
   - Ну вот и посмотрю, - Мик быстро отошел к витрине.
   - Как будто прячется от кого-то. Я думала, для него не проблема...
   - Вообще странно...
   - Привет, красивая пара. Я смотрю, вы тоже знаете этого инопланетянина Мика.
   К изумленным до предела Наташке с Олегом обращалась высокая, стройная, спортивного сложения и преднамеренно легкомысленного вида темноволосая девушка. Лет ей было около двадцати пяти.
   - Присаживайтесь, у нас как раз одно место свободно... Я бы осмелился тихо спросить: а откуда вы знаете, что он инопланетянин? - Олег первым обрел дар речи.
   - Неужели сами не видите? Стоит вон там возле стойки и на что-то смотрит, а ему ведь платить нечем. В этих руках я даже мелкой монеты ни разу не замечала. Еще кто-то, кроме инопланетянина, может выжить без денег?
   - Однако, похоже, он и с пустым кошельком способен понравиться некоторым симпатичным девушкам...
   - Сильно ни к кому не привязываюсь. Еще молодая слишком. Но этот реально в моем вкусе. Крутой мужик.
   - А я бы сказала: мягкий, добрый и немного грустный, - Наташка также решила пообсуждать Мика.
   - Да он конь трофейный!
   - Ну это.., может, вам и виднее...
   - В том, о чем подумали, тоже отличается от наших. В выгодную сторону. Но я другое хотела сказать... Тут меня угораздило устроиться преподавателем в институт физкультуры, хотя сама его недавно закончила...
   - И здоровые лбы в грош не ставили молодую девчонку, не желая признавать ее право учить их физкультуре. Я правильно понял?
   - На этот раз правильно. Там такие есть, которым и подкову разогнуть нетрудно, а мозгов бог не дал... Донимали сильно своими недетскими шуточками. Но мне-то работать надо... Хотела уже увольняться. И вот самое интересное: Мику-то я не жаловалась, но он сам все узнал, наведался один раз в спортзал, где шли занятия, сел и тихо сидит на лавке. Тут самый наглый спрашивает: "Твой ханурик"? Не успела ничего ответить, а Мик уже рядом. Как и услышал... Короче, подошел, посмотрел снизу вверх на двухметрового боксера тяжелого веса и говорит спокойно: "Да, я ее ханурик".
   - После этого боксер немного поколдобился?
   - А как узнали?
   - Открою один секрет. Я тоже всегда подозревал в обсуждаемом инопланетянина.
   - Этому лбу тогда показалось, что Мик какой-то криминальный авторитет. Ну, боксер сам так говорил...
   - Кстати, авторитет. Но не криминальный.
   - Инопланетный. Потому что подошел у всех на глазах к боксерской груше и одним коротким ударом пробил в ней дырку. Да так, что наполнитель на пол полетел. Никогда не видела ничего подобного. Затем он подул на разбитый в кровь кулак и спокойно вышел из зала. Правда, когда мы вечером встретились, на руке у него я даже следов не нашла от того страшного удара. Это невозможно, знаете ли. И груша уже через час была целой. У кого ни спрашивала, так и не выяснила, кто её заменил. И что теперь думать?
   - Инга, я же говорил: на руке мне сделали пластику и грушу заменили по моей просьбе, - это Мик незаметно подошел и вклинился в разговор.
   - Опять врешь! У тебя денег нет не только на пластику, но и на самую дешевую грушу...
   - Ну не все же делается за деньги... И вообще, я никогда не вру. Не умею потому что. И тебя все время просил никому про тот случай не рассказывать. Я и отошел специально, думал, ты меня не заметишь и не будешь удивлять моих знакомых таинственными историями. Мы же вечером договорились встретиться...
   - Случайно здесь оказалась... Да весь институт гудит от слухов про твои подвиги, а я, если кому и рассказала, то это погоды не сделает. Меня уже все поклонники стороной обходят...
   - Инга, когда появится такой, который не испугается несуществующей угрозы, я сразу отойду в сторону и пожелаю вам счастья. Мухи в жизни не обидел. Просто немножко помог тебе обжиться на новом месте.
   - Рано мне еще с кем-то всерьез и надолго... А думаешь, хорошо будет с другим после такого мужика, как ты?
   - Вот чего и боюсь всё время... Не знаю, Инга... Ведь сам себе не принадлежу. Я же сразу говорил. Мне очень нравится быть с тобой, однако всё может закончиться в любую секунду. Нельзя привыкать к ветру... Но что-то подсказывает - найдешь ты когда-нибудь настоящего друга, с таким же авантюрным характером, как у самой...
   - Да не привыкаю я... Придешь вечером?
   - Обязательно.
   - Инга, постойте... Мик наш самый лучший друг. Очень приятно было с вами познакомиться. Посидите еще за столиком. И этот рассказ я от самого Мика не слышала...
   - Он, типа, скромный.
   - Типа да...
   - На занятия иду. Всего пять минут осталось, а еще и переодеться надо. Побежала.
   - Вот как мне быть, ребята? - проговорил растеряно Мик, когда Инга исчезла за углом. - Я ведь с ней познакомился как с человеком, который идет по жизни легко, ни на что не заморачиваясь. Вокруг всегда куча поклонников. Думал стану для нее очередным мимолетным увлечением...
   - Тогда надо было просто позволить тому боксеру побить себя...
   - Вот не скажи, Олег, вряд ли эффект оказался бы противоположным, - Наташке явно нравились разговоры на эту тему.- А Эйприл помогала порвать ту несчастную грушу?
   Мик даже немного покраснел.
   - Нет, я сам. Эйприл только вылечила разрывы на коже руки и заменила инвентарь... Нас выбирали из всех и готовили ко всему.
   - Ни фига себе! Никогда бы не подумал, что ты на такое способен...
   - Мой друг Ник, наверное, насквозь бы пробил... Вот только где он теперь. Сила здесь ничего не решает. А решает даже не понятно, кто или что.
   - Мик, расскажи про своего друга.
   - Я, Олег, как раз собирался это сделать...
   ********************************************
   Двое мелких мальчишек решили, что станут первыми путешественниками к звездам и дали детскую клятву исполнить свою мечту. Подслушай кто - посмеялся бы от души. Но, как оказалось, это не смешно было... Шли годы. Мы закончили школу, и как раз так совпало, что технические возможности нашей планеты сильно выросли. Ведущие конструкторы уже всерьез вознамерились отправить человека к другим мирам. Автоматика-то давно летала... Но здесь сразу нарисовались проблемы... Желающих полететь к звездам было хоть отбавляй, однако требования к ним выдвигались жёсткие. Отсеивали по малейшему поводу. Кто-то не прошел по здоровью или физическому развитию, кто-то недостаточно быстро усваивал новые знания, некоторые терялись в нестандартных ситуациях. Тестов было много. Претендентов становилось все меньше. Но мы с Ником держались.
   Вот пришел день, когда нам стали показывать реальные картинки с других планет. Голод, стихийные бедствия, войны... Уровень эмоционального воздействия шел по нарастающей. Я не выдержал одним из первых, а к концу дня из всей группы остался только Ник.
   Помню, сижу и читаю в тысячный раз заключение комиссии, что я слишком эмоциональный субъект, а на глаза наворачиваются слезы... Понимаете, ведь столько перенес раньше, а тут... Вдруг подходит ко мне Ник и присаживается рядом. Весь какой-то растрепанный, усталый и нервный.
   - Слушай, Мик, тебе не показалось, что начальство заигралось в свои игры. Всю группу отсеяли, кроме меня.
   - Они мне больше не начальство...
   - Ой, да брось! Уверяю: это самые мелкие проблемы на нашем пути к звездам!
   - Ты что ли не понимаешь? Меня отсеяли. Всё уже...
   - Так! Вставай и пошли к руководителю проекта.
   - Не пойду к этому дурню. Он сам не знает, что там будет на других планетах, а берется судить, кто эмоциональный, а кто нет.
   - Поэтому пойдем к нему и скажем, что если тебя не вернут в проект, то и я ухожу.
   - О как..! Не сработает.
   - Железно сработает. Ноль у него останется на выходе от тестов и проверок, если откажусь. А значит, всем станет понятно, что полная фигня и посмешище все эти потуги...
   Мик немного замешкался, как бы испытывая некоторое неудобство, и Олег поспешил помочь ему:
   - Дальнейшее дай угадаю... Этот перец, ну, начальник проекта, услышал ваш разговор...
   - Олег!!! Вот это да!!! Откуда знаешь?!
   - Из личного опыта. Они, такие товарищи, всегда оказываются рядом, когда про них нехорошо отзываешься...
   - Да ладно тебе... Это ж надо такое угадать... Или была все же какая-то логика?
   - Понимаешь, тесты-то пошли вразнос... Я и представил неудачливого экзаменатора, оставшегося в аудитории и покинутого студентами... Куда он инстинктивно направится? Естественно, за своими учениками. Без них надо признать себя несостоявшимся. Кого раньше всех догонит? Ясен пень, убежавшего последним... Еще я следил за твоими эмоциями и заметил некоторое замешательство. Такое бывает, когда вспоминаешь о неудобном моменте... Сложил, короче, два плюс два.
   - Ты страшный человек! Все больше убеждаюсь, что сделал правильный выбор!
   - Нет, а какая реакция наступила? Ты ж его дурнем обозвал... Короче, дурень умным оказался или нет?
   - Он всегда был умным... Не просто так на свою должность попал. У нас нет кумовства и протекции. Только искусственный или естественный отбор. Короче, дядька подошел к двум жутко стушевавшимся юношам, положил руки на их плечи и весело пробормотал:
   - Я и верно дурак... - тут мне пришлось покраснеть от макушки до пяток. Однако настоящий максималист всегда продолжает гнуть свою линию:
   - Конечно, погорячился, но если так нужен был этот тест, то поставили бы его первым, отсеяли бы всех сразу и дело с концом. Зачем издевались много месяцев? Издевательство оказалось самоцелью?
   - Почти так... Просто не знал, как выбрать лучших для практически невыполнимого задания. С этой проблемой никто до меня не сталкивался. Поэтому я начал делать хоть что-то, хоть как-то, а вдруг по ходу придет решение, идея...
   - Она пришла?
   - Да. Только что. Когда услышал ваш разговор. Я реально дурень...
   - Извините...
   - Да нет же... Как это раньше не додумался..? Понимаете, ребята... Нет, вы не понимаете, с каким непоправимым, страшным злом предстоит столкнуться лицом к лицу. И выдержать это сможет лишь человек, насквозь пропитанный мечтой. Все физические данные, все эти тесты - полная фигня. Правильно Ник сказал! Я сейчас это понял... Из нашей группы только вы вдвоем по-настоящему мечтаете о звездах. Вам и лететь. Занятия, тренировки начинаем после недельного отдыха. Однако Мик, вижу в твоих глазах какую-то боль... Может, девушка тебя бросила? Что случилось?
   - При всем желании не смогла бы бросить. Она никогда со мной не была.
   - "И это пройдет", - сказал один мудрец с планеты Земля. Или не пройдет, добавил бы я. В любом случае высокое чувство мечте только в помощь. У нас огромные надежды на тебя, Мик. Многие умные люди считают, что страшная угроза нависла над островками жизни во Вселенной...
   Мик потер лоб. Он выглядел немного смущенным. Как будто ему через столько лет все еще неудобно вспоминать неловкий и одновременно решающий момент своей жизни.
   - Мы долго беседовали. И потом были бесконечные разговоры... Очень умным мужиком оказался тот, кого я назвал дурнем... Ну, а затем череда тяжелых будней, тренировок, нечеловеческих нагрузок, короткий миг счастья и, в конце концов, - отлет...
   Нас с другом порознь отправили на исследование погибших планет, потому что живые на тот момент особых опасений не внушали. На руинах мы пытались искать причины жутких апокалипсисов. Было очевидно уже тогда: надо как-то спасать редкие очаги разума во Вселенной. Поэтому прилагались все силы, в попытках понять, что происходит. Мы с Ником, независимо друг от друга пришли к неутешительному выводу: человеческие цивилизации очень хрупкие. Многие не доживают даже до эры расщепления ядра. И самое страшное, что общества, достигшие высокого уровня развития, не могут в масштабах всей планеты просто так опуститься на более низкий уровень. Глобальное движение возможно только вперед. При регрессе люди, привыкшие хорошо жить, постепенно, а иногда и практически сразу вымирают. Окончательно их убивает даже не война, а следующие за ней болезни, голод. А еще страшна неспособность к тяжелому ручному труду у городских и даже у сельских жителей... Они не могут себя прокормить без техники и механических приспособлений, как это делали их предки. Изнеженный сытой жизнью, привыкший к антибиотикам и прививкам человек не выживет в диких условиях. Так и тигр, родившийся в зоопарке, будучи выпущенным на волю сразу погибает. Конечно, некоторые, самые сильные первое время держатся, но их дети... Сто лет после краха цивилизации проходит, и почти никого не остается. Через двести - люди на планете уже не живут. Звери бегают, птицы летают, пресмыкающиеся ползают в разрушенных городах, а разумной жизни нет...
   Получается, нельзя останавливаться в пути. Нет права даже на отдых. А вы забываете это. Как будто у всех по девять жизней. Нет, себя-то любимого берегут. Но человек обитает в обществе. Наберется рядом критическая масса бездушных, эгоистичных существ, и даже мы можем не успеть что-то сделать. Я один здесь... И знаете, раньше уже пытался остановить вал необратимых событий, происходивших на далекой планете... Один - не воин. Тем более в битве с невидимой тенью гибели всего сущего... Сколько лет прошло, а тень всё такая же невидимая, и только смерть собирает всё новые урожаи. Я нигде ни разу не победил... И чем была моя маленькая любовь в этом бесконечном мире?
   - А не может так случиться, что просто отправная точка была не та. Вдруг не с космодрома нужно стартовать... Понять бы, что такое душа, где в ней живет любовь, а где злоба и ненависть.
   - Пытались, Наташка, многие пытались понять. Философы и ученые не продвинулись ни на шаг за всё время. Что-то неясное, лежащее за пределами материального мира (ну как мы его понимаем, разумеется), представляет из себя душа... Ну это я отвлекся.
   В какой-то момент начальство решило: пора сделать шаг вперед. Нас направили к живым. Меня - на погружающуюся в страшную войну Землю. А вот Ника почему-то определили на спокойную планету, населенную почти сплошь тихими людьми. Там был только один континент, пригодный для жизни, и еще - немногочисленные острова вокруг. Судьба нетехнократической цивилизации романтиков и поэтов не внушала особого беспокойства. Даже криминальные разборки отсутствовали... Люди, неспособные убивать себе подобных, красивейшие во Вселенной женщины... Рай. Кто мог подумать...
   - Религиозная секта? Это стало началом конца?
   - Олег, ты в очередной раз поражаешь меня... Как догадался?
   - Могли ли быть варианты в раю?
   - Наверное, нет... Серые появились из ниоткуда. Из толщи добрых и спокойных обывателей. Они уверовали в человека-бога, а тот в свою очередь оказался редкостной скотиной. Их господь, Первый, как его называли, нащупал слабое место цивилизации. Понял, что люди, не умеющие убивать, - подарок для безжалостного тирана... Дальше все покатилось, как ком с горы. Члены секты серых тренировались вначале на животных. Когда привыкли к виду крови - перешли на людей. В считанные годы планета погрузилась в террор. Абсолютная власть всегда насаждается страхом... А Ник должен был безучастно наблюдать со стороны. Должен был выдержать всё. А он не выдержал...- Мик тихонько покачал головой. В глазах появились слезы.
   - Господи, этот инопланетный Пол Пот уничтожил цивилизацию холодным оружием... Боже мой, есть ли пределы человеческой жестокости...
   - Да... Пожалуй, аналогия с Пол Потом к месту. Там творился кромешный ужас, превосходящий всё, что мы способны вообразить. Ник не выдержал... Он не хотел, по причине своей болезненной честности, использовать нашу технику, поэтому снарядил космический корабль, собрал туда все, что могло бы ему помочь и отправил на родную планету. В этом же корабле отбыл и гениальный художник, создатель украшений, которые Эйприл дарит Наташке. От себя Ник послал сообщение: "Откройте глаза и посмотрите сами, какие люди населяли планету, оставленную нами на погибель... Он - художник, скульптор, поэт и тонко чувствует разницу между добром и злом. Когда серые еще только появились, этот человек обивал пороги власть имущих, просил, умолял сделать хоть что-нибудь. Остановить хоть как-то первые ростки гибели. Все остались глухи. Также и я... Мучительно стыдно перед ним. Хоть и вырвал его из рук палача, но этого бесконечно мало! Понимаете меня? Ничего вы не понимаете, господа сторонние наблюдатели! Короче, забирайте все свои бесполезные электронные чудеса. Я больше ничего никому не должен. Остаюсь здесь и постараюсь искупить свою вину перед прекрасными, добрыми людьми. Мик, надеюсь, ты окажешься сильнее. Прощайте".
   Потом он выковал большой меч и ушел к погибающим людям. Решил разделить их судьбу...
   На планете осталось несколько забытых, бесхозных жучков, которые всё снимали, пока не впали в спячку из-за недостатка энергии. Посмотрите, ребята... Возможно, последний бой красивого человека. Я попросил Эйприл озвучить...
   Исчез вдруг город. Сменился безжизненной, пожухлой степью. Степь покрывала какая-то невысокая сухая трава матового желто-оранжевого цвета. Сотни ног топтали ее. Монахи, вооруженные короткими ножами и одетые в серые рясы, шли неплотной толпой. Они казались клонированными. Все одинакового невысокого роста и одинаковой довольно крепкой комплекции. На лицах маски... Затем в кадре появился и Ник. Вначале его невозможно было рассмотреть, потому что он орудовал огромным двуручным мечом, раздавая налево и направо страшные удары. Бил плашмя. Монахи разлетались, как горох. Многие потом не сразу могли подняться. За считанные секунды Ник оказался в центре толпы, сделал разворот, очистив вокруг себя безопасное пространство и остановился. Он был наголову выше своих врагов, а его голый блестящий крепкими мышцами торс, выдавал человека, прошедшего через годы изнурительных тренировок. Недлинные серые волосы не мешали рассмотреть красивое открытое лицо и влажные от слез темные глаза. Глаза, кричащие болью и непониманием... Ник осмотрелся вокруг и громко сказал:
   - Открыть лица, плесень!
   Команда была исполнена удивительно синхронно. Из-под каждой маски появилась клонированная гаденькая улыбка.
   - Кто здесь Первый?!
   - Я...
   - И я...
   - Я тоже.
   Один монах, не прекращая улыбаться, вдруг сделал шаг вперед и прогнусавил:
   - Ты не умеешь убивать. Мы тебя не боимся. Нет среди нас Первого. Или есть.
   - Умею делать больно.
   Ник с разворота ударил серого ногой в ухо, а пока тот с тихим шипением корчился в траве, о колено сломал свой меч, оставив в руках лишь обломок с рукоятью.
   - Я не забуду тебе этой улыбки, Первый. Сделаю так, что лишишься самого дорогого для твоей уродливой душонки. Власть заберу. А жизнь оставлю. В пыли и дерьме будешь ползать. Как и теперь, впрочем.
   Сказав так, Ник двинулся вперед навстречу раздвигающейся в страхе серой толпе близнецов монахов.
   Изображение исчезло. Появление мирно сидящих за столиками людей оказалось еще более неожиданным, чем погружение в атмосферу гибнущей планеты.
   - Это последние кадры, где есть мой друг. Затем он исчез. Мы послали на поиски самую продвинутую, самую приспособленную автоматическую систему. Результатов - ноль.
   - Думаю, монахов этих потом убили, - рассеянно пробормотал Олег.
   - Наверняка. Кому нужны свидетели такой сцены...
   - А вот Ник показался мне способным отвечать за свои слова. Думаю, он выжил. Просто даже, чтобы выполнить обещанное...
   - Олег, ты не представляешь, как его искали...
   - Конечно, не представляю. Но всё равно искали неправильно. Умный человек способен обмануть хоть самый продвинутый автомат. Мик, прошу тебя, вытри глаза... Не могу на это смотреть. Наташка, задавай любой из своих фирменных вопросов. Любой. Меняем, пожалуйста, тему.
   - А вот ты говорил про короткий миг счастья перед своим первым отлетом, - Наташке не понадобилось много времени на раздумье. - Это ведь могло быть связано с личной жизнью... Ой, интересно! Вот сегодня мы все увидели твою Ингу... Мик, ты пользуешься успехом у симпатичных девушек. Недавно же в этом городе... Когда успел?
   - Это сразу куча вопросов... Я бывал здесь и раньше. Много раз. Мы с Эйприл и Мэй проделали огромную работу, пока вас нашли. А насчет успеха у девушек, ну не знаю... Я по молодости по уши влюбился в одноклассницу, так у неё особых ответных чувств и не было.
   - А расскажи, расскажи! А какая она? А где сейчас..? Ой, боже мой, Мик извини за бестактный вопрос! Сначала спросила, а потом подумала...
   - Ничего, Наташка, сам иногда забываю, сколько существую на свете. Конечно, умерла уже. Прожила больше чем сто лет... Я не застал ее в живых, когда ненадолго вернулся домой. И, практически, никого не застал, с кем был знаком. Наши люди не любят бессмертие и безвременье. Никто не хочет разрушать свою жизнь, заменять ее искусственной, ненастоящей. И это тяжело очень так существовать... Иногда спрашиваешь себя, а я, вообще, живой? А это я, вообще? Почему нет уже никого, кто любил меня и кого любил сам... Просто знакомых, дорогих с детства людей нет. А ночью, как заснешь, иногда кажется, маленький еще. Мама молодая рядом... Но знаешь, что придется проснуться, а там, в реальности - звенящее одиночество. Пробуждение тяжелее смерти и потом не хочется жить ни одной новой секунды. А бывает еще страшнее... Закроешь глаза, а перед ними ваши, да и не только ваши, страшные войны, и тут уж хочется вернуться в реальность, но не получается. Ужас переполняет душу до краев, а ты не можешь ничего сделать, даже просто пошевелиться, и только смотришь без перерыва на реки крови, на смерть мирных беззащитных людей, детей маленьких. Безнадежное ощущение гибели в глазах ребенка - самое страшное, что видел в своей бесконечной жизни... Не сплю иногда сутками, чтобы не сойти с ума. Ушел бы давно, но работа не пускает. Безвременье... Завести семью, как все люди, нельзя. Из-за генетической несовместимости, мы не можем иметь детей, поэтому жизнь с бессмертным, рано или поздно, сделает несчастной любую женщину... Никто не хочет создавать проблемы окружающим. Никто не хочет... Заражаются вирусом только те, кому не хватает времени доделать очень важную работу, решить какую-нибудь сложную задачу.
   - А нельзя избавиться от безвременья? Стать обычным человеком?
   - Можно вылечить тело. Лечение долгое и мучительное, но это ничто по сравнению со следом, который остается в душе. Становишься смертным, а сны эти никуда не уходят. Мало кто выкарабкался. Обычный конец - самоубийство... Когда полностью завершаешь работу, для которой жил, - становишься ненужным самому себе. Те немногие, кто вышел из безвременья, сделали это не сами. Им помогали близкие люди. Только таких еще найти надо...
   - Если решишь лечиться - не будем отходить от тебя ни на шаг. Мы - твои близкие люди!
   - Спасибо, Наташка... Пока так события развиваются... Очень не похоже, что я вскорости смогу себе позволить пустить всё на самотек или дождаться смены. Но и сейчас уже легче, потому что у меня есть вы. И когда Вере помогал - просто купался в ощущении счастья. Впервые за долгие годы.
   - Ну и есть же Инга... - Наташка снова посчитала, что сейчас самое время перенаправить разговор в более оптимистичное русло.
   - Реально ее у меня нет. Не могу портить чужую жизнь. Она взбалмошная просто, но при этом очень хорошая в душе. Похожие знакомые были и раньше... Всегда старался оставить больше, чем забрал, но совесть все равно не на месте...
   - Мне кажется, ей нравится быть с тобой. Она красивая и сильная... Зачем вам расставаться?
   - Пока незачем. Но это может измениться в любую минуту... Так уже было... Перед стартом мне удалось все же обнять свою единственную, в той далекой молодости... Но я тоже ничего не знал... Корабль готовят долго, однако каждый день мог стать последним... И ведь чувствовал, что никогда больше не увижу ее...
   - Господи, Мик! Надо было остаться, отменить полет. Ты же искалечил себе жизнь!
   - Как бы я отменил? Вся планета работала над стартом. И никто за меня не мог решить мою задачу. Тогда, как и сейчас... И знаете, я ведь жил этим чувством, а она - нет... Смысл оставаться?
   - Как же так? Вы же были вместе!
   - Были... И я стал ее первым мужчиной... У нас, вообще-то, нравы довольно свободные. Многие девчонки ведут себя легко по молодости, пока не поймут, что главное - качество отношений. Однако эта ждала своего. Единственного. Не меня, к сожалению... Она знала про мои чувства. Наверное, было очень сильно заметно, да и длилось уже четыре года... Короче, та, о которой мечтал, просто пришла и сказала, что хочет провести со мной последние дни до отлета. Почему согласился, понимая, что сделано это из жалости..? Просто проявил эгоизм и слабость.
   - А когда же еще их проявлять, Мик? Какой кошмар...
   - Было хорошо. Я забыл про все. Просто ловил каждую секунду своего счастья. А потом, через несколько дней, и она перестала казаться такой далекой. Ей начинало нравиться дарить мне время. Телесная сторона любви постепенно сближала нас. Мы уже проводили в постели по три четверти суток... Иногда реки меняют русло... А в первый раз, когда я снимал с нее одежду, было невыносимо стыдно. Как будто брал чужое. Но даже и сейчас неприятно признаться, что стыд оказался не главным чувством в тот момент... Она наконец-то рядом, часто дышит от волнения и от тысячи других эмоций, а я как вор, увидевший золотую вещь. А я сгораю от желания... Раньше так долго смотрел на нее, не имея возможности даже прикоснуться, что забыл уже обо всем. Тепло, запах, дрожь желанного тела. И испуг в глазах... Даже сейчас в других женщинах чувствую ее. Вероятно, это ощущение и дало силы пройти то, с чем не справился даже Ник. Очень ей благодарен за свою жизнь... Когда всё закончилось, я не мог смотреть на слезы в глазах любимой. Просто сгорал от стыда. Думал, что человек - самое окаянное существо во Вселенной, и я еще раз это доказал. Но прошло чуть больше часа - и снова не смог сдержать себя... Господи, кто же мы и зачем?
   - Мик, а эту твою девчонку не догадались пригласить на площадь героев?
   - Не догадались. И сама бы не пошла... Да ведь никто и не знал, почему мы вместе. Я думаю, она даже подругам не рассказывала. Очень скрытной и молчаливой была в глубоких чувствах и переживаниях. А в остальном - обычная девчонка...
   Люди всё же немножко понимали, что происходит. Старт переносили несколько раз. То неточность в оборудовании заметят, то в системе жизнеобеспечения... Короче, не спешили. А надо мной проплывал розовый туман лучших дней жизни... Но всё когда-нибудь кончается...
   - И никому не пришла в голову идея отправить вас вместе? Попросить ее согласия... Плакать хочется...
   - Это просто не получилось бы сделать. Девушке такое не выдержать...
   - И что, вот так, твоим отлетом и закончилась история... Этого не может быть!!!
   - В кино не может... Но ты права, Наташка... Когда был на родной планете, вначале не хотел заходить в свое жилище. Боялся, что могу там умереть от боли. Но потом все же передумал... Мой дом не трогали. Все осталось на месте. Я не сразу заметил маленький белый квадратик под слоем пыли.
   Она писала на бумаге. По старинке. Думаю, специально... Руки мои дрожали. Прочитать смог не с первого раза: "Вот узнала, что принято решение организовать твой прилет. Но я не доживу. Очень плохо себя чувствую. А раньше надеялась, что еще увидимся. Не случилось. Это и хорошо. Запомнишь свою девчонку молодой и сильной! Меня никто никогда так не любил... А знаешь, я в душе совсем маленькая, как и раньше. Хотя у самой двое детей. Старший - твой. Мы не говорили ему. И ты, наверное, не говори... Или как хочешь... Я часто ходила в твой дом, убирала, стирала пыль... Здесь и хорошо, и больно... Меня так больше никто и не любил... Знаешь, было очень хорошо с тобой с сильным и настоящим. Я теперь имею достаточно жизненного опыта. У меня теперь есть с кем сравнить. И знаешь, молоденькая девчонка, что всё еще живет во мне, теперь любит без памяти. Жаль, уже поздно... Вернуться бы в те дни".
   - Мик!!! Это же чудовищная несправедливость!!! Я отказываюсь верить в смертность души!!! Вы еще встретитесь. Так нельзяяяяя, - и Наташка заревела в голос, обратив на себя внимание нескольких прохожих.
   - Верим мы в бессмертие или нет - душа живет не сама по себе. Она как-то обитает в теле... Короче, не стал встречаться со своим сыном. У него другая жизнь, и он сам уже пожилой человек. Как бы я смотрелся рядом с ним. Про записку никому не говорил. Только вам сейчас. Никто, наверное, и не знает, что после меня всё же остался сын.
   - А внуки и правнуки есть?
   - Зачем разрушать им картину родственных связей. Даже и сам не знаю, существую или нет. А так еще много людей будет ломать голову, где я и кто я.
   - Мик, а ведь все не так и плохо, если подумать. Ведь у тебя было, да и сейчас есть, редкое, свыше подаренное чувство. Не каждому повезло...
   - Знаю, Олег. И это чувство дало мне силы не сойти с ума. Я уже говорил...
   - И у вас не все могут найти гармонию и счастье... Думалось, что светлое будущее немного справедливее...
   - Да, звучит странно, но и в нашем обществе всеобщего благоденствия полным-полно несчастных людей. Многие проживают жизнь в одиночестве. Неразделенная любовь вообще сплошь и рядом. Но я согласен с Олегом. Хуже тем, у кого даже и такой любви нет... Сермяжная правда... Без несчастных не было бы счастливых. На этом стоит мир. Красиво всё устроено, на самом деле...
   - А вот и некрасиво. Если увижу того, кто может менять имена планет - попрошу его дать вам еще одну встречу,- наташкины глаза вспыхнули злым и упрямым блеском.
   - Для этого он должен быть богом или демоном.
   - Тот, из моего сна, стоящий по щиколотку в пепле, все же, скорее, дьявол. Но в его взгляде, который проходит в бесконечность, есть какая-то нерешенность. Я чувствую - с ним можно поговорить. Как с человеком.
   - И это - будущий естествоиспытатель...
   - Мик, напомню тебе слова: "Сознание есть неведомо что". Кто их сказал?
   - Я. Ну, посмотрим... Будем верить в лучшее. Ой, ребята, вам от меня уже нужно и отдохнуть, вдвоем побыть. Пойду... - и Мик ушел, не принимая никаких возражений. Он вообще любил исчезать неожиданно.
   Олег и Наташка остались. Они купили два стакана сока, внешне похожего на вишневый, и пару каких-то подозрительных пирожных. Намеревались посидеть за столиком еще с четверть часа, отойти немного, поговорить на отвлеченные темы. Погода была хорошая, а настроение задумчивое. Самой задумчивой оказалась Наташка:
   - Олег, видишь какая у Мика симпатичная подруга, с хорошей фигурой... А мне моя не очень-то и нравится.
   - Приехали...
   - У меня какая-то, кажется вроде слишком круглая попа, - услышав такие слова, Олег поперхнулся и безнадежно измазал соком новую рубашку.
   - Штаааа?! Спрошу тебя, как Ельцин народных депутатов...
   - Круглая! Не смейся...
   - Конечно, не треугольная. Это нормальное явление. У всех так.
   - Моя слишком круглая.
   - Господи, дите ты мое малое...
   - Круглая, и все тут.
   - У тебя идеальная фигура, Наташка. Или хочешь быть похожей на мальчика?
   - Ты правда считаешь, идеальная?
   - Я же все время говорю, что любуюсь каждый раз, ну кроме тех случаев, когда глаза непроизвольно закрываются от сияния твоей красоты о, утренняя звезда моего сердца.
   - Серьезно ответь!
   - Любая сколько-нибудь симпатичная девушка обязательно должна обладать круглой попкой. Наташка, ты очень умная, но иногда, специально что ли, говоришь, как семиклассница?
   - Просто давно не рассказывал мне, какая я красивая...
   - Напоминалку в телефоне поставлю, чтобы каждый час напоминала.
   - Поставь. Раз в полчаса.
   - Исполню.
   Теперь можно было и помолчать. Молчали с упоением. Замечали ли вы, как хорошо тихо сидеть рядом с любимым человеком и просто наслаждаться самим фактом его существования на свете? Очень полезно при этом еще и взяться за руки...
  
  
   Зулусы
  
   Время продолжило свой бег. Олег пытался оставаться в прежней колее. Вроде даже и бизнес шел неплохо. Подчиненные вдруг собрались и начали шевелиться, как будто чувствуя необычность момента. Появилось новое отношение к работе. Короче, все развивалось ровно. Однако неясное беспокойство нарастало день ото дня. Назревали какие-то события.
   Ждать пришлось недолго. Однажды Олег пришел домой с небольшим пакетом и прямо с порога заявил:
   - Немеряно возни и бумажек с этими машинами...
   - Какими машинами?
   - Ну, я купил только что...
   - Зачем, о господи? Мне и старая нравится...
   - Поедем, покатаемся по Европе. Какое-то нерабочее настроение.
   - И поэтому нужно было потратить кучу денег?
   - Да.
   - Скромное обаяние буржуазии... Зачем нам третье авто?
   - Да я не знаю, в общем-то... Ну пусть будет для покатушек по европам. У них там дороги скоростные. Нужен движок помощнее.
   - Ты и так неспокойно водишь...
   - Постараюсь исправиться.
   - У нас и виз-то нет.
   - Эйприл не даст пропасть. А визы придумали сами таможенники.
   - Ой, ну тогда ладно. Люблю с тобой ездить. Но надо же собраться в дорогу...
   - Зачем?
   Олег бросил бумаги на стол, засунул в карман пачку денег и нетерпеливо заходил по комнате.
   - Ха, я вижу, ты уже готов...
   - Погнали.
   - Ну, может, хоть домашнюю одежду сменим на что-нибудь дорожное? Или уже не надо?
   - А да. Стоит, наверное, сменить... Извини, Наташка. Сам не знаю, что со мной происходит. Пожалуй, успокоюсь немножко и соберусь с мыслями.
   Олег присел за стол, положил голову на руки и прикрыл глаза. Лучше бы он этого не делал... В сознании короткой вспышкой нарисовалось леденящее душу видение:
   *****************************
   Страшно болела голова. Идти было трудно, тело казалось чужим и не слушалось, но, задыхаясь от боли и несправедливости, он все же упорно продвигался вперед. Чтобы спасти близких, нужно исчезнуть, пропасть туда, где никто не найдет... Волны странного неживого света накатывались одна за другой. Не укладывалось в голове, что такое происходит с ним. "Боже, никогда не верил в тебя, но все же ответь, господи... зачем?" - Олег с трудом, сквозь боль, поднял глаза вверх, и его охватил ужас. Небо стало полностью чужим. Сумрачного, светящегося черного цвета, оно зияло страшными провалами звезд. Звезды были темнее фона, но в то же время излучали невероятно яркое, слепящее сияние. Прямо над головой - Большая Медведица... Знакомое с детства созвездие. Теперь просто светящиеся провалы. Холодные, равнодушные окна чужих параллельных миров. Глаза пришлось опустить. Кем бы ни был бог, есть он или нет, но на вопросы никогда не отвечает. Одиночество - единственная компания перед лицом смерти...
   ***************************
   Олег испуганно вскочил и только убедившись, что по-прежнему находится дома, рядом с любимой, смог взять себя в руки...
   - Это еще что за новая хрень? - тихонько пробормотал он.
   - Говори громче! У меня пакеты шелестят.
   - Наташка, ты знаешь, я не суеверная бабка, но тут такое привиделось... Может, заснуть успел...
   - Что-то более удивительное, чем реальность, в которой живем?
   - Пожалуй, да. А главное, там было невыносимо страшно. Какое страшное время... Послушай, мне показалось... На том пути, куда мы направляемся будет опасно всем. Не только меня коснется... Понимаю, что какой-то бред несу... Может, останемся дома? Боюсь за тебя!
   - Нет. Поедем. А насчет опасности, так меня уже предупреждали. Решение принято. Сделал шаг - иди.
   - Извини. Минутка слабости... Но чувствую - эти глюки неспроста. Эх, надо бы конкретно порасспросить Мика, чем это я так отличаюсь. Почему именно меня выбрали... Явно темнит.
   - Он добрый. Это все, что сейчас необходимо знать. Помог нам и даже девушку спас, которая вообще вне игры. Если недоговаривает - значит так надо.
   - Соглашусь, пожалуй...
   Выехали через час. Наташке за это время удалось собрать необходимый минимум одежды и вещей. Она бы справилась и быстрее, но Олег мешал ей своим нетерпеливым поведением...
   Движение было легким. Автомобиль, созданный немецким гением, превращал вождение в какой-то отвлеченно-легкомысленный процесс. На лобовом стекле, как на мониторе, вырисовывались маленькие деревни и большие города. До границы доехали в тишине и комфорте, почти без остановок. Перед таможней ожидаемо нарвались на приличную очередь, состоящую из жителей приграничья, не упускающих ни одной возможности подзаработать на разнице цен (раньше таких обидно называли спекулянтами). Олег остановился в хвосте, потер лоб и вполголоса произнес:
   - Эйприл, я вижу, заграница для них пахнет наживой, а для нас расходами. Мы диаметрально противоположные и должны стоять в разных очередях.
   - Ну да, вроде...
   - А есть тут ещё и другие невинные страдальцы за чужую прибыль?
   - Сейчас посмотрю... Так, у этого в бак вмещается двести литров солярки, у этого сигареты в тайнике... Табун лошадей можно убить... Ну... Следующий тоже перекуп. А тут по морде лица видно... Короче, белый Опель только и содержит в себе нормальную семейную пару с двумя детьми малыми. Сидят горемычные и переживают, что в гостиницу в Познани не успеют. А деньги у них уже списали... Девочка, пять лет отроду, даже плачет, так ей неохота стоять в одной очереди со спекулянтами.
   Олег вышел из машины и направился к Опелю. Поравнявшись, попросил водителя открыть окно и без приветствий сразу перешел к делу:
   - Я вижу у вас проблемы, из-за неправильной таможенной политики...
   - И не говорите... А тут еще поляки запрещают везти с собой еду, мясные, молочные продукты, ну я и не брал ничего. А теперь дети плачут. Неизвестно, сколько нам тут торчать голодными. Пожалуй, назад поеду.
   - А хотите без очереди? Здесь туристов нет. Одни перекупы. Совесть не замучает.
   - Хочу, но деньги платить не буду. Если платить - очереди только увеличатся. Десятилетиями над людьми издеваются, а всем кажется, что так и надо.
   - Правильно мыслите. Поэтому просто езжайте за мной. Хватит смелости двигаться не останавливаясь?
   - До границы не доберемся. Перекупы дорогу перекроют!
   - Вы не поняли. Даже и через границу поедем без остановок. Есть там закрытый коридор. Посмотрите. Никто не помешает.
   - Это как?
   - Давайте за мной. Дети голодные плачут, а вы терпите. Набирайтесь смелости побыстрее!
   - Нет, ну если вас не остановят - я тоже поеду...
   - Договорились.
   Когда никем незамеченные проезжали по встречке спекулятивную очередь, и радостно открывающиеся шлагбаумы погранперехода, владелец белого Опеля еще держался, но потом, уже за польскими постами, замигал фарами и посигналил, умоляя остановиться. Остановились. К Олегу подбежал возбужденный, бледный парень не старше тридцати и застыл рядом с машиной, не зная как обращаться к тому, у кого не требуют документы при пересечении границы.
   - Спрашивайте. Отвечаем. - Олег улыбнулся широко и ободряюще, - вы, кстати, смелый человек, когда нужно защитить своих детей. Такое жутко нравится. Многие на вашем месте выпустили бы руль от испуга.
   - Это как вообще?!
   - Справедливо это.
   - Почему нас не остановили?!
   - Не знаю, может быть, не заметили...
   - Вы кто?!
   - Видите ли, мы с женой представляем из себя отдельное государство и тут у нас с ними шенгенское соглашение...
   - ???
   - Ну ладно, скажу уже... Я посол Гондураса в Ватикане. У меня дипломатическая неприкосновенность. Поэтому и перелетел через границу ясным соколом, а вы за мной белым орлом. У вас даже машина так называется - Ореl. Птицам паспорта не нужны.
   - А-а в д-документах штампов нет. Мы нарушители и преступники...
   - Вот это в самом деле... Да... Это я не подумал. Однако преступники не мы, а те, кто устроил здесь беспредел. Давайте документы. Вернусь на таможню и все проштампую.
   Парень дрожащими руками протянул четыре темно-синие книжечки. Олег взял их, вышел из машины и вдруг направился в придорожные кусты.
   - Вы куда?!
   - Так ближе будет. Срежу немного.
   - Ой...
   Не прошло и минуты, как документы снова были в руках хозяина.
   - Посмотрите, я там все проштамповал, - сказал Олег и смахнул со штанины крупного клеща. - Думал для клещей не сезон уже... Короче, агенты гондурасовских спецслужб мне подсказывают: в базе данных вы уже фигурируете. Теперь, не теряя времени, поехали в ближайший супермаркет. У них здесь хорошие продукты. Закупитесь на дорогу. Еще знаю, там рядом кафешка неплохая. Детей можно покормить, ну и мы с женой проголодались.
   - Д-да...
   - Потом, до Варшавы - самый муторный участок дороги. Нам как раз по пути. Проедем быстро и безнаказанно. Успеете в свою Познань. Вы в состоянии?
   - Д-да.... К-как узнали куда мы..?
   - Случайно. Короче, по коням!
   Олег заскочил в машину к угорающей от смеха Наташке, и дальше уже всё шло по плану и без приключений. Когда стало не по пути и белый Опель исчез из вида на малопригодных для движения улицах Варшавы, Наташка решила узнать что-нибудь о будущем:
   - Вот эта семья едет в Познань, потом в Берлин, потом во Францию... Классно... А мы куда?
   - Не решил еще... Сейчас обретаемся в историческом центре города. Новодел, правда, в основном... Давай что ли, здесь погуляем... Потом заночуем, а назавтра можем также в Германию поехать...
   - В этом что-то есть, вот так неведомо куда...
   - Думаю, есть что-то. Мне хорошо.
   - И мне...
   - Ну так паркуемся, где сможем, и пройдемся. Сутолока на дорогах уже утомила.
   - Ура! Я сразу полезу вон на ту старую крепостную стену!
   - Раньше лазил туда...
   - Без меня...
   - Не знал, что ты бываешь на свете...
   *******************************************
   Проснулись в маленьком польском отеле, немного перекусили и сразу отправились в путь. Время в дороге прошло быстро. К вечеру доехали до юга Германии, где Наташка и заснула прямо в машине, откинув сидение.
   *********************************************
   - Почему ты несешь меня на руках? Мы ехали всю ночь? Не могу открыть глаза...
   - Ехали всю ночь. У тебя крепкий сон...
   - Наверное, устала от дороги... Что это шумит?
   - Море...
   - Какое, о боже мой?
   - Точно не Баренцево... Немножко штормит сегодня...
   - Ты и сам не знаешь, где мы?
   - Раньше, в прошлой жизни, это место называли Ниццей.
   - Не могу открыть глаза...
   - Снимай одежду, любимая... Море сегодня наше.
   - На мне нет купальника, а мы здесь не одни...
   - Они нас не понимают и не видят. Это люди из другого мира, другого измерения... Я поэтому тоже буду купаться без одежды.
   - Эйприл здесь. Да... Забыла... Почему со мной происходит такое? Глаза не открываются... А ты сутки за рулем...
   - Не привыкать.
   - Я счастливая.
   - И я... Снимай всё, любимая. Море сегодня наше. Даже принцесса Монако никогда так не купалась. Или кто здесь у них самый знаменитый...
   - Не хочу быть принцессой Монако. Хочу быть собой... Пойдем в волны... Станем прыгать на них как дети. Дети ведь не стесняются никого!
   - Никого...
   ********************************
   В Ницце провели четыре счастливых дня, а потом одним утром искупались в море и вдруг отправились в путь. До вечера проехали Италию и очутились в Австрии. Альпы встретили путешественников мелким грустным дождем, и лишь ближе к Инсбруку облачность рассеялась, явив восхищенному взгляду покрытые снегом величественные вершины...
   - Мы же еще сегодня плескались в ласковом море, а здесь снег...
   - Купание, Наташка, мне жутко понравилось. Спасибо Эйприл.
   - Я завсегда. А хотите в этом же виде скатиться с той вон самой высокой горы?
   - Заманчивое предложение... Но как-нибудь в следующий раз.
   - Не подумайте, я на лыжах предлагаю, а не голой попой, как Суворов.
   - У него также была не голая попа... Да и товарищ не здесь Альпы переходил.
   - Ну, я фигурально... И вообще пошутила. С такого склона ни на чем не скатишься. Слишком крутой.
   - А ты его подравняй для нас.
   - С этим к Мэй. Она может.
   - Обязательно напишем ей письменное заявление. Или заявим устное. А пока найдем здесь отель и переночуем.
   Отель оказался простым, но аккуратным и уютным. В Инсбруке понравилось. Однако утром решили зачем-то снова направиться в Германию.
   - Здесь, конечно, хороший завтрак, но уже поехали дальше.
   - Олег, я вот смотрю, другой бы устал от такой дороги...
   - Ни в одном глазу. Но давай для разнообразия поставим машину на стоянке в каком-нибудь немецком городке, воспользуемся общественным транспортом и побудем добропорядочными пассажирами.
   Сказано - сделано. За окном скоростного поезда мелькали аккуратные, как будто игрушечные, поля Германии. Погода стояла ясная, даже яркая. Многочисленные ветряки солнцем были высвечены так, что представлялись нарисованными. А весь пейзаж казался инопланетным. Германия всегда создает особое настроение. Говорить не хотелось. Поэтому молчали. Правда, долго наслаждаться красотой, созданной человеческими руками, не удалось. На остановке в вагон зашли двое. Средних лет. Один длинный - другой мелкий. Это были обычные мужчины, одетые в дешевые европейские бренды. Их угораздило подсесть ровно напротив.
   - Вы - русские? Спросил длинный без всяких предисловий.
   - Зулусы. Уверенно ответила Наташка.
   - Я же вижу, что русские. Длинный говорил с тяжелым акцентом. Мы с вами весь двадцатый век воевали.
   - Он (зовут Олег) - наполовину белорус. Я (Наташка) на четверть украинка. Зулусы, короче. Есть такое племя на севере Гондураса. И когда это и за что это вы со мной воевали?
   - С вами. За независимость! Я сейчас могу ездить по всей Европе. У меня хорошая работа. Работаю строителем в Германии. Получаю 1800 евро в месяц. Вам не приснится такая зарплата. Могу 1000евро отправить домой жене. На остальное хорошо живу, - выпалил длинный. Ну точно школьница-заучка.
   - Со мной вы воевали? Не-е по-омню, - коверкая слова прибалтийским акцентом, ответила Наташка. - Мужчина мой с женой спит сам. А некоторые, давно забившие на работу программисты на фирме у мужа, галстуки за вашу зарплату покупают. Я спрашиваю, почему ты их не выгонишь? А он отвечает, что слишком добрый... Короче, нет у вас независимости. Слились Евросоюзу. Потому что на обиженных воду возят.
   - Вероятно, некий прибалт? - вмешался Олег. - Вы за независимость воевали с Лениным, Сталиным, и другими Ельцинами. Правда, они этого так и не заметили. А я заметил, как со мной воевали, когда маленький был. Мы с отцом приехали в Эстонию. Спутниковых навигаторов еще не имелось - так уставшему человеку с ребенком дорогу к гостинице показали ровно в обратную сторону. Я до сих пор помню этого борца. Холеный. С улыбочкой. Гордый своим европейским видом... Отец, между прочим, там проездом был, и по работе послали. Никак он не посягал на вашу свободу. А меня было не с кем оставить... Пардон, извините, то есть, за смену темы... А вы с другом, когда крайний раз ели червивое яблоко? Когда славную родину добровольно, без борьбы покинули?
   - Причем здесь яблоко?
   Длинный замялся. Все таки видна была некая попытка обдумать услышанное. Мелкий не промолвил ни слова, но глаза его стали подозрительно красного цвета. Кровью налились, что ли.
   - Просто плоды местных деревьев не могут есть даже черви. Предпочитают умереть голодной смертью. Учитесь у них принципиальности.
   - А попутчик ваш, который молчит все время.., он нэ любыт сам-оатвэрджэно боротса с молодэнкыми дэвушками? - Спросила Наташка с грузинским акцентом.
   - Его прадеда после войны сослали в Казахстан. Чуть не умер там. Поэтому мой друг с русскими никогда не разговаривает.
   - А мой прадед в Казахстане и вовсе пропал. Еще до войны. Не виноват был ни в чем... Увижу теперь казаха - обязательно дорогу покажу. К звёздам. Жаль, люди сейчас со смартфонами ходят. Умные стали. А его дед эсэсовцем, вероятно, служил и отделался легким испугом. Не таким уж и кровавым оказался этот сталинский режим по отношению к настоящим живодерам. Проще надо было... Поляки, например, кого поймали из пособников - сразу повесили. И никаких обид, и друзья навеки в счастливой европейской семье. А в бывшей империи зла некоторые до сих пор парады устраивают.
   - И гей парады тоже его дед устраивает? У Наташки явно было игривое настроение.
   Мелкий заерзал. Глаза покраснели еще больше.
   В этот момент Олег непроизвольно приложил руку к уху, в котором раздался голос Эйприл:
   - Ввела клиенту транквилизатор. У него заточка в кармане. Нельзя, короче, шалунишке спину подставлять.
   Видно было, как мелкий сразу обмяк и только водил осоловевшими глазами. Наташка продолжила:
   - Если бы русские стали на ваши позиции, они бы недолго мучились вопросом, кто виноват в страшных бедах, которые на них обрушились. Виноватыми назначили бы латышских стрелков, двух грузинов - Джугашвили и Берию, да еще по типу белоруса Дзержинского. Ужо представляю, как можно некисло побороться с вышеназванными народностями за свою независимость.
   - Ай, Наташка, ты таки забыла космополита Кагановича. От Кагановича всегда все беды.
   - А нам то что. Мы - зулусы.
   В этот момент сидевший через ряд старичок-немец переместился к ним и на великолепном русском языке произнес:
   - Разрешите представиться: Вальтер. С самого начала слежу за разговором...
   - Не надо представиться. Живите, пожалуйста, - сказала Наташка и сама подпрыгнула от неожиданно сказанной глупости. - Вы были в плену? Так чисто разговариваете!
   - Был в плену. Прожил жизнь с русской женой. По форумам русскоязычным тусуюсь, - Вальтер с трудом подавил смех.
   - Извините... Я иногда сначала скажу - потом подумаю.
   - Напротив. Нормальная такая шутка. Старуху с косой видел много раз и очень близко, но когда о ней говорит такое прелестное создание, да еще с юмором - даже смерть становится добрее. Что до прибалтов - не обижайтесь на них. Я был в Литовском музее. Там все так чинно: экспозиция о борцах за независимость сделана на десять баллов. И ничего толком о том, против каких друзей они за ту свободу боролись, и какие враги им ее завоевали в конечном итоге. Из Евросоюза что ли попрут за два слова правды? Да они просто жертвы информационной войны.
   - Не такой простой вопрос насчет того, кто жертвы. Идеологические диверсии на разных людей действуют по-разному.
   Олег поднялся, засунул руку в карман мелкому и достал оттуда заточенную отвертку. Далее он передал сей предмет Вальтеру. Мелкий даже не отреагировал.
   - Маленький презент. Я бы сказал - исторический артефакт. Покажите его тем, кто водит этой куклой, и объясните, что еще совершенно неизвестно в кого воткнется заточка. Уже одного науськивали...
   - Обязательно так и сделаю. А почему он сидит как болван?
   - Устал. Заработался на стройке.
   - Мне нравится, кто много арбайтен, - сказала Наташка с немецким акцентом. По ней явно плакало театральное училище. Желательно, имени Щукина... Олег вел себя серьезнее:
   - Вальтер, послушайте. Вы пожилой человек и многое повидали. С вами можно говорить, в отличие от этих двоих... Объясните им... Надо на конкретного человека смотреть. Какая разница, кто какой национальности. Уже и любимая ими Европа призывает наплевать на эти условности. "Толерантность" придумали. Но местечковым знакокачественным всё как с гуся вода... Объясните им... Никого они не лучше. И Родина шире, чем собственный хутор... Иногда и о Земле надо думать. Это наш маленький общий домик. Хрупкий и несовершенный. Того и гляди, ветром снесет.
   Вальтер встрепенулся. Лицо его разом помолодело. Ни Олег, ни Наташка никак не могли ожидать от немца таких эмоций.
   - Эти слова впервые прозвучали для меня посреди заваленного снегом белорусского леса в 1943 году. Часы отбивали тогда лучшее время моей жизни... Я видел там бога. Не поверите, он внешне чем-то напоминал Олега: был высокий, сильный, мог ответить на любой вопрос и даже девушку любил, похожую на Наташу. И вот от них двоих исходило невероятное теплое сияние, которое осталось во мне с тех пор. Я получил тогда такой запас жизненной силы и мудрости, что дожил уже почти до ста лет... Хотя все бы их отдал, чтобы ещё раз увидеть бога... А свет уже вижу.
   - Вам сто лет!?
   - Скоро будет. Если доживу.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   70
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"