Группа_авторов
Мальстрем монстров

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:

Мальстрем монстров: антология Хэллоуина

[]

Annotation

     24 невероятно короткие хэллоуиновские истории промелькнут для вас в мгновение ока. От стриптизёрши в образе Хиллари Клинтон до мифических звероженщин из суровой скандинавской тундры, от удивительного отряда стойких плюшевых мишек до последнего человека в захваченном зомби Чикаго - заполните свои мгновения ока леденящими сердце страхами и безумным хихиканьем над этим сборником из 24 фантастических мини-рассказов.

Мальстрем монстров

     24 невероятно короткие хэллоуиновские истории промелькнут для вас в мгновение ока. От стриптизёрши в образе Хиллари Клинтон до мифических звероженщин из суровой скандинавской тундры, от удивительного отряда стойких плюшевых мишек до последнего человека в захваченном зомби Чикаго - заполните свои мгновения ока леденящими сердце страхами и безумным хихиканьем над этим сборником из 24 фантастических мини-рассказов.
     Собираетесь на работу? Выкроили время на чашечку кофе? Каждый рассказ тут - целостная история, которая требует всего лишь несколько минут и, вдобавок, обещает на всю жизнь познакомить с новыми независимыми писателями.
     Кто знает - а вдруг вы найдёте нового любимого автора.
     'Мальстрем монстров': это вторая антология в серии 'Flash Flood', хэллоуиновский сборник тщательно подобранных замечательных произведений в жанрах юмора, хоррора и фэнтези, и он гарантированно вас заинтересует.

     Независимым авторам: проворным, остроумным и блестящим писателям 21 века.

Часть I
Юмор

Н. Д. Айверсон
Не всё то золото, что блестит

     [юмор]

     - Девочек не лапать, - проронил быкоподобный охранник, опустив суровую длань на джеральдово плечо.
     Отвергая такое обвинение, Джеральд воздел руки вверх.
     - У нас тут всё в порядке, мужик. Правда, Крисси?
     Он подмигнул сидящей у него на коленях стриптизёрше. Она смерила Джеральда скептическим взглядом, повернулась к Большому Бобу и кивнула.
     Большой Боб ткнул пальцем чуть ли не в лицо Джеральду.
     - Если я сюда вернусь, мужик, тебе это не понравится.
     Музыка гремела так, что охранник пропустил звонок своего мобильника (в общем-то, так и задумывалось), но каким-то образом до их маленького разбора полётов долетел крик.
     Большой Боб выпрямился.
     - Может, посмотришь, что там, а? - спросил Джеральд, в надежде, что вышибала позволит ему вернуться к приватному танцу.
     Большой Боб отчалил разбираться в VIP-зону, а Крисси продолжила елозить на коленях у Джеральда. Он тащился от потираний до тех пор, пока Большой Боб не выскочил обратно из-за бархатного занавеса VIP-зоны, таща на спине стриптизёршу. 'Ну, конечно, им-то можно лапать девочек', - подумал Джеральд. Крисси рванулась с коленей, чуть не прихватив с собой его собственный VIP (ви-ай-пенис).
     - Эй, двадцать минут ещё не прошло! - завопил Джеральд вслед сбежавшей Крисси
     У него мелькнула мысль пожаловаться, но менеджер тут по совместительству работал ещё и диджеем, а, судя по плейлисту, работник он был - кровь из ушей.
     Джеральд сосредоточился на зрелище, из-за которого уйма коленей осталась лишилась своих танцев. Большой Боб не тащил на закорках ту стриптизёршу в блёстках, как сперва показалось Джеральду. Нет, Большой Боб старался сбросить её, будто его одежда горела, а стриптизёрша была промасленной тряпкой. В попытках избавиться от озверевшей танцовщицы, Большой Боб налетел на столик, а затем повалился наземь, спугнув посетителей, оставивших целую тарелку куриных крылышек.
     'Пожалуй, это разумно', - подумал Джеральд. В прошлый раз, попробовав здешнюю пищу, он заработал диарею уровня Чипотлекалипсиса[1].
     Большой Боб перекатился так, что оказался сверху стриптизёрши, а потом резко сбросил её, крутнувшись влево. Она продолжала шевелиться, но не поднималась, поскольку что-то жевала. Несмотря на свой внушительный рост, вскочил Большой Боб очень даже резво. Рука вышибалы взлетела к затылку и теперь закричал уже он сам. Предчувствуя что-то отвратительное, Джеральд придвинулся поближе, чтобы ничего не упустить. На шее у Большого Боба не хватало куска жира, и у Джеральда было нехорошее подозрение, что грызла стриптизёрша как раз свежий кусок Большого Бобштекса.
     - Эта сучка меня куснула! - проревел Большой Боб, подтверждая джеральдову догадку.
     Будто обидевшись на такое выражение, стриптизёрша перевернулась и неуклюже встала. Все просто стояли и ждали, что она будет делать дальше. Её взгляд шнырял туда и сюда, словно у карапуза в Диснейленде, решающего, с чего начать. Рот стриптизёрши походил на разрез, красный от крови Большого Боба, а кожа под слоем блесток казалась восковой. Она выглядела больной: по-настоящему больной, а не просто 'опять подцепила герпес'.
     Другая девушка, наряженная в сексуальную Хиллари Клинтон, бочком подобралась к окровавленной стриптизёрше с безумным взглядом.
     - Эйнджел, ты в порядке? - несмело поинтересовалась она.
     Эйнджел рывком развернулась и кинулась на стриптизёршу-Хиллари Клинтон, которая завопила, словно банши. Вот тогда-то все решили, что настала пора сваливать, поскольку такая выходка оказалась чересчур даже для жалких одиноких мужчин, собравшихся спустить всю зарплату за минутку с обнажёнными девушками. 'Эй, да я же один из тех парней', - пришло в голову Джеральду прежде, чем он тоже двинулся к дверям. Теперь, когда народ валил прочь, вход был распахнут настежь и сиял, словно маяк.
     Джеральд и прочие, на миг растерявшись от ослепительно пылающего солнца, хлынули на парковочную площадку. Ему пришлось отпрыгнуть на тротуар, когда какой-то урод едва не сбил его своей 'Короллой', пытаясь выехать с парковки. Когда Джеральд только входил во 'Лакомый кусочек' (такое название скорее сбивало с толку и отпугивало забредавших сюда за собачьим кормом хозяев домашних питомцев), всё было тихо. Но теперь здесь воцарился хаос. Гудели машины, ревели сирены, над головой грохотали вертолёты и самое страшное - пара девочек-скаутов пыталась торговать своим печеньем прямо на стоянке стрип-клуба.
     - Брысь отсюда! - гаркнул Джеральд на детишек.
     Они завопили в один голос, увидев Эйнджел, гонящуюся за одним из завсегдатаев, когда тот следом за толпой вышел на парковку. Джеральд тоже испустил вопль. Эйнджел оказалась вовсе не такой знойной, какой смотрелась в полутёмном клубе. Даже не будь она сейчас вымазана кровью, хрящами и блёстками. Джеральд глазам не верил в такую разницу при солнечном свете. Нет, больше он не станет заказывать ей танцы.
     Бросив столик с печеньем, девочки-скауты уже мчались по тротуару прочь. Джеральд подбежал к своему форду F-150 и запрыгнул на переднее сиденье. Пикап завёлся, а, когда Джеральд собрался сдать назад, что-то шмякнулось о пассажирскую дверцу. Возможно, тогда Джеральд немного обмочился, но никогда не признавался в этом. Дверца открылась и в салон залетела Крисси, захлопнув дверцу за собой.
     - Срань господня! - завопила она, чересчур громко для такого мизерного пространства.
     Джеральд глянул на неё. Что ж, при дневном свете Крисси всё ещё выглядела горячей штучкой.
     - Ты в порядке?
     Она поджала губы и кивнула.
     - Надо отсюда уматывать!
     В обычный день такое вошло бы в легенды: уйти из клуба вместе со стриптизёршей, но не в том случае, когда спасаешься от жути внутри него. Джеральд дал задний ход именно в тот момент, когда Эйнджел кинулась на капот пикапа, оросив лобовое стекло слюной и кровью. Крисси завопила и запаниковавший Джеральд втопил педаль газа в пол, оставив Эйнджел корчиться на тротуаре, когда машина покатилась задним ходом на двадцать миль в час.
     Джеральд врубил дворники, размазав телесные выделения тонкими полосками. Ни он, ни Крисси не стали это комментировать. Эйнджел поднялась, проигнорировав торчащую из предплечья кость.
     - О Боже, - пробубнила Крисси себе в запястье.
     Джеральд погнал пикап вперёд и присоединился к остальным выжившим, стараясь втиснуться в неразрывный поток машин. Казалось, они ехали уже несколько часов, хотя прошли только считанные минуты.
     - Что нам теперь делать?
     - Понятия не имею. Всё, что я знаю... - Джеральд абсолютно не к месту потряс кулаком в воздухе, - завтра не придётся идти на работу!

     Н. Д. Айверсон - писательница в расцвете лет, пытающаяся отыскать своё место в мире. Она с удовольствием писала бы днями напролёт, но, пока не накопится побольше произведений, ей придётся много жутких часов работать в таком месте, где, если умрёшь прямо сейчас, только через неделю поймёшь, что ты уже в аду, а не на работе. Ищите её книги и добавляйтесь в список рассылок на ndiverson.weebly.com.

     Перевод: Sebastian

Джалета Клегг
О, моя дорогая

     [юмор]

     Я обрушил кирку на стену пещеры - той, что крылась в расщелине на забытом склоне в глубине Голубых скал. О здешнем золоте мне поведал старый Коджер Мартин, выложив всё за стаканчиком виски в уголке старого салуна к югу от Фриско. Я вскочил на мула и поскакал проверить его россказни, а заодно застолбить участок. Пока что мне попадался только кварц. Я снова ударил по стене. На землю посыпались камни. В глаза бросился блеск желтоватого металла. Ну, возможно, Коджер не такая уж лживая двуличная змеюка. Я присел, потянулся к находке.
     Пещеру тряхнуло. Обвал? Опять тряхнуло. На голову мне посыпалась пыль. Ещё сотрясение, словно из глубин земных сюда топал великан, чтобы разобраться со мной. Скалы трещали. Мне хотелось броситься к выходу, но тут я снова увидел тот камень, сулящий надежду. Когда шаги зазвучали рядом, я накрыл его ладонью, пряча металлический блеск.
     - Зачем ты здесь, чел-век? - прорычал надо мной громоподобный голос, обрушив ещё больше пыли. Он был глубже самой преисподней. Может, оттуда и доносился. Кто знает, куда выводит другой конец этой пещеры? Я поднялся на ноги и оказался лицом к лицу с обитателем недр.
     Это оказалось громадное существо, покрытое зелёной чешуйчатой кожей, из-за толстых губ торчали гигантские клыки, а на руках - чудовищные когти. Оно красовалось в короне, сплетённой из дохлых крыс.
     Ничего особенного, всего-навсего пещерный тролль, а вовсе не дракон, вроде того, что слопал Джима Балфорта вместе со всей его бестолковой исследовательской экспедицией. Сами виноваты, что топотали в драконьей гостиной, да ещё и курили те дрянные сигары.
     - Моя пещера, - тролль врезал громадным кулачищем по полу. - Записана моей, - он махнул другой рукой, указывая в глубину пещеры. - Ты вторгся.
     - А вот здесь, мой добрый тролль, ты ошибаешься, - я протянул ему руку. - Кличут меня Барнабасом Уиттлом. Я заявил права на этот участок горы, но не вижу причин, отчего бы нам не поработать тут вместе.
     В голове молнией промелькнуло всё, что я знал о троллях. Много времени на это не потребовалось. Тролли - племя замкнутое, как утверждали Брим и Бартель, признанные знатоки обитателей пещер. Их статья о троллях включала предупреждение избегать таковых и ничего больше.
     Тролль потряс головой. Над одним глазом у него болталась дохлая крыса.
     - Я застолбил. Мои пещеры. Объявление 'Вход воспрещён', там, внизу, - он ткнул рукой в пещерный мрак.
     - А я повесил объявление вверху, - заявил я, указывая на вход, который проломил взрывом на прошлой неделе. - Мы должны найти способ разрешить эту проблему. Давай минутку подумаем над этим, хорошо?
     Тролль сморщил лоб. Я воспользовался шансом и рискнул глянуть на мой образец камня. Золото! И не золото дураков[2], хотя некоторые обозвали бы меня дураком за то, что я перехватил троллеву заявку.
     - Это моё, - пророкотал тролль, потянувшись к моей находке.
     Я бросил взгляд на его когти и отдал камень.
     Одним-единственным когтем тролль аккуратно соскрёб металл, словно это была замазка. Потом улыбнулся, выставив впечатляющие клыки и стряхнул золото на землю.
     - Теперь ценить, - Тролль показал мне друзу кристаллов кварца.
     - Что? - Я поморщился. - Да, вижу. Очень ценить. Ну, это задача. Послушай вот что: я отдам тебе половину всего, что найду, да ещё вычищу за тобой весь этот хлам, - я пнул валяющиеся на земле золотые самородки.
     Тролль сощурился.
     - Что мне делать? Почему не получу всё?
     - Мне нужно, чтобы ты раскалывал камни. Я буду добывать кристаллы. Это так же верно, как то, что моё имя Барнабус Уиттл и я жду патента на лучший добыватель кристаллов на свете. Мы станем партнёрами. А партнёры помогают друг другу. И делятся. Мы ведь можем стать партнёрами, верно? Мы оба разбогатеем.
     Тролль долго раздумывал, а потом кивнул.
     - Только с условием.
     Сверкнула моя лучшая улыбка. Я собирался стать богачом и всё, чего мне бы это стоило - бесполезный кварц, только портящий золото.
     - Назови его.
     - Взять дочь. Клементина. Ты жениться, - тролль опять выставил клыки. - Или я помять тебе лицо.
     Я сглотнул. Жениться на троллихе? Затем перевёл взгляд на золотые самородки. Насколько скверным это может оказаться? Я пожал лапу троллю.
     - Договорились, партнёр.

     Клементина оказалась прямо конфетка, хотя от её лица молоко сворачивалось. Она принадлежала к троллям: зелёная кожа, громадные ступни, клыки и всё прочее, но хотя бы не носила на голове крыс, а одеваться предпочитала в старый добрый ситец, так что мы прекрасно поладили. Она совершенно естественно вжилась в роль жены старателя. Жила Клементина в моей ветхой хижине, где пекла кукурузный хлеб и гнала самогон сколько душе угодно. Когда я впервые отведал её стряпни, то выкинул из головы, что Клементина перевесит любого призового быка и, пожалуй, сможет растереть его в порошок. Готовила она просто божественно.
     Клементина насадила сад и с любовью о нём заботилась. Состоял он главным образом из сорняков, но об этом я не собирался рассказывать своей дорогой невесте. Она была довольна и делала довольным меня. Я жил, как рассчастливейший человек на свете. Само собой, от постоянного притока золотого 'хлама' размером с кулак, который её отец поставлял мне, зелёные бородавки Клементины делались лишь очаровательнее.
     На день рождения я купил Клементине дюжину утят. Она восторженно взвизгнула. Пташки в ужасе съёжились. Клементина нежно баюкала их в ручищах, когтями осторожно поглаживая пуховые пёрышки. Под конец лета они представляли собой занятное зрелище. Во главе топала Клементина, бухая громадными ножищами в башмаках размером с сундук, по тропе к мельничному пруду позади моей хижины. За ней переваливались утки, крякая и сгоняя с дороги всех встречных. Каждое утро Клементина водила их поплавать в пруду. Следом с мешком золотых самородков плёлся я, относя их пробирщику, снимавшему угол у мельника. Никто из них никогда не распускал язык насчёт моей зеленокожей красотки: уж не после того, как она врезала лосю, который напугал утят. Мы все с удовольствием полакомились этой нежданной наградой
     Тем августовским утром я опоздал. До мельницы я добрался именно в тот момент, чтобы увидеть, как Клементина запнулась о бревно. С колоссальным всплеском она обрушилась в мельничный пруд. Во все стороны разлетелись утки и вода. Я кинулся к берегу, ожидая, что моя невеста восстанет из глубины. На миг показалось её лицо, губы разомкнулись, когда она глотнула воздуха.
     Тролли состоят из камня, он - их плоть. У Клементины не было ни единого шанса. Я бросился в пруд, хотя плавать не умел. Молотил по воде, вздымая брызги и стараясь дотянуться до Клементины. Я звал на помощь, но из-за скрипа мельничного колеса никто не услышал.
     Я наблюдал, как она уходила под воду. Из рубиновых губ вырвалась последняя струйка пузырей.
     Пока я еле брёл к берегу, меня окружали крякающие утки. Я лишился моей Клементины. Сердце моё уже никогда не исцелится.
     В пещере меня ждал отец Клементины. С тяжёлым сердцем я рассказал своему зелёному другу, о том, что произошло с его дочерью. Даже разрыдался.
     Когда я закончил свою печальную повесть, тролль хмыкнул.
     - Славная дочь. Была счастлива с тобой, - он с такой силой хлопнул меня по спине, что я отскочил от стены, как мяч. - Но у неё сестра.
     Тролль с намёком вздёрнул одну бровь.
     Клементина была изумительной женой. Разве могла её сестра сравниться с ней?
     - Она умеет стряпать? Ну, то есть, человеческую пищу.
     Тролль скривился.
     - Всегда. Мерзко. Хлеб, лепёшки, пироги и всякая дрянь.
     У меня потекли слюнки.
     - Друг мой, никто не заменит в моём сердце твою дочь Клементину, но, полагаю, для её сестры там тоже отыщется местечко.
     Скрепляя сделку, я потряс его шишковатую лапу. Не помешал и увесистый золотой самородок, который он мне вручил. Да я переженился бы на всех его дочерях, их родственницах и подружках, если он так и будет одарять меня ненужным ему золотом.
     Я любил Клементину. Она была слишком хороша для меня. Всякий раз, когда я тащил на мельницу мешок с золотом или поднимал поминальный стакан самогона, то нежно вспоминал свою тролльскую невесту.
     - О, моя дорогая Клементина, ты утрачена и ушла навеки. Клементина, мне ужасно жаль. Но твоя сестра Розмари готовит такой яблочный пирог, за который и жизни не жаль.

     По мнению Джалеты Клегг, монстры - это невероятно забавно. Она скорее стала бы водиться с ними, чем с обычными людьми, но, раз уж монстров не найдёшь ни под кроватью, ни в шкафу, то приходится воображать их там. В своих произведениях Джалета любит выворачивать ожидаемое наизнанку, предлагая в антологии хоррора сентиментальные романсы или в романтические антологии - кошмарные истории. Она пишет научно-фантастические приключения, высокое фэнтези, стимпанковую эльфятину, тупые ужастики и уйму всего прочего, что ей по душе. Ищите её книги и добавляйтесь в список рассылок на jaletac.com

     Перевод: Sebastian

Дж. Наоми Эй
Всё на поверхности

     [юмор]

     Лестер понятия не имел, чем заниматься в жизни, пока не достиг двадцати двух лет.
     - Устройся на работу, - рявкала каждое утро его мать, пока Лестер ещё валялся в своей подвальной спальне.
     - Устроюсь, - бубнил он в ответ, как правило, уже когда мать хлопала дверью и топала вверх по лестнице.
     Еще несколько минут Лестер оставался в постели, прислушиваясь к шуму стиральной машины в противоположном углу комнаты и шипению разогревающегося бойлера. Иногда, если спать уже не хотелось, Лестер прибавлял к этим звукам и собственный голос, напевая мелодию, которую обычно сочинял на ходу.
     Наверху, на кухне, мать Лестера останавливалась, заслушавшись необычайным и поразительно богатым тенором сына. От разносящегося по всему дому лестерова вибрато зачастую даже дребезжали стаканы на полках.
     - Как жаль, - бормотала мать, ставя чашки в посудомоечную машину и смахивая непрошеную слезу. - Он так талантлив и всё-таки без толку. Нет в жизни справедливости.

     Где-то в середине утра Лестер поднимался и, помахав матери, говорил ей, что уходит искать эту самую неуловимую работу.
     Через десять минут он уже сидел за своим обычным столиком на улице у кафе с нарисованной на входной двери русалкой. Там Лестер проводил остаток утра, а иногда задерживался и до полудня, потягивая двойной мокко венти и глазея на прохожих.
     Лестер внимательно замечал их поведение, модуляции голосов и то, как они смотрели друг на друга. Всё это он копил в памяти впрок, ради пока ещё неведомой цели.
     В полдень Лестер возвращался домой, сыпал лживыми обещаниями, что вскоре пойдёт на работу, а после этого спускался в подвал, где любовался энтомологической коллекцией, своей гордостью и отрадой. Сколько Лестер себя помнил, он обожал насекомых, особенно с экзоскелетом. Он души не чаял в комарах, пауках и даже обычных комнатных мухах. У каждого из них имелось имя. У каждого имелась своя история, пусть и выдуманная.
     Несомненным любимцем Лестера был Роберт - комар, который по ночам садился ему на ухо и писком крохотных крылышек навевал молодому человеку сны.

     Поворотным пунктом в жизни Лестера стал день рождения матери, когда она спросила юношу, не пойдёт ли он на представление 'Отелло'.
     - Это что? - отозвался Лестер, с трудом оторвавшись от энтомологической коллекции.
     - Шекспир, - ответила мать, словно Лестеру следовало разбираться в подобных вещах. - Убирай всё и пошли.
     Лестер нехотя уступил и, к его великому удивлению, этот спектакль переломил, просветил и совершенно перевернул жизнь юноши. Собственно, уже вернувшись домой и даже на следующий день, Лестер всё ещё рыдал от страданий Отелло, словно они были его собственными.
     Тогда-то он и осознал своё истинное жизненное призвание - играть и вызывать у других людей такие же страсти, такое же ликование.
     - Я - актёр, - глубоким театральным тоном объявил Лестер следующим утром, пока мать варила ему на завтрак яйцо и поджаривала тост.
     - Да, ты такой, - согласилась эта несчастная измотанная женщина, умудрившись одновременно и вздохнуть, и громко фыркнуть. - Ты каждый день прикидываешься, будто ищешь работу, но это просто спектакль.
     - Сегодня я смогу найти работу. Сегодня я точно знаю, что делать.
     Подкрепившись и укрепившись духом, Лестер направился на поиски театральной труппы и свободных ролей. К несчастью, в его городе, стране, да, в общем-то и по всей планете, актёрство считалось профессией 'нон грата'.
     Это не смутило Лестера. Он твёрдо решил осуществить свою мечту. На автобусной остановке он наткнулся на объявление, которое могло оказаться лишь знаком свыше.
     'Вступайте в Галактическую Сервисную Организацию', - гласила надпись над фотографией ансамбля костюмированных танцоров. 'Развлекательные труппы и услуги. Вы нужны нам'.
     - Вот оно! - воскликнул Лестер, вскочив на ноги и всполошив сидевшего на этой же скамейке старика. - Я вступлю в ГСО. Я отправлюсь по галактике и буду сеять радость своими песнями.
     - Скорее, будешь сеять страх и отвращение, - хмыкнул его престарелый сосед. - Давно ли ты смотрелся в зеркало, малыш? У тебя вид, как у Препостеро[3]. Внешнее внутри, а внутреннее снаружи. Ты смахиваешь на монстра.

     Спустя шесть месяцев трепещущий от восторга Лестер стоял перед актёрским входом в театральную труппу ГСО на Космобазе 37-B. Все минувшие месяцы он готовился, зубря наизусть либретто каждого мюзикла, декламируя Шекспира, тренируясь танцевать степ и отшлифовав голос до такой степени, что был принят в хор космической версии мюзикла 'Оклахома'.
     Судьба призывала Лестера. Будущее сулило блистательные перспективы. Более того, Лестер был уверен, что станет звездой, не похожей на любую другую, когда-либо виденную в галактике. Оставалась лишь одна-единственная проблема: как превозмочь мерзкий облик, как добиться, чтобы аудитория перестала замечать его вопиющий вид.
     'Ладно, я готов', - сказал Лестер сам себе. - 'Я уже так далеко зашёл. Я вхожу'.
     Сжав дверную ручку, он распахнул дверь актёрского входа.
     Как на грех для Лестера и Корделии - ведущей актрисы шоу, которая, совершенно случайно, вознамерилась выйти на улицу, дверь отворилась куда сильнее и быстрее, чем ожидал Препостеро. Лестера сбило с ног, он свалился на свою сумку и пряжку-застёжку на ней. Острый язычок вонзился в его практически незащищённую почку.
     - Ох, мне очень жаль, - выдохнула Корделия, услыхав глухой стук и увидав разливающуюся по всей сцене кровь.
     Хотя Корделия была не такой уж крупной женщиной, но лестеровы беззащитные органы просто-напросто не вынесли её веса, когда она рухнула на них, лишившись чувств.

     А пока Лестер поправлялся в госпитале базы - поразительно быстрый процесс, всё равно, что налепить пластырь - его домашний комар Роберт плёл интригу. Являясь редкой разновидностью инопланетного насекомого, он размножался быстрее скорости света. Через двадцать четыре часа весь актёрский состав 'Оклахомы' покрылся красными сочащимися рубцами и зудящими нарывами.
     Несмотря на это, как и в любой театральной труппе, шоу должно было продолжаться, особенно, если представления ждала целая космическая база.
     - Хватит скулить! - гаркнул режиссёр, мистер Горф, всеми двадцатью ногтями расчёсывая кожу в кровь. - Сегодня вечером мы дадим представление, даже если оно окажется последним в нашей жизни.
     - Но мы никак не можем! - драматично рыдал и стенал актёрский состав, поскольку это всё-таки были актёры.
     По счастью, именно в этот момент дверь вновь распахнулась и впустила полностью выздоровевшего Лестера.
     - Представление могу дать я, - предложил он. - Что скажете, мистер Горф?
     Поскольку особого выбора не было, то режиссёр согласился, назначив Лестера на каждую роль.
     Препостеро вызубрил их все, вместе с песнями, и вот - заучив расстановку актёров, порепетировав и приготовив костюмы, он был готов выйти на сцену.

     После спектакля Лестер одиноко сидел в гримёрке, но тут появилась Корделия, с лицом, покрытым волдырями и струпьями от комариных укусов. Когда она заметила себя в зеркале, у неё вырвался крик души.
     - Боже мой. Как я жутко выгляжу. Я чудовище!
     - О нет, ты прекрасна! - откликнулся Лестер и вскочил, вправду считая, что она выглядит ещё лучше прежнего.
     - Лестер! - рявкнула Корделия, попятившись и вскинув руки. - Умоляю, я просто заскочила за свитером.
     Она показала на стул, где висел кардиган в розочках.
     Лестер видел его и знал, что это вещь Корделии. Находясь тут в одиночестве, он касался кардигана, поглаживая нейлоновые волокна, словно это были её волосы. Он надеялся, что Корделия придёт за кардиганом. Надеялся, что им выпадет возможность побеседовать и влюбится друг в друга, хотя это и казалось нелепым.
     - Дай, пожалуйста, мой свитер, - попросила Корди, плотно скрестив руки на груди.
     Разочарованный, но не удивлённый Препостеро протянул ей кардиган, испустив из вывернутых наизнанку губ тяжёлый вздох.
     - Славное было представление, - пробормотала Корделия, предлагая Лестеру единственное утешение, что могла, из-за хилой нотки сожаления внутри.
     Лестер кивнул. Сейчас это выглядело совсем незначительным. Если нет любви, что проку во всём остальном?
     - Корделия! - вскричал он. - Как думаешь, у меня есть шансы?
     - Что? - Корделия подняла взгляд, увидев Лестера, как он есть: скелет, мышцы, живые ткани, вены, всего вывернутого наизнанку, пусть и с поразительным талантом.
     - Эээ. Нет. Вообще никаких.
     За ней захлопнулась дверь. Голова Лестера понурилась, а сердце упало и тут Роберт снова уселся ему на ухо.
     - Вот так оно и вышло, - прошептал молодой человек, на что комар отозвался:
     - Не переживай, Лестер. Я всё ещё с тобой.

     Наоми живёт на севере полуострова Олимпик и обожает мечтать о космических приключениях, пока её собака дремлет под столом. Она написала два эпических научно-фантастических/фэнтезийных цикла: шестнадцать книг сериала 'Two Moons of Rehnor' и шесть книг 'Firesetter'. Ищите её книги и добавляйтесь в список рассылок на JNaomiAy.com.

     Перевод: Sebastian

Том Германн
Плюшевые Мишки-Защитники

     [юмор]

     Их становилось всё больше и больше. Гнусные уродливые чёрные сгустки, выглядящие как кошмарная пародия на клоунов. Большие носы над громадными ртами, полными гигантских бритвенно-острых зубов. Нелепо раздутые руки с внушительными мускулами и слишком многими суставами. Оканчивались эти руки не настоящими кистями, а просто пучком шипов. В этой волне было, наверное, десятка три нападавших или больше.
     Они беззвучно кинулись вперёд, рассыпаясь поодиночке, но не удержались и опять сбились в кучу, когда увидели перед собой одинокую фигуру, преграждающую путь.
     Грр поднял двуручный меч в базовую защитную позицию и глубоко вдохнул. Потом занёс клинок за спину и с рёвом бросился вперёд. Прямо перед тем, как врезаться в главную группу врагов, он тряхнул запястьем, и привязанный к лапе маленький щит сдвинулся в нужное положение.
     Грр вложил в замах меча усилия всего тела, при этом почти развернувшись назад. Всё, чего касался клинок, распадалось надвое. Один за другим клоуны разлетались в клочья.
     Тела порубленных тварей рухнули наземь и снова слились с необычайно зловонной темнотой, которая словно и породила их всех.
     Неистовый натиск утих; Грр прорубил себе путь сквозь скопище клоунов. Почти половина тварей свалилась и растаяла, их атака захлебнулась. Оставшиеся повернулись к замершему воину. Его могучее дыхание звучало, словно мехи древней кузницы. Грр опять поправил шлем и щит.
     Врагам не хватало сообразительности, чтобы промчаться мимо и ринуться к своей цели. Они видели лишь одинокого защитника, выдохшегося и казавшегося лёгкой добычей. Хотя множество клоунов уже пало, оставшиеся уставились на защитника. Всё, чего они ждали, чтобы кинуться на него - любой оплошности.
     Все разом клоуны отхлынули от выхода и бросились на защитника. Они даже не стали перестраиваться. Просто напали.
     Потом началось их истребление.
     Когда клоуны ринулись на одинокого воина, вскинувшего меч, сбоку метнулась вспышка.
     Быстрее, чем мог заметить глаз, она переместилась за спины злобных тварей.
     Тут отделилась нога, там отлетела голова, а затем нескольких клоунов стремительная тень смерти просто рассекла напополам.
     Когда клоуны достигли Грр, это размытое мерцание сразило не меньше врагов, чем изничтожил сам Грр.
     Казалось, на миг замерло само время, а потом раздался тягучий голосок.
     - Ахххх, бедным маленьким клоунам так трудно справиться с одним воином и кошкой? Наверное, вам стоило привести побольше приятелей.
     Оставшиеся клоуны замерли и уставились в сторону, впервые заметив стоящую там кошку. Шёрстка её была изысканно-серой, а глаза - зелёными. В лапках она держала длинную, острую как бритва, катану и несколькими умелыми движениями со свистом рассекла воздух.
     Улыбка кошки лишь обнажила острые зубы, но в ней не было ни капли истинной сердечности к тем созданиям, которые снова готовились напасть.
     - Видишь, Грр? Я же говорила - если просто пробиться через их центр, они последуют за тобой назад и тогда мы сможем их прикончить. Малышке Сьюзи даже намекнуть ничего не должно, что тут побывали эти задохлики.
     Грр снова глубоко вдохнул. Казалось, воина-медведя в викингском шлеме и с тяжёлым мечом всё это не впечатлило.
     - Конечно, эти твари бестолковы. Ведь они - просто страх и темнота. Однако, когда я напал, то расправился с третью из них, как истинный воин. В твоём подкрадывании нет чести.
     Китти рассмеялась, что явно привело клоунов в ярость.
     - Я тут не ради чести. Как и ты. Мы здесь, чтобы защитить обнимашку и остановить эту мерзость. Например так!
     Китти ткнула лапкой, из которой словно бы вылетели серебряные дротики. Метательные клинки поразили четырёх тварей, а потом Китти с Грр ринулись в атаку.
     Через несколько секунд последний из клоунов рухнул и растворился в небытии.
     Грр озирался по сторонам, крепко сжимая меч.
     - Наверное, это последняя волна нападавших. Судя по начинке. Разве родители Сьюзен не понимают, что клоуны - кошмарная дрянь? Ээх.
     Он передёрнулся, отвернулся и направился к далёкому выходу.
     Китти двинулась следом.
     Выбравшись из подкроватья, Китти насупилась и дотронулась до лапки Грр. Когда медведь остановился, кошка обошла его сбоку, осторожно смахнула со спины немного зловонной тёмной материи и бережно поправила доспехи. Китти отступила назад, оценила свои труды, а затем укоризненно погрозила Грр длинным загнутым когтем.
     - Даже не думай, что можешь опять забраться в кроватку и попасться на глаза Сьюзен, если не смотришься на все сто. Ребёнок тебя любит, а воину следует выглядеть как можно лучше перед теми, кого он оберегает. Ты для неё - сверкающий символ благородства.
     Грр смущённо ковырнул пол нижней лапкой.
     - Спасибо, Китти.
     Затем глянул на неё внимательнее.
     - А как же ты? Она любит и тебя, но ты, вроде бы, не завидуешь, что она больше возится со мной.
     Китти молниеносно развернулась, из её вытянутой лапки метнулся ещё один маленький серебряный дротик. Небольшую клоунскую тварь, что вскарабкалась на край кроватки, разрезало почти пополам. Она споткнулась и рухнула на пол, где и растворилась.
     Китти снова повернулась к Грр, убрала катану в ножны, вытащила маленький изящный веер, раскрыла его и принялась изысканно обмахиваться.
     - Грр, она обнимает меня и мурлычет так громко, что заглушает любую зависть, которую я могла бы чувствовать к любой другой плюшевой игрушке. Она любит меня. Этого хватает. Я ведь, в конце концов, ниндзя. Я действую скрытно. Мы убережём нашу обнимашку. Какими бы дурнями ни были её родители, но они скоро добавят ещё защитников.
     Оба хранителя осторожно вскарабкались на кроватку, старательно избегая обзора видеокамеры, которую установил папа, залезли на матрас и, тихо, как призраки, подползли к безмятежно спящей Сьюзен.
     Грр нахмурился, увидев, что ребёнок спит на животе и, жестом подозвав Китти, вдвоём с ней осторожно перевернул Сьюзен на бок.
     Медведь притулился у малышки за спиной и довольно вздохнул. Китти устроилась прямо перед Сьюзен, так, чтобы смотреть ей в лицо.
     Девочка подняла маленькую ручку и прижала к себе Китти, так что изящная плюшевая игрушка улыбнулась, почувствовав любовь, а тем временем часы пробили двенадцать и Хэллоуин ещё одного года подошёл к концу.

     Том - отец, муж, резервист, риэлтор и писатель. Всё это НЕ слишком перегружает жизнь! Постарайтесь следить за новостями и побольше узнать, что он расскажет потом! Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на TomDeutschernAuthor.com.

     Перевод: Sebastian

Дж. Дэвид Кор
Истинное зло

     [юмор]

     В этот день Люцифер впервые открыл глаза. Ну ладно, его звали не Люцифером. На самом деле он ещё не получил имени. Это был просто один из ангельского сонма, сотворённого в тот день одиноким Богом, который осознал самого себя непостижимую бездну времени назад. Этому Богу надоело строить Свои небеса и преисподнюю, так что Он создал для этого сподвижников.
     Первое, что сделал Бог, сотворив ангелов: поделился с ними Своими замыслами. Первейшей их обязанностью, как Он им сообщил, было почитать и славить Его. Кроме того, каждый из ангелов получил некое задание, за которое нёс ответственность. Как узнал Люцифер, его собственным заданием было приносить свет, отчего он и получил имя.
     Также Бог известил ангелов, что с некоторыми из них будет проводить эксперименты, наделяя неопробованными качествами, вроде свободы воли и желаний, дабы посмотреть, как могут обернуться дела, перед Его великим проектом: сотворить Землю и заселить её человечеством.
     Люцифер и остальные серафимы, херувимы и прочие безропотно приняли это к сведению. Всё-таки их создали как несамостоятельных компаньонов, лишённых самосознания или свободы выбора. Ни инстинктов, ни желаний у ангелов не было. Они не умели рассуждать. Им оставалось лишь играть свои роли - во веки веков.
     И, наконец-то, наступил день, обещанный Богом. Он созвал архангелов, нефилимов и элохимов, и поведал им, что намерен сотворить землю. К сожалению, собравшиеся небесные силы просто невыразительно уставились на Него, поскольку ещё не получили ни одного из пробных даров. Посему Бог, которого такой отклик разочаровал - если не сказать больше - повёл рукой и одарил всех ангелов свойством предвкушения.
     Люцифера вдруг захлестнуло восхитительное ликование от мысли, что он присутствует при столь исключительном случае. Когда - о, когда же - свершится это чудо? Но ожидание оказалось милосердно кратким. Бог наклонил Свою божественную голову, напоказ покряхтел и, откуда ни возьмись, перед ангелами простёрлась безвидная земля. Но другого отклика, кроме усилившегося предвкушения скопившихся сонмов, это не вызвало - что, по всей видимости, могло оказаться и разочарованием - ибо какой прок в предвкушении без восславления? 'И это всё?' - читал создатель на ангельских ликах.
     Бог моментально (поскольку являлся Богом) осознал Свою ошибку и одарил ангельское сообщество всей палитрой эмоциональных проявлений. Это, как можно представить, оказалось изрядным потрясением для их неискушённых сущностей. Ангелы тут же затеяли суматоху. Михаил выхватил меч и принялся им размахивать. Сбитый с толку Гавриил попугайски повторял всё, что выкрикивал Бог, стремившийся успокоить царствие небесное. Но Люцифер просто воспринимал всё это. Его заворожил такой отклик на эмоциональный сумбур.
     Затем он услыхал, как Бог изрекает 'Свет'. Это было задачей Люцифера и он твёрдо намеревался её исполнить. Он выплеснул в небо полыхающее сияние... а потом заметил её. Она была идеалом совершенной красоты и Люцифер возжелал её. В первый раз он осознал, что способен на страсть, вожделение и даже любовь.
     Бог продолжал Свои труды, творя деревья и жирафов, пока ангелы и прочие благоговейно ахали и трепетали. Но Люцифера отвлекало иное. Он проскользнул сквозь сборище и представился увиденному дивному созданию.
     - Привет, - произнёс он словами, которые невозможно правильно передать. - Я - Люцифер.
     Она склонила голову и стрельнула притворно застенчивым взглядом.
     - Я Лилит, - назвалась она. - Бог сотворил меня женой человеку.
     - Какому ещё человеку? - переспросил Люцифер.
     - Кажется, мы вот-вот это узнаем, - отвечала Лилит, указывая, как Бог набирает пригоршню глины и лепит из неё несуразного гомункула, на которого потом дохнул, а когда тот зашевелился, поместил его в сад.
     После этого дела покатились не туда. Лилит отказала Адаму (хотя он утверждал, что всё было наоборот) и Люцифер от её имени возглавил восстание. Бог осознал, что ошибся, даровав свободу воли Своим созданиям; так что Он отобрал её у ангелов, но оставил человечеству, до тех пор, пока не пришлось три раза перезапускать оное. Потом Он доработал систему так, чтобы свободу воли сдерживало нечто, именуемое предетерминизмом[4].
     Некоторое время Люцифер провёл, выступая в новом амплуа: некоего Сатаны, выполняющего за Бога грязную работу, но в конце концов ему это прискучило и он, вместе с Лилит и детьми, оставил небеса и обосновался неподалёку. Как говорится, с хорошими заборами и соседи хороши, но небесный свод прохудился и неплохо просматривался насквозь, поэтому Люцифер и Лилит прямо с крыльца постоянно наблюдали, что делается на небесах; но всё, что удавалось увидеть - как Бог судит сидящих у Его ног оставшихся лизоблюдов. Это выглядело просто отвратительно, поэтому супруги старались как можно больше времени проводить на отдыхе, в местечке под названием Вашингтон.
     Но, раз уж нет на свете справедливости, Люциферу мало на что можно было пожаловаться. Недостаток дел ему не грозил: планирование Армагеддона, помощь блюзменам при записи альбомов и прочая чушь. Но потом он заметил, что история повернула по кругу. Как ни удивительно, но люди, которых сотворил Бог, развились до того, что тоже создали самодвижущиеся фигуры, а некоторые пытались одарять эти машины индивидуальностью, эмоциональным откликом и даже самосознанием. Однако, в отличие от былых времён, теперь эти дары получало автоматическое и ядерное оружие.
     Всё пошло прахом и Люциферу не оставалось ничего иного, как сидеть и дожидаться неминуемого. Несомненно, вечность осточертеет ему донельзя; но, когда до людей, в конце концов, дойдёт, что всё это: глобальное потепление, расовые войны, нищета, рак, ситкомы... с самого начала это Божий замысел, вот тогда Люцифер будет оправдан и все поймут, кто на самом деле истинное зло.

     Глубоко заинтересовавшись религией, либеральной политикой и юмором, Дэйв начал писать ещё в старшей школе, и до сих пор продолжает это занятие. Впервые он стал профессионально заниматься писательством, обучаясь в Питтсбугском Институте искусств, когда нанялся создавать политические карикатуры для 'Pitt News' и писать юмористические статьи для журнала 'Smile Magazine'. В газетной индустрии Дэйв трудился фотографом, в индустрии онлайн-публикаций - автором еженедельных статей на Streetmail.com, а ещё писал для серии информативных книг 'Buzz On' и онлайн-антологии вестернов 'Elbow Creek'. На сайте WriteWordsInc доступен научно-фантастический роман Дэйва 'Synthetic Blood and Mixed Emotions'. Сейчас Дэйв живёт в Торонто, в доме, где прошло его детство, вместе с дочерью подросткового возраста и своей прекрасной возлюбленной. Он обожает принимать участие в местных общественных мероприятиях и навещать своих внуков и двоих взрослых детей. Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на lupamysteries.blogspot.com.

     Перевод: Sebastian

Эдвард М. Грант
Как я провела Хэллоуин

     [юмор]

     На пороге стоял мужчина, овеваемый прохладным вечерним ветерком. Когда рыжее солнце скрылось за домами на другой стороне улицы, то пластиковые тыквенные фонарики, которые папа развесил во дворике на Хэллоуин, зажглись, отражаясь в дождевой мороси, шелестевшей по большому чёрному зонту мужчины, а потом капавшей на руки с кончиков металлических спиц, пропитывая манжеты недорогого серого костюма.
     Из гостиной по коридору струилась весёлая мелодия. Кейтлин оставила включённым диск со 'Счастливым единорогом', кинувшись открывать дверь прямо в розовом воздушном наряде принцессы, когда непрерывный стук помешал смотреть мультик. Когда она распахнула дверь, мужчина уставился на неё чёрными глазами.
     - Привет, малышка. Как тебя зовут?
     'Не разговаривай с незнакомцами', - твердила мама. Но то, как этот мужчина улыбался Кейтлин, показывало, что незнакомцем он себя не считает. Кажется, это хороший человек. Дружелюбный. Человек, которому можно доверять.
     - Кейтлин.
     - Можно поговорить с твоими папой или мамой?
     - Они поехали в магазин. Купить на сегодняшний вечер ещё больше шоколада и чипсов.
     - И оставили тебя одну?
     Кейтлин чихнула и вытерла нос рукавом платья.
     - У меня насморк, а папа сказал: я достаточно взрослая, чтобы остаться дома и прочихаться сама.
     - Тогда, наверное, ты сможешь мне помочь. Я скупаю золото и драгоценности. У твоих мамы и папы есть такие вещи?
     Кейтлин прикусила губу. Сказать ему или нет?
     Нет, лучше нет. Мама и папа отругают её.
     Но, чем дольше этот мужчина улыбался Кейтлин широкой дружелюбной улыбкой и чем дольше он смотрел ей прямо в глаза, тем сильнее хотелось его впустить.
     Он толкнул дверь, а Кейтлин шагнула назад, когда та отворилась пошире.
     - Я скажу тебе, насколько они ценные, чтобы твоих родителей по возвращении ждал бы приятный сюрприз, - через дверь гостиной он бросил взгляд на телевизор с мультфильмом. - Может, они купят тебе пони.
     - Белого?
     - Любого цвета, какого пожелаешь.
     Это решило дело. Кейтлин глянула на лестницу.
     - У мамы в спальне есть блестяшки.
     Когда мужчина зашёл в дом, она закрыла дверь и отправилась наверх, следом за ним. Он заглянул в спальню Кейтлин, увидел единорогов, намалёванных на стене у кровати. Затем вошёл в комнату родителей в конце лестничной площадки.
     Под ногами зашелестела пластиковая плёнка поверх ковра.
     - Для чего это?
     - Чтобы не пачкалось.
     Мужчина заметил на полке шкатулку для драгоценностей.
     - Вон там твоя мама держит золото?
     Кейтлин кивнула. Он схватил шкатулку, открыл её, затем вытащил заискрившуюся цепочку.
     - Мило. Очень мило.
     - За это можно купить пони?
     Он присмотрелся к золотому кольцу, инкрустированному бриллиантами.
     - По-моему, вполне можно. Не приготовишь ли мне чашечку чаю, пока я буду это оценивать?
     Кейтлин улыбнулась, тихо прикрыв дверь и потянулась пальцами к ключу. Замок щёлкнул и мужчина поднял глаза, а Кейтлин вытащила ключ и сжала его в кулачке.
     - Что это ты делаешь?
     - Боб говорит - пока миссис Дулиттл готовила тебе чай, ты ограбил её дом.
     - Что за Боб?
     - Боб - мой самый лучший друг.
     - Тебе лучше не дружить с лгунами.
     - Боб говорит - ты тут, чтобы нас ограбить.
     Мужчина протянул руку.
     - Ну же, отдай мне ключ.
     - Боб говорит - ты задница.
     И здесь Боб тоже оказался прав. Широкая дружелюбная улыбка сменилась оскалом, лоб мужчины побагровел, а глаза выпучились.
     Он погрозил пальцем.
     - Отдай его сюда, пока я тебя не отшлёпал за то, что ты скверная маленькая девочка.
     Кейтлин кинула ему ключ. Мужчина бросился его ловить, но ключ пролетел в дюйме от кончиков пальцев, звонко стукнулся об оконную раму и канул в открытое окно.
     - Ой-ёй.
     - Да какого чёрта ты делаешь?
     Он проскочил мимо Кейтлин, повернул дверную ручку и заколотил в дверь. Замок дребезжал, но не поддавался.
     - Боб отдаст ключ, если ты принесёшь.
     - Что принесу?
     - Принесёшь... - Какое там было слово? - Покаяние.
     - И что это значит?
     - Он говорит - тебе нужно вернуть то, что ты украл.
     - Если бы я что-то украл, то с чего мне каяться?
     Кейтлин покосилась на мужчину и оскалилась самой своей злобной ухмылкой. Куда злобнее, чем у него. В этом Кейтлин тренировалась днями напролёт.
     - Если не принесёшь, Боб слопает твои мозги.
     - А ты не такая уж милая маленькая девочка, верно?
     Кейтлин надулась. - Я очень милая, - затем покачала головой и насупилась.
     - А вот Боб не такой уж милый, - она наклонилась поближе. - Боб вообще не милый.
     Мужчина пересёк комнату и, высунувшись из окна, поглядел вниз.
     - Боб сказал, что здесь слишком высоко, чтобы спрыгнуть и ничего себе не сломать.
     Мужчина отвернулся, вновь подошёл к двери и налёг на неё плечом. Дверь выгнулась, затрещал замок.
     - Если выломаешь дверь, мама меня заругает.
     Мужчина сграбастал Кейтлин и схватил её за шею. Его лицо словно раскалилось докрасна.
     - Твоё счастье, что я тебя не прибил.
     - Бобу это бы не понравилось.
     - И где этот Боб?
     Кейтлин глянула на кровать и улыбнулась. Мужчина наморщил лоб, а потом отпустил девочку. Он сбросил одеяло и ничего под ним не обнаружил, после чего присел на корточки рядом с кроватью и уставился в темноту под ней.
     Оттуда вылетело что-то длинное и тонкое, и обвило шею мужчины. Во тьме блеснули громадные зубы. Мужчина с воплем вскочил, когда Боб обхватил его голову щупальцами и впился в нос длинными изогнутыми зубами.

     - После этого Бобовы щ-щупальца вырвались у мужчины из глаз и он всё вопил, вопил и вопил, пока Боб сперва проталкивал щупальца ему в уши, а потом тянул их, тянул и тянул, пока голова не лопнула!
     - Довольно, Кейтлин, - прервала её мисс Морган.
     Кейтлин подняла глаза от каракулей в рабочей тетради. Большинство прочих девочек в классе строили рожицы, а мальчики смеялись, толкали друг друга или малевали обвитые щупальцами головы на обложках тетрадей. Или на партах.
     Мисс Морган лишь нахмурилась, ухватила Кейтлин за руку и потащила в угол класса.
     - Ты действительно такое написала? - шёпотом осведомилась мисс Морган.
     Сознаваться или нет? Кейтлин посмотрела мисс Морган прямо в глаза. Они выпирали из глазниц, как всегда бывало, когда, по её мнению, кто-то хитрил с домашним заданием.
     Кейтлин опустила взгляд. Если соврать, проблем только прибавится.
     - Боб много чего рассказывает.
     Мисс Морган подтолкнула Кейтлин к двери.
     - В кабинет директора. Сейчас же. И я хочу поговорить с твоими родителями.

     Эдвард М. Грант - физик и программист, пишущий в жанрах научной фантастики и хоррора. Проживает он в канадских промёрзших пустошах, но родился в Англии, где писал статьи в журнал о науке и технологиях, а ещё занимался множеством независимых фильмов о Лондоне и его окрестностях. Эдвард путешествовал по всему миру, присутствовал как VIP-персона при нескольких запусках шаттлов, выживал в землетрясениях и цунами, забирался на гору Фудзи, помогал в поисках авиалайнера MH370 и, вдобавок, имеет увлечение - посещать места ядерных взрывов. Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на EdwardMGrant.com.

     Перевод: Sebastian

Том Германн
Плюшевые Мишки и хороший коп

     [юмор]

     - Плесни мне ещё, Джим.
     Бармен подошёл от дальнего конца стойки и подлил мне из бутылки. Джиму было отлично известно, что я прихожу сюда каждый вечер и чем предпочитаю накачиваться. Всем в баре было известно. Я - тот самый коп. Никто ко мне не вязался; они знают, что я сделал и делаю до сих пор. А ещё они видят, что это делает со мной. Вдобавок мой норов тоже всем известен. В конце концов, это показывали по телевидению.
     И никто из них не винил меня в содеянном.
     Наливая выпивку, Джим пялился на меня. Ясно было - что-то его беспокоит. В итоге вместо обычной одинарной порции он налил тройную. Затем Джим попытался меня разговорить.
     - Эй, Билли, пожалуй, тебе это требуется, - он помолчал. - У тебя такой вид. Что, было настолько паршиво?
     Меня окружала сфера пустоты. Ни один человек не решался её нарушить. Она всех отпугивала.
     Мне не полагалось ничего разглашать, но уже подходило к одиннадцати часам и об этом раструбят во всех новостях. Да и психотерапевт из Джима куда лучше, чем из ведомственного мозгоправа.
     Я просто равнодушно глянул на него. От причитаний будет только хуже.
     - Ну да, именно такой случай. Ребёнок выжил и с ним всё в порядке. А вот трое типов, которые его похитили... им выжить не удалось. Это я обнаружил их дом и вошёл туда. Они попытались скрутить и меня. Во всяком случае, двое из них. Передумать они не успели.
     Джим склонил голову, пряча заблестевшие глаза. У него трое внуков и в чём-то он похож на меня. Детей трогать нельзя.
     - Говоришь, двое попытались тебя скрутить. Рад слышать, что они получили по заслугам. А что случилось с третьим?
     Затем он чуть ли не удивился, с улыбкой кивнув мне на грудь.
     - Твой новый талисман?
     Я похлопал по нагрудному карману. Оттуда до сих пор высовывался маленький плюшевый мишка. Я постарался выдавить ответную улыбку, но она больше смахивала на гримасу.
     - Точно, Джим, можно сказать, талисман. Считай, друзья подарили. Его зовут Добрик.
     Не позволив Джиму вставить хоть слово, я продолжал. Нужно было отвлечь его мысли от всякой мерзости.
     - Последнего из тех типов обнаружили в подвале, всего изрезанного. По официальной версии все трое перессорились и убили того, последнего. Но всё произошло не так. Предполагалось, что, когда появился я, он развлекался в подвале с ребёнком. Его покромсал кто-то другой.
     Джим только кивнул, пропустив мимо ушей моё замечание про 'кого-то другого'.
     - Да уж, прямо не знаю, куда теперь катится мир. Кажется, будто все ублюдки переселились в наш город. Они словно считают, что могут заявиться сюда и творить, что захотят. Билл, все они - монстры. Тебе не стоит этого забывать. Ты не виноват. Они такие и есть.
     Я перевёл взгляд на стакан передо мной, а затем поднял его и опорожнил одним глотком. Затем поставил опустевшую посудину вверх дном на салфетку.
     - Спасибо, Джим. Наверное, это покажут сегодня вечером. Мне посоветовали завязывать квасить. Вернусь домой на машине, пока ещё могу.
     Я шлёпнул на стойку несколько купюр, а потом, уже уходя, махнул рукой Джиму и посетителям. Большинство помахало в ответ. Они узнали меня. Кое-кто смотрел на меня с болью.
     Меня считали героем. Но я скорее ощущал себя монстром.
     Добравшись домой, я вошёл в небольшое бунгало послевоенной постройки через переднюю дверь и щёлкнул выключателем. Свет был бледным и не очень-то рассеивал сумрак в гостиной.
     Я скинул ботинки - меня хорошо воспитали - и направился на кухню, где выпил стакан воды. На подоконнике стояла сорокаунциевая[5] бутылка дешёвого виски. Я поразмыслил, а потом прошёл мимо. Лучше урезать дозу. Я не смогу помогать детям, если допьюсь до смерти.
     Мои информаторы расскажут, что происходит в городе. Я поёжился - нужно отрастить кожу потолще. Хотя и понимал, что всё равно не получится.
     Я миновал крошечную столовую с маленьким столиком. Пожал плечами при виде сидящего за столом плюшевого мишки.
     В спальне я разложил одежду на завтра. На кровати сидели ещё две мягкие игрушки и таращили на меня блестящие глазёнки.
     Я отправился на кухню, достал из холодильника бутылку с водой, а потом перешёл в гостиную и уселся в своём любимом кресле. Для этого пришлось пересадить на диван плюшевого мишку; на мордочке у него был шрам и казалось, будто он ухмыляется.
     Я сел, откинулся в кресле и постарался расслабиться. Не то, чтобы мне требовалось долго засыпать. Просто сны вызывали у меня ужас. Я погладил Добрика в нагрудном кармане.
     Постепенно веки сомкнулись и я уплыл.
     Я открыл глаза. Над головой сияло солнце и на поляне стоял приятный запах. Из-за спины раздался голос.
     - Привет, Билл, хорошо, что ты наконец-то примкнул к нам.
     Я обернулся и увидел их, выстроившихся в ряд. Тайных монстров, в чьё существование никто не поверит.
     Здесь плюшевые зверюшки были куда больше величиной, чем у меня дома. Их было шестеро. Нет, семеро. Из-за спин остальных выбрался Добрик, подбежал ко мне и облапил за ногу, обняв от всей души.
     Главный мишка щеголял шрамом на мордочке и ухмылкой. Он... Добрик... раскрыл пасть и заговорил снова.
     Я уже не считал, что свихнулся.
     - Привет, Билл. Я не знаю, почему ты видишь нас. Только обнимашки - маленькие любящие дети - действительно могут нас видеть. Но ты тоже это можешь. Наверное, потому, что ты невинен или, скорее всего, потому, что относишься к детям так же хорошо, как хранители, да и поступаешь так же. Я рассказывал тебе ещё при первой встрече. Ты не сошёл с ума.
     Он раскинул лапки в обе стороны, где тихо и мирно стояли прочие зверюшки.
     - Уже целую вечность мы оберегаем детей. Защищаем их от подкроватных ужасов. Но иногда мы не справляемся или нас обходят. Такие дети вырастают и становятся ночными кошмарами в человеческом облике. Вот с чем ты сейчас имеешь дело. Что-то в городе, в его пределах, призывает их. Вот почему они идут этим путём и ты всё чаще их встречаешь. Правила тут простые. Люди не могут нас видеть, а нам не следует воздействовать на мир взрослых
     Шрам рубанул воздух лапкой.
     - Да пошли бы они! Моего малыша похитили, у меня и его любящей семьи. Я мог бы переломить ситуацию! Но эти правила...
     Он опустил голову и потёр лапки. Затем взглянул на меня. Для мягкой игрушки мордочка у него была очень выразительная.
     - Поэтому, Билл, я и несколько других, сейчас идём против правил. Все прочие хранители станут говорить с нами украдкой, чтобы было незаметно. Теперь ты получишь обширную сеть осведомителей, которая выдаст всю инфу о том, что происходит в городе. А временами, когда мы потребуемся тебе, чтобы не проиграть... временами могу вмешиваться и я. Как с тем типом в подвале.
     - Того типа ты порубил на куски! - взорвался я.
     Но тут из меня словно выпустили воздух; с тем маленьким мальчиком вот-вот сотворили бы всякие гнусности, а я не мог подоспеть вовремя.
     Шрам пожал плечами.
     - Дай мне автомат Калашникова с кучей патронов и я управлюсь сам. Мы сразу же решили, что необходимо с тобой встретиться. И вот мы тут как тут. А теперь давай, спасай детей.
     Щёлкнуло и меня выкинуло из сна. Чувствовал я себя одеревеневшим и раздражённым. Под боком ощущалась какая-то выпуклость. Я вытянул оттуда Шрама, который упирался мне в бок. В раннем утреннем свете виднелась его ухмылка.
     До меня долетел запах свежего кофе и тостов.
     А ведь кофеварку я не включал.
     Я поёжился, поднимаясь и готовясь встретить этот день лицом к лицу.

     Том - отец, муж, резервист, риэлтор и писатель. Всё это НЕ слишком перегружает жизнь! Постарайтесь следить за новостями и побольше узнать, что он расскажет потом! Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на TomDeutschernAuthor.com.

     Перевод: Sebastian

Алекса Грейв
Монстр в комнате

     [юмор]

     Чудесная, долгая, роскошная ванна. Это всё, о чём я думаю, когда вставляю ключ в замок своей квартиры. И - для меня 'долгая' значит, три часа, как минимум. Эй, а чего вы ждали? Ведь я - морская нимфа.
     Но я кристально чётко понимала, что такого просто быть не должно, когда вошла в гостиную и обнаружила, что она до самого потолка заполнена монстром. У меня даже ключи из рук выпали.
     Всё, чего я хотела - просто расслабиться после утренней смены в стрип-клубе. По мне, так даже лучше: днём туда набивается меньше народу, а значит, меньше мужчин пялятся на мои поддельные прелести. Поддельные из-за иллюзии, а не пластической хирургии. Мои настоящие груди, прикрытые ракушками, не по вкусу большинству людей, так что приходится зачёрпывать немножко волшебства от Мира Бессмертных.
     Двое недоумков-фейри клянчили сласти у моего лучшего друга, не-такого-уж-гигантского гиганта Синдаго. Обычно этих перепившихся голых зануд не выгонишь у меня из волос.
     Во всяком случае, я так думаю, что они появились именно оттуда.
     - Тамор? Тамара? Это вы? Это ведь ваш монстр?
     Наверное, они считают это шуткой.
     - Не попросите своего приятеля Гринку взорвать несколько лампочек ради развлечения?
     И тут, как обычно, прорвалась моя маленькая разрушительная сила. Хотя этот монстр и так разнёс люстру на потолке.
     Фейри вообще не воспринимают саму идею спокойствия, поэтому, когда они прячутся, то слышно хихиканье. Но ничего. Монстр даже не пикнул. Зато уставился на меня огромными красными глазищами. Налитые кровью белки прекрасно сочетаются с цветом радужки.
     - Ну, мистер Монстр. И почему в моей гостиной оказался именно ты?
     Думаю, нужно было поприветствовать его сразу, только зайдя в комнату. Я слишком долго водила компанию с фейри: манеры у них отсутствуют в принципе. И, по-моему, этот монстр - он. Насчёт монстров всегда трудно сказать что-то определённое. Многовато шерсти. Косматая шуба у него прелестного оливкового оттенка. Как по мне, смахивает на блевотину.
     Монстр переступает с ноги на ногу. Весь десяток когтей скрежещет по паркету, а немаленький зад сносит телевизор с подставки. Отлично. Только на прошлой неделе его сменила: фейри разбивают не меньше одного в месяц. Однако монстр продолжает молчать.
     Нахал.
     - Эй, приятель, поосторожнее с рогами. Мне не требуется ещё пара дырок в потолке.
     Неистово размахиваю руками.
     - Если ты хотел изобразить частокол, то это у тебя вышло паршиво.
     По крайней мере, это произошло не возле меня. Когда тебя протыкают рогом - это жутко больно, даже, если и не смертельно. Ну хорошо, я так думаю. На самом деле со мной подобного никогда не было. Хотя однажды я вплотную подходила к единорогу.
     Взгляд монстра не отрывается от моих жестов, но сам он остаётся безмолвным.
     С чего тут вообще оазался этот идиот? Я имею в виду, что про уйму монстров знать не знаю. Они относятся к Миру Бессмертных, миру, откуда я сбежала - Нью-Йорк гораздо лучше - но, как правило, держатся сами по себе. Этакие бессмертные затворники. Так что он делает в моей квартире?
     Желание что-нибудь взорвать ослабевает. Нелегко оставаться взбешённой, когда перед тобой монстр с когтями величиной с твою голову. В кои-то веки за всю ничтожную жизнь морской нимфы я не испытываю желания взрывать лампочку. Нет уж.
     Каюсь, я перепугана насмерть.
     Смеюсь и слышу свою же нервозность.
     - Ладно, приятно было познакомиться. У меня найдётся, чем заняться, так что тебе пора.
     Не то чтобы я всерьёз надеялась, что монстр уйдёт по первой же просьбе.
     Он морщит заострённый нос, откидывает голову назад, а потом чихает, орошая каплями мои аквамариновые волосы. Уээ. Теперь мне действительно требуется ванна.
     - Будь здоров.
     Что ж, я свои манеры продемонстрировала.
     Монстр моргает и утирает нос когтистым мохнатым пальцем.
     Даже спасибо не сказал. Пфф.
     Но раздражение заглушается колотящейся в голове паникой. Он, что, хочет меня насмерть глазами просверлить? Считается, что Бессмертные умереть не могут, а Синдаго безрезультатно перепробовал почти все вообразимые способы, но мне почему-то кажется, что этому монстру известен секрет и он в любой миг может его применить.
     Теперь всё это сводит меня с ума. И правда? Тайна смерти бессмертных? Что, вот этот монстр блевотного цвета и есть Мрачный Жнец? Я пискнула. Сейчас это прозвучало чересчур убедительно.
     Ну, если я погибну, не сумев поделиться этой тайной с бедолагой Синдаго, то уж не тихо и не мирно. Это не в моём стиле.
     - Ты меня бесишь, мистер Монстр! Слушай, если ты собираешься меня слопать или что там взбрело в твою мохнатую-рогатую башку, давай уже покончим с этим. Я больше не выдержу!
     Монстр расплывается в ухмылке, выставляя ряды острых и блестящих зубов. Да, именно ряды. Как у акулы.
     Наверное, мне стоило бы помолчать.
     - Счастливого Хэллоуина! - грохочет он.
     Я подскакиваю, затем ощупываю себя, убеждаясь, что из кожи не выскочила.
     - Этот монстр Грам прислан Райной. Она желает вам жутко повеселиться в праздник.
     Жутко, это уж точно.
     Монстр наклоняется и понижает голос.
     - Простите за сопли. У меня аллергия.
     Потом снова выпрямляется и оскаливается в острозубой ухмылке.
     - Если вам понравился этот монстр Грам и вы захотите нас нанять, пожалуйста, свяжитесь с Гравием из царства Монстровых Пещер. Благодарим и желаем вам хорошего дня!
     Видимо, монстры выбираются из своих пещер и идут в антрепренёры. Всё когда-то случается в первый раз.
     - Пора на следующий заказ.
     В мгновение ока он исчезает, шуршат подушки на диване. Не спрашивайте, почему, но мебель: лучший способ перемещаться между миром Бессмертных и этим.
     Я плюхаюсь на пол и пытаясь прийти в себя. К чёрту, у меня даже не хватит энергии взорвать лампочку, напоминая о том, что я - неистовая морская нимфа. Ну, хотя бы фейри и Синдаго не видят сейчас моего позора. Крошечное утешение.
     Райна. Моя сестра-подросток с кошмарным чувством юмора. Обязательно пришлю ей счёт за телевизор и люстру, но сначала - жизненно необходимая ванна. Мне нужно смыть с волос сопли монстра.

     Алекса Грейв любит рассказывать истории - бывает, что персонажи прихватывают её с собой в путь. В основном она пишет тёмное фэнтези, но с удовольствием пытается показать и комическую сторону дела. Неудивительно, что в её фантазиях есть место и для романтики. Откройте для себя её книги и добавляйтесь в список рассылок на AlexaGrave.com.

     Перевод: Sebastian

Кора Балерт
Воскрешённо-воссоединённый тур

     [юмор]

     Добрый вечер, приветствую вас, дамы и господа. Лишь этим вечером, на особом хэллоуиновском представлении, мы, 'Necromancy Entertainment Unlimited', счастливы явить вам истинную сенсацию, не похожую ни на что, виденное вами прежде. Ибо сегодня мы представляем вам... Немёртвых Теноров.
     В своё время, при жизни, они были величайшими оперными певцами, обладателями изумительнейших голосов, когда-либо слышанных человеческим ухом. А теперь, в самый первый раз, они выйдут на сцену вместе, в воссоединённом туре, отличающемся от всех прочих.
     Итак, приготовьтесь встречать Немёртвых Теноров.
     Первым выходит наш Ансельмо Колози[6]: один из величайших лирических бас-профундо[7] всех времён. Осмин и Зарастро в его исполнении очаровывали весь Зальцбург, а в роли барона Окса[8] он сотрясал Венскую оперу. Голос у Ансельмо уже не тот, учитывая, что половина его грудной клетки сгнила, но голосовые связки ещё сохранились. Так поаплодируем же... Ансельмо Колози, пока он шаркает на сцену.
     Внимательней, Ансельмо, от тебя опять отваливаются куски гниющей плоти. И это были совсем новые туфли.
     А вот выходит Витторио Даволи[9]: баритон с дьявольской усмешкой и ангельским голосом, тот, кто играл всех великих злодеев и трагических героев итальянской оперы. Его Скарпиа ошеломлял Ла Скалу, граф Луна потрясал Метрополитен Оперу, а Риголетто[10] заставлял Ла Фениче рыдать. Из-за несчастного случая с гильотиной при постановке 'Андре Шенье'[11], Витторио носит свою голову под мышкой, но его голос столь же поразителен, как и прежде. Итак, подарим же аплодисменты... Витторио Даволи.
     Осторожнее, Витторио, у тебя опять слюнотечение. Положа руку на сердце, ну как, чёрт побери, отрубленная голова может пускать слюни?
     Следующий наш Немёртвый Тенор - и на сей раз действительно тенор - это Себастьян Унтерхёллерер[12]: один из величайших буфф-теноров[13], когда-либо украшавших оперные и опереточные подмостки по всему миру. Он десять раз подряд в кануны Нового Года сыграл Габриэля фон Эйзенштейна в классической оперетте Иоганна Штрауса 'Летучая мышь'[14]. Он был прекраснейшим Сигизмундом в 'Таверне 'Белая Лошадь'', его Папагено - просто сенсация, а Педрильо затмевал всех прочих в каждой постановке 'Похищения из Сераля'[15] с участием Себастьяна. И ваши рукоплескания... Себастьяну Унтерхёллереру.
     Да, Себастьян, всё прекрасно. Просто встань рядом с Ансельмо. И нет, неважно, что он как-то угрожал тебя придушить. Вы оба мертвы - а, значит, он не сумеет убить тебя ещё раз.
     А этот рослый блондин, что ж, по крайней мере, прежде бывший блондином, но, видимо, посмертно облысевший, этот джентльмен - Виланд Вольрабе[16], некогда первейший героический тенор мира. Он был завсегдатаем Байройта[17] и сыграл все великие героические роли Вагнера. Он играл Зигфрида и Зигмунда, Тангейзера и Лоэнгрина, Тристана и Парцифаля[18]. Виланд попросил, чтобы его погребли в доспехах Лоэнгрина и, пожалуй, облачился бы в них и сегодня, не заржавей они, пока Виланд прохлаждался в могиле...
     Секундочку, что-что? А, лебедь. Нет, Виланд, тут нет лебедя, на котором ты мог бы прокатиться. И нет, меня не интересует, что на Брегенцском фестивале[19] ты как-то раз выплыл на сцену верхом на лебеде, потому что выезжать на лебеде на сцену - просто абсурд. Да, куда абсурднее, чем даже немёртвый зомби-тенор. А если тебе это не нравится, то можешь разорвать контракт и дальше кормить червей.
     Куда-куда мне пойти? О, давайте похлопаем... Виланду Вольрабе.
     И напоследок, я с гордостью представляю вам Лионеля да Сильву, пожалуй, лучшего лирического тенора - умолкни, Виланд, я сказал, лирического, а не героического - всех времён. Он играл Бельмонте и Тамино, Альфредо и Родольфо[20], и прелестнейшие сопрано млели в его объятиях, и на сцене, и вне её, прежде, чем угаснуть от чахотки - разумеется, лишь на сцене. А затем, в продолжение своей карьеры - да, Витторио, я сказал в продолжение, поскольку карьера Лионеля не затухала и, к тому же, он не таскает свою голову под мышкой - провёл турне 'Встреча с рок-оперой', на которое расхватывали билеты в двадцати семи городах по всему миру. Он заводил целые стадионы, выступал на Суперкубке и Олимпиаде. Итак, давайте поаплодируем тенору-суперзвезде Лионелю да Сильве.
     Да, я сказал суперзвезде, потому что Лионель - это единственное имя, реально знакомое собравшимся здесь безмозглым идиотам. А ты, Виланд, думал, что кто-то действительно по доброй воле слушает Вагнера? Себастьян, оперетта устарела донельзя. И нет, Витторио, мне без разницы, как часто ты убивал его на сцене. Ты ведь играл злодеев, так что это входило в профессиональные обязанности.
     Что-что, ты и Лионеля грозишься придушить? Ансельмо, почему ты всё время грозишься кого-то удушить? А, так это твоя великая ария в 'Похищении из сераля'? Что, теперь пишут целые арии про удушение?
     Говоришь, это Моцарт? В таком случае, Моцарт был каким-то психопатом. И вообще, я считаю, что опере следует быть изысканным удовольствием, а не низкопробным фильмом ужасов. Да, я в курсе, как это забавно звучит из уст того, кто выставил на сцену шайку гниющих зомби.
     Ансельмо, насчёт той удушающей арии... может, ты позже споёшь её на сцене? Видишь ли, я уверен, что публика воспримет такое близко к сердцу. Только постарайся не... ну, знаешь... не убить кого-нибудь на самом деле. Или, во всяком случае, не убить ещё раз.
     Браво, Виланд, ты меня раскусил. Каюсь, на самом деле мне ничего не известно об опере, кроме вычитанного из Википедии. Я всего-навсего некромант, пытающийся честно подзаработать на этом. И вообще, в наши дни опера никому особенно не интересна. Публика желает зрелища, так дадим же ей зрелище.
     Кхм... как бы то ни было, дамы и господа, вот они впервые собрались вместе на сцене. Возможно, они выглядят немного подгнившими и чуть-чуть источают зловоние, но узнать их всё ещё можно. Величайшие голоса - если не нашего столетия, то предыдущего - воскрешённые ради вашего удовольствия.
     Что ж, поприветствуем Ансельмо Колози, Витторио Даволи, Себастьяна Унтерхёллерера, Виланда Вольрабе и Лионеля да Сильву. А все вместе они... Немёртвые Теноры.
     Да, я в курсе, что лишь трое из вас действительно теноры. Видишь ли, это просто название. И, вдобавок, вряд ли кто-то из этих болванов поймёт разницу.
     Дамы и господа, если вам понравилось сегодняшнее вечернее шоу, гарантирую, что понравится и следующая программа, когда мы, 'Necromancy Entertainment Unlimited', представим вам Немёртвых Примадонн - величайших из когда-либо живших оперных див, воскрешённых ради одного-единственного, особого посмертного воссоединённого тура.
     Ну а пока что - Немёртвые Теноры с 'Va, pensiero'[21], авторства единственного и неповторимого Джузеппе Верди.
     Что значит, ты забыл текст? Мёртвый или нет, как ты, к чёрту, мог забыть текст? Ладно, просто что-нибудь спой. Всё равно, что именно. В конце концов, публика разницы не заметит.
     А теперь, дамы и господа - Немёртвые Теноры с... да хоть с чем-нибудь.

     Кора Балерт родилась и выросла в Северной Германии, где проживает до сих пор - после того, как побывала в Лондоне, Сингапуре, Роттердаме и Миссисипи. В Бременском университете Кора получила степень магистра английского языка, а теперь трудится над степенью доктора философии. Писать она начала ещё подростком и её рассказы, статьи и стихи выходили в различных международных журналах. Кора - автор цикла палп-триллеров 'Silencer', цикла космической опере 'Shattered Empire', научно-фантастического романтического сериалов 'In Love and War' и 'Helen Shepherd Mysteries', и множества самостоятельных рассказов в разных жанрах. Когда она не пишет, то работает переводчиком и учителем. Ищите её книги и добавляйтесь в список рассылок на CoraBuhlert.com.

     Перевод: Sebastian

Часть II
Хоррор

Эли Никсон
Тени ада

     [хоррор]

     Ванда и МакКлинток ретировались в рубку: Ванда - следить за видеосигналом, а МакКлинток - хлебнуть виски из бумажного пакета под капитанским креслом. Я напоследок ныряю ещё раз. Под волнами ожидает свежеоткрытый монолит. Мы первые исследуем его.
     Дрейфуя в подсвеченных сверху сине-зелёным, чуть тёплых водах, омывающих берега Йонагуни[22], я вспоминаю Марианну. Тут, на первых метрах погружения в пучину, свет и тьма переплетаются, как старые друзья и расстаются, как влюблённые. Тут, в стране невесомости, таинственные силы обманывают восприятие. Небеса превратились в потолок из волнистого стекла под моими ногами - перевёрнутый и сбивающий с толку рубеж между морем и воздухом. Во тьме над головой проплывают фигуры моих коллег: Свена и Медоуза, а ещё Аманды. Я не опускаюсь, а взлетаю. Плавно вплываю в мрачные небеса.
     Сверху ад, снизу рай.
     И, падая из ада, в воде начали появляться фигуры.

     Тук.
     Этот звук выдернул меня из сновидений, ворвавшись в убаюкивающую ласку корабельного покачивания. Я ждал повторения стука, чтобы определить, откуда он донёсся и наверху на палубе опять глухо ударило по дереву.
     Тук
     Этот шум звучал знакомо, но что его производит, я не помнил: это ускользало от меня, улетучивалось вместе с изодранными остатками дремоты. 'Может, другие с этим разберутся', - подумал я, хотя не слышал ни шагов, ни вопросительных возгласов.
     Значит, это придётся делать мне. Пока я потвёрже вставал на шершавом настиле, в памяти опять всплыл сон: Марианна, юная, ещё в университете. Я вспоминал её по цветам; синь и зелень океана, белизна кожи и чернота волос, пылающая рыжина заката.
     Я заметил на верхней койке Свена, который спал крепко, как убитый. Свешивалась рука, чуть болтаясь от слабой качки. Нет, не как убитый. Убитый. По спине пробежал озноб. Качающаяся рука залита кровью. Та тварь явилась ночью, чтобы закончить своё дело. Меня она пощадила. Почему?
     Тук.
     Каюту ярко освещала покачивающаяся лампочка, свисающая с потолка. И простыня и мои руки были покрыты кровью. А если тварь всё ещё жива? Борясь с качкой, я доковылял до лестницы и выбрался на палубу, залитую серебряным лунным свечением. Воздух пропах солью. Он сушил горло и болезненно льнул к коже.
     Капитан Макклинток лениво развалился на палубе рядом с переборкой, в одной руке - коричневый бумажный пакет, в другой - пожарный топор. Оторванная голова капитана лежала на палубе поверх топора, единственный оставшийся глаз поблёскивал под светом луны. От такого зрелища меня объял ужас. Что же мы пробудили в пучине? Оно выследило нас до самого корабля. Какими же чёртовыми идиотами мы оказались!
     Тук.
     Я вооружился топором Мак-Клинтока и отважился двинуться дальше, к середине корабля, против воли делая шаг за шагом, с трепетом представляя поджидающие впереди кошмары. Очертился высящийся контур рубки, отбрасывающей полог темноты, которая раскрыла чернозубый зев и поглотила меня. Перехватило дыхание.
     Тук.
     Может, то существо ранено? Удалось нам такое? Может, судорожные глухие постукивания и исходят от той чудовищной твари? Подбираясь поближе, я шагнул в тень от рубки... и споткнулся о дряблую фигуру, скользкую от машинного масла. Выронил топор, вляпался руками в липкую лужу. Поскользнулся, повалился на эту омерзительную фигуру и встретился взглядом с вытаращенными, полными ужаса, навеки застывшими глазами мертвеца - преподобного Медоуза. Его руки прижимают к груди деревянное распятие, рот перекошен в жуткой гримасе.
     ...тени ада проснулись перед тобой...[23]
     Тук.
     Мои пальцы отчаянно рванулись к топору, теперь залитому кровью преподобного Медоуза. Как и я сам. Наша кровь, наша вина. Боже Всемилостивый, что же мы натворили?
     За тенью от рубки мерцала в серебристом свете носовая палуба. Тварь не показывалась. Теперь она охотилась за мной.
     Тук.
     Я увидел источник звуков. На носу, там, где на этом рыболовецком судёнышке хранились снасти, стоял длинный деревянный рундук, покачивающийся при каждом стуке.
     - Марианна, - выдавил я свистящим шёпотом.
     К верху рундука пригвоздили с распятыми руками Ванду Эверетт, которая и организовала нашу научную экспедицию. Распяли. Торс выгибался над палубой, ноги вытянуты от рундука. Ещё живая. Её горло прохрипело одно-единственное слово, унесённое океанским бризом.
     Нечестивая демоническая хитрость. Это была ловушка, сооружённая, чтобы выманить меня на открытое пространство. Та бестия могла прямо сейчас обходить рубку, чтобы схватить меня сзади. В солёном воздухе казалось, что моя кожа высохла и шелушится.
     Тук.
     Марианна.
     Нужно спасти её, даже ценой собственной жизни. Я тихо ступал по настилу и теперь без труда двигался в такт с корабельной качкой. При моём приближении глаза Ванды в ужасе выпучились. Тварь! За спиной! Вскидывая топор, я обернулся - палуба пуста.
     Стук и сдавленный крик.
     Игнорируя перепуганное хныканье старухи, я потянулся к задвижке рундука. Марианна...
     Нет, нет, всё не так. Я не узнавал девушку в ящике. Там не моя Марианна.
     - Прошу, Бен... прошу... - зашептало существо в рундуке.
     Гнусная бестия.
     Я прикрыл крышку, снова запер рундук. За спиной у меня шёпот обернулся воплями, по деревянной крышке забарабанили кулаки. Этот воздух... я задыхался в нём. Меня манила пучина. Что бы ни поселилось во мне, оно истосковалось по дому.
     Впервые я посмотрел на собственную руку. Кожа позеленела, покрылась крапинами. На сморщенных пальцах - изогнутые чёрные когти.
     Одним из этих когтей я перерезал горло пригвождённой к ящику твари, покончив с ней. Моя тайна спасена. Можно вновь погрузиться в сон.
     Перемахнув через леер, я поплыл в уютный мрак, где мои собственные воспоминания померкли и демон полностью овладел мной. Некоторое время мне слышался один-единственный звук, но вскоре стих и он.
     Тук.

     Эли Никсон написал научно-фантастический цикл 'Son of Tesla' и серию зомби-хорроров 'Heartland Junk'. В его сердце есть мрачный уголок для столь редкой и прекрасной смеси ужасов и научной фантастики. Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на andrewhandley5.wixsite.com.

     Перевод: Sebastian

Жанетт Рэли
Монстры, вроде нас

     [хоррор]

     Пропасть между тем, кто я есть и тем, что рвётся из меня на свободу, кажется неодолимой.
     Я - монстр.
     Меня эти слова не очень впечатляют, другое дело - человек. Это словно бы вегетарианец сказал: 'Я - мясоед'. Даже мясоед ужаснулся бы, посмотрев видео забоя коров перед походом в местную бургерную, но ужас самой коровы должен быть особенного свойства - личный и животрепещущий.
     Была субботняя ночь, тёмная и щедрая на обещания. Я бродил по необъятным тротуарам, что казались крохотными под нависающими громадами железобетонных зданий. В это время ночи люди (во всяком случае, которые поумнее) искали убежища, пока охотятся те, кто жаждет крови.
     Девушка со свежим личиком, просто дитя перед моими столетиями, бойко шла под ручку с ухажёром, у которого стремление покрасоваться напрочь заглушило голос рассудка. Она поймала мой взгляд, испуганно склонилась к парню и прошептала:
     - Давай уйдём с улицы.
     Этот несчастный дурень усмехнулся и заявил:
     - Все те видео - просто фейки. Запугивают людей, чтобы они сидели по домам. Пошли, нас ждёт приключение.
     - Я хочу домой.
     Она сказала это без капризности или инфантильности. Во всяком случае, в её голосе звучало искреннее желание, порождённое чувствительностью, которая прощупала окружение и обнаружила... опасность.
     Меня.
     Я - тень, угрожающая их уютному мирку. Она правильно меня боялась.
     Девушка выпрямилась и я заметил, как она указывает на меня пальцем.
     Парень пропустил её слова мимо ушей и отозвался:
     - Пойдём. Мы только-только приехали. Давай-ка поглядим на мост. Поздно уже кудахтать.
     Она неохотно отправилась с парнем дальше. Они держались за руки. Прелестное зрелище, словно пара ягнят, резвящихся на лугу. Это не отобьёт аппетит к ягнячьим рёбрышкам на тарелке, но всё равно, выглядят они прелестно.
     Я следовал за ними до самого моста. Мои охотничьи угодья пересекались с угодьями полудюжины других ночных кошмаров, которые обитают в городах и кормятся на человечестве. Городская легенда гласила, что тот, кто посмотрит на мост ночью, умрёт. Эта легенда недалека от истины.
     - Терри, не отвлекайся, - парень слегка подёргал её за руку.
     Девушка оказалась чувствительной. Пытаясь отыскать меня, её взгляд обшаривал уголки и закоулки, затенённые участки зданий. С помощью своего дара я вознёсся на десять футов выше, взирая на происходящее с балкона итальянского бистро, что закрывалось ровно в девять.
     - Там что-то есть, - ответила девушка. Она высвободила руку и обернулась, высматривая опасность, в существовании которой не сомневалась.
     - Давай вернёмся.
     Он ухмыльнулся ей спесивой и самонадеянной улыбкой восемнадцатилетнего сопляка, который во всём разбирается. Мне захотелось стереть с его лица эту ухмылку. Когда он насмехался над страхами Терри, я пожалел её.
     - Я возвращаюсь в машину.
     Терри отошла от своего парня, рассчитывая, что он пойдёт следом.
     Он пожал плечами, окликнул её, отдал ключи и отправился к мосту. На миг я задумался, а проснулись ли уже вампиры. Я - не вампир. Мой вид не настолько известен и никак не называется. Да, мы пьём кровь, но не являемся какими-то выдуманными знаменитостями, прославленными зрелищностью или фальшивыми любовными признаниями.
     Нас нелегко обнаружить в выкладываемом шок-видео, большинство из которого отвергается зрителями так же безоглядно, как и съёмки НЛО. Забавно, что люди верят, будто монстрам не по силам пользоваться технологиями. Как я убедился, интеллект хищника острее, чем у жертвы, но, быть может, это только мой личный взгляд.
     Девушка наблюдала, как парень уходит прочь. Терри. У моей пищи есть имя. Она расправила плечи и отвернулась, отчаянно выискивая монстров в каждой тени. Прошла мимо моего укрытия. У девушки напряглись плечи, лишь чуть-чуть, но её страх был заметен, а потом, словно ощутив мой взгляд, она бросилась бежать.
     Я следовал за ней по безлюдным улицам, пока она не свернула к автостоянке. Терри то и дело озиралась через плечо и высматривала монстра. Я понимал, что она чувствует меня и терзается тем леденящим вязким страхом, когда инстинктивно чуешь, что из мрака за тобой следит некое существо.
     Я чуть было не отпустил её. Чуть было не повернул назад, по следам того парня. Это было бы справедливо - вознаградить Терри и покарать её бойфренда, бросившего девушку одну, но я не родитель, не воспитатель и редко поступаю по справедливости.
     Я переменил свой облик на чёрный и туманный, присущий моему роду. Слыхали о ведьме, которая садится спящему человеку на грудь и выпивает его сущность? Эта ведьма - наша дальняя родственница, та разновидность монстров, что оставляет жертву в живых.
     Проникнув на автостоянку, я обнаружил там Терри, которая трясущимися руками отпирала дверцу машины. Запах адреналина. Запах чистого страха.
     С печалью я подлетел ближе. Она так славно пахла. И, к тому же, будет лучше на вкус.
     Оказавшись в машине, Терри с облегчённым вздохом захлопнула и заперла дверцу. В своей туманной сущности я просочился сквозь крышу машины, окружив девушку и затопив её же собственным ужасом.
     Я убивал её с таким же хладнокровным наслаждением, с каким тридцатилетняя женщина откусывает от чизбургера, довольно постанывая. Потом, осушив девушку до последней капли крови и ничуть не сожалея, взмыл вверх призрачной тенью.
     Оседлав ветер, я долетел из города на окраину, где и погрузился в сон.
     Я - мясоед. Я - монстр.
     Как уже говорилось, пропасть кажется почти неодолимой.

     Жанетт Рэли не относится к вегетарианцам, но сочувствует тем коровам, которыми любит питаться. Захватывающую историю о четырёх сёстрах-элементалах смотрите в 'Elemental Rage: A Time to Kill'. Ищите её книги и добавляйтесь в список рассылок на jeanetteraleigh.wordpress.com.

     Перевод: Sebastian

Джордж Донелли
Герой

     [зомби-хоррор]

     Я их герой. Если они проголодаются, я их кормлю. Если им холодно, я их одеваю. Если им угрожают твари, я убиваю тварей.
     Они - это Мария и Джош. Моя жена и малыш. Любовь всей моей жизни.
     Пальцы твари впиваются в асфальт, на который я её чуть раньше сшиб. Выпрямляюсь и обращаю эти пальцы-единицы в нули.
     Монстры ублюдочные. У нас была своя жизнь. Не эта. Прежде.
     Зелёные лужайки, детский гомон, ваза с фруктами на столе и летучки перед работой. Тогда я что-то делал - важную работу. Я управлял тысячами людей и ворочал миллионами.
     Нужно расчистить путь. Пинком откидываю с дороги сгнившую печень и занимаю пост спиной к ним. Я погибну на этом последнем рубеже. Погибну, но не позволю...
     О нет.
     Теперь я похож на животное, не так уж сильно отличающееся от этих тварей, созданных корпорацией, которую сам и основал. Из источника всего моего успеха она превратилась в рассадник гниющего дерьма, с когтями-бритвами и вечно клацающими зубами, алчущими сожрать меня и моих близких. И всё потому, что я доверился не тому, кому следовало.
     И с севера, и с юга шуршат и скрежещут бестии. Впереди, между нами и озером Мичиган на востоке, скопище проржавевших машин, а центр Чикаго, которым я когда-то любовался с семьдесят шестого этажа, теперь представляет собой котёл с копошащимися вонючими голодными полчищами.
     Позади...
     О нет.
     Из-за угла, между взорванным автобусом и обгоревшим дочерна хэтчбеком, вылезла тварь.
     - Да когда вы отвяжетесь! Что ещё хотите у меня отнять? Что вам ещё надо?
     Новая волна хлынула на джип и 'Теслу', которые я поставил через дорогу в качестве заграждения. Рты скалятся, глаза без век, развеваются лохмотья, вымазанные подтекающей плотью. Вонь удушливых испарений забивает мне нос. Сердце колотится в горле, а рот пересох.
     Это началось в тот самый день, когда мы с Марией летели на бизнес-джете 'Гольфстрим' в Париж, а я мог думать лишь о ней. В критический момент горло у меня перехватило, а язык одеревенел.
     Но она ответила 'Да', ещё раньше, чем я сумел выдавить хоть слово. Такова Мария. Понимала, чего я хочу, прежде, чем это выражалось словами. Идеальная команда. Вот чем мы были.
     Уйма паршивых ублюдков выворачивает с юга, из-за угла Мичиган-авеню и резво ковыляет прямиком ко мне. К ним приближается маленькая группка с севера.
     Надо расчистить путь. Поворачиваюсь. Но...
     О нет.
     Срываю с пояса детонатор, скручиваю его и готовлюсь воткнуть углеродистую сталь в гнездо зажигания.
     Мария и Джош прячутся за моей спиной, скрипя и хрустя пластиковыми штормовками.
     - Просто чуть постойте. Просто чуть подождите!
     Полчища встречаются и сливаются в единую кусачую и визжащую массу, пялящуюся на меня выпученными глазами, голодную, алчущую, в своих гнусных мыслях уже пожирающую меня.
     Первые из них перешли линию. У меня дёрнулась было рука: грязная, ногти нестрижены, почти как у тварей. Стоять, чувак. Стоять, если и бывает время проявить терпение, так прямо сейчас.
     За спиной простонала Мария. Я чувствовал их страх, хотя и...
     Хлопаю в ладоши один-единственный раз: последние аплодисменты, которыми могу одарить этот мир, не только в благодарность за беззаветную любовь Марии, но ещё и в скупом восхищении той изощрённой бездной безнадёжности, что преследует меня на каждом шагу.
     Линия гранат взрывается единым махом, ударная волна взмётывает в воздух куски тел и кровь, словно брызги океанского прибоя, снося всё впереди, очищая и торя путь новой жизни.
     Затем летит шрапнель, пронзая гнилую плоть, отскакивая от железобетонного небоскрёба и увязая в плавящемся августовском асфальте.
     Вытаскиваю из заднего кармана носовой платок и стираю с себя останки тварей..
     Вдалеке, словно гроза, рокочут ещё твари. Скоро они будут здесь, а у меня уже не осталось ничего, кроме пистолета 'Глок-23' и полдюжины патронов, которые мы сняли с гниющего копа.
     Мир обретает невероятную чёткость. Воздух проясняется и каждый мой вдох тянется целую вечность.
     Настало время решать.
     'Вам придётся выбирать. Мы можем спасти или мать, или ребёнка. Но не обоих вместе'.
     Слова доктора полыхали в моём разуме погребальными кострами, что устраивали в городах после вспышки эпидемии. Но даже то решение нельзя сравнить с теперешним. Тогда хотя бы одного из двух мне гарантировали спасти. А сейчас... я поворачиваюсь.
     О нет.
     Там снова скопились полчища, теперь ещё сильнее изголодавшихся, бегущие к нам, лязгая зубами и вытянув лапы.
     Мария и Джош - всё, что у меня есть. Но сейчас по-другому. Теперь дело во мне. Я не могу... не хочу... Не в одиночку. Без...
     Меня захлёстывает желание, чтобы наступил конец света. Опять. На сей раз и для меня тоже.
     А если осталось что-то ещё? А если я буду нужен? Что, если можно немного оттянуть это?
     Оглядываюсь.
     Джош двигается, будто при замедленной съёмке, глаза побелели, светло-голубая толстовка с капюшоном пропитано кровью.
     Рядом с ним лежит Мария, её утроба прикипела к раскалённому бетону, а запах... Я не должен забыть этот запах. Это всё, что мне остаётся.
     Выжигаю в разуме этот образ. Я жажду запомнить цену провала. Единственное, что важно - это цена моего промаха. Я жажду мучений. Боли, которая никогда не угаснет.
     Потому что я был их героем. И я подвёл их.
     В руке дёргается 'Глок'. Впускаю к мозгу Джоша безжалостный летний воздух. То же самое делаю и с Марией.
     Затем перешагиваю через них и иду дальше.

     Джордж Доннелли пишет в жанрах космической оперы, роботоапокалипсиса и антиутопических научно-фантастических сериалов. Бунтарь и неисправимый идеалист, он равно верит и в права человека, и в крепкие обнимашки перед сном. Получайте новый бесплатный рассказ ежемесячно на GeorgeDonnelly.com.

     Перевод: Sebastian

Джон Д. Оттини
Монстры на каждом углу

     [хоррор]

     Я заканчиваю гримироваться и выглядываю из окна спальни на улицу. Это ночь Хэллоуина, а местные упыри и призраки ещё только-только начали выползать из домов.
     Слышу тихий стук, дверь моей спальни открывается.
     - Привет, пап. Что случилось?
     Отец внимательно смотрит на меня и произносит: - А не чересчур ли ты взрослый, чтобы клянчить конфеты?
     - Вообще-то я готовлюсь к хэллоуинской вечеринке Джонни Финна. Я же говорил маме на прошлой неделе.
     Отцовское лицо выдаёт мне, что это для него новость.
     - Ну ладно, мы с твоей мамой собрались провести мини-каникулы в Нью-Йорке и Кеннеди предложили приглядывать за тобой, пока мы отсутствуем.
     - Пап, мне пятнадцать лет! Не обязательно, чтобы за мной кто-то приглядывал.
     Особенно мистер Кеннеди.
     - У нас будет на душе легче, если за тобой присмотрят Кеннеди, а, кроме того, ты не настолько взрослый, как считаешь.
     - Да ладно, пап. Ты сам-то в шестнадцать лет пошёл в армию.
     - Это другое дело.
     - И чем оно другое?
     - Тем, что времена были другие, сынок.
     - Другие времена?
     - Когда мне было столько же лет, как тебе, криминальная обстановка ещё не выросла до нынешнего уровня. Не в каждых вечерних новостях сообщалось об убийцах, насильниках и педофилах. В наше время монстры не подкарауливали на каждом углу.
     - Это уже перебор, пап.
     - А по-моему, нет, Пит.
     - А как насчёт Сары? Почему она не может приглядывать за мной?
     - Твоя сестра уехала учиться в колледж. Думаешь, она приедет обратно, только, чтобы за тобой присмотреть? Что случилось у вас с мистером Кеннеди? После того, как ты ушёл из бойскаутов два года назад...
     Я поднимаю руки в знак поражения и говорю: - Проехали, пап.
     Ты мне всё равно не поверишь.
     Он смотрит на меня с озадаченным видом.
     - Питер, я не понимаю. Мы с мистером Кеннеди знакомы много лет, вместе служили в армии, он твой крёстный отец и мой лучший друг...
     Я резко перебиваю его.
     - Знаю, пап. Сто раз уже слыхал эту историю... Я врубился!
     - Не надо умничать, юноша.
     - О, значит я уже юноша!
     Отец награждает меня угрюмым взглядом и качает пальцем перед моим лицом.
     - С таким нахальным настроением ты ничего не добьёшься! Я зашёл сообщить, что Кеннеди станут за тобой приглядывать, пока мы будем в отлучке. Тема закрыта. Разговор окончен!
     Он уходит, хлопая дверью.
     На эту тему мы никогда не разговаривали и она точно не закрыта. По крайней мере, пока ещё нет.
     Я в последний раз осматриваю в зеркале свой зомби-наряд, сую руку под футболку и нащупываю на коже холодный металл. 'Отец ошибся. Ещё одна Гадость у меня осталась'.
     Прежде, чем мне удаётся выйти из дому, у самой двери меня перехватывает мама.
     - Зачем ты всегда огорчаешь отца? - спрашивает она с непреклонным выражением на лице.
     - А зачем ты всегда его поддерживаешь?
     - Он мой муж...
     - А я, нахрен, твой сын!
     Моя яростная вспышка застаёт её врасплох и она едва не проливает свой напиток.
     - Придержи-ка язык, молодой человек. Видно же, что ты не в себе.
     - Блин, ты такая же гадская, как папаша. Видишь только то, что хочешь увидеть.
     - И что это должно значить?
     Трясу головой и говорю: - Ничего. Я опоздаю на вечеринку. Мне пора идти.
     Не тратя времени впустую, я перехожу прямо через дорогу к дому Кеннеди. Звоню в дверь и выходит мой собственный кошмар, наряженный в скаутскую форму.
     Он ухмыляется и произносит: - Привет, Пит. Кажется, мы с тобой проведём вместе немножко свободного времени.
     Затем усмехается и хватается за перед своих шорт.
     - Твой старый дружок по тебе соскучился. Гадость или сладость?
     Больной ублюдок.
     - Оо, ты же знаешь, как сильно он любит твои сладости. Что ты ему приготовил на этот вечер?
     Говоря это, он теребит перед шортов...
     - Гадость, мистер К.
     Мгновение я медлю. Затем одним-единственным неуклюжим движением вырываю из-под футболки отцовскую пушку и тычу ей мистеру Кеннеди в лицо. Руки жутко трясутся, но я всё-таки нажимаю на спусковой крючок и попадаю ему прямо в лоб.
     Слышу, как вопит перепуганная до смерти миссис Кеннеди, потом бросаю пушку и кидаюсь обратно, к себе домой.
     Попавшийся мне на подъездной дорожке отец спрашивает: - Какого чёрта там случилось?
     - Видимо, мистер Кеннеди потерял голову. - отзываюсь я с жутким и злорадным смехом.
     - Что? Ты, вроде, собирался в гости к Финнам?
     - Ты меня переубедил.
     Он хватает меня за плечи и принимается трясти.
     - Да что за чушь ты несёшь.
     - Я застрелил мистера Кеннеди.
     Его лицо перечёркнуто недоверием.
     - С какого бы перепугу тебе это делать?
     По щекам у меня бегут слёзы.
     - Одним монстром на улицах меньше, пап.

     На сегодняшний день Джон Д. Оттини проживает в Центральной Флориде, вместе с женой и игривой кошечкой по имени Белла. Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на jdonovels.wordpress.com.

     Перевод: Sebastian

Хизер Бидерманн
Гончие

     [хоррор]

     - Точно в срок, - женщина с серебристыми волосами и сияющими голубыми глазами распахнула тяжёлую деревянную дверь.
     Джейк Кинкейд непринуждённо улыбнулся и шагнул внутрь. Огромный каменный дом укрывался в позабытой мрачной чаще. Ближайший сосед находился миль за десять отсюда, а всё поместье окружала высокая каменная ограда. Джейку повезло, что указания были настолько ясными, иначе он ни за что не отыскал бы ворота - заросший плющом вход, будто нарочно сделанный неприметным.
     - Рад познакомиться, миссис Рочестер, - сказал Джейк и пожал изящную миниатюрную ручку хозяйки.
     - О, пожалуйста, просто Мина, - приветливо отозвалась женщина.
     Яркий свет в доме озарял драпировки и развешенные на стенах забавные картинки с играющими детьми. На столах красовались хэллоуинские тыквенные фонарики. Где-то пёкся пирог и у Джейка сразу же появилось чувство, будто он оказался дома. На стене висел удивительный портрет женщины, половина лица которой являла собой синий череп, а половина могла похвастаться прекрасной розовой кожей. Мина заметила, что Джейк разглядывает эту картину и принялась рассказывать, кто на ней изображён.
     - Это богиня Хель[24], - пояснила Мина.
     - Вроде Ада там, Дьявола?! - уточнил Джейк.
     Она вздохнула и покачала головой.
     - Нет, вроде Хели из скандинавских сказаний. Х-Е-Л-Ь. Она правит преисподней.
     Джейк пожал плечами и постарался изобразить понимание. Честно сказать, ему вообще не сдались ни история, ни затрёпанные древние религии.
     - Позвольте вашу куртку? Не хотите выпить? - поинтересовалась Мина.
     - О, не стоит предлагать мне выпивку.
     Рослая фигура Джейка выскользнула из куртки.
     - Я просто жду не дождусь, когда увижу собак. Может, перейдём к этому?
     Мина кивнула.
     - Гончие. Прежде, чем мы их посмотрим, следует вас кое о чём спросить. Я очень привязана к этим животным и никому их не показываю. Не говоря уж о том, чтобы отдавать щенков в чужой дом.
     Джейк, агент Министерства сельского хозяйства США, работающий в Центре защиты животных, наткнулся на это объявление на сайте про экзотов, который иногда использовали преступники для продажи контрабандных животных частным покупателям. Хотя он всё-таки не мог поверить, что вот эта бабуля перед ним - преступница.
     - Так, значит, в письме вы сообщили, что разыскиваете особенных животных, с целью позаботиться о них?
     Неподалёку раздалось приглушённое завывание.
     Джейк кивнул.
     - Отлично, отлично, - продолжала Мина, - А теперь скажите, Джейк, вы когда-нибудь держали крупных животных? Я имею в виду, размером с тигра или небольшого медведя?
     - Мне довелось работать в образовательном зоопарке в Северной Дакоте и там я периодически присматривал за медведями.
     Это было неправдой.
     - Великолепно! У вас имеется большое пространство, чтобы там могла резвиться пара крупных животных?
     - Я живу на ферме, милях в тридцати отсюда. Там полно места, где могут носиться животные и крепкая изгородь, чтобы удерживать их внутри, - ответил Джейк.
     Она кивнула.
     - Очень важно - изолировать их от посторонних. Ещё вам потребуется уйма свежего мяса, чтобы их кормить. Это особенно важно. Вы послужите благородному делу. Эти милашки вырастают быстро и весьма опасны для чужаков.
     Джейк ещё немного поднажал: - Сколько вы просите за собак? То есть, не хотелось бы тратить ваше время впустую, если я пролетаю по сумме.
     - Не будем говорить о цене, пока не посмотрите на них. Когда вы это сделаете, то поймёте, о чём я говорю. Вам всё ещё интересно?
     Он кивнул, но уже немного в замешательстве.
     - Но ведь это собаки? То есть, конечно, они питаются мясом, но какое-такое особое обращение им требуется?
     Лицо Мины обрело серьёзность.
     - Если эти собаки - ваше призвание, они станут смыслом жизни. Собаки - это всё.
     Джейку вспомнилось, что Тэмми - его бывшая, просто помешалась на кошках. Она придумывала смешные голоса своим котам и говорила от их имени всякие глупости. Эти маленькие чудовища всегда вырывались от Джейка, как дьяволы и засовывали ему в ботинки безголовых мышей. Никакой секс с чокнутой кошатницей такого не стоил. Он припомнил, как Тэмми тоже всегда твердила, что кошки для неё - это всё. По коже забегали мурашки.
     - Несомненно, для меня они - всё. - солгал Джейк и накрыл руку Мины своей. - В конце концов, все мы служим нашим питомцам.
     Мина явно услыхала от него то, чего ждала и поднялась.
     - Сейчас гончие встретятся с вами, Джейк. Но предупреждаю: они ошеломляют каждого, кто с ними столкнётся. Эти собаки поистине изумительны. Пожалуйста, постарайтесь сохранять спокойствие. Пусть они подойдут. Если вы им понравитесь, то сразу это поймёте. Мы всегда говорим: пусть гончие сами выбирают спутников-людей. Так будет лучше для всех. Не переживайте, если вас не выберут. Такое происходит не с каждым.
     По коридору они дошли до массивной металлической двери с целой системой задвижек. Подобное выглядело совершенно неуместно в таком старинном доме. Когда Мина распахнула дверь настежь, Джейк заметил на ней глубокие царапины с подвальной стороны. Они спустились по каменной лестнице и прошли по другому коридору, длинному и ярко освещённому. В его конце обнаружилась ещё одна металлическая дверь, помятая изнутри, словно кто-то раз за разом бился в неё. В этой комнате все стены испещряли скандинавские руны, хотя Джейк понятия не имел, что они означают.
     Мина поколдовала над задвижками и дверь отворилась, испустив металлический стон. Здесь оказались довольно тусклые лампочки. Внутрь хлынул свет из коридора и вдруг в самом тёмном углу замигали две пары глаз.
     - Сколль! Хати![25] - окликнула Мина. Она свистнула и две гончие подошли ближе, клацая когтями по каменному полу. Явившееся из темноты не просто ошеломляло. Оттуда вышли не собаки, а какие-то огромные чудища. Тела их покрывал густой чёрно-пятнистый мех. Каждая зверюга достигала в холке пяти футов и бугрилась от мускулов. Когти на лапах остротой не уступали тигриным. Но сильнее всего вгоняли в ступор громадные жёлтые клыки и пылающие рубиновые глаза, от которых Джейк неподвижно застыл на месте.
     Сколль и Хати процокали к Джейку и обнюхали его. У него заколотилось сердце, а на лбу выступила испарина. Он улыбнулся собакам и поднёс руку к их носам.
     - Хорошие мальчики. Славные мальчики.
     Гигантские гончие обнюхали его руку, волосы и одежду. Фыркнули и немного успокоились. Затем уселись на полу и уставились на него.
     - Могу поспорить, они миленькие, как щенки.
     - Это и есть щенки, Джейк. Их родители сейчас гуляют по участку, - улыбнулась Мина.
     У Джейка голова пошла кругом от мысли, какого же размера могут оказаться взрослые собаки.
     - Это варгры. Кое-кто зовёт их варгами или адскими гончими, - пояснила Мина. - Адские гончие появляются на свет здесь, на Земле, которую называют ещё и Мидгардом[26]. Они избирают себе покровителей из числа людей и мы ухаживаем за ними, пока они не примут своё призрачное обличье и не перейдут Радужный мост[27]. Там они присоединяются к выводку, обитающему в месте под названием Чертог Гончих, где правят бог Локи и его дочь Хель. В награду за службу, каждому покровителю с выводком после смерти даруется жилище в Чертоге, сроком до самого конца света - Рагнарока[28]. Это величайшая честь для тех, кто любит животных так же, как и я.
     Что за бредятина! Его глаза заметались по комнате и замерли на кормушке с грудой окровавленных костей. В груде блеснула серебром пара туфель. Из одной торчал окровавленный огрызок ноги. Джейк охнул и отшатнулся назад.
     - Что за... Они, что, едят людей?
     Мина кивнула.
     - Как правило, коров, овец и кур. Но адские гончие могут и вот так.
     - Да ладно, - Джейк издал недоверчивый смешок. - На самом деле такого быть не может. А где скрытая камера? Ведь это же шутка, ну точно.
     Джейк приблизился к одной из адских гончих и принялся её тыкать, стараясь отыскать какой-нибудь пластический грим или киноаниматронику, что доказали бы надувательство.
     От такого обращения адская гончая зарычала, дёрнулась и оттяпала назойливую джейкову руку. Другая гончая опустила голову и отхватила ему ногу. Джейк свалился наземь, в шоке что-то залопотал, пытаясь отползти подальше.
     - Ох, Джейк, - проговорила Мина, - я надеялась, что, увидев моих малюток, ты тоже их полюбишь. А вместо этого, как видно, станешь их ужином. Тебе не кажется, что этот мир и вправду катится псу под хвост?
     Мина хмыкнула и вышла из комнаты. Со скрипом закрылась дверь и загремели запоры с другой стороны. Последнее, что увидел Джейк, перед тем, как отрубиться - две пары красных пылающих глаз, подавшиеся вперёд, когда в его плоть впились жёлтые клыки.

     Хизер Бидерманн - викинг-библиотекарь, пишущая рассказы. Её увлекает всё, что связано с нердами, путешествиями, чтением хороших книг и комфортным кемпингом. Она проживает в Миннесоте и в данное время завершает свой первый роман. Ищите её книги и добавляйтесь в список рассылок на HeatherBiedermann.com.

     Перевод: Sebastian

Джордж Донелли
Эфирное эхо

     [хоррор]

     'Пожалуйста, хватит!'
     Снова кожа хлещет по голой плоти и я сжимаюсь в комок.
     'Вот теперь хватит'.
     Звякает о пол металлическая пряжка ремня. Отец хмыкает, мальчик жадно глотает воздух.
     'Папа, я не могу дышать'.
     Пытаюсь угадать, сколько ему лет. Думаю, не больше двенадцати.
     'Ты дерьмо. Даже задницу себе подтереть не способен. Ты никогда ничего не добьёшься. Да лучше бы я просто...'
     Резкий стук в дверь и ко мне в кабинет заглядывает доктор Герцвайль.
     Ставлю аудиодорожку на паузу.
     - Джерри? Опять обрыв? Мы все ждём тебя на совещании.
     - Босс, это опять попалось, - сообщаю я.
     Доктор Герцвайль замирает в дверях, сквозь стекло смотрового окошка смутно белеют его пальцы.
     - Кажется, я понял. Голосовые записи из наших приложений предназначены исключительно для машинного обучения и анализа. Сейчас ты нарушаешь наш пользовательский договор.
     - Они согласились с условиями. Это приложение всё время слушает. Так и работает голосовой поиск.
     Доктор Герцвайль воздевает руки.
     - Миллиарды терабайт записей, а ты обнаружил только одну, где... что? А? Что...
     - Тэд, это насилие над детьми!
     Я вскидываюсь из кресла и шагаю к нему, грудь и живот ноют ещё с прошлой недели.
     - Там мучают ребёнка. Его избивают кулаками, говорят... его же могут убить! Это корпоративное прослушивание и зачем мы это делаем, как не для того...
     - Удали это. Похорони. Выкинь из головы. И иди на совещание. Сейчас же!
     Чей-то крик. Гляжу на свои руки. Кровь. Вытаскиваю из костяшек кулака стеклянные осколки и ещё больше их бренчит под ногами. Доктора Герцвайля в комнате нет.

     - В Линкольн-парк, прямо по Кеннеди[29]. Я из Чикаго, так что знаю, куда надо.
     - Ясно, сэр, Линкольн-парк. Сейчас отвезём, без проблем.
     Таксист заводит машину и мы мягко, как на облаке, выплываем из О'Хара и вливаемся в полуночный дорожный траффик. Над магистралью стаей железобетонных чудищ маячат небоскрёбы, - я это знаю, но дождь и сумрак мешают мне самому увидеть истину.
     В ухе жужжит зуммер. Отвечаю на звонок и тут же об этом жалею.
     - Ты ведь в Чикаго, так что лучше будет, если приедешь повидаться со мной, - верещит моя мать.
     Нащупываю кнопку выключения. Да как, к чёрту, она догадалась?
     - Ты же знаешь, я жду. В духовке греется ужин, а отец ждёт тебя завтра на обед в честь Дня Благодарения!
     - Мам, я занят. И скоро обратный рейс в Сан-Франциско, поэтому - нет.
     - Почему ты больше не разговариваешь с отцом? - шуршит она в наушнике.
     - Просто желания нет...
     - Джеральд, ты разбиваешь нам сердце, - её голос обрывается.
     Водитель включает музыку - как по бочке забарабанили, и выруливает прямо на выезд из Дайверси[30].
     - Давай заканчивать с этим!
     - Не ори! За что ты нас ненавидишь? Мы кормили тебя, учили. Восемнадцать лет растили тебя с пристойным воспитанием и моралью!
     - Шестнадцать. Я рано покинул дом. Помнишь, мам?
     - Ты у нас в долгу, мерзкий маленький паршивец. Ты ни черта не добился бы, не утирай мы тебе сопли и не наставляй на путь...
     - Давайте по Фуллертону!
     Такси сворачивает перед самой разделительной полосой и мы вылетаем с выезда прямо на жёлтый свет.
     - Мам, сейчас не время...
     - Без нас ты ничего бы не добился. Ты же ничтожество, дерьма кусок. Что, думаешь, ты настолько хорош, верно? Подрабатываешь у этого докторишки? Мы можем отнять у тебя это, когда пожелаем. Так что тащи свою задницу сюда, молодой человек, а иначе мы ещё немножко покалякаем с Тедди Герцвайлем.
     Связь обрывается и я начинаю тыкать в телефон.
     - Алло?
     Голос старика звучит дружелюбно, знакомо и чересчур спокойно.
     - Кто это?
     - Джерри? Это доктор Герцвайль. Я переживаю за тебя, молодой человек.
     - Я...
     - Возвращайся назад, тебе куда безопаснее будет в нашей маленькой башне из слоновой кости. Извини, что я поговорил с твоими родителями, но ты меня вынудил.
     - Док...
     - Скоро увидимся.
     На линии захрипело.
     - Чтобы прослушать это сообщение ещё раз...

     Я потёр сложенный розовый стикер в кармане. Наконец-то я его раздобыл. Ну да, пришлось солгать кабельной компании. Сказать им, что я коп. Не имеет значения. Теперь просто небольшая заминка, а потом можно будет возвращаться к работе в Маунтин-Вью[31].
     Опять включаю звук в наушниках и поплотнее скрещиваю руки на груди. На свете так много насилия, что временами мне хочется стать кем-нибудь другим, в другом городе, на другой планете, под другим именем.
     Леденящий чикагский ветер лижет мои ноги, прорвавшись сквозь штаны. Глупо было не брать куртку, но кто их носит в Калифорнии? Я в Чикаго последний раз. Тут слишком уж многовато плохих воспоминаний.
     Протискиваюсь в дверь полицейского участка. Жарко. Сухой воздух опаляет горло.
     - Да сэр. - щурится на меня женщина-полицейский.
     Я шлёпаю стикер на высокую конторку.
     - По этому адресу мучают маленького мальчика. Вам нужно с этим что-нибудь сделать. Родители угрожают его убить. Меня здесь никогда не было.
     Делаю шаг назад.
     Женщина поднимается, меня останавливает её голос, похожий на бабушкин.
     - Одну минуту, сэр.
     Стучу по запястью.
     - Простите, пора на самолёт! Свою часть работы я выполнил. Теперь вы выполните свою. Маленький мальчик ждёт.
     - Сэр!
     Поворачиваюсь и врезаюсь лбом в этакую бочку, увенчанную трикотажной шапочкой.
     - О, простите.
     Шагаю вправо и он туда же. Усмехаюсь, двигаюсь влево и он опять преграждает дорогу.
     - Извините!
     Рядом возникает женщина, зажимающая между двух радужных ногтей розовую записку.
     - Как вы получили эту информацию, сэр? Вы получили её легально?
     - Просто забудьте, что я здесь был!
     Отталкиваю бочку от себя. Перед глазами появляется дверь выхода.
     В шею вцепляются мясистые пальцы и разворачивают меня обратно.
     - Я знаю свои права! Вы не можете арестовать меня без очевидного...
     Бочка прижимает палец к уху.
     - Больничный халат, окровавленная рука, чёрные волосы, голубые глаза? Ну да, ваш шизик здесь, у нас. Вы за ним придёте или как?
     По ногам хлещет ветер. Так холодно. Я гляжу вниз. На правой руке - запёкшаяся кровь. Бело-голубой больничный халат хлопает над коленями. Что за чёрт?
     Полицейская бабуля суёт стикер мне под нос.
     - Норт-Диверси, 2536. Это ведь твой адрес? Там ты живешь вместе с родителями?
     Я пялюсь на записку. Диверси, 2536. Там живут мои родители.
     - Синяки. Он весь в синяках, - говорит кто-то у меня за спиной.
     - А, да, все эти синяки и порезы? Может, даже сломанное ребро?
     Бочка вздёргивает бровь.
     - Сам проделал это с собой? Хорошо. Несовершеннолетний? Порядок. За ним явится его папаша. Ясно. Тут он и будет.
     По спине проносится холодок и колени подгибаются. Мой папаша? Нет!

     Джордж Доннелли пишет в жанрах космической оперы, роботоапокалипсиса и антиутопических научно-фантастических сериалов. Бунтарь и неисправимый идеалист, он равно верит и в права человека, и в частые обнимашки перед сном. Получайте каждый месяц новый бесплатный рассказ на GeorgeDonnelly.com.

     Перевод: Sebastian

Гриффин Кармайкл
Запоздалые гости

     [хоррор]

     'Сладость или гадость' - это жутко мило. Особенно у малявок, которые едва ходят или лежат у матери на руках, зато все наряжены клоунами или тыквочками. В наши дни они чаще всего держатся большими группами: из-за закидонов, которые выкидывают некоторые люди.
     Как говорится, много осторожности не бывает.
     Я практически запретил, чтобы кто-то ещё звонил ко мне в дверь. Время было уже позднее, так что пора выключать фонарь у входа и начинать готовиться к киномарафону второсортных ужастиков. Я с нетерпением предвкушал, как полакомлюсь всеми оставшимися конфетами - полноразмерными батончиками, от пуза - по крайней мере, этой ночью, и заряжу какой-нибудь классический винтаж с Эльвирой.
     Стоило только-только усесться поудобнее, как в дверь позвонили. Это оказалось сюрпризом, поскольку выключенный фонарь значил, что на этот год сеанс конфетного вымогательства окончен.
     Закряхтев, я отодвинул стакан с газировкой и миску конфет. Уже пройдя полдороги к двери, снова вспомнил о сладостях.
     - Лучше прихвачу-ка это с собой, - пробормотал я. Паршивые припоздавшие детишки, точно ведь знаю, что, до того, какони скажут и проделают всё положенное, придётся расстаться, как минимум, с пригоршней 'Сникерсов'.
     Я ухватил миску и опять направился к двери. В отличие от большинства детей, эти больше не звонили. Снаружи не доносилось ни звука, лишь в комнате тихо гудел телевизор. Я щёлкнул выключателем фонаря и глянул в маленькое окошко, проделанное в двери на уровне глаз.
     Там никого не было видно и поначалу казалось, что это розыгрыш. Сладкие интонации задорного вступления Эльвиры навевали мысли о какой-нибудь стрёмной хрени и я чуть не отступил назад в гостиную.
     Но было бы неправильно просто сесть и забыть про звонок. Какие-то дети ждали своих сластей. Если они окажутся хулиганами, то могут разукрасить мой двор туалетной бумагу или машину - яйцами. Лучше уж лишиться парочки 'Сникерсов', чем разбираться ещё и с этим. Так что я открыл дверь.
     Когда она распахнулась, я держал миску с конфетами и чуть было её не выронил, увидев, кто, нет, что - упрямо возражал мой разум, - стояло прямо на верхней ступеньке.
     Это оказался просто один-единственный ребёнок, с виду маленький и субтильный. Кожа да кости, бледный, как призрак, хотя и не вырядившийся призраком. Никаких старых простыней с прорезями для рта и глаз. Просто белое лицо и тёмные глазницы, в которых адским пламенем пылали глаза.
     Я выдавил хихиканье, хотя меня тянуло завопить. 'Не будь посмешищем', - выругал я сам себя. Это же просто ребёнок, круто управляющийся со спецэффектами.
     - Сынок, костюм просто шикарный. Сам до него додумался или это какой-то новый фэндом?
     Ребёнок молча смотрел на меня, сверкая глазами. Его рот - я сказал 'его', поскольку думал, что это мальчик - выглядел тонкой и широкой прорезью: видимо, результат какого-то грима. Торчали остроконечные зубы.
     Затем я чуть из шлёпанцев не выскочил, когда за спиной у ребёнка шевельнулась тень. У меня глаза полезли на лоб, когда от темноты отделилась высокая фигура и начала приближаться. Когда она вышла на свет, я различил в фигуре женщину, загримированную так же, как и ребёнок. На них обоих были какие-то просторные балахоны, прикрывавшие тело от подбородка до ступней. Из-под складок едва виднелись длинные тонкие пальцы с острыми ногтями.
     - О, приветик! Сперва я вас не заметил. Ха-ха. Знаете, тут мамы не всегда наряжаются вместе с детьми, во всяком случае, не так тщательно. Это у вас косплей такой? Я участвовал в нескольких конвентах, может, мы бывали на одних и тех же?
     Мать ребёнка покачала головой.
     - Нет, боюсь, что нет. Эта ночь - особенная для нас.
     Её голос звучал по-призрачному, чуть погромче ветерка, что холодил мою кожу. На миг я перестал понимать, что тут делаю.
     Потом передёрнулся и осознал, что вцепился в миску с конфетами, как в спасательный круг. Когда я вытянул руку, она подрагивала.
     - Что ж, для детей Хэллоуин и есть особенный, верно? И уж точно лучше Пасхи, из-за сладких вкусностей. Давай, мальчуган, угощайся. Думаю, что вы, ребята, последние мои гости на сегодня, так что захвати и своей маме тоже.
     Детская голова повернулась и, подчиняясь материнскому кивку, ребёнок потянулся и взял два 'Сникерса'. Всего два. Обычно я сам раздавал конфеты, потому что некоторые из маленьких чертенят загребали полной горстью, а этот ребёнок взял только две.
     - Если хочешь, бери ещё, - предложил я, потряхивая миской. Он просто глянул на меня, так и продолжая молчать.
     Придвинулась мать и опустила на плечо ребёнку бледную костистую руку.
     - Благодарю, но нет. Не хочу, чтобы он испортил себе ужин.
     Я смотрел в её пылающие глаза и гадал, как удалось достичь такого эффекта. Потрясно, если удастся понять, как это сделано, наверное, я смогу победить на следующем фанконе.
     Я ощутил, что растворяюсь в этих глазах. Не знаю, как долго мы так простояли в жёлтым свете лампы над дверью. Но через какое-то время женщина вытянула руку и дотронулась до моей руки, всё ещё сжимающей эту чёртову миску.
     - Благодарю вас за любезность. Ваш дом единственный, где нам открыли дверь.
     - Ну, никаких проблем. Как-никак, смысл тут как раз в том, чтобы открывать двери всем маленьким монстрикам.
     Попозже, когда я любовался, какие поразительные штуки Эльвира откалывает на плоском экране, то понял, что так и не выяснил значение их костюмов.
     Нужно будет не забыть спросить об этом в следующем году.

     Гриффин Кармайкл пишет в жанре спекулятивной фантастики и живёт в нераскрытом месте где-то на юго-востоке Соединённых Штатов. Повсюду полным-полно детей, животных и всевозможных растений. Намеченные проекты включают в себя научную фантастику и хоррор - от освоения космоса до многочисленный историй про апокалипсис. Публикации Гриффина насчитывают два сборника рассказов 'Zombie Town' и 'Daily Life', повесть 'Zombie Maneuvers' и роман 'Z eternal'. Ищите книги Гриффина и добавляйтесь в список рассылок на GriffinCarmichael.com.

     Перевод: Sebastian

Дж. Дэвид Кор
Без желания

     [хоррор]

     Отец умер. Старик никогда не отличался здоровьем, поэтому миг, когда его сердце могло подвести, оставался лишь вопросом времени. Но, всё же, в сознании просто не укладывалось, что отца - человека, который всегда был рядом, больше нет. Мать умерла из-за осложнений, когда рожала его и сестру-близняшку, а через шестнадцать лет умерла и сестра, от руки своего гнусного дружка. Так что теперь он остался на свете один-одинёшенек, что для него оказалось настоящим потрясением.
     Распрощавшись с последними гостями, выслушав последние избитые фразы о том, что его отец переселился в лучшее место (в склеп?), распробовав последнее из принесённых соседями блюд, он наконец-то собрался с духом, выбрал на кухне разделочный нож и отправился в подвал.
     По правде говоря, он оставался не совсем уж один. Дэнни до сих пор был тут, и теперь следовало поразмыслить над следующим шагом. Впрочем, хоть уход отца и ошарашил, но также принёс внезапное чувство освобождения. Отец никогда не позволял ему свершить справедливость, которую заслужила сестра. Сейчас никто и ничто не помешает ему это сделать.
     В памяти всплыла ночь двадцатипятилетней давности: его любимая прекрасная сестра-близняшка места себе не находила от восторга, что попала на эту танцевальную вечеринку вместе с Дэнни: квотербеком[32] и президентом класса. Ему самому Дэнни тоже всегда был по душе. К тому же, как атакующий защитник, он должен обеспечивать безопасность квотербека, так что это лишь к лучшему. Да ещё Дэнни предложил анаболики, испортившие весь кайф от вечеринки.
     После танцев все четверо сбежали оттуда. У семьи Дэнни имелась хижина в сельской местности. Поэтому Дэнни пригласил свою подружку, её брата и подружку брата посидеть у костра на озёрном берегу, с чипсами, пивом и терновым джином.
     Та ночь продолжала разворачиваться перед глазами, терзая душу воспоминаниями. Четвёрка отрывалась и веселилась на берегу несколько часов, а потом подружка захотела большего. Дэнни отозвал его в сторонку, вручил средство предохранения и предложил им уединиться в единственной спальне. От пива, стероидов или просто переволновавшись, но он оказался неспособен показать себя. Его подружку это оскорбило. Она села в машину и уехала домой. Он тоже чувствовал унижение. Ещё час просидел в хижине, мрачно накачиваясь пивом. Потом послышался крик.
     Выскочив из хижины, он увидел, что Дэнни набросился на его сестру. Он ринулся к Дэнни, повалил того на землю. Потом кинулся к сестре и обнаружил, что она уже обмякла, а кожа начала синеть. Она умерла. Дэнни сломал ей шею. Разъярённый, он напал на Дэнни и погнал его по лесу.
     На следующее утро, его отец по пробуждении обнаружил на диване рыдающего сына. В конце концов тот успокоился настолько, чтобы без слёз рассказать эту историю, до того, как подъехала полиция. Отец Дэнни сообщил, что его сын пропал, поэтому они отправились к той хижине и нашли тело. У девушки оказалась сломана шея и были доказательства, что над ней совершили насилие. Его спросили, известно ли ему, куда подевался Дэнни. Он объяснил, что загнал Дэнни в лес.
     Полиция объявила розыск, но Дэнни не нашли. Этого сделать не удалось и вскоре решили, что Дэнни сбежал и начал новую жизнь в каком-то другом месте. Скорее всего, Дэнни помогал его отец, но в полиции не нашли подтверждений этому. Той ночью Дэнни безнаказанно совершил изнасилование и убийство.
     Прошло уже больше недели, когда его отец - вся оставшаяся семья, человек, которого только что отняла болезнь сердца, - открыл правду. Дэнни вовсе не удирал в лес. Его держали взаперти в доме убитой им девушки.
     Ниже подвала располагался ещё один погреб, которым практически не пользовались. Когда глубокой ночью он застал отца, крадущегося вниз с водой, тот рассказал, зачем удерживает в подвале парня, убившего его сестру.
     Отец объяснил, что, поймав Дэнни, хотел его прикончить, но побоялся обвинения в обеих смертях. Потом, когда в полиции предположили, что Дэнни скрывается, отец стал опасаться, что из-за похищения возникнут проблемы. Так что решил просто медленно уморить Дэнни голодом, но понимал, что жажда может расправиться с ним быстрее, поэтому в воде ему не отказывал.
     Отец бродил по дому туда-сюда и обдумывал возможности. Парень заслуживал смерти, за то, что сделал, это верно; но вправе ли они его убить? Будет ли это местью или правосудием? Наконец он решил, что, если уж они желают убить Дэнни, то делать этого не следует. Месть - это не справедливость, а та, которая была дочерью и сестрой, заслуживала справедливости. Это он и объяснил своему сыну, вдобавок осознав, что уже слишком поздно выдавать того властям. С чего бы это его сына накажут за то, что совершил Дэнни?
     Поэтому Дэнни так и остался взаперти. Четверть века они кормили и поили его. Провели в подвал примитивную канализацию и вделали цепи. Во всём прочем они продолжали жить, как обычно и не вспоминали, кто сидит там, среди пауков и тараканов. Но теперь всё переменилось.
     Поэтому сейчас он спускался по ступеням, сжимая нож, и вспоминал отцовское наставление: 'Пока нам хочется убить Дэнни, мы не должны его убивать'. Однако о своей последней тайне он не рассказывал никому. Как-то ночью, несколько лет назад, Дэнни умолял освободить его. Дэнни клялся, что никого не убивал. Они просто занимались любовью. Тот крик исходил не от страха, а от наслаждения. Они даже собирались пожениться. Наверное, шея девушки сломалась случайно, когда на парочку набросился защитник весом под сотню кило и раскидал их порознь.
     Теперь, припомнив ту ночь и те слова, он осознал, что всё так и произошло. Ещё вспомнилось сказанное отцом. Ему больше не хотелось убить Дэнни; и, раз такое желание отсутствовало, это можно было сделать.

     Глубоко заинтересовавшись религией, либеральной политикой и юмором, Дэйв начал писать ещё в старшей школе, и до сих пор продолжает это занятие. Впервые профессионально заниматься писательством он стал, обучаясь в Питтсбугском Институте искусств, когда нанялся создавать политические карикатуры для 'Pitt News' и писать юмористические статьи для журнала 'Smile Magazine'. В газетной индустрии Дэйв трудился фотографом, в индустрии онлайн-публикаций - автором еженедельных статей на Streetmail.com, а ещё писал для серии информативных книг 'Buzz On' и онлайн-антологии вестернов 'Elbow Creek'. На сайте WriteWordsInc доступен научно-фантастический роман Дэйва 'Synthetic Blood and Mixed Emotions'. Сейчас Дэйв живёт в доме, где прошло его детство, в Торонто, Огайо, вместе с дочерью подросткового возраста и своей прекрасной возлюбленной. Он обожает принимать участие в местных общественных мероприятиях и навещать своих внуков и двоих взрослых детей. Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на lupamysteries.blogspot.com.

     Перевод: Sebastian

Дж. Наоми Эй
Дочь смотрителя

     [хоррор]

     Маяк не вызывал никакого страха, во всяком случае, если смотреть от ворот, где стояла и ждала гида Клара. Откровенно сказать, не было никакой причины, с чего бы маяку наводить жуть. Что это такое, как не сложенное из блоков здание, с огромной вращающейся лампой наверху? Ну верно, он возвышался на приморском утёсе. Но в этом крошечном закоулке мира почти всё находилось на утёсах. Тут беспрерывно дул ветер и беспрерывно грохотали волны. Очень редко выпадал день без дождя.
     - Линза Френеля, - пояснила миссис Робертс, с широкой улыбкой улыбнувшись показывая на белый сверкающий свет наверху. Пятнадцать секунд он оставался белым, а потом на пять секунд стал красным. - Её привезли сюда из самой Франции, через мыс Горн в Южной Америке. Жду не дождусь, когда вы сможете это увидеть, девочки. Правда, это интересно?
     - Да, миссис Робертс! - выдохнула Джудит, единственная во всём отряде, кому нравились такие вещи.
     - Интересно, - пробормотала Мэри, пихнув Клару в бок. На лице у неё застыла обычная сардоническая ухмылка. - В конце концов, сегодня мне делать больше нечего, кроме как карабкаться по девяноста семи цементным ступенькам, а потом ещё по четырнадцати деревянным, чтобы только поглазеть на лампочку.
     - Нам дадут за это значки? - подняла руку Нэнси и ласково погладила сорок две нашивки на своей перевязи - как минимум, в два раза больше, чем у любой другой девочки.
     - Я бы лучше заработала скидочную карту. - Мэри опять пихнула Клару, на сей раз мигнув лукавыми зелёными глазами. - Знаешь, что для этого требуется?
     Клара молча кивнула, заметив, что из дома смотрителя к ним идёт гид. Он оказался стариком, возрастом, как её дедушка или ещё старше. Хотя, по всей видимости, ноги у него работали достаточно резво, но сам он горбился, складываясь чуть не пополам, похожий на черепаху под грузом панциря.
     - Найти отдел женской обуви в 'Нордстреме'. Продемонстрировать, как правильно извлекать из кошелька кредитку. Выбрать три пары любимых туфель или одну пару и одно платье. Для дополнительных баллов попозировать перед зеркалом, пока швея подкалывает платье булавками.
     - Тсс, - шикнула Джудит, а Мэри фыркнула.
     - Девочки, это капитан Грейсон из резерва береговой охраны. Он поведёт нас на башню группами по двое. Итак, кто хочет пойти первыми?
     - Я! - воскликнула Джудит, вскинув обе руки.
     - И я, - добавила Нэнси, подняв только одну.
     - За ними пойдут Клара и Мэри, - отмахнулась от остальных девочек миссис Робертс, отправляя их покорно следовать за дряхлым резервным капитаном, поковылявшим мимо дома смотрителя к маяку. - А мы пока что подождём внизу, у лестницы.
     Поправив свою форменную кепку гёрлскаутов, миссис Робертс замаршировала через заросшее травой поле, разделяющее два здания.
     - Клара, - шепнула Мэри уголком рта, её глаза искрились свежей бесшабашной затеей. - Давай-ка удерём отсюда. Займёмся чем-нибудь другим. Можем пойти в город и немножко перекусить.
     - Как?
     Прежде, чем вскинуть руку, Мэри пихнула Клару в третий раз.
     - Миссис Робертс, - окликнула она. - Мне нужно в туалет.
     Командир отряда развернулась на месте, выполнив почти идеальный поворот на 180 градусов.
     - Женская уборная находится в доме смотрителя. Не задерживайся слишком долго.
     - Да, мэм.
     Обе девочки стремглав кинулись через поле к ближайшему строению.

     Это жилище, пусть и выкрашенное в белый цвет, как маяк, являло собой унылую двухэтажную постройку кубического вида. На первом этаже было одно-единственное окно и ещё два наверху, где спальни, все стёкла покрыты толстым слоем налёта от солёной воды и непрекращающегося дождя.
     Когда девочки отворили незапертую дверь, им в лицо ударил порыв затхлого холодного воздуха и они сразу же услыхали прерывистый писк почти разрядившегося пожарного индикатора.
     - Интересно, где тут туалет, - Мэри направилась через прихожую прямиком в центральный зал, а вот Клара замешкалась и необычный холодок пробежал по её позвоночнику.
     - Ты идёшь? - окликнула Мэри, уже топавшая вверх по обветшалой деревянной лестнице - звук, который почему-то заставлял сердце Клары биться сильнее. Душу затопило раскаяние и глубокая скорбь, вместе с необъяснимым ощущением дежавю.
     - Может, он наверху. Пойду поищу в спальнях.
     - Ладно, - прошептала Клара, так и не сдвинувшись с места.
     Вообще-то она решила подождать снаружи и только повернулась, чтобы выйти, как дверь распахнулась. Перед девочкой предстал резервный капитан Грейсон, казавшийся почти одного с ней роста, из-за согбенной спины.
     - Ты не должна здесь находиться, - произнёс он и голос казался странно знакомым. В нём звучала печаль и что-то ещё. Сочувствие? Жалость? Удивительно, но старик смотрел на Клару так, будто знал её. - Тебе нужно пойти своим путём. Пока ты этого не сделаешь не смогу и я.
     - Что?
     - Пожалуйста, Клара? - он протянул иссохшую и шишковатую руку.
     - Клара! - крикнула Мэри с верхнего этажа. - Клара, поднимайся сюда, сейчас же! Ты должна это увидеть.
     - Простите, - промямлила девочка, второпях бросившись прочь от старика к лестнице, стремительно взбираясь по ступенькам и придерживаясь за пыльные перила.
     Очутившись наверху, Клара прошагала по коридору во вторую спальню, инстинктивно чувствуя, что нужно идти именно туда. Здесь было холоднее, чем на нижнем этаже, свет проникал лишь через заляпанное солью окно, у которого она обнаружила Мэри, залитую стремительным белым светом маячной линзы Френеля.
     - Взгляни сюда, - выдохнула Мэри, теперь окрасившись красным. Она протянула Кларе рамку с вырезкой из газеты почти шестидесятилетней давности. Пожелтевшая и мятая, она лежала на конторке, собирая пыль. Между прорывами, что оставили пальцы Мэри, Клара прочитала заголовок.
     'Трагедия на маяке! Маленькая дочь смотрителя погибла при падении'.
     Под этим Клара увидела своё собственное лицо.
     - Настал срок идти дальше, - сказала Мэри, сбрасывая кожу с тела. Под невинной зелёной формой гёрлскаутов Мэри оказалась чудовищным посланцем сатанинского воинства.
     - Как думаешь, получу я значок за то, что пришла за тобой? - потянувшись, она ухватила руку Клары когтистой лапой.
     Свет красной линзы вновь сменился белым, а Клару втянуло в кошмарную преисподнюю.
     - За что? - вскричала она, когда навстречу ей вздыбилось пламя.
     - Разве ты не читала статью? - усмехнулся демон. - Ты столкнула вниз, по всем девяноста семи ступенькам маяка, дочь смотрителя - свою младшую сестру.

     Наоми живёт на севере полуострова Олимпик и обожает мечтать о космических приключениях, пока её собака дремлет под столом. Она написала два эпических научно-фантастических/фэнтезийных цикла: шестнадцать книг сериала 'Two Moons of Rehnor' и шесть книг 'Firesetter'. Ищите её книги и добавляйтесь в список рассылок на JNaomiAy.com.

     Перевод: Sebastian

Дж. Т. Уильямс
Хульдра[33]

     [хоррор]

     Вся проблема с Северным морем в том, что оно дьявольски холодное. Ладно, это только одна из проблем. Можно бы рассчитывать, что перебравшись с Каролинских островов в старые добрые США, не так уж плохо поработать шесть месяцев унылой норвежской зимы. Но и здесь тоже вышел облом.
     Я месяцами работал в окружении других мужчин, но, если любое норвежское слово застревает во рту, единственное, что остаётся - отыскать сносную норвежскую женщину. Только вот на нефтяной вышке женщин не бывает. Лишь я и другие парни. Если вам интересно, то такое не по мне.
     Тут подвалило счастье: из-за серьёзной технической поломки нас отправили обратно в Осло. Я взял такси и поехал на окраину города, туда, где уже недалеко до большого леса. В место под названием Гельветехор.
     Тут имелся неплохой бар. Он казался сносным и спокойным, плюс я слыхал, что сюда частенько заходят те, кого я ищу: женщины. Аппетитные женщины. То, что мне требовалось... прямо сейчас.
     Я подошёл к стойке и взял пива. На мой вкус оно оказалось кисловатым, но это помогло взяться за дело. Тут было полно женщин - и ещё один старикашка. Я сел у стойки и оглядел бар в поисках тех, кто мог бы обратить на меня внимание.
     Потом отвернулся, глотнул ещё пива и тут кто-то садится рядом со мной.
     Отлично.
     Я обернулся и, к своему отвращению, увидел того старикашку.
     - Ты ведь американец, точно?
     - Быстро ты догадался.
     - Ты говоришь, как американец. Ни хрена я не догадывался. И тебе не стоит. Я заметил, как ты пялишься на этих женщин. Не суетись. Не нужны они тебе.
     Прикольный старичок.
     - Серьёзно? Похоже, ты это на себе проверил?
     Он глянул на меня и хрюкнул.
     - Нет? Ну, тогда гуляй, дедуля. Обойдусь без твоих советов, как надо подкатывать.
     - Что ж, береги себя, но хульдра накладывает руки на возжелавших.
     Ну, этот тип и свалил, оставив меня одного.
     Что за хрень он вообще нёс? Что за хрень эта самая хульдра? Блин, мне нужно ещё пива. И виски.
     Что ж, во всяком случае, бармен вёл себя предупредительно.
     Час проходил за часом, а я всё пил. Закатилось солнце, хотя взошло оно уже довольно давно. Тут я услышал звук открывающейся двери и в бар вошла клёвая блондинка. Ну, то есть, ещё одна клёвая блондинка, но, к сожалению, остальные не очень-то рвались поболтать со мной. Одна тут была, но она только взгляды кидала - и не по-хорошему. Сейчас вот таращилась на меня из угла.
     К чёрту, да что я такого сделал?
     Я сосредоточился на девушке рядом.
     - Можно мне немного водки? - попросила она.
     Бармен налил ей рюмку и она её осушила.
     У этой девушки оказался знакомый акцент. Она тоже была американкой, я бы сказал, с северо-востока. Может, из Бостона.
     - Привет, - подкатил я. Понимаю, что это глупо, но хоть что-нибудь.
     Она улыбнулась.
     - Ты - американец.
     - Работаю на севере - нефть, знаешь ли.
     Она кокетливо хихикнула.
     - Круто, а я здесь из-за статьи для журнала. Я одна-одинёшенька, кроме моего оператора, но стараюсь подыскать что-нибудь поприкольнее.
     Будет тебе кое-что поприкольнее.
     Тут между мной и моей соотечественницей из Америки втиснулась та блондинка.
     - Извини, - обольстительно промурлыкала блондинка. - Я считаю, что за границей надо пробовать заграничные лакомства. А не унылую дешёвку, вроде неё.
     Вау, тащусь от такого акцента. Не знаю, может, это русский.
     Американская девушка развернулась и убралась прочь.
     Ха! По-моему, она расплакалась. Что тут сказать, наверное, сволочь я.
     Любовь - или, может, смесь алкоголя и сладкого аромата помогла мне оторваться от стойки, когда блондинка потащила меня за дверь.
     - Пойдём-ка отсюда.
     Когда она усмехнулась, пытаясь скрыть улыбку, я тоже засмеялся. Её глаза обшарили меня сверху донизу. Я осклабился, почти как дурачок, и она повела меня в лес, вышагивая прямо по снегу. Сперва мне подумалось: может, её машина стоит в ближайшей зоне для отдыха, но мы направлялись в глубину чащи. Я остановился.
     - Куда это мы идём?
     Блондинка встала, выпрямившись и сдвинув ступни вместе. Платье тесно облегало её тело, а сквозь короткую куртку выпирало декольте. Пока она осматривалась вокруг, я разглядывал её саму. На спине у блондинки появилось что-то, раньше мною незамеченное. Выглядело это необычно.
     Она, что, подбежала спиной вперёд или просто я настолько упился?
     Блондинка крепко прижалась ко мне.
     - Я знаю, чего ты хочешь. Я знаю, чего хотят все мужчины, такие, как ты и одарю тебя этим.
     - Да ну? - просопел я.
     Её пальцы скользнули вниз по моему животу. Что-то гладкое поползло вверх по моей ноге, но блондинка поцеловала меня прежде, чем я успел глянуть вниз. Я закинул руки ей за спину, чтобы ощутить её тело, но... кожа у неё оказалась грубая, словно кора. Это ощущение было подозрительно знакомым, но даже будучи пьян, я понимал, что должен чувствовать не такое. Окинул взглядом деревья.
     Вот оно как. Я что, уже притиснул её к дереву?
     Её руки обвили меня за пояс и я вздохнул.
     Ладно, наконец-то.
     Мой живот пронзила раздирающая боль и я раскашлялся, когда шершавость дошла до горла. Женщина испустила пронзительный визг, её глаза окрасились красным.
     - Скверный человек, - грубым голосом проскрежетала она, - я дарю тебе освобождение!
     Во рту появился вкус крови и всё закружилось перед глазами, когда я свалился на землю.
     Она что-то вытащила из моего тела.
     Меня что, пырнули ножом? Подстрелили?
     Никогда ещё мне не было настолько больно. Блондинка отвернулась. Теперь, пока эта женщина исчезала в надвигающейся буре, а моя кровь растапливала снег, я разглядел, что её спина покрыта древесной корой, а сзади хлещет окровавленный хвост.
     Поблизости заскрипели шаги и перед глазами появился ухмыляющийся старикашка из бара, с лопатой в руках.
     - Говорил же я: хульдра забирает возжелавших!
     Когда он присыпал меня снегом, свет померк и, как ни странно, в холоде почему-то спокойнее.
     Да что за хрень эта хульдра?
     Старикашка фыркнул.
     - Вот осёл. Хотел чего-нибудь местного, но о преданиях слыхом не слыхивал. За два дня уже третий. В лесах таких уже полным-полно и моя дряхлая спина просто отваливается. Не так уж много она мне платит.

     Дж. Т. Уильямс - автор трилогии 'Saints of Wura' и 'Half-Elf Chronicles'. Когда он не пишет, то ведёт войну на своём заднем дворе, а его дети бьются в воображаемых битвах с орками, вторгшимися от соседей. Уильямс женат и у него имеется пятеро маленьких истребителей орков. Как давний поклонник вымышленного и абсурдного, он питает надежду, что вам понравится его вклад в мир фэнтези и волшебства. Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на AuthorJTWilliams.com.

     Перевод: Sebastian

Часть III
Фэнтези

Ричард Кроуфорд
Ангел

     [фэнтези]

     Уже поздно. Скользит к концу размякшая от водки ночь. Стою за барной стойкой и скручиваю сигарету, губы сжимают фильтр, но, когда приходит он, меня всегда предупреждает какой-то инстинкт.
     Он появляется ближе к закрытию клуба. Его время - глухие предрассветные часы. Со многими клубными завсегдатаями не хотелось бы встретиться в тёмном переулке, но почему-то именно от него у меня мурашки по коже. Пальцы берут щепотку табака и бездумно продолжают привычное дело, пока я слежу, как он движется через толпу.
     Этим вечером его сопровождает девушка. Она высокая, до полупрозрачности худая и идёт, будто супермодель: длинные, лёгкие шаги, убийственная самоуверенность, но даже издалека чувствуется таящаяся под этим видом боль. Когда девушка подходит поближе, я замечаю это в её глазах. Падший ангел. Мука и невинность, как у всех его женщин. Никогда не замечал у него два раза одну и ту же.
     На губе повис фильтр, самокрутка забыта. Захлопываю рот и убираю жестянку с табаком. Когда прячу сигарету, пальцы немного дрожат.
     Он подводит девушку к стойке. Тут теснится народ, но, когда он приближается, сразу находится место. Лохматая чёрная грива свисает ему на спину, а наколотый на шее извивающийся дракон уходит под потёртую кожаную куртку. Каждый раз он кажется мне немного знакомым. Мы встречаемся взглядами и у нас встаёт шерсть на загривке - как говорится, рыбак рыбака.
     - Рюмку текилы, - заказывает он, глядя на меня сверху вниз.
     Я наливаю рюмку и слежу за ангелом.
     Под мигающим светом её волосы отблёскивают серебром и плотно зачёсаны к голове, словно у какого-нибудь пижона из старых фильмов. От этого она кажется хрупкой фарфоровой статуэткой. В носу и ушах у девушки серебряные гвоздики. На правой руке серебряный браслет, больше похожий на перчатку с затейливой гравировкой. Прежде мне никогда не попадалось ничего подобного: какой-то антикварный драгоценный знак рабства? Свет дарит браслету собственную мерцающую жизнь и на мгновение я не могу оторвать от него взгляда.
     Когда движется он, движется и она, будто не может приблизиться к нему вплотную. Стайка парней похотливо щерится и девушка чуть-чуть вздрагивает. Их тянет к ней, как железную стружку к магниту. Он позволяет им подойти; потом один-единственный взгляд тусклых глаз, и парни отползают назад. Ангел благодарно склоняется к нему. Не обращая на неё внимания, он отворачивается, чтобы переброситься словом с каким-то типом и девушка глядит на меня, на миг аквамариновые глаза заглядывают прямо в мои и она еле заметно улыбается. Меня захлёстывает желание перелезть через стойку и забрать её у него.
     Он оборачивается, замечает, куда я смотрю и от его холодных чёрных глаз у меня бубенцы съёживаются. Я отвожу взгляд: трус и даже хуже.
     Он стоит у стойки. Девушка липнет к нему, словно вторая кожа и он улыбается, при виде того, как я беспомощно наблюдаю, потом машет мне рукой, подзывая ближе.
     - Ещё разок.
     Я беру его деньги и ухожу. Подальше за стойкой Джози обслуживает гурьбу горластых девах. Я подкрадываюсь к ней сзади, опускаю руку на её задницу.
     - Отвали, - рычит Джози и я гадаю, о ком она подумала.
     Оглядываюсь назад - он небрежно положил руку на шею ангела. У меня перехватывает дыхание.
     Джози зыркает на меня.
     - Мне нужно перекурить, - говорю я. - Ты в порядке?
     Она небрежно кивает, не сомневаясь, что управится со всей стойкой.
     Я наклоняюсь поближе, избегая взгляда Джози и шепчу ей на ухо 'спасибо'. В дверях оборачиваюсь, последний раз смотрю на своего ангела.
     В переулке снаружи теснятся мусорные баки. Воздух пропитан густой вонью протухшей пищи и крыс, а за этим ещё и смрад от реки, что течёт всего в нескольких ярдах дальше.
     Я даже имени той девушки не знаю. И не хочу знать. Думаю о Джози: говорливой, покладистой, ни один клиент не может её обдурить. Пока её не узнаешь - чистый кремень, зато потом - сердце больше лондонского двухэтажного автобуса. Но это не сработало: аквамариновые глаза и улыбающиеся губы так и не отпускают меня.
     Я стою на улице, среди крыс. Закуриваю вторую сигарету и разглядываю реку. Она тиха: ненасытный монстр, ждущий часа поглотить город. Выкидываю окурок в тёмную воду и разворачиваюсь. Джози озвереет, если под конец ночной сменыя брошу её и вышибал крутиться самих.
     Дверь открывается раньше, чем я до неё добираюсь. Мягко откидывается наружу, замирает, ждёт. Я прячусь в тень. Узнавая, чувствуя её в воздухе, словно знакомый запах.
     Он выводит ангела наружу и хриплый от текилы голос звучит тихо, как шёпот.
     - У меня кое-что есть для тебя, - обещает он, не оглядываясь. Никаких сомнений, что она идёт следом, притягиваемая им и его обещанием.
     На её месте я бы на это не купился. Ангел не слышит того, что слышу я. Он пропускает её перед собой, а сам движется позади. Он уже обнимает её, когда они проходят мимо меня - тени в тенях, и направляются к реке.
     Он хватает девушку за руку и она замирает, прижатая к стене. Он придвигается вплотную, берёт девушку за запястья и поднимает руки над головой, одновременно целуя её. Призывно колышется ткань блузки, эфемерная и серебристая. Одной рукой он тянется и расстёгивает пуговки. Мерцает бледная кожа, когда он оттягивает девушку от стены. Спадает блузка. Девушка обвивает руками его шею и тает в объятиях. Он опять притискивает её к стене. Они целуются и меня мутит от смеси вожделения, брезгливости и страха.
     Длинный и жадный поцелуй. Это заставляет его замереть и лишь, когда девушка отстраняется, он поднимает руки, чтобы дотронуться до неё. Она неподвижна и еле дышит, пока руки скользят по её коже. Он не отрывает от неё взгляда. Я наблюдаю, как его рука тянется к ножу.
     Он понемногу поднимает клинок. Если девушка и видит это, то никак не показывает. Я утешаюсь, что в свои последние мгновения она не боится. Когда металл касается её кожи, слышится вздох.
     - Ш-ш-ш. - Он улыбается и приставляет лезвие к её шее, выступает кровь - красное на белой коже.
     Её голова откидывается назад, словно в покорности и он удовлетворённо рычит. Я ощущаю такой же прилив сил. Он хочет растянуть последний момент навеки, но, когда контроль слабеет, клинок трясётся.
     Он ахает и плотнее обхватывает рукоять. Наслаждается затянувшимся последним мгновением.
     С танцевальным изяществом она опускает правую руку - ту, что с браслетом, пальцы раскинуты, будто в мольбе. Он качает головой. Её рука падает ниже. Я вижу метнувшуюся к его рёбрам серебряную вспышку. Подпружиненный клинок вонзается глубоко, хотя девушка стоит бесстрастно и неподвижно.
     Он испускает тихий звук, но больше уже ничего не успевает.
     Нож вздрагивает и выпадает из его руки.
     На минуту вся сцена застывает. Потом кисть девушки поворачивается и дёргается прямиком к его сердцу. Она чуть улыбается и смотрит ему в глаза: что-то вроде безмолвного последнего причастия.
     Не дожидаясь, пока он свалится, девушка толкает его в реку. Он не может устоять, машет руками, хватаясь за воздух. Ещё тычок и его нет.
     Ночь стихает, кроме далёких сирен и рёва машин. Город никогда не умолкает. В моё сердце стучится тишина.
     Девушка наклоняется, поднимает блузку одной рукой. С другой капает кровь, а лезвие сочится тьмой. Минуту девушка смотрит на реку, затем поворачивается и шагает ко мне.
     Я ожидаю её приговора. Она подходит вплотную, аквамариновые глаза просвечивают мою душу, и я забываю, как дышать.
     - Он прогнил насквозь, - говорит она. - Но ты об этом знал.
     Она высокая, ростом с меня. Обводит пальцем мою скулу, окровавленное лезвие блестит у самого глаза.
     - Мир стал немного лучше.
     В её голосе что-то, похожее на усмешку, но холодную, о, такую холодную. Я смотрю ей в глаза, не в силах отвести взгляд.
     Девушка ждёт, так что собираюсь с силами и киваю.
     Она вскидывает другую руку и улыбается, когда я вздрагиваю. Самой ледяной улыбкой на свете. Она касается моего лица - мягко, но без нежности.
     - В следующий раз... - Её пальцы леденят мою кожу. - Ты расскажешь мне.
     Я киваю. Договор заключён.
     - Хорошо, - роняет она и недолго глядит на меня, убеждаясь, что её дар понят. Затем отворачивается, скрывается в ночи.
     Перед глазами вспыхивает лицо Джози
     Через несколько дней мне на глаза попадается заголовок старой газеты. Под заголовком фоторобот, но это именно его лицо. Разыскивается за нападение на двух женщин. Газета порвана. Раскладываю её на стойке, собираю по кусочкам. Слова расплываются: две женщины подверглись нападениям в Лондонском парке, одна мертва, другая в критическом состоянии.
     Я вспоминаю взгляд ангела и понимаю, что она ещё вернётся.

     Ричард Кроуфорд пишет в жанре хоррора (истории о привидениях) и эпического фэнтези. Он автор романов 'Ghost House', 'Ghost Town' и 'Ghost Mate' (серия 'The Soul Mate'), а ещё 1-3 книг 'Traitor Blade' (эпическое/историческое фэнтези и недавний полуфиналист самиздатовского блога о фэнтезийных книгах). Его новая книга 'Ghost Road' выйдет в начале 2017 года. Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на RichardCrawfordAuthor.com.

     Перевод: Sebastian

Билл Хайатт
Как посмотреть

     [фэнтези]

     Ингер испустила ещё один мелодичный смешок.
     - Но ты же не монстр!
     Дьябло снова глянул на неё, серьёзный, как тридцать три несчастья.
     - Зависит от того, как посмотреть. Ну да, если родители назвали тебя в честь дьявола, трудно не гадать, что же с тобой такое.
     На сей раз Ингер фыркнула и отпила глоток красного вина. Дьябло заметил, что к пище она почти не притронулась. Это было неприятно, потому что на хэллоуиновское свидание он пригласил её в самый дорогой ресторан города. Неприятно, но ожидаемо.
     - О, твои родители вовсе не единственные, кто выбрал ребёнку имя вопреки здравому смыслу. Моя семья родом из Румынии, но мама настояла на имени Ингер, которое звучит по-скандинавски.
     Дьябло согласился, что сидящая напротив него красивая смуглокожая брюнетка не очень-то смахивает на уроженку Скандинавии.
     - Она выбрала это имя, потому что 'ингер' - это 'ангел' по-румынски.
     - Ты так прекрасна, что можешь оказаться ангелом, - отозвался он. Это был не просто комплимент: Дьябло и вправду так считал, несмотря на бесстрастный тон.
     Ингер улыбнулась наподобие Моны Лизы.
     - А ты явно не настолько уж дьявольски уродлив, хотя, думается, можешь оказаться чертовски соблазнительным.
     Дьябло скривил губы. Ингер начала подумывать, что он вообще не знает, как улыбаться.
     - В двенадцать лет я убил одного из своих друзей, - проговорил он совершенно бесчувственным тоном. Улыбка Ингер потухла.
     - Это не смешно, - тихо откликнулась она, глядя в его тёмные глаза, темнее её собственных. Они гармонировали с чёрными волосами и кожей Дьябло, что против кожи Ингер казалась чёрным деревом против слоновой кости.
     - Такого не должно было произойти.
     - Наверняка это был несчастный случай, - возразила она, пока что не уверенная, шутка это или нет.
     Дьябло вздохнул.
     - Да, это был несчастный случай. Я... дал ему слишком много того, что имел.
     Ингер подняла бровь.
     - Если не хочешь про это рассказывать...
     - Нет, расскажу. Прежде я никому и никогда этого не рассказывал. Но... но только не представляю, как объяснить, кто я такой. Наверное, можно сказать, что я противовампир.
     Ингер склонилась поближе.
     - Это что, шпилька в мои румынские корни? Даже в фольклоре Старого Света нет ничего похожего на 'противовампира'. И что ты делаешь - заставляешь других пить твою кровь?
     - Не совсем так, - задумчиво отозвался Дьябло. - Вампирам недостаёт собственной жизненной силы и им приходится высасывать её у других, выпивая кровь.
     - Вампиров не бывает, - машинально ответила Ингер.
     Дьябло не обратил на неё внимания - обычно мужчины иначе реагировали на Ингер.
     - А я, с другой стороны, вырабатываю избыток жизненных сил. Если я не буду... 'разгружаться' - лучшее определение, которое сумел подобрать. Если я не буду иногда перегружать часть этого на кого-то другого, то просто взорвусь.
     - Да ты прикалываешься! - возмутилась Ингер.
     - Такая проблема у меня с подросткового возраста, - продолжал он, держась так, будто она ничего не говорила. - Но, действительно, сперва я не понимал, что делаю.
     - Дьябло! - огрызнулась Ингер, решив, что, если назвать его по имени, он откликнется. Дьябло замолчал и уставился на неё.
     - По-моему, хорошее дело: прибавлять людям жизненных сил, - заявила она, начиная гадать, не ужинает ли вместе с психом. - Разве это не прибавит им сил, а может и вылечит, если у них имеются проблемы со здоровьем?
     Дьябло кивнул.
     - Да, так и было бы - при достаточно малых дозах. Дело в том, что поначалу я не знал, как управлять силами, перетекающими от меня к кому-то другому. Так и погиб мой друг. Я слишком много отдал и сердце у него не справилось с нагрузкой.
     Ингер заметила, что его глаза почти сверкают. Наверное, это был обман зрения, отражение мерцающего свечного пламени.
     - После этого я рыдал несколько дней, - медленно продолжал Дьябло. - Но затем понял, что нужно попытаться снова. Я чувствовал, как копится жизненная сила, выжигающая меня изнутри. Я тренировался на животных. Угробил свою несчастную собаку и ещё пару домашних питомцев. От этого мне становилось плохо, но в конце концов я усвоил, сколько сил можно без опасения передать кому угодно и когда угодно.
     Ингер склонилась ещё ближе.
     - Но как... как ты передаёшь часть своей жизненной силы другому? С кровью?
     Тут Дьябло усмехнулся, но холодно.
     - Думаю, Сантьяго отказался бы пить мою кровь... отказался бы и остался жить. Нет, я делаю это прикосновением. Кожа к коже и дело сделано.
     - Но ты касался меня и...
     - Хорошо, что машинально это не делается или я в юности поубивал бы кучу народу. Мне нужно пожелать, чтобы такое свершилось.
     - А когда ты делаешь это теперь, безопасно? - спросила Ингер, сверля его взглядом. - Ничего не грозит?
     - После бедняги Сантьяго я не убил ни одного человека, - ответил Дьябло.
     Ингер посмотрела на него так, словно умирала с голоду, а он был громадным стейком: иронично, потому что на тарелке перед ней лежал практически нетронутый стейк.
     - Докажи мне, Дьябло. Давай этой ночью займёмся любовью, а когда мы ляжем вместе, как ты выразился 'кожа к коже', передай мне немного твоих жизненных сил.
     - Не обязательно ждать, - откликнулся Дьябло, грубо ухватив её за руку. Ингер инстинктивно попыталась вырваться, но мышцы отозвались с запозданием.
     Ингер почувствовала, как в неё перетекает опаляющая жизненная сила. За пару секунд слабое неудобство превратилось в агонию. Лишь отточенное долгой практикой самообладание помешало ей завопить.
     Она вырвала руку, но понимала, что уже поздно.
     - Нет, после Сантьяго я не повредил ни одному человеку, - негромко проговорил Дьябло, - но на вампиров я оказываю забавный эффект.
     Её тело, внезапно вновь ставшее человеческим, затряслось, когда Ингер осознала, чего лишилась.
     - Ты... ты монстр, - прошептала она.
     - Зависит от того, как посмотреть, - отозвался Дьябло ледяным тоном.

     Билл Хайатт, сколько он себя помнит, так сильно любил читать, что в конце концов у него набралось больше восьми тысяч книг - и это не считая электронных! Его любовь к писательству почти настолько же давняя. Хотя, когда Билл работал учителем английского языка, на писательство ему оставалось мало времени, он всегда ощущал, что внутри у него скрываются истории, стремящиеся вырваться наружу. Теперь, когда Билл оставил преподавание, эти истории ещё сильнее жаждут выплеснуться в мир и ничто им не мешает! Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на BillHiatt.com.

     Перевод: Sebastian

Кармилла Кросс
Ревнивая (Волчье сердце)

     [подростковое паранормальное фэнтези]

     Когда до хэллоуиновских танцулек оставалась ещё пара недель, как-то вечером Гейб сообщил ей, что сегодня будет занят. Да к тому же и мать нагрузила его поручениями, а сама отправилась с подругами в город, на какую-то вечеринку. Голос Гейба полнился отвращением к самой идее подобного, будто он ненавидел даже мысль о том, что его мать развлекается.
     - Между прочим, я могла бы заскочить и утешить тебя, - проурчала Линди, её осипший голос скрежетал ещё сильнее обычного. Гейб над этим подшучивал, но на сей раз всё было иначе.
     Что-то в его голосе звучало... не так. Острый слух Линди уловил это в ту же секунду, как Гейб ответил на звонок, но она отмахнулась и решила, что это послышалось. Он сказал ей, что на поручения уйдёт вся ночь, а вот завтра, может быть, они куда-нибудь сходят.
     Наверняка мать Гейба проспит до полудня и он сумеет утром выскользнуть из дома.
     - Можем отправиться к озеру, - предложил Гейб. - Ты ведь умеешь плавать?
     Он пытался её отвлечь и Линди это понимала. Но всё-таки решила подыграть и даже подумывала вытащить прошлогодний купальник. Они с Гейбом начали встречаться в самом начале лета. Она пока что не сообщила ему о своём заболевании, но молилась, чтобы Гейба это не слишком напугало. В конце концов, маленькая популяция оборотней в их городке вела себя мирно, во всяком случае, пока в полнолуние они умудрялись раздобыть достаточное количество сырого мяса.
     Линди вспомнилось, как она ещё щенком носилась под светом своей первой раздувшейся луны, гоняя кроликов и оленей. Одним огромным когтем отец прижал её к земле и сунул ей в пасть маленький кусочек мяса. Обращение Линди произошло в пять лет. Мать была человеком и совсем не желала для дочери судьбы оборотня. Какими бы миролюбивыми они ни были, находились люди, нежелающие терпеть их род. Но Линди сцепилась со своим маленьким кузеном - полноправным оборотнем и он случайно укусил её. Прочее - уже история.
     Теперь, напрягая все свои обострённые чувства, Линди пыталась разобраться, зачем новый парень её обманывает. Похоже, Гейбу она действительно нравилась, да и сама тоже быстро влюбилась в него, но это и таило опасность. Мать предостерегала, что даже частичному оборотню не стоит влюбляться в человека, а тем более полностью обращённому, но Линди просто не смогла удержаться.
     Как по ней, Гейб был идеальным и очень привлекательным парнем. Линди уже представляла, как родит от него детей; они унаследуют его загорелую кожу и светло-каштановые кудри, а, может, и её нос пуговкой и сине-фиолетовые глаза.
     Но, боже, ей ведь только шестнадцать лет! И если Гейб так странно себя повёл всего несколько месяцев спустя, каким же он станет через год? Или десяток лет? Линди решила разобраться с этим прямо сейчас, пока ещё всё не покатилось под откос.
     Не так уж и трудно оказалось взять след Гейба. У Линди до сих пор оставался свитер, который он как-то ночью набросил на неё, в последнюю неделю сырых летних вечеров, когда она притворилась, что продрогла, лишь бы только прижаться к нему. Той ночью она прямо-таки ощущала, как виляет хвостом, хотя полнолуние ещё не наступило.
     Линди вытряхнула подобные мысли из головы: да в самом деле, какая разница, если поотрывать Гейбу за измену руки и ноги? - и пустилась по следу запаха. Не следовало бы так делать - применять звериные чувства, чтобы выследить своего парня, вдобавок, не доверяя ему, как должна девушка. Что ж, это он солгал ей и предал её доверие, так что сам и виноват.
     Она нагнала его идущим по улице: в руке букет цветов, волосы прилизаны, фактически, впервые причёсаны.
     Линди ощутила, как её сердце рухнуло. Этот мерзавец изменяет ей! Она тихонько рыкнула и потопала за Гейбом, держась подальше, чтобы сразу его разоблачить, какую бы паршивку...
     Она замерла на месте.
     Гейб не пошёл ни в ресторан, ни даже в кинотеатр. Он резко повернул налево, в сторону... кладбища?
     Линди хмуро кралась за Гейбом, следуя его запаху, но оставаясь на достаточном удалении, чтобы её не замечали. Он ни на миг не останавливался - видимо, точно знал, куда идти. Линди продолжала преследовать Гейба и между надгробий, пока он не добрался до большого мраморного креста. Среди остальных тот выглядел сравнительно новым и неповреждённым. У этого креста Гейб остановился, положил цветы к его подножию, потом опустился на колени и прижался лбом к холодному камню. Линди расслышала, как он что-то пробормотал - наверное, молитву - прежде, чем отстранился и сел со скрещёнными ногами прямо там, на влажную траву.
     - Привет, пап, - произнёс Гейб и Линди непроизвольно прикрыла пасть лапой, чтобы заглушить аханье, похожее на тихий лай.
     - Давненько не виделись. Блин, у меня столько накопилось тебе рассказать! Мы с моей девушкой...
     Линди улыбнулась сквозь застилающие глаза слёзы и торопливо потрусила назад через кладбище. Выбравшись на улицу, она набрала воздуха и испустила облегчённый вздох. Затем Линди принялась составлять список всех способов искупить вину перед Гейбом.
     Возможно, для этого хватит нескольких десятков печенек? Или приготовить на ужин его любимое блюдо, если Линди решит выбрать именно это. Тысячи вариантов и каждый казался лучше предыдущего.
     Список возможностей у неё был длинный.

     Как только Кармилла открыла для себя молодёжные паранормальные романы, то поняла, что напишет уйму вещей о любви и сверхъестественном. Она мечтает о том дне, когда некоторые или все её произведения вызовут огромный интерес у читателей и поклонников по всему миру. Вот тогда, может быть, у них появятся ещё и собственные удачные фильмы и телешоу. Ищите её книги и добавляйтесь в список рассылок на Moonrise-by-carmilla-cross.tumblr.com.

     Перевод: Sebastian

Линкольн Коул
Никаких выходных

     [фэнтези]

     - Ты не видел, куда он делся? - спросил Доминик, шагнув к своему другу и разглядывая толпу. В 'Ржавом гвозде' полным ходом шла хэллоуиновская вечеринка и каждый здесь щеголял в маскарадном наряде. Перспектива засечь в этом столпотворении их демоническую цель таяла с каждой секундой.
     - Нет, - ответил Кёртис. - Но я знаю, куда он пошёл.
     Из-за грохочущей музыки Доминик еле расслышал его слова. Кёртис спрыгнул с помоста танцпола и начал проталкиваться через клуб, держа путь к заднему выходу. Доминик двинулся следом, то и дело оглядываясь и проверяя, не следит ли кто за ними.
     Когда они выбрались наружу и закрыли за собой дверь, музыка пропала. Ночь выдалась прохладной и порывы ветра освежали.
     - Хоть разок, - произнёс Доминик. - Хотел бы я прийти на одну из этих вечеринок, когда мы не на работе.
     - Мы всегда на работе. Фрида хочет, чтобы с этим делом было покончено сегодня ночью.
     - Можно подумать, мы хоть раз прогуляем Хэллоуин, верно?
     Кёртис пропустил это мимо ушей и зашагал по переулку. Цель находилась перед ними метрах в пятидесяти, руки засунуты в карманы, капюшон скинут на плечи. Он направлялся на улицу и понятия не имел, что за ним следят.
     Кёртис извлёк из кармана пистолет и прибавил шагу.
     - Он, вроде как, нужен нам живым, - прошептал Доминик, ступая в ногу с другом.
     - Самый подходящий случай. Не хочу ждать другого шанса.
     Они отставали метров на десять, когда Доминик шаркнул по тротуару. Тот человек оглянулся и время словно замерло, когда он их узнал.
     - Чёрт, - буркнул Доминик.
     Всё произошло одновременно: человек в свитшоте развернулся и бросился бежать по переулку, а Кёртис вскинул пистолет. Он выстрелил трижды: первые два раза мимо, а на третий раз угодил демону в ключицу.
     Тот лишь чуть дёрнулся на бегу к выходу из переулка. Двое Охотников кинулись в погоню и теперь Доминик тоже вытащил пистолет.
     - Нельзя его упускать, - бросил Кёртис.
     Доминик не отвечал. Они преследовали коварное и безжалостное существо, которое погубило уже три тела за последние два месяца. Если ему сейчас удастся удрать, оно просто отыщет ещё одного человека, вселится в него и скроется, перечеркнув несколько месяцев слежки. Доминик не знал, зачем Фриде требовался этот демон, но явно для чего-то важного.
     Демон кинулся по улице направо, уворачиваясь от машин. Стояла поздняя ночь - или раннее утро, как посмотреть, - но вокруг было полно народа. В конце концов, это же Хэллоуин.
     Охотники нырнули в толпу вслед за демоном, всего на несколько шагов позади. На перекрёстке он выскочил на середину дороги, вынудив машины тормозить и объезжать. Ревели гудки, яростно вопили водители, но демон не обращал на это никакого внимания.
     Доминик перемахнул через капот одной из машин, срезая расстояние до жертвы. Демон уже достиг строительной площадки с деревянным навесом над тротуаром. Он не стал пробегать понизу, а взвился в воздух, приземлился на навес и полез вверх по строительным лесам на фронтоне здания.
     - Круто, - буркнул Доминик, перелезая через ограду в погоне за демоном.
     - Я обойду кругом.
     Кёртис бросился дальше по дороге, пытаясь перехватить демона. Так что Доминику пришлось продолжать погоню в одиночку, карабкаясь за демоном по стене.
     Тот, за кем он гнался, обнаружил на третьем этаже проход внутрь, запрыгнул туда и метнулся вглубь здания. Следом за ним влетел Доминик, с пистолетом наготове. Он целился в тело, но попал в ногу.
     Второй выстрел угодил демону в голень и он качнулся вперёд, когда подвели мускулы захваченного тела. Потом зашатался на месте, подарив Доминику достаточно времени, чтобы добраться до него. Тот принялся с азартом пинать и молотить демона.
     Демон увёртывался и уклонялся от атак Охотника, пятясь и пытаясь стать поустойчивее. Он отбил удар, увернулся от пинка Доминика и ткнул его сперва в почку, а потом в грудь. За этим последовал скользящий удар ногой в голову, который отбросил Доминика к стене.
     После этого демон опять бросился прочь, добрался до дальней стены и шагнул в открытое окно. Оторопелый и пошатывающийся, Доминик двинулся следом за ним.
     - Могло быть и получше.
     Выбравшись наружу, он увидел, как демон спускается по лесам к другому навесу, на два этажа ниже. Двигался тот замедленно, стараясь не опираться на ногу, но у него была приличная фора. Доминик увидел, как дальше по улице из-за угла выскочил спешащий на помощь Кёртис.
     Охотник вылез из окна и торопливо спустился по лесам, добравшись до второго этажа именно в тот момент, когда демон шагнул на деревянный навес.
     - Была не была, - пробурчал Доминик, успокаивая дыхание.
     Он спрыгнул с лесов, метя в демона, грузно приземлился на него и повалился вместе с ним. Они грохнулись на навес и Доминик ощутил, как конструкция под ними заходила ходуном.
     Демон перекатился, ткнул Доминика в ухо локтем и попытался уползти подальше.
     Доминик ухватил демона за ногу, дёрнул, а потом скинул его с навеса. Демон свалился на проезжую часть и неподвижно замер. Кёртис подбежал к нему, опустился на колени и убедился, что тот ещё жив.
     Доминик спустился с ограды, спрыгнул на дорогу рядом и вместе с напарником перетащил демона на тротуар.
     - Прекрасно сработано, - задыхаясь, выдавил Кёртис. - Давай-ка вернём его Фриде.
     - Хоть разок, - повторил Доминик, качая головой. - Хотел бы я притвориться, будто у нас нормальная работа.

     Линкольн Коул - обосновавшийся в Колумбусе писатель, любитель путешествовать, побывавший в разных уголках света, включая Австралию и Камбоджу, но всегда возвращающийся домой к жене и собаке-мопстру. Любовь к писательству возникла у Линкольна ещё в детстве, благодаря книгам Айзека Азимова и Стивена Кинга, и он обожает рассказывать истории каждому, кто станет слушать. Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на LincolnCole.net.

     Перевод: Sebastian

Э. Э. Уосп
Охотники

     [городское фэнтези]

     Закатное Облако любит их разглядывать: рассеянные по заснеженной поляне палатки, все разных цветов. Никогда не знаешь, на что наткнёшься, сорвав одну из этих цветастых оболочек. Обычно в самых больших и лакомства побольше, но не всегда. Иногда там всего один человек и куча несъедобного хлама, но зато этот самый человек частенько бывает очень лакомым, прямо тает во рту. Закатное Облако обходит стороной самые маленькие ёмкости - тесные, высотой по голень. Там неминуемо окажутся жилистые, как вяленая говядина, люди. Она терпеть их не может. А вот старому Древолому они больше по вкусу, он утверждает, что от них крепнут челюсти, но, скорее всего, его челюсти крепнут от постоянной болтовни. Закатное Облако любит съесть немного жирного, это полезно для меха. Горноблеск сказал, что её шерсть блестит, как река под лунным светом. Может, она позовёт его купаться при луне, когда потеплеет.
     Древолом пододвигается поближе. Она рычит на него, выставив клыки.
     - Прости, - говорит он.
     Она хватает его за руку, когти кинжалами впиваются в блёкло-серый мех. Закатное Облако помнит, когда шерсть Древолома сияла рыжиной, как листья осин перед временем снега, но это было давным-давно, когда она ещё у матери под ногами проходила, а её ступни уступали размером человеческим. Теперь она самая рослая в клане и на её следы отовсюду слетаются исследователи.
     - Не шевелись.
     Он застывает, склонив голову и опустив глаза. Ей становится немного жалко: за последнюю сотню лет сила Древолома идёт на убыль. Закатное Облако понимает, что однажды это случится и с ней. Чем больше детенышей она производит на свет, тем сильнее ощущает течение времени и бремя смертности. Поэтому сражается с этим единственным известным способом: добиваясь, чтобы имя Восходного клана саскватчей Срединных гор вошло в легенды. Слишком уж давно среди кланов главенствуют саскватчи Западной Воды. Они первые и по встречам с людьми лицом к лицу, и по многочисленности этих встреч. И не воображайте, что Западная Вода не бахвалится этим на каждом собрании. Закатному Облаку уже надоело выслушивать, как они выбирают лучшее время суток и освещение, чтобы этого хватило подманить людей, но не хватило для несомненных доказательств. А ещё клан Западной Воды расточителен. Они почти никогда не съедают тех, кто им попадается, вместо этого предпочитая играться с ними. Они вселяют в людей волнение и надежду, а потом просто позволяют им уйти. Конечно, они же могут выживать на одних только лесорубах и рожать по одному детёнышу. Тут, среди пиков Скалистых гор, с пищей немного похуже.
     На этот вечер у Закатного Облака были прямо заоблачные ожидания. Самый свежий путь, проделанный ей по камням и грудам опавших сосновых иголок, вышел просто шедевром, кое-где украшенным громадными следами, достаточно отчётливыми, чтобы вселять в исследователей надежду. Около часа назад на поляне начали появляться люди, пройдя от ближайшей дороги два дня пешком. По снегу люди передвигаются медленно и с трудом. В сумерках они останавливаются и разбивают лагерь. Завтра они встанут пораньше, чтобы продолжить её поиски. Закатное Облако насчитала одиннадцать палаток и все красочные. Вокруг них бродили люди, занимаясь обычными человеческими делами.
     Шумный шелест сзади означает, что явился Горноблеск. Пока он прокрадывается ей за спину, с деревьев тихо шлёпается снег. Хоть и приглушённый, но этот звук привлёк внимание, самое меньшее, одного из людей на прогалине.
     Закатное Облако хватает Горноблеска, поглубже вжимая его в тени.
     - Тихо, - шипит она.
     Он выглядывает из-за её плеча.
     - Так много. И мы управимся с всем этим за вечер? Я слыхал, это нетрудно, когда они лежат по своим берлогам. Медведи всегда так делают.
     - Потому на медведей и охотятся, - отвечает Закатное Облако.
     Когда до него доходит, он округляет рот и кивает. Горноблеск не самый смышлёный из скватчей, зато силён и хорош собой. Наверное, не стоило брать его в поход, но в это время года долгие и холодные ночи. С маленькой компанией теплее и светлее. Рыжая шерсть Горноблеска шелковисто скользит под руками Закатного Облака, когда она ободряюще гладит его.
     - Не беспокойся. Мы управимся с этим завтра. После того, как немножко с ними поиграем.
     Горноблеск с улыбкой обнимает её и она прижимается к нему. Он почти так же высок, как она и его ступни почти такой же величины. Может, он станет хорошим отцом её детёнышам. Если повезёт, им достанется внешность Горноблеска и ум Закатного Облака.
     - Вернись в пещеру, - говорит Закатное Облако. - Встретимся там, когда я оставлю ещё несколько следов.
     Горноблеск уходит с сопением, Древолом с ворчанием. Она не обращает на них внимания, увлечённо представляя, как собьёт клан Западной Воды с их насеста. Когда солнце прячется за горы, Закатное Облако замечает световой блик. Двое людей смотрят на неё через снега. Игра началась.
     С другой стороны поляны мужчина и женщина наблюдают, как Закатное Облако уходит. Мужчина опускает мощный бинокль. Женщина всё ещё смотрит в свой объектив.
     - Может, пойти за ними? - спрашивает он.
     - Их там трое, а нас двое.
     - Но мы вооружены.
     Он поворачивает ружьё дулом вверх.
     - И один из них десяти футов ростом, - добавляет она.
     - Верно подмечено. Не могу дождаться, как появлюсь на собрании BRFO[34] с настоящим трофеем. Натяну этих федералов с их размытыми видеороликами.
     - Завтра. - улыбается женщина. Неумение планировать он восполняет энтузиазмом и внешностью.
     - Саскватчей по доказательствам считают, - предостерегает она.
     Они поворачивают назад, к палаткам.
     - Ненавижу зимние стоянки, - ворчит парень.
     - Могу поспорить, согреться мы сумеем.
     - Это другой разговор, - поторапливая, он хватает её за руку.
     Она оглядывается на холм. Завтра.

     Эми пишет современную и фэнтезийную романтику, сфокусированную на тематике ЛГБТ, потому что ей нравится, когда злодеи получают по заслугам и всё хорошо кончается. Она живёт в Северном Колорадо и часто колесит в зелёном минивэне по просёлочным дорогам. Ищите её книги и добавляйтесь в список рассылок на AEWasp.com.

     Перевод: Sebastian

Благодарности

     Благодарю собратьев-писателей за доверие, поддержку, терпеливость и остроумие. Работать с вами было просто восхитительно!
     Огромная благодарность интернет-порталу KBoards, где 20 независимых авторов, стоящих за 'Мальстремом монстров' задумали этот труд.
     Спасибо собрату-писателю Аласдера К. Шоу, предложившему название для нашей серии: 'Flash Flood'.
     Глубокая признательность вам, дорогой читатель, за то, что вы потратили на эти истории несколько минут своего времени и, надеемся, отослали нам краткий обзор, который поможет понять, понравились они вам или нет.
     Спасибо!
     (И ждите следующих антологий из серии 'Flash Flood': о Рождестве, Дне святого Валентина, 4 мая и Дне независимости.)

О редакторе

     
[]

     Джордж Доннелли - краснорубашечный создатель звездолётов, превратившийся в оборванного повстанца, а ещё автор циклов в жанрах космической оперы, киберпанка и постапокалипсиса. Одинокий эмигрировавший отец-самоучка, Джордж предпочитает зомби пришельцам, но готовится к любому реальному апокалипсису, кроме разве что Серой Слизи[35].
     @GeorgeDonnelly
     AuthorGeorgeDonnelly
     GeorgeDonnelly.com
     me@georgedonnelly.com
Примечания

1
Чипотле - мексиканская приправа - копчёный красный перец халапеньо (прим. перев.).

2
Золото дураков - разговорное название для некоторых жёлтых блестящих минералов, внешне похожих на золото. Чаще всего золотом дураков называют пирит (прим. перев.).

3
Препостеро - персонаж итальянского театра дель арте, носящий маску, словно с содранной кожей (прим. перев.). Маска Препостеро.

4
Предетерминизм - философская точка зрения, согласно которой предполагается, что все события имеют предначертанный курс и ничто не происходит случайно (прим. перев.).

5
40 унций - около 1, 18 литра (прим. перев.).

6
Ансельмо Колози - возможно, имеется в виду Ансельмо Кольцани - итальянский оперный баритон. (прим. перев.)

7
Бас-профундо (итал. basso profondo - глубокий бас) - очень низкий мужской голос (прим. перев.).

8
Осмин - хранитель сераля, персонаж оперы Моцарта 'Похищение из сераля' (прим. перев.). Зарастро - Верховный жрец Осириса и Исиды, персонаж оперы Моцарта 'Волшебная флейта' (прим. перев.). Барон Окс - кузен супруги маршала Верденберга, персонаж комической оперы Рихарда Штраусса 'Кавалер розы' (прим. перев.).

9
Витторио Даволи - возможно, отсылка на оперных певцов Филиппо Даволи и Витторио Прато (прим. перев.).

10
Скарпиа - шеф полиции Рима, персонаж оперы Пуччини 'Тоска' (прим. перев.). Граф ди Луна - персонаж оперы Верди 'Трубадур' (прим. перев.). Риголетто - шут, персонаж одноимённой оперы Верди (прим. перев.).

11
'Андре Шенье' - опера итальянского композитора Умберто Джордано. Вольная интерпретация событий, связанных с казнью на гильотине французского поэта Андре Шенье во время Великой французской революции (прим. перев.).

12
Себастьян Унтерхёллерер - возможно, отсылка на немецкого оперного певца Себастьяна Вартига (прим. перев.).

13
Буффо тенор (комичный тенор) - тенор с хорошими актёрскими способностями, способностью создавать запоминающиеся голоса для своих персонажей (прим. перев.).

14
Габриэль фон Эйзенштейн - главный персонаж оперетты Иоганна Штрауса 'Летучая мышь', но его имя - Генрих фон Айзенштайн, а вовсе не Габриэль фон Эйзенштейн! Спишем это на оперное невежество некроманта-импрессарио (прим. перев.).

15
'Таверна 'Белая Лошадь'' - бродвейская версия оперетты Эрика Чарелла 'Im weien Rol'. Сигизмунд Зульцхаймер/Смит - переделанный в Сильвестра Сомерсета - персонаж этой оперетты, массачусетский фабрикант (прим. перев.). Папагено - птицелов, персонаж оперы Моцарта 'Волшебная флейта' (прим. перев.). Педрильо - слуга, персонаж оперы Моцарта 'Похищение из сераля' (прим. перев.).

16
Виланд Вольрабе - возможно, отсылка на Виланда Вагнера (1917-1966), немецкого режиссёра и сценографа. Внук Р. Вагнера и сын З. Вагнера. В 1937 году ему было доверено оформление Парсифаля на Байройтском фестивале (прим. перев.).

17
Байройт - баварский город, где ежегодно летом проводится Байройтский фестиваль, на котором, в специально выстроенном театре, исполняются музыкальные драмы Рихарда Вагнера (прим. перев.).

18
Зигфрид и Зигмунд, Тангейзер и Лоэнгрин, Тристан и Парцифаль - герои опер Рихарда Вагнера (прим. перев.).

19
Брегенц - город в Австрии. Главное культурное событие Брегенца - Брегенцский фестиваль. Он проходит ежегодно в июле-августе. На фестивале ставятся театральные представления различных музыкальных жанров, от оперы до мюзикла (прим. перев.).

20
Бельмонт - персонаж оперы Моцарта 'Похищение из сераля' (прим. перев.). Тамино - принц, персонаж оперы Моцарта 'Волшебная флейта' (прим. перев.). Альфред Жермон - небогатый молодой человек, персонаж оперы Верди 'Травиата' (прим. перев.). Рудольф - поэт, персонаж оперы Пуччини 'Богема' (прим. перев.).

21
'Va, pensiero' - хор из третьего акта оперы Верди 'Набукко', наиболее известный музыкальный фрагмент этой оперы. Слова 'Va, pensiero' - парафраз библейского псалма 'На реках вавилонских'. Исполнители 'Va, pensiero' представляют еврейских изгнанников, плачущих в вавилонском плену о потерянной родине и разрушенном Первом Храме (прим. перев.).

22
Йонагуни - остров архипелага Рюкю, самая западная территория Японии (прим. перев.).

23
Отсылка к стиху Исайя 14:9: 'Подземный мир встревожен твоим приходом: тени мёртвых проснулись перед тобой, даже сильные земли, все цари мира встали со своих мест'.

24
Хель - в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых (Хельхейма), дочь Локи (бога хитрости, обмана и коварства) и великанши Ангрбоды (Вредоносной). Одна половина её тела чёрно-синяя, другая мертвенно-бледная, по другим версиям, левая половина её лица была красной, а правая - иссиня-чёрной(прим. перев.).

25
Сколль - в скандинавской мифологии варг, каждый день преследующий Соль (солнце), чтобы съесть его. У Сколля есть брат Хати, который преследует Мани (месяц). Согласно пророчеству, в день Рагнарока они догонят и съедят Соль и Мани. Тогда наступит конец всему живому (прим. перев.).

26
Мидгард - в германо-скандинавской мифологии Срединный мир, мир людей (прим. перев.).

27
Радужный мост, он же Биврёст - в германо-скандинавской мифологии радужный мост, соединяющий Асгард с другими мирами (прим. перев.).

28
Рагнарок - в германо-скандинавской мифологии - гибель богов и всего мира, следующая за последней битвой между богами и хтоническими чудовищами (прим. перев.).

29
Линкольн-парк - отдельный район в Норт-Сайде, Чикаго (прим. перев.). Скоростная автомагистраль Джона Ф. Кеннеди проходит между центральным городским районом Вест-Луп и международным аэропортом О'Хара (прим. перев.).

30
Бульвар Дайверси - крупнейшая улица в направлении восток-запад в Норт-Сайде, Чикаго (прим. перев.).

31
Маунтин-Вью - вероятно имеется в виду церковь Маунтин-Вью в Чикаго (прим. перев.).

32
Квотербек - игрок нападения в американском и канадском футболе. В современном футболе он является лидером и ключевым игроком в атакующих построениях команды, задачей которого является продвижение мяча по полю (прим. перев.).

33
Хульдра - персонаж скандинавского фольклора. Она выглядит как молодая привлекательная девушка со светлыми длинными волосами. Хульдра может быть настолько красивой и обворожительной, что человек влюбляется в неё с первого взгляда. Единственное, чем она отличается от человеческой девушки, - длинным хвостом, похожим на коровий, который тщательно скрывает. Также у хульдры имеется ещё один изъян - огромная дыра во всю спину (дыра, похожая на дупло в дереве) (прим. перев.).

34
BRFO - американское общество, занимающееся изучением НЛО, снежного человека и прочих аномальных явлений (прим. перев.).

35
Серая Слизь - фракция нанороботов из компьютерной игры 'Grey Goo'.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"