Я подкармливаю огонь, и он превращается в ревущее пламя. ”
-Кас Д'Амато, 1908-1985
“Теперь мы можем увидеть новый мир
в поле зрения.
Мир , в котором есть
вполне реальная перспектива
новый мировой порядок.”
-Президент Джордж Буш - старший
(Речь в Конгрессе – 6 марта 1991 г.)
Пролог
Старый бродяга беззвучно напевал себе под нос, грея костлявые руки над огнем, который он развел несколько минут назад в барабане, давно почерневшем от, возможно, сотни таких пожаров. Определенно, пожаров было больше, чем он или кто-либо из его уличных приятелей мог припомнить. Он перестал напевать, когда на другой стороне оживленной улицы уличный музыкант с хриплым голосом начал декламировать стихи.
“Бурный, хриплый, драчливый”, - грохотал уличный музыкант. “Город широкоплечих”. Он декламировал стихи из произведений Карла Сэндберга, поэта-творца из родного города. Стихотворение было соответствующим образом озаглавлено Чикаго. “Приди и покажи мне другой город с поднятой головой, поющий так гордо, что он живой, грубый, сильный и хитрый”. Уличный музыкант, длинноволосый ветеран Вьетнама, единственной уступкой его военному прошлому была медаль за службу в ВСМ, которую он все еще носил с гордостью, посмотрел прямо на старого бродягу напротив.
Бродяге показалось, что уличный музыкант улыбнулся ему, хотя он не мог быть уверен в тусклом свете раннего вечера. Несмотря на это, он сверкнул беззубой улыбкой в направлении собеседника.
Вскоре к старику присоединилось с полдюжины уличных приятелей. Все бездомные, как и он, они появлялись из тени, как растрепанные призраки, привлеченные отчасти теплом костра, а отчасти уличным музыкантом. Они внимательно слушали слова поэта, которые легко слетали с уст уличного музыканта. Слова, которые так ярко рисовали образы в их сознании, что казалось, будто мужчины наблюдают за калейдоскопом своей собственной юности.
“Под дымом, весь рот в пыли, он смеется, показывая белые зубы”, - продолжил уличный музыкант. “Под ужасным бременем судьбы смеется, как смеется молодой человек”.
Несколько прохожих остановились послушать, но никто не потрудился положить пожертвование в шляпу, лежавшую у ног уличного музыканта. Наконец, когда музыкант закончил свое выступление, один из руководителей бизнеса, не сбавляя шага, бросил в шляпу четвертак. Воодушевленный музыкант начал читать еще одно стихотворение Сандберга.
Слушая, как уличный музыкант продолжает читать стихи о своем любимом городе Ветров, старый бродяга не мог не отметить иронию: в этот тихий чикагский вечер не было ни дуновения ветра.
Родители бродяги всегда уверяли его, что вводящее в заблуждение прозвище города не имеет ничего общего с погодой. Его мать настаивала, что название "Город ветров" появилось из многословных речей, произнесенных городскими политиками девятнадцатого века, в то время как его отец утверждал, что прозвище было злонамеренно присвоено жителями Нью-Йорка в их попытке выиграть Всемирную выставку 1893 года.
В довершение ко всем противоречиям, несмотря на февраль, зимний вечер выдался необычайно мягким. Бродяги, собравшиеся вокруг костра, грели руки, делая это скорее по привычке, чем по необходимости.
Улицы Чикаго были оживленными, а настроение в центре города было довольно приподнятым. Президент Джимми Картер должен был посетить город и большой Иллинойс на следующий день. Распространился слух: президент скоро будет здесь, и, несмотря ни на что, он получит достойный королевский прием в Иллинойсе.
Пока чикагцы занимались своими делами, спешили домой после долгого рабочего дня в офисе или отправлялись окунуться в ночную жизнь города, никто даже отдаленно не подозревал о зловещем, похожем на нацистский эксперименте, который проходил практически у них под носом.
Несмотря на цену эксперимента в семьдесят пять миллионов долларов, о нем знали лишь немногие избранные. Среди тех, кто был в курсе, не было мэра города или каких-либо политиков штата; на федеральном уровне об этом не знал даже президент.
Эксперимент проходил в лаборатории, расположенной в скрытом подвале отремонтированного склада недалеко от Норт-Мичиган-авеню. Семь беременных женщин находились на разных стадиях родов в лаборатории, которая служила временным родильным домом.
Словно в каком-то оруэлловском кошмаре, женщины рожали как по маслу, почти в унисон.
Небольшие команды, состоящие из врачей и генетиков в белых халатах, помогали женщинам. Специалист вызвал опоздавших. В дальнем углу лаборатории двое мужчин в костюмах выжидающе смотрели на них.
Все присутствующие многочисленные сотрудники были наняты агентством "Омега", недавно сформированной и очень секретной организацией, которая однажды станет самой могущественной теневой организацией в мире.
Руководил жутким экспериментом собственный доктор Франкенштейн Омеги – более известный как доктор Педемонт, блестящий ученый-биомедицин, ответственный за стоящую за ним радикальную науку. За последние несколько лет с помощью своей команды генетиков доктор Педемонт кропотливо отобрал гены плода из тысяч донорских сперматозоидов в сочетании с генами своих подопытных женского пола. Пожертвования поступили в результате другого медицинского эксперимента, известного как Банк спермы Genius.
Целью создания Банка спермы Genius, который был создан более десяти лет назад, было способствовать выведению сверхразумных людей. Банк был битком набит пожертвованиями спермы, которых просили многие из самых умных мужчин мира.
Воспользовавшись усилиями нескольких элитных оперативников "Омеги", доктор Педемонт незаконно получил сотни образцов из банка спермы Genius. Затем, взяв лучшее из пожертвованной спермы, он искусственно оплодотворил тех самых женщин, которые сейчас находились в процессе родов. Это означало, что у каждого ребенка, который вот-вот должен был родиться, фактически была одна мать и множество отцов.
Законность всей операции не волновала Omega. Хотя агентство все еще находилось на стадии становления, оно уже было выше закона.
Напряженный доктор Педемонт и трое генетиков суетились вокруг первой будущей матери, молодой рыжеволосой женщины, когда она вступила в заключительную стадию родов. Двое в костюмах, наблюдавших издалека, с тревогой ждали, пока генетики использовали передовое научное оборудование для наблюдения за родами.
Рыжая родила двойню женского пола. Они прибыли с разницей в шесть минут. Доктор Педемонт забрал первую двойню. После удаления пуповины он положил новорожденного ребенка на весы. “Номер пять”, - объявил он. “Родился в 7.43 вечера. Вес семь фунтов тринадцать унций”.
Один из генетиков записал выводы доктора в файл, помеченный номером пять. К сожалению, это самое близкое к настоящему имя, которое когда-либо было у девочки.
Доктор Педемонт отдала ребенка другому генетику, затем взяла на руки свою новорожденную сестру и взвесила ее. “Номер шесть. Родилась в 7.49 вечера. Вес семь фунтов одна унция ”.
Появление близнецов, конечно, не было случайностью. Их появление было спланировано, как и все остальное, что происходило в агентстве "Омега".
Следующий ребенок родился через несколько минут у афроамериканки. Это был мальчик явно африканского происхождения. Однако у него был гораздо более светлый оттенок кожи, чем у его матери, что указывает на то, что большая часть или вся донорская сперма, которой оплодотворили женщину, была взята у белых мужчин.
“Номер семь”, - объявил доктор Педемонт. “Родился в 7.56 вечера. Весит ровно пять фунтов. На несколько недель раньше срока, но совершенно здоров”.
Поскольку у Седьмого были преждевременные роды, один из генетиков немедленно поместил его в инкубатор. Восьмая, родившаяся четвертью часа позже, была здоровой девочкой восточного происхождения.
Когда родился Номер Девять, мать, красивая темноволосая женщина с поразительными зелеными глазами, обратилась к доктору Педемонту, чтобы сообщить, что она хотела бы подержать мальчика, которого только что родила. Доктор вопросительно оглядел двух таинственных костюмов, оставшихся в углу. Обсудив это между собой, старший из них кивнул.
Доктор Педемонт осторожно оглянулся на мать новорожденного. “ Ты знаешь, что больше никогда его не увидишь, Аннет?
Аннетт печально кивнула. Она полностью понимала последствия своего соглашения с агентством "Омега". Доктор Педемонт неохотно передал Номер Девять в руки Аннет. Мальчик протянул руку и положил свою крошечную ручку на рубин, который свисал с серебряного ожерелья, которое она носила.
“Себастьян”, - со слезами на глазах прошептала Аннет, глядя в глаза своему сыну. “Я называю тебя Себастьяном в честь моего отца”.
Стремясь избежать дальнейшей связи между матерью и сыном, доктор Педемонт забрал у Аннет Номер Девять и передал его одному из генетиков, который без церемоний воткнул в мальчика иглу. Как и ожидалось, Девятый начал кричать. Его мать покорно наблюдала за происходящим.
Позже той же ночью родились еще два мальчика и еще одна девочка. Как и Номер Девять, все трое были европеоидами.
Когда взвешивали Двенадцатого, последнего из новорожденных, два костюма подошли к успокоенному доктору Педемонту. Теперь они выглядели более расслабленными. Старший из двоих, невысокий, коренастый, щеголеватый человек с сильно изборожденной оспинами кожей, потянулся к руке доктора и крепко пожал ее. Это был Эндрю Нейлор, упрямый директор агентства "Омега", известный своим отвратительным характером, а также ленивым взглядом, которому никогда не удавалось сфокусироваться на том, к кому он обращался в тот момент.
“Поздравляю, доктор”, - пробормотал Нейлор без малейшего намека на улыбку.
“Спасибо”, - ответил сияющий доктор Педемонт, стараясь избегать зрительного контакта с Нейлором, поскольку ленивый взгляд собеседника приводил его в замешательство.
Компаньон Нейлора, специальный агент Томми Кентбридж, поздравительно похлопал доктора по спине. “Молодец”, - сказал Кентбридж. Высокий и сурово красивый – физически полная противоположность Нейлору – специальный агент был одной из молодых звезд "Омеги". Как полевой оперативник, он имел послужной список, которым могло бы гордиться большинство агентов вдвое старше его. Хотя Кентбриджу было чуть за двадцать, ему было поручено управлять продуктами этого эксперимента агентства. Нравится тебе это или нет, но он был бы самым близким отцом, который был бы у кого-либо из них.
Это был долгосрочный эксперимент, и никто точно не знал, каким будет результат. Эксперимент был известен в кругах Омеги как Проект Педемонт…
OceanofPDF.com
1
Зловещий район Ривердейл на дальнем юге Чикаго на рассвете был похож на город-призрак. Заброшенные улицы и грязные передние дворы домов, выстроившихся вдоль тех же улиц, были усеяны мусором.
Газоны, почтовые ящики и крыши были покрыты сильным морозом, и в воздухе было прохладно в этот унылый зимний январский день 1992 года.
Облезлый бездомный кот погнался за вырванной страницей из газеты, когда та проплывала мимо на легком ветерке, дувшем с близлежащей реки Литтл-Калумет. Кошка остановилась, когда ее острый слух уловил слабый звук постоянного стука, уши дернулись в направлении звука, когда стук усилился. Она присела на корточки и агрессивно зашипела, когда в поле зрения появилась большая группа бегунов трусцой.
Бегунами были дети в возрасте от десяти до двенадцати лет. Их вел высокий, подтянутый мужчина. На нем был черный спортивный костюм и белые кроссовки. Все двадцать три ребенка были одеты в спортивные костюмы, шорты и кроссовки. Их дыхание было заметно на морозе, конденсат висел в воздухе подобно туману, и они двигались как спортсмены, покрывая землю эффективной походкой бегунов на длинные дистанции.
Все еще шипя при виде приближающейся угрозы, которая теперь была в пятидесяти ярдах и быстро приближалась, кошка взлетела на дерево. Каждый из бегунов заметил ее исчезновение – точно так же, как они наблюдали за всем остальным вокруг.
Патрульная машина полиции Чикаго, ехавшая им навстречу, притормозила, чтобы дать своему водителю, чернокожей женщине-полицейскому, время обменяться краткими любезностями через открытое окно машины с мужчиной, возглавлявшим группу. Несмотря на ранний час, она почти не обратила внимания на детей, которые, как она предположила, были членами спортивного клуба или учениками одной из нескольких школ, которые, как она знала, находились поблизости.
Только когда она проехала мимо группы, до нее дошло, что, хотя мужчина сильно вспотел, ни один из детей этого не сделал. Она задумчиво смотрела на них, пока они не уменьшились в размерах в зеркале заднего вида. По привычке, в соответствии со своей полицейской подготовкой, она пересчитала их. Пятнадцать мальчиков и восемь девочек.
Если бы полицейский понимала, насколько уникальны эти конкретные дети, она, возможно, уделила бы им больше внимания, чем беглый взгляд.
Правда заключалась в том, что они были продуктами детского дома Педемонт в Ривердейле, учреждения агентства Omega, и человек, за которым они бегали, был их хозяином.
Специальный агент Омега Томми Кентбридж был больше, чем просто их хозяином: он был их наставником, защитником и опекуном. В тридцать четыре года, при росте шесть футов один дюйм и мускулистости в придачу, он обладал уверенностью и манерами человека намного старше. Его хозяева Омега распознали его лидерские качества много лет назад и без колебаний поручили сирот его заботам.
Большинство детей были европеоидами, в то время как остальные были представителями различных этнических групп, включая коренных американцев, азиатов, афроамериканцев, латиноамериканцев, полинезийцев, а некоторые были смешанной расы. Всего восемнадцать месяцев отделяли старшего от младшего.
Первым в очереди за Кентбриджем шел девятый сирота – зеленоглазый, темноволосый двенадцатилетний мальчик. На девятом номере было серебряное ожерелье с рубином на конце. Его ярко-красный камень согревал грудь, когда он бежал.
Кентбридж ускорил темп, пробежав последний квартал. Его юные подопечные не отставали от него. Все тяжело дышали, но все еще были в хорошем настроении к тому времени, когда они остановились у несколько обветшалого здания на пригородной улице примерно в миле от Литл-Калумет-Ривер.
Агент "Омега" щелкнул секундомером и критически посмотрел на время. “Неплохо”, - объявил он без особого энтузиазма. Его подопечные по опыту знали, что требуется многое, чтобы произвести впечатление на своего хозяина, и еще больше - чтобы заслужить похвалу из его уст.
Сироты толпились, растягиваясь, возле ветхого здания. Официально известное как приют Педемонт, четырехэтажное здание было внесено в государственный и федеральный реестры приемных семей и приютов. По крайней мере, это был фасад. За вычурным фасадом скрывалось секретное заведение Omega, использовавшееся для размещения и обучения своих вундеркиндов.
Найн ощутил знакомое чувство страха, когда он и его товарищи-сироты поднимались вслед за Кентбриджем по ступенькам, ведущим к главному входу в здание. Главная. Он с отвращением покачал головой. Больше похоже на тюрьму. Девятый взглянул на деревянную табличку, висевшую на стене у входа. На картине был изображен факел, эмблема приюта Педемонт. Под факелом золотыми буквами была написана латинская фраза: Fax Mentis Incendium Gloriae. Свободно владея латынью, Девятый знал, что это означает Страсть к славе - это огонь для разума.
#
Позже тем же утром дети практиковались в боевых искусствах в строгом спортивном зале, занимавшем весь второй этаж детского дома. Они сражались парами, за исключением двух рыжеволосых девочек-близнецов, Номер Пять и Номер Шесть, которые спарринговали против Номера Один, высокого мальчика из числа коренных американцев, которого также иногда называли Номер Один.
Целью этого конкретного сеанса было, чтобы каждый сирота повалил своего противника на пол. К счастью для тех, кто был сбит с ног или собирался это сделать, пол был покрыт мягкими матами.
Расхаживая, как леопард в клетке, Кентбридж внимательно следил за своими учениками, выискивая малейший намек на ошибку. “Сосредоточьтесь, люди!” - крикнул он. К этому упражнению он относился серьезно, и, хотя он не признавался в этом даже самому себе, он всегда испытывал некоторое удовлетворение, когда сироты демонстрировали свой опыт в боевых искусствах.
Точнее, сироты занимались телепатией, смертоносным боевым искусством, которое Кентбридж лично разработал и обучал их с того момента, как они научились ходить. По мнению Кентбриджа, Teleiotes - сочетание различных дисциплин, включая кунг-фу, джиу-джитсу, каратэ и борьбу, было идеальным стилем ведения боя. Он знал, что это даст его подопечным навыки выживания в полевых условиях и умения убивать при необходимости – то, что им всем однажды понадобится.
Кентбридж бросил взгляд в угол спортзала, где двое его товарищей-омеганцев увлеченно беседовали. Марсия Уилсон, молодой агент-афроамериканец, и доктор Педемонт, ученый-биомедицин, создавший сирот, беседовали, наблюдая за успехами детей. Кентбридж знал, что они оказались здесь не случайно. Днем и ночью в приюте всегда дежурили по меньшей мере двое взрослых омеганов. Чтобы создать убедительное прикрытие, все взрослые одевались и вели себя так, как будто они обычные воспитатели сирот.
Любопытствуя узнать, какие последние сплетни ходили среди его коллег, Кентбридж подошел ближе к паре, надеясь подслушать. Марсия и доктор инстинктивно понизили голоса. Им не стоило беспокоиться. Агент ничего не слышал за ворчанием и агрессивными криками, эхом разносящимися по спортзалу.
Возвращаясь к сиротам, Кентбридж заметил ошибку. Один из них, первенец и старший ребенок, изо всех сил пытался уронить близнецов пяти и шести лет. Хотя он был крупнее и сильнее, близнецы сопротивлялись всем его попыткам. Кентбридж пронзительно свистнул в свисток, который висел у него на шее. Сироты немедленно прекратили свою деятельность.
Номер Один вздрогнул, когда Кентбридж шагнул к нему. Обращаясь с мальчиком так же, как со взрослым мужчиной, агент умело выбил у него из-под ног ноги. Один из них тяжело приземлился спиной на мягкий пол.
“Всегда используй вес противника в своих интересах”, - крикнул Кентбридж в защиту всех сирот. Довольный, что добился своего, Кентбридж снова дунул в свисток, и игра возобновилась.
Пытаясь скрыть свое смущение, но потерпев сокрушительную неудачу, Один поднялся на ноги. Он собрался с духом для более серьезных усилий. Урок усвоен, Один сразу перевернул Шестерку, а затем попытался проделать то же самое с Пятеркой.
Неподалеку Девятому противостояла Семнадцатая, блондинка с льдисто-голубыми глазами. Хотя Девятый на шестнадцать месяцев младше, Семнадцатая была далека от запугивания. Ее учили никогда не придавать значения возрасту, размеру или полу. Кентбридж внушал это всем своим подопечным, и это был один из уроков, который Семнадцатая приняла близко к сердцу, потому что она не хотела, чтобы мальчик затмевал ее, особенно Девятый. Она бросилась на Девятого, который ловко использовал бетонный столб, вставив его между собой и Семнадцатым, чтобы избежать ее ударов.
Разозлившись, Семнадцатый схватил метлу, которая была прислонена к тому же столбу. Выдернув ручку из головки метлы, она использовала ее как оружие, молотя по Девятому, который продолжал умело пользоваться стойкой и остался невредимым.
Использование реквизита, такого как столбы и метлы, было полностью в рамках правил. Как и ниндзюцу, Teleiotes поощряла своих представителей в полной мере использовать любой реквизит, который можно превратить в оружие. По этой причине Кентбридж, все внимание которого было теперь приковано к Девятому и Семнадцатому, не вмешивался. Он вмешался бы, только если бы девочка сломала пополам метлу и попыталась проткнуть ее противоположную сторону.
Агент отметил свирепость атаки Семнадцатого и навыки уклонения Девятого. Он уже давно определил их как двух своих самых продвинутых учеников, и на этот раз они не делали ничего, что могло бы заставить его думать, что он недооценил их способности.
Семнадцатый замахнулся метлой на Девятого, который пригнулся. Метла ударилась о столб, переломившись пополам. У половины, которую Семнадцатый оставил в руках, был ужасно острый расщепленный конец. Полностью осознавая, что теперь у нее в руках смертоносное оружие, она бесстрастно смотрела на своего противника.
OceanofPDF.com
2
На долю секунды Девятому показалось, что он видит убийство в глазах Семнадцатого.
Девушка украдкой оглянулась, чтобы посмотреть, смотрит ли на них Кентбридж. Он смотрел. Разочарованная, она немедленно отбросила сломанную метлу в сторону и возобновила свой бой с Девятым, который не мог не задаваться вопросом, каким был бы результат, если бы их хозяин смотрел в другую сторону.
У Кентбриджа были похожие мысли. Он знал, что между этой парой не было любви, и сделал мысленную пометку присматривать за ними.
Руководитель проекта "Педемонт" снова переключил свое внимание на других сирот. Половицы скрипели, когда он ходил кругами, сканируя все триста шестьдесят градусов спортзала. Он остановился, когда увидел, что младший сирота допустил элементарную ошибку.
Двадцать третий, белый парень, не смог защититься от прямого удара ногой от Двадцати, чернокожей девушки. Кентбридж подошел к паре и повернул Двадцать Третьего к себе. Затем он начал несколько раз пинать парня в грудь – не злобно, но достаточно сильно, чтобы тот взвизгивал, ощущая отдачу от каждого удара.
Двадцатилетняя могла только смотреть, как избивают ее товарища-сироту. Ей стало жаль Двадцать Третьего, и она увидела, что в его ярко-голубых глазах выступили слезы, пока Кентбридж продолжал пинать его. Другие сироты не обратили на это особого внимания и продолжали участвовать в своих личных дуэлях. Они видели все это раньше, и иногда каждый из них подвергался гневу своего хозяина.
“Давай, сынок!” Кентбридж кричал, призывая Двадцать Третьего защищаться должным образом.
Запыхавшийся и измученный, Двадцать Третий впадал в отчаяние, когда пинки сыпались на него со всех сторон. Он знал, что ему нужно делать, чтобы защитить себя – таково было обширное обучение, которое он и другие получили, – но ему не хватало уверенности, чтобы применить то, что он знал, на практике.
Кентбридж был не прочь довести сирот до предела и подвергнуть их такому стрессу. Он верил в поговорку о том, что давление создает бриллианты. “Я делаю это для твоего же блага”, - сказал он Twenty Three. “Однажды ты станешь оперативником на местах, и выбор будет за тобой: сделай или умри. Тебе нужно использовать все до последнего резерва, чтобы выжить ”. Специальный агент переключил свою атаку с груди мальчика на голову.
Двадцать Третий увидел приближающийся удар и, наконец, применил правильную защитную технику, чтобы заблокировать его, остановив ботинок своего хозяина прежде, чем тот успел коснуться его правого уха.
“Теперь ты понял, Двадцать третий!” Сказал Кентбридж. В его тоне был слабый намек на одобрение. “Помни, для каждой проблемы всегда есть решение”. Он взъерошил мальчику волосы, затем продолжил расхаживать по спортзалу, наблюдая за действиями других сирот.
Директор Omega Эндрю Нейлор выбрал именно этот момент, чтобы войти в спортзал. У него была привычка приходить без предупреждения – Кентбридж полагал, что это было сделано для того, чтобы держать себя и своих коллег в напряжении. Одетый в стильный деловой костюм, невысокий коренастый режиссер носил темные очки, что он часто делал, даже находясь в помещении. Хотя они скрывали его ленивый взгляд, они не могли скрыть его рябое лицо или кислую мину. И все же, несмотря на свои физические недостатки, Нейлор не продемонстрировал ни капли застенчивости. Он коротко кивнул Кентбриджу.
Специальный агент один раз дунул в свисток. С этими словами активность снова прекратилась, и, заметив Нейлора, сироты дружно поклонились ему. Директор "Омеги" пренебрежительно махнул рукой, затем присоединился к доктору Педемонту и Марсии Уилсон в углу спортзала. Он жестом Цезаря указал на Кентбриджа, как бы говоря: "Да начинаются игры".
Кентбридж снова дунул в свисток. Сироты возобновили бой.
Не в первый раз Кентбридж подвергал сомнению свою собственную роль в агентстве. Роль няньки для кучки придурков, как он не очень ласково называл своих юных подопечных, никогда не входила в его генеральный план. Он был отмечен высшими наградами, и не так давно.
И все же я здесь, управляю чертовым детским садом!
Тем не менее, Кентбридж был профессионалом и с самого начала решил, что выполнит свою роль в меру своих возможностей.
Кроме того, никто не справился бы с этой работой так хорошо, как я.
Нейлор, например, с готовностью согласился бы с Кентбриджем, если бы мог читать мысли своего подчиненного. Специальный агент, без сомнения, лучше всего подходил для этой работы. Отозвать его с поля боя, чтобы взять на себя его нынешнюю роль, было нелегким решением для Нейлора. В конце концов, Кентбридж быстро становился его лучшим оперативником в то время. Однако агентство играло для него гораздо более важную роль, даже если он этого не видел. К счастью, он, Нейлор, мог видеть картину в целом.
Осматривая спортзал, директор ничуть не смутился тем, что он знавал лучшие дни и явно нуждался в обновлении. То же самое можно было сказать о самом здании и, действительно, обо всем районе. Вспоминая конец семидесятых, когда он купил здание от имени частной благотворительной организации, Нейлор вспомнил, что с таким же успехом мог бы выбрать шикарное помещение в более привлекательном месте для детского дома Педемонт. Однако он хотел, чтобы его сироты развили в себе определенные качества: обычные качества, как он их назвал.
Ривердейл превосходно подходил для целей Нейлора. Это был район с низким доходом, преимущественно афроамериканским и испаноязычным населением; это хорошо вписывалось в план агентства Omega по приобретению сиротами жизненных навыков, позволяющих им общаться с кем угодно и ассимилироваться в любой культуре в любой точке мира.
“Прибавьте ходу, люди!” Крикнул Кентбридж с другого конца зала, возвращая Нейлора в настоящее.
Сироты усилили свои усилия, чтобы повалить своих противников на пол. Семнадцатая была этюдом в постоянном движении, когда она нацелила удар ногой с разворота в голову Девятого. Он легко уклонился от него.
Нейлор наблюдал за Девятым. Он знал, что в зеленоглазом мальчике было что-то такое, что выделяло его среди остальных. Он жестом пригласил Кентбриджа подойти к нему.